Андрис Лиепа - Попутчики - 2014-01-12

Д.БОРИСОВ: 23 часа и 9 минут в российской столице, вы слушаете радио «Эхо Москвы», меня зовут Дмитрий Борисов. Как всегда в это время, последний час недели, последний час воскресенья мы проводим с программой «Попутчики». И сегодня без Александра Плющева, он присоединится на следующей неделе здесь ко мне, но этот час со мной Андрис Лиепа, народный артист России, добрый вечер.

А.ЛИЕПА: Доброй ночи, наверное, уже.

Д.БОРИСОВ: Уже практически, да. Рад вас здесь видеть. Так получается, что вы у нас в программе первый в этом году гость в прямом эфире. Каникулы у кого-то закончились, у кого-то заканчиваются, но за длинные-длинные каникулы было время поразмыслить о том, что было в году прошлом, построить какие-то планы на год нынешний. Чем вам запомнился прошлый год?

А.ЛИЕПА: Прежде всего, хочу всех поздравить с Новым Годом и с Рождеством уже прошедшим. Я просто конец того года и начало этого года провожу в таких сакраментальных вещах, это называется елки. Мы в этом году делали елки со Смешариками в Петербурге, в Ледовом дворце, у нас в Москве в Гостином, и сегодня закончился большой тур в театре Натальи Сац, сегодня прошло два «Золотых петушка», и я сегодня к вам в эфир приехал буквально с корабля на бал. Так что прошлый год был очень интенсивный, много было интересных событий, был поставлен этот спектакль, о котором я только что рассказал, мы съездили в Париж на гастроли, потом съездили с этим проектом, который называется «Русские сезоны 21-го века», в Лондон, с замечательными артистами работали, много постановок было, гастроли по России. И, на самом деле, я очень благодарен судьбе, что этот год был богат на творческие открытия.

Д.БОРИСОВ: Но что наиболее вам запомнилось? Потому что хочется выделить одно.

А.ЛИЕПА: Я думаю, что это постановка спектакля на музыку Римского-Корсакова с декорациями Натальи Гончаровой и посвящением Дягилеву. Вот в прошлом году театр «Champs Elysees» в Париже справлял свое столетие. Театр «Champs Elysees» открывался замечательным спектаклем Дягилева, который назывался «Весна Священная». И вот ровно через сто лет наш проект «Русские сезоны 21-го века» посвятил этот спектакль Дягилеву и привезли его в Париж с замечательной труппой – балет, опера и оркестр. Директор этого театра Георгий Саакян, мы с ним очень дружим, сейчас делаем новый проект для Лондона. Так что, наверное, это самое сильное впечатление, которое я получил в прошлом году, когда мы приехали в Париж. И в том театре, в котором Дягилев делал премьеру «Весны Священной» сто лет назад, мы показали «Золотого петушка».

Д.БОРИСОВ: И публика, как обычно…

А.ЛИЕПА: Вы знаете, русский балет обожают и любят, и тут еще не только балет, мы поставили оперу-балет. Это спектакль, который абсолютно в себе заключает два вида искусства. И в течение 2 часов 20 минут на сцене опера поет, а балет танцует.

Д.БОРИСОВ: Да, и перед как раз этой постановкой за месяц я был в Париже, и мне сказали, что если за месяц билеты не купил, то бесполезно даже пытаться прорваться.

А.ЛИЕПА: Ну, очень хорошо относятся к русскому балету, к артистам, и тем более к такому проекту, который связывает Европу и Россию больше, чем что бы то ни было.

Д.БОРИСОВ: Вы все говорите о таких больших проектах, которые удалось осуществить уже, которые планируются. А как быть с вашими учениками? Тут много вопросов было перед эфиром, что нет ваших мастер-классов давно. Что вы не встречаетесь с людьми, которые хотели бы перенять опыт, которые хотели бы пойти по вашим стопам.

А.ЛИЕПА: На самом деле, у меня существует проблема – проблема большого зала, в котором мы могли бы работать. Дело в том, что я являюсь руководителем Фонда Мориса Лиепы, офис у нас находится в Гостином Дворе, и все проекты, которые мы делаем, мы делаем на выезде. Либо в театре «Кремлевский Балет» с Андреем Борисовичем Петровым, либо в Театре Натальи Сац, либо в Санкт-Петербурге. Я вот сейчас ездил и репетировал с ребятами в Санкт-Петербурге. Но своего зала нету пока. И поэтому, я думаю, что сделаем запрос Правительству Москвы, чтобы помогли нам с хорошим большим залом в Москве, где я мог бы преподавать и работать с молодежью. Так что, если все будет хорошо, может быть, в следующем году это осуществиться. Чтобы открыть балетный зал, не много нужно. Так что я думаю, это получится.

Д.БОРИСОВ: А организовать это на какой-то чужой территории не получается?

А.ЛИЕПА: Понимаете, все-таки у нас театры очень связаны со своей внутренней какой-то собственной жизнью, и внедриться туда, грубо говоря, получить там три часа времени в зале, который занят театром, очень сложно. Поэтому физически нам просто негде репетировать. Если бы такой зал был, я бы с удовольствием с ними репетировал, с молодежью, с ребятами. Очень хорошие отношения с моими учениками – и Андрюша Баталов, и Илья кузнецов в Петербурге, и очень многие ребята здесь в Москве. Надеюсь, что все осуществится. Это мечта на 2014 год.

Д.БОРИСОВ: Мы работаем в прямом эфире, поэтому – добро пожаловать к нам сюда при помощи смс +7 985 9704545. Вопросы Андрису Лиепе можете направлять прямо туда или использовать твиттер-аккаунт Vyzvon, все здесь появится. Не назвали вы одно событие прошлого года, которое, может быть, по мнению многих, должно было остаться у вас в памяти. Это открытие памятника Марису Лиепе в Латвии. Вас на открытии не было, вы не поехали.

А.ЛИЕПА: Ну, на самом деле, этот памятник открывал фонд Бориса Тетерева, мы с ним давно очень плодотворно сотрудничаем, дружим, но в истории с памятником произошла какая-то неувязка. Нам показали эскиз…

Д.БОРИСОВ: Я так понимаю, что планы давние – поставить памятник Марису Лиепе.

А.ЛИЕПА: Да, памятник Марису мечтали поставить давно мы с Илзой, и я так понимаю, что многие любители балета, которые в Риге существуют, тоже об этом мечтали. Был объявлен конкурс национальный латышский на лучший памятник. Было сделано где-то 25 проектов, но ни один не подошел и никак не был воспринят комиссией, в которой я тоже принимал участие. Потом бизнесмен Борис Тетерев решил просто методом такого, внутреннего нажима, нашел сам архитектора, причем он даже не скульптор, и вот этот архитектор и какой-то человек из Эстонии сделал этот памятник. Когда мы увидели результат, нам не понравилось. Мы пытались его остановить, но ничего не получилось. Кто-то говорит, что сам факт уже радует, что памятник стоит. Но, как бы, он стоит, мы ездили в Ригу, смотрели…

Д.БОРИСОВ: После открытия уже?

А.ЛИЕПА: Да-да. Так всплакнули внутренне… Просто отец был очень эстетически избалованным человеком. Его скульптуры есть в образах иностранных скульпторов, и Манизер, замечательный скульптор советский, лепила его много. И Уланову, и Плесецкую. И вот эти образы всегда были у него в голове. Я сам немножко леплю, поэтому, конечно, хотелось бы отца видеть в интересной скульптурной композиции. Это современное прочтение, абсолютно не профессионального балетного человека. Я очень люблю современное искусство. Если бы это было какое-то откровение, я бы, может быть, на это и пошел. Но результат меня не радует, к сожалению.

Д.БОРИСОВ: Но ведь люди, которые занимались этим, они обожали Мариса, они искренне хотели сделать важное дело. И такое количество людей было на открытии. Я потом посмотрел фотографии, посмотрел, что говорили в интервью те, кто был вокруг, кто видел, что памятник очень необычный, воздушный, очень красиво падает тень от него, место красивое в Риге. Это же факт.

А.ЛИЕПА: Я вам предлагаю поехать и посмотреть.

Д.БОРИСОВ: Вживую?

А.ЛИЕПА: Вживую. Если вам понравится, я буду счастлив. Но здесь же вопрос вкуса. Кому-то нравятся фильмы Дзефирелли, а кому-то нравятся совершенно другие режиссеры. Я просто в своей жизни столкнулся с оператором, который сказал: «Мне Дзефирелли не нравится». Я тоже режиссер и кино снимаю, и я сказал, что я хотел бы снять свою картину так, как снимает Дзефирелли, и мне оператор сказал, причем замечательный оператор, до сих пор снимающий, он сказал: «А мне Дзефирелли не нравится». Дальше мы с ним больше не работали. Я пригласил Павла Тимофеевича Лебешева, и мы работали с ним, с человеком, которому тоже нравится, как снимал Дзефирелли. Но это, как бы, опять – какой подход к картинке, какая режиссура. На вкус и цвет товарища нет, поэтому здесь я просто внутренне понимаю, что я бы сделал по-другому, но если кому-то нравится…

Д.БОРИСОВ: Я так понимаю, что нравится некоторым вашим родственникам, живущим в Риге?

А.ЛИЕПА: Там остался только наш двоюродный брат. Наверное, мы поближе к отцу. Я думаю, что вряд ли мы в этой ситуации будем соперничать.

Д.БОРИСОВ: Ну, как-то вы так грустно настроены. Все-таки даже сам факт – уже хорошо. Ведь никто не мешает поставить еще один, потом еще один.

А.ЛИЕПА: Вы знаете, памятник ставят не на один год, это же не временное. Если бы его поставили временно, то я бы вообще не сокрушался – постоял бы он год, убрали бы и поставили бы другой. А так как памятник все-таки, я так понимаю, как минимум на сто лет, вряд ли я буду жить сто лет, поэтому, наверное, кому-то из моих близких родственников придется дальше думать о том, какой памятник отцу ставить. Это не грустно. Просто мне обидно, что мнение самых близких Марису людей не было услышано. Тем более, я бы не возмущался, если бы Боря Тетерев поставил такой памятник своему отцу. Для меня это вопрос личный. Почему я не согласен? Потому что это наш отец, и если ни мое ни Илзино мнение не услышали, мне кажется, это не совсем правильно. Даже при всем при том, что кому-то это нравится.

Д.БОРИСОВ: Вы часто бываете в Латвии?

А.ЛИЕПА: Ну, раза три в год обязательно. Мы делаем там спектакли, посвященные отцу. Это мой город, я его очень люблю, очень люблю театр, я работал там много, ставил спектакли, так что это для меня город все равно родной и близкий. Я ж когда родился, на три года уехал в Ригу, и первый мой язык был латышский. И когда потом меня отправили в Москву, я потом переучивался на русский. Поэтому для меня латышский родной язык, я на нем говорю спокойно. Поэтому когда я в Латвию приезжаю, то внутренне я приезжаю в свой родной город.

Д.БОРИСОВ: Ну вот я несколько лет в детстве так же провел в Литве, и неделю назад я как раз оттуда вернулся. Понял, что у меня язык вообще не сохранился, к сожалению, я не могу…

А.ЛИЕПА: Мне удалось его сохранить.

Д.БОРИСОВ: Но дома вы чувствуете больше где – там или здесь?

А.ЛИЕПА: Вы знаете, удивительные какие-то слова я услышал как-то от Рудольфа Нуриева, он сказал, что все артисты – это цыгане. На самом деле, я очень люблю Москву, очень люблю Ригу, очень люблю Нью-Йорк. Но я могу сказать, что мы пять лет подряд ездим в Париж на «Русские сезоны». Это такой же мой родной город, потому что столько работы там вложено, столько сил отдается, когда ты делаешь спектакли и привозишь их в такой город. И, наверное, это все связано с теми ощущениями, которые связаны с твоим творчеством. В принципе, я думаю, если судьба когда-нибудь занесет меня в Шанхай или в Пекин, я буду работать там с такой же отдачей, как работаю в Нью-Йорке, в Лондоне, в Москве или в Марселе.

Д.БОРИСОВ: Ну, то есть дом там, где я работаю.

А.ЛИЕПА: А как по-другому может быть? Если ты уезжаешь и каждую минуту хочешь вернуться обратно, это уже ненормально. То есть это ситуация, в которую ты сам себя загоняешь. То есть, уезжая на два месяца, ты каждый два с половиной часа вспоминаешь – ой, а как сейчас в Москве хорошо. Я отключаюсь, я получаю удовольствие. Я очень много ставил в Европе. Мне очень понравился Марсель, Флоренция. Рим. Я пять лет работал и ставил там спектакли, в Риме. То есть это города, куда я приезжаю и знаю там каждую улочку. Я беру машину, и вот мы где-то недели три назад с Илзой съездили в Рим на один день. И вот этим днем наполнили то, чего не было последние полтора года, потому что мы больше сейчас ездим в Лондон и в Париж. Ну, как бы, это такое ощущение, что твой дом там, где есть работа хорошая, интересная. Я ж в Петербурге прожил 8 лет. Так что для меня… Два года в Нью-Йорке. И для меня все эти перемещения, причем перемещения со всем моим скарбом, у меня есть сумка, в которую я складываю все, что возможно, и я могу, как Папанин, недели полторы просидеть на льдине полностью автономно. У меня все там есть. Так что у меня нет таких городов, куда бы я не хотел ехать или где мне было бы неинтересно. Такой ностальгии мучающей нету. Говорю, очень искренне – в Ригу приезжаю, я получаю огромное удовольствие, приезжаю потом в Париж, то же самое ощущение какой-то радости, город я тоже хорошо знаю, знаю какие-то свои местечки интересные, там работал и танцевал, так что много всего связано с этим.

Д.БОРИСОВ: Вообще, люди, которые часто перемещаются по миру и которые бывают у нас, делятся на две категории: обычно всем нравится везде, но одни говорят, что самое плохое, что они живут все время в отелях, в гостиницах, то есть не дома, а вторые говорят, что – «ой, с каким удовольствием живешь в гостинице, а не где-то дома». Как у вас?

А.ЛИЕПА: Дим, вы знаете, у меня был один такой опыт. Я услышал, Машков, по-моему, сказал в своем интервью – «я так люблю отели». И я никогда не задавал себе этот вопрос. Опять же, я так привык, что я живу в отеле. То есть для меня абсолютно нормальное явление – я до 31 декабря прошлого года пять дней находился в Санкт-Петербурге, жил на Васильевском острове, рядом с замечательными памятниками. Взял машину, поездил по Петербургу, я очень люблю по ночному Питеру ездить. У меня есть свои какие-то места. Сделал фотографии, выложил их в Фейсбук. И 31 утром собрался и к вечеру приехал в Москву. Но вот это ощущение пяти дней в Питере в гостинице не хуже, чем я приехал и встретил Новый Год в Москве, в квартире, где жил отец, в Брюсовом переулке. Встречали с Илзой. Елка, как обычно, была. А на следующий день утром я собрался и с 4-х до 11-ти вечера 1-го числа репетировал новогоднее представление в Гостином Дворе с артистами цирка на Цветном. И мне очень понравилось. То есть я всем этим живу.

Д.БОРИСОВ: Тут спрашивают, кстати, о елках – вам больше нравится работать для взрослых или для детей?

А.ЛИЕПА: Знаете, для детей нужно работать на 100%, там никаких компромиссов быть не может. Либо это хорошо и детям нравится, либо детям не нравится и ничего ты с этим поделать не можешь.

Д.БОРИСОВ: Но неужели, когда вы едете в Париж, вы идете на какие-то компромиссы?

А.ЛИЕПА: Нет, на компромиссы не иду. Но, например, в Париже в воскресенье, у нас обычно спектакли начинаются в четверг, потом пятница, суббота и воскресенье, и в воскресенье руководство театра «Champs Elysees» всегда нас просило начинать спектакль в 5 часов, чтобы пришли родители с детьми. То есть на «Русские сезоны» приходят семейные пары с детьми, которые хотят показать балет детям. Потому что обычно спектакль начинается в 8, и детям до 10-ти лет, конечно, уже поздновато. Поэтому такой вариант возможен. Сегодня вот два спектакля – полторы тысячи человек, дети и родители, на «Золотом петушке». Живая музыка, оркестр, опера, балет. Сегодня три тысячи человек посмотрели спектакль из репертуара Дягилева. Сегодня приехали из Лондона 4 журналиста, которые были просто шокированы, потому что они просто не могли себе представить, что в Москве существует театр, в котором есть труппа балетная, оперная и оркестр, для детей, и дается детский репертуар. А где-то две с половиной недели назад я был на специальном представлении, читал Георгий Тараторкин, а Алевтина Иоффе с оркестром для детей играла Вагнера «Кольцо Нибелунгов». Я не мог поверить, что будет сидеть полный зал. Был полный зал. И дети с родителями сидели, слушали Вагнера, слушали чтение Тараторкина, которые такие синопсисы давал и какие-то истории создания оперы. В общем, это все фантастически. Для меня это всегда открытие, когда дети с родителями сидят. Я ж тоже папа. Вот моей дочке Ксении 14-го исполняется 16 лет, и почему я увлекся «Смешариками» - потому что моя дочка когда-то «Смешариками» просто бредила. С 6 лет до 9 или 10 это были любимые персонажи. И поэтому мои елки, которые я начал делать, сначала я делал просто цирковые елки и с артистами балета, а сейчас вот уже 7 лет подряд делаю со «Смешариками». Я причем дал им такое 3D-развитие. Они же существовали просто как мультгерои, были просто мультяшки. Потом они сделали один фильм в 3D, а вот вывести на сцену и сделать с ними шоу настоящее, как в «Диснейленде» с Микки-Маусами и Дональдами, это удалось мне здесь в Москве.

Д.БОРИСОВ: Но у них еще и очень хороший мерчандайзинг, то есть у них очень много товаров. Дети сходят с ума.

А.ЛИЕПА: Вы знаете, это же удивительный проект, в котором 200 серий, и ни в одной никого не бьют по голове, не вылетают глаза, как в «Том и Джерри». То есть в этих 200 сериях абсолютно нет никакого насилия. Есть такие персонажи, которые работают и на совершенно детскую аудиторию с направлениями – спорт, стихи, техника, технологии. Так что есть любимые персонажи. Я почему так много об этом говорю – потому что это тоже часть моей жизни, я отдаю этому много времени.

Д.БОРИСОВ: Да, я вот тоже сейчас стал думать – никакого насилия там нету, даже в моем любимом мультике детском «Маша и медведь», наоборот, бывает насилие. Кто-то кого-то бьет или к кому-то плохо относится. Маша все время держит в ежовых рукавицах бедного медведя. Я всегда, когда смотрю с малышами, поражаюсь этому. Да, там, наверное, нету. А сколько лет, вы говорите, уже делаете со «Смешариками»?

А.ЛИЕПА: 8-й год.

Д.БОРИСОВ: И у вас внутри нет ощущения того, что надоело?

А.ЛИЕПА: Когда ты делаешь искренне это, не надоедает. Я же режиссер. Знаете, это ощущение, что тебе интересно работать в разных областях. Причем, видите, у меня такой широкий фронт деятельности, и я ставлю и эстрадные шоу, и делаю оперы и балеты, и у нас есть потрясающий проект, который называется «Бал победителей», это тоже в этом году 8-й год, как мы делали на Поклонной горе в Музее ВОВ такой бал для ветеранов ВОВ. С Катей Стриженовой мы его ведем уже третий год подряд, а так вообще и Маша Шукшина приезжала, и Илзе как-то вела вместе со мной. Просто это уникальное такое мероприятие, которое ты делаешь и понимаешь, что его надо делать. Если не мы, то кто? Очень хотели в этом году сделать вечер, посвященный Вере Васильевне Миллионщиковой, она главный врач первого московского хосписа, и хотели ей посвятить такой вот вечер балета. Но не смогли найти поддержки. Первый раз у меня была такая осечка, мы даже число получили в РАМТе с Нютой Федермессер и с фондом «Вера», но не смогли обеспечить просто приезд артистов и какие-то элементарные нужды, не смогли найти. Это значит, действительно, какая-то тяжелая ситуация. Раньше бизнесмены на это откликались очень желанно и быстро. Все, кому позвонили, сказали – нет-нет, сейчас невозможно. Мы его перенесли. На самом деле, мы с Нютой не отчаялись, решили, что сделаем этот вечер где-то в октябре месяце. Так что, надеюсь, что это получится.

Д.БОРИСОВ: Вы сказали, что ставите концертные программы в том числе и эстрадным артистам и относитесь к этому так же серьезно, как и к большому искусству.

А.ЛИЕПА: Абсолютно. Да.

Д.БОРИСОВ: Для вас это тоже важная часть жизни?

А.ЛИЕПА: Вы знаете, я все-таки проработал в Нью-Йорке два с половиной года, и, конечно, я видел очень много всего интересного…

Д.БОРИСОВ: Скептически настроены наши слушатели, пишут, что есть ощущение, что когда люди вашего полета занимаются такими вещами, это, конечно, отдает просто зарабатыванием денег. У вас не так?

А.ЛИЕПА: Нет. Я вообще по природе ради денег никаких проектов не делаю творческих. Как-то Миша Шуфутинский попросил сделать ему 55-летие. В прошлом году было уже 65-летие, но я ни секунды не жалею, что я сделал ему этот концерт еще в зале «Россия», «Пройдусь однажды по Руси». И получил огромное удовольствие, работая с ним. Тамара Гвердцители, хор Турецкого, я шикарный концерт в Кремле для них сделал. Я с удовольствием работаю с этими артистами. Жасмин, Анита Цой. Много. И причем с Анитой мы сделали два спектакля больших, крупных, за которые не просто не стыдно, а я с удовольствием их ставлю в свои режиссерские заслуги. Все виды искусства хороши, кроме скучных. Если режиссер ставит плохо и это неинтересно и скучно, то, наверное, это проблема режиссера.

Д.БОРИСОВ: У вас не бывает ломки по сцене в качестве артиста, желания выйти все-таки? Сколько лет вы не выходите?

А.ЛИЕПА: Ну, последний раз я вышел на сцену, это был 2005-й год, но в прошлом году я вышел в роли Шахрияра на своем юбилее, мне было 50 лет, и я вышел на сцену Кремлевского Дворца в этой роли. Илзе танцевала с Колей Цискаридзе, приехали мои друзья, звезды мирового балета и поздравили меня. Но так, чтобы я рвался на сцену, я не могу сказать. Я просто в виде такого бонуса могу выйти и сыграть роль. Я вообще рано ушел со сцены. Психологически лучше раньше, чем позже. Потому что отца спрашивали как-то, у него были встречи с любителями балета, и у него спрашивали, до каких лет можно танцевать, он говорит: «Танцевать можно до скольких угодно, смотреть уже нельзя». Так что, ну, я думаю, это абсолютно правильная и здравая мысль, которая существует. И она абсолютная реальность.

Д.БОРИСОВ: Ну а когда что-то показываете артистам на репетициях?

А.ЛИЕПА: Я завожусь, показываю. Поднимаю балерин. Мы ставим спектакли в театре Сац. Очень люблю заражать своей энергетикой и своим желанием работать. Отец нас научил вот этому. Конечно, это отцовская преданность своему делу в любой области. Мама актриса, замечательно играла в театре Пушкина. Илзе очень много сейчас играет. Так что у нас как-то так распределилась история нашей жизни на разные этапы. Я тоже играл Есенина в одном проекте, который был в Японии. Но я не могу сказать, что я мечтаю, чтобы из меня лепили. Я люблю сам лепить. Я режиссер.

Д.БОРИСОВ: А с Ксенией, с дочкой, как вы себя ведете?

А.ЛИЕПА: Ксюша сейчас, к сожалению, учится в Швейцарии второй год, и я ее очень редко вижу. Но мы друг друга очень понимаем. Мне жаль, конечно, что она не пошла в балет, потому что у нее характер был такой, наш, лиеповский. И я помню, она начала заниматься с частным преподавателем, которого мы пригласили из хореографического училища, и я пришел и посмотрел какие-то результаты, и даже педагог сказал: «Знаешь, Андрис, такое впечатление, что ребенок за год просто абсолютно изменился».

Д.БОРИСОВ: Это сколько ей было?

А.ЛИЕПА: Это было еще где-то лет десять.

Д.БОРИСОВ: А десять – нормальный возраст для того, чтобы начать этим заниматься?

А.ЛИЕПА: Ну, с 11, 3-4 класс. Раньше можно начинать гимнастику. Потому что если начинаешь очень рано, можно просто… организм еще не сложился, и начинаются травмы. У нас же такой труд, серьезный, и там не по два часа в день, а 4-5, бывает, часов. Два часа классика, два часа дуэт. Характерный танец, исторический, еще общеобразовательные уроки. В принципе, я к школе очень серьезно всегда относился и благодарю судьбу, что у нас было такое образование.

Д.БОРИСОВ: Но когда ей было 10, вы позвали преподавателя, она стопроцентно понимала, что ее ждет? Она сама этого хотела, или все-таки это было решение родителей? Конечно, когда папа артист, мама артистка, ясно, что они будут пытаться слепить из дочки.

А.ЛИЕПА: Это было наше решение. Вот у Илзе сейчас Надя танцует и сама все время… Ксюша танцевала, танцевала до какого-то момента, а потом, когда поступила просто в обыкновенную школу, все это стало как-то не очень нужно. Есть же дети, которые просто в хорошем смысле как бы болеют балетом. Поэтому… профессия сложнейшая, и, не заболев ею, невозможно в таком образе жизни существовать. Отец говорил как-то так удивительно – он говорил, что мы все заражены вот этим каким-то странным вирусом, который называется балет. Когда приходишь в балетный зал, там люди вспотевшие, с них течет пот, они с таким удовольствием работают, и это совершенно ощущение какого-то сумасшедшего дома. Люди, которые в забое, действительно работают. Ну, как бы работа, которая является трудом. А у нас, как бы, ты еще получаешь удовольствие от того, что ты так сильно работаешь, ты еще уходишь с ощущением, что у тебя сегодня получилось, ты так устал, но у тебя такие хорошие сегодня ощущения, что у тебя получилось то-то и то-то, вот эта сцена в балете стала вообще просто в то направление, которое нужно. Так что я благодарю бога, что у меня эта профессия была. Она меня очень собирает, и я до сих пор могу собраться за 2-3 дня, если нужно войти в форму, если что-то нужно сделать. Каждый день занимаюсь. То есть сегодня с утра, чтобы успеть к 12-ти на первый спектакль в театре Сац, встал где-то в полдевятого, позанимался, сделал станок, потом гимнастику, потом принял душ, съел овсяную кашу и…

Д.БОРИСОВ: То есть вы все-таки не исключаете того, что через какое-то время вам захочется вернуться?

А.ЛИЕПА: Нет-нет, я занимаюсь, просто потому что у нас такая профессия – как только останавливаешься, то все. Очень хорошо Людмила Максакова сказала: «Жизнь – это как велосипед: перестаешь крутить педали, упал и все». Абсолютная правда. В нашем состоянии балетном – если ты прекращаешь заниматься, то все, дальше велосипед падает и ты лежишь на боку.

Д.БОРИСОВ: Дмитрий спрашивает вас при помощи смс, что в вашей жизни означает вера?

А.ЛИЕПА: Я в сознательном возрасте пришел к вере. Бабушка меня крестила в лютеранской церкви в детстве в Риге. А где-то в 31-32 года я, приехав в Ленинград, там перешел в православие. Сейчас такой вот верующий человек. Стараюсь.

Д.БОРИСОВ: И три года назад вошли в Патриарший совет по культуре.

А.ЛИЕПА: Да, пригласили. Я, честно говоря, когда приходят там такие замечательные артисты и режиссеры и общественные деятели, ну, наверное, в своем каком-то кругу у меня тоже есть репутация человека, который может что-то делать и доказывать своей работой. Мне кажется, что очень важно, чтобы не просто говорили, а еще что-то и делали. Наша страна издревле была страной советов – все дают советы и ничего не делают. А я люблю, когда люди делают.

Д.БОРИСОВ: А что в этой сфере можно делать?

А.ЛИЕПА: В какой?

Д.БОРИСОВ: Ну, вот вы говорите, вы имеете в виду Патриарший совет?

А.ЛИЕПА: Нет-нет, я говорю о моей профессии. Я думаю, что там выбирали же по профессии. Бурляев, Никита Михалков, там два политических деятеля – я так понимаю, что брали разные слои творческой интеллигенции, политиков, кого-то еще. Просто ты должен доказать, помимо того, что ты хороший балетный артист, что ты еще личность, которая может еще чем-то помочь. Я думаю, что личным примером.

Д.БОРИСОВ: Ну, то есть что входит в обязанности?

А.ЛИЕПА: Обязанностей там нету, у нас есть несколько заседаний. На одном из заседаний я выступил с предложением. Очень много выходит произведений художественных, которые критика очень часто либо ругает, либо очень хвалит, но я так понимаю, что такой Патриарший совет мог бы выбирать какие-то произведения – постановки драматических спектаклей, фильмы, которые могли бы отмечаться, что они действительно имеют какое-то хорошее правильное направление и одобрены православной церковью, и что человек, придя на такой фильм, всегда может привести туда либо ребенка, либо своего друга и совершенно нормально посмотреть это.

Д.БОРИСОВ: Ну, то есть речь идет о рекомендации, а не о запрете?

А.ЛИЕПА: Нет, наоборот. Отмечать, что хорошо. Например, фильм «Остров». Если бы была возможность, я бы дал ему все премии, которые возможны. Это фильм, который произвел на меня огромное впечатление. И как творческий человек я просто открыл для себя режиссера Лунгина, и актерские работы, причем все, которые там были, и операторская. Я вот человек, который очень любит кино, я этот фильм отмечаю. И я думаю, что если бы Патриарший совет отметил бы этот фильм, многие люди пошли бы на него. И так посмотрели, но тут есть какая-то история, которая отмечена.

Д.БОРИСОВ: А как вы относитесь к тому, как активисты разные… вот последняя история с МХТ, когда ворвались на сцену во время «Идеального мужа» и пытались сорвать спектакль, говоря, что это все недостойно страны православия?

А.ЛИЕПА: Спектакль я не видел. Мне кажется, что прерывать спектакль, конечно… У меня был такой случай – мы были на гастролях в Париже, это было советское время, и тогда вышли какие-то активисты, которые протестовали против… запрещено было тогда выезжать в Израиль, и вот вышли эти активисты, которые тоже растянули на сцене плакат и пытались остановить наш спектакль. Советские артисты танцевали до последнего момента. То есть плакат уже висел, кто-то из таких вот активистов вышел и начал играть на рояле. Меня это всегда очень как артиста нервирует. И мне кажется, что есть разные формы, гораздо более цивилизованные и нормальные, по поводу своего несогласия. Ну, срывать спектакли, мне кажется, это неправильно.

Д.БОРИСОВ: Много вопросов, не могу не спросить, как вы относитесь к тому, что происходило в прошлом году в Большом Театре, ко всей этой истории с Сергеем Филиным. Насколько она мешает, может быть, какому-то позитивному продвижению театра в мире, в том числе Большого?

А.ЛИЕПА: Да вы знаете, я просто очень сочувствую Сереже, он ученик моего педагога, Александра Александровича Прокофьева, только следующий выпуск, который шел после нас. Очень за него радовался, когда он работал в театре Станиславского и когда перешел в Большой. Мне кажется, что это какая-то трагедия, которую, в принципе, можно было предотвратить. Но это какое-то такое сакральное стечение обстоятельств, сложилось все в минус. Мне кажется, что, конечно, прискорбно, что об этом столько писали, писали в западной прессе, но я называю и Большой, и Мариинский двумя такими бронепоездами, которые идут, несмотря ни на что. Вот сейчас будут гастроли Большого Театра в Нью-Йорке, Мариинский сейчас поедет в Лондон, и билеты все равно будут продаваться по самым завышенным ценам. Ничего произойти, чтобы испортить имидж Большого Театра или Кировского, я на сегодняшний день не вижу такого действия, которое могло бы отвратить людей от этих театров. Попасть туда все равно невозможно, молодые артисты все равно приходят на смену тем, которые уже сходят. Есть свои кумиры. У кого-то был кумир Владимир Васильев и Марис Лиепа, а сейчас кумир – Ваня Васильев и молодые артисты, Образцова, Захарова, Сарафанов, замечательные ребята, которые танцуют там, Виктория Терешкина в Петербурге, Диана Вишнева. Со всеми этими артистами я работал и как педагог, и как хореограф, с кем-то еще танцевал. Так что все очень близкие мне люди, и мне очень жалко, что все это произошло. Искренне.

Д.БОРИСОВ: А Вадим спрашивает, кто сейчас главный конкурент российского балета в мире. Не наступает ли Китай на пятки своим профессионализмом?

А.ЛИЕПА: Ну, дам вам сразу же такую наводку. Китайцы же очень неплохо в спортивных танцах выступают. Технически они делают очень здорово все. Но что касается выразительности, конечно, у нас она просто по природе более богатая и наша школа развивает выразительность, которая привлекает зрителей. То есть мы не лучше танцуем, чем французы и те же американцы. Может, даже кто-то из американцев и крутится побольше, и какие-то трюки делает не хуже, чем наши, но вот это ощущение выразительности и какой-то энергетики, которую человек может выдать на сцене, у нас оно несоизмеримо больше. Может быть, на конкурсе победят китайцы, но в театре все равно будут танцевать русские артисты. Сейчас я скажу примерно так – трудно представить любую Команду НХЛ в Канаде или в США, в которой бы не играл русский легионер. Точно так же трудно представить любую труппу мира, в котором не танцевал бы русский танцовщик. Я даже не знаю таких. То есть либо педагог, либо репетитор, либо артистка балета, неважно, даже не солист, может, но в кордебалете человека два-три из России все равно есть.

Д.БОРИСОВ: Аня тут вам пишет: «Творчеством Андриса восхищалась. Театр Сац, Вагнер, «Золотой петушок» - восхищаюсь. Но Шуфутинский, Цой – не вписываются».

А.ЛИЕПА: Ну, ребят, я ж не предлагаю никому. На спектакли, которые я поставил для Миши и Аниты, приходили те люди, которые их любят. И это были очень интересные спектакли. Я же их не заставляю приходить на эти спектакли. А те люди, которые любят Шуфутинского, скажут, что они не представляли, что можно сделать нечто подобное из тех песен, которые он поет. Я ничего зазорного в этом не вижу и как профессиональный режиссер всегда в это влезаю. Много слушал. И честно скажу, что он один из лучших исполнителей шансона вообще в мире.

Д.БОРИСОВ: А вообще современная российская музыка как вам?

А.ЛИЕПА: Трагедия нашего вида искусства – практически никто не пишет для балета. Мы, на самом деле, погибаем не потому что мельчают артисты, а потому что практически нет композиторов, которые пишут для балета.

Д.БОРИСОВ: И поэтому все время реконструируем, реставрируем, возвращаем то, что было?

А.ЛИЕПА: Да. Ну вот Десятников пишет музыку, Шнитке писал музыку, Арво Пярт писал музыку. Ну, Родион Константинович Щедрин может написать балет сейчас – интересный, современный. В принципе, на самом деле, это вопрос к руководителям театра, потому что и Чайковский писал музыку на заказ императорского театра, и в советское время музыку тоже заказывали, и платили. Композитор тоже не может жить просто на подаяние. Чтобы эту музыку потом исполнить, нужен оркестр, который мог бы все это выучить и потом донести до зрителя, до слушателя. Это все очень серьезно. Как-то у нас, мне кажется, что проблемы именно с композиторами.

Д.БОРИСОВ: Вы сказали, что с артистами все в порядке. А много людей сейчас хочет идти в балетные школы?

А.ЛИЕПА: Ну, меньше, чем раньше. Раньше было 200 человек на место, особенно девочек. Мужчин там было по 12-20. Был очень строгий отбор. Престиж профессия потеряла. Ну, как-то она из ранга государственной перешла в ранг такой… раньше мы балетом действительно просто убивали капиталистов. То есть это же была политическая такая акция – выезд советского балета или Большого Театра в Нью-Йорк как политическая акция. И люди, которые этим занимались, получали зарплаты, как получал директор крупного предприятия или министр. Вот у отца моего, лауреата Ленинской премии, была зарплата 550 рублей. Столько денег зарабатывал министр или директор крупного предприятия. Даже если сейчас платят, получается где-то полторы тысячи долларов в эквиваленте, даже две, ну все равно на эти деньги очень сложно прожить, если нет квартиры своей. Ну, просто заработать на квартиру практически невозможно. Вот это такие сложности, которые существуют.

Д.БОРИСОВ: Ну и, наверное, изменились мечты тех, кто идет в балет. Если раньше хотели, наверное, танцевать в Большом, то, может быть, сейчас воспринимают тот же Большой как трамплин дальше, туда, где все-таки платят.

А.ЛИЕПА: Нет, в Большом зарплаты-то приличные, просто на них очень сложно выжить. Был такой момент, что человек, который торговал в ларьке, получал больше, чем любой артист балета.

Д.БОРИСОВ: Так, я думаю, было со многими профессиями.

А.ЛИЕПА: А наша профессия была и престижная, и очень ценилась, и Первый канал транслировал балеты очень часто. Вот конкурс с Ниной Ананиашвили, в котором мы участвовали, по Первому каналу шел, и показывали все три тура и заключительный, поэтому нас еще помнят телезрители и люди, которые постарше, помнят, как мы молодые выступали. И кто не попадал в Большой Театр, нас видели по телевизору. Так что как-то… ну, мне кажется, что культура все-таки наш настоящий путеводитель. Я очень хорошо отношусь к спорту и рад, что спорт развивается в нашей стране, но за легионера из второсортной или третьесортной бразильской команды платят 30 миллионов долларов. Мне кажется, что это неправильно. То есть эти деньги можно потратить, во-первых, на развитие спорта в нашей стране, а если бы вы 30 миллионов отдали на развитие балета, оперы и драматического искусства, мы бы больше принесли успеха нашей стране, чем эти легионеры.

Д.БОРИСОВ: Ну, это же бизнес, это не деньги государства. Это все-таки чьи-то конкретные деньги.

А.ЛИЕПА: Ну, знаете, государство всегда может сказать: «Нет легионерам из другой страны». И будут играть свои.

Д.БОРИСОВ: А вы себе это представляете?

А.ЛИЕПА: Да, представляю. Пусть играют. Они освоят, и через 10 лет у нас будет хорошая команда. А так у нас нашей команды все равно никогда не будет.

Д.БОРИСОВ: Ну тогда можно и в НХЛ запретить легионерам, и из России не будут их звать. Это же в два конца.

А.ЛИЕПА: Здесь вопрос политики. За границей спорт – это бизнес.

Д.БОРИСОВ: А как быть с западными режиссерами в театре? Мы же тоже приглашаем режиссеров, бывает, и ставят они у нас прекрасные спектакли. И работают они. И в тех же главных театрах.

А.ЛИЕПА: Ну, я бы не всех режиссеров приглашал туда.

Д.БОРИСОВ: То есть у вас такая же позиция по поводу этого.

А.ЛИЕПА: Вы знаете, в России очень много талантливых. «Голос» смотрите, слушаете, да?

Д.БОРИСОВ: Да.

А.ЛИЕПА: Сколько талантливых ребят. Честно говоря, я в шоке, что они без того, чтобы заканчивать какие-то музыкальные училища, просто вот так снимают и реально выступают…

Д.БОРИСОВ: Следующий проект должен быть – балет, я понял. Будем искать. Спасибо большое. Андрис Лиепа был в программе «Попутчики».

А.ЛИЕПА: Целую крепко, ваш Лиепа. Спокойной ночи.

Д.БОРИСОВ: До встречи в воскресенье в «Попутчиках».