Илья Красильщик - Попутчики - 2013-03-03

Д.БОРИСОВ: 23:05 в российской столице. Вы слушаете радио «Эхо Москвы». Меня зовут Дмитрий Борисов. Начинается программа «Попутчики» Александр Плющев со мной, привет!

А.ПЛЮЩЕВ: Да, ты что-то как-то обрадовался тому состоянию, что зовут тебя все-таки Дмитрий Борисов. Смеешься сидишь.

Д.БОРИСОВ: Нет, я обрадовался настроению Василия Антипова, который прямо напротив меня за режиссерским пультом. Звукорежиссирует, улучшает нам воскресное вечернее настроение. Программа «Попутчики» продлится как всегда час, до полуночи. И будем мы здесь, в этой студии, не одни.

А.ПЛЮЩЕВ: Илья Красильщик, главный редактор журнала «Афиша», едет сегодня вместе с нами. Илья, добрый вечер!

И. КРАСИЛЬЩИК: Здравствуйте!

А.ПЛЮЩЕВ: Когда я узнал, что ты к нам придешь в эфир, первая ассоциация, первая мысль, которая пронзила меня, как быть человеку любому, неважно имя и фамилия, который пришел на смену, ну можно сказать, в некотором смысле даже легендарному Юрию Сапрыкину. Как это чувствовалось? Потому что Юра к нам приходит иногда, в программе «Особое мнение» участвует, в блог его на «Эхе» откуда-то воруют, с Фейсбука, наверное. В смысле, перепечатывают.

И. КРАСИЛЬЩИК: А он знает об этом?

А.ПЛЮЩЕВ: Я не знаю, но неважно, у нас все с разрешения исключительно.

Д.БОРИСОВ: Я думаю, что он знает.

А.ПЛЮЩЕВ: Конечно, знает, думаю, даже иногда читает все эти комментарии, которые пишут. Неважно. Прости, что начинаем с Юры Сапрыкина, но у меня возникла такая ассоциация, я знаю его хорошо и давно, и мне казалось, кто будет тот человек, который придет, как ему будет, какого? Вот каково тебе было, когда ты пришел вместо него, на его место?

И. КРАСИЛЬЩИК: Мне было, конечно, по-разному, потому что ощущение, которое было, сильно менялось, потому что, ну, во-первых, я совсем маленький был тогда, сейчас не очень большой, а тогда совсем маленький.

А.ПЛЮЩЕВ: Ты же 87-го? Да?

И. КРАСИЛЬЩИК: Да, 87-го. Соответственно, когда это было в 2008 году?

А.ПЛЮЩЕВ: Но, не очень маленький. Я, конечно, привык, что люди 87-го года, по идее должны где-то в школу ходить, но каждый год это все более и более не так.

Д.БОРИСОВ: Щетина старит немножко.

И. КРАСИЛЬЩИК: Для того и носим, конечно. Все мы знаем, зачем это делается.

А.ПЛЮЩЕВ: Сказал Борисов 90-го года рождения.

Д.БОРИСОВ: Все младше и младше у тебя от эфира к эфиру.

А.ПЛЮЩЕВ: Извини, Илья, больше так не будем.

И. КРАСИЛЬЩИК: Для меня это, вообще, все тоже было довольно неожиданно. Мне сначала, когда НРЗБ предложил, я думал это шутка. Оказалось, что не шутка. И сначала ты думаешь, какой ты крутой, что тебе предложили и когда заступаешь на эту должность, не понимаешь, что в этот момент ты понимаешь, какой ты крутой, а все вокруг думают: «Кто это такой пришел?» И когда ты понимаешь действительно на самом деле, что все гораздо сложнее, чем ты думал. Такая эйфория, что тебе предложили удивительную работу, от которой невозможно отказаться, она сменяется в какой-то момент некоторым удивлением, оторопью и непониманием, что делать дальше. Дальше ты из этого довольно долго выкарабкиваешься, поэтому, конечно, когда я пришел все, что я буду вместо Юры Сапрыкина и НРЗБ был невероятно крут, потом я стал понимать, что этому соответствовать довольно сложно. Надеюсь, я ответил на твой вопрос?

А.ПЛЮЩЕВ: Ну, более-менее, то есть я примерно понял. А ты чем занимался в «Афише» до этого?

И. КРАСИЛЬЩИК: Чем-то там, редактором был сайта, редактором журнала, некоторое время. Я там же был не очень долго до этого времени, я был там полтора года. Там все легко происходило тогда. Вверх-вниз.

А.ПЛЮЩЕВ: А сейчас труднее?

И. КРАСИЛЬЩИК: Нет, сейчас не труднее, но бывали неожиданности, вроде такой. Могли происходить на каждом шагу. Там еще вдруг назначили главных редакторов всех журналов одновременно. Филиппа Дзядко тогда назначили, нашего друга. Петра Мансилью назначили главным редактором журнала «Мир», и таким образом обновили всех главных редакторов журналов. Это произошло за полгода. И средний возраст главных редакторов понизился лет эдак на 10-15 сразу, это было частью единой большой стратегии.

А.ПЛЮЩЕВ: Смена поколений, наверное.

И. КРАСИЛЬЩИК: Да, да, да

Д.БОРИСОВ: Были случаи, когда кто-то отказывался вначале слушать твое мнение как главного редактора? Кто пытался ослушаться?

И. КРАСИЛЬЩИК: Вообще честно, не очень люблю я вспоминать то первое время, потому что ну, конечно, было. Ну а что? Потому что надо было долго доказывать, что ты что-то можешь всем и себе.

Д.БОРИСОВ: Подожди, 87-ой год, значит сейчас 25, а тогда был 21?

И. КРАСИЛЬЩИК: Да.

Д.БОРИСОВ: Да, круто.

А.ПЛЮЩЕВ: Я решил все сломать.

Д.БОРИСОВ: Кстати, на сайте echo.msk.ru вы могли до этой секунды смотреть прямую видеотрансляцию нашего эфира.

И. КРАСИЛЬЩИК: Может, вырубим?

Д.БОРИСОВ: Но поскольку Александр Плющев не вмещался в кадр, он решил вместиться и так вместился, что теперь вы только видите только Александра Плющева. Но ничего… Все. Саша потерян для нашей программы. Но продолжаем, в 21 год становишься главным редактором, все на тебя смотрят с сомнением. В интернете появляются всякие статьи, заметки.

И. КРАСИЛЬЩИК: Вот это, кстати, было смешно, да.

Д.БОРИСОВ: Начинающиеся со слов: «Кто он такой? Мажор с незаконченным высшим какого-то вуза второй категории». Это была цитата.

И. КРАСИЛЬЩИК: А да? Мне кажется, мы все учились в этом вузе второй категории.

Д.БОРИСОВ: Так вот почему-то говорят.

И. КРАСИЛЬЩИК: Ну да, на самом деле те недолгие 4, скоро 5 лет, как я работаю, я делю на тот период, когда мне было стыдно и когда мне было уже не стыдно за то, что я делаю. И период, когда не стыдно, начался, в общем, не так давно, пару лет назад, наверное. Поэтому первое время вспоминать, честно говоря, не очень хочется, потому что действительно, когда оказываешься в такой ситуации, наступаешь на все грабли, на которые можно наступить, видишь все, что делаешь, что делать не нужно. И для того, чтоб понять из чего состоит эта работа, нужно видимо все эти ошибки совершить, и, слава богу, что они были совершены и, слава богу, что это уже прошло.

Д.БОРИСОВ: Переместимся из прошлого в настоящее, раз не хочется говорить о прошлом.

И. КРАСИЛЬЩИК: Спасибо!

Д.БОРИСОВ: Свежий номер журнала «Афиша» лежит у меня на столе, вот его перед эфиром Саша внимательно изучал, я его прочитал перед тем, как сюда сесть, в наш импровизированный вагон. Посвящен он публичным признаниям людей самых разных профессий, в том что они, некоторые были, по крайней мере, одна девушка говорит, что она раньше была, другие и сейчас приверженцы однополой любви. Тра-та-та разные сложности у них были в связи с этим в профессии, в жизни, у кого-то не было сложностей, разные истории. Где собрали такое количество людей, которые согласились открыто так о себе сказать, с фотографиями, с именами.

И. КРАСИЛЬЩИК: Ой, вы знаете, это было не так сложно, как казалось нам самим, когда мы это начинали. Мы думали - сделаем номер, дай бог, там где-нибудь 10% будет не анонимных разговоров, потому что, конечно же, все откажутся. Дальше выяснилось, что людей, которые готовы говорит под своим именем, огромное количество. Сильно больше, надо сказать, чем вошло в этот номер, потому что мы поговорили с большим количеством людей, но поскольку нам нужны были какие-то конкретные яркие истории, кого-то пришлось выкинуть, потому что люди хороши, но это все дублируется иногда. А где нашли? Ну, во-первых, продюсеры хорошие, а во-вторых, выяснилось, что это не такая большая проблема, как могло показаться. Люди готовы об этом говорить, если их об этом спросить. Правильно спросить.

Д.БОРИСОВ: По кругу людей, по кругу выборки сложилось впечатление, что это какой-то общий круг общения самих журналистов «Афиши».

И. КРАСИЛЬЩИК: Я не согласен. Посмотрите, там есть и слесарь, и чиновник мэрии, есть медсестра и врач-реаниматолог, есть инженер, который работает в сфере ЖКХ, поэтому совсем не так. Там есть много совершенно разных людей. Я не согласен. Наверное, в нашем кругу их просто копать, но тут, правда, совсем разные люди.

Д.БОРИСОВ: Какой фидбэк был этой истории, в том плане, что некоторые люди, которые говорили, что они впервые признаются в своей гомосексуальной ориентации, они боялись, что их уволят, что будут какие-то меры к ним приняты на работе. Что-нибудь было? Вот какова судьба, например, автора самой яркой истории чиновника?

И. КРАСИЛЬЩИК: Слушайте, насколько я знаю… Почему вы все время бегаете по студии?

А.ПЛЮЩЕВ: У нас это принято, Илья, таким образом мы дезориентируем наших гостей, чтобы они не чувствовали себя слишком комфортно и не засыпали.

И. КРАСИЛЬЩИК: Что ж, я могу тоже побегать.

Д.БОРИСОВ: Нет, нет. Просто Александр – новичок у нас в радио-эфире, поскольку он всего в эфире двадцатый год, поэтому не знает, что, когда пересаживаешься с микрофона на микрофон, его надо включить.

А.ПЛЮЩЕВ: А, кстати, да. А поскольку наш звукорежиссер Василий слишком увлечен нашей беседой.

И. КРАСИЛЬЩИК: Потому что он, кажется, даже ушел.

А.ПЛЮЩЕВ: В себя.

И. КРАСИЛЬЩИК: Ох, эти вечерние ночные эфиры.

А.ПЛЮЩЕВ: Не то слово, это вы еще раннеутренних не слышали.

Д.БОРИСОВ: Из равновесия выводим тем, что бегаем и ты тоже из рабочего состояния так легко.

И. КРАСИЛЬЩИК: Нет, ну я, правда, могу тоже, если хотите.

А.ПЛЮЩЕВ: Ты знаешь, я не знаю как у вас в журнале «Афиша» все выстроено, может быть, у вас все как часы работает там.

И. КРАСИЛЬЩИК: Именно так у нас все и устроено.

Д.БОРИСОВ: А у нас приятный вечерний воскресный эфир, где приятные беседы с приятными людьми. Нам приятно посидеть, побегать иногда, иногда камеру починить. Все это делается очень приятно.

А.ПЛЮЩЕВ: За хлебушком сходить в «Новоарбатский», вообще не вопрос.

Д.БОРИСОВ: Короче, возвращаемся.

И. КРАСИЛЬЩИК: Насколько я знаю, никого не уволили, насколько я знаю, проблемы у некоторых были. Я не уверен, что могу говорить о том, у кого и какие, потому что люди меня не НРЗБ и что ж мне за них говорить. Проблемы были, причем не у слесарей и медсестер, а у людей, у которых их, казалось, не должно было быть. Но в общем, вроде бы все на своих местах. Так что я не знаю, от номера, вероятно, пошел фидбэк, много реакции, пользуется он большой популярностью, но при этом тьфу-тьфу-тьфу пока что ни с кем ничего не случилось. Все не так страшно, как могло показаться.

Д.БОРИСОВ: Кстати, напомню нашим слушателям, что они могут писать SMS прямо в прямой эфир сюда, на номер - +7-985-970-45-45 или использовать Твиттер аккант – vyzvon, чтобы мы также видели это в ленте ваших вопросов, все ваши пожелания, мнения и прочее.

А.ПЛЮЩЕВ: С этим номером не было других проблем, вам не пытались вменить пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних?

И. КРАСИЛЬЩИК: Не пытались, может еще попытаются. Когда его делали, мы не знали, примут закон к моменту выхода или нет, но его вроде не приняли и неизвестно, когда примут. Мы советовались с юристом, юрист сказал, там была какая-то прекрасная формулировка, у нас же теперь значки есть, нас всех маркируют, мы всегда 16+ были. Так вот, посоветовались с юристом, мы же распространяемся в Вологде, в Петербурге, где все законы действуют. Он сказал: «Я бы не рисковал, поставил бы 18+ в этот раз, но, - дальше он сказал так, - если подобное поведение в журнале осуждается, то можно оставить 16+». Но поскольку мы не осуждаем подобное поведение в нашем материале, мы на всякий случай поставили 18+.

Д.БОРИСОВ: Мы тоже в разных городах, поставим на нашу программу маркировку 18+.

А.ПЛЮЩЕВ: И осудим данное поведение.

И. КРАСИЛЬЩИК: Уведите детей от приемников.

А.ПЛЮЩЕВ: Ну, конечно, сейчас 23:18, воскресенье, в основном дети-то и собрались послушать главного редактора «Афиши» Илью Красильщика, который у нас здесь в студии, вместе с нами.

Д.БОРИСОВ: Про пропаганду, кстати, я спускался в метро на этой неделе и видел, что там на всех станциях, во всех этих киосках по продаже газет и журналов, «Афиша» вот так висит, суперзаметно. Правда не все знают, что это значит, но после скандалов, правда, благодаря некоторым депутатам.

А.ПЛЮЩЕВ: Все равно не очень, у нас это не очень распространено. Прямо сильно не распространено. Знаешь, я всегда люблю приводить этот пример. Я два раза смотрел мультфильм «История игрушек 3».

Д.БОРИСОВ: Я имею в виду радужный флаг.

А.ПЛЮЩЕВ: Да, радужный флаг. «История игрушек 3» и там есть момент, когда все эти игрушки приезжают в детский сад, на котором большая радуга нарисована. И там у них самая сумасшедшая игрушка – дракончик говорит: «Ой! Радуга! Радуга! Значит у них тут весело!». Когда я смотрел этот фильм в Америке на английском, все смеялись, у нас на эту шутку вообще никто не среагировал, просто никто.

И. КРАСИЛЬЩИК: Я встречал в Твиттере какие-то комментарии: «Купил обложка «Афиши» такая яркая, такая красивая, открыл, а там такое! Господи, до чего докатилась редакция, как они могли. Это же видят дети!». Но мы рассчитывали на это. Слава богу, для гей-движения придумывался яркий символ, который можно использовать.

Д.БОРИСОВ: Знаешь, есть такой прекрасный мультипликационный сериал, называется «Губка-Боб, квадратные штаны».

А.ПЛЮЩЕВ: Да.

Д.БОРИСОВ: «Спанч Боб», его все время пытаются запретить то на Украине, то еще где-нибудь, как очередную пропаганду. И там тоже из серии в серию бывает, то радуга всплывет, то такие прекрасные намеки, которые дети не считывают, вообще не считывают, а взрослые…

А.ПЛЮЩЕВ: Особенно сильно озабоченные, где бы увидеть еще какой-нибудь еще намек.

Д.БОРИСОВ: Причем намек на все, что угодно. Я прочитал прекрасную, да не будет это рекламой украинским депутатам, какой-то депутат написал такую прекрасную заметку о том, что он увидел в этом мультфильме не только пропаганду гомосексуализма, но и пропаганду беспорядочных половых связей, потому что два главных героя делят между собой все время одну подружку, белочку. И геронтофилию, и все что угодно. Там можно верстать…

А.ПЛЮЩЕВ: Казалось бы, причем тут журнал «Афиша».

Д.БОРИСОВ: Яркая обложка у свежего номера.

А.ПЛЮЩЕВ: На самом деле, почему у журнала «Афиша», который, казалось бы, по идее гид, условно говоря, по модным событиям, тенденция, вдруг берет такую тему как камин-ауты. Фактически камин-аут.

И. КРАСИЛЬЩИК: Это они и есть. Но на самом деле мы довольно сильно поменялись в последнее время. Там есть, безусловно, важная часть журнала, гид по модным развлечениям как ты сказал.

А.ПЛЮЩЕВ: Это правда.

И. КРАСИЛЬЩИК: Она есть и остается.

А.ПЛЮЩЕВ: И так забавно в гей-выпуске смотрится рецензия на новый альбом Земфиры.

И. КРАСИЛЬЩИК: Да, он там действительно есть, я бы не хотел распространяться дальше. Но, слушайте, проблема заключается в том, что в 2013 году делать журнал на бумаге, который является гидом по чему-либо совершеннейшая бессмыслица, поэтому надо думать в другую сторону.

А.ПЛЮЩЕВ: Ну, понимаешь, одно дело…

И. КРАСИЛЬЩИК: Я не к тому, что из-за того, что гид делать бессмысленно, мы сделали номер про геев. А к тому, что журнал совсем по другому сейчас работает, и как его многие помнят, он сейчас, скорее, про какие-то изменения в наших головах. Они касаются не только того где люди пьют и куда ходят. Просто того, что у них в головах меняется. А поскольку у них явно в головах какая-то каша и явно все время что-то происходит, особенно последний год, то мы часто залезаем на темы, которые раньше в этом журнале представить было довольно сложно. У нас в мае был номер с гражданскими манифестами, в августе мы выставляли на обложку Pussy Riot, а в НРЗБ у нас был номер про политику, не самый удачный, но тоже был.

Д.БОРИСОВ: И этот номер политический.

А.ПЛЮЩЕВ: А что у нас не политика с другой стороны.

И. КРАСИЛЬЩИК: Я всегда в разговорах пытаюсь говорить, что этот номер не политический. Мне никто не верит, конечно. Но, на самом деле, я, правда, считаю, что не политический. Это номер про каких-то просто, про людей.

Д.БОРИСОВ: Формальный повод, который побудил вас собрать…

И. КРАСИЛЬЩИК: Формальный повод – политический, а на самом деле проблема общественная, скажем так.

А.ПЛЮЩЕВ: Ну, у нас мне кажется, уже стерта грань между общественным и политическим.

И. КРАСИЛЬЩИК: Это в некотором роде культурное, у нас настолько все смешалось. И это проблема культуры также, когда ты не можешь что-то обсуждать, какие-то темы табу, все умалчивается, то для культуры это большая проблема. Культура – это, когда ты все-таки можешь отталкиваться от того, о чем люди говорят. Если люди обо всем молчат, то очень сложно что-либо делать.

Д.БОРИСОВ: Об этой сложившейся ситуации, прости, Саш, камин-ауты не могут быть не во благо, а во вред?

И. КРАСИЛЬЩИК: Могут, наверное. Никогда не знаешь, как это сыграет. И тут вообще, мне кажется, со всем этим проблемы. Условная либеральная НРЗБ в том виде, в котором она сейчас осталась. Все считают, что нужно говорить о том, что происходит вокруг, как-то реагировать на происходящее. У меня есть подозрение, что, если вдруг мы резко все замолчим, поскольку мы пишем, на нас реагируют, мы реагируем на то, что происходит. У меня есть ощущение, что если мы все замолчим, может быть и всем лучше станет. Иногда лучше не замечать, что происходит вокруг. И как-то делать вид, что этого нет. Может от этого скорее исчезнет, чем, когда мы об этом все разговариваем. Но это тоже теория, а может быть ровно наоборот.

А.ПЛЮЩЕВ: Но, тем не менее, ты делаешь выбор, что нужно продолжать говорить.

И. КРАСИЛЬЩИК: Я считаю, что у меня и выбора особо нет, потому что, если я работаю журналистом, то я не могу сидеть, сложа руки.

Д.БОРИСОВ: Прекрасные комментарии были, прости, что перебиваю, что: «Посмотрите, сколько их развелось!» То есть не было, не было, не было, а тут бац, и аж сколько человек? Много. 27.

И. КРАСИЛЬЩИК: Очень много развелось. Там были комментарии хорошие, то ли в комментариях, то ли в Твиттере, что, вот в Советском союзе было хорошо, была статья, поэтому нельзя было об этом говорить. И поэтому все сидели тихо, и все было нормально. А теперь стало возможно говорить, вот тут-то их стало так много, оказывается, как будто это, конечно, связанные вещи.

А.ПЛЮЩЕВ: Может быть. Я верну вопрос, еще один. Я конкретно про этот номер задавал, но раз ты сказал, что вы выпускаете номера такие общественно-политические и от этого никуда не денешься, даже, если политику мы стараемся не читать. Тем не менее, мы знаем, что у нас бывают проблемы, у средств массовой информации на уровне разговоров, звонков и так далее. У вас бывает что-нибудь в этом духе?

И. КРАСИЛЬЩИК: Нам повезло с руководством и тем, где мы находимся, потому что…

А.ПЛЮЩЕВ: Ты имеешь в виду ваш холдинг?

И. КРАСИЛЬЩИК: Ну да «Проф-Медиа». Потому что, понятно, что никто не рад, когда твои журналисты, особенно, когда у тебя написаны все развлечения Москвы, слезают на темы, которые формально на это не распространяются.

А.ПЛЮЩЕВ: Так вот значит, какие у них развлечения.

И. КРАСИЛЬЩИК: Но ты дальше доказываешь, извините, это наше. Простите, ОМОН бегает по кафе, людей бьет, развлечения и проблемы, не можем молчать. Выкручиваемся. Но понятно, что это поле для разговоров, но все, что мы хотим говорить, мы говорим. Может быть, другим бы сказали: «Сидите тихо!», нам никто так не говорит, за что я всем страшно признателен. Все выходит, все пишем.

А.ПЛЮЩЕВ: Это почему? Потому что в стране, в Москве у нас свобода слова или потому что вас не считают влиятельными?

И. КРАСИЛЬЩИК: Я туда не хожу, поэтому я не знаю, что они там считают. Теории строить не хотелось бы, что они там считают. Дают делать, что я делаю, вот, слава богу. А, наверное, если ты называешься общественно-политическим изданием, и к тебе ходит несколько миллионов человек в день, наверное, на тебя смотрят более пристально чем, если ты являешься журналом, на котором написано «Афиша», все развлечения Москвы. Это нас как-то так защищает тоже, я думаю. Поэтому на нас смотрят не так пристально, как на других. А то, что в Москве свобода слова, я в этом не совсем уверен.

А.ПЛЮЩЕВ: То есть свободы слова нет…

И. КРАСИЛЬЩИК: Но мы выкручиваемся.

Д.БОРИСОВ: Тоже неправда, что об этой теме сейчас только стали говорить из-за закона. Мы помним нашу прекрасную группу «Тату», которая прекрасно существовала с 98 года и никакого раздражения особого не вызывала в обществе. Такого прям раздражения-раздражения. У тебя вызывало?

А.ПЛЮЩЕВ: Нет, у меня и сейчас не вызывает. У меня даже Борис Моисеев с Николаем Трубачом никакого раздражения не вызывали и до сих пор не вызывают, наоборот исключительно позитивные эмоции.

И. КРАСИЛЬЩИК: На себя-то не надо мерить, у нас, мне кажется, тут вокруг слишком много всего стало вызывать раздражение в последнее время, чего казалось бы, раньше не должно было быть никак. Плющев достал барсетку.

А.ПЛЮЩЕВ: Просто я на ней сидел, мне неудобно. Это не взятка тебе, даже не рассчитывай.

И. КРАСИЛЬЩИК: Жалко. В общем, не знаю, мне кажется то, что было 10 лет назад, 15 лет назад, то, что есть сейчас, совсем разное время какое-то, к сожалению.

А.ПЛЮЩЕВ: Почему? Почему к сожалению?

И. КРАСИЛЬЩИК: Почему? Почему к сожалению? Потому что становится более нервно вокруг, мне кажется. Все люди какие-то более злые становятся вокруг, их раздражает все гораздо больше.

Д.БОРИСОВ: И вроде большее количество людей получает возможность зарабатывать деньги, получает возможность уезжать, смотреть. Не уезжать, в плане, навсегда, выезжать из страны, смотреть, что происходит в мире, вокруг. Так, побывав, один раз в Сан-Франциско, я думаю, возвращаются уже совершенно с другим ощущением, по-другому к этому относясь. Не только к этой теме конкретно, а вообще ко всему.

И. КРАСИЛЬЩИК: Безусловно, так. И понятно, если человек, поездит в Сан-Франциско, Берлин, Нью-Йорк, куда угодно, то немного мозги себе перепрашивает.

А.ПЛЮЩЕВ: Конечно, думаешь уже, надо было в Майами недвижимость прикупить, например. Как-то уже понимаешь, не все в Воронеже.

И. КРАСИЛЬЩИК: Ну, во-первых, далеко не все по-прежнему могу ездить в Сан-Франциско, и не у всех эти мысли перепрашиваются. А, во-вторых, когда ты ездишь в Сан-Франциско и возвращаешься, иногда становится грустно, что все-таки ты не в Сан-Франциско, а дальше ты бьешься и бьешься, и понимаешь, что все-таки не так просто стать в Сан-Франциско, как иногда может показаться. Может даже никак не просто.

Д.БОРИСОВ: Когда ты задерживаешься дольше, чем обычно, бываешь где-то. Дольше, чем неделя-две, ты понимаешь, что начинаешь тосковать по Москве, и хочешь обязательно вернуться. Ведь все такое родное, все эти родные проблемы, заботы и прочее.

И. КРАСИЛЬЩИК: Нет, оно, конечно, очень родное, но иногда мне кажется это ловушка. Оно такое родное, и никогда мы от этого не отвяжемся.

Д.БОРИСОВ: Может нам когда-нибудь удастся все это сдвинуть с места глобально.

И. КРАСИЛЬЩИК: Может быть.

Д.БОРИСОВ: В умах, в первую очередь.

И. КРАСИЛЬЩИК: Мне кажется, не в этой жизни, честно говоря.

Д.БОРИСОВ: «А какие отношения у вас с Кремлем», - спрашивает…

И. КРАСИЛЬЩИК: Какие отношения? У меня никаких отношений с Кремлем нет. Есть ли у Кремля отношения со мной? Я не знаю.

Д.БОРИСОВ: А еще тут пишут-пишут-пишут: «Раз стали писать о политике, почему вас не кидает в другую стезю, в такую совсем желтую журналистику?». Журналисты не бегают за звездами, жучки в спальнях устанавливать не собираетесь?

И. КРАСИЛЬЩИК: Нет. Мы пишем о то, что касается напрямую нас и наших читателей, поскольку мы считаем, что мы считаем, что писать надо о том, что интересно конкретно нам, что касается конкретно нас, то так тема и получается. Звезды и жучки совершенно нас никаким образом не касаются.

Д.БОРИСОВ: Какая аудитория «Афиши» сейчас? Я имею в виду количественная?

И. КРАСИЛЬЩИК: В каком смысле? Рейтинги TNS?

Д.БОРИСОВ: Ну, типа.

И. КРАСИЛЬЩИК: Миллион.

Д.БОРИСОВ: Миллион?

И. КРАСИЛЬЩИК: Такие цифры нам сообщают исследователи компании.

Д.БОРИСОВ: А на сайте все выкладывается сразу, я вот смотрел, что этот номер, вот этот материал висел сразу.

И. КРАСИЛЬЩИК: Мы, как правило, выкладываем чуть попозже, где-нибудь с недельным опозданием, дней 5 опозданием. Но тут мы решили, что явно был большой интерес, что надо выкладывать сразу. И, главное тот случай, когда выкладывали номер сразу, не уменьшил продажи, а повысил продажи бумажного журнала. То есть это послужило такой мощной рекламой, и люди решили, что надо себе на память купить, оставить номер.

А.ПЛЮЩЕВ: Потом больших денег будет стоить.

И. КРАСИЛЬЩИК: Да, надо мне тоже себе отложить некоторое количество, пользуясь служебным положением, продать на аукционе. Но, это очень по-разному происходит. Я, честно говоря, считаю, что основная аудитория все больше будет в интернете. Бумага, конечно, не умрет. Нам важно, чтоб нас читали и там, и там. И мы не пытаемся конкурировать. Бумага с интернетом. Это есть и там, и там, я не вижу в этом никакой проблемы.

А.ПЛЮЩЕВ: Смотри, ты сказал, что мы пишем о том, что интересно нам. В этом смысле, то есть совсем не учитываются интересы аудитории, какой-то воображаемой. И вы как бы диктуете аудитории то, что ей должно быть интересно. То есть вы рассказываете людям о трендах, которые их должны интересовать, или, наоборот, от людей пытаетесь понять, что за тренды сейчас модные и о них уже писать.

И. КРАСИЛЬЩИК: Мне кажется это такой процесс и туда и сюда. Я уверен, что единственный способ делать издание, это делать о том, что тебе интересно. Но понятно, что ты не можешь делать обо всем, что тебе интересно. Ты все время должен думать, попадает это в то издание, которое ты делаешь, или нет. Есть такое слово, которое все ругают, формат. На самом деле, я не вижу в нем ничего плохого, если им не злоупотреблять. Есть какие-то вещи, которые любому изданию органически чужды. Вот пытаешься его сюда засунуть, а оно не всовывается. И тебе кажется, оно должно туда попасть, а оно какое-то инородное, и как-то все ломается от этого. И у нас такое бывало много раз, именно из-за того, что мы хотели писать о том, что нам интересно, и оказывалось, что это, конечно, очень интересно, но только совсем не попадает под это издание. Иногда слишком поздно оказывалось. А что касается людей, понятно, что с одной стороны ты им рассказываешь, что, как тебе кажется, им должно быть интересно и важно. Иногда ты попадаешь, иногда не попадаешь. Тут нет рецепта.

А.ПЛЮЩЕВ: А вы как узнаете: попали или не попали. Каким образом?

И. КРАСИЛЬЩИК: Ну, какой-то уровень хайпа вокруг каждого конкретного материала.

Д.БОРИСОВ: Хайп, комменты в Фейсбуке.

И. КРАСИЛЬЩИК: Причем все меряется, меряется количество комментов в Фейсбуке, лайки в Вконтакте, количество ссылок на материалы в блогах, количество людей, которые подошли к тебе, пожали руку и сказали: «Ты крутой!», или количество людей, к которым ты подошел, сказал про журнал, а они хмыкнули и неловко отвернулись, и ты понимаешь, что как-то не очень. По цифрам продаж каждого журнала, по количеству просмотров каждого материала. Это все. Какие есть способы понять, что у тебя что-то получилось. Иногда есть какое-то внутреннее чувство уверенности, что это ровно то, что нужно было сделать. Иногда наоборот понимаешь, что это ровно не то, что надо было делать прямо сейчас. Очень по-разному. Вся прелесть этой работы, вся проблема этой работы заключается в том, что тут ничего нельзя померить. Все должно работать на интуиции, ты должен нащупывать в темноте какие-то правильные вещи. Они далеко не всегда нащупываются.

А.ПЛЮЩЕВ: А по твоим ощущениям у вашего потенциального читателя, это же молодежь естественно, условно молодежь плюс средний возраст.

И. КРАСИЛЬЩИК: Очень не хочется говорить какие формальные эти маркетинговые аудитории.

А.ПЛЮЩЕВ: Вот я, например, уже в аудитории 40+, мне кажется, мы уже немножечко все равно староваты, хоть убей, для читателей журнала. Но, тем не менее, все нормально.

И. КРАСИЛЬЩИК: Не знаю, тебе судить. Если ты открываешь, понимаешь, что скучно – да. Если нет, то нет.

А.ПЛЮЩЕВ: Те, кто чувствуют себя молодым, еще вполне, знаешь ли, ого-го. Могут еще читать.

И. КРАСИЛЬЩИК: Я знаю массу 50-летних людей, которые с удовольствием это читают. И знаю массу людей 20- летних и в тех же возрастах, которым, ну совершенно никуда. Поэтому я ужасно не люблю эти примеры, кто ваша аудитория.

А.ПЛЮЩЕВ: Отлично, я поэтому об этом не спрашиваю, а я скорее спрошу о том, как она поменялась? То есть даже не кто была, а кто стала. А вот ты чувствуешь, что, например, появился запрос на туже политику или упал интерес к музыке. Какие-то такие тенденции в ваших читателях. Ты отдаешь себе в них отчет?

И. КРАСИЛЬЩИК: Это меняется все время. В какой-то момент появился интерес к политике, мы знаем все этот момент, когда появился интерес к политике, нам всем известен. Интерес к политике появился ровно год назад, может чуть-чуть побольше уже. Потом этот интерес к политике несколько поувял.

А.ПЛЮЩЕВ: Ты тогда сам писал политические статьи, например, я несколько сегодня прочитал.

И. КРАСИЛЬЩИК: Статьи?

А.ПЛЮЩЕВ: Ну, такие колоночки.

И. КРАСИЛЬЩИК: Ну, что-то было такое, да.

А.ПЛЮЩЕВ: По-моему в «Московских новостях».

И. КРАСИЛЬЩИК: Да-да-да, это была прекрасная колонка в «Московских новостях», которую я написал и долго думал: «Господи, что же я такое написал? Вообще не понятно о чем писать». И тут очень удачно случилась Болотная площадь, и я понял, что есть о чем писать.

А.ПЛЮЩЕВ: Было уже после выборов президента.

И. КРАСИЛЬЩИК: Это вообще был статус в Фейсбуке.

А.ПЛЮЩЕВ: Это было 16 марта, то есть он был в Фейсбуке, а потом ты его куда-то перенес, в «Афишу».

И. КРАСИЛЬЩИК: В «Большом городе» это было.

А.ПЛЮЩЕВ: Вот, потому что я не смотрю, где читаю, зачем нам смотреть. Прочитал и какая разница. Кстати, уже не важно, где ты читаешь, мне кажется. Перешел по ссылке, прочитал – отлично. Тебе же важно, что написано, а негде.

И. КРАСИЛЬЩИК: Для большинства людей неважно, конечно.

Д.БОРИСОВ: Для тех, кто это написал важно, конечно.

И. КРАСИЛЬЩИК: Другое дело, что иногда бывает, что… На самом деле так и очень многие понимают буквально, поэтому и начинают делать издания по принципу – там должно быть 20 очень хороших материалов о чем угодно, потому что есть соцсети, из которых пришел по ссылке и ушёл. На самом деле все это не работает. Все равно ты должен делать издания, понимая, о чем оно, понимая цели и задачи.

А.ПЛЮЩЕВ: А разве интернет эту концептуальность не разрушает, как он разрушил концептуальность некоторую в музыке. То есть, мне кажется, постепенно уже отмирает издание музыки альбомами, потому что все равно все скачивают отдельные нравящиеся им песни.

И. КРАСИЛЬЩИК: Понятно, что ты скачиваешь отдельно нравящиеся им песни. Но если бы музыканты думали об отдельно нравящимся им песням, то они не смогли бы записать ни одной песни, потому что дальше они перестали бы понимать, зачем это делать и как это делать. Так же журналисты. Конечно, большинство людей, которые к тебе приходят, они приходят за одной статьей и уходят, но на самом деле, если ты будешь думать об этом, то дальше ты будешь бежать во все стороны и не добежишь ни до одной из этих сторон. Помимо всего прочего, у хорошего издания есть преданные читатели, они всегда были и всегда остаются, их может быть в разные эпохи быть больше или меньше, но без них ты понимаешь, что что-то не так. Нет, конечно.

А.ПЛЮЩЕВ: Я несколько раз тебя перебил. Теперь буду возвращаться к каждому моменту. Когда появился запрос на политику, и когда я нашел несколько твоих статей, колонок, статусов в Фейсбуке и так далее, тебя похоже самого заинтересовала эта история, и я хотел спросить, почему это произошло. Это произошло, потому что ты чувствовал ответственность некоторую. Сапрыкин выступает, а я что рыжий что ли, например. Или это нужно было для привлечения внимания, или тебя так распирало, что ты просто не мог молчать.

И. КРАСИЛЬЩИК: Нет, это все не так было. Во-первых, меня это всегда интересовало. Другое дело, что было ощущение, что незачем по этому поводу высказываться, потому что, а что мне сказать-то. Во-первых, почему я должен об этом говорить. Во-вторых, от того скажу я или не скажу ничего не изменится. Тогда была такая иллюзия, сейчас уже понятно, что иллюзия, что действительно что-то можно было сделать. Вот это было четкое ощущение, очень приятное. Оно длилось несколько месяцев, потом прошло, поэтому это и происходило. Казалось, это действительно может на что-то повлиять.

А.ПЛЮЩЕВ: Я прочитал, о чем там было, после выборов президента.

И. КРАСИЛЬЩИК: Сейчас уже глупо так кажется, что на что-то можно повлиять.

А.ПЛЮЩЕВ: Вот я как раз хотел у тебя спросить, ты сейчас бы такую колонку не написал?

И. КРАСИЛЬЩИК: Сейчас нечего и писать. Тогда была конкретная история. Во-первых, мне очень важно было, что было такое время, когда вдруг полгорода подорвалось и началось заниматься не свойственными вещами, начали следить за тем, обманывают их или нет. Это было очень приятно и важно. Это полгорода, с которыми хотелось вести разговоры. А сейчас никто ничего такого не делает, не о чем разговаривать. Правда.

Д.БОРИСОВ: Ну а куда люди делись? Они же остались.

И. КРАСИЛЬЩИК: Они здесь, просто занимаются своими делами. Они тогда занимались не своими делами, они просто вдруг. Сейчас тоже есть вещи, когда человеческий интерес на это распространяется. Я уверен, что это когда-нибудь вернется, когда появится эта лазейка, через которую станет понятно, что ты можешь что-то изменить. Мне кажется одно из лучших, что происходило за последние годы, вот эта волна наблюдателей на выборах в марте. Потому что это было ощущение ужасно правильного, когда просто обычные люди пошли…

Д.БОРИСОВ: И огромное количество знакомых, с которыми ты общаешься, в жизни, не думая, что они могут этим даже интересоваться, которые шли реально там.

И. КРАСИЛЬЩИК: Ну, потому что от этого всего, от новостей в телевизоре такое ощущение, что это другой мир и это сплошной обман, и там разводка на разводке, зачем нам в это лезть. Вот это базовая установка. Абсолютно мне понятно, когда вдруг появляется ощущение, что появляется какой-то момент честности, что ты можешь на это повлиять, то, конечно, людям это важно. Мне тоже это было важно. Мне и сейчас это важно, просто сейчас ощущение абсолютного бессилия, поэтому, зачем об этом говорить, ничего мы не изменим. Пытаемся идти в тему, где действительно нас голос важен, где мы можем что-то изменить, в этом есть какой-то смысл.

Д.БОРИСОВ: Хотя бы чуть-чуть.

И. КРАСИЛЬЩИК: Вот и все.

Д.БОРИСОВ: Возвращаясь к теме этого номера, тут спрашивают, будет ли продолжение. Видели, что в комментариях писали какие-то люди: «Вот, а меня не спросили, а я бы тоже написал».

И. КРАСИЛЬЩИК: Нет, продолжения не будет, мы высказались.

Д.БОРИСОВ: История закрыта.

И. КРАСИЛЬЩИК: Странно. Каждая история хороша один раз.

Д.БОРИСОВ: А может наоборот надо добить?

И. КРАСИЛЬЩИК: Мы можем, конечно, сделать специальный год, когда каждый год у нас выходит с камин-аутами. Боюсь, что у нас нет такой возможности технологической.

А.ПЛЮЩЕВ: Я напоминаю Илья Красильщик у нас в гостях, главный редактор журнала «Афиша». А скажи, мы же не знаем ваши внутренние технологии и кухни, имеешь ли ты какое-нибудь отношение к ставшим уже знаменитым и легендарным ежегодным «Пикникам Афиши»?

И. КРАСИЛЬЩИК: Опосредованное. Я ими не занимаюсь. Я смотрю и радуюсь, как мои друзья зовут на эти «Пикники» прекрасных музыкантов, но я ими не занимаюсь. Могу, может быть, ответить на ваш какой-нибудь вопрос, ответ будет довольно безответственный.

А.ПЛЮЩЕВ: Я о том, что журнал к этому отношения не имеет?

И. КРАСИЛЬЩИК: Нет, журнал имеет отношение. Наш музыкальный обозреватель, шеф-редактор Александр Горбачев занимается этим напрямую, просто моя экспертиза… в данном случае, я могу что-то посоветовать, но у меня нет задачи заниматься всем, и никто не предлагал мне заниматься всем, поэтому и, слава богу. Конечно, журнал имеет к этому отношение, просто есть люди, которые специально занимаются «Пикником Афиши».

А.ПЛЮЩЕВ: А тебе самому нравится это мероприятие?

И. КРАСИЛЬЩИК: Да.

А.ПЛЮЩЕВ: Если пытаться отстраниться от корпоративной...

Д.БОРИСОВ: Представляешь, сейчас говорит – нет, зачем ходить.

А.ПЛЮЩЕВ: Барахло, народу много.

И. КРАСИЛЬЩИК: Нет, ну мне правда нравится. Я не могу отстраниться совершенно, потому что я все-таки всегда на это смотрю пристрастно. И невозможно с этим ничего сделать, не то чтобы я сейчас не прав. Всегда то, что сделали твои друзья, тебе нравится больше, чем не они. Но, по-моему, там правда хорошо. Приятный момент заключается в том, что когда-то он был один, а теперь такого становится больше и больше. И значит, что это было правильно придумано.

А.ПЛЮЩЕВ: Мне кажется, что близко и рядом никого нет. По размаху и по формату.

И. КРАСИЛЬЩИК: Безусловно.

Д.БОРИСОВ: По формату. Потому что всякие «Нашествия», которые касаются вообще другого.

А.ПЛЮЩЕВ: Это другое. И уже прожили пик этого всего.

Д.БОРИСОВ: Знаешь, а люди до сих пор ездят. Мы об этом не слышим и не обсуждаем. Я смотрю по своим знакомым, по кругу общения никто не ездит на «Нашествие» и что там еще есть.

И. КРАСИЛЬЩИК: НРЗБ. Что касается «Пикника», то он растет и ширится. В этом году будет Blur, и я счастлив, что приедут Blur, потому что я хотел в Лондон, сходить на концерт, не поехал и очень хочу на них сходить просто. Вот это абсолютно беспристрастно, потому что я люблю группу Blur.

А.ПЛЮЩЕВ: А, кстати, твои пристрастия какие-нибудь? Ну, скажем музыкальные или даже политические. Они каким-то образом сказываются на редакционной политике журнала.

И. КРАСИЛЬЩИК: Политические мои пристрастия сказываются, потому что тут невозможно… Во-первых, мы не политическое издание и позволяем себе быть субъективными, это наше право, я считаю. Ни от кого не скрываем, что мы субъективны. Что касается вещей, на которые у нас есть специальные критики, я не влияю совершенно, я считаю, что главный редактор не должен на это влиять. О чем пишет или какое мнение у музыкального или книжного обозревателя относительно тех или иных книг, или альбомов, это его личное дело, и мнение должно быть независимо. Я могу очень часто не соглашаться, о чем там написано, могу не знать о существовании каких-либо групп, и это совершенно никак не влияет на эти рубрики. С другой стороны, когда мы это делаем, у нас в журнале создается большая история на 50, 100 или 150 страниц, центральный какой-то НРЗБ. И она абсолютно выдуманная редакцией, выдуманная редколлегией и там очень важно, что кто думает. Эти материалы рождаются путем баталии, долгих споров-разговоров, придумываний, отмен материалов, естественно там все мнения наоборот сталкиваются и все спорят бесконечно, поэтому тут, конечно, мое мнение напрямую важно. А вот, когда люди высказываются по поводу музыкального или какого-то другого процесса, это абсолютно их территория, куда я никогда не лезу.

А.ПЛЮЩЕВ: Я возвращаюсь опять к собственному вопросу насчет изменений вкусов, запросов и так далее, чисто о некогда вашей прямой специализации, то есть афиша культурных мероприятий.

И. КРАСИЛЬЩИК: В интернете наша прямая специализация и осталась.

А.ПЛЮЩЕВ: Я не о том, я и сам ей пользуюсь тоже иногда, я о том, как изменились запросы людей. Вот очевидно же, что с конца 80х или 90х роль музыки и музыкальных коллективов очень сильно изменилась у людей, ну пример. Еще какие-нибудь примеры такого рода из общественно культурной жизни.

И. КРАСИЛЬЩИК: На самом деле все очень сильно изменилось.

А.ПЛЮЩЕВ: Мне кажется, вот можно если грубо, то молодежь села в интернет и там сидит.

И. КРАСИЛЬЩИК: Мне кажется, что все очень сильно поменялось, и рубрикатор журнала, который у нас есть сейчас, на самом деле, не соответствует тому, как устроено культурное пространство. В апреле сделали редизайн журнала очень сильный. Там что-то происходит?

А.ПЛЮЩЕВ: Как обычно, не беспокойтесь.

И. КРАСИЛЬЩИК: Побегаете еще? Все очень сильно изменилось. И те темы, которые сейчас заявлены главными в журнале: музыка, ресторан, вещи, выставки, театр, кино, книги, и что-то забыл, неважно. Это не соответствует тому, как устроена культура сейчас. Есть темы сериалов, есть медиа, есть лекции, есть образование поверхностное, которое все года три назад выяснили, что существует, и начали учиться. Это занимает. Что-то сейчас забыл. Урбанистика какая-нибудь тоже часть культуры, вдруг стала сейчас невероятно модной. Появилось слово «общественное пространство», и все решили, что можно около дома поменять кусочек сквера и что-нибудь изменится. Это тоже появилось. И эти темы сейчас сильно важнее, чем темы театра или балета, которые в журнале «Афиша» были испокон веков.

А.ПЛЮЩЕВ: Это очень опасно на нашей радиостанции произносить, что что-то затмило театр и балет.

И. КРАСИЛЬЩИК: Но я не на вашей радиостанции работаю, поэтому могу говорить все, что угодно.

А.ПЛЮЩЕВ: Через 10 минут эфир заканчивается, успеешь.

Д.БОРИСОВ: Плющев просто очень большой поклонник балета, просто не может слышать, когда обижают.

И. КРАСИЛЬЩИК: Я со всем уважением, пожалуйста. Я сейчас очень боюсь, опасный момент. Со всем уважением, сейчас начну оправдываться, просто темы, о которых мы сейчас пишем, стали менее важны, чем темы, о которых мы никогда до этого не писали.

Д.БОРИСОВ: Сознание очень фрагментировано, и люди, когда ходят в балет, театр, кино, смотрят расписание, знают заранее, куда они пойдут, слышали от кого-то, где конкретно идет этот фильм, этот спектакль, этот балет, в конце концов, и не особо их интересует, что написали в «Афише». Какой был самый продаваемый номер в прошлом году?

И. КРАСИЛЬЩИК: В прошлом году, в 2012, самый продаваемый номер «Афиши» был про историю российской рекламы или, я боюсь ошибиться, может, это был гражданский манифест. В позапрошлом году, лучше взять позапрошлый, там были совершенные пики, хиты там были два наших номера, которые продались в два раза лучше, чем все остальные в году. Один был про историю, у нас была такая серия, которую мы условно называли, как скажем, так и было, про всякие культурные истории новейшего времени. Одна была про историю российских медиа, и там были заоблачные продажи. Второй – про историю российской поп-музыки.

Д.БОРИСОВ: Медиа это с останкинской башней на обложке?

И. КРАСИЛЬЩИК: Нет, в прошлом году был с останкинской башней, кстати, тоже хорошо продавался. Правда, говорят, что особенно хорошо он продавался в Останкино, потому что туда возили ящиками.

Д.БОРИСОВ: Правда, продавался в Останкино, я свидетель, все читали. Пытались вычислить, кто что сказал, какое количество неправды, кто что придумал. Абсолютно вычислялись, на мой взгляд, все источники на всех каналах, но это было забавно.

И. КРАСИЛЬЩИК: Нет, я знаю, что некоторые таятся мне известно, некоторых действительно вычислили. У многих кажется, были проблемы из-за этого.

Д.БОРИСОВ: Нет, мне кажется тех, кого вычислили, никаких доказательств ни у кого не нет, все просто поняли все.

И. КРАСИЛЬЩИК: Может у вас на Первом канале было так, на других каналах немножко по-другому. В некоторых каналах более эксцентричные начальники скажем так.

А.ПЛЮЩЕВ: Еще более? Ну, хорошо.

Д.БОРИСОВ: Там не было ничего крамольного и суперстрашного про Первый канал, на мой взгляд, я читал, просто было интересно взгляд со стороны. Конечно, за коллегами подглядеть было интересно, а как у них, на других каналах. Там было жестче, конечно, написано. Кто-то видимо увольнялся или еще что. Но мне кажется в любом месте, если взять, как сказать, хорошее нехорошее слово, крысу.

А.ПЛЮЩЕВ: Крыса?

И. КРАСИЛЬЩИК: Чувствуется обида телевизионного человека.

Д.БОРИСОВ: Ну почему обида.

И. КРАСИЛЬЩИК: Ты знаешь, сколько я выкинул историй, которые были прекрасные, очень интересные, невероятно завлекательные, но которые было невозможно никак перепроверить, поэтому я их выкинул. Там все довольно аккуратно сделано. А в позапрошлом году действительно было два номера, про историю медиа с 1989 по 2011 и про историю поп-музыки, которая начиналась, кажется, с Ветлицкой и заканчивалась чем-то там.

А.ПЛЮЩЕВ: Ты вообще много выкидываешь? Говоришь, выкинул, выкинул.

И. КРАСИЛЬЩИК: Да, о, да. Ну, конечно.

Д.БОРИСОВ: А мне было бы жалко выкинуть.

А.ПЛЮЩЕВ: А у тебя была такая проблема? Извини, что не даем ответить, меня просто распирает. Ладно, ответь. Ты сказал иногда…

И. КРАСИЛЬЩИК: Я сказал про балет, теперь я должен как-то…

Д.БОРИСОВ: Станцевать.

И. КРАСИЛЬЩИК: Говори все, что хочешь.

А.ПЛЮЩЕВ: Ну, ты сказал иногда, продолжи, пожалуйста, извини, пожалуйста.

И. КРАСИЛЬЩИК: Я все сказал, иногда выкидывается очень много, иногда выходит номер и понимаешь, что нужно было выкинуть еще.

А.ПЛЮЩЕВ: А вот таким образом. А у тебя была такая проблема? Это я возвращаюсь к самому началу нашей программы, когда ты работаешь у кого-то в подчинении и думаешь, господи, какие начальники все сволочи, а потом ты становишься начальником и становишься сволочью, и думаешь какие ленивые подчиненные, они ужасные. И вообще, пока мы работали с ними бок о бок, было хорошо, а как только я стал начальником стала беда с ними.

И. КРАСИЛЬЩИК: Самое ужасное это приступы неконтролируемой злости, она мне кажется, бывает у всех, не только начальников. Я не знаю, я не могу сказать какой я начальник, правда. Я не должен этого говорить.

А.ПЛЮЩЕВ: Это непедагогично?

И. КРАСИЛЬЩИК: Я не должен этого говорить, потому что я не знаю.

Д.БОРИСОВ: Это похоже на смену статуса пешеход – водитель, водитель – пешеход.

А.ПЛЮЩЕВ: Дмитрий Борисов сменил статус с водитель на пешеход.

Д.БОРИСОВ: Каждый день бываешь и в такой роли, и в такой. Соответственно, когда ты водитель ты говоришь, что за кегли бегают.

И. КРАСИЛЬЩИК: Ситуация заключается в том, что я очень мало был подчиненным.

А.ПЛЮЩЕВ: Родился начальником.

И. КРАСИЛЬЩИК: Я совершенно не собирался им быть, но моя рабочая карьера совершенно случайно, не делая выбор сознательно, сложилась так, что я начальником был больше, чем подчиненным. Это некоторая проблема, потому что иногда вещи, которые ты начальствуешь, ты должен понимать, каким образом это устроено, потому что ты должен был ощутить на себе. Не всегда ты это знаешь, но я уж как-то привык.

Д.БОРИСОВ: Следишь за судьбой родного университета?

И. КРАСИЛЬЩИК: Ой, да, с болью я слежу за судьбой родного университета.

Д.БОРИСОВ: РГГУ я имею в виду.

И. КРАСИЛЬЩИК: Меня оттуда отчислили.

Д.БОРИСОВ: За что?

И. КРАСИЛЬЩИК: Я просто перестал туда приходить, меня с 5 курса отчислили, да.

Д.БОРИСОВ: Самое обидно, отчислили из-за «Афиши», получается, это уже я пытаюсь понять год.

И. КРАСИЛЬЩИК: На самом деле они были прекрасны, я не хотел бы никого критиковать.

Д.БОРИСОВ: Короче, за дело отчислили.

И. КРАСИЛЬЩИК: Я перестал приходить, в смысле, там невозможно было не отчислить. Я просто в какой-то момент исчез, на 5 курсе и все.

А.ПЛЮЩЕВ: Ты не жалеешь о неполученном дипломе?

И. КРАСИЛЬЩИК: Ну я не жалею, потому что я понял, что если я буду его получать таким образом, то никакого смысла в нем нету.

Д.БОРИСОВ: То есть у тебя так и нет высшего образования?

И. КРАСИЛЬЩИК: У меня нет высшего образования на данный момент.

Д.БОРИСОВ: О, времена, о, нравы, Плющев.

А.ПЛЮЩЕВ: Как я хорошо тебя понимаю.

И. КРАСИЛЬЩИК: У тебя тоже нет?

А.ПЛЮЩЕВ: Два раза нет.

И. КРАСИЛЬЩИК: У меня один раз нет, и я не то, чтобы сильно жалею по этому поводу. Мне кажется, сейчас будут бессмысленные фразы, но мне кажется, бывают работы, где это важно формально. Но когда формально тебе не нужно, зачем получать формальное образование?

Д.БОРИСОВ: Тем более что 5 лет отучился все-таки. Ну, часть.

И. КРАСИЛЬЩИК: Нет, у меня нет образования. Я очень мало знаю - из-за этого проблема.

Д.БОРИСОВ: То есть тебе необидно, когда попал в список неэффективных вузов РГГУ, и была вся эта история малоприятная для выпускников и студентов.

И. КРАСИЛЬЩИК: Я не знаю, чего выпускникам и студентам неприятного, мне кажется РГГУ стоит немножечко встряхнуться. Факультет, на котором я учился, был хорошим. Ну ладно, что мы сейчас будем говорить.

Д.БОРИСОВ: А кем ты не стал?

И. КРАСИЛЬЩИК: Я не стал историком.

Д.БОРИСОВ: Вот так вот, но я полагаю на том же факультете, на котором я стал филологом.

И. КРАСИЛЬЩИК: Да, да, это он же.

А.ПЛЮЩЕВ: Скажи, а квалификация тебя как журналиста, необязательно как главного редактора или как менеджера, квалификация тебя как журналиста была бы возможна без твоего обучения в РГГУ?

И. КРАСИЛЬЩИК: Да, я думаю да.

А.ПЛЮЩЕВ: То есть ты уже был готов до.

И. КРАСИЛЬЩИК: Нет, я ни к чему не был готов совершенно и всему, чему я научился, я научился в «Афише».

А.ПЛЮЩЕВ: То есть это твои университеты.

И. КРАСИЛЬЩИК: Да, конечно.

Д.БОРИСОВ: Нет, это прикладное умение, такое журналистское, по сути, ремесло.

И. КРАСИЛЬЩИК: А неприкладное умение? Я получил некоторое неприкладное умение в РГГУ, будучи историком, дальше я пошел бы работать не историком, получил бы какое-нибудь прикладное знание, и все неприкладное знание через некоторое время забыл бы, потому что, если ты его не поддерживаешь, оно улетучивается.

Д.БОРИСОВ: Но, послушай, знание - это не то, что ты помнишь дату Бородинского сражения.

И. КРАСИЛЬЩИК: А способ мыслить по-другому.

Д.БОРИСОВ: Но ты, даже не посещая, эти 5 лет...

И. КРАСИЛЬЩИК: Там была пара полезных курсов, которые меняли мозг, вот это было полезно, а все остальное я, правда, забыл, хотя там было много интересного, невозможно никак воспользоваться, и это исчезает, к сожалению.

Д.БОРИСОВ: О перемене мозга поговорили мы в течение часа, Илья Красильщик был у нас в гостях, главный редактор журнала «Афиша». Спасибо большое, Илья!

И. КРАСИЛЬЩИК: Спасибо.

А.ПЛЮЩЕВ: Спасибо.

Д.БОРИСОВ: Приходи еще. Это была программа «Попутчики». Дмитрий Борисов, Александр Плющев, в следующее воскресение мы будем здесь. Спокойной ночи!