Герман Виноградов - Попутчики - 2012-05-20

Д. БОРИСОВ - Вы слушаете «Эхо Москвы». Добрый вечер. 23:05 – это точное московское время. Меня зовут Дмитрий Борисов. Александр Плющев здесь со мной. Начинается программа «Попутчики». Сегодня у нас сразу всё будет в программе – и ночь музеев, и, как сказать, и прогулки, и эпатаж, и даже хоккей, которые мы сейчас смотрим, там 4:1 по-прежнему, будем держать вас в курсе, подглядывая одним глазком, что происходит там на льду, Россия-Словакия, и расскажем вам, как только там что-нибудь изменится.

А. ПЛЮЩЕВ – Но счёт 4:1 по-прежнему, если кто не знает, в пользу наших.

Д. БОРИСОВ – 4:1, там прекрасные сейчас происходят события.

А. ПЛЮЩЕВ – Но счёт не меняется.

Д. БОРИСОВ – Кверху ногами люди перемещаются по льду. Но счёт пока не меняется. Будем ждать. А в гостях у нас сегодня сразу три попутчика. Звали одного, а пришли они втроём. Герман Виноградов, во-первых, добрый вечер.

Г. ВИНОГРАДОВ – Добрый вечер.

А. ПЛЮЩЕВ – Добрый вечер.

Д. БОРИСОВ – Художник, известный разными всякими вещами, а нам с Плющевым известный как участник… мы не очень просвещённые. Участник сериала Валерии Гай Германики, вашей практически тёзки, «Краткий курс счастливой жизни».

Г. ВИНОГРАДОВ – Ну да, когда я услышал это имя, то я понял, что с этим человеком у нас обязательно произойдёт контакт, и он произошёл.

А. ПЛЮЩЕВ – Я, кстати, да, прежде чем будут представлены два остальных гостя, я, кстати, хотел бы выразить вам наиглубочайший респект за эту роль там, ну, и, собственно, Валерии Гай Германике тоже, наверное. Ну, кто-то там придумал эту роль. Потому что если бы этого не было, то доли, что называется, здорового сюрреализма там, что называется, конечно, не хватало. И это вносит такую прямо несколько по голове струю очень хорошую, пшш, всё идёт там какой-то, если можно так выразиться, бытовой елей, вот, разной степени лубочности, и вдруг раз – и такая штука.

Г. ВИНОГРАДОВ – Согласен.

А. ПЛЮЩЕВ – Да? Нормально?

Г. ВИНОГРАДОВ – Согласен.

А. ПЛЮЩЕВ – Ну вам самому понравилось там?

Г. ВИНОГРАДОВ – Несколько кадров без сомнения украсили этот фильм. К сожалению, не всё вошло, но такова…

А. ПЛЮЩЕВ – А там было ещё? У вас роль была существенно больше?

Г. ВИНОГРАДОВ – Было ещё. Там был, во-первых, снят проход от станции до Переделкино, он был целиком снят фактически одним дублем.

А. ПЛЮЩЕВ – Дублем.

Г. ВИНОГРАДОВ – И там было ещё чтение стихов очень интересных. Ну, в целом впечатление осталось точное… и практически… ну, песня вошла маленьким кусочком.

А. ПЛЮЩЕВ – А там насколько автобиографично?

Д. БОРИСОВ – У вас было ощущение, что вы играете себя?

Г. ВИНОГРАДОВ – Ну, знаете, скорее играл там представителей старшего поколения пьющих художников, андеграунда в таком смысле… вот, периода Малой грузинской, был такой выставочный зал знаменитый, когда власти разрешили художникам, авангардистам или тем же сюрреалистам, ну, чей стиль, так скажем, не совпадал с общепринятым социалистическим реализмом, удобно было их под колпаком держать, как бы наблюдать, был организован специальный Комитет московских художников-графиков, и, вот, людям дали возможность существовать, поскольку это учреждение позволяло иметь мастерскую, позволяло в ней работать, то есть не считаться тунеядцем, что в то время было существенно, поскольку многих людей за это дело прибирали и отправляли. Ну, вот, так.

И, собственно, это не я скорее, да. Поскольку в моей жизни присутствует, конечно, в больших степенях алкоголь и женщины… Скажем так, мой путь был более сюрреалистичен и более психоделичен, скажем так.

Д. БОРИСОВ – Ещё более?

Г. ВИНОГРАДОВ – И менее социально так андеграуден. Был более волшебен.

А. ПЛЮЩЕВ – То есть если бы вашу историю изложить в фильме, то она бы совсем как вставной зуб выглядела бы?

Г. ВИНОГРАДОВ – И, в общем, сейчас Вера новый фильм готовит, и там будут более раздвигаться рамки, приближаться…

А. ПЛЮЩЕВ – Вы играть?

Д. БОРИСОВ – Всё продолжается.

Г. ВИНОГРАДОВ – Да, да, и несколько ещё людей, которые тоже участвовали, в том числе Сергей Пахомов, прекрасный…

А. ПЛЮЩЕВ – А что за фильм? Можете сказать что-нибудь?

Г. ВИНОГРАДОВ – Я 29-го только пойду знакомиться с материалом. Пока не знаю ничего. Знаю, что фильм опять о художниках и музыкантах, и привлечены прекрасные ребята.

Д. БОРИСОВ – Опять о художниках и музыкантах - это очень тонко по отношению к «Краткому курсу счастливой жизни» или к сериалу «Школа», например. «Все умрут, а я останусь».

Г. ВИНОГРАДОВ – Ну а как? Катя Волкова, моя партнёр по фильму – она же и певец прекрасная… помимо того что она актриса, она и музыкант, и певец.

Д. БОРИСОВ – 5:1, кстати.

А. ПЛЮЩЕВ – Да, забили.

Г. ВИНОГРАДОВ – Ура! Ура!

Д. БОРИСОВ – Подсказывает нам табло на Первом канале.

Г. ВИНОГРАДОВ – Пусть за воротами противников все чаще.

Д. БОРИСОВ – Интересно, гуляния будут, как вы думаете?

А. ПЛЮЩЕВ – Да должны быть.

Г. ВИНОГРАДОВ – Я думаю, может быть, на Красной площади по этому поводу лёд залью искусственный, чтобы оттянуться.

Д. БОРИСОВ – Вы вообще далеки от хоккея?

А. ПЛЮЩЕВ – Подожди, подожди, у меня другое… прости, ради бога, что перебью вопросом, вот, кроме заливки льда, вы, будь у вас возможность, как художник, да, вот, сейчас… поднять любой ресурс. Если бы такое, вы чувствуете некоторый народный подъём по этому поводу. По поводу победы. Понятно, что тут уже победа. Вы бы что сделали?

Г. ВИНОГРАДОВ – Ну, я бы, во-первых, устроил большое… именно как художник, не как болельщик, чтобы воскресить в памяти народной всех героев хоккея, устроил бы большое голографическое шоу с участием великих всех наших хоккеистов, начиная от Боброва, Харламова, чтоб они все по Красной площади проехались, и на воротах бы стоял Коноваленко, они бы ему буллит исполнили каждый так элегантно. Вот. И это было бы предметом зрелища. При этом людям можно было бы находиться на Красной площади, их никто бы не зачищал оттуда. То есть такое своего рода воскрешение…

Почему мне это пришло в голову? Я сейчас скажу. Дело в том, что я накануне шествия с художниками в Москве был на ночи музеев в Туле. А Тула, как вы знаете, это оружейный город, Левши, я приехал, кстати, со своим Левшой, то есть с поэтом Левшой. Но как отмечают день музеев в Туле? Отметили очень необычно. Помимо нашего выступления в музее, в 10 часов вечера вся молодёжь и более-менее продвинутые люди собрались на городском кладбище с фонариками, и курсоводы водили между могил… кладбище старинное, заросшее… зрелище, как будто вы опускаетесь в подсознание. Я подумал – неслучайно в Туле, если подумать, там начинается точка обратного отсчёта на оружейном заводе для очень многих людей. Поэтому там мистериальность такая присутствует. Поэтому я, наверное, про тени великих умерших хоккеистов вспомнил.

А. ПЛЮЩЕВ – Здорово.

Г. ВИНОГРАДОВ – Вот так.

А. ПЛЮЩЕВ – Мне нравится идея. Ты что-то хотел спросить про хоккей, прости.

Д. БОРИСОВ – Да как-то все вопросы сразу померкли…

Г. ВИНОГРАДОВ – Нет, ну, хоккей, конечно, коробочка в детстве, коньки с первого класса, там, сначала… потом канаты. Клюшки. Покупал их всегда в спортивном магазине… тогда улица Кирова, сейчас Мясницкая, там был очень хороший спортивный магазин, и мы с бабушкой, почему-то у меня за спортивный инвентарь всегда бабушка отвечала. Я был спортивным. То есть у меня все игры в моей жизни присутствовали и лёгкая атлетика. Поэтому, и, естественно, был хоккей. Ну и, конечно, болел я тогда за ЦСКА. Я помню – почему? Потому что мне нравилось слово «армейцы». То есть… вот, нравилось слово «армейцы», оно мне казалось загадочным, я не понимал его смысла. В детском саду, когда я первый раз услышал «армейцы», вот, мне понравилось.

А. ПЛЮЩЕВ – Это довольно странно. Мне казалось, люди искусства, люди богемы далеки от спорта вообще.

Г. ВИНОГРАДОВ – А я сейчас действительно стал далёк. То есть для меня спорт стал… если и есть какой в моей жизни спорт, то психоделический спорт, допустим, такой как… я имею в виду, вот, параглайдинг, допустим. Спорт? Спорт. Но там реализуются какие-то мои нереализованные в детстве устремления и сознательные импульсы, что, собственно, и в искусстве.

А. ПЛЮЩЕВ – Вы занимаетесь параглайдингом?

Г. ВИНОГРАДОВ – Ну, не могу сказать, что я так профессионально.

А. ПЛЮЩЕВ – Вы пробовали?

Г. ВИНОГРАДОВ – Пробовал. И мне это нравилось. Это была моя мечта всегда – летать. Она присутствовала с детства. И когда я первый раз реализовал это в Коктебеле, поднялся над горой знаменитой планерной, где все дельтапланеристы, испытал такой экстаз, что запел, начал читать стихи, из меня полилось просто. А второй раз я летал уже над морем. Ну и так потом это всё…

А. ПЛЮЩЕВ – Шестой, что ли, забили?

Д. БОРИСОВ – Нет, нет, нет, это показывают нам нарезку.

А. ПЛЮЩЕВ – Повтор? Извините, я случайно.

Г. ВИНОГРАДОВ – Да пусть забьют ещё шестой.

А. ПЛЮЩЕВ – Хорошо.

Д. БОРИСОВ – Нет, нет, нет. Хорошо, 5-1, напряжённенько, но…

А. ПЛЮЩЕВ – Слушай, мы совсем забыли…

Д. БОРИСОВ – Мы, кстати, не рассказали про музыкальные инструменты в…

Г. ВИНОГРАДОВ – Ах, да. И вот когда-то период был у меня времени, когда очень хотел быть спортсменом, лёгкоатлетом, хотел прыгать с трамплина, но у меня это не реализовалась мечта. Но сменилась любовью к искусству. Любовь к искусству сменилась любовью к современному искусству. Я влился в эту струю, прошёл классический путь дворников-сторожей, сквоты, первые сквоты в Москве, ну, пустующие здания, которые были заняты художниками. В общем, были при моём участии. И в какой-то момент ещё одну свою мечту детства, это страсть к колоколам и органам, я реализовал в собственных инструментах, которые назвал бикапо. Где-то уже больше 30 лет я провожу мистерии «Бикапо небесного леса», в которых участвует огромное количество инструментов из металла, сделанных мною, часть из которых являются изобретениями. Сейчас они находятся у меня в квартире, это где-то 3,5 тонны металла, свисающие с потолка, очень красиво.

Среди всего этого живёт в том числе моя жена Наташа, которая когда-то работала на «Эхо Москвы». Это отдельная история. Дочь Василиса… маленькая. Две кошки и сейчас котята. Вот, в ночь музеев кошка, которая долго притворялась беременной, и наконец в ночь музеев она арт-перформанс устроила и окотилась.

Д. БОРИСОВ – Сколько?

Г. ВИНОГРАДОВ – Тайна. Она это сделала в самом дальнем уголке. Туда не подобраться, пока они сами не вылезут, мы не узнаем.

А. ПЛЮЩЕВ – То есть это тайна и для вас?

Г. ВИНОГРАДОВ – Тайна, да. Я не пытаюсь нарушить, поскольку их нельзя трогать, иначе кошка может их оставить. Вернёмся к хоккею. Так вот, я как-то ушёл в сторону. И когда я стал делать инструменты, я стал делать инструменты не только из металла, но и из многих неподходящих для звукоизвлечения предметов. И вот однажды я нашёл вратарскую клюшку, в хоккей мне уже играть не хотелось, но я натянул на неё струны, поставил звукосниматель, приделал, соответственно, колки, и получилась такое подобие тампуры, ну ещё из проволоки навязал лады, и я ездил и исполнял свои произведения и песни даже под этот инструмент. Так что хоккей в моей жизни присутствует до сих пор.

Последний раз, кстати, это было совсем недавно. Я в Швецию возил… То есть к нашим, в общем-то, соперникам давним, этой команде, так называемой «Тре Крунур». Я ей показал, что, вот, видали - клюшка… смотрите. Мы вам наваляем…

Д. БОРИСОВ – Вы можете на сайте «Эхо Москвы», «Сетевизор» нас исправно транслирует, и на Германа можете посмотреть, и даже на двух молчаливых наших…

Г. ВИНОГРАДОВ – Да, Олегушка наши…

Д. БОРИСОВ – Олег и Олежка.

Г. ВИНОГРАДОВ – Олег и Олежка, да. Ребята из Тулы.

Д. БОРИСОВ – Как-то неудобно получается. Мы о них ничего не говорим. Они с нами рядом.

Г. ВИНОГРАДОВ – Дышать им побольше. Воздух свободы, да. Ребята…

А. ПЛЮЩЕВ – В «Сетевизоре» вы видите…

Д. БОРИСОВ – Кто это? Это двое замечательных персонажей. Они живут в банке.

Г. ВИНОГРАДОВ – Второй день. А до этого жили в славном городе Туле. Порхали там, пока не купали на перрон вокзала. И я думаю, если б я их не подобрал, минут через 5 их бы уже кто-нибудь раздавил. Но я говорю – ребята, давайте в Москву поедем. Покажу вам Кремль. Вы майские. Вот, будете два кремлёвских майских жука. Первый, может быть, на территории…

Д. БОРИСОВ – Вы показали им Кремль?

Г. ВИНОГРАДОВ – Да, показал, и думаю, что завтра я их туда и помещу.

А. ПЛЮЩЕВ – В Кремле? Ну, в смысле в Кремль?

Г. ВИНОГРАДОВ – В Кремль, да, им там место самое.

Д. БОРИСОВ – В понедельник у них выходной?

А. ПЛЮЩЕВ – А, пускают ли.

Г. ВИНОГРАДОВ – А, завтра же понедельник… Ах, я забыл совершенно. Да, да, да.

Д. БОРИСОВ – Я не уверен, что там выходной.

Г. ВИНОГРАДОВ – Нет, нет, обычно для музеев… понедельник выходной. Ну, во вторник тогда, ребята. В баночке ещё… водички я вам накапаю туда.

А. ПЛЮЩЕВ – Хорошо кушают, нормально?

Г. ВИНОГРАДОВ – Ну, как-то они всё время спариваются, только по очереди, причём, то один сверху, то другой. Тандем, ну, тандем, что делать? Тандем он и есть тандем.

Д. БОРИСОВ – Какие красивые.

Г. ВИНОГРАДОВ – Симпатичные, да. Симпатичные, да. Но для насекомых, по-моему, законы на них не распространяются. Если они запретили партеногенез среди кузнечиков, что же тогда? Нет, нет, это природа, что ж тут поделаешь. Не скажешь, что это извращение или это больной какой-то… Нет, это в порядке вещей.

А. ПЛЮЩЕВ – Как у вас прошла прогулка художников? Мы просто с Дмитрием оба были как-то вне пределов Москвы и не смогли оценить этого здесь.

Г. ВИНОГРАДОВ – Ну, прогулка прошла, вот, ту часть, которую я видел, потому что я видел не сначала по разным причинам, прошла великолепно. Дело в том, что я участвовал во многих одновременно мероприятиях, вот, в ночь музеев, и сначала в Туле, я приехал рано утром из Тулы. «Мистерия бикапо небесного леса» была у меня дома. Поэтому я чуть-чуть опоздал на шествие художников, застал их в районе Страстного бульвара, как раз когда подходили к памятнику Высоцкому. Устроил в том числе у памятника Высоцкого и танцы, и обращение к нему, чтобы дух поэта нам сопутствовал и покровительствовал, так и произошло. Много прекрасных лиц я видел, много знакомых видел. Не так многочисленно, как, наверное… я не был на шествии литераторов. Ну, это понятно, потому что слово всё-таки первично, и за словом люди тянутся сильнее всё-таки. У меня было такое убеждение ещё до этого мероприятия.

А. ПЛЮЩЕВ – Ну, писатели всё-таки, я без какой-либо коннотации это говорю, писатели, мне кажется, всегда популярнее.

Г. ВИНОГРАДОВ – Популярнее. Ну, слово, просто слово изначально. И потом, насколько я знаю, авторы мероприятия с писателями, ну, медийные люди, которых все знают. Художников мало кто знает. Художников знают мало. Это, может быть, и правильно.

Д. БОРИСОВ – На секунду вернёмся к хоккею. 5:2. Забили словаки.

Г. ВИНОГРАДОВ – Ну, противник достойный. Что ж… Но отпускать их нельзя.

Д. БОРИСОВ – Ну, там уж времени осталось совсем немножко. 10 минут.

А. ПЛЮЩЕВ – Ну, немножко… полпериода. Но ничего, 5:2 – это хорошо, чтоб не расслаблялись. Нормально.

Д. БОРИСОВ – Тут спрашивают, кто такие Олег и Олежка. Всё-таки майские жуки.

Г. ВИНОГРАДОВ – Да, и по-старинному – майские хрущи.

Д. БОРИСОВ – Да, да, да.

Г. ВИНОГРАДОВ – Исчезнувшие с горизонта Москвы, хотя всё детство, я помню, я частично жил на Филевском парке, да даже на Садовом кольце они летали, где я жил у Курского вокзала. Сейчас нет.

А в Туле…

Д. БОРИСОВ – В Подмосковье есть, я только что…

Г. ВИНОГРАДОВ – Да? Ну, значит, лучше стали дела. А в Туле просто…

Д. БОРИСОВ – Давайте покажем их. Поближе сейчас к камере поднесём.

А. ПЛЮЩЕВ – Сейчас был недавно в Тель-Авиве – там полно. Все в Тель-Авив улетели из Москвы.

Д. БОРИСОВ – Да, все хотят лучшей жизни, не только люди.

А. ПЛЮЩЕВ – Я думаю, что видно. Я сейчас тоже проверю, как оно действует. Пока скажу нашим слушателям, что присоединяться к нам, несмотря на хоккей, вы можете +79859704545 или через twitter, аккаунт vyzvon. Там ещё не дошло до «Сетевизора», там ещё Олег банку держит. Так что ничего, сейчас увидите.

Г. ВИНОГРАДОВ – Ну как они там? Смотри…

Д. БОРИСОВ – Вот, прямо здесь.

А. ПЛЮЩЕВ – Сейчас увидите.

Д. БОРИСОВ – Вот, как-то так.

Г. ВИНОГРАДОВ – Прекрасно, да. Вот, ребята, прославились.

Д. БОРИСОВ – Всё, есть.

Г. ВИНОГРАДОВ – Я обещал им, обещал, что вас узнает весь мир.

А. ПЛЮЩЕВ – Прекрасно видно. Всё. Все увидели…

Д. БОРИСОВ – В стиле Николая Николаевича Дроздова давайте вы нам животных… будет у нас продолжение этого дела.

Г. ВИНОГРАДОВ – Если бы на острове оказался, съел бы их небось. Я уж бы не стал есть ни за что. А он бы, небось, съел.

Д. БОРИСОВ – Ты бы съел, Саш?

Г. ВИНОГРАДОВ – Нет, Дроздов, я имею в виду.

А. ПЛЮЩЕВ – Нет, это не про меня.

Г. ВИНОГРАДОВ – Я краем уха слышал, как лягушек каких-то… и отравились все… Вот, не надо есть лягушек, и жуков не надо.

Д. БОРИСОВ – Ну, там все были виноваты. Все же пошли, согласились съесть. Ладно, давайте отвлечёмся немножко от этого экрана магического, на котором рисуют нам цифры, по-прежнему 5:2. +79859704545 – это наш СМС-приёмник, на который можете присылать сообщения. Заметили наши слушатели, что у вас рядом с вами на столе лежит ещё нечто.

Г. ВИНОГРАДОВ – Да, некая гантеля такая музыкальная. Это инструмент называется фриу. Фриу – не от слова «free», хотя, в принципе, соответствует, то есть здесь используется свободная вибрация. Ну, фриу, потому что я когда-то писал стихи в стиле Хлебникова, очень много неологизмов насочинял, и когда я называю…

Д. БОРИСОВ – Это ваши названия?

Г. ВИНОГРАДОВ – Да, то есть я попал в ситуацию, когда надо заново переназвать мир. Вот, вы что-то видите новое, и вы называете его, не словарём пользуетесь, не определениями предыдущего поколения, а сами смотрите и называете. Вот, я назвал это «фриу». Состоит из двух частей, настроенных в терцию, то есть очень благозвучный… Звук извлекается толкушкой, обмотанной скотчем. По принципу это похоже на тибетские чаши, только громче. Поэтому очень удобен этот инструмент для шествия. Во-первых, можно держать в руке очень удобно и хорошо, далеко звук… очень далеко летит. А при ударе в торец – трезвон.

Весёлое такое, легкое настроение.

Д. БОРИСОВ – Не знаю, передаёт ли радиоприёмник, но у нас тут такое стерео…

А. ПЛЮЩЕВ – Здесь просто шикарно.

Г. ВИНОГРАДОВ – Это дома, когда играет несколько таких инструментов, получается такая атмосфера, непонятно даже, это не стерео, не квадро, а даже сфера такая звуковая образуется. И внутри неё…

Д. БОРИСОВ – А что на второй части этого инструмента намотано? Из чего оно состоит?

Г. ВИНОГРАДОВ – Это скотч, просто скотч.

Д. БОРИСОВ – Просто обычный скотч?

Г. ВИНОГРАДОВ – Да, для того чтобы более мягко звук выходил, без резких идей…

А. ПЛЮЩЕВ – Непрозрачный скотч.

Г. ВИНОГРАДОВ – Да, здесь появляется шуршание. А так более мягко, практически из ничего звук выползает. Ручка - изначально две крышки от туристических котелков.

А. ПЛЮЩЕВ – Только хотел сказать – на крышку от котелка похоже.

Г. ВИНОГРАДОВ – В своё время, когда я начал этим заниматься, в магазине «Турист», который на Костанаевской улице, приобрёл вместе с моей знакомой флейтисткой… почти все котелки, больше 100 штук. И потом все их переделал в музыкальные инструменты.

А. ПЛЮЩЕВ – Фриу называется?

Г. ВИНОГРАДОВ – Фриу. Фри-у.

А. ПЛЮЩЕВ – Это я для отправки прямо сейчас в Twitter, чтобы люди посмотрели, те, кто не видит.

Г. ВИНОГРАДОВ – Да, пускай посмотрят. Причём, они самого разного размера – от очень маленьких до больших, где-то такого размера котлы, тоже на палках… уже играют на них такими двухкилограммовыми колотушками с резиновыми намотками. Даже больше, тяжелее.

А. ПЛЮЩЕВ – Каким образом настраивается этот инструмент?

Г. ВИНОГРАДОВ – Ну, можно отпиливать просто по диаметру, равномерно спиливать. Но проще, конечно, изначально выбрать из большого количества, придя в магазин, постучать их, послушать.

А. ПЛЮЩЕВ – Как на вас смотрят, когда в магазине простукиваете крышки?

Г. ВИНОГРАДОВ – Сначала с недоумением, а потом, когда я прихожу в очередной раз, уже – о, здравствуйте, вот у нас новая партия. Пожалуйста.

А. ПЛЮЩЕВ – Отлично звучат, знаете…

Г. ВИНОГРАДОВ – Котелок уже не как на нём готовить, новая жизнь у котелка. Ну, похоже как бы, вот… То есть одна из задач художника – это заново переосмыслить реальность, дать новое назначение тому, что привычно. У меня был такой случай, как бы в Лондоне я шёл… а я шёл на выступление, и шёл мимо стройки, и там стояла сирена, красная ручная сирена, которая так – у-у-у. Я подумал – да, девушка, ты здесь объявляешь только обед, возьму-ка я тебя с собой. И взял её. И она пошла со мной сразу же на выступление, поработала в новом качестве уже. Потом опять на стройке поработала.

А. ПЛЮЩЕВ – Всё как-то получается, что можно прямо проходя мимо, найти в жизни искусство.

Г. ВИНОГРАДОВ – Да. В этом весь и фокус, что искусство растворено в жизни, и художник отличается повышенной чувствительностью к этому, и он вычленяет это и показывает зрителям. Если зритель способный, то он это воспринимает, и потом сам уже способен то же самое наблюдать. Точно так же как музыканты раскрывают, ну, некоторые аспекты реальности. А вот, допустим, особенно в XX веке расширилось понятие, что такое музыка. Джон Кейдж, допустим, если взять… Показал, что и тишина – музыка. Точнее, даже не показал, он заново это показал, потому что это присутствовало в разных музыкальных традициях.

Д. БОРИСОВ – А можно попробовать?

Г. ВИНОГРАДОВ – Пожалуйста. Это очень легко, да.

А. ПЛЮЩЕВ – Сыграть на фриу?

Д. БОРИСОВ – Захотелось поучаствовать.

Г. ВИНОГРАДОВ – Давайте его возьмите… как циркулем, абсолютно под одним углом, не перпендикулярно, а чуть-чуть под наклоном.

Д. БОРИСОВ – Прям чувствую себя первопроходцем.

А. ПЛЮЩЕВ – Да, я даже тебя сфотографирую, чтоб тебя на память…

Г. ВИНОГРАДОВ – Без сильного давления. Но чуть-чуть давить надо, да. Вы можете сделать легкий удар по касательной.

Д. БОРИСОВ – Вот так.

Г. ВИНОГРАДОВ – И с этого начать движения. Во-во-во, вот и пошла.

Д. БОРИСОВ – Уау! Вообще… Я прямо чувствую, как мы мыслями улетаем куда-то. Ты не улетаешь ещё?

А. ПЛЮЩЕВ – Нет, потому что я думаю, как… нам же ещё надо будет отчитаться за исполнение произведения. Как ты это произведение обозначишь? Мы же в прямом эфире должны по авторским правам отчитаться.

Д. БОРИСОВ – Всё правильно, я наконец-то напишу, что автор Дмитрий Борисов. Слова Дмитрия Борисова. И пусть мне потом права отчисляют.

Г. ВИНОГРАДОВ – Первое исполнение состоялось в эфире. То есть это явлется уже основанием для авторских прав.

А. ПЛЮЩЕВ – Ну всё, до конца эфира… Можно и поговорить теперь нормально. Герман, а когда вы почувствовали, собственно, что вы художник? Потому что это, ну, поскольку я понимаю, что детство было в том числе и спортивное. То есть вы в детстве были, наверное, не очень близки к арту?

Г. ВИНОГРАДОВ – Да, меня не водили в художественную школу. Но в самом раннем детстве я много рисовал. А в школе раньше я начал играть на гитаре, чем серьёзно интересоваться изобразительным искусством. Ну, где-то в старших классах школы я проявил интерес. Потом его воплотил в занятиях каких-то. Заканчивал я архитектурный факультет Института инженеров землеустройства, то есть тогда у меня не было ещё достаточно мастерства… я хотел поступать в МАРХИ, но получил из-за неподготовленности своей получил неудовлетворительную оценку по рисунку. А там как-то пошёл… основное моё формирование в качестве художника началось в процессе обучения в институте. Я занимался в студиях уже с очень хорошими художниками, и, в общем, получилось так, что судьба повела меня по траектории, которая мне дала встречу именно с теми людьми… Я не стал тратить время, в общем, на лишние занятия.

А. ПЛЮЩЕВ – Мне знаете какой парадокс не даёт покоя? Это, конечно, такая дисгармония между, на мой взгляд, дисгармония, между вашим внешним обликом и вашей внутренней добротой, которая от вас исходит. Почему? Я объясню. Мне кажется, что в нашем социуме, который у нас здесь, быть с таким внешним образом, внешним имиджем – это обрекать себя на озлобление, потому что очевидно, что будет давление на тебя, и значит ты будешь реагировать. Каким образом вам удаётся… Потому что здесь был reply один мне, когда я сфотографировал вас ещё за пределами студии, отправил в Twitter, и мне был ответ один: «Гляжу – Карабас-Барабас, а глаза добрые». Это передаётся даже через снимок, через Twitter.

Г. ВИНОГРАДОВ – Ну, дело в том, что это такая постоянная практика, поскольку я в результате всё-таки большую часть своей творческой деятельности посвятил мистериальному искусству перформансу, а это такое искусство, которое как раз требует абсолютно расслабленного состояния в любом окружении, и, собственно, каждый начинающий перформер даже обязан просто, как художник обязан, поставить руку или глаз, то есть овладеть моторикой, точно так же надо овладеть своим внутренним состоянием, то есть научиться управлять им. И для этого есть как раз очень полезное упражнение – это нахождение даже во враждебной среде или в которой эта среда не воспринимает. Вот, я сейчас приехал на метро, и, естественно, там были разные самые… сегодня воскресенье, там часть народа подвыпившая, очень оживлённая. Но если я правильно иду, расслабленный и доброжелательный, то я просто прохожу, как сквозь, ну, не знаю, как сквозь пустоту. Но при этом я вижу, что бОльшая часть людей улыбается, настроение повышается, то есть это ещё такая дополнительная работа перформера в городе отвечать за хорошее настроение маршрутов, по которым ты идёшь. Если ты прошёл здесь и если люди не сложились пополам от хохота, значит, ты что-то недоработал, что-то недоделал. А потому что у меня, собственно, такая задача – шокировать или тыкать людям… Есть такое тоже в современном искусстве… искусство такое… где конфликт наоборот пытаются разжечь. У меня такой задачи нет и установки такой нет.

Д. БОРИСОВ – Чувствую я, что после эфира нам придётся выходить здесь на Новый Арбат и нести людям хорошее настроение. 6:2.

А. ПЛЮЩЕВ – Да они сами тебе принесут.

Д. БОРИСОВ – Да, взаимно пропитывать друг друга…

А. ПЛЮЩЕВ – Ну и там осталось 40 секунд.

Д. БОРИСОВ – 40 секунд, да. Можно их…

Г. ВИНОГРАДОВ – А потом, знаете, буквально за сегодняшний день этот облик изменился много раз. Стоит, допустим, раскрутить бороду, одеть не такой незаметный наряд, и уже становишься другим человеком. Получается, как в песне…

Д. БОРИСОВ – И не хватает взглядов уже?

Г. ВИНОГРАДОВ – Не хватает взглядов. Как в песне Высоцкого – тот же человек, а я тот же самый. А, я забыл точно слова. Помните, песня такая была у Высоцкого?

А. ПЛЮЩЕВ – Нет, я, кстати, не помню, несмотря на…

Г. ВИНОГРАДОВ – А я тот же самый… вот уж действительно, всё относительно. Всё-всё-всё-всё. Вот такие слова там. И об этом ещё писали сюрреалисты, вот, допустим, по-моему, как раз… да-да-да, не Дали, вот… у меня вылетело сейчас… кинорежиссёр.

А. ПЛЮЩЕВ – Буньюэль?

Г. ВИНОГРАДОВ – Да, Буньюэль. Буньюэль любил ездить иногда и переодеваться… в общественном транспорте ездить в костюме рабочего дорожного или… переодеваться в такие как раз непрестижные одеяния. И он смотрел, как меняется отношение к нему, то есть девушки перестают на него смотреть, как будто исчезает с горизонта, становится человеком-невидимкой. Это иногда тоже интересно – так взять, нарядиться во что-то такое и раствориться. Перестать… А потом наоборот.

А. ПЛЮЩЕВ – Но, с другой стороны, есть и далианский принцип – пока люди рассматривают усы, я рассматриваю их.

Д. БОРИСОВ – Слушайте, большой праздник. Закончился матч. 6:2.

Г. ВИНОГРАДОВ – Ура! Ура!

Д. БОРИСОВ – Чемпионат мира по хоккею. Россия чемпион. Можно выходить на улицы, кричать, радоваться.

А. ПЛЮЩЕВ – Это призывы?

Д. БОРИСОВ – Я не призываю, что ты, я просто говорю, что можно.

А. ПЛЮЩЕВ – Можно.

Д. БОРИСОВ – Посмотрим. К сожалению, нет здесь у нас окон.

А. ПЛЮЩЕВ – Ну и славно. Выиграли – и хорошо.

Д. БОРИСОВ – Что Олег с Олежкой скажут нам на это? Чем они занимаются у нас? Есть у вас контакт с ними?

Г. ВИНОГРАДОВ – Да что-то они молчат, ребята. А, они просто… они читают. Дело в том, что я… да, читают книжку мою. Я же вчера, кроме того что шествовал, я… это была ещё и презентация моей книжки. «Книга «лекарств и снадобий». В этой книжке я длительное время… ну, по просторам нашей бескрайней Родины ездил, собирал различные рецепты. Я открываю на любой странице эту книжку, вы можете найти рецепт, допустим, как правильно голосовать за президента, как омолодиться…

Д. БОРИСОВ – Давайте прочтём что-нибудь.

Г. ВИНОГРАДОВ – Ну, я с уведомлений начну, как начинается книжка, допустим.

Д. БОРИСОВ – Вот, как голосовать, интересно.

А. ПЛЮЩЕВ – Ну, мы уже пролистали.

Г. ВИНОГРАДОВ – Ну, сначала про уведомления. «Косил я баклажаны. Устал маненько. Да… баклажаном прикорнул чуток. Пока меня не было для окружающей среды, ботинок мой соплёй клееной взбунтовался и убёг куда-то. Я это сперва это озадачился, а после ус накрутил, да как… под юбку. Там започевал. Так что в ближайшее время звонить вам, глубокоуважаемый Владимир Владимирович, буду отсюда. Так нашим и передай».

Или, допустим, портвейн. Вот, здесь портвейн часто присутствует как напиток, способствующий правильному настрою сознания.

Вот, допустим, портвейн грибной одноразовый. «Одноразово выпить бутылку портвейна, собирая грибы в утреннем сосновом бору, берёзовой роще или вроде тоге. Ещё раз одноразово выпить бутылку портвейна, любуясь родной природой. Разуться, походить босиком, ощутить живые токи от матери-земли, и одноразово выпить ещё бутылку портвейна. Внутренне улыбнуться всему миру. Когда придёт время выборов, отдать свой голос за достойного кандидата».

А. ПЛЮЩЕВ – Ну, это прямо Ерофеев буквально. Извините за такое сравнение.

Г. ВИНОГРАДОВ – Ну, дело в том, что я живу Курский вокзал. Есть преемственность.

А. ПЛЮЩЕВ – Конечно.

Г. ВИНОГРАДОВ – Конечно. У Курского вокзала у нас все такие… Ну или вот напоследок. «Называется «повидло братское». Я на память его помню, этот рецепт. На большой праздник повидаться с младшим братиком. Крепко-крепко его обнять, пока из его ушек, глазок и носика не полезет повидлочко. Собирать в жбан, раздавать прохожим, призывая голосовать за «Единую Россию».

А. ПЛЮЩЕВ – Всё-таки политизированность чувствуется в книжке.

Г. ВИНОГРАДОВ – Ну, это дух времени. Это, опять же, не я, это народ писал. Я-то это собрал всё в одно целое.

А. ПЛЮЩЕВ – Вы сами насколько свою политизированность ощущаете? Есть какая-то… часто художники говорят – мы вообще от политики в стороне.

Г. ВИНОГРАДОВ – Ну, нет, нет. Всё-таки приходится сталкиваться. Реальность заставляет иногда участвовать. Допустим, я принимал участие в выставке «Осторожно, религия». Потом три года почти у меня было потрачено на хождение в суды, потому что знакомый мой Юрий Самодуров, в общем, человек, которого я очень уважаю, был под судом. И ещё одна моя знакомая, ныне покойная… тоже была под судом. Тут уж никак… тут приходилось ходить на суд, я фиксировал заседание, потом это расшифровывалось, и был виден… то есть это была тоже художественная работа, поскольку через эти все расшифровки ежедневных этих показаний, поскольку в суде как были свидетели обвинения, так и свидетели защиты, и все вот эти показания показывают абсурд всего этого. Видно было, насколько это всё… В общем, это…

А. ПЛЮЩЕВ – Ситуация с искусством в нашей стране. Не в том смысле, что каков уровень, я не знаю, художников, да? Не об этом. А ситуация с тем, насколько можно свободно выражать свои художественные концепции, скажем так, какова она сейчас?

Г. ВИНОГРАДОВ – Сейчас очень сильная возникла даже не цензура, а самоцензура.

А. ПЛЮЩЕВ – У художников тоже?

Г. ВИНОГРАДОВ – У художников в том числе. И, конечно же, после судебных процессов – «Осторожно, религия», а потом «Запрет на искусство». В общем, выставка «Запрет на искусство» была посвящена как раз цензуре, то есть когда… самоцензуре, точнее. Но они были представлены… это продукции работ, которые сами художники по каким-то соображениям цензуры внутренних сняли с выставки. И кураторы сняли или галеристы. И, естественно, художник всё-таки это… ну, он не борец такой же свободы, если это не политический активист как вид искусства, или как группа «Война», допустим. Или “Pussy riot”, которые… собственно, их предметом искусства является конфликт и обнаружение болевых точек и тыканье туда, вот, показыванье… вот так и так. А художник – это человек, который просто занимается какой-то особой деятельностью. В общем, часто очень бывает и недалёк, неширокий кругозор, и многие художники как таковые являются просто, ну, так сказать, обслуживающим персоналом, допустим, пишут парадные портреты художники. Художник, да, мастер, у него есть умение. Но общего представления о мироустройстве, о месте, и тем более градуса свободного мышления у него не хватает. Поэтому художник – это очень разная такая субстанция.

А. ПЛЮЩЕВ – Но, с другой стороны, наверное, бульдозерами выставки не давят?

Г. ВИНОГРАДОВ – Ну, не бульдозерами – тюрьмой давят. Тюрьмой теперь. Тюрьма. А что тяжелее, непонятно. Если уж за такие простые росчерки белым по костюму на бульварах ОМОН дубасит людей. Это что такое – графический жест, белая тряпочка на костюме. За это людей дубасят. Ну, это покруче, чем бульдозер всё-таки. Картина – она неживая. Тем более художники получили славу бульдозерной выставки. А эти, кроме синяков, ну и воспоминаний, конечно, то есть будет, что внукам рассказать, что ходили на бульвар и сталкивались.

Так, вернёмся к нашим ребятам. Что вы думаете на эту тему, ребята?

Д. БОРИСОВ – У ребят, кстати, есть шанс попасть в Кремль. Нам написали, что выходной в Кремле в четверг. В понедельник всё может быть.

А. ПЛЮЩЕВ – Хотел вот ещё о чем спросить. Вы же, собственно, если, может быть, не того поколения, то той среды, я имею в виду конец 80-ых, это «Звуки Му», Пётр Мамонов.

Г. ВИНОГРАДОВ – Я скажу вам больше. Вот, вы назвали первое название…

А. ПЛЮЩЕВ – Ну, «Звуки Му», с ними вы вместе делали же что-то?

Г. ВИНОГРАДОВ – Не то что… вчера играли.

А. ПЛЮЩЕВ – Вчера?

Г. ВИНОГРАДОВ – У меня сейчас два проекта. Помимо «Бикапо небесного леса», это «Гроздья винограда» группа, в которой участвуют все музыканты «Звуков Му», кроме Петра Николаевича.

А. ПЛЮЩЕВ – Ну, да.

Г. ВИНОГРАДОВ – Мы исполняем мои песни. Это один проект. А второй проект возник тоже недавно относительно. Называется «О Звуки Му». Я в нём участвуют и исполняю уже несколько песен Петра Мамонова. Но там исполняет по несколько песен каждый участник группы. И басист, и барабанщик, и фагот Александров, и клавишник Павел Хотин, и, конечно же, Алексей Бортничук, брат Петра.

А. ПЛЮЩЕВ – Я как раз хотел спросить, потому что очень чувствуется именно тот настрой, тот дух во всём, что вы говорите. Это всё-таки даже, может быть, какие-то нотки, я не знаю, там, Мамонова раннего, Шевчука. Я во всём это улавливаю. Это прямо поколение говорит…

Г. ВИНОГРАДОВ – Как я для себя это понимал, то, что мы плыли параллельным курсом, каждый занимался на своей территории, но настолько общей у нас была экзистенция такая и даже некоторые привычки, в том числе и плохие, что мы естественным образом, то есть в какой-то момент соединились с музыкантами и стали играть вместе. Тут никакого противоречия не было и никакого ни препятствия, ни внутренних каких-то…

А. ПЛЮЩЕВ – Но, с другой стороны, Пётр Мамонов – он, насколько я понимаю, избрал несколько иной путь, хотя чёрт его знает, где здесь тот путь, а где иной. И никогда не знаешь… Я спрошу просто – как вы относитесь к тому, что сейчас он делает? С одной стороны, снимается в кино, выступает со своими какими-то сольными выступлениями, и, с другой, он, как на простом бытовом уровне говорят, превратился в юродивого как бы.

Г. ВИНОГРАДОВ – Ну, я не знаю, насколько он превратился в юродивого. Не знаю.

А. ПЛЮЩЕВ – Это не мои слова.

Г. ВИНОГРАДОВ – Мне не нравится его, если честно, нравоучительность в интервью. То есть все интервью – это попытка транслировать… на мой взгляд, неуместно. Наоборот, я никогда бы не стал на аудиторию, тем более в светской какой-то передаче или… ну, говорить о сокровенном в такой форме, в студии или где-то… по-моему, это глупо, мне кажется. Если для батюшки Дмитрия Смирнова это просто его жизнь постоянная и, собственно, он этим занимается, то всё время повторять, цитировать… Во-первых, я не люблю цитаты как таковые. Я в этом смысле… мне близка идея о том, что всё время цитировать – всё равно что употреблять уже один раз съеденную пищу, то есть чужую как бы. Он говорит всё время не от своего лица, а всё время пытается из отцов, там, из святых писаний по цитате выдёргивать, хотя ясно, для того чтобы это дошло до человека, до его потенциального слушателя, это должен человек сам сидеть уединённо, читать тексты, предаваться посту, молитве, и тогда это имеет какой-то смысл. У меня такая точка зрения.

А когда Пётр Николаевич на сцене, смотришь, как он там танцует, понятно, что он занимается своим делом. И так занимается, в общем, как никто другой. И в этом виде я им восхищаюсь и всегда восхищался. Начиная с первых концертов. Я первый раз, кстати, по соседству. Это было кафе «Валдай» когда-то. И там была в 1986 году совместная акция авангардистов -художников и музыкантов, и там в том числе выступали «Звуки Му». Я тогда первый раз увидел их. Я понял, что, вот, у ребят… Получилось, что спустя 20 лет мы с музыкантами стали сотрудничать.

А. ПЛЮЩЕВ – Так незаметно мы подошли к религии, хотя вы уже упоминали «Pussy riot», которые у нас имеют некоторое отношение к религии, скажем так. То, что сейчас происходит, если грубо, опять же, говорить, некий конфликт между клерикальной частью общества и так называемой интеллигенцией. Это я очень огрубляю.

Г. ВИНОГРАДОВ – Ну, да.

А. ПЛЮЩЕВ – Как вы относитесь, что вы видите, есть ли какой из этого выход?

Г. ВИНОГРАДОВ – Мой опыт участия во всяких конфликтных ситуациях, в том числе судебных, показывает, что конфликты возникают не между, допустим, православными… а между какой-то её частью. И как показывают последние события, что вот эта часть в самых верхних своих эшелонах власти оказывается не такими уж безупречными. И поэтому… А простые какие-нибудь бабушки… и очень много примеров, когда люди искренне верующие совершенно понимают, в чём… Те же самые “Pussy riot”, что они хотели донести. Не хотят, чтоб их четвертовали, вот, не хотят, и всё. А хотят, чтобы по-христиански к ним отнеслись. А вот четвертовать не хотят. И считают всякие стояния эти тоже какими-то неуместными и даже, ну, в общем, для церкви нелицеприятными, невыгодными для церкви получаются.

А. ПЛЮЩЕВ – А какие у вас лично отношения с религией?

Г. ВИНОГРАДОВ – У меня лично отношения…

А. ПЛЮЩЕВ – Я не спрашиваю о вере, православный, не православный. Вот, именно с религией.

Г. ВИНОГРАДОВ – Хорошие отношения. У меня, может быть, генетически православие просто заложено. Мой прадед служил с Иоанном Кронштадтским, последним русским святым, и был расстрелян, претерпел… то есть он является новомучеником. Служил в Питере и в Кронштадте служил, ну, во многих храмах. Его сначала предварительно сажали, пока уже наконец он окончательно… а он всё время против властей, против победы… Там получается даже такой уникальный момент, что в период, когда я был дворником и сторожем, я сторожил место, не знаю, вот, Ивановский монастырь – там был архив каких-то трудовых книжек, я сторожил его.

А два года назад я узнал, что в этом месте был концлагерь, где был мой прадед. То есть я таким образом замкнул какие-то эти события.

Д. БОРИСОВ – Смотрите, ведь говоря о высоком, о небесном, этой зимой вы сделали нечто, что повергло в шок очень многих. Вы поднялись на самый верх Москва-Сити и облили себя водой при температуре немыслимой – под минус 30.

Г. ВИНОГРАДОВ – Ну, скажу, что это моя обычная на самом деле практика. Более того я скажу, что Сити вообще своим происхождением обязан мне. Моя школа 711-ая как раз находится у моста Багратиона напротив. А у меня с детства, помимо всего прочего, ещё была любовь к небоскрёбам. И я, сидя на уроке математики или биологии, глядя в окно на Москву в ту сторону, думал – а почему бы здесь небоскрёбам не появиться-то?

А. ПЛЮЩЕВ – И именно это ваше желание…

Г. ВИНОГРАДОВ – Именно это моё желание воплотил Юрий Михайлович Лужков, у которого, это другая сюрреалистическая история, мне единственному удалось выиграть суд. Вот, тоже как это объяснить?

А. ПЛЮЩЕВ – А, это то самое дело «Юрий Лужков – уклюжий вор».

Г. ВИНОГРАДОВ – Это я автор этой анаграммы. А всё получается… и когда я увидел это «Сити», мне нравятся небоскрёбы, вот, просто с детства нравятся и всё, и мне хотелось оказаться наверху. Причём, это не было связано никак с владельцами этой башни, у меня просто желание… хотя они и использовали отчасти, повесили на сайт этот фильм, как рекламная акция. Но получилось как раз так, что то самое место, на котором я обливался, во время пожара загорелось именно оно спустя два месяца. Вот это тоже удивительно.

Д. БОРИСОВ – Вот так вот пускать туда художников.

Г. ВИНОГРАДОВ – Художники завязывают, если по-настоящему внедряются, они завязывают какие-то новые нити судьбы, и дальше это раскручивается, образуется верчь, которая может привести непонятно куда. Вот, тоже я привёз двух жуков, в Кремль выпущу – а что дальше? Кто знает?

А. ПЛЮЩЕВ – Страшное дело вообще. Даже то, что они посидели здесь в студии. Целый час пребывания тоже неизвестно, как скажется на перспективах.

Д. БОРИСОВ – А мы их держали в руках… благо в банке.

А. ПЛЮЩЕВ – Не то слово, да.

Г. ВИНОГРАДОВ – Но можно их и погладить.

А. ПЛЮЩЕВ – Да, можно попробовать. Вы сказали, что это часть вашей обычной практики?

Д. БОРИСОВ – Обливаться водой?

Г. ВИНОГРАДОВ – Да, да, часть обычной практики. Во-первых, обливаться водой – раз. Вот, в своё время… я вырос на Садовом Кольце, а бабушка жила на Филёвском парке, там самое лучшее место в Москве, если вы знаете, особенно было в 60-70-ые годы. Самая чистая природа. Москва-река втекает. Там завод Хруничева. А трудовые люди, рабочие, настоящие такие, высококвалифицированные, они за здоровьем следят. Там были самые сильные моржи. Я всё время ездил кататься на лыжах, там самые сильные моржи. Я думаю – вот как бы мне тоже к этому приобщиться. И в школе мне нравилось первому придти без пальто, потом без шапки. И в какой-то момент я стал практиковать моржевание. А потом познакомился ещё с учением Порфирия Иванова и решил на территории искусства использовать понятие «холод» вообще. И где-то в середине 90-ых я стал практиковать поэтические перформансы, то есть чтения стихов, сидя в проруби, как раз на Филёвском парке и произошло.

Раз в неделю я приглашал публику ночью, чтоб это было таинственно, мистериально. Публика сидела у костра на берегу, а я сидел в проруби, оттуда вещал, потом время от времени вылезал, опять нырял, а на дне у меня были спрятаны разнообразные предметы, в том числе тропические фрукты, всякие… И я в процессе выступления доставал это, и заканчивалось выступление… я публику угощал фруктами из проруби. А почему я решил это делать в проруби? Чтобы слово поэта наконец-то обрело свою звонкость свою настоящую. Чтобы поэт отвечал за то, что говорит. А в проруби трудно о пустяках говорить. Говоришь о главном.

А. ПЛЮЩЕВ – Но, с другой стороны, это же нахождение сразу в двух средах. Это тоже имеет…

Д. БОРИСОВ – А потом и ещё огонь там, понимаешь?

А. ПЛЮЩЕВ – Огонь там, да.

Г. ВИНОГРАДОВ – Огонь на берегу. Но там случались казусы. Говорили, для того чтобы фрукты не сносило течением, потому что один раз снесло, я ныряю с фонарем, ищу – фруктов нет моих. Я в пакет с фруктами положил топор. Но один раз и топор унесло. Вот, я ищу-ищу, плюнул – ушёл. На следующий день пришёл с граблями, с фонарём. Представьте сцена: вечер, ходит человек с граблями, с фонарём, шурует на дне граблями жёлтыми пластиковыми, находит топор, достаёт его и удовлетворённо идёт домой.

А. ПЛЮЩЕВ – Герман Виноградов гость сегодняшних «Попутчиков». Алёна просит напоследок, если можно, ещё раз извлечь чарующие звуки из фриу.

Д. БОРИСОВ – Давайте отметим победу… Говорят, уже все гуляют, кричат.

Г. ВИНОГРАДОВ – Посвящается нашей сборной…

Д. БОРИСОВ – Давайте мы присоединимся.

Г. ВИНОГРАДОВ – Можно сопровождать это пением ещё.

Д. БОРИСОВ – Это была программа «Попутчики». До следующего воскресенья. Пока.