Владимир Еремин - Попутчики - 2012-01-08

Д.БОРИСОВ: 23 часа и 6 минут в российской столице, вы слушаете радио «Эхо Москвы», добрый вечер. Меня зовут Дмитрий Борисов, начинается программа «Попутчики». Сегодня она начинается в усеченном составе, потому что прекрасная треть состава ведущих давно улетела куда-то, менее прекрасная треть улетела только сегодня, но подальше, в Нью-Йорк. Я имею в виду Татьяну Фельгенгауэр и Александра Плющева. Остался я здесь один, но все равно не один. В ближайший час здесь, в эфире «Эха Москвы», со мной будет Владимир Еремин ехать в нашем виртуальном поезде. Добрый вечер.

В.ЕРЕМИН: Добрый вечер.

Д.БОРИСОВ: Приятно вас видеть, особенно слышать.

В.ЕРЕМИН: Мне тоже приятно находиться в этих стенах.

Д.БОРИСОВ: Вы можете присоединиться, дорогие слушатели, к нам при помощи мобильного телефона нашего +7-985-970-45-45. Туда вы можете присылать свои смс-сообщения, вопросы, пожелания, все, что хотите, нашему гостю. Все почитаем, обсудим. Сегодня прекрасный постпраздничный вечер. Уже много, хотя мы только начали, чувствую, что должно быть интересно. Кстати, на сайте «Эха Москвы» работает Сетевизор. Может быть, прямо сейчас вы уже видите Владимира Еремина, не только меня. Можете там тоже присоединяться визуально к нашему эфиру, увидите, как же, если вдруг не знали. Я, кстати, видел вас в кино, не замечая, что это вы – голос Аль Пачино, Роберта де Ниро, Микки Рурка, что это тот же самый человек. Мне казалось, что, может, вас переозвучили в русских фильмах. Оказывается, нет, что это вы.

В.ЕРЕМИН: Просто, когда я работаю от себя, у меня есть какой-то особый, свой способ говорения. А когда я работаю за кого-то, то я вынужден считаться с их тембральными особенностями и каким-то образом подлаживаться под них.

Д.БОРИСОВ: Сейчас у меня здесь Аль Пачино, я так понимаю.

В.ЕРЕМИН: Не вполне. У Аль Пачино все-таки другой тембр.

Д.БОРИСОВ: Мы, когда задумали пригласить в «Попутчики» все самые известные голоса русского дубляжа, был у нас такой подпроект в рамках программы, который продолжается, у нас были некоторые ваши коллеги, то мы думали, вас мало. Потому что так кажется, что любое кино смотришь, заходишь в кинотеатр и слышишь (неразб.) И казалось – пять мужских, пять женских, вот такое ощущение, десять человек. Когда мы составляли список, и я специально смотрел фильмы каждого из людей, кто в нашем списке голосов, я специально проверял, знаком ли мне этот голос, чтобы какие-то случайные люди не попали, или те, которые не очень пока много озвучили, и оказалось, что вас все-таки много.

В.ЕРЕМИН: Ну да, я тоже думал, что это одна футбольная команда, а это примерно две.

Д.БОРИСОВ: Да, в списке чуть больше 20 фамилий получилось у нас. Все пришли по-разному вот в этот, с позволения сказать, бизнес. Как у вас получилось, что вдруг вы, театральный актер, снимающийся в кино, вдруг оказались в качестве…

В.ЕРЕМИН: Это было так давно, что даже слово «вдруг» не очень применимо. Как-то так получилось, что волей какой-то случайности, которая, наверно, и есть обличье судьбы, я оказался на дубляже еще, помню, в Питере. Там была и, надеюсь, сохраняется очень высокого уровня школа дубляжа. Там меня приняли очень тепло, пригрели, я там, пока жил и работал в Питере, достаточно регулярно появлялся то в одном, то в другом фильме, прошел очень хорошую школу. В частности, с Александром Сергеевичем Тимьяненко.

Д.БОРИСОВ: Но бывает же как-то первый раз. Кто-то привел, посоветовали? Понятно, что как второй, третий, четвертый, пятый…

В.ЕРЕМИН: Есть такая профессия «ассистенты по актерам», народ дотошный, они ходят по театрам, вслушиваются в голоса. Если какие-то голоса кажутся им привлекательными, они зазывают к себе, пробуют.

Д.БОРИСОВ: Так было, или так есть до сих пор?

В.ЕРЕМИН: Так было. Сейчас немножечко я уже в другом качестве, я стал невольником и заложником тех актеров, которых я озвучиваю. Мое непосредственное пребывание на дубляже зависит, предположим, от того, как часто снимается в кино Аль Пачино. Иногда хочется крикнуть ему за океан – дорогой Аль, снимайся почаще, потому что мне хочется тоже с тобой встретиться.

Д.БОРИСОВ: Неужели запрещают озвучивать других актеров?

В.ЕРЕМИН: Ну да, потому что существует негласное закрепление тех или иных актеров за теми или иными актерами зарубежными. В случае со мной это, как правило, Аль Пачино, реже Дастин Хоффман, реже Роберт де Ниро.

Д.БОРИСОВ: Кого у вас только нет. Я смотрел в списке, там и Гэри Олдман, был и Ричард Гир…

В.ЕРЕМИН: Это все эпизодически.

Д.БОРИСОВ: Ну, Гэри Олдман в «Пятом элементе» - это… ну да, может быть, эпизодически, но все-таки главный злодей. Там был и Джон Траволта.

В.ЕРЕМИН: Забавно, что я в памяти современников пока сохраняюсь, как артист дубляжа. Мне казалось, что есть еще какие-то другие ипостаси, которые могли бы быть поводом для разговора.

Д.БОРИСОВ: Да, я прошу прощения, что начал с этого и на этом делаю такой акцент. Но я не вижу в этом ничего плохого.

В.ЕРЕМИН: Я тоже не в претензии, просто мне это кажется забавным.

Д.БОРИСОВ: Это то, что просто через голос, через аудиовосприятие вы же остаетесь на подкорке таким ярким впечатлением от любого фильма, который смотришь. Идешь в кино, смотришь фильм с Аль Пачино, и явно ты два часа внимаешь его голосу, а оказывается, что голос ваш. Конечно, с вами как вами люди могут встречаться реже, чем со всеми вашими героями, которых вы озвучиваете, вместе взятыми.

В.ЕРЕМИН: Как ни странно, я все-таки поклонник не дубляжного кино.

Д.БОРИСОВ: Как вы можете так говорить?

В.ЕРЕМИН: (неразб.), то я стараюсь смотреть это. Потому что около 70 параметров личности выявляется через голос. И любая поделка, даже искусная, даже талантливая, все-таки остается подделкой. Я, например, очень хорошо чувствую на каком-то почти животном, чувственном уровне голос Аль Пачино. Притом, что я пытаюсь его воспроизвести в своей работе совместной с ним, я все-таки понимаю, что остается некая сфера, которая мне недоступна. Невозможно стать им, можно его воспроизвести, можно его хорошенько отсимулировать, но все-таки стать им…

Д.БОРИСОВ: Это подходит, может быть, к кино на английском языке, который люди знают, в основном. На титры смотреть и отвлекаться не очень интересно.

В.ЕРЕМИН: Да, но есть закадровые переводы.

Д.БОРИСОВ: Вы ими тоже занимаетесь?

В.ЕРЕМИН: Сейчас нет.

Д.БОРИСОВ: А раньше было?

В.ЕРЕМИН: Раньше – да.

Д.БОРИСОВ: А что вам интереснее было в профессиональном плане?

В.ЕРЕМИН: Безусловно, дубляж интереснее.

Д.БОРИСОВ: Я больше всего люблю фильмы, озвученные двумя голосами. Это компромисс такой между тем, что не отвлекаешься ни на титры, ни на язык, ни на что, и вроде слышишь и эмоции оригинальные, и при этом тебе благополучненько в уши вкладывают русский текст, тебе не нужно задумываться об этом.

В.ЕРЕМИН: По молодости, я помню, довольно много озвучивали таких фильмов, иногда по два фильма в день или даже по три. А потом, когда я приходил домой, я ловил себя на том, что я стремлюсь включить какую-нибудь картину, чтобы ее еще раз посмотреть.

Д.БОРИСОВ: Потому что не помните, или просто…

В.ЕРЕМИН: Нет, просто потому что всякий раз ты обращаешь внимание на какие-то вещи, которые при такой поверхностной работе, к сожалению, проходят мимо. Это касается великого кино, американского, в первую очередь.

Д.БОРИСОВ: Кстати, вы же не были замечены в дубляже сериалов в 90-е годы, или вы озвучивали? Откройте тайну.

В.ЕРЕМИН: Было, было.

Д.БОРИСОВ: Как же без «Богатые тоже плачут».

В.ЕРЕМИН: Мишу Ефремова я озвучивал в «Королеве Марго».

Д.БОРИСОВ: Это наша история, это наш сериал. Кстати, почему Ефремова решили переозвучить?

В.ЕРЕМИН: Там был конфликт с продюсером, продюсер отказался от того, чтобы Миша сам озвучивал себя, и вот тогда возник я.

Д.БОРИСОВ: А вы говорите, что через модуляции голоса личность… в оригинальном кино иногда переозвучивают актеров, и, казалось бы, Михаил Ефремов…

В.ЕРЕМИН: Я не знаю, что выиграл от этого Ефремов, что я его озвучивал. Но мне кажется, что у него была замечательная работа.

Д.БОРИСОВ: А он тоже себя озвучивал, или он даже не пытался?

В.ЕРЕМИН: Я повторяю, он не был допущен, не сошлись, видимо, в чем-то с продюсером. Я не очень в курсе, что там было.

Д.БОРИСОВ: Здесь просят вас спросить: раз уж вы не очень с большой радостью воспринимаете, что вас в первую очередь встречают по голосу, как бы вы сами себя представили, как кого, если не как актера дубляжа? У вас слишком много ипостасей.

В.ЕРЕМИН: Может быть, даже слово «слишком» здесь применимо. Я в последнее время очень много времени уделяю педагогике. Я уже вторую мастерскую с моим другом и коллегой Владимиром Фокиным набираю во ВГИКе. Это то, что меня очень увлекает. Потом, при занятиях педагогикой очень часто возникают такие профессиональные травмы, когда в тебя залетает еще другая бацилла – бацилла режиссуры. Я тоже пустился на эту шаткую стезю, и последние несколько лет довольно активно занимаюсь режиссурой.

Д.БОРИСОВ: Театральной?

В.ЕРЕМИН: Я имею в виду только театральную. Получаю от этого очень большое удовольствие, потому что огромная часть моей жизни прошла в кинематографе, и сейчас возвращение в театр я ощущаю как возвращение к чему-то очень домашнему, теплому и очень родному.

Д.БОРИСОВ: Я опять о своем, простите. Вы так часто контактируете, видите, что происходит в западном кинематографе, в голливудском. Не хотелось как-то попробовать себя там, сказать тем же студиям, которые наверняка утверждают ваш голос, как происходит сейчас, когда утверждают голос актера, посылают куда-то, проверяют…

В.ЕРЕМИН: Засовывают в компьютер.

Д.БОРИСОВ: Проверяют разными способами. Вас тоже по компьютеру проверяли?

В.ЕРЕМИН: Говорят, что да, на соответствие оригиналу проверяют именно таким компьютерным манером.

Д.БОРИСОВ: Странно, что не на слух, казалось бы, а по диаграмме.

В.ЕРЕМИН: Слух – это все-таки, видимо, вещь субъективная. Они стремятся к большей точности, которую могут дать только приборы.

Д.БОРИСОВ: Меня всегда удивляло существование дотошных служб контроля качества, которые придираются… нет, допустим, на телевидении, не видно визуального брака вообще никакого, все прекрасно для глаза, но какой-нибудь хитроумный прибор показывает, что какой-то засвет где-то, пересвет что-то, и это уже не проходит контроль. Мне кажется, в случае с проверкой голосов по компьютеру есть что-то такое же, похожее, нечеловеческое. Так вот, вы не хотели бы поехать туда и сказать – ребята, у меня не только голос, я бы еще вам мог предложить себя в качестве актера?

В.ЕРЕМИН: Нет, такие сумасшедшие идеи меня не посещали. Хотя однажды, когда я встретился на одном из банкетов с Армандо Массанте, которого я дублировал в «Наполеоне», его подвели ко мне и сказали – этот парень обеспечивал твою популярность в нашей стране. Мы тогда, помню, провели несколько незабываемых часов в компании друг друга. В конце он сказал мне – если когда-нибудь ты будешь сниматься в английском или американском кино на английском языке, я тебя продублирую бесплатно. Так что у меня вот такая вот группа поддержки там есть.

Д.БОРИСОВ: Это отличная история. Ведь можно всех попросить, если хотя бы один согласился, то уже здорово. Здесь пишут, что, может быть, какие-то проблемы с Сетевизором. Я все вижу, друзья, я себе специально включил, чтобы смотреть.

В.ЕРЕМИН: А какого рода проблемы?

Д.БОРИСОВ: Все включается. Почему-то не включается, у Людмилы в частности. Я думаю, что на http://www.echo.msk.ru/ ссылка «прямой эфир», там есть такой телевизор, сверху сайта нарисован, нажмите и все будет хорошо. Тут люди, которые видят вас в Сетевизоре, думают, что вы даже прямо сейчас похожи на Аль Пачино.

В.ЕРЕМИН: Даже не знаю, как это воспринимать. Как комплимент?

Д.БОРИСОВ: Еще спрашивают, я уже, правда, знаю ответ заранее, подглядел, вы ли озвучивали Роберта де Ниро в 70-е годы?

В.ЕРЕМИН: Да, мы взрослеем и стареем параллельно.

Д.БОРИСОВ: Так давно. Вас знают наши слушатели не только, как актера и как мастера дубляжа. Спрашивают… смысл в том, не хотели бы вы написать сценарий к какому-нибудь еще фильму? У вас был опыт «Хочу в тюрьму».

В.ЕРЕМИН: Вообще-то у меня 11 осуществленных сценариев, не только «Хочу в тюрьму».

Д.БОРИСОВ: Это из тех, что особенно запомнились. Кстати, довольно много людей, я смотрю, знает, что это ваш сценарий. Такое бывает нечасто же с фильмами. Как правило, вся слава достается режиссеру.

В.ЕРЕМИН: Это один из тех фильмов, которые прозвучали достаточно внятно. Там даже была «Ника» присвоена Владимиру Ильину за исполнение главной роли. Может быть, это все вместе запало в память.

Д.БОРИСОВ: Давайте расскажем нашим слушателям, какие еще фильмы.

В.ЕРЕМИН: Я думаю, что сейчас, в канун Нового года и после него несколько раз прошла картина «32 декабря», такая новогодняя, можно сказать, рождественская история, там много чудесного, мистического, таинственного. Вообще есть мысль написать рождественскую историю, которых в нашем кинематографе, как я могу судить, не слишком много. Наверно, в этом есть какая-то потребность. В этой истории можно было бы очень много…

Д.БОРИСОВ: Их с каждым годом все больше. Они разного качества, конечно.

В.ЕРЕМИН: Я что-то ничего не видел в последнее время из этого разряда.

Д.БОРИСОВ: А что вам нравится в рождественских историях?

В.ЕРЕМИН: Я просто подумал, что там могли бы быть какие-то элементы святочных историй, какие-то страшилки, волшебные превращения, и какие-то светлые мистериальные темы. Для меня Рождество – это тот праздник, который стоит особняком, я его выделяю из всех остальных, даже в сравнении с Новым годом. Думаю, что я в этом смысле не один, таких людей много, они с удовольствием посмотрели бы такое кино.

Д.БОРИСОВ: Таких людей полмира, которые празднуют в первую очередь Рождество, а уже во вторую очередь Новый год.

В.ЕРЕМИН: Да, полмира, но в эту половину мира все-таки Россия не очень входит, все-таки на первом месте Новый год.

Д.БОРИСОВ: Ну, еще разница дат, календарей, конечно. «Дети участвуют в дубляже?», спрашивает Дамир из Волгограда.

В.ЕРЕМИН: Конечно. Были времена, когда детей озвучивали травести, актрисы, которые в театрах играли мальчиков и девочек.

Д.БОРИСОВ: А разве сейчас не так?

В.ЕРЕМИН: Нет, сейчас… это же всегда слышно, когда травести, особенно стареющие, пытаются подделываться под мальчика или девочку, тогда твое ухо начинает сворачиваться в трубочку. Сейчас дети все чаще появляются, и, надо сказать, работают все более виртуозно. Я сам видел много детей, которые это делают очень хорошо.

Д.БОРИСОВ: Но есть и обратные прекрасные примеры. Я помню по своему детству прекрасно озвученный диснеевский сериал «Утиные истории», в котором у каждого ребенка-утенка был свой голос. Это были, если я не ошибаюсь, Людмила Гнилова, Румянцева и кто-то третий, суперизвестный тоже. Они, все три, были просто фантастически хороши в этих маленьких ролях. Я в детстве был уверен, что это дети. Потом оказалось, что…

В.ЕРЕМИН: Это, видимо, исключение из правила, которое только правило подтверждает.

Д.БОРИСОВ: Почему, если вы хотите снять рождественскую историю, вы не снимете ее, как режиссер, спрашивают.

В.ЕРЕМИН: Сначала ее надо написать.

Д.БОРИСОВ: Это лениво?

В.ЕРЕМИН: Нет, не лениво. Просто эта идея пришла недавно, она еще не успела осуществиться. Сейчас я пишу что-то другое

Д.БОРИСОВ: А что?

В.ЕРЕМИН: Не скажу.

Д.БОРИСОВ: Из суеверных каких-то соображений?

В.ЕРЕМИН: Есть несколько проектов, которыми я занимаюсь, в том числе для театра и для кино. Я не решаюсь говорить об этом вслух, чтобы не сглазить.

Д.БОРИСОВ: Вы относитесь к этому, как к творению искусства, то есть, вам нужно вдохновение, оно приходит долго? Или вы сели и написали?

В.ЕРЕМИН: Честно говоря, применительно вот к этому ремеслу, к этой профессии не верю во вдохновение, хотя и не отрицаю его. Вдохновение заключается в том, что ты должен каждое утро садиться в 8 часов утра за стол и, как минимум, пять-шесть часов работать. Потом вставать, делать небольшой перерыв и снова несколько часов трудиться. Вот тогда и возникает то самое, или не возникает то самое вдохновение, но в любом случае ты получаешь то, что хочешь получить в конце, то, на что ты можешь сам от себя рассчитывать.

Д.БОРИСОВ: Как много времени уходит на это?

В.ЕРЕМИН: По-разному, в зависимости от того, чем ты занят еще параллельно. В силу того, что у меня много еще других способов отвлечься от этого, бывает иногда довольно сложно заставить себя регулярно работать за письменным столом.

Д.БОРИСОВ: Вы, когда говорите, что вы занимаетесь сейчас педагогикой, как-то на этом делаете особый акцент, что вот дети, будущие поколения… здесь большое количество смсок таких пессимистических, говорят, что новое поколение актеров, они особо и не актеры, считают, что это все очень просто дается, что не нужно особо этому учиться… вам не кажется, что хорошие актеры – это те, кто не учились актерскому мастерству? Киноактеры.

В.ЕРЕМИН: Я таких актеров знаю раз, два и обчелся. Их на самом деле очень немного, они не могут составить ту армию актеров, которая потребна для нашего кинематографа, для нашего сериального движения, которое сейчас набирает такие обороты, что уже ролей в сериалах становится больше, чем актеров.

Д.БОРИСОВ: Но качество сериалов не всегда приятное.

В.ЕРЕМИН: Это та печальная неизбежность, с которой мы столкнулись. Как угодно мы к этому можем относиться, но сериалы снимались, снимаются и сниматься будут. Поэтому будет необходимость в том, чтобы выпускать все новых и новых актеров. Хотя я тут готов согласиться с тем, что есть масса вещей в сегодняшнем подходе, которые нуждаются в пересмотре. Может быть, система обучения, может быть, система набора, может быть, не надо так много набирать, может быть, имеет смысл учить не 4 года, а 5 лет, может быть, сделать эту профессию более штучной, и так далее. Это достаточно специальный разговор, в который не хотелось бы углубляться. Но если я слышу, что сейчас в актеры идет народ куда менее талантливый, чем это было 10 или 15 назад, то я думаю, что это разговоры от лукавого. На самом деле, сейчас есть хорошие и талантливые ребята, и помочь им – это не просто необходимость, а иногда и то, от чего ты получаешь удовлетворение, иногда даже радость. Педагогика, она знаете, на что похожа? Она похожа на рисование на песке у моря. Вот я нарисовал что-нибудь, набежала волна, смыла. Ты снова нарисовал, она снова набежала и смыла. И так год, и два, и три. И потом вдруг, когда тебе уже кажется, что это совершенно бессмысленное занятие, ты с досадой отворачиваешься, смотришь в море и думаешь – зачем мне все это нужно? А потом поворачиваешься и вдруг видишь огромный, невероятной красоты песчаный замок.

Д.БОРИСОВ: Вы романтик.

В.ЕРЕМИН: Нет, это не романтизм, это реальность. Потом, когда тебе звонят твои ученики, которые уже вышли в эту профессию, они начинают уже чего-то добиваться, когда они тебе звонят и говорят, что им приходится почти каждый день вспоминать то, о чем мы разговаривали, до чего мы пытались дойти вместе, это та самая большая радость, которая покрывает все издержки. Издержек, я могу сказать, тоже немало в этом во всем.

Д.БОРИСОВ: Человек, который подписался как «Ваш студент», спрашивает: «Действительно ли вы верите в то, что любой киноактер должен пройти через театральную сцену?»

В.ЕРЕМИН: Нет, совсем нет.

Д.БОРИСОВ: Якобы вы такое когда-то говорили.

В.ЕРЕМИН: Я говорил о том, что хорошему театральному актеру проще утвердиться в кино, нежели хорошему киноактеру утвердиться в театре, вот что я говорил. Видимо, мой ученик не очень правильно меня понял.

Д.БОРИСОВ: Плохой ученик.

В.ЕРЕМИН: Может быть, и нет. Если бы я услышал фамилию, я бы сказал, хороший он или плохой. Поэтому мне кажется, что профессия киноактера и профессия актера театра – это немножко разные профессии. Притом, что и там, и там приходится играть, но немножко другой отбор выразительных средств. Я просто знаю прекрасных киноактеров, которые не могут играть в театре, и наоборот, превосходных театральных актеров, которые никак не могут быть востребованы кинематографом.

Д.БОРИСОВ: Смотря на это со стороны, совершенно не вовлеченным будучи ни в одну, ни в другую сферу, я могу сказать, что абсолютное большинство, на мой взгляд, актеров, которые прекрасны в кино, когда приходишь в театр, смотришь на них, у меня бывает обычно разочарование.

В.ЕРЕМИН: Странно, у меня наоборот. Те актеры, которые очень хорошо снимаются в кино, в театре работают, на мой взгляд, еще интереснее.

Д.БОРИСОВ: Я знаю пару актрис, которые в театре просто безумно хороши, а на экране как-то всегда кажется, что у них одна роль, такое есть. А в театре они вообще разные. А вот так, чтобы там хорошо, а там…

В.ЕРЕМИН: Все-таки кинематограф ведь работает с театральными наработками. И вот то, что бывает актерами открыто, освоено, апробировано в театре, оно идет уже в качестве строительного материала для киноролей. Так что здесь, мне кажется, театр первичен.

Д.БОРИСОВ: Тут столько открытий для наших слушателей. Вот Сергей пишет, что, наоборот, знает вас прежде всего по киноролям. Татьяна пишет, что она не знала, что вы принимаете участие в дубляже, и только сейчас это поняла. Голос знакомый, никак не соотносили, и уж тем более, тут пишут, что сценарии к фильмам ваши – это удивительно. Много очень «спасибо за работу» пишут, но вот эти «спасибы» касаются в основном дубляжа, с Энтони Хопкинсом в «Джо Блэке», например. А какие проекты в кино с вами в качестве актера можно будет увидеть в ближайшее время?

В.ЕРЕМИН: Недавно прошел телесериал, который назывался «Правила маскарада» режиссера Александра Муратова. У этого же режиссера, моего друга, я снялся в еще одном проекте, который будет, видимо, показан по весне, в марте-апреле, называется он «Средство от смерти». Была какая-то роль в «Трех вокзалах». Сейчас я снимаюсь в телесериале, который называется «Нераскрытые дела». Там у меня одна из главных ролей. Это такой полицейский сериал, он делается на основе лицензионного американского сериала, который известен в Америке, как «Колд Кейс». Вот вкратце мой послужной список за последний год.

Д.БОРИСОВ: В сериалах с трудом принимаете приглашение сняться, или…

В.ЕРЕМИН: Знаете, очень много плохих сценариев сейчас. Это уже давно стало общим местом, конечно, не хочется повторять банальности относительно того, что…

Д.БОРИСОВ: (неразб.) сесть и написать хороший.

В.ЕРЕМИН: У меня есть несколько сценариев, которые, по дружному признанию многих продюсеров очень хорошие. Они не идут именно по той причине, что они хороши. Мне говорят – старик, это хорошо, это умно, тонко, интеллигентно, именно поэтому не пойдет. Говорят, что-нибудь попроще, что-нибудь такое… ну, адаптировать ты можешь себя как-то или нет? Можешь что-нибудь попроще? Не хочется пробовать даже.

Д.БОРИСОВ: Почему?

В.ЕРЕМИН: Потому что это же попытка как-то двигаться против самого себя, она, я думаю, ничем хорошим не закончится. Когда ты пишешь что-нибудь, ты подразумеваешь вот то самое кино, которое понравится тебе самому. Довольно абсурдно писать сценарий, фильм по которому ты не захочешь смотреть.

Д.БОРИСОВ: То есть, вы все-таки относитесь к этому немножко как к искусству, а не как к ремеслу зарабатывания денег?

В.ЕРЕМИН: Я отношусь к этому в полной мере как к искусству. Потому что, если относиться иначе, то ничего хорошего тоже не получится. Вас, наверно, сбило с толку, что я это называю ремеслом.

Д.БОРИСОВ: Вдохновение не обязательно.

В.ЕРЕМИН: Ремесло – это та вещь, которая, с моей точки зрения, должна вызывать уважение, потому что ремесло – это владение профессией, это та вещь, которой далеко не всегда и не все владеют.

Д.БОРИСОВ: Тут нам прислали из Твиттера вопрос, кстати, вы можете нам в Твиттере тоже задавать вопросы, аккаунт vyzvon, если вы сделаете реплей на него, то они тоже у меня появятся на экране, я их увижу. «Озвучивая роли, например, того же Аль Пачино, вы их примеряете на себе?» Вы читаете подробно сценарий, несколько дней думаете, или пришли, начитали и ушли?

В.ЕРЕМИН: Нет, я не думаю и не читаю сценарий, тем более, что такой возможности просто нет. В лучшем случае, я могу посмотреть картину, хотя это было раньше, когда картина дублировалась в течение нескольких дней, иногда даже неделю или полторы. Сейчас…

Д.БОРИСОВ: Один день, одна смена?

В.ЕРЕМИН: Сейчас – да. Вы понимаете, здесь не так важно проникнуть в авторский замысел, сколько считать конкретную эмоцию в конкретном эпизоде. В этом смысле мне даже совсем необязательно смотреть всю картину. Когда я пытаюсь вчувствоваться в того актера, которого я дублирую, я вижу то, чем он живет, что он здесь чувствует, и я пытаюсь проникнуться тем же самым чувством, тем же самым ощущением, и попытаться в этом соединиться с ним.

Д.БОРИСОВ: За ваш гигантский опыт дубляжа у вас есть какие-то воспоминания о сценах, которые не давались долго, ни с первого раза, ни со второго, ни с третьего, ни с четвертого, ни с пятого? Вот крутится барабан, как он раньше крутился, сейчас все проще, и крутится, и вы понимаете, что десятый раз, одиннадцатый, вот что-то не то…

В.ЕРЕМИН: Этот барабан, конечно, был проклятьем в свое время, когда у микрофона стояло по нескольку человек. Потому что вот это так называемое кольцо, то есть, короткая сцена, где у каждого была реплика, две или больше, я помню, когда у меня был огромный монолог, который я должен был проговорить точно… я помню, как случился неприятный момент, связанный с тем, что я этот монолог повторил раз 9 или 10 подряд, и актер, который должен был сказать какое-то коротенькое словечко в конце, он всякий раз не попадал. И вот когда в последний раз, я помню, я все-таки произнес этот монолог и нигде не ошибся, а он тоже попал, куда нужно было попасть, в конце он сказал – боже, какое кошмарное занятие. Это записалось, и нам пришлось снова все переписывать.

Д.БОРИСОВ: Сейчас это все происходит по-другому, про кольцо нашим слушателям (неразб.)

В.ЕРЕМИН: (неразб.), такая дорожка, можно не толкаться.

Д.БОРИСОВ: Нет ощущения, что чего-то не хватает, что вы сидите в одиночестве перед микрофоном, озвучиваете диалоги, когда нет собеседника?

В.ЕРЕМИН: Мне тоже так поначалу казалось странным – как же строить диалог, если ты не слышишь своего собеседника? Но, как ни странно, потом, когда все дорожки сводят воедино, диалог строится.

Д.БОРИСОВ: Это как со сценами, когда актеров снимают в разные дни крупными планами, а потом склеивают вместе. Вроде разговор получился.

В.ЕРЕМИН: Что-то общее с этим есть, да.

Д.БОРИСОВ: Антон из Ростова пишет: «Могу бесконечно слушать «Запах женщины». Евгений пишет: «Зачем вы пытаетесь быть похожим на Аль Пачино? Ведь он пафосный и занудный».

В.ЕРЕМИН: Разве я пытаюсь быть на него похожим?

Д.БОРИСОВ: Это даже два сообщения получилось, склеил.

В.ЕРЕМИН: Я думаю, что нет, я не стараюсь быть на него похожим, с этим не соглашусь. И тем более не соглашусь с тем, что он пафосный и занудный… или заумный?

Д.БОРИСОВ: Занудный.

В.ЕРЕМИН: Нет, мне кажется, что этот актер весь соткан из магии. Трудно представить себе, чтобы артист с такой магической внешностью и с таким поразительным голосом не имел такого длительного успеха, какой имеет Аль Пачино на протяжении всей своей жизни. Вот сейчас я слышу в его адрес очень много каких-то критических высказываний, что он стал повторяться, что не надо бы ему сниматься в роли полицейских. Отчасти это, может быть, и справедливо, но я не могу к нему относиться объективно. Я к нему очень пристрастен в силу того, что это мой любимый актер. Как-то так совпало.

Д.БОРИСОВ: От которого еще зависит ваше благосостояние, как вы сказали.

В.ЕРЕМИН: В некоторой степени – да.

Д.БОРИСОВ: Чаще снимается – больше работы.

В.ЕРЕМИН: Мистер Пачино, снимайтесь чаще.

Д.БОРИСОВ: Надо отправить ему такое письмо. Про «Хочу в тюрьму» спрашивают, про какие-то интриги на съемочной площадке, что кто-то снялся вместо кого-то, что якобы так захотел сценарист, то есть, вы.

В.ЕРЕМИН: Это что за интриги, интересно? Мне будет интересно узнать. А то так живешь и даже не знаешь.

Д.БОРИСОВ: Несколько человек, может быть, один и тот же с разных телефонов, присылают, начинаешь обращать внимание. Вот, например: «Владимир Ильин снялся вместо Михаила Светина, которому роль была обещана», пишет Никита, знает что-то больше.

В.ЕРЕМИН: Это не интрига на съемочной площадке, это интрига за съемочной площадкой. Действительно, я очень хотел, чтобы снимался Миша Светин в этой роли. Но продюсер и режиссер были категорически против, я ничего не смог с этим поделать. Те, кто думает, что сценаристы у нас раздают роли, очень серьезно ошибаются.

Д.БОРИСОВ: Почему бы вам не снять по своему сценарию фильм самому? Как вы так красиво сказали - «бацилла режиссуры» вас поразила.

В.ЕРЕМИН: Я не исключаю, что это произойдет своим чередом. У меня уже было несколько таких возможностей, но я не счел возможным пойти на это в силу того, что не ощущал своей готовности какой-то внутренней. Очень же важно быть честным по отношению к себе.

Д.БОРИСОВ: То есть, во всем виноваты продюсеры? Читая между строк.

В.ЕРЕМИН: Нет. Может быть, неуверенность в себе всему причиной. Вот были предложения, сейчас этих предложений нет, поэтому пока особенно и рассматривать нечего.

Д.БОРИСОВ: У вас много студентов сейчас?

В.ЕРЕМИН: 26 человек на курсе.

Д.БОРИСОВ: Но, судя по тому, что вы сказали несколько минут назад, есть среди них и хорошие, и не очень.

В.ЕРЕМИН: Как всегда, так устроена природа, что люди не могут быть одарены одинаково, все 26 человек

Д.БОРИСОВ: Тут пишут, что сын хочет стать актером, как попасть к вам на обучение, вот такого рода вопросы. Как вы терпите людей, которые вам не нравятся, студентов? Им совсем плохо живется под вашим началом? Вы строгий вообще человек?

В.ЕРЕМИН: Да, со студентами…

Д.БОРИСОВ: Производите впечатление очень… я просто представляю, что с вами пришлось бы встречаться на каком-нибудь экзамене, или там, не знаю, как происходит это в актерских вузах.

В.ЕРЕМИН: У нас есть распределение ролей. Есть строгий педагог, это я, а есть менее строгие педагоги, это мои коллеги Наталья Заякина и Вера Харыбина, они осуществляют такое женское, доброе, материнское начало на курсе. А я деру с них три шкуры. Этим достигается равновесие педагогического влияния. Еще у нас есть Владимир Петрович Фокин, который, бывает, на моей стороне выступит, бывает, и на их стороне. Он человек мягкий.

Д.БОРИСОВ: Вы всегда строги?

В.ЕРЕМИН: Ну да, я стараюсь быть строгим, но справедливым.

Д.БОРИСОВ: Тут тоже был вопрос от какого-то студента ВГИКа, человек подписался, но явно, думаю, не ваш. Просто он жалуется на другого человека, который не дает своим студентам сниматься в сериалах, когда просят, не отпускает. Вы отпускаете?

В.ЕРЕМИН: Все разговоры о съемке могут возникнуть только на третьем курсе. До этого только в порядке исключения, если, например, Спилберг…

Д.БОРИСОВ: То есть, никогда.

В.ЕРЕМИН: Алексей Учитель или еще кто-нибудь, тогда может быть, действительно.

Д.БОРИСОВ: А почему так строго? Разве опыт – это не лучший учитель?

В.ЕРЕМИН: Потому что первые два года обучения являются базовыми. Если там пропустить какие-то звенья обучения, то вот этого настоящего фундамента профессионального студент не получит. Это будет сказываться потом на его профессиональной карьере.

Д.БОРИСОВ: То есть, вы против самоучек тех самых пресловутых?

В.ЕРЕМИН: Нет, я не против самоучек. Вот есть, например, замечательная актриса Маша Шукшина, которая ни одного дня не училась в театральных институтах, но она замечательно играет. Отсутствие диплома ей совершенно не помеха. Но она – исключение из правил. Видимо, все-таки вот эта кровь, о которой так хорошо говорил Булгаков, дает такие чудесные превращения. Но много ли мы можем таких еще примеров привести?

Д.БОРИСОВ: Я никогда не задумывался просто, когда смотрел на актеров, есть у них образование актерское или нет. Я, например, знаю по многим другим профессиям, что… например, среди журналистов не так много журналистов профессиональных в процентном отношении, например.

В.ЕРЕМИН: Я готов допустить любого человека, который хорошо начнет играть, прямо на четвертый курс, пожалуйста.

Д.БОРИСОВ: А третий и четвертый курс – это что, что происходит в актерских вузах?

В.ЕРЕМИН: Третий курс – это либо уже готовые дипломные спектакли, либо их части, то есть, какие-то акты из пьес. Четвертый курс - это дипломы, несколько дипломных спектаклей, два, три, четыре.

Д.БОРИСОВ: То есть, это постоянные репетиции?

В.ЕРЕМИН: Да, плюс какие-то еще общеобразовательные предметы.

Д.БОРИСОВ: Мне кажется, меня разорвут за то, что не задаю этот вопрос никак, повторяет и повторяет человек: «Вас узнают по голосу?»

В.ЕРЕМИН: Да, случается.

Д.БОРИСОВ: А бывало у вас, что вы специально делаете, чтоб вас узнали, специально используете свой вот этот эфирный…

В.ЕРЕМИН: Нет. Я вообще считаю недостойным играть в жизни. Честно говоря, мне это не доставляет никакого удовольствия. Я и не очень люблю, когда меня узнают.

Д.БОРИСОВ: Понятно, что вас гораздо проще узнать по лицу, но… или по телефону, звоните куда-то, и человек на том конце…

В.ЕРЕМИН: Я такого не вспомню. Ну так иногда, вдруг в кафе, в магазине кто-то услышит что-то и сообщит об этом.

Д.БОРИСОВ: А что приятнее – когда узнают лицо или по голосу?

В.ЕРЕМИН: Не знаю.

Д.БОРИСОВ: Ну, честно.

В.ЕРЕМИН: Я как-то не размышлял на эту тему. По-моему, это все равно. Наверно, в каждом актере есть какая-то доля самолюбования, но существует и еще кое-что, мне кажется, для меня это очень важно, разграничение. Вот здесь жизнь, а здесь профессия. Я ничего не имею против, когда я выхожу из театра, и кто-то может подойти, что-то сказать, вручить букет, который не вручил на сцене. Но, если я, например, сижу в ресторане с друзьями, и кто-то подходит и приглашает меня за соседний столик, я не всегда получаю от этого удовольствие, мягко говоря.

Д.БОРИСОВ: Тут напоминают мне, как в один из наших эфиров мы попросили одного вашего коллегу читать вслух, потому что люди требовали, чтобы он говорил, говорил и говорил что-нибудь, потому что слушать можно бесконечно. Тут Татьяна спрашивает, сколько у вас голосов, вы считали?

В.ЕРЕМИН: У меня один голос.

Д.БОРИСОВ: Как много актеров вы могли бы озвучить в одном фильме, так, чтобы это было не супер-очевидно, что это вы?

В.ЕРЕМИН: Не знаю, мне этот арифметический подход странен, я не готов ответить на этот вопрос. Наверное, много.

Д.БОРИСОВ: Все-таки, когда вы озвучиваете Микки Рурка, это же не совсем тот же голос, которым вы озвучиваете Аль Пачино?

В.ЕРЕМИН: Я надеюсь, что нет, надеюсь все-таки, что другой. Там другая пластика голосовая. Это ведь не всегда сознательный процесс. Видимо, чаще всего это подсознательно, твой голос меняется под влиянием того, что ты слышишь в «ухе». Я имею в виду, в наушнике, «ухо» - это на профессиональном жаргоне.

Д.БОРИСОВ: Это у всех, кто имеет отношение к ушам, называется именно ухом. Еще одно «спасибо» тут пришло массовое за фильм «Веселые похороны».

В.ЕРЕМИН: Спасибо.

Д.БОРИСОВ: А вы не боитесь, говоря, что вам не нравится дубляж, что в скором времени это вас оставит без хлеба? Михаил спрашивает.

В.ЕРЕМИН: Я в этом смысле не завишу от дубляжа, хочу Михаила успокоить.

Д.БОРИСОВ: Но все-таки Аль Пачино призываете сниматься почаще, несмотря ни на что.

В.ЕРЕМИН: Потому что всякая встреча с ним меня радует не только в меркантильном плане, но еще и в творческом. Он, кстати, за последний год снялся в двух хороших картинах, которые я недавно озвучил.

Д.БОРИСОВ: А вы всегда теперь его озвучиваете?

В.ЕРЕМИН: Не могу поручиться, что всегда, может быть, я не в курсе всего, что появляется у нас с Аль Пачино, но тем не менее.

Д.БОРИСОВ: Почему-то вас не слышно в рекламе.

В.ЕРЕМИН: Действительно, рекламы не очень много.

Д.БОРИСОВ: Вам не нравится там работать, или просто не так много предложений:

В.ЕРЕМИН: Нет, не много предложений.

Д.БОРИСОВ: То есть, если что, то к вам можно обратиться?

В.ЕРЕМИН: Ну, почему же нет.

Д.БОРИСОВ: Правда ли, что ваше детство прошло в Казахстане?

В.ЕРЕМИН: Да, в городе Павлодаре.

Д.БОРИСОВ: Долго вы там были?

В.ЕРЕМИН: Я там закончил школу и оттуда уехал учиться в Москву.

Д.БОРИСОВ: Это долго. И потом напрямую в Москву. Туда возвращаетесь, бывает?

В.ЕРЕМИН: Нет, когда там были родители, я возвращался, потом я их забрал оттуда и с тех пор уже там не бывал. Хотя там остались мои одноклассники, какие-то друзья, я поддерживаю связи с этим городом.

Д.БОРИСОВ: Я заходил на ваш сайт, видел там в разделе «О себе» такой кусок текста автобиографического в формате полу-беседы с невидимым собеседником.

В.ЕРЕМИН: «Разговор с зеркалом».

Д.БОРИСОВ: Точно. Там описан совсем небольшой период жизни, как видно. Это во что-то выльется, вы собираетесь написать автобиографическое произведение? Или кто-то попросил? Как возникло вообще?

В.ЕРЕМИН: Нет, я не собираюсь писать мемуаров, не чувствую к этому ни желания, ни склонности никакой. Если я что-нибудь и написал бы, то написал бы новый роман, второй по очереди. Во всяком случае, та папочка, в которую я собираю материал для него, потихонечку начинает уже приближаться к тому моменту, когда за него уже можно будет сесть, засучив рукава.

Д.БОРИСОВ: И там будут автобиографические мотивы?

В.ЕРЕМИН: Ну, в том числе, конечно. Наша автобиография – это всегда строительный материал для того, что мы делаем в кино, в литературе, в беллетристике, так скажем.

Д.БОРИСОВ: Если бы вам не нужно было зарабатывать деньги, не было бы каких-то обязательств, с чем-то вы бы могли расстаться легко, с какой-то сферой своей деятельности, чем бы вы занимались в идеале, в идеальной ситуации?

В.ЕРЕМИН: Как в том анекдоте – я бы еще немножко шил. Если серьезно, то, наверно, я бы только играл, в театре и в кино.

Д.БОРИСОВ: И в театре?

В.ЕРЕМИН: У этой профессии есть одно удивительное и очень притягательное свойство – ты там отвечаешь только за самого себя. Во всех остальных случаях, когда ты продюсируешь, когда ты ставишь…

Д.БОРИСОВ: Но все-таки, когда проваливается фильм, или фильм не получается, все-таки на актера смотрят косо, говорят – как ты мог…

В.ЕРЕМИН: Да нет, не совсем так. Здесь, как правило, другое суждение возникает – плохой спектакль, значит, плохой режиссер. Если хороший спектакль, то молодцы артисты. В этом, наверно, есть какая-то доля справедливости. Кто-то должен брать на себя ответственность.

Д.БОРИСОВ: То есть, вам хочется быть тем самым артистом, который, если что, то он молодец?

В.ЕРЕМИН: Да. Если уж выбирать какой-нибудь легкий путь познания, то лучше двигаться по нему.

Д.БОРИСОВ: Владимир Еремин был сегодня в программе «Попутчики», спасибо вам большое, что согласились прийти, было очень приятно вас смотреть, слушать. Огромное количество «спасибо», тут меня спрашивают: «Пообещайте, Дмитрий, что все передадите». Передал все «спасибо» за всех. Последний вопрос, который спрошу, он очень дурацкий, но наша постоянная слушательница его задает, не могу не спросить. Вот мы узнали, чем бы вы занимались, а вот за все это время, за всю вашу карьеру во всех ипостасях, ваша самая любимая работа? Вот о которой вспоминаете всегда с любовью. Самая-самая, одна должна быть.

В.ЕРЕМИН: Таких работ много, на самом деле, мне трудно выделить что-нибудь одно. Если брать хронологически, то, наверно, это «Криминальный квартет». Это год 80-ый или 81-ый. Я, Володя Стеклов, Боря Щербаков, Коля Караченцев, наша первая встреча. Потом мы уже будем встречаться в разных проектах, в разных сочетаниях, но вот эта картина запала не только мне в душу, но и очень многим сотрудникам ГАИ и другим людям, которых я встречаю. Как ни странно, прошло уже много лет, но эта картина очень памятна людям. Значит, что-то там такое было.

Д.БОРИСОВ: Пока праздники не кончились, еще есть один день, можно успеть пересмотреть. Спасибо большое, Владимир Еремин в программе «Попутчики», я, Дмитрий Борисов, в следующее воскресенье буду здесь. Пока.