Виктор Добронравов - Попутчики - 2010-05-01

Д.БОРИСОВ: Вы знаете, наш элитный вагон должен был участвовать в репетиции парада, мы еле сели, просто забрали его с Ходынского поля, где он базировался. И, все-таки, нам удалось выйти в прямой эфир радио «Эхо Москвы». Программа «Попутчики» начинается, меня зовут Дмитрий Борисов. Александр Плющев, привет.

А.ПЛЮЩЕВ: Добрый вечер.

Д.БОРИСОВ: Сегодня мы едем не одни. Несмотря на все вчерашние перекрытия дорог в городе, Виктор Добронравов присоединился к нам. Добрый вечер.

В.ДОБРОНРАВОВ: Да, здравствуйте.

Д.БОРИСОВ: Привет. Ну вот, в такой компании до 23 часов мы будем с вами. +7 985 970-45-45 – это не прямой федеральный мобильный номер Александра Плющева, на который вы можете признаваться ему в любви в течение всех этих 49 оставшихся минут.

А.ПЛЮЩЕВ: То есть полностью игнорируйте Виктора Добронравова, не присылайте ему вопросов.

В.ДОБРОНРАВОВ: Наконец-то. Хоть отдохну.

А.ПЛЮЩЕВ: Не восхищайтесь его игрой, ничего не спрашивайте о кино и так далее. Это будем делать мы с Дмитрием Борисовым.

Д.БОРИСОВ: Ну, поскольку телефон всегда у тебя в руках, ты его экспроприируешь и будешь читать там. Тебе будет приятно про себя читать, наверняка. Мы же знаем. Поэтому...

А.ПЛЮЩЕВ: Да. Можно я начну Дмитрий? Ты так открыл рот, что, прямо, хотелось тебя прервать.

Д.БОРИСОВ: Хорошо. А это ты заказал пластырь проводнице? (все смеются)

А.ПЛЮЩЕВ: Не знаю, нет-нет. Виктор, я видел вас в нескольких... Господи! «Вас». Мы же на «ты»! (смеется) Видел в нескольких фильмах.

Д.БОРИСОВ: У тебя двоится просто, Саш.

А.ПЛЮЩЕВ: Ну, первое, где я видел, конечно же, благодаря дочери моей, в сериале «Не родись красивой». Очень забавная роль там была. Но тут я неожиданно узнал про «Красавицу и чудовище». То есть ты, получается, запел. Я поскольку не видел этого мюзикла... А в мюзикле, по-моему, все поют, мне так казалось.

В.ДОБРОНРАВОВ: Ну да. Поют и танцуют. Ну, пел я всегда, и с детства пел.

А.ПЛЮЩЕВ: Да. Я поскольку знаком только с киношно-сериальным творчеством, никогда не думал, что ты поешь. Не пел ты в «Не родись красивой».

В.ДОБРОНРАВОВ: Не пел. Ну так, напевал. Ну, это всегда сложно, продукт-плейсмент и так далее, авторские права – это все очень сложно. А в мюзикле, конечно, пой, танцуй, что хочешь делай. Ну... Пел я всегда, и в детстве, когда еще папа работал в Сатириконе, всякие капустники не обходились без песен. Потом в институте у нас были музыкальные спектакли. И по французским песням был спектакль, «Парижская жизнь» Оффенбаха. Ну и сейчас в театре Вахтангова есть музыкальный спектакль «Мадемуазель Нитуш» тоже – оперетта, водевиль, называй как хочешь. Так что с песней по жизни. Ну и концерты мы даем с ансамблем «Кинопроектор». У нас есть программа, такие, советские песни из фильмов старых. Ну, в такой, в джазовой обработке. И второй коллектив – это кавер-квартет, мои однокурсники Митя Волков и Миша Шкловский, и Миша по фамилии Спасибо – серьезно, это такая фамилия, прекрасная, запоминающаяся. Мы играем кавер-версии известных, тоже достаточно старых вещей типа Beatles, Rolling Stones, Bon Jovi, Queen и так далее. В такой, в джазовой, тоже в камерной обработке. Вот, не далее как вчера выступали в клубе «Мастерская».

А.ПЛЮЩЕВ: М-м. То есть такая, вторая профессия в некотором смысле?

В.ДОБРОНРАВОВ: Ну, нет...

А.ПЛЮЩЕВ: Это развлечение?

В.ДОБРОНРАВОВ: Я доволен. Мне нравится как раз то, что для меня это как хобби. Хобби и то, что для души. В театре не то, что не спрашивают, хочешь ты играть спектакль – не хочешь, хочешь ты приходить на репетиции – не хочешь. Это твоя работа, это твое место работы. На съемках, там, где-то еще это, все-таки... А очень мне нравится, что душа просит музыки и, вот, и занимаешься. Правда, к сожалению, времени мало.

А.ПЛЮЩЕВ: А сейчас мы узнаем, для чего пару минут назад рот открыл Дмитрий Борисов.

Д.БОРИСОВ: Мне надо учиться теперь говорить заново. Знаешь, как люди учатся ходить после большого перерыва? У меня такой был перерыв сейчас большой в моей речи.

В.ДОБРОНРАВОВ: Это я много говорил просто.

Д.БОРИСОВ: Нет! Это все вот, этот человек, там свесивши ножки с верхней полки. Что за роль в «Красавице и чудовище»?

В.ДОБРОНРАВОВ: Чудовище. Вот, не далее как вчера было закрытие проекта, была так называемая шапка, все обнимались, целовались, напивались. В общем, очень тяжелый, конечно, это труд, я вам должен сказать. Не для меня. Ну, то есть, как бы, я – человек пришлый туда, я пришел, 10-12, ну, 15 спектаклей в месяц я сыграл. А ребята играли 34 спектакля в месяц, одно и то же. Это вам не сегодня Гамлет, завтра Ежик в тумане. Каждый день одно и то же. Это фантастический труд.

Д.БОРИСОВ: А когда начался проект?

В.ДОБРОНРАВОВ: Если не совру, по-моему, 11 октября 2008 года. И за эти 1,5 года сыграли 509 спектаклей. Можете себе представить? 509 спектаклей! У нас в театре Вахтангова есть такой известный спектакль «За двумя зайцами». Он за 12 лет был сыгран 400 раз. За 12 лет – 400 раз! А тут за 1,5 года – 509. Понимаете? Это очень-очень тяжело.

Д.БОРИСОВ: Твоих из них 12?

В.ДОБРОНРАВОВ: Моих из них, ну, наверное, 40 с лишним. Ну, я 15 декабря сыграл премьеру. Ну и по возможности...

Д.БОРИСОВ: А кто-то не выдержал? Как вдруг тебя ввели?

В.ДОБРОНРАВОВ: Да нет, ну это же just business. Ну, это проект, знаете, «Чудовище» по телевизору был, как бы, придуман в начале 2-го сезона, чтобы привлечь внимание зрителя. Ну, там вообще такая история была интересная. Сережа Майоров хотел... Получилось немножко по-другому, но его идея была в том, чтобы рассказать населению вообще, что такое мюзикл, кто такие артисты, которые играют в мюзиклах – их же никто не знает, их не так много, на самом деле, в России. И он хотел, ну, сделать что-то, нечто эксклюзивное, что ли. Получилась, на мой взгляд, какая-то такая работа, очередное, ну, не ток-шоу, контест, шоу-конкурс. Ну что мы о телевидении?

Д.БОРИСОВ: Наоборот, очень интересно. Я всегда видел, проезжал по городу, видел биллборды с Сергеем и не знал, что это такое. Мне всегда было интересно, что же это. Я не видел этого проекта, к сожалению, не попал. Мне было очень интересно, но как-то не мог...

В.ДОБРОНРАВОВ: Ну, единственное, конечно, что отличает этот проект от всех остальных, допустим, от Фабрики звезды. Фабрика звезд – это приходят талантливые мальчик или девочка, и, как бы, их учат профессиональные танцоры, педагоги по вокалу. А здесь, собственно, весь замысел был в том, что соревнуются профессиональные артисты. Каждый делает то, что он умеет, то, чему его научили когда-то давно и, в общем, люди все уже давно. Игорь Балалаев, вот, выступал. Ну, мы вместе как-то соревновались. Это вообще для меня гуру. Но не только для меня – для многих молодых и постарше артистов. Это гуру российского мюзикла, потому что он участвовал, наверное... Больше него не участвовал никто, по количеству я имею в виду. И Кошки, и все на свете. Он играет главную роль в мюзикле «Монте Кристо». Это сумасшедший профессионал просто. Я очень рад, что я, вот, благодаря этому проекту, познакомился с большим количеством профессионалов.

Д.БОРИСОВ: А ты до этого как зритель ходил на какие-нибудь мюзиклы?

В.ДОБРОНРАВОВ: Да, я был на Кошках. Причем, я пришел такой, знаешь... Ну, мы в институте делали Кошек на английском. Ну, я в материале, я думаю «Ну, Кошки на русском. Ребят, ну, не смешите меня. Ну, нет». Ну, я такой, сентиментальный парень, мне, как бы, много не надо. И я и поплакал, и посмеялся. Замечательно! Я был в восторге от Кошек, от русской версии. То есть даже никаких скидок не надо. Ну и, собственно, мюзикл «Красавица и чудовище» я тоже сначала пришел посмотреть. Вот сейчас они будут запускать проект «Зорро», и все спрашивают: «Витюш, ты пойдешь на Зорро? Витюш, ты пойдешь на Зорро?» Я не могу сказать, пойду или нет. Надо посмотреть. Зацепит какие-то струнки души, захочется, то да. Я когда «Красавицу и чудовище» посмотрел, мне очень стало интересно, дико захотелось как-то туда окунуться в этот мир.

А.ПЛЮЩЕВ: Артем, вот, наш слушатель, который пишет мне на +7 985 970-45-45 вместо того, чтобы восхищаться моим талантом, он почему-то задает Виктору Добронравову вопрос. Ну такой, каверзный. Он пишет: «Многие считают, что роль в мюзикле изначально предназначалась вам, а шоу и кастинги – это формальность и пиар. Вам не хватало пиара?» - спрашивает он.

В.ДОБРОНРАВОВ: Слушайте! Вот это вообще очень хороший вопрос.

А.ПЛЮЩЕВ: Да, теория заговора, да. На нашей радиостанции нельзя – ни одна передача не проходит без теории заговора.

В.ДОБРОНРАВОВ: Вы знаете, как смеялся весь состав вообще, труппа и все конкурсанты? Потому что была какая-то передача на радио «Эхо Москвы». Позвонила девушка и сказала: «А, я знаю, выиграет Добронравов». Это было в самом начале конкурса. Мы все поржали. Но могу вам авторитетно заявить, что все было по-честному и пиар мне совершенно не нужен.

А.ПЛЮЩЕВ: Вот это самое смешное было. (смеется)

В.ДОБРОНРАВОВ: Я же, вот, к чему? Я говорил про то, что хотел Сережа Майоров. Собрал нас Сережа Майоров летом и сказал «Вот есть такая история, ребят, вот такой вот. Никто ничего не теряет. Хотите – участвуйте».

Д.БОРИСОВ: Сергей Майоров – это нашим слушателям, если вдруг кто не опознал, - это человек, который известен по проекту, например, «Истории в деталях» бывшему. Сейчас называется как-то по-другому, выходит на Пятом, кажется, канале, «Дневник наблюдения», если я ничего не путаю.

А.ПЛЮЩЕВ: Да-да. Такая же передача, да? Похожая?

В.ДОБРОНРАВОВ: Чуть-чуть другая. Ну... У Сережи свой почерк, свой стиль, он – мастер.

А.ПЛЮЩЕВ: Да-да. Он мастер, профессионал высокого класса.

В.ДОБРОНРАВОВ: Да. И команда у него замечательная. Замечательная. Вот. И была, как бы, идея просто попробовать, окунуться в этот мир. «Ребята, вы, значит, профессионалы, из 500 человек отбирается 20, из 20 отбирается 10, и 10 уже соревнуются. Вы занимаетесь с педагогами по вокалу, с педагогами по танцу, то-то то-то, то-то то-то. Тройка финалистов едет в Нью-Йорк. На Бродвей, туда-сюда». Я так подумал: «Ну, мюзикл, конечно, мне нафиг не нужен. А так, вот, Нью-Йорк, если вдруг в финалисты попасть, думаю, ну а чего? Почему бы нет?» И главное, что, действительно, никто ничего не теряет. Ну, извините, вы прекрасны, вы нам не подходите. Или, наоборот: Вы так чудовищны, вы нам подходите, вы – чудовище. То есть, как бы, такая была очень интересная авантюра. Ну, потом как всегда бывает, с Нью-Йорком не получилось, потом подумали будет Лондон.

Д.БОРИСОВ: Поближе.

В.ДОБРОНРАВОВ: Я думаю: «Ну ладно, вест-энд тоже неплохо». С Лондоном не получилось. Ну, в общем, так-так-так...

А.ПЛЮЩЕВ: В Кишинев-то съездили в результате? (все смеются)

В.ДОБРОНРАВОВ: И в итоге... Как, вот, люди? Участвуют в каком-то шоу, выигрывают миллион рублей. А я выиграл что? Я выиграл пахоту. Это надо было репетировать, играть, это, на самом деле... А в чем пиар заключается я не очень понимаю.

А.ПЛЮЩЕВ: Ну, по телевизору пока так.

В.ДОБРОНРАВОВ: Ну как? Ну я не знаю. Мне, вот... Не знаю. Мне это совершенно. Я далек от этого, вы знаете. Пойдете туда-то...

А.ПЛЮЩЕВ: То есть, короче, все знали, все всё знали кроме Виктора Добронравова – он ничего не знал и честно трудился.

В.ДОБРОНРАВОВ: Я честно трудился.

А.ПЛЮЩЕВ: Вот и все. Конечно же, спрашивают про отца, про Федора Добронравова. Некоторые, правда, интересуются, действительно ли ваш отец или однофамилец?

Д.БОРИСОВ: Сразу видно, что люди визуально плохо себе представляют и Федора, и Виктора.

В.ДОБРОНРАВОВ: Ну да. Мне кажется, что вопроса-то нету.

Д.БОРИСОВ: Вместе. Видимо, кого-то одного все время знают в лицо. Да. Я вот что хотел спросить. В артистической семье у ребенка другого выбора, конечно, не было кроме как актер?

В.ДОБРОНРАВОВ: Ну, мне и Ване папа, в общем-то, выбора не оставил. Потому что в пору моего детства папа проводил в Сатириконе все время. То есть мы спали... Ну, то есть как говорится? Он уходил, мы еще спали – он приходил, мы уже спали. И все свободное время я провел в театре Сатирикон. Я знал и знаю до сих пор театр от угла до угла, от холостников до подвала, я все знаю. И поэтому, конечно, когда весь твой мир – это театр, ну, как-то сложно о чем-то другом думать. И когда, соответственно, уже подошел возраст, это 10-й класс, 11-й, я как-то не сидел, не чесал репу «Кем же мне быть?» Как-то все само сложилось.

А.ПЛЮЩЕВ: Но это тебя, вас с братом не смущало, что настоящая известность, настоящая слава – она в то время у отца, ее, в общем-то, и не было?

В.ДОБРОНРАВОВ: Не было, да. Собственно, папа мне сразу сказал: «Это твой путь – иди. Я не буду ни звонить никому, ни просить что-то». И, в общем-то, первые годы в Щукинском училище были для меня очень тяжелыми. Потому что я поступил на платное, не добрал один балл, там целая эпопея была. И, в общем... Ух! Да, и, в общем, блатным-то меня назвать нельзя. Потому что уже папа стал всенародно любимым артистом и другом многих моих педагогов после того, как я давно в театре Вахтангова работал. То есть, конечно, папа и тогда уже был, но больше в театральном мире. Потому что почти 15 лет в Сатириконе и потом в Сатире. Ну а потом...

Сейчас, вы не поверите (ну, я абсолютно без какой-то зависти), я, наоборот, счастлив. Но куда бы я не пришел, все мне говорят: «Спасибо, что у вас папа такой. Ой, Виктор, здравствуйте! И у вас папа замечательный». Ну, я счастлив.

Пришел тут на выставку «Рыболовство и охота», мне говорят: «Ой, у вас такой папа! Давайте я вам удочку подарю». И мне подарили кучу всего только потому, что у меня папа такой замечательный. Я думаю: «Как хорошо».

Д.БОРИСОВ: Удобно.

А.ПЛЮЩЕВ: Дивиденды за папу, да. Но вот это интересный же феномен. Казалось бы, когда сыграл очень много ролей в театре и даже в кино, которое более массовое искусство, разумеется. А, вот, только после выхода «Шести кадров»... Ну, я был свидетелем эпизода, когда после спектакля в Сатире выходят люди, говорят «Слушай, отличная вещь! Отличная, классная! Ну, действительно, здорово. Но лучше всех мужик из «Шести кадров». Понимаешь?

В.ДОБРОНРАВОВ: Ну, так или иначе, это телевидение. Это, все-таки, постоянное появление, постоянное узнавание. И я считаю, конечно, что, ну и это ни для кого не секрет в моей семье, никто этого не скрывает и папа сам это знает, что, конечно, это не его уровень. Ну, он делает это замечательно, делает это так, как многие не умеют, ему это просто дается. И смешить, на самом деле, очень сложно. А у него это получается замечательно, он органичный собака и таких, вот, ну, актеров сейчас, которые так комедийно подробно ярко работают, по пальцам одной руки пересчитать. Но ему самому, конечно же, хочется, да и мне хочется, чтобы люди узнали его как драматического артиста, коим он является. Ну, это, на самом деле, все будет. Я абсолютно в этом уверен. Потому что он идет своим путем, и путь... Очень хорошо сейчас движется, и я думаю, что все замечательно. Потом у него потрясающая работа в «Ликвидации», замечательная работа в «Сватах». Просто у них там такой квартет, фантастический. Они, конечно, смешные. Я так долго не хотел смотреть, почему-то думал «Ну папа опять...» И я посмотрел – я так ржал. Господи! Как же я смеялся. Ну, замечательно! И так просто, без всяких режиссерских изысков. Написано смешно, сыграно смешно – все, простой секрет успеха.

Д.БОРИСОВ: С братом Иваном вы в каких отношениях?

В.ДОБРОНРАВОВ: В братских.

Д.БОРИСОВ: Нет, не бывает какой-то такой конкуренции внутрисемейной?

В.ДОБРОНРАВОВ: Да какой конкуренции. Нет, ну, во-первых, все-таки, возраст у нас еще разделяет. Мы как-то... Я думаю, что сольемся мы возрасте уже дальше, лет через 10-15.

Д.БОРИСОВ: Разница лет 5?

В.ДОБРОНРАВОВ: 6,5 лет у нас разницы. Но мы разные очень, мы абсолютно разные. Мы просто практически как антиподы. Потому что мы похожи неуловимыми чертами. То есть, как бы, поставить 2 человека рядом – братья, совершенно определенно. Но абсолютно разные. Вот. Ванька сейчас учится в Щукинском училище том же, заканчивает 3-й курс. Ездит на машине Шкода Фелиция – мы ему починили, он теперь автомобилист у нас. Ну, у него все прекрасно.

Д.БОРИСОВ: Не сносит крышу от успеха, от узнаваемости?

В.ДОБРОНРАВОВ: У него?

Д.БОРИСОВ: Да, у него?

В.ДОБРОНРАВОВ: Ну, когда он был-то, успех? У него уже столько волн успеха было.

Д.БОРИСОВ: Ну, «Возвращение» совсем в маленьком возрасте – это не считается.

В.ДОБРОНРАВОВ: Ну, не скажи. «Возвращение». Во-первых, он когда снялся, был маленьким. Потом год постпродакшена, потом Венеция – он уже был вполне. И потом фильм-то прошел в кино гораздо позже, потом по телевидению. Но потом же еще были...

Д.БОРИСОВ: Наверное, классное ощущение, да? Снимаешься совсем маленьким, потом уже взрослеешь, уже совсем другой, а на экране все еще...

В.ДОБРОНРАВОВ: Ну да. Ну, вот, он сейчас смотрит, недавно повторяли его. Он посмотрел. Конечно, он говорит «Очень странно себя смотреть, потому что это не ты, это уже другой человек». После «Возвращения» же было еще «Кадетство», где он уже был взрослым. И вот это, конечно, первый сезон «Кадетства», у них там были бешеные рейтинги и, вот, там, конечно, слава-слава-слава. Как-то, популярность-популярность-популярность. Потом он у Буслова снялся в короткометражке «Короткое замыкание» - 5 или 6 короткометражек. И сейчас они поедут на Кинотавр (его позвали), картина не помню как называется, новая картина с ним. Так что какая тут конкуренция? Единственное, что мне в этом смысле пока хвастать нечем. Но тоже я не расстраиваюсь, я человек в этом смысле уже, как-то, успокоившийся и помудревший что ли.

Д.БОРИСОВ: А ты когда заметил, что вдруг там стали узнавать, понимать кто ты? Имя.

В.ДОБРОНРАВОВ: Ну, опять же...

Д.БОРИСОВ: «Не родись красивой»?

В.ДОБРОНРАВОВ: «Не родись красивой». Ну, ты просто не можешь себе представить, что творилось. Это, вот, как был такой в интернете, был такой термин «НРК-мания», НРК – «Не родись красивой». Вот эта НРК-мания была просто, ну, каких-то жутких размеров, масштабов. Невозможно было ничего делать. Ну, потому что смотрели все, и когда мужики на улицах подходили: «О, здрасьте. Можно автограф? Не, мне для жены – я не смотрю». (все смеются)

А.ПЛЮЩЕВ: Ну, я тоже сказал, что благодаря дочери посмотрел с самого начала, да.

В.ДОБРОНРАВОВ: Это, вот, к вопросу о папиных «Шести кадров». Каждый день показывают – естественно, все его знают по «Шести кадрам». А то, что человек, там, работает, у него сотни уже работ – это уже другой вопрос. Для большого зрителя это уже второй, как бы, пласт.

А.ПЛЮЩЕВ: Ну, получается, что какие-то вещи хороши для, там, для паблисти, для самопромоушена, а какие-то нужны для души, для совершенствования, для роста. Приходится ли от чего-то отказываться? Например, понимаешь, что, конечно, это, наверное, здорово для продвижения или, может, по деньгам – я не знаю. Ну, как-то не очень нравится.

В.ДОБРОНРАВОВ: Ну, конечно. Звонят и, там вот, звонят: «Виктор, здравствуйте. Главная роль – 200 серий» - «Нет, хватит. Не могу больше». Ну и потом это такой путь. Кто-то идет дальше – еще один сериал, еще один сериал. Хотя, тут тоже не угадаешь. Том Хэнкс тоже начинал с сериалов и много работал на телевидении, и не всегда в удачных проектах. Потом стал Томом Хэнксом. Но, честно говоря, всех денег не заработаешь, это раз. А во-вторых, ну, хочется дальше идти. Не интересно. Сериалы – уже все понимаешь, где встать, где партнера не перекрыть, так, тут 3/4, так-так-так. И хочется уже из песочницы на пляж, чтобы большой замок построить, ну и как-то все... Чтобы лопатку, не знаю, отдали, отдали ружье – и в бой. Ну, то есть... Вот сейчас я снимаюсь в одной работе, и все начало скрещиваться. Вот, выпуск спектакля в театре Вахтангова, сейчас Юрий Николаевич Бутусов у нас репетирует, замечательный питерский режиссер. И мы сейчас репетируем спектакль «Мера за меру», и я столкнулся с тем, что я уже, ну, не могу совмещать съемки, спектакли, репетиции. И плюс не всегда съемки доставляют такое удовольствие, как хотелось бы. И я пришел к продюсеру, сказал «Убейте меня, пожалуйста, пошлите меня в командировку». И, как бы, мы пришли к какому-то компромиссу, и, вот, в последний блок, наверное, мой персонаж будет выведен. Потому что у меня нет возможности сейчас совмещать. Чем-то надо жертвовать, что-то надо отсеивать.

Д.БОРИСОВ: Если бы приоритет был не сериал и театр, а театр и кино, что бы ты выбрал?

В.ДОБРОНРАВОВ: Театр.

Д.БОРИСОВ: Тоже театр, все равно?

В.ДОБРОНРАВОВ: Ну, по-любасу. Ну, как сказать? Если мне бы позвонил Ридли Скотт, Джеймс Кэмерон, конечно, я бы сказал «Ребят, подождите, я вернусь» и поехал бы поснимался. А если...

Д.БОРИСОВ: Среди наших режиссеров у тебя нет таких авторитетов?

В.ДОБРОНРАВОВ: Да почему? Полно режиссеров хороших, у которых я хотел бы сниматься. Ну, тот же... У царя с удовольствием. Ну, я не к тому. Если ты спрашиваешь о масштабе, ну, вообще, либо-либо.

Д.БОРИСОВ: Тут просто флюиды залетели в окно. Вылетели уже.

В.ДОБРОНРАВОВ: Либо-либо, тогда, конечно, театр. А если какие-то конкретные, допустим, какая-то конкретная работа, то, конечно, я бы в театр пришел бы, кинулся в ножки и попросил, чтобы меня отпустили, но с условием, что, конечно же, я вернусь домой. Потому что театр – дом. Я люблю театр свой, ну, в котором я служу, театр Вахтангова. И сейчас у нас в театре очень хорошие времена, и нами руководит наш любимый Римас Владимирович Туминас, он ставит замечательные спектакли. Приглашает замечательных режиссеров. Так что приходите к нам.

А.ПЛЮЩЕВ: А как люди сейчас? Ходят на спектакли?

В.ДОБРОНРАВОВ: Да у нас аншлаги.

А.ПЛЮЩЕВ: Да?

В.ДОБРОНРАВОВ: Да. Вот, «Дядя Ваня», «Маскарад». Ну, «Мадемуазель Нитуш» – понятно, давно уже идет, уже 6-й год. А, вот, на «Дядю Ваню» за 3-4 месяца невозможно купить билеты вообще. Даже люди мне звонят «Витюш, можно как-то попасть?» Невозможно. Я, вот, сам смотрел спектакль 2-3 раза стоя, потому что просто сесть некуда. Вот такой лом в театр Вахтангова. У нас хорошие времена, честное слово. Будет еще лучше.

Д.БОРИСОВ: Приятно видеть счастливого человека в нашем купе, да?

А.ПЛЮЩЕВ: Да. Обычно все говорят как-то там... Ну, раньше на кризис кивали.

Д.БОРИСОВ: «Финансирования нет, денег нет, люди не идут».

В.ДОБРОНРАВОВ: Денег нет. А я не говорю, что у меня деньги есть. Я не буду. Вдруг меня слушает кто-то из театра – я не буду говорить, сколько я получил зарплату. Но это очень мало.

А.ПЛЮЩЕВ: А актерским трудом, ну, пусть даже не только служа в театре, игра в сериалах, там, да? Совмещая в кино и так далее. Невозможно заработать же на жизнь.

В.ДОБРОНРАВОВ: Ну, почему невозможно? Возможно. Кто-то из великих художников сказал, что если ты можешь себя прокормить своим трудом, тогда ты можешь себя называть художником. Поэтому и великие рисовали и плакаты, рекламы. И я могу тебе сказать, ну так, если пальцы загнуть, театр Вахтангова – заработок, телевидение – заработок, там, допустим, «Слава богу, ты пришел», компания «Пифагор», где я занимаюсь озвучанием, ну, тоже Мосфильм-Мастер, дубляж фильмов. Потом съемки, концерты. Это все часть профессии. Мюзикл. Это все. Я же своим телом работаю, своим голосом, своим, там, как бы, аппаратом. Это все актерская профессия. А если ты будешь сидеть и ждать «Ну, дайте мне роль», наверное, не прокормишь себя. Если бы я работал только в театре Вахтангова, конечно, я бы не мог себе позволить ездить на хорошей машине и есть хорошую еду. Ну, то есть, как бы, тут нет такого, что хорошую еду – не хорошую. Но я в течение последних лет, наверное, 5-ти, ну, в пределах разумного могу себе позволить все. То есть я не смотрю «Сколько там огурчики? Да не-не-не, пойду на рынок». Ну, пока еще так. Наверное, когда будут дети и собаки, и когда надо будет уже следить за семейным бюджетом, тогда, наверное, буду жену заставлять ездить на рынок за покупками. Или сам буду ездить.

А.ПЛЮЩЕВ: На рынке все дороже.

В.ДОБРОНРАВОВ: Тем более, тем более.

А.ПЛЮЩЕВ: Чем в гипермаркетах.

В.ДОБРОНРАВОВ: В общем, можно прокормиться, если хотите. Актерской профессией, я имею в виду.

Д.БОРИСОВ: Как ты отключаешься? Вот, мы до того как нас вывели в эфир, в купе говорили здесь, делились впечатлениями о прожитом дне. Вот, Плющев рассказывал, как на детской железной дороге утром катался. Ты говорил, что да, в 7 утра встал, поехал в театр, на съемки, туда-сюда. То есть каждый день проживаешь несколько жизней – 5, иногда 6. Это всем хорошо знакомо. Как отключаешься? Или тебе не нужно?

В.ДОБРОНРАВОВ: Нет, отключаться нужно. Отключаться необходимо. Хожу в кино, хожу в бассейн, в фитнес иногда, если позволяет время. Играю на бильярде русском с друзьями. Это тоже очень хорошее времяпрепровождение, потому что игра спокойная, игра созидательная – можно и поговорить, и пообщаться, и быть в активе, и целый вечер на ногах провести. Или просто дома вечером посмотреть 2-3 серии Доктора Хауса. Отключаешься очень хорошо. Ну и, конечно, чего там греха таить? Выпиваешь иногда. Ну, потому что тяжело. Просто тупо прийти лечь спать, потом утром сразу на работу, потом опять спать и опять на работу, и опять спать, и опять на работу – конечно, тяжеловато. Но тоже понимаешь, что для того, чтобы просто расслабиться, потому что утром все равно как огурчик, гладко выбритый и вперед, на съемки опять или на репетицию.

Д.БОРИСОВ: Вот такой вот Виктор.

В.ДОБРОНРАВОВ: Ну и потом музыка, конечно. Музыка – не то, что отключаешься от музыки, а наоборот, она питает очень сильно. Отключаешься от всего мира. И, вот, вчера у меня был спектакль «Мадемуазель Нитуш» в театре Вахтангова, который закончился в 11 часов вечера. Я сел в машину и поехал в клуб «Мастерская», и там у нас еще был двухчасовой концерт. И после тысячного зала клуб «Мастерская», в принципе, не проблема. И отшарашить там концерт такой, ломовой не проблема. Наоборот, уже уставший, когда уже рубашка после спектакля выжимается, и вроде, казалось бы, ты просто устал как черт. Нет, нормально.

Д.БОРИСОВ: Виктор Добронравов сегодня в программе «Попутчики». +7 985 970-45-45 – присылайте Саше побольше сообщений, он читает. Если бы вы видели, как его лицо просветляется с каждой смской, вы бы присылали их еще больше.

А.ПЛЮЩЕВ: Да, действительно, я вошел в вагон серым абсолютно. А сейчас выйду светящимся. Сергей из Барнаула спрашивает: «Вас не ломает дата дня вашего рождения? Я, вот, кстати, не знаю».

Д.БОРИСОВ: 8 марта.

А.ПЛЮЩЕВ: 8 марта? А-а...

В.ДОБРОНРАВОВ: Не, не ломает. И если бы Сергей из Барнаула родился бы 8 марта, он бы меня понял. На самом деле, это очень круто. Потому что все помнят, все знают, ну и кроме каких-то шуточек, мелких подколов меня это никогда не обижало. А так... Ну, все женщины в этот день красивые, их все поздравляют. Ну и все ко мне приходят. В общем, очень не накладно. Вот, если бы мальчик родился 23 февраля, тогда обидно – 2 праздника в 1 день.

Д.БОРИСОВ: И в Новый год обычно родиться, вообще.

В.ДОБРОНРАВОВ: Да. В Новый год – вообще подстава. А 8 марта – класс! Замечательно. Все помнят, все звонят, все поздравляют.

Д.БОРИСОВ: Тут еще вопрос, сколько тебе лет исполнилось в этом году. Это же не секрет?

В.ДОБРОНРАВОВ: 27.

Д.БОРИСОВ: 27.

В.ДОБРОНРАВОВ: А чего секрет? Я чего, женщина что ли? «18».

А.ПЛЮЩЕВ: При этом, надо сказать, что выглядишь ты мужественнее, несколько старше.

В.ДОБРОНРАВОВ: Ну, это, знаешь, год за 3, в театре – год за 3.

А.ПЛЮЩЕВ: Да. Какая роль самая возрастная, которую тебе приходилось играть?

В.ДОБРОНРАВОВ: Ну, наверное...

Д.БОРИСОВ: Роль Чудовища. (все смеются)

А.ПЛЮЩЕВ: Да. Сколько лет было Чудовищу, интересно?

В.ДОБРОНРАВОВ: В театре так я Юсуфа играю в спектакле. Играл в спектакле Али-Баба. Это вообще самая-самая старая роль вообще во всем репертуаре театра. «Надо разбудить Юсуфа!» И я там: «Я не спал, я не спал!» То есть совсем уже. Не, борода там, все эти пейсы седые. А в кино – ну, был такой сериал «Чемпион» про футболиста, я играл футболиста Сашу Жигулева. Ну, мне тогда было 25, а играл я, ну, как будто мне 32. Ну, как-то так.

Д.БОРИСОВ: Небольшая разница.

В.ДОБРОНРАВОВ: Ну, небольшая разница. Ну а чего, собственно? В кино тем более. В кино же всем же нужен типаж. Всем нужен возраст примерно такой, какой есть у людей, у актеров. Поэтому сейчас и снимаются определенное количество актеров, которые в типаже, в возрасте.

А.ПЛЮЩЕВ: Понятно, что нужно режиссерам. А что нужно актеру? Что хотелось бы сыграть? На что прицеливался, может быть?

В.ДОБРОНРАВОВ: Я?

А.ПЛЮЩЕВ: Да?

Д.БОРИСОВ: Не обязательно из великого. Может быть, что-нибудь вполне себе приземленное?

В.ДОБРОНРАВОВ: Ну, это старая шутка. Меня всегда спрашивали, я всегда говорил, что, конечно, Джеймс Бонд. Ну, я не против. Но, вот, серьезно, я от своих слов не отказываюсь, единственное, что я нового сейчас ничего не сказал. Но, вот, если когда-нибудь будет мне, допустим, 35, буду я такой в соку и будет какой-нибудь уже, наверное, наш русский кинематограф сможет себе позволить какие-то бюджеты и спецэффекты.

Д.БОРИСОВ: Ну, появляются же девушки Бонда наши. Почему бы и самому Бонду?

В.ДОБРОНРАВОВ: Ну да. В принципе, конечно, если говорить о профессии и чего хотелось бы делать, хотелось бы поработать за рубежом. Очень хотелось. И я, конечно, не теряю не то, чтобы надежду, не теряю вектора вот этого. Он у меня так, где-то вдалеке наверху маячит. Ну, если не Голливуд, хотя бы просто Запад. Я снимался в литовской картине про литовскую девочку.

Д.БОРИСОВ: На литовском языке?

В.ДОБРОНРАВОВ: Нет, на русском. Но русских людей в этом фильме играли русские актеры, потому что режиссер понял, что досвидос. (говорит с акцентом) «Когда литовцы начинают это по-русски говорить – тяжеловато». И там Гармаш, Раиса Ивановна Рязанова, Раппопорт Ксения, я, Игорь Савочкин, Алена Ильченко. Ну вот, то есть, несколько людей снимались в этой литовской картине – это уже для меня такой, интересный опыт. А вообще на Западе работать не проблема. Одна проблема – язык. Мы на постсоветском пространстве, самая большая наша беда – это железный занавес, который был, и вот тот мертвый язык, который нам преподавали, на котором невозможно разговаривать. То есть не нам, а, может быть, поколению постарше. И сейчас до сих пор мы не можем сломать этот стереотип. Русские дети, подростки, юноши, девушки – ну, не понимают, мне так кажется, на каком свете они живут. О том, что на этом языке разговаривает весь мир. Ты приходишь, ты приезжаешь в Турцию, я не знаю, в Египет. Любой турок, египтянин тебе скажет.

Д.БОРИСОВ: Ну, не любой.

В.ДОБРОНРАВОВ: «Two beer? Would you like to drink some wine?» Но он же на английском говорит.

А.ПЛЮЩЕВ: «Only for you, my friend».

Д.БОРИСОВ: (НЕРАЗБОРЧИВО) он тебе скажет. Какой friend?

В.ДОБРОНРАВОВ: Ну вот, люди приезжают, они даже этого не понимают. Это невозможно.

А.ПЛЮЩЕВ: Ну да. Видишь, обучили. Именно потому, что не знают английского – обучили, конечно, русскому.

В.ДОБРОНРАВОВ: Невозможно: английский нужен. Просто любому уважающему себя современному гражданину, я считаю. Потому что это язык мира. Ну, надо. Необходимо. А потом, ну, поедешь ты в Европу, куда-нибудь, ну не говоря уже про Японию, Америку. На каком языке? Как, вот, в спектакле «Поминальная молитва»? Придет к нам Рокфеллер предложение делать. На каком языке мы ему скажем «Да»? Вот. Поэтому надо обучаться.

Д.БОРИСОВ: А ты делаешь что-то для этого? Учишь? Это ж понятно, что знать язык для того, чтобы поехать в Европу, и знать язык для того, чтобы поехать работать в ту же даже Европу – это разные уровни владения.

В.ДОБРОНРАВОВ: Я занимаюсь, насколько я могу. Я в прошлом году даже постоянно занимался с педагогом. Я стараюсь смотреть фильмы на английском языке.

Д.БОРИСОВ: Хауса ты смотришь по-русски или по-английски?

В.ДОБРОНРАВОВ: Хауса по-английски смотреть невозможно. Это очень тяжело. Ну, ты смотрел же Хауса?

Д.БОРИСОВ: Я не поклонник, кстати. Сейчас меня закидают помидорами, но, вот...

А.ПЛЮЩЕВ: А я даже не смотрел ни разу.

В.ДОБРОНРАВОВ: Очень большое количество терминов там. И когда ты смотришь на русском, он так здорово построен сценарий, что ты за обилием терминов медицинских, ты понимаешь проблему. И тебе: «У него отказывает печень» - Ага, отказывает печень. То есть 18 километров медицинских терминов, ты их глотаешь, но...

Д.БОРИСОВ: Я, вот, английский немножко вспомнил, проглотив серий 50 сериала, который снимался уже после «Не родись красивой», но по тому же сюжету. Дурнушка американская. Фантастический сериал. Конечно, очень классный, по крайней мере, его начало. Сначала думаешь «Я буду это смотреть? Да вы что!» А потом понимаешь, что можно смотреть на английском, легко.

В.ДОБРОНРАВОВ: Ну, вот, отдельная еще тема с дубляжом. Русским людям не совсем понятно, как можно смотреть на оригинале. А во всем мире это считается нормой. Конечно, когда люди смотрят дублированный фильм... Там, французы смотрят фильм на английском. Я был в Париже и посмотрел там премьеру фильма «Хэнкок» с Уиллом Смитом, ну, там пьяница-супергерой.

А.ПЛЮЩЕВ: Да-да. Бомж такой.

В.ДОБРОНРАВОВ: Бомж, да-да-да. Я его смотрел в Париже в кинотеатре с субтитрами французскими, на родном языке. Для людей это нормально смотреть на языке оригинала.

Д.БОРИСОВ: Ну, кстати, тоже спорно в случае с Францией, потому что там, да, в кинотеатрах с субтитрами, но, все-таки, по телеку как и у нас, именно во Франции, как правило, идет дубляж. Причем, 100%.

В.ДОБРОНРАВОВ: Это телевидение. Телевидение – да. Нет, вот, я говорю про кино. И, допустим, американцы смотрят французское кино какое-нибудь, комедию с Луи де Фюнесом, они предпочитаю смотреть на французском языке с английскими субтитрами. Это культура. А у нас просто немножко все в России как-то по-другому. Я, вот, могу сказать, конечно, что это отдельная тема, очень длинная с дубляжом.

Д.БОРИСОВ: Ну, вспомни прекрасный дубляж на русский язык того же Фюнеса, и ты поймешь, что...

В.ДОБРОНРАВОВ: Это частности. Это когда актер замещает исполнителя и сливается с ним. То есть дубляж Луи де Фюнеса, отделить этот голос от него невозможно.

Д.БОРИСОВ: Вот именно! Это же родилась у нас эта традиция благодаря такой школе дубляжа тогдашней.

В.ДОБРОНРАВОВ: Да. Но это раз-два-три-четыре-пять, можно сказать. И все.

А.ПЛЮЩЕВ: Тем более, что сейчас, как мне кажется, культура эта утеряна.

Д.БОРИСОВ: Утеряна-утеряна, это факт.

В.ДОБРОНРАВОВ: Да, я о том и говорю. Но, вот, я часто...

Д.БОРИСОВ: За редким-редким исключением.

А.ПЛЮЩЕВ: Ну да, бывает, попадают прямо очень-очень.

В.ДОБРОНРАВОВ: Да. Просто я несколько раз озвучивал, там, фильм «Трансформеры»...

Д.БОРИСОВ: Ты озвучивал «Трансформеры»?

В.ДОБРОНРАВОВ: Да, я озвучивал этого человека кудрявого, который больше всех кричал, который друг главного персонажа. Лео. Ну и потом «Бросок кобры», допустим, очень тяжело было мне озвучивать. Я озвучивал негра и... Ну, это очень тяжело. Ну, он негр, он разговаривает так. И как это озвучивать, извините, если он так играет? Я сейчас начну. И это какая-то блатота вылезает. И очень тяжело саккумулировать эту, смутировать как-то вот эту его природу, чтобы это было для русского человека, не резало слух, чтобы это было нормально. Это очень тяжело. Ну, это немножко в защиту утерянности культуры. Но согласен-согласен.

Д.БОРИСОВ: Не, ну, тяжело. Но дело еще и в сроках, и в качестве синхронного текста. Не только в актерах, да? Понятно, что даже потеряна культура просто вкладывания в губы текста, что было прекрасно, например, в старых сериалах, которые показывали по Центральному телевидению, какой-нибудь там «Богатые тоже плачут». Я в детстве был совершенно уверен, что там...

А.ПЛЮЩЕВ: Все они говорят по-русски.

Д.БОРИСОВ: Что все они говорят по-русски, потому что я реально вслушивался и удивлялся: неужели они (ну, маленький был), неужели они знают русский язык? Потому что так попадали, в сериалах еще.

А.ПЛЮЩЕВ: Вероника Кастро.

Д.БОРИСОВ: Вероника Кастро очень-очень по-русски. Выдавало только то, что в начале говорят «Роли исполняют и дублируют», там, Роза – Вероника Кастро, Мария...

В.ДОБРОНРАВОВ: Мы были когда-то в Мисхоре, в доме отдыха «Актер». Мисхор – это же Украина. И смотрели там сериал «Династия». Помнишь, был такой сериал? «Династия».

А.ПЛЮЩЕВ: На украинском языке.

В.ДОБРОНРАВОВ: Это фантастика! Значит, она стоит в красном платье, у нее бриллиантовое ожерелье, она говорит «Що ви мені сказал?» Это просто... «Жонни, подь сюды» - ну, это необъяснимо. (все смеются)

А.ПЛЮЩЕВ: Да. Все смотрятся, конечно, для русского уха абсолютно комедийно в этом смысле. Очень важный для меня вопрос...

Д.БОРИСОВ: Все, я с вами не общаюсь больше.

А.ПЛЮЩЕВ: ...который задает...

Д.БОРИСОВ: Как можно смеяться над великим языком? Великим просто! Самостоятельным, прекрасным!

А.ПЛЮЩЕВ: Несомненно. Но никуда этого не денешь. Для русскоязычного уха, извините уж за такой эвфемизм, звучит забавно. Просто забавно. Ну, что сделаешь?

В.ДОБРОНРАВОВ: Хотя, я скажу, вот, как человек поющий, да? Ну, извините за такое громкое словосочетание «человек поющий». Ну, человек, который иногда поет. Я могу сказать, что украинский язык гораздо более певучий и мелодичный, чем русский.

Д.БОРИСОВ: А любой язык, который не родной, более певучий, мелодичный, чем родной, на мой взгляд.

В.ДОБРОНРАВОВ: Нет-нет. Ну, знаешь, на немецком попой. На австрийском.

А.ПЛЮЩЕВ: Вспомним Раммштайн – все отлично поется. (смеется)

В.ДОБРОНРАВОВ: Да, а, вот, французский – у него своя мелодика, английский – своя мелодика. То есть, как бы, все-таки, языки разные бывают. Кто там что спрашивает?

В.ДОБРОНРАВОВ: Вот, мне кажется, что как раз, говоря о мелодике немецкого языка, мне кажется, Раммштайн самый удачный для него.

В.ДОБРОНРАВОВ: Вот-вот-вот, да-да-да.

А.ПЛЮЩЕВ: Именно так надо петь на немецком. (смеется) Да. Очень важный для меня вопрос задает человек, от которого не целиком пришло сообщение. Ну, я думаю, что мы поймем по контексту. Я просто не могу его назвать, потому что подпись, вероятно, где-то внизу. «Как вы думаете, возможно ли быть профессиональным актером (артистом), не имея профильного образования? Знаете ли вы таких людей, насколько сложнее такому человеку?» Ну, видимо, работать имеется в виду. Для меня вопрос важный – я хочу в кино сниматься.

В.ДОБРОНРАВОВ: Вопрос хороший. Снимайся.

Д.БОРИСОВ: У тебя типаж есть – и это главное. (смеется)

В.ДОБРОНРАВОВ: Я могу сказать, что есть люди, которые, ну, в лице которых мировой театр и мировая киноиндустрия потеряли больших артистов. Для того чтобы быть актером, ну, в кино сниматься больше, если говорить о... Театр – это другая немножко, театр сложнее.

А.ПЛЮЩЕВ: Да. Это совсем сложно.

В.ДОБРОНРАВОВ: Для того чтобы сниматься в кино, нужно быть просто адекватным человеком с хорошим чувством юмора. Ну, конечно, какой-то опыт иметь. Но нет, если отвечать на этот вопрос: можно. Но это не значит, что не нужно учиться в театральных вузах и они не нужны. Нужны, еще как нужны.

А.ПЛЮЩЕВ: Ну, мне кажется как раз, что касается разных творческих профессий, то актерская – может, я так, как человек незнающий, как дилетант сужу, но актерская как раз та, где очень даже могут научить. Это, вот, знаешь, когда журналистов учат на Журфаке, а потом они приходят и оказывается, что их вообще учили не тому абсолютно.

Д.БОРИСОВ: Многие уверены, что абсолютно бессмысленное образование.

А.ПЛЮЩЕВ: Да-да-да.

В.ДОБРОНРАВОВ: Так и в театральном вузе бывает: тебя учат одному, а приходишь ты и делаешь совершенно другое. Но учиться надо. Ну, как можно сказать: можно воевать, идти на войну, не служа в армии? Наверное, можно – дали тебе автомат, иди стреляй.

А.ПЛЮЩЕВ: Ополчения бывают, случаются.

В.ДОБРОНРАВОВ: Но потом уже...

А.ПЛЮЩЕВ: Какова будет эффективность?

Д.БОРИСОВ: Нет, я думаю, что нет общего рецепта же. Все зависит от конкретного, каждого конкретного человека. Человек приходит работать...

А.ПЛЮЩЕВ: Не. Классический случай известен. Евстигнеев, например, который не учился никогда.

Д.БОРИСОВ: Но получается перенимать некий опыт, быстро впитывать? Или не получается? Наблюдать за коллегами.

В.ДОБРОНРАВОВ: Да и просто-напросто быть замечательным, одаренным, талантливым человеком.

Д.БОРИСОВ: Посмотрел фильм и решил «Я могу также», да?

В.ДОБРОНРАВОВ: Ну, нет. Даже не надо думать. Понимаешь, такие люди не думают, они просто есть. Вот, Петя Мамонов, да? Ну, он просто есть. Он просто... Ну, это что? Это космос. Просто человек вот такой. И я не думаю, что он думает чего-то. Наверное, когда ему режиссер дает задачу, для него это интересно и для него это что-то по-другому. Я думаю, что главное – быть личностью.

А.ПЛЮЩЕВ: Да, я когда смотрел «Царь» или, скажем там, «Пыль», я все время думал, как же режиссер с ним общался? Каким образом это происходило? Вообще, общался ли?

Д.БОРИСОВ: Возможно ли текст ему дать?

А.ПЛЮЩЕВ: Да, тоже непонятно, да. Как это происходит? Бывает так, что актеры, ну вот, в твоей практике, в частности, наверное, бывает, что актеры сами подсказывают режиссеру какой-то ход?

В.ДОБРОНРАВОВ: Конечно. Ну, бывает. Так, это же творчество коллективное. Тем более, ну, как вам сказать? Я, к сожалению или к счастью, не работал еще пока с великим. Наверное, когда просто сидишь и смотришь в рот и говоришь все, что тебе... А когда режиссер пришел и думает «Так, ребят, давайте как-нибудь помнем сценку», и начинаешь мять. Говоришь «А давайте так», режиссер говорит «О, а давайте».

Когда мы снимали «Не родись красивой», почему сериал, в общем-то, очень был успешным? Мы там очень много добавляли своего, режиссеры за это цеплялись. И он очень был живой.

А.ПЛЮЩЕВ: Там в «Не родись красивой» у меня часто возникал...

Д.БОРИСОВ: «Часто возникал». Только что сказал, что из-за дочери случайно смотрел. «Часто возникал».

А.ПЛЮЩЕВ: Смотрел. Я много смотрел.

В.ДОБРОНРАВОВ: Да-да-да, поймали-поймали.

Д.БОРИСОВ: Просто такая звездочка для слушателей.

А.ПЛЮЩЕВ: Я не сказал «иногда», я сказал «много». Слушай, времени не остается задать вопрос, пока ты меня ловишь. Вот. У меня возникало хорошее такое впечатление, что вы там массово валяли дурака часто, да?

В.ДОБРОНРАВОВ: Да конечно, конечно! Ой, мы друг друга и смешили, и приносили какие-то домашние задания, думали, как же кого разыграть. Ой, ну, у нас там целая жизнь была. Нам сценаристы писали в течение 30 серий одну историю, мы с Машей Машковой приходили на площадку и все переписывали. Потому что мы уже в течение долгих серий играли совершенно другое. (все смеются)

А.ПЛЮЩЕВ: Сценарий ушел, разошлись 2 линии.

В.ДОБРОНРАВОВ: Да-да-да. Так и было.

Д.БОРИСОВ: Вы общаетесь с командой «Не родись красивой»?

В.ДОБРОНРАВОВ: Общаемся, переписываемся, встречаемся. Крайне редко. И Неллечка Уварова для меня просто стала родным человеком, просто сестрой. Но она мега-занятая. Я тоже не самый свободный артист. Ну, стараемся видеться.

Д.БОРИСОВ: На такой, хорошей ноте нас выгоняют потихоньку из эфира. Это была программа «Попутчики», Виктор Добронравов сегодня был с нами. Спасибо тебе большое, что пришел.

В.ДОБРОНРАВОВ: Спасибо вам.

Д.БОРИСОВ: Мы – это Дмитрий Борисов, Александр Плющев. В следующую субботу вновь будем здесь. Будьте с нами. Пока.

В.ДОБРОНРАВОВ: Пока.