Николай Усков - Попутчики - 2008-11-29
Д. БОРИСОВ: 21:07. Радиостанция «Эхо Москвы» работает для вас. Если вы нас слышите, значит программа «Попутчики» уже началась. Напротив меня в купе сидит Александр Плющев.
А. ПЛЮЩЕВ: Я залез на полку имени Тины Канделаки.
Д. БОРИСОВ: Я Дмитрий Борисов. И мы вместе с Сашей везём в Ярославль нашего сегодняшнего гостя.
А. ПЛЮЩЕВ: Продюсеры совершенно обленились, берут на проходящие поезда, какие-то непрямые, и мы вынуждены добираться до Ярославля поездом Москва-Череповец, 126Я, что это за безобразие! Скоро в общем вагоне будем ездить!
Д. БОРИСОВ: Они выбирают, чтобы мы успевали уже отъехать от вокзала. В этот раз они совсем обленились, конечно, в 21:05 отправление сделали.
А. ПЛЮЩЕВ: Для фигуры это здорово, что нет остановок, не будешь есть картошку, продающуюся на станции, там негде выйти и купить. Всё жду, когда мы поедем в Киев, там продают игрушки. А у нас Николай Усков, главный редактор журнала " GQ". Добрый вечер.
Н. УСКОВ: Добрый вечер.
А. ПЛЮЩЕВ: Вы давно ездили в поезде?
Н. УСКОВ: Очень давно. Я сейчас пытаюсь вспомнить судорожно, когда в последний раз. Это было что-то, вроде Петербурга.
А. ПЛЮЩЕВ: Мы сейчас так далеко не поедем, это далеко.
Н. УСКОВ: Какой-то пятизвёздочный улучшенный вагон…
Д. БОРИСОВ: С бассейном.
Н. УСКОВ: Нет, бассейна не было. Какие-то бешеные деньги для того, чтобы 8 часов проспать. Сначала выпить крепко. Потом проспать.
Д. БОРИСОВ: Что Вам пообещали редакторы, что бы Вы согласились поехать с нами в обычном человеческом купе.
Н. УСКОВ: Пиар мне пообещали.
А. ПЛЮЩЕВ: Галимый пиар! А зачем Вам пиар? Мне кажется, что он Вам не нужен.
Н. УСКОВ: А это уже условный рефлекс. Вроде и не надо, а тащишься в Ярославль.
А. ПЛЮЩЕВ: Неужели Вы на каждое такое приглашение берете и отзываетесь?
Н. УСКОВ: Нет, ну, «Эхо Москвы»! Вы что?
А. ПЛЮЩЕВ: Ах, это…
Н. УСКОВ: Конечно.
А. ПЛЮЩЕВ: И на каждое «эховское» приглашение тоже?
Н. УСКОВ: Ну, практически. Слава Богу, меня не призывают обсуждать чьи-то сиськи на «Эхо Москвы», может, скоро начнётся...
А. ПЛЮЩЕВ: Да прямо сейчас! А что? Что ещё обсуждать в мужском купе? Просто давно не ездили в поезде.
Д. БОРИСОВ: Вас обижает, когда Вас называют повелителем гламура?
Н. УСКОВ: Да нет. Это известная штука – как бы не называли, лишь бы называли.
Д. БОРИСОВ: Но Вы чувствуете, что гламур – это Ваша стихия?
Н. УСКОВ: Гламуром уже называют всё, что угодно, моя стихия – это глянцевые журналы, это журналистика, литература. Здесь я себя чувствую хорошо.
Д. БОРИСОВ: Вы даже книгу написали в жанре фешнл-детектив. Родоначальник такой.
Н. УСКОВ: Ну да. Всегда хорошо дать читателю понять, в чем суть, где происходит действие. В частности, оно происходит среди людей, которые занимаются модой.
Д. БОРИСОВ: Вы смотрите сериал «Дурнушка»?
Н. УСКОВ: Нет.
Д. БОРИСОВ: И даже не пытались?
Н. УСКОВ: Нет.
Д. БОРИСОВ: Там тоже о жизни большого модного журнала речь идёт. Как у Вас получается совмещать такую светскую жизнь с реальной, настоящей работой.
Н. УСКОВ: Это непросто. И непросто уже в моём возрасте, потому, что светская жизнь сопровождена с выпивкой бесконечной.
А. ПЛЮЩЕВ: Николай, я наткнулся на Ваш возраст, вы на два года старше меня.
Н. УСКОВ: Тем не менее, представьте себе, что если Вам каждый вечер нужно общаться, а утром, в 7 утра ты едешь на работу.
А. ПЛЮЩЕВ: Вы в 7 утра едите?
Н. УСКОВ: Я в 7 утра встаю, к 9 еду. В какой-то момент ты перестаешь тусоваться. Сейчас я практически никуда не хожу, только к своим друзьям или на очень большие приемы, которые невозможно пропустить.
А. ПЛЮЩЕВ: Но сами вы, как журнал, собираете мероприятия, не камерные совсем.
Н. УСКОВ: Да, мы стараемся. Есть одно такое большое мероприятие года «Люди года», на которое мы стараемся собрать 500 человек известных людей, это такой мой тренажёр, потому, что общаться с российскими звездами – это наказание.
Д. БОРИСОВ: Со всеми?
Н. УСКОВ: Нет, есть радостные исключения, люди порядочные, приличные, с совестью. Но в основном русская звезда – это бессмысленно и беспощадно. И не звезда, в общем, никакая, а ведет себя, как Том Круз.
Д. БОРИСОВ: Если Вы так относитесь к русским, т.н. звёздам, как Вас занесло в этот бизнес?
Н. УСКОВ: Глянцевые журналы бывают разные. Журнал " GQ" – это журнал с налетом интеллектуализма, у нас пишут прекрасные русские писатели и не только русские, но и английские, американские. Журнал серьёзный, существует много лет. Другое дело, что под глянцем не принято воспринимать что-то серьёзное, это массовый стереотип. А журнал вполне себе приятный. Про русский шоу-бизнес я стараюсь вообще не писать. У нас очень мало достойных персонажей, можно по пальцам перечесть: Илья Лагутенко, Земфира. Пожалуй мне трудно кого-то ещё добавить. Может, есть несколько ещё исполнителей, о которых не зазорно поговорить.
И пара актеров, пара режиссеров. Все остальное… Ну вот сериал «Дурнушка» бесконечный, только в жизни.
Д. БОРИСОВ: Но «Люди года» - это же не люди из западного шоу-бизнеса.
Н. УСКОВ: Конечно. Но там не только шоу-бизнес, что примиряет меня с этой премией, это ещё и писатели, и режиссеры, и телевизионщики, и политики, и бизнесмены, это срез времени. К счастью, там только один музыкант и один актер. Удается одного найти за целый год. Это неприятно, но тем не менее.
А. ПЛЮЩЕВ: А кто отбирает? Я не в курсе. Я знаю, что такая премия есть и её даже наш начальник получал её.
Н. УСКОВ: Получал.
А. ПЛЮЩЕВ: А кто отбирает? Редколлегия?
Н. УСКОВ: Редакция составляет список, который публикуется в журнале и на сайте и дальше читатели голосуют в течение нескольких месяцев.
А. ПЛЮЩЕВ: То есть, у них такого большого выбора и нет.
Н. УСКОВ: Ну как… А у нас он есть, большой выбор? Когда мы называем 5 или 6 продюсеров…
А. ПЛЮЩЕВ: Нет. Когда список «Попутчиков» составляли, то даже если все придут – хватит на год. Что дальше делать будем – не знаю.
Н. УСКОВ: У нас тоже тусуется одна и та же колода.
А. ПЛЮЩЕВ: Тома Круза придётся возить в купе. Ну а что?
Д. БОРИСОВ: Тут нам машинист прислал смс, он обижается за поезд, говорит, что поезд хороший на самом деле.
А. ПЛЮЩЕВ: Пойду проверю и попрошу у проводницы чаю.
Д. БОРИСОВ: Кстати, вы тоже можете присоединиться к нам по смс +7-985-970-45-45 – номер телефона Плющева, на который можете посылать ему сообщения.
А. ПЛЮЩЕВ: Вам чёрный?
Н. УСКОВ: Чёрный.
Д. БОРИСОВ: И он удалился по коридору. Зачем же Вы сменили, если Вам так не нравится этот шоу-бизнес, вся эта тусня, сменили стены журнала «Men's Health», в котором Вы работали на журнал " GQ"? Я так понимаю, что в «Men's Health» вообще не бывает шоу-бизнеса?
Н. УСКОВ: Нет, «Men's Health» - это просто такой довольно отработанный формат, где из номера в номер повторяется одна и та же история. «GQ» - это журнал про жизнь, это совершенно другое, от него не устаешь никогда. Это разные люди, интересные репортажи, это качественная беллетристика.
Д. БОРИСОВ: Мужские картинки.
Н. УСКОВ: Ну почему мужские? Мужские игрушки. Все-таки, это интересней, чем изучать свою простату каждый месяц.
А. ПЛЮЩЕВ: Скажите пожалуйста, сейчас же кризис у нас на дворе, об этом много говорят. Ощущается ли это? Понятно же, что журнал живет за счет рекламы. Ощущается кризис на вас?
Н. УСКОВ: Безусловно. Количество рекламы отражает здоровье экономики. Безусловно, следующий год будет очень тяжелым для всех глянцевых журналов, и для телевидения, и для радио. Очевидно, что мы все будем вынуждены затягивать пояса. Но я глубоко верю, что хотя журналы, радиостанции и телеканалы существуют за счет рекламодателей, тем не менее, они существуют для потребителей. Если мы делаем качественные СМИ, то нас будут читать, смотреть и слушать. Да, денег будет чуть-чуть поменьше. Но они будут.
А. ПЛЮЩЕВ: Я не спрашивал о том, угрожает ли нам какая-то серьёзная опасность, но есть разница между рекламами в деловых изданиях и рекламой в изданиях глянцевых. Может быть в деловых сейчас её и больше в связи с кризисом, потому, что читают больше деловые издания. У вас есть такой отток рекламодателей? Давайте проще. Стал ли экономить высокий класс?
Н. УСКОВ: Сейчас об этом рано говорить, потому, что бюджет рекламный верстается в начале года. Этот год мы закончили с хорошими показателями, несмотря на то, что кризис начался уже в сентябре, тем не менее, все эти месяцы мы перевыполняли план по рекламе. Следующий год будет, конечно, другим. Это очевидно. Пока я бы не сказал, что наступила какая-то катастрофа, мы сдали январский номер, он от нашего прогноза отличается в одну полосу рекламы. Это погрешность незначительная. Я не знаю, как будет дальше. Посмотрим, как будут покупать после Нового года.
Очень трудно прогнозировать, потому, что все находятся в некой фазе неуверенности, все ждут т.н. дна. Но всё-таки, журнал «GQ» - это такой сегмент рынка, который будет затронут кризисов все равно.
А. ПЛЮЩЕВ: О! Чаёк пришёл. Спасибо.
Н. УСКОВ: Но мне кажется, что люди обеспеченные очень редко отказываются от каких-то стандартов жизни. Просто у них немножко другой масштаб цифр. Они могут отказаться от чего-то совсем лишнего, от яхты, самолета, но едва ли они будут пить молдавское вино вместо французского.
Д. БОРИСОВ: Оптимистичный прогноз. Давайте вернемся немного в Вашу биографию. Было вообще непредсказуемое. Когда люди узнают, чем Вы занимались раньше, они удивляются. Даже наши редакторы, когда читали цену Вашей диссертации, «Монашество в средние века», чесали репу. Насколько разные интересы. Вы же преподавали даже.
Н. УСКОВ: Я преподавал лет 8.
Д. БОРИСОВ: Нормальный стаж. И как, студенты вспоминают до сих пор?
Н. УСКОВ: Да. На «Одноклассниках», в Livejournal я получаю письма от студентов. Очень забавно.
Д. БОРИСОВ: А не хочется вернуться туда. В нормальный мир?
Н. УСКОВ: Он иногда менее нормален, чем наш мир, в котором мы здесь живём. Знаете, что меня не устраивало там и что устраивает меня в моей жизни? Там я не видел результата. Любой результат, та же моя книжка, это 8 лет работы, даже больше, я начал собирать материал, ещё будучи студентом. Это очень долго и эта продолжительность шага в жизни. Она меня кардинально не устраивала. Мне хотелось иметь результат прямо сейчас. И журнал в этом смысле удовлетворяет меня, я имею ежемесячный результат моих трудов. И это меня радует. История прекрасно, я ее обожаю. Я преподавал историю церкви.
А. ПЛЮЩЕВ: Как люди осуществляют этот шаг из преподавания, из науки практически в гламур. Понятно, что в журналистику. Но журналистика-то гламурная.
Н. УСКОВ: Гламур – это состояние души. Я, будучи преподавателем МГУ, любил хорошее вино, любил ездить за границу. Я не вижу никакого логического противоречия. Мне было приятно жить так, как я жил. А противоречие только в том, что я занимался историей, я чувствовал. Что она меня радует, но не устраивает, как современного человека. Я хочу делать что-то, что будет приносить мне ежедневную отдачу, эмоции.
Д. БОРИСОВ: Может дело просто в деньгах?
Н. УСКОВ: Ну, деньги… Деньги тоже играют роль. Когда я уходил с истфака, я не думал, что я стану главным редактором журнала «GQ».
А. ПЛЮЩЕВ: Расскажите секрет. Каким образом можно на зарплату преподавателя МГУ ездить за границу, ходить в хорошей одежде?
Н. УСКОВ: Существуют научные гранты исследовательские. Если вы достаточно перспективный ученый, вам эти гранты охотно даются, их предоставляют на конкурентной основе. Когда ты представляешь некий проект, какой-нибудь фонд «Фольксваген», который финансирует исторические исследования. Если их это интересует, если это интересует твоих коллег на Западе, то ты едешь и получаешь великолепную зарплату.
А. ПЛЮЩЕВ: Есть в этом что-то космополитичное, не патриотичное.
Н. УСКОВ: Я занимался историей Германии, германских земель Х века.
А. ПЛЮЩЕВ: Нет, я без осуждения. Просто принято, что наши учёные работают на благо родины.
Н. УСКОВ: Россия… Её всё время шарахает.
А. ПЛЮЩЕВ: А гранты всегда какие-то подозрительные.
Н. УСКОВ: То она душа мира, то она ГУЛАГ. У меня есть симпатичная концепция России, как открытого государства. Россия этим и была интересно. До Петра это рыхлое, гнусное болото. После Петра появляется интерес к России в мире. И у русских к той стране, в которой они живут. Появляется русская литература. Россия постоянно находилась в диалоге, начиная с 18 века. Это крайне интересно. Поэтому функции людей, которые занимаются западной историей, в том числе, чтобы постоянно сохранять это открытое окно в Европу, чтобы вбирать в себя опыт не только собственной страны, но и других народов.
А. ПЛЮЩЕВ: Всё идет по плану. Россия, её население, люди, которые здесь живут, они западные люди или восточные? Они где?
Н. УСКОВ: Понимаете, как мне кажется, Россия – это европейская страна. Во всяком случае Россия больших городов – европейская страна по всей системе ценностей, по тому, к чему стремятся люди, чего они боятся, как они размножаются и размножаются очень неохотно, все это напоминают стандарты европейской жизни. Конечно же, Россия не ограничена только большими городами. Существует ещё огромная Россия после Урала, которая совершенно терра инкогнито.
А. ПЛЮЩЕВ: Там есть большие города.
Н. УСКОВ: Там есть большие города, но я бы не рискнул там причислять к европейцам даже по ментальности жителей какого-нибудь… Владивостока. Трудно мне на это пойти, честно говоря, потому, что людям, которыми лет 20 управляют откровенные бандиты, а они не в состоянии что-то с этим поделать. Они не совсем европейцы.
А. ПЛЮЩЕВ: С другой стороны совсем не азиаты. Черт его знает, что там происходит за Уралом. Надо съездить как-нибудь.
Д. БОРИСОВ: Мы отправимся. Будет недельная программа «Попутчики» по Транссибу.
Н. УСКОВ: Мы делали большой репортаж, два номера, журналисты ездили во Владивосток, было очень опасное предприятие, вернулись с тяжелейшей депрессией.
А. ПЛЮЩЕВ: Они на поезде ездили?
Н. УСКОВ: Они ездили на машинах. Но в России даже не существует дороги, связывающей Москву и Владивосток.
А. ПЛЮЩЕВ: Но Тёма Лебедев проехал.
Н. УСКОВ: Доехать можно, но только на очень хороших автомобилях. И лучше с собой брать мощных мужчин и проводников, потому, что они рассказывали, что в какой-то момент оканчивается вообще какая-либо власть. Не существует ни милиции, ни армии, ни дороги. И что с тобой происходит в этом районе – одному Богу известно. Никто не знает, кто там живет, сколько людей, есть ли у них оружие, чем они живут. Может быть, они там живут тем, что нападают на проезжающие машины, кто знает.
И даже местные проводники как-то не рискуют описать перспективу, что вас ждет завтра, никто не знает дальше. Но это не единственный кошмар российской жизни, их было масса. Это было в майском-июньском номерах. В Интернете можете посмотреть на сайте.
А. ПЛЮЩЕВ: С удовольствием.
Д. БОРИСОВ: Возвращаясь к гламуру, отстраненному от настоящей реальности, общаясь с коллегами из других журналов, Вы понимаете, что у Вас за плечами есть фундаментальный опыт учёного? Вы чувствуете себя как-то над ними?
Н. УСКОВ: Естественно, я чувствую и раздуваюсь от гордости. Да нет. На самом деле в журналистике, в том числе и в глянце, очень много людей с приличным образованием. Я не понимаю, почему это кого-то удивляет, на самом деле такой журнал делать без образования невозможно. Это серьёзные задачи, которые требуют и вкуса, и знаний, и эрудиции, каких-то манер специальных. Это специфические продукты». Журнал «Космополитен» делать гораздо проще. Это совершенно другие вещи. Или журнал «7 дней», при всем уважении к коллегам, это совершенно другой тип медиа.
Я встречаю людей с разным образованием, но в целом я бы сказал, что современные СМИ делают люди очень интересные. Я не чувствую себя белой вороной. У всех была какая-то история, может не такая замысловатая, как у меня. Моя коллега Алёна Дорецкая – она кандидат филологических наук. Я бы не сказал…
Д. БОРИСОВ: А Вас называли в университете Николай Феликсович?
Н. УСКОВ: Конечно. Первый год, в 1992 году, у меня были многие студенты старше меня.
Д. БОРИСОВ: И тоже называли Николай Феликсович?
Н. УСКОВ: Куда они денутся.
Д. БОРИСОВ: 21:31. Вы можете присылать ваши смс-ки. Такой элементарный вопрос пришел, совершенно не связанный с нашей беседой. Хочется знать. Дмитрий: «Добрый вечер. Раскройте секрет – куда деваются не раскупленные номера журналов? Не только ваши, а и вообще?»
Н. УСКОВ: Честно говоря, не знаю. Я думаю, что они перерабатываются каким-то образом. Что-то продаётся. Я вижу, например, на «Динамо» киоск, где можно купить номера 2-3-летней давности. Где-то что-то реализуется. Что-то, я думаю, перерабатывается.
Д. БОРИСОВ: Ведь когда выходит новый номер, найти уже предыдущий невозможно.
А. ПЛЮЩЕВ: На «Динамо» есть.
Н. УСКОВ: Наверняка на «Горбушке», на «Лужниках». Плюс у нас какое-то количество экземпляров остается.
А. ПЛЮЩЕВ: У вас есть стойка такая, когда гости приходят – можно взять.
Н. УСКОВ: Уже не все номера, но текущие ещё есть. Не знаю. Правда. Я спрошу у своих коллег из отдела распространения, что они делают с этими номерами.
Д. БОРИСОВ: Кого Вы считаете современной российской элитой?
Н. УСКОВ: Кого я считаю, от этого ничего не изменится.
А. ПЛЮЩЕВ: Мы сейчас здесь, в поезде, ничего менять не буду.
Н. УСКОВ: Российской элитой очевидно являются те, у кого есть власть, деньги и влияние на общественное мнение, т.е. соответственно – это политики, люди, принимающие решения в бизнесе или во власти, и это ведущие СМИ, крупнейшие режиссёры, продюсеры, актёры в чём-то, потому, что они влияют на общественное мнение, выдающиеся спортсмены, которые тоже влияют на общественное мнение, если хотят, писатели, может быть. Люди творческих профессий. Иными словами – это не только те, у кого есть мигалка.
Д. БОРИСОВ: Удивительно, я посмотрел по блогам, поискал Ваше имя, у Вас есть Живой Журнал, он открытый. И заметил странную вещь – плохого о Вас почти не пишут.
Н. УСКОВ: Да пишут.
Д. БОРИСОВ: Ну, не так много.
А. ПЛЮЩЕВ: По меркам Интернета почти не пишут.
Н. УСКОВ: Гламурное чмо…
А. ПЛЮЩЕВ: Что ж тут плохого-то нашли?
Н. УСКОВ: Гандон там…
А. ПЛЮЩЕВ: Тоже нормально вполне. Как там принято говорить – это Интернет, детка, могут и послать.
Д. БОРИСОВ: Нет, это краткие определения.
А. ПЛЮЩЕВ: Действительно, ничего обидного, без отрицательной… Гандон – без отрицательной коннотации. Конечно!
Н. УСКОВ: В хорошем смысле.
Д. БОРИСОВ: Но, тем не менее, все Ваши бывшие коллеги не говорят: «Вот, Усков, гад такой, вот ушёл из нашего журнала в другой, и вот, собака, там приспособился и устроился». Все вспоминают Вас как хорошего руководителя, хорошего собеседника. Это почему? Вы неискренни с людьми?
Н. УСКОВ: Почему ж Вы так считаете? Наоборот. Во-первых, я мужчина, это радует меня который год. Женщины так не умеют. Женщины быстро, стремительно портят отношения со всеми и, как мне кажется, часто…
А. ПЛЮЩЕВ: Да Вы сексист!
Н. УСКОВ: Да. В какой-то степени. Они часто интригуют просто ради красоты интриги.
А. ПЛЮЩЕВ: Вы оцените красоты игры?
Н. УСКОВ: Да. Мне это было всегда неинтересно, я всегда старался поддерживать со всеми приятные отношения из чувства самосохранения, я интриги не люблю, я не люблю, когда за спиной шушукаются, подсиживают, не люблю, когда завидуют, пытаются вовлечь тебя в какие-то махинации. Мне кажется, что должно быть по-другому. Мы работаем для того, чтобы получать зарплату и самоудовлетворение. И люди, которые тебя окружают на работе – это твои коллеги, с которыми у тебя должны быть приятные отношения, потому, что на работу приходится приходить.
А интриги, подсиживания – это всё для дома, дома можно заниматься этой вознёй.
Д. БОРИСОВ: Подсиживать домашних.
А. ПЛЮЩЕВ: Подсидел домработницу!
Д. БОРИСОВ: Дома Вы тиран?
Н. УСКОВ: В большей степени, чем на работе.
Д. БОРИСОВ: Истинное лицо – только для домашних.
А. ПЛЮЩЕВ: Вам приходится увольнять людей? Сейчас кризис. У вас есть увольнения?
Н. УСКОВ: Мы уволили только одного человека.
А. ПЛЮЩЕВ: Но до этого приходилось, не по сокращению штатов?
Н. УСКОВ: Очень мало. Я стараюсь брать на работу людей, с которыми я буду работать в длительной перспективе. У меня очень низкая текучка кадров и я этому очень рад. С кем-то приходилось прощаться, но я считаю это не поражением работника, это наше общее поражение. Я взял неправильного человека и мешаю ему развиваться в конечном итоге, потому, что когда ты изо дня в день человеку говоришь, что тебе не нравится, как он пишет, тебе кажется, что он халтурит, это его демотивирует. Он, вместо того, чтобы найти другую работу, сидит и грустно смотрит в монитор.
Я считаю, что многих людей, которые со мной не сработались, это было лучше – уйти от меня. И все заняли гораздо более высокие позиции.
А. ПЛЮЩЕВ: А что Вы говорите? Насчёт того, что ты не развиваешься, старик?
Н. УСКОВ: Да. Ты стоишь на месте просто. Ты не в этом формате, ты мешаешь не только мне, но и себе, не мучай себя, не порти себе настроение. Я не очень люблю увольнять «Пошел вон отсюда», я предупреждаю обычно: «Ищи работу. Когда найдешь – тогда уволишься». Как правило, эти люди довольно быстро находят работу.
Д. БОРИСОВ: Вы кричите на подчиненных?
Н. УСКОВ: Очень редко. Иногда кричу, некоторая эмоциональность помогает в деле, но это случается редко, я стараюсь быть флегматичным, хотя внутри я могу весь гореть, но я очень хорошо понимаю, что начальнику позволено все. И нужно сохранять лицо, иначе тогда, когда ты закричишь – это перестанет работать. У подчиненных должно быть представление, что начальник очень спокойный, но когда он закричит – это конец. А если он кричит каждый день – это перестает работать.
А. ПЛЮЩЕВ: Наоборот! Когда тихо говорит – все начинают пугаться. Хотел спросить насчет организации труда в Вашем журнале. Когда приходит какой-то успех, Вы уже говорили, что у вас есть результаты работы, значит есть успех. Приходит с ним часто и успокоенность, которая ведет к некой стагнации, может быть финансовые показатели хорошо, но у Вас нет удовлетворения в работе. Что Вы делаете для того, чтобы этой стагнации не происходило, чтобы было постоянное развитие? Для меня это самая сложная задача в управлении, из-за которой я туда не пошёл.
Д. БОРИСОВ: Ну, пытался, ходил же, Саша.
А. ПЛЮЩЕВ: Было. Не вышло. Например, люди многие делают изменения ради изменений, лишь бы не застаивалось. Что Вы делаете?
Н. УСКОВ: В принципе, я это называю «держать спинку». Когда ты делаешь журнал или радиопрограммы…
А. ПЛЮЩЕВ: Борис выпрямился сразу.
Н. УСКОВ: …очень важно чувствовать драйв определенный, потому, что ты делаешь продукт, который пусть не очень дорого стоит, но люди берут, впускают его в дом, какое-то время с ним проводят, ты должен сохранять интригу из номера в номер. И очень опасно расслабиться, когда все хорошо идёт, нужно обязательно что-то испортить. Как я обычно с этим справляюсь? Я стараюсь окружать себя людьми, которые и без меня могут делать продукт интересным.
Я иногда могу выключиться и потерять к нему интерес, а они продолжают работать. Это очень важно. Нужно иметь команду, края будет тебя подменять до возвращения критического настроения. Когда оно вернётся – тогда всё опять заработает. Конкретно, как я пытаюсь выйти из этого состояния, войти в более творческое – я написал книжку. В тот момент, когда я почувствовал, что с журналом всё очень хорошо, и я утратил первоначальный драйв, я понял, что мне нужно найти какую-то творческую работу параллельную.
А. ПЛЮЩЕВ: А когда Вы успеваете, если к 9 приходите на работу?
Н. УСКОВ: Остается же какое-то время. Я перестал ходить на светские мероприятия по вечерам, почти на все, плюс выходные. И это возвращает, любая творческая работа тебя возвращает потом…
А. ПЛЮЩЕВ: А Вы каждый день на работе? Потому, что некоторых главных редакторов, я сейчас не про нашего, кстати, не застанешь на рабочем месте.
Н. УСКОВ: Нет, я почти всегда на работе. У меня бывают какие-то встречи, телеэфиры...
Д. БОРИСОВ: К Вам легко попасть? Сотрудникам тем же.
Н. УСКОВ: В принципе, да. У меня всегда открыта дверь. Если я не на порносайте сижу, то она открыта.
Д. БОРИСОВ: А бывает, да?
А. ПЛЮЩЕВ: Заметьте! Не мы про сиськи начали! Мы выдержали паузу и вынудили гостя первым заговорить про это. Не мы! Тоже неплохо.
Н. УСКОВ: Хотя, в мужском журнале можно и с открытой дверью сидеть, я же работаю в мужском журнале.
Д. БОРИСОВ: Но коллектив же, наверняка, не чисто мужской?
Н. УСКОВ: Там процентов 60 женщин, как часто бывает. Фоторедакторы, выпускающие редакторы, один даже пишущий редактор – женщина.
А. ПЛЮЩЕВ: А почему Вы решили написать книжку? Тем более, что Вы говорите, что начали с институтских времён собирать материал.
Н. УСКОВ: Нет, это вторая моя книжка. Первая книжка была серьёзная монография научная, над которой я работал много лет. А это детектив.
Д. БОРИСОВ: Первая явно не начиналась словами «Нина лохушка».
Н. УСКОВ: Нет.
А. ПЛЮЩЕВ: Хорошо. Как родилась такая идея?
Н. УСКОВ: Собственно, когда я заскучал, я сидел со своей подругой, сотрудницей, мы думали, чем бы себя развлечь, яд придумал просто убийцу. Это детектив. Он всегда начинается с убийства, с мотива. Я стал об этом думать, написал синопсис для издательства, оно заинтересовалось, взяло эту работу и через год выпустили.
А. ПЛЮЩЕВ: Меня всегда интересовало, зачем люди пишут книги, потому, что в последние советские годы на книгах жить совершенно невозможно, если ты не супер-продаваемый писатель, если ты не Акунин. Жить на них невозможно. Вы тоже явно не ради денег написали.
Н. УСКОВ: Ну, понятно, что это для меня хобби.
Д. БОРИСОВ: Это же гламурно, Саш – взять свою книгу, поставить на полку, подарить кому-нибудь.
А. ПЛЮЩЕВ: Я по себе знаю.
Д. БОРИСОВ: А спрашиваешь! Какие деньги!
А. ПЛЮЩЕВ: Нет, я заработал нормально!
Н. УСКОВ: Я тоже заработал и собираюсь продолжать это дело, второй и третий детектив в планах.
Д. БОРИСОВ: А быстро пишется?
Н. УСКОВ: Достаточно быстро. Я мог бы быстрее написать, просто у меня довольно плотный график.
А. ПЛЮЩЕВ: А каково это, ведь Вас же редактировали! Там же были редакторы в издательстве. Тут Вы всех редактируете, а тут бац – и Вас.
Н. УСКОВ: Ну, надо сказать, что они почти не редактировали.
Д. БОРИСОВ: Ленивые издатели просто.
А. ПЛЮЩЕВ: Нет, они боялись.
Н. УСКОВ: Было несколько предложений. У меня действительно авторский взгляд на некоторые вещи, я не люблю даже, когда у меня запятые расставляют.
А. ПЛЮЩЕВ: И они даже на задавали вопросы?
Н. УСКОВ: Они задавали. Иногда они ловили какие-то правильные вещи, но профессионального редактора трудно на чем-то поймать.
Д. БОРИСОВ: Ну, замыливается же взгляд.
Н. УСКОВ: Замыливается. Но, как правило, ты пропускаешь какие-то глупые оговорки или какие-то бессмысленные ошибки смысловые. Но все, что касается выстроенности интриги, ты этим живешь, редактируешь сотни страниц каждый месяц. И в какой-то момент ты по-другому смотришь на текст, ты относишься к нему не как написанному тобой.
А. ПЛЮЩЕВ: Это единичный опыт? Написали – и все.
Д. БОРИСОВ: Две книжки готовятся.
Н. УСКОВ: Может даже больше, если пойдет.
Д. БОРИСОВ: Я здесь заглянул в оглавление и посмотрел, что по нему можно изучать географию Москвы. Название глав – Патриаршие пруды, улица Большая Дмитровка, кафе Пушкин.
А. ПЛЮЩЕВ: Гольянов.
Д. БОРИСОВ: Смоленская набережная.
Н. УСКОВ: Там много чего есть.
Д. БОРИСОВ: И в ЖЖ своем Вы написали, что Москва Вам безумно нравится.
А. ПЛЮЩЕВ: Нет, там про особое место.
Д. БОРИСОВ: Нет, там вступление было именно вообще про Москву, что любое современное уродство – это очень пластичное пространство.
А. ПЛЮЩЕВ: Вы любите город?
Н. УСКОВ: Да, я очень люблю Москву, как любой нормальный москвич, я её иногда ненавижу, но мне приятно здесь жить.
Д. БОРИСОВ: Но Вы её ненавидите, как автомобилист.
Н. УСКОВ: Как автомобилист. Грязь эта страшная вечно, дороги не строятся. Но в Москве удивительным образом существует какая-то комфортная среда, домашняя. И что бы не происходило с этим городом, он ухитрился сохранить какое-то патриархальное толстовское ядро, если погулять в каких-то районах Арбата, я уже не говорю про Лефортово, у меня ощущение подростка. Я там гулял и мало что изменилось. Одновременно вся эта фантастическая красота последних лет, когда появились большие панорамы, красивое освещение, чего раньше в Москве было очень мало, был фактически один вид – Большой Каменный мост – а сейчас очень много панорамных видов, очень красивых.
Д. БОРИСОВ: Вы гуляете по городу?
Н. УСКОВ: Я езжу, конечно.
Д. БОРИСОВ: А пешком?
Н. УСКОВ: Пешком очень редко. В основном я гуляю в парках. По улица гулять не очень приятно.
А. ПЛЮЩЕВ: Мне кажется, что в Москве одни из самых ужасных парков. Когда приезжаешь в тот же Питер, там прекрасные парки.
Н. УСКОВ: В плохом состоянии, очень неухоженные, грязные, меня удивляют люди, которые постоянно мусорят. Но все равно есть приятные парки. Я недалеко живу, у нас есть Тимирязевский парк, очень хороший. Я там гулял.
Д. БОРИСОВ: Но он скорее лес такой.
А. ПЛЮЩЕВ: Вот это отношение к Москве, что она проглотит это все, эти новшества, все то, что ее уродует, в этом есть некий конформизм. Это и Ваш конформизм, потому, что Вы с этим соглашаетесь.
Н. УСКОВ: И мой тоже. А что мне делать? Взорвать статую Петра Первого? Уже пытались. Чем закончилось? Я умом понимаю, что этот памятник, в конечном итоге, я уже не обращаю внимания так, как раньше.
Д. БОРИСОВ: Он войдет в историю.
А. ПЛЮЩЕВ: Это такая же история, как с Эйфелевой башней?
Н. УСКОВ: Эйфелева башня не так уродлива. Если бы Эйфелева башня была в виде Людовика Четырнадцатого или Бонапарта…
А. ПЛЮЩЕВ: Мне кажется, что когда её поставили, там были дискуссии не менее жаркие, а то и более.
Н. УСКОВ: Они были. Но Эйфелева башня – это сложное технологическое сооружение, у нее были плюсы очевидные с самого начала.
А. ПЛЮЩЕВ: Она деньги приносит.
Н. УСКОВ: Огромные. Если посчитать все значки, на которых она изображена, все магнитики, все майки идиотские, я думаю, что это грандиозные деньги, похлеще всякой нефти. Но Петр Первый – не тот случай. Но я полагаю, что сейчас он воспринимается уже больше с улыбкой.
А. ПЛЮЩЕВ: Сейчас же есть другой раздражитель в Москве – это Сити, который будет ещё и недостроенным в результате кризиса.
Н. УСКОВ: Ну а что? Он прекрасно выглядит, была там какая-то помойка на этом месте.
А. ПЛЮЩЕВ: Нравится, да?
Н. УСКОВ: Ну, я вообще не понимаю больших домов.
А. ПЛЮЩЕВ: У Питера есть свое, у них тоже большая дискуссия. Довелось мне недавно встретиться с Валентиной Матвиенко. Знаете, кого она цитировала по этому поводу, вы не поверите.
Д. БОРИСОВ: Зураба Церетели.
А. ПЛЮЩЕВ: Фу! Она цитировала писателя Стогова.
Д. БОРИСОВ: По поводу?
А. ПЛЮЩЕВ: По поводу этой «Кукурузы». О том, что всё переварят.
Н. УСКОВ: У Петербурга нет такой всеядности.
Д. БОРИСОВ: Петербург не настолько разный.
А. ПЛЮЩЕВ: Оно моно-стилевой?
Н. УСКОВ: Да, хотя я считаю, что для Петербурга этот небоскреб очень полезен. Это большие деньги, и Питеру они совершенно не помешают. Я вообще считаю, что надо поменьше думать о превращении городов в музеи. Он же стоит достаточно далеко, этот небоскреб. Кому он там мешает? Ну, испортит он вид. Я не вижу… Если его поставить на Дворцовой площади – он испортит вид, но если там, вдалеке что-то будет торчать – какая разница, Господи…
А. ПЛЮЩЕВ: Знаете, что меня всегда… я с городской темы уйду…
Д. БОРИСОВ: Мы про Ярославль поговорим.
А. ПЛЮЩЕВ: Отличный город! Ведь у пишущих журналистов гораздо меньше славы, чем у журналистов говорящих или снимающихся. У телевизионщиков – вообще… У нас все время здесь возникает вопрос о славе. Вы пишете о разных людях, публикуете их фотографии. Вы тоже известный человек, но по сравнению с ними находитесь в третьей очереди. Вас знают, но скорее внутри тусовки. Нет ощущения какой-то потери?
Н. УСКОВ: Не знаю…
А. ПЛЮЩЕВ: Работаете на них практически.
Н. УСКОВ: А смысл какой? Меня знают в той области, которая меня интересует.
А. ПЛЮЩЕВ: У Вас не было стремления к широкой известности?
Н. УСКОВ: Чтобы в магазине к тебе подходили? Нет. Это меня радует, что я могу ходить в магазине и покупать туалетную бумагу совершенно без риска быть сфотографированным для «Твоего дня», например. Мне это нравится. И нравится, что сохраняется определенная приватность. Это приятно. При том, что эта известность в узких кругах дает гораздо больше, потому, что к тебе не подходят на улице, тебя не дергают. Но при этом, когда тебе нужно решить реально какой-то вопрос, твоя известность тебе помогает мгновенно
Мне совершенно неинтересно прятаться от людей в магазине, но мне очень важно, чтобы я мог подойти к какому-то известному человеку в Москве и решить конкретный вопрос, который меня сейчас волнует, потому, что он меня знает.
Д. БОРИСОВ: То есть, Вы часто пользуетесь такими знакомствами?
Н. УСКОВ: Естественно. Ради чего люди ходят на тусовки, ради чего они работают. Любое медийное пространство создается вокруг журнала таким образом. Ты завязываешь отношение с влиятельными людьми, которые являются источниками информации, посредниками, когда ты разговариваешь с какими-то звездами, политиками. Это очень важная среда, это те люди, которые приходят на твои мероприятия. Это очень важно для того, чтобы продукт лучше развивался.
Д. БОРИСОВ: «GQ» - вершина Ваших желаний сейчас или Вы планируете как-то…
Н. УСКОВ: Лучше журнала нет. Я не уверен, что я хочу заниматься общественно-политической журналистикой. Все-таки, меня устраивает именно то, что у меня очень удобный формат. Я могу писать и о запонках ,и о политиках.
А. ПЛЮЩЕВ: О политиках – это достаточно свободно в журнале?
Н. УСКОВ: Да, абсолютно. Никакого прессинга я не чувствую. У нас один из автров Эдуард Лимонов. Любые взгляды могут быть высказаны на страницах журнала. Евгений Киселев – тоже один из авторов. И они за словом в карман не лезут.
А. ПЛЮЩЕВ: Вы их никогда не редактируете?
Н. УСКОВ: Никогда не редактирую. Я считаю, что никакой серьезной политической цензуры в печатных СМИ нет. Есть, конечно, цензура политических и экономических интересов. Но это надо во всяких конкретных случаях рассматривать отдельно. Не существует послать в ЦК КПСС передовицу. Такого нет.
А. ПЛЮЩЕВ: Нет, некоторые же скажут, зачем нам Лимонов…
Н. УСКОВ: Говорили, да. Но я отстоял, я хочу, что бы у нас был Эдуард Лимонов. У меня свой конкретный интерес. Мне не интересны политические взгляды Эдуарда Вениаминовича, мне интересно сохранить его как писателя.
Д. БОРИСОВ: Его личная жизнь?
Н. УСКОВ: Да, в частности. Он о ней очень любит писать, кстати. Мне хотелось его просто сохранить как писателя.
Д. БОРИСОВ: Программа «Попутчики», радио «Эхо Москвы».
А. ПЛЮЩЕВ: Теперь о сиськах, наконец!
Д. БОРИСОВ: Теперь мы, наконец, поговорим о сиськах, но в какой-то момент нас на Новом Арбате должны вырубить. Дмитрий Борисов, Александр Плющев, Николай Усков сегодня с нами едет в Ярославль. Нам ещё ехать и ехать – успеем поговорить обо всём.
А. ПЛЮЩЕВ: Два или три часа ещё ехать.
Д. БОРИСОВ: Но начнём о них. Так что с сиськами-то?