Валерий Панюшкин - Попутчики - 2008-09-26

Д. БОРИСОВ: В Москве 23:11. Добрый вечер. В студии «Эха Москвы» Дмитрий Борисов. В мобильной студии, как всегда в это время, в 23:11. Я здесь сейчас нахожусь в поезде, практически в одиночестве. Взял с собой только одного попутчика, имя которого вам сказали пару секунд назад. Но не взял с собой Александра Плющева, который покинул меня в экстренном порядке. Он покинул нас и по мобильному телефону, к сожалению. Я расскажу вам, где он, это интересная история. Но тогда, когда мы попробуем его набрать ещё раз. Довольно тяжело, потому, что у нас происходит всё в наших поездным условиях. Отправились мы довольно уже давно, отправились с Казанского вокзала, и направляемся в замечательный город Нижний Новгород. Отправились в 22:25. Хотели мы вместе с Плющевым, но оказалось, что я прихватил один, известного журналиста и писателя Валерия Панюшкина. Добрый вечер.

В. ПАНЮШКИН: Добрый вечер!

Д. БОРИСОВ: Глупо было бы говорить, пытаться делать вид, что мы не знакомы давно, но видимся раз в пять лет. Это будет совершенной правдой. Поэтому я объясняю, почему мы будем в нашей поездке на ты. Есть история, которая произошла год назад. Но отголоски которой мы до сих пор периодически читаем в разных несредствах массовой информации, в блогах. Это то, что прославило нашего сегодняшнего попутчика среди тех, кто может быть не знал о его журналистском творчестве раньше.

Это была знаменитая колонка, знаменитый блог, где фактически плохими словами наш собеседник, как бы это сказать повежливее… высказался о пользователях Живого Журнала. Высказался в том ключе, что блогеры…почти цитата… ничтожества, что они ничего не видят вокруг себя, что они пишут, что они спасаются от комплексов в своих этих Интернет-дневниках, что их не интересует настоящая жизнь, что они в себе, и в общем, блогерство – это плохо. Почему?

В. ПАНЮШКИН: Во-первых, я не говорил, что блогерство – это плохо.

Д. БОРИСОВ: Так это интерпретировали все. Вся френд-лента писала.

В. ПАНЮШКИН: Нет, штука абсолютно в другом. Во-первых, это было не год назад, а всего лишь этим летом, во-вторых там ещё, помимо всего прочего, была прекрасная история с перевранной цитатой из А.С. Пушкина.

Д. БОРИСОВ: Я сказал год назад? Извини.

В. ПАНЮШКИН: Там была история с перевранной цитатой из А.С. Пушкина, которая была всячески… и это обсуждалось тоже. Поэтому я попытаюсь объяснить, опять же, на примере Пушкина. Если читаешь письма Пушкина, то они довольно часто обсуждают его какие-то вполне экономические проблемы. Вот он издаёт сборник стихов, вот ему управляющий из Болдино пишет… Я на каком-то этапе вдруг обратил внимание на то, что годовой доход от Болдино, в котором, если я не ошибаюсь, 300 душ, равняется гонорару, который Пушкин получает за сборник стихов, вышедших тиражом 2 тыс. экз.

Внимание! Представьте себе, что предприятие, на котором работают 300 человек за год приносит столько же прибыли, сколько книжка, выходящая тиражом 2 тыс. экз. Могу сказать, что в России книжка, выходящая тиражом 2 тыс. экз. не приносит вообще никаких доходов никому. Она приносит, как правило, убытки.

В. ПАНЮШКИН: Она издаётся за счёт автора.

В. ПАНЮШКИН: Да. Приносит она исключительно убытки. То есть, таким образом из чтения писем Александра Сергеевича мы понимаем, что тогда, в начале 19 века, книга является предметом роскоши. За какие же деньги люди покупали эти 2 тыс. экз., чтобы эта сумма, которая получилась в конце, равнялась годовому доходу предприятия в 300 человек? И этот процесс мне просто очень не нравится.

Когда каждая собака, включая вашего покорного слугу, может быть названа словом писатель, мне это не нравится. Мне кажется, что для того, чтобы называться писателем, надо хотя бы что-нибудь написать. Что-нибудь длинное, что-нибудь осмысленное.

Д. БОРИСОВ: Но разве это повод людей называть, которые не называют себя писателями. Блогеры пишут в личные дневники, они не выдают это за художественное произведение. «Вы ничтожество» - это цитата. Я нашел у себя текст, это было 15 мая этого года. Просто лето – это маленькая жизнь, как известно. У меня ощущение, что это было даже не год назад. Я прочту первую фразу. «Люди, я прочёл ваши дневники. Вы ничтожества. На этих длинных праздниках придумал себе развлечение – попутешествовать по блогам…» Ну, и дальше объяснение того, почему ничтожества.

В. ПАНЮШКИН: Нет, ещё раз говорю. Это довольно сложная история, потому, что я, действительно почитав блоги, просто как-то несколько озверел и написал этот текст на фоне этого… «да что ж такое-то!!!» Впрочем, приблизительно такие же чувства возникают у нормального человека, когда он едет на машине по городу, и у него возникает ощущение, что все вокруг хамы. Когда он просто общается с большим количеством людей. В этом смысле мой 19-летний сын говорит мне, что я гуманист-теоретик, т.е. я люблю людей, но только до тех пор, пока с ними не встречусь. А когда я с ними встречаюсь, то тут уже с любовью становится значительно сложнее.

Я уже, опять же, говорил про журнал «Афиша» тоже. Этой моей колонкой обижены были люди, которых я, конечно же, не хотел обидеть, а именно те, кто использует Живые Журналы в целях борьбы с некоторым одиночеством. Вот сидит человек, у него по каким-то причинам нет выхода в мир, это женщина, у которой двое маленьких детей, она ими занимается и она всё время с ними, или это человек, который уехал куда-нибудь в эмиграцию и ему там одиноко. Ему просто хочется поболтать. И вот я уже потом понял, что я их обидел. Мне бы совершенно не хотелось их обидеть.

И я тогда же в интервью журналу «Афиша» принёс этим людям извинения. Но у меня в голове есть некоторая идеальная модель человеческого общения. Вот когда люди сидят в кафе и просто болтают про всякую белиберду…

Д. БОРИСОВ: Это идеал.

В. ПАНЮШКИН: Нет. В этом, конечно, нет ничего плохого. Но если ты, например, читал «Диалоги» Платона, то ты понимаешь, что люди могут говорить о чем-нибудь важном, о чем-нибудь хорошем, о чем-нибудь существенном. Они могут высказывать какие-то мысли. Они хотя бы могут представлять себе, что такое возможно. Они хотя бы могут не кичиться тем, что в ответ на любую мысль, на любую новость можно всегда ответить: «Бу-га-га».

Д. БОРИСОВ: Плюс один.

В. ПАНЮШКИН: Плюс один. И всё! И что ты мне возразишь?

Д. БОРИСОВ: Я возражу то, что большая часть блогеров, не большая, но большая – это люди вполне себе представляющие все возможности языка и, может быть, даже читавшие Платона и прочих умных людей. И может быть даже способные пересказать и рассуждать на любую тему внятно совершенно в обычной жизни. Но там им, может быть, тоже захочется написать «бу-га-га», потому, что они там расслабляются. Это личная территория для собственного расслабления, получения удовлетворения от благостного тупения. Бывает, когда хочется.

Тяжелый день, может это даже преподаватель ВУЗа, который весь день с утра до вечера умные мысли студентам впаривал. Вечером пришёл домой и хочет написать «автор пиши исчо».

В. ПАНЮШКИН: Ок. Бу-га-га, - отвечу я тебе на эту реплику. На следующую реплику я отвечу «пад сталом», на следующую отвечу – «плюс один». А в конце этой передачи ты «убьёшь меня ап стену», потому, что тебе хочется, чтобы хоть какой-то смысл в том, что мы с тобой произносим. Это на самом деле довольно…

Д. БОРИСОВ: Подожди! Ты наезжаешь в этом случае не на блогеров, т.е. не на активных блогеров, а на их комментаторов, по сути. Вряд ли человек в своём посте, как мы это говорим, напишет просто «бу-га-га» и поставит точку. Такие, конечно, тоже есть. Но в основном, если ты читал тысячников, ты даже знаешь такие слова, судя по этому посланию, они же пишут вполне ясные тексты. Это комментаторы пишут «+1». Но они не отвечают за них.

В. ПАНЮШКИН: Конечно, не отвечают.

Д. БОРИСОВ: Это не дневники, это комментарии, это разные истории.

В. ПАНЮШКИН: Но знаешь, даже от статей или заметок в газетах и журналах у меня в последнее время неприятное ощущение, потому, что ты что-то такое делаешь, куда-то едешь, что-то смотришь, разговариваешь с людьми, выясняешь какие-то факты. А это вещь, которую человек проглядывает там в кафе, причём, читает исключительно водку. Он абсолютно имеет на это право. Все имеют на это право. Блогеры имеют право писать в своих блогах то, что они хотят. Я имею право писать в своих колонках то, что я хочу.

То, что эти же самые, прости, пожалуйста, тысячники, пишут в своих комментариях на форумах…

Д. БОРИСОВ: Ты имеешь в виду форумах…

В. ПАНЮШКИН: …газет, журналов, приходят эти же люди и пишут те же самые «бу-га-га».

Д. БОРИСОВ: Ты точно никогда не пытался завести дневник?

В. ПАНЮШКИН: Я завёл дневник на один день, когда в городе Минске ко мне подошли двое молодых людей и сказали…

Д. БОРИСОВ: Я имею в виду не зарегистрировать, а вести. Я помню тот момент, когда все добавили тебя, было объявлено, что Панюшкин в ЖЖ, наконец-то.

В. ПАНЮШКИН: Меня попросили завести дневник на один день и поговорить с людьми. Я завел, поговорил и в 12 ночи я его закрыл, потому, что у Владимира Набокова в его романе…сейчас все блогеры полезут проверять, есть ли у Владимира Набокова в романе «Дар» такая фраза. И скажут, что я её неправильно процитировал. Дорогие друзья! Цитирую по памяти. Я не Максим Соколов, я цитирую по памяти. У Набокова в романе «Дар» сидят люди, обсуждают новость. У Чернышевских в гостях обсуждают новость про то, что Англия не может, Франция не должна.

Набоков пишет по этому поводу следующую фразу: «Бесплатные болтуны обсуждали болтунов платных», потому, что эти люди обсуждают статьи, которые они прочли в газетах, которые тоже являются вполне второсортной штукой. Мне в последнее время, довольно давно уже, как-то весьма неуютно быть даже платным болтуном, т.е. писать статьи в газетах и журналах. Я совершенно не понимаю, почему люди работают бесплатными болтунами. Ну почему? Ты реально хочешь узнать, ты реально хочешь сообщить, что у тебя было сегодня на обед? Или как тебе понравился или не понравился последний фильм с Аль Пачино и Де Ниро? Ты этого реально хочешь? Я не верю. Я понять этого не могу.

Д. БОРИСОВ: Ты знаешь, ведь есть масса людей, которые пишут не для кого-то, а даже никого не добавляя в друзья, не пытаясь пиарить свои журналы, есть такие люди, которые пишут на острые темы, чтобы попасть в топы, чтобы их цитировали, чтобы получить какие-то привилегии. Это клиника. Нормальные люди могут написать, что они сели на обед. И не только потому, что им хочется этим поделиться с кем-то, а хочется, может, для себя оставить засечку. Существуют же обычные дневники, люди пишут что-то. Я до сих пор знаю много людей, у которых есть нормальные, бумажные дневники.

Единственное различие, что дневник интернетовский, если у него есть читатель, он, конечно же, не для себя. Он уже сразу на какого-то читателя рассчитан, на аудиторию. Но мне кажется, что ни один автор бумажного дневника, положа руку на сердце, не признается в том, что он на самом деле тоже пишет на аудиторию, он надеется, что когда-то, может быть, не прямо сейчас, но его прочтут и оценят. Хочется же почувствовать себя…не писателем, нет, но как-то чтобы твои мысли услышали, чтобы узнали, что ты ел на обед, посочувствовали тебе.

В. ПАНЮШКИН: Ну, конечно, да. Девушки пушкинской поры все имеют альбомы, куда, например, даже иногда тот же самый Александр Сергеевич Пушкин типа того, что пишет. Например, прекрасное стихотворение: «Когда помилует нас бог, когда не буду я повешен, то буду я у ваших ног, В тени украинских черешен». Фантастическое стихотворение абсолютно. Весь остальной дневник забит каким-то девичьим бредом. И опять же, А.С. Пушкин, вполне себе проходится по этому девичьему бреду в девичьих альбомах 19 века.

А многие девушки, все девушки ведут вот эти самые альбомы, в которые сами что-то пишут, им что-то пишут туда, и всё такое… Ведут. Но если ты выкладываешь свой альбом, свой дневник, как это принято говорить теперь, в «паблик», если ты выносишь его, чтобы все его видели, то будь готов к тому, что эти все скажут, что они думают по этому поводу. Когда я пишу статью в газете или журнале, я знаю, что ко мне на форум придёт человек, обзовёт меня врагом народа, или прекрасное было выражение, я помню, «козлячья рожа».

Д. БОРИСОВ: О! Это, по-моему, даже распространённая фраза.

В. ПАНЮШКИН: Если ты не хочешь, чтобы тебя обзывали козлячьей рожей, если ты хочешь, чтобы это была твоя частная жизнь, не суй это в Интернет. Если ты это суёшь в Интернет, то будь готов к тому, что люди будут относиться к этому так, как им это показалось. И они будут обобщать.

Д. БОРИСОВ: Но скажи, разве когда ты пишешь статью в газету, будь то твои предыдущие места работы, «Коммерсант», «Ведомости», нынешнее, ты же делаешь то же самое. Авторская колонка, которая у тебя была в «Газете. Ру». Что это, если не пост, только за деньги? То же самое.

В. ПАНЮШКИН: Это многое объясняет. Прости, пожалуйста, я зарабатываю этим на хлеб.

Д. БОРИСОВ: Так может люди просто альтруисты, в отличие от тебя?

В. ПАНЮШКИН: Понимаешь как… Есть какие-то люди, которым интересно моё мнение, я им это мнение продаю. Я никогда не буду бегать ни за кем, дёргая его за руки и говорить: «Послушайте моё мнение, послушайте. У меня есть мнение, послушайте его». Не буду. Не хотите слушать моё мнение – не слушайте. То, что тебе за мнение платят, свидетельствует о том, что твоё мнение кому-то нужно. Мне так кажется.

Д. БОРИСОВ: Ты рисуешь сейчас образ такого меркантильного, совершенно…

В. ПАНЮШКИН: Нет. В этом нет никакой меркантильности. Чтобы снять некоторым образом проблему, да, я хочу объяснить, что за последнее время я сменил три места работы. Каждый раз, уходя из предыдущего места сам, потому, что новое мне больше нравилось, было более интересным. И каждый раз при этом моя зарплата снижалась. Я способен за меньшие деньги, потому, что мне это интересно. Но представь себе, ты хочешь щенка. Ты пошёл в зоомагазин и купил себе щенка. Это первая ситуация. Ты за него заплатил, и то, что ты заплатил является твоей свободой иметь щенка или не иметь щенка.

Представь себе другую ситуацию. Ты пригласил меня на день рождения. Я пришёл и подарил тебе щенка. Пользуйся, Дима, пожалуйста, щенком. И ты, как нормальный человек, тебе его выкинуть жалко, он живой, всё-таки.

Д. БОРИСОВ: Неудобно. Подарили. Придёт следующий раз, а щенка нет.

В. ПАНЮШКИН: И ты вынужден, не взяв с тебя денег за это, я ущемил твою свободу. Я тебе сказал: «Нет, Димочка, возьми, пожалуйста». Не взяв в с тебя денег за своё мнение, я навязал тебе своё мнение.

Д. БОРИСОВ: Всё равно, мне кажется, что это сравнение некорректно.

В. ПАНЮШКИН: Все мои сравнения некорректны.

Д. БОРИСОВ: Все сравнения некорректны. Жуть какая-то. Наши слушатели, которые нас, надеюсь, слышат, несмотря на то, что мы уже довольно далеко от МКАДа, могут к нам присоединиться при помощи смс-номера, сим-карту мы с собой взяли. +7-985-970-45-45. Некоторые смс-ки приходят, и можно попробовать и вам тоже к нам присоединиться. Даже переадресация на номер 363-36-59, если вы захотите голосом что-нибудь сказать мне или Валере, можете туда попробовать звонить.

У нас получилось, что половина разговора фактически ушла на блоги, но это же такая тема… она насущная будет всегда для тех, кто когда-то читал или писал что-то в Интернет-дневник. Ведь это наркотик. Я не понимаю, как ты, заведя на один день, не остался навсегда. Я когда-то, в 2002 году, заведя себе блог по, между прочим, просто посмотрев, что мой напарник Плющев вёл. У него был блог, он сказал, что у него есть Живой Журнал. На сайте «Эха Москвы» было написано, что работает Живой Журнал Плющева. Мне нравилось само словосочетание «Живой Журнал», сейчас это уже всё попса, уже не интересно.

Но остановиться невозможно. Если вдруг попадаешь в ситуацию, когда две недели нет рядом Интернета, и не можешь ты написать там даже глупость, вроде того, что «какие уроды таможенники в какой-нибудь африканской стране», и ты можешь об этом сказать одному приятелю, другому, позвонить кому-то, послать смс-ку, обсудить в узком кругу. Но тебе хочется сразу всем донести информацию. Ведь это же ещё средство коммуникации офигенное совершенно! Ты, когда пишешь запись в дневнике, ты сообщаешь какую-то информацию о себе не только непонятным людям, но и кругу знакомых, которых миллион! И тебе хочется сразу и всем.

В. ПАНЮШКИН: Это верно. Всем людям хочется донести сразу всем. Но, например, чтобы донести что-то сразу всем через, предположим, печатное СМИ, тебе необходимо для этого добиться некого качества высказывания.

Д. БОРИСОВ: Да ты не можешь всё донести. Ты же не можешь в «Коммерсанте», «Ведомостях» написать вдруг статью под заголовком «Мой новый номер телефона», я утрирую, конечно. Самые разные бывают темы, когда тебе нужно сообщить о себе. Ты не можешь! А в дневнике можешь.

В. ПАНЮШКИН: Отлично. Хорошо. Я сдаюсь. Ты прав. Мы можем поговорить о чем-нибудь другом?

Д. БОРИСОВ: Можем. Просто я очень жалел, что с тех пор с тобой не виделся ни разу. Мне было просто интересно тебя не читать, ответное интервью, которых было много, я читал в ЖЖ периодически, что кто-то из тех, кто видел тебя лично, перепечатывал твои мысли. Всё это было вторично. Хотелось услышать из первых уст. Мне Плющев прислал смс-ку, который нас каким-то непонятным образом слушает. Он задал следующий вопрос: задал ли я ключевой вопрос нашей программы, фирменный вопрос. Ты себя чувствуешь идолом?

В. ПАНЮШКИН: Идолом? Нет. А как себя чувствуют идолом?

Д. БОРИСОВ: Это у нас тест на вменяемость гостей. Мы так договорились, что первый вопрос у нас – чувствуешь ли ты себя идолом. Я не сдержал традицию. Объясню почему. Мы договорились с Сашей брать с собой в купе людей, которые интересны, у которых есть круг почитателей. Плохо говорить фанаты, это плохое слово, оно подходит под футбол или рок-звезды. Есть круг почитателей, и у тебя такие, несомненно, есть. Я видел по колонкам в той же «Газете. Ру», когда ты пишешь, и миллионы людей, кроме того, что пишут «убей себя ап стену», многие пишут: «Да, здорово». Перепечатывали у себя в том же ЖЖ, да, Панюшкин, опять умная мысль!

Что б ты ни сказал, огромное количество людей шло за тобой. Вот принимая твоё мнение, что бы ты ни сказал… Я замечал, что я с тобой был не согласен во многом…

В. ПАНЮШКИН: Это довольно печальная вещь, которая заключается в том, что ты пишешь, как будто бы с тобой соглашаются люди, которые и так думают так, как ты, и тебе противоречат. С тобой не соглашаются люди, которые наверняка думают наоборот. Ну ладно, когда речь идёт о колонках, т.е. о высказывании мнения. Но когда речь идёт о статьях, о репортажах, когда ты поехал в какое-то место и увидел своими глазами то, что там произошло, и рассказываешь то, что там произошло, люди точно так же делятся на твоих сторонников и противников.

Твои сторонники говорят: «Да! Там всё действительно так ужасно». Противники говорят: «Нет! Это всё ложь!» Это очень неприятно, потому, что ты не пытаешься в данном случае, в случае репортажа, объяснить, ужасно это или прекрасно. Ты рассказываешь как там было. Ты рассказываешь то, что ты видел. И всё равно люди делятся на «за» и «против».

Д. БОРИСОВ: А какую реакцию ты ждёшь от них? Просто прочитали, промолчали, подумали, решили, на подкорке отложилось?

В. ПАНЮШКИН: Нет. Если люди вылезают на форум, то они говорят: «Да, вот там как! А что это значит? А это, наверное, значит то-то и то-то». Какие-то факты, какие-то истории, которые ты рассказываешь, которые ты видел, или которые ты как-то накопал, они должны влиять на то, что люди думают по поводу тех или иных событий. И вот этого очень хотелось бы. Когда ты добавляешь к неким общеизвестным событиям некоторую существенную деталь, и у людей жизнь как-то встаёт на место. Какой-то хулиган дёрнул в поезде стоп-кран, и поезд остановился. Люди попадали с полок.

Но если ты там был и рассказываешь, что какой-то хулиган…нет, какой-то человек дёрнул стоп-кран, для того, чтобы кого-то спасти, согласись, что ситуация от этого некоторым образом изменяется. А тебе говорят: «Да какое там спасти!» Или: «Да, спасти, конечно! Он специально сел в этот поезд, чтобы дернуть стоп-кран».

Д. БОРИСОВ: Не знаю, я читаю твои тексты и у меня бывает такое ощущение… Мне они, конечно, нравятся, потому, что стиль это. Есть несколько человек в нашей журналистике, которых приятно читать. Ты один из них. И это честно. Не потому, что я хорошо к тебе отношусь, это искреннее мнение. Но у меня бывают ощущения, как иногда бывают фотографы не фотошопят фотографии, не ретушируют, как правильно говорить по-русски. Они их кадрируют, находят тот ракурс, который им выгоден в этот момент. И конечно, журналисты работают так же.

В. ПАНЮШКИН: Без сомнения.

Д. БОРИСОВ: И вот в твоих текстах даже бывает, что полное ощущение того, что, может быть, ты бы и сел специально в тот поезд, в котором убили старушку, но в соседнем вагоне ещё убили дедушку, а ты говоришь только про убитую бабушку. Бывает такое ощущение. Это бывает у всех.

В. ПАНЮШКИН: Ой, ой, ой! Кто бы говорил! И это говорит человек, сидящий в эфире Первого канала! Вау!

Д. БОРИСОВ: Я не пишущий журналист.

В. ПАНЮШКИН: Я тебя умоляю! Послушай! Так, конечно, бывает. Каждый, даже когда ты смотришь, у тебя есть точка зрения. У тебя есть взгляд. Важно не то, что там твой взгляд верный, или мой взгляд верный. Важно то, что есть твой взгляд, есть мой взгляд. Есть взгляд Пупкина, Сидорова, кого угодно! Пафос заметки, текста, репортажа заключается в том, что, ребята, есть ещё такой взгляд – вы не обязаны принимать. Возвращаемся к предыдущему. Вы заплатили за то, чтобы его узнать.

Д. БОРИСОВ: Или кто-то за вас, в случае с Интернет-СМИ, кто-то за вас.

В. ПАНЮШКИН: Да. Здесь простая вещь. Я включаю телевизор и мне рассказывают про событие некое. Нормальная мысль нормального человека заключается в том, что а как-то иначе увидеть это событие можно? А какой-то другой взгляд на это событие есть? А какая-то друга версия этого события есть?

Д. БОРИСОВ: Ты много пишешь текстов в день сейчас, на данном этапе?

В. ПАНЮШКИН: Очень много.

Д. БОРИСОВ: Каждый день?

В. ПАНЮШКИН: Ну, не каждый день, но три-четыре текста в неделю. Это очень много.

Д. БОРИСОВ: Ты сейчас на еженедельное издание работаешь. Твой рабочий день как-то нормирован? У тебя есть какая-то одна статья, и ты её пишешь? После этого газетного режима не скучно?

В. ПАНЮШКИН: Во-первых, она не одна, потому, что есть одна или две статьи в журнал «The New Times», в каждый номер. Плюс есть ещё всякие разные колонки в «Ведомостях», колонки в «Ведомостях – пятница», какие-то ещё.

Д. БОРИСОВ: И это говорит человек, который только что рассказывает, что каждый раз он уходит с работы и у него зарплата понижается. Так работы много получается?

В. ПАНЮШКИН: Работы много, а зарплата понижается.

Д. БОРИСОВ: Но не общая же.

В. ПАНЮШКИН: Хорошо. Я тебе принесу справку 2 НДФЛ, чтобы ты опубликовал её у себя в блоге.

Д. БОРИСОВ: Это вопрос от нашей слушательницы Оли был, что было ощущение, что тебя стало меньше в СМИ-шной среде, особенно в Интернете.

В. ПАНЮШКИН: А это очень хорошо учит тому, что ты не идол. У тебя есть поклонники потому, что у «Газеты. Ру» есть много читателей. Когда ты уходишь из «Газеты. Ру» и идёшь в журнал «The New Times», твои читатели не уходят вслед за тобой, потому, что они не твои читатели. Они читатели «Газеты. Ру». И не надо особо важничать, что вот я тут Панюшкин. Даже если все они в своих отзывах написали слово «Панюшкин», это не значит, что они уйдут за тобой, если ты перейдёшь в какое-то ещё издание. Нет, не уйдут.

Д. БОРИСОВ: То есть, это такая позиция, что место делает человека, а не человек место.

В. ПАНЮШКИН: К сожалению да.

Д. БОРИСОВ: И ты согласен? Но обидно, да?

В. ПАНЮШКИН: Нет, конечно, мне было бы ужасно лестно, если бы я ушёл из «Газеты. Ру» и все читатели немедленно перестали читать «Газету. Ру» и стали читать меня в каком бы издании я не публиковался. Конечно, мне это было бы лестно. Но надо же быть идиотом, чтобы думать, что так будет. Нет, это только… Если бы я был, например, Анджелиной Джоли, вот тогда бы люди ходили в кино на меня. Но я не Анджелина Джоли. Люди ходят в кино.

Д. БОРИСОВ: Ужасно не люблю, когда её называют ДжолИ.

В. ПАНЮШКИН: Ну хорошо. ДжОли.

Д. БОРИСОВ: Коробит. Ты в кино ходишь? Или ты считаешь это ненужным?

В. ПАНЮШКИН: Я редко хожу в кино.

Д. БОРИСОВ: Почему? Потому, что не интересно?

В. ПАНЮШКИН: Я редко хожу в кино ровно по той же причине, по которой мне не нравится Живой Журнал.

Д. БОРИСОВ: Все то же самое. Закомплексованные графоманы…

В. ПАНЮШКИН: Нет. Потому, что, когда ты приходишь в кино, рядом с тобой сидят люди, которые хрустят попкорном, которые разговаривают по мобильному телефону, которые разговаривают между собой, которые встают и выходят в туалет. Я не понимаю, ребята, перед сеансом можно сходить в туалет или нельзя? Нет, я понимаю, если какой-нибудь дедушка встаёт и выходит во время сеанса в туалет, у него аденома предстательной железы. Но когда молодые люди! Ребята! Хорошо, вы пришли в кино. Если вы хотите поговорить, надо пойти в кафе. Кафе специально устроено для того, чтобы поговорить.

Д. БОРИСОВ: А если обсудить, что происходит на экране? Как же без этого?

В. ПАНЮШКИН: Если вы пришли в кино – надо смотреть кино. Прости, пожалуйста. В театре надо отключать сотовый. Причем, отключать его совсем. Актёры мне рассказывают, что они видят не только, как люди разговаривают в зале, но и как они отсылают смс-ки. Это видно со сцены. Ну не хорошо! Всё то же самое, с тем же качеством, я могу посмотреть дома. И никто не будет мне над ухом вот это вот… «бу-га-га, +1» и всё такое. В кинозале происходит всё тоже самое, что происходит в Интернете.

Я не знаю, наверное, есть люди, которые это любят. Мы тут с ребятами сидим, рядом совершенно незнакомые люди, тоже с попкорном. И мы тут все вместе жуём попкорн, пьём «Кока-Колу», что там в кино происходит мы не поняли, но это и неважно, потому, что… Ну, послушайте! А вдруг это хороший фильм?

Д. БОРИСОВ: Сообщение от Ани: «Да Вы просто маргинал!» (Смеётся)

В. ПАНЮШКИН: Ну да, наверное.

Д. БОРИСОВ: В каком-то смысле.

В. ПАНЮШКИН: Конечно. Да. В каком-то смысле конечно.

Д. БОРИСОВ: Точно перечитал Платона. Здесь со мной Роман соглашается, на смс пишет: «Перечитав «Идеальное государство», сложно возвращаться в реальность». Тебя реальность окружающая в мире, если глобально, устраивает?

В. ПАНЮШКИН: Нет.

Д. БОРИСОВ: Не устраивает политическая или не устраивает как-то…

В. ПАНЮШКИН: Не устраивает политическая, конечно, все сошли с ума, все ведут войны и это отвратительно. Я забыл, как назывался фильм про учёного, который жил среди обезьян и потом очень долго объясняет, что люди захватчики.

Д. БОРИСОВ: Сейчас скажу, если меня не подведёт склероз мой… Тут, кстати, по поводу мысли…

В. ПАНЮШКИН: Так вот, я про то, что меня не устраивает то, что люди захватчики. Я не понимаю, зачем? Ну, ок! Предположим, автомобиль нужен. Но я не понимаю, зачем нужен пятилитровый двигатель, если однолитровый тоже едет?

Д. БОРИСОВ: Ну подожди. Бывает даже разница между 1,4 и 1,6. На 1,4 по пробкам нормально. А хочется разогнаться на трассе и уже не тянет, всё.

В. ПАНЮШКИН: Ну, послушай…

Д. БОРИСОВ: Ты едешь, хочется… И – почему не двойной???

В. ПАНЮШКИН: Ты можешь купить автомобиль с этим двигателем. Но воздух ты же не можешь купить! Ты понимаешь, что какой-нибудь мэр Москвы, Ю.М. Лужков может всё, а воздух он купить не может даже себе.

Д. БОРИСОВ: А зачем?

В. ПАНЮШКИН: Дышать!

Д. БОРИСОВ: Чистый, ты имеешь в виду?

В. ПАНЮШКИН: Ну да!

Д. БОРИСОВ: В аптеках продаётся. Кислородные баллоны.

В. ПАНЮШКИН: Мне очень не нравится мир, в котором воздух продаётся в аптеках. Мне нравится мир, в котором воздух свободный для всех.

Д. БОРИСОВ: Вот Ольга пишет, что ей не нравится, что в Европу нужно получать визу.

В. ПАНЮШКИН: Да. Это тоже ужасно. Я не понимаю, где на земле проведены эти границы?

Д. БОРИСОВ: И почему.

В. ПАНЮШКИН: Ну, я не знаю, я более-менее могу представить себе, когда граница проходит по реке или по какому-нибудь горному хребту. Хотя бы как-то… Но когда взяли люди и пропахали полосу и сказали, что вот сюда не ходи, потому, что тебе сюда нельзя, я этого не понимаю. И животные этого не понимают. Животные ходят.

Д. БОРИСОВ: Бедные, несчастные!

В. ПАНЮШКИН: Да они тут жили давнее. У меня был как-то прекрасный разговор с человеком, который изучал дельфинов. И он мне долго рассказывал про то, какие они умные и прекрасные. Я ему говорю: «Послушай, ты рассказываешь про них так, как будто они умнее, чем люди». Он сказал: «Ты что, с ума сошёл? Конечно умнее! Ты представь себе цивилизацию, которая способна создать всё это: заводы, фабрики, города, мобильную связь и всё такое. Но которой ещё хватает ума понять, что всё это, на хрен, не нужно». По-моему, совершенно прекрасный ответ.

Д. БОРИСОВ: Ты занимаешься ещё благотворительностью?

В. ПАНЮШКИН: Да. Занимаюсь.

Д. БОРИСОВ: Сотрудничаешь с…

В. ПАНЮШКИН: …фондом «Подари жизнь», с Диной Корзун, Чулпан Хаматовой. В этом нет никакой заслуги. Если ты идёшь по улице и видишь ребёнка, который упал и сломал ногу, ты же ведь поднимешь его и отнесёшь в «Скорую». Да?

Д. БОРИСОВ: А это самая большая проблема сейчас, если серьёзно говорить. Что люди проходят мимо.

В. ПАНЮШКИН: Я не знаю. Мне кажется, что за последние годы, я не знаю, каков наш вклад в это, думаю, что вклад Чулпан огромен. Но люди стали относиться к жизни ребёнка, как к некой безусловной ценности, в подавляющем своём большинстве. К жизни взрослого пока что так не относятся. То есть, я очень хорошо представляю себе, как люди проходят мимо взрослого, который упал на улице, но уже не очень представляю себе, как люди проходят мимо ребёнка. И это слава Богу. Скоро в сознание внедрится то, что…

Д. БОРИСОВ: То есть, ты маргинал, но оптимист при этом. Веришь в светлое будущее.

В. ПАНЮШКИН: Нет, я совершенно не оптимист. Опять же, в детстве один дедушка произнёс мне фразу: «Игра, в которую можно выиграть, не стоит свеч». Я не думаю, что можно что-то исправить. Но это не значит, что не нужно исправлять.

Д. БОРИСОВ: Валерий Панюшкин в гостях у программы «Попутчики», радио «Эхо Москвы». Мы продолжаем ехать дальше. Мне подсказывают здесь при помощи смс, что скоро нас вырубят из эфира. Поэтому мы заранее попрощаемся, продолжая разговор. В следующую пятницу в 23:10 мы вновь будем здесь. «Где Плющев?» - спрашивают. Отвечаю. Он на корабле «Неустрашимый» отправился спасать украинское судно от пиратов у берегов Сомали. Когда доплывёт, в следующую пятницу нам расскажет. А фильм назывался «Инстинкт».

В. ПАНЮШКИН: Спасибо.

Д. БОРИСОВ: Подсказывают нам, склеротикам, по смс. Я надеюсь, что ты изменишь отношение к блогерам. Ты его уже изменил его десять раз, судя по интервью.

В. ПАНЮШКИН: Ну что ты…

Д. БОРИСОВ: Но я уверен, честно. Встретимся через какое-то время и я абсолютно уверен, что у тебя так или иначе возникнет потребность, даже бесплатно, но что-то писать не для себя.

В. ПАНЮШКИН: Ну, если только меня совсем перестанут печатать, и я буду скучать по печатному слову.