"Власть" с Николаем Петровым - Николай Петров - Власть - 2007-12-14

Е. КИСЕЛЕВ: Я приветствую всех, кто в эту минуту смотрит телеканал RTVi и слушает "Эхо Москвы". Это программа "Власть" и я, ее ведущий Евгений Киселев. Смотрите и слушайте наш совместный проект каждую пятницу в 8 вечера по московскому времени. Сегодня 14 декабря 2007 года. До конца второго президентского срока Владимира Путина остается 145 дней. До выборов нового президента России – 79 дней. До окончания тюремного срока Михаила Ходорковского – 1410 дней.

Всю неделю, разумеется, только и разговоров было, что о решении Путина поддержать на выборах кандидатуру Дмитрия Медведева и о том, что Дмитрий Медведев буквально на следующий день после того, как об этом стало известно, пригласил Владимира Путина стать его премьер-министром в случае если, разумеется, он, Медведев, победит на выборах, в чем сейчас мало кто сомневается. Путин предложение пока не принял и вполне вероятно, что не примет вообще, а найдет себе другое место в строю. Сегодня завершается двухдневный визит президента в Белоруссию, визит, накануне которого опять пошли разговоры, что после окончания второго срока Владимир Путин станет главой нового государства, которое возникнет после объединения России и Белоруссии. Подробности в материале Сакена Аймурзаева.

С. АЙМУРЗАЕВ: "Пост президента Союзного государства России и Белоруссии держался про запас давно. Впервые о возможности использовать эту должность для продления полномочий заговорили при Борисе Ельцине. В его уход из Кремля никто не верил и повышение до главы Союза виделось хорошим способом продлить политическую жизнь любящего власть президента. Но к проекту прибегать не пришлось. Пришел Путин и актуальность белорусского варианта отпала сама собой. Все изменилось буквально в последние несколько недель, а именно после выборов в Госдуму, когда вопрос о будущем президента стал для всех главным. Тогда-то из источников, близких к Александру Лукашенко, стало известно, что Союзное государство после мартовских выборов может возглавить Владимир Путин. Эту информацию с удивительной настойчивостью стали опровергать официальные лица с обеих сторон. Чем, надо сказать, навели на определенные мысли. Ведь очевидную ерунду и опровергать не надо. Значит, за разговорами об оригинальной пролонгации путинского президентства что-то стоит.

Сомнения подкрепляет неожиданный визит президента в Минск, который ранее в графике главы государства не значился. Отмечу, последний официальный визит Путина в нынешнем качестве за рубеж! С чего бы это любитель встреч с главами стран-членов "большой восьмерки", друг доброй половины западных, равно как и восточных лидеров - Владимир Владимирович полетел к "последнему диктатору Европы"? Отношения Лукашенко и Путина откровенно неприязненные, они не раз обменивались всякого рода сомнительными любезностями. Отношения между государствами тоже по итогам последнего года добрососедскими никак не назовешь. Конфликт, связанный с повышением цен на топливо для Белоруссии, наглядно продемонстрировал – теплота отношений между Минском и Москвой поддерживалась дешевым российским газом. Кремль приручал Лукашенко, давал понять, что гуманитарная помощь прекратилась и говорить с ним будут языком денег, а не абстрактных союзных договоров. Отчаявшийся белорусский лидер был вынужден просить денег у друзей-латиноамериканцев, пошел даже на заигрывания с Западом, разрешив оппозиции промаршировать по Минску, и раскритиковав российские порядки. Запад, правда, не поверил. Но это и не важно, ведь истеричные порывы Лукашенко убедили Кремль, что действовать пора. И Кремль начал действовать.

Вот и первый шаг уже известен: Москва предоставила Минску 1,5 миллиарда долларов в кредит. Что это? Какой смысл давать взаймы баснословную сумму государству, с которым готовишься объединяться? Или это опять гуманитарная помощь режиму Лукашенко, который нуждается в деньгах больше всего? Скорее, не то и не другое. Кредит вполне может оказаться отступными, за которые Лукашенко откажется от амбиций и не будет претендовать подготовленное для Путина место главы единого государства. О том, что происходило в Минске в последние два дня на встречах Путина и Лукашенко пока практически почти ничего не известно. Эта закрытость наводит на определенные размышления".

Е. КИСЕЛЕВ: Еще недавно большинство экспертов сходились во мнении, что проект "Дмитрий Медведев – наш новый президент" свернут как неудачный, что Путин остановил или вот-вот остановит свой выбор на Сергее Иванове. Потом появилась новая версия – что наш будущий президент Виктор Зубков. Наиболее внимательные наблюдатели отмечали, что Зубкова, например, охраняет не Федеральная служба охраны, а Служба безопасности президента, что все мероприятия с участием Зубкова освещаются государственными телеканалами по так называемому "президентскому протоколу", то есть так, как освещаются мероприятия с участием президента и как раньше не освещалась деятельность ни одного из предыдущих премьер-министров. Но оказалось, что все это было дымовой завесой, операцией прикрытия. Путин не изменил своему первоначальному решению, о котором он, как утверждают сведущие люди, объявил ближайшим соратникам еще в 2005 году, 7 октября, на праздновании своего дня рождения. Именно тогда, как утверждают кремлевские инсайдеры, Путин сказал, что давайте будем выдвигать в президенты после моей отставки Дмитрия Медведева – именно тогда Дмитрий Медведев, в ту пору глава президентской администрации, был переведен на пост первого вице-премьера и начал заниматься так называемыми национальными проектами, которые стали широко рекламироваться по всем основным, федеральным так называемым каналам телевидения. Но потом Медведева, что называется списали со счетов, потому что решили – он слишком либеральный, слишком мягкий, слишком демократичный, короче, слабый. Похоже, что в нынешней ситуации, когда, с одной стороны стали явно усиливаться силовики, с другой стороны началась достаточно жесткая борьба между различными кремлевскими группировками и появилось ощущение растущей нестабильности, слабость Медведева оказалась большим достоинством, которая и убедила Путина окончательно в правильности изначального выбора. Тему продолжит материал Евгения Бунтмана.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИГРЫ

Е. БУНТМАН: "Соблазн возвести к вершинам власти слабого, управляемого человека появлялся каждый раз в обстановке безвластия, когда переход престола или же поста генерального секретаря по тем или иным причинам не мог произойти напрямую. С этого, например, началась эпоха дворцовых переворотов в России XVIII века. Верхушка дворянства, Голицыны и Долгорукие, обошли прямых наследников и пригласили на престол курляндскую герцогиню, племянницу Петра I Анну Иоанновну. Верховники посчитали, что ее желание взойти на трон империи будет столь велико, что Анна Иоанновна согласится на предложенные кондиции, запрещавшие ей действовать без согласия Верховного тайного совета. Но через десять дней новоизбранная императрица порвала кондиции и затем распустила совет. Верховников отправили в ссылку, а кто-то и вовсе был казнен.

Систему власти в Российской империи и в большевистской России сравнивать сложно. Однако дворцовые перевороты стали единственным способом передачи власти и в Советском Союзе. Во время тяжелой болезни Ленина встал вопрос – кто же получит власть в стране? По логике вещей руководящий пост должен был перейти ко Льву Троцкому – создателю Красной Армии, пламенному оратору и одному из главных вождей революции. Но правящая элита испугалась – кто угодно, лишь бы не Троцкий, и поставила на другого, не самого приметного члена Политбюро, косноязычного секретаря Иосифа Сталина, рассчитывая использовать его как орудие против своего главного врага. На XIII съезде партии встал вопрос об отставке Сталина – после того, как было зачитано письмо Ленина к съезду, в котором предупреждалось об опасности, исходящей от Сталина. Однако Каменев и Зиновьев поддержали своего ставленника. И уже через две недели были им сметены. И к 1927 году Сталин становится полноправным хозяином государства, избавившись от тех, кто привел его к власти.

После смерти вождя в 1953 году опять наступает безвластие. Руководство страны взяли на себя Маленков, Берия, Хрущев и Булганин. Хрущева никто всерьез не воспринимал – несмотря на его близость к Сталину, мало кто видел этого неприметного члена Политбюро главой государства. И опять орудие обратилось против тех, кто его использовал. Маленков, возглавлявший Совмин, с помощью руководителя партии Хрущева сместил Берию. Через два года опрометчивого Маленкова уже выгнали самого. В 1957-м Хрущев избавился почти ото всех, кто представлял опасность – Маленкова, Молотова, Кагановича, примкнувшего к ним Шепилова, а затем даже от самого маршала Жукова.

Заговор привел к власти и Брежнева. И опять никто не брал в расчет балагура, охотника, рыбака, рассчитывая использовать его как марионетку. Душой заговора по смещению Хрущева был секретарь ЦК и зампред Совмина Александр Шелепин – "железный Шурик". После падения Хрущева генсеком стал Брежнев – как полагали тогда, лишь для того, чтобы со временем уступить место Шелепину. Но через три года Шелепина отправили на второстепенный пост главы ВЦСПС, а затем и вовсе назначили главным по ПТУ, тихо выгнав из Политбюро. Брежнев же оставался во главе государства долгих восемнадцать лет.

Период безвластия предшествовал и возвышению Горбачева. Не успев проводить в последний путь Черненко, верховники уже выбирали его преемника. Наряду с Горбачевым претендовали на это место московский градоначальник Виктор Гришин и первый секретарь ленинградского обкома Григорий Романов. Но ветераны Политбюро во главе с министром иностранных дел Громыко решили поставить на более либерального Горбачева, беспокоясь прежде всего о собственном комфорте. Спокойствие ветеранам в итоге было обеспечено, однако никто не мог предположить, насколько далеко зайдет Горбачев.

Наконец, пример последний. В 1999 году, когда уход больного президента Ельцина стал неминуем, в Кремле поставили на мало кому известного Владимира Путина – главу ФСБ. И опять – рассчитывали получить марионетку, а в итоге вышло наоборот. Ельцину была определена нелегкая судьба пленника золотой клетки, один из авторов идеи Борис Березовский бежал из страны, а Путин остался главой государства на восемь лет".

Е. КИСЕЛЕВ: Вы смотрите программу "Власть" на канале RTVi и на волнах радиостанции "Эхо Москвы". Сейчас мы прервемся на несколько минут рекламы и анонсов предстоящих программ телеканала и вернемся через минуту-другую в эфир. Оставайтесь с нами.

РЕКЛАМА

Е. КИСЕЛЕВ: Мы продолжаем выпуск программы "Власть" с Евгением Киселевым на волнах радиостанции "Эхо Москвы" и на канале RTVi. Я хочу представить вам гостя сегодняшней программы. В качестве эксперта "Власти" сегодня выступает Николай Петров, один из ведущих российских экспертов-политологов, член Научного совета Московского центра Карнеги. Николай Владимирович, добрый вечер.

Н. ПЕТРОВ: Добрый вечер.

Е. КИСЕЛЕВ: Спасибо, что согласились принять участие в нашей программе. Вот несколько вопросов по поводу тех тем, которых мы уже коснулись в сегодняшней программе. Во-первых, история про Белоруссию. Как вам представляется, насколько реален вариант, при котором будет создано новое государство, в котором будет институт президентства выборного всеми гражданами или выборного, предположим, парламентом объединенного государства и Белоруссии, и этот пост достанется Владимиру Путину, таким образом он останется на верхушке этой самой пирамиды власти?

Н. ПЕТРОВ: Мне кажется, что этот вариант практически мало реализуем и думаю, что вряд ли мы услышим сегодня или завтра о каких-то прорывных движениях в этом направлении, и я думаю, что, скорее, это был некий пиар, и мне кажется, что конфигурация политическая такова, что очень трудно рассчитывать на привлечение к этому варианту президента Лукашенко и белорусской политической элиты в целом, то есть понятно, что Кремлю это интересно, но непонятно каким образом можно обеспечить сочетание таких разных целей политических элит там и тут.

Е. КИСЕЛЕВ: Какие цели преследует белорусская политическая элита и почему с ней будет так трудно договориться?

Н. ПЕТРОВ: Ну, известно, что Белоруссия уже испытывает определенные экономические проблемы, связанные с повышением цен на энергоносители, и в связи с этим срезаются какие-то социальные программы; есть, очевидно, в будущем какая-то опасность падения популярности режима и лично президента, но это такая очень длительная тенденция, и Белоруссия готова, очевидно, была бы пойти на объединение, но только не на условиях потери своего суверенитета и не на правах региона или даже федерального округа России. А для России как страны, которая на порядок крупнее по всем параметрам, абсолютно неприемлемо объединение, невозможно объединение на равных условиях. И вот здесь, мне кажется, такой конфликт интересов…

Е. КИСЕЛЕВ: А почему невозможно? Почему, в конце концов, не такая конфедерация, которая на самом деле ничего практически не изменит, но позволит Путину выступать в роли объединителя славянских земель, пиар будет замечательный – восстанавливаем империю?

Н. ПЕТРОВ: Мне кажется, понятно очень, что действительно в конце второго президентского срока обеспечить какой-то прорыв на этом направлении было бы замечательно, но мне кажется, что весь тот политический эффект, который можно было от союза России и Белоруссии получить, он уже давно получен, и проблема, собственно, сейчас не в том, чтобы объявить о союзе, он и так формально существует в тех рамках, которые ему установлены, но сдвинуть проблему с того места, где она находится, то есть обеспечить реальную интеграцию. А вот здесь мы наталкиваемся на принципиальные трудности и несмотря на все старания и усилия Кремля, насколько я понимаю, до сих пор не удалось их преодолеть. Ведь можно вспомнить, что при Ельцине вариант объединения устраивал Александра Григорьевича Лукашенко только в ситуации, когда он стоит вторым на очереди после старого и очевидно больного главы России и реально он становится претендентом на пост главы этого Союзного государства. Сейчас это никак получиться не может.

Е. КИСЕЛЕВ: Ну а что, разве у Кремля недостаточно рычагов? Смотрите, цены на газ, цены на нефть, сами фактически эти потоки, которые идут через Белоруссию, нефтегазовые потоки, ведь мы уже раз-другой видели, как эффективно Россия может при случае этим воспользоваться.

Н. ПЕТРОВ: Думаю, что нет, рычагов сейчас недостаточно, особенно в ситуации, когда понятно, что для Лукашенко это совсем не такое срочное дело и, вполне возможно, он готов вернуться к идее объединения, но совсем не в спешке, как сейчас, а для России, если рассматривать этот вариант как реальный в плане преемственности и сохранения власти Путина, это очень срочная вещь.

Е. КИСЕЛЕВ: То есть в данном случае время работает против президента и Александр Григорьевич Лукашенко сможет здесь этим, как уже бывало не раз в прошлом, воспользоваться в своих интересах?

Н. ПЕТРОВ: Да, конечно.

Е. КИСЕЛЕВ: Несмотря вот на эту конфетку, которую ему показали в виде 1,5 миллиардов долларов?

Н. ПЕТРОВ: Ну, это смешная конфетка, если смотреть на масштабы проблемы и на то, что, собственно, Лукашенко может потерять, если пойдет на такое быстрое объединение без каких-то гарантий для себя.

Е. КИСЕЛЕВ: А если гарантии будут?

Н. ПЕТРОВ: Ну, гарантии для него – это гарантии не поста спикера в реальном союзе. Он вполне, наверное, готов пойти, чтобы в каком-то надгосударственном образовании играть серьезную роль. Известно, что в свое время он в Белоруссии объявил, что Белоруссия мала для него, как для государственного деятеля, и тогда, при Ельцине, он действительно рассчитывал на то, что быстро займет пост главы Союзного государства.

Е. КИСЕЛЕВ: Но тогда его испугалась российская же элита, прежде всего. Согласитесь, что тогда, в общем, как бы сама элита затормозила это движение. Это было не волюнтаристское решение Ельцина, не решение Лукашенко, а это, я думаю, достаточно богатым воображением обладают искушенные российские политики, особенно люди, которые уже не первый десяток лет стоят у руководства регионами, которые прекрасно понимают, каким президентом может оказаться Лукашенко.

Н. ПЕТРОВ: Это правда, хотя среди как раз региональной политической элиты было бы, да и сейчас, я думаю, есть достаточно много сторонников. Но проблема, как вы правильно говорите, заключается в том, что когда доходит до какой-то черты, когда политическая элита, наша или их, понимает все те риски, с которыми она сталкивается, она начинает срочно тормозить. И в данном случае белорусская политическая элита оказывается в очень таком непонятном положении и никаких стимулов к какому-то форсированному объединению она не видит.

Е. КИСЕЛЕВ: Ну, хорошо, давайте на другую тему. Теперь я хочу вас спросить о том, о чем прозвучал в нашей программе комментарий Евгения Бунтмана, а именно о феномене слабого политика в российской истории, который, войдя во власть, в верховную власть, став обитателем кабинета номер один в Кремле, начинает удивительным образом наращивать политические мускулы и очень быстро превращается в иногда даже сурового, если не сказать жестокого, вождя. Это что, магия кремлевских стен?

Н. ПЕТРОВ: Мне кажется, действительно, наш политический класс устроен таким образом, что он не просто моментально выстраивается, когда меняется правитель, но он готов уловить предстоящие перемены и начать выстраиваться еще только тогда, когда только появляется реальный шанс, что тот или иной человек станет во главе государства. И мы, собственно, наблюдали это в течение минувшего года не один раз, когда Владимиру Владимировичу Путину приходилось вмешиваться для того, чтобы не дать возможность не в меру предприимчивым представителям политических элит, уже поняв, кто является претендентом, начать строить вокруг него свою команду.

Е. КИСЕЛЕВ: Ну, например, когда это было?

Н. ПЕТРОВ: Это было постоянно, когда только кто-то из двух тогда существовавших почти официально преемников вырывался вперед, моментально следовало указание Кремля и его соперника показывали больше и, соответственно, выравнивали ту популярность, которая вдруг стала меняться в пользу одного из кандидатов.

Е. КИСЕЛЕВ: Ну а все-таки, почему, на ваш взгляд, выбор Путина пал именно на Медведева? О чем это говорит?

Н. ПЕТРОВ: Мне кажется, что, во-первых, сейчас еще, может быть, слишком рано говорить об окончательном выборе Путина, поскольку съезд "Единой России" еще не утвердил Медведева в качестве кандидата и поскольку известно, что Медведев является, скорее, кандидатом от какой-то группы кремлевских кланов, чем компромиссной фигурой, которая устраивает всех; то есть, мне кажется, борьба будет продолжаться до самого последнего возможного момента и, в принципе, до сих пор можно себе представить ситуацию, когда вдруг появится, скажем, еще один кандидат и до последней минуты, до начала голосования…

Е. КИСЕЛЕВ: А как он может появиться? Только за счет голосования на съезде?

Н. ПЕТРОВ: Ну, голосование на съезде фактически в понедельник должно официально закрепить за Медведевым статус преемника.

Е. КИСЕЛЕВ: И что? Вдруг появляется кто-то на трибуне, кто говорит "знаете, а вот я считаю, что нужно не Медведева, а Иванова, или Зубкова, или кого-то еще"?

Н. ПЕТРОВ: Я бы мог предположить и естественный и менее естественный ход событий. В рамках естественного хода событий возможно ухудшение какой-то ситуации – международной или внутренней, в результате которого оказывается, что штатский либеральный симпатичный кандидат, которым является Медведев, вдруг оказывается не совсем соответствующим моментом.

Е. КИСЕЛЕВ: Вы имеете в виду управляемое ухудшение международной ситуации?

Н. ПЕТРОВ: А оно может быть и управляемым, может быть и неуправляемым.

Е. КИСЕЛЕВ: Осталось совсем немного. Считайте, пятница уже прошла, суббота, воскресенье – два дня на ухудшение международной обстановки.

Н. ПЕТРОВ: Ну, меня, честно говоря, несколько настораживает тот факт, что кандидатура Медведева возникла за неделю до того, как официально съезд должен был назвать его, и хотя мне понятно то объяснение, которое сейчас используется, что президент не хотел давать съезду "Единой России" роль "делателя президентов" и поэтому надо было показать, что решение принимается не на съезде, а только утверждается или поддерживается съездом, но это не требует целой недели на какие-то политические игры, и мне кажется, что, в принципе, как это было не исключено с самого начала, не исключено до самого конца, что вдруг появляется кто-то из табакерки и Медведев уже не оказывается единственным кандидатом.

Е. КИСЕЛЕВ: Но ведь съезд не может выдвинуть двоих? Или может?

Н. ПЕТРОВ: Нет, съезд не может выдвинуть двоих, вернее, не может решить, что Центризбирком должен регистрировать двух кандидатов, но выдвигать может сколько угодно, обсуждать и принимать решения.

Е. КИСЕЛЕВ: Ну и потом, все-таки формально есть еще съезд "Справедливой России". "Справедливая Россия" сказала, что поддержит кандидата единого, но ведь в последний момент там тоже может что-то измениться.

Н. ПЕТРОВ: Ну, были вначале идеи, что может и движение "За Путина" выступить как поддерживающее…

Е. КИСЕЛЕВ: Все, уже срок прошел.

Н. ПЕТРОВ: Сейчас, видите, сроки уже прошли и, действительно, остаются только съезды политических партий, где может возникнуть…

Е. КИСЕЛЕВ: Ну, конечно, теоретически еще возможно, что коммунисты выдвинут. Коммунисты еще, по-моему, официально Зюганова не выдвинули.

Н. ПЕТРОВ: Но пленум уже решил.

Е. КИСЕЛЕВ: Но пленум уже решил. Ну, знаете, съезд, он, по уставу КПРФ, выше, чем пленум.

Н. ПЕТРОВ: Это правда.

Е. КИСЕЛЕВ: Но это уже из области, конечно, даже не фантастики, а шуток. Тем не менее, вот о чем я хотел вас еще в этой связи спросить. Как вам кажется все-таки, внутренний мотив Путина? Ведь у него была большая свобода выбора. Почему он пошел по такой схеме? Ведь можно было действовать по-другому, допустим, сказать, что, давайте, пусть будет несколько кандидатов. Помните, он в свое время говорил, что в демократической конкуренции будет определено будущее президента России? Это было в начале года, когда была большая-большая его традиционная пресс-конференция. А в другой раз он сказал, что видит несколько достойных кандидатов. И очень многие политологи высказывали предположение, в частности, его, я помню, у нас в программе формулировал Георгий Сатаров, что Путин позволит, скажем, двум потенциальным преемникам, как Сергей Иванов и Дмитрий Медведев конкурировали в виртуальной области, конкурировать уже в реальной предвыборной борьбе. Почему он не пошел по этому пути?

Н. ПЕТРОВ: Что касается реальной предвыборной борьбы, то это действительно путь очень опасный и особенно в ситуации, когда есть декоративная демократия. И вдруг дать возможность каким-то реальным политическим механизмам заработать, дать возможность какой-то политической неопределенности – это то, чего система боится смертельно и то, к чему она совершенно не приспособлена. Поэтому даже когда я говорил о возможном наличии двух кандидатов, я никогда не имел в виду, что два кандидата окажутся в бюллетене. Мне казалось, что они могут, действительно, конкурировать, но до момента голосования, а дальше один из них снимает свою кандидатуру и президент просто решает, кто именно. Что касается выбора нынешнего, то я далек от того, чтобы действия Кремля описывать как последовательную реализацию какого-то долгосрочного стратегического плана, но даже если посмотреть задним числом на то, что происходило, мне кажется, все достаточно логично описывается такой схемой: президент выбирает двух дополняющих друг друга и работающих на разных секторах, в том числе электоральных, кандидатов, дает возможность им себя показать, тщательно следит за тем, чтобы никто из них не вырвался вперед и чтобы никто из них не стал как бы самостоятельно действующим политиком, а дальше он вдруг ломает всю политическую игру и никого уже больше не волнует, кто будет преемником, а всех волнует, какую роль в новой системе будет играть сам президент Путин.

Е. КИСЕЛЕВ: Здесь мы поставим точку с запятой, нам пора прерваться для новостей середины часа на "Эхе Москвы" и для анонсов предстоящих программ канала RTVi и затем продолжим разговор ровно с этого места. Оставайтесь с нами.

НОВОСТИ

РЕКЛАМА

Е. КИСЕЛЕВ: Вы смотрите программу "Власть" на канале RTVi и слушаете ее на волнах "Эха Москвы". Вернемся к главной теме недели – решению президента Владимира Путина поддержать кандидатуру Дмитрия Медведева на пост президента России и к последующему практически сразу вслед за этим телевизионному выступлению Дмитрия Медведева, в котором он пообещал, что если будет избран президентом, то предложит Владимиру Путину стать его премьер-министром. Предположение некоторых экспертов о том, что вслед за этими драматическими событиями произойдет еще одно, что может появиться другой кандидат из ближнего круга Путина, скорее всего, Сергей Иванов или Виктор Зубков, которого выдвинет инициативная группа граждан и которые будут собирать 2 миллиона подписей, не подтвердились. Вчера миновал крайний срок, когда инициативные группы должны были проинформировать Центризбирком о месте проведения собрания. Среди тех, кто намерен в ближайшие дни провести эти собрания и выдвинуть свою кандидатуру в президенты в качестве самовыдвиженца, нет ни Иванова, ни Зубкова, ни Якунина, ни Нарышкина, короче, нет ни одной из тех фамилий, которые чаще всего назывались в списках потенциальных кандидатов в преемники. Правда, в Волгограде вроде бы образовалась инициативная группа по выдвижению на пост президента нынешней первой леди Людмилы Путиной, но это, кажется, курьез из серии "без меня меня женили", Центризбирком заявил, что инициативники действуют без ведома жены президента и что без согласия Людмилы Путиной ЦИК ее кандидатуру не зарегистрирует. Впрочем, есть еще один вариант, мы его сегодня уже обсуждали в нашей программе, что съезд "Единой России" может пойти по какому-то драматическому сценарию и вместо Медведева там может быть выдвинут другой кандидат. Не исключено, что и "Справедливая Россия" может своего кандидата выдвинуть, пока что она поддерживает кандидатуру Медведева, но, по всей видимости, это варианты мало реальные. Главный вопрос сейчас действительно другой. Предложение Медведева Путину стать премьер-министром – что это такое? В чем его политический смысл? Когда Путин выскажет свое отношение к этому предложению? И примет ли он его? Об этом в нашем традиционном комментарии на главную тему недели.

ГЛАВНАЯ ТЕМА

Е. КИСЕЛЕВ: "Российская политика все чаще являет собой материал, который гораздо сподручней изучать психоаналитикам, а не политологам. Вы только вдумайтесь: при живом премьер-министре его первый заместитель публично, по телевизору, предлагает действующему президенту стать следующим премьером. А патриарх отделенной от государства церкви все это благословляет. Не политика, а сущий театр абсурда.

Но, если шутки в сторону, самое важное обстоятельство состоит в том, что Путин предложение не принял. И, скорее всего, не примет еще долго. Потому что тянуть с принятием решения – фирменный стиль Путина. Плюс, конечно, почти патологический страх оказаться "хромой уткой".

Любое решение, которое принимает не только политик – всякий человек – сужает веер его возможностей: из многих вариантов дальнейшей жизни и судьбы ты выбираешь только один и отказываешься от остальных.

Путин очень не любит этого делать. Вспомните, много ли было случаев, когда в ситуации сложного выбора президент делал решительный шаг и при этом публично брал ответственность за это решение на себя?

Увольнение своего первого премьер-министра Касьянова – раз. Отмена прямых выборов губернаторов – два. И три – увольнение генерального прокурора Устинова, и то обернувшееся перемещением по горизонтали на пост министра юстиции. А, вот, скажем, увольнение Фрадкова было обставлено таким образом, что это вроде бы не Путин принял решение сменить правительство, а сам Фрадков попросился в отставку.

Вот и с Медведевым получилось примерно то же самое: к Путину пришли лидеры четырех партий и сказали, будто это они решили выдвинуть Медведева в президенты, а Путин милостиво согласился — гражданам предлагается в это поверить. Хотя, разумеется, правила политкорректности соблюдены. Похоже, что это повторение истории с "Единой Россией" - Путин согласился пойти первым номером, чтобы партия добилась максимального результата на парламентских выборах. Теперь, похоже, тот же трюк: избирателей будут убеждать, что голосуя за Медведева, они выбирают Путина.

"Единая Россия", предвыборный список которой возглавил президент, победила. Путин депутатом не стал, в партию не вступил, становиться ее руководителем пока что явно не собирается. Медведев, пообещавший сделать Путина своим премьером, скорее всего, победит. Но далеко не факт, что Путин станет премьер-министром. Сейчас он аж до мая может наслаждаться ощущением свободы выбора: можно уйти, чтобы не возвращаться; можно уйти, чтобы остаться где-то рядом с властью, на посту премьер-министра; можно уйти, чтобы вернуться потом. Вариантов множество. Но рано или поздно президенту придется выбирать из них только один".

Е. КИСЕЛЕВ: Сейчас я хочу предложить вам принять участие в нашем традиционном интерактивном телефонном голосовании. Тема будет сформулирована примерно так: верите ли вы, что Владимир Путин согласится стать премьер-министром России? Если верите, звоните по московскому номеру 660-01-13. Если не верите, если считаете, что Путин в итоге не примет приглашение стать при Медведеве премьер-министром, в этом случае набирайте 660-01-14. Голосование пошло.

А вы как думаете? Я обращаюсь к моему сегодняшнему гостю. Я напомню, у нас в качестве эксперта программы "Власть" сегодня выступает политолог Николай Петров, член Научного совета Московского центра Карнеги.

Н. ПЕТРОВ: Мне кажется, что если взвесить все эти минусы и плюсы, которые Владимиру Владимировичу Путину давал бы пост премьер-министра, то все-таки я бы склонился к тому, что он не собирается становиться премьер-министром, хотя определенные выгоды такого рода статус ему давал бы, это статус второго лица, которое может всегда заменить первое – при болезни или отсутствии президента премьер выполняет его функции, но те соображения, которые высказывают эксперты, говоря о том, что в нашей стране президент получает все хорошее, а премьер – все плохое и является негативным, скорее, образом для граждан, мне кажется, вот такого рода вещи, они не работают и превратить пост премьер-министра в реального хозяина страны, в принципе, можно, не меняя Конституцию.

Е. КИСЕЛЕВ: Я хотел обратиться к вашей недавней статье, которая была опубликована в "Независимой газете", вы там описываете разные сценарии возможного развития событий, но мне сейчас подсказали мои коллеги, что мы получили необходимое количество звонков, так называемую "золотую тысячу", тысяча звонков получена, после этого, как правило, результат голосования не меняется, и вот посмотрите, результат достаточно красноречивый: только 20% позвонивших нам верят в то, что Путин согласится на предложение Медведева и станет в итоге премьер-министром России, а 80% считают, что нет, не будет такого. Запомним это. Посмотрим, как будет на самом деле. Так вот, ваша статья, большая статья, которая появилась неделю назад, правда, тогда еще не было известно о том, что произойдет на этой неделе, не было известно ни про решение Путина поддержать кандидатуру Медведева, ни про этот визит четырех партийных лидеров в Кремль, ни про то, что затем произойдет, когда, действительно, при живом премьер-министре, действующем, его первый зам обращается к нации и сообщает, что предлагает действующему президенту стать его премьер-министром. Смешно, согласитесь?

Н. ПЕТРОВ: Да, правда.

Е. КИСЕЛЕВ: Ну, вот такой, знаете ли, гротескный характер у нас иногда публичная политика приобретает. Но вы здесь писали о трех сценариях возможного развития событий: сильный президент, слабый президент и вариант регентства. В чем суть этих вариантов и как они теперь вам представляются с учетом того, что мы уже знаем?

Н. ПЕТРОВ: В самом общем виде можно было год назад, планируя то, как будет происходить передача власти, думать о возможной роли, которую будет выполнять следующий президент. И вариант сильного президента это не сильная нордическая личность, а это фигура, которая имеет свою собственную властную базу и в этом смысле является во многом независимым игроком, примерно таким, каким можно было бы считать Владимира Путина в 1999-2000 году, когда он использовал ФСБ или мог использовать ФСБ, как свою властную базу. Это, опять же, подчеркивает, что в нашей стране не политические партии, а крупные корпорации, и такие, как ФСБ в частности, способны выполнять эту функцию. Это сценарий достаточно интересный, потому что он предполагал бы, что следующий президент будет в полном объеме выполнять функции Путина и в первую очередь его главную функцию – поддерживать баланс между основными кланами. И отсюда два главных требования к претенденту – это собственная властная база, иначе он будет несамостоятелен, и второе – удаленность от главных кланов, то есть непринадлежность ни к одному из них, потому что это делало бы претендента неприемлемым для остальных. Такого рода фигуры есть, очевидно, но их мало, и для того, чтобы этот сценарий реализовывался, элиты должны были достигнуть какого-то компромисса некоторое время назад. Мне кажется, сейчас это время уже давно прошло, и поэтому этот сценарий уже в силу нехватки времени нереализуем. Второй сценарий – слабый президент, и слабый, опять-таки, не потому что это слабая личность, а потому что как Медведев, как Иванов и как многие другие из списка обсуждавшегося, это человек, у которого нет за спиной собственной мощной властной базы и который, соответственно, будет зависеть от чьей-то чужой властной базы ему предоставленной. Такого рода президент не сможет после выборов в полном объеме выполнять роль Путина и в какой-то степени Путин тогда сохраняет свои функции. Вот мне кажется, что Медведев – это как раз реализация, почти что такая чистая теоретическая реализация этого сценария, даже немного утрированная, потому что Медведев, мне кажется, это человек, который по определению в случае его избрания никак не может быть реальным главой всех силовиков, а это значительная часть функций президента, то есть это некая демонстрация того, что президент избирается для контроля за социально-экономическими процессами, может быть не за всей даже экономикой, но уж никак не за силовиками.

Е. КИСЕЛЕВ: А кто будет контролировать силовиков в таком случае?

Н. ПЕТРОВ: А вот это вопрос, и мне кажется, что тот вариант регентства, который вы упомянули, предполагающий Путина в роли дядьки, который охраняет, помогает и держит отчасти на своих плечах груз, постепенно передавая вот эти реальные президентские полномочия своему преемнику, этот сценарий предполагает достаточно длительный переходный период, и он хорош для человека, который не готов сразу принимать радикальные решения еще и тем, что точкой невозврата в этом сценарии являются не президентские выборы, и даже не инаугурация президента, а та точка, когда реальная власть и влиятельность Путина, который сейчас намного опережает и будет опережать любого возможного своего преемника, сравняется с преемником, и таким образом надо будет решать – либо Путин и дальше отдает власть и постепенно уходит в тень совсем, либо еще не поздно будет перевернуть ситуацию, если преемник не справится со своей ролью.

Е. КИСЕЛЕВ: Ну вот Путин – дядька, Путин – регент. На каком посту? Или без какой-то конкретной институциональной должности, без кресла?

Н. ПЕТРОВ: Я думаю, без кресла это совершенно невозможно.

Е. КИСЕЛЕВ: Так какое кресло тогда? Вы ж сказали – в премьера не верите?

Н. ПЕТРОВ: В премьера – не верю, хотя вижу свои плюсы. Я бы имел в виду кресло главы, именно главы, а не секретаря Совета безопасности, то есть человека, который уже сейчас, по имеющемуся раскладу сил, должен координировать и контролировать основные силовые структуры, а в случае, если будет принят дополнительно закон на Совете безопасности, который, по слухам, разрабатывается и который может существенно расширить функции и ведомства, и человека, его возглавляющего, это будет, собственно, та часть президентских полномочий, которая относится к силовому блоку.

Е. КИСЕЛЕВ: Ну что ж, запомним ваш прогноз. Сейчас мы последний раз прервемся буквально на одну минуту и затем перейдем к последней части программы "Власть".

РЕКЛАМА

Е. КИСЕЛЕВ: На волнах "Эха Москвы" и на канале RTVi мы завершаем программу "Власть", в заключительной части программы, как всегда, материал о том, кто из политических деятелей в минувшие дни набрал дополнительные политические очки и кто эти очки потерял. Тему продолжит Сакен Аймурзаев.

ПОБЕДЫ И ПОРАЖЕНИЯ

С. АЙМУРЗАЕВ: "На всю страну прославился и, несомненно, набрал множество очков прежде мало кому известный "единоросс" Сергей Капков – глава Национальной академии футбола, созданной богатейшим человеком России Романом Абрамовичем. Именно Капкову достался депутатский мандат, от которого отказался президент России Владимир Путин. Помимо Путина, еще 100 депутатов, избранных в Думу по спискам "Единой России", почти каждый третий, предпочли остаться министрами, губернаторами, мэрами крупнейших городов.

Вице-премьер Алексей Кудрин, уже изрядно потрепанный скандалом с арестом своего зама Сергея Сторчака, на этой неделе получил новый чувствительный укол: премьер Виктор Зубков с явным недовольством в адрес Кудрина публично заговорил о пропаже денег, выделенных правительством на восстановление пострадавшего в землетрясении Невельска. Обращаясь к Кудрину на последнем заседании правительства, Зубков многозначительно заметил: "Там где-то, Алексей Леонидович, миллиард потерялся по дороге" и поручил найти потерю.

В отличие от Кудрина, новый глава "Почты России" Андрей Казьмин деньги не потерял, а нашел. На развитие предприятия бывшему главе "Сбербанка" выделили внушительную сумму из святая святых – Стабфонда. В ближайшее время главный почтмейстер получит 220 миллиардов рублей.

Репутационные потери понес мэр Москвы Юрий Лужков. Появившаяся новость о планах столичных властей переселять москвичей-очередников за Кольцевую дорогу никак не делает чести столичному градоначальнику. Планы выселить людей, всю жизнь проживших в столице, в область, вызвали бурю возмущения, что может даром для Юрия Михайловича не пройти.

Генпрокурор Юрий Чайка оказался в неожиданном выигрыше. Самостоятельность ведомства, которое в планах хотели объединить с Минюстом, получила высочайшего сторонника. Первый вице-премьер, а теперь еще и преемник Путина Дмитрий Медведев считает объединение двух структур преждевременным. Об этом кандидат рассказал на встрече с четверкой партийных лидеров, которые предложили Медведева на пост президента.

Наконец, один из самых влиятельных кремлевских бонз – замглавы администрации президента Игорь Сечин – оказался в минусе. В кулуарах ходят настойчивые слухи, что Сечин неожиданно ушел в отпуск, а по нашим сведениям, не просто ушел, а вынужден был написать заявление об отпуске, что в аппаратном мире нередко означает, что из отпуска человек вернутся уже на скорую отставку. Опалу Сечина связывают с тем, что "силовики" могли вызвать раздражение президента, продолжая сопротивляться выдвижению Дмитрия Медведева на роль преемника Путина, после того как решение было уже принято. На это наложился громкий скандал с интервью бизнесмена Олега Шварцмана газете "Коммерсант", в котором Сечин предстал в самом неблагоприятном свете. Впрочем, на днях Сечин во второй раз за почти восьмилетнюю службу в кремлевской администрации появился на публике и даже выступил с речью на встрече со вдовами сотрудников ФСБ, где кремлевский "серый кардинал" появился в компании главного чекиста Николая Патрушева. Возможно, это было сделано специально для того, чтобы развеять слухи о скорой отставке Сечина".

Е. КИСЕЛЕВ: Хочу добавить к этому материалу следующее. При всех упомянутых неудачах Алексея Кудрина, сегодня с ним произошло событие, которое нельзя игнорировать и которое во многом сглаживает поставленный ему минус. Министр, наконец-то, получил разрешение посетить в тюрьме своего подчиненного Сергея Сторчака, уже месяц сидящего в Лефортове. Случай, когда к арестованному по громкому делу с очевидной политической подоплекой допускают кого-то, кроме адвокатов и родственников, в данном случае его начальника, можно смело назвать беспрецедентным. Думается, что это безусловная аппаратная победа Кудрина. С другой стороны, очевидно, что вокруг фигуры Кудрина, который, кстати, говорят, буквально светился, когда было объявлено о том, что Медведев – преемник, сейчас ведется нешуточная борьба. К ней, наверное, можно отнести отставку главы Пенсионного фонда Геннадия Батанова и Галины Карловой с поста руководителя Фонда социального страхования. Эти структуры находятся в ведении Кудрина, во-первых, как вице-премьера, во-вторых, как давнего начальника министра социального развития и здравоохранения Татьяны Голиковой. Ну и вот в оставшуюся минуту до конца нашей программы я хочу спросить нашего гостя Николая Петрова из Московского центра Карнеги о том, как вы относитесь к слухам, что либералы побеждают, силовики проигрывают и, вообще, все происшедшее – это тяжелое поражение Сечина и возглавляемой им группировки силовиков?

Н. ПЕТРОВ: Мне кажется, то, что произошло, это действительно очевидное усиление, условно говоря, либералов и ослабление чересчур усилившихся жестких силовиков, но я бы подчеркнул, что конструкция системы такова, что Путин никогда не позволит одному из кланов взять верх над другим, потому что он превратится тогда в заложника этого самого клана. И мне кажется, что полоса везения либералов подошла к концу.

Е. КИСЕЛЕВ: Ну что ж, посмотрим, как будет в действительности. Сегодня наш гость высказал много интересных прогнозов. Продолжение следует.

Печатную версию программы "Власть" читайте в "Новой газете" в понедельник, 17 декабря.