Человек из телевизора - 2021-08-14
И. Петровская
―
Добрый утро, добрый день, дорогие наши радиослушатели, радиозрители и все, кто в этот час с нами! Мы в прямом эфире — «Человек из телевизора», и вместе с вами ведущие Ксения Ларина... Здравствуй, Ксения!
К. Ларина
―
Всем привет! И ведущая Ирина Петровская с вами.
И. Петровская
―
И всем, соответственно, горячие приветы и поклоны! Да, за звукорежиссерским пультом у нас Сергей Кузнецов.
К. Ларина
―
Сережа, привет!
И. Петровская
―
Продолжай!
К. Ларина
―
Я продолжаю?
И. Петровская
―
Ну конечно!
К. Ларина
―
Перед тем, как начать, Ира, давай скажем хором: у Лии Ахеджаковой нет твиттера, и никогда не было, дорогие друзья! Соловьев борется сам с собой. Я тут согласна с некоторыми предположениями, что, может быть, он сам этот твиттер завел, пишет в нем всякую ересь и сам же с собой борется. Товарищи, никогда не было и вот опять.
И. Петровская
―
И вообще ни фейсбука, ничего нет у Лии Ахеджаковой ни в каком виде, кроме как только упоминаний о ней в соцсетях. Она не заводила и не собирается ничего в соцсетях у себя заводить.
К. Ларина
―
Ну всё, это пролог к нашей программе. Теперь мы можем начинать то, что мы собрали с Ириной Евгеньевной.
И. Петровская
―
Да, пожалуйста.
К. Ларина
―
Итак, конечно, главная тема — это Беларусь, поскольку мы на прошедшей неделе отмечали годовщину тех самых драматических событий, свидетелями которым были год назад. Спецэфир «Дождя» о годовщине белорусских протестов. Великолепная журналистская работа. И внутри нее, помимо ведения, интересных собеседников и обсуждений, был показан фильм — именно так, именно фильм. Это не очерк, не репортаж. Это полноценный, полнометражный фильм Маши Борзуновой, который называется, по-моему, «Страна в изгнании».
И. Петровская
―
«Страна в изгнании», да.
К. Ларина
―
Как раз про тех, кто покинул Беларусь после вот этих событий. И там рассказываются хроникально просто все события, начиная с первого выхода, со дня выборов и заканчивая уже почти сегодняшним днем. Сюда же, наверное, стоит отнести и саму пресс-конференцию… Или как она называется? — прямая линия с Лукашенко.
И. Петровская
―
Большой разговор. Огроменный разговор.
К. Ларина
―
Да, он действительно большой, 8 часов. Я не знаю, кто там мог это всё выдержать. Но какими-то кусочками до вас до многих наверняка долетали какие-то главные фрагменты этого большого разговора. И там действительно есть что обсудить. Тем более последствия тоже очевидны, о чем мы сегодня скажем.Дальше. «Редакция» — выпуск про Кристину Тимановскую «Беги, Кристина, беги». Это, по сути, тоже продолжение темы Беларуси. Спецреп Константина Гольденцвайга — тоже отличная работа, поговорим поподробнее. И выпуск «Редакции» про пожары в Якутии.
Стримы. Я бы выделила стрим Евгении Альбац, поскольку тема тоже была очень популярная на прошедшей неделе — пожалуй, вторая по популярности после Беларуси. Это запрещенная журналистика. Учитывая, что сейчас идет такой массовый разгром независимых журналистов, независимых средства массовой информации, журналистов-расследователей, естественно, завязалась дискуссия, как вообще можно сегодня работать журналистом.
И об этом запустили целый флешмоб в социальных сетях с хэштегом #запрещеннаяжурналистика, где молодежь рассказывает о том, как она впервые столкнулась с проблемами цензуры, с проблемами системы, и как она это преодолевала или, наоборот, с этим смирялась. И стрим Евгении Альбац с участием Галины Тимченко и Александра Подрабинека. Мне кажется, была очень серьезная, важная дискуссия — больше часа. Если кто пропустил, обязательно посмотрите.
На эту тему тоже высказывался и Станислав Кучер в своем стриме про индейцев и медведей. Это тоже интересно, обратите на это внимание — ответ Лаврову. Если вы помните, Сергей Лавров опять из серии «а у вас негров линчуют» — все мировой, западной и американской общественности поставил в вину, что у них индейцы в резервациях живут, и наши русские медведи чувствуют себя свободнее, чем ваши индейцы. Вот Кучер подошел к этому со всей серьезностью — целую лекцию прочел Сергею Лаврову.
Видеоролик Яшина о «творческом пути» Яровой. «Штаб» Низовцева борется с Поповым-Скабеевым. Тоже такой сериал, продолжение. Выпуск Собчак об истории женщин в политике. Монеточка у Дмитрия Быкова. Это, конечно... Я не знаю, как Ира — смотрела, нет? Для меня это какой-то зверек.
И. Петровская
―
Можно я признаюсь в страшном? Ира не смотрела.
К. Ларина
―
Не смотрела. Ну, видите… Модный персонаж, модный певец — что тут говорить? Из нового, из рекомендаций. Канал «Жить» (может быть, успею сказать) с Анатолием Белым в качестве ведущего. И анонс (мы обязательно тоже об этом скажем) программы, посвященной 30-летию августовских событий. Август 1991-го, 30 лет. Это очень важная дата. Я думаю, что многие из наших коллег сделают специальные выпуски, специальные программы на своих независимых телеканалах.
И. Петровская
―
Ну, по крайней мере, один из этих будущих фильмов активно, обильно анонсируется на канале «Россия-1». Это фильм Наили Аскер-Заде, как раз посвященный 30-летию этих событий. Очень любопытно, как там будут расставлены акценты. А мы знаем, что акценты со временем расставляют, как бы сказать, в авторском произвольном порядке.
К. Ларина
―
Тогда уж я скажу про анонсы на «Дожде». Будет спецвыпуск, посвященный августовским событиям. Называется «3 дня победы». Делала Анна Немзер. В четверг 19 числа будет премьера на канале «Дождь». Это уникальные съемки, которые Анна Немзер каким-то чудом достала и нашла автора этих съемок журналиста Юрия Браженко, который представит эти уникальные архивные кадры, снятые изнутри Белого дома в те самые 3 августовских дня.И еще второй эфир — тоже очень интересный, я его очень жду, который называется «Тридцатилетние». Он, конечно же, посвящен 30-летию событий. Но как он интересно сделан — Ира, оцени. Люди, которые родились в 1991 году. 15 героев, рожденных в 1991 году, 15 30-летних, и все они из 15 разных бывших союзных республик. Вы же понимаете, о чем будет разговор, в какую сторону развернется дискуссия. Премьера в следующую пятницу, в 21:30 после выпуска Михаила Фишмана. Этот выпуск «Тридцатилетние» ведут Анна Монгайт и Тихон Дзядко.
И. Петровская
―
Если ты помнишь, была такая грандиозная работа — она снималась в течение ряда лет — Сергея Мирошниченко, которая называлась «Рожденные в СССР». Вначале он общался с совсем детьми, а потом, в дальнейшем, как раз произошел распад страны. Вот он находил уже взрослых людей, живущих в разных странах, и прослеживал их судьбы. Вот это было дико интересно. К сожалению, он закончился.
К. Ларина
―
Ира, ну давай про Беларусь, поскольку действительно серьезнейшая тема, и получилось очень объемное освещение этих событий. Мне кажется, очень важное, потому что всё-таки в течение года уже была произведена попытка каким-то образом осмыслить всё, что происходило. Тем более, что это, как мы понимаем, не конец истории. Как бы ни хотелось Александру Григорьевичу Лукашенко представить это концом истории, это не конец. Я думаю, что мы еще будем зрителями очень драматичных и важных событий в Беларуси.
И. Петровская
―
Ты права. Я даже не знаю с чего начать, потому что это были две параллельные не пересекающиеся прямые: то, что на своей долгоиграющей пресс-конференции говорил Александр Лукашенко, и то, о чем свидетельствовали люди — простые обычные люди, которых мы увидели в фильме у Маши Борзуновой, где тоже, естественно, была предпринята попытка осмыслить, что произошло, как дальше жить людям. Самым простым. Там среди героев есть телеведущий, бывший судья, врач, рабочий...
К. Ларина
―
Машинистка крана.
И. Петровская
―
Машинистка крана, по-моему, Минского тракторного завода. Просто рабочие — муж и жена уже не первой, что называется, молодости. Бармен. Звукорежиссер, который был одним из первых... Если вы помните, когда на предвыборном митинге, что ли, Светланы Тихановской и ее коллег он по собственной воле завел песню Цоя «Перемен требуют наши сердца», за что потом тоже был подвергнут определенным репрессиям.И вот это было самое драматичное — эти никоим образом не пересекающиеся параллельные прямые, которые пересечься не могут. Потому что, с одной стороны, Александр Григорьевич, который уверял и говорил ровно о противоположном тому, что говорили эти люди.
Там было много любопытных эпизодов во время этой пресс-конференции, этого большого разговора. Но один из самых таких, в общем, тоже драматичных — это когда журналистка BBC Сара Рейнсфорд задала свой вопрос, не считает ли Лукашенко, что он утратил свою легитимность как президент, после того, как по отношению к мирным гражданам, вышедшим на мирные протесты, были применены жестокие репрессии.
Дальше была форменная истерика. Он только не топал на нее ногами. Кричал (вот ровно то же самое — «а вы негров линчуете»): «Вы девушку расстреляли в Конгрессе! У вас по вашингтонскому делу сидит много-много народу!». На что достойнейшая английская, британская журналистка Сара Рейнсфорд сказала: «Я вообще-то из Великобритании». Дальше последовала тирада в адрес Великобритании: типа, нафиг вы нам сдались и кто вы такие.
Но самое интересное было даже не это. Вот это было два мира, два детства. Потому что, как мы знаем, законы пресс-конференции в принципе не позволяют журналисту (почти не позволяют, в редких случаях это бывает) что-то уточнять или опровергать то, что говорит герой этого общения.
К. Ларина
―
То есть вступать в дискуссию запрещено форматом.
И. Петровская
―
Запрещено. Здесь же развернулось целое действо. Не он вступил в дискуссию после того, как он сообщил, что никаких пыток не было. «Они сами (он употребил прекрасное слово) синячили себе задние и передние места, чтобы потом показывать и изображать из себя жертв».За Лукашенко вступились местные журналисты, которые сидели в зале. Они накинулись на Сару Рейнсфорд со словами: «Вы всё врете (ну, примерно, перевожу). Сами вы пропагандисты и нарочно всё нагнетаете. А вот у нас ничего подобного не было. И более того, нам угрожали, ОМОНу угрожали вот эти те, кого вы называете «мирными»».
К. Ларина
―
Я, кстати, этого не видела. Это они прямо во время пресс-конференции начали говорить?
И. Петровская
―
Во время пресс-конференции.
К. Ларина
―
Что-то я не видела. Я видела, что они аплодировали ему, когда он ее оскорблял.
И. Петровская
―
Аплодировали, хохотали. А потом вот это. И там был этот их герой, популярный журналист, который...
К. Ларина
―
Озаренок?
И. Петровская
―
Да-да. Лукашенко его назвал по-семейному «Гриша». Вот Гриша вступил, еще какая-то дама вступила, которые полностью подтверждали слова Лукашенко, что не было никаких ни пыток, ни насилия, а «вы всё врете», опять же, называется. Ну а дальше там последовало то, что последовало. И это уже несколько другая история. Я сомневаюсь...
К. Ларина
―
Ну как? Она продолжается. Потому что когда они лишают аккредитации журналиста BBC…
И. Петровская
―
Не они!
К. Ларина
―
Прежде всего Россия.
И. Петровская
―
Вот!
К. Ларина
―
Это она, конечно же — мы имеем в виду официальный МИД — по сути, он солидаризируется с братским белорусским президентом. Это такое абсолютно консолидированное решение. Кстати, я посмотрела последние новости по этой теме. Сегодня британский МИД уже тоже выступил с резкой критикой и возмущением таким решением. Учитывая, что Сара Рейнсфорд — известная британская журналистка высочайшего профессионализма, отмеченная разными премиями, о чем написано в этом сообщении от МИДа Британии.В общем, это ужасно некрасивая история. И мне, например, очень жаль, что Россия тоже вошла в этот конфликт, совершенно идиотский, мотивируя это какими-то мифическими преследованиями российских журналистов на территории Великобритании.
И. Петровская
―
Да, якобы дискриминация, а это ответные меры. Я не исключаю — может быть, это так совпало. Что ее решили лишить аккредитации именно сейчас. Может быть. Мы предполагаем, что это не имеет отношения к этому ее вопросу.
К. Ларина
―
Ну конечно! Случайное совпадение? Не думаю.
И. Петровская
―
Да, случайно ли это совпадение? Не думаю. Но в фильме Маши Борзуновой, конечно, самое ценное — это свидетельства людей, из которых, в общем, большинство никогда не думали, что они вовлекутся вообще в какие-то политические события. Это не активисты, это не какие-то профессиональные протестующие. Тем более в Беларуси их и почти толком и не было. Это просто люди, которые столкнулись с этим беспределом, с несправедливостью, с тем, что их голоса у кого-то украли. С тем, что началось потом на улицах, что они видели своими глазами.
К. Ларина
―
Что с ними делают, что им пришлось пережить. Кстати, ответ по поводу того, что «ничего не было» — если всё это закольцевать с конференцией Лукашенко, где он орал, что никого нет, не было никаких пыток, что это всё выдумки и фейки («Фейки, фейки!», — он кричал) — вот тут абсолютные свидетельства преступления. Конкретных преступлений против личности. И пытки, и унижения, и оскорбления, и угрозы.
И. Петровская
―
И самое главное, что все эти люди вынуждены были уехать, потому что они действительно реально опасались за свою жизнь. Да и просто невыносимо. А кое-кто вообще получил запрет на профессию. А кто-то, наоборот, сам сложил полномочия — как бывший судья, потому что понял, что он не может в этом участвовать. И теперь часть обосновалась в Украине, часть обосновалась в Польше, часть — еще есть какая-то третья страна, не помню.
К. Ларина
―
Ты помнишь, там один персонаж на параплане пересек границу? Инженер. Парень на параплане пересек границу. По-моему, чуть ли не в Литву он как раз перелетел.
И. Петровская
―
Вот, в Литву! Или в Польшу. Я сейчас не могу точно сказать. Но самое главное — да, это невозможность существовать в этом жутком мороке. Хотя там есть врач, уже тоже не самый молодой человек, который говорит, что в целом свое будущее он видит всё-таки в Беларуси. И в ответ на вопрос, проиграли вы или победили («мы», «вы»), кто-то говорит: «Проиграли», а он говорит: «В моральном смысле мы всё равно победили». И эта тема была продолжена уже во время прямого эфира, который вели Тихон Дзядко и Анна Монгайт.
К. Ларина
―
Причем они были одеты в цвета белорусского флага. Тихон в белом, а Аня в красном.
И. Петровская
―
И они заранее попросили тех белорусов, которые могут с ними пообщаться, прислать им телефоны, и прямо из студии в прямом эфире звонили. Никто из этих людей — я сейчас не o политиках (политики там были тоже: Павел Латушко, еще кто-то), а именно вот эти в основном минчане — не показывали лица, не называли своих фамилий. Только имя.И конечно, общее настроение людей, с которыми разговаривали — в принципе, депрессия, тоска, отчаяние, невозможность вернуться к нормальной жизни. Там одна из собеседников говорит, что она с тех пор на антидепрессантах. И вообще у психиатров и психотерапевтов за это время во много раз увеличился поток пациентов.
И это страшное доказательство и свидетельство того, что страна действительно погрузилась во мрак. Никто не чувствует себя в безопасности. Каждого могут схватить либо на улице, либо в подъезде и подвергнуть совершенно необоснованным… Не могут репрессии и пытки быть обоснованными.
К. Ларина
―
Там, кстати, среди политиков тоже были, естественно, разные представители. Тоже был очень интересный разговор. Тоже попытка каким-то образом осмыслить происходящее. Там было несколько таких страниц, тоже достаточно тяжелых. По-моему Юрий Воскресенский зовут — помнишь, один из собеседников, который вдруг неожиданно, на твоих глазах… Вдруг ты понимаешь, что это человек, который абсолютно оправдывает преступления власти и, собственно, отрицает сам факт преступления.Это, конечно, было очень тяжело смотреть. Я потом посмотрела его историю. Это из тех людей, безусловно, сломленных. Это как Роман Протасевич и Софья Сапега. Кстати, вот еще один телевизионный сюжет. Я не знаю, видела ты или нет.
И. Петровская
―
Я видела в наших новостных программах.
К. Ларина
―
Да, на белорусском государственном телевидении как раз впервые появилась в качестве героини интервью Светлана Сапега. И там же было записано интервью с Романом Протасевичем.
И. Петровская
―
Софья Сапега.
К. Ларина
―
А я как сказала?
И. Петровская
―
Светлана.
К. Ларина
―
Ой, простите. Но чем дальше происходит эта история, чем дольше она длится, тем страшнее смотреть на это. И когда ты понимаешь… Вот представьте себе — это как ты читаешь книжку. Можно воспринимать ее на уровне сюжета, а можно представлять себе, что там происходит за этим фасадом. Вот это тот самый случай. Конечно, многие исторические налоги приходят в голову. Не знаю, мне очень хотелось бы, чтобы сюжет с этими двумя героями закончился всё-таки хорошо.
И. Петровская
―
Кстати, этот сюжет (естественно, фрагментарно) был показан как минимум в программе «Время». Предполагаю, что и в «Вестях» тоже. И главный посыл был, что Софья Сапега, как и Роман Протасевич, категорически отвергает во всей этой спецоперации с посадкой самолета участие белорусских спецслужб и говорит, что это произошло благодаря усилиям никаких бывших партнеров и соратников Протасевича.Ну, на самом деле версия, прямо скажем, не выдерживает никакой критики, потому что представить, что именно они сажали самолет или именно они это всё осуществили — это довольно странно. Не говоря уже о том, что что бы там ни говорили, мы понимаем, что люди — заложники.
И кстати, на канале «Дождь» тоже было опубликовано интервью, которое заочно (видимо, через адвоката) та же Маша Борзунова взяла у Марии Колесниковой, над которой сейчас идет закрытый суд. И она, в частности, говорит, что ей тоже поступали подобного рода предложения: под камеры исповедаться, признать то, чего нет. И тогда она сказала: «Пусть вот этот персонаж...» Марков — помнишь такого? Марат Марков, глава их Общественного национального телевидения, белорусского.
К. Ларина
―
Журналист в погонах.
И. Петровская
―
Да, который брал интервью у Протасевича. И она сказала: «Пусть он придет ко мне в камеру, и я ему открыто и откровенно расскажу об условиях содержания, давлении и так далее». Но, говорит, пока что-то он не торопится ко мне дойти. Тоже, конечно, невероятного мужества эта молодая женщина, музыкант, которую сейчас судят в закрытом режиме. И в общем, мало сомнений, что она получит какой-нибудь космический срок. Это почти наверняка.
К. Ларина
―
Думали ли мы когда-нибудь, глядя какие-нибудь документальные фильмы по истории различных диктатур и биографии различных диктаторов, что мы станем свидетелями внутри истории современной диктатуры, диктатуры XXI века, которая говорит на нашем родном русском языке? Не знаю.
И. Петровская
―
Более того, как теперь принято говорить, мы один народ (с небольшими поправками). Один с украинцами, один с белорусами. В общем, страшновато. Это называется «назад в будущее». Когда мы смотрим на то, что там происходит, мы отдаем себе отчет, что это, возможно, не за горами. У нас новости.НОВОСТИ.
РЕКЛАМА.
И. Петровская
―
Продолжаем «Человек из телевизора». Мы снова с вами. Ксения Собчак... Тьфу! Ксения Ларина! Ксения Собчак возникла, потому что мы в паузе обсуждали, видели ли мы ее последнюю работу.
К. Ларина
―
Вот они, тайные фантазии! Тайные мечты вести программу с Ксенией Собчак.
И. Петровская
―
Не надейтесь! Нет пока у нас сейчас Ксении Собчак. У нас Ксения Ларина, что, мне кажется, крайне достойная замена, если можно сказать о замене вообще. Ирина Петровская и Сергей Кузнецов за звукорежиссерским пультом.
К. Ларина
―
Я тут пока читала всякие реплики наших слушателей в Фейсбуке и в чате. Чат, большое спасибо за лайки! Еще прибавьте — нам очень важны и ценны ваши лайки. Присылайте! Там пишут, что Алина Кабаева была в «60 минутах». Это правда?
И. Петровская
―
Нет, я не видела саму Алину Кабаеву. Я видела — то ли она была на телемосте, то ли просто был ее портрет. То есть я видела фотографию из студии. Потому что в эти дни были какие-то обсуждения, что она появилась впервые за долгое время, в каком-то красном платье. Но честно, врать не буду, потому что я не знаю, она говорила или она просто присутствовала в виде большой фотографии в студии. Специально полезу и посмотрю. Честно говоря, сама заинтересовалась.
С. Ларина
―
Ну что ж, переходим к спорту. У нас через мостик. Алина Кабаева у нас была мостиком. Переходим к спорту.
И. Петровская
―
Светская жизнь была.
С. Ларина
―
Да, поскольку действительно, если говорить серьезно, сильнейшая работа Константина Гольденцвайга, который сделал специальный репортаж в рамках «Редакции», в основу которого легла история (уже можно так говорить) Кристиной Тимановской, которая совершила свой побег из Беларуси через Токио. Так это получилась.
И. Петровская
―
Да, сильнейшая работа. Правда, это действительно напоминает какой-то спортивно-политический триллер. Причем из времен, когда, например, из Америки в Москву под конвоем, насильно жену Александра Годунова — по-моему, Людмилу Власову...
С. Ларина
―
Ирина Власова, по-моему.
И. Петровская
―
Нет, Людмила.
С. Ларина
―
Но неважно. Весь мир следил за тем, как она сидит в самолете, и ее уговаривают уехать в Советский Союз.
И. Петровская
―
И вообще, как выяснилось, в эти дни тоже вспоминали историю советского спорта и тех спортсменов, которые предпочитали остаться на Западе — шахматисты и так далее.
С. Ларина
―
Фигуристы.
И. Петровская
―
Фигуристы, да. Белоусова и Протопопов, как мы помним. Ну, много. Короче говоря, вот новый этап, новый век, новый случай (при том, не единственный) Кристины Тимановской. Случай, когда белорусские спортсмены, по тем же причинам, по которым и не спортсмены, предпочитают остаться. Это такое логическое продолжение «Страны в изгнании». Только это касается одной конкретной группы людей. И ценность этого материала Константина Гольцен...
С. Ларина
―
Гольденцвайга.
И. Петровская
―
...Гольденцвайга не только в том, что он взял интервью у самой Кристины. Он взял интервью еще у нескольких спортсменов, которые тоже вынуждены были остаться в разных странах. Но еще он буквально по минутам воспроизводит то, как, в общем-то, обычный корпоративный конфликт перерос в совершенно непостижимых масштабов международный скандал.Как сама Кристина, а также ее муж, по-моему, Арсений Зданович, который успел убежать из Беларуси, поняв, что жена не вернется, а также еще спортсмены — Андрей Кравченко, чемпион всего, чего только можно, и еще несколько человек — они так же, как герои Маши Борзуновой, честно говорят: «Мы всегда считали, что политика — это где-то в стороне. Мы очень хорошо жили, пока мы здесь зарабатывали медали своей стране».
По-моему, одна героиня говорит: «Я вообще жила в шоколаде. Были приличные деньги. Были почет и уважение». Но всё это, во-первых, сама власть в одночасье отвергла и подвергла своих героев (часть из них, часть этих людей), таким же унижениям и таким же репрессиям, каким она подвергала весь свой народ.
Ну а Кристина Тимановская — там рассказывается ее поразительная история, что она, оказывается, в эту свою атлетику пришла чуть ли не 15-летней. Что в детстве у нее был прямой риск остаться инвалидом, и она думать не думала, что добьется таких успехов. Это первая Олимпиада в ее жизни. И тем больше ее потрясение от того, что произошло, как с ней обращались. Там есть редчайшие кадры, как ее ведут по аэропорту, и она обращается к японской полиции, заранее с помощью переводчика составив фразу на японском: «Прошу мне помочь».
С. Ларина
―
И показывает экран телефона.
И. Петровская
―
Показывает это в телефоне, да. Для нее это, конечно, невероятное потрясение. И опять же, пересечение с этой пресс-конференцией. Хотя «Редакция» вышла, мне кажется, позже, вот этот выпуск, но вопрос о Кристине Тимановской Лукашенко там тоже задают. Он говорит, что она давно — «давно, усталый раб, замыслил я побег» — давно мечтала сбежать, руководимая всякими своими западными кураторами.А основанием для этого послужила ее надпись, ее пост не помню, где — в твиттере или в telegram-канале: «Я просто хотела бежать», написала она, имея в виду, что она хотела бежать дистанцию на этой Олимпиаде и побеждать. А теперь это воспринимается как декларация о намерениях покинуть страну и бежать из страны.
Невероятно сильная, очень аргументированная работа со свидетельствами очень многих людей про то, как конкретно это происходило в ее случае. И истории других белорусских спортсменов, которые, увы, также были вынуждены покинуть страну, спасая свои жизни, ну или, как минимум, свою собственную свободу.
С. Ларина
―
Но там есть еще один персонаж, о котором ты не упомянула.
И. Петровская
―
А, девушка.
С. Ларина
―
Да, коллега Кристины по легкой атлетике, белорусская легкоатлетка, которая абсолютно государственный спортсмен Белорусской ССР. Женщина, одетая в платье расцветки мухомора. Она, конечно же, от имени всей спортивной делегации, от имени всех патриотов страны гневно осуждала поступок Кристины Тимановской. Говорила про нее очень жестко.И в какой-то момент Константин ее слушал внимательно, задавал ей вопросы, принимал ее ответы. А потом в конце вдруг спросил: «У вас есть воинское звание?». — «Да, конечно», говорит одна. «А какое?». — «Я не могу озвучивать». — «Вы из КГБ?», спрашивает он. И она так смотрит на него красноречиво, как Павлик Морозов на допросе, и молчит. Вот за это, конечно, просто Константину респект. Отличный поворот сюжета! Как бы всё сказано. Всё этим сказано. Всё поставлено, все шахматные фигуры расставлены сообразно своим клеточкам.
И. Петровская
―
Нет, вообще Константину еще большое спасибо, что это взвешенная, очень спокойная работа. Спокойная в том смысле, что он никому не дает оценок. Ты всё понимаешь (я имею в виду зрителя) именно из тех интервью, которые он берет. Из хроники событий, которую он скрупулезно восстанавливает: с чего начиналось и к чему всё это пришло. Я имею в виду, событий, именно связанных с Кристиной Тимановской на токийской Олимпиаде.Просто очень важная, очень серьезная работа, которая тоже позволяет многое понять в том, как там все устроено. И в том, как тупо, как топорно работают вот эти люди, которые решают стать охранителями режима и из ерунды, по сути, из мухи делают такого слона, который потом, собственно, давит тех, кто это сделал.
С. Ларина
―
Я бы хотела, чтобы ты всё-таки тоже высказала свое отношение к этой дискуссии про журналистику. Поскольку чуть ли не каждый день новостная лента подает повод для того, чтобы поговорить о том, что происходит с профессией. Мне не кажется, что это исключительно внутрицеховой разговор. Он очень важный, потому что тут как бы вариантов для существования внутри этой профессии остается не так много.Но, собственно говоря, и мест работы. Когда некоторые наши коллеги, скажем так, из государственных средств массовой информации кричат про либеральные СМИ, мне всё время хочется спросить: «Кого вы имеете в виду? Что за какие-то либеральные СМИ, которые не дают вам жить спокойно?».
Даже пальцев на одной руке уже много, поскольку мы уже лишились, по сути, полноценной работы «Медузы», которая стала иностранным агентом; мы уже лишились полноценной работы радио «Свобода», которое тоже иностранный агент, и вообще редакция уже, по сути, уехала из Москвы, Московского бюро как такового не существует. И можно еще кого перечислять. Остались-то полторы калеки — «Дождь», «Эхо» и «Новая газета».
И. Петровская
―
Ну, не надо нас именовать калеками, естественно. Хотя ситуация совершенно дикая. И кстати сказать, Маша Борзунова, автор этого фильма «Страна в изгнании», перед этим, видимо, в рамках этого флешмоба написала о своем отношении. Она написала, как она 2 месяца работала в Минске и вообще в Беларуси на тех прошлогодних событиях, и как научилась, к своему ужасу, различать автобусы (или как там их называют, бусики) без опознавательных знаков и бежать вместе с другими коллегами.И они с коллегами горько шутили, что сегодня журналистам нужна в первую очередь хорошая физическая подготовка и умение быстро бегать. Потому что журналистов там начали сначала просто задерживать для проверки документов, потом давать им сутки, как они там говорят, невзирая на аккредитацию и удостоверение прессы, а потом и просто сажать. И так начался и продолжается в Белоруссии… в Беларуси разгром независимых СМИ.
С. Ларина
―
А я, кстати, Ира, скажу тебе, что именно Белоруссия. Ты можешь не поправляться. Потому что Беларусь — это к чему стремится белорусское общество: к тому, чтобы страна стала Беларусью. А то, что мы сегодня видим — конечно, это Белоруссия, кто бы сомневался? Именно та самая…
И. Петровская
―
Белорусская ССР.
С. Ларина
―
Да, Белорусская ССР.
И. Петровская
―
И дальше Маша Борзунова, естественно, логично приходит к ситуации уже в России. она пишет то же самое: что пусть пока у нас журналистов не сажают, но то, что сегодня происходит разгром (а можно даже сказать, погром) многих независимых СМИ под разными предлогами — это совершенно очевидно. И поэтому каждый волей-неволей задает себе вопрос, что дальше. И она, собственно, там с этого начинает — что ее всё время спрашивают: «А «Дождь»-то ваш когда прикроют?». И она подумала, что она подумает об этом завтра и будет работать, пока работается, пока можно.
С. Ларина
―
Журналистов, конечно, уже сажают, и мы это видим. Одно дело Ивана Сафронова чего стоит. До этого была попытка посадить Ивана Голунова. Журналистов хватают, им угрожают. А люди, журналисты, которые вынуждены уехать из страны за последнее время «Проект», Роман Баданин и Михаил Рубин, и еще достаточное количество журналистов — они же тоже уезжают, чтобы не сесть. Потому что им явно намекают, что сядете.Но тут, чтобы объяснить нашим слушателям, в чем дискуссия. Дискуссия развернулась поколенческая. Старшее поколение журналистов, которое работало еще в советское время, как раз говорят: «Ну что вы, ребята! Сейчас время вегетарианское».
И. Петровская
―
Вам и не снилось.
С. Ларина
―
Вот здесь, конечно, действительно есть некое поле для дискуссии. Я вижу, как сталкиваются разные точки зрения. Если говорить про этот хэштег #запрещеннаяжурналистика, я пришла в журналистику уже свободную. Именно поэтому она и была интересна. Как, кстати, и многие наши коллеги — сооснователи «Эха Москвы», которые до того, как стать журналистами «Эха», занимались совсем другой профессией. Кто-то был диктором на радио, кто-то был переводчиком, кто-то историком, кто-то учителем истории — мы знаем такое. И уже пришли в другую журналистику. И поэтому опыта в советской торговле, как говорится, в советской журналистике у нас у многих не было. А вот у тебя был.
И. Петровская
―
Нет, как ни странно, ты будешь смеяться, после окончания факультета и до момента, когда я снова начала работать, я очень плодотворно провела этот период, рожая ребенка и его выхаживая. Поскольку тогда декретный отпуск давали аж на 3 года, и многие этим прекрасно пользовались. Вначале оплаченный, потом уже неоплаченный.Поэтому, по сути, в такую активную журналистику я пришла (по сути, говорю я — до этого не считается, там были какие-то эпизодические) в 1987 году, когда уже началась так называемая гласность, когда уже пошла перестройка. И поэтому опыта как такового, системного, работы в советских СМИ не было.
Хотя я еще припоминаю, что я работала первые 2-3 года до 1990 работала в журнале «Журналист». Там всё равно еще существовал вот этот главлит, были какие-то определенные объекты, которые нельзя было упоминать. Но всё равно по сравнению с предыдущим это уже было, скорее всего, время относительно свободное.
Ну а потом уже, когда начались выборы, 1-й съезд — конечно, это уже был один сплошной восторг. Неожиданно стало понятно, что совсем другая профессия — не то, к чему мы волей-неволей готовились. Помню, одно из первых таких резонансных интервью я взяла у Юрия Дмитриевича Черниченко (огромное, на несколько полос), который в то время был как раз избран депутатом вот этого 1-го съезда народных депутатов.
С. Ларина
―
Я хотела еще анонсировать, рекомендовать нашим слушателем обратить внимание на канал «Жить». Я, правда, не знаю, насколько регулярно он будет выпускать передачи. Но это такой абсолютно телевизионный проект. Обратите на него внимание. Вот Ире тоже советую именно с точки зрения телевидения. Видно, что там есть и деньги, там есть возможность красиво делать историю.Это истории (почему называется «Жить») женщин, которые подверглись домашнему насилию. Первая героиня (передачу эту как раз вел Анатолий Белый) рассказывает о том, что с ней приключилось. А приключилось с ней страшное. Ей просто муж прострелил глаз. Сначала он ее бил смертным боем, она всё терпела (а ей было 18 лет), а потом дошел до того, что просто взял ружье и выстрелил ей в глаз.
Ее чудом спасли, саму девчонку. Вот она в темных очках, и абсолютно спокойно об этом рассказывает. И чем спокойнее она об этом говорит, подробно рассказывая о том, как это произошло и что было после… Что суд в итоге приговорил его к 3-м годам. В итоге он через год выйдет, учитывая еще время следствия, время суда. 3 года за, по сути, попытку убийства!
Конечно, смотреть на это очень тяжело, но это необходимо знать. Тем более когда по-прежнему (извините за это слово «дискуссия») разворачивается дискуссия в российском обществе о том, надо ли принять закон о домашнем насилии или нет. Поскольку, вы знаете, сейчас оно декриминализировано. Сейчас даже вызвать нельзя — никто не приедет, если тебя бьют. Так что обратите внимание на этот канал. Ну и про Кучера. Ты его не смотришь, такая упрямая!
И. Петровская
―
Этого конкретного Кучера я не видела, этот выпуск Кучера. А так вообще почему? Когда мне попадается, я, безусловно, смотрю. А ты не смотришь федералов, а я их смотрю, например.
С. Ларина
―
А вот тогда и расскажи мне, что ты посмотрела хорошего из федералов.
И. Петровская
―
Ничего. Не получилось. Очень старалась что-нибудь обнаружить, но ничего. Во-первых, часть федералов в отпуске. Есть, конечно, трудолюбивые пчелы в виде Скабеевой. Попов, кстати, сейчас почему-то удалился из кадра.
С. Ларина
―
Он же у нас кандидат, ему нельзя.
И. Петровская
―
Да, вот я тоже так подумала. Вначале я подумала, может, они по очереди уходят в отпуск, но потом поняла, что он...
С. Ларина
―
Нет, он выступает в других форматах. Вот у Дмитрия Низовцева прекрасно выступил. Прямо такой кандидат — залюбуешься!
И. Петровская
―
Там прекрасная логика. Дмитрий Низовцев, который задает от имени избирателей… Он даже зарегистрировался. Это вроде как встреча избирателей со своим депутатом в зуме.
С. Ларина
―
Кандидатом.
И. Петровская
―
Кандидатом, конечно. И Дмитрий Низовцев даже зарегистрировался под именем «Степан», потому что, как выяснилось, Попов прекрасно знает его, знает откуда он — из Хабаровска, знает его фамилию. Тем не менее, Дмитрий Низовцев задает, собственно, одни и те же вопросы — те же, которые были в ходе расследования: «Какая у вас зарплата, каковы источники приобретения ваших квартир?». И дальше это такой разговор — на колу мочало, начинай сначала.
С. Ларина
―
Опять «вы всё врете».
И. Петровская
―
Да, вы всё врете. Вы подонки. Я всё отдал «Медузе» (иностранному агенту, добавлю и от себя).
С. Ларина
―
А что он отдал «Медузе», я так и не поняла. Свою честь?
И. Петровская
―
Все документы на квартиру — купля-продажа, ипотека. Но при этом он мог отдать хоть не знаю кому, хоть британской королеве. Но при чем здесь Дмитрий Низовцев и вообще его избиратели? И вот это бесконечное повторение этого, называние подонками. А потом он вдруг дико возмущен, когда он говорит: «Я ответил на ваш вопрос?», и Низовцев говорит: «Ни фига не ответили». «Это вы у себя в либеральных СМИ будете говорить «ни фига», а здесь, типа, извольте выражаться». То есть подонками можно называть, а «ни фига», вполне себе нейтральное выражение, употреблять нельзя.
С. Ларина
―
Я уж не говорю про ту риторику, которую они проводят в своей передаче, в своих «60 минутах». Там тебе и подонки, и мрази, и твари, и предатели — каких только слов мы там не наслушаемся. На мат пока не переходили, врать не будем. Но я думаю , что это не за горами. Вполне себе.
И. Петровская
―
Да, но слово, которое совсем сниженное (я тоже не буду его употреблять), которое обозначает некий продукт человеческой жизнедеятельности, та же самая Скабеева легко говорит. Точнее, она цитирует кого-то из сюжета, но произносит сама с абсолютно явным удовольствием.
С. Ларина
―
Ну, возвращаясь, опять же, к индейцам. Тоже много чего на этой неделе обсуждали и продолжают обсуждать и наши коллеги в эфире «Эха». Потому что наши патриархи много чего говорят там. Тот же ШОйгу (или ШойгУ), который рассказал, что ему очень повезло и посчастливилось работать с такими людьми — и назвал несколько известных имен, известных военных преступников, чьи преступления были зафиксированы Гаагским трибуналом. Они официально признаны военными преступниками. Это, конечно, уже совсем край.Ну и, естественно, Сергей Лавров, который всё пенял на индейцев. Отвечая на вопрос, почему водка, балалайка и медведь являются символами России — потому что мы, типа, веселые и добрые животные, медвежата. Ну и дальше про индейцев — что российским медведям живется здесь у нас хорошо, а индейцам плохо.
Вот повторю, что обращаю ваше внимание к стриму Станислава Кучера на его канале, где он действительно прочитал Лаврову лекцию по поводу положения индейцев, вообще сравнив, если всерьез, положение коренных народов в Российской империи, которая, по сути, таковой является до сих пор, и в американской империи. И уж совершенно точно констатировал, используя в том числе данные статистики, что не то что коренным народом — якутам, не знаю, чукотцам — живется сегодня страшнее, чем индейцам, но и даже российские медведи чувствуют себя гораздо свободнее.
Ну а чтобы завершить эту тему, ответ Сергею Лаврову от американских индейцев с просьбой и с пожеланием курить поменьше. "Медуза"* "Радио Свобода"* - признаны российскими властями инагентами