Человек из телевизора - 2021-08-07
07.08.2021
И. Петровская
―
Доброе утро! Добрый день, может быть, у кого-то. Здравствуйте! Снова в прямом эфире, преодолев обстоятельства непреодолимой силы, мы — Ксения Ларина... Здравствуй!
К. Ларина
―
И Ирина Петровская. Здравствуй!
И. Петровская
―
И с нами также за звукорежиссерским пультом Сергей Кузнецов.
К. Ларина
―
Сережа, привет! Очень рада, что ты с нами! Ну что, мы начинаем? Мы сегодня в прямом эфире, да, действительно. Это большая радость для некоторых. Вот Ира очень рвалась в прямой эфир, очень любит. И я ее понимаю. Так что, Ира, твоя взяла. Ты сделала эту, молодец!
И. Петровская
―
Мы победили.
К. Ларина
―
Да. А нашему чату в YouTube скажем, что да, мы в прямом эфире. Поэтому вы уж совершенно точно должны нам поставить несколько миллионов лайков за то, что мы с вами, готовы с вами работать и отвечать на ваши пожелания и реплики. Я вижу, что здесь уже пошли пожелания: обсудите это, обсудите то. Товарищи, всё будет. Я читаю. Итак, главные события в отражении различных СМИ. Собственно говоря, в отражении различных СМИ разгром различных СМИ, разгром независимых средств массовой информации. Добили все медийные проекты Михаила Борисовича Ходорковского. Опрос «Левада-центра», который иностранный агент, свидетельствует нам о том, что телевидение, большое телевидение, утрачивает доверие своего массового зрителя. Цифры там какие-то очень приятные мне, честно вам скажу. «Безумие диктатора» — так назвали мы эту страничку. Протест и побег Кристины Тимановской, спортсменки белорусской сборной. Ее пресс-конференция в Варшаве. Душераздирающее зрелище. Пахнуло 70-ми. Уж мы-то помним такие сюжеты — да, Ира? — из нашей советской прошлой жизни.
И. Петровская
―
Еще бы.
К. Ларина
―
«Время покажет» показало свою гомофобную рожу. Извините за такое слово, но мне кажется, другого они не заслуживают.
И. Петровская
―
Но не первый раз. Просто очень выпукло, я бы сказала.
К. Ларина
―
Выпукло, да, на весь мир. И мир требует извинений. Мир в лице Международного Олимпийского комитета. Элла Памфилова — мелодрама солдата империи. Действительно как-то это всё сконцентрировалось на этой неделе. Большое интервью на «Эхе», у нас в прямом эфире у Алексея Венедиктова, Эллы Александровны Памфиловой. Большой материал, очень жесткий, в «Новой газете». И обложка последнего выпуска «Новой газеты» с изображением Эллы Александровны, тоже говорящая. Потом был (у меня тоже есть в списке) очень хороший эфир «Навальный live» Леонида Громова и Руслана Шаведдинова, как раз посвященный истории российского Центризбиркома и его председателей, в том числе и Элле Александровне Памфиловой. Какие метаморфозы происходят с человеком. Это зрелище тяжелое. Ну теперь, собственно, выпуски. Лев Шлосберг на «Hard Day's Night» на «Дожде». Конечно же, интервью недели, самое резонансное — это Александр Гордон у Юрия Дудя. Сергей Орлов, стендап-комик, у Юрия Дудя — тоже всем рекомендую. Посмотрела случайно и получила такое удовольствие. Ира, я тебе очень рекомендую посмотреть. Мальчик, которого мы с тобой не знаем в силу разных обстоятельств, но совершенно потрясающий парень. Очень интересный разговор. Наум Клейман как главный герой выпуска «Радио Долин» «10 великих фильмов». Это такая просветительская миссия у Наума Клеймана. Замечательный эфир. Светлана Тихановская у Натальи Синдеевой на «Дожде». «Штаб», Дмитрий Низовцев о российском освещении Олимпиады. Ну, телеосвещении, понятно.
И.Петровская: Казалось всем, что Ясен Николаевич вечен
И в качестве информации скажу вам, что Станислав Кучер вернулся после большого отпуска и провел очень яркий стрим у себя на YouTube-канале о политике и об Америке, по которой он путешествовал в течение месяца. И цикл интервью «Редакции» «Школа» с педагогом Димой Зицером. Вот, собственно говоря, всё, что мы насобирали. Но начать мы хотим, конечно же… Я не прочитала эту нашу заметочку, поскольку она, конечно же, стоит отдельно от всех наших бытовых и телевизионных дел. Это уход Ясена Николаевича Засурского, бессменного руководителя журфака МГУ, учителя моего друга и партнера по эфиру Ирина Петровской.
И. Петровская
―
В принципе, ждали, конечно. Потому что, собственно, в 91 год (Ясен Николаевич несколько месяцев не дожил до 92-х) что еще остается ждать? Знали, что болен. Знали, что слаб — я имею в виду, физически. Но есть люди, которые, кажется (и об этом написало огромное количество людей, которые учились на журфаке в разные годы), кажется, казалось всем, что Ясен Николаевич вечен. С 1952 года (вы только себе представьте: он стал деканом журфака в 1952 году, еще при жизни Сталина) и потом до 2007 он был несменяемым деканом факультета. В 2007 (там есть какие-то свои возрастные регламенты) декан сменился, но Ясен Николаевич стал президентом факультета. Хотя огромное количество выпускников даже и не поняли этого, и всегда на всех встречах всё равно говорили «наш декан». И говорили это и совсем уже пожилые дяденьки и тетеньки, и совсем молодые ребята. И что меня совершенно поразило: обычно когда умирает знаменитый человек, выдающаяся личность, обязательно найдутся некоторые злопыхатели, которые напишут, что всё не так однозначно, не так он был свят, не так он был прекрасен и светл. Я не встретила ни одного такого поста. Ну, по крайней мере, у себя в ленте. И никто не злорадствовал (такое тоже бывает), и общее настроение и общее настрой — это невероятная скорбь, что он ушел. И второе: многие усмотрели в этом какой-то зловещий символизм. Зловещий в том смысле, что что мы всё время говорим «Кончилась эпоха» — по разным поводам. «Кончается эпоха». А здесь вот так совпало, что Ясен Николаевич ушел одновременно с тем, как сейчас происходит (и уже никто не может этому противостоять) реальный погром, разгром независимых СМИ. Преследуют в том числе его учеников, как молодых, так и разного возраста. Люди остаются без работы, с волчьим билетом. И поэтому тем сильнее вот это чувство сиротства, которое ощутили очень многие люди разных возрастов, когда узнали о том, что не стало Ясена Николаевича. К нему всегда можно было прийти. Он вообще был вундеркиндом. Он в 14 лет закончил школу и поступил в институт Мориса Тореза в то время. Он как будто бы знал всех. Вы можете себе представить, сколько выпустил журфак с 1952 года по сегодняшний день? Это какие-то, даже не знаю, тысячи, сотни — я не сильна в цифрах и в математике. Но когда на журфаке происходили встречи выпускников, и фактически каждый общался с Ясеном Николаевичем, создавалось впечатление, что именно его он запомнил. Он помнил какие-то невероятные обстоятельства жизни. Он помог огромному количеству людей в самых разных ситуациях. Защитил, спас, не допустил, например, отчисления. Помог с устройством на работу, помог как-то выстоять в разных ситуациях. У каждого есть такая история. И у меня она есть — и времен факультета, и после. Потому что мне особенно повезло: я не только училась на факультете журналистики, но и спустя небольшое время мы просто стали коллегами. Мы работали в разных жюри, мы участвовали в разных медийных конференциях. И он всегда был в курсе, он читал. У него всегда было, как некая дополнительная характеристика к человеку: «Это наш студент». Но это не всегда было окрашено исключительно позитивно. Иногда он говорил: «Это наш студент, но мы его этому не учили». Поэтому когда я увидела на прощании, что у гроба Ясена Николаевича стоят люди, которые (некоторые из них) были его студентами, но «этому их не учили», я подумала, что в этом есть тоже есть какая-то отдельная злая ирония судьбы и нынешней жизни, что у гроба встают те, которых он и факультет «этому не учили».
К. Ларина
―
Кстати, да. Я просто хотела подхватить. Ирочка, прости.
И. Петровская
―
Абсолютный моральный авторитет.
К. Ларина
―
Конечно, когда пришло это известие, я очень много искала каких-то его интервью. Мне очень важно было услышать его голос. Я много чего перечитала просто ради собственного интереса и удовольствия общения с человеком. И одно из интервью (я всем рекомендую к нему обратиться) — это интервью Романа Супера на «Радио Свобода»* 2015 года, которое так и называется «Журналистика в беде». Это интервью 2015 года. И там как раз Ясен Николаевич абсолютно открыто, без всяких оговорок отвечает на все самые тяжелые вопросы, связанные, в том числе, и с пропагандистской журналистикой. И эту фразу он повторяет несколько раз. Когда Роман Супер задает ему вопрос про конкретных персонажей из телеэкрана, которые закончили журфак, он говорит именно эту фразу: «Мы его этому не учили». Или: «Я его этому не учил». И в этом есть столько горечи и понимания того, что сегодня произошло, что я действительно верю и знаю, что Ясен Николаевич был именно таким человеком, каким его описывают его ученики, такие, как Ирина Евгеньевна Петровская. И светлая ему память! Кстати, ты за то, чтобы журфак был его имени?
И.Петровская: Сидит опустошенный, но при этом интересничающий человек, который пытается показаться хуже, чем есть
И. Петровская
―
Вот ей-богу, я не знаю, нужно ли ставить памятники после смерти, журфак его имени. Потому что довольно странно будет звучать: факультет журналистики имени Ясена Николаевича Засурского Московского государственного университета имени Михаила Васильевича Ломоносова. Поэтому мне кажется, да, может быть, именная стипендия, как это часто поступают в разных вузах, когда уходит или руководитель, или какой-то выдающийся профессор-преподаватель. А так Ясен Николаевич точно не только сохранится в сердцах уже взрослых людей, но там целыми династиями учатся и учились дети тех, кто заканчивал, и даже уже внуки. Поэтому память о нем всё равно сохранится так или иначе. Она необязательно будет формальной. Он вообще был сам по себе невероятной человеческой скромности. И еще я подумала: есть люди, у которых есть врожденное благородство. Вот Ясен Николаевич как будто бы усвоил это, не знаю, извините за штамп, с молоком матери. Он был бесконечно и абсолютно благороден. Вот если спросят дети, что такое благородство — вот посмотрите. Посмотрите на человека, который занимал очень солидную должность на идеологическом факультете.
К. Ларина
―
В самые тяжелые времена, советские.
И. Петровская
―
Но сохранил в себе вот этого благородного порядочного человека. Даже ощущение, что какой-то старой формации, хотя родился он 1929 году — старая формация уже тоже в то время, в общем, сошла. Но, тем не менее, от него всегда было вот это ощущение, когда его встречаешь — бесконечного благородства, врожденного благородства человек.
К. Ларина
―
Ну что ж, давай перейдем дальше к персоналиям. Сразу, а то не успеем, а это всё-таки стоит обсудить. Из серии «Засурский точно этому не учил» Александра Гарриевича Гордона, поскольку он не заканчивал журналистского факультета. Он вообще артист по своей специальности и, судя по всему, артистом и остался. Просто талант несколько облетел, и осталась только привычка произносить чужие тексты и защищать придуманные форматы, придуманные точки зрения. Я имею в виду интервью Юрия Дудя с Александром Гордоном, которое стало таким обсуждаемым в социальных сетях. Все его обсуждают. Кстати, мой первый вопрос к Ире: я, честно говоря, не очень понимаю, почему это производит такое впечатление? Почему какое-то крушение? Как будто были какие-то иллюзии! Послушайте, мы же с этим человеком давно живем. С этим его образом мы живем долгие годы. И там как бы уже давно всё было понятно. И эта маска интеллектуала — она всегда была маской. Ну что вы, в самом деле? Мне кажется, что такие же чувства — неких внутренних надежд и иллюзий, а потом тут же на наших глазах крушение этих иллюзий и какая-то брезгливость и жалость по отношению к этому персонажу — были и в глазах самого интервьюера Юрия Дудя. Потому что отвечая на вопрос, зачем он его позвал, мне кажется, он еще питал какие-то иллюзии, что там что-то есть. Там есть какая-то внутренняя драма, какой-то объем 3D личности. Но ничего этого не случилось, абсолютно.
И. Петровская
―
Ну, некоторые комментаторы углядели внутреннюю драму, углядели попытку исповедаться, попытку оправдаться. Но ты предвосхитила (хотя сейчас говорят, что как будто бы норма «предвосхИтила», но я никогда в жизни этого не скажу) практически первые мои слова, которые я думала сказать. Меня больше удивила именно реакция на это интервью. Массовая — я давно не видела такого, даже не могу вспомнить, когда вот так массово реагировали люди. И действительно, было ощущение, что он не оправдал чьих-то ожиданий и надежд. Что от него ждали чего-то совсем другого. Что он на самом деле не такой. И вдруг сидит, в общем, можно сказать, абсолютно опустошенный, циничный, но при этом интересничающий (вот есть такое слово «интересничать») человек, который, может быть, в какой-то момент даже пытается показаться еще хуже, чем он есть на самом деле. До той поры, пока не заходит разговор о политике. А когда заходит разговор о политике и Путине, тут он показывает, как он в тренде, как он встроен, как он восхищен.
К. Ларина
―
Он показывает все грани своего потрясающего интеллекта. И это меня, конечно, больше всего поразило. Там есть вещи, о которых думаешь: боже мой, лучше бы никогда этого не знать, насколько человек пуст. Он пуст, Ира! Самое-то главное, когда мы наделяем этого человека какими-то эпитетами — циник, беспринципный, продажный… Как говорит Юрий Дудь в этом же интервью: «Кстати, о проституции».
И. Петровская
―
Да-да, к которой он испытывает брезгливость. Там много было таких поворотов. И кстати, даже Гордон этот поворот оценил. Меня, естественно, интересовали не столько вот эти повороты судьбы, эволюции, не знаю, революции этой личности, а те моменты, когда он говорил о телевидении. Дудь на конкретных примерах показал, какие пакости творятся в этом формате «Мужское/женское». При том, что назвал ее антипутинской, по которой можно судить, что за 20 лет народ не стал жить ни лучше, ни нравственнее. И когда Гордон оправдывается за то, как он называет там людей тварями, мерзавцами, душит колготками и так далее, Дудь спрашивает, не подали ли хотя бы 1 раз на него за это в суд. И Гордон вдруг неожиданно говорит: «А пусть попробуют доказать, что это было на самом деле. Это шоу», — говорит он, косвенно подтверждая, что действительно в какой-то части — может быть, в большей, может быть, в меньшей — это всё называется программа «Окна», в которой, помните, были задействованы всякие артисты погорелых театров, которые изображали ругающихся мужей и жен, плюющихся друг в друга тещ и зятей и так далее. И это тоже многое объясняет. Когда ты участвуешь, в общем-то (опять же, повторяю, я только за слова Гордона зацепилась), в принципе, в такой, возможно, массовой фальсификации и обмане зрителей.
К. Ларина
―
Там во всём, кстати. Прости, он там всю эту свою магию и ее разоблачение совершенно спокойно проводит в течение этого интервью. Там же есть некие флешбеки... Правильно я говорю? «Назад» — флешбеки. Как они называются по-вашему, на бусурманском языке?
И. Петровская
―
На каком «на вашем»? Мы здесь на своей мове.
К. Ларина
―
Возвращение назад, когда они вспоминают первую программу с Соловьевым — как она называлась, я уж не помню.
И. Петровская
―
«Процесс».
К. Ларина
―
«Процесс», да. Где он совершенно подтверждает то, что было еще тогда заподозрено: что он еще тогда защищал точку зрения, которая должна была быть альтернативной точке зрения ведущего Соловьева. И неважно, разделяет он эту позицию или нет. Собственно говоря, и начало, «Хмурое утро». Я всё время вспоминала, когда у меня был интерес к этому человеку. Наверное, когда появилось «Хмурое утро» еще на радио «Серебряный дождь», где он появился как ведущий. Мне было интересно, хотя я в тот момент, как и многие коллеги по радио, прекрасно понимала, откуда он снял этот образ. Это был Говард Стерн, популярный в то время фильм «Части тела» — такая биография, байопик про известного, достаточно яркого, неполиткорректного, провокативного ведущего американского радио.
И. Петровская
―
Но он здесь и не скрывает этого.
К. Ларина
―
Да, он про это тоже вспоминает. Там они просто сняли целиком всю модель. Но тут, в этой передаче, Ира, никто не вспомнил то, что было до этого. До этого Александр Гордон, гражданин Соединенных Штатов Америки (что он и не отрицает — он им является), когда он был в Америке, он снимал большой сериал на канале ТВ-6, если мне память не изменяет.
И. Петровская
―
Да, «Нью-Йорк, Нью-Йорк».
К. Ларина
―
Что это было, давайте вспомним. Сидючи в Нью-Йорке с паспортом Соединенных Штатов Америки, этот человек по-нашему, по-советски, в лучших традициях советской пропаганды развенчивал все ужасы...
И. Петровская
―
Язвы.
И.Петровская: Он занимается делом, которое его разрушило и продолжает разрушать
К. Ларина
―
Вскрывал язвы и ужасы Соединенных Штатов Америки, этой страны. То есть там были все штампы, видимые и невидимые, из советской пропаганды, связанные и с неграми, которых линчуют, и с дискриминацией, с этими самыми бомжами, которые ночуют на улицах, с ужасной страшной американской действительностью. Не дай бог вам, типа, здесь оказаться. Как я страдаю здесь — вы бы знали, дорогие друзья! Это ужас, а не страна!
И. Петровская
―
«Но не радостны лица простых нью-йоркцев»...
К. Ларина
―
Да-да. Вот с этого началась его, скажем так, журналистская судьба, потому что до этого он не был замечен ни в какой журналистике. Собственно, с вранья началось, он попал в этот тренд, и вранье вся его карьера. Вранье, дутая. Поэтому я уж не знаю, насколько он был искренен в этом интервью. На самом деле это не должно никого колыхать, искренен он был или нет.
И. Петровская
―
Но тем не менее, вспомни вот этот формат «Закрытого показа». Мы его очень одобряли и приветствовали именно потому, что этот формат позволял показывать неформатное, часто артхаусное, спорное кино.
К. Ларина
―
Помнишь, как он себя там вел, кстати?
И. Петровская
―
Да, но это, опять же, предполагает от ведущего (и формат тоже) определенную провокативность. В этом как раз нет ничего страшного. Другой вопрос, что если он, например, очень не любил кого-то из творцов, которые приходили в студию, он тоже не отказывал себе в том, чтобы погнобить совершенно без каких-то оснований. Но поскольку там всегда присутствовали оппоненты, сторонники и противники, то это позволяло всё-таки создавать довольно объемную картину. И действительно, благодаря этому формату, благодаря этому проекту, программе зрители увидели, пусть ближе к ночи или в самой ночи, многое из того, что просто так телевизор не стал бы показывать никогда, потому что он ориентирован на массового совершенно непритязательного зрителя.
К. Ларина
―
Вспоминая того же Гордона, он же всю передачу дистанцировался от Первого канала и говорил: «Всё это не я. Я только исполнитель. Всё это монтажеры, режиссеры и продюсеры Первого канала». Так что за «Закрытый показ», я думаю, мы имеем полное право сказать спасибо Первому каналу. А кто уж там был ведущий — это уже случайности. Вопрос такой: а что он хотел? Вот вопрос перед тем, как мы уйдем через какое время на перерыв.
И. Петровская
―
Ну, все этот вопрос задают. В конце он как будто бы отвечает: он хочет вырваться из лап, из сетей этого страшного «Мужского/женского»…
К. Ларина
―
За любые деньги!
И. Петровская
―
Да, и снова обрести какую-то свою самость, проявить свой творческий потенциал. И видимо, он считает, что формат Дудя, этот канал может ему это позволить. Но действительно, новости.НОВОСТИ. РЕКЛАМА.
И. Петровская
―
Мы продолжаем программу. Ксения Ларина, Ирина Петровская, Сергей Кузнецов звукорежиссер. Хочу поправиться — меня тут неправильно поняли, правильно поправили. Ясен Николаевич Засурский пришел на факультет в 1952 году, вскоре стал заведующим кафедрой зарубежной журналистики и литературы, а деканом был избран в 1965. Но всё равно это огромный… Собственно, по-моему, больше он нигде и не работал. Хотя тоже могу ошибиться. Заканчивая тему…
К. Ларина
―
Да, наши слушатели в чате и зрители в YouTube тоже обсуждают интервью с Гордоном. Там одна из наших пользователей пишет, что «Закрытый показ» как раз демонстрировал, как Гордон ненавидит талант. Чем талантливее кино, тем больше он брызгал слюной, и это было ужасно. Она пишет: «Я смотрела кино, но старалась его вообще не слушать». Это важно. Ну, скажи еще про Гордона, а я потом добавлю. Там люди просили вспомнить еще одно интервью. Я хочу про него тоже сказать.
И. Петровская
―
Просто мы с тобой регулярно обсуждаем, что заставляет людей, даже как будто некоторое время тому назад на вид адекватных или, будем называть, приличных, заниматься тем, чем они начинают заниматься. У которых в их бэкграунде есть, тем не менее, какие-то творческие успехи, достижения и, как минимум, пусть не репутация, но представление, которые у многих людей сложилось о них как о перспективных творческих людях. Что их заставляет в нынешней ситуации вот так себя даже не тратить — я даже не знаю — компрометировать... Любое слово подберите. Вот мы видели вот этот образец — чистейшей прелести чистейший образец. Человек, который, мне кажется, в глубине души сам себе омерзителен.
К. Ларина
―
Где-то очень глубоко.
И. Петровская
―
Очень глубоко где-то. Пытается при этом как-то оправдаться, показаться интересным. Но самое главное, он занимается делом, которое его разрушило и продолжает разрушать. Ему это глубоко неинтересно, ему противно, он мечтает вырваться из этого. У него не получается — маска рано или поздно прирастает. Но всё равно (всех это и подкупило, и потрясло) на вопрос Дудя: «Честь или деньги?» он отвечает: «Деньги». И понятно, что это на самом деле так и есть. Хотя бы потому, что о чести уже не идет, в принципе, никакой речи. И на другом полюсе мы видим как раз его подельника по программе «Процесс», который тоже…
К. Ларина
―
Подожди, я хотела сказать еще. Хотя мостик правильный, мы сейчас перейдем к другому. Я бы даже не про Соловьева хотела поговорить, а про эту рожу с косичками. Все вот эти рожи, которые мы видим — это, кстати, очень показательный момент, вдруг подумала я. Мы всё думали, а что будет потом, когда настанет прекрасная Россия будущего, и когда все эти люди должны будут как-то жить дальше. Они же не полезут все в петлю, не будут прыгать с балкона. Это не тот коленкор. Это не Пуго, который проиграл бой и застрелился сам. Это не тот случай. Они будут вынуждены придумывать какие-то отмазки. И я всегда думала, что, не знаю, тот же Соловьев, тоже такой artistique, будет кричать: «Я был слепец, я не видел!». На самом деле это хорошая отмазка: «Мы артисты. Мы веселые артисты. Мы все роли играли. Вы чего, ребята? Мы же в душе-то всё понимали и видели. Но роли играли — куда нам деваться? Нас поставили перед таким выбором: либо ты идешь на улицу (а детей-то кормить надо), либо играй роль. Я всегда играл роль. Я произносил чужие тексты». Еще и назовут авторов это этих текстов — обязательно, целый список. Так что нас ждут прекрасные времена. Надеюсь, когда-нибудь это произойдет. Поэтому, конечно же, этот человек с рыжими косичками, который тоже считается ведущим... Это же общественно-политическая программа, «Время покажет»?
И. Петровская
―
Конечно, более чем.
К. Ларина
―
Я там, кстати, хотела сказать, что у меня в голове на этой неделе закольцевались 2 федеральных канала в разных странах. Белоруссия, Беларусь — хотя нет, это именно Белоруссия, то, что показывают на федеральных каналах — и наша Russia, Россия. Абсолютно близнецы-братья, один другого круче. Я не знала… Ира, ты знала, что на белорусском телевидении вот этот самый главный их пропагандист (фамилию его не помню) придумал такую штучку, что показывает портреты врагов государства, в том числе и тех, которых мы знаем (врагов государства по их мнению, как вы понимаете), и перед ними в студии висит петля? И не просто петля, а петля, которая обычно помещается на эшафоте для того, чтобы произвести акт повешения. Я впервые такое увидела. Это, конечно, страшно. У нас, наверное, скоро до этого дойдет. Как когда-то, помнишь, была акция «Наших» на Селигере, когда портреты известных правозащитников и либералов были в качестве таких голов надеты на шестах. Одна из акций, которую, по-моему, придумал тот же Сурков на Селигере. То есть всё это закольцовывается опять — опять вешать, опять душить, опять резать, опять убивать и уничтожать. Открыто, не стесняясь.
И. Петровская
―
Этого человека зовут (делаем ему большую рекламу и честь) Григорий Азарёнок. Или Азаренок — наверное, Азарёнок. И он один из таких самых заметных у них пропагандистов на белорусском телевидении. Да, он себе ни в чем не отказывает. Это больше, чем пятиминутки абсолютной ненависти. Я думаю, во многом из-за этого родственники Светланой Тимановской порекомендовали ей не возвращаться на родину.
К. Ларина
―
Кристины.
И. Петровская
―
Ой, Кристины, извини. Светлана Тихановская, понятно. Кристина Тимановская. Потому что они прекрасно понимали, что она не просто будет там, не знаю, отлучена от спорта и закончит свою карьеру. В нынешней ситуации ей вполне могло грозить намного более худшее — помещение ее в следственный изолятор и всё, что этому сопутствует. Потому что она предатель. И этот самый тип, которого лишний раз не хочется называть, который эту петлю вывешивает, как раз возжигал ненависть к ней, разжигал, возбуждал. Называл ее жалким подобием человека, призывал отправить ее на границу к беженцам, к мужикам с Ближнего Востока, чтобы она там ощутила все прелести свободной жизни. Это страшно, да. И с другой стороны, вот такой вот это наш...
К. Ларина
―
Вот такое чмо.
И. Петровская
―
Да, клоун Анатолий Кузичев. Его тоже многие, кстати, вспоминают как некогда какого-то приличного человека, который где-то работал.
К. Ларина
―
Он на «Эхе Москвы» работал!
И. Петровская
―
На «Эхе Москвы», именно! Но я его в то время не знала и не застала.
К. Ларина
―
Чего только не было в нашей биографии.
И. Петровская
―
Да, но просто чтобы наши слушатели, которые вдруг это пропустили, поняли, что Международный Олимпийский комитет обратился к вещателям, партнерам с требованием извиниться за дискриминацию, которой были подвергнуты трансгендерная спортсменка (или спортсмен — как это назвать, не знаю) из Новой Зеландии, участвовавший в Олимпиаде, и британский пловец, который не скрывает, что он гей. Вот по этому поводу потребовали объяснений, говоря о том, что спорт и дискриминация по любому из признаков невозможны и несовместимы.
И.Петровская: Поэтому когда-нибудь, со временем, скоро, может быть, в прямом эфире и вешать начнут. Кто их знает?
Я видела извинения. Да, и самое главное, что претензии предъявляются к ток-шоу «Время покажет» на Первом канале и к ток-шоу «60 минут». Я видела — не могу сказать, что целиком и полностью. Это длилось по несколько дней — обсуждения, издевательства над тем, до чего дошел мир, куда он катится, скоро все на Олимпиаде будут либо трансгендеры, либо геи. При том, что на 19 тысяч 1 трансгендер и, по-моему, 1 открытый гей. Но при этом подается так, что это уже дно, падение, дальше некуда. Что скоро нашим прекрасным натуралам негде будет выступать, и их будут там считать изгоями среди вот этой компании.
Понятно, что издевались, придумывали разные слова, называли их не буду говорить как. Но лучше всех, конечно, ярче выступил этот самый Кузичев, который нацепил рыжий парик с косой и пытался изобразить трансгендера под общий хохот и улюлюканье в студии.
И потом, когда МОК выступил с этим требованиям извиниться, я видела, как этот Кузичев извинялся. Это выглядело так: «Над чем хочу, над тем и смеюсь. И никто мне не указ. И буду и дальше этим заниматься». Вот примерно так это выглядело. И никаких оргвыводов, никаких угрызений.
Ну а что? Можно считать, их авторская программа. Там ведущие один другого краше. Но вот этот отличился, конечно, по полной программе. А ты говоришь, такого не было, не доходило, петли нет. Но было много чего другого. Было ведро с дерьмом (якобы), которое выносилось. Были угрозы в адрес гостей — дать в морду и так далее. Поэтому когда-нибудь, со временем, скоро, может быть, в прямом эфире и вешать начнут. Кто их знает? К общему удовольствию.
К. Ларина
―
В это связи хочу вспомнить еще один сюжет, который с 2-х разных ракурсов рассказывают как будто бы о совершенно разных людях, а на самом деле об одних и тех же. Это квир-семья, как это называется, которая была участницей того самого скандального ролика компании «Вкусвилл». Счастливая семья, которая пользуются продукцией магазина, и всем хорошо от этого, и это семейные ценности. Напомним, что это был жуткий скандал. «Вкусвилл» обвинили чуть ли не в пропаганде (хотя не чуть ли, а просто открыто в пропаганде) гомосексуализма, нетрадиционных ценностей, ЛГБТ. Они вынуждены были этот ролик снять и, кстати, извинялись перед всеми, кого оскорбили. А это семья, состоящая в основном из девушек. Там мама Юма и 2 ее дочки. Мама Юма открытая лесби, одна ее дочка открытая лесби, а вторая дочка натурал. Это вот такая семья. Они вынуждены были уехать за пределы России. Они сейчас, по-моему, в Испании, но не суть важно. Важно то, что, конечно же, их затравили, конечно же, посыпались угрозы, конечно, им и писали страшные вещи в социальных сетях, и по телевизору над ними издевались. В том числе я посмотрела сюжет известного нам с тобой г-на Казакова, кажется, который любит такие вот скабрезные, как ты говоришь, штучки делать у себя в программе «Вести».
И. Петровская
―
На «Р-24», «Россия-24». Да, яркий персонаж.
К. Ларина
―
Да, оскорбительный материал про эту семью. Во-первых, понятно, что полный Содом и разврат, что неизвестно вообще, кто с кем живет, непонятно. Во-вторых, что там у них маленькая девочка. Да, действительно, дочка одной из дочерей, то есть внучка матери, Юмы. И что всё это была акция по пиару. Спланированная акция, чтобы можно было уехать на Запад и устроить скандал. Как, помнишь, Высоцкий пел: «А потом про этот случай разрубят на Би-би-си». То есть всё возвращается к таким. Это одна история. А вторая история — посмотрела большое интервью, которое Карен Шаинян на своем YouTube-канале взял у этой семьи. Причем он взял это интервью еще до их отъезда. Они еще были в России, но он пообещал им, что выпустит это интервью только когда они покинут Россию, чтобы не подвергать их новому витку издевательств, глумлений, оскорблений и угроз. И это просто совершенно потрясающие люди, умные, светлые личности. У них нет никакой внутренней агрессии по отношению к миру, ни к тем, кто их оскорбляет. Есть только недоумение и удивление. Они настолько хороши во всём, настолько органичны, что ты просто глаз от них оторвать не можешь, от этих женщин, которые попали в такой страшный круговорот. Я единственно, когда смотрела, думала: господи, какое счастье, что они смогли вырваться оттуда! Потому что можно представить себе, что их ждало бы дальше. Они, конечно, удивлены. У них нет никакой обиды на «Вкусвилл». Но то, что касается общества, лишний раз подтверждается, каким образом нагнетается это ощущение агрессии по отношению к людям, которые не вписываются в ваши нормы. Не вписываются в эти деревяшки, которые вы там сами измеряете. Как уже измеряли черепа в мировой истории человечества — уже был такой случай один раз. Так вот именно так сегодня российское общество реагирует на людей других — и другого цвета кожи, и другой ориентации. Другой политической ориентации, в конце концов, других убеждений. И это, конечно, жуть, тупик. Так что посмотрите у Карена Шаиняна — очень хорошее интервью.
И. Петровская
―
А вот на самом деле когда Казаков и эти всякие кузичевы и скабеевы бесконечно педалируют эту тему, ведь если говорить серьезно, то существует закон не о запрете такого рода нетрадиционных отношений, а закон о запрете пропаганды. А значит, если есть закон о запрете пропаганды, то он распространяется на тех, кто целые программы посвящает людям, так или иначе связанным с ЛГБТ-сообществом. Пусть даже и с осуждением, но в любом случае, закон, как я себе это понимаю, запрещает об этих людях подробно говорить публично, потому что смотрят дети, берут пример и так далее.
К. Ларина
―
В законе оговаривается именно это — пропаганда нетрадиционных отношений для несовершеннолетних. Тут очень трудно, черт его знает, если маркированные передачи. Вот у Карена Шаиняна программа маркирована, канал — 18+. Понимаешь, кто может его обвинить? Он же промаркировал — это уже ваше дело, пускать туда детей или не пускать смотреть на это. А больше ничего. Какая маркировка?
И. Петровская
―
Значит, раз программа «Время покажет», а так же «60 минут» выходят в дневное время... «60 минут» выходит дважды — один раз в дневное, другой раз в вечернее. «Время покажет» выходит (по крайней мере, когда нет Олимпиады) в 12:30 и длится до 3 часов дня. По определению не может быть маркировки 18+. Даже, мне кажется, и 12+ не может. Это от 0. Это дети однозначно смотрят, если они... Я надеюсь, правда, что внешние дети вообще телевизор не смотрят.
К. Ларина
―
Я вообще с трудом представляю себе таких детей, которые это смотрят.
И. Петровская
―
Смотрят бабушки, смотрят мамы, которые не ходят на работу. Поэтому фоном это вполне может идти. Это как раз совершенно неудивительно. Слушай, я вчера уже на ночь (почему еще я на Соловьева-то переключиться хотела) посмотрела «Соловьев live», его стрим, где он отвечает Лии Ахеджаковой на ее фейковый твиттер. У Лии Ахеджаковой нет ни Твиттера, ни Фейсбука, ни ВКонтакте у нее принципиально нет. Вот нет и быть не может.
К. Ларина
―
Это уже не первый случай, когда от ее имени публикуют фейки.
И. Петровская
―
От ее имени заводится в Твиттере ее аккаунт, и дальше от ее имени там пишут какие-то это слова. И вот на эти фейки отвечает Соловьев. Отвечает, мне кажется, полчаса, в совершенно безобразной, отвратительной манере. Называя ее «гражданка Ахеджакова», просто «Ахеджакова». «Да кто вы такая? Подумаешь, актриса. Ну ладно, живите сколько хотите, но не лезьте в то, что вы не понимаете». Он ей шьет какой-то ужас — поддержку педофилов, террористов, экстремистов. И всё это в такой манере, что хочется просто, я не знаю…
К. Ларина
―
Запустить чем-нибудь.
И. Петровская
―
Запустить чем-нибудь. Это к вопросу о том, как они будут оправдываться за свою деятельность. Вот за это оправдаться уже почти невозможно. Ты говоришь, они будут кричать: «Мы артисты!» и бить себя в грудь, чтобы только не уйти с экрана. Они прекрасно уйдут и будут жить в своих прекрасных домах. Потому что вот это всё сегодня очень хорошо вознаграждается. И поэтому не будет с ними происходить никаких ужасов. Если доживут, конечно. Если доживут до того момента, когда им скажут: «Пошли вон с экрана, потому что вы себя до такой степени дискредитировали». Они-то знают и мы знаем, что мы, по крайней мере) до этого момента не доживем, а они должны...
К. Ларина
―
Почему это?
И. Петровская
―
Ну, мне так кажется. «Жаль только, жить...».
К. Ларина
―
Нет уж, доживем! Не надо так себя достраивать. Надо настраивать вон, как Ходорковский говорит: ничего, доживем. И при нашей жизни доживем. Нечего тут!
И. Петровская
―
У меня есть одна уже очень зрелого возраста подруга — ну прямо очень. Она известный человек, поэтому я не буду говорить, кто это и по какому поводу она это говорит. Но она всегда это повторяет: «Я обязана. Я не могу уйти раньше этого (того обстоятельства, которые мы имеем в виду). Я должна дожить, я должна это увидеть». И это действительно внушает некоторый оптимизм, но очень и очень сдержанный.
К. Ларина
―
Конечно, такая очень тяжелая тема, которой ты сейчас коснулась: дожить, не дожить. Сколько людей уже не доживет, уже ушло в этом кошмаре. Это длиться достаточно давно — я имею в виду, кошмар абсолютного уныния, отчаяния, бессилия и непонимания того, что делать.
И.Петровская: Как они будут оправдываться за свою деятельность. Вот за это оправдаться уже почти невозможно
Кстати, если не про телевидение, а про людей, совершенно пронзительные слова, которые писали на этой неделе Юля и Алексей Навальный (наверняка ты читала), которым наконец-то, впервые за всё время, пока Алексей сидит в тюрьме, в лагере, дали 3-дневное свидание. Юля подробно рассказала об этом в своем Инстаграме, а Алексей тоже передал, как он это делает, через адвокатов, текст своего поста, которые тоже опубликован у него в социальных сетях.
Это, конечно, какое-то невыносимое чтение, потому что ты себе представляешь, как это. Для того, чтобы вы наглядно представили, я вспомнила, конечно же, фильм «Вокзал для двоих». Помнишь, когда героиня Гурченко приезжает?
И. Петровская
―
С кастрюлей борща.
К. Ларина
―
Да, вот здесь точно так же приехала Юля. Вот я говорю, и у меня прямо мурашки. И вот поэтому, отвечая, опять же, на этот вопрос: обязаны дожить. Обязаны хотя бы ради тех людей, которые жертвуют своей свободой ради того, чтобы мы дожили, в конце концов. У меня всё время крутится в голове вопрос: достойно ли наше общество таких жертв, которые приносят эти люди, кладут на алтарь будущего? Алексей, его соратники, тот же Михаил Ходорковский и его соратники, все эти люди, которые сейчас остались без работы, или люди, которые выдворены из страны, выдавлены — и молодые в том числе, и взрослые, и ученые, и политики, и журналисты, и студенты. Столько эмоций рождается, когда ты об этом думаешь. Поэтому обязаны дожить. Потому что всё не зря. Скажи, Ира? Не должно быть зря.
И. Петровская
―
Я не знаю. Не должно быть зря, безусловно. Но когда я вижу сейчас совсем молодых людей, которых я знаю, и ты, наверное, знаешь некоторых из них, которые буквально на взлете, даже на старте своего журналистского призвания (потому что у многих это призвание) получили волчий билет в виде почетного звания «иностранный агент» или «сотрудничество с нежелательной организацией». И они реально не знают в данный момент, что им делать. Они не хотят уезжать, потому что, во-первых, некуда (ну, молодым проще — они, может быть, найдут себе), а во-вторых, у них вопрос: за что и почему? Потому что ничего дурного против собственного народа или отечества люди не делали, кроме хорошего.
К. Ларина
―
Кроме хорошего, кроме полезного.
И. Петровская
―
Полезного. Проводили расследования. И вот они перед этой страшной развилкой. Мы вынуждены заканчивать.
К. Ларина
―
Комментарий к нашим событиям дает Юлий Ким со своей очень популярной песней. Печальной, правда.* - СМИ признано иностранным агентом