Человек из телевизора - 2020-06-27
К. Ларина
―
Добрый день, доброе утро! Начинаем программу «Человек из телевизора». Как обычно, передачу ведут Ксения Ларина и Ирина Петровская. Ира, приветствую тебя!
И. Петровская
―
Всех приветствую, и тебя отдельно.
К. Ларина
―
Мы по-прежнему в нашей виртуальной студии. Очень нервничали с Ирой, поскольку день такой невероятно тяжелый - пятница, когда мы записываем эту передачу, пятница, вечер. Ждали, чем закончится судилище над Кириллом Серебренниковым, Алексеем Малобродским, Софьей Апфельбаум и Юрием Итиным. Дождались итога. Я думаю, что мы об этом поговорим.Но я прошу прощения, я даже ничего не написала. Ира, я даже не сделала анонс нашей передачи, поскольку совершенно ни о чем невозможно было думать. Ты к этому прикован. Я сегодня с утра, как и ты, наверное, сидела у трансляции.
И. Петровская
―
Я, абсолютно не отрываясь, с 11 утра и даже еще дольше, после того, как они уже вышли. Плюс я параллельно пыталась проследить, есть ли что-то в эфире по этому поводу. И как раз после объявления приговора уже были «Вести» и 30 секунд сказали только о том, что признаны виновными, назначено то-то, но срок условный. Даже не было никаких планов вот этого огромного количества поддерживающих людей, которые были у здания суда всё это время на солнцепеке, жаре, оваций и так далее. 30 секунд холодного, абсолютно лишенного каких-либо оценочных суждений, такого малюсенького сюжетика.
К. Ларина
―
Давайте мы всё-таки начнем с того, что в любом случае поздравим наших друзей с тем, что они на свободе. Потому что прогнозы были плохие. Особенно когда ты следишь за трансляциями и читаешь то, что читает судья, ты понимаешь, что всё, дело швах, всё плохо.И конечно, были очень плохие, дурные прогнозы. Я слышала многие синхроны, которые были на «Дожде» во время трансляции. Там были очень мрачные предчувствия и у Михаила Зыгаря, и у Паши Бардина, и у многих других. И вообще атмосфера какой-то невероятной подавленности была вокруг Мещанского суда. И через экран это передавалось.
Ну а сейчас можно сказать, что самое главное - что люди на свободе. Хотя, повторю, ощущение абсолютного счастья и ужасного унижения, которому подверглись люди, ни в чем не виноватые. Мало этого: эта цепь унижений еще продолжится, поскольку там огромные штрафы. Министерство культуры, которое требует вернуть мифические деньги - 129 миллионов. Люди вынуждены будут эти деньги то ли собирать, то ли что - не очень понятно. Естественно, различные запреты на работу. Слава богу, что Кирилла не касается этот запрет, и он, я надеюсь, останется художественным руководителем своего театра.
И. Петровская
―
Соню НРЗБ это не касается.
К. Ларина
―
Соню вообще освободили от наказания, переквалифицировали статью.
И. Петровская
―
Конечно, я смотрела трансляцию «Дождя». В какой-то момент я ненадолго переключилась не «Настоящее время». Просто на «Дожде» мне как бы привычнее. Я должна еще сказать огромное спасибо, конечно, всем ребятам, всей бригаде, которая работала во время этого последнего отвратительного представления в Мещанском суде. Потому что Анна Монгайт с пол-11 и до последнего работала в этой плотной толпе (я не хотела бы называть это толпой, просто действительно было очень много народу), записала и показала огромное количество разных синхронов. Тихон Дзядко, соответственно, работал в студии. Василий Полонский тоже среди людей.
К. Ларина
―
Денис Катаев там еще был первую часть - утреннюю, самое начало, работал с Анной.
И. Петровская
―
Да, еще в зале суда у них работала корреспондент.
К. Ларина
―
Когершын.
И. Петровская
―
Да. Так что они, конечно, абсолютные молодцы. Они сделали это, поскольку, конечно, тоже бесконечно сопереживали всему, что происходит. Благодаря этому чувствуешь себя участником всего, что сегодня происходило. А происходил, конечно, адский спектакль. Ведь у судьи, как я потом прочитала, была возможность зачитать этот приговор по сокращенному варианту.
К. Ларина
―
Как это обычно и бывает.
И.Петровская: Происходил, конечно, адский спектакль. А потом унижение
И. Петровская
―
Да, какая-то основная часть. И потом уже, соответственно, приговор. Нет, прекрасно зная, что будет именно этот приговор, пусть всё равно ужасный, но условный (слава богу, все вышли из зала суда не в наручниках и не поехали никуда в эти страшные СИЗО), при этом надо было до последнего держать вот эту интригу, это страшное напряжение, которое потом, конечно, разрешилось этим ликованием и у тех, кто там был, безусловно, и у тех, кто был у экранов. Потому что я, совсем не будучи каким-то особо сентиментальным человеком - честно, в этот момент просто реально слезы потекли от напряжения и от хоть какого-то разрешения вот этого всего кошмара.А потом, как ты совершенно права, унижение. И еще приходит осознание, как в целом был бесчеловечен этот процесс. Эти 3 года для Алексея в тюрьме, для Кирилла, Сони и Юрия под домашним арестом, с бесконечными запретами, с обвинениями. И то, что сегодня (я тоже это читала, и Тихон зачитывал) в этом обвинении, когда Кирилла называют главарем организованной преступной группы - это всё оскорбление не просто им, конкретным людям, а всем, что называется, людям доброй воли, всей интеллигенции, все театральной общественности, которая, кстати, за эти последние дни, мне кажется, очень достойно себя вела и записала массу всяких обращений в поддержку Кирилла.
Записывали те, кто к этому вообще пытался никак не прикасаться в течение всех этих 3-х лет. То есть, видимо, вот эта критическая масса этого ужаса накопилась, когда даже те, кто пытались держаться на дистанции, поняли, что это уже просто невозможно.
К. Ларина
―
Это, конечно, хорошо. Но теперь уже можно сказать, когда уже всё позади - ну, как бы основная, самая страшная вещь позади. Впереди большое количество апелляций, обжалований и прочего. Опять же, повторю, очень много всякой дряни, унижений, с которыми придется сталкиваться людям, которые, как ни крути, всё равно под судимостью. Они все под условным сроком, но со своими запретами.Вот по поводу сообщества я тебе скажу. У меня глубокое разочарование. По большому счету, целиком весь этот 3-летний процесс - не было такой солидарности, не было такого единодушия, не было такого порыва, как это происходило, не знаю, во время дела Ивана Голунова в журналистском сообществе или дела Павла Устинова, которого вообще толком никто не знал. Просто вступились, потому что, что называется, гиря до полу дошла, человек действительно абсолютно ни в чем не повинен.
Но здесь, к сожалению, этого не было и нет до сих пор. И мы с тобой прекрасно знаем, как много злорадства в этой самой среде творческой интеллигенции. Очень много людей, в том числе очень известных, культовых людей, которые не то что сомневаются в виновности или невиновности Кирилла Серебренникова, а напрямую считают его человеком, которого надо сажать, который украл.
Вот как сегодня выходили какие-то провокаторши с майками «Вор должен сидеть в тюрьме!». Вот людей с такой философией, с таким отношением к этому театральному процессу, к сожалению, немало. Поэтому единодушия нет.
Конечно, хорошо, что они выступили сейчас, в последний день. И то мне кажется, Ира (я думаю, ты со мной согласишься), это ни в коей мере не повлияло на результат, на итог. Потому что все эти письма в адрес министра культуры, которая, кстати, сегодня, в пятницу, во время судебного процесса, уже сделала заявление «Интерфаксу», сказав, что «Седьмая студия» и «Платформа» нанесли большой государственный ущерб министерству - она это подтвердила! Вот эта Ольга Любимова, к которой все обращались как уже к последний соломинке, буквально накануне завершающего заседания, накануне приговора. Я думаю, что это ничего не изменило.
Конечно, они молодцы. Хорошо, что выступили многие звезды, которых мы раньше не видели, которые раньше молчали, прикрывая свое малодушие, скажу я так, какими-то мифическими разговорами о том, что ведутся переговоры. Какие там, к черту, переговоры?! Уж мы знаем цену этим переговорам.
Кстати, помнишь, мы с тобой были на таком стоянии, которые, по сути, изменило приговор суда - уже готовый приговор, уже оглашенный. Это Навальный, помнишь?
И. Петровская
―
Конечно. Когда его взяли по «Кировлесу».
К. Ларина
―
Да, ему уже объявили приговор, объявили срок, и он, точно так же, как сегодняшние фигуранты, пришел с вещами. Приехал туда, в Киров, и так и пошел с этими вещами, с рюкзаком. И что потом случилось, когда на Манеж вышло - сколько там тысяч человек?
И. Петровская
―
Вся площадь была запружена. Тверская, конечно. И всё равно я с тобой абсолютно согласна, что солидарность нужна в качестве моральной поддержки людям, которых шельмуют, людям, которым шьют то, чего они не совершали. Потому что без этого вообще был бы ужас. И ты тоже права, что и среди их сообщества есть немало людей, которые...
К. Ларина
―
Их брата.
И. Петровская
―
Да, и их сестры. «Нет дыма без огня», «мы прекрасно знаем, как это бывает», «верни деньги!» и всё такое.
К. Ларина
―
А сколько зависти мы с тобой наблюдали! Сколько зависти даже к славе. Человек находится под следствием, но всё равно остается человеком. Его всё равно сопровождает творческий успех. Я говорю сейчас про Кирилла Серебренникова. Сколько он за все эти годы, будучи подследственным, обвиняемым, подозреваемым, будучи фигурантом такого дела, выпустил премьер! Сколько он сделал! Практически со сверхчеловеческими возможностями.
И. Петровская
―
Абсолютно. И вообще об этом надо сказать отдельно. Я думаю, некоторое изумление среди тех, кто всё это затеял, вызвало то, с каким-то невероятным достоинством держались все фигуранты этого дела, какую невероятную порядочность они проявили. Помимо того, что Кирилл продолжал заниматься творческими делами. Они ни разу, ни одним жестом, не знаю чем, ни одним движением мизинца не показали, что они сломлены. Их не удалось при этом сломать.Я думаю, это тоже какая-то важная составляющая того, что в результате обернулось вот так, а не самым худшим образом. А так-то, конечно, понятно, что перед 1 июля... Правда, тогда только непонятно, зачем они так форсировали процесс.
К. Ларина
―
Загадок в этом деле много.
И. Петровская
―
Перед 1 июля сделать так, чтобы окончательно восстановить против себя довольно значительное количество людей, которые всё-таки при всем при том являются в определенном смысле лидерами общественного мнения - вот до этого, я думаю, они всё-таки решили дело не доводить. Хотя дико омерзительно думать, что от движения мизинца какого-то сидящего не пойми где наверху человека зависит это всё. Это, конечно, войдет в историю. Я думаю, что еще будет, не знаю, когда-нибудь снят фильм по этому процессу и по всему этому делу, написаны книги. Как так можно?
К. Ларина
―
Кстати, про книгу. Тогда уж давайте скажем к слову, что одна книга уже есть. Она как раз вышла во время эпидемии, когда книжные магазины были закрыты. Не знаю, сейчас, наверное, они уже потихоньку открываются. Это книга Алексея Малобродского «Следствие разберется», которая вышла буквально где-то месяц назад. Обязательно ее купите. Это исторический документ, документ эпохи. Это только первая - Ира права, и я тоже соглашусь - думаю, что наверняка будет написано еще немало.Но я хочу вернуться. Вот ты сказала, что их не сломали, не превратили ни в пыль, ни в доносчиков, ни в сломленных кающихся грешников, в трусливых малодушных людей. Но меня еще поразило, как они друг друга поддерживали всё это время. Это просто поразительно! Все без исключения фигуранты - и Алексей, и Юра, и Софья, и Кирилл - как они поддерживали друг друга! Это очень важно.
Потому что их пытались развести. Методы-то всё те же, как были при царе Горохе, при сталинском режиме: «Вот тут в коридоре только что твой подельник дал на тебя показания. Он сказал, что ты вор». Это всё было. И ни один из них не позволил ввести себя в заблуждение, развести себя на такие типичные разводки. Они просто молодцы.
Я уж не говорю, действительно, про это внутреннее достоинство, умение достойно себя проявлять и вести. И как вели себя все семьи и близкие - тут уже отдельный поклон. Надо сказать и про Таню Малобродскую, которая просто настоящий герой. Как она поддерживала мужа!
Не было никакой истерики, никто не сорвался ни в истерику, ни в какие-то рыдания. Не знаю, мне кажется, в человеке открываются какие-то силы. Он о них даже не подозревает - о том, что в нем это есть. Вот в этом настоящий человек и проявляется.
И.Петровская: Когда Кирилла называют главарем организованной преступной группы – это оскорбление всей интеллигенции
Для меня лично - не знаю, как для тебя, а для меня это, если можно говорить о каких-то позитивных вещах в этом ужасном деле, в этом позоре, какие-то невероятные человеческие открытия. Многих людей я открыла для себя, включая в первую очередь тех, кто являлся жертвами этого, по сути, развязанного террора, и их близких. Но еще и людей, которые не боялись приходить в суд, не боялись давать свои поручительства, когда вообще ничего не было ясно. Это тоже важно.
И. Петровская
―
Можно вспомнить, как на эти поручительства с высокой колокольни плевали судьи, которые, например, отказали Лии Ахеджаковой, потому что она якобы не имеет права быть поручителем или общественным защитником, поскольку у нее нет юридического образования.Там много было такого абсурда и маразма. Давай вспомним, чтобы поручились люди настолько разные - не знаю, от Андрея Малахова и Иосифа Кобзона до каких-то руководителей театров и так далее. Ничего не сработало! Помнишь, мы это обсуждали? Приходили, пытались как-то (в хорошем смысле) работать своим лицом люди, которые пытались воззвать к этому суду своим авторитетом, хоть как-то подействовать на то, чтобы смягчили участь того же Кирилла или Алексея Малобродского, которому на самом деле пришлось в этом смысле хуже всех, потому что он провел 9 месяцев...
К. Ларина
―
11, Ира, 11! Это страшно. Фактически год заключения!
И. Петровская
―
Причем, естественно, в жутких условиях, с сердечными приступами. И они всё это выдержали. И дай им бог сейчас как-то восстановить здоровье, как минимум, потому что мы про это читали и знаем, что после такого пика напряжения начинает как-то сбоить организм. Именно потому, что у всех людей есть некий предел - в том числе и физический и нервный.
К. Ларина
―
Вот Соня Апфельбаум даже говорить не могла.
И. Петровская
―
Да, я видела.
К. Ларина
―
Видела, когда из здания суда...? Леша там как всегда - он человек мягкий, интеллигентный, не может сказать «нет». Но, конечно, было видно, как людям тяжело. Мне кажется, что они готовились к худшему.
И. Петровская
―
Все готовились.
К. Ларина
―
Да, Вообще, повторю, возвращаясь именно к телевидению, к тому, как работал «Дождь»: скрыть эту атмосферу было невозможно. Она была разлита на этой картинке - атмосфера. Как там ни хорохорилась, ни пыталась быть активной и даже находить какие-то моменты для позитива, для оптимизма, Аня Монгайт, всё равно было ощущение какой-то надвигающейся страшной беды.И я видела - там говорят молодые люди, актеры: «Если будет обвинительный приговор, что вы будете делать?». - «Что - уезжать. Значит, с этой страной надо заканчивать. Придется уезжать». Вот я думаю: хорошо, если ты музыкант - ты можешь уехать. Если ты писатель, ты можешь уехать. У нас уехали Сорокин, Акунин, Шишкин - много писателей у нас уже уехало. Живут не в России, а издаются в России на русском языке. И читатели их остаются в России. А вот артистам куда деваться? Вот они работают на русском языке - куда они денутся?
И. Петровская
―
Даже не только поэтому. Потому что и правда у большинства людей здесь огромное количество связей. Начинать всё с нуля... Наверное, да, когда дойдет до края, многие так и поступят. Плюс еще вторая история. Ведь у нас пока закрыта страна. Хочешь не хочешь, ты будешь сидеть до той поры, пока не полетят самолеты. А прогноз пока не очень радужный. Поэтому еще и это.То есть так бы, может быть (как раз молодому это проще), собрал рюкзачок, взял билет и отвалил - худо-бедно, как-нибудь, куда-нибудь пристроиться. Мы знаем много таких историй, разных судеб. А сейчас мы еще и волей-неволей всё равно по-прежнему на таком карантине, когда никуда толком и не полетишь.
К. Ларина
―
Образ страны, конечно, складывается очень печальный исходя из того события, которые мы сейчас обсуждаем. И никто не посмеет, дорогие слушатели, нам сказать: «Вы полчаса топчетесь на одной теме». Вот на чем хотим, на том и топчемся.
И. Петровская
―
Это во-первых. А во-вторых, тут такое огромное количество тем пересекаются с повесткой, которая сегодня преобладает в том же федеральном ящике. Вот хочешь не хочешь. Ты говоришь, ты сегодня не написала. А я подумала, что вполне достаточно того, что мы с тобой вчера обсуждали в ночи. У нас повестка из 4 или 5 «П».
К. Ларина
―
Букв «П». Вот я могу прочитать свой черновик, который я не повесила, и он остался черновиком - прежде, чем мы продолжим. Итак, ППППП - вот у меня получилось 5 «П»: Путин, парад, победа, поправки, приговоры. Вот вам все «П». И дальше уже отдельные выпуски, к которым, если сегодня не успеем, мы вернемся. Потому что там есть вещи, которые достойны более подробного обсуждения.Значит, про голосование и про поправки было 2 полноценных выпуска. А, даже 3! Ирина Шихман - «А поговорить». «Новая газета», твоя родная, сделала огромное обсуждение - очень серьезное, профессиональное, с участием экспертов. Это стрим, youtube-канал «Новой газеты». Обращайте внимание на это. Там был Елена Лукьянова, Катя Шульман и Кирилл Рогов. И третье - Ксения Собчак тоже с фильмом, который она сделала, посвященным как раз конституции.
И.Петровская: Они ни разу, ни одним жестом, не знаю чем, ни одним движением мизинца не показали, что они сломлены
Кроме этого, Евгений Киселев в 2 программах, на которые я бы тоже хотела обратить ваше внимание, дорогие друзья. Это его интервью Тихону Дзядко в «Еще не вечер» (может быть, мы про это скажем) и интервью, которое взял он - большое интервью в рамках своего канала «Кисельные берега» с историком Марком Солониным. Историк, который в России подвергается бесконечным преследованиям, надругательствам, оскорблениям.
И. Петровская
―
За искажение исторической правды.
К. Ларина
―
Да, за искажение исторической правды. Невероятно интересный, независимый, никем не ангажированный человек - тем и интересен.Еще, наверное, надо назвать Максима Виторгана, который был гостем Натальи Синдеевой в ее авторской передаче. Это была уже студия. По-моему, и Наталья, и ее гость первый раз после эпидемии, после карантина записывали передачу уже в студии. Ну, пожалуй, всё, что я написала. Ты скажи, что мы добавим. Мы сейчас можем пойти дальше - от приговора к приговору, от победы к поправкам.
И. Петровская
―
Именно, да.
К. Ларина
―
Господи, у меня такое облегчение! Я вообще думала: как мы будем вести передачу, если будет ужас? Если мы получим страшные приговоры, что мы будем делать? Как людей спрашивали на улицах: «Что вы будете делать, если будет обвинительный приговор?». А что делать?!
И. Петровская
―
Так на самом деле (опять же, никак не отойдем от этой темы) многие люди, когда Анна Монгайт спрашивала их, говорили именно об этом - абсолютное бессилие и беспомощность, которые они испытывают. Потому что понятно, что это не те люди, которые пойдут что-то штурмовать, освобождать. Это понятно. Но именно это чувство бессилия и беспомощности преобладало в течение этих часов, пока люди, еще раз повторю, на сегодняшней очень большой жаре ждали, уже почти не надеясь на благоприятный исход.
К. Ларина
―
Только добавлю перед перерывом, что трансляцию также вел канал «Настоящее время» - тоже в течение нескольких часов, за что ему большое спасибо. И всем, кто записывал видео, кто писал в интернете, в социальных сетях, снимал на youtube, огромное спасибо! Это был абсолютный эффект присутствия. Перерыв!НОВОСТИ.
РЕКЛАМА.
К. Ларина
―
Возвращаемся в программу «Человек из телевизора». Ксения Ларина, Ирина Петровская. Ну, выдохнули после первой части. Я думаю, что имеет смысл всё-таки вернуться к новому празднику, который у нас 24 июня. Там, я слышала, уже прозвучали некие инициативы со стороны различных депутатов - что хорошо бы так и оставить: пусть 24 июня каждый год будет военный парад.Ну давай, расскажи о своих впечатлениях от этого дня, от этого зрелища, от этого парада. Чем он отличался от всех остальных? Чем он тебя особенно поразил, удивил, обрадовал, восхитил?
И. Петровская
―
Восхитил, да. На самом деле уже предложили считать 24 июня не Днем Победы, а Днем Парада, как оно, собственно, и есть. Чем он меня порадовал, восхитил или поразил? Во-первых, эффектом дежавю. Потому что было ощущение, что это, начиная с 9 мая, какая-то непрекращающаяся цепочка праздников, так или иначе связанных с войной. Ну, 9 мая - понятное дело, официальный День Победы. 22 июня отпраздновали, если верить словам патриарха, День скорби.
К. Ларина
―
Именно так. Ира не оговорилась. Это почти цитата - неожиданная, которую все обсуждали - патриарха Кирилла, который неожиданно поздравил всех с 22-м июня.
И. Петровская
―
Да, на освящении Храма вооруженных сил он прямо так и сказал: «С Днем скорби и одновременно с торжественным днем всех вас сердечно поздравляю». В общем, это, конечно, на его совести. Но, конечно, бесконечно милитаризированное телевидение с фильмами, с программами про войну. Ощущение было такое, что, правда, реально, у нас нет ничего ни в настоящем, ни в будущем, а всё исключительно в прошлом.При этом на параде, например, фронтовики, ветераны, если они там были (а судя по возрасту, наверное, какое-то количество их там было), были абсолютной массовкой. Тут недавно кто-то вспоминал парад еще при Ельцине.
К. Ларина
―
1995 года.
И. Петровская
―
1995, да, наверное. Еще, конечно, было больше живых фронтовиков. Их действительно торжественно чествовали. Везли на этих специальных - как они там назывались, грузовики во время войны? - по Красной площади. Они в тот момент были героями. Здесь они были массовкой. Они сидели плечом к плечу, без всякой социальной дистанции и масок. Притом мы еще знаем, что до этого их отправили на карантин - скопом всех тех, кто должен был принять участие.Всё это создавало ощущение превращения действительно скорбного и торжественного праздника победы в некий такой уже современный ритуал, где главный герой, по сути, один. Ради него это делается, он сидит на этой трибуне на фоне этих ветеранов.
Когда была трансляция - да, она была сумасшедшая, красивая, мощная, современная. На нас двигались танки, прямо наступали, потому что камеры были вмонтированы в булыжники Красной площади. Было ощущение, что еще немного, и эти гусеницы нас раздавят. Дуло танка, которое целит прямо в тебя. Я отшатнулась, правда - тоже какой-то такой невероятный эффект.
Но за этим всем ощущение, что нет никакого чувства. Я помню все какие-то давние трансляции тех же парадов или минут молчания . Они всегда вызывали невероятные чувства. Это комок в горле, до слез, какие-то личные семейные воспоминания. Сейчас это всё очень модернизировано, всё очень технологично. Но при этом из этого всего ушло то чувство, которое мы, по идее, должны испытывать. Мы сами по себе, конечно, испытываем - но не от этого, а от того, что мы знаем и знали до этого. Телевидение не создает этого эмоционального сопереживания, эмоционального ощущения, которое, мне кажется, должно быть во время различных такого рода мероприятий.
И.Петровская: Было ощущение, что это какая-то непрекращающаяся цепочка праздников, так или иначе связанных с войной
К. Ларина
―
Потому что само мероприятие такое, понимаешь? Оно абсолютно выхолощено. Оно лишено каких-то человеческих чувств. Всем понятна мотивация, почему это надо было делать. Собственно говоря, слушай: мы уже сколько лет живем в таком абсолютно циничном пространстве, где это вообще, в принципе, даже не обсуждается. Все эти темы, о которых мы вспоминаем - «а в наше время...». Такие старые клюшки - что когда-то парады вызывали какие-то человеческие чувства. Конечно же нет.Я тебе скажу больше. Меня совершенно поразил репортаж (даже рассказ) Антона Желнова, который был на этом параде корреспондентом «Дождя». Кто не видел, можете посмотреть его сюжеты - оттуда в этот день были включения. Он потом пришел вечером в студию и рассказал очень много интересных подробностей, которые меня просто вогнали в ступор.
Он повторил, что действительно ветераны, которых выбрали для этого праздника на трибуну, 2 недели сидели в каком-то санатории на карантине, все проверенные.
Помимо того туннеля, про который мы тоже знаем - бактерицидного, который ведет в священные хоромы нашего всего, нашего императора... Люди там проходят, и их всех опрыскивают, как я поняла, из каких-то специальных пульверизаторов какими-то анти... не депрессантами, какими-то бактерицидными антивирусными препаратами.
Но мало этого. Оказывается (то, что сообщил Желнов), всё ближайшее окружение, весь аппарат президента, все эти дни пандемии живет в специальном помещении. То есть домой их не отпускают! Они не приезжают домой с работы. Все эти люди - поварихи, не знаю кто еще - полотеры... Кто там еще может быть? Они все живут...
И. Петровская
―
Огромное количество людей. Охрана.
К. Ларина
―
Да, они живут в специальном месте, как сообщил Антон Желнов. Их не выпускают домой вообще! Они живут под контролем медиков. Им всё время проверяют все параметры их температуры и прочее. И еще одно - то, что все его официальные встречи, которые проходят как бы вживую, не по удаленке, не через компьютер, а вживую - это встречи с людьми, которых 2 недели назад записали на эту встречу, и они 2 недели были на карантине, прежде чем встретиться с президентом. Вот! Ты понимаешь? Мышь не проскочит!
И. Петровская
―
С киргизским президентом чуть было не проскочила. Киргизский-то приехал, но оказалось, что...
К. Ларина
―
Бортанули, завернули сразу же.
И. Петровская
―
Нет, он приехал, но не был допущен непосредственно на Парад Победы, потому что в его окружении выявлены двое с положительным ковидом. Я, опять же, хочу сейчас сказать про «Дождь», который тоже замечательно отработал. То есть, не тоже, a именно очень интересно и замечательно работал во время самого парада.
К. Ларина
―
Кстати, эксперты у них там были сомнительные. Был один военный эксперт. Они не знали, как с ним справиться.
И. Петровская
―
Это другое. Просто они комментировали по ходу. И там меня, конечно, совершенно поразила эта часть, где Василий Полонский тут же на Страстном бульваре разговаривал с людьми, которые вопреки всем рекомендациям - не видела? - пришли посмотреть на военную технику, удовлетворить свое патриотическое чувство.
К. Ларина
―
Их было много! Несть им числа.
И. Петровская
―
Их были толпы, но их не пустили. Даже к Пушкинской не подпустили. Они стояли на Страстном бульваре, там, где, когда у нас бывали разные марши протеста, обычно собираются люди у этих - как они называются? - звенящие рамки. И да, почти все, просто большинство - без всяких масок, без всего.Василий Полонский как раз задавал им вопросы. «Зачем пришли?» - понятное дело, чтобы посмотреть на технику. «А не боитесь ли вы?» И вот ты не поверишь, но 90 из 100 опрошенных отвечали, что, во-первых, всё, пандемии больше нет. Второй вариант ответов - «Ее никогда и не было, это всё обычный грипп». И третий - «Вместе всё победим, всё у нас будет хорошо». И он там спрашивает одного, притом молодого, человека: «И что, уже победили?». Тот говорит: «Ну, раз нам сказали, что победили - значит, победили». В общем, без особенной иронии. Вот это люди, из которых... гвозди бы делать из этих людей.
К. Ларина
―
Вот хочется прокомментировать, но не буду. Просто слов уже нет никаких. Это, кстати, написал наш коллега Володя Варфоломеев как раз про них. Нашел очень точное определение этим людям - ковидиоты.
И. Петровская
―
Ковидиоты - это давнее изречение. Более мягкое - covid-диссиденты, а такое более грубое - это вот эти ковидиоты, которые да, демонстративно плюют на все меры безопасности, считают, что это всё нам придумали, все эти угрозы. Не без участия телевидения, которое для этого работало - либо впрямую говоря, что, действительно, всё преувеличено...
К. Ларина
―
Ведь сами все переболели! Все вот эти наши звезды, которые рассказывают, что мы всех победили - это всё люди, которые вышли из больницы. Большое количество звезд.
И. Петровская
―
Может быть, это был такой момент, когда для того, чтобы убедить людей сидеть на карантине, нам показывали, что даже звезд не щадит этот covid. Мы толком не знаем, были они там или не были, с чем они были. А вот сейчас, когда наступил другой момент и нужно говорить, что уже всё, победили, и тема вообще практически сошла на нет. Или в крайнем случае рассказывают о том, как где-то в регионах, кое-где у нас порой еще гуляет covid, а наши клиники уже выходят из этого карантина, закрывают эти ковидные койки. Всё хорошо.И люди верят. Как бы мы ни думали, что наоборот, они как раз должны быть в сомнениях... Нет, как выяснилось, то, что слышат, подвергает сомнению не очень большое число людей.
К. Ларина
―
Ну что, давай перейдем к еще одной букве «П» под названием «поправки». Я бы здесь сказала так. Товарищи! Мне кажется, поскольку голосование только началось, 7 дней творения, до 1 июля есть время, вас будет ждать много интересного - всякие приключения, опасности. Как у Буратино.
И.Петровская: Ощущение, что, реально, у нас нет ничего ни в настоящем, ни в будущем, а всё исключительно в прошлом
Но опять получается, что мы с тобой сегодня всю программу говорим про «Дождь». А что делать? Ребята, простите, что хорошо, то хорошо - не отнять. Это их совершенно замечательный выпуск, который называется «Навсегда» и который, собственно, является таким олицетворением, апофеозом этой темы голосования и изменения конституции.
Для тех кто не видел: это такая антиутопия, как правильно определила Ира - выпуск новостей 2036 года, который ведут постаревшие, а кое-где и подряхлевшие журналисты «Дождя» и такие же совсем уже старые мухоморные эксперты.
Вели этот выпуск Тихон Викторович Дзядко и Анна Викторовна Монгайт. Естественно, были журналисты. Владимир - забыла, как отчество - Юрьевич, по-моему? - Роменский. Не помню как. Там, естественно, был Павел Альбертович, который просто выбил себе бенефис. У него отдельная страничка - это безусловно. Мне кажется, он и текст сам себе написал.
В общем, это было где-то очень смешно, где-то очень грустно. Это стиль Войновича - скажем так, чтобы вы понимали. Посмотрите. Я думаю, он наверняка есть в общем доступе, этот выпуск, потому что он того стоит.
И. Петровская
―
Надо сказать, что все упомянутые тобой персонажи, а также эксперты - по-моему, там Катя Шульман...
К. Ларина
―
Маша Баронова была.
И. Петровская
―
Баунов. Все они состарены, я так понимаю, с помощью специального грима.
К. Ларина
―
Нет, я тебе скажу. То, что я поняла - что в гриме как раз были ведущие «Дождя», которые были в настоящем гриме. А все эксперты, которых они брали в качестве участников по видеосвязи - это по компьютеру. Сейчас это модно.
И. Петровская
―
Поразительный эффект, конечно. Хотя, например, Тихон, которому буквально на этой неделе исполнился 31 год...
К. Ларина
―
33.
И. Петровская
―
Ой, 33. Я помнила, что 33. Он с седыми усами, стареящий грим, но глаза молодые никуда не денешь. Это поразительный эффект. Но не в этом дело.
К. Ларина
―
Анна Викторовна Монгайт похожа на министра.
И. Петровская
―
Потому что ей на голове сделали какой-то...
К. Ларина
―
Министр культуры.
И. Петровская
―
Да, и поэтому она похожа на руководящую (причем такую советскую) женщину. Там тема 2036 года - уже не внесение поправок в конституцию, а за отмену конституции. Идет новая кампания, и в связи с этим обнуление сроков Путина. И Павел Лобков там как раз говорит, что сегодня к 17-й волне ковида приурочено еще и обнуление Путина.Да, иногда там, конечно, перебор. Потому что такой жанр, которые всё-таки редко обходится без какого-то очевидного перебора. Но в целом да, это временами гомерически смешно, временами просто шокирующе.
К. Ларина
―
А Гном Гномыч? Персонаж Гном Гномыч, которого играл, по-моему, Коростылев. Журналист Алексей Коростелев, который играл этого Гном Гномыча. Вспомните, кто это Друзья, вы помните, конечно же, вы знаете лучше - это сын Рудковской и Плющенко. Гном Гномыч, который стал...
И. Петровская
―
После ролика, в котором он снялся 16 лет назад, он в этом же году закончил гимназию с красным дипломом (или золотой медалью), а через 2 года стал министром. Очень смешно. Еще раз говорю: временами с перебором. Чего я не скажу, уж продолжая тему о том, что смешно, что не смешно...
К. Ларина
―
Поругай. А это, кстати, тоже был «Дождь»?
И. Петровская
―
Они его показали на «Дожде». Я-то увидела в youtube, но они его, по-моему, показали на «Дожде». Это 2-й выпуск Никиты Кукушкина, который загримирован как бы под двойника Путина.
К. Ларина
―
Невладимир Невладимирович Непутин.
И. Петровская
―
Да, Непутин. Первый раз это было в Новый год, когда показали обращение этого двойника. И уже тогда у меня вызвало вопросы какое-то непопадание ни в какой жанр. То есть по сути, раз человек загримирован, это вроде должна быть пародия. И вдруг мы видим совершенно серьезное обращение от имени какого-то мифического персонажа.И вот здесь мне ровно так же показалось, что совсем несмешно, совсем непонятно, зачем и о чем. Не знаю, мне кажется, у этого типа высказывания как-то нет перспективы.
К. Ларина
―
Да, смешение жанров не всегда получается, и не очень понятно, как к этому относиться. Собственно, все те же ошибки, которые были тогда. Мы с тобой подробно обсуждали. Хотя, как я вижу по откликам, людям нравится.Что касается актерской работы, что там обсуждать? Никита блестящий артист. Что ему дали, то он и сделал, и сделал это замечательно. Мне кажется, что здесь ошибка сценариста. Он же придумывает. Потому что здесь в форму пародии пытаются всунуть, втиснуть какие-то очень серьезные вещи, которые точно не могут вызывать улыбки. Тогда - Ира права, я тоже не очень понимаю, что это такое и как к этому относиться: смеяться над этим или что?
И.Петровская: Вдруг мы видим совершенно серьезное обращение от имени какого-то мифического персонажа
И. Петровская
―
И в этом пародийном гриме и от имени некоего пародийного персонажа вдруг временами идет такой серьезнейший текст, какая-то боль, хоть и придуманная сценаристом, но личная судьба. И вот эти несоответствия и несостыковки всего - и формы, и содержания - честно говоря, вызывают какое-то чувство огромной неловкости.Я считаю, что, например, Максим Галкин, который недавно выступил с этой своей пародией на селекторное общение Собянина с Путиным, был абсолютно органичен что в одном, что в другом образе. Хотя на Собянина он уж совсем был непохож, да особо и не стремился. У него не было этого грима...
К. Ларина
―
Но он точно взял его манеру речи, манеру пластики и интонации. Вот это он снял хорошо. Там проблема с буквой «р» у Собянина - это какой-то очень сложный момент. Это не просто так, это не грассирование - это какой-то другой дефект, фефект фикции, который трудно сымитировать. А всё остальное очень точно.Ира, скажи про Киселева. Слушай, мы опять горим про «Дождь»... Ну простите, ребята, но правда хорошо. Ну что делать? Вот было прекрасное интервью у Тихона Дзядко с Евгением Киселевым. По-моему, очень честное и очень грустное. В том смысле, что, понимаете, Евгений Киселев, вы знаете, уехал. Он уже давно живет в Украине. Причем очень давно - уже больше 10 лет. И всё равно при этом для меня лично он остается российским журналистом.
И то, что он завел свой канал в YouTube - это очень правильно. Мы всегда с удовольствием смотрим каждый выпуск «Итогов». Сейчас еще будут постоянные интервью. Было несколько вещей... Да, скажи!
И. Петровская
―
Я хочу сказать, чем меня Женя... Простите, что я говорю «Женя», потому что мы с ним правда много лет вначале были просто коллегами, а потом уже как-то общались неформально. Вот он из очень большого телевизионного начальника... Он реально был большим телевизионным начальником, одним из ведущих политаналитиков. Даже, если помнишь, были такие рейтинги топ-100.
К. Ларина
―
Общественные деятели. Даже политики.
И. Петровская
―
Именно политики. Евгения Киселева непременно называли в числе действующих политиков. Дальше произошло то, что произошло - в общем, фактически такая сломанная жизнь. Но мало того - он уехал еще до того, как всё там началось. Еще не было ни войны, ничего. Но он сумел там фактически с нуля себя создать. Он там вел - теперь уже тоже можно говорить, что множество программ. Он руководил какими-то каналами. Вот сейчас он ищет новые формы. Очень успешно, на мой взгляд, в YouTube. Он работает на радио. И вообще со временем он стал совсем...
К. Ларина
―
Человеком.
И. Петровская
―
Да. Что-то такое поменялось в лучшую сторону. Когда обнаружилось то, что, видимо, всегда было, но скрывалось за некими наносными регалиями и всем - человеческая и профессиональная глубина.Вот что меня в нем очень радует и восхищает. В том числе и, во-первых, в его собственных программах, а во-вторых, в разговоре с Тихоном Дзядко - каком-то таком с очень хорошей, доверительной интонацией, без всякого кокетства. Мы знаем много кокетничающих людей и ведущих, которые приходят в эфиры.
Поэтому если говорить о рекомендациях, просто посмотрите. И плюс, конечно, много подробностей о том, как он живет сейчас, что он делает, как работает, почему не приезжает в Россию.
К. Ларина
―
И как он вообще оценивает всё происходящее в России. Про Украину, естественно, тоже говорили. Там было несколько вещей, которые меня прямо очень удивили. Потому что я впервые услышала это от человека, который является представителем всё-таки украинского гражданского общества - сейчас уже точно больше, чем российского. Он впервые сказал вслух о том, что в перспективе в Украине вполне возможен немецкий вариант.В каком смысле? Немецкий вариант 1949 года, дорогие друзья, когда Федеративная Республика Германия отделилась от ГДР. Чуть позже была построена стена, а до этого просто поняли, что это два разных общества. Но они это как бы приняли. ФРГ приняла это как данность. Они не не стали за это воевать. Они решили, что да, это оккупированная территория (как тогда было - Советским Союзом), которую мы не контролируем, контролировать не можем. Что делать? Давайте тогда жить отдельно.
И вот Евгений Киселев впервые - я нигде такого не слышала, что такой вариант вообще допустим. Если он об этом сказал вслух, значит он в принципе обсуждается внутри общества.
И второе - очень смешное, где он вспоминал свое детство. Вспомнил трех хулиганов - Выпирайка, Фыт и Пупок. Я даже записала прозвища этих трех гопников, которые учили жизни весь его двор. Он сказал, что в принципе, сейчас Выпирайка, Фыт и Пупок правят Россией. Сегодня как бы такая власть.
Мы должны заканчивать. Мне кажется, мы много сегодня успели сказать. Уж точно вы можете посмотреть то, что не посмотрели. Песню мы посвящаем адвокатам наших замечательных друзей, «театрального дела», которые бились просто как звери, как львы, и всё равно это их победа. Впереди еще очень много работы. Огромное спасибо Ксении Карпинской, Ирине Поверенновой, Юрию Лысенко и Дмитрию Харитонову. А песня вечная, на все времена - Юлий Ким.