Человек из телевизора - 2020-04-25
К. Ларина
―
Добрый день, доброе утро! Начинаем программу «Человек из телевизора». Как обычно, мы все вместе, мы все рядом, плечом к плечу, рука в руке, локоть к локтю. В студии «Эха Москвы» (именно так мы говорим) Ксения Ларина (это я) и Ирина Петровская, которая тоже вам говорит «Привет, привет!».
И. Петровская
―
Привет, привет всем! Всем доброго настроения - по возможности.
К. Ларина
―
Доброго настроения и доброго здоровья! И всем, кто подцепил, кто подхватил эту нехорошую болезнь, которая очень тяжело проходит у многих людей, мы желаем скорейшего выздоровления. Вот буквально сейчас узнали, что заболел наш коллега Игорь Яковенко. Находится в больнице. Состояние у него средней тяжести, как я прочитала. Поэтому желаем Игорю скорейшего выздоровления, чтобы всё прошло максимально, скажем так, безболезненно - не так тяжело, как это бывает. Вот вы, наши слушатели, наверняка знаете и слушаете такие эмоциональные рассказы Максима Шевченко, тоже нашего коллеги, который буквально на прошлой неделе уже вышел из больницы, освободившись от коронавируса. Вышел на работу - вы его видите и слышите. Это, конечно, тяжелое испытание даже для взрослых людей. Поэтому, конечно, желаем всем быть осторожнее и всё-таки, если это случится, чтобы это прошло с наименьшими потерями для нервов, здоровья и прочего.
И. Петровская
―
Полностью присоединяюсь, потому что мы здесь абсолютно не властны, абсолютно ничем не управляем. Просто каждый сидит и каждый внутри себя надеется, что его это, дай бог, как-то обойдет стороной. А вот как это может случиться - это в чистом виде судьба. Я уверена, что Игорь Яковенко сидел у себя на даче, скорее всего - по-моему, он живет за городом, в изоляции. И откуда это цепляется, и почему - в этом для меня самый большой ужас и непостижимость этой ситуации.
К. Ларина
―
Ну вот, видите, сидим дома, сидим по домам. И конечно же, весь мир теперь сосредоточен на экранах или телевизоров, или мониторов, поскольку вся информация, все развлечения, все просвещения - всё идет оттуда. Ну что, я читаю набор наших впечатлений за неделю, которыми мы с Ирой вооружены. Естественно, каждый раз делаем такое уведомление, что не успеваем обсудить всё. Но считайте, что это тоже наши рекомендации для того, чтобы вы посмотрели то, что вы, может быть, пропустили. Итак, тема недели - «Зулейха» на экране и вокруг него. Возвращение недели - «Гражданин Поэт» в рубрике «Господин Заразный». Чувство юмора не изменяет.
И. Петровская
―
«Карантин Поэт».
К. Ларина
―
Да, «Карантин Поэт» и «Господин Заразный». Интервью. На «Дожде» в программе «Еще не вечер» у Тихона Дзядко были очень интересные беседы с Евгением Чичваркиным и с Алексеем Навальным. Ну, не вместе - это всё было по очереди, неделя через неделю. Владимир Познер у Натальи Синдеевой. «Осторожно, Собчак» - гостем канала Ксении был Илья Хржановский в связи с новым выходом проекта «Дау», о чем мы тоже обязательно скажем. «Ещенепознер» - здесь появился Юрий Рост, наш замечательный друг, товарищ, коллега и вообще Рост - это Рост. Это человек. Рекомендации новых онлайн-событий - то, что вы, может быть, еще не знаете. Вот «Дау» - открытие кинотеатра. Николай Сванидзе - наш друг, коллега и товарищ, практически родственник - открыл серию лекций на канале «Дождь». Я посмотрела 2 лекции - очень хорошие. Ну, тут Коля как рыба в воде, выступает как историк. Причем историк медийный - в хорошем смысле этого слова, который умеет взять аудитории и держать ее. Прошло 2 лекции. Очень рекомендую. Одна была посвящена пакту Молотова-Риббентропа, а вторая, естественно, юбилею Ленина. Интервью на карантине. Новая история, которую затеял Михаил Зыгарь. Он начал это делать у себя в Инстаграме, но потом понял, что, конечно, аудитория для серьезных интервью не там, а здесь, в Фейсбуке и в Youtube. И сейчас он собрал все свои интервью, которые успел сделать за это время, и они у него висят и на Youtube, и в Фейсбуке. Обратите внимание. Еще один канал, который мне посоветовали. Я его посмотрела - это Youtube-канал Марка Фейгина, адвоката. Он очень интересный. Это в чистом виде оппозиционный канал, конечно, и очень субъективный, но тем он и интересен. Там собираются очень интересные люди. Там Андрей Пионтковский, например, там тот же Валерий Соловей. Там такие политические беседы, очень актуальные. Сейчас закончу, очень быстренько скажу дальше. Разное. Алексей Навальный, который продолжает ставить рекорды прямого эфира у себя в «Навальный Live». Там в этот раз уже было около 3 часов больше - чем 2,5 часа прямого эфира. Скоро будет как Путин. Ира Шихман сделал свой новый выпуск «Великая депрессия» в рамках программы «А поговорить». Еще я не назвала, у меня почему-то куда-то убежал Дудь. А, вот он. «Кремниевая долина» - большой выпуск Дудя. «Дом культуры» Юрия Мамина. Собственно, всё. Больше я ничего не написала. Я думаю, что всё перечислила. Да, Ира, ничего не забыла?
И. Петровская
―
Ну да, в основном. А дальше мы будем по ходу. Может быть, какие-то ответвления в разные стороны, если получится.
К. Ларина
―
Ну что, «Зулейха», слава тебе господи, закончилась. Кстати, рекомендую всем - говорю, пользуясь служебным положением: прочтите Ирин текст в «Новой газете». Он как раз практически полностью посвящен именно фильму, и не только тому, что происходит вокруг него, но и самому сериалу. Ира там высказала свои соображения по поводу фильма.
И. Петровская
―
Ну, начнем как раз именно с того, с чего я начала в этой колонке. Потому что это ситуация под названием «да, но...» или «нет, но...». Начнем с того, что зритель однозначно принял «Зулейху», и это очень хороший факт. Потому что это означает, что публика не ведется на разную развлекуху, только лишь на то, что считается самым успешным у публики - комедии, всякие легкие ситкомы и всё такое. Значит, они пришли конкретно на тему.И.Петровская: Публика не ведется на разную развлекуху
Кто читал книгу, кто не читал - я думаю, что среди тех, кто составил очень большие рейтинги «Зулейхе», большинство, конечно, были те, кто с первоисточником не был знаком. И поскольку эти рейтинги и доли были очень высокие, в принципе, и для нынешнего, и для мирного времени, и они держались на протяжении всей демонстрации сериала, это означает, что интерес был устойчивый, интерес был постоянный. Не было провалов, как это часто бывает: начали смотреть хорошо, а закончили на нуле или близко к тому.
Несмотря на то, что канал «Россия», как всегда, устроил свистопляску с этим показом, нарушил вроде бы заявленный до этого ход - то 1 серия, то 2, в результате растянули на 1,5 недели. В общем, как всегда, в этом смысле была глупость. И даже несмотря на это, люди остались. Те, кто не смотрели это по традиционному ящику, смотрели это в интернете. И по смотрению в сети «Зулейха» также вышла на 1-е место. Я считаю, что это по-своему прекрасно.
К. Ларина
―
На этом можно было и закончить.
И. Петровская
―
С одной стороны, конечно же, есть разные вещи - то, что любит и принимает зритель, и то, как это оценивает профессионалы, критики и так далее. И чаще всего эти оценки не совпадают. Но в данном случае в силу того, что действительно тема важная, книга, по которой сделано, важная, и вообще, чем чаще такое массовое телевидение будет обращаться к таким темам, тем лучше. Поскольку люди, может быть, вообще впервые увидели (особенно молодые) и узнали про страшную историю этого раскулачивания. Вот это всё, как говорил в свое время Леня Парфенов, положительный плюс. Ну и, конечно, наверняка будет всплеск интереса к самому роману. Конечно же, как это часто бывает во время экранизации, еще будут продолжаться споры. Ну и, конечно, масла в огонь интереса еще подлили вот эти скандалы, которые были вокруг буквально с 1-й серии. Когда возбудились «Коммунисты России», потребовали это запретить за плевок в наше советское прошлое и вообще, не знаю, снова раскулачить и куда-нибудь сослать. Потом возбудились представители татарской общественности, которые также усмотрели в «Зулейхе» очернение вообще, в принципе, всего своего родного национального. Ну и там еще по мелочи возникали разные скандалы.И таким образом вся эта история и вокруг смотрения сама по себе интересная. Дальше мы отодвигаем это в сторону, поскольку это всё как бы сопутствующие обстоятельства. И, собственно, можем перейти к обсуждению самого фильма, по поводу которого, как мы знаем, в той же сети разгорелись страшные споры, схватки, дискуссии. И они в основном были негативного свойства, и в основном от людей, которые как раз знают роман, знают историю.
И вот тут я бы хотела, чтобы ты озвучила то, что написала после первых серий в Фейсбуке. Потому что это важное психологическое состояние людей, которые вынуждены обсуждать произведение - не будем говорить уж совсем искусства, но, тем не менее, телесериального искусства по-своему - и при этом постараться не лить воду на мельницу тех, кто предъявляет претензии к этому сериалу, которые вообще не имеют никакого отношения к его эстетике, художественным достоинствам и так далее. Вот озвучь, пожалуйста.
К. Ларина
―
Я просто как раз сейчас прочитала тоже похожую реплику Кати Барабаш, которая собралась писать рецензию на сериал «Зулейха открывает глаза». Вот тоже в Фейсбуке пишет: «Что же мне делать, как мне быть? Напишешь правду - скажут, что меня купили «Коммунисты России»». Потому что она вспомнила, как была в Ельцин-центре, выступала там. Она просто была в музее Ельцин-центра и высказала там какие-то свои претензии идеологического порядка - то, что ей показалось не совсем объективным в этом музее. После этого она тоже получила такие оплеухи от либеральной общественности: что она вообще на службе у Михалкова, что она подыгрывает черным силам и прочее.Да, здесь, конечно, есть некая дилемма. Но ты знаешь, у меня возникли такие сомнения на первой неделе после первых 2-х серий, потому что я понимала, что что-то здесь не складывается в самом фильме. И потом, когда увидела, как Чулпан с побелевшим серым лицом говорила Мише Козыреву о том, какие она получает телеграммы проклятий, какие угрозы во всех социальных сетях и во всех мессенджерах, я поняла, конечно, что да, действительно, здесь некая дилемма - либо ты говоришь про фильм и разбираешь его достоинства и недостатки, либо ты замолкаешь и говоришь только о том, до чего мы дошли опять в этом раже бесконечной войны всех со всеми на пустом месте.
Но, Ира, я скажу тебе честно: душа моя успокоилась. Я посмотрела весь фильм до конца, и душа моя спокойна. Я могу совершенно спокойно сказать, что, на мой субъективный взгляд, это неудача канала, это неудача режиссера. Поскольку ничего здесь не вычитано, ничего здесь не рассказано. Это всё абсолютно на достаточно примитивном плоском уровне. Именно на том уровне, о котором ты говорила про те самые сериалы 1-го плана: пошел, пришел, сел, заплакал, покушал, выпил, поцеловался, расстроился, застрелили, закопали, ушла, пришла - всё! Ничего другого здесь нет.
Конечно же, это имеет отношение к роману с чисто сюжетной точки зрения. Да, есть герои, которые есть в романе. Есть поступки, которые они совершают. Но всё, что касается глубины, вертикали этого текста, вертикали этой истории - ничего этого здесь нет. Пустота. И самое главное, как мне кажется, в чем вред - я сейчас закончу, скажу, в чем, на мой взгляд, страшный вред этого сериала. Вот ты сказала, что это пробудит интерес к истории. Мне кажется, что это закопает интерес к истории. Ничего это не пробудит, потому что здесь фальсификация чистой воды. Она абсолютно намеренная и сознательная.
Здесь то самое раскулачивание, та самая коллективизация, те самые ссылки, те самые лагеря, вся эта сталинщина, весь этот период истории превращаются в такую гламурную сказку. Вроде и страшного-то ничего не было. Ну, подумаешь, выслали. Зато они все чистенькие, ухоженные, они все хорошо кушают, питаются, все такие упитанные. Пошли повоевали - вернулись с орденами. А кому-то вообще повезло - в Париж попал после войны, как ты совершенно точно заметила в своей колонке.
Я уж не говорю про саму судьбу этой женщины. Здесь того настоящего горя, которое пережила не конкретная героиня, а страна, целый народ... Я бы вот тут оскорбилась на месте татарского народа - за то, что эту историю преподносят в таком примитивном, легковесном стиле. Что за этим нет настоящей трагедии, национальной трагедии. Вот где надо обижаться. А уж на что обиделись «Коммунисты России», я вообще не понимаю. Им такой комплимент! Это счастливая Россия прошлого! Вот есть «прекрасная Россия будущего», а это - счастливая Россия прошлого: в теремах, все сытые, довольные, танцуют, лампочки жгут. Какая война, какой Сталин? Ничего не происходит! Всем хорошо. Ну и художник вернулся счастливый в Казань с детьми. Вот больше ничего не буду говорить. Это мои ощущения от всего.
И. Петровская
―
Ну, я не настолько радикально настроена, чтобы говорить, что это вред, и что это, возможно, наоборот, отвратит.
К. Ларина
―
Я объяснила, почему так считаю.
И. Петровская
―
Да, я понимаю. Но сериал вообще, в принципе, сам по себе искусство довольно прямолинейное и поверхностное. Мы понимаем. В редчайших случаях какие-то экранизации соответствует не букве, но хотя бы духу романа. У каждого режиссера, конечно, есть право выбирать в этих экранизациях (мы много раз это видели) какую-то линию, которая ему наиболее близка. Мне кажется, что как раз для сериала очень важно было идти вглубь образа и судьбы самой Зулейхи. Потому что Зулейха при всем при том оказывается здесь не главным персонажем. Она оказывается наравне с другими - в общем, такой же ходульной, во власти штампов, которые во всем произведении разглядел режиссер. Эти штампы укладываются в такие очень легкие и простые формулы наподобие комиксов: страшный, грозный муж, упыриха свекровь, беззащитная, забитая молодая Зулейха. При этом в исполнении Чулпан Хаматовой она ни секунды не забита с первых кадров. Даже когда она униженно моет ноги своему мужу. Или не униженно - может, у них такая традиция. Но при этом ты видишь Чулпан Хаматову, а не Зулейху. И точно так же ты видишь Чулпан Хаматову, а не Зулейху в течение всего вот этого повествования. Это не проблема Чулпан Хаматовой. Это проблема режиссера, который пошел по наиболее простому пути. Кто-то тут недавно хорошо написал: так же, как в «Мастере и Маргарите» Воланд - Гафт. Ну, какие-то очевидные вещи. И вот Чулпан Хаматова не смогла в данном случае не то чтобы перевоплотиться в Зулейху, но как бы стать ей. Да, наверное, перевоплотиться. За ней другая большая история.И.Петровская: В какой-то момент возникает ощущение, что я этому не верю сериалу "Зулейха"
К. Ларина
―
Я с тобой согласна. Просто вспоминаю по ассоциациям - никого не хочу обидеть, но просто это очень точно, когда гражданская личность, гражданский темперамент побеждает темперамент актерский. Что бы ты ни сделал, ты уже существуешь в другом образе, когда это совпадает с ролью. Вот я тебя уверяю, у нас скоро будет премьера «Доктор Лиза», где Чулпан играет доктора Лизу - я почему-то почти уверена, что это будет на порядок выше с точки зрения актерского мастерства, поскольку это абсолютно полное совпадение с героиней.
Ты права. Я вспоминаю историю со спектаклем «Борис Годунов», которого играл Николай Губенко в Театре на Таганке. Сначала он был артистом Губенко, а потом он стал министром культуры Советского Союза и продолжал играть Бориса Годунова. И приехал Любимов (как раз возвращался из своей эмиграции), пришел на спектакль и был в бешенстве. Кричал: «На сцену выходит министр культуры, а не Борис Годунов! Я вижу министра культуры! Куда ты дел Бориса Годунова?». Вот он его в себе закопал, понимаешь?
Вот здесь тот же случай - абсолютное несовпадение, непопадание в роль. Но, собственно говоря, может быть, уже и не получилось бы? Может быть, она настолько сама по себе сильный, волевой человек, Чулпан Хаматова, что даже сыграть вот эту униженность и забитость, полуграмотность... Ну куда ты денешь это лицо? Куда ты денешь интеллект? Как в том анекдоте: «А мысли, мысли куда я дену?». Поэтому тут уж, к сожалению, да. К сожалению или к счастью, я не знаю. Мне кажется, она сама это чувствует. Она же умная женщина.
И. Петровская
―
Ну и дальше. Дальше всё тоже идет по верхам, вот по этой уже известной прямолинейной схеме. Раскулачивание - мы много раз видели в разных ситуациях эти эшелоны с погибающими. Опять же, всё на поверхности. Вообще вот эти краски: если уж плохой и черный, то только черными красками. Если хороший - наоборот, просто светлейшими. Как этот самый комендант Игнатов - просто прекраснейший.
К. Ларина
―
Сначала-то он был плохой.
И. Петровская
―
Он не был плохим.
К. Ларина
―
Как?! А кто, извини меня, занимался прелюбодеянием в мечети? Конечно, он. А кто убил мужа Зулейхи - разве не он?
И. Петровская
―
Он, правильно. Но всё равно здесь нет вот этой убедительности перехода в некое иное состояние. Это раз. Второе. Если это интеллигенты из бывших, то почти комические. Как в разных старых фильмах о Ленине, например.
К. Ларина
―
В фильме «Стиляги», помнишь, была партия, которую играл Ярмольник.
И. Петровская
―
Если это художник, то он почему-то творит абсолютно свободно и расписывает непонятно откуда взявшийся купол, почти церковный, практически а ля Сикстинская Мадонна. И убеждает чекистов, что это на самом деле не библейские образы, а красноармейцы и прочие - он на них надел соответствующую форму. Отдельные вещи - это уже быт самого поселка, который совершенно непостижимым образом - мы буквально вздрогнули, повернулись - и там уже стоит прекраснейший дачный поселок, который так и остается до конца. А там шли годы и десятилетия - вот такой новехонький. Прямо чувствуешь запах этого дерева, с резными наличниками. И самое прекрасное, конечно - это танцы поселенцев. Висят типа новогодних гирлянд, и все танцуют кадриль.
К. Ларина
―
Музыка вообще забивает всё. Она как бы подменяет собой действие. Когда ничего не происходит, и человек вообще не понимает, как двигать сюжет, он его двигает с помощью музыки. Это первый признак режиссерской беспомощности. Неужели люди этого не понимают?
И. Петровская
―
Откровенно говоря, и закадровый текст обычно признак того же. Когда нужно опять же, «шли годы», промелькнуть...
К. Ларина
―
Ну ладно, а Копелян в «Семнадцати мгновениях весны»?
И. Петровская
―
Это совсем другое. Там это было формообразующее и стилеобразующее. А здесь нет. И этот голос, которому мы только в конце находим объяснение - что это, оказывается, голос уже взрослого сына Зулейхи Юзуфа. Кстати, там появляется Семен Шкаликов - очень хороший артист.
К. Ларина
―
Голос его, закадровый.
И. Петровская
―
Да, но, тем не менее, я всё время на протяжении всего этого повествования хотела спросить: «Это кто?».
К. Ларина
―
Вот на этом вопросе «Это кто, это что?» мы и остановимся. Продолжим через некоторое время.НОВОСТИ. РЕКЛАМА.
К. Ларина
―
Возвращаемся в программу «Человек из телевизора». Ирина Петровская, Ксения Ларина - и Зулейха с нами, с открытыми глазами остается. Вы уж простите, мы должны отдать этот долг, поскольку слишком большой интерес к событию. Об этом много говорят, и поэтому мы подробно остановились на этом фильме. «Кто это?» - вопрос, на котором мы остановились.
И. Петровская
―
Кстати, из этого сериала тоже довольно сложно понять, на что открывает глаза Зулейха. Реально. Я вот так и не поняла, потому как мне казалось, что она изначально была (опять же, не Зулейха, а Чулпан Хаматова) с открытыми глазами. Но только дальше она обретала (опять же, это не следует из этого конкретного, экранного образа) некое достоинство - человеческое, женское и так далее. Мне кажется, вообще огромная ошибка, что режиссеры, авторы не сделали героиню главной героиней. То есть они не пошли через ее судьбу. Ее судьба такая же поверхностная, как и всех остальных персонажей.И.Петровская: Познер для меня удивительный пример оптимизма
Мы с тобой уже обсуждали это за кадром. Есть такой пример, когда Андрей Сергеевич Смирнов снял свою «Жила-была одна баба». Там он взял актрису Дарью Екамасову, которая абсолютно органично существовала в образе вот этой простой бабы, главной героини этого фильма.
К. Ларина
―
Там, кстати, похожий драматургический ход, как в романе у Гузель Яхиной. Собственно говоря, это не она открыла - это многие делают: история конкретной человеческой судьбы на фоне важнейших исторических катаклизмов и событий. И Андрей Сергеевич, конечно же, смог это сделать. Он всё это пропустил через нее, и она просто с этим всем внутри, ее просто разрывало от непрекращающихся эмоций, страданий, открытий. И она действительно открывала глаза - как раз та самая баба в исполнении Дарьи Екамасовой. Вот уж кто точно открывал глаза. Ты вспомни, какой она была в начале фильма, и чем это кончалось - абсолютным разрушением, невероятным, огромным горем. Вот эта метафора, которая, когда ты говоришь словами, превращается в пошлость - что это, типа, олицетворение России. Но он это так сделал, что на самом деле получалось, что она развивалась до уровня, до масштаба страны. Вот это невероятное режиссерское умение. Ну что мы сравниваем? Где Андрей Сергеевич Смирнов, а где режиссер... стыдно даже, забыла его фамилию. Егор Анашкин, по-моему. Это мастерство. Это умение сформулировать, с помощью киноязыка выразить всё, что ты думаешь по этому поводу. Разве это не мастерство? Мастерство.
И. Петровская
―
Мастерство. Я уж не говорю о финале, который они намеренно исказили. Опять же, это их право. Если в романе действие заканчивается в 1946 году, то они протянули это до 1960, когда происходит встреча взрослого сына и матери, возвращающейся из ссылки. Та самая Зулейха выходит из поезда. Она приехала к нему, к сыну. Она выходит из поезда и напоминает не женщину-поселянку, а Анну Каренину, которая вернулась из Москвы.
К. Ларина
―
Кстати, хорошая идея. Он очень подходит на роль Вронского - Шкаликов. Очень хорош.
И. Петровская
―
Похож, да. Но если иметь в виду, что действие было протянуто на 30 лет, начиная с 1930, когда Зулейхе по книге было 30 лет, и до 1960... И тут мы понимаем, что годы не властны.
К. Ларина
―
Мама всегда молодая.
И. Петровская
―
А, в этом смысле? Это образ?
К. Ларина
―
Или вспомни другой фильм - Марлена Хуциева «Мне 20 лет». Встреча с отцом - помнишь героя?
И. Петровская
―
Нет, это совсем другое.
К. Ларина
―
Как приходит молодой Лев Прыгунов.
И. Петровская
―
Ну хорошо, допустим, ладно.
К. Ларина
―
Была такая красивая задумка.
И. Петровская
―
Но, тем не менее, поскольку вы продлили на эти 14 лет, тоже хотелось бы понять, как эти 14 лет жила Зулейха, если уж вы продлеваете. Но на это уже, видимо, не хватило ни средств, ни фантазии.
К. Ларина
―
По поводу средств, Ира. Вот, кстати, не знаю, иногда мне кажется, что большие деньги в кино - это не всегда полезно, не всегда хорошо. Конечно же, вспоминаешь аналогии с таким фильмом. Сериалы, опять же - вот я с тобой не соглашусь, что нет сериалов зрительских, но честных. Исполненных честности.
И. Петровская
―
Я не сказала, что их вообще нет. Я говорю, что в большинстве своем они прямолинейны и вполне себе...
К. Ларина
―
Можно привести пример. Это, правда, по сценарию, а не по книге, но это фильм «Штрафбат» Николая Досталя. Он сделан за 3 копейки. Там нет ни одной батальной сценой - у них не было денег на это. Но ты вспомни, с какой честностью он сделан. Я имею в виду, с честностью исторической, визуальной. В каких они гимнастерках, какие у них руки, какие у них лица, какие у них теплушки и поезда, в которых они едут. Какая вокруг них земля, какая вокруг них еда. Это что, трудно сделать? Для этого больших денег не надо. Просто нужно иметь такой глаз, который это видит.Меня всегда, кстати, поражает... Вот я всегда защищаю актеров, но в данном случае в таких вещах я просто поражаюсь. Вы же сами должны понимать и чувствовать фактуру. Вот одели тебя в эту новенькую гимнастерку, которую сняли с манекена буквально вчера, и ты в ней ходишь 20 лет. У него другой нет, понимаешь? Она у него с каждой серией всё зеленее да красивше. Ну как так может быть? Я уже не говорю про лица, про ногти. Это всё, кажется, ерунда. Это не ерунда, когда у вас крупным планом наманикюренные пальцы в лагере, в поселении, в тайге, в тундре. Я уже сказала про макияж.
И. Петровская
―
Руки целят из ружья в волка, убивают. Там, может быть, какая-то одна из немногих эмоций появляется при этом при всем. Но я даже и не заметила здесь каких-то огромных денег, потому что, например, весь этот поселок - понятное дело, это всё декорация.
К. Ларина
―
Его же построили.
И. Петровская
―
Ну, строили, но видно же, что это всё фанерное. Мы же знаем, как это всё снимают.
К. Ларина
―
Там такие терема...
И. Петровская
―
Ну, терема мои, терема.
К. Ларина
―
Может быть, деньги давали на красное дерево, а они построили из фанеры?
И. Петровская
―
Особенно если иметь в виду, что это Сибирь, где всегда были какие-то бревна, круглые. Те, кто был в Сибири, прекрасно видели, какие там строили дома. Строили. На самом деле раскулаченные несчастные люди, чтобы не умереть (а умерли тоже очень многие), действительно, буквально как первобытные, строили себе и землянки, и какие-то бараки. Но здесь вот эта пастораль, когда там раскатывают пироги или что-то такое, и такие отношения, в целом благостные, то на каком-то уровне, в какой-то момент возникает ощущение, что я этому не верю.
К. Ларина
―
Конечно. Ну всё, я думаю, что мы все свои долги отдали. И даже больше - получим их обратно. Обратка будет, я тебя предупреждаю, обязательно.
И. Петровская
―
В заключение при всем при том я могу только поздравить создателей, продюсеров этого сериала, что они всё равно в чем-то угадали. И зрители (не потому, что они в изоляции - сегодня выше крыши всяких зрелищ, любых, на любой вкус) зрители сюда пришли и почему-то это смотрели. Значит, что-то там всё-таки находится. Значит, как минимум, понятно, что не только всякая развлекуха-веселуха нужна сегодняшнему человеку в любой ситуации. Вот это, мне кажется, победа. Поздравляем от души! Так не держать, но продолжайте, пожалуйста, самосовершенствоваться.
К. Ларина
―
Я буквально зацеплюсь за эту тему - просто в качестве рекомендации и в качестве информации хочу напомнить нашим слушателям. Многие из вас, я знаю, интересовались этим проектом «Дау» - огромным мультимедийным проектом, большей частью которого является как раз кино. Кино на стыке документального и художественного. Вот наконец-то этот проект запущен в интернете. Просто набираете три буквы «Дау», заходите на сайт.Это большой сайт с разными услугами. Там про всё рассказывается. Планируется выложить все 700 часов съемок, которые были сделаны за годы работы над этим проектом (не знаю, как по-другому его назвать). И там они потихонечку выкладывают уже смонтированные картины, 2 из которых уже были представлены на фестивале в Берлине. Это фильм «Наташа» и фильм «Дегенерация» или «Вырождение». И вот буквально с пятницы прибавилось еще 2 или 3 картины из этого проекта.
И.Петровская: К "Дау" я пока побаиваюсь приступать
Обращаю ваше внимание: пожалуйста, кому интересно, приходите и посмотрите. Особенно на фоне «Зулейхи», скажу я вам, это просто другой мир. Мир такой обжигающей и страшной правды (и правды быта в том числе), который, конечно, дает совсем другую точку отсчета для исследования художественных произведений на историческую тему.
Больше ничего не буду говорить. Могу только анонсировать свое интервью с Ильей Хржановским, автором и режиссером «Дау». Мы с ним записали интервью. Оно будет в рамках «Культурного шока» в воскресенье. Но я знаю, что и Ксения Собчак сделала большой выпуск своей передачи на канале «Осторожно, Собчак» с Ильей Хржановским. Я, правда, не видела. Ты посмотрела, Ира, нет?
И. Петровская
―
Нет, еще нет. И «Дау», честно скажу - после того, что я начиталась, разных впечатлений и мнений, что-то я пока побаиваюсь к нему приступать.
К. Ларина
―
Очень тяжелое зрелище.
И. Петровская
―
Да, хотя сам Илья Хржановский мне очень интересен. И мы с тобой, по-моему, уже тоже обсуждали его интервью Ольге Романовой. Помнишь, на канале «МРР» в рамках Берлинале, Берлинского кинофестиваля, она у него тоже брала большое интервью. И в целом мне это, безусловно, интересно. Но вот эта моя трусость пока меня немножко удерживает от приобщения.
К. Ларина
―
Я могу сказать, что я тоже в этом смысле человек достаточно уязвимый. Мне тяжело смотреть многие вещи. Но мне было интересно. С самого начала, как только начался этот проект, я за ним следила. Мне было очень интересно, что из этого выйдет. Помнишь, мы с тобой даже собирались поехать в Берлин на премьеру. Но в Берлине у них даже не состоялось этой премьеры, у них не получилось. Сейчас, мне кажется, людям с подвижной эмоциональной системой, скажу я так, будет даже легче. Потому что, во-первых, это очень интимные отношения с произведением. Ты сидишь буквально один на один. Во-вторых, ты всегда можешь отключить и отдохнуть. Или, может, вообще от чего-то отказаться. В этом тоже ничего страшного нет. Потому что они очень объемные, большие картины. Фильм «Наташа» идет 2,5 часа, а вот «Вырождение» идет 6 часов. Я смотрела этот фильм в течение 2-3 дней. Оно того стоит, поверьте мне. Да, там есть очень тяжелые сцены, но они не оскорбляют вашего вкуса, и они не оскорбляют, скажем так, самого права художника на это. Это очень важно. Есть люди, которые имеют право это делать, а есть люди, которые не имеют право это делать. Объясню, почему. Здесь важен вопрос целеполагания, во имя чего ты это делаешь. Во имя того, чтобы показать голые сиськи и все остальные места - это одна цель. А другая цель - рассказать о чем-то очень важном, где обнаженное тело, где некий натурализм, где сцены жестокости и насилия, которые здесь присутствуют, являются частью огромного, масштабного трагического полотна. И без этих цен это полотно не имело бы смысла. Вот так бы я сказала. Но нужно быть аккуратным, осторожным. Никто не заставляет, это точно.
И. Петровская
―
Ну, будем себя заставлять, что называется.
К. Ларина
―
Не надо.
И. Петровская
―
Нет, ну а как? Невозможно же быть в стороне от некоторых событий. Надо составить хоть какое-то представление. Поэтому я беру на себя обязательство к концу карантина что-нибудь посмотреть.
К. Ларина
―
Давай про хороших людей. Ты там посмотрела Роста, я знаю. Расскажи!
И. Петровская
―
Я посмотрела Роста. «Ещенепознер» - он куда-то делся, а потом вдруг вот сейчас возник. И мне кажется, что это интервью (по крайней мере, то, что я услышала) записано вне карантина. Видимо, было еще раньше. Ну что я скажу? Рост - это человек естественный во всех своих проявлениях. Вот он и на экране, и в жизни абсолютно всегда Рост. Он равен самому себе. И по естественности с ним сравниться могут, наверное, только дети и кошки.
К. Ларина
―
И канарейки еще.
И. Петровская
―
Нет, канарейки нет.
К. Ларина
―
Просто вспомнила, у него был любимый канарей, кенар, с которым он ходил.
И. Петровская
―
Не канарей. У него, мне кажется, ворон был.
К. Ларина
―
Кенар был желтенький.
И. Петровская
―
Ну, короче, это сейчас не имеет к этому отношения. И вот на этом фоне... Рост - это идеальнейший собеседник. Я больше того скажу: Росту вообще не нужен никакой интервьюер. Вот он садится и будет говорить. Я думаю, что если бы кому-то пришло в голову просто сажать Роста, и он бы нам рассказывал всю свою жизнь, это было бы такое антикарантинное и антистрессовое средство.
К. Ларина
―
Я тут хочу тебя остановить. Мне кажется, что это абсолютно неправильный подход. Это разные форматы, разные жанры. Уж кому, как не тебе, это знать.
И. Петровская
―
Я сейчас перейду, подожди.
К. Ларина
―
Потому что вопрос, как сделать интервью...
И. Петровская
―
Вот я к этому и перехожу.
К. Ларина
―
Авторская программа - их вот столько, выше крыши. Он прекрасен в своих монологах. Но тут же всё-таки интервью.
И. Петровская
―
Верно, да. Поэтому я и хочу сказать, что человек, который приходит (в данном случае не зовет тебя, а сам приходит - это снималась в конюшне Роста) должен это иметь в виду. И как минимум выбрать какую-то важную и верную интонацию, чтобы не было такого диссонанса между абсолютно доверительной и искренней манерой разговора Юрия Роста и какими-то для меня временами просто дикими реакциями, выражаемыми в смехе - не знаю, в каком-то как будто женском, вот этом высоком. Вторая камера (не знаю, сколько у них там камер) всё время фиксирует крупные планы. И он (я имею в виду, Солодников) не сразу ориентируется, где и когда какое выражение придать лицу. Поэтому и улыбки, и этот смех, и закидывание головы. То он лежит у него на столе практически целиком, то он закидывает куда-то ноги. Вот я всё время хочу сказать: «Уйди из кадра, кто ты?». Вот правда, честное слово. Я смотрела вчера в ночи. Не буду скрывать, правда, пару раз я немножко задремала. Но когда я снова открывала глаза, как Зулейха, мне всё время хотелось сказать: «Юра, убери, пожалуйста, из кадра - там какой-то человек тебе всё время мешает». Причем он его всё время гоняет по этой мастерской. Там в каком-то месте Юра даже говорит: «А чего тогда мы свет ставили там, когда сидим вот здесь?». Потому что ему нужна смена мизансцен и так далее. В общем, честное слово, производит какое-то впечатление практически комическое. Не сам герой Рост, который, повторяю, Рост при всех обстоятельствах, а тот человек, который почему-то решил, что он таким образом будет брать интервью. Мне казалось, что Коля Солодников уже пережил вот эти детские болезни интервьюера, когда главнее показать себя, чем героя. Или, как минимум, бесконечно показывать себя рядом и в разных позах - нечеловеческих, а иногда просто неимоверных. Но выяснилось, что нет. После перерыва эта детская болезнь интервьюера вновь вернулась и в результате, мне кажется, существенно навредила, как жанру, вот этому интервью. Еще раз повторю: Рост, даже если бы с ним разговаривал снеговик с морковкой, всё равно с такой же доверительность и с такой же искренней и натуральной, настоящей интонацией (я уж не говорю о том, какой он кладезь всяких знаний, информации, друзей и так далее) ровно так же общался бы со снеговиком. Ну тогда хотя бы было оправданно. Плюс еще снеговик к концу НРЗБ.
К. Ларина
―
Вот это вам Ира нарисовала идеальную передачу. Замечательно. Я не видела, теперь хочется посмотреть. Я не видела этого шедевра. Посмотрю. Мы опять много чего не успеваем. Просто смотрю на ваш список. На что бы я обратила внимание - что всё-таки, действительно, как заметил кто-то в фейсбуке, появилось такое понятие, как серийные интервьюируемые. Поскольку из кадра в кадр (теперь вот из инстаграма в инстаграм) ходят одни и те же люди. Вот спикеры - со спикерами у нас в стране плохо, это правда. С людьми интересными, с людьми глубокими, с людьми нештампованными, нестандартно мыслящими - ну, трудно. Их можно по пальцам перечесть. Но возникают неожиданности. Например, Евгений Чичваркин, которого интернет-публика уж точно хорошо знает, поскольку он действительно частый гость в различных сюжетах альтернативного телевидения, был в гостях у Тихона Дзядко в программе «Еще не вечер». Ты не видела это интервью?
И. Петровская
―
Чичваркина - нет.
К. Ларина
―
Посмотрите обязательно! Потому что как бы заточено на то, что с Евгением Чичваркиным в эпоху пандемии и кризиса надо говорить о пандемии и о кризисе, и об экономике, и о тех рисках, которые сейчас несут бизнесмены, и как они из этого будут вылезать. Но он такой непредсказуемый парень, такой смелый человек - я просто была поражена каким-то откровенным вещам, которые он высказывал, и очень точным. А именно о состоянии общества - российского (говорили, естественно, о России), о настроении, об атмосфере, о пассионарности, о том, что такое нынешняя власть и, собственно, как она превратилась в ту самую власть, которую она сегодня из себя представляет - этот путь, который власть успела пройти, а общество не прошло. В общем, очень неожиданное интервью. Обращаю ваше внимание на него. А Познера у Синдеевой я не видела.
И. Петровская
―
Я буквально перед тем, как оказаться здесь, у себя в квартире, в очередной раз зашла на канал «Дождь» и увидела, что там выложена вот эта беседа. Поэтому до конца не досмотрела. Естественно, оба на удаленке: Наташа у себя дома, Владимир Владимирович у себя дома. Они поначалу обсуждают, как проводит карантин Владимир Владимирович. Потом она просит его высказать какие-то свои внутренние события (вернее, поделиться) за 10 лет. Ведь «Дождь» вот-вот будет отмечать 10 лет, и в рамках этого сейчас делаются некоторые программы - как бы моя жизнь на фоне вот этих 10 лет. Впечатление, которое у меня от этого (пока - я говорю, до конца не смотрела): Владимир Владимирович - абсолютно довольный собой, жизнью и профессий человек. У него, в общем, фактически нет претензий к власти. Ну, может быть, к себе и есть, но до этого я пока не дошла. И в целом, если вы хотите получить заряд такого оптимизма и позитива, то посмотрите на Владимира Владимировича, имея в виду, что ему недавно исполнилось 86 лет. Тем не менее, меня совершенно потрясло. Я моложе Владимира Владимировича на целую жизнь (да простит он мне такое сравнение). Он до сих пор дома, в условиях изоляции, занимается с фитнес-тренером по много часов. Какой фитнес-тренер?! Я в магазин иду - возвращаюсь через 5 минут уже вся мокрая. Уже отвыкли ходить. Вот для меня какой-то удивительный пример, во-первых, вот этого оптимизма, во-вторых, редкой (тьфу-тьфу-тьфу!) физической формы, которая также ни в чем не уступает (или наоборот) интеллектуальной форме. Посмотрите, это любопытно. И плюс, конечно, он тут с Наташей тоже намного более искренний, чем со своими героями.
К. Ларина
―
Вот, кстати, получилась такая почти подводка к нашему музыкальному финалу. Поскольку, действительно, все думают о том, что будет потом, что будет дальше. И вот как раз пример Владимира Познера достоин подражания. Потому что надо себя готовить к тому, что будет потом. Песня, которая прозвучит, написана не сегодня, но она написана как будто сегодня. И она как раз ищет в море негатива тот самый позитив, который мы только-только, с трудом, пытаемся разглядеть в нашем недалеком будущем. А это недалекое будущее всё ближе и ближе. Юрий Шевчук, «Когда закончится нефть».