Человек из телевизора - 2018-01-13
13.01.2018
Подписывайтесь на Youtube-канал
«Эхо Москвы»
И. Петровская
―
Доброе утро, дорогие друзья. Здравствуйте. С вами «Человек из телевизора». И его постоянные даже не участники, а кто? – человеки. Из телевизора. Ксения Ларина.
К. Ларина
―
Доброе утро, здравствуйте всем.
И. Петровская
―
Ирина Петровская в московской студии. За звукорежиссерским пультом с нами Маша Бурсина. Доброе утро, Маша. Как обычно наши средства связи, sms +7-985-970-45-45. Твиттер аккаунт @vyzvon. И можно смотреть нас на нашем канале на Ютубе.
К. Ларина
―
На Ютубе можно и участвовать в чате. Там есть возможность комментировать и писать ваши вопросы. И по традиции, дополняя Иру, скажу, что открыла ветку прямого эфира в фейсбуке на страничке Ксения Ларина. Так что туда тоже можете приходить с вашими вопросами. И, учитывая многочисленные пожелания, я открываю там комментарии для всех. Приходите, кто хотите. Но потом закроюсь опять в норку.
И. Петровская
―
Самое главное, пишите, что хотите, но желательно в максимально корректной форме.
К. Ларина
―
Ир, давай начнем с паркетной хроники как обычно. Это же важно. Наверняка смотрела встречу Владимира Путина с главными редакторами федеральных СМИ.
И. Петровская
―
Канэшно. Но только это были главные редактора, тут важно уточнить, это печатные СМИ и агентства. То есть среди них, насколько я поняла, я внимательно смотрела, среди тех, кто сидит за столом не было руководителей электронных СМИ. Радиостанции, телевидения. И эта встреча была как всегда приурочена ко дню российской печати, который аккурат сегодня отмечается в нашей стране. С чем я тебя и поздравляю. Поскольку и ты, и я, ты много печаталась и продолжаешь в разных изданиях, ты была главным редактором журнала «Театрал». Был у тебя такой эпизод. Я вообще по жизни газетчик и не изменяю своим пристрастиям много-много лет.
К. Ларина
―
Значит, пора тебе присваивать звание заслуженного журналиста РФ. Владимир Владимирович Путин позаботился о том, что эти звания появились в скором времени. Хотела бы ты получить такое звание?
И. Петровская
―
Во-первых, он еще не позаботился.
К. Ларина
―
Он сказал, что я подумаю.
И. Петровская
―
Он сказал даже иначе, он сказал, что даст распоряжение администрации проработать этот вопрос. В ответ на просьбу такую учредить этот почетный знак, а также это звание нового председателя союза журналистов Владимира Соловьева. Не путать с нашим с тобой любимым Владимиром Соловьевым. Но это тоже телевизионный человек. И кстати, он, по-моему, последнее время был советником Добродеева как раз в той же компании, где работает его абсолютный тезка. Что я тебе скажу по поводу заслуженного журналиста. Я имею все высшие награды, которые мне в разные годы вручались тем же Союзом журналистов, только другим руководством и составом. У меня есть награды президента, президентов даже двух. Бориса Николаевича и на тот момент, нет, вторая была правительства. И тогда правительство возглавлял Путин. Поэтому мне нет ни малейшей необходимости обзаводиться званием и знаком «заслуженный журналист России», если конечно, он не дает какие-то невероятные льготы, которые мне позволят не платить за квартиру, освободить от налогов и ездить бесплатно на электричке.
К. Ларина
―
И бесплатно похорониться.
И. Петровская
―
Спасибо. Это меня будет уже меньше всего после всего волновать. Поэтому как-нибудь отправят если что.
К. Ларина
―
А как ты думаешь, кто окажется первыми в списках на предоставление этого почетного звания?
И. Петровская
―
Они были первыми, да. Поскольку в этом вопросе новый председатель союза Соловьев сказал о ветеранах, то, скорее всего, вот сейчас без дураков и без шуток, действительно начнут с ветеранов. Я не исключаю, что в их числе будут отнюдь не те, кого мы сегодня видим на разных пропагандистских государственных каналах. А будут вполне достойные люди. Я этого совершенно не исключаю. Потому что среди ветеранов очень много уважаемых людей. Да, честно говоря, и мы уже с тобой ветераны.
К. Ларина
―
Не знаю. На самом деле это не самое главное событие этого заседания. Я могу сказать тебе, что меня поразило больше всего во всем этом. Хочешь, я скажу?
И. Петровская
―
Очень.
К. Ларина
―
Я никого практически не знаю.
И. Петровская
―
Аналогично.
К. Ларина
―
Прошли времена, и вот сижу с ужасом думаю, как же так, я, журналист, который работает в профессии больше 25 лет, и я вдруг вижу перед собой элиту по сути, то есть главные редакторы федеральных печатных СМИ и могу указать 2-3 человека, которых я знаю. Начиная с Сунгоркина, поскольку он всю жизнь там сколько я себя помню, он главный редактор «Комсомольской правды». Ну и там Дмитрий Киселев, которого мы знаем как телевизионщика, хотя он здесь присутствовал как глава агентства информационного. А всех остальных вообще не знаю. Я с трудом…
И. Петровская
―
Владислав Фронин.
К. Ларина
―
Я его в лицо не знаю хорошо. Потом там человек, который задавал вопрос про Навального, допустим. Кто этот человек. Я с трудом прочитала табличку, написано: Сергей Яковлев. Что он возглавляет, скажи мне.
И. Петровская
―
«КоммерсантЪ». Главный редактор.
К. Ларина
―
Вот видишь.
И. Петровская
―
Я его тоже не знала в лицо.
К. Ларина
―
Вот мой вопрос к тебе как к ветерану. Что случилось? Это кто такие люди. Технократы. Это какое-то новое поколение. Хотя там разные люди, есть молодые, есть среднего возраста, есть старшего. Но все равно, раньше возглавляли газеты личности, мы их знали все в лицо. Кто сегодня остался? Муратов, Сунгоркин.
И.Петровская: Нет ни малейшей необходимости обзаводиться званием и знаком «заслуженный журналист России»
И. Петровская
―
Муратов уже, кстати, не главный редактор. Теперь Сергей Кожеуров в «Новой газете». Ой, я не знаю, во-первых, безусловно, происходит смена и поколения и элит, как ты говоришь. Но с другой стороны мне кажется, это отражение может быть иной ситуации. Что в предыдущие годы при Ельцине в частности, да и при Горбачеве тоже люди, возглавляющие заметные и, в общем, все практически печатные СМИ, они были на виду. Они были постоянно приглашаемы в разные программы, они формировали некоторую повестку. К ним прислушивались.
К. Ларина
―
Потому что они сами по себе были личностями.
И. Петровская
―
Конечно. Я могу вспомнить, с кем я работала. Работала с Егором Яковлевым. Это просто глыба. Матерый человечище. Светлая ему память. И более того, все, к чему он прикасался – все в результате начинало жить какой-то новой жизнью и в результате это вошло в историю российской журналистики. Начиная от журнала «Журналист», который он кстати возглавлял в свое время и заканчивая «Общей газетой». Были «Московские новости», не самый короткий период это Гостелерадио. Но это, правда, абсолютно личность, который мог говорить в глаза царям ту правду, которую может быть они не хотели слышать. И в разные годы даже самые демократичные руководители типа Бориса Николаевича не выдерживали его свободолюбия и из Гостелерадио Егора Владимировича попросили в весьма неприятной и некрасивой форме. Дальше «Известия». Игорь Голембиовский. Тоже глыба. Тоже человек абсолютно со своей историей, биографией. Первый избранный, кстати, главный редактор на нашем пространстве российском. Сейчас мне кажется в каком-то смысле те, кто люди, которые становятся руководителями печатных сим, агентств, они действительно ты права, наверное, технократы. Совершенно не имеет значения, кто из них Петр Иванович Иванов или Иван Петрович Петров будут возглавлять тот или иной ресурс или агентство. Или газету. Потому что от этого все равно ничего не изменится.
К. Ларина
―
А чем ты это объясняешь?
И. Петровская
―
Ну как, потому что есть некое общее руководство, мы понимаем, откуда оно исходит. Поэтому сказать, что есть какая-то самостоятельная редакционная политика и повестка можно по отношению к очень-очень нынешним редким изданиям, к которым, в частности относится «Новая газета».
К. Ларина
―
А больше ты никого не назовешь.
И. Петровская
―
Ну вот хорошо, наверное, в каких-то случаях еще кто-то где-то временами.
К. Ларина
―
Ну кто? Нет.
И. Петровская
―
Но в общем и целом, конечно, ситуация изменилась и если говорить о сегодняшнем празднике журналистском, то это такой уже праздник, простите меня за банальность – со слезами на глазах. Что сегодня происходит вообще с журналистикой. С печатной журналистикой. Причем тут совокупность всяких факторов, как идеологическая, политическая, так и экономическая в первую очередь. Потому что газеты сегодня особенно с трудом большим выживают. Да и вообще стоит такой вопрос: а выживут ли бумажные издания, например. Хотя я уверена, что они должны выжить.
К. Ларина
―
Кстати, тоже вопрос по поводу бумажных изданий. Для меня загадка. Потому что я смотрю, что в Европе и Америке очень популярна бумага. Без нее люди не начинают утро. И газеты покупают и причем толстые газеты ежедневные, которые самые классические, которые мы знаем по мировой истории прессы. Я не очень понимаю, почему у нас такая проблема возникла. Что случилось. Ведь газет в доме нет. Ты вспомни, когда ты последний раз видела у себя в доме газету. Ну может быть ты свою.
И. Петровская
―
Я свою иногда беру здесь на «Эхе» и приношу ее. А так, в общем, сталкиваешься с чудовищной ситуацией, когда не на чем почистить селедку реально. На самом деле ведь это было особое удовольствие - утром достать свежую газету из ящика и за завтраком ее читать. Я, например, терпеть не могла, когда до меня кто-то уже в доме газету читал. Меня почему-то это как внутренне задевало и мне хотелось быть первой по отношению к такому абсолютно еще пахнущему типографской краской шуршащему…
К. Ларина
―
Вот как ты думаешь, что случилось. Дело не только в Интернете. Там любой тебе скажет, отвечая на этот вопрос, что Интернет все заменил. Мне кажется, что что-то еще другое. Книжку же не заменил Интернет. Не заменила электронная книга. Мы по-прежнему любим их покупать, читать на бумаге книги. Причем не только старшее поколение, но и вполне себе молодые люди. Учебники, книжки, все равно они пользуются популярностью как предмет первой необходимости. А с газетами такого не происходит. Может, потому что действительно какого-то разнообразия нет. Абсолютно все равно, какую газету ни возьми, везде одно и то же прочтешь. Как в старом советском анекдоте: я тебе попереключаю. Тот же случай, только с газетами произошел. Может быть, с этим это связано.
И. Петровская
―
Нет, еще я думаю связано, конечно, с экономикой. Потому что огромные проблемы были и, наверное, остаются с распространением, подпиской. Особенно в регионах. Потому что плюс ко всему, а может быть первично - у людей реально не хватает денег сегодня. И цена на подписку повышается не оттого, что газеты хотят как-то разбогатеть на этом, а потому что в эту цену, в том числе входит и доставка, и распространение. И печать. И все, что угодно. И вот эта вся экономическая ситуация, она мне кажется, в общем, может быть, и отчасти была спровоцированной, специально вызванной. Чтобы отучить людей подписываться на любимые газеты, читать эти газеты. Те, кто могут – да, читают в Интернете. А старая гвардия, которая привыкла в принципе читать газеты, она часто лишена этой возможности. Уж я не говорю о том, что конечно, газеты до такой степени многие изменились, переформатировались и превратились в свою противоположность, что оскорбленные этим постоянные читатели и подписчики реально отвернулись и просто перестали как-то деньги в это вкладывать. Ну что тут далеко ходить, например газета «Известия», я давно к ней не имела никакого отношения и касательства…
И.Петровская: Сказать, что есть самостоятельная ред. политика можно по отношению к редким изданиям
К. Ларина
―
Я даже не уверена, знаешь ли ты, кто там главный редактор.
И. Петровская
―
Теперь даже уже честно тебе скажу, толком не знаю. Но просто это в какой-то момент уже лет пять что ли, какой пять, больше уже. Превратилось просто во что-то, совершенно другое. А очень важно для любой газеты, что читают поколениями. Когда я работала в «Известиях», то многие читатели говорили, что у нас «Известия» подписывал прадедушка, дедушка, папа. А теперь по инерции, допустим, подписываю и читаю я. И точно также ты говоришь, в Европе, Америке. Поколениями да, люди подписывают одну или две или сколько угодно газет или покупают и читают их, потому что такая привычка. Привычка эта была, к сожалению, убита на корню и это тогда уже можно говорить о вине владельцев, издателей. И тех людей, которые были согласны превращать некогда респектабельные, как уже в указанном случае газеты в какую-то совершенно иную или просто в свою противоположность.
К. Ларина
―
Еще одна вещь, которая меня поразила в картинке телевизионной встречи с этими главными редакторами. Я вдруг увидела знамя красное с профилем Сталина и Ленина. Меня это совершенно потрясло. Я поняла, что это редакция «Комсомольской правды» принимала гостей. Но это что у них типа декор такой как бы постоянный или они расстарались специально для такого мероприятия, чтобы Владимиру Владимировичу было приятно. Как ты думаешь?
И. Петровская
―
Я думаю, что, наверное, постоянный декор. Скорее всего, это такой конференц-зал у них, который может быть декорирован таким образом, в котором представлены разные этапы исторического пути газеты. Но вот, скорее всего.
К. Ларина
―
А я других не увидела, других этапов. Я увидела там только красные знамена, одно из знамен с профилем Сталина. Я не уверена, что это знамя с профилем Сталина у них постоянно висело на стене. Мне кажется, были какие-то периоды, когда это было сделать невозможно, неприлично и стыдно. Такие знамена вывешивать. Может быть, я ошибаюсь. Интересно даже, что скажут обитатели этой редакции. Были ли времена, когда этого знамени там не было. Это о многом кстати говорит.
И. Петровская
―
Не знаю, не могу тебе ответить совершенно на этот вопрос. Потому что после того как «Комсомольская правда» сгорела, как мы знаем редакция, и они куда-то переехали, с тех пор…
К. Ларина
―
А знамя-то сохранили.
И. Петровская
―
Выносили из огня. Как положено. Это первое, что надо спасать в огне. А на самом деле это первая была, кто-то написал, первая открытая встреча Путина с главными редакторами. Потому что в предыдущие разы это бывали, как правило, закрытые встречи, на которых все-таки видимо, я так предполагаю, главные редакторы задавали, в том числе и разные неудобные вопросы руководителю государства. А здесь очевидно все дошло до той степени консенсуса и такой милоты, что уже даже нечего скрывать. И мы видим, что большинство…
К. Ларина
―
Степень открытости колоссальная. Мы дожили до этого. Власть открыта.
И. Петровская
―
Большинство участников этой встречи, если не сказать, что просто абсолютное большинство задают такие вопросы, которые и нет никакого смысла скрывать или выносить за кадр. Все открыто, пожалуйста.
К. Ларина
―
В принципе у нас все встречи теперь открыты и доступны. Потому что действительно чего тут скрывать.
И. Петровская
―
Все свои.
К. Ларина
―
Встреча с деятелями культуры, встреча с рабочими Тверского, Уральского, какого угодно, Московского, Волгоградского завода. Ну слушай, мы это все прожили, опять же давай вспомним это время золотое. Когда этими встречами нас кормили круглые сутки по телевизору. Сегодня это время вернулось в какой-то извращенной просто форме. Просто неприличной. Кстати я не исключаю, что следующий этап, когда главными редакторами будут нанимать каких-нибудь специальных статистов или артистов. Поскольку, в конце концов, чего тут уже мучаться. Зачем нам любоваться на никому неизвестных главных редакторов, когда можно собрать интересных людей, с интересными лицами. Как это уже бывало на некоторых заводах. Наверняка ты об этом слышала. Когда там человек задает вопрос Владимиру Путину, такой яркий, красивый вопрос, по-моему, связано было с выдвижением его.
И. Петровская
―
Это на Горьковском автозаводе, по-моему.
К. Ларина
―
Да, да. А потом выяснилось, что это, в общем-то, человек, специально обученный. Чуть ли ни в театральном институте.
И. Петровская
―
Там еще были смешные фотографии оттуда же, когда группа рабочих в специальных красивых спецовках отглаженных, а у них от уха тянется проводок от рации или наушника. Ну, в общем, понятно, вы рабочие в штатском.
К. Ларина
―
Да, мы в таких декорациях уже жили. И как-то даже не обращали внимания. Не очень хочется, конечно, опять сюда возвращаться.
И. Петровская
―
На самом деле плюс ко всему, как мы понимаем, начался этот самый предвыборный чес. И мы в течение ближайших двух месяцев, конечно, будем наблюдать только лишь его усиление. По несколько встреч на дню с главными редакторами, с детьми одаренными, с волонтерами, с рабочими. И меня в этом смысле, кстати, волнует только одно – а вот этот прописанный в законе принцип равенства всех, кто зарегистрирован. Можно, конечно сказать, что это действующий президент и у него совершенно иные, равенства не может быть, он находится на работе…
И.Петровская: Два мэтра и Юрий Дудь, которого, тоже видимо, скоро можно будет так называть
К. Ларина
―
Так тебе и скажут.
И. Петровская
―
Так и скажут, да. Но у других зарегистрированных кандидатов в принципе, а впрочем, как и в предыдущей предвыборной кампании, конечно, есть повод обращаться за нарушением этого принципа всеобщего равенства. Для них.
К. Ларина
―
Кого бы ты хотела увидеть и услышать из претендентов на этот пост.
И. Петровская
―
Я бы никого, честно говорю. Но уж если вы показываете столько времени одного, я за справедливость исключительно. А так я бы с удовольствием обошлась бы без каждого из них. С Ксюшей Собчак хотя бы весело. Иногда временами бывает. Или, по крайней мере, она умеет делать это ярко и использовать разные информационные поводы. Не просто для того, чтобы показывать, как она там встречается со своим электоратом, а для каких-то заявлений, достаточно ярких выступлений. А все остальные предсказуемы и посему не вызывающие ни малейшего интереса. Я послушала несколько выступлений нового кандидата Грудинина, это конечно тоже та еще песня и сказка.
К. Ларина
―
Но он хотя бы оригинальный.
И. Петровская
―
Очень оригинальный. Исключительно оригинальный. Ну и плюс какое-то новое лицо, что по-своему интересно только не в большом количестве. Потому что когда бывает подряд несколько выступлений, ты понимаешь, что там, в общем, ничего особенно оригинального нет. И, конечно, меня очень порадовал еще один выдвиженец. Тристан Присягин, его правда, не зарегистрировали, но с его участием, конечно, предвыборная кампания заиграла бы какими-то особенно яркими и привлекательными красками.
К. Ларина
―
Ну вот видишь, Екатерина Гордон уже сняла свою кандидатуру. С предвыборной…
И. Петровская
―
Я рыдаю.
К. Ларина
―
И давай напомним нашим слушателям, что средства связи все работают, и, может быть, во второй части мы какие-то вопросы и предложения процитируем. Я вижу, у меня здесь есть чем поживиться. Есть какие-то вещи, которые я, например, не видела. Но, может быть, ты это видела. Фильм, сериал на «Культуре» упоминает наша коллега Алена Солнцева. Который посвящен ценностям, как они менялись в течение 20-го века. Ты это не видела, этот сериал?
И. Петровская
―
Ты говоришь ценностям.
К. Ларина
―
Да, «Потеря невинности» называется.
И. Петровская
―
Кусочки. Там было любопытно.
К. Ларина
―
Документальный сериал, который очень интересный. Я тоже на него обратила внимание, но как-то так не приклеилась к телевизору. Но хочется посмотреть. Поэтому давайте еще раз напомним, что мы вас ждем и на фейсбуке. И на Ютуб-канале в чате и естественно на sms.
И. Петровская
―
А сейчас мы плавно, медленно переходим к новостям. И через буквально считанные минуты снова встречаемся в студии в программе «Человек из телевизора».НОВОСТИ
И. Петровская
―
Мы продолжаем нашего «Человека из телевизора». По-прежнему с вами Ксения Ларина на одном конце нашего моста. И я здесь в московской студии Ирина Петровская. И давай перейдем к чему-то, что мы посмотрели и у меня есть самое сильное впечатление этой недели. Оно не связано с телевидением как таковым. Но оно относится к разряду визуальных искусств.
К. Ларина
―
Юрий Дудь.
И. Петровская
―
Да.
К. Ларина
―
Опять, как ни крути, «Человек после войны» называется мини-фильм маленький, там 35 минут. Который посвящен человеку, который впервые попал на пленку Юрия Шевчука в 1995 году. И эту пленку, кстати, показал Дудь в программе с Юрием Шевчуком, о которой мы в прошлый раз говорили. И там один из героев Олег Ситников нашелся, как я поняла благодаря как раз зрителям. Зрители написали Юрию Дудю, что они этого человека знают, знают, где он живет. И Юрий взял камеру, оператора, группу и поехал к нему в Калининград. Нашел его. И собственно такой портрет, который превратился в целую биографию страны и времени. Получился удивительной силы и пронзительности. Я, например, давно уже не помню такого эмоционального стресса, который я испытала, когда смотрела эту программу. Действительно до слез. И отдельная история, тоже наверное, Ира, ты обратила внимание, как комментировали эту пленку, этот фильм зрители Юрия Дудя. Это совсем другая аудитория, которая не знает вообще ничего про это. Про эту войну, что это была за война. Кто с кем воевал. Когда это было. И получился такой мощный антивоенный посыл у всей этой истории, что это просто не может не потрясать нормального человека. Я надеюсь, заканчивая, сейчас передам слово, Ира, тебе, мне бы очень хотелось, чтобы из этого получился полнометражный документальный фильм. Я вот об этом тоже писала в фейсбуке, когда делилась впечатлениями. Безусловно, это такая заявка на большой может быть даже сериал документальный. Антивоенный. Посвященный всем нашим соотечественникам, гражданам, которых перемолола война. Та война, эта война, вчерашняя. Сегодняшняя. Будущая. Это потрясающе просто. И то, что это взгляд абсолютно другого поколения, я имею в виду прежде всего автора Юрия Дудя и те вопросы, которые он задает человеку, это конечно, дорогого стоит. И опять, как ни крути, получается главный герой, главный человек из телевизора это Юрий Дудь. Человек без телевизора.
И. Петровская
―
Еще это к вопросу о том, о чем, кстати, говорили в том эфире предновогоднем на канале «Дождь». Два мэтра и Юрий Дудь, которого, тоже видимо, скоро можно будет так называть. Владимир Познер, Леонид Парфенов и если ты помнишь, там была, безусловно, тема, что журналистика как таковая сегодня практически умерла и не имеет спроса. Юрий Дудь этим своим, не знаю как назвать, фильм, наверное, мини-фильм доказывает, что нет, ничего абсолютно не умерло. И существует в каком-то ином теперь уже формате. В общем, по сути, он провел такое самое настоящее журналистское расследование. Он нашел этого человека, он привез к этому человеку Юрия Шевчука.
К. Ларина
―
Наоборот. Они в Питер поехали.
И. Петровская
―
Да. Понятно, что продемонстрирована эта пленка. Притом, самое пронзительное в этой пленке то, что из всех ребят, которые там в Грозном снимались для камеры Юрия Шевчука в 1995 году, уцелел единственный этот самый…
К. Ларина
―
Это тоже вопрос, они не говорят впрямую.
И. Петровская
―
Шевчук об этом говорил.
К. Ларина
―
Это неизвестно.
И. Петровская
―
Шевчук в том эфире говорил, что из всех ребят, кого он снимал в этот именно день, из этой группы, их там не очень много, человек может 10, остался в живых один – Олег Ситников. Дай бог, если на самом деле уцелело больше. Поэтому это абсолютная такая глубокая, очень важная для сегодняшнего особенно нашего у многих шовинистского сознания работа. Я имею в виду зрительского. Большинства, которое приветствует все эти - «шапками закидаем», «войдем в Киев», как любят нынешние говорить, только дайте нам срок и Прибалтику завоюем и кого угодно. Вот, пожалуйста, это биография человека и вообще биография всей жизни его. А через него, конечно, поколения, которое попало в эту мясорубку, которое доказывает, до какой степени перемалывает действительно людей это участие в этих конфликтах, которые не назовешь какими-то праведными. Кстати об этом там тоже идет речь. Одно дело, когда воевали в Великой Отечественной войне за свою родину, а другое дело, когда воевали неизвестно за что. В общем, абсолютно …
И.Петровская: Многое из того, что происходит за пределами самого ящика смотреть куда часто интереснее
К. Ларина
―
На самом деле даже эта мысль, которую ты высказала насчет сравнения. Есть праведные справедливые, несправедливые войны, даже мне кажется, что она здесь не столь важна. Есть вещи выше. Это в принципе антивоенная получилась история. Антивоенный фильм Юрия Дудя. Поскольку, если ты помнишь, там неожиданно вдруг одна из близких родственников нашего героя Олега Ситникова, его тетя, собственно, которая его воспитывала, как я поняла, которая дитя войны, как она сама про себя сказала. Она неожиданно стала тоже представителем от целого поколения. И именно она поддерживала эту мысль антивоенную, что любая война это ужас и страдания и кошмар. Никаких войн не должно быть. Ни справедливых, ни несправедливых. И вот этот мостик между Великой Отечественной войной, Второй мировой войной, между другим временем и сегодняшним днем, эта женщина неожиданно вдруг оказалась этим мостиком, этой связующей нитью времен. Когда она говорила про Сирию, про Ливию. Про Украину, зачем мы это делаем. Это, конечно поразительно. Какой там замечательный мужик из как я поняла ветеранской организации, который, собственно, помог Олегу Ситникову прийти в себя, что называется, и обрести какую-то почву под ногами, который устроил его в эту комнату в этом доме ветеранов. Который вообще его вытащил, что называется, из какого-то абсолютного дна человеческого. И еще это кино про то, что такое война в голове. Которая не уходит, ее нужно самой доставать из себя. Нельзя в себе это хранить. Это не воспоминания о победах, а воспоминания о страданиях, о боли, о смерти. Об ужасе. Именно об этом ужасе больше всего говорилось в фильме. Это меня, конечно, поразило. Я впервые это видела. Абсолютно не вписывается ты права в сегодняшний тренд времени. В сегодняшнюю атмосферу. В сегодняшнюю идеологию государственную. Абсолютно перпендикулярная сегодняшнему дню картина. Еще раз просто говорю огромное спасибо. Я очень рада, что молодежь это кино смотрит.
И. Петровская
―
Да, но и на самом деле я думаю, что там просмотров тоже уже сопоставимо, как много и часто бывает у Юрия Дудя, с реальной аудиторией большого канала. А в некоторых случаях даже и превышает аудиторию нескольких программ. В этом определенный парадокс нынешнего времени. И вообще многое из того, что происходит за пределами самого ящика смотреть куда часто интереснее, потому что там есть ощущение воздуха, дыхания свободного. Свободы как таковой. Когда человек не думает: а что ему за это будет. Я не в том смысле, что безответственные люди. А просто понятно, что никто не держит Дудя за руки, никто не грозит ему увольнением. И это очень важное для этой творческой свободы сознание, которое придает человеку и сил и каким-то образом еще больше его талант активизирует и позволяет реализовать. Поразительные вещи. И я смотрю по нашей ленте фейсбучной, что безусловно, за каждой новой работой Юрия Дудя следит огромное количество людей. Разных совершенно возрастов. Разных пристрастий. Просто, во-первых, начнем с того, что просто это интересно. Почти всегда это очень интересно. Разным, разным категориям, скажем так, зрителей.
К. Ларина
―
Потому что это ему интересно, согласись. Этот телевизор, это журналистика не с холодным носом. Это очень сильная эмоция в этом человеке есть. Эмоция, которая его и двигает, главный двигатель всех его интервью и его фильмов, кстати, мы другой еще фильм с тобой, по-моему, обсуждали. «Памяти Сергея Бодрова». По-моему был такой первый опыт Дудя, когда он сделал такой небольшой документальный фильм. И у него это получается. У него интуиция еще потрясающе развита, конечно. Это чувствуется. Как он на ощупь вроде бы идет, а получается что-то удивительное. Да?
И. Петровская
―
Абсолютно согласна и тот фильм, конечно, мы обсуждали с Сергеем Бодровым и это как раз мне кажется, был первый раз, его такой выход за границы того жанра, к которому он уже приучил свою аудиторию. Потому что до этого были интервью, и вот сейчас вторая попытка выйти за эти рамки. И на самом деле это расследование, которое требует знания материала, желания, вдумчивости, интереса. И много чего еще требует. То, что действительно составляет, собственно, основу той профессии, которая сегодня часть, во всяком случае, представителей ее отмечают свой праздник в России. Ну что, от Дудя мы давай пойдем куда. Я так думаю, что надо пойти к тем эфирам, которые были на этой неделе посвящены смерти Михаила Михайловича Державина. До этого, правда, там еще были эфиры поминальные, когда умерла внучка Брежнева. И почему-то из этого устроили соревнование Малахов с Борисовым. Кто первый, вернее кто последний как выяснилось, в соревновании был, кто последний с ней разговаривал. Но дело даже не в этом. А в том, что вот эти поминальные эфиры в этих шоу были какие-то очень поверхностные. Помимо того, что опять же состязались, кто последний кого снимал. А там самое интересное было то, когда показывали фрагменты старого телевидения. Согласишься ты со мной или нет. Потому что и Ширвиндт, и Державин на протяжении многих лет участниками были и театральных встреч, и вели «Кинопанораму». И когда говорят о том, что старое телевидение советское было исключительно пропагандистским, насквозь заидеологизированным, совершенно несвободным, понимаешь, что в этом может быть какая-то и была правда, но не вся. Потому что в этих даже кусочках маленьких, фрагментах того телевидения неформального, неидеологического прорывается тоже какая-то невероятная степень свободы. Особенно для того времени я думаю совершенно поразительная. Почему многие зрители на годы запомнили и полюбили и эти программы, и эти выступления. И вот хотелось мне в этих эфирах, уж если вы сразу по горячим следам начинаете, говорить об этом больше. О том прорыве, который осуществляли эти люди творческие, абсолютно свободные. Пусть даже на небольших островках того телевидения. Ты меня слышишь, друг мой? У нас маленькая проблема. И мы ее решим, я надеюсь. Удивительным образом воздух той, даже это не свобода, это какой-то действительно… Ты меня теперь слышишь?
К. Ларина
―
Да.
И. Петровская
―
А до этого слышала весь мой монолог по поводу того… Быстро тебе пересказываю…
К. Ларина
―
Не надо, я верю, что это было прекрасно.
И. Петровская
―
Я просто хочу, чтобы ты либо подтвердила, либо опровергла. Я говорила, что в этих эфирах, которые были посвящены памяти М. М. Державина, очень мне не хватило более подробных, потому что они были, конечно, в спешке сделаны и в большей степени напирали на «мою морячку», и какие-то фильмы с участием Державина. А самое там было интересное вот эти фрагменты старого телевидения, к которому имели отношение Ширвиндт и Державин. И участие в театральных встречах и вели «Кинопанораму» и удивительным образом вроде бы идеологизированное, насквозь пропагандистское старое телевидение допускало такие вот высказывания, выступления. И оттуда веяло тоже какой-то совершенно нереальной свободой творческого человека. Вот о чем я.
К. Ларина
―
На самом деле, Ир, обрати внимание, что ничего крамольного-то они никогда не говорили.
И. Петровская
―
Ничего.
И.Петровская: Одно дело, когда воевали в ВОВ за свою родину, а другое дело, когда воевали неизвестно за что
К. Ларина
―
Форточка такая, которая была приоткрыта для творческой интеллигенции и не только, и научной интеллигенции. Это были как раз те самые «капустники» в Доме актера, которые они не снимали для телевидения. Это были закрытые встречи. Или какие-нибудь концерты полузапретных, полуподпольных исполнителей типа Булата Окуджавы и Владимира Высоцкого. Которые давались во всяких …и научно-исследовательских институтах. Или в каком-нибудь закрытом режимном предприятии, связанном с физикой, химией и прочей научной оборонкой. Это все были такие действительно форточки для того, чтобы можно было подышать. Но, возвращаясь к тому, о чем ты говорила. Все эти театральные встречи, посиделки необязательные. С байками, с какими-то песнями, пародиями, в которых действительно ничего крамольного-то не было. Но интонация этой свободы она, собственно и была главным открытием. То, что приковывало тебя к телевизору, ты не мог оторваться. Интонация, смех. Вот я сегодня подобрала для нашего финала фрагмент из таких вот театральных встреч. Это 1966 год. Уже оттепель закатилась. Это уже совсем другое время начиналось. Там как начало творческого пути творческого дуэта Ширвиндта и Державина. И они общаются там с такими патриархами советской эстрады, советского театра. Это и Ростислав Плятт, это Леонид Утесов. Собственно, ему была посвящена эта программа. Но это такое чувство свободы, теплоты, юмора. И доверительной интонации, когда люди что называется среди своих. И ты, человек, который сидит по другую сторону телевизора у себя на диване в тапочках в квартирах, в коммунальной может быть еще или в хрущевке. Ты тоже в этот круг доверенных лиц в буквальном смысле этого слова входишь. Ты согласна?
И. Петровская
―
Абсолютно согласна. Притом, что ты говоришь, что многие были полуподпольные или «капустники». То, что нам показывали даже в виде маленьких фрагментов во время этих эфиров памяти, это телевидение именно. То, что они вели «Кинопанораму», то, что они постоянно выступали в качестве участников театральных встреч. Этот жанр вообще неформальный вот этих посиделок, действительно, единомышленников. Там еще очень важно, что люди одинаково думают, у них одинаковое чувство смешного. Притом что вот сейчас, когда видишь, ты видишь уже из тех, кто конечно, сегодня жив, многие разошлись по своим тоже каким-то идеологическим квартирам. А тогда все равно, там не было политики как таковой. Но было абсолютно понятно, что люди смеются над одним и тем же. Что им там всем вместе просто хорошо и это чувство нам передавалось, зрителям. И я вот подумала, а сегодня вообще такое возможно и решила, что невозможно.
К. Ларина
―
Нет, я тебе скажу больше. Это вообще моя любимая тема. Я обожаю на эту тему размышлять. Что это парадокс абсолютный, что в то время, когда ничего было нельзя, когда невозможно было вообще ничего говорить никому ни вслух, ни написать, ничего. Было ощущение, что нормальных людей в огромной стране Советский Союз большинство. То есть своих, людей, с которыми ты на одной волне. С которыми у тебя одинаковое чувство смешного, чувства ужасного, чувства горечи, досады. Болевые точки одни и те же. А сегодня ты себя чувствуешь чужим на этом празднике жизни под названием развлекательное телевидение. Посмотри любую ту же новогоднюю программу и…
И. Петровская
―
Ужаснись.
К. Ларина
―
Вряд ли тебе захочется туда. Вряд ли ты испытываешь чувства: ой, как я хочу с ними посидеть за одним столом. С Наташей Королевой, Игорем Николаевым и Лепсом.
И.Петровская: Очевидно все дошло до той степени консенсуса и такой милоты, что уже даже нечего скрывать
И. Петровская
―
Кстати, последняя, кто пыталась и, кстати, удачно и делала, это была середина 90-х, конец 90-х - Ирена Лесневская. Которая возобновила в разных форматах эти посиделки. «Белый попугай», помнишь с Юрием Никулиным и Григорием Гориным. Иногда тоже фрагменты я смотрю, в сети кто-то размещает, это опять же еще тогда было замечательно по своей импровизационности, естественности людей. Потом еще были рождественские какие-то тоже встречи также интеллигентов, творческой интеллигенции. И, пожалуй, это последнее…
К. Ларина
―
Была попытка создать настоящий канал для интеллигенции. Да, я поняла. Слава богу, что мы успели сказать про эту пленку, которую мы поставим в конце. Памяти не только Державина, но и памяти совершенно счастливого времени, если мы говорим не о советском времени, а о том времени, которое было параллельным этой эпохе. 1966 год. Театральные встречи: Ширвиндт, Державин, Леонид Утесов и Ростислав Плятт.ПЛЕНКА