Юрий Богомолов - Человек из телевизора - 2017-10-28
28.10.2017
Л. Гулько
―
11.07. Доброе утро. В нашей студии «человек из телевизора» телекритик, кинокритик Юрий Александрович Богомолов. Доброе утро.
Ю. Богомолов
―
Добрый день.
Л. Гулько
―
Ну что же, одна из главных тем, наверное, главная тема сегодня в свете этой недели, которая была и наполнена событиями дальше некуда. Это роль того самого телевидения, о котором мы все тут говорим в субботу. Ирина Петровская и Ксения Ларина каждую субботу. Сегодня, по прошествии тех событий, которые произошли, и которые, наверное, будут происходить и дальше, я имею в виду, конечно, телевидение российское. Потому что на этом же все не остановится.
Ю.Богомолов: Если либерал, то ты должен говорить о заработках капиталистов
Ю. Богомолов
―
Да, конечно, но сначала хотел бы выразить сумму чувств по отношению к Татьяне Фельгенгауэр. Дело в том, что я лично с ней не знаком. Но я довольно постоянный слушатель «Эхо Москвы», и я различаю все голоса. Ее голос был одним из самых выразительных. И ее позиция была одна из самых чутких. И в тот тяжелый день, когда случилось это, утром я слушал утренний «Разворот», где она очень яркий сочный текст выдала в эфир. Вот меня еще тронула, конечно, солидарность журналистов «Эха». Ваших коллег. Это не часто испытываемое в нынешней жизни чувство. И я его помню в своей уже довольно продолжительной жизни несколько раз. Один раз – на пятом съезде кинематографистов, который случился еще в Советском Союзе в 1985 году. И второй раз – в августе 1991 года. И один из самых эмоциональных моментов, это когда я снова слышал голос «Эха», который был прерван путчистами. Так я сейчас жду возвращения голоса Татьяны Фельгенгауэр.
Л. Гулько
―
Скоро вернется.
Ю. Богомолов
―
Слава богу. А что касается роли телевидения, то вот что я должен сказать, конечно же, телевидение играет заметную роль. И все разговоры о том, что вот этот человек Борис Гриц это что-то отдельное, сумасшедший и так далее, это не совсем так. И я бы обратил внимание на высказывание нашего коллеги Александра Архангельского, который в фейсбуке написал: за Смердякова всегда ответственен Карамазов. Имея в виду Ивана Карамазова. Иван Карамазов никого не убивал. Но дал понять Смердякову, что это было бы желательно. И, в конечном счете, как бы подтолкнул. Что такое Иван Карамазов? Это человек, раздвоенный на себя и на черта. С которым он ведет диалог. Неприятный для себя, но это так. Вот Соловьев, который энергично пульсирует по части разжигания ненависти. Понимаете, какая штука. Он может рассказывать сколько угодно, что он всегда говорит о мире, о любви, о том, что надо понимать, но стоит немножко его посмотреть, послушать, и видишь, как, во-первых, он поощряет тот экстаз злобы, который возникает у него в его же в программе. Например, когда Жириновский производит бесконечный монолог, где грозит раздеть поляков, выпороть их розгами. И так далее. Где он сам себе позволяет по отношению к иностранным гостям говорить, что нам надоело подтирать задницу вашей стране. Предполагается. После этого такие благожелательные разговоры, ну вот была после уже случившегося программа «Вечерний разговор с Владимиром Соловьевым», где они специально посвятили часть вечернего разговора обсуждению, резонансу покушения на убийство. Где он собрал, в общем, разных гостей. От Виталия Третьякова до…
Л. Гулько
―
Иосифа Райхельгауза.
Ю. Богомолов
―
И там был специалист по Достоевскому Игорь Волгин и там был телеведущий, в общем, драматург и даже поэт и даже режиссер Андрей Максимов. Ну, были и другие люди. И вот шло обсуждение. И, естественно, Шахназаров. Шахназаров принимал наименьшее участие в этой программе. Он просто сказал, что идет борьба между Путиным и Ельциным. Вот такая борьба…
Л. Гулько
―
Ельцин, простите меня…
Ю. Богомолов
―
Ельцина нет, но…
Л. Гулько
―
Коллективный Ельцин.
Ю. Богомолов
―
Но дело его как бы живо. Путин по его предположениям изживает Ельцина, и остатки ельцинского наследия мутят воду и солидаризируются с Западом, естественно. Третьяков был прямодушен. Он отказался выражать соболезнования. Он сказал, что если ему хочется, он может это сделать лично. Телеграфом или письмом. Естественно, ничего он этого не сделал понятно. И как-то так злобно по этому случаю торжествовал. И говорил, как либералы его достали, что они уронили в грязь гордое звание либерала. Что какие они либералы, если они говорят о пенсиях для пенсионеров. То есть если либерал, то ты должен…
Л. Гулько
―
О чем говорить?
Ю. Богомолов
―
Говорить о заработках капиталистов.
Л. Гулько
―
То есть либерал - равняется – капиталист.
Ю. Богомолов
―
Да. Либерал в интересах капиталистов.
Л. Гулько
―
И Виталий Товиевич он левак.
Ю. Богомолов
―
Естественно. Ну, и был наиболее лоялен по отношению к журналистам «Эхо Москвы» это Андрей Максимов. Который сказал, что зачем вы нападаете, когда еще там такое горе, в доме повешенного не говорят о веревке. К чему это он сказал, о какой веревке, о каком повешенном. Имел в виду. Неважно, но создалось впечатление, что нашелся трезвый с благожелательным отношением. Если бы затем он не добавил, что то, что журналисты «Эха» делают из всего этого политическую историю, это отвратительно. Друзья, что значит отвратительно. А как еще можно трактовать эту вещь. Ну, естественно тут не только журналистам «Эха», но многим понятно, что этот сумасшедший, у каждого сумасшествия есть своя какая-то логика. И что-то подталкивающее к этому. Поэтому, естественно, это было связано с той активной так сказать пропагандой по отношению к либеральной оппозиции. К либеральной прессе. Естественно, нельзя было не вспомнить те сюжеты, которые появились на канале «24» по поводу той же Татьяны Фельгенгауэр.
Л. Гулько
―
И Александра Плющева.
Ю. Богомолов
―
И естественно, все это вранье могло разжигать те или иные чувства. Вы знаете, я так поскольку человек сильно не молодой, я вспоминаю 90-е годы, когда у прессы были развязаны руки в значительной степени, и я вспоминаю, что были не ангелы тогда журналисты.
Л. Гулько
―
А когда они были ангелы.
Ю. Богомолов
―
Ну, казалось бы, очень много ангелов было и недаром в первые созывы Верховного совета после крушения советской власти избирались целые коллективы. Журналисты «Взгляда» в свое время просто один за другим были избраны в депутаты. И, в общем, они были в значительной степени ангелами. Я бы так сказал. Как там дальше развивались события это другое дело. Но тогда были журналисты наемными киллерами. Информационными киллерами. Я вспоминаю Доренко, блиставшего в то время. Я вспоминаю Михаила Леонтьева, блиставшего в то время. Сейчас они как бы на заднем плане.
Л. Гулько
―
Но пар еще идет.
Ю. Богомолов
―
Но они уже как бы пенсионеры…
Л. Гулько
―
Этого фронта.
Ю. Богомолов
―
Да. Но они работали за зарплату, они не тратились душой. Они были талантливы. У них были талантливые перья. А затем на рынке медиа появился, угас спрос именно к талантливым и появился спрос к лояльности журналиста. И вот тут очень многое переменилось. Обратите внимание, как в медиапространстве, в медиасреде телевизионной я имею в виду, к 14-му году и далее стали вытесняться все талантливые тележурналисты. Начиная от Леонида Парфенова, Андрея Лошака, Лизы Листовой и еще другие. Я просто сразу не вспомню. А кто сегодня в тележурналистике работает. Пиманов? Он не только уже в журналистике, он художественный кинематограф…
Л. Гулько
―
Он кино снимает.
Ю.Богомолов: Нельзя было не вспомнить те сюжеты, которые появились на канале «24
Ю. Богомолов
―
Да. Понимаете, и вот это все работает. Это так и работает.
Л. Гулько
―
Юрий Александрович, вы сказали, что раньше Доренко, Леонтьев это за деньги. А сейчас это состояние души? Я как-то не очень…
Ю. Богомолов
―
Деньги в данном случае никто, естественно, не отменяет. Может быть они еще больше. Но тогда это были наемные, а сейчас это…
Л. Гулько
―
То есть это было честно в какой-то степени.
Ю. Богомолов
―
Это было без душевной отдачи, я бы сказал. Кроме того, тогда была очень сильно видна «игра престолов», это олигархических каких-то структур, которые боролись с одной стороны за куски собственности, с другой - за близость к власти. А когда остался один престол, первопрестольный Кремль, то естественно, все боевые товарищи тогда, они либо оказались не у дел, поскучнели, либо пошли на службу в штат. И вот здесь выяснилось, что надо еще очень сильно продаваться душой. И здесь надо было заключать сделки. И в этом смысле мы видим, что произошло с такими журналистами как Мацкявичюс, как Норкин и многие другие. В этом плане. То есть с тем же Дмитрием Киселевым, который был замечательный демократических убеждений журналист. Что-то дьявольское появилось в этом. И вот я бы хотел обратить внимание еще на стилистику этих всех телевизионных программ. Этой самой телепатии несчастной. Программа Соловьева идет в ночи практически.
Л. Гулько
―
Ну практически, да.
Ю. Богомолов
―
Я сначала подумал, боже мой, ну зачем же они свою пропагандистскую «клюкву» продают так поздно, уже все ложатся спать. А потом понял, что вольно, сознательно ли это или не сознательно, но это ход был, связанный с тем, что ведь это что-то такое темное и дьявольское. А пространство для этого есть ночь, декорация – ночь. Я понимаю, что записывается это все днем или вечером, или утром.
Л. Гулько
―
Но студия похожа…
Ю. Богомолов
―
Естественно, все декорируется под это. И то, что реально идет она в эфире именно ночью. И теперь можно обратить внимание на самого ведущего, который появляется в черном одеянии всегда, одного покроя.
Л. Гулько
―
Френч.
Ю. Богомолов
―
Одного фасона. Вообще люди, стремящиеся владеть душами других, они любят какую-то постоянную форму. Можно вспомнить Сталина, который всегда примерно в одном и том же выступал. Можно обратить внимание на Ким Чен Ына и можно обратить теперь внимание на этих людей. Они совершенно, так сказать, такого покроя. И вот это его пластика, жесты, когда он умывает руки, делает вид, что умывает руки. Когда он таким царственным жестом указывает, кому говорить можно, а кому подождите. И так далее. Это немножко напоминает вот что. Тут есть какая-то логика развития. В советское время мифологической крышей и козырьком была коммунистическая идеология. Коммунистическое завтра. Это было маяком. Когда это рухнуло, то приходят другие манипуляторы. Кашпировский, например. Вам не напоминает Соловьев Кашпировского?
Л. Гулько
―
Напоминает. И видом. И френчем.
Ю. Богомолов
―
И манерами, этой загадочностью.
Л. Гулько
―
Вообще я вам честно скажу, он еще мне напоминает вот мне этот образ Доктора Зло, который есть в «Джеймсе Бонде» и вообще в американских фильмах. Доктор Зло – вот такие.
Ю. Богомолов
―
Да, этот современный Иван Карамазов, Соловьев я имею в виду, он очень в этом смысле продолжает дело Кашпировского. Но Кашпировский беспокоился о здоровье своей паствы. Он собирал стадионы, выступал на телевидении, по телевидению вгонял больную так, что можно было ее оперировать. Я не знаю, правда, насколько безболезненно это было.
Л. Гулько
―
Сложно сказать.
Ю. Богомолов
―
Во всяком случае, это было. И вот теперь, когда Кашпировский отошел в тень, небытие. Чумак скончался. Теперь мы видим другой виток развития этой деятельности. Такой магической я бы сказал. Когда пропаганда. А вот, естественно, не самими магическими свойствами пользуется Соловьев, Киселев и другие, они пользуются тем, что разогрет параноидальный патриотизм. Такой совершеннейший, уже вышедший из берегов. С помощью естественно войны, связанной с Крымом, Донбассом. И с помощью того, что нам создан уже очень серьезный образ врага. И создана ситуация, когда мы чувствуем себя в окружении, в осаде. И снова раздаются голоса о том, что мы светоч, что мы маяк для всего прогрессивного человечества. А все остальные, кто не с нами, те против нас. Вот на этом как бы основана его деятельность. И мне кажется, что тут спираль вот этого патриотизма и я бы еще назвал – государственного нарциссизма, который у нас сегодня есть, спираль все круче закручивается и уже не знает, на что опереться. Иногда пробует на спорт. Кстати, на спорте вначале пробовали, обратите внимание, как много сразу было заявок на проведение международных соревнований крупного масштаба от Олимпиады до чемпионата мира по футболу. Мы пытались не упустить ни одного крупного турнира. И хотели использовать. Я думаю, что допинговая активность российских спортсменов при покровительстве я думаю и в том числе и государственных структур была неслучайна. Не зря. На это была надежда. Но тут подоспел Крым. И это разгорелось с новой силой.
Ю.Богомолов: У каждого сумасшествия есть своя какая-то логика. И что-то подталкивающее к этому
Л. Гулько
―
Нас упрекает Виктор, нас с вами: «У вас нетерпимость к инакомыслящим». Ну есть такой спор, он в том числе мне кажется, идет в фейсбуке. Если я не ошибаюсь. «Разве не может человек иметь другую точку зрения, отличную от вашей, вы – тоталитаристы», - пишет Виктор.
Ю. Богомолов
―
Мне нравятся эти разговоры…
Л. Гулько
―
Я специально это прочел…
Ю. Богомолов
―
Я понимаю. Мне нравятся эти разговоры, я тоже их читаю, слышу иногда. О том, что вот либералы они тоталитаристы, большевики и далее. Либералы – у них, во-первых, какие СМИ. Несравнимые, несоотносимые по мощи, по охвату, по деньгам со стороны государственных средств информации. Тот же Соловьев рассказывает, что он приглашает людей с разными точками зрения. Он приглашает людей умеренных, которые хотели бы не потерять возможности оказаться в эфире на федеральном канале.
Л. Гулько
―
Давайте сделаем паузу. Дадим слово новостям, потом вернемся в студию и продолжим разговор.НОВОСТИ
Л. Гулько
―
Юрий Александрович Богомолов, телекритик, кинокритик у нас сегодня в «Человеке из телевизора». Нас с вами дополняют: «В регионах с другими часовыми поясами пропагандистские программы идут не ночью, а в нормальное вечернее время», - пишет Сергей. Может они и рассчитаны не на Москву, где одна ситуация и Санкт-Петербург. А на другие регионы.
Ю. Богомолов
―
Тогда бы они подвинули эти программы в вечерний прайм, а регионы бы смотрели по ночам. Но решено было сделать. Дело в том, что они дают рейтинг эти пропагандистские программы. Благодаря, вот благодаря чему, я вот так скажу. Попробую объяснить. Ведь 10-е годы или было все более-менее, еще был «Дождь» и были разные точки зрения. И шли нормальные более-менее нормальные дискуссии. В том числе на федеральных каналах. Были программы, где собирались люди разных политических убеждений, и они между собой спорили. И надо сказать, была еще такая программа «Суд времени», если помните.
Л. Гулько
―
Помню.
Ю. Богомолов
―
Где бралось какое-то важное событие историческое…
Л. Гулько
―
Со всех сторон…
Ю. Богомолов
―
Со всех сторон обсуждали, голосования были и так далее. Тогда был уже тревожный звонок в том смысле, что всегда побеждали люди, которые, так или иначе, симпатизировали диктаторским режимам. Но ладно, высказывались разные точки зрения. Была еще программа «Поединок», которая и сейчас иногда выходит. Но это был своеобразный «Поединок» того же Соловьева, где был с одной стороны человек, с другой стороны человек. Были у них советники, консультанты. Помощники.
Л. Гулько
―
Группа поддержки.
Ю. Богомолов
―
Да, могли задавать вопросы и так далее. Это было более-менее в рамках. Другое дело, что тот же Соловьев на этом «Поединке» был не рефери или вернее тот рефери, который всегда играл на одной чьей-то стороне. Мало того, что он подсуживал все время, он еще и старался сам гол забить в ворота оппонента.
Л. Гулько
―
Или ногу направить.
Ю. Богомолов
―
Потом, что потом случилось. Когда началась вот эта активная фаза антиукраинская, то предварительно был из эфира убран «Дождь» практически. Он остался в Интернете только. И под смешным, вернее лицемерным предлогом. Относительно блокады Ленинграда. Затем пропагандистские все программы, ток-шоу были переформатированы. Там уже было не более-менее равное количество с одной или другой стороны, а там были обычно люди одной группы крови, как говорится, одного направления политического. Ну и пару людей из другого лагеря.
Л. Гулько
―
Которым обычно не давали говорить.
Ю.Богомолов: Это вранье могло разжигать те или иные чувства
Ю. Богомолов
―
Вот в том и дело. Если раньше такого формата программы напоминали петушиные бои, где разгоряченные люди чего-то такое все время ругались между собой и хором говорили, ничего понять нельзя было. Но, тем не менее, это возбуждало зрителей. То теперь это превратилось в нечто другое. Когда большая группа политологов определенного качества и направления получала карт-бланш и эти программы типа «Время покажет», соловьевская программа и другие программы называется избиение…
Л. Гулько
―
Младенцев.
Ю. Богомолов
―
Ну не младенцев, но мальчиков, совершенно предназначенных. И сегодня дело дошло до смешного. Приглашают людей уже, скорее всего, за деньги как бы с другой стороны. Они должны отвечать, их можно закрикивать, их можно оскорблять, унижать. Выгонять из эфира. И к всеобщей радости той группы поддержки, которая тоже за деньги существует там в студии. И что меня поражает. Вот как-то президент рассказал о своем опыте существования в подворотне петербургской. Вот у меня ощущение, что петербургская подворотня, о которой говорил Владимир Владимирович, она переехала в Останкино. И вот там совершенно по правилам этой подворотни работает. Маленький пример. Недавно сравнительно произошел случай. Вел один из бывших сотрудников «Эхо Москвы» Анатолий Кузичев программу. И там Артем Шейнин…
Л. Гулько
―
Это Первый канал, если кто не смотрит.
Ю. Богомолов
―
Да. Первый канал. Он вел программу сам и там, во-первых, опять же какие-то похабные анекдоты или похабные повороты темы. Когда Артем Шейнин говорит о дамах Трампа. Он говорит: дам, не дам.
Л. Гулько
―
Ну, вспоминая старый анекдот.
Ю. Богомолов
―
Да. Ладно, потом Трампа цитирует, когда за кем-то ухаживал, он сказал про свой сексуальный орган. Тогда Кузичев нашелся и говорит, обращаясь к одной из гостьи украинской, красивой женщине. Говорит: ну давайте с вами разыграем сценку. Давайте я буду трогать свой сексуальный орган, а как вы будете реагировать. И он начинает трогать свою лысину. И всем становится жутко смешно, что у него сексуальный орган это его череп. Вот такого рода, я иногда заглядываю на НТВ, где ведет некогда интеллигентный персонаж Андрей Норкин. Норкин не обходится практически ни одной программы, чтобы он не рассказал какой-то антисемитский анекдот.
Л. Гулько
―
Норкин?
Ю. Богомолов
―
Да, а что тут удивляться. Ему кажется, наверное, что он еврейский. А на самом деле там он с такой интонацией рассказывает, что тут сомнений не остается.
Л. Гулько
―
Слушайте, семитов в России осталось 132 тысячи. Евреев я имею в виду.
Ю. Богомолов
―
Ну хорошо, а какая мифология за этим тянется. Ну, так вот этим и пользуется. Им кажется, что они делают эту программу более народной, более человечной. Они делают ее подворотной. Все, что удается. Кроме того, есть одна черта у всех этих телеведущих, которой, видимо, они очень гордятся. Они все очень ироничны. Если раньше Петр Толстой был жутко злобен на своих программах, которые он вел. А теперь они ироничные, причем чувство собственного превосходства и собственного самодовольства просто прет. Даже я помню хорошо Ольгу Белову. Времен НТВ.
Ю.Богомолов: Хотел обратить внимание еще на стилистику этой самой телепатии несчастной
Л. Гулько
―
Она вела новости.
Ю. Богомолов
―
Она была ведущей информационных программ. Была спокойная милая женщина. Теперь она стала ведущей программы «Место встречи» называется на НТВ…
Л. Гулько
―
Она вместе с Норкиным.
Ю. Богомолов
―
Да. Боже мой, какой она стала классной дамой, ироничной, все время какая-то улыбка змеится на ее лице. А гости, особенно из иностранных государств какие-то…
Л. Гулько
―
Недоделанные.
Ю. Богомолов
―
Ученики какие-то. С плохой успеваемостью, с дурной успеваемостью. И это уже, я понимаю, что у людей, имеющих абсолютную власть, в данном случае власть в студии над людьми, у них развивается чувство безнаказанности, - нельзя ответить, мол.
Л. Гулько
―
Юрий Александрович, они верят в то, что они сами говорят, скажите мне. Меня всегда интересовал этот вопрос.
Ю. Богомолов
―
Бывает, что верят, бывает, что убеждены в этом. Но понимаете, человеку свойственно раздваиваться. Я говорил о Карамазове, его черт это он сам.
Л. Гулько
―
Конечно.
Ю. Богомолов
―
И я знаю, поскольку я занимался этим делом. Недавно выпустил книжку, был такой руководитель советского телевидения Сергей Лапин. Помните. Человек, который себя назвал солдатом партии. Это человек, который железной рукой руководил телевидением, следил, очень контролировал все и так далее. Он был совершенно уникальный книгочей. Серебряный век, обожал всю поэзию Серебряного века. Рязанов рассказывал о том, как он когда-то зашел в кабинет к Лапину и они стали читать наизусть стихи знаменитых поэтов. Сагалаев ездил с ним в какую-то командировку в поезде, и они тоже как бы состязались в знании этих стихов. Вот что такое, он как бы верил в то, что делал. Он был функционером, который работает. Выполняет задание. Когда был он уже на исходе, и он встретил руководителя и ведущего программы «Что? Где? Когда?»…
Л. Гулько
―
Ворошилова.
Ю. Богомолов
―
Да. И говорит: «Вы что делаете?» «Как что, мы учим людей думать». «Люди не должны думать, думать будут другие. Люди должны исполнять. Вы сейчас научите их обдумывать какие-то эти вопросы, потом они будут задумываться над другими». Вот и эта установка, я не исключаю, что у этих людей есть как бы две жизни. Одна – мы все знаем Константина Львовича Эрнста как очень образованного, интеллигентного, талантливого…
Л. Гулько
―
Из хорошей семьи.
Ю. Богомолов
―
Хорошей семьи. Он биолог по образованию. Он очень талантливый человек. Очень. Но ему же все это не мешает допускать то, что происходит у него на канале. И как бы очень его раздваивает. С одной стороны он позволяет себе запускать какие-то проекты интересные. Не только развлекательные. Показывать фильмы классные, скажем так. С другой стороны вот это желтое шоу «Пусть говорят». Которое способствует как бы развращению просто, раскачиванию всех табу моральных.
Л. Гулько
―
Но когда-то это должно закончиться. Это же не может продолжаться…
Ю. Богомолов
―
Когда-то это, наверное, закончится. Но, тем не менее, вот последние несколько было программ и на Первом и на Втором канале, посвященных Джигарханяну.
Л. Гулько
―
Это ужасно.
Ю. Богомолов
―
Что они сделали…
Л. Гулько
―
Я, к сожалению, смотрел на Первом.
Ю. Богомолов
―
На Первом они еще благожелательно.
Л. Гулько
―
С Димой Борисовым.
Ю. Богомолов
―
Они еще как бы его пытаются защитить. От жены. А на российском канале Малахов достал откуда-то завещание, написанное Джигарханяном якобы, и где все имущество отходит к его жене. И размахивает им. Потом они достают какую-то свидетельницу, которая слышала какой-то разговор и им оперируют. Я смотрю и с ужасом думаю, как Джигарханян это может быть смотрит. И я думаю, они же гробят человека. Человек еще живой, а они уже его завещание обсуждают.
Л. Гулько
―
Зрелище было да и на Первом совершенно ужасное.
Ю. Богомолов
―
Да, конечно. О чем говорить.
Л. Гулько
―
Просто очень жалко Армена Борисовича.
Ю. Богомолов
―
И вот именно. Еще человек живой…
Л. Гулько
―
Дай бог ему здоровья.
Ю. Богомолов
―
И как это можно все делать. Я объясню так, что эти программы, они же тоже очень эволюционируют. Я же очень хорошо помню первые опыты Малахова на Первом, ОРТ еще по-моему. Когда была программа «Большая стирка». Где сидели в ряд люди, и чего-то такое им задавали вопросы, они чего-то отвечали. Тогда это была такая еще более-менее, но уже довольно противная программа.
Л. Гулько
―
Темы были соответствующие.
Ю. Богомолов
―
Потом было «Пять вечеров», а потом это «Пусть говорят», где скандал это такая радость для ведущего, где, если Кашпировский ударил кого-то, какого-то человека, в советское время это бы вырезали естественно. Не показали. А здесь просто рады.
Л. Гулько
―
Рейтинг же прыгает. Наверное. Я так думаю.
Ю. Богомолов
―
Это все шло по спирали закручивающейся. И что интересно - в этих программах часто принимали участие в той или иной степени деятели медиабизнеса и депутаты…
Л. Гулько
―
Всяких дум.
Ю. Богомолов
―
Да. Где они светились. Почему они участвовали. Потому что это рейтинг программы. А им очень важно светиться в этих программах. Они с радостью принимали и принимали в этом полоскании грязного белья или чистого белья. Это все были и есть такие агентства ритуальных услуг. Похорон, юбилеев, справления дней рождения. И так далее. Вот эти агентства, которые специализируются на подобных вещах. И, конечно же, эти программы, которые были сначала днем, для домашних хозяек, эта «Большая стирка» была для домашних хозяек, потом все ближе и ближе к прайм-тайму, а в прайм тогда шли сериалы или фильмы. И, в конце концов, руководители каналов поняли, что эти самые фильмы и сериалы можно отодвинуть туда вниз, в глубокий вечер, и тем самым растянуть прайм, а сюда можно взять вот эти программы. Поэтому здесь все достаточно скверно. Так вот, я говорю о том, я думаю, что и Борис Добродеев очень интеллигентный человек, я знаю его отца, знаменитого документалиста, сценариста. И сам он исторический, по-моему, факультет заканчивал. И когда он переходил с НТВ на ВГТРК, я очень хорошо помню, когда он сказал, что если что-то будет не так на подведомственном ему канале, он обязательно уйдет. Но если он не уходит, значит, все для него так. Значит, он сумел располовинить, очевидно, себя.
Ю.Богомолов: Люди, стремящиеся владеть душами других, они любят постоянную форму
Л. Гулько
―
Смотрите, нас с вами просят вспомнить грядущий юбилей революционный. Кто-то называет Великая Октябрьская революция. Кто-то переворотом. И здесь вспоминают передачу «Агора».
Ю. Богомолов
―
Да. Была неделю назад программа.
Л. Гулько
―
Как раз о Ленине.
Ю. Богомолов
―
Она была посвящена образу Ленина. Были приглашены автор последнего исследования о Ленине Лев Данилкин. Талантливый человек, не могу ничего сказать. Это с одной стороны, был приглашен Юрий Пивоваров, историк с другой стороны. Кто еще там. Что я хочу сказать…
Л. Гулько
―
У нас с вами, Юрий Александрович, четыре минуты приблизительно.
Ю. Богомолов
―
Михаил Ефимович Швыдкой, который ведет эту программу, человек опять же очень образованный.
Л. Гулько
―
Согласен на сто процентов.
Ю. Богомолов
―
Очень умный. Он, как и в «Культурной революции», его предыдущей программе, ведущий, который умеет балансировать. Он не тот человек, который обязательно кому-то подыгрывает. Он умеет балансировать. Но что тут в данном случае произошло. Да, и там был Хотиненко, автор того фильма, который снят специально «Демон революции» о Парвусе. И там естественно образ Ленина должен мелькать и должен быть. И вот если Данилкин сказал, что Ленина напрасно затмили Сталиным, Сталин это Луна, сказал он. А Ленин это Солнце. И есть Солнце и все разговоры о том, что кого-то угробил, убил и так далее, это все… Важно, чего он добился.
Л. Гулько
―
Цель оправдывает средства.
Ю. Богомолов
―
Я почему говорю об этом, потому что все исходят из того, что идея приоритетна перед человеческой жизнью. Идея. И действительно Ленин в данном случае человек рациональный, идеологически абсолютно рациональный. И вот тут мне хотелось бы увидеть человека, который бы немножко вспомнил фильм о Ленине, а именно «Телец» Александра Сокурова. Где он показал, какой крах потерпела сама идея Ленина в личностном его плане. Он не может помножить там какую-то цифру на другую цифру. И говорит: «Как множить». Спрашивает Надежду Константиновну. «Столбиком, Володенька, столбиком». Вот когда человек все поставил на рациональную основу и будущее и настоящее, тогда ему действительно наплевать на человеческие жизни. На человеческий материал. Для него это материал. Людская масса. Поэтому я, естественно, буду с любопытством ждать фильма Хотиненко, который снял очень плохой биографический фильм про Достоевского. Но мало ли… Вдруг. Да, а Хотиненко сказал, что Ленин для него консервная банка неоткрытая до сих пор. И она ему напоминает ту самую консервную банку, которая у Джером К. Джером была, которую пытались открыть, ее мяли, били и так далее. Не открыли. А он открыл. Он открыл, потому что он узнал, как Владимир Ильич в Цюрихе накануне революции катает тележки. Помогая какому-то… И это для него стало открытие. Он увидел человека Ленина.
Л. Гулько
―
Не надо открывать консервную банку. Мне кажется. В этом случае. Юрий Александрович Богомолов, телекритик, кинокритик был у нас сегодня «человеком из телевизора». Спасибо вам огромное и до встречи. До свидания.
Ю. Богомолов
―
Спасибо. До свидания.