Человек из телевизора - 2017-01-21
21.01.2017
Л. Гулько
―
Мы начинаем нашу передачу «Человек из телевизора». Здравствуйте, Ира.
И. Петровская
―
Доброе утро. Я увлеклась своими записями.
Л. Гулько
―
Да, действительно, что в ваших записях. Самое главное.
И. Петровская
―
Я думаю, никто не будет спорить, что самое главное, конечно, американская я бы сказала комедия. Вернее так, для самих американцев это для кого-то для значительной даже части это драма, трагедия. А поскольку к ней прикоснулись очумелые ручки наших пропагандистов, то в нашем исполнении в российской версии это обрело к концу этой недели, по крайней мере, все признаки либо комедии, либо совершенного фарса. Завершилось все это вчера большим праздником, притом, совершенно неожиданным. Потому что в программе канала «Россия» уже на исходе, когда закончилась инаугурация, обнаружился новогодний парад звезд. Но вот ничто не предвещало, потому что и новый год прошел и старый новый год, и вдруг нате вам, это как бы примета праздника, безусловно.
Л. Гулько
―
«Мелодии и ритмы зарубежной эстрады».
И. Петровская
―
Нет, «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады» это шедевр. А то, что мы видели это были пародии на женщин политиков, например, на Ангелу Меркель, на Хиллари Клинтон. На Терезу Мэй. Достаточно я бы сказала беспардонные и даже можно сказать безобразные пародии. Дальше была пародия на самого Дональда Трампа, который за эти недели превратился в абсолютного героя. Я должна сказать, что пародия была добрая. Он как бы приезжает в Москву и просится на аудиенцию к Владимиру Путину. Владимир Путин, естественно, не присутствует ни в каком виде. Ни в реальном, ни в пародийном. Но кто-то там говорит его голосом: да, возможно, есть минутка. После чего радостный Трамп исполняет какой-то музыкальный номер. В общем, это честно вам скажу, было за гранью моего понимания о прекрасном. Прекрасного. А на Первом канале абсолютная примета праздника и в первую очередь нового года – огромный, несколько часовой концерт Максима Галкина.
Л. Гулько
―
Я иногда…
И. Петровская
―
Подсматривали.
Л. Гулько
―
Поскольку я смотрел инаугурацию на двух каналах: Евроньюс и РБК, они вели прямые трансляции.
И. Петровская
―
Да, к этому мы еще придем.
Л. Гулько
―
Но просто реклама какая-то шла, я так щелкал по телевизору и попадал на Галкина.
И. Петровская
―
Там тоже были шутки политические. Например, шутка, что Владимир Путин звонит Бараку Обаме, приглашает того напоследок отдохнуть в Крыму, и наконец, дальше характерная мимика – загореть. Зал рыдает просто, умирает. Ну, в общем, получили все удовольствие. Потому что в конце этого трудного дня, видимо, в этом остро нуждались. Предрек этот праздник еще неделей раньше Владимир Вольфович в «Воскресном вечере» у Владимира Соловьева. Он так сразу и сказал, что все россияне 20 января должны побриться, вымыть шею, накрыть стол. И сесть за стол, налить у кого что есть и отметить это событие, потому что на нашей улице, наконец, будет праздник. Что собственно мы и наблюдали. Вообще праздник уже давно с нами, и практически входит в каждый дом уже давно с момента, когда Трамп победил. Потому что был небольшой перерыв, хотя мы видим, что даже в праздничных программах мы наблюдали все равно эту тему и тематику. А вот уже после нового года это стало абсолютно главенствующей темой в большинстве ток-шоу. Днем, не поздним вечером, поздним вечером, ради этого некоторые ток-шоу раньше времени вышли из отпуска. Соловьев, например, на этой прошедшей неделе не был объявлен в программе. Но дело такое. Просто государственной мировой значимости. Поэтому он вышел и буквально каждый эфир обсуждались темы американские, поносился, безусловно, разными словами Барак Обама. Которому приписали вообще, по-моему, все грехи возможные. Он назывался самым непопулярным президентом, хотя у него рейтинг 58%, он с ним уходит. Ну и соответственно надежды невероятные возлагались и возлагаются на будущее правление Дональда Трампа. На не просто улучшение наших отношений, а вначале потепление, а потом жаркие объятия и дружба. С чего взяли, непонятно. Предпоследний день перед инаугурацией все страшно озаботились безопасностью товарища Трампа. Предрекали возможные эксцессы по время инаугурации. Все по этому поводу скорбели. Но, тем не менее, все-таки надеялись, на лучшее. Слава богу, надежды их оправдались. Потом, например, в программе «60 минут» тоже накануне инаугурации или за день была объявлена сенсация, и Ольга Скабеева представила эту сенсацию. Соседку Дональда Трампа (это надо же какие изыскания произвели), которая в Нью-Йорке проживает на три этажа ниже в этом Трамп-тауэр. Оказалась она русская. Родилась в Крыму и дальше с умильной улыбкой ее спрашивали: а вы знакомы с Дональдом Трампом. Какой он человек. И эта Елена Рыбак с придыханием говорила, что она неоднократно ездила с Дональдом Трампом в лифте, что, конечно, и позволяет говорить о том, что они знакомы. Что он великолепный человек абсолютно, учтивый, замечательный. Подвез, как она хорошо сказала ее на 67-й этаж. У него изумительная жена, у него воспитаннейшие дети, его младший сын пропустил ее в лифте вперед. И особенно меня тронул последний вопрос: а сейчас Дональд Трамп дома, как вы думаете, горят ли окна на его этаже.
Л. Гулько
―
Может подняться и позвонить.
И. Петровская
―
Елена Рыбак сказала, что да, по-моему, он дома. Какими-то таким неизведанным науке способом, определив, посмотрев прямо из этой студии, или где она сидела, я не поняла. На окна на 67-м этаже. В общем, там было чрезвычайно много комичного. В день инаугурации новый ведущий программы «Время покажет» на Первом канале Анатолий кажется его зовут Кузичев.
Л. Гулько
―
Да, Толя работал у нас в эфире.
И. Петровская
―
Артем с кличкой «я убивал» Шейнин он, видимо, в отпуске. Потому что подумали, что произошла смена ведущего, но я увидела в программе, что на следующей неделе так и написано «Время покажет с Артемом Шейниным». Кузичев либо подменный ведущий, либо не знаю как. Короче говоря, он вышел в эфир в костюме темном, белой рубашке и бабочке. Подчеркивая, какой сегодня выдающийся праздник, который пришел на нашу улицу. Ну и вот, наконец, мы добрались до самой собственно инаугурации. Я пытались вспомнить, показывали ли предыдущие того же Обамы, Клинтона, кто там был у нас был. Буш еще был.
Л. Гулько
―
Младший.
И. Петровская
―
Было ли такое, чтобы у нас так показывали инаугурацию полностью, многие каналы в прямом эфире. Многие с комментариями, которые чрезвычайно мешали смотреть, как например, на «России-24», где в качестве комментатора выступал Алексей Пушков. Знаменитый депутат, сейчас кажется сенатор уже даже. Журналист по совместительству. Поэтому я как вы ушла на Евроньюс и там, в общем, был спокойный такой небольшой тихий комментарий, он не мешал смотреть. И в «60 минутах», кстати, все это их обсуждение проходило на фоне как раз этого уже начавшегося действа.
Л. Гулько
―
Единственное, что мне не понравилось на Евроньюс – перевод. Потому что могли бы кого-то найти синхрониста, потому что заикающийся путающийся переводчик…
И. Петровская
―
А меня почему-то это совсем не раздражало. Там были какие-то до этого неизвестные мне подробности, как, почему, как это делается. Еще какую-то мне информацию сообщали. И поэтому это меня не раздражало, хотя я, безусловно, все время тоже при первой возможности куда-то тыкалась и смотрела, как кто делает. «Дождь» показывал с комментариями Константина Эггерта и Анны Немцовой. По-моему, ее зовут. На «60 минутах» шла на экране прямая трансляция, но ее правда, бесконечно комментировали, забивая все остальное, гости и участники, и ведущие на «России-24». Сидел, комментировал Пушков, на РБК совершенно верно. Только на Первом канале шло «Поле чудес».
Л. Гулько
―
Это святое.
И. Петровская
―
Я поняла, что бы ни случилось, выбрали президента, не приведи господь убили, ну чужого, конечно, президента. Еще что-нибудь. Но «Поле чудес» важнее всех событий мира. И зритель не простил бы, если бы тоже заменили прямой трансляцией.
Л. Гулько
―
Ну конечно. Дело серьезное. Что касается инсинуаций по поводу безопасности и прочее, то CNN тоже была не прочь на этом поиграть, когда они опубликовали возможные варианты нападений.
И. Петровская
―
Это обсуждали в нашем федеральном эфире и бесконечно порицали CNN за, как это называлось чуть ли ни инструкцию по применению. И там же присутствовал еще в ток-шоу Норкина американский журналист Майкл Найз, по-моему, который сказал, что это абсолютно в традициях американской журналистики. Что для них власть никогда не была сакральной. Что протесты, которых так здесь мы опасаемся, которые были там официально намечены, и собственно они состоялись, потом видели.
Л. Гулько
―
До сих пор продолжаются.
И. Петровская
―
И марш женщин, который сегодня будет. Что это все в традиции, что это в Конституции, поэтому, конечно, какие-то отдельные экстремистские проявления слишком радикальные, безусловно, будут пресекаться. Но в целом протесты это часть их политической культуры. И очень смешно и любопытно, не скажу смешно даже, любопытно, как меняется в связи с потеплением стилистика сама. Лексика. В которой описываются уличные беспорядки. Я вчера на это обратила внимание. Если вы помните, когда во время обострения наших отношений, рассказывалось о каких-то уличных беспорядках, и там о применении полицейскими силы. Иногда даже оружия и что приводило к убийству кого-то из бунтовщиков. Какая была риторика, лексика. Что на бедных подростков, которые собственно, хотели просто заявить о социальной несправедливости, о том, что они живут в невыносимых условиях, что у них не существует возможности социальных лифтов.
Л. Гулько
―
В общем, «онижедети».
И. Петровская
―
Да, я помню, был случай, когда подростку было, по-моему, года 22, и он был грандиозный, вес был 150 килограммов.
Л. Гулько
―
Чернокожий.
И. Петровская
―
И вот он пошел на этого полицейского и полицейский по регламенту применил оружие, привело это к трагическому естественно финалу.
Л. Гулько
―
Он был вооружен, по-моему.
И. Петровская
―
Именно пошел с угрозой, возможно, какой-то накуренный, наколотый. Разумеется, полицейский был обвинен в детоубийстве. И было сказано о том, что вот она хваленая американская демократия. И вот она хваленая свобода граждан протестовать и выходить на митинги. Что теперь я вижу. Я вижу репортаж собкора в Вашингтоне канала «Россия». Валентин Богданов. Который пользуется абсолютно забытой уже вроде бы лексикой времен холодной войны той еще, он говорит: конечно, были эксцессы и в частности группа агрессивных молодчиков, одетых в черное, орудует сейчас на улицах. Это абсолютная та стилистика тех времен. Молодчиков, военщина, орудует.
Л. Гулько
―
По сути, прав.
И. Петровская
―
Да, но какие-то слова забытые ей-богу. А самое главное, что полиция вовремя квалифицированно пресекает подобные вылазки и использует тоже совершенно справедливо, потому что как иначе, слезоточивый газ, воду.
Л. Гулько
―
Перечный газ, много чего было.
И. Петровская
―
И еще я уже сейчас заткнусь, потому что у меня какой-то бесконечный монолог, но у меня много впечатлений. Я не отрываясь. Это же все интересно еще сравнивать, смотреть в этой динамике, в развитии. «Поединок» у Соловьева и принимает там участие Ариэль Коэн, известный политолог американский, который оказался сейчас в Москве. И с другой стороны наш как бы политолог, я почему говорю «как бы», потому что как-то не замечен до момента, когда понадобились люди его типа, ни в каких политологических опытах. Некий Сергей Михеев. Такой человек, который не умеет говорить нормально и спокойно. Он только орет. Причем он орет в такой очень неприятной и какой-то базарно-хамской манере и, видимо, он этим и был хорош. И поэтому он очень был годен для этого периода бесконечных наших информационных и прочих войн. Потому что он сходу заводился и плюс он и еще там такой Куликов, который теперь ведет тоже свое ток-шоу, премирован таким образом, я полагаю на канале ТВ-центр. Вот они ввели в тело наших дискуссий такие выражения как «заткнись», «закрой рот», «пошел отсюда». Сергей Михеев такой огромный мужчина, худощавый, но очень высокого роста. Он поляка выталкивал из студии «Право голоса», когда тот позволил себе какое-то нелицеприятное высказывание о России. Поэтому сейчас сведенный в этом поединке с человеком совершенно другого воспитания, культуры, он являл собой, в общем, тоже комическое некое зрелище. Потому что Ариэль Коэн толерантный, очень корректный, ироничный…
Л. Гулько
―
Он совершенно не агрессивен.
И. Петровская
―
Абсолютно. Но и потом этого нет в культуре большинства нормальных дискуссий. Тем более политических. Ну можно их ввести, конечно, и ныне избранный товарищ Трамп собственно это и делал периодически на тех же дебатах. Да и на пресс-конференции, когда он накинулся на журналистов. Так вот было такое: два мира, два детства. Называется. И этот Михеев абсолютно не мог уловить вот эту новую стилистику в отличие от Соловьева ведущего. Который был просто нежен как никогда. Он ступал на таких мягких лапах, убрав все когти, убрав свое глумление привычное. Он в ответ на какие-то очень деликатные даже я бы сказала упреки Ариэля Коэна, что и телевидение, и наша страна немало сделала для того, чтобы наши отношения с Америкой зашли в тупик. Он искренне, как дитя изумлялся, он говорил: мы, да что вы, мы мирные люди. Но наш бронепоезд стоит на запасном пути. Мы никогда первые, мы никогда никому не угрожали. И вообще это все придумано, на самом деле мы очень любим Америку, американский народ. И очень хороший вопрос этому самому Михееву был задан от секундантов Ариэля Коэна, к сожалению, там не пишут потом титры, я не запомнила, кто именно. Журналист наш какой-то, по-моему, из Газеты.ру. Он задал вопрос, что, господин Михеев, вы в течение нескольких лет уже трех как минимум, вы здесь каждый день. А он правда во всех был ток-шоу. У Соловьева постоянно. Каждый день, каждый вечер вы генерировали ненависть к Турции, к Украине, к Америке. Америка объявлена была нашим главным врагом. Америка была объявлена самым страшным источником вообще опасности в мире. Что чуть ли вот-вот начнется война. Как вы теперь, ладно, элиты договорятся, власть договорится. А как вы теперь будете объяснять своему собственному народу и зрителю, который вам, наверное, поверил. Который правда решил, что вот война не за горами, что американцы редкие сволочи все как на подбор. Только спят и видят, чтобы Россию сожрать. И как вы теперь им будете это объяснять, что все изменилось. Все теперь, легенда меняется. И он дико изумился, естественно это была видимость изумления и сказал, что никогда в жизни, причем он так орал, что было понятно, что как это никогда в жизни, что никогда в жизни он ни к никакой ненависти не призывал, не возбуждал ни в ком эту ненависть. Но если он чувствовал, что исходит угроза от них, и если он понимал, что несправедливые обвинения, вот тогда он накидывался и соответственно давал отпор душителям всех пламенных идей. Это очень интересно наблюдать. Хотя, казалось бы, чего уж тут удивляться. У нас с Турцией недавно был ровно такой же пример. Когда из врага, над которым глумились, которому Киселев посвятил абсолютно скабрезные в эфире государственной главной программы стихи, неожиданно в одночасье превратился снова в друга. Вот вчера был враг, а сегодня, ребят, он друг.
Л. Гулько
―
Нет друзей и врагов, есть целесообразность. Мы делаем паузу на новости, а затем возвращаемся в студию, продолжаем разговор.НОВОСТИ
Л. Гулько
―
Мы продолжаем нашу передачу про американские выборы.
И. Петровская
―
Ну так уж получилось, что у нас сегодня волей-неволей почти тематический выпуск.
Л. Гулько
―
Вообще к этому серьезно подходят не только мы, но и многие телеканалы. Тоже у них это одна из первых и главных тем.
И. Петровская
―
Тут интересны интерпретации и трактовки.
Л. Гулько
―
Анатолий Борисович Чубайс из Давоса прислал сообщение о том, что там все на ушах стоят и все в панике. Некоторые. Так инаугурация прошла на высшем уровне. Все по плану.
И. Петровская
―
Да. Это само по себе, конечно, какое-то невероятное зрелище, которое дает представление о том, вообще как устроена эта система, у которой есть многовековые традиции. Ритуалы. Я такое же чувство испытывала, когда я смотрела сколько-то там лет назад в прямом эфире трансляцию бракосочетания принца Чарльза. И вот было понятно, что меняются, наверное, какие-то туалеты, немножко меняются, может быть, какие-то детали, но в целом так было и сто лет назад, в зависимости от того, сколько существует то или иное государство. И главное, что, скорее всего, что бы ни случилось, так будет. Понятно, что мир меняется, все меняется. Но, тем не менее, эта открытая демонстрация этой легальной законной передачи власти. Мирной.
Л. Гулько
―
Причем Трамп это подчеркивал в своем выступлении.
И. Петровская
―
Он, может быть, и подчеркивал, но кто бы ни был, Трамп…
Л. Гулько
―
И какие бы отношения ни были с предыдущей администрацией, вот все стояли, все было уважительно. Все жали друг другу руки.
И. Петровская
―
Так же как в этой британской церемонии, хотя она, конечно, несколько иного свойства, очень много каких-то трогательных деталей, которые дают представление о взаимоотношениях в этих семьях высочайших. Эти детки, которые орали, когда Трамп подписывал первые указы, дикое количество каких-то внуков…
Л. Гулько
―
Рядом сидела внучка. Сзади младший внук на руках мамы.
И. Петровская
―
Они бесились и бегали, и никто им не говорил «цыц». Как встретились на крыльце Белого дома, можно назвать его крыльцом? Можно. Две семьи, одна покидающая его, другая, скоро туда заселяющаяся.
Л. Гулько
―
Я бы даже сказал четыре семьи. Потому что сзади были вице-президенты.
И. Петровская
―
Это да, но все равно на переднем плане были, эта трогательная коробочка, как выяснилось, какая-то драгоценность от Тиффани, которую преподнесла нынешняя, только что образовавшаяся первая леди предыдущей первой леди. Как совершенно спокойно и непринужденно для общего снимка, чтобы не мешать этой коробочкой, как ее спокойно, не призывая какого-то Васю, который подскочит, взял сам Барак Обама и спокойненько отнес ее куда-то в само помещение. Я не говорю об элегантности, с которой кто-то был одет, а кто-то не был. Этот красный забавный галстук, который почему-то очень низко спускался, свисал у Дональда Трампа. Этот дождь, который пошел и вдруг все, включая президентов, сидевших на этой трибуне, достали какие-то смешные полиэтиленовые пленки…
Л. Гулько
―
Болонья буквально какая-то.
И. Петровская
―
Даже не плащи были, именно как мне показалось пленка, он в нее укутались.
Л. Гулько
―
Дождевик как называется у нас.
И. Петровская
―
И множество каких-то других деталей, которые помимо всего прочего должны не вот этой нашей Елены Рыбак, которая в лифте один раз проехала с Трампом, а в реальности показывают и подчеркивают эту вот поддержку семьи, например. То, чего мы абсолютно лишены. Совершенно. У нас же не принято семьи демонстрировать. За редким исключением. Михаил Сергеевич с Раисой Максимовной открыто везде ездил, и иногда появлялась Наина Иосифовна. Дальше – тишина. Мы никаких детей, внуков не знаем.
Л. Гулько
―
Жен-то, в общем.
И. Петровская
―
Да, и это все явно абсолютно какие бы ни были внутри отношения в семьях, хотя видно, что чета Обамы, безусловно, любящая и очень такая теплая пара, которая не стесняется демонстрировать свои чувства на людях. Не знаю, как в этой новой семье, тем не менее, это все создает какую-то атмосферу. Эта заполненная народом площадь между Капитолием и Белым домом. Притом это не согнанный народ по разнарядке, а это люди, которые покупали или получали какие-то билеты и пришли, как рассказывают очевидцы, вчера много об этом писали, и в том же фейсбуке, что там не было какой-то уж особо строгой проверки. Ну да, проходили через рамки. Не было там сгона их за шесть часов до того, как начнется мероприятие. Несмотря на как бы угрозы и все попытки омрачить этот праздник. В общем, я должна сказать, что чувство нездоровой зависти испытываешь, когда это видишь. И понимаешь два мира, вспоминаешь наши пустые улицы, где мчится кортеж. Чего-то как-то очень уж сильные различия между нами скажу я, подытоживая эту часть темы. Ну, я уж не говорю, что это красиво.
Л. Гулько
―
Да, как в кино я бы сказал. Теперь еще одна есть мне кажется подтема. Мы ее так чуть коснулись. Взаимоотношения, мы говорили о наших ток-шоу, взаимоотношениях журналистов с разными взглядами. И вы сказали, что Трамп, может быть, сейчас введет новую моду на вот эти жесткие, мягко говоря, взаимоотношения. Вот это знаменитое письмо журналистов, то есть пресса и власть. Журналистов Трампу.
И. Петровская
―
Там выяснилась одна подробность. Что это не письмо журналистов вот этого пула журналистов Белого дома, а это письмо, которое написал, по-моему, его зовут мистер Поуп и он не является членом этого пресс-пула. Он раньше работал в Wall Street Journal, а потом сейчас он редактирует газету на журфаке Колумбийского университета. И письмо это тоже появилось на сайте этого факультета. И поэтому вначале у нас его перевели как письмо самих журналистов пресс-пула. А в дальнейшем стали именовать его: письмо от лица или от имени журналистов этого пресс-пула. Что, на мой взгляд, совершенно не отменяет его важности и актуальности. Потому что это такой своего рода меморандум. В котором обозначены позиции, я так понимаю, их поддерживают многие, если не большинство американских журналистов. Позиции, с которых они намерены в дальнейшем строить свои отношения с вновь избранным президентом Трампом. Я так понимаю, что поводом для этого письма послужило его отношение к журналистам во время предвыборной кампании и, в особенности на той знаменитой пресс-конференции, где он отказался отвечать на вопросы в частности CNN и назвал их как-то нехорошо. Типа «помойкой».
Л. Гулько
―
Можно я вас перебью и скажу, может быть отчасти, вставая на сторону Трампа, те же журналисты CNN, когда была предвыборная кампания, нисколько не вставая над схваткой, вели ее вполне целенаправленно в сторону Хиллари Клинтон.
И. Петровская
―
Согласна.
Л. Гулько
―
Потом все прогнозы журналистские, которые были, они все лопнули. Может быть, какая-то зависть существует, не знаю.
И. Петровская
―
Во-первых, в этом меморандуме этот господин Поуп признает, что журналисты тоже поимели такой печальный опыт во время кампании, и они готовы к исправлению своих ошибок для того чтобы вернуть доверие аудитории. Это дорогого стоит. Это признание. Во-вторых, вот уж там это точно очевидно, если ты пришел во власть, забрался на самую вершину на олимп, будь готов к тому, что тебе будут задавать неприятные вопросы, тебя будут провоцировать. Возможно, даже будут распространять что-то, не соответствующее действительности. Ты всегда должен быть готов, я сейчас не Трампу это говорю, я говорю про любого, готов к тому, что всегда за тобой будет этот глаз. Третий, четвертый, не знаю, как его назвать. И в этом письме это четко обозначается. Что не вы, а мы будем решать, когда и при каких обстоятельствах давать слово вам и вашим представителям. Если вы ограничите доступ к информации, то мы найдем другие источники. Будьте уверены, найдем точно. Если вы солжете, то мы разоблачим эту ложь и расскажем об этом. Мы будем внимательно следить за деятельностью правительства и всех других федеральных органов. И много там еще чего, очень важных пунктов и, наконец, последний, где сказано, что мы работаем вдолгую. Мне очень нравится этот абзац. В то время как вы в лучшем случае проведете на этом посту 8 лет. Мы же, имеется в виду не они конкретные, а вся журналистика, пресса доказала свою дееспособность и преданность демократическим различным институтам и идеям на протяжении многих лет и собирается делать это впредь. И дальше там маленькая еще вишенка - счастливой инаугурации.
Л. Гулько
―
Наслаждайтесь.
И. Петровская
―
Да. Ну, можно перевести так, можно перевести сяк. Разумеется, это письмо тоже стало обсуждаться на разных ток-шоу. Ведущая Скабеева предположила все-таки какой-то организованный характер, заказной этой травли. Процитировали тоже кусочки из этого и сочли издевкой, и в первую очередь издевкой вот это «наслаждайтесь вашей инаугурацией». На ток-шоу «Место встречи» на следующий день, если не считать высказывания Бориса Надеждина, который восхитился самим стилем общения журналистов с высшим чином в государстве и посожалел, что наши журналисты на такое вообще не способны не только в отношении президента, но и в отношении совершенно более низких, низовых звеньев этой власти. А дальше, конечно, понеслось, и один из участников, например, сказал, что это письмо компрометирует американскую журналистику. Дальше хорошее выражение «это скорее люди с низкой социальной ответственностью». Но это понятно, что имеется в виду. Теперь это превратилось в мэм после того, как это употребил Владимир Владимирович по отношению к девушкам из не очень высшего общества. Не самого высшего. И возмутился, что они выступают против Трампа ему, Трампу нужно будет перевоспитывать журналистов или воспитывать новых. То есть эти люди искренне полагают, что можно выстроить отношения между президентом и журналистами в Америке так же, как они выстроены в некоторых других странах, не будем показывать пальцами. Они как-то не предполагают, а может быть, не знают о существовании Конституции американской, и самой главной ее статьи или она называется поправка к статье о том, что свобода слова неприкосновенна. И даже я не помню, про кого это рассказывали, что спросили, что если бы была у вас возможность или вам поручили бы отменить одну или какие-то из свобод, что бы вы в первую очередь отменили. И вот этот, я не помню, кто был, государственный деятель он сказал, что он вообще все отменил бы, например, запретил. Оставив одну – свободу слова. Потому что если она есть, с ее помощью очень быстро будут восстановлены все другие свободы. Вот как ни странно, как будто бы это какая-то там, как раньше говорили надстройка. А на самом деле это получается базис. Именно так. Уж я не говорю о том, как светлейший ум современности политолог Сергей Марков сказал, что это не журналисты, это рабы. Рабы медийных корпораций и медийных китов, которые хотят сожрать…
Л. Гулько
―
Акулы ротационных машин.
И. Петровская
―
Акулы политпЕра, как однажды прочитал маленький мальчик. Вот такая история.
Л. Гулько
―
Мне кажется, что…
И. Петровская
―
Да, пардон. Лева, не забыть. Это еще замечательно появление этого письма, публикации его американских журналистов, этого меморандума, ультиматума, что угодно совпало с прекрасной историей и с ней как-то очень…
Л. Гулько
―
Коррелирует.
И. Петровская
―
Да.
Л. Гулько
―
Красивое слово.
И. Петровская
―
Красивое слово. Когда журналисты «Дождя» обратились к Михаилу Леонтьеву, который вообще не только журналист и даже теперь уже не столько журналист, он пресс-секретарь и вице-президент этой нашей крупнейшей компании «Роснефть». И они обратились к нему с очень простым вопросом, они заинтересовались, почему руководитель компании Игорь Сечин продолжает, не будучи официально государственным чиновником, ездить на автомобиле с мигалкой. В то время как какое-то время назад Путин издал распоряжение или указ, который лишал возможности нечиновников и то определенного уровня пользоваться этим спецтранспортом, спецсигналом. На что Михаил Леонтьев ответил прямо и без всяких обиняков, он вообще человек прямой. И он ответил, я прошу прощения за цитату, но она звучала в эфире.
Л. Гулько
―
У нас по радио.
И. Петровская
―
И по радио звучала. Он сказал, вежливо, правда, сказал «пройдите, пожалуйста, в жопу». И примите в этом типа уверения в совершеннейшем к вам почтении. И вот это как-то показалось очень символичным. Чиновник, по сути, представитель, даже он не чиновник, какой он чиновник, он представитель крупной компании, служащий. Считает возможным вопреки закону о массовой информации, где прописано про обязанность даже, не право, разных высоких чинов обязанность отвечать на запросы, на вопросы журналистов. Он считает возможным послать их туда, куда в принципе все уже давно ушли. Но вот почему-то канал «Дождь» еще немного ерепенится, и как-то вот ему там не хочется находиться. А другим мне кажется даже и неплохо.
Л. Гулько
―
Ну, слово не запрещенное.
И. Петровская
―
На самом деле… оно никогда до новейшего времени не употреблялось ни в эфирах, ни в такой периодической печати. Может быть, в книгах и употреблялось.
Л. Гулько
―
В книгах, конечно.
И. Петровская
―
Но я должна сказать, что оно теперь абсолютно именно нашими телевизионными коллегами легитимизировано…
Л. Гулько
―
То есть оно будет во всех ток-шоу подхвачено.
И. Петровская
―
Если ведущий «Международной пилорамы» как бы такой сатирической программы Тигран Кеосаян говорит прямым текстом, что в Америке со здравоохранением жопа, делает акцент на этом слове и ржет как конь, то, наверное, нет, ну правда, просто реально заходится…
Л. Гулько
―
Я не видел просто.
И. Петровская
―
Я видела. Своими глазами и даже мы пересказывали, по-моему, уже это с Ксенией в одном из эфиров. Это была предновогодняя программа. То, в общем, да, легко. Раньше был анекдот про Вовочку, когда учительница просит слово на букву «ж» назвать. И он естественно говорит. А учительница говорит: Вовочка, ты что, нет такого слова. На что Вовочка резонно замечает: она есть, а слова нет.
Л. Гулько
―
Часто цитируют кстати.
И. Петровская
―
Я говорю, если в стиль наших полемик внесены выражения «заткнись», «закрой рот, когда я говорю», «подлец», «скотина», что там еще было. «Мордобой». Уже до него точно дошло и неоднократно было. И прочие вот такие вот признаки на самом деле абсолютного базара-вокзала. И то, пожалуй, наверное, базар-вокзал сегодня будет поинтеллигентнее. Такие трамвайные хамы пришли в качестве наших кумиров и властителей наших дум. Поэтому конечно, рассчитывать на то, что это будет чему-то учить. Раньше: язык телевидения и радио - это эталон. Словари, примеры приводят, это единственная норма возможная. Вот, пожалуйста, норма вполне тебе возможная. Я не удивлюсь, если высшие наши какие-то чины скоро и это слово, да и многие другие начнут использовать.
Л. Гулько
―
Время наше подошло к концу. Потому что у нас есть еще музыкальный привет. Избранного президента.
И. Петровская
―
У нас до музыкального привета буквально секунды, я слежу за временем. Хочу сориентировать дорогих наших слушателей, что на следующей неделе 27 числа международный день памяти жертв Холокоста. Посмотрите, пожалуйста, на Первом канале потрясающее кино: «Ян Карский. Праведник мира». На следующий день или в этот же день на «Культуре» «Список Киселева» фильм про то, как русский партизан Николай Киселев в 1942 году вывел из местечка, по-моему, в Белоруссии 200 с чем-то евреев и спас их. И еще несколько, да, «Холокост - клей для обоев» это НТВ покажет. И еще несколько на «Культуре» фильмов, которые нужно просто обязательно посмотреть. Несмотря на то, что поздно. А сейчас Элвис Пресли и песня «Широка страна моя родная».