Ирина Петровская - Человек из телевизора - 2016-08-20
20.08.2016
Л. Гулько
―
11.06. Доброе утро. Ирина Петровская, «Человек из телевизора».
И. Петровская
―
Доброе утро.
Л. Гулько
―
Начнем разговор о телевизоре. Начнем с чего? С даты.
И. Петровская
―
Да, потому что, во-первых, это последнее по времени событие, которое происходило. Событие это было на «Дожде», потому что они устроили масштабный практически марафон сквозной эфир в течение дня. Они вспоминали, приглашали разных людей, которые с разных сторон рассказывали об этом. Ну и конечно самое главное событие это фильм-событие Сергея Лозницы, который показали в финале дня. Нигде более он не был показан. Я имею в виду на наших других каналах, и шансов особенно не было. Я его увидела на Артдокфесте еще зимой. Его показывали в Каннах. Не видели? Это фильм, Сергей Лозница очень известный режиссер-документалист, он давно уже живет в Германии, но сюда приезжает, и его фильм был «Майдан» потрясающий на предыдущем Артдокфесте. А это фильм, который он смонтировал из многочисленных кадров хроники, которая сохранилась с 1991 года. И эта хроника была снята на улицах Ленинграда тогдашнего, то есть как бы событие, которого в общем, как будто бы там не было. Потому что все тело этого фильма занимает смонтированная очень искусно хроника про то, как люди пытаются самоорганизоваться и противостоять тому, что на них наступает, и самое поразительное ты видишь людей, хотя это вроде толпы, но это удивительные лица, это очень мастерски совершенно сделанная фонограмма. Видимо, многое переозвучено, потому что звук очень хорошо слышен, реплики и так далее. И вот из этого складывается впечатление, что в те три дня происходило некое событие, на самом деле вот в этом конкретном фильме ничего кроме этой самоорганизации людей и их стояния, даже не противостояния, а стояния на этих улицах как будто бы нет. Но при этом ты испытываешь, во-первых, эти ностальгические чувства по тем трем дням, когда многие ощутили себя и гражданами и свободными и способными на какие-то действия. И, во-вторых, ты понимаешь, что действительно тогда именно в эти три дня происходило что-то очень важное. Для того чтобы в дальнейшем как будто бы избавиться от многих каких-то страхов, табу. Мы прекрасно понимаем, что потом было. Но эти кадры и этих людей забыть невозможно. И эти лица абсолютно осмысленные, лишенные кстати в общем, в основном какой-то лозунговости, митинговости. Вот они говорят о том, что была возможность у нашего народа что-то сделать. И, по сути, он это сделал. На те дни. Что потом произошло, это уже отдельная история. Которую в эфире «Дождя» очень многие политики того времени и журналисты осмысляли, была совершенно замечательная идея, они ее осуществили. Новости, которые вела Света Сорокина как бы из сегодняшнего дня, но с хроникой того времени, тех дней, с телемостом или сюжетом Владимира Роменского. Который выходил из Фороса и рассказывал, что как бы сейчас, сегодня 25 лет назад происходит в Крыму. Где оказался заперт М. С. Горбачев. Так что это было по-настоящему яркое событие. Которое попытались со всех сторон исследовать, вот это случившееся 25 лет назад, чего не скажешь о федеральных каналах. Это по контрасту особенно поразило. Я посмотрела выпуски федеральные. Там либо показывали сюжет о 25-летии ГКЧП ближе к концу, либо к середине. В программе «Время», например, в качестве свидетелей, очевидцев и участников тех событий показали, Александр, по-моему, Тизяков, он был один из заговорщиков, или как их назвать путчистов. Олег Бакланов, это по-моему, все, кто уцелел, еще Стародубцев, по-моему, он жив.
И. Петровская: Вот сейчас 25 лет ГКЧП но никаких попыток чего-то осмыслить, переосмыслить, мы не видели
Л. Гулько
―
По-моему, тоже.
И. Петровская
―
Но это те, кого они показали. Для некоторого видимо, разбавления этого был еще Бурбулис, Коржаков. И что меня очень удивило, хотя нет, меня давно ничего не удивляет но, в общем, тон был такой, некое сожаление, что в общем, люди хотели как лучше, а вот не хватило какой-то их политической воли или как Бакланов сказал, что не было настоящего лидера. Чтобы довести до конца, спасти страну. Хотя как будто бы другие говорили, что Советский Союз уже тоже был не жилец. Но, тем не менее, какое-то сожаление проглядывает, что не удалось осуществить то, что было якобы задумано. И собственно это все. На канале Россия-24 был такой довольно долгоиграющий проект «25 лет ГКЧП», где также интервьюировали, я видела в частности Хасбулатова, Фалина, кого-то еще.
Л. Гулько
―
Я вчера видел интервью с бывшим начальником управления, не помню какого, Комитета госбезопасности, но он занимался внешней разведкой. Он довольно пожилой человек, но интервью как бы со стороны.
И. Петровская
―
Они все уже пожилые. Мы уже все не молодые.
Л. Гулько
―
Естественно. Его спрашивали, он был не то что близок, а его начальником был Крючков, одним из, а он был совершенно из другого управления, он рассказывал о тех кознях, которые существовали внутри КГБ. Как одни подсиживали других, такой взгляд со стороны.
И. Петровская
―
Отчасти и изнутри получается. Это я не видела.
Л. Гулько
―
Любопытная история, его взгляд на те события.
И. Петровская
―
А на «Дожде» в числе других сюжетов и много очень действительно было разной хроники. Показали знаменитый в свое время во многом определивший поведение москвичей сюжет Сергея Медведева, который вышел вечером 19 августа на центральном телевидении в программе «Время». И собственно, он и переломил что ли апатию части москвичей, которые поняли, что у Белого дома происходит некое действо. И готовится сопротивление. И действительно, как потом многие свидетельствовали, именно после этого сюжета они отправились к Белому дому. И это конечно поразительная история, потому что с одной стороны я, в свое время работая в «Огоньке», потом в «Независимой», интервьюировала многих участников тогдашних событий. Которые были в Гостелерадио. Ольвара Какучая, который возглавлял программу «Время», Валентин Валентинович Лазуткин был зампред Гостелерадио. Самого Леонида Петровича Кравченко. Пытаясь понять, как это все происходило, вообще происходило, как Кравченко ночью вызвали в ЦК КПСС. Как везли пакет документов в Гостелерадио, как оцепила к тому моменту военная техника и вооруженные люди, армия здание Гостелерадио. И вот в этих условиях, когда там было, в общем, довольно строго все и спрашивали, кто с какой камерой и зачем выходит из Гостелерадио. Вот в этих условиях удается Сергею Медведеву поехать, естественно, с благословения Ольвара Какучая, его уже нет на свете и живого ныне Валентина Валентиновича Лазуткина, ему удается с камерой выехать и снять этот сюжет. Причем во многом планировалось, что это просто снимается для истории. Потому что мало кто верил, что он дойдет до эфира. И даже сам Сергей Медведев там говорит, что не уверен, когда он стоит на фоне строящихся баррикад, не уверен, что этот сюжет дойдет до эфира. И вот он дошел. И сыграл свою можно сказать историческую роль. И это говорит еще раз о том, что телевидение оно обладает и вот этой очень важной функцией. Такой организаторской. И поэтому я думаю, что спустя уже годы и годы, федеральные каналы к тому моменту совсем уже несвободные практически не стали показывать ни Болотную, ни всякие другие протестные акции, понимая прекрасно, как воздействует, вероятно, эта картинка на сознание может быть еще не очень определившиеся…
Л. Гулько
―
Неокрепшие умы.
И. Петровская
―
Нет, просто вот это может служить действительно определенным руководством к действию. В общем, там было много всего интересного и забавного. И с этим «Лебединым озером», которое стало символом…
Л. Гулько
―
Бедное «Лебединое озеро».
И. Петровская
―
Да, ни в чем не виноватое, потому что действительно потом вначале, это мне рассказал Леонид Петрович Кравченко, потом уже подняли архивы, и я нашла сверстанные заранее сетки и уже опубликованные за две недели или за неделю программы, где действительно «Лебединое озеро» стояло в эфире. Другой вопрос, что для того чтобы потом закрыть некие дыры, образовавшиеся в эфире, его повторяли, по-моему, в течение дня несколько раз. Или, например, тоже точно также в этой сетке значился фильм художественный, вообще никаких вроде бы подозрений не может быть, «Три дня и две ночи» или сколько там ночей получилось…
И. Петровская: Даже профессиональная деятельность является препятствием для участия в сугубо развлекательной программе
Л. Гулько
―
Название подкачало.
И. Петровская
―
Нет, название оказалось каким-то символическим. Но просто как это может быть, я помню тогдашнее изумление многих, что как будто это было предвидение или фига в кармане. А на самом деле это те совпадения, которые каким-то образом иногда случаются. Самым немыслимым иногда образом. Ну и конечно, это знаменитая пресс-конференция, которая все и проявила. И книгу о телевидении и вообще своем пути в этом телевидении и о тех днях написал Алексей Цыварев, который впоследствии работал на НТВ, а в то время он работал в программе «Время». И он там описывает, как они эту пресс-конференцию выдавали и как когда они увидели дрожащие руки Янаева, то был короткий обмен мнениями с режиссером и с другими людьми, которые на этой трансляции работали. Показывать или нет. Ну сами понимаете, можно укрупнять, можно… И вот Цыварев очень смешно пишет, что поскольку ничто до этого не предвещало и он не должен был в этот день работать, то они с друзьями накануне очень сильно отпробовали какого-то крепкого напитка, привезенного кем-то и поэтому испытывали ровно те же эмоции, физическое состояние и прекрасно поняли, что означает вот это дрожание рук Янаева и отчасти даже ему посочувствовали. Но деваться уже было некуда, поэтому показывали все, и руки, и шмыгающие носы. И эту растерянность, и этот вопрос, который, по сути, тоже стал и знаменитым, и тоже многое определил в восприятии этого. Тани Малкиной: отдаете ли вы себе отчет в том, что вы сегодня ночью совершили переворот. И потом вопрос иностранного журналиста: а советовались ли они до этого с Пиночетом. Вызвавший аплодисменты. То есть в тот момент как-то потихоньку стало становиться понятным, что это совсем не та страшная какая-то сила, которая способна переломить вот этот ход истории и способна пойти на какие-то самые страшные кровавые ходы. Да, была, конечно, кровь, но по сравнению с тем, что могло быть, наверное это было что-то совершенно самое минимальное. Жертвы все равно никто не забыл. То есть мы не забыли. Все остальное очень многие, наверное, и забыли уже.
Л. Гулько
―
Недавно проводили опрос социологический. Кто помнит, что помнит. Люди, по-моему, от 18 до чего-то совсем не знают и не помнят.
И. Петровская
―
Да даже и не только 18, я где-то вчера прочитала, что и 40-летние некоторые уже не могут вспомнить, что это было такое. Но это свидетельствует в целом о неинтересе и нелюбопытстве к тому, что было, к своему прошлому. Или если этот интерес есть, то это какая-то мифологизация того, что происходило. А реальные события ну, во-первых, давайте отдадим себе тоже отчет в том, что немало сделано и в том числе всякими федеральными СМИ, чтобы многие события драматические нашей новейшей истории были оттеснены на некую периферию. И таки действительно многими подзабыты изрядно. Отдадим себе в этом отчет. Что вот сейчас 25 лет, понятно, что все в отпуске, но никаких попыток чего-то осмыслить, переосмыслить, мы не видели никаких ни ток-шоу и вряд ли увидим. Потому что это не та история, очевидно, с точки зрения сегодняшних властителей умов, которая требует осмысления, а осмысление может быть довольно тяжелым.
Л. Гулько
―
В ту и другую сторону.
И. Петровская
―
И, во-вторых, оно действительно настолько нетипично для нашей в целом истории, что тоже лучше не буди лихо, пока оно тихо. И кстати, 16 лет было гибели «Курска». Незадолго до того. И мы видели крохотные сюжеты, иногда вообще без картинки. Просто упоминание, что вот 16 лет назад произошло такое трагическое событие. Всё. То есть было, но как бы забыто довольно тоже прочно.
Л. Гулько
―
Пишут, что Стародубцева тоже уже нет, 30 декабря 2011 года.
И. Петровская
―
Извините. Мне казалось…
Л. Гулько
―
Мне тоже. Вот такая история. Дальше я у вас подсмотрел на бумажке написано «Сагалаев».
И. Петровская
―
Нет, это написано у меня просто подсказки разные темы. Я с другого начну. На этой же недели сообщила нам программа «Время», что ушла из жизни, причем молодой, не дожив до 55 лет Ксени Пономарева, человек, безусловно, неизвестный широким массам, потому что она в кадре редко появлялась. Но она сыграла свою определенную роль в истории нашего новейшего телевидения. В частности она вначале возглавляла программу «Время» в 1996 году, а в 1997 на 11 месяцев стала генеральным директором всего общественного российского телевидения ОРТ. Первый канал который сейчас. И дальше были достаточно теплые сюжеты, где ее вспомнили добрым словом. В частности был большой поминальный сюжет в программе «Время» Антона Верницкого. И там было сказано о том, что, во-первых, коллеги очень хорошо вспоминают Ксению Пономареву, что она была очень яркая, очень сильная, красивая кстати очень женщина. Но после того как она так же как внезапно она возникла на телевидении, до этого она была некоторое время главным редактором газеты «КоммерсантЪ». Также она в 1998 исчезла из телевизионной жизни и больше там не появлялась. Если не считать отдельных кадров, которые показывали нам, например, когда проходили первые выборы Путина на президентский пост. Она была в штабе. И потом последний раз, когда она была доверенным лицом только во время уже других выборов, злосчастного Ивана Рыбкина. И все, после этого уже после никто на протяжении 12 лет ее не снимал. И в этом всем даже не было ничего сказано впрямую, но все равно угадывается какая-то, видимо, глубокая личная драма человека, который делал это новое телевидение и участвовал совершенно добровольно и осознанно в разных предвыборных кампаниях. Что Ельцин и Зюганов 1996 год, что дальнейшие выборы, кстати, там показали фрагмент, где будучи главным редактором программы «Время», Ксения Пономарева, чтобы не подставлять как сказано коллег, объясняет зрителям в кадре, почему они выступали, телевидение в целом и программа тоже так исключительно на стороне Бориса Николаевича Ельцина. И она объясняет, что это был вопрос жизни и смерти. И следующие выборы состоятся, и она надеется, что это уже не будет вопросом жизни и смерти. Ну, то есть понятно, тогдашняя логика, что если придет Зюганов, мы все как один умрем. А если будет Борис Николаевич, то вот этот вектор развития сохранится демократический и относительно свободный. В результате мы знаем, как случилось. И в связи с этим я еще и написала себе пометочку «Сагалаев», потому что на этой же неделе в день, когда пришло известие о том, что не стало Ксении Пономаревой, Эдуард Михайлович был в программе «Hard Day’s Night» на канале «Дождь», где его коллеги расспрашивали, в том числе о тогдашнем участии в этих президентских предвыборных кампаниях. Потому что в 1996 Эдуард Михайлович был председателем ВГТРК. Мы помним, Олега Попцова указом Ельцина с этой должности сняли. И назначили Эдуарда Сагалаева. И вот он в результате, хотя он очень осторожно говорит вообще обо всем и особенно о текущем моменте, он признает и сожалеет о том, признает, что работа в этот момент была не на аудиторию, а на политический момент и сожалеет, что он в этом участвовал. Потому что даже в самые жестокие советские времена, как он говорит, а он много проработал в Гостелерадио, он все-таки думал в первую очередь об аудитории всегда. Как он говорит. И лишь потом работал в угоду политической конъюнктуре. А здесь в данный момент он отступил от этого своего правила. И вот у меня, когда я это все видела, смотрела сюжет про Ксению Пономареву, с которой я была, конечно, знакома, не скажу, что близко, но конечно знала. И когда я смотрела программу с Эдуардом Михайловичем, вот у меня был внутренний такой вопрос, а собственно чем эти руководители отличаются от нынешних. И я поняла, чем. И кстати там Сагалаев тоже это отчасти говорит, что сегодняшний момент, его главные отличительные признаки это цинизм и лицемерие. Когда все всё понимают, понимают, что происходит, понимают много чего другого, но при этом делают то, что делают. А особенность тогдашнего времени и этих людей, что они не были циниками. Они были скорее романтиками.
Л. Гулько
―
Что собственно Евгений из Пензы и пишет: да нет, Ирина Евгеньевна, все осмыслено и переосмыслено, в результате чего имеем нынешнее состояние мозгов населения. Новости у нас, а потом мы продолжим.НОВОСТИ
И. Петровская: На мой взгляд, это поступок, что команда Ильи Новикова без него отказалась садиться за игровой стол
Л. Гулько
―
Продолжаем наша передачу. В том, что случилось в 1996, - пишет Андрей из Москвы, - чуть ли ни больше всех виноваты СМИ и талантливые журналисты.
И. Петровская
―
Совершенно верно. И то же самое говорит Эдуард Сагалаев, когда он вспоминает все, что происходило. И говорит, что, по сути, это возвращение на круги своя, заморозка и дальнейшее огосударствление, в общем, берет начало именно в том 1996 году, когда все федеральные СМИ, почти все и в первую очередь телевидение абсолютно добровольно и осознанно решили играть в одни ворота. Но я почти убеждена, что большая из них часть искренне верила, что так будет лучше. Искренне думала об общественном благе, искренне повторяю. Потому что люди они и умные, и ответственные. И больше всего они думали об этом, о том, что для общества будет лучше. И второе, конечно, о самосохранении. А может быть первое о самосохранении. Потому что в то время еще коммунисты не чурались такой довольно агрессивной риторики и можно было предположить в связи с тем, что еще была слишком короткая дистанция, с момента когда закончилось такое коммунистическое иго…
Л. Гулько
―
От 1993 года еще ближе дистанция была.
И. Петровская
―
Но все-таки возьмем за основу 1991, когда изменился весь ландшафт медийный. И даже я тоже нашла интервью и с тогдашним гендиректором, Ксения Пономарева была главным редактором «Времени», а гендиректором был тогда такой Сергей Благоволин. ОРТ. И Игорем Малашенко, который об этом говорил. Я задавала этот вопрос, что можно ли утверждать демократические ценности и демократию глубоко не демократическими способами. И я помню как Сергей Благоволин ответил, что абсолютно и безусловно можно, тем более что Россия пока еще, он подчеркивал не является сама страной эталонной демократии, так вот для того чтобы эти демократические принципы и ценности защищать, можно действовать любыми способами. И Игорь Малашенко тоже тогда говорил именно об этом, что боязнь Зюганова и вообще этого нового коммунистического пришествия она не заставляла, а подвигала журналистов тогдашнего НТВ помимо, конечно, общей генеральной тогдашней линии пользоваться некоторыми сомнительными приемами во время этой президентской предвыборной кампании. И я помню, я себя ни в коем случае не считаю никаким пророком, Кассандрой и прочим, но даже не столько им задавала вопрос, а задавалась вопросом: а вот сумеет ли власть, когда все произойдет и будет допустим, исход, о котором говорили, сумеет ли она оценить, где добровольное и сознательное по любви сотрудничество и содействие, и не захочется ли ей в дальнейшем эту добровольную любовь превратить потом в принуждение. Собственно, что потом и случилось и получилось. Поэтому конечно, сегодня, многое переосмысливая, мы можем сказать, что да, начало следует вот искать в 1996 году. А дальше уже были разные другие обстоятельства, когда, к сожалению, я думаю, эти же люди переоценили свои способности и возможности оценивать, в чем общественное благо, а в чем возможно будет наоборот вред большой для общества. Но это уже совсем другая история и думаю, что угадываемая какая-то драма в личной и профессиональной судьбе Ксении Пономаревой может говорить и свидетельствовать о том, что, наверное, там были некоторые серьезные так, мягко скажем, сожаления о некоторых действиях во благо, на благо вроде бы страны и общества. А другие, да другие сейчас уже приспособились и прекрасно себя чувствуют и прав Эдуард Михайлович, когда говорит, что цинизм и лицемерие, которые пронизывают в принципе сегодня всю вертикаль, да и общество тоже, вот он, конечно, поразил и руководителей крупных СМИ и сами телевизионные каналы. И это двоемыслие, когда люди, может быть, думают одно, но действуют совершенно по-другому. Не знаю теперь уже любовь это или принуждение, а, может быть, расслабились и получили уже удовольствие от этого принуждения. Всяко может быть, они стараются на эти темы сегодня не говорить. Говорят только отставные люди, в том числе, в общем, действительно романтик Эдуард Михайлович Сагалаев.
Л. Гулько
―
Sms ровно о том, о чем вы говорили: Крюк-Новиков в «Что? Где? Когда?». Мне кажется это важная тема, - из Москвы sms.
И. Петровская
―
Ну кто не слышал, я думаю, что здесь тоже обсуждали проблему, возникшую на ровном месте.
Л. Гулько
―
У нас на сайте висит.
И. Петровская
―
Ведущий и, по-моему, он один из руководителей программы Борис Крюк в интервью по-моему, «Московскому комсомольцу» объявил о том, что…
Л. Гулько
―
Александру Мельману.
И. Петровская
―
Да, объявил о том, что один из самых ярких знатоков, игроков Илья Новиков больше не будет принимать участие в деятельности, в работе клуба «Что? Где? Когда?». Там у вас наверное есть цитата. Процитируйте.
И. Петровская: Заморозка и дальнейшее огосударствление, в общем, берет начало именно в том 1996 году
Л. Гулько
―
«Хочу сказать об Илье Новикове, двукратном обладателе «Хрустальной совы». Не знаю, какое отношение там у вас к нему сейчас, после того, как он замечательно, с моей точки зрения, защищал Надежду Савченко. Может, его считают выскочкой. Ну как в театре, когда кто-то снимается в кино, а большинство – нет.Борис Крюк: При всем моем хорошем отношении к Илье, он должен был выбрать сначала, что для него важнее: клуб или политическая карьера, а потом заниматься Савченко.
Корреспондент: А что, защищая Савченко, он не может оставаться членом Клуба «ЧГК»?
Борис Крюк: Пойми, если ты защищаешь Савченко и ты игрок «ЧГК», то, значит, «ЧГК» — тоже за Савченко.
Корреспондент: Ты что! Вы же все личности, индивидуумы. При чем тут «ЧГК»?
Борис Крюк: «ЧГК» — вне политики. И если ты решил заниматься политикой, нужно сказать: спасибо, я буду этим заниматься.
Корреспондент: Значит, он должен уйти из «ЧГК»?
Борис Крюк: Безусловно. Мы к политике не имеем никакого отношения.
Корреспондент: Но что ему делать, если он по профессии адвокат?
Борис Крюк: Сначала попрощайся с нами, а потом занимайся Савченко».
И. Петровская
―
Это прекрасно. Правда. Действительно. Чистейшей прелести чистейший образец. Мне очень любопытно было бы спросить у Бориса Крюка, а если бы Илья Новиков защищал не Надежду Савченко, а, например, берем крайнюю крайность – Чикатило. Потому что у Чикатило тоже был адвокат и у всяких злодеев. Илья Новиков по профессии действительно и это самое главное и принципиальное – адвокат. Поэтому он будет защищать и может защищать любого человека. Будь то Надежда Савченко или Чикатило. Хотя кстати подчеркивалось бесконечно, что это не политическое, а уголовное дело. Поэтому конечно, это свидетельство того, кстати, цинизма и лицемерия, с которым мы сегодня имеем дело. Ну, действительно казалось бы, где «Что? Где? Когда?» и где Савченко и прочие фигуранты тех дел, которые ведет и защищает Илья Новиков. И вот, пожалуйста, выясняется, что даже профессиональная деятельность она является препятствием для сегодняшнего появления в сугубо развлекательной, назовем ее просветительско-развлекательной программе. То есть это не информационные эфиры, не политические…
Л. Гулько
―
Игра.
И. Петровская
―
А это абсолютно развлечение, игра, хоть и интеллектуальная игра. И это мне кажется свидетельство того, как далеко мы зашли.
Л. Гулько
―
Простирает руки.
И. Петровская
―
Я думаю, что Илья Новиков не будет очень сильно плакать, и даже где-то уже прочитала, по-моему, на «Дожде» он выступал…
Л. Гулько
―
И у нас. «После интервью Бориса Крюка уже поднялась какая-то кампания в поддержку меня и осуждение его, у меня к Борису нет никаких претензий, я не понимаю, почему они должны быть у других. Я прекрасно понимал, когда принимал в июле 2014 защиту Савченко, что это может доставить неприятности выходящей на Первом канале. Первое, что я сделал, подписав соглашение о защите, - позвонил продюсерам и сказал, что я понимаю их трудности и в любой момент уйду. Первые полтора года это еще не было проблемой, но к весне 2016, когда процесс Савченко вышел на финишную прямую, делать вид, что все это не имеет отношения к политике, стало уже невозможно. Мои адвокатские обязанности, как я их понимаю, не позволяли сбавить обороты, в том числе в комментариях прессе. Я тогда каждый день говорил в интервью, что цель моей работы – помочь Украине организовать нажим на Владимира Путина, а для этого нужно показать, что он и его подчиненные убого врут. Борис меня предупреждал, что чем больше я такого говорю, тем сложнее меня отстаивать и что мне нужно определиться с приоритетами. Но я с ними давно определился. Моя адвокатская работа и конкретно на тот момент дело Савченко для меня важнее всего. Говорить публично людям вроде спикера МИД Марии Захаровой или спикера СКР Владимира Маркина, что считаешь их... – тоже важно. В моральном измерении (ну и еще бонусом мое извращенное чувство юмора радует их реакция и реакция других таких же). Играть в телевикторину менее важно. Единственное, о чем я раньше не говорил и что стоит сказать, раз уж эту тему стали обсуждать публично. Моя команда должна была играть в весенней серии в марте 2016, но они отказались садиться за стол без меня. Это меня очень тронуло. Спасибо, Алесь, Юля, Гюнель, Гриша и Стас. Борису стоило бы найти способ вернуть их поскорее». И здесь есть много sms: считаю, все члены клуба «Что? Где? Когда?» должны уйти из клуба в знак солидарности».
И. Петровская: Телевидение абсолютно добровольно и осознанно решило играть в одни ворота
И. Петровская
―
Да, дружными рядами. Смешно даже это обсуждать. И уже счастье, что команда, не счастье, а, на мой взгляд, поступок, что команда Ильи Новикова без него отказалась садиться за этот игровой стол. Это очень дорогого сегодня стоит. Все остальные идеи, что всем дружными рядами уйти, они абсолютно прекраснодушны, утопичны. Свято место пусто не бывает. Найдут новых. Придут, сядут, через небольшое время также будут популярны, мы знаем этот эффект телевидения. Другое дело, что все меньше, на мой взгляд, становится именно таких ярких людей, каким был в эфире Илья Новиков. Потому что это не просто механистическое применение своих накопленных знаний или каких-то своих других навыков типа смекалки, чего-то угадать, а это правда та поросль интеллектуальная, которая в какой-то момент туда пришла и демонстрировала не просто какую-то эрудицию, а способность к мозговым штурмам, к аналитическим рассуждениям. И кстати когда программа появилась, я это хорошо помню, потому что я была в первом наборе недолго, но была. Владимир Яковлевич Ворошилов в первую очередь ставил не на конкретное знание, он ставил на способность людей коллективно придти к правильному ответу. С помощью логического ли мышления, озарения какого-то, даже если нет у них конкретного знания. Поэтому приветствовались именно такие вопросы парадоксальные. А не в чистом виде сколько, чего, сколько звезд на небе. Условно говоря. Этот эрудизм, можно так сказать, Анатолия Вассермана, который как мне кажется это такая шкатулка только не музыкальная, набитая бесконечными, мне так кажется, знаниями по разным поводам. И он их время от времени демонстрирует. Куда интереснее, когда на твоих глазах за минуту происходит это открытие чего-то. И так было долгое время. Потом постепенно ушло, и Илья Новиков из этого разряда действительно интеллектуалов, способных к этому коллективному или индивидуальному размышлению на наших глазах это в первую очередь. Поэтому конечно это будет потеря для клуба. Но еще раз повторю, что ждать солидарности в таких делах это совершенно невозможно. Вот при всем том, конечно, все равно во всей этой ситуации есть какая-то анекдотичность и курьез и, в общем, изрядная доля идиотизма. Потому что я пытаюсь понять, какие-нибудь еще есть развлекательные программы и кого оттуда по таким каким-то соображениям могут изъять. Да любого в любой момент. Кстати так происходило с одним из лучших ведущих на нашем телевидении Татьяной Лазаревой и Михаилом Шацем. Когда они одно время принимали довольно активное участие в протестном движении и через какое-то время их попросили с сугубо развлекательного канала из сугубо развлекательных программ. Просто чтобы не доставлять неудобства владельцам и руководителям. И, наверное, все-таки это была не совсем инициатива конкретных руководителей, а может быть подсказка с мудрого верху.
Л. Гулько
―
Может быть позвонили.
И. Петровская
―
В общем, это очень печально и я думаю, что Илья Новиков обойдется без «Что? Где? Когда?» и продолжит свою профессиональную деятельность в первую очередь. А то, что он это делает ярко и блистательно и то, как он потом это смело и, абсолютно не взирая ни на что, на политическую конъюнктуру это комментирует, делает ему исключительно честь. И вызывает предельное и беспредельное уважение.
Л. Гулько
―
Ирина Евгеньевна, есть ли что посмотреть на следующей неделе.
И. Петровская
―
Пока я вам должна сказать, большинство программ еще в отпуске. И из таких актуальных появится на Первом канале «Время покажет», то есть мне любопытно, будет ли там участвовать ведущий постоянный Петр Толстой. Поскольку он сейчас баллотируется в ГД. Сейчас как раз начинается на следующей неделе этот период предвыборной агитации. О чем свидетельствует в частности строчка в программе канала «Россия-1», где каждый день в 17.50 появятся в эфире дебаты. Посмотрим, что это будут за дебаты. Есть у меня некоторые сомнения, меня терзают смутные сомнения. Но, так или иначе, по закону он не имеет права участвовать в программах как ведущий, потому что таким образом он попадет в преимущественное по отношению к другим кандидатам положение. Посмотрим. Дебаты, «Время покажет». Это я не рекомендую сильно смотреть, но просто говорю о том, что это появится. А из того, что я очень рекомендую, это на канале «Культура», начиная с понедельника, будут показывать каждый день из Золотого фонда нашего телевидения встречи в Концертной студии Останкино. Если кто помнит, слушатели среднего поколения, то это была одна из самых замечательных ярких программ старого Гостелерадио. Где на встречу со зрителями живыми в концертную студию приходили прекрасные разные люди. И вот на этой неделе мы увидим 4 встречи. Это с Сергеем Аполлинариевичем Герасимовым. Со Станиславом Ростоцким. С Эльдаром Рязановым и с Алексеем Германом. Четыре режиссера. Может быть, в дальнейшем они также линейку выстроят театральные режиссеры или артисты. Но вот это стоит посмотреть, чтобы хотя бы понять, что в принципе то пропагандистское Гостелерадио, еще у него была такая ипостась - интеллектуальная, просветительская, очень важная для тогдашнего зрителя и очень важно там смотреть на лица зрителей. Они тоже очень о многом говорят.
Л. Гулько
―
Спасибо огромное. Мы традиционно заканчиваем эфир музыкальной композицией. На этот раз Андрей Макаревич и песня, которая, в общем, напоминает всем нам о том, что как мне кажется, надежда она остается всегда. В этой жизни.
И. Петровская
―
Надеемся.
Л. Гулько
―
Конечно.