Человек из телевизора - 2015-03-28
28.03.2015
К. Ларина
―
Вот хочу напомнить нашим слушателям и поклонникам программы «Человек из телевизора», что у нас весенняя…
И. Петровская
―
Обострение.
К. Ларина
―
Наша весенняя традиционная встреча. Практически весенняя, когда у всех весеннее обострение, у нас есть возможность встретиться и обсудить наши диагнозы. Как обычно по традиции в Еврейском культурном центре благодаря Александру Колбовскому, продюсеру наших встреч. Которые стали традиционными, ежегодными. Программа «Человек из телевизора», Ксения Ларина, Ирина Петровская встречаются со слушателями каждую весну. Так вот, на сей раз будет 19 апреля. Какой это день недели.
И. Петровская
―
Вторник кажется. А может и воскресенье.
К. Ларина
―
Короче, 19 апреля в 7 часов вечера на Большой Никитской в Еврейском культурном центре пройдет встреча с передачей «Человек из телевизора». Ведущий – Александр Колбовский. А ваши гости, Ирина Петровская, доброе утро.
И. Петровская
―
Доброе.
К. Ларина
―
Ксения Ларина - это я. Так что билеты пока мы не разыгрываем.
И. Петровская
―
Воскресенье таки.
К. Ларина
―
Поближе к вечеру будут обязательно билеты. Просто вы можете наверное уже обратиться в кассы Еврейского центра и там может быть есть еще билеты для вас, дорогие друзья. Напомним средства связи. Номер sms +7-985-970-45-45, телефон прямого эфира 495-363-36-59, на этой неделе завершился показ двух телевизионных художественных фильмов. Мы их начали обсуждать на прошлой неделе. Большую часть прошлого эфира мы обсуждали фильм «Орлова и Александров», а сейчас я предлагаю начать со второго фильма. Вот он завершился. Ира написала текст в «Новой газете», в котором еще финал был еще неизвестен. И Ира говорила: господи, может его убьют, это был бы самый лучший выход для всех. Если бы с Брагиным расстались бы на этом этапе.
И. Петровская
―
И по-русски: нет человека, нет проблемы.
К. Ларина
―
Но не тут-то было, он никого не взорвал, остался жив. Ее электрошоком стали пытать. Лечить электричеством.
И. Петровская
―
Это как в первоисточнике.
К. Ларина
―
На самом деле все обещает нам второй сезон. Хотя честно говорю, по моим ощущениям, я никогда в жизни еще с таким облегчением не вздыхала после просмотра телесериала. Что наконец-то это все кончилось. И мне кажется, они очень льстили себе, когда придумали этот открытый финал, решив, что будет второй сезон.
И. Петровская
―
Тут есть еще одна проблема.
К. Ларина
―
Рейтинги говорят хорошие.
И. Петровская
―
Да, судя по всему, они выше, чем у «Орлова и Александрова», тут есть еще одна проблема. Когда я еще раз переслушала интервью Павла Лунгина телеканалу «Дождь», я там обнаружила вещи, которые в свое время когда только вышло, прослушала, почему действие происходит в 1999 году. Потому, - говорит Павел Семенович, - что это был последний беспокойный год, а потом наступили времена всеобщего спокойствия. Все дальнейшие сезоны по этой логике должны укладываться исключительно в 1999 год, потому что после этого наступили красота, благодать, тишина и покой.
К. Ларина
―
Почему, дальше будет бороться с международным терроризмом.
И. Петровская
―
Тогда он должен на другой территории бороться.
К. Ларина
―
Враг не пройдет что называется.
И. Петровская
―
По-прежнему так нигде ни разу, насколько я слышала, когда смотрела, не упоминалась конкретная территория, где все происходило, все зло мировое было сосредоточено в это время. По-прежнему естественно, никаких не было экивоков в сторону высшего руководства.
К. Ларина
―
Вообще непонятно, где это происходит. Я когда читала твой текст, я не знала этого интервью, я его не видела целиком. Лунгина каналу «Дождь». Это был Hard Day’s Night . Я видела только финальную часть, которую мы и обсуждали, это его ответ на вопрос про письмо. А все, что касается съемок, я ничего не знала, и вот только благодаря тебе, Ирина Евгеньевна, я узнала, что оказывается это все была плановая акция по уничтожению сериала «Родина».
И. Петровская
―
Не по уничтожению…
К. Ларина
―
По уничтожению времени места, действия, обстоятельств, биографий, когда ты цитируешь в тексте, что вы там не увидите ничего того, что напоминает 1999 год. Но это поверьте мне, был 1999 год. А как это может быть.
И. Петровская
―
Но при этом много будет битых Жигулей, старых джинсов и выключателей.
К. Ларина
―
Вот объясни мне, как можно делать, мой вопрос тебе.
И. Петровская
―
Я не Лунгин, заметь.
К. Ларина
―
Как можно делать политический детектив без политических реалий вообще.
И. Петровская
―
Ну а как можно делать политический детектив хотя бы даже на канале, где шаг влево, шаг вправо, упоминание каких-то конкретных имен. Ведь американский сериал он чем хорош. Там есть конкретное упоминание имен.
К. Ларина
―
Там понятно, где это происходит. И что это за люди.
И. Петровская
―
Нигде в другом месте, наверное, эта конкретная история, адаптированная, возможно с израильского варианта, но она именно там происходит. Именно в Америке. Со всеми реалиями того даже не времени, потому что это современность. Но со всеми реалиями быта, жизни, ментальности и так далее. Здесь этого ничего близко похожего нет, даже то, как выстроен кадр, хотя сложно говорить о выстроенности. Он называется выбеленный, по-моему, кадр, который тоже намекает на некую условность повествования. То есть не старые времена…
К. Ларина
―
Это притча.
ПЕТРОВСКАЯ : Американский сериал он чем хорош. Там есть конкретное упоминание имен
И. Петровская
―
Нет, это даже не притча. Какая же там притча.
К. Ларина
―
Ну какая может быть условность в политическом детективе.
И. Петровская
―
В том смысле, что это могло произойти в любой стране в любое время.
К. Ларина
―
Пожалуйста, советское время, Володя Фокин наш с тобой замечательный…
И. Петровская
―
«ТАСС уполномочен заявить»?
К. Ларина
―
Да. Придуманная страна Нагония, американцы готовят переворот. Все как мы любим. Но там есть люди, которые конкретно являются представителями этой страны. Там есть место действия, это условная страна, про которую мы можем подумать про любую страну Латинской Америки. Что действие происходит там. Но понятно какое это время, понятно, какие силы кого представляют. Понятно, кто с кем борется. Понятно, что это ЦРУ, это дипломат под прикрытием. Это разведчик, это эмигрант, это жертва. Роли расписаны. И биография есть, казалось бы, советское время, ничего нельзя.
И. Петровская
―
Ну что значит советское время. Советское время как раз было…
К. Ларина
―
Правда, Юлиан Семенов все-таки писал. Не последний писатель на свете.
И. Петровская
―
И потом советское время дало огромное количество фильмов, которые вошли и телевизионных в том числе…
К. Ларина
―
Ну так что же делать. Там понятно, что все было сделано с элементами пропаганды. Никуда не деться.
И. Петровская
―
Для политического детектива я уверена, как и для политической сатиры все-таки нужны определенные условия. И условия эти называются свобода действий. Не свобода действий в рамках одного года, а свобода действий вообще. Лунгин в этом интервью уверяет, что никто не вмешивался, ни продюсер, ни тем более руководство канала. Я думаю, что в данном случае срабатывает внутреннее сознание того, что у тебя есть определенные рамки, за которые ты выйти не можешь.
К. Ларина
―
А чего было браться.
И. Петровская
―
Не знаю. Для меня это загадка.
К. Ларина
―
Ты можешь объяснить смысл и цели этого всего.
И. Петровская
―
Нет. Говорят, что когда этот фильм запускался…
К. Ларина
―
Все было можно.
И. Петровская
―
Ну что ты. Давно ничего нельзя. Сказала я и засмеялась сатанинским смехом. Не в этом дело. Что руководство канала не видело американскую версию.
К. Ларина
―
И что? Это он с этой идеей пришел на канал.
И. Петровская
―
Наверное, продюсер. Но, по крайней мере, для чего-то они это запустили. Тут много всего, я тоже уже сейчас много чего прочитала по этому поводу, действительно отчасти даже и комического и смехотворного. Сержант Броуди в американской версии морпех, то есть это символ мощи и защиты американской. Морпехи это лучшие элитные войска, которые везде участвуют, где нужно либо действительно защищать национальные интересы, либо как им представляется защищать национальные интересы. Ты слышала когда-нибудь про то, что у нас есть морпехи. Вот я например, честное слово узнала…
К. Ларина
―
ВДВ знаю.
И. Петровская
―
Именно. Так в спецоперациях в первую очередь, наверное, участвовали бы ВДВ, а не какие-то мифические, хотя они есть, как ни странно.
К. Ларина
―
Москва - порт пяти морей.
И. Петровская
―
Морпех.
ПЕТРОВСКАЯ : Сержант Броуди в американской версии морпех, то есть это символ мощи и защиты американской
К. Ларина
―
Морпехи сейчас будут на Черноморском флоте.
И. Петровская
―
Еще тогда не было этого.
К. Ларина
―
Есть, Тихий океан у нас есть или нет. Северный морской флот у нас есть. Но если есть морской флот, значит, есть и морпехи.
И. Петровская
―
В общем, короче, я не знаю, что делает морпех…
К. Ларина
―
Сейчас нас с тобой заклюют, скажут, вообще обалдели, про что вы говорите. Бабки, про каких морпехов.
И. Петровская
―
Потому что это и есть эти маленькие детали, с которых начинается некая либо неправда, либо условность. Точно так же как 1999 год, семья военнопленного, который шесть лет не был…
К. Ларина
―
Мы про это говорили.
И. Петровская
―
Но конечно, меня потрясла концовка.
К. Ларина
―
Я хочу сказать другое. Есть за что сказать спасибо режиссеру. За этот троллинг с мавзолеем. Который он устроил. Я все думала, куда же он их погонит. Всю эту жидкую массовку, которая там олицетворяла массы. И вот эту условную верхушку непонятно чего, какая-то верхушка, генерал Добрынин непонятно чего представляющий, депутат…
И. Петровская
―
Он же олигарх.
К. Ларина
―
…другая сторона медали. Этот самый условно тоже какой-то депутат, который на самом деле воровал в Чечне нефть.
И. Петровская
―
Самое главное они затевают какой-то заговор очевидно…
К. Ларина
―
Но куда он их загнал. Бедного затроллил Ленина. Я думала, сейчас должен быть какой-то момент, когда Ленин там должен встать, в конце концов, или сесть в этом стеклянном гробике.
И. Петровская
―
Вместо того чтобы, в этот момент у тебя дух захватывает, ты наблюдаешь, как там на фоне этого стеклянного саркофага…
К. Ларина
―
Это конечно сильное.
И. Петровская
―
Не то слово, я подумала, что, наверное, здесь как раз и нужно, чтобы взорвать. Потому что действительно одним махом решается сразу множество проблем.
К. Ларина
―
Проблема захоронения.
И. Петровская
―
Мерзавцы, которые собираются устроить заговор, устраняются. Проблема захоронения решается сама собой. Жалко, конечно архитектурного здания работы Щусева, кто у нас мавзолей ваял. И соответственно герой погибает, но тогда уже понятно, что может быть, он даже совершает этим самым и патриотический поступок.
К. Ларина
―
Вообще как-то он недокрутил. С Лениным хорошая была идея, надо было докрутить до конца.
И. Петровская
―
Отличная. И после этого такая прекрасная Красная площадь пустая. Люди не пострадали, потому что все убежали. А эти вот все, в том числе мерзавцы погибли, и уж теперь точно полковник, он уже не майор Брагин становится героем. Потому что он избавил страну от этих национал-предателей в прямом смысле слова.
К. Ларина
―
Люди, которые не смотрели ни одного из первоисточников, ни израильский сериал, ни американский, может быть, на них это произвело впечатление. Хотя нет, я там читала в фейсбук, писал свои отклики допустим, Юрий Александрович Богомолов, критик и кинокритик в том числе, он не смотрел ни израильского, ни американского варианта, но к этому у него тот же самый набор вопросов. Который мы здесь пытаемся формулировать. Самое главное, что здесь нет ясности ни сверхзадачи, непонятно, зачем это было нужно, про что это кино, а уж сколько там попыток поговорить про русский патриотизм, они настолько все нелепые, некрасивые, необаятельные. Что лучше бы и промолчать. В конце концов, уж Лунгин-то Павел Семенович не Бурляев. При всем желании это невозможно. Это невозможно. И когда стоит на Куликовом поле у него ребенок в шлеме у героя, а он там рассказывает про подвиг Пересвета, ребята, побойтесь бога. Давайте так, либо Пересвет, либо Мавзолей.
И. Петровская
―
Я тоже говорю еще раз, прочитала очень много откликов, в том числе от наших коллег. Наш коллега Леонид Павлючик, который тоже не видел ни израильского, ни американского…
К. Ларина
―
Профессиональный кинокритик.
И. Петровская
―
Он считает, что это вполне добротное и выделяющееся на фоне всей остальной сериальной продукции произведение. Возможно. Но это тот самый случай, как мне кажется, много раз цитировали уже Жванецкого, что если чужих башмаков не видел, свои вот такие, если чужих машин не видел, тоже свои вот такие. Вероятно. Я не могла абстрагироваться от американского сериала, потому что ну правда, особенно первый сезон это просто поверьте, друзья, у кого есть возможность, зайдите в Интернет, скачайте и посмотрите. Это просто невозможно оторваться. Ты смотришь по нарастающей, идет бесконечно нарастание интриги, напряженности, углубления, кстати, в характеры. Да, я еще забываю сказать, что здесь совершенно тошнотворные эротические сцены. Я имею в виду в российском сериале. Вероятно, авторы руководствовались в первую очередь соображениями нравственности…
К. Ларина
―
Ничего себе, а на мосту можно? На фоне поезда. Где здесь соображения нравственности.
И. Петровская
―
Там да, поезд и все. Дальше они вскочили, побежали. Потом сцена в домике, когда там появляется, потом в самый ответственный момент луна и она заменяет все остальное. Лунопарк такой.
К. Ларина
―
Шрамы можно потрогать пальцами.
И. Петровская
―
Ведь американцы тоже целомудренные в изображении эротических сцен в отличие от представления очень многих, что Америка, погрязшая в грехе и разврате страна. И вообще секс у них там с экрана не сходит с утра до ночи. Ничего подобного, наоборот они куда более целомудренны в изображении этого, в дозировании этого. Но, тем не менее, эти сцены крайне важны для понимания характеров, того, что с героем произошло.
К. Ларина
―
А вот скажи мне, дальше анонсируется теперь какой-то цикл передач «Антитеррор», который будет вести морпех Машков. Правильно я понимаю, что он будет в образе Брагина что ли вести.
И. Петровская
―
Я не знаю, в каком он будет образе. Я должна отдельно сказать по поводу того, что у нас телевизор ведет себя как какая-то взбесившаяся белка, которая прыгает с ветки на ветку и невозможно угадать, на какой ветке она приземлится. На этой неделе ни разу сериал «Родина» не начался, как собственно и на прошлой в то время, когда он был обозначен. Даже когда была премьера и когда анонсировали первые серии. Казалось бы, необходимо все сделать, чтобы фильм начался ровно тогда, когда зритель приник и готов это воспринимать. Ни разу. В лучшем случае 21.20. Ни разу программа…
ПЕТРОВСКАЯ : Американцы целомудренные в изображении эротических сцен в отличие от представления очень многих
К. Ларина
―
Задерживалась программа «Вести».
И. Петровская
―
Конечно. Ни разу не было так, ведь они очень странный ход придумали. Одна серия, потом по две, потом одна, но тоже не соответствовало тому, что заявлено в программе. То есть ты ждешь, что будет одна серия, на самом деле идут две. И так далее. Канал «Россия» в этом смысле абсолютно рекордсмен по нарушению своих обязательств перед зрителем. Канал НТВ я читаю программу, где черным по белому написано, что их сериал «Ленинград-46» начнется в 20.40. Я включаю, просто переключаю канал, он давно идет. Оказывается, они его поставили намного раньше.
К. Ларина
―
А в Интернете меняется программа.
И. Петровская
―
Может в Интернете и меняется.
К. Ларина
―
Я твое возмущение понимаю. Но не могу его разделить, потому что я давно не пользуюсь услугами никаких программ, я это смотрю либо в телевизоре, там всегда можно посмотреть, есть такая кнопка, что было, что будет и во сколько. И второе – всегда, если нужно что-то уточнить, когда, я тоже в Интернете могу посмотреть.
И. Петровская
―
Вот у меня есть привычка к этим программам. Я понимаю, что они могут меняться. И может не совпадать ненадолго. Но чтобы так радикально не совпадало, когда программы прыгают с ветки на ветку и со времени на время, вот это на мой взгляд какой-то знаменует собой новый этап взаимоотношения со зрителями. Когда абсолютно каналам по фигу ожидания из аудитории.
К. Ларина
―
Сердится Ирина Евгеньевна. Новости, потом продолжим.НОВОСТИ
К. Ларина
―
Я кстати подумала, что солидарна в какой-то степени с Ириной по поводу несоответствия программы эфиру. Потому что у меня такое раздражение иногда охватывает, когда я смотрю «Дождь». Очень часто там вообще не совпадает то, что стоит в сетке так называемой тому, что происходит на экране. И я все время из-за этого бешусь. Мы задержались на этой теме, мы сейчас вспомнили перестроечное время, когда прямой эфир, магия прямого эфира, мания прямого эфира охватила телевидение наше российское. Поскольку мы были совершенно к этому непривычны. Не приучены. То конечно я помню, даже были шутки у Киселева - сколько длится программа «Итоги». Она может длиться час, два, а то и три. Или программа «Свобода слова» на канале НТВ. Старом.
И. Петровская
―
Ну какие-то форматы может быть.
К. Ларина
―
Она расползалась в зависимости от наполнения, от эмоциональности разговора. От каких-то включений.
И. Петровская
―
«Пресс-клубы» по 4 часа шли.
К. Ларина
―
И все поломалось ведь.
И. Петровская
―
Но и сетки как таковой тогда насколько я помню…
К. Ларина
―
Программа-то была такая же.
И. Петровская
―
Программа была. Но разграничим советское время, когда действительно программа была довольно жесткая. И то если какие-нибудь партийные мероприятия, это все расползалось. Но я очень хорошо помню, когда пришел в 1991 году на волне уже после путча Егор Владимирович Яковлев председателем Гостелерадио, и тогда нас, пишущих о телевидении, так называемых телекритиков иногда задействовали в летучках, мы свое видение недели излагали. Такие обзоры, но для внутреннего пользования. Рассказывали, какое произвело впечатление то или иное на нас их произведение. И в том числе я помню очень хорошо тогдашнее свое выступление, а до этого сейчас не помню, как звали человека, но он работал в программной дирекции. Мы с ним подробно разговаривали. И как раз говорили о том, что сетка необходима, потому что это некие точки, которые должен знать зритель. Он приходит именно туда, а не на какое-то другое место. Ты не можешь придти, например, в какой-нибудь дорогой ресторан и обнаружить, что там дают комплексный обед с минтаем. Так не бывает. Нужно каждому человеку, он планирует смотрение и это очень важно. Потому что зритель действительно собака Павлова, у него вырабатывается определенный рефлекс на определенное время. Ему так удобно, он так планирует свое смотрение. Он бежит с работы, например, это сейчас можно все посмотреть в Интернете, и то далеко не всем. Давай возьмем возрастную аудиторию, совсем возрастную, которая не привыкла смотреть в Интернете. И может быть не умеет им пользоваться. Все равно для него главный источник получения телевизионного продукта это этот ящик. Который с пультом. И ему важно смотреть в это время. Те же сериалы, если та «Родина» наша, наша родина начинается в 21, а «Орлова и Александров» в 21.40, я как зритель могу успеть посмотреть и понять, если у меня нет Интернета и я себе не запланирую потом пересмотреть. Я хочу понять, заинтересует меня здесь и пойду ли я туда. Или я пойду еще куда-то.
К. Ларина
―
Для этого есть возможность, по-моему. Они же не одновременно начинаются.
И. Петровская
―
Ну так в том-то и дело, что если вы задерживаете одно, то у меня меньше возможностей понять, что вы мне предлагаете.
К. Ларина
―
А это конкуренция. Может они специально…
И. Петровская
―
Но я зритель, тем не менее, тогда ставьте совсем в одно и то же время. Что вы не делаете. Вы хотите сработать на опережение, чтобы может быть увлечь на эти 40 минут своего зрителя. Ну так дайте ему эти 40 минут. А не 20, не 15. И так далее. Кстати наиболее в этом смысле пунктуальный это Первый канал. Он все-таки за редким исключением, тоже программа «Время» иногда может затянуться, но в целом он все-таки в большей степени старается соответствовать той программе. И уж тем более не слетают целые программы, циклы или не отодвигаются на такую глубокую ночь, что уже никто не сможет это посмотреть. Как это бывает на «России». Это мое личное наболевшее, потому что мне кажется, что это просто несносно и это демонстрирует помимо того, что да, сегодня для них важны эти форматы информационно-пропагандистские, где никакого времени не жалко. Но это помимо всего прочего еще демонстрирует крайнюю степень пренебрежения зрительскими интересами и вообще что зритель массовый этот, в общем, стал…
К. Ларина
―
Сожрет.
И. Петровская
―
Нет, вообще по барабану, не от него сегодня зависит.
К. Ларина
―
Это так.
И. Петровская
―
Да, так и есть.
ПЕТРОВСКАЯ : У нас телевизор ведет себя как какая-то взбесившаяся белка, которая прыгает с ветки на ветку
К. Ларина
―
Тем не менее, рейтинги их интересуют все равно. Они считают их, иногда для руководителей телеканалов страшнее цифры, чем отрицательные рецензии на какие-то передачи. Они боятся цифры обнародовать правильные и правдивые. Значит, они все-таки зависят от зрительской аудитории. А когда они снимают сериалы, которые идут, идут, идут, вдруг раз, посередине пути исчезает.
И. Петровская
―
Или в начале пути.
К. Ларина
―
Мы же прекрасно понимаем, отчего он исчез. Оттого, что его никто не смотрит. Значит, их все-таки это волнует.
И. Петровская
―
Или точнее не то что никто не смотрит. Так почти не бывает.
К. Ларина
―
Не те цифры, на которые они рассчитывали.
И. Петровская
―
Есть же контрольная цифра, на которую рассчитывают. Если не совпадает, начинают туда-сюда двигать. Вот, например, возьмем на НТВ программу Закошанского «Говорим и показываем». Я сейчас не говорю о качестве. Но вот его поставили в 19.40. До этого все время шел в 18. Я знаю огромное количество людей из числа своих соседей, знакомых, которые это смотрят и именно в это время. Видимо, решили, что там хорошие цифры, передвинем на 19.40. Передвинули, видимо, поняли, что цифры хуже намного, потому что в это время через 10 минут начинается Малахов. Естественно, который вне конкуренции для большинства зрителей. Теперь я смотрю опять на 18 задвинули. Ну это какое-то правда безумие. Потом зрителя надо же приучить. Он был приучен в 18. Если вы решили поставить на 19.40, ну подождите немножко, может потом туда подтянется. Зритель ведь тоже такое существо интуитивно-эмоциональное. Может быть, ему там понравится это смотреть. И вот в результате эта свистопляска абсолютная происходит, когда люди дезориентированы, и вообще плюют и идут на 19.50, где будет, что бы ни случилось, потоп, землетрясение, все равно выйдет Малахов.
К. Ларина
―
Мне кажется это очень специфичная…
И. Петровская
―
Это очень важная вещь.
К. Ларина
―
Все равно у большинства людей работает в режиме торшера. Мне кажется это время ушло, когда люди обводили кружочком передачу, которую они посмотрят.
И. Петровская
―
Поверишь ли мне, не ушло. Я смотрю по своей маме, по другим знакомым старушкам. Они являют собой адресную аудиторию очень многих программ. Им в ночи то, что идет, может быть, не так важно. Хотя например, моя мама ждет по понедельникам Познера, который тоже из-за всяких, в меньшей степени, но тоже никогда вовремя не выходит. Или пытается дождаться Жандарева с Берманом и тоже они задерживаются и выходят в глубокой ночи. И ей неудобно в ее возрасте уже не ложиться спать, когда она запланировала. Но, тем не менее, она ждет, она по программе так следит. У нее нет Интернета, поверь мне, и она меня только спрашивает иногда или точнее каждую неделю, потому что я смотрю в Интернете, кто будет у Познера, и кто будет у Бермана с Жандаревым. Мы преувеличиваем степень интернетизации всей страны. Большая часть людей покупает программу, разные они есть, некоторые покупают просто какую-нибудь обычную газету, которая почему-то, газеты обычные регулярные зачем они тратят свою площадь, пространство на публикацию этих программ. Потому что это востребовано, потому что большое количество людей именно так, для них эта карта путеводная. Поверь мне. Друг мой Ксения.
К. Ларина
―
Да, из разных миров. Мы, телезрители разные. Я вот себя уже телезрителем не считаю. Во-первых, я не покупаю уже программу сто лет никакую, потому что понимаю, я просто знаю, что будет идти. Я знаю в какое время идут какие-то сериалы. В какое время идет программа «Время» и другие программы. Я знаю, что там, как ни включи, обязательно будет идти очередное политическое ток-шоу. Я понимаю, в какое время оно приблизительно начинается.
И. Петровская
―
Абсолютно нет. Оно может начаться в 21.50, может в 22.50.
К. Ларина
―
Все равно через Интернет, через разговоры с коллегами или естественно, возникают даже в телевизоре анонсы каких-то программ и передачи.
И. Петровская
―
Не сравнивай себя с обычным человеком.
К. Ларина
―
А я обычный человек.
И. Петровская
―
А может быть нас услышат. Ко мне, кстати, неоднократно обращались люди, которые говорили, ну скажите им уже наконец, чтобы они показывали то, что они написали, а не то, что им бог на душу положит. Или бог может быть и не присутствует, кто-то другой.
К. Ларина
―
Много очень вопросов про другие передачи. Ну вот про фильм, который тоже на этой неделе прошел, первые 8 серий его. Фильм «Ленинград-46». На канале НТВ. Я тоже его посмотрела.
И. Петровская
―
Он еще будет идти.
К. Ларина
―
Там 32 серии. Он очень большой. Он в какой-то степени вторичен, поскольку благодатное для детектива время послевоенное 46-й год. Чего там только не было. Начиная с «Места встречи изменить нельзя» и заканчивая «Ликвидацией». Тут хорошо себя чувствуют кинематографисты, им удобно, там можно много чего насочинять. Но я скажу так, поскольку я точно не являюсь поклонником НТВ, для меня это вполне себе достойное…
И. Петровская
―
Для НТВ это просто я считаю нетипично хорошее кино.
К. Ларина
―
Хороший сценарий, хорошо снят фильм. Держит в напряжении в отличие от сериала «Родина». И самое главное, за что я например, всегда голосую, чтобы артистам было интересно работать в сериале. Чтобы они себя чувствовали здесь как большие артисты в большом кино. Это тот случай, когда это получается. Потому что шикарная совершенно роль у Сергея Гармаша.
И. Петровская
―
Прекрасен.
К. Ларина
―
Шикарная роль у Александра Лыкова, которого сто лет я уже не видела. Артист потрясающий из Санкт-Петербурга. Вы его знаете по «Улицам разбитых фонарей» первому сезону. Прекрасный актер. Он здесь работает блестяще. Потом здесь замечательный артист, которого я очень люблю, пока еще недооцененный нашим кинематографом Евгений Миллер. Артист театра Табакова. Прекрасный. Поэтому если кто не видел, Ира тоже посмотрела какие-то серии…
И. Петровская
―
Да, но я буду смотреть внимательно в Интернете…
К. Ларина
―
Так что рекомендуем.
И. Петровская
―
Потому что я не могла все-таки разорваться, у меня было на этой недели слишком много примерно в одно и то же время.
К. Ларина
―
На следующей неделе начинается еще один сериал на Первом канале. Который называется «Фарца». Это как я понимаю, попытка на том же поле получить свой пакетик леденцов на поле «Оттепели». Я имею в виду по времени, а не по месту действия. Поскольку вновь 60-е годы и там играет центральную роль звезда новая, обратите на него внимание, Александр Петров. Он стал известен прежде всего театральной публике как исполнитель роли Гамлета в Театре Ермоловой. Это открытие Олега Меньшикова. И сейчас он играет в спектакле Театра Пушкина «Вишневый сад», спектакль Владимира Мирзоева. Он играет там роль Лопахина. Очень интересный актер, совсем молодой, яркий. Я думаю, что надо обратить внимание.
И. Петровская
―
Вот смотри анонс. 1961 год. Драма. Друзья детства – Андрей, Борис, Санек и Костыль становятся фарцовщиками. После дерзких авантюр на удачливых ребят обращает внимание криминальный авторитет Понт.
К. Ларина
―
Это кстати «Дело Рокотова» в основе известное. Я думаю, что бывшие валютчики прекрасно понимают, о ком идет речь. Здесь его играет Евгений Цыганов. Это было первое громкое валютное дело, когда человека приговорили к высшей мере наказания.
И. Петровская
―
Задним числом, введя статью. Когда их арестовали, этой статьи не было, то есть статья была. Не было расстрельного по ней приговора. Ну так вот Андрей счастлив с невестой Надей, Костыль влюблен в сестру Бориса Зину…
К. Ларина
―
Ну не рассказывай.
И. Петровская
―
Борис очарован валютной проституткой Татьяной. О тайной любви Санька не знает никто. Что-то мне подсказывает, что все-таки это не «Оттепель».
К. Ларина
―
Ты просто редко читаешь вот эти программы.
И. Петровская
―
Я обожаю наоборот.
К. Ларина
―
Ты почитай, что они писали про экранизацию «Идиота» Бортко, там тоже каждую серию рассказывали приблизительно так: про женщину легкого поведения.
И. Петровская
―
Я сейчас хочу о другом сказать. Я понимаю, что слово «фарца» это последнее поколение мы с тобой, которые понимают, о чем речь. Если говорить о привлечении молодой аудитории, она понятия не имеет, что такое фарца.
К. Ларина
―
Сегодня очень строга.
И. Петровская
―
Я просто думаю так.
К. Ларина
―
Ворчишь много.
И. Петровская
―
Нет, я ворчу потому что…
К. Ларина
―
А «Лимита» тоже был такой фильм замечательный.
И. Петровская
―
Давно было. Заметим. Еще когда лимита была актуальна.
К. Ларина
―
Ты хочешь сказать, что название «Фарца» вряд ли кого привлечет.
И. Петровская
―
Нет, я говорю сейчас о молодой аудитории, которой надо объяснить, что такое фарца.
К. Ларина
―
Там наверное объясняется.
И. Петровская
―
Наверное, если молодая аудитория вообще смотрит телевизор.
К. Ларина
―
Тогда зачем объяснять, если она не смотрит.
И. Петровская
―
Тоже верно. Но в принципе все равно это не меняющийся, извините за выражение тренд. Все равно все уходит и это опять к разговору, закольцовывая с Павлом Лунгиным, когда его спросили во время этого же интервью, Андрей Архангельский, кстати: почему у нас нет обычной реальной жизни на экране, и никто не пишет сценариев. А исключительно прошлое или наоборот, какое-нибудь фантастическое будущее. Он сказал, что не умеют передавать реальность никакими средствами. И мы видим, что это продолжается. Потому что это опять уход вот туда в прошлое и оно дает источник вдохновения.
К. Ларина
―
Понимаешь, ответ его, Павла Семеновича Лунгина, вообще надо уже его позвать в студию и поговорить с ним. А то у нас много вопросов накопилось. Надо поговорить. Я считаю, что это лукавство так отвечать «не умеют». Извини меня, вот…
И. Петровская
―
Он сам и про себя говорит тоже.
К. Ларина
―
Не надо. У нас буквально на следующей неделе 31-го числа очередное вручение премии НИКА.
И. Петровская
―
Извините, я посмотрела, нигде трансляции я не увидела.
К. Ларина
―
Но мы спросим сегодня Гусмана.
И. Петровская
―
Может быть было на НТВ-плюс.
К. Ларина
―
Я к чему говорю. Что это как раз тот самый случай. Посмотри на финалистов премии НИКА. В этом году. Это подавляющее большинство, почти все, там нет практически ни одной картины, которая вышла в финал, за исключением фильма Алексея Германа «Трудно быть богом», которая не рассказывает о сегодняшней жизни. И рассказывает очень талантливо. Очень достоверно.
И. Петровская
―
А ты сейчас с кем споришь?
К. Ларина
―
С Лунгиным, который говорит «не умеют». Умеют, просто не хотят.
И. Петровская
―
Речь шла о сериалах.
К. Ларина
―
А вот тогда не «не умеют», а не дают, потому что правду говорить мы не можем. Тогда не говорите. Извини меня, хорошо, телевидение, а «Краткий курс счастливой жизни» Германики это разве не про сегодня. Про сегодня.
И. Петровская
―
Но только как часто появляется…
К. Ларина
―
А «Школа» сериал разве не про сегодня.
И. Петровская
―
Раз во сколько там лет появляется такой сериал.
К. Ларина
―
И каждый раз хай поднимается вокруг этого. Ты вспомни, сколько криков было по этому поводу, что все это неправда, все вранье.
И. Петровская
―
И все равно посмотри те фильмы, которые ты упоминаешь, раньше имели шанс попасть в «Закрытый показ» на Первый канал. Сегодня нет «Закрытого показа», который также слился, не предупредив об уходе с экрана. Есть единственная сегодня линейка ночная. Глубоко ночная. На ТНТ «Открытый показ», где представляют это направление современного кино. И все, больше ничего не видим.
К. Ларина
―
И не увидим.
И. Петровская
―
В редком-редком случае что-то более-менее из разряда мейнстрим попадает. А я далеко не уверена, что того же «Левиафана» покажут, уж не говоря «Дурак».
К. Ларина
―
«Дурак» показали же.
И. Петровская
―
На ТНТ.
К. Ларина
―
Я просто к тому говорю, что кино умеют снимать про сегодняшний день.
И. Петровская
―
Кино умеют снимать.
К. Ларина
―
И я тебя уверяю, что любой из этих режиссеров, того же Юру Быкова возьми и если сказать ему, дорогой Юра, мы предлагаем вам снять сериал про сегодняшнюю жизнь, придумайте сценарий про сегодня, про своих ровесников. Про сегодня. Про то, как они живут. Что, он не найдет, про что рассказать.
И. Петровская
―
Безусловно, найдет.
К. Ларина
―
И снимет талантливо. Но кто же это позволит.
И. Петровская
―
Я тебе говорю не о направлении вообще кинематографа, а телевизионного сериального продукта. Телевизионный сериальный продукт, увы, обходится прошлым или фантастическим будущим.
К. Ларина
―
Ну вот не потому что не умеют, вот к чему я прицепилась. Не к вопросу Архангельского, а к ответу Лунгина, который я считаю лукавством. Не умеют. Умеют. И Лунгин умеет, не надо лукавить, что если у Лунгина были бы другие условия с этим чертовым сериалом «Родина», за которую он взялся. Он бы его сделал так, как он считает нужным, и было бы понятно, про что это. Здесь мне так жалко, мне чужих денег не жалко, пусть они сами разбираются, что там пилили, кому эти деньги достались. Ради бога. Вообще сколько все это стоило. Стоило ли оно того, что нам в итоге показали. Но мне жалко, скажем так, я считаю, что это хрустальной вазой забивать гвозди. Имея таких артистов, как Виктория Исакова. Как тот же Владимир Машков. Как Андрей Мерзликин. Как Мария Миронова. Как Илья Исаев, как Сергей Маковецкий. Вот такое сотворить. Это просто, ну зачем это вписывать в биографию…
И. Петровская
―
Я отдельно хочу сказать про Владимира Машкова. Потому что, наверное, у него не было тоже этой, не поставлена, не объяснили задачи, потому что собственно весь его арсенал творческий, срез в данном случае вылился и заключается только в одном – что он смотрит в одну точку и выпучивает глаза, широко смотрит и никакого внутреннего переживания там не чувствуется.
К. Ларина
―
А ему его никто не предложил.
И. Петровская
―
А я тебе о том и говорю.
К. Ларина
―
Как хочешь самовыражайся.
И. Петровская
―
И ему самому очевидно, этот персонаж, этот характер, драма не очень понятна и близка.
К. Ларина
―
Теперь у нас последние секунды, потому что я подготовила фрагментик из фильма, о котором мы сегодня не говорили. «Орлова и Александров». Возвращаясь к нашему разговору про байопики. Что мне понравилось в итоге в этом фильме. Что вдруг в какой-то момент я поняла, что Орлова и Александров как персонажи исторические, они отделились от этих людей, которые на экране. И улетели в небеса. И осталась история очень важная как мне кажется, в чем ценность этого фильма, история о том, что такое мера компромисса. Стоит ли оно того, жить, закрыв глаза, сцепив зубы и не замечать происходящего вокруг, но при этом создавать, творить свое прекрасное искусство. Которое останется в вечности.
И. Петровская
―
Глубоко кстати оптимистичное.
К. Ларина
―
Вот этот выбор он невероятно важен в этом фильме. И говорили про сцену, которая стала предметом обсуждения в социальных сетях, когда Александров читает Мандельштама в саду, знаменитое его стихотворение. Было или не было. Ты знаешь, меня настолько поразил сам факт этого эпизода и то, как Анатолий Белый это стихотворение прочел, что мне уже все равно, было это или не было. А вот то, что это прозвучало на Первом канале, это стихотворение мне кажется очень важным.