Человек из телевизора - 2012-04-28

К. ЛАРИНА – Начинаем программу «Человек из телевизора». Со следующей недели у нас все будет нормально по времени. Я так надеюсь. Что «Ну и денек» вернется на свое старое место. На 10 часов утра. Программа «Человек из телевизора» будет начинаться все-таки пораньше. А не в 11 часов 17 минут. Здравствуйте, Ирина Петровская.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Здравствуйте. Как раз неплохо иногда, что в 17, особенно когда суббота рабочая.

К. ЛАРИНА – Вот нам Нина принесла программу из Желтой газеты.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Желтую программу из желтой газеты.

К. ЛАРИНА – Спасибо. Это для наших анонсов, мы обязательно поделимся впечатлениями от программы следующей недели. Перед тем как начать я выполняю долг перед нашими слушателями, которые слушают программу «Красная площадь». Отвечают на вопросы, выигрывают разные призы.

ОБЪЯВЛЕНИЕ ПОБЕДИТЕЛЕЙ

К. ЛАРИНА – Напомним средства связи наши. Телефон прямого эфира 363-36-59, sms +7-985-970-45-45. Много очень событий в телевизоре произошло. Как приятных, так и не очень. А иногда просто даже отвратительных. И об этом мы тоже поговорим. Но начать я предлагаю с хорошего. Я, к сожалению, вчера пропустила фильм, который был показан на канале «Культура», фильм Олега Дормана «Нота». Ира этот фильм видела, первые несколько слов она уже успела высказать восторга в фейсбуке. И сейчас прошу тебя сказать все, что ты почувствовала.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Да, это счастливый момент, когда можно, во-первых, начать безоговорочно с очень сильного впечатления, которое производит фильм Олега Дормана. Но мы знаем, что Олег Дорман вообще такой штучный мастер. Те, кто, может быть, забыл, бывает так, что режиссера фамилию не помнят. Олег Дорман сделал замечательный «Подстрочник». С Лилианной Лунгиной.

К. ЛАРИНА – Поворотное событие было просто.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Было абсолютно поворотное событие. И вот сейчас работа, которая называется «Нота». И герой ее совершенно замечательный человек, музыкант, альтист выдающийся и дирижер, основатель московского камерного оркестра. Много лет назад эмигрировавший. Рудольф Баршай. Я откровенно скажу, даже притом, что я музыкой интересуюсь, я не очень хорошо, я слышала, но естественно, не видела никогда и мало представляла себе, что это за человек. Олегу Дорману удалось его снять практически уже перед самой смертью. То есть, потом он рассказывал, я прочитала в интервью, что он узнал о существовании этого человека от своей знакомой. И они поехали, созвонившись просто на такую разведку в Швейцарию со своим продюсером. И когда они приехали в его дом, они поняли, что если они уедут, будут готовиться к съемкам, то этих съемок уже может никогда не быть. Поэтому они начали снимать буквально тем, что было под руками. И продолжалось это какое-то время. Как вообще работает Олег Дорман, сегодня мало кто так работает. И получилась такая исповедь, монолог, но не похожая на исповедь и монолог Лилианны Лунгиной. Потому что там было более продолжительное время, и там была некая последовательность изложения Лилианны Лунгиной от и до последних ее дней, она естественно жива, события, обстоятельства своей жизни, и они были включены в общий контекст жизни в те годы страны. Здесь это скорее внутренняя исповедь. И тут много линий. Он рассказывает о жизни, он рассказывает, как свойственно высокоинтеллигентным людям о личной жизни какие-то вещи. Но самое интересное и просто захватывающее это то, как он говорит о музыке. Потому что он сделал, и он сам говорит, что это стало для него на многие годы смыслом и миссией его жизни. Он сделал партитуры 10-й симфонии Малера, последняя симфония, фактически считается незаконченная. Так искусство фуги Баха. Он должен был расшифровать авторскую, если я неправильно говорю, музыканты меня простят, партитуру. И в некоторых случаях угадать замысел автора. И вот «Нота» в этом смысле это очень многозначное название фильма, совершенно правильное. Потому что потрясающий там монолог про то, как его мучила, не давала покоя загадка, что же там за нота у Малера в его симфонии. Он изучил ее наизусть партитуру, оставленную автором. Черновики. Видел, как сам композитор мучился и соответственно много лет он не мог понять, что же там должна быть за нота. И однажды, говорит он, я проснулся, еще не вставая с постели, и вдруг понял, это ре-бемоль. И я мгновенно говорит он, стал мокрый как мышь. Потому что это было как выход из кризиса. И я понял, что ее вначале в голове услышал, потом я сбежал вниз, записал ее, охватила меня необыкновенная радость, я поднялся и заснул уже спокойным умиротворенным сном здорового человека. То есть человек, который всю свою жизнь подчинил музыке и он рассказывает это с детства самого. Он слышал эту музыку, он плакал от нее. Он уговорил отца, вначале просил пианино купить, пианино было дорого, отец купил скрипку. И вот ощущение связи этого человека, музыканта с каким-то космосом и он там говорит, что музыка это оттуда. Это не всякому дано услышать. И что это невероятная и мука и счастье это слышать и это воспринимать. В общем, это сложно все описать. Что там было сказано замечательным действительно упоительным человеком, которых сейчас, по-моему, вообще мало. И кстати, и вопросы внутреннего морального выбора, когда заставляли, когда он еще здесь жил, подписывать письма и как от этого он, по крайней мере, уходил всю жизнь. Или вступать в партию ради продолжения карьеры. И тоже как он от этого уходил всю жизнь. И мотив его в конечном итоге уезда из страны, отъезда даже не экономический или какая-то свобода, а именно невозможность исполнять, хотя это вопрос свободы, конечно, ту музыку, которую он мечтал исполнять. И он там говорит слова, что тогда была замечательная такая мотивация, что надо исполнять музыку, которая понятна народу. И по этой логике огромное количество гениальных произведений невозможно было исполнять. Именно это и явилось для него главным стимулом и мотивом, почему он любимейший оркестр свой оставил. Тоже он рассказывает, как они прощались, как он уезжал, естественно, по тем временам навсегда.

К. ЛАРИНА – Это какое время?

И. ПЕТРОВСКАЯ - Я точно там не поняла хронологически, но мне показалось, что отъезд произошел в 70-е. Потому что дальше уже история, связанная с его последней женой, которая с ним до последних дней была. И он говорит, что прожили они лет 40, а когда он уезжал, только у них завязались отношения. Вообще потрясающая и личная тоже история. В частности, один из его браков был с японкой переводчицей, с которой он познакомился в Японии. И как им не давали соединиться и как потом уже, благодаря вмешательству Шостаковича, Рихтера все-таки она сюда приехала, они поженились. У них родился сын. И как ей здесь было некомфортно, и они вынуждены были, некомфортно не в смысле бытовом, просто как он говорит, она здесь ничего не понимала. Видимо, не понимала, имеется в виду, поскольку знала прекрасно русский язык, все это устройство нашей жизни. И в результате она уехала. И он, спустя годы, увиделся тоже благодаря Рихтеру. Который добился его выезда в Японию. Со своим сыном. И вот у него японский сын и японские внуки. И совершенно конечно пронзительный финал, потому что после того как Олег Дорман снял весь этот материал и уехал, вскоре Рудольф Баршай попал в больнице и умер, и поэтому очень деликатно последние кадры, одни из последних это уже похороны. Это плита в швейцарском городке на кладбище, и все равно самый последний кадр уже такой он через стекло все равно живой Баршай. И испытываешь в этот момент, поскольку за эти полтора часа ты проникаешься таким уважением и даже любовью к этому герою, что когда ты видишь, чем заканчивается, испытываешь чувство личной боли и потери невероятной. И конечно это невероятное мастерство Олега Дормана в том, как он умеет к себе располагать людей.

К. ЛАРИНА – Это еще выбор героя. Талант.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Выбор героя это может быть иногда, в данном случае я потом прочитала интервью, в общем, был случаен выбор героя, ему просто рассказали и могло ничего не сложиться, не склеиться. И он рассказывает, что довольно сложно склеивалось именно в силу того, что он был уже болен тяжело, ему просто физически часто было тяжело говорить. Поэтому он, когда снимал, сам Олег Дорман понимал, что может быть этот материал вообще никуда не пойдет. Он не понимал, как это можно будет потом все организовать, собрать. Но, тем не менее, все равно ты видишь и понимаешь, какая степень там доверительности между собеседниками. Хотя Дорман ни разу нигде не появляется в кадре, ни одного слова там его не звучит. То есть он именно сподвигает, подвигает, не знаю, как правильно сказать, своего героя к этому монологу и к этой исповедальной интонации. И, конечно, так сегодня практически никто не работает. И мало кто работает. Мы знаем, что привыкли сейчас набегами, прибежали, сели и быстренько чего-то там отщелкали. Поэтому, друзья мои, я надеюсь, во-первых, что канал «Культура» может быть, повторит, а может быть даже и сам канал «Россия» повторит этот фильм и во-вторых, те, кто будет иметь возможность и где-то скачать, посмотреть в Интернете, правда давно уже такого со мной не было, чтобы полтора с лишним часа я сидела, ни на что не отвлекаясь, даже не повернувшись ни разу к компьютеру…

К. ЛАРИНА – А собака…

И. ПЕТРОВСКАЯ - Собака тоже с интересом… Да, еще очень хорошо он работает с музыкой. Замечательно просто. В общем, это извините опять скажут нам, что монотемный выпуск, но правда эта работа достойна того, чтобы говорить о ней в самых превосходных степенях. И наши надеюсь, ты тоже посмотришь, согласишься, поздравления Олегу Дорману с премьерой и с событием.

К. ЛАРИНА – У нас сейчас новости, потом перейдем к другим темам.

НОВОСТИ

К. ЛАРИНА – Надо дома готовиться к программе, Петровская.

И. ПЕТРОВСКАЯ - У меня заготовки домашние.

К. ЛАРИНА – А то как уроки на подоконнике делать на большой перемене. Не сделала урок, теперь страдай. Ир, я все-таки предлагаю, я знаю, про что мы еще должны поговорить. Но мне кажется, что эти темы возникнут в звонках. Чтобы наши слушатели не чувствовали себя обделенными, мы их все время обижаем. Невниманием. Давай мы сейчас несколько звонков примем. Дорогие друзья, что бы вам хотелось обсудить, может быть срочно вам нужно что-то высказать, какое-то свое впечатление о каком-то ужасе, который вы увидели.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Ну почему ужасе.

К. ЛАРИНА – Или наоборот о чем-то прекрасном. Я думаю, что с прекрасным мы закончили уже на фильме Олега Дормана.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Причем надолго.

К. ЛАРИНА – Пожалуйста. 363-36-59 телефон прямого эфира. Алло. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Это Людмила. Я просто хотела немножко добавить. Вот этому прекрасному фильму «Нота» предшествовала программа «Главная роль» Юлиана Макарова. На котором присутствовала вдова. Я просто хочу обратить внимание, что это вообще замечательная программа Юлиана Макарова, чтобы ее смотрели.

К. ЛАРИНА – Спасибо. Принимается.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Видела, да.

К. ЛАРИНА – Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте, Ирина, Ксения. А мне бы хотелось комментарий по поводу программы «Поединок», Лолита с Кураевым.

К. ЛАРИНА – Сначала вы скажите. Как вас зовут, во-первых.

СЛУШАТЕЛЬ – Александр из Санкт-Петербурга.

К. ЛАРИНА – Сначала вы скажите свои впечатления.

СЛУШАТЕЛЬ – Мне очень понравилась, Лолита, когда немножко разошлась, он ее достал чуть-чуть. И начала она разрывать эти часы, квартиры. А тема была такая, церковь была недовольна тем, что у Киркорова появился ребенок от суррогатной матери. И вот этот Кураев… считал это за грех. Там еще была журналистка одна ядовитая против Лолиты. Безграмотная очень. В Библии сказано: размножайтесь и плодитесь.

К. ЛАРИНА – Какими способами – неважно.

СЛУШАТЕЛЬ – Да. Это же неважно.

К. ЛАРИНА – Как вы правильно читаете Библию.

СЛУШАТЕЛЬ – Ребенок есть ребенок и церковь заняла такую позицию, настолько подлую, скверную, не понимаю. Прокомментируйте, пожалуйста.

К. ЛАРИНА – Сейчас сделаем. Давай еще два звонка. Я записываю. А потом будем комментировать. Пожалуйста, алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте. Ксения, да?

К. ЛАРИНА – И Ирина.

СЛУШАТЕЛЬ – Во-первых, спасибо Ирине за рекомендации посмотреть этот фильм. Спасибо ей большое. Потому что я вчера была просто на седьмом небе от радости и счастья, что я вижу такой фильм. Это Ирине. А вот к вам вопрос, Ксения. Вот как вы объясните мне манеру ведения Николая Сванидзе в «Историческом процессе», когда он не дает говорить слова оппоненту. Это же все-таки не его бенефис. А серьезная передача. И не потому ли он все время проигрывает Киселеву в голосовании.

К. ЛАРИНА – Я записала. Спасибо большое, и об этом тоже поговорим. Алло. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ – Добрый день. Вы знаете, вы если видели, смогли бы прокомментировать в цикле «Академия» на канале «Культура», там в один из дней в среду, по-моему, о происхождении человека выступал такой богослов что ли. Осипов его фамилия. Алексей Осипов. Это просто как-то по сравнению со всеми другими лекциями в этом цикле выбивается.

К. ЛАРИНА – А что вас там удивило?

СЛУШАТЕЛЬ – Там ни о каком естественно, научном мировоззрении речи не идет. Но это противоречит тому, о чем говорил все время, например, Виталий Гинзбург.

К. ЛАРИНА – То есть о божественном происхождении человека.

СЛУШАТЕЛЬ – Это даже и не толкование происхождения, шести дням, творение. Но просто и как-то глумление. Удивительно. Я потом посмотрел, кто такой. У него даже образования никакого нет. Кроме богословского. А он о биологии, о физике. Ну что это такое.

К. ЛАРИНА – То есть вы считаете, что в принципе это невозможно, или просто не вписывается в этот цикл.

СЛУШАТЕЛЬ – Возможно, но, по крайней мере, не в этом формате что ли или цикле. «Академия». Вот слушаешь…

К. ЛАРИНА – Поняли. Спасибо. Записала. И еще один звонок и все. Алло. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ – Алло, я на линии?

К. ЛАРИНА – Да.

СЛУШАТЕЛЬ – Здравствуйте, дорогие…

К. ЛАРИНА – Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ – Я смотрел «Ноту», это действительно восхитительный фильм. Но на этой неделе было еще два замечательных события. Это выступление Паолы Волковой по поводу Микеланджело, Леонардо…

К. ЛАРИНА – Как называлось это?

И. ПЕТРОВСКАЯ - «Мост над бездной».

СЛУШАТЕЛЬ – Да.

К. ЛАРИНА – Он же уже был.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Продолжение.

СЛУШАТЕЛЬ – …точная и глубокая и очень увлекательная очень сложных и очень важных явлений искусства. Это тоже событие с моей точки зрения.

К. ЛАРИНА – Спасибо за то, что добавили. Потому что как-то я так опрометчиво сказала, что с прекрасным покончено.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Нет. Когда сейчас начали принимать звонки, я как раз подумала, что необходимо в завершение прекрасного сказать об этом цикле Паолы Волковой, которая сама по себе совершенно замечательный и невероятный знаток искусства. И как это сделано, это тоже совершенно замечательно. И тоже невозможно оторваться. Действительно каждый выпуск посвящен разным художникам, контексту. Поэтому да, на «Культуре» иногда появляется то, что необходимо тоже смотреть.

К. ЛАРИНА – Давай дальше. «Поединок» Лолита-Кураев.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Практически наш зритель все сказал. Я, честно говоря, тоже корежило меня несколько от безапелляционности высказываний нашего священнослужителя.

К. ЛАРИНА – Это не позиция РПЦ, давайте сразу скажем.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Хорошо.

К. ЛАРИНА – У Андрея Кураева всегда своя позиция.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Пусть своя позиция. Но для многих эта позиция, поскольку человек в рясе, человек имеет сан, как это называется. Мне тоже непонятно это и допустим, даже что Лолита иногда перегибала палку и чересчур входила в раж, но мои, тем не менее, ощущения, эмоции были на ее стороне. Она настаивала на божественном происхождении любого. Если уж так говорить. Всякого живого человеческого существа. И уж тем более, пожалуй, что никто и не имеет права оспаривать, каким образом и способом это существо зародилось.

К. ЛАРИНА – А там, кстати, про крестины не говорили в таком случае, если они так против суррогатного материнства, почему же они позволили крестить этого ребенка.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Там что-то было про крестины. Но в данном случае там сама претензия к настоятелю храма, поскольку он пригласил, там не было так, что Киркоров вдруг сам ни с того с сего запрыгнул на амвон и начал говорить.

К. ЛАРИНА – Нет, я говорю даже не про этот эпизод. А в принципе про сам факт крещения. Раз они против суррогатного материнства…

И. ПЕТРОВСКАЯ - Нет, дальше такая идея у Кураева, ну уж а ребеночек не виноват. В этом смысле.

К. ЛАРИНА – То есть, не запрещено.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Я не услышала, что это запрещено. Но запрещено в принципе право на существование детям, дети не виноваты, а осуждаются в первую очередь родители, которые таким образом, как говорил отец Кураев или дьякон, как он называется, вводят новые формы рабства, работорговли, потому что за деньги, мол, можно купить, в общем дальше мне на эту тему не хочется, потому что я вообще устала от бесконечного присутствия сегодня благочестивых граждан, которые начали вдруг так активно, причем именно в эфире государственного телевидения, преимущественно государственного всех учить жить, как вообще поступать, что делать, как правильно думать, мыслить, осуждать, не осуждать. И мне кажется, это приобретает какие-то совершенно черты какой-то эпидемии и мало того это действительно во многом дискредитирует то, за что, собственно пытаются бороться нынешние благочестивые граждане во главе, скажем, с Аркадием Мамонтовым. Что тоже было на той неделе, которую мы обсуждаем.

К. ЛАРИНА – А я вижу, что Киселев затыкает Николая Карловича, - пишет наш Юрий из Санкт-Петербурга, - отвечая на замечание нашей слушательницы. Мне кажется, что уж кому там тяжелее всех, так это Н. К. Сванидзе.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Это правда.

К. ЛАРИНА – … вообще успевает хоть что-то сказать, это вообще большое счастье и считайте практически подвиг он совершает каждый раз в этом эфире. Потому что это невероятно тяжело.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Но я так думаю, что здесь две ровно точки зрения представлены. Как представлены две позиции на «Историческом процессе». Которые выражают в той или иной степени Сванидзе и Киселев. Тем, кому не нравится точка зрения Сванидзе, говорят, что Сванидзе затыкает рот Киселеву и соответственно наоборот. Действительно на последнем выпуске они говорили намеренно вместе, как бы не желая друг другу уступить. Время при этом идет, превращается в базар. А вариантов других действительно мало, скажем так. Последняя тема, кстати была посвящена свободе слова. И когда я смотрела, я поняла, что, я давно это поняла и мы с тобой тоже здесь обсуждали, что эти вопросы, свобода слова, цензура, телевидение, как правило, очень мало волнуют людей, которые участвуют в голосовании, если предположить, что это все по чесноку, что называется. Честно. Какая-то другая тема «оранжевая революция» или что-то, мгновенно мы помним, идет набор, набор и в результате всегда голосующих порядка от 60 до 100 тысяч, в конечном счете. А здесь уже 40 минут прошло, все еще едва 12 тысяч, потом час прошел – 15 тысяч. И в общей сложности, по-моему, 30 не набралось. То есть эта вялость свидетельствующая, на мой взгляд, о том, что эта тема не является для граждан, активных голосующих приоритетной. Даже совсем не приоритетной. И, скорее всего, волнует исключительно тех, кто пытается в этих рамках ограничения свободы существовать. И логично таким образом мы перейдем к интервью Медведева пяти…

К. ЛАРИНА – Я просто хотела сказать еще про передачу «Исторический процесс». У меня плохие предчувствия. Мне кажется, что она не выживет.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Не жилец.

К. ЛАРИНА – Она зашла в какой-то тупик. Если говорить, вспоминать про Кургиняна незабвенного, мы тоже обсуждали. Там все-таки была попытка устраивать такое шоу, он брал на себя эту миссию, превратить это все в такое театрализованное представление. И Николай Карлович тоже в этой парадигме существовал. Он тоже умел и зажечь и что-то остроумное, яркое высказать. В этом смысле соревнование было понятно. Здесь идет игра по неведомым мне пока законам. Я не понимаю. Потому что здесь до смыслов докопаться невозможно, при таком оре. Когда они начинают, упираются друг в друга, и начинают одновременно говорить. Это стало уже что называется традицией в этой передаче. Вызывает раздражение, я тут согласна с нашей слушательницей. Не потому что я хочу заткнуть того или другого, я хочу слышать хоть что-то, а когда я слышу только гвалт такой, конечно же, тяжело. Пропадает смысл. Мне кажется, что в таком виде передача не выживет. Может быть и то, что такое маленькое голосование, может это даже не связано с темой, а связано в принципе с усталостью аудитории от подобной манеры, жанра.

И. ПЕТРОВСКАЯ - От этой формы, конечно. Согласна. Может быть и так. Но все равно я, правда, это не раз замечала, что программы, в которых вроде бы обсуждается вот это, как нам кажется насущное, что вообще в основании всех свобод существующих, как известно, вдруг всегда, где бы это ни обсуждалось, всегда провалы. Это правда. Есть в этом свой резон тоже.

К. ЛАРИНА – У меня еще один вопрос по поводу перспектив, как ты думаешь, доживет ли до следующего телесезона программа «Вечерний Ургант»?

И. ПЕТРОВСКАЯ - Она доживет точно до окончания этого сезона.

К. ЛАРИНА – А дальше?

И. ПЕТРОВСКАЯ - Дальше я думаю, что на нее делается ставка, что-то мне подсказывает, что в следующем сезоне она будет. А вот дальше уже любопытно конечно посмотреть, как она будет существовать. Сейчас можно это объяснить какие-то неудачи только лишь начальным этапом, обкаткой. А потом возможно будет какая-то доработка. Думаю, что она сохранится. Хотя все, о чем мы говорили в прошлый раз, о том, что явное и очевидное для всех существование каких-то тем, по поводу которых нельзя особенно шутить, конечно, это бросается в глаза, это чувствуется и видно, что в общем, Ургант действительно человек талантливый и яркий тоже скован. И характерный случай на этой же неделе был, когда был приглашен Михаил Ефремов, и вдруг упоминался на Первом канале «Гражданин поэт», но никто из тех, кто не знает, что это такое, не понял ничего, и дальше была одна малюсенькая цитатка, одна-единственная фраза про Эрнста. Это очень забавно, как справедливо подметила Ксения Собчак, не очень, на мой взгляд, удачном интервью с Ургантом в программе «Собчак живьем», что вся свобода там свобода шутить о том, что нам не дают шутить.

К. ЛАРИНА – Мы про это говорили в прошлый раз. На этом не продержишься долго, это невозможно. И второе, что я заметила на этой уже неделе в «Вечернем Урганте», мы в прошлый раз говорили про ограничение тем, это лезет из всех щелей. Вот эти запреты они слышны, даже в шутках. Говорили про то, что очень слаб как интервьюер, не нашел себя, пока непонятно, в какой форме эти интервью проводить. А то, что я еще добавлю, что я заметила за эту неделю, какая-то джинсятина пошла. Валя написала книжку, сегодня мы представляем Валину книжку. Петя выпустил музыкальный альбом, Петя с альбомом пришел сюда. Сережа закончил съемки своего блокбастера, сейчас он нам расскажет, как это все происходило. Премьера на Первом. Это совсем уже никуда. Это такая дежурная афиша, такое приложение к репертуару Первого канала. Мне кажется, что забивать, как моя любимая аналогия, забивать хрустальными вазами гвозди. Имея такого ведущего, Урганта, вот сажать его на эту джинсу мне обидно.

И. ПЕТРОВСКАЯ – Но, по-моему, тоже да, пока еще не выходит каменный цветок. Но посмотрим…

К. ЛАРИНА – Медведев, вышел ли каменный цветок?

И. ПЕТРОВСКАЯ - Очень любопытное было зрелище. Впервые за не знаю сколько лет…

К. ЛАРИНА – Прямой эфир.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Прямой эфир. А, во-вторых, журналисты. Выяснилось, что есть журналисты. То есть мы знали, что они есть, но что они даже в общении с главой государства могут вести себя достойно, не пригибаться, не приседать.

К. ЛАРИНА – Не хамить.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Не хамить. Хамить давно уже никто не может, но не мести хвостом, не прижимать уши. И не смотреть как преданная собачка в глаза и не пытаться вообще ничего ни уточнить, спросить.

К. ЛАРИНА – То есть журналистов мы поздравляем.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Я думаю, что журналисты отработали даже с государственных каналов вполне достойно. Марьяна Максимовская и Алексей Пивоваров просто, на мой взгляд, блестяще. Опять же в предлагаемых обстоятельствах и в определенных рамках этических, эстетических и в той системе взаимоотношений, которые в нашей стране, к сожалению, сложились при общении с главными лицами государства. Другое дело, что точно так же как наша замечательная власть вначале, насторожившись, напугавшись вот этих движений протестных, вроде бы пыталась как-то ослабить вожжи, пустить на экраны некие альтернативные силы, персонажей, а потом поняли, да ничего страшного, пусть себе там митингуют, говорят. Ничего. Это никоим образом не пересекается с нашей деятельностью, думают они и говорят. Точно также здесь. Были заданы, по крайней мере, проговорены очень важные вещи, происходившие в стране и происходящие за период президентства Медведева. И были получены совершенно обтекаемые…

К. ЛАРИНА – Ни одного ответа не было.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Вопросы, притом, что мы видели, он не напрягался. Я имею в виду президент наш. Потому что за эти годы…

К. ЛАРИНА – Не пугался страшных вопросов.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Абсолютно. Потому что у них есть уже определенный алгоритм, выработанный за эти годы. Они могут говорить о чем угодно, пойдет ли речь о чем-то трагическом ли, о чем-то комическом, вот этими, ничего не значащими обтекаемыми словами, когда ты слушаешь и понимаешь, что в них нет даже часто смысла. Может быть, какие-то пару-тройку моментов было, когда каким-то образом человек какую-то свою позицию обозначал хотя бы. А в основном это были действительно, было такое ощущение банальности и пустого места и даже жалко было, что два часа прямого эфира потрачены на то, чтобы выслушать то, что каждый из нас, находясь, вот сказали - изобрази роль Медведева, ты сядешь и скажешь ровно теми же самыми словами, если ты хочешь уйти от прямых и определенных ответов. А естественно уже формат не позволяет до последнего выжимать, дожимать. К сожалению. Притом, что даже в этом случае изначально я не знаю, может быть, потом это было подкорректировано, но изначально у тех, кто был определен брать интервью у Медведева, даже не требовали вопроса на согласование.

К. ЛАРИНА – И так понятно.

И. ПЕТРОВСКАЯ - И так понятно, что эти люди конкретные выбранные скажут и спросят то, что они спросили. Другое дело, что потом, когда было обсуждение, а что такого они совершили, действительно очень многие люди, попадая в ту ауру и сферу этой власти, или теряются или считают для себя как-то неудобным, невозможным задавать какие-то вопросы, которые кажутся, может быть, неудобными. В данном случае мы этого не увидели. И потом, когда обсуждали, я для себя сформулировала. У нас действительно есть свобода шутить о том, что нам нельзя шутить и свобода говорить о том, что у нас нет свободы. Все. Это достижение на этом фронте за последние несколько лет. Мы можем говорить да, открыто, у нас телевидение несвободное и печать несвободная, вообще СМИ, все соглашаются с этим. Медведев тут все стрелки перевел на редакционную политику всех компаний основных и руководителей и взаимоотношения коллектива. И тут очень были выразительно крупные планы наших с тобой коллег, на лицах которых было написано отношение к ответу. В общем, это было в любом случае интересно наблюдать. Потому что до этого мы видели подобострастие, и было всегда ужасно неловко за то, что люди, которых ты знаешь часто и даже уважаешь, вдруг так суетятся под клиентом.

К. ЛАРИНА – Ты же понимаешь, что здесь заранее можно было предположить, как будет построен разговор. Потому что это решение, которое было принято там, в высших слоях стратосферы. Что на это прощальное, якобы прощальное интервью приходят наконец-то те журналисты, которые считаются представителями либеральных СМИ.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Большинство из них.

К. ЛАРИНА – И включая Марьяну, Алексея Пивоварова.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Зыгарь.

К. ЛАРИНА – Поэтому второе, что это прямой эфир. Второе условие. Понятно, что это было все, можно было предположить, как это все будет. Но было бы совсем стыдно, если бы они себя вели точно так же как ведут себя условные Гордеева, ой, Андреева Катя и условный Брилев. Было бы конечно совсем смешно.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Уж не говоря о начальниках, которые смотрят, пожирают глазами.

К. ЛАРИНА – Все получается…

И. ПЕТРОВСКАЯ - Профанация.

К. ЛАРИНА – Никакого смысла. Сидишь и смотришь и думаешь – и что. Мы этого хотели, мы хотели прямого эфира, неудобных вопросов, попытки серьезного разговора с ними наконец-то. И чего?

И. ПЕТРОВСКАЯ - Я и говорю…

К. ЛАРИНА – В трубу все вылетает. Чувствуешь себя, как будто тебя опять обманули. Как будто тебя обыграли опять в какую-то дурацкую игру.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Да, все равно при всех обстоятельствах получается имитация, но при этом давай все равно, я очень хочу это сделать, уже сделала, отдать должное ребятам, которые брали интервью.

К. ЛАРИНА – Никто не спорит.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Были споры у нас в фейсбуке, а что такого, чего такого они там, героического ничего нет, безусловно, но они хотя бы показали, что есть профессия такая журналисты и что даже…

К. ЛАРИНА – Самое главное, что когда закрылся эфир, ни один из них не должен был испытывать чувство…

И. ПЕТРОВСКАЯ - Позора.

К. ЛАРИНА – Стыда, позора. Нет, упрекнуть не в чем.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Я вспоминаю, как после одного из общений, правда, это было по-моему, с Путиным, мы на юбилее встретили нашего с тобой, не будем сейчас говорить коллегу с телевидения, который там присутствовал. Сидел. И он просто тоже сказал, что первое его было желание, когда он вышел из этой студии или где там это происходило общение, напиться и вообще просто глаз не поднимать. А здесь я думаю, что, может быть, и было желание напиться, но по другой причине. Что, конечно, это дикое напряжение все равно. Такого рода форматы. И конечно, еще очень важно, они явно разработали линию взаимодействия друг с другом. Они часто вопросы, один поддерживал другого. Это тоже важно, когда Медведев был на «Дожде», этого не случилось. Если ты помнишь.

К. ЛАРИНА – Там вообще ничего не случилось.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Да, именно по той причине, что они заранее не продумали, как это…

К. ЛАРИНА – Я думаю, что нет.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Помимо всего прочего.

К. ЛАРИНА – А ничего не досталось Мамонтову, дорогие друзья. Про него написала Ира в своей колонке в «Новой газете», можете ознакомиться.

И. ПЕТРОВСКАЯ - Жуть это была, я скажу очень коротко. Жуть кошмарная.

К. ЛАРИНА – У нас будет повод поговорить про это. Потому что это дело еще продолжится, я в этом убеждена. Сейчас расстаемся. Про анонсы не сказали. Зря газету листали. Но скажем, что фильм «Ялта» Тиграна Кеосаяна на следующей неделе будет премьерный показ. Фильм, о котором мы знали, что он снимается. И посмотрим, что это такое.

И. ПЕТРОВСКАЯ - И в «Закрытом показе» «Мишень» Александра Зельдовича.

К. ЛАРИНА – Я всем рекомендую это кино посмотреть, оно очень необычное, очень интересное. С очень интересными работами. Это по сценарию Сорокина. Так что посмотрите в «Закрытом показе». Все.