Ирина Петровская - Человек из телевизора - 2007-01-13
К.ЛАРИНА: Петровская Ирина.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Я!
К.ЛАРИНА: Я все ждала этой встречи. Я тут начала смотреть сериал и бросила, подумав: «Какой же скучный исторический персонаж Иосиф Вессарионович Сталин. Какая неспешная жизнь была у него в эти годы».
И.ПЕТРОВСКАЯ: К несчастью, он был намного интереснее.
К.ЛАРИНА: А может, нам правду наконец открыли в этом фильме «Сталин live»: скучнейший был дядька.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Про Сталина ни в одном воспоминании не было сказано, что он скучный, а наоборот. Даже западные властители умов были очарованы обаянием его ума.
К.ЛАРИНА: Ты очаровалась?
И.ПЕТРОВСКАЯ: Нет, в том-то и дело.
К.ЛАРИНА: Что это тогда за жанр сериала «Сталин live»? Что это такое?
И.ПЕТРОВСКАЯ: Это попытки сильно соригинальничать. Одно дело «Рублевка live», хотя это тоже было невозможно смотреть. Там просто не было повода для переживания, чтобы сделать из этого сериал. Одно дело документальный фильм «Рублевские жены», но потом решили, что это тема, которую нужно разработать, потому что всем необычайно интересно, как живут представители новой знати на Рублевке. На самом деле, это было невыносимо по мелкости тем, по пошлости переживаний. Там не было сюжета.
К.ЛАРИНА: Артисты сомнительного качества.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Принцип Любомирова, который это делает, (он считает себя родоначальником жанра реалити-шоу, потому что он делал «За стеклом», но как мы знаем, идея появилась в Голландии – «Большой брат», а дальше могут быть разные интерпретации) – это принцип реалити, подглядывания за несрежиссированной жизнью. Live – это вроде прямого включения, прямой репортажа, прямой трансляции из жизни товарища Сталина. Для чего это делается - для меня загадка. Я села и начала смотреть. Начнем с того, что это тоскливо до невыносимости. Сталин уже не тот персонаж, за которым было бы интересно наблюдать. Пожалуй, из исторических персонажей только за Путиным было бы интересно смотреть, потому что он еще живет. Тогда в режиме мало-мальского реалити можно было бы наблюдать.
К.ЛАРИНА: Жириновский.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Он сам себя режиссировал.
К.ЛАРИНА: Ксения Собчак даже интереснее.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Почему именно Сталин удостоился попадания в главные герои? Что за мысли, которые он озвучивает? Чьи это мысли? Наверное, их кто-то написал. Я сомневаюсь, что Сталин в последние месяцы своей жизни наговаривал. Может, и были диктофоны…
К.ЛАРИНА: Прослушка-то была.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Но скорее всего, внутренние монологи Сталин не наговаривал. То, что он писал, как мы знаем, мало похоже на внутренние монологи. В общем, художественного не получается, а документального – тем более. Фильм Миры Тодоровской «Жена Сталина» при всех натяжках, некоторой сомнительности ходов – шедевр по сравнению с этим «Сталин live», потому что там была история, характер, актеры. В «Рублевке» были неизвестные актеры, потому что Григорий Любомиров следовал своему основному принципу, чтобы артисты были неизвестны, чтобы зритель не переносил на них свое знание об их предыдущей актерской биографии. Здесь все актеры неизвестны, чтобы, видимо, зритель искренно поверил, что перед ним Сталин, Берия и т.д.
К.ЛАРИНА: А Берия, вообще, какой-то опереточный.
И.ПЕТРОВСКАЯ: А Сталин нет? Бессмысленно обсуждать, похож или не похож.
К.ЛАРИНА: Ты мне объясни, что там происходит. Там есть сюжет?
И.ПЕТРОВСКАЯ: Есть временные рамки: последний месяц перед смертью, в течение которого он вспоминает все важное, что происходило в его жизни. Как ты помнишь, на этом построен сериал «Брежнев».
К.ЛАРИНА: Но это кино.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Я к нему тоже с сомнением отношусь, но это сделано как кино, там есть образы, а здесь нет ничего. Похож или не похож, не имеет смысла обсуждать, потому что загримировать любого крупного мужчину кавказской внешности под Сталина, наверное, не представляет особого труда, и сделать акцент тоже. Причем знаешь, кто играет здесь Сталина? В фильме «Покаяние» был художник, библейского, христоподобного вида. Это вот тот самый актер.
К.ЛАРИНА: Актер-то неплохой был.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Во-первых, прошло много времени, а во-вторых, здесь, видимо, задача быть ряженым.
К.ЛАРИНА: Ты меня убила. Я же не смотрела, а могу судить только по каким-то всплескам. Я увидела грим, который меня убил своей топорностью.
И.ПЕТРОВСКАЯ: С одной стороны, конечно, топорный, но с другой – он приукрашивает. Это не похоже даже на живые лица.
К.ЛАРИНА: Вызывающий грим. Человек в гриме. Там есть какие-то ляпы. Я смотрела один эпизод: человек сидит и читает газету у себя в кабинете, полночь, откуда-то блеклый свет. Газету он читает под лампой. Тут я думаю, что что-то не то. А оказывается, лампа-то не включена. В полной темноте он сидит.
И.ПЕТРОВСКАЯ: А свет откуда?
К.ЛАРИНА: От прожектора. Лампа не включена, но он в полной темноте в кабинете читает газету. Это что?
И.ПЕТРОВСКАЯ: Это халтура, а все остальное – это вымороченная идея, которую нам пытаются преподнести как некое открытие.
К.ЛАРИНА: А что говорит рейтинг?
И.ПЕТРОВСКАЯ: Пока не знаю. Думаю, что ничего хорошего нам рейтинг не скажет, потому что это невыносимо со всех точек зрения. Это невозможно смотреть, невозможно слушать. Возникают вопросы: что это и зачем это. Что это добавляет нам к пониманию эпохи, к пониманию этого человека? Ничего. Про Сталина уже нечего добавлять. Здесь нет идеи, нет даже приблизительно художественного воплощения. Стилистика меняться не будет, а еще 47 серий. Зритель понемножечку сдохнет.
К.ЛАРИНА: «Сталин live» - произведение на соискание премии Патрушева», - пишет нам Кира. Кстати, сообщу номер, по которому можно отправлять свои телеграммы. +79859704545. Телефоны прямого эфира, которые мы включим во второй части нашего прямого эфира: 7839025 и 7839026. Что было хорошего?
И.ПЕТРОВСКАЯ: Люди с трудом выходят из праздников, как и телевизор.
К.ЛАРИНА: Жванецкий появился.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Появились цикловые программы. По-моему, завтра «Вести недели».
К.ЛАРИНА: Есть завтра «Времена».
И.ПЕТРОВСКАЯ: Нет, я смотрела в программе. Видимо, считается, что еще продолжение праздников.
К.ЛАРИНА: Сегодня, по-моему, новогодние программы.
И.ПЕТРОВСКАЯ: И сегодня, и завтра. Последний всплеск будет 20 числа. Почему-то на канале «Россия» решили показать их новогодний вечер, где ведущей была Заворотнюк. Я не смотрела тогда, а теперь посмотрю. Там и лед, и пламя.
К.ЛАРИНА: И Заворотнюк.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Из-за «Сталин live» не будет и на следующей неделе «К барьеру». Я думаю: «А если их там еще 47 серий, то нас теперь любимого Соловьева лишат из-за этого?» Страннейшая программа. За последнее время произошло много интересного и важного, что можно было бы обсудить.
К.ЛАРИНА: Каждый год в январе у нас одно и то же. В прошлом году у нас была борьба с Украиной.
И.ПЕТРОВСКАЯ: У нас новая мода. Все мало-мальские осмысленные аналитические программы уходят в отпуск, который существенно превышает время праздников.
К.ЛАРИНА: А все вернутся из отпуска? Еще же передача «Судите сами».
И.ПЕТРОВСКАЯ: «Судите сами» выйдет на следующей неделе.
К.ЛАРИНА: Белоруссию будут мочить.
И.ПЕТРОВСКАЯ: В зависимости от того, как будет развиваться ситуация. Трудно сказать. Есть программа, которая показалась мне любопытна. Мы ее практически не обсуждаем. Она называется «Частная жизнь». Ведут ее Лика Кремер и Владимир Молчанов. Идет на «России». Я включила случайно в четверг. Там обсуждалась тема «Как стать телеведущим?». Я заметила, что там что-то осмысленное. Там появляются разные герои, в том числе актеры, которые стали ведущими, и в их числе юноша, выпускник «Фабрики звезд», некий Михаил Гребенщиков. Очень нетипичный. Первое время «Фабрики» старались брать одного персонажа, который очень выпадал из общего попсового потока. Его расспрашивали, как он стал телеведущим, потому что после «Фабрики» он на одном из молодежных музыкальных каналов вел программу. У него хорошая речь, язык подвешен. Он сказал, что ему позвонили и спросили: «Хочешь быть ведущим?» Он сказал: «Хочу». Он приехал. Молчанов спросил: «И как? Вас кто-нибудь чему-нибудь учил?» Нет, его ничему не учили, не у кого было спросить, куда смотреть, где текст читать, с кем работать, но после этого, как он сказал, он навострился и может уже и на потолке вести программу, и лежа на полу вести программу. Молчанов спрашивает: «Как Вы полагаете, Вам нужно еще чему-то научиться?» - «А я учусь». – «А что Вы учитесь делать?» - «Почитываю кое-что». – «А что?» - «Тот же текст, который мне дают, чтобы программу вести». Он сидит, как сегодня модно сидеть в студии у молодых неформальных людей, откинувшись на спинку дивана, закинув руки за нее и широко разведя ноги. Следующий персонаж, которого вызывают, - Виктор Балашов, легендарный старейший диктор. Дальше начинается театр одного актера. Ясно, что Балашов все это слышал и отыгрывает это, но не впрямую. Он рассказывает, как учился он. Он проходил худсовет, когда еще устраивался на радио, во главе которого был Левитан, а в самом худсовете были Тарханов, Еланская, как он 4 часа в день занимался дикцией, занимался техникой речи. Зал замер. Как бы к нему ни относились, но голос поставлен, он им владеет. И очевидно, что он и этот юноша Гребенщиков – это небо и земля. В какой-то момент он сказал: «В частности, мы никогда не позволяли себе сидеть, как наш предыдущий герой». Он на мгновение подтянулся и собрался, но потом все опять расползлось. Ощущение, что самое главное, что уходит сегодня, - это школа. Многие считали, что слишком жесткий отсев был, потому что случайный человек, с недостатками дикции, у которого не было поставленного голоса, в эфир не попадал. Может, это плохо, может, это лишало нас талантливых людей, но эта пропасть между этой культурой и тем, что продемонстрировал этот мальчик (он талантлив, но то, что он демонстрировал, я бы не назвала культурой), была очевидна. Я глаз не могла отвести. Я смотрела на это с чувством ностальгии, потому что работали люди высокого профессионального уровня. Произошло очевидное сравнение, чего авторы, может быть, даже и не предполагали.
К.ЛАРИНА: Слушая тебя, я подумала, что, может быть, такие сравнения, как сегодняшний ведущий и ведущий прошлого века, и не обязательны, а вот взять то, что было 10 лет назад, в эпоху «Взгляда», эпоху того же Молчанова, которого не отнесешь к той старой школе, потому что он же не диктор… Вот тут бы я сравнила.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Балашов был не только диктором…
К.ЛАРИНА: Они всю жизнь читали тексты. Ведущие читали тексты.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Возможно. А что, многие нынешние свой собственный текст произносят? Смотрят в телесуфлер и произносят написанное своими словами.
К.ЛАРИНА: Для меня идеальное время для телеведущих, а не теледикторов – конец 70-ых – начало 90-ых гг., то есть время гласности и перестройки.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Уже пришли другие люди, которые могли говорить от себя, свои собственные слова.
К.ЛАРИНА: Им было что сказать. Это время качественной журналистики.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Если мы возьмем того же Молчанова, то за ним образование, за ним хорошее воспитание, за ним культура. Над ним можно иронизировать за некоторую жеманность, что многие и делали, но речь была безупречна.
К.ЛАРИНА: Возьми Диму Захарова, возьми Александра Любимова, Артема Боровика – это наше поколение. Как они работали? Что такое ведение эфира? Сейчас стыдобища.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Действительно можно любого запустить в обойму, любой будет самовыражаться. Можно сказать, что пусть на этих мелких молодежных каналах самовыражаются, но я не уверена, потому что там аудитория, которая с этих людей берет пример, учится их речи, их манерам. Можно быть свободным, но это не обязательно должно быть кривляние.
К.ЛАРИНА: Товарищи, новости, а потом мы возвращаемся в наш радиоэфир.
/новости/
К.ЛАРИНА: Я пошла и взяла свои писульки, чтобы сказать что-то хорошее.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Я скажу сейчас о главном событии, на мой взгляд. Я подчеркиваю, что я не оцениваю фильм, который вызвал такой интерес у зрителей.
К.ЛАРИНА: «Остров».
И.ПЕТРОВСКАЯ: Дело в том, что канал взял на себя смелость и спродюсировал это. Я имею в виду канал «Россия».
К.ЛАРИНА: Почему «взял смелость»?
И.ПЕТРОВСКАЯ: Потому что, на мой взгляд, это не произведение, которое было бы выгодно продюсировать и потом показывать довольно скоро после премьеры, показывать без рекламы. Можно говорить, что хороший промоушн сыграл роль, но доля этого фильма была 41 %, и она максимальна за весь этот период. Для меня это свидетельствует о том, что зритель далеко не быдло, за которое его считают. В праздничный день люди пришли, сели и досмотрели этот фильм.
К.ЛАРИНА: А почему ты решила, что это риск? А «Идиот» когда был, это был не риск?
И.ПЕТРОВСКАЯ: Риск.
К.ЛАРИНА: Можно назвать еще несколько сериалов, которые рассчитаны на умных людей.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Да, но это риск, и об этом говорил еще Валерий Тодоровский, когда он еще работал на ВГТРК и занимался продюсированием и заказом этих картин. Особенный риск был, когда делали «Идиота», потому что мало кто верил, что будет такой успех.
К.ЛАРИНА: Сами себя убедили, что народ – урод, а потом удивляются.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Убедили, и особенно в праздничные дни гонят одно за другим. Народ уже отваливается от телевизора в негодовании и раздражении, а потом что-то наступает и понятно, что людям нужна не только эта жвачка. Это очевидные вещи. На каналах всегда говорят, что за серьезным надо идти в кино, на канал «Культура» (это называется «духовка»), за музыкой идти в Консерваторию, телевизор не средство просвещения, не факт художественной жизни. Ничего подобного. В принципе, все наоборот. Необходим определенный баланс, к которому никак не могут прийти вещатели, потому что должно быть и то, и другое. Сейчас наступают опять праздничные дни, и опять одно за другим шоу, но случаются иногда такие социокультурные события.
К.ЛАРИНА: Конечно. Я бы еще хотела сказать о хорошем. В понедельник был юбилей у Марины Нееловой. Только один канал сделал очень симпатичную программу.
И.ПЕТРОВСКАЯ: ТВЦ. А ты уверена, что на «Культуре» ничего не было?
К.ЛАРИНА: Не было, был только фильм «Монолог», был фильм «Слово для защиты» на ТВЦ и показали «Осенний марафон» на «России». Отдельная программа была только на ТВЦ, за что говорю «огромное спасибо». Она была специально снята, там выступали замечательные люди, показывали фрагменты ее творческого вечера, хотя съемка была не очень хорошая, полулюбительская. Когда был юбилей «Современника», там проходила серия авторских вечеров, встреч с актерами на малой сцене, и в том числе с Мариной Нееловой. Она же замечательная, остроумная, яркая женщина. «Линию жизни» бы с ней сняли.
И.ПЕТРОВСКАЯ: По большому счету, она совершенно не медийный персонаж. Понятно, что медийными становятся те, кого все время…
К.ЛАРИНА: Заворотнюк.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Раскручивают. А существуют люди, вклад которых в искусство и в наше понимание многого в невероятное количество раз больше, чем у нынешних герой. Они существуют на обочине этой пресловутой медийности, а когда появляются, ты понимаешь, как такого рода людей, не затасканных, не растиражированных, не хватает на экране. Была программа «24 часа» про Сергея Бодрова, которая получилась вполне деликатной, без часто присущей это программе…
К.ЛАРИНА: Желтушки.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Там было, правда, сказано, что у него были внутренние предчувствия, но кто это теперь поймет? Во всяком случае это не слишком педалировалось. Стало понятно, какая несправедливость, что такого парня так рано забрали. Ему только 35 сейчас исполнилось, а он до 31 не дожил. Для меня это дикая несправедливость. И он не увидел даже ребенка своего, потому что, по-моему, ребенок родился после того, как все это произошло.
К.ЛАРИНА: На меня ругается Татьяна, пишет, что я должна извиниться перед интеллигентной Петровской за то, «сколько безобразий творится на вашем радио». Извини меня, Петровская.
И.ПЕТРОВСКАЯ: «Прости меня, дуру грешную», как в фильме «Шырли-Мырли». Давай тогда вместе извинимся, если какие-то безобразия творятся, потому что с нашего более или менее молчаливого или громкого согласия.
К.ЛАРИНА: «Гребенщиков до «Фабрики» работал на радио в Воронеже, так что у него была какая-никакая практика».
И.ПЕТРОВСКАЯ: Здесь речь шла о том, что он стал телеведущим. Есть некоторая разница между радио и телевидением. И еще говорилось о том, как он сам рассказывал о подготовке к этой своей новой ипостаси. Эта подготовка была нулевой, и он сам это понимает, хотя его представление о ведении, о своей роли на экране существенно отличается от традиционных. Я повторю, что этот молодой человек грамотно говорит, у него осмысленные глаза, просто он выбрал некий образ, в котором живет, потому что дальше мы еще увидим «небо в алмазах».
К.ЛАРИНА: «Выдрючивание началось с Троицкого в подушках. Ира». Замечательная была программа «Обломов».
И.ПЕТРОВСКАЯ: Это меньше всего можно назвать выдрючиванием. Был свой стиль. Артемий Троицкий – человек стильный и человек стиля. Нам с вами еще только можно мечтать о таком же уровне культурологической подкованности, которая у него есть. О такого рода людях сегодня телевидение и не думает, потому что, если сегодня поставить его вести программы, то он будет выглядеть белой вороной, по сравнению с распальцованными девчонками и мальчишками.
К.ЛАРИНА: Дибров будет выглядеть белой вороной.
И.ПЕТРОВСКАЯ: А Дибров и выглядел. Его программу все время переносили на канале «Россия». Она шла то днем, то ночью. В принципе, его программа существенно отличалась от того, что идет ночью, утром, днем. Ей не нашлось места. В этом огромная проблема. Постоянно происходит снижение уровня. Оно может не бросаться в глаза, но если ты вспоминаешь каких-то персонажей, которые были совсем недавно (буквально 5-7 лет назад) властителями дум и кумирами… А та популярность, которая была у Диброва, была невероятной. Пришла она не потому, что, читая суфлер, он дрыгался. Он вел осмысленные, энергетичные беседы в ночи. Это было востребовано. Сегодня главный мотив, которым объясняют отсутствие программ, - это то, что это никому не нужно. Смотрели же. Смотрело много зрителей для определенного эфирного времени.
К.ЛАРИНА: Мы имеем, что имеем. За «духовкой» на «Культуру». Кстати, хочу сказать спасибо каналу «Культура» за замечательные фильмы по Франсуазе Саган. Они показали три замечательные фильма.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Кстати, в новогодние праздники (и это тоже была отдушина) была серия «Королевское кино», где показывали британские фильмы о королях: о Генрихе VIII, о Елизавете. Во-первых, уровень этого кино высок, во-вторых, это интересно. Я в прошлом году была в Лондоне и ловила себя на том, что мне просто не хватает исторических знаний. Поди вспомни, кто кому кем приходился, а здесь все наглядно и актеры замечательные.
К.ЛАРИНА: Если говорить о том, что было и что стало, то насколько все относительно в этом мире. Еще одна программа, которая прошла на этой неделе на канале «Россия»: «Старые русские бабки». В то время, когда они выступали, я их терпеть не могла. Мне это казалось верхом пошлости. Сейчас, когда их показали в этом фильме, я поняла, что это шедевр юмора по сравнению с тем, что мы имеем сегодня.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Я не могу вспомнить, как я относилась тогда.
К.ЛАРИНА: Тогда я это ненавидела. Мне это казалось рассчитанным на какой-то утробный смех в стиле Петросяна, который всегда был таким, как сегодня.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Я не могу сказать, что они были мне очень близки или нет.
К.ЛАРИНА: Противно было всегда противопоставление настоящей крестьянки, умной, хитрой и практичной, нужной обществу, и дуры-интеллигентки.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Насколько я помню, Вероника Маврикиевна, якобы интеллигентная старушка, тоже таковой не была. Там был тип, который есть и сейчас: по уровню, как и вторая старушка, но только с тягой к духовности.
К.ЛАРИНА: Может быть. Это тебе сейчас так кажется, а тогда так не казалось. Но сиськи они не клали себе в за пазуху и юбки не надевали.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Ненавижу слово, которое ты сейчас употребила.
К.ЛАРИНА: Сиськи?
И.ПЕТРОВСКАЯ: Да, в публичной речи.
К.ЛАРИНА: Сиськи есть, а слова нет?
И.ПЕТРОВСКАЯ: Просто не люблю. Лучше «грудь».
К.ЛАРИНА: Сейчас интеллигентная Татьяна обрадуется: «Получила Ларина».
И.ПЕТРОВСКАЯ: Я правда не люблю употребление таких совсем сниженных слов.
К.ЛАРИНА: Вымя.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Грудь. Взялся за грудь, скажи что-нибудь. Так вот, они не рядились в женское платье ради того, чтобы нарядиться в женское платье. Там был намек: платочки, очечки и манеры. Более того, у этих старушек были жизненные, реальные прототипы. Мы таких старушек знали и знаем огромное количество. Это было социально и узнаваемо. Посмотрю на этих «новых русских бабок». Это два ряженых молодых мужика.
К.ЛАРИНА: Сомнительной ориентации.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Ориентация тут уже дело 25. Одна, якобы, интеллигентная, а другая нет – это они взяли. Но то, как они себя несут, ведут на сцене…
К.ЛАРИНА: Разнузданно.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Я имею в виду то, что они пытаются этим сказать. Это просто два кривляющиеся мужика, наряженных в платочки и платьица. Почти всегда там превалирует юмор довольно недостойного сексуального звучания. Причем он особенно отвратителен, потому что они изображают старушек. Народ при этом с ума сходит и рыдает. Вчера еще получила отвратительные ощущения – смотрела концерт Задорнова.
К.ЛАРИНА: Какой кошмар!
И.ПЕТРОВСКАЯ: Когда человек не просто читает то, над чем уже никто не смеется, а еще подсказывает, в каких местах смеяться…
К.ЛАРИНА: А там таких много. Измайлов такой же.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Может быть, но здесь это особенно. Есть и смеющиеся, но последние минут 20 он только и говорил об этом. Произнесет шутку и говорит: «Ну что, устали? Доживете еще? Вы уже совсем умираете со смеху».
К.ЛАРИНА: Он с этими шутками живет уже лет 40.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Ладно шутки, но это вымогательство зрительской реакции отвратительно. Это и не смешно, но народ все равно ржет. Шутки чудовищные. Мне кажется, какое-то время назад Задорнов чем-то отличался. Может быть, мне так казалось.
К.ЛАРИНА: Тебе казалось, потому что у него образ человека, которого не любят федеральные каналы. Он еще жаловался, что позволил себе политические вольности и стал чуть ли не persona non grata. Сейчас он лезет из всех дыр. Его концерты идут параллельно по всем каналам.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Смешно было, когда они шли на Первом и на Втором просто в одно время.
К.ЛАРИНА: Эти антиамериканские шутки 40 лет назад…
И.ПЕТРОВСКАЯ: Не 40, конечно.
К.ЛАРИНА: Они до сих пор продолжаются, это нещадно эксплуатируется, культивируется, превращается в такую бездарность.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Я даже шутки не воспринимала, потому что меня коробило это откровенное вымогательство смеха и реакции. Он держался таким петухом, как будто он владеет этим залом, а ощущение, что не владеет, и все эти дешевые штучки нужны, чтобы взять зал.
К.ЛАРИНА: Невероятное дурновкусие.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Все время было за него неловко.
К.ЛАРИНА: 52 минуты. Надо включать телефоны срочно. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Здравствуйте. Меня зовут Светлана. Вообще, я не смотрю и не люблю Comedy club, я считаю этот юмор низким. Вчера случайно попала на начало и просто не могла не смотреть, потому что это был ужас. Началось с аукциона. Там продавали картины, которые нарисовали участники Comedy club. Уровень этих картин оставляет желать лучшего, но меня удивило то, за какие суммы продавались эти картины. Начиналось со 150 долларов и до 1000 за какую-то мазню.
И.ПЕТРОВСКАЯ: А может быть, это был тоже прикол?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Может быть, но зачем это показывать? Мне стало неловко за то, что этот концерт смотрят люди в регионах и видят такие наличные деньги, которые отдаются за эти картины. Это было низко.
К.ЛАРИНА: Это единственное, что Вас так убило?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Просто дальше я не стала смотреть.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Я вчера не видела, но это уже повторы. Мы много раз говорили, что это зрелище на любителя. Оно для узкого круга. Когда это выходит на уровень общероссийского движения, у многих людей начинается раздражение, потому что это не mainstream.
К.ЛАРИНА: Одно дело на корабле выступать для богатой публики.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Или в клубе, а другое дело – выходить с этим на экран. Когда происходит всплеск хохота, который вызывают какие-то слова, непроизносимые в публичной речи, это трудно назвать юмором и телевизионным искусством. В клубной атмосфере это может быть замечательно, когда все свои, когда это общий язык. В этом огромная проблема. Я слушала «Культурный шок» с Артемием Троицким. Он очень точно это обрисовал. Огромная проблема, когда это попадает на центральные каналы, где необходимо соблюдать приличия, а вся прелесть, фишка…
К.ЛАРИНА: В нарушении моральных устоев.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Где-то матерок… Это может быть смешно. Мы не маленькие дети… В своей компании это может быть смешно и забавно. Когда вдруг ты выйдешь с этим же на какую-то более или менее серьезную аудиторию, люди либо будут тебе свистать вслед, либо крайне удивятся и подумают, что что-то не в порядке с головой или со вкусом. Там есть очень способные ребята. Но вопрос в том, как это приспособить. Я согласна с Артемием, что как альтернатива этому массиву чудовищного юмора, который существовал и существует, это достойно и может быть, но рано или поздно сближения происходят. Там ведь тоже многие шутки построены на низе.
К.ЛАРИНА: Еще один звонок. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Со всеми прошедшими и наступающими.
К.ЛАРИНА: Спасибо.
СЛУШАТЕЛЬ: Георгий Васильевич. Федеральные каналы практически не смотрю, а смотрю только «Культуру». Там смотрю из серии документалистики. «Линии жизни» с Рождественским – это великолепно. Из фильмов посмотрел вчера «Кордебалет».
К.ЛАРИНА: Такой хороший фильм!
СЛУШАТЕЛЬ: Честно говоря, мне не понравилось.
К.ЛАРИНА: Георгий Васильевич, Вы ничего не понимаете.
СЛУШАТЕЛЬ: Может быть. Смотрится очень тяжело.
К.ЛАРИНА: Вы просто не любите американское кино.
СЛУШАТЕЛЬ: Почему?
К.ЛАРИНА: Любите, значит. Это хороший фильм. Я хотела его отметить. Это фильм моей юности.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Все, что назвал Георгий Васильевич, я тоже видела и согласна с ним.
К.ЛАРИНА: Скажи мне твои ощущения про «Остров».
И.ПЕТРОВСКАЯ: Я не кинокритик, поэтому скажу про свои ощущения.
К.ЛАРИНА: Мы тут никто не кинокритики.
И.ПЕТРОВСКАЯ: Я, как многие, считаю, что фильм сделан Мамоновым и он невероятный, хотя образ странный. Это то ли старец, то ли юродивый. Фильм невероятный по картинке. Остальные проблемы, мировоззрения и т.п., вызывают у меня вопросы. Мне все равно кажется, что есть модные темы, хотя, может быть, это попытка художественного высказывания. Есть ощущение, что это сделано не российским режиссером с расчетом на западную аудиторию. Я повторю, что это социокультурное событие. Вреда этот фильм точно никому не нанес. Много деталей, которые вызывают у меня много вопросов. Мгновенные исцеления существенно снижают мое ощущение от образа этого старца. Мне кажется, этого можно избежать, потому что это не главное в этом человеке. Но для меня главное, что существует в этом фильме посыл. Я ненавижу этот новый подход к вере и Богу. Я человек крещеный, но не воцерковленный. Здесь сказана важная мысль: «Будь таким, какой ты есть. Живи, как ты хочешь. Даже греши, но не бери на свою душу слишком больших грехов». Тут нет завывания, типичного для нашего времени: «Господу Богу все помолимся… немедленно… упамши на колени…» Здесь остается пространство для внутренней свободы и свободы выбора человека. Этот выбор может быть огромен, но главное, чтобы человек жил по совести.
К.ЛАРИНА: Спасибо большое. Ирина Петровская закончила свое выступление на «Эхе Москвы» этой субботой. Продолжение следует. А про фильм «Остров» будем говорить в 2 часа в программе «Культурный шок».