Лауреат ТЭФИ 'За личный вклад в развитие российского телевидения' Владимир Ворошилов - Виктор Сиднев, Александр Бялко - Человек из телевизора - 2004-09-04

К.ЛАРИНА: 11 часов 17 минут в Москве. Начинается наша телевизионная радиопрограмма, посвящена она лауреатам ТЭФИ 'За личный вклад в развитие российского телевидения'. И одним из лауреатов, одним из героев нашего телевидения , безусловно, был Владимир Ворошилов. Сегодня мы будем говорить об этом уникальном человеке, об этой легендарной личности. И в гостях у нас Виктор Сиднев, Александр Бялко. Здравствуйте, Александр! Здравствуйте, Виктор!

В.СИДНЕВ: Здравствуйте!

А.БЯЛКО: Добрый день!

К.ЛАРИНА: По-моему, игроки первого призыва, да?

В.СИДНЕВ: Я думаю, что есть игроки, которые еще раньше нас пришли.

К.ЛАРИНА: Это кто ж такие?

В.СИДНЕВ: Саша Седин, например. Действительно, мы пришли в конце 70-ых годов, когда передача только начиналась. И уже тогда для нас Ворошилов был 'Дедом'.

К.ЛАРИНА: Вот, кстати, уже пришел вопрос от наших слушателей: 'Правда ли, что кличка у Ворошилова была 'дед' и почему его так звали'. Я, на самом деле, знаю достаточное количество 'дедов': Лев Константинович Дуров - замечательный актер - у него тоже кличка 'Дед', причем была с младых ногтей, еще во дворе его так дразнили.

В.СИДНЕВ: Дело в том, что мое, какое-то, может быть, осознанное восприятие Ворошилова, оно связано с его юбилеем, с его 50-тилетием, который мы праздновали в саду 'Эрмитаж'. Мы делали 'капустник'. Это был 81-ый год. И он уже был тогда, я это хорошо помню: На сегодня с Сашей столько лет, сколько было Ворошилов тогда, и никакого внутреннего ощущения деда нет. А от него сразу было ощущение, я думаю, что это, прежде всего, ощущение огромного авторитета, которым он даже подавлял иногда. Но он очень редко этим пользовался в отношениях со знатоками. Он часто этим пользовался в отношениях с группой. Я знаю, как трудно было с ним работать. Но с нашей стороны это, прежде всего, огромное уважение к личности этого человека.

К.ЛАРИНА: Александр, ну, вот тогда вы скажите такой психологический портрет Владимира Ворошилова в нескольких штрихах. Можно это по радио?

А.БЯЛКО: Я думаю это просто невозможно сделать. На самом деле, насколько он был прост, настолько он был и сложен. Потому что, действительно, с нами, знатоками, он был идеальным режиссером, который все делал для того, чтобы нам хорошо игралось, думалось, чтобы мы в самом прекрасном свете выглядели на экране. Со съемочной группой он был нормальным тираном, деспотом, диктатором, который не терпел возражений. С третьей стороны он был человеком, который умел эти возражения слушать, умел их трансформировать и умел их потом превращать в какие-то вещи. И третьей стороной он был повернут к своему телевизионному начальству, потому что тогда ведь вообще игровых передач не было. Это был, на самом деле, подвиг Ворошилова, что тогда хотя бы одна игровая передача была на нашем телевидении. Т.е. это как надо было умудриться уговорить. Его ведь два или три раза выгоняли просто с телевидения с формулировкой 'профнепригодность'. Хотя это был лучший режиссер тогда. Он умудрялся восстановиться, возобновить передачу, умудрялся радовать страну своими передачами.

К.ЛАРИНА: А вот как изменилась программа по эмоциональному настрою, по самому формату, извините за это ужасное слово с течением времени, с течением перемен в стране.

Вот, мы же вспоминаем середину 70-ых годов, когда программа появилась. А потом ведь был конец 80-ых, а потом было начало 90-ых, совсем другая страна. Но при этом 'Интеллектуальное казино', как мы привыкли ее называть, оно само сохранилось. А что изменилось?

В.СИДНЕВ: Действительно надо отметить, что передача 'Что? Где? Когда?' - это самая долгоживущая передача.

К.ЛАРИНА: В прямом эфире, кстати. Сегодня это особенно актуально.

В.СИДНЕВ: Она стала вообще первой в прямом эфире.

К.ЛАРИНА: И последняя.

А.БЯЛКО: Ну, в 1985 году, первый раз, так сказать, уже после советской эпохи она вышла действительно в прямой эфир. Тогда даже хоккей не выходил в прямой эфир. Это вот называет 'хоккейный формат', когда он выходит с пятиминутной задержкой.

В.СИДНЕВ: Ну, отвечая на ваш вопрос, надо сказать, почему она так долго жила. Потому что она менялась. Не было двух одинаковых съемок. Менялись правила, менялся формат, хотя зрители не всегда даже это замечали. И потом, есть масса вещей, это надо хорошо понимать, которые Ворошилов просто сделал впервые на советском телевидении.

А.БЯЛКО: Ну, и на мировом телевидении. Есть такие вещи, которых не было вообще нигде и никогда.

В.СИДНЕВ: Давайте вспомним, что первая коммерческая реклама, хорошо ли, плохо ли, на советском телевидении впервые пришла в передачу 'Что? Где? Когда?'. Это была реклама Ждановского металлургического завода.

А.БЯЛКО: Еще в СССР.

В.СИДНЕВ: Но надо сказать, что есть же совершенно гениальный ход, который не связан с передачей 'Что? Где? Когда?', а связан еще с передачей, которую Ворошилов делал еще в конце 60-ых годов. Она называлась 'Чайный аукцион'. И когда в одной из передач он заявил, что в банке с кальмарами, которыми тогда были завалены все прилавки всех советских магазинов, их никто не покупал. Он сказал, что там спрятано настоящее золотое кольцо. И в один день во всем Советском союзе смели всех кальмаров. Т.е. это гениальный ход коммерческой рекламы. Он придуман Ворошиловым в конце 60-ых годов. Сегодня мы на любой бутылке с пивом можем прочесть это.

А.БЯЛКО: Да.

В.СИДНЕВ: И это не все. Вы спрашиваете, как менялось.

А.БЯЛКО: Ну, а вот это самый ход, когда мы выключали телевизоры. В 1986 году это было. Когда вся страна выключала телевизоры, а мы с тогдашним РАО "ЕЭС" мерили частоту напряжения и количество выключенной мощности и переводили их в количество телезрителей. Мы мерили этим рейтинги. Но самое интересное, что потом итальянское телевидение, не сказавши ни слова, проводило уже лет через 7 это опыт, и Ворошилову приносили просто итальянские газеты. Но ни 'здравствуйте', ни 'прости' мы так и не услышали из Италии.

А.БЯЛКО: Ну, еще попытка следовать за временем, наверное. Вы ведь помните, что мы, когда начинали, играли на книги. Первый раз мы стали играть на призы в Болгарии. Когда я выиграл горные лыжи, то очень гордился этим долго. А потом ведь появились деньги на столе.

К.ЛАРИНА: Да. Многие осуждали это момент.

А.БЯЛКО: Да. Но дело в том, что это был знак времени. Дело в том, что сейчас передача уходит от денег.

К.ЛАРИНА: Но деньги сегодня получают телезрители, а игроки выигрывают книги.

А.БЯЛКО: Тут немножко по-другому. Он даже не следовал за временем, он был даже немножко всегда впереди. Я помню, мы счастливые победившие приехали из Болгарии. Мертвая тишина. В газете 'Правда' осуждающая статья, что все теперь коммерция, реклама сплошная, смотреть не на что, и что, вообще, передачу закрывать пора. Вот такого типа нас встретили. А вот сейчас, когда уже все устали от рекламы, Ворошилов от нее стал уходить, потихонечку стал заменять деньги книгами.

В.СИДНЕВ: Это действительно так. Но надо хорошо понимать, что для Ворошилова все-таки не об этом передача была, не о деньгах, не о книгах, не о горных лыжах. Это всегда была передача об эмоциях:

К.ЛАРИНА: О чудесах человеческого интеллекта.

В.СИДНЕВ: Да. И даже не об этом, нет. Прежде всего, об эмоциях. И даже деньги: Он всегда пытался обострить игру. Ему даже прямой эфир был нужен, чтобы обострить эмоции. Не только эмоции игроков, ему нужен был прямой эфир, как наркотик. Он себя иначе чувствовал. И его вот это умение в прямом эфире я считаю самой главной гениальной чертой режиссера Ворошилова именно. То, что он умел увидеть сюжет в прямом эфире. Т.е. не тот сюжет, который он придумал до прямого эфира, а то, что получалось в эфире, и какими-то очень маленькими штрихами он умел его усилить. Я вспоминаю, когда была еще непрямая передача, он очень редко, вообще, пользовался купюрами, очень редко редактировал. Но однажды он нам показал. Значит, мы сидели все, он показал нам передачу так, как она вышла в эфир. Там идет обсуждение за столом и в последнюю секунду один из знатоков выдает совершенно гениальный ответ, и все мы, и зрители восхищены этим человеком. И потом Ворошилов делает только один кадр вставляет: перед тем, как этот человек в последнюю секунду дает гениальный ответ, он показывает другого игрока, который в этот момент произносит тихо ответ. И сразу картинка меняется на 100 %.

А.БЯЛКО: Простая подсказка. И вот как хотите, так и смотрите. Он был гением монтажа.

В.СИДНЕВ: Да.

А.БЯЛКО: Все, что он делал в непрямом эфире, это, наверное, сейчас никто не умеет.

В.СИДНЕВ: Главное, что он умел это видеть в прямом эфире.

К.ЛАРИНА: А вот скажите, то, что он практически большую часть своей телевизионной жизни в клубе 'Что? Где? Когда?' не показывался в кадре. Это было его принципиальное решение? За этим стояла какая-то история? Или нет?

В.СИДНЕВ: Наверное, легенда такая, что поначалу он спрятался для того, чтобы не показываться телевизионному начальству. Потом он своим внутренним чутьем понял, что это очень интересный сюжетный ход.

В.СИДНЕВ: Интрига такая.

А.БЯЛКО: Да. Вот. Интрига такая, что начали ходить слухи, что он там кривой, хромой, не может выйти, не может показаться, и что это не он. В общем, ходили легенды по стране, и это было интересно. Потом, с развитием рекламы и т.д. ему уже было необходимо обязательно появляться, потому что приходилось общаться со спонсорами.

К.ЛАРИНА: Это не из-за тщеславия он в итоге появился в кадре? Это тоже особый номер: а вот сейчас вопрос от Ворошилова.

А.БЯЛКО: Нет. Это было просто необходимо.

В.СИДНЕВ: Вы знаете, даже оттого, что он появился, он не перестал быть человеком 'за кадром' даже для нас, которые знали его больше четверти лет. И кто видел памятник на могиле Ворошилова на Ваганьковском кладбище, который, кстати, сделал еще один игрок 80-ых годов нашей шестерки Никита Шаньгин, замечательный архитектор, которого мы все любим. На могиле Ворошилова стоит черный ящик. Причем, это стоит такой мраморный куб. И, на мой взгляд, это совершенно точное попадание: это то, чем был Ворошилов для нас. С одной стороны, это вот эта неопознанность, он так и остался для нас человеком-загадкой. Мы не знаем, каким человеком был Ворошилов. Мы знаем, что он был гениальным режиссером. Но вот эта вот маска, занавес, я не знаю, так и осталась. Это было частью жизни, частью образа. И хотя он вышел, он не открылся.

К.ЛАРИНА: А он с вами откровенен был? Ведь, наверняка, кроме экранной жизни была еще другая жизнь, которую мы не знаем. Какие-то разговоры, какие-то беседы.

А.БЯЛКО: Нет, ну некоторые моменты, да.

В.СИДНЕВ: Вы знаете, я бы сказал, что у развития наших отношений было несколько моментов. Когда только передача начиналась, отношения были очень простые. Если ему кто-то не нравился:

А.БЯЛКО: Если честно говорить, то когда передача начиналась, он с трудом помнил фамилии всех игроков.

К.ЛАРИНА: Так бывает.

В.СИДНЕВ: И отношения были очень простые. Он просто говорил редактору: 'Этому человеку на следующую игру пропуск в Останкино не заказывать'. Человека просто не приглашали, он не приходил. Потом прошли годы, и образовались какие-то человеческие отношения. Действительно было общение и вне экрана. И вот я для себя, не знаю, как Саша, почувствовал в какой-то момент, что ему это мешает.

К.ЛАРИНА: Более близкие отношения с игроками?

В.СИДНЕВ: Да. Т.е. ему игроки были важны как материал, из которого он лепил то, что ему нужно было. И подбирал игроков именно так. А когда есть человеческие отношения, вы не всегда можете сделать из человека то, что вам надо сегодня. Не потому, что вы так хотите. Вот одна гениальная мысль, которая меня поразила в общении с Ворошиловым. Была довольно тяжелая ситуация в клубе, когда нас пытались закрыть. Нам пришлось обращаться в горком партии, отдельная такая история. Тогда у меня с Ворошиловым был разговор. Я ему говорю: 'Смотри, Владимир Яковлевич, у нас в передаче есть разные люди. Есть хорошие люди, на мой взгляд. Я не об обобщениях. На мой взгляд, есть люди нехорошие. Зачем вы на экране держите тех людей, которые нехорошие?' Ворошилов на меня посмотрел и сказал: 'А почему ты думаешь, что люди смотрят передачу, чтобы посмотреть на хороших людей?' И буквально через полгода я сидел в ресторане, ко мне подошел человек, он меня узнал и долго рассказывал про передачу. Но через 5 минут понял, что он смотрит эту передачу потому, что ненавидит конкретного человека, который сидит там.

К.ЛАРИНА: Знакомое чувство.

В.СИДНЕВ: И он все время хочет, чтобы он проиграл.

К.ЛАРИНА: Виктор Сиднев и Александр Бялко у нас сегодня в студии. Сейчас у нас новости. Потом продолжим разговор.

НОВОСТИ

К.ЛАРИНА: Перед тем, как будет продолжена программа, я хочу прочитать вам срочное сообщение, которое мы получили от 'РИА-новости'. 'Уточненные предварительные списки погибших раненых в результате теракта в Беслане будут обнародованы в 12 часов по Москве на площади перед Домом культуры', - сообщает представительница центральной городской клинической больницы. Я думаю, что слушатели 'Эхо Москвы' об этом узнают из следующих выпусков новостей. А сейчас я хочу напомнить наш пейджер: 974-22-22, для абонента 'Эхо Москвы' и телефон прямого эфира: 203-19-22, для того, чтобы вы могли задать вопросы моим гостям. А это игроки клуба 'Что? Где? Когда?' Александр Бялко и Виктор Сиднев. Сегодня мы вспоминаем Владимира Ворошилова. У меня к вам такой вопрос: Ворошилов и политика, Ворошилов и Родина. Вот если на эту тему вспоминать. Что вспоминается? Насколько его вообще волновало то, что происходит в политике, в стране?

В.СИДНЕВ: Вы знаете, я бы иначе поставил вопрос. Я бы поставил вопрос так: Ворошилов и правда. Потому что Ворошилов очень много сделал и для политики, и для страны, будучи человеком совсем не политики. Я считаю, что популярность этой передачи в 60-е, 70-е годы, она была связана именно с правдой. Потому что, почему он добивался прямого эфира? Потому что он не любил, когда его заставляли что-то вырезать. Причем, это иногда были совершенно безобидные вещи. Например, когда студент факультета международной журналистики, обсуждая какое-то музыкальное произведение, говорит: 'Ну-ка, быстро накидали композиторов на стол'. Его заставляли вырезать это. А это же кусок живой речи, представление о человеке. Он очень возмущался. И вот та правда, которую он не, я до перерыва хотел это сказать. Он стремился показать жизнь в людях такой, какая она есть: и хорошее показать в людях, и плохое. И это надо понимать...Потому что люди, которые смотрят передачу, они не всегда даже понимали, что делает Ворошилов. Он ведь иногда вызывал огонь на себя. Он был провокатором. Он мог быть плохим.

К.ЛАРИНА: Несправедливым:

В.СИДНЕВ: Да. Но для него это не была в тот момент жизненная позиция. Для него это было отражение реальной жизни, которое он хотел в эту передачу привнести. Я думаю, что та правда, которую несла эта передача, вот она важна для политики. Хотя, на мой взгляд, на сколько мы его знаем, он был человеком совершенно далеким от политики.

А.БЯЛКО: Просто чуждый ей. Тем не менее, он очень много сделал для развития демократии. И это мы поняли уже много лет спустя. Почему, собственно, популярнейшую передачу на телевидении так ненавидели телевизионные начальники. Они внутренне ее ненавидели. Т.е. передачу, на моей памяти, 4 раза выгоняли с ее насиженных мест: меняли студию, место проведения, Ворошилова самого выгоняли с телевидения ни раз. Хотя, вроде бы, безобидная передача. Т.е. была запрещенная религия, политика и что-то еще. Об этом не слова ни говорилось, вопросов не было. Тем не менее, передача все время была под ударом. Все время она была на грани закрытия. Хотя миллионы людей самых разных уровней, от членов ЦК и кончая абсолютно простыми людьми, хотели эту передачу видеть. Оказывается, это то, что несло, действительно, правду, то, что показывало, что есть люди, которые думают самостоятельно, что можно думать самостоятельно и до чего-то додуматься. И это было для прошлой власти очень опасно.

В.СИДНЕВ: Давайте расскажу один курьез.

К.ЛАРИНА: Да, пожалуйста.

В.СИДНЕВ: Просто думаю, что молодежь, которая сегодня смотрит эту передачу, не понимает, в каких условиях она выходила в 80-е годы. Был такой забавный вопрос: 'Цитата из Достоевского: 'Что будет с топором, если размахнуться и бросить его куда подалее?' Знатоки обсуждают. Это была передача реальная. И, со свойственным интеллектом знатока, ничего они кроме про топор, кроме Раскольникова, они придумать не могут. Отвечают какую-то ерунду про Раскольникова. Оказывается, это цитата из диалога Алеши со старцем Зосимой из 'Братьев Карамазовых', ее надо дословно продолжить: 'Тогда топор будет сопровождать Землю ака спутник'. Оказывается, слово 'спутник' в значении 'искусственный спутник земли' впервые употребил Достоевский. Совершенно гениальный вопрос. Я сижу, смотрю эту передачу. Вдруг в передаче звучит: 'Что будет:', дальше такой металлический голос, явно вклеенный, 'с предметом, если его забросить, куда подалее:' Дальше происходит полная ерунда. В общем, никто не понимает, в чем дело. Оказывается, в этот день А.А.Громыко, министр иностранных дел СССР, выступил в ООН с инициативной Советского союза запрещения вывода на орбиту оружия в космос. И выпускающий редактор, который смотрел эту передачу, и он понял, что там инициатива, а тут Достоевский еще в 19 веке предлагал вывести топор на орбиту. И они это вырезали. Именно поэтому Ворошилов стремился к прямому эфиру, чтобы такие простые вещи, такая простая жизнь прорывалась на экран. Я помню первый прямой эфир, когда сотрудников КГБ в зале было больше, чем игроков. Т.е. по их лицам на экране их было сразу видно.

К.ЛАРИНА: А в чем была их задача? Глушить, если что?

В.СИДНЕВ: Прошло, наверное, года четыре, когда уже перестройка закончилась, Советский союз развалился, я случайно встретился с одним из них, я спросил, в чем его задача была, собственно, если бы кто-то вылез в прямой эфир и стал бы нести какую-нибудь антисоветчину? Ваша задача? Грохнули бы и все. Т.е. вот это надо понимать, что даже такие вещи были недопустимы.

К.ЛАРИНА: Наденьте наушники. Я еще раз напомню, что у нас в студии Виктор Сиднев, Александр Бялко - знатоки клуба 'Что? Где? Когда?'. Наш телефон прямого эфира: 203-19-22. Если у вас есть вопросы к нашим гостям, мы готовы их выслушать. И, естественно, как обычно, когда мы работаем в прямом эфире, мы стараемся круг тем не ограничивать. Выбирайте, что хотите. Алло, здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день! Меня зовут Галина. Вот скажите об отношении Ворошилова к Александру Друзю. И вот сейчас ведущий не продолжает ли ту же самую линию? Спасибо большое.

К.ЛАРИНА: Спасибо, Галина.

В.СИДНЕВ: Я хотел бы сначала уточнить, о какой линии идет речь. О генеральной, наверное. Так вот. Я хочу сказать, что Владимир Яковлевич был очень профессиональным. Он прекрасно понимал, что 'Что? Где? Когда?' без Друзя не бывает. Есть несколько человек, которых он любил в этой передаче. Такой же человек - Андрей Козлов. За разное любил. Козлова любил за его эмоциональное участие в игре. Сашу, мне кажется, любил за иронию, за тот интеллект, который Саше присущ. Если вам кажется, что Ворошилов не любил Друзя, то вы ошибаетесь.

К.ЛАРИНА: Это был такой интеллектуальный поединок, и мне кажется, что Борис Крюк продолжает, в этом смысле, эту линию, и иногда очень даже удачно.

В.СИДНЕВ: Я именно это и хотел сказать. Я еще раз напомню то, о чем говорил раньше: Ворошилов делал интересную передачу. Передачу, которую бы люди смотрели, передачу, в которой есть вот этот самый поединок, о котором вы говорили. Это больше игра, чем какие-то реалии.

К.ЛАРИНА: Давайте еще звонок: 203-19-22. Алло, здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Скажите, пожалуйста, действительно ли фамилия всеми нами уважаемого и любимого такая, как я произнесла, или это псевдоним?

К.ЛАРИНА: А как вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Вера, Москва.

А.БЯЛКО: Нет, это настоящая его фамилия. Она в паспорте написана.

К.ЛАРИНА: Как-то неуверенно вы отвечаете на этот вопрос. В какой-то вы растерянности.

А.БЯЛКО: Ну, если бы она спросила, менял ли он фамилию. Это был бы другой вопрос. Просто мы очень умеем хорошо на вопросы отвечать.

К.ЛАРИНА: Хорошо, следующий звонок, пожалуйста. Алло, здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Я очень рада, что дозвонилась. Вы знаете, я помню передачу с самого начала. Но у меня отношение к теперешнему ведущему, Борису Крюку, оно подавляюще негативное. Мне кажется, что Крюк выглядит как пародия на Ворошилова. Именно попыткой вести себя по отношению к таким уважаемым и любимым людям, как Друзь. Извините, то, что позволено Юпитеру, не позволено быку. По-другому даже не сказать.

К.ЛАРИНА: Как вас зовут, простите?

СЛУШАТЕЛЬ: Наталья Васильевна.

К.ЛАРИНА: Наталья Васильевна, вы сейчас нам предлагаете обсудить Бориса Крюка сейчас?

НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА: Нет, извините меня. Если честно, это эмоции. Я бы хотела спросить, чувствуют ли они, пытаются ли они воздействовать на ситуацию, которая происходит на площадке и которая, на мой взгляд, иногда выглядит неприлично.

К.ЛАРИНА: Хорошо, вот даже это звонок доказывает, что Борис Крюк продолжает линию Ворошилова, если говорить об интригах и о сюжете. Потому что я читаю на пейджере, здесь очень много претензий и в адрес Владимира Ворошилова, что он бестактный, несправедливый, все им возмущались, когда смотрели. Так что тут все, по-моему, правильно. Такова интрига.

А.БЯЛКО: Я думаю, что это во многом эта была маска. Борис, ему, конечно, трудно было начинать, его все сравнивают с Ворошиловым, но он:

К.ЛАРИНА: Он - молодец!

А.БЯЛКО: Он - молодец. Он работает над собой, он совершенствуется, от раза к разу прибавляет. Мне это приятно видеть, на самом деле, потому что он очень много перенял, действительно, у Ворошилова хорошего и, по-моему, он сейчас справляется очень хорошо.

В.СИДНЕВ: Я совершенно согласен с телезрителем, который задал этот вопрос. Конечно, ему трудно. И трудно потому, что его сравнивают с Ворошиловым, и трудно со знатоками, которые давно в этой передаче. Я же говорил, что даже Ворошилову трудно стало с нами в какой-то момент. Поэтому, отвечая на вопрос, пытаемся ли мы влиять:Для себя сформулировал простое правило: у меня в этой игре есть одно право: либо прийти и участвовать в этом, либо не приходить и не участвовать. И были моменты, когда я был не согласен с Ворошиловым. И я на 10 лет уходил из этой передачи.

К.ЛАРИНА: Это был конфликт серьезный?

В.СИДНЕВ: Нет, это не был конфликт. Мне просто не понравилось, что делает Ворошилов. Это был момент, когда, если вы помните, стало много шестерок в зале и отвечали не на вопрос, а игра заключалась в том, кто раньше ответил. Потом из этого вырос 'Брейн-ринг'.

А.БЯЛКО: Я принципиально тоже ушел, когда деньги на столе появились. Я сказал, что с деньгами я не буду. И тоже лет 10 меня не было.

В.СИДНЕВ: Но наше право уйти. А право художника, а я считаю, что это не ведущий, не режиссер, это художник. И таким был Ворошилов, и, дай Бог, чтобы таким состоялся новый ведущий. А наше право состоит именно в этом: участвовать или нет, А право художника делать в этой передаче то, что он считает нужным, иначе это будет неправда.

К.ЛАРИНА: А у зрителей право: смотреть или не смотреть.

А.БЯЛКО: А можно, на самом деле, концовочку небольшую? Дело в том, что мы сегодня же здесь неслучайно оказались. 4 сентября - это день первого выхода 'Что? Где? Когда?'. Это день Ворошилова. И, конечно, ужасно. Т.е. хотелось бы сделать : У него был план сделать этот день Днем игрока. Потому что играют все и во всё: и футболисты, и артисты, и пианисты, - все во что-то играют. Но настолько террор и эти ужасные события последнего дня испортили саму идею. Потом, 11 сентября Америка вся скорбит. Т.е. начало сентября, не время для веселого, к сожалению, праздника. Так получилось просто. А на самом деле, мы отмечаем, 4 сентября в 1975 году передача была не очень удачная, за которую Ворошилов получил разнос, он потом ее много совершенствовал, но первая передача вышла 4 сентября 1975 года.

В.СИДНЕВ: Я думаю, что не совсем правильно было сегодня говорить о развлекательной передаче. Но мы сегодня говорим о Ворошилове, о великом художнике, который всегда стремился донести правду жизни, какой бы она ни была. И даже в этот трагический день, я думаю.

А.БЯЛКО: И сделать нас всех лучше. Т.е. правда не была самоцелью. А правда, чтобы она дошла до людей, чтобы люди ее поняли и восприняли.

К.ЛАРИНА: А вот скажите, каким-то образом участие в этой игре сказались на вашем характере, принципах, привычках, мировоззрении? Александр?

А.БЯЛКО: Знаете, вот как бы история не допускает сослагательного наклонения, что было бы, если бы я туда не попал, уже теперь сказать, конечно, невозможно. Потому что, конечно, это стало частью жизни, это перевернуло всю жизнь. Поэтому я не могу сказать, что было бы, если бы:У меня нет ответа.

В.СИДНЕВ: Вы знаете, почти все наши дети родились после того, как мы начали играть в 'Что? Где? Когда?'. Это просто такой кусок жизни, который сегодня не выкинешь. И это влияние многообразное. Вот для меня именно общение с Ворошиловым - совершенно принципиальная вещь. С художником, с человеком, для которого его дело было главным в жизни, может быть, даже в ущерб личному счастью.

К.ЛАРИНА: Вы знаете, возвращаясь к началу нашей программы, когда Виктор говорил, что и плохие и хорошие люди могут участвовать в этой игре. Все равно, благодаря авторитету Ворошилова, создалась такая иллюзия, что в 'Что? Где? Когда?' играют только порядочные люди. Все равно груз ответственности все равно лежит на ваших биографиях телевизионных, на ваших образах, на том, о чем вы там разговариваете, как себя ведете в кадре. Вот сегодня Виктор Сиднев занимает высокий пост - мэр города Троицка. Скажите, вот та самая мера ответственности. Разве это не связано с 'Что? Где? Когда?' в вашей жизни? Вот вы отвечаете за людей. Особенно сейчас, на фоне этих трагедий.

В.СИДНЕВ: Я согласен. Если говорить об ответственности руководителя, то так сложилось, что в нашей шестерке я всегда был капитаном. И эта ответственность заключалась, прежде всего, в том, чтобы брать на себя ответственность в тяжелых ситуациях. В ситуациях, когда нет хороших решений. В нашей шестерке было правило: если решение есть у кого-то, он имеет право его высказать, но когда нет решения, вот тогда это проблем. Если возвратиться к той трагедии, которой мы все живем все последние дни, ставя на место президента, я понимаю, что это ситуация, когда нет хороших решений. И это самая тяжелая ситуация для руководителя, когда вы обязаны принять любое решение, даже если оно будет плохим, и взять на себя ответственность.

К.ЛАРИНА: Ну что ж, мы должны закончить нашу программу. Я еще раз представлю гостей нашей передачи: Виктор Сиднев, Александр Бялко. Вспоминали мы сегодня Владимира Ворошилова в такой тяжелый день. Спасибо, что пришли.