Олег Сысуев - Персонально ваш - 2021-12-30
30.12.2021
О. Журавлева
―
Всем добрый день! Меня зовут Ольга Журавлева, и мы вместе с Алексеем Осиным... Добрый день!
А. Осин
―
Здравствуйте, друзья!
О. Журавлева
―
...принимаем сегодня президента и первого заместителя председателя «Альфа-банка» Олега Сысуева. Здравствуйте, Олег Николаевич!
О. Сысуев
―
Здравствуйте!
А. Осин
―
Добрый день!
О. Журавлева
―
Ну что, сразу с вопрос Алексея начнем?
А. Осин
―
Тут тревожные новости поступили. Forbes опубликовал рейтинг российских предпринимателей, которые за год потеряли наибольшее количество денег. И первым номером в этом списке Сулейман Керимов, который недосчитался 6 млрд. долларов. Скажите, пожалуйста, у вас всё хорошо? Как во вверенной вам структуре всё это дело в истекающий год произошло? Каким он был? Такие предновогодние вопросы.
О. Сысуев
―
Для начала я скажу о рейтинге Forbes. У меня тут есть в соседях по этажу парочка участников этого рейтинга. Я просто на протяжении долгих лет наблюдаю за их отношением ко всему этому рейтингу. Оно, мягко говоря, высокоироничного уровня. Потери миллиардов, которые на самом деле, наверное, кажутся обывателю чем-то огромным, страшным и раздражающим — для них это абсолютно виртуальная история, которая ничего, в общем-то, не значит. Миллиард туда, миллиард сюда. И посмотрим, сколько Forbes опубликовал, сколько осталось у семьи Керимова. Я думаю, что им на праздничный новогодний стол абсолютно точно хватит. Что касается результатов проходящего, уже заканчивающегося года, то если иметь в виду для всех банков первой десятки...
А. Осин
―
Скорее так, конечно.
О. Сысуев
―
Для всех банков первой десятки (мне думается, мы не исключение) этот год оказался очень успешным, несмотря на пандемию. Связано это, безусловно, и с инфляцией, связано это и с ростом розничного кредитования. И связано это, к сожалению, еще с таким факторам, как уход с рынка банков региональных, банков, не входящих в первую сотню. Рынок перетекает в банки первой десятки. Безусловно, это те институты, которые могут тратить большие деньги в условиях очень большого роста цен на кадры, роста цен на платформы, на IT — на все эти вещи. На цифру, которая сейчас завоевывает рынок. В отличие от средних банков, это те финансовые институты, которые могут исполнять повышенные требования Центрального банка. Поэтому я прогнозирую, что, в общем, вполне возможно, что в России значительным образом будет и далее сокращаться количество финансовых институтов.
О. Журавлева
―
Олег Николаевич, то, что вы сейчас говорите — это прямо должно вызывать народную ненависть. Кому война, а кому мать родна. Мы крупные банки, поэтому когда все остальные закрываются, разоряются и так далее, у всех инфляция, проблемы, все берут кредиты, мы только пухнем.
А. Осин
―
Да, у меня пролетарское чувство тоже шевельнулось.
О. Журавлева
―
Я представила себе чувства Алексея Осина.
О. Сысуев
―
Абсолютно вас понимаю. Ничего с этим сделать не могу. Но я, зная «Эхо Москвы», знаю вас как блестящих сотрудников «Эха Москвы», не могу вам врать. Правду говорить легко и приятно.
А. Осин
―
Как говорил Иешуа га-Ноцри в свое время.
О. Журавлева
―
Кстати, в ваши обязанности в банке входит, видимо, и общение с Центробанком и со всякими государственными структурами. Правильно?
О. Сысуев
―
Отчасти да.
О. Журавлева
―
Тогда, может быть, вы нам расскажете. Это уже давно обсуждалось, но всё равно. Вот эта информация о том, что Центробанк начнет запрашивать у банков данные по всем денежным переводам между физическими лицами. Это нужно для борьбы с нелегальными онлайн-казино, криптообменниками и бизнесом, принимающим в оплату наличные карты. Скажите, пожалуйста…
А. Осин
―
Бояться стоит нам?
О. Журавлева
―
Да, кому стоит бояться?
О.Сысуев: Для всех банков первой десятки этот год оказался очень успешным, несмотря на пандемию
А. Осин
―
Блестящими сотрудникам «Эха Москвы» в частности.
О. Журавлева
―
С какого момента надо начинать нервничать? Потому что мы всегда нервничаем как граждане.
О. Сысуев
―
Убежден в том, что вам-то точно не надо ничего бояться. Но в нашей стране синдром недоверия к любому акту, который усиливает контроль, очевиден. И в этом смысле мы сразу предполагаем, что этой информацией воспользуются неправильным образом, и нас опять начнут нагибать. Вот, собственно, с чем связано беспокойство народонаселения в отношении очередной инициативы Центрального банка. Я лишь могу сказать, что сам Центральный банк в его нынешнем составе руководством, философией и стратегическим видением, безусловно, не будет инициировать каких-то незаконных, неправильных, силовых действий в отношении той информации, которую он получит в отношении тех людей, информацию о которых он будет получать. Как дальше развернутся события и будет ли Центральный банк делиться этой информацией с теми, кто может это сделать — я не гарантирую.
О. Журавлева
―
А скажите, пожалуйста, я правильно понимаю, что всё-таки Центробанк при всём желании и даже при сокращающемся количестве банков не может отслеживать все переводы на 300 рублей между родственниками и так далее?
О. Сысуев
―
Нет. Я думаю, что это будет абсолютно избирательно. Я думаю, что это абсолютно точно будет по какому-то серьезному поводу, по какой-то серьезной информации и так далее. Конечно же, они не будут отслеживать — просто не хватит мощностей Центрального банка, чтобы всё это отслеживать. Я не представляю себе какую-то it-программу, платформу, которая могла бы в автоматическом режиме это делать. Возможно, будет какая-то программа, которая будет реагировать на какие-то выбросы в этом отношении. Но вас это точно не касается.
О. Журавлева
―
Я надеюсь, это и к слушателям тоже относится.
А. Осин
―
Да, раз мы о Центральном банке заговорили, то сегодня один из представителей этого славного органа сказал, что ситуация на рынке труда близка к перегретой (в смысле, в экономике из-за ситуации на рынке труда), что у нас аномально низкий уровень безработицы. Представляешь, оказывается, вот так вот иногда говорят. И что у нас гораздо больше вакансий, чем людей, которые готовы их занять. Что в связи с этим нам грозит? Что такое перегрев, как он отразится, опять-таки, на простых людях, и что с этим делать?
О. Сысуев
―
Действительно, у нас наблюдается перегрев экономики. И связано это, в том числе, с уменьшением предложения по рабочей силе на рынке. И здесь это абсолютно точно будет оказывать инфляционное давление на экономику. То есть борьба за трудовые ресурсы между компаниями будет происходить. Они будут соревноваться, в том числе, в уровне оплаты труда, и это будет разгонять инфляцию, которая и так достаточно высока. Это один из факторов риска на следующий год, как определяют экономисты инфляционных рисков. Еще один фактор: у нас сейчас трудовых мигрантов на конец 2021 года около миллиона человек. В прошлом году их было 1,5 миллиона. Представляете — это практически на 50% сократилось количество мигрантов, которые, собственно, в значительной степени влияли на предложение дешевой рабочей силы. Безусловно, если это будет замещаться местной рабочей силой, то стоимость местной рабочей силы, как мы знаем, в значительной степени дороже, чем стоимость мигрантской рабочей силы. Это тоже будет серьезным образом влиять на инфляцию.
А. Осин
―
Говорят, что не хватает более 2 млн. человек рабочих рук. Можно ли в связи с этим ожидать, что государство пойдет на какое-то облегчение притока из близлежащих стран? Как вы считаете?
О. Сысуев
―
Мне кажется, другого выхода просто нет. Надо облегчать возможности компаниям нанимать мигрантов для исполнения определенных функций. И в этом смысле я думаю, что будут происходить… Просто нет другого выхода, я считаю. А возможности такие существуют.
О. Журавлева
―
Я напомню, что у нас в эфире Олег Сысуев, президент и первый заместитель председателя «Альфа-банка». И с богатой, я бы сказала, политической и чиновничьей биографией. Так что мы сейчас еще и некоторые государственные вопросы с вами обсудим. Можно?
О. Сысуев
―
Да, конечно. Но я хотел бы сказать, что у меня, вообще говоря, чиновничья-то история была достаточно короткой. Назначенным чиновником я был эдак почти 2 года точно и не более того.
О. Журавлева
―
Но вы по социальным вопросам в правительстве были заместителем.
О. Сысуев
―
Да, я был чиновником, и был им 2 года.
О. Журавлева
―
Мы вот с Алексеем ни разу не были. Поэтому мы к вам и обращаемся.
О. Сысуев
―
Кстати, это большой вопрос. Вы работаете в компании, владельцем которой является государство отчасти.
О. Журавлева
―
Да, но мы не госслужащие. Согласитесь?
А. Осин
―
Мы не чиновники ни разу.
О. Сысуев
―
Ладно.
О. Журавлева
―
Так, вот, кстати, о государстве. Силуанов заявил, что государство не допустит банкротства «Роснано». «Бюджет всегда будет страховать деятельность таких корпораций», отметил министр финансов. «Еще раз хочу сказать, что государство не допустит того, чтобы государственная корпорация оказывалась неплатежеспособной. Конечно, бюджет всегда будет страховать деятельность таких корпораций», подчеркнул Силуанов. Как бы получается, что неэффективная госкорпорация, у которой там дыра, как было сказано в другом заявлении, за счет в том числе и наших с вами налогов должна быть спасена. Это правильно и разумно? Скажите, пожалуйста.
О. Сысуев
―
Непростой вопрос, я бы сказал. Давайте вспомним время, когда, собственно, начиналось «Роснано». Это было время, когда Россия имела больше друзей вовне, чем врагов. Это было время, когда у нас не было напряженности. Россия не была под санкциями. «Роснано» начинало заниматься абсолютно современными технологиями, передовыми, и в этом было предназначение этой компании. Развитие современных технологий, современных производств без интеграции в мировую экономику, без тесного взаимодействия, без покупки лицензий, без обмена технологиями и специалистами невозможно. Внутри тачать собственные ноутбуки, которые Анатолий Борисович, вы помните, носил к президенту, тоже невозможно. Мы не создадим конкурентоспособного продукта. Второе. В этот же период, когда не было этих внешних рисков, которые сильно повлияли на саму суть работы «Роснано», «Роснано», ожидая хороших перспектив, набирало кредиты. Если вы помните, было такое выступление Анатолия Борисовича, широко разошедшееся по интернету, на предновогоднем корпоративе — кто-то его там...
О.Сысуев: Они не будут отслеживать переводы между физлицами — просто не хватит мощностей Центрального банка
А. Осин
―
«У нас денег много».
О. Сысуев
―
Да, «У нас есть одна большая проблема — у нас слишком много денег», сказал Анатолий Борисович. Вот как раз речь шла о том, что и государство финансировало из бюджета предполагаемые проекты, и «Роснано» брало кредиты на эти проекты. Но, к сожалению, в условиях санкционной экономики, фактически огосударствленной экономики развитие подобных проектов неэффективно и, наверное, в итоге невозможно. Что и продемонстрировал вот этот финансовый итог «Роснано». Я не хочу говорить о том, что команда Чубайса была непрофессиональная. Я знаю многих, кто работал в то время в «Роснано» — абсолютно профессиональные люди, многие из которых, так сказать, рыночные звезды и так далее. Но в этих условиях развивать и давать на-гора продукт современных изысканий, технологий, мне кажется, весьма проблематично, я бы так сказал.
А. Осин
―
Я вас правильно понял? Вы утверждаете, что внутри страны невозможно создать инновационный продукт? Исключительно внутри страны.
О. Сысуев
―
Да, внутри страны, которая закрылась, внутри страны, экономика которой находится под санкциями, внутри страны, в которой уже обилие шпионских дел, когда любой контакт людей, работающих на фронте современных технологий — космос, не знаю, какие-то пограничные военные технологии...
А. Осин
―
Ракетные технологии.
О. Сысуев
―
Да, у нас начинают искать шпионов и врагов. Это такая, вообще говоря, штука проблематичная.
А. Осин
―
Олег Николаевич, а как это корреспондируется с намерением ЕС взыскать с России 236 млрд. долларов за импортозамещение? Значит, всё-таки что-то такое создали, за что хотят с нас такую гигантскую сумму взять?
О. Журавлева
―
Это в рамках нарушений неких правил ВТО. Просто так получилось, что есть санкции, есть импортозамещение, но оно приходит в противоречие с правилами ВТО, и поэтому с нас хотят взыскать денег.
А. Осин
―
Там непонятно, взыщут или нет, но всё равно любопытно.
О. Журавлева
―
Но хотят.
О. Сысуев
―
Да, сейчас для меня прозвучала эта аббревиатура ВТО, и я вспомнил, что это было. Я вспомнил, как боролись за это, следили за всеми перемещениями руководителей, которые занимались ВТО. Как вся страна болела и скандировала: «ВТО! ВТО!». Сейчас это всё как-то не вспоминается. Как-то наоборот, сейчас в некоторых случаях, когда Запад ведет себя соответствующим образом и желает предъявить экономические претензии России, мы ссылаемся на нормы ВТО, Запад ссылается на нормы ВТО. Но мне кажется, сейчас такие широкозахватные международные соглашения, как и другие в общественно-политической жизни — Хартия европейского самоуправления, нормы, которые определяет Европейский суд по правам человека, и, наверное, ВТО — для нас, к сожалению, фундаментального значения не имеют. Будем попирать нормы ВТО.
О. Журавлева
―
Можно всё-таки вернуться к «Роснано» вот в каком контексте. Ведь «Роснано» — это не единственная большая корпорация, которая, наверное, сейчас попала в тяжелые условия в связи с санкциями. Тут как бы вопрос, как вам кажется: на самом деле не стоило затевать и вкладывать такие деньги в эти гигантские государственные структуры, или просто обстоятельства так сложились? Надо всё равно их спасать, бюджетом делиться и так далее? Может, позакрывать всё к чертовой матери, извините?
О. Сысуев
―
Это будет логичным шагом в нашем движении назад — позакрывать всё к чертовой матери. Что касается современных технологий и возможностей интегрирования в мировую экономику, это будет достаточно логичным шагом. Но еще раз повторяю, что «Роснано» начинало свое движение как раз в период, когда мы старались сделать внутреннюю экономику рыночной, когда не думали о том, что государство всё будет замещать у нас. Когда, еще раз повторяю, у нас было больше друзей, чем врагов, и когда Россия не была под санкциями. Вот туда, мне кажется, нам и надо идти — в то время. И тогда «Роснано» точно будет востребованным. А сейчас сначала надо решить оперативные задачи. Ведь там много и частных институтов погорело с «Роснано». Например, наши коллеги из «Совкомбанка» имели там большую позицию. Мы, конечно же, понимаем их, сочувствуем им и желаем, чтобы они решили этот вопрос с долгами. И когда министр финансов говорит о том, что с кредиторами надо попробовать решить вопрос полюбовно, я не знаю, как так полюбовно с частным банком можно решить вопрос. По-моему, полюбовно — это только то, что государство должно реально помочь «Роснано» расплатиться, тем более с частными финансовыми институтами.
А. Осин
―
Нет, там же просто два типа долгов. Одна часть — это те долги, которые гарантированы государством.
О. Сысуев
―
Обеспеченные, да.
А. Осин
―
А другая нет. Ведь о них же и идет речь в данном случае, видимо.
О. Сысуев
―
Мне кажется, что здесь не должно быть такого абсолютно разного подхода к рассмотрению этих обязательств. Это всё равно государственная корпорация.
О. Журавлева
―
Еще один вопрос, уже вплотную к банку имеющий отношение. Президент России подписал закон, устанавливающий неприкосновенность от списания в счет долга социальных выплат, получаемых гражданами по решению кабмина или президента РФ. Документ уже опубликован на официальном интернет-портале правовой информации. Должнику предоставляется право обратиться в кредитную организацию с заявлением о сохранении заработной платы и иных доходов ежемесячно в размере прожиточного минимума. Мы много слышали про то, что изымаются какие-то детские пособия за долги, еще что-то такое. Действительно, инвалидные пенсии и так далее. И вроде как теперь это должно быть установлено законодательно. А что, раньше не было таких правил? Можно было всё изымать без вопросов?
О.Сысуев: Государство должно реально помочь «Роснано» расплатиться, тем более с частными финансовыми институтами
О. Сысуев
―
Безусловно, всё это изъятие происходило по решению судов, по решению судебных приставов. И поэтому это скорее сектор такой юридический. Но мне кажется, что раньше (я не являюсь крупным специалистом в этом деле) не было таких ограничений, связанных с тем, что какую-то сумму необходимо оставлять. Хотя у нас с вами есть один общий знакомый (не буду называть его фамилию), который оплачивает из своего дохода (а именно пенсии) ущерб, нанесенный им как бы в банковском институте по решению суда. И он говорит, что вот ему приходит пенсия: сначала пришла одна сумма, а потом через 5 минут 50% — оп! — в погашение его обязательств перед пострадавшими вкладчиками. Вот такая вот система есть.
А. Осин
―
Вы ранее говорили о закредитованности российских граждан. Вы эту тему во многих интервью поднимали. Вот скажите, этот указ ситуацию на банковском рынке каким-то образом осложнит, или это какая-то незначительная сумма денег, которая ни на что не повлияет практически?
О. Сысуев
―
Я думаю, что влияние будет абсолютно маргинальным. Влияния на банковский сектор это, мне кажется, сильным образом не окажет. Окажут сильное влияние какие-то существенные меры по ограничению кредитования, необеспеченного со стороны Центрального банка, о чем он говорит беспрестанно. Но здесь есть своя опасность. Дело в том, что люди у нас в стране, уже привыкшие жить за счет кредитов (а таких уже огромное количество), начнут ходить в микрофинансовые организации, процент по кредиту которых в разы выше, чем в таких нормальных банках. И они, безусловно, будут подвергаться гораздо более сильному финансовому прессу и, безусловно, финансовая система будет претерпевать значительное давление и риски в этой связи.
А. Осин
―
Насколько я помню, кстати говоря, их деятельность тоже некоторым образом ограничили — проценты, которые можно брать. Это не так давно было, если я правильно помню. Я имею в виду микрофинансовые организации.
О. Журавлева
―
Но наверняка до сих пор еще существует огромное количество микрофинансовых организаций, которые нигде не зарегистрированы и объявления вешают на остановках.
А. Осин
―
Отнести денежки на озеленение Луны. Мы об этом прекрасно знаем, к сожалению.
О. Журавлева
―
Да, но, кстати, я пытаюсь как-то расшифровать сообщение РИА «Новости». Не знаю, этот закон, устанавливающий неприкосновенность от списания каких-то сумм, имеет ли он отношение не к тем, кто платит по кредитам, а к тем, кто оштрафован. Это такая же система? Если какой-нибудь государственный штраф, то его изымают вне зависимости от того, что у тебя это последние деньги.
А. Осин
―
Скорость превысил — на последние деньги…
О. Журавлева
―
Нет, почему? Терроризм оправдал или еще что-нибудь интересненькое.
О. Сысуев
―
Я на самом деле до сих пор не слышал, что существуют какие-то ограничительные суммы, с которых не могут взыматься обязательства в пользу государства по решению судов. Я не слышал о таких ограничительных суммах.
О. Журавлева
―
Это Олег Сысуев, заместитель председателя «Альфа-банка» и президент. Мы вернемся в эту студию после новостей.НОВОСТИ. РЕКЛАМА.
О. Журавлева
―
Мы снова с вами — Ольга Журавлева, Алексей Осин и наш сегодняшний гость Олег Сысуев, президент и первый заместитель председателя «Альфа-банка». Мы что-то всё крутимся вокруг денег, а про ковид что-то и не поговорили.
А. Осин
―
У нас про деньги есть еще одна тема.
О. Журавлева
―
Хотя деньги от ковида тоже, как мы знаем, очень сильно зависят.
О. Сысуев
―
Я просто подумал, что сейчас в перерыве говорили, что не очень добрые отзывы от слушателей. Вот когда сытый банкир говорит об уникальных успехах финансовых институтов в наше время — с довольной рожей, так сказать, и в приличном пиджаке, — не ждите другой реакции.
А. Осин
―
Мы не особенно.
О. Журавлева
―
Мы, честно говоря, были готовы.
А. Осин
―
Я привык к персональным санкциями по отношению ко мне от радиослушателей.
О. Журавлева
―
Они тебя любят.
О.Сысуев: Это правильно, что с людей состоятельных в нашей бедной стране взимается налог по более высокой ставке
А. Осин
―
Я о чем хотел спросить у вас, Олег Николаевич. Во-первых, министр финансов Антон Силуанов объявил о том, что налоги не будут повышать, что, наверное, всех обрадовало. Тут и НДФЛ, и НДС в 2022-2024 годах.
О. Журавлева
―
Прямо даже до 2024 не будут?
А. Осин
―
Да, вот так вот. А кроме того, он прокомментировал еще тот самый налог с богатых. То есть те, у кого доход больше 5 млн., с 1 января 2021 года платили не 13%, а 15%. Он сказал, что экономика, дескать, восстанавливается, мы планировали собрать 60 млрд., а собрали 80. Но эти деньги, как мы все знаем, идут на помощь больным детям с орфанными заболеваниями. Вообще как вы к этой идее относитесь и как это можете прокомментировать?
О. Сысуев
―
Учитывая то, что у нас подоходный налог был одним из самых низких в мире, и он, безусловно, вызывал чувство некоторой (даже не некоторой, а иногда очень бурной) социальной несправедливости, наверное, в чем-то здесь есть зерно правды. Я считаю, что эта мера была оправданной. И мне кажется, что это правильно, что с людей, которых можно назвать состоятельными, с таким уровнем дохода, в нашей бедной стране взимается налог по более высокой ставке, чем всем остальным. Я считаю, что это абсолютно оправданный шаг.
О. Журавлева
―
Вот по поводу обещаний не повышать налоги, НДС и всё такое. Это возможно? Я вот так спрошу.
А. Осин
―
Справимся, выдержим?
О. Сысуев
―
Это, как мне кажется, очень амбициозное заявление со стороны министра финансов. Потому что у нас, как известно, экономика волатильная и во многом зависит от факторов неэкономического характера — от того, где-то полыхнет или не полыхнет на границе или за границей, как мы себя будем вести в этой ситуации, и так далее. Но я, по крайней мере, на такой долгий срок таких заявлений со стороны высшего руководства денежных властей Российской Федерации не припомню. Это, с одной стороны, вызывает уважение к министру финансов, с другой стороны, я бы пожелал, чтобы его пожелание было выполнено, потому что это очень важно.
А. Осин
―
Он сказал: «Не планируем». Он не прямо сказал: «Не будем никогда», и голову на рельсы тоже не укладывал.
О. Сысуев
―
Да, я помню, как президент Российской Федерации говорил: «Доллар будет 6 рублей, я вам это обещаю». Всё это мы проходили.
О. Журавлева
―
Слушайте, нам президент Российской Федерации обещал, что не будет повышаться пенсионный возраст. А вот сейчас нам пишут, что обещал индексировать пенсии на уровень инфляции, а индексировал на 5,4%, хотя мы все догадываемся, что это не инфляция.
А. Осин
―
Но вы, кстати, пока не знаете, какой уровень инфляции. Это еще будет понятно в следующем году.
О. Сысуев
―
Уже всё посчитано экономистами: будет не меньше 8,5% этот уровень инфляции.
О.Сысуев: Главный спрос — на свободных выборах, когда люди выбирают тех, кто не нарушает своих обещаний
О. Журавлева
―
Послушайте, а почему можно эти финансовые обещания давать, и никто потом за них не спросит? Как это так получается?
О. Сысуев
―
Потому что у нас директивная политика, директивная экономика. Спрашивать должен избиратель. И главный спрос — на свободных выборах, когда люди выбирают тех, кто не нарушает своих обещаний, и когда люди в процессе выборов отчитываются за свои слова. У нас, к сожалению, эта система слегка искажена, мягко говоря, и поэтому у нас этот процесс, к сожалению, не задействован. А начальство, как мы знаем, у нас само обещает на разных уровнях. Исполняет, не исполняет... Мы знаем, что у губернаторов даже есть ключевые показатели эффективности — так называемые KPI, которые они стараются выполнить. Сейчас им еще починили мэров городов, и им установят KPI. И в такой вертикальной, уже до конца достроенной системе мы будем жить и работать. К сожалению, у избирателей, как мне кажется, уже не будет полной возможности спросить на выборах о том, выполнено обещание или нет.
А. Осин
―
Олег Николаевич, еще один вопрос по финансам. Он тоже связан с интервью Силуанова «России-24». Он сказал, в частности, про отключение Swift как одну из возможных самых таких страшных кар для российской экономики. Он сказал такую фразу — что, дескать, они сами себе насолят тем самым. Вот хотелось бы понять, какие угрозы это несет. Потому что мы слышим: Swift, Swift, ой ужас, кошмар!
О. Журавлева
―
Уже много лет нам грозят отключением Swift.
А. Осин
―
Скажите, пожалуйста, чем это нам грозит и в какой мере? Кто кому насолит и куда?
О. Сысуев
―
Swift — это же система обмена финансовой информацией, система обмена информацией, касающейся платежей. Поэтому дело абсолютно точно двустороннее, и если Swift отключат, пострадает как сторона платящая, так и сторона принимающая платежи с другой стороны. И в этом смысле Россия является экспортно ориентированной державой, если иметь в виду энергоносители разного рода. Крупнейший поставщик энергоносителей на внешний рынок. Поэтому платежей там проходит огромное количество. И в этом смысле, безусловно, дискриминация будет в том числе и наших контрагентов, которые получают эти платежи на внешнем рынке. И конечно, этот фактор будет сильно влиять на принятие решений. Я, честно говоря, не верю, что такое может произойти. Хотя и начинал свою, так сказать, взрослую жизнь с факсов, телексов и прочих вещей. И ничего — работали, как-то обходились. Безусловно, скорость жизни была совершенно другая. Ну а внутри страны у нас, как известно, есть изобретенная и внедренная система платежей внутри страны. И это никоим образом не повредит платежам, которые происходят внутри страны. Но еще раз повторяю, что если Swift на самом деле будет ограничен, то это коснется и наших партнеров за рубежом. И они тоже будут подвергнуты санкциям.
О.Сысуев: Если Swift на самом деле будет ограничен, то это коснется и наших партнеров за рубежом
О. Журавлева
―
Тогда еще один частный вопрос. Если когда-нибудь мы сможем выезжать за границу, то при отключенном Swift мы не сможем этого делать с нашими карточками — с карточками «Мир», условно говоря, если отключат Swift? Или нет?
О. Сысуев
―
Нет, там другая система платежей. Речь о том, чтобы платежные системы... Хотя был и об этом разговор, кстати — что платежные системы могут уйти из России, и мы не сможем быть интегрированы в глобальную платежную систему. Но сейчас пока об этом речь, как мне кажется, не ведется.
А. Осин
―
Меня знаете что удивило? Я когда начал разбираться с этим вопросом, оказалось, что в Иране, которому отключили Swift, его как-то не полностью отключили. То есть часть банков попала под санкции, а часть нет. То есть в этом смысле и у нас, наверное, может быть какая-то такая картина.
О. Сысуев
―
Возможно, да. У нас же тоже часть банков сейчас под санкциями, а часть нет.
О. Журавлева
―
Так, всё-таки я хотела вернуться — прости, пожалуйста, Алексей Осин, дорогой. Просто вы сами заговорили об этом местном самоуправлении, которое, в принципе, сошло на нет. Ну, вы же сказали об этой вертикали, которая дошла до дна в последнее время. Скажите, а есть ли какое-то позитивное, разумное объяснение этому? Ну, помимо того, что власть хочет с нас последнюю рубашку содрать, может быть есть какой-то смысл в этом? Когда, например, власть передает права на борьбу с вирусом на места, губернаторам, то, может, им проще будет, когда у них в подчинении все остальные?
О. Сысуев
―
Здесь идея одна — это укрепление власти на период до 2024 года. И мне кажется, что если идея такая, жить горизонтом 2024 года и укреплять власть, то идея блестящая. Надо всё поставить под вертикаль, под ружье, назначить KPI, поставить под угрозу снятия, получения выговора с занесением в учетную карточку члена «Единой России»... И прочие вещи, которые нам, в общем, очень хорошо знакомы со времен исполкомов и советов народных депутатов, в которых, собственно, заседали исключительно и только, за редким исключением, члены одной партии, и были еще представители блока беспартийных.
А. Осин
―
Вы забыли сказать «нерушимого».
О. Сысуев
―
Да, нерушимый блок. Он на самом деле нерушимый. Всё это знакомо нам. Страна жила в директивном режиме, была закрыта. У нас была масса врагов. Мы помогали братским партиям, помогали братским режимам. «Красная машина» выигрывала в хоккей с надписью СССР на фуфайках. Экран был полон патриотического кино. Все ходили в военной форме цвета хаки, детей тоже зачастую... Но не так часто. Я вот не помню, чтобы в Советском Союзе дети рядились в военную форму.
А. Осин
―
Не было.
О. Журавлева
―
Только пионерская форма была и всё.
А. Осин
―
Это были белые рубашки и какие-нибудь темные брюки, юбки и так далее.
О. Сысуев
―
В этом отношении мы перещеголяли. Ну и под гимн, который, в общем-то, нам знаком с тех самых времен.
О.Сысуев: Здесь идея одна — это укрепление власти на период до 2024 года
О. Журавлева
―
Олег Николаевич, скажите, пожалуйста, ведь вы очевидно тоже думаете о том, что вот этот возврат в СССР, хотя и немножко такой модернизированный, во многих головах присутствует. И судя по всему, это такая идея, которая многим нравится. Но согласитесь, что и значительная часть общества тоже как-то периодически говорит о том, что порядок, вот это всё.
О. Сысуев
―
Абсолютно согласен.
О. Журавлева
―
Мы же этого и ждем, значит?
О. Сысуев
―
Когда ты купаешься в своей любимой либерально-демократической аудитории в Фейсбуке, в интернете, когда ты общаешься с определенным кругом людей здесь, и потом ты выезжаешь в любимый город Самару и общаешься с людьми там… Даже со своими однокашниками, когда-то единомышленниками, с которыми ты бегал по городу с пустыми канистрами любой емкости и искал пиво, которое было дефицитом в Самаре, а потом выпивал его и шел играть на танцах, ты с ними не находишь общего языка. У них абсолютно представление о том, что всё делается правильно. Что так и надо, что самое главное — стабильность. Они не живут даже 2024-м годом — они живут сегодняшним днем. Они живут на горизонте до получения очередной зарплаты или пенсии. Слава богу, еще зарплата платится, в отличие от времен, когда я был вице-премьером — регулярно бюджетникам. Причем она платится достаточно достойная — ну, относительно, эта зарплата. Вот всё, что волнует народонаселение. И эта существующая идеология абсолютно точно попадает в «десятку» ожиданий этого населения. И телевизионный контент государственных каналов абсолютно точно попадает в «десятку» этих ожиданий — краткосрочных, на сегодняшний день и так далее.
О. Журавлева
―
Значит, народ и партия едины. Значит, в принципе, как раз эта стабильность и есть.
А. Осин
―
А у вас есть ответ на вопрос, такой нормальный, что лучше — однушка на 30 лет в ипотеку или квартира от государства, но при этом в отсутствие, условно говоря, колбасы на прилавках?
О. Журавлева
―
Ну, квартиру от государства тебе тоже дадут не сразу, как только захочется.
О. Сысуев
―
Просто я, как человек, который сменил в пору начала своей семейной жизни 5 частных квартир, ожидая, когда у нас всё-таки появится квартира, понимаю, что такое в Советском Союзе была квартира. Это, вообще говоря, редкость большая — чтобы большая молодая семья получила. Сейчас, конечно, есть возможность, если у тебя есть соответствующий достаток, взять ипотеку. И это большое достижение, считают — очень большое достижение. В этом смысле, безусловно, люди ценят именно это. Им пофигу: есть «Мемориал», нет «Мемориала»; есть соответствие Европейской хартии о местном самоуправлении, нет соответствия хартии о местном самоуправлении; сажают шпионов незаслуженно, не сажают шпионов незаслуженно; сажают больного ректора Шанинки, не сажают. Вся эта буря происходит у нас в Фейсбуке, в нашей аудитории. А когда выезжаешь туда, люди на тебя смотрят с открытыми глазами и говорят: «Да что ты? А мы этого ничего и не знаем, нам это ничего абсолютно неинтересно».
А. Осин
―
А почему же туда? Извините, конечно, но и тут тоже мои вполне образованные друзья — когда начинаем всячески пересказывать новости, который на «Эхе Москвы» обсуждаются достаточно горячо, они глаза открывают. Они, может, даже ректора Шанинки-то не помнят, а уж «Мемориал» так точно. «А что это такое?», начинают спрашивать.
О.Сысуев: В принципе, любое физлицо, которое ведет активную или не активную публичную жизнь, можно признать иноагентом
О. Журавлева
―
Объявленный иностранным агентом — на всякий случай добавлю.
А. Осин
―
Спасибо тебе лично! Большое личное спасибо! Я прошу прощения: объявленный иностранным агентом и ликвидированный решением суда.
О. Журавлева
―
Да, ликвидированы решением суда и та, и другая организация. И кстати, сегодня появилась информация о том, что кое-кто узнал, за что был объявлен иностранным агентом. Олег Николаевич, а вы пытались как-то вникнуть в этот закон именно с финансовой точки зрения? Потому что иностранный агент — он должен вроде как деньги получать из-за границы. Но вот сегодня мы узнали, что у кого-то ролик был гугловский рекламный, кто-то там «Медузу», объявленную иностранным агентом, процитировал — правда, еще до того, как ее объявили. Кто-то еще что-то. А кто-то перевел деньги на свой валютный счет.
О. Сысуев
―
Я не хочу сказать, что я являюсь экспертом по этому поводу. Уже столько говорено. Я составил какую-то картину для себя и понял, что, в принципе, любое физическое лицо, которое ведет активную или не активную, но всё-таки публичную жизнь, можно признать иностранным агентом. Потому что он либо пользуется услугами, скажем, банка, акционерами которого являются, в том числе, какие-то компании, зарегистрированные в оффшорах за рубежом. Не знаю, он мог купить товар, который произвела со скидкой компания, которая тоже принадлежит каким-то... То есть здесь такая тяжелая и сложная цепь, за которую можно в любом месте ухватиться и вытащить на поверхность этого негодного, злого иностранного агента. Просто был бы человек…
О. Журавлева
―
А статья найдется.
О. Сысуев
―
Иностранный агент найдется.
А. Осин
―
Если копнуть, то каждый из нас.
О. Сысуев
―
Или, как говаривал однажды мы знаем кто, если поскрести нас…
О. Журавлева
―
То у нас татарин.
О. Сысуев
―
В любом найти иностранного агента.
О. Журавлева
―
Кстати, да. Олег Николаевич, скажите, пожалуйста, понятно, как вы воспринимаете. Понятно, как воспринимает основная масса людей, которые не вникают в разные подробности и которых это, в общем, не касается. Но тогда, может быть, это правильная политика? Может быть, тогда можно уже репрессии сворачивать? Все, кого надо, уже вроде бы посчитаны.
О. Сысуев
―
Я боюсь вот чего. Я боюсь, что красное колесо, которое запущено, так просто уже не остановить. И я боюсь, что это красное колесо, к сожалению, уже движется само по себе и не контролируется в достаточной степени никем и ничем. Вообще оно должно обществом контролироваться. У нас эта связь отсутствует, и это самое опасное.
А. Осин
―
А как вы это понимаете, извините? Что значит «контролируется обществом»? Кто у нас общество и как технически?
О. Сысуев
―
Хороший вопрос: кто у нас общество? Вот Оля, вы, я, еще группа людей в 140 миллионов взрослого и невзрослого населения. Вот это общество, которое имеет избирательные слова и которое заинтересовано в активном выражении гражданской позиции на свободных выборах. Красиво я сформулировал.
А. Осин
―
Красиво. Извините, а у меня есть право быть недовольным тем, что делает или делал «Мемориал», признанный иностранным агентом и ликвидированный решением суда?
О. Сысуев
―
Абсолютно. Я готов за это ваше право жизнь отдать, как говаривал некто.
А. Осин
―
Черчилль?
О.Сысуев: Я боюсь, что красное колесо, которое запущено, так просто не остановить. Оно уже движется само по себе
О. Журавлева
―
Вольтер.
О. Сысуев
―
Вот за это ваше право — что вы считаете, что «Мемориал» делал нечто незаконное, — чтобы вы высказывали это мнение, и чтобы я и другие имели возможность с вами дискутировать без привлечения силовых структур к процессу дискуссии, я готов очень многое отдать.
О. Журавлева
―
Олег Николаевич, скажите, пожалуйста, сейчас много ожиданий (опять же, узкого круга людей) от того, как будут переговариваться Путин с Байденом, как там с НАТО разрешится, со всеми делами. Вы вообще ощущаете какое-то напряжение, что действительно речь может идти о военном конфликте?
О. Сысуев
―
Вы знаете, у нас… Это нельзя называть корпоративом, просто вчера было последнее заседание топ-менеджмента, и решили выпить шампанского. Я удивился, что молодой коллега, один из руководителей банка, очень воспитанный, грамотный, профессиональный молодой человек — как говорится, не пьет, не курит — серьезно предложил тост за то, чтобы не было войны. И все серьезно этот тост поддержали. Накануне Нового года. Это на самом деле страшная история — вот так вот серьезно пить за то, чтобы не было войны. И опять-таки, я молю бога, чтобы этот процесс контролировался. В том числе и за счет любых переговоров нашего президента и американского президента, нашего президента и украинского президента, с участием НАТО, без участия НАТО и так далее. Я просто молю бога, чтобы этот процесс контролировался и чтобы он не развивался. Есть такие риски, как мне кажется, опасения сами по себе: чтобы там не щелкнуло с какой-то стороны и не началась кровавая каша.
О. Журавлева
―
Ох... Олег Сысуев у нас в эфире. Как-то мы как раз с Алексеем тоже были в эфире — мы беседовали, по-моему, с Сергеем Гуриевым и обратили внимание, что на все эти новости о напряженности биржи как-то отреагировали очень скучно. В смысле, никак практически. Ну как обычно бывает? Во всяком случае, в истории мы это наблюдали неоднократно.
А. Осин
―
Да, никаких «черных вторников», «понедельников» и прочего.
О. Журавлева
―
Как вы думаете, с чем это связано? Может, уже действительно просто одни занимаются, интересуются политикой, а другие интересуются чем-то другим? Это возможно вообще?
О. Сысуев
―
Мне кажется, что всё-таки есть понимание того, что шанс, что никто не хочет войны — ни Россия, ни Украина — выше 50%. Рынок — весьма рациональная, прагматичная, циничная вещь. Я верю в цинизм рынка. И спасибо вам, это, собственно, добавляет, что называется, оптимизма — вопрос, будет война или нет. Потому что рынок очень циничен. Он не такой эмоциональный, как топ-менеджеры «Альфа-банка» и наши представители молодежи.
А. Осин
―
Олег Николаевич, у меня такой каверзный вопрос. Вы сказали про тост, про шампанское, про вашего коллегу.
О. Журавлева
―
Игристое вино.
А. Осин
―
Господи… Признанное иностранным агентом. Нет, я в данном случае знаете что хочу спросить? Ладно, тост — это еще самое безобидное, о чем можно в этом случае подумать. А вообще у вас, в вашем кредитно-финансовом учреждении, какой-то план А, В, С, D прорабатывается на сей счет? Я не прошу вас раскрыть детали этого плана. Просто, скажем так, да или нет? Вы такие возможности рассматриваете хотя бы теоретически?
О. Сысуев
―
Нет, у нас нет конкретных планов и конкретной реакции. Вы говорите о том, что мы, например, тупикуем значительную часть прибыли и делаем подушку безопасности на случай и прочее. Мы просто следуем всем нормативам, установленным Центральным банком — извините, пожалуйста, за такую сухую пропаганду хорошего и надежного банка. И второе — мы следуем нашей философии, нашим политикам. У нас вообще в этом смысле (зачастую даже не в хорошем смысле) очень правильный банк, очень консервативный, и мы готовы к любому развитию событий. Что показала наша история (извините еще за такую пропаганду) 30-летняя. И кризис 1998 года...
О.Сысуев: Эта вакцина, которую нам вкололи в 90-х годах, очень сильная, действует до сих пор
О. Журавлева
―
Слушайте, у нас ковид уже 2 года.
О. Сысуев
―
И 2004, и прочее. Были некоторые стихии неподвластны. «Альфа-банк» продемонстрировал то, что он продемонстрировал и далее будет демонстрировать. Думаю, мы готовы к любому развитию ситуации.
О. Журавлева
―
Вот, вы сами говорите, что консерватизм в нашей стране — совсем не такая плохая идея. Стабильность, опять-таки. Это выигрышный вариант, правда же? А вы со своими либеральными, так сказать, закидонами. Надо спокойненько сидеть, форс-мажоры прописывать в договорах.
О. Сысуев
―
Да, нас же укололи в 90-е годы, понимаете, этим либерализмом. И ничего мы с собой поделать не можем. Эта вакцина, которую нам вкололи в 90-х годах, очень сильная, действует до сих пор. Колбасит до сих пор.
О. Журавлева
―
У вас антитела просто выработались, в отличие от той вакцины, которой вы от ковида прививались. Видимо, по-разному.
А. Осин
―
И про это тоже знаете.
О. Журавлева
―
Олег Николаевич в эфире об этом разговаривал. Так что ничего удивительного.
А. Осин
―
Есть, конечно, еще пара тем, но я думаю, что они настолько масштабны, что мы уже не успеем, конечно, затронуть их.
О. Сысуев
―
То есть о свержении строя мы разговаривать сегодня не будем?
О. Журавлева
―
Пока нет. Просто время истекло. А так, конечно, могли бы. Кстати, как вы думаете, вы сами лично (я уж не говорю про банк) закладываетесь на продолжение ковида?
О. Сысуев
―
Да, безусловно. Ну, ковид сам нас подготовил к продолжению кавида. У нас сейчас настолько гибкая система рабочих мест, гибкая система рабочего графика и удаленного доступа, возможность удаленного доступа, инфраструктура на это, что мы, вообще говоря, очень хорошо готовы к продолжению… Пропади он пропадом! К сожалению, приходится признать, что нас всё-таки ждет волна «омикрона», и ничего мы с ней не поделаем. Сегодня, по-моему, Попова признала, что у нас будет «омикрон». Мы готовы к этому, безусловно.
О. Журавлева
―
Спасибо большое! Олег Сысуев, президент и первый заместитель председателя «Альфа-банка», был сегодня у нас в гостях. А нас зовут Алексей Осин…
А. Осин
―
...и Ольга Журавлева. С наступающим вас, дорогие друзья!