Евгений Чичваркин - Персонально ваш - 2021-10-28
28.10.2021
А. Орех
―
15:00 и почти 7 минут в нашей столице. Вы слушаете радиостанцию «Эхо Москвы». Не только слушаете, кстати говоря, но и можете немножко подглядывать за нами в YouTube. «Персонально ваш».
О. Бычкова
―
В Яндекс.Дзене.
А. Орех
―
В Яндекс.Дзене, конечно. Ольга Бычкова, Антон Орех. И сегодня в гостях у нас с вами Евгений Чичваркин — бизнесмен, инвестор Hedonism Wines и ресторана Hide. Евгений, мы вас приветствуем!
Е. Чичваркин
―
Добрый день! А почему в Яндекс.Дзене? Вдруг мы будем разговаривать о чем-нибудь возбуждающем?
А. Орех
―
В Дзене можно возбуждать. Вроде бы.
О. Бычкова
―
Значит, это останется на нашей совести.
Е. Чичваркин
―
Люди включат Дзен, а мы там как начнем призывать к чему-нибудь запрещенному.
О. Бычкова
―
То есть в YouTube можно возбуждать, в Дзене нельзя возбуждать?
Е. Чичваркин
―
В Дзене надо, наоборот, успокаивать, мне кажется.
О. Бычкова
―
Мы попробуем и то, и другое одновременно.
А. Орех
―
Можно провести шизофренический эфир — одновременно в два микрофона говорить разное. Мы будем с вами там возбуждать, тут кого-нибудь успокаивать.
О. Бычкова
―
Что значит попробуем? Мы только этим и занимаемся.
А. Орех
―
Исключительно сбиваем всех с толку. Тем не менее, Евгений, понимаете, у нас тут какая штука? У нас начались нерабочие дни. Правда, если выйти в Москве на улицы, вы бы сильно этого не почувствовали. Но я думаю, что такое понятие, как нерабочий день, для Лондона вообще неведомо.
Е. Чичваркин
―
Почему? Здесь с перерывами почти 1,5 года был запрет на профессию у огромного количества миллионов людей. Здесь на furlough, на господдержке еще до 1 октября сидели люди — миллион с лишним человек. Некоторые из них до сих пор не захотели возвращаться на работу, потому что у них выгорание. Это модный термин: ты говоришь, что у тебя выгорание, и тебя оставляют дома.
О. Бычкова
―
В смысле, они дома повыгорали все?
Е. Чичваркин
―
Да, дома повыгорали все. 1,5 года получают от государства деньги за то, что не ходят на работу.
А. Орех
―
И они просто устали. «Я устал, я не прихожу».
Е. Чичваркин
―
Может быть, Москва выгорит так же? Есть такой риск?
А. Орех
―
Нет, у нас штука в том, что это немножко разные ситуации, потому что они сидели дома и получали деньги, а у нас люди не сидят дома и не получают денег. Нет, получают, конечно. У нас просто как бы надо сидеть дома, но все всё равно ходит.
Е. Чичваркин
―
Как это обычно водится. Как это было в истории.
О. Бычкова
―
Да, у нас как-то сегодня, честно говоря, непохоже. Не знаю, как у тебя, Орех, впечатление.
А. Орех
―
Нет, я так проехал по городу...
О. Бычкова
―
В городе те же машины, те же люди люди толпятся. Как-то, в общем, это не выглядит как первый день страшного локдауна: умри всё живое, выгори всё, что не выгорело за предыдущие 1,5 года. Нет, у нас такого почему-то нет. Это очень странно.
Е. Чичваркин
―
Вообще я не знаю, сколько стран сейчас с локдауном. Мне кажется, не так много.
О. Бычкова
―
Да, но, по-моему, типа, Австралия, что ли, сидит.
Е. Чичваркин
―
Да, они как-то очень странно отреагировали.
О. Бычкова
―
Латвия сидит. Латвию тоже закрыли на комендантский час. Потому что в Латвии, как и у нас...
Е. Чичваркин
―
Антиваксеры.
О. Бычкова
―
Антиваксеров полно.
Е.Чичваркин: Это модный термин: ты говоришь, что у тебя выгорание, и тебя оставляют дома
Е. Чичваркин
―
По количеству антиваксеров получается, что часть прибалтийских республик (потому что в Литве тоже достаточно большой процент) всё-таки недостаточно вышли из Советского Союза. Не так далеко. В Украине тоже достаточно большая проблема, но мне кажется, там ничего не закрывали.
А. Орех
―
Слушайте, а вам не кажется, что в этом есть некий…?
Е. Чичваркин
―
Особый путь. Сдохни, но умри.
А. Орех
―
Да, потому что когда, например, президент говорит: «Мы с Украиной один народ», у нас тут продвинутая публика говорит: «Нет, мы не один народ, не обижайте украинцев». Украинцы говорят: «Не обижайте нас — мы не один народ». А потом видишь — поведение идентичное. В каких-то общих ситуациях просто идентичное поведение.
Е. Чичваркин
―
А если посмотреть на карту индекса коррупции, мы вообще одна страна. Ярко-темно-бордовым закрашенная. Зато если посмотреть на количество умышленных убийств, то они явно Европа, а мы дремотная Азия. По-разному.
О. Бычкова
―
В смысле, вместо того, чтобы умышленно убивать, мы дремлем, что ли? В этом смысле?
Е. Чичваркин
―
Нет, мы умышленно убиваем…
О. Бычкова
―
А они дремлют.
А. Орех
―
Слушайте, а если серьезно, какая сейчас картинка в Лондоне? Что происходит? Всё-таки, я так понимаю, не так давно были сняты ограничения — какие-то основные.
Е. Чичваркин
―
Давно уже — 5 или 6 месяцев. Смотрите, что происходит. Они сделали очень странные каникулы. Они сделали практически 2-недельные каникулы, когда они обычно 9 или 10 дней. То есть это ощущается, потому что какое-то количество людей (а это из серии «миллионы») уезжает греться в теплые страны. Как, собственно, и мы, потому что мы вернулись вчера. На всей hospitality, на всей индустрии гостеприимства это отражается. На магазинах это отражается — не сильно, но отражается. Сейчас уехало не так много, и это отразилось легким падением продаж на этой неделе — в ресторане, не в магазине. Всё битком. Всё, что популярно: клубы битком, футбол битком. Причем в самом начале, когда всё только распечаталось, звонили с «Челси» и говорили: «Есть суперместа за 3 копейки. Пойдете завтра?». Мы говорим: «Да, пойдем». Сейчас никаких этих 3-х копеек нет. Есть суперместа, которые стоят 3 тысячи и так далее. В течение 7 или 8 дней были очереди на заправках от 40 минут до 1,5 часов в худшее время. И то это было только в Лондоне, и из этого была раздута огромная история.
О. Бычкова
―
Но это не про ковид, это про брексит.
Е. Чичваркин
―
Это про ковид — это всё то же самое. Это как если одновременно ринутся скупать гречку, или соль, или туалетную бумагу, или бензин.
А. Орех
―
Или и то, и то, и то.
Е. Чичваркин
―
Да, это истерическое поведение. Часть этих водителей просто не вышли на работу, потому что у них выгорание, потому что они не хотят.
Е.Чичваркин: Когда всем сказали «Отмена масочного режима», транспорт Лондона сказал: «А мы маски у себя оставим»
О. Бычкова
―
Нет, это потому что их не пустили в UK, потому что они Восточная Европа, а у вас там брексит-шмексит.
Е. Чичваркин
―
Абсолютно запросто берем людей из Восточной Европы. Заполняется простейшая форма, и приходишь на работу. То есть всё это дополнительная форма — типа, такой простейший вид визы, скажем так.
О. Бычкова
―
То есть в Лондоне народ вернулся к нормальной жизни, с удовольствием возвращается?
Е. Чичваркин
―
Часть людей из-за того, что сейчас огромное количество случаев заболеваемости по этому новому штамму. Если 1,5 года назад из семьи болел один человек, а остальные не заражались, то сейчас точно болеет вся семья. И у нас есть такие друзья. Из-за этого какая-то часть людей всё еще побаивается. Сказать, что вернулись на 100%, конечно, нельзя. Кто-то ставит себе третью дополнительную вакцину из «Пфайзера» или «Модерны». Вакцинируют детей от 12-ти. Центры вакцинации абсолютно открытые, бесплатные: заехал, через 3 минуты вышел с маленьким укольчиком. То есть там всё это абсолютно хорошо работает. В целом, скажем так, 85%, а может быть, 90% от нормальной жизни. Я надеюсь, что они ничего не придумают. Судя по прессе и по настроению, они не будут вводить никаких ограничений. Маски только на транспорте. Когда всем сказали «Отмена масочного режима», весь транспорт Лондона сказал: «А мы маски у себя оставим», — окей.
О. Бычкова
―
Это резонно.
Е. Чичваркин
―
Да нет, это вообще бесполезно.
О. Бычкова
―
Бесполезно?
Е. Чичваркин
―
Конечно, зачем? Поставил две вакцины и всё. Хочешь — поставил третий бустер. Есть те, кто бежал впереди катафалка, как мы, и в марте поставили «Астразенеку». Зато здесь были доступны вакцины — их больше не было доступно нигде в Европе. А они оказались не очень сильными. Они реально слабые. Хочешь — пойди поставь себе следующую вакцину, и всё.
О. Бычкова
―
Да, принципиальная разница в том, что в Англии всё-таки много вакцинировались. По сравнению с Россией точно.
Е. Чичваркин
―
Очень много.
О. Бычкова
―
То есть поэтому заражается новым штаммом тоже много, но умирает существенно меньше — прямо на порядок или на 2 порядка.
Е. Чичваркин
―
Как происходит болезнь? Это 3-4 дня потеря обоняния, 1 день температура. Это те, кто после вакцины болеют легче, чем обычным гриппом. Это сравнимо с просто попал под дождь, промочил ноги.
А. Орех
―
Да, с чего и начинали: «это не отличается от обычного ОРЗ». То есть, по сути, теперь получается, что не отличается от обычного ОРЗ.
О. Бычкова
―
Но с прививкой. Евгений, вы написали у себя в Фейсбуке (я где-то прочитала недавно), что прямо сейчас такое активное время для ресторанного бизнеса, грех жаловаться.
Е. Чичваркин
―
Грех жаловаться.
Е.Чичваркин: Я считаю, что если запрещена свастика, то должен быть запрещен серп и молот. Либо разрешено и то, и то
О. Бычкова
―
Расскажите почему оно активное?
Е. Чичваркин
―
Эта неделя менее активная, потому что детские каникулы. И это очень важно, потому что у тех, у кого каникулы (сейчас точно в частных школах), очень многие семьи живут, исходя из этих каникул. И сейчас огромное количество англичан — Марокко, Крит, Кипр, Египет, Эмираты и так далее — они все возвращаются. С сегодняшнего дня до воскресенья все будут здесь на месте. Мы живем как раз над глиссадой Хитроу, и я просто знаю: в этот уик-енд они будут каждые 30 секунд привозить сюда назад людей.
О. Бычкова
―
А потом люди пойдут есть в рестораны, проголодавшись.
Е. Чичваркин
―
Да, у нас очень хорошие букинги. У нас в следующую субботу уже забукировано где-то 420 человек. Значит, будет 550-600...
А. Орех
―
То есть люди догоняют, доедают, допивают недоеденное, недопитое во время выгорания?
Е. Чичваркин
―
Да, то, что можно было получить, просто зайдя и получив с собой в конвертике, в пакетике, не так интересно, как файндайнингу. Люди очень соскучились по файндайнингу. Тем более, что многие шефы не сидели на месте. Зимой выданы новые 3 звезды двум понятным предсказуемым женщинам-шефам, и у них просто абсолютный биток за абсолютно чудовищные деньги. То есть там всё забукировано — все выходные в нормальное время просто забукированы до конца года.
А. Орех
―
Слушайте, вот я сейчас вас поймаю на фразе. Ну, не то, чтобы специально ловить. Поймаю в каком смысле…
Е. Чичваркин
―
Правильно, ваша профессия — всё время искать, что кто-то нарвал, кто-то покрасовался.
О. Бычкова
―
Запутался в показаниях.
А. Орех
―
Да, потирая руки. Тем более нас здесь двое. Значит, 3 звезды — это, я так понимаю, мишленовские звезды у ресторанов. Вы сказали: две понятные дамы шеф-повара. Я в этом почувствовал некоторую иронию — ну, там, «баба на кухне». А поскольку надо что-то гендерное кому-то раздать... Ну, «баба» — извините, я, конечно, не хотел обидеть ни одной из женщин.
Е. Чичваркин
―
Нет, мы знаем лично обеих женщин. Так как у нас огромный ресторан с очень высокой кухней на верхнем этаже, мы чувствуем гордость за них и профессиональную зависть. Одна женщина, Элен Дарроз — наша соседка, с которой у нас с семьей еще есть бизнес по коньяку. Она находится в 100 метрах от магазина. Она потрясающая шеф. Другая работала у Гордона Рамзи долгое время. Обе — классических французских шефа.
А. Орех
―
То есть некая ирония мне померещилась.
Е.Чичваркин: Бездельников я просто презираю
Е. Чичваркин
―
Нет, это легкая профессиональная зависть, вот и всё.
А. Орех
―
А померещилась ли мне ирония в ваших словах, когда вы говорили про этих людей с выгоранием, которые сидят, 1,5 года получают деньги от государства?
Е. Чичваркин
―
Нет, их я ненавижу!
А. Орех
―
Вот!
Е. Чичваркин
―
Бездельников я просто презираю.
А. Орех
―
А как быть государству в этой ситуации? С одной стороны, надо людей посадить дома. С другой стороны...
Е. Чичваркин
―
Они долгое время продлевали это furlough. И сначала они его продлевали недостаточно, а потом перебдели.
А. Орех
―
Чрезмерно.
Е. Чичваркин
―
Да, чрезмерно, потому что они не знали, как пойдет вакцинация. Они очень много сделали, чтобы вакцинация была. В какой-то момент Британия шла абсолютно опережающими темпами, а потом почему-то эти темпы сдала. Когда количество занятых мест в … хотел сказать «в отелях» — профдеформация... в больницах сократилось радикально, они перестали давить с этими «Идите вакцинируйтесь». В итоге какие-то европейские страны давно уже обогнали Великобританию. Но, тем не менее, процент вакцинированных очень высокий. Уровень смертности поднялся пару месяцев назад. Он, собственно, так и держится на достаточно низкой отметке для такой большой, густонаселенной и очень активной страны. Поэтому я надеюсь, больше ничего сверхъестественного. Главное, чтобы не было до конца года, а потом он сойдет на нет, как и в Эмиратах. Эмираты вообще толком не закрывались. Они там всех, кого смогли, перевакцинировали — всех от 12 лет.
О. Бычкова
―
Там Дубаи не закрывался, а Абу-Даби, наоборот, закрывался на какой-то период. Вот недавно открылся.
Е. Чичваркин
―
Вот поэтому Дубаи собрал все деньги с мира, которые только мог. Они поступили разумно. Сейчас там абсолютно нет никакого ковида: люди больше не заболевают, потому что все, кто мог, уже переболели.
О. Бычкова
―
А как вы думаете, что в России делают не так, если тут просто уже ни кнутами, ни пряниками, ничем власти не могут загнать людей прививаться?
Е. Чичваркин
―
Они не хотят. Они делают всё, чтобы посеять сомнения. Они это делают специально, чтобы сократить Пенсионный фонд. Я говорю то, что я думаю: Путину выгодно вымирание старшего населения. Так как они могут электронным голосованием или любыми другими путями подтасовать любое количество голосов##, им больше не нужна реальная поддержка. А Пенсионный фонд — это трансфер из бюджета, который им просто жалко. Им абсолютно плевать, им абсолютно не нужны эти люди. Они просто обуза.
А. Орех
―
То есть у вас выгорание, у нас вымирание. Вот это важный момент, потому что как раз считается, что пенсионеры и вообще люди более старшего возраста, которые еще застали какую-то вот эту советскую эпоху… Не такую карикатурную, как сейчас у молодежи — у нас же есть целая группа последователей какой-то советской идеи, которые даже близко не жили.
Е. Чичваркин
―
Это специально и делается.
А. Орех
―
То есть вы прямо уверены, что этих людей специально уничтожают?
Е. Чичваркин
―
Их не уничтожают. Просто не проводят работы по пропаганде вакцинации. Вакцинация — это цивилизация. Всех же вакцинировали от оспы, и никого не спрашивали. У всех есть вот эта штука. А здесь решили поиграть в демократию — специально, чтобы, грубо говоря, облегчить бюджет. Я так вижу.
А. Орех
―
То есть именно поэтому у нас не обязательная вакцинация, которую, в общем, при некоторых полицейских усилиях, наверное, можно было бы осуществить? Правда, все же купят сертификаты, и всё.
Е. Чичваркин
―
Конечно.
Е.Чичваркин: Это государство не заинтересовано в том, чтобы была благотворительность
А. Орех
―
Слушайте, а сертификаты покупают в Британии? Вообще антиваксеры там что делают? Всё равно же есть какое-то количество людей, которые 5G, Билл Гейтс, инопланетяне.
Е. Чичваркин
―
Безусловно.
А. Орех
―
Кто они кто, какие они? Что они проповедуют, какие идеи продвигают?
Е. Чичваркин
―
У меня телефон называется, например, «5G Covid-19 Gay Booster».
А. Орех
―
То есть от всех болезней сразу.
О. Бычкова
―
Букет.
Е. Чичваркин
―
Да, чтобы люди держались подальше. Чтобы те люди, для кого это страшно, держались подальше от меня. Да, безусловно, коррупция в медицинской сфере есть. В том числе из-за того, что она слишком зарегулирована. Например, чтобы получать тупое лекарство от... господи, gout. Когда в суставах кристаллизуется жидкость, это как называется? Подагра. ...нужно идти и брать консультацию. Хотя понятно, что у тебя уже тысячу лет подагра, и тебе нужны эти 300 микрограмм аллопуринола утром в течение всей оставшейся жизни. Всё равно раз в какое-то время, чтобы получить следующее, нужно брать консультацию у доктора. И многие аптеки этим пользуются. У них есть, типа, прикормленные доктора. Типа, они звонят, типа, вас консультируют. Вы платите за эту консультацию — тут же, кэшем — и тут же получаете нужное лекарство. Кроме наркоты, так продают практически всё. У всех есть прикормленные аптеки. Понятно, что коррупция просачивается везде. Так как в частные руки не дали вакцинирование, понятно, что коррупция просачивается и в нечастную часть тоже.
А. Орех
―
То есть везде, где государство, везде коррупция?
Е. Чичваркин
―
По большому счету. Потому что там, где нет государства, там коммерческий подкуп, это называется.
О. Бычкова
―
Слушайте, а вот Путин тут рассказывал какие-то фантастические истории про каких-то своих якобы знакомых, которые живут в Европе, покупают, например, пфайзеровский сертификат…
А. Орех
―
Нет, прилетают в Москву, прививаются «Спутником», летят к вам туда обратно и там покупают пфайзеровский, модерновский или какой-нибудь сертификат, что они там привились.
О. Бычкова
―
Вместо того, чтобы бесплатно привиться в Англии, Европе или Америке, они платят за билет, платят за перелет, за эту поездку, за сертификат.
Е. Чичваркин
―
Людей с любой комбинацией в этой жизни абсолютно достаточно. Я в Эмиратах встретил человека, у которого был американский сертификат (по-моему, Джонсона), европейский «Пфайзера» и русский «Спутника». То есть он 6 вакцин в себя загнал.
О. Бычкова
―
Так он в себя загнал. А Путин, наш президент Российской Федерации, говорит, что у него знакомые, которые в себя загнали «Спутник», а купили фальшивую бумажку, qr-код про «Пфайзер». И тут думаешь: хорошие у вас знакомые, Владимир Владимирович.
Е. Чичваркин
―
И «Пфайзер» покупают, и «Спутник» покупают. Понятно, что среди европейских стран есть страны с очень коррупционной системой здравоохранения. Да чего уж там — даже великая Германия иногда дает брешь. Потому что на это есть запрос, и запрос деньгами. Люди боятся в себя колоть. Есть предложение в виде Х количества сотен за пустоту. И конечно, эту пустоту продают за это количество сотен. Еще раз: этот ковид очень здорово показал, какой процент людей в мире идиоты, какой процент людей в мире не любят свободу##. И жалко, что у меня нет денег купить у Илона Маска ракету в один конец, чтобы этих людей покинуть. Шучу.
О. Бычкова
―
В смысле, на Марс улететь? И всё? Бросить тут хозяйство, вот это всё — все эти «Гедонизмы» ваши. Всё это побросать и улететь на Марс? Вы об этом?
Е. Чичваркин
―
Это образно. Это когда Шер сказала: «Если выберут Трампа, я улечу на Марс (или в Канаду, или прочее)». А когда выбрали Трампа, она поехала чесать с гастролями. То же самое.
О. Бычкова
―
Она таким образом пыталась работой заглушить горечь поражения.
Е. Чичваркин
―
Да, это стадия принятия.
А. Орех
―
То есть улететь на свой внутренний Марс и там быть в такой внутренней космической эмиграции.
Е. Чичваркин
―
На свой Тральфамадор.
А. Орех
―
Так тоже можно. Ну что, мы продолжаем общаться с Евгением Чичваркиным. У нас с вами, друзья, впереди еще целых полчаса после новостей.
Е. Чичваркин
―
А говорите, что не о чем.
А. Орех
―
Нет, у нас еще есть вопросы.
О. Бычкова
―
Ничего себе — смотрите, сколько у меня всего.
А. Орех
―
Это еще не начинали. Тем не менее, народ тоже задает вопросы. Поэтому напомним, что у нас есть СМСки +7-985-970-45-45. Там же Viber, WhatsApp, Telegram. В чате нашей трансляции в YouTube, где у нас, как всегда, идут боренья, битвы, обсуждения, тоже можно что-нибудь у Евгения спросить. А мы, собственно говоря, после новостей часть из этих вопросов, безусловно, зададим. Но я думаю, что мы попробуем всё-таки с темы ковида потихонечку куда-нибудь уйти.
О. Бычкова
―
У нас еще есть.
А. Орех
―
Знаете, есть в пороховницах некоторое количество. Порок сухой. Всё, сейчас новости, и через 3 минутки мы вернемся.НОВОСТИ. РЕКЛАМА.
А. Орех
―
Мы продолжаем. Действительно, 15 часов 33 минуты (и я даже скажу, 33 секунды) в нашей столице. Вы слушаете и смотрите радиостанцию «Эхо Москвы». Смотрите нас в YouTube и Яндекс. Дзене, ну а слушаете так, как вы привыкли это делать. SMS +7-985-970-45-45. Viber, WhatsApp, Telegram там же. Ну и в чате нашей трансляции, соответственно, какие-то ваши реплики, комментарии и вопросы к Евгению Чичваркину, нашему сегодняшнему гостю — бизнесмену, инвестору Hedonism Wines и ресторана Hide. Ольга Бычкова с Антоном Орехом здесь, собственно, с Евгением и беседуют. Евгений, у нас на этой неделе вновь обострился интерес к событиям Второй мировой войны. Накануне внесли законопроект. Там не очень большие штрафы (пока, по крайней мере) и наказание до 15 суток административного ареста за отождествление роли Германии и Советского Союза во Второй мировой войне.
Е.Чичваркин: И «Пфайзер» покупают, и «Спутник». В Европе есть страны с коррупционной системой здравоохранения
Е. Чичваркин
―
Я отождествляю.
А. Орех
―
Я сейчас тогда помолчу и Ольга, наверное, тоже помолчит, чтобы не попасть под штраф и так далее.
О. Бычкова
―
Мы от вас дистанцируемся.
А. Орех
―
Вы скажете сами. Мы будем вас только осуждать за сказанное.
Е. Чичваркин
―
Два кровавых упыря стоили друг друга. Я считаю, что если запрещена свастика, то должен быть запрещен серп и молот. Либо разрешено и то, и то. Два чудовищных, кровавых, нечеловеческих режима истребили пол-Европы. Гори они все в аду!
А. Орех
―
С последним утверждением я просто согласен.
О. Бычкова
―
Да я просто уверена, что они горят в аду.
А. Орех
―
Я, по крайней мере, очень сильно надеюсь.
О. Бычкова
―
Я тоже хотела бы.
А. Орех
―
Может, каким-нибудь чертям в 4-звездном мишленовском адском ресторане подают из них какие-нибудь шашлыки. Но, тем не менее, у нас эта тема войны, оскорбления разного рода чувств — она у нас просто наша ежедневная реальность, в которой мы живем. Сегодня еще 10 месяцев колонии запросили для этой пары, юноши и девушки, которые изображали всякие интимные действия на Красной площади на фоне Василия Блаженного. В общем, как-то мы тут очень обижаемся на всё, оскорбляемся. Опять же, на вашей британской почве что-нибудь подобное произрастает? Кто-нибудь на кого-нибудь обижается, оскорбляется за что-нибудь?
Е. Чичваркин
―
Если кто-то чувствует себя оскорбленным, кто-то кого-то как-то плохо назвал, он идет с этим в суд, и суд разбирается. Суд очень жестко реагирует, если кто-то использует тему возраста, лишнего веса, особенно сексуальной ориентации или пола. Эти оскорбления принимаются как оскорбления, и тоже могут назначить штраф, назначить компенсацию. Вообще люди отворачиваются от человека, если он, например, расист. То, что Джон Терри несколько лет назад сказал, за что был отстранен и оштрафован — тогда часть людей его поддержала, потому что они так же настроены. Сейчас сложно себе представить, чтобы кто-нибудь что-нибудь подобное сказал.
А. Орех
―
Я просто уточню для нашей публики, что Джон Терри — это легенда «Челси», капитан футбольного клуба был тогда. Просто не все знают.
Е. Чичваркин
―
Да, психанул в очень тяжелом матче. Расистское высказывание в адрес чернокожего игрока противоположной команды. Как я толерантно.
О. Бычкова
―
Корректно.
А. Орех
―
Подобраны все слова. В Штатах, я так понял, в общем, вчерашне-сегодняшняя новость. Выдали паспорт гражданину c x-гендером. То есть это даже не третий пол, а с непонятным полом. Человек так, как он считает, себя идентифицирует, получил паспорт.
Е. Чичваркин
―
Я вообще считаю, пол не нужен в паспорте. Зачем? Есть имя, фамилия. Зачем нужно? Это вообще в целом пережиток.
О. Бычкова
―
Как исключили, например, национальность в российском паспорте, в отличие от советского.
Е. Чичваркин
―
И правильно сделали.
А. Орех
―
То есть вы за то, чтобы оставить паспорте, в документах, идентифицирующих личность...
Е. Чичваркин
―
Идентификация, что ты — это ты. Как ты себя назвал, так ты и называешься, или ты согласен,как тебя назвали родители. Либо можешь назвать себя как угодно — хоть цифрами, хоть QR-кодом.
О. Бычкова
―
Или можно как с национальностью. Например, есть же, как я понимаю, в российской практике и российском законодательстве такая возможность, что если ты хочешь, у тебя это будет указано. Если ты что-то таким образом декларируешь или как-то хочешь подчеркнуть свою самоидентификацию. А если не хочешь, то не надо.
Е. Чичваркин
―
Должно быть для всех. Главу «Разное» добавить.
О. Бычкова
―
Например, да.
А. Орех
―
Особые отметки. Или всегда анкету заполняете, и в конце какой-нибудь комментарий, еще что-нибудь дописать. Но к человеку же всё равно надо как-то обращаться, не всегда по имени. Вот Ольга — она. Евгений — он, Антон — тоже он.
О. Бычкова
―
А как ты обращаешься к людям, если ты хочешь избежать вот этих «женщина», «мужчина», «гражданочка»?
Е. Чичваркин
―
Там можно было написать «Как бы вы хотели, чтобы к вам обращались?». Как вы спрашиваете: «Как вы хотите, чтобы вас титровали?». Я говорю: «Hide и Hedonism Wines». И вы должны всю эту тираду произнести, потому что я хочу, чтобы вы так меня титровали. Это, кстати, выход.
О. Бычкова
―
Но это, кстати, уже и практикуется, как я понимаю, в разных анкетах.
Е. Чичваркин
―
Да, «ваше превосходительство».
Е.Чичваркин: Они это делают специально, чтобы сократить ПФ. Путину выгодно вымирание старшего населения
О. Бычкова
―
Когда заполняешь английские, американские, европейские, там прямо написано, как тебя нужно называть. Выбираешь себе вариант, и всё. То есть вы согласны с омбудсменом по правам ЛГБТ+ США Джессикой Штерн, которая сказала, что это историческое событие (пишет CNBC), и в следующем году Госдепартамент собирается ввести варианты для небинарных, интерсекс и гендерно-некомфортных персон. То есть для такого максимального числа гендерных вариативностей.
Е. Чичваркин
―
Это можно вообще дерегулировать.
О. Бычкова
―
То есть как?
Е. Чичваркин
―
Как сам себя назвал, так и назвал. Выработать гендерно-нейтральное государственное обращение.
А. Орех
―
Любопытный момент получается. Значит, в Штатах выдают такой паспорт. Назовем его паспортом нового образца в том смысле, что непривычный для нас: мужчина, женщина — и вдруг появляется что-то еще.
Е. Чичваркин
―
Смотрите, был случай 20 с лишним лет назад. Два белоруса, приехавшие в Австралию, начинающие музыканты, решили поломать систему, прочитав, что они могут называться как угодно, и добавили цифру в свою фамилию. Несмотря на то, что они не состояли в браке, у них у обоих одинаковая фамилия — они называются «Би-2». И австралийская система сказала: «Да, действительно». Они чуть помучились, но согласились с этим. Это английское прецедентное право, та самая древнейшая Magna Carta, которая позволяет тебе называться как ты хочешь.
А. Орех
―
Нет, я просто к тому, что бюрократия радуется тому, что она придумала еще несколько вариантов регулирования. Хочешь небинарной персоной называться, хочешь трансгендером, транссексуальным…
О. Бычкова
―
Может, действительно, как Евгений предлагает, НРЗБ
А. Орех
―
НРЗБ несколько пунктов. Просто отменить.
Е. Чичваркин
―
Дерегулировать.
А. Орех
―
А с другой стороны, почему государство обязательно должно к человеку заглядывать в штаны, или под юбку, или что у него?
Е. Чичваркин
―
Абсолютно. У него должен быть адрес, куда присылать счета, и он должен быть зарегистрирован в налоговой службе. Отдавать свою честную десятину на армию, флот, защиту границ и независимую судебную систему. Вот для этого, собственно, и нужно государство, и больше ни для чего.
О. Бычкова
―
Вот нам пишет Олег из Москвы по поводу именно этой гендерной определенности. Потому что он говорит: «Есть туалеты, тюрьмы, досмотры и так далее. Там нужна определенность». Ну, с туалетами, Олег, в общем, всё уже довольно просто. Подумаешь? Мне кажется, даже рестораторам проще, когда туалет один на всех, такой внегендерный.
А. Орех
―
Закрылся в кабинке и находишься в ней. Кстати, а у вас туалеты в ресторане?
Е. Чичваркин
―
У нас есть один внегендерный. Один как бы считается для людей с ограниченными возможностями — он тоже внегендерный. И две пары гендерных.
А. Орех
―
То есть у вас буквально как хочешь.
О. Бычкова
―
Олегу из Москвы что ответим по поводу того, что есть традиционные способы разделения людей? Не знаю, женщин-заключенных, например, препроводит куда-то и досматривают только женщины-полицейские. Ну, по идее так должно быть, по-нормальному, если это не вопрос тюремного насилия или чего-то такого. И как тогда быть с этим?
Е. Чичваркин
―
Каким-то волевым решением принять, что можно досматривать как угодно, например. А почему нельзя? Давайте исходить из того, что у нас сейчас не рынки рабов, сейчас не мрачное средневековье. При виде голой женщины или мужчины никто не будет как-то это проявлять.
А. Орех
―
Как сказать. Всякое бывает.
О. Бычкова
―
Никто не должен упасть в обморок.
Е. Чичваркин
―
Никто не должен упасть в обморок. Слушайте, ходят люди в баню — там тоже разные полы встречаются. Кто-то кого-то моет, парит.
О. Бычкова
―
На пляж люди приходят практически голые. Ужас какой!
Е. Чичваркин
―
На пляж приходят голые. Совсем недавно в Марокко встретилось в хамаме, что девочка может быть абсолютно голой, а мальчик должен прийти в смешных трусишках — вот с таким неравенством. Но я не стал возмущаться, надел смешные трусишки. Мне совершенно всё равно, мне ничего никому доказывать не нужно. А девочка может раздеваться целиком.
О. Бычкова
―
Вы не стали париться по этому поводу в хамаме.
Е. Чичваркин
―
Париться я стал, но не стал запариваться.
А. Орех
―
Вот, хотел сказать: не стал запариваться. Я немножко верну нас минут на 10 назад, когда мы возобновляли разговор после перерыва. Я просто вспомнил про этот наш (есть хорошее слово) дискурс. Вот говорят про войну. Слушайте, а тема Второй мировой войны, победы Великобритании, союзников — вы вообще часто слышите это у себя в Великобритании, чтобы кто-то вспоминал Вторую мировую, что-то обсуждал, что-то оценивал?
Е. Чичваркин
―
8 мая около Музея войны, по-моему, до какого-то времени были ветераны. Сейчас их осталось крайне мало, но их всё еще можно видеть. Иногда они во всём обмундировании собирают charity. И собирают очень круто. Совсем недавно умер человек, которому было 100 лет…
А. Орех
―
Том Мур.
Е. Чичваркин
―
Да, который насобирал просто огромное количество. Но в целом государство относится к ним уважительно. У них нестыдное существование было всегда. К героям, к военным здесь всегда относились с большим уважением. Нет, мы слышим об этом абсолютно нечасто. Здесь страна живет будущим. Вот сегодня приняли бюджет, там бурное обсуждение, потому что часть налогов будет подниматься. Бюджет, мне кажется, не чудовищный, попытались угодить всем. Создали огромную дыру, когда люди не работали — не знаю, сколько времени уйдет на ее закрытие.
Е.Чичваркин: Если больной человек у руля, что поделать?
Но, тем не менее, страна живет будущим. Будущими свободными портами, будущими свободными зонами под застройку. Совсем недавно я узнал, что огромная территория поменяла статус, что можно строить промышленные здания и так далее, и туда проводится сверхскоростное метро. Это около Слау, за Хитроу — считайте, Подмосковье. Не знаю, 15-й километр условной Новой Риги или Можайки. Поменяли статус огромного куска. Страна живет будущим, созиданием. Они очень капиталистически и созидательно настроены.
А. Орех
―
Потому что у нас такая фокусировка на прошлом — прямо совсем.
Е. Чичваркин
―
Ну да, если больной человек у руля, что поделать? Все должны жить этими его мрачными, больными, темными переживаниями.
А. Орех
―
Но человек-то у руля может быть какой угодно — больной, здоровый, молодой, старый, с разными хобби, увлечениями. Но народ просто вовлекается в эту игру.
Е. Чичваркин
―
В стране ордынского типа как главный паша решает — или мурза, — так все должны думать. Все достают блокноты и пишут каляки-маляки. Поэтому у нас, к сожалению, из-за огромной централизованности власти и чудовищной пропаганды люди вовлекаются в то, что вообще никак не созидательно.
О. Бычкова
―
Кстати, смешная история сегодня. Это вам просто, типа, повеселиться. Эрмитаж обратился в прокуратуру из-за посетителя, который повесил свой портрет в музее, в Эрмитаже. Человек пришел и повесил такой небольшой... Но повесил он ее в галерее героев 1812 года. Его обвиняют не в каком-нибудь вандализме или нарушении чего-нибудь, а подозревают в оскорблении памяти защитников Отечества — внезапно. Не нарушение какого-нибудь общественного порядка.
Е. Чичваркин
―
Вообще-то это арт-действие. Если он второй раз повторит, это чистая «бакланка» — 206-я, часть 1-я.
О. Бычкова
―
Что такое «бакланка», 206-я, часть 1-я?
Е. Чичваркин
―
Хулиганские действия, не приведшие ни к чему.
А. Орех
―
То есть если он первый раз повесил портрет, это такой арт-объект получился.
Е. Чичваркин
―
Да, это арт-объект и нарушение правил посещения музея. Это вообще ничего.
А. Орех
―
Интересно, что же будет на третий раз, если он придет с портретом?
Е. Чичваркин
―
Если суд скажет, что на третий раз будет арестован, он будет арестован. Это как в целом работает здесь право.
О. Бычкова
―
Да, но удивительно, что его обвиняют не в том, что вы сказали, не в этих ваших «бакланках», а в оскорблении памяти защитников отечества. Я не знаю, что там полагается за это, но звучит неприятненько.
Е. Чичваркин
―
Да, потому что у нас очень неприятненький человек у руля, зацикленный на этом старом победобесии.
О. Бычкова
―
Тогда вам на это, например, какой-нибудь государственной пропагандист скажет: «А у вас там, между прочим, в ваших Европах...». И вообще вы теперь не Европа, но неважно.
Е. Чичваркин
―
А у вас там гомосексуалисты.
О. Бычкова
―
Нет, это само собой.
А. Орех
―
Гомосексуалисты — это у нас.
О. Бычкова
―
Это мы даже не обсуждаем. А у вас там еще мало того, что Вторая мировая война, так у вас еще и Первая мировая война. У нас хоть этого нет.
Е. Чичваркин
―
Нет, Первую мировую войну здесь вспоминают, по-моему, в выходные, близкие к 4 ноября. Потому что в Первую мировую войну жертв было гораздо больше. Это была гораздо более трагичная ситуация для Великобритании. Все носят красные маки, вспоминая жертв Первой мировой. Нет, вспоминают когда надо. Если у нас на этот день поло-игра в далеком клубе, где нет ни одного британца, это всё равно минута молчания. На лошадях, торжественно, все вспоминают и дальше играют. Но никто не развалился от этого. Есть такая часть истории этой страны. Нужно помнить, чтобы не совершать дальше действий, которые приведут к многомиллионным жертвам. Выглядит в целом логично.
О. Бычкова
―
Ты хотел как раз про гомосексуалов.
А. Орех
―
Да, про гомосексуалов, потому что у нас телеканал «Муз-ТВ»… Это, в общем, такой относительно…
Е. Чичваркин
―
Я помню. Я всего 13 лет назад уехал.
А. Орех
―
Просто какие-то вещи существуют до сих пор.
О. Бычкова
―
Уже 13 лет прошло с тех пор?
Е. Чичваркин
―
Да, как и Березовский.
А. Орех
―
Там составили протокол о пропаганде нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних. И там перечисляется: один был в платье — блогер Синяк (ну, Синяк — это такая фамилия), тиктокер Даня был наполовину в платье, наполовину в смокинге, а Филипп Киркоров пришел на церемонию в сопровождении полуобнаженных мужчин.
Е. Чичваркин
―
Всё правильно. Я считаю, что если хочется, надо попробовать. Не надо себя сдерживать.
О. Бычкова
―
В смысле, походить в платье или вот это всё?
Е. Чичваркин
―
Походить в платье или попробовать. То есть вдруг какое-то новое счастье откроется, или вы откроете себя заново, если вы увлечетесь человеком своего же пола. Никто же не знает. Душа-то полна загадок.
О. Бычкова
―
Да бог с ним даже, с увлечением человеком своего же пола. Просто я не понимаю, почему мы, девочки, можем ходить, например, в брюках, а вы, мальчики, не можете ходить в юбках.
А. Орех
―
Если мы не шотландцы, конечно.
О. Бычкова
―
Если вы не шотландцы. Хотя мне кажется, что мужчина в юбке — это дико секси.
Е. Чичваркин
―
Еще 80 лет назад нужно было разрешение для женщин, чтобы ходить. Здесь суфражистки бились-бились, ну и добились. Сколько они реально рубились? Лет 30 или 40 за это.
О. Бычкова
―
Есть такие красивые мужские юбки — мне очень нравятся.
Е. Чичваркин
―
Так у меня есть. Выложена в Инстаграмчике, йоджевская.
О. Бычкова
―
Да, суперская просто! По-моему это очень ужасно красиво и ужасно мужественно. Прямо дико маскулинно. Очень красиво.
Е. Чичваркин
―
Да вообще всё дозволено.
А. Орех
―
Мы тут сейчас договоримся с вами. Вы продолжайте, продолжайте про мужские юбки. Я так осмотрелся — нет, я вроде в штанах.
О. Бычкова
―
Я тебе покажу на картинках.
А. Орех
―
Да видел я, Оля. Картинки эти я видел. Просто сейчас не знаешь, за какую картинку схватишься.
Е. Чичваркин
―
Откуда у вас такие картинки? Я смотрю, вы тоже.
А. Орех
―
Я картинки видел. Они откуда-то всё время вылезают. Где-нибудь набираешь...
О. Бычкова
―
Они сами на тебя кидаются.
А. Орех
―
Да, в том же Яндексе, где у нас есть Дзен, что-то набираешь, и почему-то тебе Яндекс.Директ раньше выдавал какие-то картинки — очень странные.
О. Бычкова
―
А ты знаешь, что они случайно не выскакивают.
А. Орех
―
Вот! Мне один раз как полезло женское белье! — честно, при всех говорю. Не искал, не интересовался, не носил... Не то, чтобы я оправдываюсь. Но просто смотрю…
О. Бычкова
―
Оправдываешься, оправдываешься.
А. Орех
―
Я прямо употребил бы здесь глагол «вылазит и вылазит». Думаю: что-то знает обо мне Яндекс и вообще эти нейросети — то, о чем я…
Е. Чичваркин
―
Может быть, 7 марта уже?
А. Орех
―
Рано еще. До 7 марта нам, как у нас в России принято говорить в таких случаях, еще надо дожить. У нас когда говорят про что-то, у нас до чего-то еще надо дожить. Такая вот история. Слушайте, про серьезное всё-таки надо — не только же про мужские юбки.
Е. Чичваркин
―
Давайте что-нибудь мрачное.
А. Орех
―
Мрачное? Хорошо. Тогда, конечно, при иностранных агентов — ничего мрачнее быть не может. Правда, президент, говорят, еще не ознакомился, но наши благотворительные фонды (какие-то крупнейшие) тоже опасаются, что они попадут под закон об иностранных агентах.
О. Бычкова
―
Так они попали уже.
А. Орех
―
Попали? В смысле, те, кто попали, и кто-то еще попадет. По сути, они же получают иностранное финансирование. В этом и цель — собрать максимальное количество денег где только возможно. Они обращаются, чтобы хотя бы их вывели из-под этого, по сути, клейма. Но пока еще ничего не решили. Как вообще жертвовать на что-то деньги? Вот вы пошлете какую-нибудь сумму денег в хороший отечественный благотворительный фонд — и всё. Вы из благих побуждений, а ребята попадут.
Е. Чичваркин
―
Это будет ложка дегтя, потому что это государство не заинтересовано в том, чтобы была благотворительность. Для меня оно вообще всё больше и больше становится совершенно бесчеловечным. Я считаю, что эту власть нужно менять, и как можно скорее.
А. Орех
―
Менять как можно скорее — а на какую?
Е. Чичваркин
―
На какую выберут.
А. Орех
―
Так выберут ту же самую, мне кажется. Может, другая фамилия будет, но какой-то такой же человек, такие же люди.
Е. Чичваркин
―
А вот не факт.
А. Орех
―
Неужели мы не заслуживаем того правительства, которое имеем? Тоже известная поговорка.
Е. Чичваркин
―
В целом плюс-минус да. Но иногда она бывает лучше людей, как в Эмиратах, а иногда хуже людей, как в России.
А. Орех
―
А в Британии, кстати?
Е. Чичваркин
―
Это правительство не самое худшее. То, что у них брексит с ковидом попали одновременно — они выкарабкиваются как могут. В целом отношение к ним — здесь принято критиковать, всё время смеяться над ними, всё время мрачно шутить, но в целом видно, как они стараются. Я думаю, что это далеко не худшее правительство из тех, которые были. Конечно, нам всем не хватает Тэтчер и ее жесткой руки.
А. Орех
―
Но Тэтчер не может… Тут один из отцов церкви сказал: «К сожалению, Путин не бессмертен». Маргарет Тэтчер, к сожалению, тоже была смертной женщиной и не могла править до 120 лет.
Е. Чичваркин
―
Да, но здесь не было бы furlough и unanxiety до какого-то чудовищного времени. Все бы уже работали. Потому что работа делает свободным.
О. Бычкова
―
Так вот в России так и рассуждают: нечего вам тут на бюджетные деньги жировать. Какие-то деньги дают кому-то на детей, на что-то. Но не то чтобы на них сильно разгонишься.
Е. Чичваркин
―
Тогда не запрещайте работать. Тогда не объявляйте выходные дни и не лезьте вообще. Не регулируйте, и тогда можете не помогать. Всё просто.
А. Орех
―
В общем, ближе к итогам нашей беседы, чем меньше государство лезет во что-то…
Е. Чичваркин
―
Всем нужно становиться либертарианцами и требовать свободы## всеми неопасными для человека индивидуальными путями.
А. Орех
―
Это просто дает возможность человеку проявлять свою инициативу, работать, зарабатывать, что-то придумывать. А мы немножко по-другому устроены. Мы всё-таки ждем.
Е. Чичваркин
―
Страна будет сильной на десятках миллионах независимых частных инициатив, в которые не будет лезть государство. Это действительно будет сильная, стабильная, устойчивая страна.
А. Орех
―
Просто нас по-другому воспитывали.
Е. Чичваркин
―
А не когда кучка клептократов собралась в один рой и из нефти и газа больше половины прячет по оффшоркам, которые у них потом придется люстрировать.
А. Орех
―
Минутка осталась у нас? Я просто говорил о том, что мы не привыкли проявлять инициативу. Нас воспитывали по-другому — говорили: «не высовывайся», «не лезь», «ты что, самый умный?».
Е. Чичваркин
―
А нужно было не слушаться. Вот я не слушался — высовывался и лез.
А. Орех
―
Вот до Лондона и доехал в итоге.
Е. Чичваркин
―
Да все здесь будем. Под конец хочется сказать: свободу## всем политзаключенным, и Алексею Навальному крепкого здоровья! Я надеюсь, что наитемнейший НРЗБ.
А. Орех
―
Вот так даже? Ну хорошо.
О. Бычкова
―
Здорово, спасибо большое! Это Евгений Чичваркин в программе «Персонально ваш». Ольга Бычкова, Антон Орех.
А. Орех
―
Но поскольку нас всё-таки просили титровать: бизнесмен, инвестор Hedonism Wines и ресторана Hide.
Е. Чичваркин
―
Будете в Лондоне — приходите! У нас очень вкусно.
О. Бычкова
―
Непременно, да. И напомним нашим слушателям, что с Антоном Орехом вы еще встретитесь в двух программах «Особое мнение» сегодня: в 5 часов будет Александр Баунов, а в 19 Максим Шевченко. После 20-ти программа «Атака с флангов». Там будет Олег Кашин, Лиза Лазерсон и Максим Курников. Ну и после 9-ти вечера программа «Тузы» — там Светлана Тихановская с Алексеем Венедиктовым. На этом всё, пока!
А. Орех
―
Так что я с вами точно не прощаюсь, еще увидимся и услышимся. Спасибо!