Евгений Чичваркин - Персонально ваш - 2021-10-04
04.10.2021
М.Майерс
―
15 часов, 7 минут. Здравствуйте! Это программа «Персонально ваш». Маша Майерс и Антон Орехъ ведущие. И персонально ваш — Евгений Чичваркин, бизнесмен, инвестор. Здравствуйте!
Е.Чичваркин
―
Здравствуйте!
М.Майерс
―
Евгений Чичваркин, бизнесмен, инвестор Hedonism Wines и ресторана Hide с нами на прямой связи из Лондона. Вы уже успели с «Архивом Пандоры» ознакомится или прочитать какие-то новости, те списки, те фамилии, которые стали фигурантами этого нового журналистского расследования?
Е.Чичваркин
―
Я дождусь, когда ваши коллеги выберут самое вкусное и прочитаю заголовки.
А.Орехъ
―
А вам посему это неинтересно — кинуться самому прямо, не дожидаясь, пока кто-нибудь напишет. Бывают же такие события, думаешь: «Ой-ей-ей!», открываешь все эти компьютеры, мессенджеры, соцсети, смотришь…
М.Майерс
―
А там Чемезов, там и Эрнст, там Светлана Кривоногих, кого там только нет.
Е.Чичваркин
―
Знаете, для этого есть дотошные люди, которым не лень сесть и за много ночей это перелопатить, как уважаема Юлия Латынина. А я лучше в это время позанимаюсь боксом, соглашусь закупкой вина и прочего, встречусь с юристами и позанимаюсь своей жизнью. А вечером, когда будет суть и уважаемые люди, на кого я подписан, эту суть вынесут, я ее прочитаю и эту информацию абсорбирую для себя.
М.Майерс
―
Договорились. Тогда вопрос…
Е.Чичваркин
―
Вас почитаю.
М.Майерс
―
Отлично. Орехъ обязательно напишет. Тогда, что называется, не по форме, там в деталях копаться, а в целом по сути того, что опубликовано. То есть это большое расследование, в котором миллионы документов, более десятка миллиона документов изучено журналистами 150 медиа по всему миру. И там новые откровение про оффшоры Владимира Зеленского, короля Абдаллы Сергея Чемезова, Светланы Кривоногих, и кого там только нет.
Е.Чичваркин
―
Там, может быть, и мой оффшорчик тоже есть.
М.Майерс
―
Вот. В связи с этим вопрос: является ли оффшор частью и вашей жизни, в том числе?
Е.Чичваркин
―
Да, у меня компания Hedonism Wines, она висит на оффшоре.
А.Орехъ
―
На каком?
Е.Чичваркин
―
На Виргинских островах.
А.Орехъ
―
Британские Виргинские острова.
Е.Чичваркин
―
Да.
М.Майерс
―
А можете рассказать именно как человек от бизнеса, как это устроено? Были ли у вас оффшоры в те годы, когда вы занимались бизнесом в Российской Федерации? И, собственно, что в этом плохого.
Е.Чичваркин
―
Да, были. Чтобы материнскую компанию можно было продать вне России и сделать сделку вне территории России просто для безопасности. Материнская компания была в Голландии, а субматеринская — на островах тоже. Это нормальная практика.
М.Майерс
―
Можно ли говорить о том, хорошо или плохо, легально или нелегально и вообще, зачем это нужно? Вот для людей, которые не понимают, не разбираются в бизнесе, в экономике, объясните, что такое оффшор.
Е.Чичваркин
―
Для оптимизации налогов. Есть территории, где достаточно иметь офис или платить с количества денег в год или содержать офис юриста и обязательно нанять директора, и, таким образом, эти места поддерживают свою экономику. Но при этом там нет основных налогов. Например, там нет налога на прибыль. И есть какой-то взнос вместо него. И это очень удобно.
М.Майерс
―
А зачем это государству?
А.Орехъ
―
Собственно, самому оффшорному.
М.Майерс
―
Подожди, мне сначала интересно…
Е.Чичваркин
―
Ну, потому что у них нет обычного бизнеса, они делают такой. Большие корпорации вместе с политиками придумывают себе такие схемы, оставляют себе такие лазейки, чтобы пользоваться заработанными деньгами, чтобы государство не грабило, потому что налоги же большие — неприятно.
М.Майерс
―
А как одновременно одной рукой организует, легализует эту возможность уйти в оффшоры, а, с другой стороны, требует от бизнеса, чтобы они налоги платили, потому что бюджет пустует?
Е.Чичваркин
―
Государство же это не живой человек, это разные люди, у которых разных интересы. У кого-то интерес попилить вместе с большим бизнесом. У другого интерес, как он борется с коррупцией. На самом деле все хотят красть.
М.Майерс
―
Везде?
Е.Чичваркин
―
Все и везде хотят красть.
М.Майерс
―
Кстати, собственно, один из политиков, которые упоминаются в этом новом «Архиве Пандоры», он тоже хочет красть?
Е.Чичваркин
―
Как любой социалист, он должен существовать на деньги кого-то. Понятно, что, учитывая его позицию, какие-то вопросы, вероятно, решались, что ему закидывали что-то на оффшорку, потому что на эту зарплату, которая у них есть, жить стыдно просто. Это абсолютно мерзотный общественный договор, почему президент, премьер-министр или мэр должен получать зарплату… мы гордимся так, леваки: «А вот в Венесуэле, — не в Венесуэле, а в другой такой же красной республике, — президент живет на 3 тысячи, вот его халупа, вот его куры». Да это дерьмо собачье. Страна, если это миллиардная страна, у нее должен быть и у президента доход, как у миллиардной корпорации. Это абсолютно потакание левому этому дерьму, заигрывание, что должна быть маленькая зарплата у чиновников. У чиновников должна быть огромная зарплата, самолеты, вертолеты и прочее. Раз он стал чиновником, он не должен ничего незаконного взять. А государство должно предоставить ему и почет и комфорт, и уважение. И люди должны стремиться быть на конкурсах, которые мы называем выборами. Должно быть устроено так: если ты стал вождем, то тебе и все жертвоприношения должны быть абсолютно легальные. А не то что он должен шариться по оффшорам и себе как-то вколачивать это, а прилюдно ездить на велосипеде.
Е.Чичваркин: Госконтракты были или не были? — вопрос прямо вам. Может быть, я чего-то не знаю
А.Орехъ
―
То есть это, с вашей точки зрения, неправильная ситуация, когда массы людей персонально богаче, чем президент, руководитель этой страны в этой стране?
Е.Чичваркин
―
Нет, они могут быть абсолютно богаче, потому что они собственники каких-то бизнесов. А президент — это наемный человек огромной корпорации, выполняющий административную функцию. Вот администратор в огромных корпорациях, какой-нибудь Chief Operating Officer, он зарабатывает сколько-то миллионов, десятков миллионов в каком-нибудь Apple. Вот у него такая и должна быть зарплата. Если ему нужен вертолет или самолет, чтобы куда-то лететь, он у него должен быть. И дома, конечно, не с вот этими аквадискотеками, и вот этой всей хренью, а комфортные дома с быстрым интернетом в разных местах, чтобы осуществлять свою деятельность, чтобы были приемы. Все абсолютно нормально. У меня нет такого, что они должны быть как бедные крысы, демонстрировать всем, как они с самыми неудачными и бедными слоями Все абсолютно нормально. У меня нет такого, что они должны быть как бедные крысы, демонстрировать всем, как они с самыми неудачными и бедными слоями народа.Это все заигрывание в социализм, который любит сейчас Европа, это все достаточно мерзотно. Вот социалиста в Елисейском дворце 300 полицейских охраняют — там смешно всегда смотреть на это. Смешно и грустно.
А.Орехъ
―
К оффшорам все-таки. У нас странное ощущение складывается у людей. Говорят: «Вывел деньги в оффшор». И как-то понимаем, что это легальный способ уйти от налогов высоких.
Е.Чичваркин
―
Да, легальный.
А.Орехъ
―
А в неком общественном сознании и ощущении, что это нелегальный способ что-то украсть. А-а, деньги в оффшоре! Всё, спер, унес… Оффшор почти как шестое нецензурное слово. Попробуйте нас разубедить, если есть такое желание.
Е.Чичваркин
―
Если прийти в к самым лучшим налоговым юристам на острове и сказать: «Вот я хочу инвестировать на остров. Они у меня лежат там. Они получены таким-то образом. Как и что с этим можно делать?» И они тебе нарисуют схему из оффшоров, схему специального ввоза денег без уплаты налогов, которая предусмотрена законодательством и прорисуют все так, что деньги зайдут, поработают и выйдут. И они будут не налогооблагаемые кроме той части, которая будет создана непосредственно на территории Великобритании. То есть деньги зайдут, поработают и выйдут. Это абсолютно нормальная ситуация. Так весь мир живет.
М.Майерс
―
Объясните тогда, пожалуйста…
Е.Чичваркин
―
Наши люди, которые работают на государство, на формально маленькие зарплаты крадут на тендерах, откатах и по оффшорам прячут деньги, как их назвал смешно художник Копейкин «вши оффшорные», — эти-то просто преступники. А схема, она ничего общего с преступностью не имеет. Это как нож. В руках мясника это просто орудие, которым он делает вкусную еду. А в руках маньяка это орудие убийства.
М.Майерс
―
Объясните тогда, пожалуйста, причем здесь оффшоры? То есть мы тогда говорим не об оффшорной схеме а просто о происхождении капиталов, правильно я вас понимаю?
Е.Чичваркин
―
Опять-таки, мы же понимаем, что у чиновников не может быть большого капитала. Если вдруг на ни висит… То есть у Ролдугина не может быть большого капитала.
М.Майерс
―
То есть в оффшор он вывозит его или на Луну повезет, мы тогда говорим о том, что преступно само происхождение капитала, и при определенных условиях оффшор позволяет эти деньги легализовать, те же деньги криминальные, наркотрафика и прочее?
Е.Чичваркин
―
Нет, их спрятать, их легализовать — это еще не у каждого оффшора и примут деньги здесь.
А.Орехъ
―
То есть еще могут и отказать?
Е.Чичваркин
―
Одно дело на Виргинских островах, где даже если ты здесь, в Великобритании белый и пушистый, все всем до казал, у тебя есть решение верховных судов, а Виргинские острова скажут: «А наш compliance — вы не заходите. У нас другие требования к чистоте вашей задницы. Идите на хрен». И на Виргинских островах они абсолютно замороженные, чтобы их деньги приходили к ним абсолютно никак не связанные ничем даже полусерым.Оффшор оффшору рознь. Прошу прощения, не Виргинские острова, а Джерси. Я оговорился. На Джерси они абсолютно чокнутые чистюли. Зато если ты на Джерси делаешь какой-то бизнес, то тебе доверяют разные фонды монстры, многодесяткомиллиардные. Значит, тебя проверили досконально по времени от Ивана Великого и, по сути, до 12-перстной кишки тебе залезли и все посмотрели, нет ли чего плохого в тебе. Это тоже оффшор, но он чище, чем любое государство.
М.Майерс
―
Евгений Чичваркин, я напомню.
А.Орехъ
―
А есть какой-то оффшор, который имеет репутацию, чего туда не принеси, все возьмут, где не будут докапываться?
М.Майерс
―
Полно таких, по-моему. В Тихом океане где-нибудь или Карибах.
Е.Чичваркин
―
Есть оффшоры с похожей репутацией типа Карибы или Панамы. Есть оффшоры получше репутацией типа Мэна и Виргинских островов. Есть с очень хорошей репутацией. Частично функции оффшора носит и Кипр, и зачастую люди делают что-то и в Сингапуре и так далее. Люди делают в Люксембурге, где тоже досконально, дотошно все проверяют и достаточно зарегулировано все. Зависит от того, где и какой это бизнес, какая страна применения капитала будет. Где-то нормально. Если ты в Россию, договорился, завозишь из Панамы — ради бога, куралесь хоть до второго пришествия.
Е.Чичваркин: Психологические последствия людей, которые по полтора года не работали, не могут начать заново работать
М.Майерс
―
А создание внутренних особых экономических зона, оно работает? Я знаю, что в России были такие эксперименты. Как вы оцениваете эффективность?
Е.Чичваркин
―
А там же все обложено чекистами, которые думают, что еще можно кого-то крышевать, ограбить, поддушить, охладить и так далее. У нас же все не по-честному. Все, что в мире происходит интересное, любое событие или любое явление, любую структуру, мы же симулируем, копируем зачастую внешне, а не по сути.
А.Орехъ
―
А по сути, что не так? Вот у нас в Калининградской области, как мы тут покопались, Остров Октябрьский, остров Русский — это Приморье, практически Владивосток. Когда-то была Калмыкия с Чукоткой, но там это дело давно оттенили. А что, по сути, не так. Почему наш бизнесмен, работающих здесь не может вложить свои деньги куда-то в Калининград и быть спокойным при этом? ...чекистов.
Е.Чичваркин
―
Я ничего не знаю про русские оффшоры. Я подозреваю, что у нас любят просто делать крайне нечестно.
М.Майерс
―
А в Британии это работает?
Е.Чичваркин
―
Да, конечно. Ну, у меня есть компания на Виргинских островах работающая, есть неработающая — на Джерси. И у моего товарища есть Гернси, на соседнем острове. У наших соседей был на острове Мэн.
М.Майерс
―
Вы что-то серьезное экономите таким образом, солидные деньги?
Е.Чичваркин
―
Чего-то экономим. Да у меня нет солидных денег.
М.Майерс
―
Понятно. Все в вине.
Е.Чичваркин
―
Детям на сладости.
М.Майерс
―
Смотрите, две цитаты. Владимир Путин, 11-й год: «Кто хочет хранить средства где-то за рубежом, пожалуйста, закон это не запрещает, но вывод через подставные фирмы финансовых ресурсов из отраслевого оборота недопустим». По мнению Путина основной проблемой является то, что за оффшором не видно конечного бенефициара. Это 11-й год.12-й год, послание Федеральном собранию. Путин: «Нам нужна целая система мер по деоффшоризации нашей экономики. Поручаю правительству внести комплексное предложение по этому вопросу». Путин отметил, что российских предпринимателей часто упрекают в непатриотичности. Притчей во языцех стал оффшорный характер российской экономики. Эксперты называют такое явление «бегством от юрисдикции». 12-й год, сейчас мы в 21-м.
Е.Чичваркин
―
Да, это просто кому-то конкретно была эта фраза адресована. Либо, может быть, западным партнерам, которые ему сказали: «У вас что-то как-то размыто и непонятно». Либо это кого-то пугал из коммерсантов. Это же не просто так. Он просто так ничего не говорит.
А.Орехъ
―
Вы, конечно, потом вникните, когда аналитику потом народ напишет, люди, которым вы доверяете. Но я уже сейчас могу сказать, что в материалах этого нового Панамского досье или «досье Пандоры» больше всего олигархов, богатых людей именно из России. С большим отрывом мы опережаем Бразилию, потом еще кто-то идет, кратно. Но у нас что, самая плохая, самая неудобная в мире эка?
Е.Чичваркин
―
Нет, просто чекисты грабят все. Они везде залезли и грабят. Поэтому люди боятся и прячут деньги. А коэффициент Джини огромный. То есть в руках небольшого количества людей много ресурсов. А предсказуемости роль. Как будут грабить и когда, каким образом, непонятно. Поэтому подальше положишь — поближе возьмешь.
М.Майерс
―
А как вы думаете, почему — опять же, забегая вперед расскажем вам, — что там нет фамилии Путина. Почему ее там нет, как вы думаете?
Е.Чичваркин
―
У Путина, насколько я слышал, со всем договоренность. Либо и так все его, либо половина его. То есть они все формально просто держатели этих всех супербольших компаний.
А.Орехъ
―
А зачем ему вообще эти деньги?
М.Майерс
―
Ты прямо как Корейко.
А.Орехъ
―
Зарплата у него маленькая, все что ни захочет, все сделают, принесут. Надо будет самолет — будет самолет. Надо дискотеку — будет дискотека. Зачем ему 50% какой-то компании. Он же никогда этим пользоваться не будет. Он всегда будет президентом.
Е.Чичваркин
―
Можно поиграть в подкуп правительств и президентов других стран. Там интересно. Там как раз большие деньги нужны. Повлиять на весь мир. Он уже никогда не остановится. Ты уже там, в матрице, втянулся. Оттуда же выхода нет.
М.Майерс
―
Вы только что недавно приехали из Украины. Какие у вас впечатления о том, как живет страна и насколько может быть критичным для общества об оффшорах Владимира Зеленского? Как она там будет восприниматься?
Е.Чичваркин
―
Смотря сколько там. Все-таки это была очень доходна компания, это был большой прибыльный бизнес — «Квартал». Это опять-таки от общества зависит. Если общественный договор говорит о том, что это приемлемые деньги, то да. Если окажется что-то неприличное, я просто не знаю. Народ может повозмущаться. Там свобода прессы полная. Если увидят, что что-то не так, могут и на улицу выйти.
А.Орехъ
―
Вы общаетесь наверняка с друзьями, мы так поняли, вы к друзьям ездили туда, по своим еще, видимо, делам. Как у вас ощущение об украинской экономике? Развивается она, отстает, стагнирует?
Е.Чичваркин
―
Развивается, растет. Все строится. Очень много молодежи с горящими глазами. Страна вестернизируется, ориентируется полностью на Запад. Все хотят зарабатывать, все хотят работать, все хотят совершать, придумывать. Это очень позитивно, полно воодушевления. Так в целом, начиная с революции, так этот заряд, он так и идет.
А.Орехъ
―
Просто было ощущение, что тот, кто смог, уехал в Португалию, кто не смог, уехал работать в Польшу с горящими глазами.
Е.Чичваркин
―
Это было до. А сколько в 90-х и в нулевых уехало в Италию, в Германию грядки полоть. Я встретил удивительную ситуацию в Одессе, когда одноклассники встретились, которым 30 с чем-то, и они сказали, что в какой-то момент из класса осталось 12 человек в Одессе, все разъехались. А сейчас 17. Ну, этот как армянское радио спрашивает у армянина: «Было 4 кошки, 3 ушли. Сколько осталось?» Так и здесь. То есть часть людей вернулось, потому что осталось еще что-то интересное именно в Одессе. Поэтому поток кэша, который там, особенно оседает за летний сезон, — там просто ленивый может не заработать.
М.Майерс
―
А что вам говорили опять же те люди, с кем вы встречались, о Зеленском? Именно бизнес.
Е.Чичваркин
―
Очень по-разному. Кто говорит, что «очень круто команды ожидаем, когда будут применены все эти реформы, все должно быть лучше, это лучшее, что с нами случалось». Кто-то говорит, что также есть незаконный какой-то кошелек, куда алигархат весь сбрасывается и там не то чтобы какая-то дикая демократия в этом. Кто что говорит. Я же свечку не держал.
Е.Чичваркин: Навального и Саакашвили правильно сравнить, рискнув жизнью, здоровьем, они возвращаются на свою родину
М.Майерс
―
Но работать комфортно?
Е.Чичваркин
―
Всех, кого я знаю, у всех все в плюсе.
М.Майерс
―
Но вы предполагаете для себя возможность какого-то бизнеса на Украине или вам это не нужно?
Е.Чичваркин
―
Нет пока. У меня прекрасный бизнес в Великобритании. Я дождусь все-таки реформ полноценных.
М.Майерс
―
Я напомню, Евгений Чичваркин, бизнесмен, инвестор Hedonism Wines и ресторана Hide. Мы вернемся совсем скоро после новостей и рекламы.
Новости 15
―
33. Мы продолжаем. Маша Майерс, Антон Орехъ в этой студии. С нам на связи из Лондона — Евгений Чичваркин, бизнесмен, инвестор Hedonism Wines и ресторана Hide.Евгений, раз уж мы об Украине заговорили, не могу не спросить. Крестовый поход Зеленского против олигархов — это настоящая война или это имитация все-таки, на ваш взгляд?
Е.Чичваркин
―
Я не заметил никакого крестового похода. Я не помню, чтобы против кого-то были уголовные дела, кто-то терял что-то, какие-то арбитражи, я ничего про это не слышал.
А.Орехъ
―
А «олигархи», вообще, ругательное слово? Ну, хорошо, богатые люди. Да не важно, на Украине, здесь. У нас как-то пошло, от Бориса Немцова, кстати.
Е.Чичваркин
―
Нет, это предмет зависит.
А.Орехъ
―
Тогда зачем с ними бороться? Пусть они будут. Как в анекдоте про декабристов: «Я боролся, чтобы не было богатых, а они, чтобы не было бедных». Может быть, как-то лучше уровень жизни бедных людей поднимать, чем бороться с олигархами.
Е.Чичваркин
―
В целом олигархия — это связь капитала и политической власти. По большому счету все, что должно быть, это то политическое влияние должно быть ограничено участием в СМИ и спонсированием партий. Вот если оно ограничено этим, то как хотите, так и набивайте. Я за то, чтобы богатых людей было как можно больше, чтобы они были как можно богаче.
М.Майерс
―
Вы поэтому так сильно критикуете левацкие настроения в Северной, да, и, наверное, уже вообще в Европе. Правильно?
Е.Чичваркин
―
Да, потому что иждивенчество приобрело совершенно иной масштаб в это ковидное время, когда на шее у государства, а считай, у самых больших налогоплательщиков оказалось 400-миллионное население Европы, такое же население Америки и так далее.У нас эта система закончилась совсем недавно. Психологические последствия людей, которые по полтора года не работали, не могут начать заново работать. Это просто чудовищно. Здесь нужно армию психиатров просто, потому что люди ничего не делали, атрофировались. Это как после тренировки, как после перелома возвращаться в зал или садится на лошадь после перелома. Это страшно и больно и не хочется, и одышка и пот.
М.Майерс
―
Кроме всего прочего ковид обратно растет. И какие меры будет принимать государство, в общем, разные по всему миру, еще большой вопрос. Может быть, мы опять в это вкатимся. Тогда атрофируется все вообще окончательно.
Е.Чичваркин
―
Нет, ковид по миру не растет. Даже у снявшей все ограничения достаточно быстро и рано Великобритании были какие-то вспышки, но смертность здесь снижается потихоньку. Поэтому я не думаю, что какие-то ограничения здесь еще будут. Может быть, добавят третью вакцину. Или вот сейчас детей вакцинируют. Может быть, из-за того, что они изначально обогнали всех, выбрали ту вакцину, которая была доступна, она оказалась не очень действенной, как Pfizer против того варианта ковида, которого не было. Может быть, добавят третью вакцину. Им будет приятно освоить деньги на эти центры вакцинации. Здесь это как раз ложится… все интересы будут с удовольствием учтены, всех этих людей заново перенаймут, всем опять повыдают... В это все абсолютно любят играть. Поэтому если они проштампуют эти вакцины, во-первых, она будет гораздо менее болезненная по результатам. Во-вторых, я думаю, что в целом, у меня есть чувство, что ковид кроме психологических последствий, уже никакие обсуждать, наверное, не нужно, во всяком случае, применимо к Великобритании. Здесь послушное общество. Из тех, кто должен привиться, мне кажется, процентов 90 привились.
М.Майерс
―
Визуально можете сравнить, как это примерно выглядит: маски, разговоры…
Е.Чичваркин
―
Нет масок. Здесь нет масочного режима.
Е.Чичваркин: Как будут грабить и когда, каким образом, непонятно. Поэтому подальше положишь — поближе возьмешь
М.Майерс
―
Киев с Лондоном можно сравнить именно по ковидным ограничениям?
Е.Чичваркин
―
В Киеве формально есть масочный режим. Но масок там никто не носит, потому что… ну, а зачем?
А.Орехъ
―
Ну, как у нас в Москве плюс-минус так же. Если от Москвы отъехать, вообще никто не носит ничего вообще.
Е.Чичваркин
―
В метро в Киеве много людей в масках. В ресторанах иногда, чтобы не грабили владельцев ресторанов, заставляют сотрудников надевать маски. Но опять-таки, кто-то приспустил, кто-то одел.
М.Майерс
―
У вас строго в Hide?
Е.Чичваркин
―
В Hide как только можно было все снять, мы сказали: «Ни к кому не приставать, ничего не требовать». У нас существует такое правило в Hedonism, что если заходит покупатель в маске, хотя маски не требуются в магазине, то мы рекомендуем сотруднику тоже надеть маску из уважения к покупателю. Если покупатель без маски, сотрудник может быть как в маске, там и не в маске. Мы же либертарианцы. Мы отдали это на откуп сотрудникам. Некоторые ходят в маске, некоторые ходят без маски. Могут вообще все всё знать. Все, что было два метра, все пометки, экраны, которые висели, с радостью разломали на заднем дворе в первый день, когда это было возможно.
А.Орехъ
―
Припасли бы имущество, чтобы заново не делать, деньги не тратить, все-таки не лишне, наверное.Давайте мы еще в Грузию переместимся с вашего позволения, потому что изучая опять же ваш Инстаграм, увидели хорошее фото с Саакашвили. Вас же вам же самому процитировать: «Именем Саакашвили и Бендукидзе когда-нибудь в Грузии назовут улицы, а, может быть, и новые города. То, как они реформировали свою страну, яркий пример победы над коррупцией на постсовке». Скажите, пожалуйста, почему грузины все-таки в массе не оценили эти замечательные реформы? Вот как-то много говорят, что это было здорово со стороны…
Е.Чичваркин
―
Очень устали от перемен. В какой-то момент… Миша шумный, и занимает собой достаточно много пространства. Плюс понятно, были какие-то ошибки, когда решения были личные, а не общеприменимые. Наверняка были ошибки. Там есть критика, к которой стоит, наверное, прислушаться. И люди устали от перемен. Ну как, ты жил все время так, а тут тебе навязали немыслимые западные ценности. Люди начали ностальгировать как в 96-м со «Старыми песнями» о главном, так и там начали ностальгировать. Захотелось назад, в теплое коррупционное болото, когда все можно было порешать, а не все зависело только от тебя, от твоих возможностей, сил и средств. Плюс профессионально богатая команда Бидзины Иванишвили. Это тоже был достаточно достойный противник, который знал, как разговаривать с народом. Это как смена левых и правых в Америке, тори и лейбер Англии. А так и эта произошла смена.
М.Майерс
―
Зачем он поехал? Что с ним будет теперь в политическом и физическом смысле, как вы думаете?
Е.Чичваркин
―
Таких кровожадных, как мы и белорусы в целом не так много наций. И в Украину можно въехать и туда можно въехать, если ты не оголтелый террорист, то, может быть, посадят и задержат, может быть, постараются выдворить. Я точно не погружался глубоко. А поехал — значит, все посчитал. Не нужно сбрасывать со счетов его гиперактивный мозг и достаточно высокий IQ. Этот человек очень быстро соображает и очень быстро учится. И точно он жил этим реваншем с 13-го года. Он точно понимал, что он делает, точно все взвесил поехал тогда, когда почувствовал, видимо, поддержку.
А.Орехъ
―
А не потому, что человек чувствует, что публика теряет к нему интерес и надо как-то о себе напомнить на фоне выборов муниципальных.
Е.Чичваркин
―
Это обычная советская пресса так говорит про Навального. Узнаю эту фразу. Про меня так говорили, что «ты показываешь голую жопу, потому что публика теряет к тебе интерес». Нет, нет…
М.Майерс
―
А почему вы это делаете на самом деле?
Е.Чичваркин
―
А потому что я очень красивый.
М.Майерс
―
Да, это правда.
А.Орехъ
―
И Саакашвили тогда, получается, очень красивый.
М.Майерс
―
А Навальный какой красивый, понимаешь?
Е.Чичваркин
―
Высокий умный мужчина с хорошим чувством юмора, с волей, с тем, что… я даже не знаю, как можно сказать, наверное, неправильно говорить это в эфире «Эхо Москвы», но тем, что так мало у мужчин осталось, потому что все в основном без этого. И это все волнует воображение, и для других мужчин это ролевая модель, кому следовать, и для женщин тоже предмет для восхищения. Так что и Навального и Саакашвили в целом здесь правильно сравнить, потому что рискнув абсолютно жизнью, здоровьем, будущим, люди возвращаются на свою родину, потому что считают, что имеют право.
Е.Чичваркин: Деньги зайдут, поработают и выйдут. Это абсолютно нормальная ситуация. Так весь мир живет
А.Орехъ
―
Ну, и толку? Вот он сейчас сидит в тюрьме.
М.Майерс
―
Подожди. Двое красивых, волевых, умных, перспективных, оба сидят. В чем расчет? Может быть, они ошиблись, Евгений?
Е.Чичваркин
―
Ошибся ли Саакашвили, мы узнаем. Сейчас еще рано делать выводы. Ошибся ли Навальный со своим поспешным возвращением? Я склонен считать, что он поспешил. И я с самого начала, с ноября 20-го года ему это говорил, говорил потом в прессе, что, наверное, поспешил. Хотя опять-таки, он видел картину чуть-чуть по другому. Он в этом живет, он глубоко в этом. А я только сторонник наблюдатель.
М.Майерс
―
Цена этой ошибки, этой спешки?
Е.Чичваркин
―
Мы не знаем. Может быть, первое место. Это может быть не ошибка, это может быть победный риск, как у Манделы.
А.Орехъ
―
Еще одна история минувшей недели, которая всех всколыхнула, кто следит за этой повесткой. Я имею в виду Илью Сачкова, который был близкий даже к… грамоты ФСБ, фотографии с Путиным…
Е.Чичваркин
―
Какая гадость!
М.Майерс
―
Смотрите, третий — умный, красивый, перспективный, потенциальный IQ, все дела, бизнесы, IT, кибербезопасность — опять в тюрьме.
Е.Чичваркин
―
Я вас умоляю. Нет. Там люди, которые вокруг, там нет вообще граней, где свое, где колхозное. Эти компании все созданы для того, чтобы отмывать на тендерах. Там везде глубоко чекисты с одной и другой стороны. И там просто кто-то с кем-то не поделился и кто-то решил забрать себе либо эту компанию, либо этот контракт, либо этот алгоритм. Там все посадки и все скандалы, которые вокруг этого, — это все… Что, на самом деле, я привнес в это дело, в схему, а что ты. Я эту схему прикрыл так, у меня алгоритмы, разработчики, у меня то, да сегодня.У меня очень близкая ситуация есть у одного из товарищей. Без противорвотного это сложно читать, воспринимать. Это все одна каша. Это помните, был такой РУБОП: где бандиты, где менты, непонятно. Они все выглядят абсолютно одинаково. Так же и здесь. Люди не поделились, по-разному увидели свои доли. Поэтому его приняли. Он, чекисты, Путин и все те, кто на фотографии, — они все суть одно.
М.Майерс
―
Подождите, а в этом смысле Сачков, он не Чичваркин? То есть он не тот перспективный западный — ну, как западный? Он в Сингапуре сидел, не очень западный — западно-азиатский, такой международного класса бизнесмен. Умный парень, прекрасно образованный, который попал в лапы чекистов, который не успел убежать в отличие от Чичваркина.
Е.Чичваркин
―
Слушайте, у него госконтракты. Госконтракты были или не были? — вопрос прямо вам. Может быть, я чего-то не знаю.
М.Майерс
―
В интервью 19-го года, которая я подробно смотрела, Forbes о том, что у него госконтрактов нету, что надо продвигать эту историю, вот импортозамещение, что надо быть лучше, умнее, надо поднимать экономику и так далее.
Е.Чичваркин
―
У меня нет фотографии с Путиным. С Медведевым, правда, есть…
А.Орехъ
―
Не помогло тоже.
Е.Чичваркин
―
У меня не было ни одного госконтракта никогда за всю историю «Евросети» — ни городского, ни государственного, ни с «Газпромом». Мы ни разу, имея самые низкие цены, ни разу за 12 лет не смогли продать никому из государства.
М.Майерс
―
Вот. Не смогли или не захотели?
Е.Чичваркин
―
Секунду. У нас сейчас нет ни одного большого контракта ни на одну яхту в Hedonism, имея самые большие... Вот что общего между тем, что было в «Евросети» и тем, что сейчас? Это странно, что я должен это доказывать, и я у многих ассоциируюсь по-другому, но у меня ноль откатов. Никому ни хрена никогда. Ни там, ни тут. Поэтому на все яхты я не могу продавать. Продаю на полторы из 300, где сами владельцы принимают решение, потому что мы ничего не оплачиваем ни капитанам, ни этим всем воришкам вокруг. Поэтому мы ничего ни разу, ни одному из городов и ни одному из государств не могли продать телефоны, хотя наши цены были лучше. И народ подтвердил, что наши цены были лучше своим голосованием, своим рублем. Ни разу не получилось, потому что ничего не давали сверху никогда, ни разу. Ни одно игры с государством. Одна последняя была — это Правое дело». Закончилось понятно, эмиграцией. Но тогда уже нечего было терять. Компания продана. До свидания.Поэтому спутался с Путиным — всё, в тюрьму. Все правильно. Все логично.
М.Майерс
―
Но, может быть, здесь имеет значение специфика бизнеса. Он все-таки занимался кибербезопаснотью. Говорил о том, что мы готовы защищать, в том числе, наши государственные институты. Таким образом, пытаясь привнести какое-то здравое начало в эту организации российской экономики, той же кибербезопасности.
Е.Чичваркин
―
Значит, у него был какой-то интересный бизнес, либо интересный алгоритм, которым можно все это защищать, которой сейчас отберут, который будет работать в бывшей его компании, либо под чекистами, либо как, и они на этом буду мыть, делая контакты друг с другом.
М.Майерс
―
В общем, так ему и надо?
Е.Чичваркин
―
Да.
М.Майерс
―
Принимается. Поехали дальше.
А.Орехъ
―
Это хорошая была бы точка эфира, но это еще не точка.
Е.Чичваркин
―
Это точка сборки.
А.Орехъ
―
Да. Смотрите, странная получается ситуация. Вы старались быть максимально далеко от государства, всех этих людей замечательных…
Е.Чичваркин
―
Я приблизился в конце, потому что государство влезло. Я занимался абсолютно белым лоббированием по отмене пошлин с 2007 года, я пытался повлиять на закон о торговле и лоббировал применение НДС к большим компаниям через Минфин. Я этим занимался с разным успехом. Окончательных успехов немножко, можно по пальцам одной руки перечислить. Часть пошлин сняли, лишив путинских друзей какого-то маленького кусочка их огромного налог на контрабанде.
А.Орехъ
―
Ну, я имею в виду не такое взаимодействие с государством, а несколько другое, более специфическое. То есть вы в этом не участвовали. Получилось, что мы сейчас с вами беседуем — вы в Лондоне, мы здесь. Хотя вы не жалуетесь на жизнь, но, тем не менее, могло случиться по-всякому.С другой стороны, человек очень близко сошелся с государством, прямо на расстоянии социальной дистанции по президента находился — тоже плохо для него закончилась эта история. Чего делать-то? Ты дистанцируешься — плохо, ты сближаешься — плохо. Чего делать? Всем уехать в Лондон?
Е.Чичваркин
―
Да, чемодан — самолет — Лондон. Конечно.
А.Орехъ
―
Все же не могут уехать в Лондон. Останутся бабушки с гречкой по 100. Самолетов столько нету. Не знаю, уж, к сожалению, или к счастью.
Е.Чичваркин
―
Пешком.
Е.Чичваркин: Государство же это не живой человек, это разные люди, у которых разных интересы
М.Майерс
―
Лондон не резиновый. У вас там бензина нету. У вас там страшные дела творятся. Объясните, что случилось?
Е.Чичваркин
―
Лондон не резиновый. Бензин уже есть. Это было очень короткое… Что случилось полтора года назад, когда человек с одной задницей брал туалетной бумаги, как будто у него 143 задницы? Вот то же самое случилось сейчас.
А.Орехъ
―
Что, все стали бензин запасать? Зачем?
Е.Чичваркин
―
ВР закрыл 7 заправок, просто перераспределил, так как у них не хватило 7 или 8 водителей этих больших заправщиков. Причем бензина до хрена. Просто не хватило водителей для развоза. В какой-то момент они какие-то заправки закрыли. Это вызвало абсолютно гидроудар, волну страха, что у нас не будет бензина и у нас все, кто на машинах даже не ездил, пустые баки впрок канистры, в тазы стали заправлять ночами. Понятно, что у всех есть алгоритм, сколько в день покупается бензина. Когда у тебя в день вдруг начинает покупаться в три раза больше, — на других заправках кончился бензин. Это как с солью в Пермском крае в 2007 году…
А.Орехъ
―
Да, покупали соль мешками, которую будут доедать внуки еще. Но это для нас привычно, потому что наши бабушки, дедушки недоедали, родители — более-менее первое не голодающее поколение. Но в Англии-то что? Они вспомнили Вторую мировую с карточками? Куда они стали заливать бензин-то все?
Е.Чичваркин
―
Смотрите, карточки в СССР отменили в 47-м, в Великобритании — в 52-м. Здесь это помнят. Так как обостренное чувство справедливости, чтобы всем все хватило, оно как бы есть. Плюс тут же были советские меры на заправках. Они стали говорить: «Только на 20 литров заливаем…» или на 30 ограничение. И это все понятно, спровоцировало идиотические поступки со стороны людей. Я вчера был в «Интере», вместо 2 часов очередь была минут 15, то есть истерика спала. Плюс еще те дороги, на которых стоят заправки, если они суперзагруженные, они туда до сих пор не привозят, чтобы люди не вставал на дорогу, которая идет, например, в Хитроу, чтобы они ее не перекрывали. И они туда не привозят. И это закрытая заправка, мимо которой ездит 100 тысяч человек. «Мы все умрем!» Это просто истерики.Здесь не происходит ничего драматического очень давно. Это вот как Женя Чирикова рассказывала, которая приехала в Таллинн. Событий не много, ничего страшного, трагического не происходит. На странице центральной газеты: «У Ренаты сбежал кот. Пожарные через полтора часа его достали. Она накормила его теплым молоком. А пожарных накормила традиционными эстонскими плюшками. Все счастливы». Если у тебя, действительно, не происходит ничего трагического — у нас все время происходит смерть, насилие, убийство, самосожжение, — здесь этого происходит мало, поэтому душа-то требует драмы, хочется, чтобы душа-то развернулась. Здесь столько написано драмы, столько поставлено драмы, и фильмы и кино и прочее. Потребность-то есть.
А.Орехъ
―
И тут закрыли 6 заправок — и понеслась! Как немного для счастья, оказывается, надо людям.
Е.Чичваркин
―
Чистый фрейдовский перенос.
М.Майерс
―
А какой там экономический эффект? Может быть, черный рынок сформировался, появились спекулянты, поднялись цены. Что произошло, и как эта ситуация завершилась?
Е.Чичваркин
―
Ничего не произошло. Компания, которая поплотнее, которая, действительно, занимается перевозками, быстро договорилась, чтобы из огромной цистерны им приехали и залили в частном порядке. Это единственное, что я слышал, чтобы не прерывался логистический процесс. А люди, которые работают профессиональными водителями из русских, созванивались друг с другом. Кто-то стоит в очереди, остальные работают. Когда очередь подходит, он пропускает несколько человек между себя, несмотря на ругань и всевозможные драки — парни-то крепкие все — пропускают между себя, чтобы, таким образом, диастральная поддержка была.
А.Орехъ
―
Наша солидарность. Наши-то привыкли, знают, опыт есть. Руки помнят.
Е.Чичваркин
―
91-й, Москва. С арматуриной на въезде на заправку на Ленинском, чтобы никто слева не заехал.
М.Майерс
―
Вы отвечаете, что топливный кризис в Великобритании закончился? То есть Чичваркин отвечает в этом смысле. Потому что по прессе по-прежнему идет сообщения о том… Мы с Орехом собирались в резиновый Лондон работать водителями траков, а там видишь, все закончилось. Мы, как всегда опоздали.
Е.Чичваркин
―
Давайте будем предельно честны. 3 или 4 тысячи такси Full Electric и не знаю сколько, 10 тысяч Uber, которые дает..
М.Майерс
―
Короче, им вообще все равно.
А.Орехъ
―
Евгений Чичваркин был у нас в программе «Персонально ваш». Антон Орехъ и Маша Майерс.