Сергей Марков - Персонально ваш - 2021-09-16
16.09.2021
О. Журавлева
―
Приветствую всех! Меня зовут Ольга Журавлева, и сегодня мы с Алексеем Осиным...
А. Осин
―
Здравствуйте.
О. Журавлева
―
Здравствуйте! ...принимаем у нас в гостях директора Института политических исследований Сергей Маркова. Здравствуйте, Сергей Александрович!
С. Марков
―
Здравствуйте!
А. Осин
―
Добрый день!
О. Журавлева
―
Наш любимый час правды не только транслируют по радио, но и передают по YouTube. Поэтому подключайтесь. Все мы там сидим, всех нас видно. Для начала я бы хотела, чтобы Сергей Александрович прокомментировал вот эту резолюцию Европарламента.
С. Марков
―
Это хорошее дело.
О. Журавлева
―
Просто мы всё равно будем говорить про выборы, но это же тоже относится к выборам.
С. Марков
―
Я, кстати, еще не успел написать. Кое-что написал, но сейчас закончу. Правда, в Фейсбуке и у себя на канале, в блоге Маркова. Рано или поздно либо меня исключат из Фейсбука за то, что я поддерживаю Владимира Путина, либо в России заблокируют Фейсбук. Поэтому там рано или поздно точно накроется.
А. Осин
―
Надо очень быстро написать.
С. Марков
―
Поэтому всё равно в Telegram придется всем уходить, имейте в виду. Значит, я буду писать. В чем там суть? Объясняю. После белорусских событий, авторами которых, кстати сказать, являются не американцы… Подчеркиваю, всё в мире не делают американцы. Авторами белорусских событий являются спецслужбы Польши. Американцы вообще против.
О. Журавлева
―
А как же эти Билл, Джон, кто-то там?
С. Марков
―
Ну, там как-то что-то, может быть, немножко участвовали, но, в принципе, нет. Не американцы — поляки. А почему? Потому что считается, что очень низкий потенциал протеста в Белоруссии. Популярность Лукашенко очень высока. Ну и чего здесь рыпаться? Лучше Лукашенко ссорить с Путиным, оторвать таким образом от России. Оказалось, американцы были неправы по Белоруссии, как и по Афганистану. Поляки оказались правы. Оказалось, что в политических режимах типа белорусского протестный потенциал аналитиками, в том числе црушными и всеми прочими, был очень сильно недооценен. А популярность Александра Лукашенко, наоборот, оказалась переоценена. В какой-то мере она осталась как бы немножко в прошлом. Он был огромный, великий, но мало чего делал в последние годы, и популярность от этого уменьшилась. После этого был сделан вывод: поскольку политический тип режимов в России и в Белоруссии примерно одинаковый…
О. Журавлева
―
А вы, как политолог, простите, как их определяете?
С. Марков
―
Авторитарные режимы модернизации.
О. Журавлева
―
Интересно, запишем.
А. Осин
―
В данном случае модернизации какой?
С. Марков
―
Авторитарный режим модернизации. То есть после хаоса гражданской войны наступает авторитарный режим с целью успокоения. Когда он решил задачу прекращения внутренней холодной гражданской войны, хаоса и распада, после этого он в силу институциональной инерции сохраняет свой авторитарный режим, но меняет задачу перед собой и ставит задачу ускоренной модернизации.
С.Марков: Авторами белорусских событий являются спецслужбы Польши. Американцы вообще против
О. Журавлева
―
Вон как! Хорошо.
С. Марков
―
В какой-то момент, после 2014 года, вышла третья задача — это задача отражения внешней агрессии. Поскольку началась гибридная война против России. Опять же, совершенно очевидное основание для авторитарного режима. Мягкого, естественно, режима. Так вот, значит, сделали вывод о том, что протестный потенциал на самом деле выше, чем он есть на самом деле, чем думали раньше. И, видимо, сказали они, популярность Владимира Путина тоже переоценивалась нами — вот этими американскими, британскими, канадскими аналитиками. Поэтому они начали подготовку.
А. Осин
―
Извините, пожалуйста, такое уточнение. Есть ли такая социология «для своих», чтобы понять внутри себя, популярен ли Путин или Лукашенко? Проводятся такие вопросы?
О. Журавлева
―
Соцопросы ФСБ.
А. Осин
―
Как они исследуют?
С. Марков
―
Они проводятся. Но поверьте мне: практически вся социология, которая делается крупными хорошими центрами — у нас ВЦИОМом, ФОМом — она нормальная, правильная, хорошая социология. Просто вы читайте ее не по изложениям в газетах, что-то немножко, или по телевизору, а вы читайте сами исследования. Там всё есть, там всё написано. Там и про падение рейтинга Путина сказано, и написано, как происходит это падение, по каким причинам, и что конкретно. Могу сказать, что дело не только в падении рейтинга Путина — там не только в этом проблема. Известно, что в результате серьезной политической ошибки пенсионной реформы она упала примерно на 10%. Чуть-чуть потом подскочила, но всё равно подскочила только чуть-чуть. Там происходит другой тревожный процесс: уменьшается количество сильных сторонников в пользу увеличения сторонников таких — «лучше уж такой, чем другие». Понимаете?
А. Осин
―
То есть искренних, вы имеете в виду?
С. Марков
―
Да. Одно дело, когда человек говорит: «Я люблю Владимира Путина». А другой говорит: «Ну, раз уж так получилось, будем вместе жить». Понимаете, брак по любви. А многие сторонники Путина переходят от брака по любви к браку по расчету. К политическому браку, естественно.
О. Журавлева
―
Я прямо всё за вами записываю. Сергей Александрович, вы прямо отливаете.
С. Марков
―
Это всё записано у социологов. У нас прекрасные социологи. Валерий Федоров, который недавно отпраздновал день рождения — давайте поздравим его. Александр Ослон из Фонда общественного мнения. Даже иностранный агент «Левада-центр» — и те тоже не столь плохие.
О. Журавлева
―
Так, мы возвращаемся к тому, что…
А. Осин
―
К резолюции.
С. Марков
―
Ну, это тоже, мне кажется, интересно людям. Значит, было принято решение повторить в России белорусский сценарий. Всё, зарядили Навального, сюда запустили. Нашли там…
А. Осин
―
Дворец.
С. Марков
―
Фальсифицировали «новичок». Заставили немцев фальсифицировать «новичок». Всё как бы зарядили, зарядили. Наши сидят и говорят: «Ну а чего мы — мы тоже видели всё это. Не будем ничего делать. Давайте так: значит, кто будет сильно активничать, тот получает условный срок. Мы либералы, мы очень мягкие, спокойные люди. Никого не хотим садить в тюрьму. Поэтому, ребята, все получают условный срок. Кто не согласен, кто хочет реальный, пойдет организовывать незаконные акции, всякие демонстрации — тут уж извините, так сказать, у вас так и получится». И получилось, что несколько сотен человек подвешено под условными сроками. Активисты практически все выпали. Навальный сидит с реальным сроком. Какие-то люди уехали. Плюс начали новое название «экстремистская организация», по сути дела, закрывающее, разрушающее эту структуру. Плюс стали широко развивать это клеймо «иностранный агент», которое не разрушает, но значительно затрудняет деятельность. Я это называю так: сделали анестезию в этой системе. То есть американцы и европейцы построили систему повторения белорусского сценария (а лучше, если получится, то и украинского), а наша система взяла — и укол анестезии. Мы не знаем, кстати сказать, после выборов уже отпустят всех, скажут: «Хватит, условные сроки закончились, что хотите, то и делайте». А может, и оставят. Это, кстати, один из вопросов, на которые у меня пока нет ответа. И я думаю, что даже у демиургов российской политики тоже пока нет на них ответа. Там будет складываться. Там у них, я знаю, есть разные ответы.
А. Осин
―
В зависимости от результатов выборов.
С. Марков
―
Ну, там много обстоятельств, всяких разных.
О. Журавлева
―
Резюме: почему Европарламент вынес такую резолюцию?
С. Марков
―
Объясняю. Европарламент выступил с такой резолюцией… На самом-то деле план-то был принят еще полгода, 8 месяцев назад — даже побольше. Все решения по белорусскому сценарию в России принимались в октябре-ноябре прошлого года. Ну, западниками, имеется в виду. Еще тогда решили эту резолюцию, тогда создали эту рабочую группу, тогда в нее запихали самых русофобов — «Пишите, пишите!». Идея была такая: начинается массовая акция протеста в России по белорусскому варианту — в Москве, Питере, в Екатеринбурге — в таких крупных городах-миллионниках. И одновременно такая резолюция, которая ставит под сомнение не только легитимность парламента. Эта резолюция — это, по сути дела, предложение к почти объявлению войны России. Там сказано ни много ни мало, что президент Путин ведет войну против своего собственного народа, и задача Европарламента — остановить агрессию Путина против собственного народа и против европейских стран, и так далее. Вот тогда это всё уже приняли. А теперь... Перерыв сделаем?
С.Марков: Все решения по белорусскому сценарию в России принимались в октябре-ноябре прошлого года
О. Журавлева
―
Здесь мы уходим на рекламу. Никуда не уходите! Сергей Марков ждет вас прямо здесь.НОВОСТИ. РЕКЛАМА.
О. Журавлева
―
Мы снова с вами. Ольга Журавлева, Алексей Осин. Наш сегодняшний гость — Сергей Марков, политолог, директор Института политических исследований. Ну, в целом ваша концепция решения Европарламента сложилась.
С. Марков
―
Да, то есть они тогда определи этот радикальный сценарий, но здесь у них обрушились массовые протесты. Поэтому когда у них было обсуждение резолюции — там, на международном комитете — они обсуждали не резолюцию. Они все обсуждали массовые протесты в России. И многие говорили: «А что мы такое принимаем?».
О. Журавлева
―
А вы были свидетелем этих обсуждений?
С. Марков
―
Нет, есть же распечатки.
О. Журавлева
―
Стенограммы. Да, есть люди, которые следят. У нас же специальная комиссия при Совете Федерации — они следят, они всё это фиксируют. И таким образом у них это завалилось. Теперь они не знают, что делать с этой резолюцией. Совершенно очевидно, она провисает. Это просто как, знаете, танковые фашистские клинья с двух сторон Курска: один на юге завалился... То есть на севере у немцев завалилось тогда, и на юге в результате тоже провисло.
А. Осин
―
Хорошее у вас сравнение.
С. Марков
―
Не нужна эта резолюция. Но здесь нужна настолько жесткая резолюция. Два раза говорится о том, что президент Путин ведет войну против своего собственного народа. В этой резолюции говорится о том, что изменения конституции нужно не признавать, и поэтому ни при каких условиях не признавать президента Путина после 2024 года, даже если он победит на выборах. Я полагаю, что нам тоже нужно жестче действовать. Нужно признать эту резолюцию экстремистской.
О. Журавлева
―
И запретить Европарламент.
С. Марков
―
Нет, мы не можем запретить Европарламент. Резолюцию, документ признать экстремистским документом. Нужно постепенно приучать депутатов Европарламента, что если они поддерживают политические репрессии (а они их поддерживают — в Украине), то они являются преступниками. Соответственно, всем, кто поддерживает эту резолюцию внутри России, уголовное дело.
О. Журавлева
―
А внутри России, вы считаете, нет политических репрессий?
С. Марков
―
Да тоже бывает.
О. Журавлева
―
Вы их поддерживаете?
С. Марков
―
Но крайне мягкие. Абсолютно...
А. Осин
―
Травоядные.
С. Марков
―
Смотрите, политические репрессии есть во всех странах. Совершенно очевидно, что политические репрессии есть против Мари ле Пен во Франции, политические репрессии есть в Соединенных Штатах Америки против людей Трампа. Чудовищные политические репрессии проводятся хунтой. Там еще впереди раскрытие массовых захоронений, которые были после 2014-2015 года. Там еще тысячи людей будут найдены в этих массовых захоронениях, убитых.
А. Осин
―
Вы не сказали «Украина», поэтому многие не понимают, о чем вы сейчас говорите.
О. Журавлева
―
Многие уже понимают. По слову хунта ориентируются.
С. Марков
―
Значит, есть прецедент. Везде, во всех странах есть такие политические репрессии. У нас одни из самых мягких и тактичных. Это связано с гуманизмом лично Владимира Владимировича Путина. Ему многие люди говорят: «Пожестче, Владимир Владимирович, пожестче! Страна уже требует как-то пожестче». — «Да не надо жестко, надо помягче как-то».
О. Журавлева
―
А убийство Немцова было в мягкой форме?
С. Марков
―
Убийство Немцова, с моей точки зрения, было организовано службой безопасности Украины с целью спровоцировать массовые беспорядки. Достаточно много свидетельство об этом, доказательств. Анна Безруцкая — как, Безруцкая, по-моему? — которая при нем присутствовала, после этого уехала в Украину под контроль, под защиту службы безопасности Украины. В течении одного года ее родители купили 3 квартиры — две в Киеве, одну в другом регионе.
О. Журавлева
―
Но она уехала на родину, насколько я понимаю.
С. Марков
―
Я думаю, что они не просто вдруг нашли на дороге, эти родители. Они это получили. Это плата за соучастие Анны Безруцкой в убийстве Бориса Немцова.
О. Журавлева
―
Всё, вопросов нет.
А. Осин
―
Так я всё пытаюсь вопрос задать. Там есть один из пунктов резолюции — поддержка демократического общества в нашей стране. В смысле, они будут тут у нас поддерживать демократическое общество. Это можно считать вмешательством в те же выборы?
С. Марков
―
Конечно. Действия нужно считать вмешательством. Сама по себе резолюция может быть, с моей точки зрения, объявлена экстремистской. Но резолюция не является сама по себе не является вмешательством — ну сказали и сказали. А вот действия... Там же огромный фонд, структуры и так далее. Вот сейчас американскому послу выдали в нашем МИДе… Посчитали, где какие фонды, кто куда идет и так далее. Конечно, вмешательство есть. Вы поймите американцев и европейцев. Они считают себя лидерами человеческого прогресса, лидерами человеческой цивилизации на протяжении всего XX да и XIX тоже века. Они привыкли в этом качестве. Поэтому они привыкли думать, что любое их влияние является позитивным. Благом для той стороны. Они считают что это просто такие авторитарные лидеры против этого вмешательства, а народ всегда за это вмешательство. Тем более, когда приезжают фонды — западные, американские, европейские, — раздают деньги, желающих не получать я не видел.
О. Журавлева
―
Вы, мне кажется, тоже наверняка получали какие-то стипендии.
С. Марков
―
Знаете, когда люди говорят, что Марков получал американские фонды...
О. Журавлева
―
Печеньки в Госдепе ели.
С. Марков
―
Марков раздавал американские фонды! Понимаете?
О. Журавлева
―
Вы тогда тоже были американским агентом!
А. Осин
―
Вы эмиссар Госдепа?!
С.Марков: Нужно признать эту резолюцию экстремистской
С. Марков
―
Да, мы тогда работали теснейшим образом. Что здесь отрицать-то? Теснейшим образом работали с американцами. Тогда американцы нам были союзники. Потому что тогда для нас важнейшая задача после того, как мы развалили свою страну… Причем американцы, я считаю, не принимали особо сильного участия. У них там был другой негатив. Но в целом американцы тогда были нашими союзниками, и европейцы, в том, чтобы это огромный опыт построения институтов демократического открытого опыта, который у них существовал на протяжении ряда десятилетий — чтобы этот опыт перенести к нам. Вот чем я занимался? Я выбирал американские книжки, которые нужно перевести на русский язык. О том, как делать средства массовой информации, о том, как проводить избирательные кампании, о том, как набирать деньги на проведение избирательных кампаний у наших молодых бизнесменов, как получать деньги на средства массовой информации, как проводить демонстрации, митинги.
О. Журавлева
―
Вы знаете, Сергей Александрович, вы бы сейчас уже на экстремистскую статью насобирали.
А. Осин
―
Иностранный агент практически.
С. Марков
―
Мы выбирали тех людей, американцев и европейцев, у которых есть опыт, как это делать. Они приезжали, проводили семинары.
О. Журавлева
―
Политические технологии.
С. Марков
―
Более того, мы брали и наших, вывозили туда — одна из важнейших вещей. Каждые выборы мы брали человек 15-20-30 всяких наших активистов и привозили на американские выборы в какой-нибудь штат. Я работал в Демократической партии США. Их туда в избирательные штабы Демократической партии США, чтобы они учились, как проводить выборы. Ну что в этом плохого, скажите мне?
О. Журавлева
―
Я абсолютно согласна.
С. Марков
―
Всё это прекрасно, да. Другое дело, что мы с американцами начали расходиться к концу 90-х годов, когда стало ясно, что у нас одна из важнейших задач стоит перед страной — это восстановление демократических институтов, государственных институтов, чтобы как-то более-менее была сильная власть, поменьше было этой разнузданности, власти олигархов и так далее. У нас тогда уже начали возникать с ними конфликты. Я имею в виду людей, которые честно к этим вопросам относились. У американцев, которые со мной работали, глаза горели. Они преклонялись перед Россией, великой страной. Они благодарили судьбу, что она дала им возможность в эти важные для России годы, когда строились новые институты, поработать на то, чтобы помочь этой огромной великой стране России быстрее развиваться, быстрее пойти этим путем.
О. Журавлева
―
Они помогли, скажите?
С. Марков
―
Да, помогли. У нас, смотрите, политтехнологи по выборам одни из лучших в мире. Вот это мы сделали. Посмотрите, какие у нас. Тем более, у нас очень хорошо образованные люди были сами по себе, поэтому хорошо наложилось. Но потом возникло противоречие. Потом люди патриотически ориентированные, типа меня, стали говорить о том, что нужно построение государства. И мы стали формировать ту программу, которую Путин потом пришел и стал реализовывать. Поэтому когда меня спрашивают: «Что ты поддерживаешь Путина?», — да потому, что Путин с самого начала начал реализовывать эту программу, которые мы разрабатывали. Одна из важнейших вещей — это восстановление государственных институтов. Не министры должны подчиняться олигархам, а олигархи должны подчиняться министрам. И олигархов должно быть меньше. Должны быть корпорации, которые зарабатывают деньги на рынке, а не зарабатывают деньги в министерских кабинетах. Такая была программа.
О. Журавлева
―
Это удалось?
С. Марков
―
Только отчасти. Но государственные институты точно стали сильнее, суверенитет точно стал сильнее.
С.Марков: Мы должны максимально вести диалог с европейцами, чтобы обеспечить нашу, европейскую и мировую безопасность
О. Журавлева
―
Вы считаете, что судебная система и всё прочее у нас...?
С. Марков
―
Судебная система хреновая.
О. Журавлева
―
О! Всё-таки вот честный человек! Я уважаю Сергея Александровича.
С. Марков
―
Кстати сказать, Владимир Владимирович Путин с нами бы сейчас полностью согласился.
О. Журавлева
―
Сейчас мы к Владимиру Владимировичу обязательно перейдем.
А. Осин
―
А то, что они могут не признать выборы, которые завтра начнутся — это нам вообще горячо, холодно, интересно, плевать?
С. Марков
―
Да плохо это, конечно.
О. Журавлева
―
Почему? Какая нам разница? Они же нас не касаются.
С. Марков
―
Сокращается возможность довести свою точку зрения. Меньше возможность диалога. Ведь понимаете, современный мир к чему пришел? К тому, что войны большей частью возникают из-за непонимания. Из-за того, что люди не имеют достаточной информации, контактов друг с другом. Нет возможности объяснить друг другу, нет достаточной связанности друг с другом. Поэтому они чрезмерно боятся возможной агрессивности с другой стороны. Зачем нам война? Не нужно никаких войн. А есть такая угроза войны. Поэтому мы должны максимально вести диалог с европейцами для того, чтобы обеспечить нашу, европейскую и мировую безопасность.
О. Журавлева
―
Политолог Сергей Марков, директор Института политических исследований. Ольга Журавлева и Алексей Осин ведут эту программу. Наш номер для связи не забудьте — +7-985-970-45-45. Приходят ваши сообщения и, конечно, в YouTube тоже идет трансляция. Мы обязательно собираемся поговорить об изоляции Владимира Путина, о выборах, об «Умном голосовании». В общем, все горячие темы вас ждут после новостей.НОВОСТИ. РЕКЛАМА.
А. Осин: 15
―
33 в Москве. Здравствуйте, друзья! Ольга Журавлева, Алексей Осин ведут эту передачу «Персонально ваш». Сегодня политолог Сергей Марков. Сергей Александрович, Путин ушел на самоизоляцию — неожиданно, как-то необычно. Сказали, что у него в окружении десятки человек вдруг заразились коронавирусом, хотя всех проверяют, всех буквально таки сканирует каждый день, и сам он привит. Тем не менее. И пошли разные конспирологические версии.
О. Журавлева
―
У вас тоже есть версия.
А. Осин
―
Вы какой придерживаетесь?
С. Марков
―
Значит, я придерживаюсь версии всё-таки не конспирологической. Я в данном случае доверяю Владимиру Владимировичу. Произошла такая ситуация, он действительно ушел. Я полагаю, он очень мягкий, сверхмягкий. Владимир Владимирович сверхлиберальный, гуманный, мягко готовит население к будущим жестким действиям правительства по принудительной вакцинации различных социально-профессиональных групп. После выборов произойдет несколько важных событий. Первое — наступит осень, народ будет скучиваться в помещениях. Во-вторых, с отпусков все тоже вернутся, тоже все будут скучены — в метро много, в автобусах.
О. Журавлева
―
Да уже сейчас скучились, Сергей Александрович.
С. Марков
―
Уже сейчас скучились, да, но будет еще больше.
А. Осин
―
И пошел рост, кстати говоря.
С. Марков
―
Пошел рост, и это будет раскручиваться, раскручиваться. То есть пойдет заболеваемость. Это главное событие. Кроме этого, сейчас Байден принял решение несколько дней назад о том, чтобы сделать обязательную вакцинацию не только для тех, кто на госслужбе, но и для тех, кто работает в частных компаниях, где больше 100 человек. Там как обязательная вакцинация? Формально она необязательная, но по нашей советской привычке добровольно-обязательная. То есть человек может не вакцинироваться, но в этом случае он 2 раза в неделю должен сдавать ПЦР-тесты за свой счет. Ему запрещено участвовать в любых совещаниях, ему запрещено ездить в командировки, ему запрещено находиться там, где какое-то большое количество людей и так далее. По сути дела, он остается неработоспособным. Это 2/3. Этот указ коснется 2/3 рабочей силы Соединенных Штатов Америки, людей работающих. То есть, по сути дела, это переход к принудительной вакцинации 2/3 населения.
О. Журавлева
―
Подождите, Владимир Владимирович говорил, что никакой принудительной вакцинации быть не должно.
С. Марков
―
После этого во всём мире за США, которые остаются лидером в очень многих областях, десятки стран будут вводить такую вакцинацию. Владимир Владимирович Путин говорил это до выборов. После выборов сложится другая ситуация.
О. Журавлева
―
А так можно, Сергей Александрович? Можно так обманывать людей? Говорить: «Никогда не повысим пенсионный возраст», а потом бац — повысили.
С. Марков
―
Никто не обманывает. Изменились обстоятельства. Обстоятельства же меняются.
А. Осин
―
Нужно реагировать на вызовы.
С. Марков
―
Во всём мире будут кричать, каждый день по новостям будут говорить: «Такая страна ввела, такая». Будет добровольно-обязательное. Я вот читал лекции в университете военным курсантам.
О. Журавлева
―
И что, все в масках?
С. Марков
―
Кто вакцинирован — ну, там процентов 10. Сейчас сказали, 79% — это Университет МВД.
О. Журавлева
―
Но у них нет выбора.
С. Марков
―
Вот стало по-другому. Вот так и будет.
О. Журавлева
―
Сергей Александрович, всё равно не понимаю. Извините, давайте вернемся.
С. Марков
―
Будет добровольно-обязательная вакцинация для отдельных социально-профессиональных групп.
О. Журавлева
―
Так она уже есть.
С. Марков
―
Но еще не до конца, слабовато еще. У нас уровень вакцинированности — 30%. Позорище!
О. Журавлева
―
Подождите, тогда получается, что Владимир Владимирович специально смоделировал эту ситуацию.
С. Марков
―
Да нет, воспользоваться моментом.
О. Журавлева
―
Воспользовался моментом, что у него все заболели. При том, что он сам привит. И таким образом прививка, наоборот, упала в глазах населения. Понятно, что у них все привиты, что не может человек без ПЦР-теста работать с президентом.
С. Марков
―
Такое последствие тоже есть.
О. Журавлева
―
Непонятно. То есть доверие к прививке полностью подорвано этим действием.
С. Марков
―
Не подорвано полностью, но вопросы возникают: чего он ушел на карантин, если он привился? Ну так сказано же: если человек вакцинировался, это не значит, что он не заболеет. Это лишь значит, что если он заболеет, то перенесет это в легкой форме, но сам он может быть передатчиком.
О. Журавлева
―
То есть он как бы защищает сейчас других людей.
С. Марков
―
Ну да, защищает других своих сотрудников. А заодно как бы подает такой сигнал населению: «Товарищи, повнимательнее! Проблемы не ушла. Она осталась, и очень серьезная». Хотя, как мы знаем, есть некоторые другие версии. Некоторые говорят, что он предвидит беспорядки. Но я вам сказал: беспорядки практически подавлены раньше времени, до того, как они случились. Некоторые говорят, что он не хочет встречаться с китайцами и с другими людьми, потому что там есть какие-то разные подходы к афганской проблематике. Но насколько я знаю Владимира Владимировича…
С.Марков: Рядом с президентом не должно быть гаджетов: они во многом контролируются западными спецслужбами
А. Осин
―
Он таких вещей не боится.
О. Журавлева
―
Я думаю, что он боится заразиться.
С. Марков
―
Честно говоря, в Средней Азии сейчас нет никаких таких особых вещей. Можно было съездить, если он действительно вакцинировался.
А. Осин
―
То, что он зарегистрировался для электронного голосования, как вы оцениваете? Потому что он вроде всегда говорил, что гаджета у него нет.
С. Марков
―
Он сторонник прогресса. Ему приносят гаджеты-то.
А. Осин
―
Нет, понятно, что он, в конце концов, теоретически в магазин может пойти. Но он же до этого не занимался такими вещами, а сейчас взял и зарегистрировался.
С. Марков
―
Рядом с президентом не должно быть электронных гаджетов, поскольку они во многом контролируются западными спецслужбами через западные корпорации. Это же достаточно очевидно. Но эти гаджеты есть у сотрудников, которым это необходимо. Он что, думаете, интернет не смотрит? Тоже смотрит иногда интернет. Принесут ему — какой-нибудь сотрудник...
О. Журавлева
―
Мемчик какой-нибудь, мемасик посмотреть. Котики, опять же.
С. Марков
―
Да нет, принесет какой-нибудь сотрудник: «Поработайте с моим». Вот так у них, я думаю.
О. Журавлева
―
Скажите, а вы сами как относитесь к электронному голосованию? Вы его сторонник?
С. Марков
―
Я очень позитивно. Сам я не зарегистрировался, скажу честно.
О. Журавлева
―
Не справились?
С. Марков
―
Нет, у меня просто проблема в другом. Я всё делаю с большим опозданием. Я всё делаю очень хорошо, я всё делаю значительно лучше, чем другие, но с огромным, чудовищным опозданием — тогда, когда другим кажется, что это уже никогда не случится. А здесь строгий дедлайн. Пока я собирался, это уже закрылось. Мне кажется, несправедливо, неправильно.
О. Журавлева
―
Почему? 13 сентября в полночь.
С. Марков
―
До последнего момента, чтобы была возможность регистрации.
О. Журавлева
―
Очень долгая проверка, нужно сверять все базы, Сергей Александрович.
С. Марков
―
А научиться должны. У них есть достаточные бюджеты.
А. Осин
―
Ты же зарегистрирована на Госуслугах. Тебя там проверили.
О. Журавлева
―
Нет, я не зарегистрирована на Госуслугах.
А. Осин
―
Я зарегистрирован.
С. Марков
―
Послушайте, мы не немцы, не голландцы, не датчане. Наш нормальный человек начинает думать о том, когда нужно голосовать, только уже к обеду, уже обед прошел в день голосования. А раньше он ходит только тогда, если он раньше времени решил на дачу поехать. Это наши нормальные люди. И наша системы электронного голосования должны соответствовать, по-научному говоря, социально-культурным установкам общества.
А. Осин
―
Хотя бы до обеда работать. Вот эта история со списком Навального и «Умного голосования», где оказалось (вы писали об этом) 63% коммунистов. Вы эту ситуацию как оцениваете? Почему именно коммунисты?
С. Марков
―
Ну, коммунисты понятно.
А. Осин
―
Потому что у них шансов больше.
С. Марков
―
На самом деле система так называемого «Умного голосования» была разработана американцами много-много лет назад.
О. Журавлева
―
При вашем активном участии.
С. Марков
―
С удовольствием был бы рад это сказать, но нет. Значительно раньше, до меня. Называется «тактическое голосование», когда, чтобы не прошел какой-то сильный кандидат, ваш противник, голосуют за какого-то чуть более слабого, но, тем не менее, вашего противника. Это очень хорошо везде разработано. Там всё это много десятилетий работает. И здесь американцы разработали ее и для своего главного агента в стране — Алексея Навального. Хорошая, великолепная система — кто же спорит? И американцы, которые работают против нас, против нашей страны — очень умные, очень профессиональные люди. Там смысл какой? Их главная задача какая? Им наплевать, что коммунисты за Сталина. Там же получается как — что либералов заставляют голосовать за Сталина, по сути дела. Да им наплевать на ваши чувства! Если вы либерал, если вы против Сталина, ненавидите Гулаг, сталинские репрессии — им наплевать на вас. Они вас заставят пойти голосовать за Сталина, как сейчас. Их задача другая: вас, как баранов, использовать против Путина. И всё. Да кого угодно, только против Путина.
О. Журавлева
―
А разве КПРФ против Путина?
С. Марков
―
Конечно. КПРФ вообще главная реально политическая оппозиция в стране.
О. Журавлева
―
Да что вы? Вы написали, кстати, совершенно прекрасный текст. Вы там пишете: ««Единая Россия» — это не партия, КПРФ — это не партия». В общем, все не партии, кроме «Справедливой России». Еще там эти ангелы, демоны и всё такое. Подождите, тогда это не выборы. О чем, кстати, многие говорят.
С. Марков
―
Послушайте, это выборы XXI века. Вы что, не знаете, что ли? Раньше партии в XIX веке приходили к власти как? С помощью военных переворотов прежде всего.
О. Журавлева
―
Да ладно!
С. Марков
―
Ну, в XIX веке. Почитайте историю, там всё написано.
О. Журавлева
―
Какие военные перевороты привели в российскую Государственную Думу кадетов?
С. Марков
―
Я говорю, в XIX веке.
О. Журавлева
―
Ну хорошо, это начало XX века.
С. Марков
―
Декабристы пытались что-то такое и так далее.
А. Осин
―
Парламентаризма не было.
С. Марков
―
В XIX веке главный институт был армия — Наполеон, всё такое, «большие батальоны всегда правы», как он говорил. В XX веке главным внутренним политическим институтом стали политические партии. Поскольку возникло массовое общество, большое количество людей оказалось вовлечено в политику, вот эти массовые партии с мощной идеологией стали главным инструментом захвата власти. Христианские демократические, социал-демократические, коммунистические, фашистские, либеральные — самые разные. XXI век — кризис политических партий. Поскольку разваливаются мощные социальные классы, которые были основой партий, на смену приходит такое толчение, такой компот, какое-то варево, такой суп, где всякие разные структуры, где множество социальных страт. И поэтому большие партии уходят. На их место приходят социальные сети. Условно, социальные сети захватывают власть. «Умное голосование» является одним из элементов таких сетевых структур. И все остальные партии тоже к этому переходят. У нас голосуют-то кто? Реально-то на избирательные участки приходят пенсионеры — практически 50%. То есть это люди XX века — большей частью люди наши, советские.
О. Журавлева
―
При этом они всё еще верят в партии, в КПСС.
С. Марков
―
Да, они всё еще верят и так далее.
О. Журавлева
―
Сейчас, кстати, пенсионеры обидятся. Они напишут нам: «Мне 83 года, и я всю жизнь голосую только за Явлинского. Уйдите!».
С. Марков
―
А КПРФ — это тоже интересно. Вообще КПРФ — это остаток советского народа.
О. Журавлева
―
Который любит при этом церковь, Путина и что там еще?
А. Осин
―
Колбасу.
О. Журавлева
―
И Сталина.
С. Марков
―
Послушайте, не КПСС. Я обращаю внимание: советское время. В советское время коммунистам было запрещено ходить в церковь. Это считалось одним из серьезных недостатков членства в компартии. Потому что все нормальные люди крестили детей, нормальные люди верили в бога.
О. Журавлева
―
Я, правда, таких не видела, но возможно.
С. Марков
―
Большинство советского народа в бога верило. Крещенных сколько? У нас советские времена — а все крещеные.
О. Журавлева
―
Да? Не знаю, я нет.
А. Осин
―
В моем окружении нет.
О. Журавлева
―
И в моем окружении. Просто понимаете, когда спортом занимаешься, очень легко заметить, то крещеный, а кто нет.
С. Марков
―
Вы, наверное, внутри Бульварного кольца жили.
О. Журавлева
―
Ну, я бы сказала, скорее на окраине.
С. Марков
―
А мы в России вот так вот. Но ладно, чуть-чуть отвлеклись. Короче, вот эти партии. Немножко расскажу про задумку, какой будет новая Дума. Значит, «Единая Россия» заведомо получает конституционное большинство, поскольку 90% она получит по спискам в любом случае. Ей нужно набрать где-то 40% с небольшим для того, чтобы получить твердое большинство.
А. Осин
―
Сколько по спискам? Не расслышал.
С. Марков
―
В одномандатных округах она получит 90%, поэтому по спискам ей нужно чуть больше 40%. Где-то от 40 до 45%.
О. Журавлева
―
Просто вы сказали наоборот.
А. Осин
―
Да, я удивился.
С. Марков
―
Нет, где-то около 40-45 и так далее. Это достаточно для конституционного большинства. Больше не надо. Вот говорят про фальсификации. Может партия власти фальсифицировать выборы? Может. Но не хочет. Ей это не нужно, понимаете? Может, когда-нибудь в будущем понадобится.
А. Осин
―
А зачем Александру Григорьевичу было? Сколько он там — 80 получил. Зачем ему?
С. Марков
―
По глупости. Он хотел переплюнуть Путина.
А. Осин
―
А, понял.
С. Марков
―
А сейчас задача — конституционное большинство. Вот ниже конституционного большинства нельзя, это серьезный провал.
А. Осин
―
Придется конституцию переделывать.
О. Журавлева
―
Ваш прогноз: сколько мест «Единая Россия» (ну, вилку) должна получить?
С. Марков
―
Чуть больше 300.
А. Осин
―
2/3, сказали же.
О. Журавлева
―
А есть прогнозы типа 270-310.
А. Осин
―
Ты этот коридор и называешь.
С. Марков
―
Ну, знаете, там разные люди считают, не буду углубляться.
О. Журавлева
―
Но всё-таки больше 300, а может быть и меньше.
С. Марков
―
Дальше. Что очень важно, у нас дальше коммунисты — главная оппозиционная партия, Жириновский как форма голосования против всех. Это такой живой «против всех». Дальше интересная вещь. Поставлена задача оживить Госдуму — чтобы там какая-то дискуссия была, что-то такое. Поэтому туда было решено еще давно — было предложено, скажем так (решено — это как-то слишком грубо) — ввести крайних либералов и патриотов. Патриотов — это «За правду», прилепинцев, и либералов — это «Новые люди». Но там было много различных перипетий. Решили как? Да, пускай входят, но прилепинцы в рамках «Справедливой России». Заодно и их улучшат, и гарантированно пройдут. И в эту новую Думу поэтому, я думаю, пройдут «Новые люди» — потому что пройдут прилепинцы в рамках «Справедливой России». То есть была такая идея. Демиурги хотели: давайте туда либералов. Им сказали: «Нет, товарищи, нельзя только либералов. Нужно, чтобы еще и патриоты были, чтобы они одновременно вошли».
О. Журавлева
―
Вы так говорите, как будто «Единая Россия», КПРФ и ЛДПР недостаточные патриоты. Как будто это что-то плохое.
С. Марков
―
Жестких патриотов, я имею в виду. Очень мало людей из «Единой России» воевало, как Прилепин, на Донбассе. Таких пламенных патриотов. От слов которых плавится микрофон.
О. Журавлева
―
Просто тех, кто в ОМОНе служил — они, наверное, бывали где-то там.
А. Осин
―
То есть те, кто «за неделю до Киева» — вот эти?
С. Марков
―
Ну да. В общем, вот такая будет новая конструкция. Там будут «Новые люди» от либералов, будет часть «Справедливой России» — движение «За правду» Прилепина. В результате в Думе будет больше жизни. Будет больше дискуссии.
О. Журавлева
―
А зачем больше жизни и дискуссии в Думе?
С. Марков
―
Не знаю.
О. Журавлева
―
Вот, и никто не знает! Это какая-то совершенно бессмысленная концепция, вот такая вот. Мы, значит, этих придушим, тех прищучим, тех не пустим, у тех подписи фальшивые, эти еще чего-то. А в результате это живость, которая порадует нас с вами 2 раза и всё.
С. Марков
―
Но народу-то нравится.
О. Журавлева
―
Мне кажется, народу совершенно всё равно.
С. Марков
―
Но по большому счету, вот это вы правильно. Ваш вопрос очень хороший. Действительно, зачем прямо нужны были прилепинцы и «Новые люди», более радикальные группировки? Может быть, чтобы больше походило на парламент.
С.Марков: Как по-русски звучит «УГ»? Почти что-то уголовное, плохо звучит
А. Осин
―
Сергей Александрович, где проходит эта граница? Вот смотрите, правильно сказала Оля: после этой границы мы кого-то щучим, объявляем иноагентами, экстремистами, закрываем, запрещаем. А кого-то, тоже вполне либерального, допускаем. В чем она политически?
С. Марков
―
Я думаю, с одной стороны, крымская ситуация: по Крыму человек принимает, не принимает.
А. Осин
―
Так Навальный — вроде не сказать, что он прямо Крым отдает.
С. Марков
―
Я расскажу про Навального. Навальный по взглядам своим националист. Он с самого начала просил у своего американского начальства, чтобы ему разрешили поддержать воссоединение Крыма с Россией. Но американское начальство запретило ему это делать. Поэтому ему пришлось талдычить о том, что это всё неправильно, нарушение законодательства и так далее.
О. Журавлева
―
Простите, Сергей Александрович, а вы знаете, кто американское начальство Навального? Куда он ездит на доклады? Ну, ездил, пока в тюрьму не попал, извините.
С. Марков
―
Это совершенно секретная информация.
А. Осин
―
Нет, всё-таки мы ответвились. Где проходит граница? Крымский вопрос — понял. Еще какие-то есть?
С. Марков
―
Значит, второе. Насколько всё-таки реально работают люди под контролем западных структур. Вот, например, Явлинский. Он по Крыму занимает четкую позицию против Крыма. Это его большая проблема и так далее. Это его взгляд, насколько я понимаю, личный. Но при этом Явлинский отказывается… Например, ему рекомендовали западники поддержать Навального — он отказался. Вот вам и границы.
О. Журавлева
―
Не поняла. Явлинский...
С. Марков
―
Человек формулирует свою политическую позицию самостоятельно...
О. Журавлева
―
Или за деньги.
С. Марков
―
Необязательно за деньги. Идейно и так далее, по разным причинам. Но если человек формулирует свою политическую позицию по рекомендации и просьбе западных структур государств, объявивших, что они являются врагами России, тогда возникает вот эта связка — иностранный агент. Но она реально возникает, понимаете? Если государства-члены НАТО сказали, что Россия их враг, правильно? Они же во многих разных документах об этом сказали. Мы наш с вами эфир начали с резолюции Европарламента. Они считают нас врагом. Эти государственные структуры создали многочисленные центры, которые работают с нашими людьми. Они им говорят: «Вот мы вам предлагаем занять такую позицию». Есть те, кто следует этим рекомендациям и занимает эту позицию государственных структур, враждебных России — он признается иностранным агентом. Но он в реальности является иностранным агентом, поймите!
А. Осин
―
Даже если деньги не получает?
С. Марков
―
Условно, это «Умное голосование» — это же очевидно и дураку: как по-русски звучит «УГ»? Почти что-то уголовное, плохо звучит. А по-английски? Smart Voting, очень красиво.
А. Осин
―
«УГ» — есть еще другая расшифровка.
О. Журавлева
―
«СВ» — как спальный вагон.
С. Марков
―
Smart, понимаете! Понимаете, кто это сделал-то?
О. Журавлева
―
Сергей Александрович, никаких сомнений, что у вас источники самые надежные. А скажите мне, вы не допускаете такую мысль, что среди ныне действующих политиков (ну, как вы говорите, это всё не партии, это всё такие более сложные объединения, более современные) — например, в той же «Единой России», может быть, существуют такие в меру циничные люди, которые поддерживают Крым, крестятся, не знаю, ходят на Пасху в церковь, соблюдают вот всё вот это необходимое, и даже про Навального говорят плохие слова, потому что их кто-то этому научил? Не по искренним убеждениям.
С. Марков
―
Конечно. Это совершенно очевидно.
О. Журавлева
―
А это чьи агенты?
С. Марков
―
Они агенты своего кошелька.
О. Журавлева
―
То есть им кто-то за это платит?
С. Марков
―
Конечно.
О. Журавлева
―
Кто?
С. Марков
―
Только не прямо так, деньги. Вся система платит. Им дают хорошие посты, им дают хорошие зарплаты.
С.Марков: Такие институты, как наш парламент, называются «спящий институт»
О. Журавлева
―
То есть, в принципе, устроено всё просто. Ты соблюдаешь...
С. Марков
―
Соблюдаешь эти правила, и система тебя естественным образом включает в свой состав.
О. Журавлева
―
Как бы миллион призов такой — квартирка там, машинка.
С. Марков
―
Это везде, не только в России. Что, во Франции все прямо «Мы за Макрона, мы за Макрона!» — «Да кто он такой?», спрашивают они прежде всего. Я хорошо помню, когда лидеров думских фракций Владимир Путин выстроил: «Вот мы здесь подумали, посовещались и решили, что премьер-министром не может быть никто другой, кроме как Михаил Фрадков». И у них прямо так: «А кто это такой-то вообще?». Но так везде, такая система создана. Но там есть еще другая важная вещь. Сейчас консолидирована во многом замерзшая система. Если начнутся те или иные процессы оттепели, то они все будут, возможно, занимать совсем другие позиции.
О. Журавлева
―
Конечно, все переобуются в зависимости от ветра.
С. Марков
―
И с этой точки зрения такие институты, как наш парламент, называются «спящий институт». То есть он является прежде всего инструментом исполнительной власти. Но поверьте мне, такие законопроекты дает не Путин, а дают различные министерства, особенно экономические, и прежде всего департаменты, а потом надеются, что Администрация всё это продавит. Если реально дать депутатам голосовать, огромному количеству людей, типа пенсионной реформы — никогда бы не прошла пенсионная реформа, если бы депутатам дали реально голосовать. Но их прогибают. То есть это спящий институт. Пока это придаток исполнительной власти. А вот если начнутся какие-то дестабилизирующие процессы, то, конечно, не займут другую позицию.
О. Журавлева
―
То есть тогда будет разбужен институт, и он начнет функционировать как положено?
С. Марков
―
Да, он начнет функционировать в соответствии с этими новыми постановками. Он будет делать новые выборы.
О. Журавлева
―
Слушайте, а вам, как политологу, не обидно, что уважаемый, столетиями известный институт сейчас работает просто как какая-то жалкая, совершенно ничтожная штука?
С. Марков
―
Послушайте, Оля, полнота власти всегда полная, 100%. А вот какая часть из этой власти, из 100%, достается парламенту, какая достается исполнительной системе власти, губернаторам, президенту и так далее — это каждый раз решается в зависимости от вызовов, с которыми сталкивается. Мы столкнулись с вызовом, когда у нас реально все депутаты лежали под олигархами, и поэтому пришел президент и сказал: «Давайте-ка мы их обнулим, этих депутатов. Не хрен здесь прислуживать олигархам. А реальная власть будет у президента, у его администрации. Поскольку такова воля народа Российской Федерации».
О. Журавлева
―
И его олигархов.
С. Марков
―
У его олигархов, да. Олигархи, он сказал, у нас будут только бывшие КГБшники, настоящие офицеры, готовые всегда служить России. Даже миллиардерами. Это тяжелая трудная работа.
А. Осин
―
Просто они его слушаются, а те не слушались. Вот и всё. Или уехали, или сели.
С. Марков
―
А вы что, думаете, в других местах по-другому, что ли?
О. Журавлева
―
Скажите, а Сечин — он олигарх?
С. Марков
―
Сечин без сомнения олигарх. Но этот олигарх — офицер, который был направлен на опасную сложную работу служить олигархом. Не так легко.
О. Журавлева
―
Всё, понимаю.
С. Марков
―
Работать по 12 часов в сутки, всё такое. Это же тоже как относиться к вопросу. По сути дела, нефтяной царь, работает с огромными процессами. В свое время, знаете, в истории были иосифляне и нестяжатели — если помните в российской истории. Были нестяжатели, которые говорили: «Нет, мы должны быть бедные, все служивые люди церкви». А иосифляне говорили: «Нет, церковь должна быть богатой». Нестяжатели потерпели поражение, иосифляне победили. Потом у нас в путинской команде был такой же конфликт. Был Виктор Черкесов, который выступал как бы таким, можно сказать, современным нестяжателем, который говорил: «Нет, не должны мы, офицеры КГБ, богатеть. Мы должны быть как когорта настоящих бойцов». Ему сказали: «Да вы что, в современном мире это невозможно. Нет уж, пускай мы будем и властные, и богатые тоже. От этого наша власть в интересах народа будет только больше». Вот так у нас победили иосифляне.
О. Журавлева
―
Удивительная логика!
С. Марков
―
Но это же логика истории, понимаете? Мне, как политологу, это крайне интересно.
О. Журавлева
―
Просто когда их ловят с этими богатствами, несправедливо нажитыми, они сразу превращаются в каких-то плохих людей.
С. Марков
―
Не надо наживать несправедливо. Нужно пользоваться только теми зарплатами, которые тебе разработала Администрация президента. Вот должен быть приказ всем российским олигархам.
О. Журавлева
―
Чудесно! Этот приказ выдал Сергей Марков, политолог, директор Института политических исследований. Ольга Журавлева и Алексей Осин с вами прощаются.