Евгений Чичваркин - Персонально ваш - 2021-08-23
23.08.2021
А.Орехъ
―
15 часов и почти 7 минут в нашей столице. Вы слушаете радиостанцию «Эхо Москвы». Можно даже и посмотреть на нас в YouTube на нашем канале, тем более, что есть не только на что, но и на кого посмотреть. Программа «Персонально ваш». Маша Майерс и Антон Орехъ в студии. И наш гость — Евгений Чичваркин, бизнесмен, инвестор Hedonism Wines и ресторана Hide. Евгений, добрый день!
Е.Чичваркин
―
Добрый день!
М.Майерс
―
Здравствуйте!
А.Орехъ
―
Ну что, и погода у вас хорошая, как у нас сейчас модно шутить, без «Дождя».Солнышко светит, небо ясное, мы видим.
Е.Чичваркин
―
Шутка мрачная.
А.Орехъ
―
Ну, что делать. Вы сами-то «Дождь»(российские власти считают иноагентом) посматриваете?
Е.Чичваркин
―
Без «Дождя», но все-таки так как мы в лесу, есть какое-то «Эхо»
М.Майерс
―
Эхо еще есть, да.
А.Орехъ
―
Раздается. От почти родных березок отражается. А «Дождь», вы вообще смотрите? Или вы просто человек, который сочувствует, сопереживает, но не является постоянным его абонентом?
Е.Чичваркин
―
Я не являюсь постоянным абонентом ничего, что показывают по телевизору вообще кроме фильмов. Я вообще не смотрю ничего. Я читаю, в том числе, их, если что-то идет в Твиттере или в Инстаграмчике. В общем, по верхам, по заголовкам. Когда происходило что-то совсем трагическое, как избиения и задержания, да, тогда из всех телеканалов — «Дождь». Но это, будем честны, разовая, фрагментарная вещь, хотя я часто дарил подписку на него, потому что это мой, я считаю, гражданский долг.
М.Майерс
―
Дарили подписку? А как реагировали люди на ваши подарки? Радостно?Да, то есть мы каждый раз будем говорить, что «Дождь» — это телеканал, признанный властями иностранным агентом.
А.Орехъ
―
Чтобы у нас у самих проблем потом не было.
М.Майерс
―
Как вам кажется, чем все-таки опасен «Дождь» и кто и за что мстит телеканалу?
Е.Чичваркин
―
Да нет, просто меняется абсолютно градус. Сколько независимых людей, которые критиковали власть, выдавили из России, либо ограничили свободу, либо домашний арест, либо реальный арест. Этой весной все поменялось. Скажем так, с момента отравления Навального и неудачной революции в Беларуси все поменялось.
М.Майерс
―
А как вам кажется, это в нашем случае, российском сценарии это такая предвыборная истерика и после сентября будет как-то иначе или это, что называется, долгий и постоянный тренд?
Е.Чичваркин
―
Нет, это долгое будет погружение в нечистоты, медленное и долгое.
А.Орехъ
―
Как раз хочется понять, оно медленное и долгое? Потому что, честно говоря, тоже не думали, что до «Дождя» доберутся прямо сейчас. Ну, может быть, после выборов, может быть когда-нибудь, со временем, а вдруг — бац!..
Е.Чичваркин
―
Я вообще удивлен, что они до сих пор вещают. Я вообще удивлен, что есть «Новая газета», даже что вы приглашаете меня и, не знаю, Альбац. Я вообще удивлен. Мы временное явление. Мы фольклорные элементы, мы скоро будем только из уст в уста передаваться.
Е.Чичваркин: С момента отравления Навального и неудачной революции в Беларуси все поменялось
М.Майерс
―
А как вам кажется, в современном информационном пространстве такая тотальная попытка даже не то что заблокировать другие мнения, но оградить 140 миллионов от неких информационных трендов, новостей, это вообще возможная история?
Е.Чичваркин
―
Китайцев оградили, 300 миллионов жителей Советского Союза оградили тотально. А здесь-то что мешает?
М.Майерс
―
А с Советским Союзом, вы думаете, сравнения они еще актуальны?
Е.Чичваркин
―
К сожалению, да. В целом очень много признаков застоя. Путин это, собственно, в каком-то виде и пытается воссоздать.
А.Орехъ
―
Может быть, больше похоже на пародию на СССР.
Е.Чичваркин
―
Симулякр.
А.Орехъ
―
Симулякр, да, но тогда, собственно, ничего не было. Был телевизор, две программы вещали, четыре, если вы жили в Москве. Было всесоюзное радио и какие-то через глушилки прорывались голоса. Сейчас все-таки мы имеем интернет, соцсети и массу всяких других информационных возможностей помимо телевизора. Можно ли это как-то обратно закупорить всё?
М.Майерс
―
Фарш провернуть назад, как в известной песне?
Е.Чичваркин
―
Тем не менее, пытаются же. Их задача, чтобы эти людей просто не было, которые будут голосовать неправильно, говорить неправильно. У них задача… Вот когда была инаугурация, я уже не помню, какая по счету — 163-я инаугурация Путина, когда он ехал по стерильной Москве, где ни одной живой души до вот это его идеальный мир, когда все уже обездвижены. Шибари народа
А.Орехъ
―
Мы имели возможность просто наблюдать это. Трасса пролегает по Новому Арбату, где у нас офис. И из редакции прекрасно все это было видно. Действительно, кинематографическая картина была.
Е.Чичваркин: Китайцев оградили, 300 миллионов жителей Советского Союза оградили тотально. А здесь-то что мешает?
Е.Чичваркин
―
Почему-то вспомнилась песня «Короля и Шута» «Жаль нет ружья».
М.Майерс
―
Евгений Чичваркин наш гость, персонально ваш. Так все-таки объясните мне, это какие-то черные фантазии ограниченного круга людей или одного отдельно взятого человека, какой-то небольшой группы, или все-таки это реальное будущее, которое нас ждет? То есть можно ли это реализовать как сценарий в реальности в 21-м году 21-го века?
Е.Чичваркин
―
Конечно, у нас со времен еще великих князей последних уже концентрация власти была огромная у одного человека. И сейчас попытка реванша, и она, действительно, сконцентрирована в руках одно человека достаточно прилично. Поэтому да, они попытаются сделать какой-то вариант империи.
М.Майерс
―
А у них получится, исходя из финансовых возможностей, из информационных возможностей, потоков, в которых мы существуем, исходя из тех трендов, которые во всем мире присутствуют сегодня?
Е.Чичваркин
―
С учетом развития человеческого потенциала не получается. С учетом выкачивания недр, продажи, если это считать экономикой, то получается. С человеческими свободами и унынием не получается. С эмиграцией, где Россия за последние 20 лет делается донором элит в Калифорнии, Великобритании, и еще в мире есть куда, — не получается. После захвата Крыма, Донбасса и санкций, с экономикой еще хуже и нет никаких предпосылок, что будет лучше. Потому что я верю в экономику, которая не плечах миллионов частных инициатив находится, а не со старперами в Госплане определяется. А они хотят именно то, чему их учили в 70-е, потому что у них очень плохо с креативом. Они копируют проверенную такую борозду, которая устарела и вообще ни к какому светлому будущему не ведет.
А.Орехъ
―
Но к какому-то точно ведет будущему, к чему-то мы идем.
Е.Чичваркин
―
Но не к светлому.
А.Орехъ
―
Вот у нас, допустим… хотя не так долго и ждать-то осталось — меньше месяца вот этот замечательный день…
Е.Чичваркин
―
До чего?
А.Орехъ
―
А закончатся выборы когда 19 сентября, 20-го с утра подведут итоги. Что мы увидим, как вам кажется — то же самое, что сейчас?
Е.Чичваркин
―
Все то же самое абсолютно. Ничего же не меняется. Ничего никак не поменяется. Дальше будут отбирать компании, дальше будут приезжать люди, секретных номеров мне звонить то из Риги, то из Парижа, то из Швейцарии, то из Украины, то из Грузии: «Как попасть в Великобританию, есть ли у тебя юристы? Какие нужны документы». Я последние уже 11 лет работают консультантом, как бросить якоря в Великобритании и психотерапевтом, что все будет хорошо и с Дона выдачи нет. Вот оно как было, так оно дальше и продолжится.
М.Майерс
―
А почему из Грузии и из Литвы, я не поняла сейчас?
Е.Чичваркин
―
Потому что это то, куда уезжают, это первичная точка отъезда.
М.Майерс: А
―
а, вы имеете в виду те люди, которым удалось бежать из России, а потом они пытаются заякориться в Великобритании.
Е.Чичваркин
―
Ну да, у кого есть желание и деньги — да.
М.Майерс
―
И вы им предлагаете гражданство в обмен на инвестиции, наверное, если Британии эта программа работает.
Е.Чичваркин
―
Конечно. У меня уже заранее напечатаны 384 грин-карты, блю-карты и дарк-карты. И я их выдают в зависимости роста, веса и пола.
А.Орехъ
―
Это и есть инвестиции в будущее.
М.Майерс
―
Мы себе примерно представляем вашими усилиями картину маслом: Темная Россия будущего, при этом мы примерно представляем, какое государство строит Владимир Путин, какое государство строит Александр Лукашенко. И здесь можно найти какие-то параллели, правда же?
Е.Чичваркин
―
Я думаю, что они сами не представляют, что они строят. Они окопались. У них горизонт планирования — это их жизнь. Это не будущие поколения. Это как дожить до конца, чтобы тебя не свергли, чтобы под старость не ползать в собственном дерьме в маленькой вонючей камере или не сидеть на колу как Муаммар Каддафи. Задача-то, она короче. И не думают про людей, про будущее, про это все. Они симулируют, что они заботятся.
А.Орехъ
―
Слушайте, ну а как же не думают? Вот вчера президент, встречаясь с активистами, сказал, что надо бы подумать о том, чтобы выделить 10 тысяч рублей пенсионерам и 15 тысяч рублей военным, и уже сегодня посчитали пенсионеров, военных, и выяснилось, что примерно в 500 миллиардов рублей. И вот она забота.
Е.Чичваркин
―
100 фунтов — это приблизительно 4,5 грамма Romanée-Conti, которым мы торгуем. Это классная помощь. Спасибо Путину за это. Абсолютно про символическая подачка. Кому хорошо от этого?
М.Майерс
―
Но в электоральном смысле это работает. Это же не для того, чтобы вино хорошее пить. Это же вино было или что-то еще, извините? Нет.
Е.Чичваркин
―
Это могло быть вино, но такими пипетками оно не продается.
Е.Чичваркин: После захвата Крыма, Донбасса и санкций, с экономикой еще хуже и нет предпосылок, что будет лучше
М.Майерс
―
Но зато, понимаете, вина-то, может быть, маловато 4,5 грамма, но зато галочку можно получить в нужной строчке, галочку, крестик.
Е.Чичваркин
―
Галочки и так нарисуют себе. Там не стоит чего-то ждать. Не стоит вообще относиться как к выборам.
М.Майерс
―
Вы пойдете сами на этот какой-то из ваших участков? А как вообще русская диаспора голосует, люди вокруг вас, ваш друзья, с теми, с кем общаетесь в Великобритании?
Е.Чичваркин: В 12
―
м году у нас выбрали Прохорова 60%, а в 18-м я не понимаю, откуда приехали серые лица в серых одеждах очень злобные, выстроились в очередь и проголосовали за Путина.
А.Орехъ
―
Да, продолжайте. Что еще хорошего вы наблюдали. У меня тут вопрос возник попутно.
Е.Чичваркин
―
Хорошего мало. Я предлагал перейти на светлую сторону, но люди, которые, видимо, не так давно живут в Великобритании, чьи-то семьи перевезенные, которые смотрят в хорошем HD-разрешении всю российскую пропаганду, пошли и исполнили свой долг, одновременно оформив BRP — вид на жительство в Великобритании, проголосовав в России за Путина. Спасибо им за это огромное.
А.Орехъ
―
Это очень интересный момент. Потому что вы не первый об этом говорите, и очень многие уже заметили, что русское зарубежье — потому что не всех можно назвать эмигрантами, эмигрант — человек, который порвал с родиной, что-то такое…
Е.Чичваркин
―
Эмигрант — это я.
А.Орехъ
―
Это люди, россияне, русские, которые находятся за рубежом по тем или иным причинам. Многие стали последнее время отмечать, что количество сторонников, иногда даже фанатов Владимира Путина и вот теперешней российской власти, которая у нас здесь, оно прямо растет заметно. Это люди кто? Они просто приехавшие или родственники, друзья олигархов, эфэсбэшников, каких-то других людей, которые покупают недвижимость, покупают участки, живут и они не уехали, они просто как на дачу туда ездят. Что изменилось? Что это за люди?
Е.Чичваркин
―
Их огромное количество. Это мамы и папы тех людей, которые, может быть, и не за Путина, но которых перевезли умные дети в более комфортную и социально менее агрессивную среду с собой. Вот они сидят дома. У них дети работают. Они в возрасте. Смотрят телевизор, ходят за внучкой в школу, моют посуду в посудомойке и круглосуточно living room звучит «Первый канал»
М.Майерс
―
Из гостиной. Мы поняли.
Е.Чичваркин
―
Такого полно.
М.Майерс
―
А как вы объясняете, это они не выходят за пределы своей внутренней России?
Е.Чичваркин
―
А там удобно, там понятно. Там понятые пельмени, а здесь непонятные пашоты.
М.Майерс
―
А что же ехать-то тогда от понятных пельменей к непонятным пашотам?
Е.Чичваркин
―
А подсознательно ведь все равно человек выбирает то, что безопасней.
М.Майерс
―
Как уживается этот внешний Лондон с внутренним Кремлем? Какая там корреляция?
Е.Чичваркин
―
Вы видели наш герб? Это же уродливая птица, таких не бывает в природе, они не выживают обычно. А у нас эксперимент уже лет 700, считаем постордынское русское государство. Вот так как-то уживается. Поэтому страдания в глазах, столько грусти, поэтому столько нелепых движений, поэтому люди учатся одному, идут работать другому. Поэтому странно брачные союзы организовывают, странно выбирают места для путешествий, зачастую одни и те же страны, выбирают рестораны, одежду…
А.Орехъ
―
Ну, это уже более психологическая вещь.
М.Майерс
―
Ну, так это самое интересное.
Е.Чичваркин
―
Более психологическая вещь. У нас сбитые прицелы, у нас смещенный центр тяжести внутри. У нас этот особый путь — смещенный центр тяжести. Нас если покатить, мы катимся не по прямой, а все время уходим то влево, то вправо.
М.Майерс
―
А по берегам Темзы катимся по тем же физическим законам, что и по берегам Москвы?
Е.Чичваркин
―
По берегам Темза. А в Лондоне это не река, это часть залива, поэтому то туда, то сюда, то она вливается, то выливается. Мутная жидкость, абсолютно непрозрачная. Выглядит как грязная, на самом деле уже нет. И кого там только нет в этой жидкости — и чиновники и дети чиновников, реальные бандиты, воры, какие-то дети каких-то бывших постсоветских лидеров наркоманы, честные труженики, инвестбанкиры. Там такая каша из русскоговорящего разного, что можно книгу написать, если захотеть.
М.Майерс
―
Мы думали, там все такие, как вы, а оказывается…
А.Орехъ
―
Считают, что вот уехал в Лондон, за границу, бежал от режима, сидит там, работает на наше светлое будущее. Там несколько каких-то присосавшихся… И на местные диаспоры плюет на них, призирает. А выясняется, что вы там в меньшинстве-то.
Е.Чичваркин
―
Мы в абсолютном меньшинстве. То есть есть две диаспоры. Есть диаспор, которая приходит на Быкова. На Быкова приходит 700 человек, при желании при полном пришло бы 2 тысячи. Есть диаспора, которая заполняет Albert Hallна концерт Валерии. Эти серые лица не внушают доверия…
М.Майерс
―
Так стоило ли ради этого уезжать, Евгений? Это же то же самое, что в Москве. Это абсолютная калька того, что России.
Е.Чичваркин
―
Я же не ради диаспоры уехал. На этих же упырей есть суд, если они вдруг проявят агрессию, в том числе, на моем митинге или на моем протесте. Браслеты оденут и до свидания. Первый раз суд дадут, потом могу еще штрафчик. Здесь-то у меня есть права в отличие от России. Здесь я могу высказать всё что угодно хоть про Путина, хоть про Бориса Джонсона, хоть про пророка Мохаммеда.
М.Майерс
―
Ну, с пророком Мохаммедом, насколько я понимаю, у вас более сложные отношения все-таки. Разве нет?
Е.Чичваркин
―
Нет, я к религиям отношусь, к религиозным людям очень терпимо. К набожности отношусь с иронией.
М.Майерс
―
Главное, чтобы они к вам терпимо относились.
Е.Чичваркин
―
А это мне все равно.
А.Орехъ
―
Сразу видно, что человек давненько не бывал на родине.
М.Майерс
―
Хотела еще вас спросить, раз уж мы продолжаем эту метафору. Этот внутренний Кремль, он из поколения в поколение передается? То есть можно сказать, что дети эти ваших соседей, которые в Albert Hall, а не на Быкове в маленьком уютном зале, они такие же или они все-таки уже другим воздухом дышат?
Е.Чичваркин
―
Они по-другому одеты, они по-другому питаются, они смотрят и слушают по-другому. У них на аватарках серп и молот и звезда, медведи, Путин, «Я за поправки». При этом они занимаются бизнесом зачастую успешным и хорошим в Лондоне. Некоторые занимаются 30 лет в Лондоне успешным, хорошим бизнесом, выполняя все британские правила и радуются, когда новый истребитель поднимается, наконец-то в Сирию вошли… Вот так.
М.Майерс
―
Я не прочитала сейчас иронию, честно говоря.
А.Орехъ
―
Наверное, надо в Лондоне пожить, чтобы понять…
М.Майерс
―
Тебя не пустят. У тебя денег мало, понимаешь?
А.Орехъ
―
Нет у меня да. Может быть, сейчас как-то наладим мы белые, синие, зеленые и разнообразные карты. Слушайте, вы сказали Бориса Джонсона можете ругать. Поругиваете?
Е.Чичваркин
―
Иногда поругиваю. В целом я отношусь к нему хорошо
А.Орехъ
―
А за что поругиваете? Вот власть все-таки надо иногда критиковать, чтобы она не засиживалась, не застаивалась, не думала о себе как-то слишком хорошо.
Е.Чичваркин
―
Власть не засиживается, не застаивается. Это уже пятый премьер-министра за мои 13 лет эмиграции.
М.Майерс
―
Так поругать его есть за что?
Е.Чичваркин
―
Иногда есть за что. Дерганность, непоследовательность. То делает брексит, то не делает брексит. Он очень эмоциональных, холеричный парень. В целом он хочет капитализма и процветания, поэтому в целом я его поддерживаю. Но то закрываем, то не закрываем. Если даже послушать, как он говорит, понятно, что на него давит общество и левое общество очень сильно давит, он не хочет проиграть.С другой стороны, есть здравый смысл. И если послушать речь, которую он произнес год назад, когда открывали первый локдаун потихоньку, он говорил: «Идите работать, но если вы все-таки не можете идти на работу, оставайтесь дома, сохраняйте жизни, оставайтесь дома, но если вам все-таки надо, идите работать. Потому что надо работать, потому что только в работе мы создаем новые рабочие места и новые налоги. И сейчас это уже не так опасно, хотя вирус все еще опасен, дико распространяется, поэтому я рекомендую, если нет надобности, сидите дома, а если есть — идите работать. Но при прочих равных лишний раз не сидите в магазин, сидите дома. Но если долг вас зовет и много необходимых профессий, идите работать».
И видно, что человек между двух огней. Он хочет все распечатать, чтобы все работали, были налоги и все остальное.
А.Орехъ
―
Ии при этом еще надо спасать здоровье как-то своих…
Е.Чичваркин
―
Да, и при этом не были и смертности, ничего. Вначале всех напугали. И Тереза Мэй, про которую все забыли, раскритиковала достаточно логично министра здравоохранения, который паникер.Ваши коллеги в Великобритании, их слушают, только когда они нагнетают панику. И здесь управление массами идет только через панические атаки. «А-а! Трамп!» или «А-а! Брексит». Или: «О, HeatWave… +32, мы все умрем! Глобальное потепление! Льда тают, мишки дохнут…». Или: «О! Все замерзнет, у нас не будет озимых посевов. Холодно. Будет -30. Все замерзло. 18 старушек не включили отопление на плоскогорье. Кто-то заболел и кто-то даже умер.
А.Орехъ
―
Чтобы у нас не было панической атаки, Евгений, у нас сейчас перерыв на новости 3 минуты, минута рекламы. Потом продолжим. Евгений Чичваркин у нас в эфиреНОВОСТИ
М.Майерс
―
15 часов, 33 минуты. Маша Майерс, Антон Орехъ в роли ведущих. И наш гость — Евгений Чичваркин, бизнесмен, инвестор Hedonism Wines и ресторана Hide с нами на прямой связи.
А.Орехъ
―
Евгений, тут большого шума наделала история с фотографией инстаграмной, где вы сидите с Юлией Навальной. Очень все хорошо, комплиментарно на фоне моря. Но народ как-то… То есть кто-то восхитился, послал лайки, цветочки, сердечки. А кто-то прямо возмутился очень сильно, что пока муж в тюрьме, она там ходит по берегу моря.
М.Майерс
―
С самим Чичваркиным, конечно.
А.Орехъ
―
С Чичваркиным ходит в коротких штанах с длинными ногами. Вот вас эта реакция удивляет или она ожидаема, или вообще ну его на фиг.
Е.Чичваркин
―
Люди завидуют. Они тоже хотят ходить вдоль моря с Юлией Навальной, красивой, сильной потенциальной первой леди с длинными красивыми ногами и такими же красивыми мыслями. Просто люди завидуют, не могут справиться с собой. Плюс это домостроевское, которое в нас есть. Слушайте, ну, Юрмалу еще не захватили талибы…
М.Майерс
―
Запрещенная организация.
Е.Чичваркин
―
…С замужней девушкой ходить. К тому же, как вы, наверное, можете догадаться, мы там были не одни.
М.Майерс
―
Ну, судя по тому, что вас кто-то фотографировал, конечно.
А.Орехъ
―
Да дело даже не в том, были вы одни или не одни, а в том, что облик Юлии Навальной показался недостаточно скорбным, потому что у нас ведь скорбеть надо правильно.
М.Майерс
―
Он же не умер, подожди, ну?
А.Орехъ
―
Но все равно муж в тюрьме — это не повод для восторга. А у нас надо скорбеть правильно. У неправильно люди скорбят, когда вспоминают погибших, войны, еще что-то, неправильно скорбят, наоборот, когда путинский режим кого-то душит. Вот эта правильная и неправильная скорбь — это уже моральный аспект этой истории, как вы на него смотрите?
Е.Чичваркин
―
Я смотрю на скорбь исключительно глазами статьи Фрейда 17-го года «Скорбь и меланхолия». Для меня скорбь — то иррациональное чувство, когда ты не принимаешь то, что уже произошло и невозможно отвернуть назад. Поэтому то, что есть у Юли, это тоска по мужу, а не скорбь. Давайте не путать эти два слова. Тоска есть, но нельзя посвящать всю жизнь ни тоске, ни скорби. Это с тобой есть. Это живет. У кого-то скорбь, у кого-то чувство мести, у кого-то неприятие чего-то, полное неприятие, как в романе «Чума», неприятие чумы. Это не обязательно выражать каждый раз и каждый день. Все знают ее чувства, она давала интервью, все ее видели в реальной жизни тогда, когда какие-то события происходили. И сейчас никаких событий не происходит. Это долгое мучительное ожидание.У Юли есть дети, которыми она успешно занимается. И человек живет ровно так полноценной жизнью, как может и как должен. Нельзя выстраивать всю свою жизнь, выбирать себе трагическое событие и выстраивать вокруг него жизнь. Если я выстрою свою жизнь вокруг того, что я покинул родину, как некоторые не могут справиться, и как некоторые белорусы не могут справиться, находящиеся в Литве, не представляя себя вне Беларуси, ассоциируют со страной. Крайне тяжело это переживают. Меня за слово… я их назвал эмигрантами — чуть… ну, они не могут ударить, они святые все, но посмотрели с гневом.
Жизнь дана человеку один раз, и она дана исключительно для извлечения радости, удовольствия, путешествий. Наоборот, крайне важно для человека, находящегося под прессом, под давлением, как можно больше путешествовать, как можно больше видеть, читать и наполнять свою жизнь чем-то интересным. К сожалению, Алексея посадили. Но ее никто не сажал. И за это нужно просто бить пощечины, когда упрекает ее в том, что у нее разгульный образ жизни. У нее нет никакого разгульного образа жизни. Она занимается детьми по большому счету.
М.Майерс
―
Евгений, скажите, какой была реакция в Великобритании на колонку Алексея Навального, и вообще была она сколько-нибудь заметна?
Е.Чичваркин
―
А я не знаю, какая реакция в Великобритании.
А.Орехъ
―
То есть вы вообще не следили.
Е.Чичваркин
―
Я вообще не слежу. Я стараюсь не читать ничего. Я подписан на FT. И если начнется какой-то мировой коллапс или мировой ништяк, я надеюсь, об этом узнаю.
А.Орехъ
―
Вы сам текст Навального видели? Он же обращался к мировым лидерам о коррупции. Что вы тогда думаете о его тезисах, насколько это практически реализуемо? Или просто идеализм человека, который еще в такой ситуации непростой.
Е.Чичваркин
―
Крайне важная статья для своей репутации. Я помню статью Ходорковского «Кризис либерализма». Она была тоже очень серьезная, продуманная. Но Алексей выразился лаконичнее и концептуальнее, на мой взгляд. Плюс время другое, другой возраст. У них разные профессии. Один был руководителем нефтяной компании, другой — профессиональный политик. Все-таки не нужно сравнивать, наверное.Поэтому это все крайне важные вещи. Они действуют. То есть реципиенты этой статьи — это 2 тысячи человек той самой элиты, которая этим миром управляет. Плюс надо еще раз напомнить, что происходит. К огромному сожалению, у Алексея не было возможности, как у Светланы Тихановской проехаться… Он выбрал возвращение в Россию, а не турне даже быстрое по парламентам и встречи с мировыми лидерами. Надеюсь, у него еще это впереди.
М.Майерс
―
В контексте обращения к элитам, вы говорите, это 2 тысячи человек. Давайте конкретно про британские элиты. Вот вы говорили чуть ранее про Бориса Джонсона, правда, в контексте глобального потепления и прочих его инициатив, что непоследователен. Как вы оцениваете шаги британских властей в отношении Алексея Навального, введения санкций против России.
Е.Чичваркин
―
В целом, если прочертить линию за 10 лет, то он достаточно последователен. Но вокруг этой линии его заносит то влево, то вправо.
М.Майерс
―
Волатильный, короче.
Е.Чичваркин
―
Он волатильный, немного истеричный и немного холеричный. Но, что поделать.
М.Майерс
―
Принимается. А конкретно действия британских властей в отношении российской власти, введения санкций и возможного или невозможного давления с точки зрения достижения целей по освобождению Алексея Навального?
Е.Чичваркин
―
Никто ничего делать не будет.
М.Майерс
―
Почему?
Е.Чичваркин
―
Невыгодно.
А.Орехъ
―
То есть газ, нефть и все вот это важнее, чем…?
Е.Чичваркин
―
Да. Никто ничего делать не будет. Это большая страна, с которой исторически очень давно торговля.
М.Майерс
―
То есть прагматика и ничего больше.
Е.Чичваркин
―
Были стычки в крымской войне, была поддержка континентальной блокады, были эпизоды враждебности. Всегда торговля. У нас с этой страной всегда торговля по морю уже 600 чертовых лет была, есть и будет. И она важна для всех.
М.Майерс
―
А это все в Европе такие прагматичные?
Е.Чичваркин
―
Нет, могу придти какие-нибудь социалисты, которые постреляют себе по ногам, как российские социалисты стреляли себе по ногам, так же и гипотетически там может условный Корбин какой-нибудь идиот, когда они устанут от тори… Как произошла усталость от Саакашвили, так может произойти…. А у них есть некоторые общие черты в их именно психоэмоциональном характере. У Бориса. Так произошла усталость от Саакашвили в какой-то момент, хотя то, что он сделал для Грузии, там его именем нужно если не город, то проспекты, улицы и мосты назвать. И Каха Бендукидзе тоже. Могут устать и выбрать социалиста, который напечатает, всем раздаст денег, разрешит не работать, сделать трехдневную рабочую неделю и трехчасовой рабочий день, чтобы как в ковид: ничего не делаешь, пишешь на работу, как у тебя выгорание, а тебе просто прилетает 2 штуки в месяц, и ты ходишь, ежей пинаешь по полянам.
М.Майерс
―
А экономический ресурс для этого процесса он неисчерпаем в Великобритании?
Е.Чичваркин
―
Там все черпанули так, что дно увидели. То, что мы сейчас видим, это абсолютно пузырь, который как-то скорректируется. Может и лопнуть, но как-то скорректируется это точно. При всем моем уважении тем даже русским коммерсантам, которые сейчас вдруг получил капитализацию, о которой даже думать не могли, даже в самом сладком сне не могли думать. Все понятно, что такие ковенанты, которые не бывают, они не подтверждены…
А.Орехъ
―
Вы кого мете в виду, простите? Если имена назвать, кто получил.
Е.Чичваркин
―
Моего товарища Тинькова. Тинькофф Банк стоит 20 миллиардов. Я искренне его поздравляю. Но, мы, наверное, понимаем, что примененные ковенанты, их никогда не было в истории и вряд ли когда-то будет.
М.Майерс
―
Но ведь это пузырение на рынках — это же американская история. Мы-то ладно, по ходу, в общем тренде ползем.
Е.Чичваркин
―
Да, абсолютно, американская история и европейская история. Все же синхронно допечатали, и оно синхронно и обесценится. Причем те, со своей крепкой экономикой выживут, а у кого она не очень крепкая, у тех есть все равно еще ресурс и порох в пороховницах. А у кого все дышит на ладан и держится на авось и небось, то может и разлететься.
М.Майерс
―
Сколько лет даете примерно до этого большого взрыва?
Е.Чичваркин
―
Может, и месяцы.
М.Майерс
―
Да ладно! Серьезно?
А.Орехъ
―
У нас ближайший месяц очень интересный. У нас вот-вот должны тут все закрыть — все СМИ…
М.Майерс
―
В смысле пандемическом или в смысле политическом — ты уточняй?
А.Орехъ
―
Я говорю, что в политическом смысле все закроют, а, с другой стороны, долбанет какая-нибудь экономическая бомба, и мы будем прекрасно жить все. Евгений просто такую нам нарисовал перспективу.
Е.Чичваркин
―
Это новый оптимизм.
А.Орехъ
―
Новый оптимизм ужасного конца.
Е.Чичваркин
―
Цитируя Егора Летова, это новый оптимизм.
А.Орехъ
―
Мы все-таки с Навального зашли. Так кому-то нужен этот текст, кто-нибудь его прочитает? Он же обращен к иностранным лидерам, к элитам, этим 2 тысячам людей, про которых вы говорит. Кто-нибудь прочитает это? Или это получится все равно для внутреннего нашего пользования.
Е.Чичваркин
―
Как раз Борис Джонсон и прочитал. В этом нет никаких сомнений. Каждая пылинка — это витаминка. Вода камень точит, и под лежачий камень она не течет. Поэтому все абсолютно правильно. Нужно писать, обращаться, писать и обращаться, если хочешь достигнуть своего.
М.Майерс
―
Давайте чуть-чуть про Украину поговорим. Вы вспомнили Саакашвили, сказали, что усталость от него. А от Зеленского какие сейчас эмоции в Европе?
А.Орехъ
―
Если они там есть, конечно.
Е.Чичваркин
―
В Европе? Откуда я знаю.
М.Майерс
―
В Великобритании.
А.Орехъ
―
Что-то, может, доносится до вас туда.
М.Майерс
―
Какие ощущения от Зеленского, какое восприятие? Как он меняется?
Е.Чичваркин
―
Британия в 14-м году, наконец, поняла, что Украина и Россия — это две разные страны.
М.Майерс
―
И с тех пор недалеко ушла, судя по всему.
Е.Чичваркин
―
Да. В целом по большому счету ментально очень многие считают весь бывший СССР — это зона действия и влияния России и Путина и лучше туда не лезть.
Е.Чичваркин: Британия в 14-м году, наконец, поняла, что Украина и Россия — это две разные страны
М.Майерс
―
А вам кажется, почему… не только российская власть федеральная борется с телеканалом «Дождь», например, признанном иностранным агентом, но и Зеленский закрывает российские СМИ? Зачем он это делает, как вам кажется?
Е.Чичваркин
―
Под давлением общества. Давайте отдадим должное: профессиональная мозгопромывка, она работает. И как в 15-м году сделали замеры после того, как в какой-то момент закончилось движение, линия фронта перестала двигаться, сделали замеры: два села приблизительно с одинаковым приблизительно этническим составом полурусским, полуукраинским в Луганской области, так где год проработало российское телевидение — 80% за Россию; там, где год проработало только украинское телевидение — 80% за Украину.
М.Майерс
―
Но это же «Дождь», который запрещен на Украине, а теперь в России признан иностранным агентом. Даже Зеленский побежал впереди Путина. Вы же понимаете, это же «Дождь».
Е.Чичваркин
―
Смотрите. Невозможно купить книжки на русском языке в Украине. Это перегиб и такое спасение национальной идентичности чрезмерное. Я лично это осуждаю, я считаю, что это слабая позиция, это ошибка. Переименование Московской улицы… Я за то, чтобы Днепропетровск переименовать вместе с одним активистом даже прилюдно снимал табличку. От коммунистических лидеров нужно избавляться. А вот улица Московская — мне искренне жаль, что это все смешали в одну сторону. Но люди хотят спасти себя как нацию, обезопасить себя. Это движение понятно, почему оно такое. То, что огромное количество российской литературы и крайне важных для общего развития знаний, они будут недоступны, это плохо. И то, что нет хотя бы независимой русской прессы — это плохо. Одномыслие.
М.Майерс
―
Просто это больше напоминает, чем какие-то шаги по национальной идентичности, больше напоминают охоту на ведьм.
Е.Чичваркин
―
Чичваркин раскритиковал Украину на «Эхе Москвы».
М.Майерс
―
Наконец-то. Наконец-то мы поднимем цитируемость. Подождите, бороться с газетой «Ведомости» на пути к единой национальной идентичности украинской — это какая-то, по-моему, охота на ведьм просто-напросто.
Е.Чичваркин
―
Это слабый поступок.
Е.Чичваркин: Невозможно купить книжки на русском языке в Украине. Это перегиб
А.Орехъ
―
Это же похоже на то… мы же говорим то же самое — национальная безопасность. Только там говорят про национальную идентичность — мы говорим про национальную безопасность.
М.Майерс
―
Ну, тогда Зеленский и Путин — это братья близнецы, понимаешь, в чем проблема?
А.Орехъ
―
Под тем же соусом закрываем.
Е.Чичваркин
―
Абсолютно точно нет. У Зеленского абсолютно другая задача. Там задача — вестернизация, дерегулирование. Те реформы, которые там готовятся, они ровно обратно противоположны тому, что Государственная дура печатает как бешеный принтер. Я немного знаю о том, что будет дальше вводиться, и это очень здорово.
М.Майерс
―
Ну, расскажите что-нибудь, приоткройте завесу, дайте инсайд.
Е.Чичваркин
―
Дерегулирование. Вот сейчас можно купить и продать землю. Дальше это будет еще проще. Разрешили игровой бизнес в какой-то небольшой части. И дальше, я думаю, будут торговые отношения — дерегулирование. Может быть, будет снижение налогов. Я не знаю точно и подробно, но все это правительство дышит либерализацией и дерегулированием. Есть военная тяжелая рана. Есть частичное поражение и потеря территорий. И это не так логичный, как эмоциональный ответ на вторжение России в Украину.
М.Майерс
―
Как раз давайте об этом тоже немного поговорим. Сейчас стартовала «Крымская платформа» и Зеленский заявил о начале обратно отсчета до освобождения Крыма. Много говорил о деоккупации и прочем. Но сказал буквально, позвольте процитирую: «Мы осознаем, что в одиночку наша независимая страна Украина никогда не сможет вернуть Крым». В связи с чем вопрос: Кто-то им должен помочь?
А.Орехъ
―
И как?
Е.Чичваркин
―
Может помочь в любую секунду, если у больших мировых стран будет на это воля. Но пока я ее не вижу. Я лично считаю, что Крым захвачен абсолютно незаконно, и де-юре это украинская территория. И слишком дорого эта афера обошлась не только Путину — Путина она не обошлась дорого, даже помогла в какой-то момент с рейтингом, — а российскому народу с учетом всех санкций и антисанкций она обошлась чудовищно дорого — это военное преступление: Крым и Донбасс.
А.Орехъ
―
Вам кажется, что реально обошлись? Потому что ощущение общее: ну санкции и санкции, мы их как-то особо не чувствуем. И Навальный в своей статье хоть и под другим углом глядел на это и считал, что это, в общем, какая-то ерунда, что нужны более серьезные меры.
Е.Чичваркин
―
Хочу напомнить, что в 2007-2008 при нефти 70 рост экономики был 6-7…8 как считать — процентов, а все росло и пухло как на дрожжах. Краны, Сити рос, все двигалось, торговля шла, все строилось. Хочу напомнить, за 2008 год это была страна, которая жила ожиданиями. Да, понимали, что есть ЮКОС, понимали, что не надо лезть в политику, а если не лезть в политику, то все будет хорошо. Если ты чистый бизнесмен, то у тебя все будет хорошо. Были «Марши несогласных», были марши националистов, были марши удальцовцев, их никто толком не бил, не разгонял и не мешал. Все занимались торговлей, делом, строительством, обучением. При нефти 70. Там просто не все кралось, а хотя бы какая-то часть распределялась среди общества. Сейчас при нефти 70 — от чего начали, тем и закончим, будет кольцевая композиция — все погружается в унылую выгребную яму. Спасибо Путину за этого.
Е.Чичваркин: Российскому народу она обошлась чудовищно дорого — это военное преступление: Крым и Донбасс
М.Майерс
―
Но при этом вы все-таки вспомнили 7-й год. А после этого был совершенно не Путин. А после этого был американский кризис 8-й — 9-й год, а после этого еще был кризис, а потом была пандемия. И как бы валить все беды мировой экономики на Россию — да, России в этом смысле, наверное, тяжелее всех.
Е.Чичваркин
―
Я не валю все беды. Что у вас привычка передергивать. Я не ввалю все меры мировой экономики на Россию. Я говорю, как вели себя российские власти. Если бы российские власти вели себя в 8-м — 9-м году совершенно по-другому, не затягивая кризис, сделали его V-образным на не U-образным, не влезая туда руками, а помогши бы, не мешая, сделать то огромное количество сделок, если кто-то разорился, кто-то хочет продаться — если бы этому, во-первых, не мешали, во-вторых, может быть как-то снизили налоги, а не увеличили, помогли бы этот неприятный момент пройти, то уже в 9-м году все начало достаточно неплохо расти. И медведевская полуоттепель выглядела не так уж и плохо.Но уже тогда огромное количество государственного рейдерства, огромное количество влезания государства в экономику, оно тогда было пышным цветом. Я это знаю по себе. Я тогда был. И именно в этот кризис мы могли бы пропетлять с какими-то потерями и восстановиться через год, а потеряли, по сути, компанию. А остальные участники рынка просто были разорены не без участия коррумпированных государственных органов. Поэтому можно было поступить так, а они поступили по неосоветски. Поэтому мировой кризис есть мировой кризис. Они его исправляли тоже по-кривому в Штатах, допечатывая денег, разгоняя инфляцию. А Россия, учитывая, что социальных обязательств не так много и были достаточно неплохие золотовалютные резервы, могла нырнуть глубже и вынырнуть в два или в три раза быстрее и продолжать дальше развиваться, потому что нефть и газ восстановились, и как Эмираты, всю это валютную выручку вкладывать в инвестиции, в университеты, в судебную систему, обучение, судей, в дороги, в новые электростанции, развитие туризма, аэропорты, хабы и так далее, а не просто тырить по оффшорам.
А.Орехъ
―
В общем, получилось, проблема не только политическая, но и просто плохого управления.
Е.Чичваркин
―
А мерзотного, коррупционного, прожженного, агрессивного управления Путина и его товарищей.
А.Орехъ
―
Да, вот теперь, действительно, получилась кольцевая композиция.
М.Майерс
―
Это правда. Спасибо вам большое! Я хочу, что в программе «Персонально ваш» — наш гость Евгений Чичваркин, бизнесмен, инвестор Hedonism Wines и ресторана Hide. Это Маша Майерс и Антон Орехъ.В ближайшее время в 16 часов — программа «Изнанка» и в гостях у Алексея Нарышкина специалист по технадзору. В 17 часов в «Особом мнении» — журналист, политолог, эксперт по странам СНГ Аркадий Дубнов. Наверняка речь зайдет об Афганистане. Пишите вопросы: +7 985 970 45 45. И в 19 часов — Константин Ремчуков, главный редактор и генеральный директор «Независимой газеты».
Евгений, спасибо большое! Маша Майерс и Антон Орехъ.