Евгений Чичваркин - Персонально ваш - 2021-07-06
06.07.2021
М.Майерс
―
15 часов и 7 минут, добрый день. Маша Майерс, Алексей Осин, приветствую.
А.Осин
―
Здравствуйте.
М.Майерс
―
Да, и наш гость, наш гость и «Персонально ваш» - бизнесмен Евгений Чичваркин, инвестор Hedonism Wines и ресторана Hide в Лондоне. Евгений, здравствуйте.
Е.Чичваркин
―
Добрый день.
М.Майерс
―
Давайте начнем с 14 лет. Это приговор Виктору Бабарико, который прозвучал сегодня в Минске. Ситуация развивается по наиболее жесткому сценарию, складывается такое ощущение, по крайней мере. Как вы думаете, почему Владимир Путин настолько равнодушен к его судьбе?
Е.Чичваркин
―
Мы не знаем, как на самом деле Владимир Путин относится к его судьбе. Может быть, равнодушно. Может быть, неравнодушно. Запросто может получиться, что через год это будет президент, который будет выглядеть как независимый, а на самом деле будет наш.
М.Майерс
―
Серьезно? Вы предполагаете, что через год Бабарико может стать президентом Беларуси? А с чего вдруг?
Е.Чичваркин
―
Не дай бог, там, сердечный приступ или ковид, или, не знаю, какая-нибудь муха укусит…
А.Осин
―
Свалится на голову кирпич.
Е.Чичваркин
―
Да, вы же знаете, все под Богом ходим.
М.Майерс
―
То есть, вы настолько фаталист в этом?
Е.Чичваркин
―
Я настолько понимаю, что он находится между такими центрами напряжения, что такие люди в целом своей смертью не умирают. Вопрос только – когда.
М.Майерс
―
Просто он находится в этом напряжении, наверное, всю четверть века, которую он пытается балансировать… Я имею в виду Александра Григорьевича Лукашенко, между Востоком и Западом. Пока с этой ролью успешно справляется. То есть, вам кажется, что его трон шатается немного сейчас? Действительно? Или он укрепил позиции?
Е.Чичваркин
―
Четверть века несравнимы с последними 11 месяцами, когда у всего мира изменилось отношение к этому режиму и этому человеку.
М.Майерс
―
А может ли мир на него надавить всерьез?
Е.Чичваркин
―
Не может. Мир на себя не может надавить. А зачем ему какая-то постсоветская республика? Не может ни на Путина, на Украину, ни на талибов, ни на что он не может надавить.
А.Осин
―
Не может или не хочет?
Е.Чичваркин
―
Не может. Хотеть можно все, что угодно.
А.Осин
―
Я просто уточняю понятия. Когда вы говорите «весь мир», вы имеете в виду эту благостную часть мира, в которой вы имеете удовольствие…
Е.Чичваркин
―
Некоего Рейгана, некую Тэтчер. Так как их нет, то…
М.Майерс
―
А Байдену – кишка тонка? Он там вроде на Украине довольно сильные позиции…
Е.Чичваркин
―
Сильные позиции, когда они там… Им, кстати… Их присутствие в Украине посвящена эту футболка украинского дизайнера с надписью corruption. Там сильные позиции, они там какие-то деньги сделали, приработок какой-то случился. А знаете, социалист – он и есть социалист. К сожалению, эти четыре года не будут какими-то выдающимися для Америки.
М.Майерс
―
Это вы так изящно критикуете Байдена?
Е.Чичваркин
―
Да. Почему изящно… Если вы считаете, что это изящно, то я благодарю вас за комплимент. Я не понимал этих визгов и восторгов. Правого маразматика поменяли на старого левого маразматика. Не знаю.
М.Майерс
―
А выбор есть? Был? Будет?
Е.Чичваркин
―
Выбор всегда есть. Там миллион двести человек поддерживают либертарианцев. Всегда выбор есть.
М.Майерс
―
На 300 миллионов американцев…
А.Осин
―
Маловато.
Е.Чичваркин
―
Маловато. Поэтому я говорю, выбор есть, а воли нет. Мир же он как, воля и представление. Нет ни того, ни другого.
М.Майерс
―
Вы довольно подробно говорили о воле с Алексеем Венедиктовым и Ириной Воробьевой месяц назад, тоже в программе «Персонально ваш».
Е.Чичваркин
―
Я пять недель прожил в Эмиратах, и я вижу волю, воплощенную в домах, зданиях, развязке, дороге. Удивительные совершенно проекты, умопомрачительные. Я вижу воплощенную волю. Это сейчас редкость.
А.Осин
―
Даже отсутствие свобод…
Е.Чичваркин: К сожалению, эти четыре года не будут какими-то выдающимися для Америки
Е.Чичваркин
―
Политических свобод. Там экономической свободы больше, чем в любой другой стране.
А.Осин
―
А женских, человеческих просто?
М.Майерс
―
Там корреспондентов иногда на куски разрубают и в колодцы выкидывают на этом Ближнем Востоке.
Е.Чичваркин
―
Вы путаете Дубай с Саудовской Аравией. Я конкретно про Дубай и принца Мухаммеда. Я про него. Шейха Мухаммеда бин Рашида.
М.Майерс
―
А это просто про волю больше или про цены на нефть?
Е.Чичваркин
―
Там нет нефти уже 15 лет.
М.Майерс
―
А как…
Е.Чичваркин
―
Только за счет инвестиций, только за счет того, что они продали нефть и вложили правильно. Дальше все на строительстве, на инвестициях. Они даже в 2008-2009 провалились, пи занимали деньги, потому что уже все было на чужих плечах как бы, они карабкаются дальше. Абу-Даби – на нефти, а эти уже на строительстве, на торговле и так далее. На туризме.
А.Осин
―
Так все-таки, как-то за Саудовской Аравией вопрос утек. Я хочу к нему вернуться. Отсутствие политических свобод при наличии экономических вас не смущает?
Е.Чичваркин
―
Смущает, безусловно. Но там, где воля…
А.Осин
―
В какой мере?
Е.Чичваркин
―
В достаточно серьезной. Но от этики… Дубай – это, скорее, один из немногих примеров хороших. В основном это все заканчивается… Мы не знаем, как сыновья распорядятся. Может быть, они начнут устраивать какие-то массовые казни показательные. Мы же не знаем, как оно будет дальше. И отсутствие политических свобод не гарантирует будущее процветание. А демократия – она гарантирует тебя от того, что не будет массового голода или массовых убийств и так далее.Но нынешняя демократия, соответственно, не позволяет быстро развиваться, потому что много нахлебников. Комплекс иждивенца слишком у большого количества людей. Все хотят жить за чужой счет. И таких людей количество стремительно растет. Новые левые обещают еще, за них голосуют. Они крадут у богатых и дают бедным, как Робин Гуд. И это дальше бесконечный круг. И то, о чем писал, не будет упомянут, один известный режиссер про кризис Европы, а в целом ты видишь признаки того, о чем он писал. В том, хотя бы, кого они выбирают. Все очень лево и все очень иждивенчески звучит. Поэтому и надавить ни на кого они не могут и не смогут.
А.Осин
―
А где та граница, когда это все должно закончиться? Вы говорите, что при демократии невозможна ситуация, при которой будет голод или какие-то другие страшные последствия. Должно же отыграться? Богатые тоже должны свое слово сказать против иждивенцев.
М.Майерс
―
Их просто меньше.
Е.Чичваркин
―
Они говорят свое слово. Собирают чемоданы и уезжают в Лондон.
М.Майерс
―
А в Лондоне не так? Из Лондона вы куда поедете? Великобритания не идет по стопам левых настроений?
Е.Чичваркин
―
Я поеду в Эмираты.
М.Майерс
―
А там сыновья.
Е.Чичваркин
―
Я отсюда поеду в Эмираты. Я дальше поеду.
М.Майерс
―
А дальше куда?
Е.Чичваркин
―
Судьба цыганская. Знаете, гаубицы за угол не стреляют. Мы так далеко не видим. Можно Лозу позвать, хороший прибор, чтобы он на плоской земле увидел, что там дальше.
А.Осин
―
Лоза – это Юрий или…
М.Майерс
―
Я думаю, что это Юрий.
А.Осин
―
В общем, вы идею Валентина Катаева решили воплотить в жизнь, когда он переезжал из страны в страну, чтобы оставаться всегда в весне. И это было красиво.
Е.Чичваркин
―
Я остаюсь все время в граде Китеже, который внутри меня. Она даже не лучшая Россия Будущего, она не прекрасная, не счастливая – она такая, которой никогда не было и не будет. Мне в ней хорошо.
М.Майерс
―
Это заметно. Давайте вернемся в Белоруссию еще немного.
Е.Чичваркин
―
Давайте виртуально.
М.Майерс
―
Виртуально, слава богу.
Е.Чичваркин
―
Вы знаете, я облетал Беларусь уже достаточно давно.
М.Майерс
―
Чтобы не нарушать их воздушное пространство?
Е.Чичваркин
―
Да, не входить в воздушное пространство. В прошлом году летели в Одессу. Мы строго… Вот строго подтверждено было, что мы облетаем.
М.Майерс
―
Вы на джете, наверное, летели?
Е.Чичваркин
―
Это был бизнес-джет, и мы знали. А в Японию я в 17-м году летал через Дубай, чтобы не лететь над Россией. Советские люди, господи, они абсолютно предсказуемы. На «ля» начинается, на «гушка» кончается. Можно генералитету ФСБ исполнить красивый трюк, получить все медали и ордена за то, что посадили самолет и упаковали «клоуна из Лондона». Получат за это ордена, медали. Исполнят красивую вещь, будут гордиться всем чекистским аппаратом.
А.Осин
―
А вам не кажется, что это немного нескромно, Евгений? Что ради вас на такое пошли…
М.Майерс
―
Евгений Чичваркин – вообще человек довольно нескромный.
Е.Чичваркин
―
А кто такой человек из «Нексты»?
А.Осин
―
Это показательная акция была. А в вашем случае нет такого напряжения, которое есть у Александра Григорьевича. Кстати, а почему вы Беларуси испугались? Уж Александру Григорьевичу вы ничего плохого не сделали. Даже если бы он знал, что вы в этом джете находитесь.
Е.Чичваркин
―
Бережного Бог бережного, а стереженого патруль стережет. Я хочу быть в первой части.
М.Майерс
―
Я просто напомню, какой диалог в пересказе политолога Воскресенского состоялся между Лукашенко и Бабарико. Помните, когда он ездил в СИЗО встречаться с оппозицией?
Е.Чичваркин
―
Нет, не смотрел.
М.Майерс
―
Вот я вам сейчас процитирую. Виктор спросил: «Что со мной?». Президент сказал: «С тобой все просто. Я не хочу, чтобы ты сидел. Поэтому верни деньги украденные, и не будешь сидеть». По словам политолога, Бабарико говорил президенту, что эта информация не соответствует действительности, он ничего не присваивал. Президент сказал, что «тогда будет открытый суд, и все увидят, кто, что присваивал». У меня в этой связи вопрос. Как вам кажется, у всех этих политических процессов, если вы так их понимаете, что против Виктора Бабарико, что против Никиты Белых, на которого сегодня заведено новое уголовное дело, сообщения об этом, по крайней мере, появились. Там везде есть экономический след. Он имеет под собой какую-то основу, или это просто пиар?
Е.Чичваркин
―
Информационная политика… Это все абсолютно политические вещи, там никто ничего не украл, понятно. Просто устранение политических оппонентов. С Белых, мы когда играли в футбол 9 лет назад, он говорит: «Путин такой обаятельный. Вот я пришел… Хотел ему все высказать, попросить что-то еще, какие-то предъявы кинуть. А он меня расположил так к себе. Говорит: Ну что, как дела? Да все знаю, что тяжело, Кировская область. Садись». Говорит: «Я уже все, поплыл. Хотел сказать: «Покайся», а сказал: «Здравствуйте, Владимир Владимирович». А потом уже, когда прощались. Спрашивает: «А ты чего такой толстый? Иди спортом занимайся».Так что все это абсолютно блажь, полная зачистка всей политической… Зачистка всего политического инакомыслия.
А.Осин
―
А извините, 400 тысяч долларов – это как? Я не знаю про второе дело, наверное, еще никто в него не вник. Но там же показывали, видео были, денежки лежали. Это какие-то «куклы» или что?
Е.Чичваркин
―
Я ему вообще не верю. Я не воспринимаю… Я все, что они говорят, просто не воспринимаю.
А.Осин
―
Про разговоры я не говорю. Там просто лежали конкретные деньги.
М.Майерс
―
Ты имеешь в виду, когда взяли Никиту Белых?
А.Осин
―
Да, его же с поличным взяли, вроде как. Насколько я понимаю. Я, кстати, к нему с большой симпатией всегда относился, он был у нас.
Е.Чичваркин
―
Я им абсолютно всем не верю. Вот этим нашим и белорусским властям. Советские люди, для которых любая правда, даже правда, которая не опасная, любая правда – это слабость. Поэтому все, что они говорят, я моментально...
М.Майерс
―
Смотрите, вы в 2008 году… В одном из ваших интервью вы говорили, что повесите портрет Никиты Белых в своем кабинете, если тот из разрухи превратит область в динамично развивающийся регион. И дальше вы рассказали, что на стенах вашего офиса висят Дмитрий Медведев, сам вы лично, сам... Шнур, Егор Летов и премьер-министр ОАЭ, тот шейх, которого вы упоминали. Какая у вас там сейчас подборочка, если она есть?
Е.Чичваркин
―
Я этого абсолютно не говорил. У меня висел всегда вместо Путина, за мной, шейх Мохаммед, с 2000 по 2008. У меня всегда был шейх Мохаммед за мной, всегда. Как моя опора и надежда. Ни Шнура, ни... не было. Они были в информационных письмах как разные примеры для наших сотрудников удачных бизнесменов. Там был и Дмитрий Каменщиков, Полонский, Тиньков, кого там только не было.
М.Майерс
―
А Дмитрия Медведева не было?
Е.Чичваркин
―
Дмитрий Медведев… Была фотография, но она не то чтобы висела. Она была сделана, но не висела.
А.Осин
―
Это как? Лежала на столе?
Е.Чичваркин
―
Она и сейчас лежит прямо здесь, на чердаке.
М.Майерс
―
Лицом вниз, я рискну предположить.
А.Осин
―
Помимо шейха Мохаммеда ибн Рашида Аль Мактума больше никого нет? А вы есть?
Е.Чичваркин
―
Егор Летов. Могу прямо сейчас его показать.
А.Осин
―
Мы верим. В отличие от того, что вы не верите российским и белорусским властям, мы вам верим безоговорочно.
Е.Чичваркин
―
На втором этаже мы с принцем Уильямом, а здесь мы с Егором Летовым. Вот такая биполярочка.
М.Майерс
―
Понятно. Еще раз верну вас в Белоруссию.
Е.Чичваркин
―
Снова нескромно?
М.Майерс
―
Почему, нам нравится. Если бы я сфотографировалась с принцем Уильямом, я бы тоже повесила.
А.Осин
―
Я бы просто не стал фотографироваться.
М.Майерс
―
Ты-то понятно.
А.Осин
―
Не потому что принц Уильям. Я просто не люблю эти постановочные вещи. Присоседиться к кому-нибудь.
М.Майерс
―
А мы с Чичваркиным любим. Президент Белоруссии Александр Лукашенко поручил правительству ограничить транзит товаров из Германии в Россию и Китай через территорию Белоруссии. Так называемые контрсанкции от белорусского режим в сторону европейской логистики. Европейских поставщиков на азиатские рынки. При этом Дмитрий Песков поддержал Александра Лукашенко и сказал, что это следствие… Действие Лукашенко – справедливое следствие резких, неоправданных и незаконных санкций против Белоруссии. Как вы бы это прокомментировали? И насколько у этого может быть тот или иной экономический эффект?
Е.Чичваркин
―
Все постсоветские режимы – чемпионы по стрельбе себе по ногам. Что наши контрсанкции, что белорусские… Понятно, что никто никогда не думает о людях. Они, им кажется, так торгуются.
А.Осин
―
А люди какие в виду имеются?
Е.Чичваркин
―
Избиратели, которые живут в этой стране.
А.Осин
―
А на них как влияет отсутствие транзита германских товаров в Китай?
Е.Чичваркин
―
Кто-то же зарабатывал на этом. Они вот… Там белорусские креветки, гребешки начали производить. На этом как-то зарабатывали, а сейчас не будут. Ну этому самому Лукашенко плевать на то, что там будет или не будет. У него сверхзадача – удержание власти, гораздо больше, чем все остальные задачи по заработку или комфорту проживающих там людей. Мы увидим достаточно неприятную развязку этого всего.
А.Осин
―
Какую?
Е.Чичваркин
―
Какую-то неприятную. Она любая будет неприятной.
А.Осин
―
Я, кстати, вычитал, что 91% товаров в Китай из Европы идут морем. 0,6% - железнодорожным транспортом. Китай, конечно, хочет расширить это дело, но это не то что какая-то капля в море, а песчинка на дне моря огромного. То есть, еще меньше. Может быть, это просто показательная акция. Вот мы такие все хотим вам леща отвесить. И все. Никто особо не пострадает.
Е.Чичваркин
―
Может быть, хайберлуп запустят, и как в «Дне опричника» весь китайский товар пойдет по хайберлупу через территорию России.
Е.Чичваркин: Все постсоветские режимы – чемпионы по стрельбе себе по ногам
А.Осин
―
Хайберлуп – это Украина, по-моему. С Илоном Маском. Кстати, а вот такой вопрос еще, наверное, заключительный в этой части. В этой теме. А поскольку Александр Григорьевич каждый раз наведывается к Владимиру Владимировичу после таких катаклизмов политических, санкционных, как вы полагаете, он подстраховался на сей счет у патрона или своего старшего товарища в данном случае? И поможем ли мы скрасить все эти недостачи, которые ща этим последуют?
Е.Чичваркин
―
Я думаю, что Россия в итоге захватит Беларусь, будет ее полностью контролировать. Потому что всякие большие государственные предприятия, наверное, уже мысленно поделены между чекистами, я предположу. Кто что будет стричь… Если это уже не происходит, то это точно для них интересно.
А.Осин
―
А вы это имели в виду, когда говорили о неприятности, которая случится в Белоруссии? Или все-таки с другой стороны?
Е.Чичваркин
―
Конечно.
А.Осин
―
Поскольку мы какими-то намеками тут говорим, я подумал, когда вы в первый раз сказали, что, может, наоборот с запада что-то придет, Александра Григорьевича скинут, и там воцарится некое что-то такое…
Е.Чичваркин
―
С Запада ничего не придет.
А.Осин
―
Или изнутри. Окей.
Е.Чичваркин
―
Изнутри… Белорусы уже показали: «Мы святые. Мы даже на протесте снимаем ботиночки, чтобы встать на скамейку. Мы святые, мы подставляем левую щеку против правой». Это заслуживает просто, наверное, уважения в христианском понятии. Как революционные действия они абсолютно неэффективны. Поэтому никакой смены режима быть не может.
А.Осин
―
Вы, кстати, говорили, что любая нормальная страна имеет право сменить тюремный режим в 50 тюремных странах. Цитата точная?
Е.Чичваркин
―
Да. Но это переделанная.
А.Осин
―
Я понял. А в данном случае кто должен менять режим в Белоруссии? С вашей точки зрения.
Е.Чичваркин
―
Не должен, а может. Кто посчитает нужным.
А.Осин
―
Может, это технически или экзистенциально как-то? С вашей точки зрения?
Е.Чичваркин
―
Я бы оправдал, если бы НАТО решили бы свергнуть этот режим и провести европейской какой-нибудь специальной комиссией, провести там независимые выборы. Я бы оправдал эти действия.
А.Осин
―
Потеря суверенитета вас не смущает?
Е.Чичваркин: Я думаю, что Россия в итоге захватит Беларусь, будет ее полностью контролировать
Е.Чичваркин
―
Потеря суверенитета произошла год назад, когда Путин прибрал Беларусь ближе к себе. Потеря суверенитета уже фактически произошла. Либо происходит трансмиссия в данный момент. Я не знаю, насколько там глубоко чекисты, но я думаю, что так глубоко, что не достанешь.
М.Майерс
―
Евгений Чичваркин, «Персонально ваш», бизнесмен с нами на прямой связи из Лондона, мы сейчас прервемся на новости, а после продолжим нашу программу.НОВОСТИ
М.Майерс
―
15:33, Маша Майерс, Алексей осин. Наш гость – Евгений Чичваркин, бизнесмен, инвестор Hedonism Wines и ресторана Hide. с нами из Лондона на прямой связи. Как у вас с ковидом, Евгений? Какие ограничения снимаются, как люди себя ведут и как себя чувствуют?
Е.Чичваркин
―
Здесь очень много заболеваний среди молодежи. Но все ограничения будут сняты 19 числа, о чем они объявили вчера. Мне не понравилась одна ремарка, что они 12 подтвердят, что они снимают 19. Мне кажется, остается какая-то мини-лазейка, чтобы продлить эти ограничения. Они не такие чудовищные как были. Но заполняемость все равно в театрах половина. Вот сегодня мы идем на Испанию-Италию смотреть на Уэмбли. Билеты были дорогущие благодаря этой билетной мафии, потому что их мало, а все сидят здесь. Русская билетная мафия – это прекрасно, всегда есть билеты на все для тех, кто проспал. Просто дорого. К сожалению.
А.Осин
―
Я думал, честно говоря, что вы на завтрашний полуфинал пойдете. Извините, что прервал.
Е.Чичваркин
―
А мы сегодня пойдем и завтра. И на финал.
А.Осин
―
Понятно. Вы, кстати, сказали, что приятно будет пройтись с собачкой в майке сборной Украины мимо печалящихся горожан. Наверное, получилось наоборот – без майки, а горожане были ликующие.
Е.Чичваркин
―
Горожане были ликующие, я не был печальный тоже, потому что я получил удовольствие от игры. У меня очень много друзей, знакомых, и Украина, Киев особенно относится ко мне очень хорошо. И я смотрел, как они играли отборочные, у них действительно был дух и запал. Но не хватило профессионализма, понятно. И плюс Англия играла средне, а тут они как-то раскрылись. Поэтому… Я всегда… Я люблю драму. Для меня это как в театр сходить. Я люблю драму, когда кто-то с кем-то подерется, когда кого-нибудь удалят, когда вот это вот все. Когда из людей выпирает это животное как у Замятина в «Мы», волосатая рука, нога, вот это все. Я за этим туда хожу.
А.Осин
―
А как вы делите пристрастия? Вроде Украина не чужая, и Лондон, Великобритания, Англия?
Е.Чичваркин
―
Очень просто. Первая – Россия, потом – Украина, потом – Англия.
А.Осин
―
То есть, вы за Россию тоже болели?
Е.Чичваркин
―
Конечно. Это было сложно, и на трезвую почти не получалось. Мне очень не нравилось, как они играли, но я все равно их поддерживал.
М.Майерс
―
По-моему, Гордон же сказал, что надо возрадоваться поражению сборной России, потому что каждый раз, когда проигрывают наши футболисты, проигрывает лично Владимир Путин? Вот как это коррелируется в голове?
Е.Чичваркин
―
Мелко, Хоботов. Вы знаете, питерские матчи, даже на последний ходила вся семья. И Татьяна, и Алиса. И папа мой. И мама Татьяны, Наталья Петровна. Кстати, у нее был позавчера день рождения, и она – самый лояльный слушатель «Эха Москвы», я хочу ее поздравить, пожелать долгих лет и здоровья, потому что дозвониться сложно.
М.Майерс
―
Присоединяемся к поздравлениям. Да, будьте здоровы, это самое главное.
Е.Чичваркин
―
Будьте здоровы, Наталья Петровна.
А.Осин
―
Если разрешите, позвоним вам после матча, впечатлениями поделитесь, атмосферой. Когда… Уже после.
Е.Чичваркин
―
Да, хорошо.
А.Осин
―
Спасибо.
М.Майерс
―
Значит, про футбол поговорили. И сейчас В Англии, в Великобритании заполняемость футбольных стадионов какая? 50%, вы сказали?
Е.Чичваркин
―
Да.
М.Майерс
―
А какие ограничения в вашей работе по-прежнему сохраняются? Я имею в виду рестораны. Сейчас мы потихоньку перейдем к тому, что в России творится, и попросим вашего комментария.
Е.Чичваркин
―
Ну, ходить нужно с маской в сортир и идти в маске нужно.
А.Осин
―
Как проверяют внутри?
Е.Чичваркин
―
Никто никак не проверяет. Помните фильм, когда… Это же англичане, здесь принято верить на слово.
А.Осин
―
«Вот тут-то мне, Петька, карта и поперла. Как в том анекдоте».
Е.Чичваркин
―
Да. То есть, все верят на слово. И здесь… Эта страна, она тебя предрасполагает к дисциплине определенной, поэтому нарушений не так много, если совсем честно. А чуть-чуть раздвинуты столы, но у нас и так было большое расстояние между столами. Сейчас, опять-таки, это не жесткое правило. Как минимум один метр. И на него закрыли глаза после 17 мая. По факту закрыли глаза. То есть, никто никого не проверяет и не мучает. До 17 мая ходили и проверяли. Сейчас не проверяют уже.
М.Майерс
―
А что случилось 17 мая? Ослабили ограничения?
Е.Чичваркин
―
Да, следующая стадия ослабления ограничений. Сейчас, так как смертность крайне низкая… То есть, на то же самое количество заболевших… В России официально на 25000 600 смертей, здесь – на 25000 – 17, 20.
М.Майерс
―
То есть, сильно, в разы меньше людей погибает?
Е.Чичваркин
―
Да. И здесь по Европе, второй после Дании, согласие на прививку было у людей. Только самые какие-то отмороженные антипрививочники, они и мрут. В Нью-Йорке 99% умерших за прошлый месяц – это антипривовочники.
М.Майерс
―
У вас все сотрудники привиты? Как вы с этим работаете? Как работодатель.
Е.Чичваркин: Эта страна, она тебя предрасполагает к дисциплине определенной, поэтому нарушений не так много
Е.Чичваркин
―
Мы не следим. Я, помните, либертарианец. Я себе поставил обе прививки, Таня поставила обе прививки. Причем раньше своего времени, всеми правдами и неправдами уговаривая. Мы готовы были получить вид на жительство в Эмиратах в январе, чтобы поставить себе «Пфайзер» там, но чуть-чуть опоздали, не успели поставить вторую и пришлось бы уже в красный лист лететь за второй прививкой. Мы решили, что это бессмысленный риск, лучше дождаться «АстраЗенеки» тут.
А.Осин
―
То есть, народ в принципе в Великобритании с удовольствием идет прививаться? То есть, никто не заставляет?
Е.Чичваркин
―
Абсолютно. Мы – очень цивилизованная страна. Люди доверяют в целом медицине. Хотя она здесь не такая как в Израиле, Германии или Швейцарии. Люди в целом доверяют, так как в целом это правительство показало то, что они очень любят способность мобилизовываться в трудный момент. И это правительство показало, что оно способно мобилизовываться. Они там, слушайте… На еду в ресторанах НДС был 5%, когда открывались, чтобы снизить нагрузку. В прошлый раз государство давало на чек 10 фунтов без алкоголя, спонсировало. Здесь перекрыто 80% кредитов. То есть, государство гарантирует 80% кредитов банкам, что банки не включали администрацию, если там не совсем катастрофическая ситуация. Здесь все крупные ленд-лорды перекрыты на 80% госбанками.
А.Осин
―
Извините, не сильно… Ленд-лорды – это что такое?
Е.Чичваркин
―
Это арендодатели. Арендодатель, если ему не заплатили аренду, он может получить деньги в банке, до 80% часть от этой суммы может получить в банке, есть компания, которая следит, чтобы не вызвать такой гидроудар банкротств, волну банкротств, которая может смыть компании, которые могут выжить. Понятно, что это разрезание ноги по частям. Понятно, что у кого бизнес-схема плохая – те все равно помрут, и пустых мест по Лондону огромное количество сейчас. Но в Мэйфэр их практически уже нет. Там, где все-таки концентрация денег, там их нет. Как только откроются туристские коридоры, все заполнится эмиратскими деньгами, и мы опять будем счастливы.
М.Майерс
―
А как вашими глазами из Лондона выглядит ситуация с борьбой с коронавирусом в России? Как вам кажется, насколько эффективен Собянин, QR-коды, эти 60% привитых сотрудников для ритейла, до 15 июля текущего года?
Е.Чичваркин
―
Фашизм вылезает, как только у ментов возможность тебя за что-то побить, за маску или за что-то, я имею в виду, любых властей. Ментов ли, официальных властей, налоговиков. Они только ждут возможности применить насилие. То есть, это не о какой заботе не идет речь. А мне кажется, Путину крайне интересно облегчить пенсионный фонд, поэтому на прошлый год на ковид пришелся самый его непопулярный указ об увеличении пенсионного возраста…
А.Осин
―
Подождите, это же раньше было.
М.Майерс
―
Раньше было, но это же длинная реформа, она растянутая. Там каждый год.
Е.Чичваркин
―
В прошлом году, ключевая часть была введена в 2020, год назад. И мне кажется, ему интересно, если все перемрут те, кто не работают. Меньше пенсионному фонду пустому получать трансферов из бюджета для покрытия пенсий. Они прагматично на это смотрят.
М.Майерс
―
А как вы тогда объясняете наше антиваксерское движение, нежелание людей прививаться, невозможность загнать их ни кнутом, ни пряником. Путин плохой, с ним все понятно. А с обществом что?
Е.Чичваркин
―
Смотрите… Раньше, в советское время, пропетлять мимо прививки – это такое диссидентское, крутое. «Вот государство, которое тюрьма народов, я смог его обмануть, это очень круто. У всех есть Манту, а у меня нет. Или у всех есть от оспы эта дырка, а у меня нет». Вот. И недоверие к советской медицине, особенно к низовой, базовой, оно неспроста. И оно глубоко сидит. И абсолютно полное недоверие ко всем инициативам государства, оно абсолютно неспроста, оно есть. Но плюс… Вот я из-за того, что сейчас мы смотрим футбол иногда, приходится пользоваться картиной ТВ и еще одной приставкой, где все взломанные программы, потому что запрещена трансляция по картине. И так или иначе перед… Когда было несколько матчей в день. Ты включил телевизор и… Я услышал там «Вечер с Владимиром Соловьевым». Я его помню по «Серебряному дождю», которому 380 лет исполняется завтра, и мы это празднуем.Как-то много лет, меня это даже обидело, сколько ему лет, потому что я думал, что я все еще молод. И я помню его там, и вот то, что я увидел на днях, это, конечно, абсолютная деградация и мрак. Но, конечно, если люди смотрят это, и там нет никаких альтернатив… Я удивлен, что половина еще не ходит в шапочках из фольги.
М.Майерс
―
Ходят, Евгений. Мы вам фоточку пришлем.
Е.Чичваркин
―
Ходят? Слава богу.
М.Майерс
―
Ну, собственно… И вдогонку еще вопрос. А на Украине как? Ближе к британской психологии или еще наш родной совок не покидает? Вы же следите за тем, что там происходит.
Е.Чичваркин
―
Знаете, в Украине, особенно в Киеве вся прогрессивная молодежь абсолютно прозападная, она смотрит на Европу. Они очень долго ждали вакцины, потому что, давайте будем честны, это не сильное государство. Они не могут, как Великобритания, из казны достать некоторое количество миллиардов. Или как шейх Мохаммед просто привезти самолет денег и сказать: «Дайте нам 10 миллионов доз, потому что у нас 10 миллионов человек». Они так поступить не могут, и они запоздали с вакцинированием. Там тоже есть, понятно, антипрививочники, потому что не секрет, что все 90-е и 00-е кроме Киева и еще трех городов уровень образования тоже съехал достаточно прилично. Но так как несколько миллионов человек собираются на работу в Германию, Италию, Великобританию, понятно, все кому надо, все вакцины поставили. Они мыслят абсолютно прозападно после двух революций, произошла практически полная вестернизация. После двух революций и захвата части территории произошла вестернизация сознания. И продолжает происходить.
М.Майерс
―
Евгений, не могу вас не спросить, поскольку мы все помним ваш гениальный рекламный слоган для компании «Евросеть». Собственно, как вам «Вкусвилл», как вам кейс этого магазина? И какие уроки из него можно извлечь?
Е.Чичваркин
―
То, что они это сделали – круто. То, что потом извинились, мне абсолютно понятно. Мы жили в более свободное время, когда я публично говорил… В каком, в 2001 году, открыли гей-салон. Мы в 2001, по-моему, сказали, что мы нейтральная компания в отношении гендеров, определений и так далее. У нас запрещена была любая гомофобия, просто запрещена на грани увольнения. И у нас огромная диаспора работала девочек в кассе и в рознице, и половина наших чемпионок, которые выиграли все на свете призы по продажам, самые высокооплачиваемые – это была как раз женская гей-диаспора. На Тверской работало несколько удивительно работоспособных и сервисных пацанов, которые были открытыми или не открытыми геями. И мы, когда где-то выгоняли за это с работы, как в одном известном банке, мы с удовольствием всегда брали, если у человека выбрито полголовы, татуировки, если его не взяли из-за внешнего вида, мы как раз были в восторге из-за того, что этот советский мрак у всех конкурентов есть, и мы можем дополнительно выбрать себе людей, которые в состоянии приносить прибавочный продукт, работать и прочее.Я считаю… За один раз во внутреннем портале не было контроля месяц. И случилась тройная националистическая какая-то помойка между украинцами, казахами и русскими. Тройная. Пришлось в один день выгнать 200 человек, чтобы этих всех, кто там писал, их там просто не было.
Е.Чичваркин: Это правительство показало, что оно способно мобилизовываться
М.Майерс
―
Это какой год?
Е.Чичваркин
―
Начало 2008. Мы избавлялись от Советского Союза, просто выдавливали. Я из себя и из всех выдавливал по капле этот вонючий совок, это мракобесие. Все, что сейчас из каждого утюга, мы с потоми кровью выдавливали из себя по капле. Я считаю, что мы сделали для нашей страны, просто внесли неоценимый вклад в сознание и менталитет.
М.Майерс
―
Так это было во «Вкусвилле» образца 2021 года. А 2000 – времена были другие. Мы и группой «Тату» всей страной наслаждались. Сейчас об этом и подумать сложно. Здесь, по крайней мере, изнутри. Это была такая смелая хайповая история? Или просто какая-то мелкая ошибка на уровне принятия решений вкусвилловскими маркетологами?
Е.Чичваркин
―
Я думаю, что руководство это пропустило. А потом… У каждого руководителя, владельца компании любой средней или большой, или очень большой, или почти совсем маленькой, в печени сидит чекист. У каждого. Сидит и нашептывает, что делать. То есть, любой кэш-поток находится под контролем. И я помню в 2004 году, когда я, не к ночи будет упомянуто, в Московском комсомольце сказал, что лучшим бизнесом считаю Михаила Ходорковского, мне позволил руководитель службы безопасности моей, мы были на «вы». И он сказал: «Вы что, Евгений, офигели?». Но он сказал грубым матерным словом, которое мы не можем произносить в эфире.Это цитата, но все равно. Он меня на «вы» обложил матом и сказал, чтобы я засунул язык в задницу, если я хочу дальше владеть этой компанией, больше имени Ходорковского не произносил в подобном ключе. Это 2004 год. Это ему даже приговор не вынесли, он еще арестованный сидел.
М.Майерс
―
Я путая или нет, по-моему, ваша служба безопасности, «Евросети», он же сел потом? Правда? Или нет?
Е.Чичваркин
―
Да. А сейчас опять.
А.Осин
―
Опять что?
Е.Чичваркин
―
Опять был большой конфликт. Я апдейта не знаю, поэтому давайте его дистанцируем.
А.Осин
―
Евгений, всегда было интересно спросить человека передовых взглядов в этом смысле. А вообще в принципе зачем это все афишировать? Зачем появилась эта реклама? Люди живут и живут, никто им не запрещает вроде бы это делать. Нет, надо обязательно выставить на всеобщее обозрение нечто.
Е.Чичваркин
―
У нас есть милая девушка-кондитер. Она говорит: «Да я нормально вообще ко всем отношусь. Только пидоров не люблю. Дома пусть у себя этим занимаются». Вот. Я считаю, что… Я искренне считаю, что в любой стране, пока нет абсолютной толерантности, абсолютного принятия того, что вокруг тебя разные люди, нужно выходить на гей-парад даже людям, которые далеко от… лично глубоко традиционное сознание. Потому что если общество тебе указывает, как и с кем спать, но…
А.Осин
―
Не указывает.
Е.Чичваркин
―
Указывает. Если человека в России, если кто-то кого-то назовет публично, вы помните, как один из рэперов свою девушку назвал достаточно обидным словом, хотя она была с Кавказа, и его заставили извиняться. Я считаю, что эти слова в целом, наверное, не стоит произносить публично. Но у нас абсолютно можно сказать, что-то неприличное в отношении людей другой ориентации. И это как бы нормально, всем смешно. А так быть не должно.
М.Майерс
―
С точки зрения пиара, «Вкусвиллу» это в плюс или в минус? Вот вся эта история. В целом.
Е.Чичваркин
―
С точки зрения пиара, в итоге, я думаю, будет плюс. Опять-таки, как выйти из этой ситуации. Вы понимаете, так как… Все еще можно открутить в плюс. Но я думаю, что они испугались. Я думаю, что включился самостоп такой абсолютно уродский. И владельцам это все не понравилось, потому что у них в печени сидит маленький чекист и пугает их. Все время пугает и блажит. Как они все время делают.
М.Майерс
―
На сладкое, Евгений. Как нам теперь жить с этими игристыми винами, которые вроде из Шампани, но больше не шампанское?
Е.Чичваркин
―
Это какая-то абсолютная.. Кто-то из древних высекал море. Это из этой.. Чтобы оно корабли не топило. Это из этой области. Смотрите, нужен другой закон по обороту земель, чтобы они продавались как пирожки. Нужно не облагать ничем, кроме налога с продаж. Пока НДС, и больше ничем. Убрать ЕГАИС с маркировки, всю эту хреномуть. И убрать лицензирование всего этого продукта. А также разрешить западным специалистам в любую секунду приезжать и уже на месте заключать трудовые договоры, чтобы энологи могли приезжать и работать. Через 10 лет шампанское будет и так нормальное в России.
Е.Чичваркин: Владельцам это все не понравилось, потому что у них в печени сидит маленький чекист и пугает их
М.Майерс
―
А этот нейминг вообще на что-то влияет? Кроме того…
Е.Чичваркин
―
Не нужно будет визжать и истерить. А если бы я был Натальей Водяновой, то я бы сдал русский паспорт, пока они не отрулят это назад.
М.Майерс
―
А какая связь?
Е.Чичваркин
―
Она же замужем за сыном Бернара Арно. Это их бизнес.
М.Майерс
―
Да, точно.
Е.Чичваркин
―
Мы не будем учить ее жизни, она это сделала круче всех нас.
А.Осин
―
Простите, а это обидно или это экономически на что-то влияет? Или просто унизительно.
Е.Чичваркин
―
Они же сказали, что «мы напишем туда хоть черта лысого». Они очень круто мыслят про деньги. Это государство и Шампань требует защиты, это их протекционизм местных, дижонская горчица только из Дижона и прочее. А они, как частная компания, крайне успешны. Сказали: «Хорошо, что угодно. Хотите игристое – напишем игристое. Только бабки платите». Он поступил прагматично, правильно. Молодец, капиталист. Бернар Арно крутой.
М.Майерс
―
Это правда. Да. Что ж, господа, я хочу вам сказать, что это программа «Персонально ваш». И персонально ваш – бизнесмен Евгений Чичваркин, инвестор Hedonism Wines и ресторана Hide.. С нами на прямой связи. Обратите внимание, я хочу рассказать про некоторые изменения в нашей программе. Во-первых, дальше все как обычно. В 16 часов встречайте Дмитрия Потапенко в программе «Курс Потапенко». Тема – «Красив ли бизнес в эпоху локдауна». В 17 часов – особое мнение экономиста Сергея Алексашенко, в 19 часов – как обычно на своем месте писатель Александр Проханов. Эфир проведет наш коллега Евгений Бунтман. А что касается дальнейшего эфира, то обратите внимание. В 20 часов – Светлана Сорокина в отпуске, будет она в отпуске месяц, 4 недели. Поэтому вместе с Алексеем Венедиктовым в 8 часов в эфире будет Юрий Кобаладзе, и вас ожидает серия программ, посвященная кембриджской пятерке. И сегодня тема программы – «Агенты на службе СССР». Мы благодарим бизнесмена Евгения Чичваркина, который с нами на прямой связи из Лондона. Спасибо вам. Маша Майер и Алексей Осин, это программа «Персонально ваш», слушайте «Эхо Москвы».