Валерий Соловей - Персонально ваш - 2021-07-02
М.Денискина
―
15 часов, 5 минут в Москве. Добрый день! У нас в студии — профессор Валерий Соловей. И эфир проведут сегодня Алексей Соломин…
А.Соломин
―
Здравствуйте!
М.Денискина
―
и Мария Денискина. Приветствуем.
А.Соломин
―
Валерий Дмитриевич, острота ситуации с ковидом и действия властей, которые вынуждены принимать быстрые, решительные меры, создает ситуацию, в которой Сергей Собянин фактически безальтернативный преемник Владимира Путина?
В.Соловей
―
Да ничего подобного даже близко похожего. Сергей Собянин не только не приемник Владимира Путина — его судьба висит на волоске. Ему было ясно дано понять, что его возможность оставаться мэром Москвы — а ни о каком приемничестве речи не идет в отличие от прошлого года — зависит от того, сможет ли он справиться с пандемией в Москве или нет. Вот так.
А.Соломин
―
А где вы уловили напряженное отношение к московскому мэру.
В.Соловей
―
Ну, это из конфиденциальных источников. Внешне это никак не выражается, хотя есть некоторая нервозность Московской мэрии, потому что ей совсем не нравится выступать в роли застрельщика. Потому что Владимир Владимирович поступил так, как ему следует по своей привычке очень мудро. Он сказал: «Я против обязательной вакцинации, но на местах могут сами решать. А перед этим он дал инструкцию — пусть губернаторы вводят обязательную вакцинацию. Естественно, кто должен ее первым ввести? Собянин. Потому что вся Россия ориентируется на Москву. Это и происходит. В случае успеха, кто выиграл? Президент Российской Федерации. В случае поражения, кто проиграл? Губернаторы: головокружение от успехов или головотяпство.И обратите внимание, кто абсолютно вне игры, вне дела — премьер-министр. Его от этого спасают.
А.Соломин
―
Который будет преемником.
В.Соловей: Обратите внимание, кто абсолютно вне игры, вне дела — премьер-министр. Его от этого спасают
В.Соловей
―
Он сейчас считается фигурой консенсусной. Да, Мишустин.
М.Денискина
―
Вы серьезно — Мишустин может быть преемником?
В.Соловей
―
Абсолютно. Сейчас среди потенциальных преемников это кандидат номер один, идущий с отрывом. Он фаворит.
М.Денискина
―
А почему он тогда не попал в список «Единой России»?
В.Соловей
―
Именно поэтому и не попал. Зачем жечь? Надо жечь других совершенно людей, которых уже не жалко, которые свое отработали. Ну, не Шойгу — у Шойгу амбиции сохраняются. А Лавров давно просится уже в отставку.
А.Соломин
―
Раз про Лаврова заговорили, — это правда, что его могут перевести в Государственную думу?
В.Соловей
―
Это один из вариантов, которые обсуждаются. Шойгу — глава Государственной думы, а Лавров — первый заместитель.
А.Соломин
―
А зачем тогда Шойгу в Государственную думу, если на посту министра обороны и не просится?
В.Соловей
―
Он не просится, но решает же не сам Сергей Кужугетович. А он сейчас перестал пользоваться тем влиянием, которым он пользовался. Перестал пользоваться после крайне неудачной поездки с Путиным в Сибирь. После того. как Путину рассказали, что вообще во время это поездки происходило на самом деле. Президенту России это все это не очень понравилось.
М.Денискина
―
А можно поподробнее, что происходило?
В.Соловей
―
Это было связано с шаманским обрядом, который был совершен. И вы, наверное, видели фотографии, где сам Владимир Владимирович тоже участвовал.
М.Денискина
―
Нет.
В.Соловей
―
Фотографии были, он участвовал.
А.Соломин
―
Ему что не понравилось в этом — сам обряд?
В.Соловей
―
То. что ему сообщили потом, последствия, о характере этого обряда, который был проведен. Ему это не очень понравилось. Но это была лишь отправная точка. Но, так или иначе, «товарищ Брия вышел из доверия», пользуясь знаменитой фразой середины 50-х годов. Но это не означает, что его в опалу. Просто держать его близко, но не на ответственной должности.Еще раз повторю, это всего лишь предположения пока что. Вот Сергей Кужугетович возглавил список. Он возглавит Государственную думу. Потому что в момент транзита, который планируется как раз после парламентских выборов, надо, чтобы даже эта Государственная дума, которая должна быть абсолютно сервильной, она не дай бог не восстала. Потому что ситуация может оказаться весьма острой и турбулентной. Для этого нужен такой железный дровосек, который будет держать и не пускать. Ну, и плюс опытный дипломат Лавров, который, еще раз повторю, давно, по крайней мере, уже год просится в отставку.
М.Денискина
―
Устал?
В.Соловей
―
Ну, естественно, устал.
А.Соломин
―
Про Лаврова просто, действительно, хотят такие слухи.
В.Соловей
―
Очень давно. Это знают все, в принципе, западные дипломаты, и люди давно говорят.
А.Соломин
―
А вот с Шойгу, если честно, прямо удивили, потому что, казалось, что более уверенной в себе фигуры, чем Сергей Кужугетович на своем месте ну нет просто, популярней.
В.Соловей
―
Вы же понимаете, казаться, не значит быть. Хотя казаться важнее, чем быть. Но на самом деле решает не пиар-служба Шойгу, она самая большая среди всех министерств Российской Федерации — решает президент. Президенту многие вещи уже надоели.Помните, письмо Ленина съезду: «Груб, нетерпим, капризен. Получит власть — будет нелоялен по отношению к товарищам». В общем, такого сорта вещи.
Шойгу очень многим не нравится, хочу, чтобы все поняли. Отнюдь не только Путину. Не то что недоверие, но некоторый холодок, — я бы так сформулировал. А есть близкие Владимиру Владимировичу люди, которые говорят, что Кужугетович — это не тот человек, который мог бы стать преемником. Он очень опасен. Он не гибок, недальновиден, и он может заняться переделом. А зачем нам тогда транзит? Мы же транзит для чего будем осуществлять? Для того, чтобы новый передел, для того, чтобы у нас снова все отобрали? Нет. Мы так не договаривались.
А.Соломин
―
Это как раз связано с тем, что его фигура популярна в людях.
В.Соловей
―
Он популярен, да, согласно социологии, но он непопулярен среди элиты.
А.Соломин
―
А Сергей Шойгу, он вообще, к какому клану принадлежит, он чей: ближе к ФСБ, ближе к кириенковским людям?
В.Соловей:Один из вариантов, которые обсуждаются. Шойгу — глава Государственной думы
В.Соловей
―
Формально, конечно, он силовик. Но фактически силовики у нас те, кто чекисты. Они первую скрипку играют.
А.Соломин
―
А он нет.
В.Соловей
―
А он сам по себе. Ну, вот есть Шойгу, есть Воробьев, есть еще несколько человек, которые с ним связаны, не более того. Они на особицу. Они могут к кому-то примыкать, могут пытаться выстраивать с кем-то альянсы. Но силовики их своими не считают. Ну, какой Шойгу силовик, помилуйте? Он же на службе,, действительно, ни дня не был. Поэтому Путин советуется по военным вопросам с начальником Генштаба Герасимовым, а не с министром обороны. Он прекрасно знает, кто разбирается в процессе строительства Вооруженных сил, а кто не разбирается, а занимается только пиром.То есть политическая лояльность — то замечательно, это важно, но это не критерий дееспособности, профессиональной компетентности.
А.Соломин
―
А кому Владимир Путин доверяет сейчас?
В.Соловей
―
Есть группа товарищей, которым он доверяет помимо членов своей собственной семьи, естественно. Допустим, Юрию Ковальчуку он доверяет. Он Антону Вайно доверяет. Он доверяет Сергею Кириенко. Он даже Дмитрию Анатольевичу Медведеву доверял, пока тот, как бы вам сказать… не оказался подвержен традиционной русской болезни. И вот история о Колобке была воспринята Дмитрием Анатольевичем Медведевым как выпад в его собственный адрес. Правда, Собянин тоже воспринял это как выпад в собственный адрес. Головокружение от успехов и все такое.Так что есть люди, которым он доверяет. Среди силовиков самое доверенное лицо, чтобы сразу стало понятно — это Патрушев. Вот ему он доверяет, Владимир Владимирович.
А.Соломин
―
Это же совершенно разные фигуры.
В.Соловей
―
Ну и что?
А.Соломин
―
Сергей Кириенко и Николай Патрушев просто разные полюса. Во всяком случае, в общественном представлении.
В.Соловей
―
Нет, это преувеличение. Они очень близки. Никакого конфликта между Патрушевым и Кириенко, и Вайно нет, и не может быть в помине. Первая скрипка у чекистов, а все остальные просто под эту скрипку пляшут. И с ними прекрасно взаимодействует и Собянин тоже. Могут быть какие-то разногласия по частным, локальным вопросам, но, в принципе, все они едины. То есть никакого раскола или противостояния башен, о котором очень любят говорить и спекулировать, нет и в помине.
А.Соломин
―
Просто одна башня уже победила
В.Соловей
―
Совершенно верно. Я не исключаю, что раскол и возникнет в случае определенных обстоятельств. Допустим, выборы пойдут не так, начнутся массовые волнения. В этот момент как раз возникает соблазн у той или иной фракции сказать: «Товарищи, мы всегда были с вами и на вашей стороне» — обратиться к восставшим. Потому что одни обращаются к Росгвардии, а тогда другие обратятся к восставшему народу. Но это будет совсем другая история. Сейчас-то они как раз едины.
М.Денискина
―
Валерий Дмитриевич, а Сергей Кириенко может стать преемником Путина? Может быть, вы слышали, как Леонид Невзлин об это высказывался?
В.Соловей
―
Я слышал об этом. Но я считаю это крайне маловероятным. Пока что у Сергея Владиленовича совсем другая амбиция, совсем не соответствующая тому, чтобы стать президентом Российской Федерации. Она гораздо ниже.
А.Соломин
―
А чего он хочет? Премьер-министром?
В.Соловей
―
Вы знаете, нет. На премьер-министра другой кандидат. Их несколько всегда, но наиболее вероятен тот, которого лоббируют основные элитные группировки. Это женщина.
В.Соловей: Фактически силовики у нас те, кто чекисты. Они первую скрипку играют
А.Соломин
―
Это новая женщина. В смысле, что ее сейчас нет среди…
В.Соловей
―
Как вам сказать, мы знаем о ее существовании, но она точно не является первым лицом в России. Это точно не Валентина Матвиенко.
А.Соломин
―
У нас в пятерке «Единой России» есть две женщины: Елена Шмелева и Анна Кузнецова.
В.Соловей
―
Это не та и не другая.
А.Соломин
―
Интересно, будем гадать тогда.
В.Соловей
―
Легко догадаетесь.
А.Соломин
―
А, может быть, вы нам просто назовете ее?
В.Соловей
―
Нет, не буду, извините.
А.Соломин
―
Ну, это молодая женщина?
В.Соловей
―
Я бы сказал, она молодая, подающая значительные надежды. А дальше будет видно. Но еще раз: всегда есть несколько кандидатов.
А.Соломин
―
Она родственница НРЗБ?
В.Соловей
―
Всегда их несколько, Алексей. Дальше последовало гробовое молчание. Никак не прокомментировал.
М.Денискина
―
И каждый остается со своими мыслями.
В.Соловей
―
Со своими предположениями.
М.Денискина
―
Валерий Дмитриевич, а вот про Медведева вы сказали, что он один из таких героев сказки «Колобок».
В.Соловей
―
Он так это воспринял. Мне передали, что Дмитрий Анатольевич Медведев так воспринял, что это выпад в его адрес.
М.Денискина
―
Его обидело, что его не включили в список «Единой России»?
В.Соловей
―
Конечно, обидело. Но на что он рассчитывал, если он 19 мая в день пионерской организации отказался приходить в себя, потому что он отмечал день рождения пионерской организации? Ну, что вы хотите? Как к нему будет относиться президент России и все остальные.
М.Денискина
―
То есть это такое наказание?
В.Соловей
―
Ну это явное наказание. В свое время его в качестве… помните, в фильме «Осенний марафон» «трезвователь»? Послали на Северный полюс вместе с Шойгу. Сейчас пока трезвователь не работает. Посмотрят.
А.Соломин
―
Я на секунду хотел снова вернуться к Мишустину и Собянину. Просто опять же, если говорить об обывательском представлении, вот я представляю, что повесят на предвыборный плакат Сергея Собянина, если он пойдет в президенты: Победили ковид, развернули эффективную систему… Понятно, что погибших, действительно, много, но это везде много. Но организовали, сделали. Прививка доступна была на сейчас, когда люди идут прививаться. Есть чем привлекать людей.Михаил Мишустин в это время сидит тихо. Ему на предвыборный плакат вешать нечего.
В.Соловей
―
Алексей, прошу прощения, вы не совсем правы. Он совсем не сидит тихо. Вы постоянно видите репортажи о его упорной работе.
М.Денискина
―
Она же тихая все равно.
В.Соловей
―
Не важно. Создается впечатление. Это не плакаты. Он постоянно находится в медийном потоке, постоянно находится в новостях. Это гораздо важнее, чем условный плакат, чем создание и формирование эвентов. Он постоянно… и это видят люди. Они не фиксируют, но у них создается фон. Мишустин постоянно работает. И обратите внимание, с ним не связана ни одна дурная новость. Это намеренно, Его берегут.
В.Соловей:Среди силовиков самое доверенное лицо, чтобы сразу стало понятно — это Патрушев
А.Соломин
―
Но и не один прорыв с ним не связан, понимаете?
В.Соловей
―
Вы знаете, а вот создание иллюзии прорыва, именно иллюзии. Это задача как раз пиарщиков. Потом скажут: «Ну, вот смотрите, экономический рост». Нам же обещают сейчас экономические агентства рост ВВП в 3%. Вот это работа премьер-министра, посмотрите. А тут репортажи: он открывает школу, перерезает ленточку у новой больницы, он там, сям, он кормит молоком коровку, не знаю, вдовицу какую-то пригреет. Это все довольно просто, это отработанные технологии.
А.Соломин
―
Я объясняю, почему у меня некоторый скепсис по этому поводу есть. Вот смотрите, Михаил Мишустин же в этом смысле мало чем отличается от Фрадкова, от Зубкова, но они точно так же разрезали ленточки.
В.Соловей
―
Совершенно верно. Вы абсолютно правы. Но Мишустин оказался нужным человеком в нужное время. А Фрадков и Зубков оказались нужными людьми тоже в нужное время. Но у них не было перспективы. А сейчас транзит. Перспектива совершенно иная. Это первое. Второе: по поводу ни Фрадкова, ни Зубкова ни у кого никаких иллюзий не было. Все они знали, что они временщики, хоть они могли и засидеться. Допустим, Фрадков уже даже стал серьезно к себе относиться по слухам.А вот насчет Мишустина да, были проведены некие консультации среди элитных группировок. Основные группировки сказали: «Да, нормальный чувак. Ну да, борозды не испортит. Если что, мы ему подставим свое плечо». Есть два человека, которые очень хотят подставить свое плечо. Понятно дело, это Игорь Иванович Сечин и Николай Платонович Патрушев. Они его подставят. То есть типа не свернет «с ленинского курса». Некуда будет сворачивать.
Так что он совсем по-другому выглядит. Он, кстати об этом знает. И он сам очень боится совершить неверный шаг. Он чрезвычайно боится. Это уже прекрасно известно его окружению и вообще всем, кто наблюдает. Он очень боится. Но он все-таки его совершит рано или поздно.
М.Денискина
―
А разве только Мишустин боится совершить неверный шаг в глаза Владимира Путина?
В.Соловей
―
Ставка другая. Если мы с вами совершим неверный шаг — ну, подумаешь. Что до этого Владимиру Владимировичу?
М.Денискина
―
А если Кириенко совершит неверный шаг, Патрушев?
В.Соловей
―
У них есть кредит доверия. А у Мишустина ставка гораздо выше. Он может или получить все или все потерять. Потому что если план, связанный с ним, сорвется, то он уйдет в небытие навсегда. И о нем будем помнить только мы, вспоминать как-нибудь за кружкой старого, доброго эля: «А помнишь, был старик Мишустин? А какие с ним надежды были связаны».
А.Соломин
―
Правильно ли я понимаю вашу мысль, что Мишустин даже не сможет сейчас самостоятельно выйти из игры, потому что он гранат сохранения системы Патрушева, Сечина, Путина?
В.Соловей
―
Зачем ему выходить? При такой ставке, конечно, сам человек никогда не выйдет. Он будет надеяться на то, что ему повезет, это естественно. Что игра, связанная с ним, увенчается успехом.
А.Соломин
―
И опять же уточню. Вы говорите, что у Кириенко нет таких амбиций. А такие люди как Сергей Кириенко, по-вашему, что, хотят повторить судьбу Германа Грефа: получать хорошую должность на хорошей зарплате и не сталкиваться с этими управленческими решениями?
В.Соловей
―
Я не друг Сергею Владиленовичу, поэтому в душу ему залезть не могу, но насколько я знаю, судя по тем планам, которые имеются, его потолок находится несколько ниже. Он высок, но несколько ниже.
А.Соломин
―
Но все-таки это топ-менеджер в какой-то компании.
В.Соловей
―
Нет, это не компания будет. Если считать Россию только компанией, той компанией, которая называется Российской Федерацией, корпорацией Российской Федерации.
В.Соловей:Раскол и возникнет в случае определенных обстоятельств. Допустим, выборы пойдут не так
М.Денискина
―
Очень хочу поговорить про Путина, Валерий Дмитриевич, вон на «Прямой линии сказал», что когда перестанет быть президентом и придет на его место — Мишустин, Патрушев, не важно, можно всех перебрать, — сам Путин будет лежать на печи, ничего не делать. От это что значит? Неужели Путин сможет просто так взять и лечь на печь и отойти от всего?
В.Соловей
―
Да ему все равно придется лечь, правда, нее на печь. И не так много времени уже осталось. Он пытается, конечно, заговорить реальность, но он сам для себя прекрасно знает, что заговорить ее не удается, и она неминуемо приближается. Он знает, что финал близок и решение придется принимать здесь и сейчас.
М.Денискина
―
Финал — это его отставка.
В.Соловей
―
Ну, я бы сказал, что это его уход из политики, уточню, и публичной политики. Это очень важно. В непубличной политике он может какое-то время оставаться.
А.Соломин
―
Тут интересно, Миша из Саратова спрашивает в следствии кандидата в премьер-министры, ко котором мы вам говорили: «Екатерину Михайловну уже можно поздравлять — Шульман?»
В.Соловей
―
А кто это? А-а, Шульман? Я все-таки очень сомневаюсь, я прошу прощения. Я не сразу понял.
А.Соломин
―
Я напомню, Валерий Соловей сегодня в программе «Персонально ваш». Алексей Соломин, Мария Денискина ее ведут. Можете нас смотреть в YouTube, на канале «Эхо Москвы». Подписывайтесь, кстати, и на наш канал и на канал Валерия Соловья.Я хотел вас спросить про Ходорковского. Вот сейчас очень много активности, связанной со структурами Ходорковского. Здесь Алексея Пичугина вызвали из колонии. И есть подозрение, что более активно расследуется дело в отношении Ходорковского об убийствах. Чем сегодня опасен Михаил Ходорковский для Владимира Путина. Почему Михаилом Ходорковским решили заняться прямо всерьез?
В.Соловей
―
Михаил Борисович считается последовательным, упорным и яростным противником. И он тем более опасен, что, как считается, у него есть ресурсы и связи. Ну, ресурсы у него, действительно, есть, — ну, деньги, я не берусь судить, какие. Связи — это тоже ресурс. Связи среди бизнесменов, связи среди части западной элиты.Дело не с выборами связано, хочу, чтобы сразу было понятно. Дело в транзите. Вот отсюда весь сыр-бор, отсюда вся эта вакханалия законодательства, преследований. Надо помешать людям силам организованным как-то повлиять на транзит. Как? Вы должны их преследовать, вы должны исключить их участие в российской политике, не просто в политике, но в российской жизни. Вы должны сделать их неприкасаемыми. Вот они получают сотрудники команды Навального статус экстремистов, иноагентов, я не знаю что еще к ним приплетут, там, наверное, педофилов, каннибалов. Я думаю, что будет и такой закон, появится. Служители планеты Нибиру. Чтобы с ними никто не общался. Они исторгаются из социального пространства, что важно понять.
Вторым, естественно, на очереди был Ходорковский, это было понятно. Его структуры.
М.Денискина
―
Валерий Дмитриевич, а кто сейчас для Путина неудобнее, получается — Навальный или Ходорковский, — кто ему больше мешает, кто больше бесит?
В.Соловей:У Мишустина ставка гораздо выше. Он может или получить все или все потерять
В.Соловей
―
Бесит больше тот, кто на свободе находится. Вы же понимаете, это естественно. Тем более, Михаил Борисович, человек очень упорный, очень волевой. Можно по-разному относиться к его взглядам, к его стратегии. Но в чем у меня нет никаких сомнений — очень упорный и очень волевой человек. И ему есть за что мстить. Я считаю, что это очень сильная мотивация, чрезвычайно сильная. И Владимир Владимирович это понимает и Игорь Иванович Сечин это понимает. Ну, еще некоторые люди, которые были причастны к истории с ЮКАСом, это все прекрасно понимают.
А так будут бить по всем, прошу прощения, как в анекдоте, до мышей дойдут.
А.Соломин
―
По всем, кто связан с Михаилом Ходорковским?
В.Соловей
―
Нет, смотрите. Логика очень простая. Сначала берутся за политических оппозиционеров. Потом за гражданских активистов. Потом за блогеров, за журналистов сражу же.
М.Денискина
―
Так уже за всех сразу, мне кажется, нету этапов уже таких.
В.Соловей
―
Логика, она видна, она прослеживается. Потом блогеры-миллионники. В августе возьмутся за блогеров-тысячников. А еще в августе, насколько я знаю должны провести учения по замедлению работы социальных сетей.
М.Денискина
―
Чтобы что, почему?
В.Соловей
―
Проверить, чтобы, если не дай бог волнения — ну, для власти — начнутся, чтобы их работу прервать. Собственно говоря, Путин об этом откровенно сказал во время «Прямой линии».
М.Денискина
―
По-моему, он, наоборот, сказал, во время «Прямой линии»…
В.Соловей
―
А потом сказал: «Ну, мы можем замедлить их работу». Речь идет о том, если перевести с эзопова языка, или, точнее, с путинского на русский без экивоков, то учения должны пройти летом. Они, по крайней мере, на лето были запланированы. Июль, август, я не знаю.
М.Денискина
―
А что это, страх протестной активности? Страх, что не удастся их подавить?
В.Соловей
―
Так и есть. Это стран того, что вы пытаетесь всё зацементировать, и все равно это откуда-то лезет, вы все равно боитесь. И как очень неплохо Сергей Белановский высказался — это один из лучших в России специалистов по социологии, что власть неправильно идентифицирует причины недовольства. Что они не связаны только с социальными факторми. Они связаны скорее с моральными, психологическими факторами. Это постоянное унижение и ощущение тотального обмана. И это очень сложно уловить. И это может сработать.И давайте не будем далеко ходить за примерами: август прошлого года, республика Беларусь. Никто не ожидал того, что там произойдет. А там началась революция.
М.Денискина
―
Но ведь она же и была подавлена по итогам, как мы видим.
В.Соловей
―
В Беларуси была подавлена, а на Украине нет. А что будет, если в России она начнется?
М.Денискина
―
То есть это такие сомнения Путина в силовом ресурсе, что не получится как в 19-м году?
В.Соловей
―
А это вполне естественные сомнения. Я думаю, что любой политик, который планирует транзит в такой ситуации, как Путин, не может не учитывать тот фактор, как неконтролируемая общественная реакция. Он пытается этот фактор взять под контроль. Как взять под контроль? По крайней мере, лишить потенциальных лидеров. Лишить потенциальных средств коммуникации. Это социальные сети. То есть они действуют абсолютно логично. План был принят, одобрен в декабре прошлого года. Это знаменитый план «Чистое поле». Они этап за этапом идут. К концу августа он должен быть полностью реализован. Посмотрим, что будет дальше.В Беларуси тоже казалось, что все было зацементировано — ан, нет!
А.Соломин
―
А что, в Беларуси все скисло, по-моему — нет?
В.Соловей
―
Это сейчас. Но того, что произошло в августе, что происходило в сентябре, не ожидал никто — ни в официальном Минске, ни в Кремле. Совершенно точно.
В.Соловей:Михаил Борисович считается последовательным, упорным и яростным противником
А.Соломин
―
Мы сейчас сделаем перерыв для новостей и рекламы. Я напомню, что в студии «Эха Москвы» Валерий Соловей. А ведут эфир Мария Денискина и Алексей Соломин. Никуда не уходите. Обязательно подписывайтесь на нас, пишите комментарии
НОВОСТИ
М.Денискина
―
15 часов, 33 минуты. Мы продолжаем. С нами по-прежнему Валерий Соловей. Алексей Соломин, Мария Денискина.Я хотела бы продолжить немного тему выборов. В эти дни в Москве пройдет съезд партии «Яблоко», на котором будут выбраны люди, которые будут участвовать в осенних выборах. Есть ли у вас какие-то инсайды, ожидания?
В.Соловей
―
Нет, у меня нет, честно вам скажу, ни инсайдов, ни ожиданий.
М.Денискина
―
Не думаете о «Яблоке».
В.Соловей
―
Да нет, я думаю в целом об оппозиции, безусловно. Но «Яблоко», как любая вообще политическая партия в России, находится в зависимости от воли администрации президента. И все кто хоть чуть-чуть интересуется российской политикой, это прекрасно знают.
А.Соломин
―
Но, Валерий Дмитриевич, «Яблоко», если находится в воле администрации президента, уж могло бы получить себе пару мандатов в Государственной думе. Изменить ситуацию этого бы не хватило, но…
В.Соловей
―
Вы знаете, да, это разумное предположение. Но для этого же надо было торговаться.
А.Соломин
―
А кто не сторговался?
В.Соловей
―
Они торговались, но дело в том, что у администрации удивительное свойство: она всегда обманывает.
А.Соломин
―
Зачем?
В.Соловей
―
Особенно тех, кого считает слабаками. А затем. Вот они так устроены. Я, кстати, нисколько не шучу. Она всегда бросает, прошу прощения тех, кого считает слабаками.
А.Соломин
―
Пранк просто такой?
В.Соловей
―
Это я бы сказала, такая манера поведения. Вы же помните знаменитые выборы, на которых «Яблоко» прошло в Думу и Путин поздравил Явлинского, а потом, после подсчета голосов выяснил, что нет «Яблоко» в думу не проходит. Вот с той поры все пошло и поехало. Значит, можно игнорировать.Понимаете, если вы не сопротивляетесь, если вы не огрызаетесь… вот Жириновский огрызается, он сопротивляется.
А.Соломин
―
Как?
В.Соловей
―
Он шантажирует.
М.Денискина
―
У него вето есть на это.
В.Соловей
―
А партия «Яблоко», ей нечем шантажировать. Ну, это правда. Она не может выступить в роли организатора общенационального демократического протеста. Нет никакого шанса. Поэтому как поступает администрации? Она говорит: «Ребята, зачем вам этот Навальный, все эти ужасные люди? Ну, зачем они вам? Давайте вы составьте список и умеренных оппозиционеров. Умеренные оппозиционеры — это то, что надо. Нормальная борьба. Зачем вам весь этот радикализм? А мы вам, бог даст, поможем». И каждый раз они обманывают. И каждый раз надежда не оставляет. Она умирает последней. А выбора особого нет. Ну, хорошо, вы не попадаете в Думу, но вы хотя бы преодолеваете 3-процентны барьер, тем самым получаете государственное финансирование.А, может быть… Явлинский же баллотируется в Москве по мажоритарному… Мне кажется, у него неплохие шансы Может быть, еще у кого-то.
А.Соломин
―
Теоретически в новую думу «Яблоко» может пройти.
В.Соловей
―
Вы знаете, есть план по Думе, он есть.
А.Соломин
―
А какой он?
В.Соловей
―
350 мест «Единой России». Для всех остальных… Насколько я знаю, там формально независимых или независимых демократов должно быть всего несколько человек. Не десяток, нет, речи не идет. Насколько случайно просочившихся.
А.Соломин
―
Но все-таки речь идет именно о яблочниках?
В.Соловей: В августе, насколько я знаю должны провести учения по замедлению работы социальных сетей
В.Соловей
―
Нет, по-моему, там не было такой… Я, по крайней мере, не слышал о том, чтобы вот так была идентификация. Ну, может быть, Явлинскому что-нибудь обещали. Я не берусь судить. Меня это, действительно, не занимало.
А.Соломин
―
Вы прямо своими загадками про премьер-министра, открыли ящик Пандоры. Здесь огромное количество.
В.Соловей
―
Прекрасно. Пусть люди наблюдают…
А.Соломин
―
Но, мне кажется, что Валерий Дмитриевич уже ясно дал понять, что это тезка Екатерины Михайловны, но неполная.
А.Соломин
―
Как говорил Горбачев, не надо нам подбрасывать, Алексей.
А.Соломин
―
Просто, по-моему, это очевидно звучало из уст Валерия Соловья.
М.Денискина
―
А через несколько месяцев Валерий Дмитриевич придет и скажет: «Ну, я же вам говорил, видите».
В.Соловей
―
Нет, я скажу: «Я вам ничего точно н сказал».
А.Соломин
―
А в перерыве, кстати, мы общались, вы сказали, что привились «КовиВаком», участвовали в экспериментальной вакцинации.
В.Соловей
―
Фактически, да.
А.Соломин
―
А до этого вы говорили, власть участвовала в экспериментальной фазе «Спутника».
В.Соловей
―
На самом деле, она не была экспериментальной. Спутник был готов раньше, чем об этом было объявлено. По крайней мере, прототип вакцины был готов раньше.
А.Соломин
―
И чиновники уже им…
В.Соловей
―
А они прекрасно знают, что это более-менее надежная вакцина.
А.Соломин
―
Почему Владимир Путин сейчас все-таки сказал, что он привился…?
В.Соловей
―
Что надо стимулировать массовую вакцинацию. Поэтому он не показал, как вакцинируется, сейчас ему пришлось сказать, что это было. Но он же не сказал слово… он сказал «Вектор»
А.Соломин
―
Потом назвал.
В.Соловей
―
Но дело в том, что официально спутник был сделан не на «Векторе», он был сделан в институте Гамалеи. На «Векторе» была сделана другая вакцина — «ЭпиВак».
А.Соломин
―
Вот я тоже обратил внимание на это.
В.Соловей
―
Насколько я знаю, технически история более сложная, в том числе, и с появлением «Спутника». Я не буду дальше прояснять. Она более сложная с его происхождением. Он появился раньше, чем об этом было объявлено. Прототип вакцины был готов раньше.
А.Соломин
―
Но Владимир Путин привился именно тогда, когда он об этом объявил.
В.Соловей
―
Нет, он прививался летом прошлого года. Я не знаю или вакцинировался он или нет, я в этом не уверен.
А.Соломин
―
А почему он об этом сразу не сказал?
В.Соловей
―
Это вопрос к нему. Сердце царево в руке божией. Что же у меня-то спрашиваете?
А.Соломин
―
Если он привился летом, какой смысл был в этих безумных мерах безопасности?
В.Соловей
―
Меры безопасности связаны не с тем, что он боится, собственно, заболеть ковидом, а с тем, что любая инфекция, не обязательно ковид, способна критически подорвать и без того уже его подорванный иммунитет. И может оказаться фатальной. Поэтому он избегает вообще людей.
В.Соловей: Спутник был готов раньше, чем об этом было объявлено
М.Денискина
―
Это поэтому все проходят двухнедельный карантин, несмотря на вакцинацию?
В.Соловей
―
Абсолютно верно.
А.Соломин
―
Но притом он едет и здоровается за руку с Байденом, встречается не только с ним, но и с членами его делегации.
В.Соловей
―
Ну, что делать? Не удалось Байдена посадить на двухнедельный карантин. Пришлось довериться.
М.Денискина
―
Согласился.
В.Соловей
―
Ну, наверное, он протер руки антисептиком, потом сплюнул. Вы знаете, как в этом старом американском анекдоте: «Пожимая руки, они пересчитывают пальцы, на месте ли все они». Наверное, он что-нибудь потом сделал.
А.Соломин
―
Встреча, кстати, с Джозефом Баденом была полезна для Владимира Путина?
В.Соловей
―
Безусловно.
А.Соломин
―
Чем?
В.Соловей
―
Он получил не то что гарантии, но некоторый намек на то, что американцы не намерены особенно вмешиваться в дела Российской Федерации, если Россия не будет вмешиваться во внутренние дела США. Этого достаточно, как считает Путин, чтобы проводить транзит. Он в этом критически нуждается. И весь смысл его внешнеполитической активности сейчас только в этом: получить гарантии невмешательства ключевых внешних партнеров, не только западных. Очень важен Китай, Турция очень важна. Евросоюз. Не мешать в критическую ситуацию в России, когда она здесь начнет развиваться.
А.Соломин
―
А он, действительно, считает Навального агентом США?
В.Соловей
―
Да, насколько я знаю, действительно, считает Навального агентом США. А что вы хотите от подполковника КГБ СССР? Было бы странно, если бы он не считал его таковым. В этом нет никакого цинизма или игры на понт. Он так считает. Он исходит из тех папочек желтых, чтобы вы поняли. Вот документы это сорта ему приносят в желтных папочках, желтого цвета. В желтой папочке было написано, что у нас есть все основания полагать… — папочку принесли те люди, которым он доверяет, то есть его бывшие сослуживцы с общим бэкграундом. Как он может не доверять? Есть основания полагать. У них нет, конечно, доступа к документам Лэнгли. Ну, они скажут. Какой доступ может быть? Ну, по совокупности косвенных мы считаем… А как все шпионские дела у нас фабрикуются? Обратите внимание. Несчастный Иван Сафронов. Есть хоть какие-то доказательства? Да наплевать. Так же и по Навальному.Но Путин в это верит. Он по Сафронову тоже верил и в другие тоже дела, что да, это агенты.
М.Денискина
―
К слову про Ивана Сафронова, сегодня появилась новость, что ФСБ считает, что иностранный спецслужбы готовы спасти его…
В.Соловей
―
Как Гордиевского вывести. Понятно.
М.Денискина
―
Вытащить из темницы. Наверное, есть основания считать так у ФСБ? Или это просто снова перестраховка?
В.Соловей
―
Нет, никаких оснований у ФСБ вообще предъявлять какие-то обвинения Сафронову не было вообще. Это все абсолютная выдумка и фабрикация от начала до конца. Это то же самое, что происходило в середине 30-х годов. Единственное, что пока просто не расстреливают.
А.Соломин
―
Кто этим занимается и зачем?
В.Соловей
―
Конторские занимаются, чтобы доказать эффективность свое собственной работы, больше ни для чего.
А.Соломин
―
Владимир Путин сам же говорит чиновникам про Колобка, не нужно сильно доверять тому, что тебе говорят. Неужели он сам не разбирается в том, что ему приносят? Ну, правда. Он не сомневается в том, что ему приносят.
В.Соловей
―
Конечно, сомневается, но на кого-то же он должен полагаться. Я прекрасно знаю истории, когда ему так и показывали, что то, что ему приносили в желтых папочках, это вранье. Но те люди, которые приносили вранье, не были наказаны, потому что ему больше не на кого опираться. Это вопрос опоры еще. Если у вас нет никакого системы сдержек и противовесов, нет никаких институтов, то вы начинаете опираться на группу людей. Вы выбираете группу людей по какими критериям? Вы вместе служили, вы им доверяете, у вас общее мировоззрение, вы вместе участвовали в одних операциях. Вы в чем-то вместе замазаны, а там есть, в чем быть замазанными. Вот и всё. Вам некуда после этого деться, вы никуда не уйдете. Поэтому что вам сказали, доподлинно даже говорили, — это всё вранье. Ему доказывали на документах. Это никак ни на что не влияло
М.Денискина
―
То есть я правильно понимаю, что эта группа людей из ближайшего окружения Путина, иногда действует, не советуясь с Путиным по всем этим тонкостям?
В.Соловей
―
Ну, как они могут по этим всем тонкостям советоваться, помилуйте?
М.Денискина
―
Такая автономия.
В.Соловей:Яблоко»,как любая политическая партия в России, находится в зависимости от воли администрации президента
В.Соловей
―
У них есть своя сфера ответственности. Ключевые решения принимает он. Путин принимает лично ключевые решения. Если речь идет о громких судебных процессах, кому какой срок давать — это тоже он принимает решение. Ему могут принести различные варианты. Это он принимает решение, лично он, никто другой. Во всех других вопросах более мелких эти люди имеют полную свободу.
И если, допустим, они дело состряпали, то они приносят убедительную желтую папочку с доказательством, что он пытался прорыть тоннель или что-то могущественной чешской разведке передал секрет производства пива «Балтика», например.
А.Соломин
―
Важное уточнение. Он верит в то, что ему говорят, что он, действительно, пытался прорыть тоннель, или он закрывать на это глаза, имея в виду, что человек все равно должен получить этот срок?
В.Соловей
―
Отличный вопрос, но, к сожалению, на него нет и не может быть ответа. Потому что по последствиям это не имеет никакого значения. Что он думает внутри себя, никто не знает и знать не может. Но последствия-то одни и те же. Или он сомневается, что это соответствует действительности, или верит, что это соответствует действительности — последствия одни и те же: дело не прекращено. Оно начинает дальше развиваться.
А.Соломин
―
Мы еще до эфире успели обсудить «Прямую линию». И вы высказали сомнение, что были DDoS-атаки.
В.Соловей
―
Да, у меня есть некоторые сомнения. Я не понимаю вообще для чего их проводить.
А.Соломин
―
На «Прямую линию»?
В.Соловей
―
Конечно.
М.Денискина
―
Испортить мероприятие, которое важное для Путина.
В.Соловей
―
Да нет, наоборот, надо было показывать президента Российской Федерации в таком состоянии. Как раз в этом любой враг заинтересован.
М.Денискина
―
А в каком состоянии?
В.Соловей
―
Легкой психической неадекватности. Это же очень хорошо было заметно.
М.Денискина
―
Да ладно, а в чем?
В.Соловей
―
Да что вы, помилуйте? Человек, который начинает задавать вопросы видеозаписи, здоровается с аудиозаписями. Который ни на один вопрос не отвечал вообще по существу. Он находился в параллельной реальности. Над которым откровенно стали смеяться ведущие.
А.Соломин
―
Как?
В.Соловей
―
Вот так. По их интонациям, их ужимкам было понятно, что они сидят с каким-то стариком пенсионером, который не очень адекватен. Они не понимают, что он говорит, и что они здесь делают. Человек, который говорит о 500 миллионах, получивших ипотеку в России. И дважды это повторяет.
А.Соломин
―
Оговорился.
В.Соловей
―
Слишком много…
А.Соломин
―
Ему сказали, что будут прямые вызвоны.
В.Соловей
―
Вы очень правильно… презумпция доброжелательства. Я увидел совершенно иное, не только я.
М.Денискина
―
Валерий Дмитриевич, когда Путин рассказывал про ту же вакцинацию «Спутником», мне кажется, он тоже довольно твердо, четко говорил: «Я привился «Спутником». В стране обязательная вакцинация… Я против обязательной вакцинации».
В.Соловей
―
Легенда была прекрасно выучена. У него очень неплохая память. У него вообще очень хорошая память, профессиональная на цифры. Он цифры запоминает, ему доставляет некоторое удовольствие. Но в целом он, конечно, совершенно неадекватен тем вопросам. Он ни на один вопрос, по существу, не отвечал.
М.Денискина
―
А зачем тогда прямая линия была?
В.Соловей
―
А его реакция была очень простой. Он сказал, что его подставили после «Прямой линии». Поэтому давайте зададим вопрос тем людям, которые настояли на том, что прямую линию надо проводить. Но у президента России было впечатление, что его подставили.
М.Денискина
―
А вообще «Прямая линия» — это что? Это такой путинский ритуал, который поддерживает какую-то его связь с народом?
В.Соловей
―
Это именно ритуал связи с народом. Но дело в том, что он уже никакого содержания не имеет. Он давно уже утерял свой смысл. Ничего другого они придумать пока не могут.
М.Денискина
―
Традиция такая созваниваться раз в полгода.
В.Соловей
―
Да, традиция. На Новый год ходить в баню. На новый год с друзьями мы ходим в баню.
А.Соломин
―
Валерий Дмитриевич, вас просят прокомментировать заявление Юрия Швеца. Тут, с одной стороны, говорят, что вы агент КГБ, с другой стороны, что вы человек Патрушева. Можете пояснить? Потому что слушатели нас отпустят с этим.
В.Соловей
―
Я надеюсь, что слушатели понимают, что я агент рептилоидов, поэтому я и пользуюсь, наслаждаюсь такой относительной безопасностью и свободой.
А.Соломин
―
Ну как же, подождите. Юрий Швец про вас говорит вот такое.
В.Соловей
―
Я сразу повторю Марка Твена: Никогда не вступай в дискуссии с идиотами. Иначе я опущусь на их уровень, и они меня задавят своим идиотским опытом. Кто такой Юрий Швец, я не знаю. Я знаю, что есть агент ФСБ Нахапетов. Вот это я знаю. Кто такой Юрий Швец, я понятия не имею.
А.Соломин
―
Я, честно говоря, тоже думал, может быть, какой-то известный человек, но, допустим. Правда, люди очень много задают вопросов. Интересно.
М.Денискина
―
Позвольте, я к прямой линии вернусь? Меня зацепило очень. Люблю прямые линии смотреть. Про Владимира Зеленского Владимир Путин сказал, что тот отдал Украину под западное управление.
В.Соловей
―
Нет бы отдать под московское — взял и отдал под американское.
М.Денискина
―
Что это значит? Путин больше не воспринимает как коллегу, как партнера.
В.Соловей
―
Обидно. Конечно, это обидно. Потому что Украина высказала… В нее вложены колоссальные деньги, предприняты колоссальные усилия для того, чтобы подчинить Украины, по крайней мере, заставить ее идти в кильватере, как-то договориться, настоять на своем. А Зеленский взял и высказал. Черт возьми, действительно, обидно. Россия колоссальные усилия приложила, гораздо больше, чем США, поверьте. О финансовой стороне я и не говорю. Гигантская агентура, просто гигантская, в том числе и среду украинского чиновничества, украинских спецслужб, украинских Вооруженных сил. И это всё не работает все равно.
А.Соломин
―
А высказывание Владимира Путина не говорит о том, что он фактически обнулил президента Украины, что говорит, зачем с ним встречаться, если он отдал страну под внешнее управление? Это не стопорит процесс урегулирования?
В.Соловей
―
Ну, конечно, это никак не помогает процессу урегулирования. Я думаю, что до урегулирования и не собирается договариваться сейчас. Сейчас речь идет о сохранении статус-кво — это максимум. Вот нынешнее положение будет сохраняться. А, собственно Зеленский рассчитывает на выигрыш времени. Вот и всё.
А.Соломин
―
И Зеленскому это не надо?
В.Соловей
―
Зеленскому нужна была бы встреча. Для того, чтобы подчеркнуть свой статус, что он выскажет Путину свою позицию, потом на пресс-конференции. А Зеленский очень хорошо умеет донести свою позицию, он блестящий шоумен. И в данном случае это работает. Вот он донес до президента России свою позицию, что Украина права. И это бы сработало репутационно на него.
А.Соломин
―
Внутри на внутреннюю…
В.Соловей
―
Внутри, и, я думаю, отчасти и на внешнюю. Там правда, знают цену таким заявлениям, но, тем не менее, это бы сработало. Путину было бы, наверное, неловко. Согласитесь, Путин не златоуст. Иногда он бывает остроумен, хотя это тяжелое остроумие. Зеленский гораздо остроумнее, честно говоря.
А.Соломин
―
Почему Владимиру Путину нужно это статус-кво? Ведь решение конфликта принесло бы тоже и ему много очков.
В.Соловей
―
Решение какого конфликта?
А.Соломин
―
Украинского.
В.Соловей
―
Зачем ему решать конфликт, если он ничего не получает?
А.Соломин
―
Крым.
В.Соловей
―
Нет, слушайте, речь не идет о том, чтобы решить конфликт таким образом. Никто ему не обещает. Он хотел бы его, таким образом решить. Хотел бы встроить Донбасс в тело Украины на российских условиях Это называется Минские соглашения. Давайте вы принимаете Донбасс. А он будет Донбасс сам себя контролировать. То есть значит, мы. А Крым остается за нами. А после этого мы будем договариваться обо всем остальном.Но украинцы не хотят, я их прекрасно понимаю.
А.Соломин
―
А почему мы будем контролировать? В Минских соглашениях говорится о местной власти…
В.Соловей
―
Совершенно верно, о местной власти, но дело в том, что если выборы контролирует местная власть и местная полиция, я думаю, вам не надо объяснять, Алексей, какими будут результаты этих выборов.
А.Соломин
―
Это Украина, они могут быть непредсказуемыми.
В.Соловей
―
Нет, они будут абсолютно предсказуемы.
А.Соломин
―
Если это будет по российским реалиям, то будет Майдан просто перед местной администрацией.
В.Соловей
―
Нет, я имею в виду в Донбассе, если выборы проходят, они пройдут фактически по российским условиям. Зачем нужны такие выборы.
А.Соломин
―
Но они не прописаны в Минских соглашениях. Вот о чем я говорю.
В.Соловей
―
Это не прописано в Минских соглашениях, но ведь и в Конституции России не записано то, что в ней реально происходит, там записаны совсем другие формулы. Не правда ли?
В.Соловей
―
Я не буду соглашаться, но не буду сейчас об этом спорить. Потому что вас хотел спросить еще об отставке Кузьминова.
М.Денискина
―
Ректора Высшей школы экономики.
А.Соломин
―
Ярослав Кузьминов, да. Вот эта отставка, с вашей точки зрения, насколько она выдающаяся, что? Что происходит?
В.Соловей
―
Я думаю, что для ВШЭ знаковое событие, для истории ВШЭ. В принципе, понятно, что к этому дело шло, и что чекисты пытались выдавить Кузьминова, но не только потому, что Вышка считалась форпостом либеральных настроений. С ними они довольно успешно боролись. Потом Вышка — это колоссальные материальные активы. Это рейдерский захват.
М.Денискина
―
То есть там теперь будет свой, условно, человек?
В.Соловей
―
Ну, мы увидим. По идее, да, должен быть человек, который будет контролировать гигантские активы.
М.Денискина
―
А с Кузьминовым не удалось договориться, или он не захотел договариваться?
В.Соловей
―
Я думаю, что с ним просто уже не захотели договариваться.
М.Денискина
―
Почему?
В.Соловей
―
А зачем?
А.Соломин
―
А вы не допускаете, что ему, правда, уже это надоело?
В.Соловей
―
И это тоже допускаю. Я вообще считаю, что люди часто сложнее, и у них могут быть совершенно другие мотивы, которые мы приписываем. Допускаю. Могли надоесть скандалы последние, которые с Касамарой связаны, с гадалкой из Саратова. Действительно, громкий скандал, громкий не для общества, а для элиты. Этот скандал был предан публичности как раз чекистами. Это все было направлено против Кузьминова. То есть они последовательно вели дело на то, чтобы его выдавить. Поэтому, может быть, ему надоело сопротивляться. Но то, что они против него играли, и каждый раз давление усиливалось, это совершенно точно.
А.Соломин
―
Наше время подходит к концу. Я благодарю все слушателей и зрителей за участие. Пожалуйста, поставьте лайк этому видео. Пишите комментарии на сайте «Эхо Москвы» и YouTube-канале «Эхо Москвы».Валерий Соловей, политолог был сегодня нашим гостем. Эфир провели Марина Денискина и Алексей Соломин.
В 16 часов, сразу после нас Ирина Воробьева и Андрей Коняев в программе «На пальцах». Всего доброго, до свидания!