Вася Обломов - Персонально ваш - 2021-03-12
Л.Аникина
―
16 часов, 6 минут в Москве. Это программа «Персонально ваш». В студии — Лиза Аникина. И наш сегодняшний гость — Вася Обломов. Добрый день!
В.Обломов
―
Здравствуйте, дорогие друзья, привет всем зрителям YouTube! Я вас, правда, не вижу, но вы наверняка что-нибудь пишите. Привет всем, кто слушает радио! Привет всем! Привет, русскоговорящий мир! Привет, Земля!
Л.Аникина
―
Дорогая, Земля, продолжайте писать сообщения. Я слежу за чатом в YouTube, я смотрю обычные сообщения, которые вы можете отправлять мессенджером: +7 985 970 45 45. WhatsApp, Telegram, Viber, в общем, что вашей душе угодно.Давайте начнем с Роскомнадзора. Мы уже несколько дней наблюдаем противостояние Роскомнадзора, Твиттера и Фейсбука. Мы уже видели обещание Роскомнадзора замедлить работу Твиттера. В результате замедлилась работа каких-то государственных сайтов. И вот сейчас Роскомнадзор, наконец, сказал, что готов к диалогу с Твиттером, но почему-то Твиттер не реагирует никак на происходящее. Какой вообще может быть диалог в это ситуации?
В.Обломов
―
Не знаю. Я, честно говоря, упустил, что там не было диалога. Твиттер же, по-моему, сообщил, что они обеспокоены тем, что происходит в России. Классически они сказали: «Мы очень обеспокоены». Вроде уже похоже на диалог. Вот уже пошла жара.
Л.Аникина
―
Они обеспокоены, но делать-то они ничего не собираются на официальном уровне. Ну, обеспокоены, ну да. Как-то больше ничего они не сделали.
В.Обломов
―
А что они могут сделать?
Л.Аникина
―
Как я понимаю, Роскомнадзор ожидает каких-то официальных документов, а не только публичных заявлений.
В.Обломов
―
Они, наверное, заплатят штраф, как обычно это всё происходят. Им выставят штраф за неудаление какой-нибудь опасной, сверхстрашной информации, и после этого Твиттер заплатит этот штраф и продолжит здесь спокойно дальше существовать. Я так думаю.А Роскомнадзор считает, что они защитили Россию, россиян замедлением от коварного интернета. И, более того, они наверняка в Твиттере об этом напишут.
Л.Аникина
―
Думаете, здесь дело именно в отчетности. Мне кажется, здесь есть какой-то далеко идущий план, допустим, по блокированию каких-нибудь внешних ресурсов, по контролю этих ресурсов.
В.Обломов
―
Мне сложно… Если вы хотите мое экспертное мнение на этот счет…
Л.Аникина
―
Ваше личное мнение, я бы сказала.
В.Обломов
―
Мне сложно его выразить, потому что всё, что я знаю, это верхушка айсберга, то есть то, что публично заявляет Роскомнадзор и то, что публично отвечает Твиттер. Мы же не знаем на самом деле, как они коммуницируют друг с другом, какие на самом деле пишет письма Роскомнадзор в Твиттер, и что на самом деле он от него хочет, и что на самом деле отвечает Твиттер — мы же этого ничего не знаем. Мы видим просто публичное общение типа: «Ай-яй-яй! Вы нарушили закон». Они говорят: «Ой, мы обеспокоены, что вы нас замедлили». Они говорят: «Ой, а мы вас замедлили — и защитили Русь». И новости эти дружно всем передает.
Л.Аникина
―
Нет, Твиттер обеспокоен не тем, что его замедлили, а «участившимися попытками заблокировать и ограничить публичное общение в интернете».
В.Обломов
―
Они говорят всё логично. Я бы на их месте примерно так написал. А что еще можно сказать? Вы поймите, если им сделают предложение, от которого они не смогут отказаться, они не будут об этом говорить публично никогда.
Л.Аникина
―
Например, какое предложение?
В.Обломов
―
Какое-нибудь хорошее предложение, чтобы не потерять рынок в России, например. Мы же придумываем сейчас, гадаем. Например, придут дяди, скажут: «Вы хотите оставить российский рынок у себя?». Они скажут: «Мы хотим оставить российский рынок». Они скажут: «Ну, делайте немножко так, как мы просим». Они говорят: «хорошо». — «Показывайте чаще Сергея Соловьева, — ну, например, или кто там еще популярный? — Маргариту Симоньян в Твиттере, чтобы она была в топе и в трендах, и тогда всё будет хорошо.В.Обломов: YouTube не будет бороться за ваши свободы и права никогда
Я не знаю, мне это всё… Ну, они там возятся друг с другом. Роскомнадзор же, в конце концов, зачем-то существует. Они же должны штрафы выписывать. Их же создали, они должны работать. Представьте, приходят люди на работу с утра. Вот ты работаешь в Роскомнадзоре, ты пришел на работу, открыл комп. Ну, прочитал ты новости. Дальше же нужно что-то делать, надо кого-то штрафовать. Пошел искать запрещенную информацию, замедлять Твиттер. Замедлял, замедлял… Потом дальше ищешь запрещенную информацию, потом опять замедляешь. Так и день закончился рабочий. Люди же должны работать работу.
Л.Аникина
―
Одно дело соревноваться с какими-то не большими сайтами, а другое дело на глобальном уровне с интернет-гигантами устраивать подобное, я бы не сказала, войну в данной ситуации, но противостояние, учитывая заявление Марии Захаровой, например, которая говорила, что интернет-гиганты много на себя берут, мы должны это контролировать, мы должны каким-то образом ограничить их влияние.
В.Обломов
―
Нет, смотрите, здесь кони, люди — все смешались. И Мария Захарова влезла. Тут дело речь о том, что IT-гиганты, действительно, сильно влияют на то, что происходит в интернете — звучит даже у заокеанских товарищей. Там тоже люди обсуждают огромную степень влияния огромных IT-корпораций — Фейсбука, Твиттера и так далее — на то, что происходит в интернете. У них есть свои законы на этот счет, свои комиссии, которые признают их монополистами, не монополистами и что-то там собираются с ними делать и без нашего ведома совершенно.А у нас, насколько я понимаю, значительно всё проще устроено. Нам нужно, чтобы… Президент сказал что? Что сказал наш мудрый просто Главнокомандующий, человек с ядерной кнопкой в руках? Он же сказал, что он чувствует, что интернет может разрушить наше общество. Он же так сказал. И вот они, чувствуя угрозу разрушения общества от интернета, они стараются как-то с ним взаимодействовать в публичном поле.
В конце концов, я же говорю, мне вообще не кажется, что это взаимодействие. Это просто такое публичное общение, заявление. Они же делали все заявления, они же ничего не делают. Твиттер по-прежнему работает. Они просто заявляют. Твиттер в ответ что-то еще заявляет. И новости медленно и верно наполняются этим смыслом. Все начинают гадать, что будет дальше. Они взаимодействуют с этой платформой. Я не знаю, что они хотят. Они, я думаю, захотят ее заблокировать — наверное, заблокируют. Не захотят — не заблокируют. Вот и всё.
Л.Аникина
―
Это пока они говорят. Действительно, вы сами сказали только что: захотят — заблокируют. Как думаете, будет такое или нет?
В.Обломов
―
Я не работаю в администрации президента. У вас есть много других гостей, которые более вхожи в высокие кабинеты Старой площади, чтобы рассказывать об их далеко идущих планах.Мне кажется, что если они захотят это делать, они сделают, объяснят, в конце концов, найдут, наверное, каких-нибудь террористов, которые общаются в Твиттере.
Л.Аникина
―
А вы как пользователь соцсетей не боитесь, что вас отрежут от Фейсбука, от Твиттера, от Ютьюба? Что у нас есть еще такого важного заграничного? Да, практически всё.
В.Обломов
―
Вы знает, столько всего ужасного случилось в нашей стране за последние годы, на мой взгляд, что эти события, если они случатся, они будут в общей канве происходящего довольно закономерные, а не неожиданные. То есть для меня вообще всё, что делает наше государство, не является неожиданным довольно давно. И мне всё давно понятно, мне всё понятно про этих людей, куда они стремятся…
Л.Аникина
―
Такое смирения.
В.Обломов
―
У меня нет смирения, у меня есть просто устоявшееся отношение. Оно у меня никак не менялось ни в одну сторону, ни в другую сторону. Я все понял для себя. И всё, что они делают, лишний раз подтверждает мои о них соображения. И это не вызывает во мне удивления. То есть странный человек сейчас, в 2021 году будет сидеть: «Ну, они что, интернет хотят, что ли, запретить?!» То есть проснулся в 21-м году и говорит: «Неужели они хотят интернет запретить! Как так?».
Л.Аникина
―
То есть они хотят запретить интернет?
В.Обломов
―
Я думаю, что запрещать интернет они не хотят, они хотят сохранить свою власть.
Л.Аникина
―
Изолировать интернет от зарубежных ресурсов.
В.Обломов
―
Не совсем. Я думаю, что им это тоже не нужно. Я думаю, что им нужно удержать собственную власть. А для того, чтобы удерживать собственную власть… У нее же сила, как мы знаем — власти — в ее видимости. Именно поэтому все основные СМИ, крупные, они представляют из себя то, что они представляют. А интернет в этом смысле является угрозой, потому что он не совсем под контролем. Да, ты можешь его наполнить ботами, троллями, да, туда может придти Владимир Соловьев, но ему могут там и ответить. Мы же в России живем, там есть другие люди.Для них важно, чтобы интернет не представлял для них политической угрозы. И всё. Им на самом деле глубоко пофигу всё то, о чем они заявляют всегда, борются в интернете. То есть они говорят: «Мы защищаем детей» и закрывают какой-нибудь сайт Навального очередной. На самом деле они защищают себя. Он в интернете ищут угрозу себе. Если они ее не видят, то они стараются этот интернет поменять таким образом, что этой угрозы себе избежать.
Л.Аникина
―
Но если это возможно. Весть прекрасные возможности обходить эти блокировки. Как можно заставить интернет?..
В.Обломов
―
Нет, ничего этого нет. Оно есть, но большинство людей этим не пользуется, это ж правда.
Л.Аникина
―
Дорогие слушатели, пишите, пожалуйста, в сообщениях, пользуетесь ли вы возможностью обходить различные блокировки, VPN и так далее. А мы пока продолжим разговор.
В.Обломов
―
Заодно пишите, откуда вы, населенный пункт.
Л.Аникина
―
А еще адрес, фамилию, имя, отчество, чтобы за вами немедленно выехали силовые структуры и черный воронок.
В.Обломов
―
Да, конечно.
Л.Аникина
―
Если соцсети, действительно, пойдут на уступки российским властям и станут, как вы говорите, больше публиковать Соловьева, это сильно ударит по рейтингу этих соцсетей на Западе.
В.Обломов
―
Ничего это никуда не ударит. Никогда не ударит.В.Обломов: Принц Гарри и Меган Маркл продали сплетни
Л.Аникина
―
Почему?
В.Обломов
―
Смотрите, вот есть YouTube. Они наверняка боятся больше всего YouTube, а не Твиттера. Чего им этот Твиттер? Сидят люди, строчат какие-то надписи. В конце концов, все это читать надо, а это сложно. Есть Инстаграм, где картинки надо смотреть, а есть еще проще — есть YouTube, там просто изображения говорящие, то есть, считай, телевизор. Я думаю, что больше всего они боятся, скорей всего, телевизора. Эти все миллионы просмотров, разоблачающие фильмы и так далее, альтернативная точка зрения, в конце концов.Что можно сказать? YouTube — это американская корпорация (или компания, могу ошибаться), в задачу которой входит продавать рекламу зрителям. Чем больше зрителей, тем дороже стоит реклама, тем больше они зарабатывают денег. И российский рынок для них — это не поиск свободы слова и несение демократии обездоленным россиянам, а очень простой и понятный способ заработать бабла. Выходит популярное видео, они продают рекламу — и отлично живут.
Например, приходят к ними дяди, например, и говорят: «Вы хотите себе оставить этот хороший российский рынок?» Они говорят: «Хотим, конечно, оставить российский рынок». И дяди говорят, подчеркиваю, говорят это непублично, они не говорят это в новостях, информационных агентствах. Это просто дяди приходят и спрашивают: «Хотите сохранить рынок?» Они говорят: «Хотим». Они говорят: «А можете сделать так, чтобы иногда, в особо критические моменты, особенные моменты видео, которые мы вас попросим, не всплывали бы в трендах, или хотя бы делайте вид, что не замечаете, когда наши боты скручивают просмотры или накручивают просмотры видео, которые мы хотим, чтобы они были самыми популярными. А в остальном — зарабатывайте деньги, как хотите». Я более чем уверен, эта социальная сеть согласится, пойдет на эти уступки. И мы с вами никогда сможет это доказать, есть сговор или нет сговора.
В конце концов, если вы посмотрите на тренды YouTube, самые популярные видео, едва ли политика является самой популярной темой, за которой приходят люди на YouTube. Там сякое барахло. И все остальные зрители YouTube приходят не для того, чтобы узнать правду, а для того, чтобы себя развлечь.
Л.Аникина
―
Ну, а как же, например, «Невзоровские среды», которые регулярно вылезают в топ после того, как публикуются и держатся там на протяжении несколько дней.
В.Обломов
―
Не знаю. А это что, угроза национальной безопасности? Это ваша передача, вашей радиостанции, да?
Л.Аникина
―
Это передача самого Невзорова Александра Глебовича. Ну, наша совместная.
В.Обломов
―
Она что, является угрозой национальной безопасности?
Л.Аникина
―
Но там же такие вещи говорятся, там же так проходятся по Путину и по всем его приближенным.
В.Обломов
―
Ну, и что, это к чему-то привело? Невзоров сказал: «Выходите на площадь и сносите Кремль?». Разве он это говорил когда-нибудь?
Л.Аникина
―
Нет, я к другому это говорю. Вы говорите, что политика не интересует. Вот мы видим, что политика интересует.
В.Обломов
―
Слушайте, ну, вы привели одну… Откройте прямо сейчас тренды YouTube. Давайте проверим просто. У меня нет перед собой телефона или компьютера. Я вот смотрю на вас. Но вы, если откроете сейчас, посмотрите темы видосов, которые в трендах, во просто тренды YouTube. И всё вам станет понятно. 10 видео первых перечислите названия.
Л.Аникина
―
Пока у меня открываются тренды YouTube…
В.Обломов
―
Замедляются.
Л.Аникина
―
Тем не менее, сегодня YouTube ограничил доступ к фильму «Крым. Путь на Родину».
В.Обломов
―
А что это за фильм?
Л.Аникина
―
Это документальный фильм, где довольно длинное интервью Владимира Владимировича…
В.Обломов
―
А, где он говорил про ядерные ракеты, да?
Л.Аникина
―
В принципе, где рассказывается про Крым, про то, что он руководил присоединением Крыма. То есть большой документальный фильм, серьезный такой. И YouTube посчитало, что видео может шокировать некоторых пользователей. И там вылезает теперь предупреждение, несмотря на то, что вы сейчас говорите, несмотря на то, что YouTube вроде должен зарабатывать деньги, а не интересоваться политикой.
В.Обломов
―
Да он не интересуется. Я еще раз говорю, они здесь пришли не для того, чтобы сеять свободу слова. В конце концов, свобода слова — это не проблема YouTube американского. Свобода слова — это проблема россиян, живущих в России. Американская компания никогда в жизни не будет страдать здесь, бороться, терять деньги, самое святое для этой компании — деньги, ради того, чтобы какой-нибудь Илья из Омска смог посмотреть передачу Невзорова, например. Никто не будет из-за этого страдать.
Л.Аникина
―
Речь идет не только об этом. Речь еще о том, какая репутация будет у этих соцсетей на Западе, который наверняка же увидит…
В.Обломов
―
Ничего никто…
Л.Аникина
―
Вы сказали, что никто не заметит, что скручивают просмотры, что что-то вываливают в топ. Наверняка это сразу заметят журналисты, которые тут же напишут об этом какое-нибудь расследование и скажут: «Вот, продались!»
В.Обломов
―
Это уже происходит. Я не понимаю. Вы как вчера родились. Это уже происходит. Уже скручиваются видео, уже накручиваются просмотры всяких прокремлевских видео, и никого это не беспокоит. Ну и что? Или вы первый раз с этим сталкиваетесь? Или вы не знаете, что такое случается?В.Обломов: Всем в мире глубоко безразлична судьба конкурса Евровидение
Л.Аникина
―
Приведите примеры.
В.Обломов
―
Приведите примеры — чего?
Л.Аникина
―
Того, что скручивается… Вот вы сейчас перечислили, что происходит.
В.Обломов
―
У меня, могу про себя сказать, на моих клипах скручивались просмотры. Мы вели переговоры с YouTube, мы показывали им статистику. Мы не кричали об этом на каждом углу. Мы просто внутреннее, через издателей, которые там с нами занимаются. У нас внутренняя статистика была, прямая статистика. То есть сегодня было одно количество просмотров, потом это количество просмотров уменьшилось на 30% буквально. Притом что лайки, дизлайки, они продолжали расти и так далее. Мы выяснили, как это делается, я узнал технологию, как это делается, скручивание. Мы долго вели переговоры с американским офисом YouTube — и ничего. Ответ были, в общем, в духе американском… Максимум, что они написали: «Мы знаем о существующих проблемах. Уверяем вас, что мы будем ими заниматься… когда-нибудь…». И так далее.А делается это на самом деле очень просто. То есть наши умельцы придумали, как все это делать. Когда выходит видео, которое, например, нежелательное, сегодня если это случается, если выходит видео, которое никто не хочет, чтобы оно было в трендах, то есть не классно чтобы это было, очерняющее видео какое-нибудь выходит, — они набрасывают на это видео ненастоящие просмотры. Я просто путаюсь в терминологии, но есть просмотры, которые накручиваются, которые можно накрутить, а есть просмотры, которые YouTube считает ненастоящими, то есть совсем какой-то дебильный наброс просмотров. YouTube алгоритмически считает, что видео начинают набрасывать просмотры. Он замораживает эти просмотры, пока идет поток этих непонятных просмотров. Потом срезает вместе с ними и настоящие просмотры. И эта ситуация может продолжаться, например, сутки, и видео не попадает в тренды, уходит его актуальность. И всё.
А самые главные свои просмотры видео зарабатывает на первых сутках, как только оно появляется. Они срезают, понимаете, вам под 70% просмотров, которые есть. На самом деле это легко высчитать. Есть определенный коэффициент между количеством просмотров, комментариями и количеством лайков. И мы даже специально посылали, когда у нас вышел очередной клип, в YouTube, что вот типа есть другие артисты, мы показывали другие видео с количеством лайков… Даже не мы этим занимались — издатель занимался. Типа должен быть определенный процент, например, 20 тысяч лайков и тысяча комментариев, то там должно быть несколько миллионов просмотров. А если у тебя 300 тысяч при этом просмотров, а у другого видео с другими показателями 4 миллиона просмотров, то кто-то врет. То есть кто-то чего-то украл.
Л.Аникина
―
Почему же расследование про дворец не срезали?
В.Обломов
―
Они не могут вам полностью срезать просмотры и убрать видео. Все равно видео будет их набирать, все равно много будет много просмотров, все равно оно будет расти. Они не смогут постоянно это сдерживать. В конце концов, что-то совсем большое, что представляет общественный интерес колоссальный — просмотр видео про дворец, например, — его трудно срезать. Если вы посмотрите, там миллион лайков, какое-то огромное количество лайков и комментариев. Оно, очевидно всё живое, эти лайки живые, и комментарии живые. Ты не можешь сделать вид, что этого не было. И YouTube как мудрая организация она не может сделать вид, что этого нет. Она может как-то в целом сглаживать ситуацию.Опять-таки, я не знаю, может быть, они не договорились еще, в конце концов. Может еще процесс договоренности еще идет. Мы же не знаем, мы просто гадаем.
Л.Аникина
―
Что же за видео у вас было такое скандальное, что у него начали срезать просмотры.
В.Обломов
―
Ой, да у меня, наверное, уже клипа 4 было. Это началось, я помню, вы выпустили клип на песню «Жизнь налаживается». И вот со следующих клипов уже пошла эта штука. Мне даже присылали… какая-то контора… Этих фирм, которые занимаются этим, их много. Это же российская целая индустрия. Нам присылали периодически предложения о сотрудничестве, присылали свои презентации: «Хотите, мы вам накрутим видео? Мы понимаем, что у вас видео не накручено. Хотите. Накрутим? Хотите, вашим конкурентам даже можем срезать». И там даже презентациях было, что они умеют, но за деньги, естественно, это всё происходит.И там очень смешно было, они пишут: «Мы гарантируем полную анонимность сотрудничества с нами, никто не узнает, что вы сотрудничали, если будете накручивать видео». А внизу перечислены артисты, которые с ними сотрудничали. Это очаровательно было. То есть они слили тут же свою клиентуру. Ну, да, это очень круто.
Но, я думаю, что зрителям это всё неинтересно, эти просмотры, истории. Это, в общем, не теория заговора. Я не хочу об этом кричать на каждом углу. Я хочу, чтобы просто вы понимали, что YouTube не будет бороться за ваши свободы и права никогда.
Л.Аникина
―
Тогда давайте резюмируем.
В.Обломов
―
Это в американское посольство.
Л.Аникина
―
Социальным сетям — Ютьюбу, Твиттеру, Фейсбуку и подобным компаниям неинтересна политика, им интересны исключительно деньги.
В.Обломов
―
В случае с Российской Федерации, конечно, да, другими территориями.
Л.Аникина
―
Только с Российской Федерацией?
В.Обломов
―
Это же не их страна. Вы же видели, они у себя там объединились против Трампа, посчитали, что он опасен, взяли его заблокировали. Их же интересовала внутренняя американская история. То есть они там сговорились вчетвером, выпилили его из всех сетей. Но это уже старая история. А то, что происходит в России, их вообще не касается. Им все равно.
Л.Аникина
―
А как же национальные интересы? Пошатнуть позиции России, раскачать лодку — почему бы и нет?
В.Обломов
―
Какие позиции России? Люди сидят в Сан-Франциско, пьют латте с соевым молоком, едят лобстеров и зарабатывают миллионы.
Л.Аникина
―
Какие люди? О каких людях вы говорите?
В.Обломов
―
Об IT-компаниях. Вы же говорите про соцсети. Соцсети — это же не Пентагон.
Л.Аникина
―
Так вот, если эти соцсети, владельцы которых едят лобстеров, почему-то объединились вокруг Трампа из-за национальных интересов…В.Обломов: Это поиск дешевой известности за счет того, что ты рассказываешь
В.Обломов
―
Против Трампа. Ну, они объединились, потому что они поддерживают интересы Демократической партии и решили дружно им подыграть, когда Трамп проиграл. В случае с России, у них нет вообще… Я уже вас, по-моему, спрашивал про Америку. Они слабо себе могут представлять, где мы находимся. Мы для них — это колонка с количеством денег, которые приносит этот рынок в данный период времени и всё. Колонка — в смысле в табличке, в тексте… Там приходит какая-нибудь ведомость: «Российский рынок в этом квартале принес нам столько-то денег». Всё. Никто не будет… Национальные интересы кого они должны защищать, чьи интересы?
Л.Аникина
―
То есть совершенно не интересуются ситуацией в России и не имеют никаких сфер, на которые хотелось бы влиять в России?
В.Обломов
―
Я просто вам хочу сказать, что социальные сети занимаются бизнесом, а не политикой. Это бизнес. Они продают рекламу — рекламу! Им неинтересно, про что будет видео. Если это видео будут смотреть 10 миллионов человек, они просто отлично вставят туда рекламный ролик и соберут с них бабло. И всё.
Л.Аникина
―
И в у США есть ли какие-то интересы в России?
В.Обломов
―
Я не знаю. У меня нет американского паспорта, я не работаю в Пентагоне…
Л.Аникина
―
Вы же говорите, что Россия для этих компания — это просто какие-то строчки… Вы же там тоже не работаете.
В.Обломов
―
Еще раз говорю: вы должны понимать, что Америка — это не Россия в том смысле, что есть частный бизнес американский, у которого интерес — деньги. А есть американские политики, администрация президента, американские послы. У них, конечно, есть свои геополитические интересы, которые они, скорей всего, отстаивают.
Л.Аникина
―
Ну, так впрягся же этот частный бизнес за Демократическую партию.
В.Обломов
―
Ну, так чего же вам непонятно-то?
Л.Аникина
―
Но вы же говорите, специально разделяете бизнес и политику. Но при этом в случае с Трампом вы сводите воедино.
В.Обломов
―
Внешнюю политику. Там люди просто… Ну, слушайте, вы же сами видели, что произошло.
Л.Аникина
―
Давайте мы прервемся на новости, продолжим через несколько минут. Лиза Аникина и музыкант Вася Обломов. Оставайтесь с нами.НОВОСТИ
Л.Аникина
―
Мы продолжаем нашу программу. Лиза Аникина. И с нами Вася Обломов, музыкант. Мы в перерыве говорили для YouTube о Клабхаусе. Если кому интересно, приходите, слушайте. А мы пока продолжим.Евровидение. Давайте немного поговорим об этом замечательном музыкальном конкурсе.
В.Обломов
―
10 апреля. Вася Обломов в Москве с концертом в клубе «16 тонн». Обязательно приходите. Такое случается редко.Так. Евровидение.
Л.Аникина
―
Евровидение. Я хотела оставить анонсы на конец. Ладно, пусть они будут здесь, в середине. Белоруссия. Скандальная история с тем, что против оппозиции группа выступает, ее хотят отправить от Беларуси на Евровидение. Евровидение заявило, что «нет, слишком политическая, давайте вы замените, а если не замените, то мы вас из конкурса аккуратненько выгоним. Нечего нам тут свою политику толкать». Насколько это правильно?В.Обломов: Я? На Евровидение? Наверное, поехал бы. Я бы песню хорошую, забавную сочинил
В.Обломов
―
Правильно — что именно?
Л.Аникина
―
Правильно вот так ограничивать исполнителей, которых вроде как выбрали от страны.
В.Обломов
―
Ой, я не знаю. Честно говоря, я телевизор не смотрю, не знаю даже, сколько лет вообще. А мы обсуждаем с вами сейчас телевизионный конкурс, который каждый год продается правами на разные телеканалы. Я даже не знаю, какой канал в России его сейчас показывает, первый или второй. Иногда менялись.
Л.Аникина
―
Может быть, и тот и другой.
В.Обломов
―
Вы даже тоже не знаете. И я, скорей всего, смотреть этот конкурс тоже не буду в очередной раз. Не знаю, в конце концов, это их конкурс. Пусть кого хотят туда. Хоть парикмахер будет прыгать там. Мне вообще-то… Наверное, им виднее — организаторам конкурса, — кого им нужно туда послать, кого не послать. Господи, телепередача! Это как переживать, кто победил в передаче «Последний герой».
Л.Аникина
―
Ну, это международная крупная телепередача, которая является конкурсом, где соревнуются разные страны, которую смотрит огромное количество людей.
В.Обломов
―
Много людей смотрит, но это телепередача, это как «Форт Бойард», господи! Это как обсуждать, на самом ли деле там змеи ядовитые в клетках форта Боярд или это всё подставная история, и сколько денег они заработали и правильно ли угадали слово от старца Фура.Не знаю. Я еще раз говорю, наверное, владельцам бренда и названия «Евровидение», владельцам прав на эту передачу виднее, потому что это их детище, их продукт, который столько лет существует, они столько лет его продают. И они знают, что они продают. Наверное, они знают, что нужно делать.
Недавно была смешная комедия снята. Уилл Феррел, американский киноактер спродюсировал и снял очень смешную комедию по поводу Евровидения, она, по-моему, так и называлась Eurovision Song Contest. Он сыграл там исландского певца, который из-за того, что взорвалась лодка со всеми нормальными музыкантами Исландии, попал в конкурс Евровидение. Бездарный певец. И там потрясающе смешная история, в общем, трогательная и даже смешные хорошие песни.
Л.Аникина
―
То есть мы настолько сильно не уважаем Евровидение — и говорить тут особо нечего.
В.Обломов
―
Да нет, я просто его не смотрю. Последний раз про Евровидение я разговаривал, когда мне году в 2013-м позвонил ночью Андрей Васильев, бывший глава издательского дома «Коммерсантъ». Он не позвонил в ночи с вопросом: «Какое говно!» — спросил он меня. А я спросил: «Что? О чем речь?» Он говорит: « Я сижу в баре и смотрю Евровидение. Ты представляешь, какой позор?» Начал мне пересказывать, что он видит на экране. Я ему сказал: «Старик, я не вижу, я не знаю, что это». Я не смог поддержать с ним разговор. А он пытался посмотреть, узнать, что это такое. Потом звонил другим нашим общим друзьям и рассказывал в ночи. И потом жаловался, что из всех наших общих знакомых он один в ночи смотрел Евровидение.
Л.Аникина
―
Если немного отойти от популярности Евровидения, как думаете, что будет делать в этой ситуации Беларусь: заменит ли она эту группу с песней «Я научу тебя ходить по струночке, плясать под дудочку» — вот это всё остальное; или это будет принципиальная история: «Мы посылаем этих прогосударственных ребят либо мы не посылаем никого и демонстративно из конкурса выходим»?
В.Обломов
―
Просто это какой-то идиотизм. Такое отношение, как будто это Олимпийские игры, ей богу: политика и так далее. Вообще по регламенту этого конкурса, насколько я помню, может принять участие кто угодно. И воспринимать это как представление страны на международной арене — это совсем нужно быть странным человеком.
Л.Аникина
―
Тем не менее, вокруг этого конкурса постоянно происходят какие-то крупные международные скандалы: то одного не пускают, то другого не допускают, обвинения в дискриминации.
В.Обломов
―
Нет, вокруг этого конкурса никогда не происходит международных скандалов. Просто внутри нашей страны или в данном случае страны Беларусь значение этого конкурса настолько раздуто, что и кажется, что это международный скандал. Уверяю вас, что всем в мире глубоко безразлична судьба конкурса Евровидение, а уж тем более белорусская песня на нем. Никто не вспомнит.Вы помните какую-нибудь песню с конкурса Евровидение за последние годы?
Л.Аникина
―
Я помню «Бурановских бабушек» прекрасных.
В.Обломов
―
Сколько лет назад это было?
Л.Аникина
―
Ой, много лет назад.
В.Обломов
―
А они уже, наверное, померли, кстати говоря, все.
Л.Аникина
―
Какой-то у вас пессимистичный взгляд на бабушек.
В.Обломов
―
Не на бабушек, а на конкурс. Международный скандал и так далее. Он скандал только потому, что о нем какое-нибудь большое информационное агентство пишет, и обыватель российский сидит и думает, что это скандал. В мире об этом никто кроме этого обывателя не знает — о том, что Беларусь кого-то отправила… Никто об этом не знает кроме Беларуси и их СМИ. Но они будут использовать это политически. Скажут: «Вот весь мир пытается правду задушить, свободу слова настоящую, белорусскую». Лукашенко там выступит. Будет использовать это в свою пользу. Но это глупо очень.
Л.Аникина
―
Хорошо, а чисто с музыкальной точки зрения. Давайте немножко отойдет от политики. Наш выбор, наша певица.
В.Обломов
―
Давайте. Ненавижу политику! Я честно сказал: ненавижу политику!
Л.Аникина
―
Музыкант Вася Обломов ненавидит политику в прямом эфире. Музыка. Манижа, которая поедет от России, как вы оцениваете творчество своей коллеги?
В.Обломов
―
Я не понял, честно говоря. Сначала выбирали между Александром Невским и Дзержинским, а потом выбрали Манижу. Ну, это певица такая, я правильно понимаю?
Л.Аникина
―
Совершенно правильно.
В.Обломов
―
Отлично, я рад, что девушка поедет участвовать в конкурсе, ее покажут по центральным каналам, и у нее будет, наверное, больше концертов. Хорошо. Я не хочу, чтобы это показалось чем-то наигранным. Мне просто правда нечего сказать по поводу этого конкурса. Я знаю, как музыканты к нему относятся в России, артисты. Они относятся к этому, как к возможности получить тур на следующий год вперед. Это большой пиар, поскольку внутри страны конкурс хорошо смотрят, ты типа станет сильно известным.
Л.Аникина
―
Вы бы на Евровидение поехали?
В.Обломов
―
Я? На Евровидение? Наверное, поехал бы. Я бы песню какую-нибудь хорошую, забавную сочинил. Нужно иметь материал, чтобы это было смешно, и не просто я там приехал, спел про любовь. Надо придумать смешной материал, чтобы это было актом современного искусства.
Л.Аникина
―
Но они аполитические, как мы выяснили, политику там не одобряют.
В.Обломов
―
Да ради бога. Я тоже, в общем, как вы узнали, не одобряли. Я бы легко поехал вообще. Это не проблема. Это было бы очень весело. Вы что, приехать на конкурс Евровидения, посмотреть своими глазами на весь этот цирк. Как это прекрасно!В.Обломов: На самом деле они защищают себя. Он в интернете ищут угрозу себе
А в эфире центрального канала с российским флагом я бы стоял кричал: «Это Россия! Ура!». Представляете себе, Владимир Жириновский — кто там еще обычно — все эти эксперты телевизионные, они же все ходят и говорят: «Рос-си-я!» И они бы кричали, а на фотографии был бы я. Я бы пел, например: «Я еду в Магадан». Это был бы шикарный акт современного искусства.
Л.Аникина
―
Дорогие наши слушатели и зрители, ждем, когда Васю Обломова отправят на Евровидение. А пока давайте закончим с Евровидением. Пусть себе спокойно в сторонке стоит.Скандал. Интервью принца Гарри и его дорогой супруги, в котором они раскрывают шокирующие подобности их жизни во дворце, их отношения с королевской семьей. Я видела, что вы не очень поддерживаете Гарри и Меган. Почему?
В.Обломов
―
Тут трудно сказать, поддерживаю я или нет. Но я с недоумением прочитал то, что я прочитал про это, посмотрел это всё. В смысле, почему? Объясните мне, что вы спрашиваете — я вам отвечу, чтобы быть понятным.
Л.Аникина
―
Насколько я понимаю, вы осуждаете это интервью, осуждаете всё то, что рассказали молодые прекрасные Меган Маркл и принц Гарри. Вы считаете, что они это сделали исключительно ради пиара и денег.
В.Обломов
―
Ну, это похоже на правду. Потому что смотрите, для тех, кто не знает. Вдруг у нас зрители не в курсе дел королевской семьи. Сейчас вам будут писать комментарии: «Вам что, обсудить больше нечего?». Но, тем не менее, люди сами сделали свою жизнь достоянием общественности, и мы ее обсуждаем.В общем, год назад принц Гарри, этот принц королевской семьи и Букингемского дворца, внук королевы Великобритании, он вместе с женой ушел из семьи. Они пытались уйти, сложить с себя обязанности, оставив свои права. Их в итоге лишили обязанности и прав и отправили на все четыре сторону. После чего они отправились жить сначала в Канаду, а потом они уехали в Америку. И еще они сказали: «Теперь мы будем заниматься производством мерча». Кружки, полотенца, майки собирались делать с собой. Потом они заключили контракт с Netflix. Потом они потерялись из поля общественного мнения.
Тогда в российском обществе их часто поддерживали: «И молодец. Будете жить самостоятельной жизнь». В общем, сильно поддерживали. А теперь они пришли к самому популярному интервьюеру в США и дали интервью, суть которого свелась к тому, что они рассказали всякие сплетни и склоки из жизни королевской семьи. Рассказали, что кто-то там посмел спросить, какого цвета будет кожа у младенца, которым была беременна супруга принца Гарри… Я просто пересказываю происходящее.
Они сказали, что кто-то расист. Кто, они не сказали, расист. Потом они пожаловались, что очень тяжело было кланяться королеве, вообще они очень плохие, в общем, вылили очень много нехороших вещей, неподобающих на семью принца Гарри. А за это интервью канал CBS достоверно вывалил от 7 до 9 миллионов долларов.
Л.Аникина
―
Достоверно?
В.Обломов
―
Канал CBS отчитался. Это же американский канал. Он сказал: «Мы заплатили за это от 7 до 9 миллионов долларов». Тут же принц Гарри вместе с супругой начали говорить, что «мы денег не получали». Потом они сказали, что отправили деньги на благотворительность. На мой вкус, наличие этой суммы денег в истории с жалобами на королевскую семью… вообще существование этого количества денег выглядит некрасиво и плохо.И, в конце концов, канал CBS купил не историю про то, какой интересный принц Гарри и его жена, а купил сплетни и склоки про королевскую семью.
Л.Аникина
―
Нет, подождите, если мы исходим из того, что это правда. Если всё то, что они рассказали, действительно было, разве это не скандал? Разве это не то, что следовало бы рассказать? Потому что как-то это нехорошо.
В.Обломов
―
А что нехорошо? Во-первых, непонятно, почему они год назад… Смотрите, если бы они рассказывали это год назад, то хотя бы мотивы этих людей были ясны.
Л.Аникина
―
Это примерно та же позиция, что у людей, которые осуждают Me Too, что почему женщина, спустя столько лет, рассказывает, что ее изнасиловали.
В.Обломов
―
Никакое ни MeToo, потому что на месте этих людей не окажется никто. Принц Гарри рожденный принц, и никто на его месте кроме него самого никогда не окажется. Эта девушка вышла за него замуж, и на ее месте тоже никто из обывателей не окажется. Через год они пришли к самому популярному интервьюеру, чтобы рассказать. Рассказав гадости про семью в данном случае муже… На мой вкус… Вы говорите, а что если это правда? А что, если это неправда? Ведь, в конце концов, вы же не можете проверить их слова на достоверность. Кроме того они знали, что королевская семья не будет комментировать слухи, они этого никогда не делали.
Л.Аникина
―
Они же уже прокомментировали.
В.Обломов
―
Ну, как они прокомментировали? Они сказали, что «воспоминания могут быть разные, но они разнятся, но, тем не менее, мы все решим внутри семьи».
Л.Аникина
―
Но это уже какой-то комментарий, это уже реакция официальная.
В.Обломов
―
Но они не придут на шоу Опры и не продадут это за 9 миллионов долларов, и цирк не продолжится. Смысл в том, что независимость, как мне кажется, это когда ты сам интересен тем, что ты делаешь, а не тем, что ты рассказываешь про семью, с которой год уже, как не живешь. В этом же смысл. А они сделали то, что они сделали, а поверть им на слово вы не можете. То есть вы можете поверить и на слово, можете не верить им на слово. Мотивы мне не ясны. Если вы хотите пожаловаться, можно было вообще просто выложить это на YouTube. Я просто не понимаю. Они живут год. Вот о ни такие… не могут жить. Он приходит к ней, говорит: «Слушай, я не могу жить. Надо рассказать. Надо рассказать, что ты нее могла выучить говорим Британии, ты учила его подолгу. Надо рассказать об этом. Прийти в интервью…». Можно же было выложить это, в конце концов.
Л.Аникина
―
Но суть же не в том, она не могла учить гимн, а в том, что у нее были мысли о суициде, и родственники переживали, а не будет ли ребенок слишком черным.
В.Обломов
―
Представляю себе, какой ужас. Но непонятно, кто эти родственники, правда? Они же так и не сказали.
Л.Аникина
―
А, то есть нужно было назвать?
В.Обломов
―
А зачем вообще это рассказывать? Даже на американском скрепном телевидении Late Night Show пошутили на тему того, что принц Гарри вместе со своей супругой сбежали от расизма в США. Ну, как бы они нашли главную страну… Более того, они сбежали не просто от расизма, они сбежали от британского расизма в Америку, страну свободную от этого. Причем они сбежали как раз тогда, когда полыхали заправки и торговые центры от Black Lives Matter, от протестов, когда Джорджа Флойда как раз там грохнули, — как раз тогда они поняли, что нужно бежать от расизма как раз в Америку, в Санта-Барбару.
Л.Аникина
―
Налицо обесценивание чужих переживаний.
В.Обломов
―
В Санта-Барбаре, может быть, воздух такой, я не знаю. Может быть, так повлияло. Потому что когда они жили в Канаде, всё было иначе, а вот в Санта-Барбаре чего-то захотелось им рассказать. Да ничего я не обесцениваю, я просто еще раз говорю, тут нельзя сказать, что это их личные страдания и переживания, потому что, в конечном итоге они их продали… Или скажем точнее: их страдания были куплены для того, чтобы показать нам в качестве темы для разговора. Поэтому можем верить — можем, нет.Я честно со свой стороны скажу: в страдания не верю, и, мне кажется, это поиск дешевой известности за счет того, что ты рассказываешь… В конце концов, они рассказывали не о себе, а о других людях, которые тебе ответить никак не могут.
И, кстати, со стороны журналистов это не очень красиво, потому что ты говоришь гадости про каких-то людей, не имея возможности дать другой стороне ответить. Это тоже не очень хорошо. Ты просто говоришь: «Этот человек плохой». А ты знаешь, что этот человек никогда в жизни тебе не ответит. Ну, как-то это не очень красиво.
В.Обломов
―
Я еще раз говорю, у меня холивар типа: О-о! Просто забавная история, я это прокомментировал, вот и всё. Кажется, что наличие денег в жалобах на свою тяжелую жизнь плохо пахнет.
Л.Аникина
―
Резюмируя: принц Гарри и Меган Маркл продали фактически семью принца Гарри за приличную сумму денег?
В.Обломов
―
Продали сплетни. Интересно, что они будут делать, когда сплетни кончатся.
Л.Аникина
―
Искать альтернативные источники дохода — вы на это намекаете или порождать новые сплетни?
В.Обломов
―
Пока в данном случае самое яркое событие, что произошло за год после того, как они живут свободной жизнью от семью, — это они смогли ярко продать сплетни про эту семью, год спустя. Ну, хорошо. Дальше будет, например, Royal Free range eggs какие-нибудь там выпускаться.В.Обломов: Ненавижу политику! Я честно сказал: ненавижу политику!
Ну, как-то это некрасиво. Можно было заняться спокойно своей жизнью, которую не трогает никто и жить в свое удовольствие. Я думаю, многие россияне с нами согласятся.
Л.Аникина
―
Я прошу прощения, но давайте возможность чуть-чуть вернемся в политику. Я передумала окончательно от нее уходить.
В.Обломов
―
Ура! Наконец-то.
Л.Аникина
―
Все, кто этого ждал, продолжайте смотреть, продолжайте ставить лайки, дизлайки, комментировать.
В.Обломов
―
10 апреля Вася Обломов в «16 тоннах».
Л.Аникина
―
Немного политики. Изображения детей, — сообщают местные СМИ, — появились на агитационных баннерах депутата Государственной думы от Алтайского края. При этом, как сказал Песков, пресс-секретарь Владимира Путина по-прежнему считает, что недопустимо втягивать детей в политику. Что дальше? Что мы сейчас увидим? Владимир Путин поднимет знамя, скажет: «Нет, негоже так поступать депутату».
В.Обломов
―
Нет, ничего такого не будет. Владимир Путин уже говорил, что, например, свидетелей Иеговы (деятельность запрещена на территории России
) сажать в тюрьму нельзя. Он же говорил об это, как мы все помним. Когда ему пожаловались, сказали: «Смотрите, свидетелей Иеговы сажают». Он говорит: «Не пойму, за что их сажают». Ну, типа посмеялся, пошутил.
Л.Аникина
―
Не, но тут он сказал: «Недопустимо детей втягивать в политику. У нас, собственно, на недавних протестах возбуждались дела за втягивание несовершеннолетних в политику, образно говоря. Вот сейчас опять втягиваются несовершеннолетние. Их изображения используются на плакатах агитационных. Должна пролеживаться какая-то аналогия.
В.Обломов
―
Я думаю, что если вы обратитесь за комментариями в Кремль, вам скажут: «Правильно, надо идти в суд, разбираться, что там такое. Мы-то тут причем».
Л.Аникина
―
Песков-то уже сказал, он уже прокомментировал эту ситуацию, сказал, что не изменилась позиция Владимира Путина: по-прежнему он считает недопустимым.
В.Обломов
―
Он правильно сказал, наверняка она не изменилась, он наверняка считает недопустимым, да.
Л.Аникина
―
Но ничего не поменяется?
В.Обломов
―
На плакатах этого депутата?
Л.Аникина
―
На плакатах этого депутата, в судьбе этого депутата. Ведь могут сейчас этого депутата привлечь к ответственности за такие неподобающие действия.
В.Обломов
―
Нет, не думаю, что это случится. Я думаю, выборы пройдут, он, может быть, выиграет, может быть, проиграет. Я просто не помню, вы не сказали откуда он, из какой партии.
Л.Аникина
―
Надо посмотреть, кстати. «Единая Россия», да. Он был изначально в ЛДПР, сейчас — в «Единой России».
В.Обломов
―
Значит, он, скорей всего, победит, и плакаты исчезнут. И Песков вам скажет: «Видите, как хорошо. Главное, что плакаты исчезли».
Л.Аникина
―
Своевременно исчезли.
В.Обломов
―
Своевременно исчезли, конечно, он так и скажет. И скажет: «Президент по-прежнему против». Мы же знаем эти истории, что президент был в ярости, когда узнал, что растут цены на продукты. Мы же знаем.
Л.Аникина
―
И ручку он швырял.
В.Обломов
―
И швырял ручки, абсолютно, ломал ее буквально.
Л.Аникина
―
Все эмоции на всех камерах страны прямо сейчас на экранах…Еще одну тему хотела обсудить: коронавирус. Мы как-то давно к нему не возвращались, тем более, что эфиров в последнее время с вами как-то довольно много было. Как, по вашим ощущениям ситуация: стабилизируется, или ничего не меняется? Просто тут возникла новая тема. Вот эти паспорта вакцинации, которые должны давать какие-то привилегии. ВОЗ сказал, что не рекомендует их входить. При этом поднималась неоднократно эта тема, что они могут быть введены. Как сейчас обстановка?
В.Обломов
―
По-моему, в Израиле же сделали, ввели какие-то паспорта вакцинации, которые позволяют людям что-то делать, что-то не делать.
Л.Аникина
―
Да, там ходить по разным заведениям можно только тем, кто получил прививку.
В.Обломов
―
Да, там есть какая-то штука жесткая совершенно, что если хочешь пользоваться благами цивилизации, то ты должен быть привит. Они как-то так сделали. Но там очень много людей привито.
Л.Аникина
―
Хорошая идея?
В.Обломов
―
Это они решили, они ее сделали. И всё. В смысле, хорошая ли это идея?
Л.Аникина
―
Вот вы бы хотели, чтобы у нас для безопасности наших граждан, чтобы можно было перемещаться в каких-то заведениях, ходить в театр, в кино, только имея паспорт этой самой вакцинации?
В.Обломов
―
Ну, у президента нашего же нет паспорта вакцинации. Как он может это ввести, если у него нет этого паспорта.
Л.Аникина
―
А, может быть, мы просто не знаем, может быть, он уже привился, просто никому не рассказывает, чтобы не пропагандировать, скажем, прививку.
В.Обломов
―
А как он может не пропагандировать прививку, если вся Москва заклеена плакатами: «Я сделал прививку и вам советую»? Это же первая звезда нашей страны. Он первый должен пропагандировать. Кстати, возможно, они не пропагандируют прививки, потому что этих прививок не так много. Их же надо, во-первых, продавать. Они же собираются свои вакцины куда-то за границу, в развивающие страны.
Л.Аникина
―
Так они уже продают.
В.Обломов
―
Ну, типа да. Значит, уже продают. В конце концов, их нужно производить в большом количестве. У нас в России живет очень много людей. Кроме того большое количество людей этим прививкам не доверяет. А если сейчас очереди выстроятся за прививками — а прививок нет, что делать? Это же тоже такой момент, очень политический.
Л.Аникина
―
Нам же рассказывали, что эти прививок хоть весь мир можно обколоть.
В.Обломов
―
Да? Это они рассказывали. Мы же не знаем, как обстоят на самом деле дела. Вы же видите, президент не рассказывает о том, привился он или нет. По официальным данным он не привился. Ждет, когда ему врач посоветует привиться — он привьется, наконец. И тогда, наверное, введут паспорта прививочные, как только президент привьется. Мы же все должны ориентироваться на него. А он что, он же обычный человек. Ну, что, он пока не привился. Пока еще время не пришло.
Л.Аникина
―
Музыкант Вася Обломов сейчас рассказал вам, на что нужно ориентироваться в решении вопрос о прививке. У нас, к сожалению, заканчивается время. Это была Лиза Аникина. Сразу после нас — программа «На пальцах», Ирина Воробьева и Андрей Коняев. В 17 часов — «Особое мнение» с Николаем Сванидзе. и в 19 — Владимир Пастухов тоже со своим «Особым мнением».Вася Обломов и Лиза Аникина. Спасибо большое за эфир!