Евгений Чичваркин - Персонально ваш - 2021-01-12
12.01.2021
Е.Бунтман
―
Добрый день, в студии Евгений Бунтман, и сегодня персонально наш Евгений Чичваркин, бизнесмен, инвестор Hedonism Wines и ресторана Hide. Здравствуйте, Евгений.
Е.Чичваркин
―
Добрый день.
Е.Бунтман
―
Давайте сначала с большого бизнеса начнем. Объясните, пожалуйста, как бизнесмен, как человек, который с этим так или иначе сталкивался, что такое – золотые паспорта и зачем они нужны? Это в связи с новостью о «золотых паспортах» на Мальте.
Е.Чичваркин
―
Я не читал новости о «золотых паспортах». Это паспорт, с которым везде можно? Или что это?
Е.Бунтман
―
Это паспорт гражданства в обмен на инвестиции.
Е.Чичваркин
―
А, ну такой есть НРЗБ, такой есть… Они так или иначе появлялись… Как это было, инвесторская виза Великобритании, которую потом можно поменять на вид на жительство, а потом на паспорт. Прекрасный способ торговли гражданством, чтобы просто деньги от уже состоявшихся и состоятельных граждан, и еще сами граждане… Если бы я руководил прекрасной Россией будущего, обязательно ввели бы огромное количество таких градаций. И собирали бы просто самых успешных людей на свете прямым и понятным образом.
Е.Бунтман
―
И они бы все поехали в прекрасную Россию будущего?
Е.Чичваркин
―
Конечно. Потому что она была бы прекрасная.
Е.Бунтман
―
Ну вот в нынешнюю Россию Жерар Депардье едет, другие люди за паспортами тоже… Получают паспорта.
Е.Чичваркин
―
Вы знаете, с алкогольным психозом некоторые всю семью вырубают топорами, поэтому то, что произошло с Жераром Депардье – еще не самое страшное.
Е.Бунтман
―
Вы когда-нибудь сталкивались с этими «золотыми паспортами», с этой практикой? Или ваши знакомые? У вас лично не было такой практики?
Е.Чичваркин
―
У меня пока нет. Но у знакомых было. И многие уже стали гражданами. Я как-то нет. Я – беженец. Мне вполне комфортно.
Е.Бунтман
―
Должны быть какие-то ограничения? Например, проворовавшийся чиновник фактически покупает себе гражданство страны ЕС? Не знаю. Мальты, Кипра и так далее. Условно.
Е.Чичваркин
―
У них есть там 20-я статья. У них есть проверка НРЗБ… По большому счету, проворовавшийся чиновник даже счет открыть сейчас не может. Это все сейчас достаточно сложно и запутанно. То есть, это должен быть чиновник огромного ранга, с большими деньгами, чтобы обложиться юристами, огромным количеством оффшорных прокладок, чтобы это все сделать. Вот. То есть, это достаточно сложный процесс, особенно, если русская фамилия. Или фамилия, воспринимающаяся как фамилия СНГ, она уже… Все в напряжении находятся.
Е.Бунтман
―
И там двойная и тройная проверка получается?
Е.Чичваркин
―
Да. Очень длительные проверки. Поэтому зачастую идут как-то не в лоб. Настоящие герои всегда идут в обход.
Е.Бунтман
―
Это нормально, что власти какой-либо страны, Мальты или Кипра, как это происходило в последнее время, выкладывают данные, кто стал обладателем «золотых паспортов»?
Е.Чичваркин
―
Их страна, у них такие правила. Не хочешь, чтобы тебя публиковали, попросись в другой стране. А в Великобритании публикуют то, что у нас считается секретом фирмы, выручки, продажи и так далее. Можно посмотреть любую компанию, насколько она торгует. Поизучать конкурентов, не спрашивая у них. Есть многие вещи, которые кажутся странными. Ну вот ты выбираешь страну по совокупности плюсов и минусов. Если плюсов больше, ты ее выбираешь.А про Трампа будем разговаривать?
Е.Бунтман
―
Конечно, я только хотел предложить вам поговорить про Трампа. Вы за кого, за Трампа или за Твиттер?
Е.Чичваркин
―
Смотрите. Трамп все-таки неоднозначная фигура. Давайте вспомним самые приятные и неприятные вещи. Самая приятная вещь была, когда он порезал налоги. Порезал здорово, вернул огромное количество денег в страну. Неприятная – это «тарифные войны», грубые олдскульные высказывания и очень некрасивая как бы невозможность проиграть. И так далее. То есть, критики полно. Давайте вспомним, у него был 37% рейтинг, потом стал 50% с чем-то после того, как он порезал налоги. И это было очень сильно. Об этом практически не говорили в России, потому что просто не умеют об этом говорить в России.
Е.Бунтман
―
Россию больше интересует его внешнеполитические проявления, чем внутренние.
Е.Чичваркин
―
Вокабуляра не хватает. А, тем не менее, он в экономике на каком-то моменте был крайне полезен. Потом были глупости и «тарифные войны», что даже мы как винный бизнес вынуждены признать, что мы хотим Байдена, потому что он, скорее всего, эти тарифы снимет.Твиттер – компания, принадлежащая… Это негосударственная компания. И она пользуется своей логикой, своей политикой. Как вот мой ресторан, я могу выставить любого человека, не объясняя, почему. По старому армейскому праву. Мы этим, кстати, воспользовались один раз.
Е.Бунтман
―
Вот, Евгений, я вас как раз хотел на этом поймать.
Е.Чичваркин
―
Меня поймать невозможно.
Е.Бунтман
―
Давайте я попробую. Вам же нельзя из ресторана выставить человека, потому что он, например, другого цвета кожи или национальности.
Е.Чичваркин: Я оставляю право за Фейсбуком и Твиттер выгнать кого угодно
<
Е.Чичваркин
―
Да, он засудит, потому что есть такой закон. Но я могу выставить, не объясняя причин. Это частное заведение. Я из магазина как-то в самом начале каких-то бомжей выставлял, их отовсюду гнали, они не были против. Из ресторана мы совсем недавно… Это был не я, это был генеральный менеджер. Попросил гостя, состоятельного гостя уйти из-за того, что он чудовищно оскорбил нашего одного из лучших сотрудников. Такой же национальности как он. Как бывает, что китайская мафия мучает именно китайцев… Внутринациональные разборки. Но мы сочли это неприемлемым, указали ему на дверь. Может ли это на нас как-то плохо повлиять с точки зрения бизнеса? Да, это может быть очень известный человек. Может быть, друг какого-нибудь Арно, и про нас все узнают, что мы – омерзительное место. Есть ли в этом риск? Да, есть.Но это – не государственная компания, а частная.
Я против любой травли. Какая бы травля ни была, я всегда против любой травли. Но я оставляю право за Фейсбуком и Твиттер выгнать кого угодно. Или из Убера… Выгнать кого угодно. Потому что это – частные компании. И у них есть абсолютное право решать, кто у них будет, а кого у них не будет.
Е.Бунтман
―
Это не цензура?
Е.Чичваркин
―
Это цензура. Но есть, простите меня, клубы, куда можно только в пиджаке, в галстуке старым белым мужчинам, только старым, белым, обрюзгшим мужчинам. А у Твиттера почти нет цензуры. Там даже можно, простите меня, выложить видео полового акта в деталях. А эта частная компания посчитала, что им выгоднее, именно выгоднее, чтобы этого человека не было. В моем либертарианском сознании это работает именно так. Вероятно, есть какой-то другой способ донесения информации, если это свободный мир. Например – собрать пресс-конференцию.Трампу же ничего не мешало после того, как его выгнали, собрать пресс-конференцию? И журналисты с огромным удовольствием, за громкими новыми словами, сенсациями и резкими выражениями соберутся. Значит, ему нужно было кроме Твиттера иметь какие-то параллельные пути. Например, договориться с CNN, чтобы там вести какую-нибудь рубрику. И так далее.
То есть, это свободный мир. Если тебе не нравится, как цензурируют Твиттер или еще что-то, уходи в другую соцсеть.
Е.Бунтман
―
В какую? Его выгнали из всех соцсетей.
Е.Чичваркин
―
Еще раз говорю. Имеют право. Я это не поощряю, я против цензуры. Но цензура – это то, что навязывает государство. Есть пользовательское соотношение. У меня, например, почему-то снесли пост с виски. Я не знаю. Я пожаловался, но его так и не восстановили. Я признаю, у Инстаграма, то, что это крутейшая частная компания, несмотря на публичность – это все частные компании. Это не государство. Оно не… Там нельзя применять те законы, которые должны применяться, в равности доступа и прочее, которые должны быть государственными. Не нравится эта частная компания – выбирай другую. Может быть, после этого создастся новый мессенджер или новое что-то, что не будет банить, и оно станет из-за этого популярным.
Е.Бунтман
―
Смотрите. Вот представим себе ситуацию в России. Есть оппозиционный политик, который хочет провести свой съезд. Это реальная ситуация. Несколько таких оппозиционных политиков. Или условный Шендерович, Макаревич и другие люди, которые пытаются провести концерты, им владелец площадки говорит: «Нет, мы вас тут не хотим». Возникает скандал. Говорят, что это под нажимом государства делается. Это не такая же ситуация?
Е.Чичваркин
―
Да, это такая же ситуация. Но еще раз: если, опять-таки, в нормальном государстве есть контракт. И если этот человек с площадкой стал слишком поздно, то, скорее всего, он должен будет заплатить какую-то часть ущерба, если это нормальный контракт. Да, если это – моя площадка, я вправе… Вот хочу пускать всех… Описал для себя правила самые нелепые, по каким хочу пускать, и могу только так пускать. Потому что это моя площадка. И только мне решать, кому там выступать.
Е.Бунтман
―
А роль государства здесь какая? В истории…
Е.Чичваркин
―
Роль государства – собирать свой небольшой налог. И на этот налог содержать полицию, армию, независимые суды. Никакой другой роли у государства нет.
Е.Бунтман
―
То есть, нажима со стороны государства не было?
Е.Чичваркин
―
Впервые человек с квадратным нимбом на «Эхе»… Жалко, вы не видите.
Е.Бунтман
―
Это для зрителей Ютуба. Радиослушатели могут только поверить нам на слово.
Е.Чичваркин
―
Давайте таким образом отрелкамируем Ютуб. Если вы включите Ютуб, вы увидите первый в мире квадратный нимб.
Е.Бунтман
―
Мы это только что сделали. Твиттер расценил поведение Трампа как антигосударственное. Вот для вас… Вы сказали, что разделяете либертарианские идеи. Но вот объясните мне, вот здесь вот, как это сочетается…
Е.Чичваркин
―
Это плохо. Я осуждаю Твиттер и другие социальные сети за это. Я считаю, что доступ должен быть абсолютно… Как пел Кинчев, для всех педерастов, фашистов, шпаны… Вот для всех должен быть доступ. Если бы я был социальной сетью, наверное, я бы до конца был за то, чтобы это было как можно более открытое. И чтобы можно было писать абсолютно все. Мы можем смотреть на них косо, осуждать между собой, отписаться от них или перестать ими пользоваться, но у них есть это право. Надо признавать за частными компаниями право распоряжаться… Вот за каждым человеком – распоряжаться своей задницей. А за любым пространством, которое создано, за владельцами – кого на это пространство пускать, кого нет.
Е.Чичваркин: В целом считаю, что слово изреченное – не преступление
<
Е.Бунтман
―
Забанили не только Трампа, но и многих его сторонников. Некоторые из них призывали к оружию буквально, другие выражали всевозможные теории заговоров про Клинтонов-педофилов и так далее.
Е.Чичваркин
―
Призыв к оружию – на мой взгляд, сомнительное преступление. Использование оружия против другого человека – это преступление.
Е.Бунтман
―
А призыв вот… «Ребята, идите, вооружайтесь, берите Капитолий и расстреливайте из штурмовых винтовок» - это нормально?
Е.Чичваркин
―
Это вопрос. Слово изреченное, в целом, не преступление. А кто берет винтовку и идет… Мы же предполагаем, что у всех – своя голова на плечах. А кто взял винтовку и нацелился на живого человека – вот он преступник. А говорить можно… Хорошо, я сейчас скажу: «Прыгайте все с балкона». Вот сейчас, прямо в «Эхе».
Е.Бунтман
―
Это, кстати, запрещено российскими законами. Вы знаете.
Е.Чичваркин
―
Да?
Е.Бунтман
―
Да.
Е.Чичваркин
―
Я так, к примеру. И что, все прыгнут с балкона? Нет.
Е.Бунтман
―
Но за мной… За вами – нет. За мной придет Роскомнадзор. Если бы вы так сказали, например. У нас это строго регулируется. Я не в упрек, а в пример, исключительно. А что касается…
Е.Чичваркин
―
Учитывая крайнюю неразвитость общества, я понимаю, почему введены такие законы. Отношусь, наверное, к ним как к какой-то очень временной мере и в целом считаю, что слово изреченное – не преступление.
Е.Бунтман
―
Что касается штурма, довольно условного штурма Капитолия, какими глазами вы на это смотрели? И смотрели ли? Почему Трамп и его сторонники так цепляются за власть?
Е.Чичваркин
―
Есть люди, которые могут всю жизнь быть отличными строителями, отличными ораторами. Убедительно очень говорить, не знаю. А не хватает силы воли признать свое поражение. Просто проигрывать надо уметь, и это не все могут. С гордо поднятой головой уходить. Пожать руку, проиграть и пожать руку – это нужно быть большим человеком. Помните там Саакашвили, например? Это нужно быть личностью серьезной.
Е.Бунтман
―
Как-то раньше получалось соглашаться со своим проигрышем, а тут произошел какой-то слом. Это слом частный или слом системы?
Е.Чичваркин
―
Смотрите. Я играю в поло. Старая джентльменская игра. В 90% случаев, если играют британцы или даже люди, впитавшие в себя эту культуру, после проигрыша мало того, что жмут друг другу руки, говорят, что хорошо играл. Могут пошутить, что «в следующий раз». Могут еще по каким-то отдельным ударам сказать, что это был очень крутой гол. Вот так нужно проигрывать. Не смог – держи голову ровно. В следующий раз сможешь.
Е.Бунтман
―
Вы сказали – в 90% случаев. А 10% принимают поражение как Трамп?
Е.Чичваркин
―
Да, руки не жмут, матерятся иногда, иногда начинают на судью наезжать. Некоторые орут, срываются, это очень эмоциональная игра. Дерутся, иногда до драк доходит. Это как в хоккее. Игра, самая близкая к поло – это хоккей на льду. Разрешены силовые, на всей скорости ты можешь сбивать другого соперника. Твоя вся мышечная структура работает на всю катушку. И это огромный эмоциональный выплеск, выплеск гормональный, конечно.
Е.Бунтман
―
Для слушателей поясню, что это как хоккей на льду, только верхом.
Е.Чичваркин
―
На лошадях.
Е.Бунтман
―
Евгений Чичваркин, бизнесмен у нас сейчас в прямом эфире «Эха». Будет в США гражданская война, как вам показалось?
Е.Чичваркин
―
Можно я отвечу, чтобы было четко? Никак нет.
Е.Бунтман
―
А поподробнее. Почему?
Е.Чичваркин
―
Да нет, мне кажется. Я был в США 3 дня, мне кажется, это очень спокойное общество. Все, что я о них знаю… Побузить могут, но, опять-таки, если второй человек в стране говорит, что движение BLM будет и дальше грабить все подряд, конечно, люди, которые уже проели и пропили деньги от того Айфона, который утащили летом, то неплохо было бы повторить. К тому же, новая модель вышла. Ее дороже можно на Ebay продать.
Е.Бунтман
―
Но сейчас Капитолий громили не сторонники BLM.
Е.Чичваркин
―
Сейчас – нет. А кто является реальной угрозой… Сторонники Трампа не привыкли жить за чужой счет. Вот те люди, которые принесли победу Байдену, вот для них мечта – жить за чужой счет.
Е.Бунтман
―
Участники акции протеста возле Капитолия не показались мне добропорядочными буржуа, честно говоря.
Е.Чичваркин
―
Тем не менее, это ультраправые со своими тараканами. Я абсолютно это осуждаю, как я осуждаю агрессивную часть движения Black lives matter. Потому что я осуждаю расизм, и я считаю, что он все равно присутствует. Эта проблема еще есть надолго, и этим летом эта проблема обострилась, и стало ясно, насколько это надолго, и насколько она глубокая. Но я категорически против, чтобы на любом протесте громилась чья-то частная собственность, будь то французские протесты против чего бы то ни было или американские. Или российские. Или вообще любой. Не надо трогать чужие машины и ломать то, что ты не строил.
Е.Чичваркин: Те люди, которые принесли победу Байдену, вот для них мечта – жить за чужой счет
<
Есть представители власти, есть яркие лозунги, используй интеллект, визуальную картинку, будь популярным, поддерживайся соцсетями и добьешься своего. Или хотя бы подвинешь общество к своим координатам.
Е.Бунтман
―
Я бы хотел завершить историю с Трампом и Твиттером. Вот после того, как Фейсбук заблокировал Трампа, Твиттер заблокировал Трампа, Фейсбук, капитализация рыночная сократилась на 41 млрд, Твиттера – на 3 млрд.
Е.Чичваркин
―
Вот. Отлично. Это нормальный капиталистический механизм. Он показывает, что огромному количеству макро- и микроинвесторов… Не понимают, что если в бизнес вмешивается политическая цензура, то бизнес под… Риск этого бизнеса возрастает. Например, меня каждый раз, особенно в Украине, каждый чертов раз спрашивают: «А вот если Путин придет в ресторан, будете его обслуживать?». Конечно, я буду. Если я буду по политическим даже моим глубоким убеждениям ограничивать свой личный бизнес, я буду бедным. Все. Поэтому я решил, что я в первую очередь занимаюсь бизнесом, во вторую очередь занимаюсь спортом, и в третью очередь у меня есть какая-то политическая или социальная активность, так как бизнес на первом месте. Подозреваю, что у инвесторов основных в Твиттере и Фейсбуке на первом-втором-третьем и вплоть до десятого места – бизнес, а не другие тараканы, понятно, что они ушли. Нормальная капиталистическая реакция на политические глупости внутри корпорации.
Е.Бунтман
―
Евгений Чичваркин, бизнесмен (звания) у нас в прямом эфире в программе «Персонально ваш», мы вернемся к разговору через несколько минут.НОВОСТИ
Е.Бунтман
―
Персонально наш сегодня Евгений Чичваркин, бизнесмен, инвестор Hedonism Wines и ресторана Hide. Но не про гедонизм будем говорить, а про Уголовный кодекс всевозможный. Навальный написал в Твиттере и приложил карточку дела. ФСИН требует заменить ему условный срок по делу «Ив Роше» на реальный. Это что значит, как вам кажется?
Е.Чичваркин
―
Ну, наверное, как и всем нормальным людям кажется, что власти не хотят, чтобы он приезжал и дальше раскачивал лодку. Потому что для них будет просто реальное облегчение сказать: «Ага! Сбежал! Вот сиди, из-за бугра повякивай». У них уже готовая методичка для таких как я. Для таких как Алексей это каждый раз надо выдумывать. Просто пугают, чтобы не приезжал.
Е.Бунтман
―
А как-то успешно пугают, как вам кажется? Навальный приезжает, как вам кажется, верит, что его арестуют? Или побоятся?
Е.Чичваркин
―
Я уверен, что его арестуют. Если будет принято это решение, что он должен получить реальный срок – да.
Е.Бунтман
―
А почему раньше не арестовали, не посадили?
Е.Чичваркин
―
Потому что хотели убить. Это же проще.
Е.Бунтман
―
Почему проще?
Е.Чичваркин
―
Потому что нет человека – нет дела. Как завещал сами знаете кто.
Е.Бунтман
―
С другой стороны, обычный аргумент – не надо делать из него мученика, лучше посадить, ограничить…
Е.Чичваркин
―
Если посадить, то как раз сделается он мучеником. Помните, какие ожидания были от Ходорковского к концу его срока? И как за 10 лет полностью, на 180% изменилось общественное мнение относительно Ходорковского? Вот. То есть, многим казалось, что он выйдет, просто пошевелит пальцами и власти не будет. Каждое слово будет весом как у Конфуция и так далее. Его практически обожествили в либеральной общественности. Именно он стал мучеником, от которого ожидания были избыточные и излишние. Но он вышел и начал заниматься тем последовательно, чем он начал заниматься. Так же, как бы… Тщетно и последовательно. А ожидания у многих были. Так же будет и с Алексеем, если его будут мучить в тюрьме.
Е.Бунтман
―
А зачем его тогда сажать сейчас?
Е.Чичваркин
―
Они по-другому не умеют. Они же тупые.
Е.Бунтман
―
Ну, это…
Е.Чичваркин
―
Они тупые. У них есть калька 30-40-60-70-х. А больше ничего не придумали. После 70-х больше ничего не придумали.
Е.Чичваркин: Я уверен, что Навального арестуют. Если будет принято решение, что он должен получить реальный срок, – да
Е.Бунтман
―
Сажать и убивать?
Е.Чичваркин
―
Я думаю, даже «Новичок» из 80-х или откуда там, ничего сверхнового не придумали. Они держатся ментально и технологично за Советский Союз, они глубоко советские, античеловеческие, антигуманные собрания врагов, настоящих, истинных врагов России. Это я про нашу власть, про Путина и его друзей.
Е.Бунтман
―
Я у вас уже спрашивал в прошлом календарном году, но сейчас спрошу еще раз. Что вы посоветуете Навальному, возвращаться или нет? Обстоятельства просто меняются.
Е.Чичваркин
―
Нет. Я исхожу из того, что жизнь дана одна. И если говорить словами верующего человека, то его ангелов-хранителей нужно уже просто на пожизненную пенсию отправлять. Они отработали так, как никто и никогда.
Е.Бунтман
―
То есть, политику бросить?
Е.Чичваркин
―
Он реально выживший. Нет, политику, наверное, он никогда не бросит, об этом можно даже не говорить. Но мне кажется, опасно возвращаться. Я ему это сказал, он грубовато отшутился.
Е.Бунтман
―
А как политикой заниматься из-за границы?
Е.Чичваркин
―
Помните, был такой Ленин?
Е.Бунтман
―
Ленин, во-первых, одну революцию пропустил, а ко второй все-таки приехал. Революцию сделал он уже здесь, в России.
Е.Чичваркин
―
Но тем не менее. Пораскачивал… Хорошо, если бы все были бы готовы к революции, наверное, на призыв выйти не 15 000 выходило бы. Люди обманывают себя. А кто-то, кого все устраивает: Жизнь нормальная, пускай будет этот Путин.А нормально не получится.
Е.Бунтман
―
Давайте вернемся, от Навального отвлечемся. Еще много будет поводов, боюсь, поговорить о Навальном. Про бизнес, идеологию и так далее. Мы говорили про кейс Трампа и Твиттера, давайте поговорим про кейс Сталина и шаурмы. Здесь-то вы в курсе, про Сталина и шаурму?
Е.Чичваркин
―
То же самое. Единственное, у кого должен был этот человек спросить, можно ли использовать имя Сталина – у потомков Сталина, у правообладателей этой торговой марки. Если они считают, ну, господи.. Если они считают, что с именем Сталин, Гитлер или… Недавно совсем прислали, по-моему, конфета, сосалка «Унитаз». Если они считают, что с таким брендом это бизнес, то пусть занимаются чем угодно. Еще раз, слово изреченное для меня… Как угодно назовите, во что угодно наряжайтесь, хоть в казаков, хоть в ряженых, хоть как на прайде в Сан-Фринциско. Это частная компания. И ее репутация, их брендинг – это их дело.
Е.Бунтман
―
А с Гитлером можно?
Е.Чичваркин
―
Если это… Можно, конечно. Со всеми можно.
Е.Бунтман
―
Ну вот вам, не знаю. Я как-то в Риме видел вино с Гитлером и Муссолини.
Е.Чичваркин
―
Да, и я видел. И я бы прошел и, наверное, плюнул бы.
Е.Бунтман
―
И тоже имеете право.
Е.Чичваркин
―
Да, я имею право на то, чтобы осудить это. И в социальных сетях осудить. Я имею полное право напротив этого места устроить протест. И всем напомнить, что это омерзительно. У меня есть это право. А у них есть право, как в свободной коммерческой компании, в прекрасной России Будущего, называться как угодно. В этом вся суть. Вот ты можешь делать все, что угодно. Все, что не является насилием по отношению к другим людям. Ты имеешь право делать.
Е.Чичваркин: Единственные, у кого должен был человек спросить про использование имени Сталина, потомки, правообладатели
Е.Бунтман
―
Вот что вам по-человечески или как бизнесмену противнее: когда шаурмье в форме сотрудника НКВД или когда за ним приходят полицейские и уволакивают его оттуда на проверку какую-то?
Е.Чичваркин
―
Полицейские, конечно. Это голевой пас, понятный вопрос.
Е.Бунтман
―
Для меня это просто не так очевидно.
Е.Чичваркин
―
Пользуясь случаем. Здесь сейчас подошел ребенок, и мы хотим пожелать, чтобы бабушка Наталья Петровна чувствовала себя лучше. Пожелать ей здоровья.
Е.Бунтман
―
Присоединяюсь к пожеланиям. Давайте про Великобританию немножко поговорим, про локдаун, про который мы говорили еще до того, как он вступил в силу в декабре. Вот что сейчас? Как вы лично от этого страдаете?
Е.Чичваркин
―
Мы страдаем. У нас закрыт ресторан, закрыто кафе. Сейчас еще будут людей мучить за то, что они далеко отъехали от дома. И еще и количество людей, приходящих в ресторан, подрежут. В магазин.
Е.Бунтман
―
То есть, в магазин пока еще ваш можно дойти?
Е.Чичваркин
―
Пока еще можно. Но вот тот, кто купил еду у нас в HideAway и просто ест ее на лавке. Если это два человека из разных домохозяйств, это уже преступление, уже подходит полиция. Это ужасно.
Е.Бунтман
―
И на сколько это? До февраля?
Е.Чичваркин
―
Мне кажется, до конца февраля.
Е.Бунтман
―
Ну, пока новые убытки у вас получаются? Или как-то удается справляться?
Е.Чичваркин
―
Там небольшое… Накапливается. Не громадный убыток, и наш винный бизнес пока все это тянет. Но это в целом абсолютно мутный и тяжелый абсурд.
Е.Бунтман
―
Я понимаю, как во время карантина, во время пандемии, локдауна выживают условные фастфуды, которые приносят еду домой. Ну, приносят и приносят, разницы особой нет. А вот у вас… Я правильно назову это рестораном высокой кухни?
Е.Чичваркин
―
Да.
Е.Бунтман
―
Хорошо. Высокой кухни. Вот как обходится? У вас там разные блюда, такие устрицы, сякие. Как это доставку вы организовываете?
Е.Чичваркин
―
Плохо. Оно гораздо хуже выглядит. Часть компаний, которые занимаются доставкой, не могут доставлять такую еду. И так далее. Какие-то сложные блюда, где очень важна температура и степень готовности, убрали и заменили чем-то проще. Оно все равно сложнее, чем Сталин донер или как там называлось… Оно все равно сложнее. Но вынуждены были идти на какое-то количество компромиссов, чтобы стиль и еда все равно узнавались. Ну, чтобы все-таки… Мы понимаем, что, может быть, от момента готовки не минута-полторы до стола, а 15 или даже 20 минут, пока это запакуют, пока это доедет, пока это распакуют, пока там все будут готовы. И люди должны по-прежнему получать удовольствие от этой еды. Мы стараемся изо всех сил. Наш шеф продумал, как это сделать, чтобы люди по-прежнему оставались с нами и были лояльны. Но, опять, компромиссы, компромиссы…
Е.Бунтман
―
Ну есть же дилемма. И для вас, и для шеф-повара дилемма между репутацией… То есть, высокая кухня – это высокая кухня…
Е.Чичваркин
―
Мы будем делать максимально сложное, максимально вкусное, что приемлемо для доставки. И мы работаем на будущее, мы верим, что мы через 2 месяца или 3, в худшем случае, откроемся. И мы хотим, чтобы та часть людей, которая лояльна к нам и верит в нас, понимала, что мы до откровенного фаст-фуда не опустимся. Мы держим марку.
Е.Бунтман
―
Это позволяет как-то минимизировать потери?
Е.Чичваркин
―
Наоборот. Это все абсолютно… Просто работа на будущее.
Е.Бунтман
―
Просто чтобы люди помнили, что вы существуете?
Е.Чичваркин
―
Да. Что мы существуем, и что мы в состоянии вкусно готовить.
Е.Бунтман
―
То есть, рассчитываете на определенную лояльность ваших клиентов.
Е.Чичваркин
―
Мы думаем, что с коронавирусом будет как НРЗБ. Он пришел, а потом он ушел.
Е.Бунтман
―
Ну так бывает с большинством, наверное, эпидемий.
Е.Чичваркин
―
Внутренне были против, сопротивлялись, никто ничего не сделал… Чума пришла, чума ушла.
Е.Бунтман
―
Вы сами на улицу выходите?
Е.Чичваркин
―
Я стараюсь даже не заходить домой, даже спать… Шучу. Я очень болезненно отношусь к ограничению свободы. Крайне болезненно.
Е.Бунтман
―
Это значит, что лучше вообще не выходить на улицу, чем выходить в маске, вот это вот все, в определенные часы?
Е.Чичваркин
―
Нет, в маске не нужно выходить. У нас нет такого закона. В маске нужно быть на улице, если это очередь куда-то или это остановка. Если это просто прогулка по улице, если у тебя есть дистанция до других людей, маски не обязательны.
Е.Бунтман
―
Еще у меня несколько вопросов про глобальный бизнес, глобальные вложения. Во-первых, в последние месяцы опять полез вверх биткоин. Вы вкладывались как-то в криптовалюту?
Е.Чичваркин
―
Я не разбирался, это не моя история, не моя тема.
Е.Бунтман
―
У вас ощущение какое от этого? Что это пузырь какой-то мыльный или наше будущее?
Е.Чичваркин
―
Нет. Это сорбент излишних денег. Знаете, как перевозились деньги в Древней Персии? Это количество узелков в ковре. Чем сложнее ковер, чем больше узелков, тем больше это неких человеко-часов. Вот это был эквивалент человеко-часам, а сейчас – биткоин.
Е.Бунтман
―
То есть, ничего принципиально нового в этом нет?
Е.Чичваркин
―
Принципиально новое есть. У него есть курс. Ковер – еще нужно на рынок прийти, время, чтобы продать. А здесь ликвидировать можно в любую секунду, продав чуть дешевле.
Е.Бунтман
―
А почему это не ваша история? Вы не хотели вложиться?
Е.Чичваркин
―
Я не хотел разбираться. Я решил, что я буду в альтернативных ольдскульных инвестициях. Я так решил в 10-м году. И рад, что решил. Старое вино, редкие алкогольные напитки.
Е.Бунтман
―
Тоже определенный выбор, не сказать, что очень плохой.
Е.Чичваркин
―
Спасибо.
Е.Бунтман
―
Вторая вещь – это Forbes. Forbes пишет, как невероятно разбогатели люди на биткоинах, там миллиардные состояния. Во главе списка Forbes, это просто свежий, как всегда – Безос, Amazon, и Маск. Это о чем говорит?
Е.Чичваркин
―
Молодцы.
Е.Бунтман
―
Это понятно, что молодцы.
Е.Чичваркин
―
Во-первых, говорит о том, что они молодцы. Большие молодцы. Во-вторых – о том, что все напечатанные деньги, как я уже почти год назад сказал в эфире «Эха», когда начали оказывать пакеты помощи, в марте еще, что они окажутся в руках инвестбанкиров к осени. Так оно и получилось. И все эти деньги идут в то, во что люди как бы… Кому верят, туда они и идут, там и надувают пузыри.
Е.Бунтман
―
Это же не то что инвестбанкиры, что Безос, что Маск.
Е.Чичваркин
―
Нет. А кто инвестирует, кто биржи поднимает? Инвестбанкиры поднимают.
Е.Бунтман
―
Это правда. Но раньше во главе списка Forbes были люди, которые из денег делали деньги. Маск из денег делает ракеты, Безос нам позволяет с помощью Amazon как-то более или менее справиться с пандемией. То есть, это какие-то реальные вещи.
Е.Чичваркин
―
Безос – это сервис, доставка. Это прекрасно. Поэтому, наверное, в какой-то момент к нему будет и больше доверия, потому что доставка… Крутейшая логистическая компания мира заслуживает высокой оценки, все правильно.
Е.Бунтман
―
У вас какие-то чувства вызывает как у человека, который занимался вполне реальными вещами? Вы торговали… Если огрублять. Вы раньше торговали телефонами, сейчас вы торгуете вином. Это – осязаемые, реальные вещи.
Е.Чичваркин
―
Я считаю, что на не осязаемых вещах можно… Хорошо, Инстаграм – это осязаемая вещь, понятно, что это тоже какие-то миллиарды гипотетические.
Е.Бунтман
―
Скорее, осязаемая. Это определенный продукт.
Е.Чичваркин
―
Да. Это мифы о красивой жизни. Инстаграм-реальность, такая параллельная реальность. Люди готовы тратить огромное количество времени и сил. И какой это продукт, настоящий? Я считаю, что это вполне себе настоящий продукт. И это крутейший продукт.
Е.Чичваркин: Я считаю, что вакцина – это правильный способ борьбы с вирусом
Е.Бунтман
―
Инстаграм как мечты о красивой жизни.
Е.Чичваркин
―
Я понимаю, если ты занимаешься подобными вещами, ты в 500 000 раз быстрее, чем на вине, заработаешь. Я это все абсолютно прекрасно понимаю. Мой педальный паровозик едет с маленькой скоростью. Но он а) мой; б) педальный; в)спокойно себе чухает под радарчиками. И нам есть, на что есть. Хлеб, масло, даже иногда перепадает икра. Вот. Меня во второй половине жизни – это то, что я осознанно выбрал, и меня это устраивает. А к ним, Безосу и Маску, я отношусь с абсолютно белой, наверное, завистью, радостью и всячески желаю им новых побед.
Е.Бунтман
―
То есть, вы уже сейчас не стали бы ввязываться в очень рискованные предприятия?
Е.Чичваркин
―
Нет.
Е.Бунтман
―
Хочется спокойствия?
Е.Чичваркин
―
У меня столько спокойствия, сколько я хотел. Столько есть. Вот. Мы сейчас на вилле в Дубае.
Е.Бунтман
―
А в чем секрет Маска, как вам кажется?
Е.Чичваркин
―
Он не видит стен, как в фильме «Чародеи». Он проходит сквозь стены.
Е.Бунтман
―
Почему люди вкладываются в изобретения? Почему люди верят в «Теслу»? И правильно верят. Почему верят в довольно безумные, на первый взгляд, космические программы Маска?
Е.Чичваркин
―
Дети космической эры, кому тогда было, смотрите… В Америке, когда полетели Белки, Стрелки, Гагарин и прочее, кому тогда было 10-13-15-16, которые с этим выросли, им сейчас 60-70-80, и это старые белые мужчины, и все бабки у них.
Е.Бунтман
―
И вы думаете, что старые белые мужчины просто дают молодым мужчинам, которые воплощают их мечты?
Е.Чичваркин
―
Нет. Они вкладывают в идеи. Там есть много логики, есть бизнес. Но есть и костры тщеславия. Людей всегда завораживали звезды.
Е.Бунтман
―
Еще, наверное, одна из последних наших тем. Про вакцину. Как у вас в Великобритании с вакциной сейчас? Я могу так говорить? Хотя вы и не там находитесь.
Е.Чичваркин
―
У нас в Эмиратах можно купить хоть русскую, хоть китайскую, хоть «Пфайзер» за бабки и проколоться. Если у меня будет возможность, я это определенно сделаю.
Е.Бунтман
―
В смысле, это так дорого стоит?
Е.Чичваркин
―
А я не знаю. Я знаю, что это возможно. Это как новый телефон, с каждым днем он дешевеет и дешевеет, как бананы. Чем дольше ты ждешь, тем дешевле и проще это будет. Я считаю, что вакцина – это правильный способ борьбы с вирусом. И несмотря на то, что я переболел и мне не грозит, я, наверное, сделаю.
Е.Бунтман
―
Вы не передумали с выбором вакцины?
Е.Чичваркин
―
Сейчас пойдут, сейчас будет через неделю-две-три какая-то плюс-минус понятная статистика, от чего мрут меньше. От чего мрут меньше – такой и ширнусь.
Е.Бунтман
―
А еще 2-3 недели назад вы прямо верили в «Пфайзер».
Е.Чичваркин
―
Я и сейчас верю в «Пфайзер».
Е.Бунтман
―
То есть, скорее туда смотрите, в сторону этой вакцины?
Е.Чичваркин
―
Я оксфордской доверяю вполне.
Е.Бунтман
―
И по-прежнему не доверяете российским?
Е.Чичваркин
―
Нет, гораздо больше доверяю российскому «Спутнику», потому что у меня есть знакомые, которые очень довольны.
Е.Бунтман
―
То есть, за это время вы успели как-то ознакомиться?
Е.Чичваркин
―
Они плюс-минус все рабочие. И сейчас нужно будет добавить: и китайской тоже доверяю, потому что они сами все придумали. Чтобы поддержать конспирологическую теорию. Я думаю, что китайцы просто дольше этим занимались. Я думаю, что они тоже поняли, как это работает.
Е.Бунтман
―
За время, что прошло с нашего предыдущего разговора, президент Путин так и не вакцинировался прилюдно. Может быть, вакцинировался, но втайне.
Е.Чичваркин
―
Я думаю, что ему заливают кровь младенцев с антителами. Мрачные шутки.
Е.Бунтман
―
Вас бы уже в Твиттере забанили за теории заговора. А мы про кровь младенцев с антителами говорим. Видите, как нам повезло, что мы на «Эхо Москвы», а не в Твиттере. Евгений Чичваркин у нас был в эфире, персонально наш сегодня, и всегда мы вас рады видеть, тем более, что сегодня у нас еще появлялись зрители Ютуба, могли лицезреть еще и детей, которые на заднем плане, прекрасные дети…
Е.Чичваркин
―
Это все была одна девочка. Спасибо.
Е.Бунтман
―
Евгений Чичваркин, бизнесмен, инвестор Hedonism Wines и ресторана Hide у нас был в прямом эфире. Евгению Чичваркину большое спасибо и всего доброго.