Евгений Чичваркин - Персонально ваш - 2020-10-08
И.Землер
―
Евгений Чичваркин, бизнесмен, инвестор Hedonism Wines и ресторана Hide на связи со студией «Эхо Москвы». Добрый день!
Е.Чичваркин
―
Добрый день!
И.Землер
―
Меня зовут Инесса Землер. Конечно, большинство вопросов, которые к нам поступают и к вам — тот же Алексей Навальный. Как повлияют его заявления на Российскую Федерацию? К нам вопрос пришел прямо в YouTube сразу.
Е.Чичваркин
―
Повлияет, конечно, на Российскую Федерацию. Хорошо, так как он хорошо влияет на мозги Российской Федерации.
И.Землер
―
В каком смысле?
Е.Чичваркин
―
Ну, в смысле… «Подписывайтесь на канал. Здесь говорят правду» — этим заканчивается всегда, потому что он говорит правду. И это важная правда для всех россиян.
И.Землер
―
Алексей Навальный не первый год говорит правду, но как-то обстановка…
Е.Чичваркин
―
Спрос на правду больше из-за ухудшения уровня жизни.
И.Землер
―
Это вы на основании чего делаете такой вывод?
Е.Чичваркин
―
На основании ухудшения уровня жизни.
И.Землер
―
Ухудшение уровня жизни — с этим трудно спорить. А вот насчет спроса на правду. Наши центральные телеканалы как-то не беднеют, аудиторию не теряют.
Е.Чичваркин
―
Спрос 5 лет назад был, грубо говоря, 1 миллион просмотров. Больше чем миллион не было просто аудитории, а активная аудитория была тысяч 200. А потом, когда вышел фильм «Он вам не Димон», он пробил психологические все отметки. Первое интервью с Дудем, по-моему, 20 миллионов.Так что растет и ширится аудитория, которой все-таки интересно, а есть ли какой-то параллельный взгляд на эту жизнь. Поэтому он делает очень полезное дело, крайне важное. И скорей бы были бы результаты.
И.Землер
―
Да, но на просмотр последнего видео повлияли и внешние драматичные обстоятельства. Смотрели не только сторонники Навального и противники, и равнодушные. Просто было интересно, что там и как.
Е.Чичваркин
―
Ну вот, людям важно знать, что там и как. Потому что про «рязанский сахар» люди не хотят знать, что там, потому что это слишком страшно и давно и наверняка неправда. А это вот всё разворачивалось на глазах.
И.Землер
―
Хорошо, санкции, которые грозятся страны Евросоюза пока поодиночке, но они уже начинают сбиваться в коалицию, — санкции в связи с происходящим вокруг Алексея Навального, могут ли эти меры повлиять как-то на Россию?
Е.Чичваркин
―
Ну, повлияют немного.
И.Землер
―
Немного — это как?
Е.Чичваркин: Спрос на правду больше из-за ухудшения уровня жизни
Е.Чичваркин
―
Еще чуть-чуть ухудшится уровень жизни. Они же не персональные санкции введут, то есть там же не выдадут arrest warrant на Путина и всех вокруг него. Все санкции до этой не имеют особенного значения.
И.Землер
―
Но как раз сам Алексей Навальный предлагает вводить санкции именно не в отношении всей России, а в отношении персоналий.
Е.Чичваркин
―
И я об этом же.
И.Землер
―
А готов ли Запад пойти на такие…?
Е.Чичваркин
―
Нет.
И.Землер
―
Почему?
Е.Чичваркин
―
Потому что они мягкие все.
И.Землер
―
В чем? Чем санкции в целом отличаются от санкций персональных по уровню мягкости и жестокости?
Е.Чичваркин
―
Нет, они сами просто как политики все мягкие и всё еще хотят сохранить лицо. Боятся России. Они же сменяемые. Через четыре года все поменяются. Они служат своим избирателям. Избиратель хочет жить за свой счет. Они все плюс-минус находятся в определенной ловушке своих избирателей. Это так работает демократия современная. Деваться некуда.
И.Землер
―
А избиратели хотят ли санкций для России и для ее персоналий?
Е.Чичваркин
―
Какие-то хотят, какие-то нет. Это зависит от страны. Они же очень разные люди. От уровня пропаганды, уровня русофобии. Уровень русофобии зависит от уровня близости к России. Чем ближе, тем больше.
И.Землер
―
На основании того, что вы видите вокруг себя, как вы можете оценить этот уровень русофобии, назовем его так, и готовность избирателей требовать от властей санкции в отношении России?
Е.Чичваркин
―
Я общаюсь с цивилизованными людьми. Они разделяют Россию и Путина, поэтому в целом я общаюсь я с цивилизованными и достаточно интеллектуальными людьми, во всяком случае, стараюсь с ними общаться.И опять-таки четкого какого-то мнения нет. Всех достала агрессия, милитаризм, особенно применение боевых веществ на территории Великобритании очень сильно задело. То есть попытка убийства, пусть даже предавшего интересы ФСБ шпиона общественно-опасным способом очень сильно взбудоражило Великобританию.
Но опять-таки для какого-нибудь докера или болельщика футбольной команды я и есть представление о России. То есть так, как он соотносит себя со своей футбольной командой и со страной, он думает, что каждый другой человек так же соотносит себя со свой футбольной командой и со страной. И он, вероятно, и меня воспринимает как врага. А если у человека нормально всё с интеллектом, то он все понятия разделяет в голове.
И.Землер
―
Пользуясь вашей терминологией, как бы вы оценили соотношение людей с интеллектом и докеров?
Е.Чичваркин
―
Здесь всегда действует принцип Парето. Я в него верю. Чуть больше, чуть меньше, 20 на 80.
И.Землер
―
20 интеллектуалов?
Е.Чичваркин
―
Да. Это все-таки очень образованная страна — Великобритания.
И.Землер
―
20% — это совсем немало, очень немало.
Е.Чичваркин
―
Это очень много, это больше, чем во всей другой Европе.
Е.Чичваркин
―
Эти 20% от своих политиков, за которых они голосуют, которых они идут выбирать на выборах, требуют каких-либо телодвижений во всей этой ситуации?
Е.Чичваркин
―
Сейчас гораздо больше интересует закрытие или незакрытие страны в связи с ковидом, поддержка или неподдержка. Здесь своих проблем полный рот. Россия далеко и, в общем, сейчас не самое интересно, что может произойти. Будет ли halfstorm, закроют ли страну, будет ли Новый год — этом, мне кажется, то, что сейчас больше беспокоит. Что будет с экономикой: вверх ли, вниз ли, стагнация и так далее. Что будет с недвижимостью, с акциями.
И.Землер
―
И как вы думаете, будет ли Новый год?
Е.Чичваркин
―
Конечно, будет. Просто он может быть взаперти или в самозаперти. А Новый год… календарь он чудовищный идет своей дорогой.
И.Землер
―
Но понятно, что мы сейчас говорим не о календарном новом годе, а об эмоциональном.
Е.Чичваркин
―
А это зависит от человека. У меня будет, например, что бы ни происходило.
И.Землер
―
Вас не пугает ситуация с коронавирусом?
Е.Чичваркин
―
Нет, не пугает.
И.Землер
―
Даже если закроют все границы снова?
Е.Чичваркин
―
Я всю равно уеду куда-нибудь, все равно проберемся.
И.Землер
―
Куда?
Е.Чичваркин
―
Да, куда-нибудь. Мы не видим этих границ. Мы граждане мира.
И.Землер
―
В смысле отдыхать?
Е.Чичваркин
―
Да.
И.Землер
―
Не страшно, извините?
Е.Чичваркин
―
Нет, не страшно.
И.Землер
―
Если мы перешли так плавно к ситуации с коронавирусом, то, что вы видите вокруг вас опять же среди людей, как люди…
Е.Чичваркин
―
Вызывает презрение.
И.Землер
―
Кто?
Е.Чичваркин
―
80% реакции людей вызывает презрение.
И.Землер
―
Еще разочек…
Е.Чичваркин
―
Ну, эти все маски, каски, вот эта вся дрянь — это всё вызывает презрение.
И.Землер
―
Понятно. Тему презрения мы продолжим буквально через минутку. Сейчас прервемся на короткую рекламу и вернемся в эту студию.РЕКЛАМА
И.Землер
―
Евгений Чичваркин, бизнесмен на связи со студией «Эхо Москвы». Я Инесса Землер. Вы можете нас также смотреть на YouTube-канале «Эхо Москвы» в Яднекс.Эфире. Евгений, мы начали говорить про отношение к ситуации с вирусом. Чем вы объясняете это презрение? У нас какие форумы не почитай, какой интернет не полистай, все говорят: «Вот в Европе сказано носить маски — значит, все носят маски независимо от отношения». Это что, не так?
Е.Чичваркин: Если будет второй локдаун, я пойду протестовать
Е.Чичваркин
―
Ну, хорошо, Латвия — это тоже Европа. Мы вчера приехали. Там почти никто не носит маски. Ничего страшного. Где как. В Италии людей на улице прессуют за отсутствие масок. Здесь на улице никогда не нужно было носить.Всё зависит от того, как конкретное правительство решило вмешаться и сколько свободы решило отобрать. В целом люди не против, чтобы у них отбирали свободу. А те не против эту свободу забрать.
Поэтому это всё вызывает презрение. Я считаю, что мое лицо, как моя задница или мой член, и только мне решать, что на это всё надевать. Мой бизнес, и я беру ответственность за свою деятельность, ни кто не может об этом решать. Вот хочу до открываю — свою лавку. Открываю и торгую. Нечего государству слишком лезть в мой бизнес и что-то надевать на мое лицо. Это мое дело и это мое право. Они сказали, что это опасно, но это мне решать пристегиваться или не пристегиваться, надевать или не надевать. А всё, что они должны были обеспечить — это, грубо говоря, скорые помощи и провести разъяснительную работу.
Есть, действительно, зоны риска, есть люди в возрасте, о которых семья должна побеспокоиться и, наверное, как-то уберечь, изолировать. Есть люди, которые и так дышат плохо в обычной жизни, и они находятся в зоне риска. 90–95% людей не находятся в зоне риска, если даже и поболеют.
Я болел. Мне было 3 недели совершенно неприятно. В марте. Переболели люди и хуже и легче, в основном легче. И в моем окружении переболело огромное количество людей.
Уничтожать экономику, что отбросит всех на десятилетие назад, по возможности оплачивать, в том числе, какие-то текущие операции, в том числе, оплачивать какие-то необходимые операции, как, например, НЕРЗБ отказались что-либо делать со сломанной ключицей моей дочери в мае этого года, когда она сломала ключицу. Сказали: «Так зарастет». И это всё в частном порядке делали.
Поэтому я исхожу из базовых принципов свободы. Мое тело и только мне решать, надевать на него маску, каску и замазку или нет. И все, кто на это посягают, являются просто врагами свободы. А те, кто требуют этого всего являются поборниками тоталитаризма и ничего кроме презрения, открытой неприязни… А если будет второй локдаун, я пойду протестовать, и мне все равно, какие будут последствия — арестуют, так арестуют — я все равно пойду протестовать…
И.Землер
―
Я как раз хотела уточнить, отмотать на полгода назад. Ваш бизнес функционировал весной, в начале лета?
Е.Чичваркин
―
Нет. Виноторговый функционировал. Виноторговый мы сами закрыли из-за, скажем так, репутационной… Потому что людей очень сильно всех напугали. Мы бы могли не закрывать. То есть он работал но не физический вход в магазин, а мы доставляли, иногда по 200 поставок в день делали. А ресторан открылся в июле. И вот пару-тройку недель назад ограничили 10 часами вечера. Это всё очень болезненно сказывается на экономических показателях.
И.Землер
―
Есть ли уровень развития бизнеса, при котором такой трехмесячный простой неприятен, но некритичен?
Е.Чичваркин
―
Нет, мы не закроемся. Но это просто отбрасывает всех нас в развитии. Это отбрасывает весь мир, не только наш бизнес, весь мир, каждую из стран практически отбрасывает в развитии. Есть созданный всеми, каждым по отдельности прибавочный продукт, от которого просто взяли и уничтожили 10, 20, 15 процентов. Просто уничтожили по своей собственной глупости, по своей собственной необразованности.Ну, вот как мы боимся летать, поэтому мы придумали это дерьмо в аэропортах по часу-полтора запускают люди в трусы, просвечивают ботинки, ваточкой смазывают. Ровно потому, что человек просто боится летать, потому что нет крылышек, есть только корявые ручки.
Человек боится радиации — вот придумывает кучу всего. На меня в 2003 году с кулаками немцы набрасывались за то что я в уже в севшем в аэропорту самолете разговаривал по телефону. Просто физически дрались, выдирали телефон. Потом оказалось, что это не опасно. Просто люди не видят этих волн, они их боятся.
Е.Чичваркин: Люди не знают, как общаться со свободой. Люди не понимают прелести свободы в большинстве своем
Люди глупые, надо это понимать. Причем как ни старается образование, даже люди с тремя высшими иногда морозят глупости. Люди не знают, как общаться со свободой. Люди не понимают прелести свободы в большинстве своем. Это сейчас всё очень оголилось, и это вызывает чудовищную грусть и печаль.
И.Землер
―
Вы надеетесь перевоспитать людей?
Е.Чичваркин
―
Нет, абсолютно. Я хочу другой глобус. Я хочу в град Китеж, где этого всего нет.
И.Землер
―
Да, но тогда почему бы не пойти навстречу людям, которые боятся, и не нервировать их?
Е.Чичваркин
―
Потому что это нарушает мои свободы.
И.Землер
―
Но у них же тоже есть своя свобода.
Е.Чичваркин
―
Вот пусть сидят дома. Пусть оденут каску, маску, три презерватива и шерстяной носок. Не проблема.
И.Землер
―
То есть вы считаете возможным ограничить их свободу каской, маской и презервативом?
Е.Чичваркин
―
Нет, я не считаю нужным вообще их как-либо регулировать. Если они боятся, пусть сами себя отрегулируют как угодно. Есть секты людей, которые себе конечности обрезают. Пусть обрезают сами себе конечности. Не своим детям, а сами себе пусть обрезают всё что угодно — хоть свободу, хоть фаланги, ради бога. Пусть не лезут ко мне. Это принципиальное различие между нами. Я ни к кому не лезу, я никому не указываю, как что делать. Я хочу, чтобы от меня отвалили просто и от моего бизнеса.
И.Землер
―
Интересно. Когда вы летите в самолете, у вас есть свобода войти в кабину пилота и порулить?
Е.Чичваркин
―
Если я лечу частным — да.
И.Землер
―
Нет, рейсовым, обычным.
Е.Чичваркин
―
Сейчас — нет. Когда-то давно пускали детей в кабину. Это потом все стали боятся. Есть две вехи общественного страха в отношении перелетов. Первое — это теракты «черного октября» 70-х годов, и второе — «9/11». Так как все изначально этого боялись, то люди легко отдали свои свободы. И поэтому эта абсолютно никому не нужная клоунада за миллиарды денег, секьюрити-шоу в каждом аэропорту никому не нужные.
И.Землер
―
То есть вы признаете, что даже если вам очень захочется порулить самолетом, вам не стоит этого делать?
Е.Чичваркин
―
Во-первых, мне не захочется, потому что я не интересуюсь…
И.Землер
―
Ну, мало ли чего.
Е.Чичваркин
―
Если бы мне захотелось, я бы арендовал свой самолет или взял бы уроки. У меня, слава богу, есть эта возможность. При чем такой странный вопрос?
И.Землер
―
Просто интересен ход мыслей насчет свободы.
Е.Чичваркин
―
Я не буду лезть к пилотам. Они делают свою работу. Я к ним лезть не буду и указывать им не буду. Если я купил билет до Ларнаки, значит, меня устраивает то, что они меня привезут в Ларнаку.
И.Землер
―
Хорошо. Евгений, я еще хотела спросить по поводу бизнеса в разгар эпидемии, который нес потери. Была ли поддержка со стороны государства конкретно вашему бизнесу?
Е.Чичваркин
―
Да, была.
И.Землер
―
Насколько она была существенной и ощутимой?
Е.Чичваркин
―
Она была существенной и ощутимой. Она поддержала огромное количество людей. Оно дало запрет на профессию сначала и поддержало людей, которым запретило приходить на работу. Нам запретили работать и разрешили не платить каких-то налогов вообще, какие-то налоги будут размазаны на следующие события. То есть с этой стороны оно относительно хотя бы логично в Великобритании .
И.Землер
―
По пятибалльной шкале, как бы вы оценили действия британских властей по поддержке того бизнеса, который вынужден был так закрыться?
Е.Чичваркин
―
Они закрыли этот бизнес, и они поддержали. Но они все равно не могут компенсировать это всё. Это было на твердую тройку. То есть это было удовлетворительно, но они не должны были вообще этого делать изначально.
И.Землер
―
У них был выбор?
Е.Чичваркин
―
Конечно. Всегда есть выбор. Швеция тоже часть Евросоюза. Взяли и не закрыли рестораны.
И.Землер
―
Евгений Чичваркин, бизнесмен на связи со студией «Эхо Москвы». Я Инесса Землер. Нас вы можете смотреть на YouTube-канале «Эхо Москвы» и в Яднекс.Эфире. Сейчас мы прервемся на новости, а потом вернемся в эту студию.НОВОСТИ
И.Землер
―
Евгений Чичваркин, Инесса Землер в эфире «Эхо Москвы», на YouTube-канале «Эхо Москвы» и Яднекс.Эфире. Евгений, мы прервались на вопросе существования бизнеса во время этой пандемии. Как вы думаете, если второй раз будет объявлен локдаун, переживет ли бизнес такой подход?
Е.Чичваркин
―
Наш переживет, а огромное количество компаний и так чувствуют себя крайне плохо. Мы буквально покупали остатки вина у администраторов одной из компаний, которая еще недавно была популярным алкотусовочным местом в центре Лондона.
И.Землер
―
У каких отраслей больше шансов выжить после второй локдауна, у каких этих шансов практически нет?
Е.Чичваркин
―
У строителей. Стройки же не закрывали. К стройкам вообще не было никаких претензий. Они как работали, так и работали. Как будто они люди другого сорта. И это было очень хорошее решение, потому что если остановить стройку, ее возобновить зачастую бывает крайне сложно. Это очень затратно и так далее.Я думаю, что производство еды, особенно недорогой еды. Вот человек сколько колбасы жрал, столько они будет колбасы жрать в итоге, поэтому это пострадает в меньшей степени.
Например, когда в Италии были катастрофы, бушевал этот коронавирус, когда все были не готовы в марте, и абсолютно бесполезные врачи пытались узнать, какие им еще выплаты положены и остаться дома, и больные помирали в коридорах, — колбасу как отгружали, так и отгружали. Ни на секунду это не прерывалось, как работало, так и работало. Поэтому это, наверное, важная отрасль практически никак не пострадает, и это прекрасно.
По одежде очень по-разному. Понятно, что если ты синие треники производишь, то, скорей всего, у тебя всё хорошо. А если платье невесты или какие-то красивые вещи или фраки… Вот компания, которая производит фраки, они на полгода просто самоизолировались. У меня должен был быть красивый зеленый фрак. Они делают вид, что они боятся коронавируса, на самом деле они сидят до конца НРЗБ, чтобы просто ничего не делать.
И.Землер
―
Сейчас еще продолжается поддержка государства тех, кто ничего не делает?
Е.Чичваркин
―
Еще две недели, а потом выборочно по совсем небольшому списку компаний, которые все еще страдают. Например, билетеры в Stamford Bridge, который за окном практически, — наверное, их еще оставят на НРЗБ, потому что на Stamford Bridge не ходят зрители пока.
И.Землер
―
Есть еще такие направления трудовые, где во время карантина стала практиковаться усиленно удаленная работа, дистанционные формы сотрудничества. И вот сейчас пришло сообщение, что каждая пятая компания в Великобритании планирует работать удаленно на постоянной основе. То есть этот кризис подтолкнул к переходу на удаленку.Есть ли, действительно, какие-то глобальные плюсы по сравнению с работой в офисе, а то и в опен-спейсе?
Е.Чичваркин: Все беды России, они из-за расстояний
Е.Чичваркин
―
Поначалу так не казалось. Но все беды России, они из-за расстояний. То есть то, что считается дураки и дороги, по сути, причина одна — это расстояния. Хотя поначалу казалось, что всё может функционировать. Сидит дома бухгалтер, сидит дома закупщик. Каждый занимается своими делами, гоняют друг другу е-мейлы. Ни фига не так — качество другое работы. Во всяком случае, у нас, если люди работают на удаленке. Как только это дерьмо закончится, я бы очень хотел видеть назад все в офисе.
И.Землер
―
Каждый день, на постоянной основе?
Е.Чичваркин
―
Ага.
И.Землер
―
А такие вещи как издержки по аренде, по отплате дороги на работу, обратно, пробки…
Е.Чичваркин
―
Мы не во Франции. Это там входит в зарплату. Они были, эти издержки, они и останутся.
И.Землер
―
А если более глобально мыслить — Во Франции, в России, в Великобритании — вот, в принципе, подход к тому, что не тратить время на лишние моменты, никак не играет своей роли?
Е.Чичваркин
―
Качество, выхлоп иной. Я вижу, как людям все равно сложно перестроится в режим работы, если они не на работе.
И.Землер
―
Они соскучились по работе в офисе за это время?
Е.Чичваркин
―
Кто-то… А кто-то продолжал приходить в это время, хотя не должен был. Кто-то соскучился. Кто-то мыслит: где бы ни работать, лишь бы не работать.
И.Землер
―
За время кризиса эти их качества обострились?
Е.Чичваркин
―
Ну, естественно.
И.Землер
―
То есть стало понятней, кого увольнять, грубо говоря?
Е.Чичваркин
―
Обнажает всё самое плохое. Да, понятно всё абсолютно.
И.Землер
―
Уже увольняли?
Е.Чичваркин
―
Ну, да…
И.Землер
―
Как-то у вас это ласково прозвучало.Что для государства, с вашей точки зрения, было бы выгоднее: продолжать поддерживать напрямую финансово тех, кто не работает по решению же государства, или принять на себя риски, связанные, в том числе, возможно, с нехваткой скорых, нехваткой больниц и пустить всё на самотек? Что государству дешевле?
Е.Чичваркин
―
Нет, понятно, государству дешевле пустить всё на самотек именно в этой конкретной болезни. В этой конкретной болезни государству вообще абсолютно выгодно в прямом виде, если государство ни во что не лезет. Потому что помирают те люди в целом, которые в экономическом процессе не участвуют, которые являются реципиентами пенсий в 90% случаев. Поэтому если государства представить как абсолютного циника, прагматика, которому не нужно изображать из себя хорошего и социально заботливого перед обществом, то это вещь просто евгенистически выгодна.Если представить себе государство-интеллектуала, то, наверное, стоило бы сфокусироваться на тех частях общества, которые находятся в зоне риска и потратить в 10 раз или в 20 раз меньше денег и попытаться уберечь либо активно наладить лечение тех людей, которые находятся в зоне риска и у которых есть страх или риск погибнуть, а остальным не мешать зарабатывать и приносить налоги, на которые это сраное государство и существует.
И.Землер
―
А как это стыкуется с темой, которую мы в самом начале затрагивали?
Е.Чичваркин
―
Напрямую. Жесткость, цепкость…
И.Землер
―
Я имею в виду ответственность властей перед избирателями, их зависимость от избирателей. Вряд ли избиратель, который провел трое суток в коридоре в больнице, будет так благодарен властям, что проголосует за них.
Е.Чичваркин
―
Смотрите, сколько раз избиратели выбирали людей, которые уничтожали экономику. Сколько раз избиратели голосовали за артистов, популистов, социалистов и футболистов — это всё с негативной коннотацией я говорю. Огромное количество артистов и футболистов — прекрасные люди в своей профессии. Люди недоразвитые голосуют сердцем и зачастую люди любят себя обманывать. Голосование за социалистов — это то же самое, что с понедельника я начну новую жизнь, брошу пить, курить и изменять. Это всё то же самое.
И.Землер
―
Если уж мы заговорили об избирателях и тех, за кого они голосуют, одна из ярких, конечно, кампаний последнего месяца — это кампания в США. Дональд Трамп с его заболеванием и довольно быстрым исцелением, правда, за какие-то невероятные совершенно деньги.
Е.Чичваркин
―
Я думаю, ему влили кровь младенцев.
И.Землер
―
Христианский?
Е.Чичваркин
―
Ну, естественно.
И.Землер
―
Для вас со стороны как выглядит поведение Трампа и то, что он делает сейчас на политической сцене?
Е.Чичваркин
―
Опять-таки они очень хорошо знают свою аудиторию. И то, что всех могут сколько угодно бесить его твиты, он бьет ровно в свой 51%, потому что они это плюс-минус хорошее меряют, и по-прежнему выглядит так, что он выиграет.
Е.Чичваркин: Жалко, что нет никого из молодых людей, которые более адекватно понимают современный мир
Есть специальные такие боксерские перчатки огромные, и пьяные новые русские в 90-х надевали их на абсолютно голых девиц и заставляли их ими драться. Это было смешно и весело. Они падали, но не могли причинить себе сильного ущерба. А это тоже самое, только в доме престарелых.
И.Землер
―
Погодите, в роли голой девицы сейчас кто выступает?
Е.Чичваркин
―
Ну, вот эти дедушки в больших этих перчатках друг друга дубасят. А в целом жалко, что нет никого из каких-то молодых людей, которые более адекватно понимают современный мир. Там истеблишмент очень сильно состарился, что на прошлых выборах… Какая-то странная эта Хиллари, которая выглядит как абсолютная клоунесса из страшного сна, какой-то Берни Сандерс. Люди себе татуировки сделали. «Пусси Райот», которые вчера отличились, за него топили. Абсолютная какая-то пустышка, которая просто привыкло произносить 60 лет яркие вещи, как всё поделить.Но это всё является срезом избирателей, то есть по ним можно понимать, какой мрак творится в головах избирателей. И вот это страшно на самом деле.
И.Землер
―
Кстати, вы знаете, про Россию говорят: Ну, неужели на 140 миллионов не найдется 11 человек, которые умеют играть в футбол и выиграть чемпионат мира?
Е.Чичваркин
―
Конечно, найдутся. Они бы нашлись, если бы они в 10–12 лет пошли в нормальный клуб и ими занимались бы нормальные тренеры. И 120 бы нашлось, и 1200 бы нашлось таких людей. Безусловно, если бы никто не написал в их социальный лифт с самого рождения, то всё бы произошло, конечно, как в Великобритании происходит. Здесь эта индустрия она плюс-минус близка к чистому капитализму, чем обычная экономика. Отдельный каждый игрок сколько-то стоит, каждый тренер, каждый стадион, каждая команда.И опять-таки, пока всё не ограничили — надеюсь, это всё скоро закончится, — такой абсолютно меритократический принцип был положен в основу. Поэтому Премьер-лигу, особенно топ-5, 10 команд их приятно смотреть, как эти профессионалы рубятся друг с другом.
Конечно, в России все эти люди есть. В любой момент, как только будет воля, с одной стороны, дерегулировать это, с другой стороны, когда люди будут с удовольствием… когда можно будет спокойно, как Галицкому построить стадион, только их должно быть в такой стране 100, — и это всё будет, понятно.
Просто когда Галицкий продал свою компанию, должно подрастать еще 100 таких «Магнитов», а их больше подрасти не может, потому что это время, когда начинались «Магнит», «Евросеть», закончилось. Теперь время отбирать, делить и так далее. Поэтому в ближайшем будущем это появиться просто не может. И даже воля Галицкого, она поперек общего тренда. Общий тренд — это скидка на продукты, у кого есть значок ГТО, как я прочитал вчера. Восстановление картонного фасада Советского Союза в самый гнилой его период, не в самый кровавый, но в самый гнилой, точно.
И.Землер
―
Это была такая прелюдия к моему следующему вопросу. Неужели на все США невозможно найти хотя бы одного достаточно молодого по сравнению…
Е.Чичваркин
―
Конечно, можно.
И.Землер
―
А где они всё, почему так получилось?
Е.Чичваркин
―
Вот эти стариканы — это отражение избирателей. Это избиратели, видимо, хотят, грубо говоря, спокойствия с домиком, чтобы ничего не менялось. Человек состарился тогда, когда он хочет, чтобы ничего не менялось вокруг.
Е.Чичваркин: Это время, когда начинались «Магнит», «Евросеть», закончилось. Теперь время отбирать, делить
И.Землер
―
Куда вся молодежь-то политически активная девалась-то в США?
Е.Чичваркин
―
Никуда. Она там же. Молодежь менее образованная грабит дома более успешно.
И.Землер
―
Почему никто не идет в политику у них в среднем возрасте?
Е.Чичваркин
―
Там было несколько политиков. Я в самом начале прочитал достаточно поверхностно — я не очень хорошо разбираюсь, вернее, откровенно плохо разбираюсь в американской политике, — но я прочитал, кто хочет пойти, кто когда-то баллотировался и собирался, они все либо очень центральные — за всё хорошее, против всего плохого, — либо абсолютные леваки. И если человек выглядит симпатично о 40 годах, то он значит, мерзотный абсолютно социалист: всё взять и поделить. Потому что огромное количество людей хочет жить за свой счет. Пресса, ваши коллеги, по всему миру, как в России, так и в Великобритании, в основном, в 80% случаев леваки, которые за эту всю справедливость. Прекрасное слово «справедливость», с которым обычно грабится и уничтожается всё частное и прекрасное.И огромное количество людей мечтает жить за чужой счет. «Как выплаты мне положены?» — не зря стало мемасиком.
И.Землер
―
Погодите, что за мемасик? Это я первый раз слышу.
Е.Чичваркин
―
«Какие выплаты мне положены?» Ну, загуглите. Такая условно смешная фраза.
И.Землер
―
Есть еще несколько тем. В понедельник будет объявлен лауреат Нобелевской премии по экономике. Как всегда, мы не знаем, кто это будет и за что. Вот вы бы за что в нашем, в 2020 году дали Нобелевскую премию по экономику?
Е.Чичваркин
―
Я считаю, что ее должен был в 13-м году, как он перестал оказывать влияние, получить Каха Бендукидзе за те преобразования, которые были в Грузии.
И.Землер
―
То есть речь идет о том, чтобы дать премию за конкретные действия, сделанные в том или ином направлении.
Е.Чичваркин
―
Да.
И.Землер
―
А на сегодняшний день есть ли какое-то действие, которое, на ваш взгляд, достойно Нобелевской премии?
Е.Чичваркин
―
Так сразу и не скажешь.
И.Землер
―
А если глобально говорить, кроме того, что сделано в конкретной Грузии, в общемировом масштабе?
Е.Чичваркин
―
Наверное, тех людей, которые не дали закрыть Швецию. Я бы дал им, потому что с точки зрения экономики они наиболее правильно себя повели.
И.Землер
―
А то, что в Швеции тоже с заболеваемостью и со смертностью опять же не очень хорошо, это никак не влияет на экономику?
Е.Чичваркин
―
А это влияет на экономику лучше, потому что они не закрыли, им не нужно допечатывать деньги, меньше нужно количество денег, чтобы поддерживать экономики тех, кто пострадал, потому что там просто пострадало меньше компаний.
И.Землер
―
Еще один экономический вопрос. У нас сегодня Центробанк предупредил о риске перегрева ипотечного рынка в России. На ваш взгляд, есть ли, действительно, такой риск?
Е.Чичваркин
―
Я не очень слежу за российской экономикой. Как может перегреться, если ипотека стоит в 4 или в 5 раз дороже, чем в Великобритании или в Европе. Этот рынок, он уже уродлив. Может ли он перегреться? Ну, наверное, может. А может, в какой-то момент все откажутся платить, что, скорей всего, произойдет из-за обеднения.
И.Землер
―
Если вы не следите за российским рынком, то за внешними, наверное, все-таки следите. В 2008 году ситуация на ипотечном рынке США вызвала бог знает что во всем мире. Каковы вероятности такого развития ситуации?
Е.Чичваркин
―
Там было практически в какой-то момент перепроизводство, где-то и так уже были очень низкие ставки, и недвижимости было, насколько я понимаю, создано больше, чем нужно. И люди просто начали отказываться, не платить. И в какой-то момент это перешло в какой-то определенный ком. Это нормально. Экономика, она в целом циклична. То, что произошло в тюльпанами в Голландии, это был такой гидроудар, а в целом это нормальная цикличная ситуация. Она делает мозг участников экономического процесса более развитым, учит взвешивать риски, выбирать более взвешенную рисковую стратегию и так далее. Это вообще в целом нормально, ничего страшного.
И.Землер
―
И торговая война США и Китая, которая то потухнет, то погаснет, то разгорится с новой силой — как это может повлиять на ситуацию в мире?
Е.Чичваркин
―
В целом это влияет плохо. И солнечный Трамп — это который налоги порезал и тем самым простимулировал экономику три или четыре года назад, а лунный Трамп, говоря словами Дугина — это тот, которые ввел тарифы и ставит палки в колеса экономике и торговле. Это негативно — и тарифы для Европы, тарифы для Китая — это всё плохо для обеих стран и обоих континентов.
И.Землер
―
Если выход из этого клинча?
Е.Чичваркин
―
Ну, через 4,5 года, когда вместо Трампа будет кто-то другой, видимо, там будет на тот раз уже какой-то демократ, то бишь социалист, который скажет, что всё со всеми должны торговать и эти тарифы снимет.
И.Землер
―
Это не будет никак зависеть от поведения, собственно, Китая? Насколько грамотно себя ведет сейчас Китай, с точки зрения своих и близких ему интересов?
Е.Чичваркин
―
Свои интересы они бы больше блюли, если бы дали больше экономической свободы внутри. Все-таки от принципов Дэн Сяопина они отступают и лезут регулировать всё больше и больше. Они были бы сильнее, если бы меньше влезали в свою экономику. Но они привыкли регулировать, они по-другому устроены. Так они стараются как-то договориться. Они уже набрали вес и стараются, насколько я понимаю, играть этим веслом, но в целом экономикой номер один являются США. И еще какое-то длительное время будут ею являться.
И.Землер
―
Набрал ли Китай настолько вес, чтобы позволить себе игнорировать интересы…?
Е.Чичваркин
―
Игнорировать — точно нет. Заставить прислушиваться к себе — наверное. Но игнорировать пока, мне кажется, нет. То, что они начали делать, четыре поколения политические деятели, назад, аж в 79-м с первыми кооперативами, — это позволять все больше богатеть собственным гражданам, чтобы росло именно внутреннее потребление, чтобы был средний богатый класс, чтобы активно росло внутренне потребление. Это, по сути, такой мягкий курс на капитализм, который был взят Дэн Сяопином. Вот его и надо было продолжать, а они как-то перестали менять эти поколения, потому что очень захотелось власти, нынешним ребятам. И, я думаю, это в итоге плохо скажется.
И.Землер
―
На этом мы поставим некое многоточие. Евгений Чичваркин, бизнесмен, инвестор Hedonism Wines и ресторана Hide был на связи со студией «Эхо Москвы».Но эфир у нас продолжается. И после 4 часов в программе Алексея Кузнецова и Калоя Ахильгова «Быль о правах» с вами поговорят о сделках оспоримых и ничтожных. В 5 часов вечера — «Особое мнение». Встречайте Виктор Шендеровича, писателя и журналиста. Ну, а в 19 в том же формате с вами пообщается Максим Шевченко, журналист.
Я Инесса Землер желаю вам всего доброго, будьте здоровы. До свидания!