Сергей Алексашенко - Персонально ваш - 2020-09-01
Е.Бунтман
―
Добрый день, в студии Евгений Бунтман, персонально наш сегодня экономист Сергей Алексашенко, здравствуйте, Сергей Владимирович.
С.Алексашенко
―
Добрый день, Евгений. Здравствуйте, слушатели. Здравствуйте, зрители.
Е.Бунтман
―
С Белоруссии давайте начнем. Можно ли сказать, что осуществился разворот в сторону России какой-то окончательный, учитывая все последние новости?
С.Алексашенко
―
Честно говоря, я этого не вижу, потому что сегодняшняя Беларусь – это как минимум, как инь и янь у китайцев. Два элемента, которые скованы вместе, но при этом самостоятельны. И это власть, это президент Лукашенко, и это белорусская оппозиция, белорусские протесты, потому что об оппозиции, политической оппозиции речь пока не идет.Власть, мне кажется, пытается всячески демонстрировать, что Россия у нее в кармане, что Путин у нее в кармане, что Россия даст денег, если понадобится. Путин уже пообещал миллиард, остались пустяки – убедить Мишустина и договориться с Силуановым, чтобы он отсрочил выплату этого миллиарда долларов. Соответственно, если Лукашенко щелкнет пальцами, то Путин тут же поведется на его уловки и признает либо внешнюю агрессию, либо еще что-то, введет российские войска на помощь Беларуси, но отдаст их под командование Лукашенко, потому что во главе будет стоять, безусловно, белорусская армия. Сегодня только что прозвучало в новостях, что белорусское министерство транспорта уже сообщило, что полеты в Минск открыты. Правда, выяснилось, что российская стороны этого не подтверждает. Во-вторых, речь идет о том, что это только договорились о том, что разработать совместные планы…
Е.Бунтман
―
Да, там дорожная карта, поэтапное восстановление транспортного сообщения…
С.Алексашенко
―
Да. То есть, официальный Минск всячески демонстрирует, что Россия – это такой бэкап, стоит там сзади, и чуть что, по щелчку, придет на помощь Лукашенко.
Е.Бунтман
―
«Этот парень со мной»
С.Алексашенко
―
Типа, да. Это мой охранник. И заодно помощник при решении всяческих непонятных вопросов.Белорусский протест очень хорошо понимает. Люди, которые персонифицируют протест, которые могут говорить от имени Координационного совета, они хорошо понимают, что любое неосторожное слово, любое неосторожное высказывание в адрес России, в адрес русского языка может привести к непоправим последствиям, может привести к российской агрессии, к российской оккупации. И антироссийская риторика, которая могла бы звучать, и обвинения Путина, что он поддерживает кровавый режим Лукашенко, которые могли бы прозвучать – естественно, они не звучат. Не буди лихо, пока оно тихо. Поэтому мне кажется, роль России в этом конфликте – это ружье, повешенное на сцену в первом акте, скорее всего, оно должно выстрелить, только не очень понятно, в чью сторону. И не признавать наличие этого ружья не может ни Лукашенко, ни протест.
Е.Бунтман
―
А вот еще, я не очень понимаю, кто у кого в кармане. Лукашенко, на мой взгляд, совершенно очевидно кается перед Россией. Сегодня у него выступление, где он горделиво объясняет, почему отвернулись от России и вообще разговаривали с Западом, в несколько извиняющемся тоне. Плюс еще про рефинансирование. Не то чтобы подобострастно, но вполне в подчиненной позиции был Лукашенко.
С.Алексашенко
―
Я бы не стал всерьез обращать внимание на те слова, которые Лукашенко говорит. Рефинансирование… Обратите внимание, они с Путиным выступают как бы в противофазе. Лукашенко говорит, что «Путин пообещал мне денег», а Путин говорит, что «я по просьбе Лукашенко создал резерв правоохранительных сил, которые будут введены на территорию Беларуси», что не проистекает ни из договора о союзном государстве, ни из договора о коллективной безопасности. То есть, вообще из ниоткуда, из воздуха.И я думаю, что эта извиняющаяся риторика Лукашенко может быть связана с тем, что вот прогресса в переговорах с Мишустиным, Силуановым, или вообще начала этих переговоров не случилось. И вот это мне кажется, что для Лукашенко это такая форма общения с Путиным. Ему не удалось добиться того, чего он хотел, с телефонном разговоре. И он обращается к Путину через средства массовой информации, через экраны телевизоров, информационные ленты. Как бы подталкивая Путина: «Путин, ну мы же договорились!». Обратите внимание, что Путин молчит, Мишустин молчит, Силуанов молчит.
Е.Бунтман
―
Может быть, они действительно договорились, просто это не очень выгодно, рассказывать, что раздают деньги кому попало.
С.Алексашенко
―
Почему? Путин в своем интервью Брилеву сказал, что с деньгами у нас все в порядке, что несмотря на тяжелейшую ситуацию, наши запасы продолжают расти. Фраза про «денег нет», в общем-то, не звучала.
Е.Бунтман
―
Люди просто не очень любят, когда раздают деньги, не знаю, Венесуэле, Алжиру, еще кому-нибудь. Кубе. Это никогда не любили и вряд ли полюбят.
С.Алексашенко
―
Послушайте, здесь же речь идет не о том, что деньги раздают. Беларуси разрешают не возвращать те деньги, которые были даны раньше. Если Беларусь вернула миллиард долларов, это совсем не означает, что этот миллиард долларов достался бы российским гражданам в той или иной форме. Он бы достался Ротенбергу, который стал самой богатой семьей России, но точно не российским гражданам.
С.Алексашенко: Опять мы возвращаемся к теме, что здоровье людей, жизнь людей для российской власти не значит ничего
Поэтому мне кажется, российские власти, официальные представители, они так наблатыкались в формулировке объяснения причин, почему Беларуси надо помогать, что страна испытывает тяжелый кризис, что на нее давит Запад, что он применяет какие-то санкции, что нужно поддержать законное правительство… Грубо говоря, повесить лапшу на уши через Первый и Второй канал не составляет никакого труда. Поэтому мне кажется, что Путин как раз молчит, потому что он Лукашенко ничего не обещал. Он, может быть, готов дать батьке миллиард, готов дать два. Но он хочет получить от батьки нечто. И вот это нечто пока мы можем только догадываться, пока это никак не сформулировано. У Путина, у него же тоже положение хуже губернаторского. С одной стороны, уход Лукашенко безусловно означает поворот Беларуси в сторону демократии, неизбежно в сторону Запада, потому что это исторический тренд развития этой страны. А сохранение Лукашенко означает, что вот нужно договариваться с этим человеком, с которым ни о чем договориться на протяжении 20 лет не удалось.
Вот и так плохо, и так плохо. И здесь Путину занять какую-то однозначную позицию… Вот поставьте себя на место Путина. Что вы хотите от Лукашенко? Чтобы Беларусь вошла в состав России тремя областями? Вряд ли это возможно. Чтобы Беларусь интегрировалась в Союзное государство полностью? Для этого нужно почитать договор о Союзном государстве, начать с того, что договор был подписан в 99 году. Там есть статья, что в течение шести месяцев после подписания договора должны состояться прямые, честные, равные выборы в союзный парламент. 75 депутатов от России, 28 депутатов от Беларуси. Вот с этого начинать надо. Классно. Мы живем в союзном государстве, в котором нет парламента, который должен был быть создан 20 лет назад. Ну так вот с этого союзное государство надо начинать. И вообще говоря, все бюджеты союзного государства, все остальное, оно такое, полузаконное. При том, что парламента-то нет, бюджет никто не утверждал.
В общем, как потребовать от Лукашенко интеграции – не очень понятно. Ну вот Путин сидит и выжидает. Мне кажется, он ждет, пока Лукашенко… ослабнет до такой степени, пока приползет и скажет: «Слушай, Владимир Владимирович, вот он я. Делай со мной что хочешь. Вот он я, вот давай мне своего головастика любого умного, пусть он мне нашептывает в ухо и рассказывает, что надо делать. А я буду выполнять его приказы». А дальше что? Вы понимаете, что этим протест не подавишь? Этим протест не уберешь с улиц белорусских городов. А головастик, который будет шептать в ухо Лукашенко, его никто не будет знать или видеть. То, что он будет говорить, это будут слова Лукашенко. И белорусские граждане будут относиться к этим словам как к словам Лукашенко.
Е.Бунтман
―
Надежда на то, что протест выдохнется, по всей видимости.
С.Алексашенко
―
Ну, если надежда у Путина на то, что белорусский протест выдохнется так же, как выдохнется протест в Хабаровске… Мы можем долго ждать этого, ведь никто не знает, выдохнется, не выдохнется. Ведь нет оснований считать, что он выдыхается, нет оснований считать, что протест одерживает какие-то победы, но он точно не выдыхается. Лукашенко особо так похвастаться нечем, кроме того, что он сказал, что буду применять силу, может быть, не такую жесткую как раньше. Он чуть-чуть отвоевал свои позиции, но сказать, что вся инициатива в его руках, мне кажется, невозможно. Выжидать, возможно, это правильная позиция с точки зрения Путина, тактически. Но стратегически она же ничего не решает. Стратегический вопрос: «А что делать с Лукашенко? А что делать с Белоруссией?» остается.Хорошо, представьте себе, что протест выдохся. Вот сегодня – 1 марта 2021 года, прошла зима, холодная зима, снежная зима. Протест разошелся, никакого протеста нет. Лукашенко создал какую-то рабочую группу, которая ваяет новую Конституцию. И чего? И вот что, разрешить Лукашенко написать в Конституции все, что он хочет? Или чего потребовать?
Е.Бунтман
―
Помощь с Конституцией, мы тут недавно поправки написали…
С.Алексашенко
―
Вот те поправки в Конституцию, которые были приняты в России… Технология принятия поправок в Беларуси работает не хуже, чем технология утверждения поправок в России.
Е.Бунтман
―
Там с 96 года все это работает.
С.Алексашенко
―
Батька показал, что для него 80% нарисовать не составляет никакого труда. И я так понимаю, что он на один процент, но переплюнул путинскую Конституцию. За Конституцию, за поправки – 79%, а у батьки – 80% с хвостиком. Путину утер нос. «На, у тебя было 79%, а у меня 80%, я все равно круче».
Е.Бунтман
―
Последнее про Беларусь. И так мы очень много обсуждаем, больше чем Россию. Это санкции всевозможные экономические со стороны Европы. Вот страны Балтии… Хотя причина другая, небезопасность АЭС, которая только-только открылась, Белорусская АЭС… Страны Балтии решили не покупать электроэнергию у Беларуси. Такие санкции могут серьезно подорвать белорусскую экономику?
С.Алексашенко
―
Отказ стран Балтии покупать электроэнергию с белорусской АЭС, он экономику точно не подорвет. Нужно хорошо понимать, что 50% белорусского экспорта идет в Россию. Соответственно, все, что могут сделать другие страны мира, от стран Балтии до стран Евросоюза, Китая, Африки, Северной Африки и так далее – это остальные 50%, и это не очень много.Понятно, что белорусская АЭС – это такой долгоиграющий проект, и сегодня он находится в самой начальной стадии своей эксплуатации. И от того, что ее электроэнергию не будут покупать полгода или год, ничего принципиально не изменится. Мне кажется, что гораздо более сильным ударом по белорусской экономике будет отказ Европы покупать белорусскую продукцию какую бы то ни было. Начиная от нефтепродуктов, удобрения, химикатов и так далее. Отказ Европы, Америки покупать белорусские IT-продукты. Кстати, тоже, мне кажется, это будет сильнейшим ударом по экономике и по тому слою людей…
Е.Бунтман
―
Это же по частному слою ударит…
С.Алексашенко: Почему молчит наше общество, отравление Навального не стало событием, после которого надо протестовать
С.Алексашенко
―
Понимаете, Евгений, это такая постоянная дискуссия у западных политиков: «А как бы наши санкции не ударили по нашей экономике? Не ударили по населению той страны, против которой мы применяем санкции». Ведь айтишники – это люди, у которых основной рабочий инструмент – это голова. И работать они могут в Минске, в Варшаве, в Праге, в Сиэтле. Даже в Африке. Вот они могут переехать со всем, что у них есть в голове, в любую точку земного шара. Но успешный пример белорусского IT-парка, его использует Лукашенко как показатель хорошего инвестиционного климата, налаживание отношений с Западом, умение договориться с частным бизнесом. И на самом деле, значительная часть белорусских айтишников поддерживала Лукашенко, соглашалась с тем авторитарным режимом, диктаторским режимом, который в стране существовал. То есть, в какой-то мере это был тот же самый пакт, который Путин условно подписал с российским народом, колбаса в обмен на политические свободы.Вот белорусские айтишники подписали, по сути дела, такой же неформальный пакт, что свобода бизнеса в обмен на политические свободы.
Вот Запад, если он заинтересован в преобразовании Беларуси, он должен сказать: «Нет, ребят. Знаете, у Северной Кореи мы не покупаем программные продукты. И мы не будем покупать программные продукты у Беларуси, вот ровно потому, что там кровавый режим, который физически уничтожает своих противников. Поэтому мы считаем невозможным покупать какую-либо продукцию у Беларуси». Вот тогда такие санкции были бы сильными, серьезными. А просто отказ от покупки электроэнергии.. ну, конечно, это неприятно, но не более того.
Е.Бунтман
―
Про инвестиционный климат в другой стране, в России, давайте сейчас поговорим. Про Башкирскую содовую компанию. Мы уже начинали неделю назад об этом говорить, а сегодня у компании арестовали еще и акции. Это новый ЮКОС? Или это новая Башнефть? Что это?
С.Алексашенко
―
Это новая Башнефть. Безусловно, речь пойдет о повторении ситуации с Башнефтью, все будет гораздо проще. Будет короткое судебное разбирательство. Признаются, что компания была… Там на самом деле не приватизация, там слияние компаний, в результате которого государство потеряло контрольный пакет, он уменьшился до 38%. Будет найдена какая-нибудь юридическая закорючка, придумана юридическая закорючка. Будет доказано, что государственный чиновник, который подписал согласие на такое слияние, он не имел полномочий, он нарушил регламент, там не было процедур, не было 128 визы… Признают незаконным, передадут все акции, частные акции, в принудительном порядке в собственность государства. Государство тут же продаст условному Ротенбергу или Пригожину, потому что Башкирская содовая компания, насколько я понимаю, она монополист на российском рынке пищевой соды. Ну не могут же такие деньги, там фактически нефтяная скважина, доставаться кому попало. Вот так все оно будет происходить.Если вдруг собственники Башкирской содовой компании начнут возмущаться, то с ними поступят точно так же, как с Евтушенковым, сочинят иск на десятки миллиардов рублей, выплатите назад государству… Даже не государству, а Ротенбергу, который купит акции этой компании, все ранее выплаченные дивиденды. Вы изъяли деньги, мошенническим путем увели из компании такие деньги. Поэтому это такое абсолютно повторение сценария Башнефти, что Путин абсолютно демонстративно, по его приказу, он сказал, надо разобраться с акциями, показывают, что в России никакого права собственности нет. Повторяю любимую фразу Павла I, перефразируя: «В России собственник – это тот, кто разговаривает с Путиным и до тех пор, пока он разговаривает с Путиным». Вот как только Путин перестал с тобой разговаривать, ты перестаешь быть собственником.
Е.Бунтман
―
Давайте вспомним начало этой истории с Башкирской содовой компанией. Люди защищали экологию, их побили чоповцы при помощи местных властей. Совпадение, что так все произошло? Просто эта история далеко не туда зашла.
С.Алексашенко
―
Евгений, смотрите. Башкирская содовая компания имела монополию на производство пищевой соды в России. Вот они один из шиханов, одну из гор раскопали, превратили ее в гору с отрицательной высотой, котлован получился. Больше соды не осталось. Соответственно, рядом стоят три других шихана, в которых немереное количество соды. Ну вот когда, если вы нефтяная компания, у вас нефть на одном месторождении заканчивается, вы начинаете более активно разбуривать другие месторождения. Вот эти люди, которые вместе с государством 20 лет добывали соду, зарабатывали замечательные деньги, они написали чиновникам: «Дайте нам следующую гору копать». Чиновники сказали: «Копайте. Заплатите, сколько положено, и копайте».Вот это абсолютно нормально с точки зрения бизнеса. И вот по большому счету, думать о том, раскапывать эту гору или не раскапывать эту гору, должны были чиновники. Вот те, кто давали разрешения. После этого вы как компания получаете разрешение на разработку этой горы, потом ставите заборы, еще что-то такое. К вам выходят какие-то протестующие. Вот если вы поездите по России, походите по Москве, то, в принципе, такие конфликты жителей с компаниями разного рода, их достаточно много. Где-то в этих протестах участвует 5 человек, где-то 50 человек.
Е.Бунтман
―
Где-то многоэтажный дом вместо парка ставят, где-то загрязняют реки…
С.Алексашенко
―
Где-то там храм хотят поставить.
Е.Бунтман
―
Ну это не совсем бизнес.
С.Алексашенко
―
Ну как, бизнес… И Шиес со свалкой. И вот этих конфликтов в России безумное множество, потому что власть принимает решение, вообще никак не советуясь с гражданами, никак не принимая их мнение во внимание.
Е.Бунтман
―
Власть или бизнес?
С.Алексашенко
―
Власть. Власть. Бизнес ничего не может сделать, не получив разрешение власти на строительство храма, свалки, на раскопку шихана. Бизнес сам по себе не может к этому приступить, он должен получить разрешение власти. И власть принимает эти решения, вообще не задумываясь о том, как население к этому отнесется. Как граждане, живущие в том или ином месте, отнесутся к этому замечательному проекту.
Е.Бунтман
―
А бизнес не должен думать, как отнесутся к этому граждане? Они тоже на земле работают, загрязняют природу, НорНикель тот же самый.
С.Алексашенко
―
Вот бизнес – существо циничное, и задача бизнеса – зарабатывать прибыль. И до тех пор, пока бизнес не сталкивается с ограничениями со стороны власти, не сталкивается с забастовками со стороны рабочих, не сталкивается с протестами со стороны граждан, он будет делать, экономить на всех издержках, которые только можно, и использовать все ресурсы, которые ему доступны. И обвинять бизнес в том, что он не подумал о каких-то экологических, вуайеристских последствиях того, что пейзаж изменится, что гора исчезнет, точно никому из бизнеса, я готов поспорить, в голову даже не пришло. В конце концов, это не их задача. Если бы они могли взять любую гору и ее раскопать, их можно было бы в этом обвинять. Они же пришли к государству, уполномоченному Минприроды или как там называется. Они говорят: «Слушайте, дайте нам следующую гору раскопать. Вот вам обоснования, вот вам платежи, рабочие места, инвестиции, все согласования. Мы со всеми согласовали, посмотрите, с этим ведомством согласовали, с этим согласовали». Их же не спросили, провели ли они опрос граждан.Или, знаете, любят у нас и в Москве, и везде фиктивные собрания граждан провести. Привести работающих здесь или охранников своих, и сказать: «Смотрите, они все поддержали. Они не возражают». Поэтому, если всерьез говорить, виновата в этом конфликте власть, которая разрешила, которая принимает решения, не советуясь с гражданами. Дальше возникает вот это столкновение, и в тот момент, когда столкновение перерастает, превышает какие-то пределы, выясняется, что столкновение слишком серьезное, и они выходят на федеральный уровень. Ну и вот тут, я думаю, кто-то быстро Владимиру Владимировичу принес справочку, что Башкирская содовая компания зарабатывает такие немереные деньги, что они такие паразиты, что все деньги в офшоры… Короче говоря, 40 бочек арестантов. Убедить Владимира Владимировича в том, что частный собственник является паразитом, вообще говоря, очень легко.
С.Алексашенко: Путин обращается к школьникам, слово «Беслан» вообще не произносит. Много лет уже не произносит
Е.Бунтман
―
Давайте на этом прервемся на несколько минут. Сергей Алексашенко персонально наш, мы вернемся после новостей и рекламы.НОВОСТИ
Е.Бунтман
―
Евгений Бунтман в студии, Сергей Алексашенко, экономист на связи с нами, персонально наш сегодня. 1 сентября – это не только когда дети идут в школу в России уже 16 лет последних лет. Это еще и день, когда захватили школу в Беслане. Вот сейчас по вашему мнению, это помнят достаточно или недостаточно?
С.Алексашенко
―
Конечно, недостаточно. Об этом практически не говорится. Даже если вы зайдете на ленту новостей, об этом никто не упоминает. Президент Путин обращается к школьникам, слово «Беслан» вообще не произносит. Много лет уже не произносит. Это трагедия. Одна из трагедий в череде, про которые можно сказать, что российская власть пытается переписывать историю. Как бы вычеркнуть те страницы, которые ей не нравятся.Я думаю, если вот сейчас провести опрос российских граждан, я думаю, процентов 90, у них со словом Беслан, а тем более, что случилось 1 сентября 2004 года, вообще никаких ассоциаций не будет.
Е.Бунтман
―
Это же, в том числе, естественный процесс, когда забываются какие-то события. Достаточно много времени уже прошло, поколение сменилось. 16 лет – это уже дети, которые тогда родились, в 2004 году, они уже в выпускной класс идут.
С.Алексашенко
―
Ну и что? Что случилось 12 апреля 61 года мы все помним. И что случилось 25 октября 1917 мы помним. В общем, есть какие-то даты… Опять, мы же говорим об отношении власти, власть об этом хочет помнить или не хочет помнить, для власти это является или не является событием. Мне кажется, что такое демонстративное забвение темы Беслана, демонстративное молчание на эту тему, оно говорит о том, что власть, вообще-то говоря, никаких уроков для себя не вынесла, и вот цена человеческой жизни в России для власти как была нулевой, так и осталась.И, возвращаясь к интервью Путина Сергею Брилеву, вот он там много говорил о том, как правительство и власть помогали во время кризиса. Слов о поддержке граждан, поддержке населения вообще не прозвучало. Просто отсутствует. Самое главное, чтобы предприятия работали, связи работали, чтобы какие-то важные отрасли промышленности.
Е.Бунтман
―
Людей не существует?
С.Алексашенко
―
Тема граждан, тема людей, тема населения отсутствует как ценность. То есть, государство существует само для себя, а экономика нужна, чтобы государство могло продолжать существование.
Е.Бунтман
―
Вторая тема последнего времени, тоже не самая веселая – тема отравления Навального, который по-прежнему находится в берлинской клинике Шарите. Не очень нам, никому не понятно, в каком состоянии он. Понятно, что не в самом лучшем. Реакция власти и отношение к людям… Министр иностранных дел Сергей Лавров назвал необоснованными обвинения в том, что Москва не расследует случившееся с Навальным. В то ж время он подчеркнул, что требование расследовать отравление политика необоснованно. Вот как вы можете объяснить такую реакцию? Не просто отговариваться, как это часто делает Песков, а достаточно резко давать понять, что никто и ничего не будет расследовать?
С.Алексашенко
―
Лавров достаточно честно об этом говорит, позиция российских властей.
Е.Бунтман
―
Почему такая откровенная позиция? Есть у вас каике-то объяснения?
С.Алексашенко
―
Почему вы отказываете Сергею Лаврову в праве быть откровенным и честным? На самом деле, Песков говорил то же самое, что нет оснований. Посмотрите, прокуратура провела доследственную проверку. Нет оснований. Российские медики ничего не нашли. Нет оснований. Ну вот, ну правда. А чего расследовать, если нет оснований? Для того, чтобы завести уголовное дело, должны быть какие-то основания, должны быть какие-то подозрения. Ну вот там два дня из Навального вымывали все следы ядов, ничего не нашли. «Смотрите, все вымыли, абсолютно чистый организм. Подумаешь, в коме. Подумаешь, у него организм практически не функционирует. Подумаешь, никто не может сказать, что с ним будет и какое его состояние. Ну, мало ли, что бывает в жизни. Ну, организм не выдержал. Чего расследовать? Ну что мы, по поводу каждого заболевания любого человека должны возбуждать уголовно дело? Нет», - говорит Песков. «Нет», - говорит Лавров. Нет оснований.Нельзя расследовать преступление, которое ты сам совершил. Есть конфликт интересов. Не случайно в нормальном заседании суда, даже в уголовно-процессуальном кодексе записано, что любая сторона может дать отвод судье, если у него есть какой-то конфликт интересов, если он заинтересован, если есть какие-то связи. А тут конкретная связь. Власть организовала отравление Навального. И вы хотите, чтобы та же самая власть, которая отравила Навального, чтобы она сама и расследовала это преступление. Нет. Зачем?
Е.Бунтман
―
Реализуют свое право не свидетельствовать против себя и своих близких?
С.Алексашенко
―
Считайте, что так. 51-я статья Конституции.
Е.Бунтман
―
А с другой стороны, почему должно проводиться какое-то расследование, если нет митингов, пикетов, выступлений? Самый яркий, как бы кто ни относился к Навальному, самый яркий оппозиционер, может быть, единственный, он находится сейчас в неясном состоянии, чуть ли не при смерти, а никаких митингов в его поддержку нет. Чем объясняется паралич такой?
С.Алексашенко
―
Давайте разделим вопрос. Расследование должно проводиться, потому что судебная власть должна быть независимой. И вообще говоря, в широком смысле слова судебная власть включает в себя и Следственный комитет, и прокуратуру. Люди, которые расследуют преступления, которые смотрят, следят за тем, чтобы закон соблюдался. И классифицировали те или иные поступки граждан, организаций и так далее. Но то, что Следственный комитет ничего не делает, молчит демонстративно. Следственное управление МВД или ФСБ, все молчат. Они, соответственно, четко демонстрируют, что сами себя подводить не будут.
С.Алексашенко: Мы можем долго ждать этого, ведь никто не знает, выдохнется, не выдохнется протест
Почему молчит российское общество, почему для российских граждан отравление Навального не явилось событием, после которого надо протестовать… Я бы сказал так, что для большей части российского населения это событие вообще осталось неизвестным, потому что на государственных телевизионных каналах об этом ничего не говорится. Для тех, кто имеет доступ к интернету, и прочитал об этом. Опять-таки, большая часть человеческой морали, человеческой этики, уровень готовности поддержать человеческую жизнь настолько низок, что ну подумаешь, отравили. А та небольшая часть людей, которые сочувствуют Навальному, которые занимаются примерно тем же самым, что и Алексей, но в разных формах, то есть, пытаются защищать права граждан, пытаются защищать российскую Конституцию, их власть запугала настолько, что, видимо, собрать какое-то количество людей на акцию протеста сегодня просто невозможно. Просто нужно хорошо понимать… Знаете, я один раз в Киеве беседовал с местными социологами, и они мне задали примерно такой же вопрос, но в другой ситуации. Вот почему россияне не выходят на протесты.
И я совершенно неожиданно для себя сформулировал такую аналогию. Вот вы можете себе представить концлагерь? Вот можно обвинять узников концлагеря в том, что они не выходят на протесты каждый день? Вот просто… Их больше. Они…
Е.Бунтман
―
У нас что, убивают за участие в протестах?
С.Алексашенко
―
А разве нет? У нас убивают, сажают, калечат. Хорошо.. Да, Егора Жукова, слава богу, не убили. Но кому-то сломали руку, кого-то посадили на три года. Кстати, есть интересный случай, сейчас чуть-чуть отвлекусь. Усиление авторитарных режимов, оно же во всем мире идет. И даже такая крупнейшая демократия – Индия, где миллиард с лишним человек, 1 млрд 300 млн, крупнейшая демократия, там есть один блогер, не могу выговорить его фамилию, такой оппозиционный. И он опубликовал фотографию судьи Верховного суда, который в условиях эпидемии катается на мотоцикле без маски, а мотоцикл еще принадлежит сыну какого-то олигарха местного.Соответственно, с едким комментарием. Против него тут же возбудили уголовное дело за унижение достоинства судебной власти. За подрыв демократических институтов, читай – конституционного строя. И потребовали, страшно сказать, три месяца тюрьмы.
Суд, выслушав показания сторон, приговорил блогера заплатить штраф в размере 1 рупь. 2/10 американского цента. Вот чтобы было понятно, что даже в таких режимах тенденция наказывать тех, кто с тобой не согласен, она существует. Даже в демократии. Это все равно наказание, просто тяжесть наказания… А в России за то, что ты что-то перетвитил, перепостил, ты конкретно можешь сесть в тюрьму. Эти случаи постоянно. Вот я об этом много говорю. От того, что политические репрессии в России стали единичными и точечными, это не означает, что они стали менее кошмарными, чем сталинские репрессии 37 года. С точки зрения человеческой жизни – да, конечно, все лучше. Но сплошные репрессии 37 года, когда каждый вечер во двор заезжал грузовик, кого-то забирал, это результат такой информационной пропаганды. Ты знал, что могут приехать и за тобой. Сегодня, когда мы каждую неделю читаем, что блогера осудили, засудили, у кого-то отобрали компьютерную технику, кого-то избили – это же тоже самое. Главная задача репрессий – запугать тех, кто готов выступать против тебя. Запугать тех, кто с тобой не согласен. Поэтому – да, конечно. Надо честно признавать, что активная часть российского общества всерьез запугана. Да, она боится. И обвинять людей в том, что они боятся – мне кажется, это не совсем правильно. Если ты не боишься – выйди первым, покажи пример.
С.Алексашенко: Роль России – это ружье, повешенное на сцену в первом акте, скорее всего, оно должно выстрелить
Е.Бунтман
―
Давайте к экономике вернемся в таком чистом виде, если экономика вообще существует в чистом виде. Максим Орешкин, помощник президента, говорит, что Россия уже вошла в пятерку крупнейших экономик мира. Я даже вопрос задавать не буду. Просто поясните, так ли это, и что имеет в виду господин Орешкин.
С.Алексашенко
―
Ну, мы.. Когда мы обсуждали эту тему, что российская власть поставила себе задачу войти в пятерку крупнейших стран-экономик мира по показателю ВВП по паритету покупательной способности. Но это такой несколько искусственно рассчитанный специалистами курс рубля, условно говоря, вот если в России «Бигмак» стоит 50 рублей, а в Германии он стоит 5 евро, значит, обменный курс евро к рублю составляет не 85 рублей, 84, а составляет 10.
Е.Бунтман
―
Индекс «Бигмака».
С.Алексашенко
―
Ну вот пересчитываем по какому-то такому индексу. И помните, «в попугаях я больше». Собственно говоря, из-за того, что во время коронакризиса экономика, насколько я понимаю, Германия была пятой экономикой, она упала сильнее, чем Россия, а Россия, благодаря усилиям Росстата, спад оказался сильно меньше, чем ожидалось, я готов поверить, что статистически Россия оказалась по этому показателю чуть-чуть выше Германии. На самом деле, на нашу жизнь это никак не отразилось, ни на динамике экономики, ни на доходах населения, ни на уровне жизни, ни на качестве жизни.
Е.Бунтман
―
Но звучит-то приятно.
С.Алексашенко
―
Ну да, наверное, звучит приятно. Примерно так же, как Россия может сказать: «А мы провели тестов на коронавирус больше, чем любая страна в мире, кроме Соединенных Штатов Америки». Вот это звучит приятно? В принципе, приятно. Но мы не знаем ни качества этих тестов, а их никто, кроме российских специалистов, не проверял. Мы не знаем, как эти тесты проходят по регионам. Мы не знаем, в каком количестве проходят. Мы про них ничего не знаем, зато нам говорят: «Зато мы их сделали много». Да здравствуют советские микросхемы, самые большие микросхемы в мире. Гордо же звучит, правда? После этих слов хочется поднять красный флаг и выйти в поддержку родной коммунистической партии и советского правительства.Вот честно говоря, от того, что там по показателю ВВП по паритету покупательной способности Россия стала пятой экономикой, а не шестой, ничего не изменилось. Давайте дождемся окончания года, посмотрим, что будет по реальному ВВП, посмотрим ВВП на душу населения, с 6 десятка в 5-й переберется, или с 7 в 6. Вот о чем речь, что по уровню ВВП на душу населения Россия находится в конце шестого десятка. Вот оно, место России…
Е.Бунтман
―
Про 1 сентября. Сегодня дети пошли в школу, очно пошли в школу в России. Толпы родителей без масок, детей без масок. Тем временем, у нас как-то не падают цифры заболевших коронавирусом. Что с этим вообще делать? Что с этим делают в США? И можно ли предотвратить вторую волну, которая, по всей видимости, неизбежна?
С.Алексашенко
―
Ну, вот короткий ответ на ваш вопрос, можно ли предотвратить вторую волну. Ответ: можно. Просто для этого нужно перестать публиковать достоверную статистику. И у вас второй волны не будет. Когда какой-то регион, будь то Краснодарский край или Москва, публикует данные о числе заболевших, которые практически выражаются в прямой линии, так не бывает. Вам любой человек, занимающийся статистикой по коронавирусу… Есть огромные массивы статистики из разных стран, из разных регионов, и вы понимаете, как себя ведут эти показатели. Вот он не может быть одним и тем же на протяжении двух недель, например. Так не бывает. Как в Саратове при Володине 62,2% за «Единую Россию» на 100 избирательных участках. С точки зрения статистики такого не бывает. Поэтому лучший способ предотвратить вторую волну – это просто не публиковать достоверную статистику.Если говорить серьезно, то в Америке начало учебного года – это онлайн-обучение. Правда, по штатам, в основном штаты идут на онлайн-обучение, потому что до сих пор непонятен размер эпидемии. Летние отпуска показали, что в Европе, как только разрешили перемещение большого количества людей внутри Шенгенской зоны, то тут же во время отпусков вторая волна проявилась в полной мере, большее количество заболевших на этой стадии – люди более молодые, смертность поэтому меньше. Но это не означает, что вирус не продолжает разноситься и распространяться.
Правительства обычно стараются все-таки продолжать сдерживать эпидемию, потому что что бы ни говорили о вакцинах, как бы ни надеялись, что то ли российская вакцина уже работает, то ли она начнет работать, то ли НРЗБ, кто-то сейчас сделает вакцину, все равно никто не понимает, насколько эта вакцина будет удачной, успешной, сможет ли она давать иммунитет на год, два, или только на три месяца. Появилась информация, что есть люди, которые переболели коронавирусом дважды… Мы об этой болезни знаем крайне мало. И какие-либо долгосрочные прогнозы сегодня давать крайне тяжело. Поэтому я считаю, что 1 сентября устроенное очно, по всей стране, невзирая на то, что происходит в регионе с эпидемиологической обстановкой, это очередное преступление российской власти. Нельзя здоровьем людей… Опять мы возвращаемся к этой теме, что здоровье людей, жизнь людей для российской власти не значит ничего. Самое главное, чтобы была картинка по телевизору, девочки с белыми бантами, с букетами цветов, и вот такой праздник на всю страну – мы победили эпидемию, и вот вам доказательство, успешно проведенное 1 сентября.
Е.Бунтман
―
Еще про США. Выборы и хакеры. Хакеры утверждают, что получили базу данных мичиганских избирателей, 7,5 млн. Вот какое место сейчас в избирательной риторике американской занимают хакеры? Такое же, как несколько лет назад?
С.Алексашенко: Власть Белоруссии пытается всячески демонстрировать, что Россия у нее в кармане, что Путин в кармане
С.Алексашенко
―
В публичной риторике эта тема звучит, но не очень активно, потому что пока никаких доказательств того, что хакеры, будь то российские, китайские, северокорейские или чьи-то другие, внедрились в избирательный процесс и своими действиями пытаются повлиять на позицию американских избирателей, этого нет. Но нужно вспомнить, что перед выборами 2016 года информация о действиях российских хакеров попала к президенту Обаме, и это была вещь абсолютно не публичная, об этом газеты не писали, никто не сообщал. И Обама звонил Путину и говорил: «Владимир, прекрати, а то нам придется отвечать». И опять, по тем сообщениям, по той информации, которая появилась через год-два, активные действия российских хакеров прекратились. После телефонного звонка.Поэтому сегодня мы не знаем, есть ли вмешательства иностранных хакеров в избирательный процесс или нет, имеет ли американская разведка, американское ФБР, Агентство национальной безопасности какую-то информацию о таких действиях. Возможно, мы узнаем это после выборов, если эти действия будут сильными и решительными. Но в то же время, я об этом говорил, могу повторить. Очень часто провести очевидную грань между электронной разведкой и действиями хакеров очень тяжело. Ведь, собственно говоря, и Америка ведет электронную разведку против России, собирая информацию по всем возможным каналам. И очевидно, что Россия постоянно ведет электронную разведку на территории США, по американским информационным каналам. Поэтому эта грань получения информации и влияния на избирательный процесс, наверное, это и есть две большие разницы.
Одно дело, даже если мы поверим, что это российское ГРУ в очередной раз скачало базы данных мичиганских избирателей, то да, наверное, не очень хорошо. Но если никаких попыток внести изменения в эту базу данных не зафиксировано, значит, это говорит о том, что база данных в Мичигане плохо защищена. И что власти штата Мичиган ничему не научились после выборов 2016 года.
Е.Бунтман
―
А вдруг это связано с последовательной дискредитацией голосования по почте?
С.Алексашенко
―
Ну нет. Смотрите, это вообще никак не связано с голосованием по почту. Это общая база данных всех избирателей. Я сейчас навскидку не помню законов штата Мичиган относительно голосования по почте. В Америке есть штаты, которые вообще запрещают голосование по почте. Есть штаты, которые, что называется, всем избирателям, вне зависимости от того, хочешь ты или не хочешь, присылают бюллетени, и у тебя есть выбор, проголосовать по почте или прийти лично. А есть штаты, которые по запросу избирателя. И в любом из сценариев повлиять на голосование по почте… Когда у вас 7,5 млн избирателей, что вы, будете спецназ посылать белорусский, чтобы он ходил по домам и выбивал показания? Или заставлял ставить галочки в нужном месте? Ну так же не работает. Как раз влиять на избирателя, как он проголосует, через прямые методы такие тяжело. Проблема состоит в том, что среди республиканцев 19% готовы голосовать по почте, а среди демократов больше 60% готовы. И это может вызвать серьезные осложнения, сделать эту избирательную гонку весьма необычной, потому что подсчет голосов, пришедших по почте, будет идти гораздо медленнее, и первые результаты очевидно будут смещены в сторону Дональда Трампа.
Е.Бунтман
―
В Мичигане есть голосование по почте, я посмотрел сейчас.
С.Алексашенко
―
Оно есть. Опять… Хорошо, оно есть. Предположим, что 7,5 млн избирателей получают эти бюллетени. Дальше российская разведка узнала адреса 7,5 млн избирателей… Китайская разведка, чтобы не обижать российскую. Узнала адреса избирателей. И что дальше? Что с этими 7,5 млн избирателей делать? Начинаете вы им рассылать адресную рекламу…
Е.Бунтман
―
Я не знаю, я в своей теории заговора еще не придумал это.
С.Алексашенко
―
Евгений, посмотрите. Гипотезы можно рисовать всякие, разные. Я пока анализирую факты. Есть факт утечки базы данных, и это говорит о том, что база данных было плохо защищена. И нет никаких фактов, нет никаких доказательств того, что были какие-то противоправные действия в попытке изменить эту базу данных. Я думаю, если бы они были, давно бы о них пресса сообщила, мы бы об этом узнали.
Е.Бунтман
―
Достаточно скоро уже начнутся дебаты… Все это на финиш выходит, избирательный цикл. Будет ли Трамп делать попытки примириться с афроамериканским населением?
С.Алексашенко
―
Хороший вопрос. Смотрите, Трамп как политик и медиа-персона, он очень хорошо понимает, что есть аудитория, на которую он работает. И что есть люди, которые готовы его слушать, которые готовы к нему прислушаться. И в то же время есть люди, которые его телепередачу не будут смотреть никогда. И есть избиратели, которые за него не будут голосовать никогда. И он в 16 году не тратил время, чтобы агитировать тех, кто против него жестко занимает позицию. И насколько я вижу, как идет его избирательная кампания сейчас, он сейчас не собирается это делать.Афроамериканцы в большинстве своем будут поддерживать демократов, склонны поддерживать демократов, особенно, после выдвижения Камалы Харрис в вице-президенты, шансы получить их голоса повысятся. Но нужно понимать, что явка избирателей среди афроамериканцев чрезвычайно низка. И вопрос не в том, сможет Трамп перетянуть голоса афроамериканцев, вопрос в том, сможет ли Байден уговорить афроамериканцев прийти на избирательные участки.
Е.Бунтман
―
Спасибо большое, Сергей Алексашенко, экономист был персонально наш.