Евгений Чичваркин - Персонально ваш - 2020-07-01
01.07.2020
А. Нарышкин
―
15 часов и 7 минут. Я приветствую всех слушателей и зрителей «Эха Москвы». Работает трансляция на Ютюб-канале «Эхо Москвы». Меня зовут Алексей Нарышкин. Наш гость на ближайший час – Евгений Чичваркин, бизнесмен, инвестор Hedonism Wines и ресторана Hide. Евгений, приветствую вас. Технические сложности у нас небольшие. Сейчас мы перенаберем. По Скайпу у нас будет Евгений.
Е. Чичваркин
―
Але.
А. Нарышкин
―
Да. Евгений, еще раз приветствую вас. Слышите ли вы меня?
Е. Чичваркин
―
Да. Добрый день.
А. Нарышкин
―
Да, добрый день.
Е. Чичваркин
―
Да, слышу.
А. Нарышкин
―
ЦИК обнародовал данные только что по голосованию. 73% вроде бы уже – это Дальний Восток – голосуют за поправки. Вас эта цифра удивляет или вы все это могли предугадать?
Е. Чичваркин
―
Все, кто нормально представляет себе реалии в России, как кто голосует – тюрьмы, больницы, зоны, бюджетники, армия, как это все подтасовывается, степень контроля, так как это все растянуто на неделю, то есть это может быть хоть 173% абсолютно.
А. Нарышкин
―
Ну не верите то есть вы в такой уровень поддержки. Хорошо. Смотрите, мы не социологи. Как вам кажется, сколько у Путина на самом деле рейтинг? Это же голосуешь за Конституцию – по сути, голосуешь за Путина.
Е. Чичваркин
―
35%, наверное. Одна треть точно с промытыми мозгами, одна треть – точно путинисты. Остальные могут голосовать и «за», но этого совершенно не чувствуется. Ну, чтобы никто не подсмотрел. А вдруг. То есть люди боятся абсолютно всего, дуют на воду. То есть, на самом деле, если людей честно спросить, я думаю, что реально – треть, может быть, 40%.
А. Нарышкин
―
Треть населения с промытыми мозгами – это насколько серьезно, насколько это является проблемой сейчас?
Е. Чичваркин
―
Полностью является проблемой. Но еще огромное количество, я думаю, что своего бюллетеня в глаза не видели. Какое-то количество людей не пошли, за них проголосовали. Все, кто так зависят в той или иной степени от бюджета… Я уверен, что в армии голосование было такое, какое надо. Понятно, что в южных республиках там как халиф скажет главный, так и будет. Или даже «сидите дома, мы сами заполним», что-нибудь такое. Да нет, это вообще все незаконно, это не имеет отношение никакое к демократии.
А. Нарышкин
―
А вы-то, Евгений, как проголосовали?
Е. Чичваркин
―
Я не пошел голосовать.
А. Нарышкин
―
Почему? Слушайте, даже среди оппонентов Путина было много разных рассуждений, обсуждений – а вот какую нам стратегию выбрать: мы бойкотируем или мы все-таки приходим и говорим решительное «нет» этим поправкам и обнулению президента?
Е. Чичваркин
―
Я подумал, что я больше с ними вообще не играю ни во что абсолютно никак. Никак в этом не участвую. Это недемократическая процедура. Это сделанный ими абсолютный фарс. Поэтому мне совершенно все равно. По большому счету вообще все равно. Это не имеет отношения ни к демократии, ни к чему. То есть это абсолютный симулякр процессов.Чекистам нужно псевдоформальное основание, ну как им нужно было, чтоб расстрелять полтора миллиона человек, чтоб кто-то донос написал или кто-то признался под пытками. Есть формулярчик, чтобы заполнить, чтобы там было написано, что Петя Иванов – враг. Так же и здесь. По сути, нужно условно формальное основание. При этом формальное оно только для них. Они все меньше и меньше стараются даже подделать демократический процесс.
А. Нарышкин
―
Евгений, вот на интересную тему выходите. Значит ли, что в принципе у нас выборы все последующие теперь окончательно дискредитированы?Е.Чичваркин: Я остаюсь россиянином как никакой другой россиянин больше
Е. Чичваркин
―
Абсолютно.
А. Нарышкин
―
Вообще мы не участвуем? Подождите, а вот Алексей Навальный, «Яблоко», даже коммунисты – что же им теперь? Вот они оппозиция. Им вообще больше ни в чем не участвовать? Если они хотят власть поменять, то надо куда, на баррикады лезть?
Е. Чичваркин
―
Да.
А. Нарышкин
―
Да господь с вами! Что же вы такое говорите в прямом эфире, Евгений?!
Е. Чичваркин
―
Прекрасный голевой пас был. Надо ли лезть на баррикады? Да. Если мы хотим поменять власть, то она поменяется, видимо…
А. Нарышкин
―
За одни только такие слова, Евгений, можно очень сильно в России присесть.
Е. Чичваркин
―
Да.
А. Нарышкин
―
Вы вдалеке от родины, к сожалению, и поэтому можете себе позволить такие вольности. А люди, которые, здесь в России находясь, будут рассуждать в таком же ключе, могут очень серьезно пострадать. Я уж не говорю про тех, кто действительно подумает, что надо куда-то выходить с какими-то намерениями не просто постоять, а действовать активно.
Е. Чичваркин
―
Я сегодня выложил человека, который явно из глубинки, эмоционально дает интервью около, похоже, Госдумы. И он совершенно однозначно говорит, что пока миллион человек не выйдет, ничего не изменится. Это мы все понимаем, собственно.
А. Нарышкин
―
Слушайте, а вот вы же в Великобритании продолжаете жить, да?
Е. Чичваркин
―
Да.
А. Нарышкин
―
Вам как видится основная проблема сейчас в России, кроме Путина, который 20 лет уже у власти? Ну, промытые мозги – да, мы с вами зафиксировали.
Е. Чичваркин
―
Да. Дремучесть в головах, страх. Так как образованные люди слишком независимы, то последние 20 лет власть делала все, чтобы образованных людей было как можно меньше, образование ухудшалось, школы, особенно в глубинке, закрывались, качество образования падало и так далее, вместо образовательных программ – развлекательные, и все больше и больше таких рассчитанных на примитивное какое-то удовольствие.
А. Нарышкин
―
Послушайте, про образовательные программы. Вот то же самое английское телевидение. Там в прайм-тайм исключительно образовательные передачи, их аналоги наших «Умники и умницы»? Вряд ли.
Е. Чичваркин
―
Я не смотрел.
А. Нарышкин
―
Не смотрите.
Е. Чичваркин
―
Здесь даже новости говорят другим языком. То есть в новостях иногда тоже сеют некий страх, иногда тоже любят разогнать левую волну. И этим грешит местное телевидение. Но таких, как, грубо говоря, Скабеева и ей подобные, они здесь только в совсем желтой прессе, в каком-нибудь «Sun» или «Mirror», в какой-то совсем жестянке. А у нас они на «Первых каналах». И люди смотрят еще на серьезных щах это все. В этом проблема. Это задача такая была – напугать, насмешить, оболванить и под эту дудочку красть как можно больше. А сейчас задача – пожизненное правление. И она выполнена.
А. Нарышкин
―
Я напомню слушателям, у нас Евгений Чичваркин в эфире, бизнесмен, инвестор Hedonism Wines и ресторана Hide, из Великобритании, из Лондона. А вот смотрите, полгода же говорили про эту Конституцию. Чуть меньше говорили про то, что Конституция, оказывается, ради обнуления президентских сроков Путина будет переписываться. Вот завтра 2-го числа россияне и вы в том числе, вы остаетесь россиянином…
Е. Чичваркин
―
Я остаюсь россиянином как никакой другой россиянин больше.
А. Нарышкин
―
А мы просыпаемся завтра в какой-то новой России, когда нам назовут уже вот эти окончательные результаты?
Е. Чичваркин
―
Нет, ровно в такой же. Ничего не изменится. Вообще, кто в последнее время говорит, что мир не будет прежним – я отписываюсь. Нет, все так же будет – медленное постепенное гниение, опускание на дно. Ничего резко не будет меняться?
А. Нарышкин
―
Ну так, может быть, зря накручивали себя? Вы же тоже в социальных сетях присутствуете – и в Твиттере, и глядите за Фейсбуком.
Е. Чичваркин
―
Нет, накручивали то, что это абсолютно следующий виток преступления. Через сутки ничего не изменится. Может быть, через две недели они перестанут так рьяно следить за курсом – он поползет вслед за экономикой туда к следующим днам. Ну, как-то так. Может, ждут какого-нибудь следующего бизнесмена, не расчехляют, потому что пока нехорошо, а после этого посадят. И так далее. Все как обычно. Все к датам – как в космос полететь должны к датам, как железную дорогу открыть к датам. Так и здесь к этой дате, вероятно, что-то ждут. Сдерживают себя, чтобы не сделать еще каких-нибудь гадостей. А потом сделают. Как обычно.Е.Чичваркин: Фекалий уже не видно, а запах еще есть, и вычищать мне до старости
А. Нарышкин
―
Но вы же не будете спорить с тем, что в России, в принципе, можно очень неплохо жить, если ты политикой не интересуешься? И в этом, мне кажется, проблема. Ты когда углубляешься во всю вот эту политическую повестку, эти новости тебя начинают разрушать изнутри.
Е. Чичваркин
―
Ну как не интересуешься? Если ты где-то подключился к какой-нибудь большой госкорпорации за откат, за кэшачёк, ураганишь, то можно прекрасно жить, вообще отлично.
А. Нарышкин
―
У тебя может быть какая-нибудь точка по продаже кофе, ты можешь прекрасно жить. И абсолютно не имеет значения – ты за коммунистов, за Путина или за черта лысого.
Е. Чичваркин
―
Если у тебя точка по продаже кофе, ты не купишь себе большой красивый дом, а ментов местных все равно поить этим кофе будешь.
А. Нарышкин
―
Это вы основываясь на своем опыте.
Е. Чичваркин
―
Да, у меня была точка по продаже телефонов. В первую же неделю пришел участковый и украл батарейку.
А. Нарышкин
―
Какой кошмар. А потом?
Е. Чичваркин
―
А потом дальше больше. Чем дальше в лес, тем мельче партизаны. И все. Вырастает про рата.
А. Нарышкин
―
Если у нас Владимир Путин, к сожалению или к счастью для кого-то, остается константой, то, может быть, можно вот помимо Путина что-то менять? Вот та же коррупция.
Е. Чичваркин
―
Нет. Это бесполезно абсолютно.
А. Нарышкин
―
Какой у нас пессимистичный с вами эфир получается.
Е. Чичваркин
―
Бороться с коррупцией при Путине – это все равно как с лопатой пытаться загнать море в какие-то нужные тебе границы. Не строить дамбу, а делать это лопатой. Это абсолютно бессмысленное, абсурдное дело. И следующей волной эту же лопату в тебя просто воткнет или ударит тебе по голове.
А. Нарышкин
―
Не повторяйте только вот этот штамп про рыбу, гниющую с головы.Е.Чичваркин: Миллиардный храм с «вежливыми людьми», которые влезли на чужую территорию
Е. Чичваркин
―
Рыба и растет с головы, и гниет с головы. У рыбы все идет с головы.
А. Нарышкин
―
Слушайте, а когда вот эта российская рыба вместе с Владимиром Путиным перестала расти и начала гнить? Это какой год был?
Е. Чичваркин
―
Наверное, 2007-й – 2008-й. Они как-то очень странно отреагировали на прошлый кризис и решили разгромить очень много частной собственности. Ну, по сути, удачно. До 2007-го все в целом росло. Но также росла и внутри этого противоволна, которая грабила, уничтожала, подавляла и так далее. Но запас хода, который был на ельцинском законодательстве и который попал на дрожжи высоких нефтяных цен, он еще потом продолжал все еще действовать.Знаете, если у нас сегодня такие морские ассоциации, то вот бывает волна в одну сторону и одновременно в другую. Так вот позитивная волна уступила негативной, наверное, в 2007-м – 2008-м. Потом еще была попытка какого-то позитивного строительства бизнеса в 2011-м, 2012-м, 2013-м. Но Крым и военщина, и потом скачок, естественно, валюты, потом санкции это все прикончили окончательно.
А. Нарышкин
―
Но вы рассуждаете исключительно как бизнесмен.
Е. Чичваркин
―
А как я должен, как хореограф-постановщик рассуждать?
А. Нарышкин
―
Слушайте, жизнь же не состоит…
Е. Чичваркин
―
Если б я был хореографом-постановщиком, я бы рассуждал как хореограф-постановщик.
А. Нарышкин
―
Нет, правильно, что вы отталкиваетесь именно от всяких экономических ситуаций, состояний. Но вот тот же самый Крым вы упомянули. Это же такая для людей скрепа. Людям это было приятно.
Е. Чичваркин
―
Да не было никакой скрепы, пока не принесли эту скрепу.
А. Нарышкин
―
Ну как же не было?
Е. Чичваркин
―
Да не было. Ну кто в 13-м или в 12-м году требовал вернуть Крым России? Кто? Покажите. Даже Соловьев говорил ровно обратное, что он не нужен. Кто?
А. Нарышкин
―
Так это был приятный сюрприз. Никто об этом даже подумать не мог. А Путин принес Крым. Это, конечно, ужасно…
Е. Чичваркин
―
Куда он принес?
А. Нарышкин
―
В Россию принес, отобрав у Украины.
Е. Чичваркин
―
Потенциально очень богатый, но убыточный актив отобрать, когда у соседей проблема, семейная ссора; утащить убыточный актив и сделать его еще более убыточным, еще и без воды у себя обнести все заборами, каких-то казаков, каких-то детей с оружием и так далее.
А. Нарышкин
―
Я не буду сейчас защищать конкретно Крым и Владимира Путина, но мост построили, энергонезависимость сделали.
Е. Чичваркин
―
Это не мост.
А. Нарышкин
―
А что это?
Е. Чичваркин
―
Это, по сути, блокировка. То есть там, по сути, достаточно сложно в Мариуполь попасть кораблям и так далее. То есть это мост, под которым могут только какие-то лодочки проезжать, там большие корабли не могут проезжать. Это очень эгоистический мост с точки зрения России. Мост построили. Сколько он обошелся? Когда он окупится? Никогда. Эта штука не приносит денег. Я бы еще понимал, если б там была бы нефть, которую бы Украина не добывала, или я не знаю, что там было бы. Там было достаточно загажено и остается достаточно загажено.Е.Чичваркин: Бороться с коррупцией при Путине – это как с лопатой пытаться загнать море в нужные тебе границы
У постсоветских людей абсолютно выморена причинно-следственная связь: свобода – значит я хорошо живу, нет санкций, мы часть мира, мы свободно торгуем, поэтому мы хорошо живем. И вот этой сцепки как-то не существует, как-то разорвано абсолютно. Вот те люди, которые радовались, прыгали около телевизора, которые сейчас даже туда поехать не могут, потому что просто не на что. То есть это именно советское сознание, когда ты гордишься за что-то, что тебя никак вообще не касается. Более того, в целом делает тебе хуже, потому что все санкции, удешевление рубля – это все повлияло ровно на каждого человека в стране.
Полицейский беспредел, количество правоохранительных, контролирующих, прочих органов, которые должны откуда-то кормиться. Милитаризм, агрессия, вот эта злоба накручивается и телевизором, и властями. Вы посмотрите последние фотографии, посмотрите на эти лица, посмотрите на этот храм военный. Ну это же просто упыри, вурдалаки какие-то.
А. Нарышкин
―
Вы смотрите на обложку. А надо открыть вот эту книгу и посмотреть, что внутри. Вы верующий человек?
Е. Чичваркин
―
Нет, я атеист.
А. Нарышкин
―
Ну вот видите. Поэтому, может быть, у вас такое отношение к храму.
Е. Чичваркин
―
Хорошо.
А. Нарышкин
―
Я вас не упрекаю. Просто вы цепляетесь за вот это внешнее проявление. Наверное, человеку верующему будет приятно зайти и просто поставить свечку у какой-то иконы там.
Е. Чичваркин
―
Абсолютно. Но есть огромное количество заброшенных старых храмов и церквей…
А. Нарышкин
―
Это правда.
Е. Чичваркин
―
…Которые когда-то, наверное, были намоленными. И если ты хочешь поставить свечку, тебе ничто не мешает зайти в любое место или дома перед своей иконой эту свечку поставить. Насколько я понимаю, суть не в размере храма, а в том, как ты живешь, как ты оцениваешь свои поступки, как ты поступаешь, как ты мыслишь и так далее. Еще раз говорю, я не религиозен, но суть религии вижу в какой-то морально-нравственной системе, в которой ты живешь и наказываешь себя, если ты из нее выходишь, и как-то себя благодаришь, если ты все больше и больше ей соответствуешь. Так или нет? Или путаю что-то?
А. Нарышкин
―
Нет, нормально. Продолжайте, продолжайте. Хорошо у вас получается.
Е. Чичваркин
―
Миллиардный храм с «вежливыми людьми», которые влезли на чужую территорию без опознавательных знаков, а теперь в братской могиле без опознавания где-то свалены.
А. Нарышкин
―
Ну, нечем крыть. Ладно, хорошо. Хорошо, убедили. Евгений Чичваркин в эфире «Эха Москвы». Олег Клинкин пишет про Крым: «Все студенты Крыма были счастливы, потому что у них появилась возможность учиться в Москве и Питере».
Е. Чичваркин
―
А до этого не было?
А. Нарышкин
―
Мне кажется, сложнее, наверное, было. Все-таки они паспорта-то получили российские, и им стало проще устроиться, ЕГЭ начали сдавать. Сергей Леонтьев напоминает, что Лужков топил за Крым. Нет, мы не забыли. Я помню. Слушайте, по поводу воды. Вот вы говорите, и воды в Крыму нет.Е.Чичваркин: Это советское сознание, когда ты гордишься за что-то, что тебя никак вообще не касается
Е. Чичваркин
―
Полно воды скажи.
А. Нарышкин
―
Нет, ну зачем я на белое буду черное говорить. А воду кто перекрыл? Там же есть канал.
Е. Чичваркин
―
Украина.
А. Нарышкин
―
Правильно. А Украина хочет вернуть Крым обратно или она хочет вернуть только территорию, заморив крымчан голодом и оставив их без воды?
Е. Чичваркин
―
Это их вода, их река и их Крым.
А. Нарышкин
―
Ну понятно.
Е. Чичваркин
―
Они имеют абсолютно полное право…
А. Нарышкин
―
Ну потрясающе. Ну ладно. У вас логика потрясающая. То если это наша река, мы с ней будем делать все, что хотим. «Это наши граждане, - наверное, может думать Путин, - я буду делать с ними все, что хочу». Так что ли?
Е. Чичваркин
―
Нет, река не голосует. У реки нет органов чувств. Хотя сейчас экологи могут поправить меня. И этот канал был искусственный. НРЗБ давно для орошения. Они не смогли просто защитить свою территорию.
А. Нарышкин
―
Евгений, я вас вынужден сейчас прервать, потому что, во-первых, у нас будут новости и реклама в эфире «Эха Москвы».
Е. Чичваркин
―
Я думал, что я уже в черном списке.
А. Нарышкин
―
Вы в черном списке, но мы еще с вами полчаса поговорим. Я вижу, вы в дороге. Если можно, вы остановитесь где-то, по крайней мере, до конца нашей беседы – просто связь не очень хорошая – чтобы не прерывалось, и была более устойчивая у нас связь. Если можно.
Е. Чичваркин
―
Хорошо.
А. Нарышкин
―
Спасибо большое. Через 4 минуты мы продолжим этот разговор. Евгений Чичваркин, бизнесмен, инвестор Hedonism Wines и ресторана Hide, сегодня в эфире «Эха Москвы». Послушаем новости и рекламу и скоро продолжим. Не забывайте, что прямо сейчас идет трансляция на канале «Эхо Москвы» в Ютюбе. Вижу вопросы. Буду их Евгению адресовывать через несколько минут. Поставьте, кстати, нам под видео лайк и подпишитесь на канал, если еще этого не сделали.НОВОСТИ
А. Нарышкин
―
Продолжается прямой эфир «Эха Москвы». Идет YouTube-трансляция «Эха Москвы» на канале «Эхо Москвы». Алексей Нарышкин у микрофона. Евгений Чичваркин, бизнесмен, инвестор Hedonism Wines и ресторана Hide, у нас в эфире. Пожалуйста, друзья, пишите вопросы в чате! Вас тут спрашивают. Во-первых, предлагают приехать в Австралию, потому что там вино хорошее. Это так, можете даже не отвечать.
Е. Чичваркин
―
Мы торгуем австралийским вином. Мы продали бутылку австралийского вина за 100 тысяч фунтов как, наверное, ни один австралиец ее не продал.
А. Нарышкин
―
О господи, что же это за вино такое? Вы его попробовали? Как это может быть - бутылка за 100 тысяч фунтов?
Е. Чичваркин
―
Она одна из 12 лучших каберне совиньонов в мире.
А. Нарышкин
―
Сколько лет было?
Е. Чичваркин
―
Вино 2004-го, а продали в 2016 - не так уж много. Просто очень вкусное, очень красивая колба, красивая история, красивый маркетинг и так далее. То есть это называется Block 42 Penfolds. За 100 тысяч.
А. Нарышкин
―
Но это не аукцион какой-то? Это к вам просто в магазин пришли, и у вас это просто в магазине стоит на витрине?Е.Чичваркин: У меня был выбор - сказать «нет». Я наступил на эти грабли в декабре 2007
Е. Чичваркин
―
Да, презентацией этой бутылки мы открывали наш магазин.
А. Нарышкин
―
Супер! Значит, Евгений, давайте вернемся к нашим суровым реалиям. Вас спрашивают в чате, знаете ли вы про то, как пранкеры разыграли Викторию Боню от вашего лица? Что это за история?
Е. Чичваркин
―
Да, я знаю. Они звонили Божене Рынске, они звонили Уткину, звонили Веллеру, звонили еще кому-то. То есть они много кому звонили. Я сначала хотел написать опровержение, а потом подумал, что если это будут какие-то люди, которые согласятся записывать ролики за деньги, то, может быть, и пусть.
А. Нарышкин
―
Тем более там же требовали против поправок.
Е. Чичваркин
―
Понимаете, почему миру нужны цыгане? Чтобы ты держал ухо востро, чтобы ты был включен. Потому что иначе тебя обманут, что-нибудь утащат и так далее. Так же и здесь - они просто такие аудиоцыгане. Как здесь говорят, путешественники. Но мы не знакомы с Викторией Боней, и не были знакомы. Конечно, жалко, что ее обманули. Уже несколько людей писали, что звонят от моего имени. Наверное, мне порядочно было бы написать, но мне что-то... Честно говоря, я просто посчитал это каким-то таким абсурдом. Ну хорошо, ну запишет она ролики против поправок - и что?
А. Нарышкин
―
Ну как, что? А то вы не знаете, как это делается. Люди читают Боню. Для многих она лидер мнений. Нравится она нам или не нравится, но за ней огромная толпа тех, кто читает ее. И они подумают: «Ого, если Боня говорит про это, то, наверное, всё непросто».
Е. Чичваркин
―
Ну хорошо, Боня против поправок. Какой смысл этим пранкерам...?
А. Нарышкин
―
Показать, что Боня продажная, а Чичваркин всех подкупает, сидя за рубежом. Все в дерьме, кроме пранкеров.
Е. Чичваркин
―
Но потом же оно всё равно выходит как пранк.
А. Нарышкин
―
Да, и как раз пранкеры снимают сливки, потому что они клевые, а вы с Боней вместе, наверное, не в самой лучшей ситуации.
Е. Чичваркин
―
Ну хорошо, если это не получилось, значит я не подкупаю.
А. Нарышкин
―
Ну а была бы у вас возможность? Не знаю, деньги, наверное, есть, а была бы возможность действительно выходить вот так на контакт с людьми, вы бы стали за деньги стимулировать такую антиконституционную кампанию?
Е. Чичваркин
―
Я кого-то когда-то просил прийти на протестную акцию или кого-то что-то записать...
А. Нарышкин
―
Не знаю, не помню.
Е. Чичваркин
―
Нет, я это делал. Но мне никогда в голову не придет платить. Если люди делают это за деньги... Полно людей, которые и так. Я бы мог и так попросить, и мне бы и так записали.
А. Нарышкин
―
А насколько, по-вашему, ужасно, когда люди... Вот Инстаграм у вас же есть - вы там тоже публикуете разное. Насколько ужасно, когда разные знаменитости вписываются за конституцию и говорят: «Поправки, да, голосование! Мы должны, потому что сейчас или никогда!». Это ужасно, грустно на это смотреть?
Е. Чичваркин
―
Да, грустно. Ну, бедные люди. Ну что?
А. Нарышкин
―
Ну, они не бедные люди. В основном это небедные люди.
Е. Чичваркин
―
Бедные в смысле того, что слаб человек.
А. Нарышкин
―
Но это проблема государства или всё-таки людей?
Е. Чичваркин
―
Нет, это проблема этих людей. Они же не под дулом это делают. Я это тоже делал не под дулом. Я подумал, что так спасу компанию, от меня наконец-то отстанут менты. У меня был выбор - сказать «нет». Я наступил на эти грабли в декабре 2007. Я до сих пор задолбался извиняться, посыпать голову пеплом. Мне до сих пор за это стыдно. Уже был мой пример, уже был пример многих других, которые абсолютно опозорились, поучаствовав. То есть, наверное, Ксения Собчак или Сергей Шнуров видели реакцию на их заигрывание с властью. Наверное, понимали, что и как они делают - всё-таки люди с интеллектом. Но всё равно хочется быть поближе к трону, поближе к царю - теперь пожизненному.
А. Нарышкин
―
А что здесь плохого?
Е. Чичваркин
―
Это нечестно.Е.Чичваркин: Кто в последнее время говорит, что мир не будет прежним – я отписываюсь
А. Нарышкин
―
Но почему? Это же преференция. На короткой дистанции это позволяет тебе неплохо жить. У тебя и так были концерты, а будет еще больше концертов. Потом еще награду дадут.
Е. Чичваркин
―
И награду дадут, и по телевизору покажут. И потом втихаря нападут на какой-нибудь Северный Казахстан на патриотической волне, или еще какие-нибудь антисанкции введут. А сортир в этой деревне так и будет всё хуже и хуже, всё ниже проваливаться и так далее. И пытать так и будут в колониях. А у них всё будет хорошо. Это к вопросу, какой ты вообще гражданин, что ты за человек. Мне очень стыдно, что я в этом участвовал. Я не из-за того, чтобы быть в телевизоре - я и так был в телевизоре дохрена, и мог быть в любой момент в любом количестве. Мне казалось, это спасет - у меня был бизнес-резон. И еще раз говорю, мне за это до сих пор стыдно. Но это было, грубо говоря, до Грузии, до Крыма, до Кавказа, до этих 10 тысяч жертв нападения на Восточную Украину и так далее.
А. Нарышкин
―
То есть смотрите, вы каетесь за то, что в вашей жизни были такие страницы биографии.
Е. Чичваркин
―
Абсолютно. Страница была одна, и этого абсолютно недостаточно.
А. Нарышкин
―
Евгений Чичваркин в эфире «Эха Москвы». А, например, те общественные деятели, которые сейчас не то что не брезгуют, но соглашаются на некий такой контракт с властью ради каких-то благ для своих подопечных? Вспомните Нюту Федермессер, которая собиралась идти на выборы в городскую думу в Москве - как на нее на самом деле навалилась общественность. Ее все хором отговаривали: «Не надо, это грязно, вы зашкваритесь!».
Е. Чичваркин
―
Смотрите, чем дальше - тем позорнее. Хочу напомнить, что в 2006 году Андрей Илларионов всё еще был советником президента. В 2002 Касьянов был где-то там во власти. Хочу напомнить, что еще не так давно Ройзман официально по факту был мэром Екатеринбурга, или там какая-то странно называющаяся должность.
А. Нарышкин
―
Да, глава администрации, по-моему.
Е. Чичваркин
―
Но не суть. И чем дальше, тем нормальных людей там меньше, режим хуже, и тем с каждым днем зашкварнее с ними как-то якшаться. Вот и всё.
А. Нарышкин
―
А тех людей, которых вы назвали - здесь разве не получается, что вот ты выбываешь из власти и сразу на эту власть обижаешься? Потому что она с тобой не продлевает это соглашение о дальнейшей работе, и ты сразу начинаешь ее поливать разным говном. Просто потому, что тебя не попросили или выкинули. Это же тоже как-то нечестно.
Е. Чичваркин
―
А власть готова была продлевать со мной. Абсолютно. То есть если бы я тихо пересидел, как Гуцериев, ничего не говорил, я бы совершенно нормально прямо в 2011 году въехал назад в Москву. Я просто не захотел. Это тот урок, из которого я сделал, на мой взгляд, правильный вывод. То есть фекалий уже не видно, а запах еще есть, и вычищать мне до старости. А те, которые сейчас влезают, вообще не отмоются. Вот и всё.
А. Нарышкин
―
Тут смешно написали в Твиттере по поводу того, что будете обратно распаковывать чемодан, узнав про приостановку работы по возвращению бизнесменов из лондонского списка.
Е. Чичваркин
―
Мрачная шутка.
А. Нарышкин
―
Это понятно. А как вы вообще относитесь к этой инициативе? Почему Титов продолжает про это говорить, хотя, по-моему, идея с уголовными делами уже сама себя дискредитировала?
Е. Чичваркин
―
Если бы у него получалось, и от этих людей бы отставали, я бы был всеми руками за. Но по факту не получилось, и некоторых людей преследовали, сажали, потому что силовикам абсолютно плевать на Титова.
А. Нарышкин
―
А Титов - он вообще в бизнесе шарит, понимает, разбирается?
Е. Чичваркин
―
Да, сам по себе Титов хороший. Бизнес у него хороший. Более того, мы его вином иногда торгуем.
А. Нарышкин
―
У него же шампанское, «Абрау».
Е. Чичваркин
―
Да, и шампанское, и вино хорошее.
А. Нарышкин
―
Коллега ваш практически. Партнер.
Е. Чичваркин
―
Он и коллега, и у него была попытка некоего компромисса, чтобы быть и про бизнес, и про коммерцию, и поддерживать бизнес, быть таким неофициальным бизнес-омбудсменом или как это сейчас модно говорить. Быть и в бизнесе, и во власти, и быть для всех хорошим. Это прекрасная попытка сохранить карму. И во многом, наверное, ему не так за много придется исповедоваться. Но в целом силовикам плевать. Бизнес для них - кормовое поле. Всегда был и будет еще хуже.
А. Нарышкин
―
Когда Титов вас в последний раз звал вернуться и звал ли вообще?
Е. Чичваркин
―
Когда он тогда написал потенциальный список тех, кто может приехать, я попросил меня исключить. Но мы поболтали, когда он был тогда в Лондоне перед выборами. Когда там был достаточно большой интерес. Встречались в «Пушкин-хаусе». Приехало реально много бизнесменов, которым не всё равно. После него 8 или 9 человек вернулись. Ну один, который вернулся - он чистый мошенник, абсолютно. Кстати, именно у него всё хорошо, естественно. Ну, настоящий мошенник, просто аферист. А те, кто нормальные бизнесмены - у всех те или иные проблемы. Насколько я понимаю, 2 или 3 человек физически всё-таки посадили по приезду в Россию.Е.Чичваркин: Я больше с ними вообще не играю ни во что абсолютно никак. Никак в этом не участвую
А. Нарышкин
―
Про правительство хочу вас спросить. Евгений Чичваркин у нас в эфире.
Е. Чичваркин
―
В тюрьму всех!
А. Нарышкин
―
Неожиданно. Но мне кажется, всё-таки не правительство.
Е. Чичваркин
―
Под суд и в тюрьму!
А. Нарышкин
―
Так всё-таки правильнее. Исключительно по процедуре. У нас же пока что карантин закончился окончательно.
Е. Чичваркин
―
«Пока что окончательно» - это смешно.
А. Нарышкин
―
То, что правительство делало для бизнеса, для людей - как вы оцениваете по сравнению с тем, как вели себя британские коллеги?
Е. Чичваркин
―
Британские коллеги вели бы себя вообще идеально, если бы не давление Евросоюза. С точки зрения того, что они допечатали денег и в какой-то момент не нужно было платить аренду, не нужно было платить налоги, не нужно было возвращать назад кредиты в банки, потому что они даже банки поддержали, чтобы они не требовали у кредиторов деньги. Это всё очень круто помогло. То, что рестораны открываются, то, что они рассчитали, как и что должно открываться, чтобы не было второй волны - это не вторая волна. Все, кто не переболели, плюс-минус должны переболеть. Если какой-то город очень резко и быстро закрылся, или страна закрылась, то там этот вирус не погулял, и значит, он там погуляет. Это не вторая волна, это просто считайте, что резали ногу по частям. В Лондоне, я абсолютно уверен, никакая вторая волна невозможна. В каких-то деревнях или каких-то местах, где живут преимущественно люди в возрасте, эти точечные вспышки в Великобритании, наверное, возможны. Но в целом они поступили очень разумно. И надо отдать должное, что в этом правительстве Риши Сунак, который канцлер, практически либертарианец. Поэтому они сделали всё для сохранения бизнеса и рабочих мест. Но тем не менее, пресса истерит. Я думаю, что 4-го числа, когда наши рестораны откроются, понятно, что на этой неделе людей...
А. Нарышкин
―
Наши - это в смысле ваши, в Великобритании?
Е. Чичваркин
―
Наш - это мой.
А. Нарышкин
―
А сейчас ограничения? То есть кроме... Не знаю, как у вас - веранды же разрешены?
Е. Чичваркин
―
Веранды разрешены, но там никто не обслуживает. То есть ты можешь на них практически устраивать пикник. Но это всё снимается буквально через 3-4 дня везде, кроме Лестера, где была вот эта локальная вспышка, потому что они, видимо, на какое-то время закрылись и просто не переболели. Но через 2 недели они откроются, на 2 недели позже. По деньгам сделали абсолютный комфорт и для людей, и для бизнесов. Понятно, что это вызовет потом достаточно большую инфляционную волну, потому что деньги должны были быть напечатаны напротив какого-то валового продукта, не знаю, какого-то товара, услуг. Они должны быть напечатаны против чего-то, а они напечатаны против провала. Поэтому всё обесценится, как только выйдет на нормальные производственные мощности. Всё обесценится как следствие подорожания, потому что денег напечатано слишком много. В целом, как бизнесмену, наверное, по отношению к другим странам грех жаловаться. Но есть лучшие примеры типа Швеции, где рестораны не закрывались. Я, как человек с убеждениями, считаю, что это абсолютное право каждого человека - работать или не работать в момент пандемии, закрывать свой бизнес или не закрывать. Конечно, все мировые свободы попраны как в настоящую войну. Я считаю, что они могут рекомендовать закрывать, могут придумывать схемы, могут придумывать еще какие-то вещи. Но закрывать тебе твой бизнес и идти тебе на работу или нет - это решаешь ты. И здесь весь этот мир не прошел проверку. Нет свободой.
А. Нарышкин
―
Нет свободы. Хорошо, что мы не на этой ноте заканчиваем. У нас еще остается несколько минут.
Е. Чичваркин
―
Мы еще и на худшей можем закончить.
А. Нарышкин
―
Подумайте, как это сделать. Хочу вас спросить про налоги. То, что Путин говорил, по-моему, на прошлой неделе про НДФЛ 15% для богачей - тех, кто получает больше 5 миллионов рублей. Если абстрагируемся от фигуры президента, это мысли в правильном направлении? К этому надо переходить?
Е. Чичваркин
―
Ну, этот самый Мишустик приносит ему в клюве то, что умеет - вот они и придумывают, наверное. Нет, естественно, будут дальше грабить, пока всё не накроется. То есть это как тот некрасовский барин, который клал кирпичики силачу-крестьянину, посмотреть, сколько он может утащить. В какой-то момент просто спина надорвется и всё рухнет. И под этими кирпичиками полетят все эти государственные НРЗБ
А. Нарышкин
―
Почему вы говорите «грабить»? Слушайте, та же Великобритания...
Е. Чичваркин
―
Потому что государство - бандит. Государство либо вор (в лучшем случае), либо бандит. Потому что если ты не платишь государству налог, тебя посадят в тюрьму, к тебе применят репрессии. Ты не можешь сказать: мне не нужна ваша медицина, мне не нужна ваша скорая помощь, мне не нужны ваши дороги и не нужна ваша армия - освободите меня от налогов. Ты не можешь так сказать. Ты принужден это делать.
А. Нарышкин
―
Все везде вынуждены так делать. И британцы.
Е. Чичваркин
―
Да, поэтому лучшие государства в мире - это воры, а худшие - это бандиты. У государства такая роль - быть хлебниковом, такой чагой. Более или менее приличное государство тебя за это учит и лечит, как-то прилично охраняет и судят. Менее приличное государство только обворовывает и грабит.
А. Нарышкин
―
Ну ладно вам! Лечит же! Людей-то вылечили. Сколько людей попало в больницы с коронавирусом, и сколько вылечено. Что же так?
Е. Чичваркин
―
А сколько из этих людей ни копейки никому не заплатили?
А. Нарышкин
―
Не знаю. У вас есть какие-то подозрения, что нужно было отдельно платить, чтобы тебя вылечили?
Е. Чичваркин
―
Насколько я понимаю, это такая принятая практика.
А. Нарышкин
―
Нет, у нас есть практика, когда ты, наверное, может быть, ради более трепетного отношения врачей и медсестер доплачиваешь. Да, но я просто не слышал, чтобы конкретно в нынешней ситуации с коронавирусом, чтобы тебя забрали и потом вставляли тебе какие-то медикаменты, проводили необходимое обследование, нужно было доплачивать.
Е. Чичваркин
―
Ну да, вылечили.
А. Нарышкин
―
Что же вы нашу медицинскую систему, систему здравоохранения демонизируете?
Е. Чичваркин
―
3 триллиона выкачали из земли. Где это всё?Е.Чичваркин: Наши нынешние лидеры - такая дрянь, что просто порядочный человек будет гораздо лучше, чем они все
А. Нарышкин
―
Это какие 3 триллиона?
Е. Чичваркин
―
За всё это - за нефть, газ, за всё путинское время, за всё время, пока были высокие цены. Они выкачали где-то на 3 триллиона. Где деньги?
А. Нарышкин
―
Не знаю, Крымский мост. мы с вами примерно с этого и начинали. Хотя бы Крымский мост, дороги дорого строить в России.
Е. Чичваркин
―
Конечно, если красть 70% ровно на всем. Знаете, сколько «Евросеть» продала телефонов, несмотря на то, что была самая низкая цена, любым государственным учреждениям - муниципальным, районным? Сколько телефонов «Евросеть» продала за 11 лет? Ноль! Знаете почему? У нас не был инсталлирован откат. Просто не было такой опции - продавать по завышенной цене с откатом. Просто в компании этого не было. За всё это время, продав 100 миллионов телефонов, государству мы продали ноль. Хотя государство устраивало тендеры на всех уровнях, покупали сотрудникам, там были всякие «Газпромы». А мы продали ноль. Вот это то, как оно работает. Так же и дороги строят, так же строят и Крымский мост, так же запускают в космос ракеты, которые иногда недалеко улетают. Так же делается абсолютно всё, все тендеры. Всё государство - это всё абсолютное ваорье. Оно всё прогнило к чертям.
А. Нарышкин
―
Очень пессимистично. Подождите, мы еще не заканчиваем. Самый пессимизм вы обещали приберечь на конец. Евгений, у меня два вопроса и остается несколько минут. Во-первых, вас спрашивают, следите ли вы за событиями в Беларуси.
Е. Чичваркин
―
Да, я был единственный русский, который участвовал в белорусском протесте, поддержал их совсем недавно на «ПСИХО3%» и так далее.
А. Нарышкин
―
А зачем?
Е. Чичваркин
―
Я за движение Беларуси к свободе.
А. Нарышкин
―
А темнокожее население вы поддерживаете, которое угнетают в Америке? Вот это неравноправие?
Е. Чичваркин
―
Я поддерживаю любое проявление против расовой и любой прочей дискриминации. Более того, я бы их поддержал, если бы они ограничились сжиганием полицейских машин или правительственных зданий. Я категорический противник посягательств на частную собственность. Нужно разделить две эти вещи.
А. Нарышкин
―
То есть когда громят витрины, это плохо. Когда от полицейских отмахиваются...
Е. Чичваркин
―
В том случае этих людей можно понять, потому что полицейские-садисты прилюдно убили человека, демонстрируя безнаказанность. Это садизм, это чистый бандитизм. Конечно, в Америке - и не только в Америке, во всех странах, где происходит этот бандитизм и полицейский, должны это всё пересматривать. В России в первую очередь. В Америке эта проблема есть, но она разная в разных штатах. У нас эта проблема просто в разы больше, жертв гораздо больше.
А. Нарышкин
―
У нас остается минута. Вчера с Валерием Соловьем на «Эхе» говорили о перспективных политиках в России. Я спросил про Юрия Дудя. Он сказал, что Юрий Дудь очень перспективен в плане лидера. Но его такая аккуратность позволяет ему пока что, например, оставаться на свободе. Потому что если он чуть больше добавит в этом смысле...
Е. Чичваркин
―
Да, у него есть чувство баланса.
А. Нарышкин
―
А вы его видите каким-то серьезным лидером в России?
Е. Чичваркин
―
Понимаете, наши нынешние лидеры - такая дрянь, что и честный журналист, и честный коммерсант, и вообще просто порядочный человек будет гораздо лучше, чем они все. И его тоже вполне вижу.
А. Нарышкин
―
Спасибо огромное! Евгений Чичваркин был в эфире «Эха Москвы», бизнесмен, инвестор Hedonism Wines и ресторана Hide. Спасибо вам за участие! Спасибо слушателям и зрителям за вопросы! Поставьте лайки нам в трансляции в YouTube. В 16 часов Егор Жуков в программе «Условно ваш» - сегодня без гостя, но у него будет такая конференция со слушателями. Можете задавать ему вопросы. В 17 часов «Особое мнение» со Станиславом Белковским, а в 19 часов «Особое мнение» и Демьян Кудрявцев. В 8 часов вечера информационный канал, посвященный голосованию по конституции. В 9 вечера Невзоров, и в 22 снова продолжим говорить про конституцию. Спасибо большое! Алексей Нарышкин был с вами. Счастливо!