Екатерина Котрикадзе - Персонально ваш - 2020-03-23
С.Крючков
―
15 часов 9 минут. Меня зовут Станислав Крючков. И со мной и сами сегодня Екатерина Котрикадзе, руководитель информационной службы RTVI. Здравствуйте, Катя!
Е.Котрикадзе
―
Добрый день, Станислав!
С.Крючков
―
Действительно, в совершенно удивительный день пришли героически — в день рождения. Поздравляем вас!
Е.Котрикадзе
―
Спасибо! Да, это подвиг конечно.
С.Крючков
―
Какие-то домашние ивенты в условиях коронавируса?..
Е.Котрикадзе
―
Я, честно говоря, очень ответственно отношусь к происходящему, чего и всем желаю. И я понимаю прекрасно, что звать кучу гостей или куда-то их выводить, тем более, в кафе, ресторан просто глупо, нечестно, и очень неразумно, скажем мягко, с моей стороны было бы. Поэтому, Насколько я могу судить, может быть, пару человек друзей и родственников заглянут домой. Но это максимально, что мы можем позволить.Я недавно вместе с моей подругой, находящейся в Грузии, отмечала ее день рождения. И это было, конечно же, по видеосвязи. У нас была вечеринка — она, наша подруга в Торонто, наши друзья в Тбилиси — это всё было ужасно весело и мило. И мы наблюдали друг за другом по этому Zoom или Skype и, или чему-то там. И все пили вино и радовались безопасной изоляции. Это, конечно, знаете, такая новая реальность фантастическая, которая тебя накрывает как какой-то просто фильм фантастический. Как можно было представить себе еще несколько месяцев назад, что такое будет.
С.Крючков
―
Если удариться в такого рода футурологию, — потому что, очевидно, из каких-то оптимистических установок хочется исходить и надеяться, что мир выкарабкается из этой ситуации, — но, тем не менее, на фоне шествия инфекции каким он будет этот мир? Вот вы рисуете себе какие-то контуры: да, мы преодолеем это всё?
Е.Котрикадзе
―
Мир будет, если можно, конечно, сейчас судить, исходя из того, что у нас очень мало вводных и мы очень мало понимаем, то, как всё будет дальше развиваться (ведь есть разные предсказания, разные мысли специалистов о том, как будет развиваться вирус), — какие-то специалисты, вполне себе авторитетные, говорят, что он пойдет на спад во всей Европе к июлю, потому что эпидемия должна закончиться, она закончится, как она заканчивается эпидемия гриппа, как заканчивается любая эпидемия ОРВИ, в июне-июле должно уже как-то сгладиться и мы должны начать возвращаться к нормальной жизни.Другие специалисты, не менее авторитетные, говорят, что ничего никуда не уйдет, и что, «ребята, давайте готовиться к затяжному тяжелейшему процессу, затяжной самоизоляции, закрытым границам» и так далее.
Вы знаете, Станислав, если попробовать проанализировать то, что сейчас уже мы же знаем, исходя из этих насущных и наличествующих вводных, я бы сделала вывод о том, что первое, что мы научимся делать, это работать дистанционно. Это совершать ряд мероприятий, ряд телодвижений, не выходя из дома, не отходя от компьютера. Это то, к чему мир оказался готов по большому счету. Потому что посмотрите, какое количество компаний сейчас работает на удаленке. Удаленка — это, по-моему, сейчас самое популярное слово последних недель. У меня в редакции на RTVi весь отдел digital работает из дома. И я не вижу, чтобы пострадал контент, честно говоря.
С.Крючков
―
Скорость.
Е.Котрикадзе: Первое, что мы научимся делать, это работать дистанционно
Е.Котрикадзе
―
А что? С той же скоростью мы переписываемся в мессенджере и решаем вместе, что публиковать, как публиковать, что поменять, как реагировать. Ребята, которые обладают профессиональным опытом, они понимают точно, что если пришел breaking по той или иной теме, они его берут и ставят на сайт и в той или ной степени продвигают и в том или ином виде расшаривают, простите мне это слово, в социальных сетях.То же самое происходит с обучением. Посмотрите, как оказалось, эффективно, может работать система удаленного обучения. Сейчас я категорически не хочу оценивать, хорошо это или плохо. Я хочу просто констатировать. Давайте этот факт просто для себя уясним и поймем, что мы находимся в современном, высокотехнологичном мире ( к счастью, этот высокотехнологический мир наличествует), где мы можем обеспечить своего ребенка возможностью продолжать обучение в условиях карантина. И это важная и очень хорошая история.
Другой вопрос, как после этой эпидемии, после того, как пандемия сойдет на нет, мир будет дальше развиваться.
Возможно — и вот, мне кажется, что это главное, что мы должны для себя понять, — огромное число бизнесов, предприятий, вузов, школ и так далее, они просто поймут, что им удобнее эта дистанционная история. И они будут тратить меньше денег на аренду, будут тратить меньше денег на всякие аудитории, залы для встреч и так далее.
Хорошо это или плохо? Мне не нравится такая ситуация, если честно. Я очень люблю разговаривать с людьми. Я обожаю, когда много народу, люди могут высказать свое мнение не письменно, а как-то словами, смотреть людям в глаза. И это очень важная штука. Мне кажется, что в современном обществе вне зависимости от того, насколько прогрессивные технологии в наших руках, все равно остаются какие-то неизменные ценности. Надо смотреть друг на друга, надо разговаривать, пожимать руки друг другу, и этот контакт устанавливать.
Поэтому, к сожалению, мы сейчас, конечно, не можем сейчас окончательно и бесповоротно принять для себя решение, что вот так мы будем жить дальше. Но готовиться к новой реальности, конечно, должны.
С.Крючков
―
А готовиться к тому, что решения о том, как нам жить дальше, за нас будут принимать. То есть я имею в виду такие афтершоки этого коронавируса, меры, которые принимаются сейчас. Закрылись границы. Насколько мы будем уверены, что они откроются в той мере, в которой они были закрыты теперь?
Е.Котрикадзе
―
Это злая шутка, Станислав, на самом деле. Не дай бог сейчас, что нас послушают представители власти, и подумают: «А вот прекрасный повод не открывать границы». Нет, я надеюсь, что такой просто черный юмор и не дай бог.Но просто главную историю мы сейчас можем наблюдать, которая рушит в некотором смысле все наши либерально-демократические, глобалистские представления об открытом мире. Помните, еще несколько месяцев назад мы всерьез обсуждали, что границы — полная фигня.
Еще год-полтора назад, когда Дональд Трамп задался целью строить большую красивую стену на границе с Мексикой, мы с пеной у рта били себя в грудь и кричали, что какие к черту стены в XXI веке! О чем мы вообще говорим? Это бесполезно, это не нужно, мир должен быть открытым, глобальным, потому что вот современные технологии, современный образ жизни должен гарантировать человеку свободу передвижения и свободу нахождения там, где он хочет, исходя из возможностей этого человека. И теперь мы понимаем, что это так было всё хрупко, это так было всё…
Все равно, понимаете, эти границы, они сейчас главное, что нас в итоге спасает. Ужасно неприятно это признавать, но по факту мы поддерживаем власть, которая говорит: «Всё, ребята, прекращаем полеты». Мы понимаем, что это эффективный способ защиты. Мы поддерживаем меры, о которых еще год назад мы бы подумали: «Господи, этого не может быть, это драконовские, диктаторские меры, этот тоталитаризм — закрывать границы. Да кто вы такие, чтобы за меня решать, лечу я или не лечу куда-то?» А сейчас ты думаешь: «К черту! А давайте-ка закроем».
Е.Котрикадзе: Эти границы - они сейчас главное, что нас в итоге спасает
С.Крючков
―
Кстати, какими вам кажутся те меры, которые принимают наши власти? Ведь, очевидно, они не сверхжесткие. У нас нет тотального карантина. Вы говорили о подруге в Грузии. В Грузии ввели режим ЧС, насколько я знаю.
Е.Котрикадзе
―
Да, но, знаете, он очень условный. Там, вообще, сложная история, связанная с предстоящим празднованием Пасхи. И грузинские власти все-таки пошли на поводу у церкви. Отдельная, довольно болезненная для меня и для многих здравомыслящих людей в моей стране тема. Но формально режим чрезвычайной ситуации введен.Посмотрите на Италию, естественно, посмотрите на Испанию, на Германию, где тоже введен чрезвычайный режим и где Ангела Меркель самоизолировалась.
У нас да, всё как-то не так жестко в России. Но я, Станислав, должна вам сказать, что я не принадлежу к числу людей, которые просто по привычке кроют власти всеми возможными и невозможными замечаниями, подозревая, не имея для этого достаточно фактов, что что-то делается не так. Я пока не вижу, что что-то делается не так.
С.Крючков
―
А что касается вводных данных, на которых мы основываемся в своих суждениях о коронавирусе, о его шествии у нас здесь, в России, — вот мы в достаточно степени обладаем полнотой информации, на ваш взгляд?
Е.Котрикадзе
―
Вы знаете, мне кажется, что полнотой информации никто нигде не обладает. Это огромная проблема в нынешней реальности, потому что коронавирус — это неожиданная история для всех стран мира. Нет ни одной страны в мире, которая абсолютно была бы готова к такой эпидемии. Да, понятно, что статистические данные у каких-то стран более точные, более выверенные, у некоторых стран, например, тест-системы заработали быстрее, более эффективно и более своевременно.Но я не могу, например, поверить, что в России… например, в Москве (я не могу судить о всей стране, она слишком огромная, и мало очень информации, например, о том, что происходит где-то за Уралом, но в Центральной России, в Москве ясно, что ситуация сложная. Но поверить, что здесь, знаете, вот эти вот «10 тысяч заболевших!.. 20 тысяч заболевших!» — фейки, которые распространяются в WhatsApp или в других каких-то мессенджерах, социальный сетях, — я не могу себе вообразить, что в XXI веке в Москве, где у каждого из нас есть гаджет, где у каждого из нас есть знакомые… В конце концов, мы с вами журналисты. Вот представьте, что нас заставит скрыть информацию о большем числе заболевших, чем рапортуется официально? Ничего не может нас заставить скрыть информацию, правда?
С.Крючков
―
Очевидно.
Е.Котрикадзе
―
Такой информации у нас нет. Ясно, что поступают серьезные сигналы о росте числа людей с воспалением легких, и есть какие-то подозрительные сигналы о том, что диагнозы ставятся неверно. Возможно, вообще не фиксируется… даже не возможно, а точно, во многих случаях коронавирус после смерти пожилых людей в России вообще не фиксируется. Но тут есть спор, который ведется о том, надо ли фиксировать коронавирус, если человек умер от других…
С.Крючков
―
От сопутствующих заболеваний.
Е.Котрикадзе
―
От сопутствующих или от основного заболевания. Если у человека, например, болезнь сердца, а он заразился коронавирусом. Умер он от болезни сердца. Надо ли диагностировать коронавирус?В общем, одним словом я искренне считаю, что меры, которые принимаются в этом городе, они, во-первых, может быть, не совсем, но достаточные. Может быть, они не совсем своевременные, но достаточные. Во-вторых, очень важно не нагнетать панические настроения в обществе, когда это не требуется ситуацией, когда нет необходимости.
Я думаю, что волна коронавируса накроет нас позже. Так говорят специалисты, с которыми я общалась — вирусологи, эпидемиологи — люди, которые точно знают, о чем говорят. Они убеждены в том, что, может быть, цифры, которые у нас сейчас есть на руках, они не совсем точные, но они примерно такие в реальности. Так вот будет сильно большое. Будет волна, которая накроет и Центральную Россию и всю страну. И вот тогда надо будет подчиняться, друзья, рекомендациям.
С.Крючков
―
Да, пожалуй, что уже пора это делать.
Е.Котрикадзе
―
И сейчас, конечно, тем рекомендациям, которые существуют на данный момент, им надо подчиняться. Это очень важно, мне кажется.
С.Крючков
―
Сегодня власти Москвы и Подмосковья выступили с тем, чтобы обязать пожилых людей обязательно соблюдать домашний режим. Вот эта тональность, которую себе позволили Собянин, она вас устраивает? То есть всё было сказано так, как и должно было быть сказано?
Е.Котрикадзе
―
Да.. Слушайте, у меня есть дедушка. Ему 83 года. Мы с ним разговаривали позавчера. И наша беседа закончилась тем, что я на него просто уже орала. Этот человек, я его обожаю, он один из самых любимых людей в моей жизни. Я на него орала страшным голосом, что он меня бесит и что с ним невозможно разговаривать. Потому что, как и, я уверена, многочисленные слушатели «Эха Москвы» мы сейчас поймут, люди в возрасте страшно упрямые. Просто их невозможно заставить делать то, что ты хочешь, чтобы они делали. Потому что они умнее. И мой дед мне говорит: «Слушай, я два раза в день пью чай с малиновым вареньем. У меня всё отлично. Меня коронавирус никогда не возьмет ни при каких обстоятельствах. Ты думаешь: черт возьми, что с этим делать?Поэтому, мне кажется, что запрещать — да, в таких ситуациях надо запрещать для спасения жизни этих людей. Запрет, да. Потому что я вас умоляю, прошу вас не выходить из дома — так не работает. Работать — всё, друзья, не дергаться.
С.Крючков
―
У вас в редакции есть люди, которых вы перевели на уделанеку так же, как из digital-отдела?
Е.Котрикадзе
―
Нет, возрастных нет, по крайней мере, у меня в новостной редакции. Есть люди, которые, например, почувствовали себя немного простуженными. Я сказала железно: «Ребята, давайте не будем рисковать. Давайте, даже если у нас легкий насморк, мы будем дома сидеть, пожалуйста».
Е.Котрикадзе: В таких ситуациях надо запрещать для спасения жизни этих людей
С.Крючков
―
Но все же упирается, в конечном счете, еще и в экономические решения. Потому что перевести на удаленку, предоставить оплачиваемый отпуск, больничный — это деньги. Экономика в этом смысле конкретного предприятия, медиапредприятия, она страдает.
Е.Котрикадзе
―
Слушайте, экономика страдает у всех. И сейчас экономический аспект, конечно, один из самых болезненных и важных, потому что посмотрите, что происходит с малым и средним бизнесом. Посмотрите на рестораны, на кафе, посмотрите на кинотеатры.
С.Крючков
―
Опустевшие аэропорты, в конце концов.
Е.Котрикадзе
―
На что угодно. На турфирмы. Не знаю, сколько предприятий оказалось в совершенно чудовищном положении. Мы-то еще работаем, у нас есть еще рекламодатели, у нас еще выходят эфиры. И до тех пор, пока в Москве не введен вообще какой-то режим чрезвычайной ситуации верхнего уровня, мы будем выходить на RTVi. Новости будут выходить на RTVi, пока я могу. Обещаю просто сто процентов. «На троих» будет выходить. Специальные репортажи, они будут выходить.И эта наша ситуация относительно стабильная, потому что можно делать прямые эфиры, если часть людей приходит на работу, а другая часть, например, работает удаленно. А что делать ресторану, скажите мне?
Посмотрите, как делает, например, Трамп. Он понимает, что у него выборы в ноябре на носу, и что если он сейчас не урегулирует ситуацию таким образом, чтобы избиратель понял, что президент эффективный менеджер, если он не добьется здесь какого-то успехи, если можно вообще говорить об успехе на фоне коронавируса, то он проиграет выборы. Поэтому он сейчас создает эти фонды бесконечные. Всем будут выплачиваться какие-то деньги, будут даваться беспроцентные займы и так далее.
Здесь должно произойти то же самое по большому счету. Я, конечно, не экономист. Я просто разговариваю с экономистами, я понимаю примерно, как это работает, и я понимаю, что если сейчас это не решить, если сейчас не помочь малому и среднему бизнесу, то это край, это конец.
С.Крючков
―
На уровне частных решений для тех же пожилых людей. 2 тысячи сейчас и 2 тысячи после того, как завершится этот домашний режим, как это выглядит это, адекватным или сопоставимые суммы российская экономика должна была себе это позволить на фоне даже…
Е.Котрикадзе
―
2 тысячи?
С.Крючков
―
2 тысячи Собянин пообещал сейчас единовременную выплату и чуть позже, если ты соблюдал эти условия.
Е.Котрикадзе
―
2 тысячи?
С.Крючков
―
2!
Е.Котрикадзе
―
Ой… Я, честно, сейчас от вас услышала эту цифру, и это, дорогие друзья… Нет, этого недостаточно, конечно. Это очень странно. Откуда они взяли эту цифру, вообще?
С.Крючков
―
Кстати, еще премьер Мишустин тут поручил Минкомсвязи до 27 числа разработать систему отслеживания людей, контактировавших с теми, кто болен коронавирусом и это делать по геолокациям наших телефонов. Не вторгаются ли тем самым в зону, в которую не стоило бы открывать, ящик Пандоры этот.
Е.Котрикадзе
―
Конечно, отслеживать людей по геолокации — это мера, которая мне кажется лишней.
С.Крючков
―
Но в нынешних условиях…
Е.Котрикадзе
―
В нынешних условиях она мне кажется совершенно лишней. Давайте все-таки рассчитывать на сознательность людей, возвращающихся из тех стран, которые считаются зоной риска, на сознательность их, на разумный подход и на честное отношение к обществу. Это самое главное. И, мне кажется, каждый из нас должен понимать меру ответственности свою. Это то, что является решающим в данной ситуации. А если мы не будем эти меры ответственности на себя возлагать, их понимать и представлять, тогда, ребята, вас будут отслеживать по геолокации. Это не классно.
С.Крючков
―
Надеяться на сознательность притом, что работают только запреты, — говорит Екатерина Котрикадзе, руководитель информационной службы RTVI. Наши эфирные координаты — вы можете присоединяться к нашему эфиру — +7 985 970 45 45, Twitter, Viber, WhatsApp , Telegram и чат основного канала «Эхо Москвы» в YouTube, который работает. Мы вернемся в эту студию для того, чтобы продолжить, может быть, и вокруг коронавируса после новостей и рекламы на «Эхе Москвы».НОВОСТИ
С.Крючков
―
Со мной и с вами — Екатерина Котрикадзе, руководитель информационной службы RTVI. Об ответственном поведении еще раз. Слышали сейчас о кейсе инфекциониста из Ставропольского края. Человек вернулся из Испании и умолчал. А мы говорим о самосознании. Человек, которому поручено, вменено в обязанность быть сознательным, он должен ее демонстрировать. Но как-то не срастается. В таких случаях государство должно быть репрессивным?
Е.Котрикадзе
―
Государство никогда не должно быть репрессивным. Это неправильная вообще концепция. Никто не должно быть репрессивным государство. Государство должно действовать, исходя из закона. И когда человек, несущий ответственность перед обществом, занимающий некую должность и так далее, совершает то, что совершила прекрасная девушка, то она должна быть наказана по закону.
С.Крючков
―
По закону… Есть такие этические кейсы…
Е.Котрикадзе
―
Если такой закон, вообще, есть, Станислав. Я не знаю, как надо себя вести.
С.Крючков
―
Наверное, вменено. Это какое-то невыполнение должностных инструкций, не больше и не меньше того.
Е.Котрикадзе
―
Надо, конечно, в данном случае подумать о том, как юридически и в рамках правовой системы реагировать на данный инцидент.
С.Крючков
―
Профессор Вышки Олег Матвейчев, в недавнем прошлом кремлевский политтехнолог, — сейчас он сотрудничает с философским факультетом этого вуза, — тут тоже продемонстрировал свое понимание того, как нужно быть ответственным. И отреагировал вот он на что — он обнаружил, что в одном из московских аэропортах люди не заполняют анкету Роспотребнадзора. Они вернулись там из страны со сложной эпидемиологической ситуацией, риском коронавируса. Говорит: «либеральная сволота». И продолжил: «подписчиков Алексея Навального, участников оппозиционных митингов нужно, — цитата, — уничтожить хирургическим путем».
Е.Котрикадзе
―
Слушайте, ну, почему мы обсуждаем какого-то… как эфире можно выражаться у вас? Где допущенные слова?
С.Крючков
―
В рамках цензуры.
Е.Котрикадзе
―
В рамках приличия. Почему мы каких-то идиотов должны обсуждать, скажите? Мне кажется, есть определенное количество людей, скажем так, которые периодически высказываются для хайпа или они просто тупые…
С.Крючков
―
Профессор, профессор.
Е.Котрикадзе
―
Ну, это для хайпа, наверное, чтобы его сейчас обсудили в эфире уважаемой радиостанции «Эхо Москвы», чтобы миллионная аудитория «Эха Москвы» узнала о том, что существует такой человек. О’кей, мы его обсудили.Но я хочу призвать нас с вами, журналистов и вообще граждан, и общество не обращать внимания на высказывания странных каких-то козлов. Это как считать ли новостью, когда какой-нибудь рандомный депутат Мосгордумы инициирует законопроект о запрете кружевных трусиков. Мы должны это обсуждать?
С.Крючков
―
Но в условиях нарастающей истерии только это и остается зачастую.
Е.Котрикадзе
―
Я бы просто скорее обсудила не его, потому что это унизительный для любого здравомыслящего человека момент, а тех, кто, возможно, правда, возвращается из опасных стран и правда не фиксирует места, откуда они прилетели. Вот это странно, вот об этом надо думать.И, мне кажется, что тут есть ответственность и со стороны прессы и со стороны властей, и со стороны аэропортов, во-первых, следить за тем, чтобы люди просто не уходили от этой ответственности и обязательно заполняли все эти строки. Чтобы это было не по желанию. Вот мне захотелось заполнить — я заполнила, я не захотела — я не стала заполнять.
Е.Котрикадзе: Сейчас самое главное не допустить этого повального заражения большого числа людей
Во-вторых, информировать людей очень важно. Мне кажется, что в самом начале пути, когда все было только на первом этапе, когда Китай только оказался в эпицентре этого ужасного вируса эпидемии, мы, возможно, слишком мало внимания обращали на коронавирус. Сейчас очень важно, чтобы, с одной стороны, мы с вами опять же как журналисты информировали людей абсолютно полноценно о том, что происходит и что представляет собой эта зараза.
С другой стороны, конечно, напоминали о том, что самое неверное и самое глупое в этой ситуации — это паниковать. Я сейчас говорю страшно банальные вещи, но они все равно остаются важными независимо от того, сколько их раз повторишь. Информировать людей, объяснять им, почему на нас лежит ответственность.
Я хочу еще раз это проговорить. Я уверена, что это проговаривалось в эфире «Эха Москвы», как и на RTVi, миллион раз. Но эта изоляция, это ответственное отношение к себе, переход на карантин — к себе и к обществу, они ведь нужны почему? Потому что сейчас самое главное не допустить этого повального заражения большого числа людей, потому что тогда в больницы поступит невозможно число людей, тогда будет риск того, что врачи просто не смогут всех лечить. И тогда, например, тяжелые больные, в возрасте особенно, они скорее умрут.
С.Крючков
―
В конечном счете, это вопрос о времени.
Е.Котрикадзе
―
Конечно. Мы должны понимать нашу ответственность ровно для того, чтобы не создавать ситуации этого хаотичного поступления людей в больницы. Это самое главное сейчас. Чем осторожней, чем ответственней мы себя ведем, чем больше людей останутся дома (вот кто может, оставайтесь дома), тем меньше шансов, что в России наступит ситуация как в Италии. И тогда мы спасем жизни людям, которые находятся в зоне риска.Просто поймите, что оттого, что мы сядем дома, мы спасем, возможно, жизни наших родителей, жизни родителей наших знакомых, да просто людей, которых мы встречаем утром, выходя из дома, пожилых в первую очередь. Мы хотим их спасти. Давайте их спасать, пожалуйста. Давайте не будем относиться к этому «Да ладно, господи! Я выйду сейчас, в магазин пойду, потом еще в кафе посижу, потом еще где-нибудь… Да на работу сбегаю. В метро проедусь. Ничего не будет». С тобой ничего не будет, если тебе до 65, до 70 лет — это правда.
С.Крючков
―
В Кремле заявили об отсутствии решения о переносе голосования по конституции. А вы говорите — забота. 22 апреля придет, и мы все стройными рядами пойдем голосовать. На ваш взгляд, это решение должно было бы быть принято?
Е.Котрикадзе
―
Мне кажется, что окончательного решения нет.
С.Крючков
―
А как ваша личная стратегия, кстати — вот по содержанию, не по поводу похода — не похода на голосование — какова?
Е.Котрикадзе
―
По содержанию конституционных поправок?
С.Крючков
―
Да, конечно.
Е.Котрикадзе
―
Я за то, чтобы… вообще, я не могу никого ни к чему призывать как журналист. Мне кажется, это неприемлемо категорически. Но мы должны понимать с вами, для чего это делается.Я за то, чтобы честно анализировать, объяснять и разъяснять максимальному числу наших зрителей и слушателей, что собой представляют эти поправки. Обнуление сроков, расширение полномочий президента и прочие детали, которые неоднократно с вами успели обсудить, потому что коронавирус наступил чуть позже. Вот это всё, пожалуйста, понимайте, дорогие граждане. Идти или не идти, решайте сами для себя, действительно. Если, действительно, 22 апреля состоится это голосование. Я сильно сомневаюсь, честно говоря, потому что как раз буквально через неделю-две ожидается в Центральной России, по крайней мере, тот наплыв эпидемии. И, скорей всего, все-таки, мне кажется, отложат это голосование.
Но если нет, то это на самом деле решение, которое каждый для себя принимает сам. Потому что есть две концепции, вы же знаете: «Я объявляю бойкот, я не иду», или есть второе: «Я пойду, потому что мой голос гораздо сложнее будет подделать, если я зафиксирую свое присутствие на участке». Уж я не знаю, как это будет выглядеть…
С.Крючков
―
Если мы исходим из этого понимания, что всё устроено так, как устроено: власти решают свои утилитарные, конкретные вполне цели. Элла Александровна тут сказала, что принятый закон о поправках уже легитимен. Может быть, стоит избежать этой театральности и просто оставить эту легитимность в том виде, в котором нам ее предлагают? Всё готово. И отказаться от этого голосования.
Е.Котрикадзе
―
Отказаться вообще?
С.Крючков
―
Да.
Е.Котрикадзе
―
Слушайте, я, конечно, согласна с тем, что это немного такая… это постановочная сценка. И, конечно, оттого, состоится оно или не состоится, не изменится ровным счетом ничего. Но неоднократно представители российской власти, а именно Владимир Путин заявляли, что это голосование должно состояться, потому что «я, — дескать, — Владимир Путин, исхожу из воли народа. И если народу не нравится изменение в Конституцию, тогда я их принимать не буду».После всех сказанных слов не проводить это голосование странно. Просто это легитимация, о которой уже много слов было сказано. Это легитимация того процесса, который называется: «Давайте обнулим сроки, и давайте Владимир Путин останется до 2036 года».
Насколько эта легитимация будет эффективной, отдельный вопрос. На фоне коронавируса, естественно, можно было бы сейчас представить разные варианты развития событий, разные версии.
Я не люблю гадать, и я не буду это делать. Но если это будет вообще отменено, то, я думаю, после волны разговоров, обсуждений, обещаний со стороны власть имущих, федеральных СМИ, этих всех попыток бить себя в грудь и кричать: «Только народное волеизъявление и только всенародный мандат позволят внести в Конституцию изменения», — после всего этого не проводить голосование — ну, come on!
С.Крючков
―
Что не сбудется, позабудется. Тут наступит 75-летие Победы. Другая повестка наступит.
Е.Котрикадзе
―
Я думаю, что просто ради соблюдения этой формальной процедуры, которую они сами же нам навязали, сами же придумали, сами же расписали, и сами же теперь вынуждены каким-то образом выполнять, — ее несоблюдение приведет к снижению уровня доверия, которое и так не на высоком уровне. Давайте согласимся с этим. Именно поэтому сейчас происходит то, что происходит. Именно поэтому сейчас нужно было обнулить эти сроки, быстренько провести изменения в Конституцию, быстренько в Конституционном суде поставить нужный штамп — именно сейчас, за четыре года до выборов.Почему? Ну, потому что сейчас еще есть для этого рейтинги, еще есть для этого популярность, еще есть для этого возможности. Когда совершенно очевидно… Посмотрите, сколько народу вышло на акции протеста? Сколько народу?
Е.Котрикадзе: Нет такого протестного потенциала на данном этапе. Поэтому сейчас провели, сильно заранее
С.Крючков
―
Копейки.
Е.Котрикадзе
―
Сколько? 100, 200?.. На вот эти пикеты одиночные сколько вышло народу? Ну, правильный расчет, молодцы. Сейчас тот период, когда надо было это проводить, потому что, во-первых, огромному числу населения России вообще непонятно, что это за конституционные изменения и почему это важно? А, во-вторых, нет такого протестного потенциала на данном этапе.Поэтому сейчас провели, сильно заранее. Я думаю, что будет поставить, наконец, попытка точку в этом или восклицательный знак и проголосовать все-таки каким-то образом, удаленном может быть…
С.Крючков
―
Мы уже видим официальный курс доллара — за 80 — 80,88. Вот этот потенциал протестный, он с экономикой никак не возрастет, на ваш взгляд, очевидно, в такое пике уходящей?
Е.Котрикадзе
―
Все-таки, я думаю, что власти нашей в нынешней ситуации, ровно потому, что они понимают, насколько серьезным может быть недовольство населения на фоне падения рубля и на фоне экономических проблем, сделают всё для того, чтобы как-то ситуацию сгладить. Будут пущены все резервные деньги, какие только есть, если они есть. Но они есть в каком-то количестве.
С.Крючков
―
Есть, но они могут кончиться.
Е.Котрикадзе
―
Они, конечно, могут кончиться. Но вот эксперты, с которыми мы общались, экономисты, говорят, что еще год точно продержимся. Вот дальше — непонятно.
С.Крючков
―
Дальше хоть трава не расти.
Е.Котрикадзе
―
Нет, почему? Расти. Еще впереди как раз те самые выборы и много всего. Государственная дума, между прочим, в 21-м году избирается, — я просто напомню тем, кто, может быть, забыл.
С.Крючков
―
Кто еще верит в то, что это действенный механизм парламентский.
Е.Котрикадзе
―
Не-не, никто не верит.
С.Крючков
―
Возвращаясь к голосованию. В ЦИКе представили сайт о поправках в Конституцию и по процедуру голосования. И представляла его со стороны разработчиков Марианна Максимовская. Вас каким-то образом это удивило, вот так, по-журналистски, по-человечески?
Е.Котрикадзе
―
Марианна Максимовская давно уже была вынуждена, я напомню, закрыть свою прекрасную программу и стала жертвой цензуры, жертвой тех обстоятельств, которые сейчас в России, к сожалению, присутствуют, и мы от них никуда не денемся. Поэтому, я вообще, не из тех, кто осуждает. Я терпеть не могу этих людей, не их самих, а скорее их позицию, многих людей — нерукопожатности.Мне претит концепция про то, что если ты где-то ошибся, то значит, ты уже не наш, и вообще сам по себе, и я тебя причислю к другому лагерю, и я с тобой не буду общаться, я с тобой не будут встречаться, и ты для меня больше не существуешь, и я удалю тебя в Фейсбуке.
Я это считаю, во-первых, таким лицемерием, во-вторых, таким, каким-то поверхностным, примитивным отношением к людям, что даже вот, если честно, не хочется это подробно обсуждать. У каждого человека свои мотивы.
С.Крючков
―
Страна в мае отметит 75-летие Победы. И много тут разных уже телодвижения происходит на этот счет, и, в частности, эта история с памятником Жукову, совершенно душещипательная. Какие-то невнятные объяснения. Сняли прежний памятник, который многих эстетически не очень удовлетворял. Поставили новый. И к вечеру следующего дня уже оказалось, что и он негодный. Что? Зачем? Куда? Вас эта история повеселила, она каким-то образом заинтересовало? Или просто разбавляет повестку на фоне бесконечного коронавируса?
Е.Котрикадзе
―
Вы знаете, мне кажется, что на данном этапе развития России, уж простите мне этот пафос, памятники, особенно замена одного памятника одному и тому же памятнику другим памятником, — это как бы такая, знаете, очень малозначительная история.Это как раз власти очень пекутся и заботятся о памятниках. Им очень важно всё это. Власти наши бесконечно заботятся о том, чтобы мы думали о сохранении памятников за пределами России, например, памятников на постсоветском пространстве, чтобы не сносили, чтобы сохранили, чтобы не попирали историю, вот наше это всё.
Да, господи, какая разница, в конце концов? Давайте думать о том, что будет с Россией завтра, что будет с Россией через 10 лет, через 20 лет. А то, будет ли стоять памятник Жукову одного автора или памятник другого автора или одного и того же автора, но немножко обновленный — come on! — кого это должно вообще волновать?
С.Крючков
―
Но ведь вопрос о том, как это возможно сделать вот так, по щелчку? Потому что когда речь заходит об установки памятной таблички Немцову или переименовании моста, то здесь находится тысяча объяснений для того, чтобы этого не сделать.
Е.Котрикадзе
―
Потому что, Станислав, власти Российской Федерации, у них обсессия по поводу памятников, табличек и прочих вот этих монументов. Потому что в России сейчас считается, что увековечить можно только классных парней, своих. А если мы их увековечили, то мы должны их увековечить так, чтобы мало не показалось никому. Мы должны увековечить несчастное тело, валяющееся на Красной площади, которое там будет лежать, видимо, до 36-го года как минимум. Дальше еще не знаем, что будет.
Е.Котрикадзе: В России сейчас считается, что увековечить можно только классных парней, своих
Надо увековечить Жукова… Владимира святого с этим крестом. Вот я вернулась из США некоторое время назад. Каждый раз мимо проезжаю — прямо вау! Это, конечно, зрелище не для слабонервных.
С.Крючков
―
Потрясает монументализм?
Е.Котрикадзе
―
Монументализм — о, да! И поскольку для них это так важно, и поскольку для них идеологически могут стоять памятники в центре города и не в центре, где угодно, и за пределами России, тоже обратите внимание — в Польше, в Чехии, Латвии, Эстонии, Литве — только те памятники, которые идеологически вписываются в концепцию хороших поступков, хороших людей, хороших героев, — то, поэтому какой Немцов, вы что? Он же не вписывается в эту концепцию.
С.Крючков
―
Что касается знаковых и памятных таким мероприятий. Для многих Олимпиада — это тоже такая веха. Вот сейчас мы ее проведем — и возрадуется весь мир. Меж тем уже в Японии допускают, что Олимпийские игры в Токио придется перенести. Канада, Австралия, Польша отказываются. Если не гадать, а прогнозировать, стоит, не стоит… Все-таки это событие, которого ждут спортсмены.
Е.Котрикадзе
―
Обязательно проведут в Японии. Я уверена. Сегодня как раз об этом говорили власти японские, что для них принципиально важно слово «отложены», не оттенены. Игры не отменены, они отложены. Я уверена, это ключевое слово для тех людей, которые потратили миллиарды долларов для строительства олимпийски объектов, так и для огромного числа спортсменов, для которых это значит всё на свете.Я очень хочу верить — и правда, иначе невозможно жить, — что закончится все эта эпопея с коронавирусом, мы переживем ее, и будем идти дальше. Мы будем развиваться дальше. Мы будем устраивать олимпийские игры, мы будем устраивать Евровидение, мы будем устраивать кучу всего классного. Но просто у нас будет новый опыт. Мы будем понимать, как тонка та грань, за которой наша жизнь рушится к чертям.
С.Крючков
―
Всё будем устраивать, но не сейчас, сейчас немножко…
Е.Котрикадзе
―
Давайте сейчас просто проявим то самое благоразумие, о котором мы столько говорили сегодня и просто сейчас сделаем всё для того, чтобы спасти максимальное число людей. От каждого из нас это зависит. А потом уже и Олимпиада и дискотеки и рестораны — всё будет. Правда, всё будет.
С.Крючков
―
Что-то остановится, а что-то движется. Смотрите, меж тем вот коронавирус шествует, а вот прокуратура Германии 7-й год расследует дело против зятя Мишустина об отмывании денег. Об этом сообщает швейцарская газета тайгес Tages Anzeiger. И, собственно говоря, на ваш взгляд, это какие-то тени бросает на наше руководство? Ну да, расследуют дело. Должны мы обращать на такие вещи, что непременно делают расследователи типа Навального, занимающиеся политической деятельностью?
Е.Котрикадзе
―
Ну, это нормально совершенно, конечно, обращать внимание на деятельность родственников политиков, которые принимают решения в стране. Конечно, нормально. Это здоровая история.
С.Крючков
―
Последствия это какие-то в пределах нашей страны будет иметь, на ваш взгляд, или это такие отголоски, на который будут обращать внимание люди типа нас с вами, которые в этой информационной повестке существуют?
Е.Котрикадзе
―
Все-таки мы должны понимать, что последствия могут быть, только если сам человек, сам политики имеет прямое нарушение к тем или иным нарушениям, ли этик политик способствовал тем или иным нарушениям, или этот политики прикрывал те или иные нарушения, пользуясь собственным положением в коридорах власти.Вот давайте этот вопрос обсудим, когда мы поймем ответы на эти вопросы. Мне кажется, надо исходить из того, что закон относится с позиции презумпции невиновности ко всем гражданам.
С.Крючков
―
Пока у нас, собственно, вводных данных недостаточно много.
Е.Котрикадзе
―
Поэтому я бы не стала сейчас делать какие-то далеко идущие выводы. Я как журналист всегда основываюсь и исхожу из фактов вне зависимости от репутации тех или иных людей, вне зависимости от того, как я отношусь к тому или иному человеку, политическому или общественному. Послушайте, давайте несколько источников, как у нас это принято, факты, свидетельства, цифры, тогда будем разговаривать.
С.Крючков
―
А пока водяное перемирие на фоне коронавируса.
Е.Котрикадзе
―
Я надеюсь, что журналисты-расследователи не прекращают своей работы вне зависимости от коронавируса. В современном мире опять же все открыты базы данных и не открытые базы данных — всё это онлайн.
С.Крючков
―
Удалёнка, самоизоляция. Сети лягут — что будем делать?
Е.Котрикадзе
―
Я думаю, что не лягут. Давайте не будем прогнозировать отключение интернета, света, газа и полного Армагеддона, Апокалипсиса. У меня в эфире был прекрасный совершенно Алексей Уминский в программе «На троих», который сказал очень правильные слова: «Ну, ребята, будет Пасха, будет завтрашний день. Это не Апокалипсис. Жизнь продолжается». Просто надо сейчас очень правильно собраться и вести себя правильно.
С.Крючков
―
Оптимист и адепт ответственного поведения, гостья нашего сегодняшнего эфира — Екатерина Котрикадзе, руководитель информационной службы RTVI. Провел программу Станислав Крючков. Хорошего дня, спасибо!