Евгений Чичваркин - Персонально ваш - 2019-05-03
03.05.2019
И.Баблоян
―
15 часов, 6 минут в столице. Радиостанция «Эхо Москвы», программа «Персонально ваш». Максим Курников, Ирина Баблоян в студии. Персонально ваш у нас сегодня — Евгений Чичваркин, бизнесмен, инвестор Hedonism Wines и ресторана Hide. Здравствуйте, Евгений.
Е.Чичваркин
―
Добрый день!
М.Курников
―
Евгений, вы в свой ресторан мясо в «Мираторге» закупаете, я надеюсь?
Е.Чичваркин
―
Бог миловал! Я надеюсь, что никогда эта ситуация не произойдет.
М.Курников
―
А как это вообще работает, объясните, пожалуйста. Вот такие бойкоты — это про разговоры, про пиар, или это, действительно, может быть серьезный удар по бизнесу?
Е.Чичваркин
―
Бойкоты работают там, где есть общество. Так как в России общества нет, то и бойкоты не могут работать.
И.Баблоян
―
Я сейчас, когда шла на работу, у нас огромное количество людей раздает шарики «Мираторга» внизу, на Новом Арбате.
М.Курников
―
То есть начали работать над имиджем.
Е.Чичваркин
―
Хорошо. 20 тысяч умных, образованных, ответственных россиян, может быть, в течение месяца или двух, или больше количество времени обойдут стороной, а остальные миллионы будут исключительно по привычкам и по цене принимать решение. Бойкоты не работают в России.
М.Курников
―
А почему? Это какой-то опыт? Это вы на опыте «Евросети» когда-то поняли?
Е.Чичваркин
―
Да. Ну, нам же сколько раз пытались инициировать бойкоты. Были люди, которые нас принципиально бойкотировали. Особенно в Петербурге. Потому что мы «пошлые», мы «желтые», и очень смешными матами ругаемся.
М.Курников
―
А может ли бойкот работать в обратную сторону — выступать таким оружием рекламы или пиара?
Е.Чичваркин
―
Так как это масс-маркет, очень важна цена, очень важен сам продукт. Если соотношение цена и качество хорошее, то в целом можно не заморачиваться. Если бы от этого травились, посыпались бы сыпью, мучились бы дети от этой продукции — вот это было бы серьезно. Ну, сказал что-то там владелец, который уже давно живет какой-то параллельной рублевской жизнью — ну, и плевать.
И.Баблоян
―
Вы знаете, как показывает практика на примере еды от Евгения Пригожина, у нас дети страдали, но люди все равно как-то ничего не бойкотировали.
Е.Чичваркин
―
Ну, я видел где-то отдельных мам с плакатами. И я думаю, так или иначе, это точно повлияет на качество еды. Я думаю, что останется тот же самый Евгений Пригожин, потому что они же договорились зарабатывать, поэтому они и будут делать. Но, я думаю, что они как-то подумают над качеством еды, если это уже не произошло.
И.Баблоян
―
Мясо заменят гречкой.
Е.Чичваркин
―
Да, от нее не пухнут.
М.Курников
―
Евгений, все-таки, возвращаясь к бойкоту, как люди, которые владеют компаниями, воспринимают эти истории? Как вы воспринимали такие истории: вы просто смеялись над этим или это, действительно, неприятно, когда твою компанию бойкотируют?
Е.Чичваркин
―
Очень по-разному. Есть чувствительные зоны, есть нечувствительные зоны. Например, когда какие-то православные бабушки пытались бойкотировать Тверскую-4, потому что из-за облучения телефона, когда телефон находится в кармане или на клипсе, он убивает, делает неактивными сперматозоиды, и нам грозит всем вымирание, и православные бабушки пришли бойкотировать Тверскую-4, — это взывало смех. Я считаю, здоровый смех.А когда скажут, что телефоны вредные и излучают… ну, у нас были случаи возвратов, когда какие-то тоже мамаши послушались мнение МВД, не поняли, что это рейдерская атака. Я сказал — менять телефоны без звука, отдавать деньги назад. Не проблема. Но это была рейдерская атака целенаправленная, достаточно серьезная. Но там мы озаботились, что нас грабят, а не то, что как-то могут изменить этот имидж. Мы провели, конечно, определенные мероприятия, сотрудникам объяснили и рассказали, чтобы люди могли серьезно, с научным подходом доказывать, что этот телефон абсолютно никак, ничем не вреден, никакого излучения там нет.
Очень важный момент. Когда сказал Полонский: «У кого нет миллиарда, могут идти в жопу», и ему это вернулось, он потом открещивался от своих слов, и ему это очень не понравилось. Но вот когда у них вышел конфликт с Лебедевым… Я как-то общался с Лебедевым, и он в запале говорит: «По большому счету должно 40 СМИ рассказать, что в здании Полонского трещина». Ключевое слово — трещина. И таким образом, продажи можно, действительно, обвалить. Люди будут чувствовать себя некомфортно, тревожно и так далее.
То есть есть моменты, которые могут работать, а есть моменты, которые работать не могут. Кода это касается дешевой еды, дешевого мяса, это ничего работать не будет. Если это вредно, от этого покрываются сыпью и покажут каких-нибудь страдающих детей — да, это сможет работать на очень коротко, потому что у людей нет памяти, на какой-то очень небольшой круг людей. В целом работает цена. Когда вал по валу, план по плану, то бери больше, кидай дальше.
Е.Чичваркин: Миллионы будут исключительно по привычкам и по цене принимать решение. Бойкоты не работают в России
М.Курников
―
То есть если в Британии поставщик каких-нибудь ваших товаров скажет что-нибудь плохое, вы лично будете обращать внимание на его высказывание, или для вас важнее все-таки цена, потому что это бизнес?
Е.Чичваркин
―
В Британии по-другому. Что, например, плохое? Скажет, что Крым не наш?
М.Курников
―
Или, например, что Крым — российский.
Е.Чичваркин
―
Да, у нас есть поставщики, которые уверены, что Крым российский.
М.Курников
―
И для вас, собственно, все равно, кто как считает?
Е.Чичваркин
―
Нет, не всё равно, но мы же не принимаем его политическую позицию, а принимаем тот продукт, который производится.
М.Курников
―
Но владелец «Мираторга» перешел какую-то красную черту или нет? Вот если бы вы в России были, вы объявляли бы ему бойкот, отказывались от его товара или нет?
Е.Чичваркин
―
Я не помню, что я был… А-а, я был его покупателем один раз, потому что их магазин был недалеко от… Мы там что-то покупали у них, чтобы в Завидово жарить. Да, было дело. Да это не работает ничего. А красную черту перешел Путин и все его генералы — вот они далеко все перешли. Вот кому нужно объявлять бойкот. А это ну, чуть попутавшийся человек, ошибся, заговорился, в общем.
И.Баблоян
―
То есть вы бы ничего не сделали, понятно. Бизнес — бизнес.
Е.Чичваркин
―
Да. Это что, такая большая, серьезная, важная тема?
И.Баблоян
―
Ну, вы знаете, да, у нас бойкот.
М.Курников
―
Сейчас все об этом говорят, да.
И.Баблоян
―
А они же тут еще бургерные открывают на каждом шагу.
М.Курников
―
А еще все говорят о Макдональдсе. Вот Макдональдс должен у них закупать или нет, как быть?
Е.Чичваркин
―
А напомните, что он сказал?
М.Курников
―
О том, что нужно русским здесь, в России есть нашу еду, и нечего оттуда, понимаешь, возить всякие хамоны и пармезаны.
Е.Чичваркин
―
Ну, человек высказал свое мнение. Кто-то, едущий на «Жигулях», так же скажет, что нужно ездить на «Жигулях» и не закупать БМВ. И что? О’кей. Немцов всех пересаживал на «Волги», всех депутатов: «Теперь будем ездить на «Волгах», на хороших, но «Волгах». Ну что, теперь бойкот ему было объявлять? Да нет. Бойкот нужно объявлять тем, кто в Кремле, в Белом доме.
М.Курников
―
Я напомню, что у нас на связи Евгений Чичваркин, и вы можете присылать ему СМС по +7 985 970 45 45.Вот Евгений уже сказал, что у нас, в России нет общества, имея в виду, видимо, гражданское общество. А на самом деле у нас люди очень дружно возмутились победе одной девочки на песенном конкурсе, вы знаете. Она оказалась дочкой Алсу. Поэтому все возмущены, подписывают петиции, заставляют «Первый канал» проводить расследование. Это ли не победа гражданского общества, Евгений?
Е.Чичваркин
―
В основном все чувства вымараны, а это, видимо, то чувство, до которого Соловьев с Киселевым не добрались и оно не вымарано. А почему они не потребовали расследования про «распятого мальчика», когда показывали? Это нормально, когда мальчиков распинают. Ну, слушайте, там война. А когда «Голос»… не тому присудили — это всё.
И.Баблоян
―
Ну, это масштабы немножко другие. У нас, знаете, единственное хорошее осталось по телевидению…
Е.Чичваркин
―
Да. Там смерть и пытки человека — а здесь не те баллы за песню. Причем я слушал ее в течение 10 секунд — хорошо поет.
М.Курников
―
Евгений, а как вы себе объясняете, почему так? Или это какая-то наша информация, или это все люди так устроены?
Е.Чичваркин
―
Опять-таки коррумпированная передача, где никто не умер с голоду, где никто не отравился… Да, конечно, это очень сильно демотивировало, наверное, это молодежь и показало этим маленьким детям, что вот так все в мире нечестно.
И.Баблоян
―
Откуда вы знаете, что она коррумпирована? Может, это единственное светлое, что у нас осталось, вообще, на телевидении.
Е.Чичваркин
―
Да, но по факту она коррумпированная, раз неправильно посчитали голоса. Вот недавно был конфликт с Друзем. Мы думали, что вот это последнее светлое, что у нас осталось — Друзь. А то, что вся власть коррумпированная — вся, от начала и до конца, что менты — не менты, а просто звери — то, что они последнее время вытворяли, еще раз показав, что вот они коррумпированы, они служат коррумпированной власти. Миллиарды украдены, разворованы, падает вообще вся инфраструктура, все гражданские институты, сокращаются больницы, школы. Всё это деградирует и охреневшая, ожиревшая кучка людей в Кремле гребет как в последний день. Вот это никого не беспокоит. Вот отчего реально вся страна страдает и не только наша, а все вокруг.
И.Баблоян
―
Еще как беспокоит. Вот мы с вами об этом разговариваем.
Е.Чичваркин
―
Это никого не беспокоит. А шоу «Голос» беспокоит вдруг. Это микропроизводная от общей коррупции.
М.Курников
―
Так почему, Евгений, именно так? Меня тоже удивляет.
Е.Чичваркин
―
Почему коррупция?
М.Курников
―
Нет-нет, не почему коррупция, а почему люди реагируют на шоу «Голос» и не реагируют на то, что у министров дети командуют банками, у начальников ФСБ дети командуют еще чем-нибудь — почему это людей не беспокоит, а шоу «Голос» беспокоит?
Е.Чичваркин: Бойкот нужно объявлять тем, кто в Кремле, в Белом доме
Е.Чичваркин
―
Ну, такое рабское сознание, видимо, странное, что нас бусы беспокоят больше, чем нефть?
И.Баблоян
―
Но бусы просто проще, чем нефть, вероятно, поэтому разобраться легче.
М.Курников
―
Бусы ярче.
И.Баблоян
―
Но, может быть, мы тогда в новое, прекрасное, светлое пойдем будущее…
Е.Чичваркин
―
В прекрасную Россию будущего пойдем.
М.Курников
―
Раз уж мы о молодежи заговорили, давайте обсудим то, что больше 10 миллионов человек за неделю посмотрели фильм Дудя. Вы, кстати, смотрели?
Е.Чичваркин
―
Это в туду листе. Мы хотим сесть спокойно, селедочку нарезать, послушать каких-нибудь песен сначала. Вначале там — водочка, селедочка, черный хлеб — сделать из него гренки. И посмотреть 2 часа. Мне кажется, нужно так смотреть. Мы собираемся.
М.Курников
―
Но в любом случае мы обратили внимание на тот хайп, который вокруг этого фильма?
Е.Чичваркин
―
Да, безусловно.
М.Курников
―
Такие вещи потенциально действительно влияют на общество, на политическое развитие или нет?
Е.Чичваркин
―
Смотрите, мы вращаемся в узком кругу. Я как-то пытался посчитать. От 20 — 50 тысяч человек в огромной стране, кому вообще хоть что-либо интересно, кроме болотной тины. И мы возмущаемся, друг другу присылаем фотографии ужаса. Мы все всё прекрасно понимаем. Мы понимает вообще всё от начала до конца, понимаем, куда мы катимся. Ничего с этим сделать не можем. Друг другу делаем эти фильмы прекрасные. «Открытый университет» и прочие образовательные всевозможные… Смотрим Дудя, смотрим, что происходит на этих митингах. Это такая микро-Россия. А всем остальным, мне кажется, до фонаря это всё.
И.Баблоян
―
10 миллионов.
М.Курников
―
Да. Как вы взяли эту цифру — 20–50 тысяч, когда Дудя 10 миллионов посмотрели?
Е.Чичваркин
―
А какие они выводы из этого сделали, мы же не знаем. Я что-то очень пессимистичен на этот счет.
М.Курников
―
Хорошо. А как вы получили цифру 20–50 тысяч? Вы как ее установили?
Е.Чичваркин
―
Ну, как-то считали давно. Это активные люди, которые где-то высказываются, где-то пишут, куда-то ходят, подписывают петиции, ведут активный образ жизни. Наверное, даже не 10, а судя по «Он вам не Димон» 27 миллионов или сколько-то — потенциальные реципиенты подобной информации. А настоящих буйных мало, мне кажется.
И.Баблоян
―
Можно их как-нибудь завести, как вы думаете — эти 27 миллионов — чем-нибудь?
Е.Чичваркин
―
Их можно развезти по западным странам.
И.Баблоян
―
Русских проклянут везде тогда. Представляете, 27 миллионов развезти по западным странам.
Е.Чичваркин
―
Не, это же хорошие русские.
М.Курников
―
Я все-таки вот, что хочу понять. Иногда достаточно 1% или 2% для того, чтобы поменять всю ситуацию в стране, любым путем причем. 20–50 тысяч — это много или мало? Я вот о чем хочу спросить.
Е.Чичваркин
―
Пока что крайне мало. Смотря какие люди и в какой ситуации и какое отношение к этим людям, какое уважение к этим людям. Вот когда вышли профессора, по-моему, в 89-м году в Чехии, интеллигенция вышла на протест — вот они были настоящими лидерами протеста, лидерами своей страны потом стали. У нас же это всё не работает, у нас это всё вымарано, либо вверх тормашками.
М.Курников
―
Евгений, вот Ирина внимательно следит за вашим Инстаграмом. И она обратила внимание, как часто вы бываете в Киеве. У вас есть возможность сравнить. А в Киеве по-другому, в отличие от нас?
Е.Чичваркин
―
В Киеве есть общество.
М.Курников
―
Объясните, в чем это выражается?
Е.Чичваркин
―
То есть они тоже не могут не среагировать на чудовищную коррупцию, то есть все про это знают, всех это раздражает. Могут не выйти, а вдруг какие-то триггеры, которые… Мы почти 30 лет жили в разных странах, потому что все-таки менталитет еще более другой, чем был, когда они были Украинской ССР.
М.Курников
―
Нет, ну, Владимир Путин говорил, что мы один народ.
И.Баблоян
―
Нет, мне кажется, Евгений согласен больше с Владимиром Зеленским, который говорит, что кроме границы у нас общего уже ничего не осталось.
Е.Чичваркин
―
Нет, почему? Мультики одни и те же смотрели. И там и там любят, например, Земфиру. Так что там много чего осталось.Владимир Путин просто, он патологический лжец, поэтому ему просто нельзя верить — тому, что он говорит и что обещает. Поэтому, скорей всего, как любой чекист, мне кажется, уже чекист в возрасте — всё, что он говорит, нужно воспринимать ровно наоборот. Просто они все считают, что в правде не может быть ничего хорошего, поэтому… Всё, что сказал чекист… нужно единицу поделить на всё, что он сказал, и воспринимать информацию ровно обратно, зеркально обратно.
И.Баблоян
―
А можно я вернусь сейчас немножко в страну, в которой вы сейчас живете? Очень давно вас не было у нас в эфире. У нас тут столько законов…
Е.Чичваркин
―
Виза есть у вас?
И.Баблоян
―
У меня есть, на 5 лет, к счастью.
Е.Чичваркин
―
Носите паспорт с собой. Мне это в один день очень помогло, что у меня был он с собой.
И.Баблоян
―
Я его, кстати, всегда ношу с собой. Это очень важное замечание, да, спасибо. Так вот у нас тут очень много законов дурацких приняли. Не знаю, могу ли я говорить слово «дурацкие» по отношению к нашим законам теперь…
Е.Чичваркин
―
Я могу.
И.Баблоян
―
Да, вы можете говорить всё, что вам вздумается, только матом, главное, не ругайтесь. Есть ли какой-то в Великобритании закон, который запрещает оскорблять Ее величество?
Е.Чичваркин
―
Я этого, честно говоря, не знаю. Но он может быть. И какой-то был прецедент, но он претерпел изменения, мне кажется, в 60-х или 70-х, когда была всякая сексуальная и прочая революция. Мне кажется, здесь что только не делали. Sex Pistols что только не сделали с королевой. Во всяком случае «Храни королеву и ее фашистский режим» было спето в 77-м году и ничего за это не было.
И.Баблоян
―
А вы как местный житель, может быть, видите надписи какие-нибудь на стене, еще что-нибудь?
М.Курников
―
Оскорбления в соцсетях.
Е.Чичваркин: Это никого не беспокоит. А шоу «Голос» беспокоит вдруг. Это микропроизводная от общей коррупции
Е.Чичваркин
―
Есть люди, которые ненавидят королевскую семью и всячески пытаются смешать с дерьмом, пишут какие-то злобные вещи, особенно когда кто-то переменный — пишут очень зло. Потому что посчитали — сколько-то сотен фунтов обходится каждому жителю Великобритании эта королевская семья. И у них есть просто хейтеры.
И.Баблоян
―
Все сразу возненавидели.
Е.Чичваркин
―
А в целом их любят. Они настоящие. НРЗБ
М.Курников
―
Как вы оцениваете перспективу, скажем, остановки негативных комментариев с помощью законов? Несколько это перспективно, насколько правильный путь выбрали российские власти в этом смысле?
Е.Чичваркин
―
Конечно, помогает. Люди же боятся. В основном перестанут писать.
М.Курников
―
Серьезно?
Е.Чичваркин
―
Конечно. Люди же трусы.
М.Курников
―
А как же слово «сказочный» — все стали писать его сразу же?
Е.Чичваркин
―
Ну, это же уже не напрямую. Половине людей уже непонятно. Это нам понятно — 20 тысячам человек. А остальным это уже непонятно, это уже какая-то производная. И фильм «Даун Хаус» они не смотрели и книжку «Идиот» не читали. И поэтому они не понимают вообще, о чем речь. Это уже не напрямую. Вот когда пишешь: «Путин — вор» — это напрямую, это понятно, а когда «сказочный…» — это понятно узкому кругу ограниченных людей.
М.Курников
―
То есть на самом деле закон выполняет свою функцию — он действительно ограничивает информацию?
Е.Чичваркин
―
Да.
М.Курников
―
Интересно. Потому что все говорили, что этот закон приведет как раз наоборот…
Е.Чичваркин
―
Я говорю, что мы просто общаемся в своем кругу, потому что нам неприятно общаться не в своем. Там люди, которые ничего не понимают, живут установками «Крымнаш», «англичанка гадит», «американцы хотят взять наше богатство». Таких людей десятки миллионов. Нам с ними общаться неприятно, а для них слово «сказочный» ничего не значит.
М.Курников
―
Хорошо. Тогда еще закон об интернете тоже, получается, хороший, эффективный способ удержаться у власть — об ограничении?
Е.Чичваркин
―
Да, более эффективный, конечно. В Китае же работает.
И.Баблоян
―
Сравнивают, но говорят, что у нас будет что-то очень непохожее на Китай.
Е.Чичваркин
―
Горбачеву всё успехи Дэн Сяопина еще не давали покоя. Так или иначе, всё больше и больше пытаются копировать.
М.Курников
―
Евгений, смотрите, тут как раз по поводу того, получится ли джинна в бутылку обратно запихнуть. В Китае и не было свободного интернета. Его просто не было там никогда. Он развивался таким способом. А здесь-то он был.
Е.Чичваркин
―
Для большинства людей получится. Люди же смотрят, вместо того, чтобы работать, в интернете сидят. Везде на работах это всё заблокируют. А тот, кто дома или когда-то, будет это обходить, смотреть.
М.Курников
―
И сколько миллионов телефонов вы продали?
Е.Чичваркин
―
Мы продавали 12–13 миллионов в год последние несколько лет.
М.Курников
―
То есть мы можем утверждать, что несколько десятком, а то и сотен смартфонов у людей на руках? Почему работа-то?
Е.Чичваркин
―
Еще раз: ограничения, она работают. Ну, для большинства они работают. А меньшинство и так всё понимает и так найдет способы обхождения.
М.Курников
―
То есть те законы, которые критикуются сейчас широко — и об оскорблении и об интернете — на ваш взгляд, с точки зрения режима, абсолютно эффективный инструмент.
Е.Чичваркин
―
Ну, они не абсолютно эффективный инструмент, потому что опять-таки все мы все равно получим всю необходимую нам информацию. А так или иначе, «железный занавес» он же просуществовал огромное количество времени.
М.Курников
―
Для страны это проблема, для будущего страны?
Е.Чичваркин
―
Для будущего страны это просто катастрофическая проблема. Всё, что они делают — они лишают, крадут наше будущее и ухудшают все виды климата — интеллектуальный, инвестиционный — все виды климата и лишают вообще ту молодежь и тех детей, которые связывают свое будущее со страной… делают их жизнь потенциально сложнее и опасней на самом деле.
И.Баблоян
―
Мы сейчас прервемся на новости и вернемся в студию буквально через несколько минут.НОВОСТИ
И.Баблоян
―
15 часов и 33 минуты в столице. Программа «Персонально ваш». Максим Курников, Ирина Баблоян в студии. Персонально ваш — Евгений Чичваркин, бизнесмен, инвестор Hedonism Wines и ресторана Hide. Здравствуйте, Евгений, еще раз. Поговорили мы уже немножко в предыдущей получасовке про Украины. Но я вас не могу спросить: хотите поехать министром к Владимиру Зеленскому каким-нибудь работать?
Е.Чичваркин
―
Меня никто не зовет, поэтому я на Луну хочу полететь…
И.Баблоян
―
Но хотите или нет? Да или нет — это же легкий вопрос? Вот меня спросите — я даже отвечу.
Е.Чичваркин
―
Абсолютно, конечно, да.
М.Курников
―
Почему?
Е.Чичваркин
―
Потому что это здорово — менять всё вокруг себя. Не только свою компанию, а целую страну.
И.Баблоян
―
А насколько Зеленский, на ваш взгляд…
М.Курников
―
У него есть какое-то окно возможностей для этого?
Е.Чичваркин
―
Окно возможностей у него есть. Вот оно вот-вот сейчас откроется и в течение года-полутора оно будет.
И.Баблоян
―
А почему год-полтора?
Е.Чичваркин
―
Потому что, как показала практика, народ разочаровывается, потом реакция, хейтерство и прочее. У него же нет практически антирейтинга. А вся украинская политика — это соревнование антирейтингов. И народ в целом не хочет, но готов быть разочарованным, потому что понимает, что все, кто попадает во власть, становятся врунами и ворами. И надеются, что с ним этого не произойдет.
И.Баблоян
―
И из всех кандидатов вы за него болели?Е.Чичваркин
―
Я вообще не болею ни за кого. Так как я не видел ни одной программы, я, наверное, поддерживал любой обновление. А так как я не видел программы, наверное, было бы неправильно кого-то поддерживать.
М.Курников
―
Ну, то есть раз обновление — значит, против Порошенко.
Е.Чичваркин
―
У Порошенко была возможность сделать 100 реформ, он сделал 2,5.
М.Курников
―
У Зеленского такая возможность еще есть или теперь должность президента гораздо менее значима?
Е.Чичваркин
―
Абсолютно есть. Можно же глаголом жечь сердца людей и правильно провести выборы в Раду и договориться правильно с премьер-министром. То есть реформы-то делать все равно можно. И потом, если будет поддержка народа, если народ захочет изменений. Например, он показывает какой-нибудь проект, который нигде не проходит, который он не может ввести, а народ поддержит — никуда не денутся. Там народ слушают, в том-то и дело. Если народ скажет: «Да, мы этого хотим» — значит, это будет в Украине. Тем и отличается. Основное отличие Украины от России.
И.Баблоян
―
Евгений, я видела, по-моему в Фейсбуке писали, что Владимир Зеленский ищет пресс-секретаря, и каждый может написать ему письмо. Я вас очень прошу, напишите, пожалуйста…
Е.Чичваркин
―
Я не хочу работать пресс-секретарем.
И.Баблоян
―
Вы же знаете, как это работает. Вы можете написать: «…Не пресс-секретарем. Я могу то-то…министром экономики».
Е.Чичваркин
―
Да нет, я думаю, что он в курсе. Не суть. Смотрите, был такой Каха Бендукидзе, который практически изменил Грузию.
И.Баблоян
―
Вместе с Михаилом Саакашвили.
Е.Чичваркин
―
Да, но всю основную как бы работу — цифры считал и анализировал реформы в огромном количестве стран — именно он. И координировал реформы между различными ведомствами именно он. Вот, мне кажется, что уж в целом, если в жизни когда-нибудь доведется приблизиться к подобной позиции, то это финальный, окончательный жизненный гештальт.
М.Курников
―
Где?
Е.Чичваркин: От 20 — 50 тысяч человек в огромной стране, кому вообще хоть что-либо интересно, кроме болотной тины
Е.Чичваркин
―
В моей жизни.
М.Курников
―
Нет, где — в Украине, в России — где?
Е.Чичваркин
―
Да, где бы то ни было. Нет, лучше всего, понятно — в России, где менталитет хоть более суровый, но ближе мне и понятнее.
М.Курников
―
Просто я помню, была такая книга: «Украина — не Россия». Но Украина и не Грузия тоже. Насколько там возможно всё это?
Е.Чичваркин
―
А свобода есть свобода. Свобода не может испортиться, стухнуть. Она не имеет вероисповедания, гендерных признаков или национальных признаков. Свобода и либерализм есть свобода и либерализм.
М.Курников
―
Что-то же случилось со свободой в России?
Е.Чичваркин
―
… Она нам досталась слишком малой кровью — и мы ее потеряли.
И.Баблоян
―
Надеюсь, никто ничего не услышал.
М.Курников
―
Это был Евгений Чичваркин… и он продолжает быть по Скайпу из Лондона. Все-таки заканчивая украинскую тему…
И.Баблоян
―
Я просто еще хотела спросить…
М.Курников
―
Про Украину? Давай спрашивай.
И.Баблоян
―
Хотите, чтобы… или, может быть, вы уже видите, как с приходом Владимира Зеленского отношения между Россией и Украиной наладятся? Вам бы хотелось, чтобы они наладились?
Е.Чичваркин
―
С этим режимом бесполезно налаживать отношения. Ну, невозможно разговаривать с бандитами. Я считаю, что Россией руководит самая большая террористическая организация в мире. Как с ними разговаривать? Невозможно. Языком силы они разговаривать не могут, потому что недостаточно силы. Языком силы может разговаривать НАТО или Америка.
М.Курников
―
Почему языком силы, я не понимаю?
Е.Чичваркин
―
Никакого другого языка Путин не понимает.
М.Курников
―
Неправда. Смотрите, как они сейчас заочно дискутируют с Зеленским про паспорта, про какие-то вещи… Очень юморно, очень остроумно по отношению друг к другу.
Е.Чичваркин
―
Если они дальше будут юморить, они могут сколько угодно юморить. Но Путин выдает паспорта, и те люди, которым эти паспорта выдаются, они, наверное, не самые желаемые граждане в прекрасной России будущего, хотя всем гражданам как бы нужно… все флаги в гости к нам.Я бы на месте Зеленского как ответ приравнял был всех жителей Швейцарии, США, Канады и сделал бы какую-нибудь сверхупрощенную для топ-50 стран без коррупции и с большим доходом, если они хотят приезжать и работать в украинскую — какой-нибудь упрощенный способ получения гражданства. Это был бы правильный ассиметричный, мощный ответ.
М.Курников
―
А, тем не менее, разве нет какой-нибудь гуманитарной составляющей в этой выдаче паспортов? Действительно, люди, которые живут на территории Луганской и Донецкой области, они не могут получить каких-то услуг государственных в Украине, а так они их смогут хотя бы получить в России.
Е.Чичваркин
―
Смотрите. В ваш дом ворвались, устроили другой порядок, а потом говорят: «Ну, хорошо, у тебя будет возможность по карточке выходить в заднюю дверь». А с украинским паспортом он может ездить в Европу где угодно, гораздо проще получить работу в той же Германии, Италии или Канаде. Там есть безвиз и так далее. А если будет та реформа Зеленского, которую он обещает, что, я думаю, крайне сложно будет сделать — это приватизация и зачисление на каждый как бы паспорт гражданина каких-то денег от реализованных государственных активов — вот тогда они все вспомнят, что на самом деле они украинцы. И Крымчане тоже вспомнят. Не только будут в Херсон за взятки ездить восстанавливать украинские паспорта, чтобы спокойно ездить по Европе, а, думаю, гораздо… ну, так… додумаются.
М.Курников
―
Если завершать тему Зеленского, возможно ли такое в России?
Е.Чичваркин
―
Мы про него пока очень мало знаем. Как он будет действовать, кто команда, кто совет министров — мы этого пока не понимаем. Самое основное — были какие-то отрывочные фрагменты возможной программы, из которых есть приятные, есть тревожные, но в целом мы не знаем, кто он.
М.Курников
―
Абсолютно. Это как раз одна из характеристик. Он, действительно, кот в мешке. И это символ победы чего-то нового над старыми политическими элитами и вообще, любыми. В России возможно такое, что человек, никогда не бывший в политике, вдруг приходит и меняет всё?
Е.Чичваркин
―
Маловероятно, потому что у нас же телевизионные каналы принадлежат все одному человеку — Путину, поэтому это маловероятно сейчас.
М.Курников
―
То есть телевидение до сих пор рулит?
Е.Чичваркин
―
Да, конечно. Оно рулит у людей, которых в младенчестве вывезли из России, у которых здесь уже жена, ребенок, и из 30 лет или 35 прожил 25 или 26 здесь — с утра до вечера «Первый канал». Наша армия сильна. И на «Бессмертный полк» скоро пойдут. НРЗБ живут, в фунтах зарплату получают.
И.Баблоян
―
Я напомню, что у нас — Евгений Чичваркин. Вы говорите, в России беспорядок, в России всё плохо. У вас там тоже в Великобритании беспорядок. К вам миллионов вопросов приходит: Как вы относитесь к брекзиту?
М.Курников
―
Что будет-то с брекзитом?
Е.Чичваркин: Вся украинская политика — это соревнование антирейтингов
Е.Чичваркин
―
Ничего не будет. Я как три года назад, так и сейчас говорю это. Когда перекресток в Великобритании — это, как правило, roundabout — нужно по кругу проехать и для этого не нужны светофоры. Это бесконечный roundabout. То есть чего больше всего боятся русские? Потери величия. Чего больше всего боятся немцы? Что не будет порядка. Чего больше всего боятся в Великобритании — это ответственности. Поэтому они будут досиживать до конца своих сроков, чтобы только не принимать никаких ответственных решений. Я не думаю, что какой-либо жесткий брекзит когда-либо будет. Я думаю, что они будут просто балаболить, и это будет бесконечное шоу. Пока рак на горе не свистнет, пока не проведут следующий референдум, либо еще что-нибудь придумают.
И.Баблоян
―
Зачем надо было начинать тогда, если они так боятся?
Е.Чичваркин
―
Огромное количество разных сил. Кто-то хочет такой брекзит, кто-то такой, кто-то — кривой. Уже набирали силу сторонники Европы, как случились эти «желтые жилеты». А как получилось… Здесь Евросоюз требовал от ментов — это введено в Великобритании — что нельзя потоково в каком-то куске прослушивать всех и по ключевым словам потом выбирать. Я не помню, как это звучит научно. В общем, потоковый анализ личной информации. То есть нужно на каждого конкретно террориста получить санкцию прокурора на прослушивание. А когда массовые беспорядки, это очень полезная штука. По-моему, израильтяне придумали, если я не ошибаюсь. И можно легко понять, куда движется толпа, куда ведут заводили и что дальше будет.Это запретили, и это запрещено законом по требованию Евросоюза. Теперь этого нет в Великобритании. Но после этих «желтых жилетов», я думаю, что еще раз тысячу раз задумались, нужно ли такое.
И у Европы не идеальные показатели роста экономики. 35-часовая рабочая неделя — это то, от чего бегут. У нас половина нашего магазина — французы. Как могут работать французы качественно, много с душой, насколько хороший сервис… Вот наши французы — какие-то особые французы. Когда ты приезжаешь во Францию и сталкиваешься с классическим французским сервисом, ты в ужасе. Они ненавидят всё — себя, страну, тебя, сегодняшний день, сегодняшнюю погоду, этот стул, который перед тобой и так далее. А у нас прямо лучшие французы на свете работают. Потому что люди бегут от этого социализма, бегут зарабатывать. Уезжают, как когда-то на севера за рублем, так же сюда за длинным фунтом.
Поэтому если брекзит будет окончательный, то здесь могут принять законы, те же смягчить anti-money laundering — безумие это, которое парализовало бизнес.
М.Курников
―
Это отмывание денег.
Е.Чичваркин
―
Да, это отмывание денег. С отмыванием денег есть инструкции, которые тормозят просто транзакции, просто делают абсолютно невозможным естественный, нормальный, текущий бизнес. И, безусловно, отмывание денег — это очень плохо, с этим надо бороться. Но это можно делать каким-то более разумным путем, каким-то более интеллектуальным. И я думаю, что брекзит, он как раз про это.
М.Курников
―
Евгений, вы когда-нибудь ходили, может быть, просто из любопытства на большие акции протеста, которые были против брекзита или что-нибудь в этом духе?
Е.Чичваркин
―
Никогда.
М.Курников
―
Почему?
Е.Чичваркин
―
А идут за брекзит — я с ними согласен. Потому что когда идут люди, которые хотят, я с ними абсолютно согласен, но я же не могу голосовать. Что я туда пойду?
М.Курников
―
Но на местных выборах можете голосовать?
Е.Чичваркин
―
Нет.
М.Курников
―
Там же по прописке, а не по гражданству. Нет?
Е.Чичваркин
―
Ну, это неинтересно. А когда идут против акции против брекзита, хотят быть частью Европы, пишут Refugees Welcome. Я думаю, это же я. Они пишут мне: Добро пожаловать! Я опять счастлив.
И.Баблоян
―
С цветами идут.
М.Курников
―
Ясно. В любом раскладе в выигрыше. Не так много времени осталось…
Е.Чичваркин
―
Всем нам?
М.Курников
―
Нам до конца эфира, к сожалению. Приходят вопросы и спрашивают вас: Неужели в Англии всё хорошо, неужели там нет кумовства, коррупции, все честные?
Е.Чичваркин
―
Да, в Англии… она на 10-м или 11-м месте по уровню восприятия коррупцию. Смотрите, можно ли дать двадцатку парковщику, чтобы он не штрафовал твоей машины и не выставлял штрафы и вообще не заходил к твоему ресторану, например, или куда-то? Да, можно. Эта коррупция есть. Она микрокоррупция, мини- милликоррупция, она есть. И есть коррупция, когда один человек с двойной фамилией из правительства откуда-то подписывает другого человека с двойной фамилией, который известен от Вильгельма Завоевателя уже 638-й раз контракт на ремонт дорог. Вот там есть коррупция. Она очень хитрая, через благотворительные фонды. Очень хитрая, очень аккуратная, очень нежная коррупция, где они все давно друг с другом потерли, создали очень хитрые законы, что они сами у себя выигрывают всегда эти конкурсы. На одном и том же месте, в одно и то же время, когда заканчивается год, они разрывают огромную дыру на Bedford Square, оцепляют это всё. Разрывают эту дыру и закапывают эту дыру. И так они делают во всех ключевых местах, чтобы освоить бюджет.
М.Курников
―
То есть, по сути, у нас в России происходит то же самое, просто мы начале этого пути.
Е.Чичваркин
―
…Близко нет. Здесь была большая коррупция. Ее практически выжили. Она осталась чуть-чуть на старом верху, и она осталась на уровне парковщика. Нигде больше ничего подобного нет. И она очень завуалированная осталась в школах и то из-за того, что русские, казахи, украинцы, китайцы развратили школы. — «Возьмите моего дебила — я вам за 300 тысяч построю новый химический корпус».
И.Баблоян
―
Но химический корпус не лишним будет. Можно и взять одного дебила.
Е.Чичваркин
―
Да, дебила подтянут.
М.Курников
―
По поводу того, как у нас всё сформировалось. Начинали с «Мираторга», «Мираторгом» и закончим. Как так получилось в России, что любая компания, даже частная рано или поздно становится, так или иначе, связанной с правительством, или кто-то связывает их в СМИ и занимает, чуть ли не 90% рынка?
Е.Чичваркин: Всё, что они делают — они лишают, крадут наше будущее и ухудшают все виды климата
Е.Чичваркин
―
Ну да, так коррупция и работает. Основной конфликт был — то, что нам пытались запустить под жабры огромный крюк с 2005 по 2008 год.
М.Курников
―
Это тот самый крюк был, из статьи — «чекистский крюк», на котором страна держится?
Е.Чичваркин
―
Я не помню.
М.Курников
―
Не читали такую статью? Ну, хорошо.
Е.Чичваркин
―
Я думал, вы мою статью имели в виду. В общем, нам пытались тоже запустить этот крюк. Мы отказались, поэтому я здесь, а компанию продали, и компания перестала существовать.
М.Курников
―
Это во всех сферах бизнеса в России так происходит?
Е.Чичваркин
―
Абсолютно во всех сферах везде всё разделено и контролируется чекистами. А просто взятки либо глубокое внедрение, либо раздел прибыли, либо, наоборот — это всё чекистов бывший коммерсант только фронтирует. Внедрение очень по-разному выполнено. Но нет никакого среднего, большого бизнеса, который не контролируется ФСБ.
М.Курников
―
Ну, бросьте! А как же добрые либералы в правительстве? У них, наверное, тоже какой-то бизнес есть, который не контролируется.
Е.Чичваркин
―
Нет никаких либералов. Вообще их всех нет. Это просто такие функции, которые фронтируют основной, большой распил. Это игра.
М.Курников
―
Разрушили картину мира вы просто, взяли и безжалостно…
И.Баблоян
―
А у нас уже времени не остаются…
М.Курников
―
И времени нет, чтобы склеить.
Е.Чичваркин
―
Давайте создадим новую картину миру. С этим всем нужно как можно быстрее покончить и покончить при этом желательно бескровно. И нам нужна новая национальная идея, например такая, как есть в Израиле. И она должна быть созидательной. У нас есть национальная идея, но она разрушительна. Подумайте об этом на выходных.
М.Курников
―
Хорошо. Это был Евгений Чичваркин, бизнесмен, инвестор Hedonism Wines и ресторана Hide. До свидания!