Алексей Уминский - Персонально ваш - 2018-12-26
А.Нарышкин
―
Алексей Уминский, настоятель храма Святой Троицы в Хохлах. Добрый день!
А.Уминский
―
Здравствуйте! Извините за опоздание. Так получилось.
А.Соломин
―
Это Москва. А вы, кстати, замечаете, как вы говорите про пробки… Это в вашей жизни вызывает какое чувство? Москва меняется? Кто-то критикует, кто-то говорит — зачем нам платные парковки?
А.Уминский
―
Эти пробки уже вошли в обыденность московской жизни, особенно перед Новым годом. Я к ним, в общем, внутренне готов. И поэтому я последнюю неделю уже без машины выхожу из дому, понимаю, что это уже такая реальность, которую никакие платные парковки… ничто не справится. Я не знаю, кто в правительстве Москвы отвечает за координацию этого движения, про московские пробки. Но в Москве в конце года всегда коллапс.
А.Соломин
―
Просто интересно. Ведь в храм люди тоже многие приезжают на машине.
А.Уминский
―
Для нас это стало проблемой последние несколько лет, потому что наш храм находится в самом центре Москвы, и с тех пор, как только ввели платные парковки, соответственно, проблема для многих прихожан стала очень серьезной, потому что московские центральные храмы свой приход в основном организуют, собирают не из тех людей, которые живут поблизости — там сейчас нет жилых домов, — а из тех людей, которые приезжают в храм к своему священнику, в тот храм, который из них является, действительно, постоянным местом их молитвы.И надо сказать, что все-таки в центре Москвы — я так прикинул некоторое время назад — на расстоянии полукилометра от моего храма — 20 старинных открытых московских храмов. То есть практически каждый храм живет теми прихожанами и, в том числе, материально зависит от них, от тех, кто к нему придут. Соответственно, платные парковки для нас — это стало проблемой.
Даже несмотря на то, что рядом со многими храмами выделили четыре бесплатных места, социальных так называемых, но эти места всегда занимают какие-то другие люди. Мы не можем там поставить вооруженную охрану и говорить: нет, на это место не паркуйтесь.
А.Соломин
―
А они как-то обозначены, что это места для храма?
А.Уминский
―
Нет. Просто написано: «Социальная парковка. Бесплатно, круглосуточно». 4 места.
А.Соломин
―
И их всегда занимают
А.Уминский
―
Ну, естественно.
А.Нарышкин
―
А как вы считаете, церковь могла бы что-то в этом смысле потребовать от столичных властей?
А.Уминский
―
По этому поводу, я помню, два года назад, по-моему, на епархиальном собрании к патриарху обращались священники с просьбой каким-то образом обратиться к правительству Москвы, но никаких после этого последствий не было. Единственное, что на сегодняшний день в воскресные и праздничные дни около храмов нет платной парковки. И хоть парковочное место стало значительно дороже, но в воскресные дни, когда в основном приезжают прихожане, парковки бесплатные.Но в субботний вечер или в субботнюю службу у нас, собственно говоря, есть такое дело — по субботам раз в месяц к нам приезжают пациенты детского хосписа «Дома с маяком». И наши прихожане привозят их, и в такси привозят. И храм сам оплачивает парковку для этих людей, чтобы они могли… Не лично храм, но прихожане нашего храма взяли на себя такую обязанность оплачивать парковку для машин детского хосписа «Дом с маяком», чтобы они могли привозить своих детей-инвалидов. И семьи приезжают, и браться и сестры, и папы и мамы.
Для них это уникальная возможность в храме побывать, потому что обычно в храме очень много людей. Больные дети нуждаются в особенном режиме. И мы тогда просим, чтобы никто из наших прихожан в храм вообще в этот день не приходил, а только волонтеры. И выставляем пандусы. И, собственно говоря, это такая для них возможность побывать и в храме и поговорить со священником, и услышать слово утешения. И парковка нам здесь ужасно мешает, но мы ее оплачиваем.
А.Соломин
―
По вашим ощущениям, многие ли люди приходят… увеличивается ли посещение церквей перед Новым годом с целью… ну, знаете как, у людей есть такое внутреннее чувство, что в Новый год… без долгов, что называется, ходят исповедоваться люди в массовом количестве?
А.Уминский
―
Ну, в массовом… я не знаю. Дело в том, что сейчас идет пост Рождественский. И любой пост — всегда время, когда количество людей, которые причащаются, исповедуются, увеличивается. Вообще за период Рождественского поста в храме таких людей, конечно, стало больше. Их станет немного меньше после Рождества и святок. И Великим постом опять количество таких людей умножится.Но, действительно, есть такая традиция в нашем храме: мы на Новый год служим ночную литургию, новогоднюю литургию в 12 часов ночи со звоном колоколов, с фейерверком…
А.Соломин
―
То есть можно встретить Новый год в храме?
А.Уминский
―
Да, мы встречаем Новый год в храме. И многие люди специально приходят, чтобы в этот день исповедоваться или причаститься, в этот день помолиться о благополучии, благословении на Новый год. А потом со всеми, кто пришел к нам в храм, мы садимся за стол, открываем шампанское и продолжаем встречу Нового года.
А.Соломин
―
А нет Владимира Путина по телевизору?
А.Уминский
―
В этот момент нет Владимира Путина по телевизору.
А.Соломин
―
Но бокал во время…
А.Уминский
―
Нет, есть стрельба уличная, есть радость многих-многих людей.
А.Нарышкин
―
Что за стрельба уличная, извините?
А.Уминский
―
Ну как? Хлопушки, фейерверки… У нас колокольный звон. На самом деле, это нам совершенно не мешает, нашей молитве. Просто очень многие одинокие люди, в том числе, пожилые люди, которым не с кем встретить Новый год, в этот день приходят в храм, и они знают, что есть такое место, где они могут сесть за стол вместе со всеми, где их примут всегда, где им улыбнутся, где их поздравят. И, в общем, это теплая очень атмосфера. Не так много людей, может быть, человек 50–60 приходит на эту ночную службу. Но вот уже лет 18 у нас такая традиция в храме.
А.Соломин
―
Я очень боюсь задать некорректный вопрос в этом смысле. Я знаю, что существует тайна исповеди.
А.Уминский
―
Существует.
А.Соломин
―
Я ведь спрашиваю не о конкретных людях. Я хочу вас спросить вас иначе: многие ли люди признаются в том… или, во всяком случае, сожалеют и каются в том, что выражали какую-то агрессию по отношению к другим людям?
А.Уминский
―
Да. Вы знаете, сейчас это одна из тем исповеди. Это не может не остаться незамеченным, потому что многие люди вовлекаются в этот агрессивный тон. Люди ведутся на такую интонацию телевизионную, на интонацию фейсбучную очень часто. В них это влетает помимо воли очень часто, а потом они горько сожалеют.Вы задали очень корректно вопрос, я думаю. Это одно из переживаний. Я думаю, что это, в принципе, должно стать одним из переживаний всякого нормального человека — его состояние, когда он не может держать свои злости, свои агрессии, свои обиды, в том числе. Мне бы хотелось пожелать всем в Новый год от этого чувства себя освободить. И да, действительно, это правда.
А.Соломин
―
Екатерина Андреева, ведущая «Первого канала», ведущая программы «Время» на протяжении 20 лет, сказала в интервью ВВС, что не смотрит телевизор как раз из-за зашкаливающего уровня агрессии. Вот здесь вы видите, что люди приходят, которые заражаются этим, это очень мощное, действительно…
А.Уминский
―
Да, это вирус страшнее всякого.
А.Соломин
―
Считаете ли вы ответственным в этом телевидение?А.Уминский: Порошенко нужен рейтинг, Украине нужен внутренний мир
А.Уминский
―
Вообще, конечно, за это отвечает всё пространство информационное, не только телевидение, но телевидение особенно, потому что, конечно, телевидение является средством массовой пропаганды. Оно таким было при советской власти. Оно снова встало на эти рельсы. Конечно, об этом можно сожалеть. Я не могу об этом говорить как-то подробно, потому что у меня, как у Екатерины Андреевой, нет телевизора. Я его не смотрю. И у очень многих наших прихожан его нет.
А.Соломин
―
Я просто здесь о взаимосвязи. Телевидение отражает общество, или общество заражается у телевидения?
А.Уминский
―
Я думаю, что здесь процесс обоюдный. Общество легко заражается вирусами злости, и очень легко бывает в состоянии манипуляции. Обществом легко манипулировать, особенно когда в государстве есть какая-то проблемность определенная, напряжение определенное. Напряжение внутри страны всегда является очень легким средством манипулировать. Понимаете, струна звучит, когда она натянута. А когда она расслаблена, она не звучит. И поэтому общество напряженное, оно всегда легче поддается манипуляции, чем общество свободное, общество благополучное, общество в состоянии мира и покоя.А, с другой стороны, это запрос, в том числе, это рейтинги. Телевидение живет рейтингами. И запрос общества на эту струну тоже существует, к сожалению.
А.Нарышкин
―
Срочная новость из Киева приходит. Петр Порошенко, президент Украины, сказал, что военное положение на Украине прекратилось. «Это принципиальное решение. Оно основано на анализе всех составляющих текущей ситуации в сфере безопасности», — сказал президент, отметив, что пока не планирует продлевать этот срок.Но при этом Совет национальной безопасности и обороны Украины примет решение о введении дополнительных санкций против России из-за инцидента в Керченском проливе. Это тоже заявление Порошенко. И под санкции попадут ЛДПР и «Единая Россия», а также ряд российских предприятий.
А.Соломин
―
Эта срочная новость… и, кстати, на самом деле, тоже продолжение нашего разговора. Не кажется ли вам, что этот уровень агрессии, нетерпимости по отношению к другому мнению, другим людям, оно и на государственном уровне выражается или опять же это от государственного уровня идет к нам?
А.Уминский
―
Ой, мне трудно. Я в общем, не аналитик и не занимаюсь каким-то глобальным анализом и экспертизой того, что происходит в обществе. Я слежу за тем, что происходит…
А.Соломин
―
По-другому спрошу: ответственность за эту агрессию вы на кого возлагаете?
А.Уминский
―
Каждый отвечает за себя — я, прежде всего, об этом думаю. Я думаю, что каждый человек способен смотреть за своим сердцем, за своим умом. И я против массовой, коллективной ответственности, в принципе. Я думаю, что мир, в котором мы живем и всегда жил человек, всегда ставил его перед проблемой личностного выбора. Мир никогда не был сильно-то хорош. И всегда в этом мире толпы, они выражались в своем, прежде всего, агрессивном настроении. И толпой всегда манипулировали люди, которые знали этот принцип коллективного гипноза, этого принципа толпы.Но толпой человек становится по своему выбору. Он входит в сознание толпы и стада, потому что ему так проще. Он не хочет свободы, он не хочет отвечать за свои поступки. Ему легче поступать как все.
Мне кажется, что сегодня особенно встает проблема личностного выбора и личностного мира, в том числе — насколько я сам в этом участвую. Невозможно пройтись по улице и не запылится — это очевидно совершенно. Вот Александр Исаевич, столетие которого отмечается, когда говорил, чтобы жить не по лжи, он понимал, что в этом мире, в котором мы живем, трудно всё время быть героем и правдорубом, но хотя бы не участвовать в этом может каждый. Мне кажется, что неучастие в агрессии сегодня — это главная обязанность сегодня каждого нормального человека.
А.Нарышкин
―
Скажите, пожалуйста, а прихожан ваших насколько волнуют события на Украине, связанные с отделением церкви?
А.Уминский
―
Очень волнуют. Всех волнует. Это проблема нашей церкви, конечно. Мы не можем на это смотреть просто как бы со стороны. Это волнует нас, потому что, скажем, у меня мои близкие друзья — это священники Украинской православной церкви, которые живут в Виннице, которые не пошли за своим митрополитом…
А.Нарышкин
―
Московского патриархата.
А.Уминский
―
Да. И которые остались вот верны своему митрополиту Онуфрию. Я знаю, как им на сегодняшний день непросто, в каком они находятся и внутренне и внешне непростом положении.
А.Нарышкин
―
Чуть подробнее можете объяснить? Потому что, например, патриарх Кирилл регулярно и даже сегодня говорил, что, в общем, находятся все на Украине в ожидании беспорядков, репрессий, силовых захватов храмов. И, действительно, иногда, например, на федеральных новостях, о которых мы говорили, дают сюжеты, что это уже сейчас происходит...А.Уминский: Нельзя просто механически быть священником
А.Уминский
―
Это действительно так. Они находятся действительно в таком напряжении, в этом тревожном ожидании. Но, с другой стороны, они находятся в состоянии того, что они готовы к этому отнестись достаточно твердо, скажем так. То есть они готовы к репрессиям по отношению к себе. И такие вещи вполне могут начаться.
А.Соломин
―
Мы продолжим после новостей и рекламы. Сделаем короткий перерыв.НОВОСТИ
А.Соломин — 15
―
35. Продолжается программа «Персонально ваш». Приветствуем всех еще раз. Я напомню, что вы можете нас не только слушать, но и смотреть на YouTube-канале «Эхо Москвы». У нас в гостях — Алексей Уминский, настоятель храма Святой Троицы в Хохлах. Алексей Соломин, Алексей Нарышкин ведут эфир.
А.Нарышкин
―
Опять же на Украину вернемся. Объясните, пожалуйста, с точки зрения веры для прихожан какая разница: Московский патриархат или не Московский патриархат?» Ну, вот я, может быть, упрощаю… Вы меня назовете кощунником, но и там бог и там бог.
А.Уминский
―
О чем вы говорите? Нет, конечно, я вас ни в коем случае не называют кощунником. Это вопрос вполне актуальный и очень многих людей интересует.В принципе, конечно, церковь хоть и разделена на всевозможные патриархаты, на всевозможные юрисдикции, по сути своей она имеет общую веру, имеет и общее богослужение, и общие традиции.
Но в Украине история очень сложная. Она связана с тем, что украинское религиозное общество очень сильно разделено всегда было — разделено на церковь каноническую, которая принадлежит Московскому патриархату, и которая, кстати, в Украине так не называется. Она называется просто Украинская православная церковь и обладает огромной автономией. От Москвы она зависит только по названию; и две довольно большие религиозные группы, которые называют себя Украинской церковью Киевского патриархата и Украинской автокефальной церковью.
Эти церкви находятся вне мирового православия, потому что они образованы неканоническим, незаконным путем. Они считаются раскольническими церквями. И между ними на Украине всегда существовало очень сильное противостояние, надо сказать, к сожалению. И этот раскол и это противостояние в последнее время, они приобрели очень сильное, такое болезненное даже… Потому что в связи с военными действиями на юго-востоке Украины, в Донбассе, в связи с тем, что Русская православная церковь, как бы сказать, в у многих украинцев соотносится с Российским государством, которое считается на Украине государством-агрессором.
Национальный задор, этот патриотизм, который всегда обостряется во время кризисных ситуаций, направляет свое негодование на, в том числе, Украинскую православную церковь Московского патриархата, хотя она в этом, собственно, никак не может быть повинна. Более того, я могу напомнить, что после присоединения Крыма к России, епархии церкви, которые там были, остались принадлежать Украинской церкви, они не перешли в управление Московской патриархии. Это всё церковь Украины, несмотря на то, что территория сегодня называется территорией России.
И поэтому та спекуляция с автокефалией, которая была инициирована Константинопольским патриархатом, она вызывала очень большое отторжение, в принципе, у тех людей, которые являются прихожанами канонической Украинской православной церкви, очень большое отторжение, потому что просто так соединяться с раскольническими группировками, которые за это время в себя собрали, как говорит наш президент, священников с низкой социальной ответственности, скажем так.
А.Уминский: Церковь Украины оказалась все-таки отрезанной от помощи нашей
А.Соломин
―
Так разве можно сказать про священников?
А.Уминский
―
Ну, к сожалению, да. Дело в том, что Киевский патриархат набирал себе священников, запрещенных к служению, лишенных сана.
А.Соломин
―
Но это конкретные люди. Вы же против массовой ответственности.
А.Уминский
―
Это конкретные люди. Но это священство является, так сказать, содержательной частью этих патриархатов.
А.Соломин
―
НРЗБ бросать тень на других священников, которые не были лишены НРЗБ.
А.Уминский
―
К сожалению, отношение не только, скажем, в Украине, к этим священникам таково, но и во всем мире, потому что с этими священниками всегда были проблемы, когда они уезжали служить за границу. Мне мой друг, который является священником Константинопольского патриархата в Италии, рассказывал, что когда они принимали священников «филаретовцев» так называемых, они их, конечно, перерукополагали, потому что их рукоположение не считалось действительным. Но им потом снова приходилось от этих священников отказываться, потому что они, к сожалению, бросали тень на всю церковь.Я это говорю не потому, что я хочу бросить какую-то лишнюю тень — у нас тоже в церкви масса проблем и тоже хватает священников с низкой социальной ответственностью, об этом говорить лишне, — но, к сожалению, эта история такова. И поэтому, когда Киевский патриархат и автокефальная церковь получили каноническое признание без всякого… ну, просто так…
А.Соломин
―
Без референдума.
А.Уминский
―
Без референдума, да, не понимая… Можно понять, что да, этот священник, он, действительно, канонически рукоположен, этот священник никак не может быть принят в клир, потому что за ним такой бэкграунд, что извините меня, церковь канонически не принимает такого священства. Но принимают всех без разбора.
А.Соломин
―
Опять же хочу уточнить, а какая разница человеку, который приходит читать молитву — она теряет силу из-за того, что он приходит…?
А.Уминский
―
Нет, церковь теряет силу. Мы же не относимся к молитве как к какому-то магическому действию, которое происходит только потому, что там лишь бы священник был рукоположен в священный сан. Мы же сами с вами.И вот многие люди смотрят на церковь с точки зрения ее морального облика и говорят: «Ну, хорошо, ты читаешь молитвы. А почему ты так живешь? Я не хочу, чтобы ты за меня молился, раз у тебя такая жизнь». Понимаете, это же очевидные вещи. Нельзя просто механически быть священником. Я священник не потому, что я беру кадило и знаю, как правильно прочесть двадцать молитв.
А.Нарышкин
―
Грубо говоря, священники Московского патриархата, они уполномочены, а другие, они…
А.Уминский
―
Ну да. Скажем так, у священников Московского патриархата есть каноническое призвание всего православия, а эти священники, к сожалению величайшему, приняты в каноническое общение без всякого разбора. И это проблема сегодня не только для Константинополя, который как-то легко, безответственно всё это сделал. Это проблема для всего православия, потому что никто из других православных церквей не хочет иметь общение с такой церковью. Они как-то несколько смущаются. Есть вещи такие… ну, в светском обществе они называются нерукопожатными. И некоторые иерархи уже сейчас заявляют, что «это неправильно, что мы с такой церковью общаться не хотим».
А.Соломин
―
Вы сказали, что многие из прихожан достаточно тверды в своей привязанности к Украинской православной церкви Московского патриархата.
А.Уминский
―
Да, канонической церкви.
А.Соломин
―
Согласны ли вы с прогнозом Владимира Путина, что это может привести к кровавым разборкам?
А.Уминский
―
К сожалению, когда страна находится в ситуации политического кризиса, экономического кризиса, любая вспышка агрессии может привести к каким угодно результатам. Я уверен, что самому президенту Порошенко и руководству страны не нужны такие проблемы.А.Уминский: Толпой человек становится по своему выбору
Но, тем не менее, всегда находятся агрессивные и сверхагрессивные люди, которые под разными лозунгами могут устраивать всё что угодно. И сам Порошенко при этом поступает достаточно странно. Он издает закон, который лишает сегодня Украинскую православную церковь их называния, законного названия и требует, чтобы они себя называли таким образом: Русская православная церковь в Украине. Понимаете, какая вещь?
То есть если это называние заставят каким-то образом принять и только под этим называнием, то Русская православная церковь в Украине звучит для очень многих людей, которые, в принципе, далеки от церкви, далеки от религии, — как церковь-агрессор в Украине . А раз это церковь-агрессор в Украине — значит, с этой церковью я могу поступать так, как я поступаю с агрессором. Это повод для многих людей.
А.Соломин
―
Не считаете ли вы Русскую православную церковь ответственной из-за политической связи очень серьезной с государством в этом расколе? Ведь он начался из-за ассоциации Русской православной церкви с Российским государством? Ровно от этого пошло дело.
А.Уминский
―
Любая церковь, крупная церковь так же, как и церковь в Украине, как церковь в Беларуси, так или иначе, сегодня с этим государством будет связано и с этим государством будет ассоциирована. Поэтому, так или иначе, всё, что будет обращено как неудовольствие к государству, будет обращено как неудовольствие к церкви. Я еще раз хочу напомнить, что церковь пыталась дистанцироваться от этой проблемы в свое время.
А.Соломин
―
Вы имеете в виду после присоединения Крыма.
А.Уминский
―
Да-да, именно.
А.Соломин
―
Очень осторожная позиция была.
А.Уминский
―
Не то что осторожная. Патриарх, например, не пошел на торжественное заседание по присоединению Крыма. Это было всеми замечено. Эти епархии остались в составе Украинской православной церкви. То есть церковное руководство делало возможные шаги, которые могли бы все-таки дистанцировать ее от политики государства.
А.Соломин
―
Вы правы. Но пока патриарх ездит на машине с охраной ФСО, понимаете, эту связь нарушить невозможно.
А.Уминский
―
Я поэтому и говорю, что, к сожалению, это остается за кадром, потому что этого многие не видят и не замечают, а замечают только вот такие внешние вещи. На нас лежит, конечно, я думаю, определенная ответственность. Мы оказались в таком положении, что церковь Украины оказалась все-таки отрезанной от помощи нашей. И многие священники, причем достаточно высокого уровня в разговорах об этом — все говорят сейчас об этом, это больная тема для всех нас — говорили, что если бы мы сами в свое время, еще несколько лет назад или даже в этом году дали этой церкви автокефалию сами, то всё могло бы быть совсем иначе. И вот в этом смысле, я думаю, что ответственность на нас лежит.
А.Соломин
―
В текущей ситуации Украинская православная церковь Московского патриархата нуждается в защите государства, в государственной защите, защите Российского государства?
А.Уминский
―
Нет, я не думаю. Российское государство не имеет к этой церкви никакого отношения, не должно иметь. Я думаю, что Украинское государство все-таки должно быть максимально ответственным за ту религиозную ситуацию, которая в ней происходит. Это должно быть проблемой государства, потому что, несмотря на то, что там близятся выборы, несмотря на то, что Порошенко нужен рейтинг, Украине, прежде всего, нужен внутренний мир. И этот внутренний мир должен быть, в том числе, миром церковным. И эта ситуация должна быть правильно понята. А Россия здесь должна максимально от этой проблемы дистанцироваться и не мутить воды.
А.Нарышкин
―
Если гонения действительно достигнут каких-то огромных масштабов, вы поймете Владимира Путина, если он пример некое решение по силовой защите?
А.Уминский
―
Нет, не пойму. Для этого существуют международные организации…
А.Нарышкин
―
Там бюрократия.
А.Уминский
―
Для этого достаточно многие есть рычаги международного влияния на подобные ситуации, и они оказываются, когда существует проблемы, скажем, в других странах. Это ситуация, которая касается исключительно внутренней жизни Украины.
А.Нарышкин
―
А братские народы, единоверцы?А.Уминский: Общество легко заражается вирусами злости
А.Соломин
―
Русский мир.
А.Уминский
―
Да. Русский мир давно превратился давно в то, что называется войной за Русский мир, а не Русским миром. Сейчас война за Русский мир. Войны за Русский мир быть не моет. Уже нет никакого Русского мира, к сожалению. Это иллюзия, это страшная иллюзия. Мы должны, конечно, прилагать массу усилий и наше государство тоже, наверное, имеет какие-то политические, дипломатические, религиозные ходы для того, чтобы инициировать мир в Украине, а не для того, чтобы разжигать там войну. Потому что на этой ситуации очень легко спекулируют все, к сожалению.
А.Соломин
―
Когда Владимир Путин сказал о коммерческом интересе со стороны Константинопольского патриархата, вы в этой части с ним согласны?
А.Уминский
―
Я не очень знаю, о чем он сказал.
А.Соломин
―
Что доход, получаемый Украинской церковью, — в нем нуждается Константинопольский патриархат.
А.Уминский
―
Вполне возможно. Дело в том, что тот томос, который приготовлен для Украины, на самом деле томос автокефалии, которая очень сильно ограничивает в правах ту самую новую, так называемую Украинскую церковь. Там полное подчинение Константинополю. Несколько так называемых ставропигиальных подворий, которые открываются на Украине или в Украине правильней сказать сегодня. И эти подворья должны быть на содержании новооткрытой церкви. Я думаю, что здесь какой-то свой коммерческий интерес у Константинополя вполне может быть. То есть сбор на содержание новой матери-церкви, наверное, будет открыт.
А.Соломин
―
Судьба Филарета, с вашей точки зрения, с ним поступают правильно, точнее, закономерно или его в каком-то смысле обманули?
А.Уминский
―
Нет, я думаю, что это он всех обманул! Это удивительный человек, он никогда не проигрывает. Посмотрите, Константинополь настаивал, чтобы он был принят в клир бывшим митрополитом Киевским, а на сегодняшний день его принял Константинополь как почетного патриарха. Филарет сказал: «Я был, есть и буду патриархом». И это так и произошло. Он продавил на этом соборе своего ставленника, который абсолютно ему подчинен. Руководить этой церковью будет Филарет. Потому что за ним стояло большинство. Украинская православная церковь каноническая на собор в большинстве своем не пришла. Всё большинство за Филаретом. Теперь он диктует Константинополю все требования, потому что сегодня Константинополь уже не может дать заднего хода, а Филарет может сказать: «А я на такое не пойду», как он это и делает. Он блестящий игрок.
А.Соломин
―
Еще один вопрос хотел вам задать по поводу Константинопольского патриархата. Константинопольский патриархат — это же каноническая церковь?
А.Уминский
―
Еще какая.
А.Соломин
―
Вселенский патриархат еще его называют. Вот слова Владимира Путина, как мне показалось, насколько уничижительно или даже оскорбительно в отношении Константинопольского патриархата он называл «Стамбульским приходом». Вот вы чувствуете эту негативную коннотацию, что так не следовало бы говорить?
А.Уминский
―
Дело в том, что, как я понимаю, Владимир Владимирович услышал этого от кого-то из окружения, потому что Константинопольский патриархат сегодня выступает как очевидный недруг патриарха Кирилла и очевидный недруг Русской православной церкви. Он решил своим собственным указом, который у нас не признается, каноническим указом права Московского патриархата на Киевскую метрополию, то есть поступил с Московским патриархатом примерно так, как Россия поступила с Крымом. То есть он отменил свое законное решение о даровании митрополии Киевской Московскому патриархату и снова стал считать эту территорию своей канонической территорией. И в этом смысле, конечно, он стал сразу в очень сложные отношения с Московским патриархатом и взял на себя очень большую роль в сегодняшней мировой православной политике. Поэтому он в ответ на эти действия получает разные такие негативные оценки.Ну, понимаете, что Константинополь называется только исторически, что в Стамбуле и, вообще, во всей Турции сегодня живет только 2 тысячи греков, которые все находятся в окормлении маленького района Стамбула, который называется Фанаром. Поэтому так вот уничижительно так вот… что у тебя и называния своего нет, ни прихода своего нет. Но при этом Константинопольская церковь, она окормляет греков по всему миру, и это очень много приходов.
А.Соломин
―
Маленький глупый вопрос: у него первенство есть, у Константинопольского патриархата над Московским?
А.Уминский
―
У него есть первенство среди других патриархатов. Он первый по имени. Но Константинополь считает, что он не только первый по авторитету, он первый еще и по праву каноническому подчинять себе другие, отменять автокефалии…
А.Соломин
―
А это не так.
А.Уминский
―
Ну, конечно. Я думаю, что вряд ли с ним согласится другая православная церковь.
А.Нарышкин
―
Хочу вас попросить прокомментировать две новости, связанные с одной темой. В Екатеринбурге ничем не закончилась проверка детских рисунков. Подозревали, что там пропаганда гомосексуализма, а это рисунки школьников. А в Махачкале отменили показ фильма про корейскую группу, в которой гомосексуал выступает. И есть ли проблема сейчас в обществе в нашем российском с этой темой?
А.Уминский
―
Ну, какие-то проблемы, очевидно, есть, определенные проблемы, наверное, существуют, поскольку это сообщество пытается проводить какие-то свои шествия, демонстрации, получает на эти демонстрации отказы. Часть российского общества крайне негативно реагирует вообще на людей нетрадиционной ориентации. Я думаю, что эта проблема, в принципе, она есть везде, даже, в том числе, где ЛГБТ-сообщество полностью легализовано и имеет право на всё. Все равно она проблемой не может не остаться, к сожалению.
А.Нарышкин
―
На государственном уровне как-то возможно терпимость воспитывать, несмотря на то, что есть законы определенные?
А.Уминский
―
Вы, понимаете, терпимость надо воспитывать при любых обстоятельствах всем людям. Это одно из основных прав. Человек, несмотря на его национальность, религиозность и сексуальную ориентацию, не должен быть преследуем в государстве.
А.Соломин
―
Отец Алексей Уминский, настоятель храма Святой Троицы в Хохлах, Алексей Соломин и Алексей Нарышкин. Спасибо вам большое!
А.Уминский
―
И вам спасибо.