Сергей Алексашенко - Персонально ваш - 2018-12-11
Е.Бунтман
―
Нино Росебашвили, Евгений Бунтман, и персонально наш сегодня Сергей Алексашенко, здравствуйте, Сергей Владимирович.
Н.Росебашвили
―
Здравствуйте.
С.Алексашенко
―
Здравствуйте, Нино, здравствуйте, Евгений.
Е.Бунтман
―
Ну, начнем с грустного. Сегодня было прощание с Людмилой Алексеевой, там был президент Путин на этом прощании, в Центральном доме журналиста, но не было Льва Пономарева, правозащитника, который сейчас под административным арестом. Как-то для меня это такая очень важная история, что Пономарева не было на прощании с Алексеевой, очень знаковая. Что это для вас? И прощание с Алексеевой, и смерть Людмилы Алексеевой, одной из самых известных правозащитниц не только в России, но и в мире?
С.Алексашенко
―
Ну, Людмила Михайловна – великий человек, один из тех немногих людей, которые связывали советскую и российскую историю. Это – человек, который сделал себе имя, который стал Человеком еще в советское время. В общем, с честью продолжал это дело, достойно. Такой хороший пример для подражания, как можно заниматься своим делом даже в очень преклонном возрасте.То, что не пустили Льва Пономарева. Знаете, я, может быть, буду немножечко циничным, я вам отвечу словами Владимира Путина, у нас же независимый суд, правда? Ему же никто не может приказать. Ну, вот суду никто не может приказать. Вообще ничего нельзя приказать. Суд может осудить при отсутствии состава преступления, при отсутствии доказательств, при фальшивых доказательствах. Но принять решение человеческое, по совести, российский суд не может. Поэтому ничего удивительного, это вот и есть та самая система, которую выстроил Владимир Путин, которую он все 19 лет цементирует каждым своим следующим шагом.
Наверное, все что об этом можно сказать.
Н.Росебашвили
―
Возможно, немного неуместная аналогия, но в случае с рэпером Хаски все-таки получилось суд убедить и отпустить на волю исполнителя. Почему там работает вот это условное ручное управление, а в случае с Львом Пономаревым – нет?
С.Алексашенко
―
Потому что рэпер Хаски не ходил на митинги 31 числа в защиту 31 статьи Конституции, рэпер Хаски не подписывал никаких обращений, не занимал никакой активной гражданской позиции. Человек зарабатывал деньги и, в общем, достаточно успешно, был таким шоуменом. Там суд мог ошибиться, да. Суду позвонили не обязательно из Кремля, может, позвонили из Верховного суда. Мало ли что там было. Все равно суд независимый. Он независимый как в отношении рэпера Хаски. У вас же нет, Нино, доказательств, что кто-то звонил судье, правда? Значит, исходим из того, что Владимир Путин прав, что суд независимый.
Е.Бунтман
―
Зачем Путин поехал на похороны Алексеевой?
С.Алексашенко
―
Послушайте, во-первых, мы не можем залезть в голову к Владимиру Путину, начнем с этого. Мы можем строить гипотезы. Мне кажется, что Путин достаточно хорошо понимает, что Алексеева – это один из таких столпов российского общества. И человек, символ. А у Путина как у такого человека, который резко снизу выскочил на самый верх, у него некое уважение к людям, которые сами выстроили себе место в истории. И он посчитал нужным… Знаете, Алексеева же никогда его сильно не критиковала…
Е.Бунтман
―
Она-то как раз выходила 31-го, это я хорошо помню.
С.Алексашенко
―
Да. В общем, она… Резких слов в адрес Владимира Путина никогда не высказывала. Ну, человек посчитал нужным проститься. Поэтому приехал.
Е.Бунтман
―
Хорошо, давайте, наверное, к экономическим темам перейдем. С Альфа-банка начнем разговор. Альфа-банк, как пишут, собираются продавать то ли ВТБ, то ли итальянцам. Все отрицают участники потенциальные этого мероприятия. Самый крупный российский частный банк, если он будет продан либо фактически государственному ВТБ, либо иностранцам, что это изменит в картине общей экономической российской?
С.Алексашенко
―
Начнем с того, что слухи о продаже Альфа-банка продолжаются последние лет 15, поэтому ничего удивительного в них нет. По большому счету, сегодня государство прямо или косвенно контролирует в России более 75% банковской системы. Собственно, поэтому продажа одного даже очень крупного частного банка не изменит принципиально ничего, потому что в конструкции, когда ¾ банковской системы – это госбанки, судьба частных банков она, по большому счету, предрешена. У них нет никаких шансов выдержать эту конкуренцию, потому что госбанки… Они могут вообще отвратительно вести бизнес, но в случае чего им государство всегда приходит на помощь: посмотрите бюджеты последних лет, какие государственным банкам выделяются деньги. Будь то ВТБ, будь то Россельхозбанк и так далее.Собственно, нет ни одного госбанка, который бы не получал деньги в той или иной форме из бюджета или из центрального банка. Поэтому в такой конкретной борьбе у частных банков нет никаких шансов выжить. Поэтому если так продолжать тенденцию, то Альфа-банк должен эту конкуренцию проиграть. Поэтому, если такие переговоры ведутся, то собственники Альфа-банка занимают достаточно прагматичную позицию, они понимают, что шансов на развитие у банка нет. Соответственно, если нет шансов на развитие, если нет шансов на наращивание стоимости, наверное, правильно этот актив продать.
Е.Бунтман
―
Насколько прочным вам представляется положение политическое владельцев Альфа-банка? Вот в нынешней системе финансово-политической.
С.Алексашенко
―
Евгений, в России от сумы и от тюрьмы не зарекайся, поэтому сказать, что у кого-то из российских олигархов прочное политическое положение, я не могу, они все ходят под одним и тем же мечом, даже если они в России появляются крайне редко. Экономически, мне кажется, что у владельцев Альфа-банка все в порядке, после продажи НРЗБ у них с деньгами все хорошо, им грех жаловаться. То, что они не видят в России никаких возможностей для развития бизнеса, что все деньги получены от продажи нефтяной компании, они выведены за рубеж и пытаются инвестировать за пределами России, лишний раз говорит, что в России даже для людей, которые больше 20 лет строили бизнес и весьма успешно, смогли построить несколько крупных бизнесов… Собственно, люди умеют строить бизнесы.Но понимают, что сейчас в России построить ничего нельзя. Поэтому с деньгами у них все хорошо, а с перспективами развития бизнеса в России плохо.
С.Алексашенко: Слухи о продаже Альфа-банка продолжаются последние лет 15, поэтому ничего удивительного в них нет
Н.Росебашвили
―
Вот вы сейчас буквально пару минут назад отметили такую тенденцию, предрекли так или иначе неизбежный финал любому частному банку. Вы можете как-то очертить рамки, как далеко зайдет национализация банковской системы? Мы придем к тому, что не останется ни одного частного банка?
С.Алексашенко
―
Нино, я не могу сказать, что мы придем к такой ситуации, что вообще не останется никакого частного банка, это все зависит от горизонта нашего прогнозирования. Если мы прогнозируем на год вперед, то я вас уверяю, что через год, а, может, и через два какие-то частные банки в России останутся. Если вот эта тенденция сохранится лет 10, то, я думаю, что ни одного частного банка в России не останется. Или будут какие-то совсем мелкие банки, которые будут обслуживать очень ограниченный клуб людей.
Е.Бунтман
―
Все самые сладкие куски разберут, конечно.
С.Алексашенко
―
Их уже разобрали. Еще раз, смотрите, вот что такое государственный банк? Государственный банк – это банк, который имеет возможность привлекать частные деньги, деньги государственных компаний обещанием того, что с ним ничего не случится. Потому что если с ним что-то случится, то государство тут же придет на помощь. У нас, смотрите, за последние там, наверное, лет 6-7 было, условно говоря, 1000 банков, а сейчас их осталось где-то 550. Вот 450 банков исчезло.Вот среди них есть хоть один государственный? Нет. Вот все исчезнувшие банки частные. Дальше я уже говорил: сколько денег государство выделяет банкам. Вот вкладчики понимают, что если они отдают деньги в госбанк, то с ними ничего не случится. Дальше министерство финансов, центральный банк издает всякие перечни, приказы, что деньги можно размещать только в этих банках, что проекты государственные бюджетные могут финансироваться только здесь, оборонзаказ только здесь…
Нормально, да? У нас государство ставит знак равенства между надежностью и государственным. Просто он надежный ровно потому, что у него бюджета неограниченная поддержка.
Вот мы разобрались, где держат деньги. Дальше, не знаю, вам, Нино, вашим друзьям понадобились деньги в кредит. Куда вы идете? Конечно, в госбанк, потому что там самые низкие ставки. И госбанк, не знаю, право первой ночи. Они всех хороших клиентов с наименьшими рисками забирают себе. Значит, кто идет в частные банки? Клиенты с высокими рисками, клиенты, у которых непрозрачный бизнес, клиенты, у которых неустойчивое финансовое положение.
И получается так, что частные банки должны по вкладам платить больше, а по кредитам брать большие риски. Ну вот как можно в конкурентной борьбе выдержать?
Е.Бунтман
―
Никак.
Н.Росебашвили
―
Вы как раз сейчас и описали систему, в которой у банков нет никаких шансов.
С.Алексашенко
―
Нино, это не означает, что завтра все частные банки исчезнут. Они же пытаются, они бьются. Государственные банки еще не до всех могут добраться, потом – не все клиенты хорошие, госбанки не всех клиентов хотят себе брать. Мало ли, частные банки привлекают население за счет высоких ставок по депозитам. Есть какие-то методы конкурентной борьбы, но, знаете, есть тенденция к тому, чтобы у частных банков возможностей для выигрыша в этой конкурентной борьбе становится все меньше и меньше.
Н.Росебашвили
―
И получается, что для вкладчиков, по большому счету, ничего не меняется…
С.Алексашенко
―
Для вкладчиков это хорошо. Для заемщиков тоже хорошо. И получается, что банковская система должна в теории собирать сбережения неким самым рациональным образом и перераспределять их в экономике.А у нас получается так, что в банковской системе перераспределяют ресурсы не рациональным образом, исходя из рыночных критериев, а исходя из восприятия менеджеров, исходя из знакомств.
Е.Бунтман
―
Зато стабильно.
С.Алексашенко: Мне кажется, что Бутина со своими показаниями – это будет крупинка или несколько крупинок в этом пазле, не более того
С.Алексашенко
―
Да, конечно. Только деньги получают не те секторы бизнеса, которые должны развиваться, а те, которые скажут. И когда Владимир Путин говорит, что кто-то не считает аналитических отчетов и не знает, в мире происходит вертикальная трансформация, это как раз относится в полной мере к менеджерам госбанков, потому что зачем читать аналитические отчеты, если они и так все знают, им позвонили, они уже знают, кому нужно давать кредит.
Н.Росебашвили
―
К слову о бизнесменах.
Е.Бунтман
―
Анатолий Чубайс произвел фурор в очередной раз, он всегда одним фактом своего существования производит фурор… Чубайс… Я процитирую. «Общество в моем понимании глубоко инфантильно, оно вообще за 25 лет не удосужилось даже сказать спасибо бизнесу спасибо за то, что бизнес сделал стране». Ну и сразу Чубайсу стали припоминать, что он во всем виноват. Нужно ли сказать «спасибо» бизнесу и за что?
С.Алексашенко
―
Смотрите, задача бизнеса – зарабатывать деньги, производить товары и услуги, на которых можно зарабатывать деньги. Это – функция бизнеса во всем мире. В Советском Союзе условия были не очень хорошие, Чубайс прав, но он перепутал даты. В Советском Союзе за то, что ты вел настоящий бизнес, ты мог сесть в тюрьму. Реформы 91-92-го года привели к тому, что бизнес стал легальным, цены стали свободными, экономика стала рыночной. И бизнес продолжил зарабатывать деньги в новых условиях.За что бизнесу нужно сказать «спасибо», я на самом деле написал блог короткий, сказал, что если кому-то и говорить спасибо за строительство рыночной экономики, то не бизнесу, а правительству, государству. Борису Ельцину, Егору Гайдару, потому что сам Чубайс, который был в команде и создавал правила рыночной экономики.
Е.Бунтман
―
Я могу предположить, что тот же самый Анатолий Чубайс не очень разделяет бизнес и правительство.
С.Алексашенко
―
В такой ситуации мне очень жаль. Знаете, кесарю – кесарево. Правительство определило правило игры, политики приняли решение об отказе от плановой экономики. На самом деле, чего далеко ходить. Когда еще был Советский Союз, то многие красные директора использовали возможности бизнеса, практически приватизируя финансовые потоки государственных предприятий. Все это было. Это – тоже бизнес, тоже зарабатывание денег. Но систему, переход к рыночной экономике, осуществили политики. Им надо говорить «спасибо».Я бы стал говорить «спасибо» нашим бизнесменам, если бы они вкладывали деньги в строительство больниц, создание грантов для университетов, повышение уровня российского образования…. Недели три назад Майкл Блумберг 1,5 млрд долларов перечислил Университета Хопкинса. У нас найдется хоть один бизнесмен, который сделал такой дар? Нет, конечно.
Е.Бунтман
―
Ходорковский мне приходит на ум.
С.Алексашенко
―
Ходорковский попытался… Им дали с такой силой по рукам… А после этого этот пример стал для всех показательным, что не лезь в образование. И там, условно говоря, про яхты российских бизнесменов, которые в списке 50 крупнейших яхт мира… Вот мы знаем, какого они размера и сколько они стоят. А вот про их благотворительность, про те университеты, про школы мы ничего не знаем.Российский бизнес… Не то, что его надо обвинять. Но бизнес есть бизнес. Он зарабатывает деньги. «Спасибо» ему точно не за что говорить.
Н.Росебашвили
―
Сергей Полонский, приведу его цитату, он не берет большой бизнес, только малый и средний. И если бы не они, мы бы с вами голодали, так можно сказать?
С.Алексашенко
―
Мы перестали голодать ровно потому, что в конце 91-го года Борис Ельцин подписал указ о свободе цен и свободе торговли. И вот когда вы снимаете эти ограничения, когда вы разрешаете экономике через движение цен балансировать спрос и предложение, дефицит исчезает. Бизнесмены… Есть люди, которым дано богом писать картины, писать музыку, стихи.. Им за это надо говорить «спасибо»? наверное, надо. Вот есть люди, которым бог дал талант быть бизнесменом. Они что-то делают.Но посмотрите, российский бизнес. Если взять эти 25 лет, о которых говорит Чубайс. Вот какие новые сектора в экономике он создал?
С.Алексашенко: Правительство определило правило игры, политики приняли решение об отказе от плановой экономики
Е.Бунтман
―
Что общественно полезного сделал…
С.Алексашенко
―
Общественно полезного – хорошо, они эффективно используют ресурсы вместо того, чтобы их закапывать в землю, они их вывозят за границу, на вырученные деньги даже что-то импортируют. Это тоже общественно полезно. Но что нового? Какие секторы появились в российской экономике, которых не было в Советском Союзе?Мне приходит в голову два – мобильная связь и сетевые розничные магазины. Вот я больше ничего не смогу вспомнить.
Е.Бунтман
―
Ну, да…
С.Алексашенко
―
Это нельзя назвать сильно инновационным. Ну, хорошо, индустрция фитнес-центров, ну…
Е.Бунтман
―
Не Илон Маск.
С.Алексашенко
―
По большому счету, никакого прорыва…
Е.Бунтман
―
Яндекс. IT-технологии.
С.Алексашенко
―
Хорошо, давайте честно говорить, Яндекс копировал… Отличная компания, ничего не говорю. Но, по большому счету, ничего своего бизнес не создал. Не говорю, что их надо в этом обвинять, потому что правительство сильно било по рукам, не давало что-то делать. Но говорить, что они что-то сделали такое, чего никто в мире никогда не делал, я бы не стал.
Е.Бунтман
―
Сергей Алексашенко, персонально наш. Уходим сейчас на небольшой перерыв, потом вернемся.НОВОСТИ
Е.Бунтман
―
Сергей Алексашенко персонально наш. И, как всегда в последних эфирах мы будем разыгрывать 5 экземпляров книги Сергея Алексашенко «Контрреволюция». И с этого начнем. Мы будем принимать до конца нашего эфира ответы, в самом конце объявим ответ на наш вопрос. Сейчас зададим вопрос, а вы будете присылать ответы по номеру +7-985-970-45-45.
Н.Росебашвили
―
И задаст вопрос Сергей Алексашенко.
С.Алексашенко
―
Опять я? Ладно, последний вопрос будете задавать вы. Уважаемые зрители и слушатели, многие из вас, наверное, знают, что я являюсь главным виновником кризиса 98-го года. И после того, как случились августовские события, было возбуждено сразу много уголовных дел, которыми занимались разные ведомства. Естественно, меня допрашивали. Вопрос: по скольким уголовным делам против меня было выдвинуто обвинение после событий августа 98-го года?
Н.Росебашвили
―
+7-985-970-45-45. Это для смс-сообщений. Сергей Владимирович, теперь мы тоже вас так будем представлять: «Сергей Алексашенко, экономист и главный виновник событий 98-го года».
Е.Бунтман
―
Давайте поговорим про прокуроров. Про президента Трампа, про его отношения и отношения его семьи с русскими. Потому что такое ощущение, что перед выборами Трамп и его семья встретились со всеми русскими. С вами, как мы знаем, Трамп не встретился, а со всеми остальными россиянами… Насколько прокурорское расследование угрожает карьере Трампа и его презилентскому сроку?
С.Алексашенко
―
Опять, моя любимая фраза: слухи о моей смерти несколько преувеличены. Поэтому говорить, что Трамп накануне импичмента, накануне уголовного преследования, явно рано. Что известно на сегодня: 16 человек из окружения Трампа накануне или в ходе президентской кампании 16-го года имели различные контакты с гражданами из России. К контактам относятся телефонные разговоры, переписка по электронной почте, смски и встречи.Пока мы не знаем содержания этих встреч, пока мы не знаем, о чем там говорилось, были ли договоренности.. Все это спецпрокурор Мюллер хранит пока в секрете. Может быть, он сам еще не все до конца знает. Единственное, что может быть предъявлено в вину Трампу – нарушение финансирования избирательной кампании. То, в чем признался его юрист Коэн, когда он из своих средств профинансировал выплаты двум девушкам, которые обвиняли Трампа в домогательствах.
Собственно, это было сделано в ходе избирательной кампании, чтобы повлиять на общественное мнение, сумма платежей была больше 100 тысяч долларов каждый раз.. Прокурор трактует, что та фирма Коэна, которая делала платежи, они являлись финансированием избирательной кампании Трампа.
Большинство экспертов считает, что крайне маловероятно, что Дональду Трампу будут предъявлены обвинения уголовного характера по этому вопросу, когда он – президент США, это может быть после. Но судя по всему, это – серьезный фактор против Трампа в будущей избирательной кампании.
С.Алексашенко: В такой конкретной борьбе у частных банков нет никаких шансов выжить
Е.Бунтман
―
Непонятно, когда будет предъявлено обвинение, через 4 года или через 8 лет.
С.Алексашенко
―
Евгений, вот если все идет своим чередом, то обвинение можно предъявить до 2022 года. Теоретически можно предъявить Дональду Трампу, когда он является президентом, но повторюсь, считается, что по этому конкретно обвинению маловероятно, что ему будет предъявлено обвинение в то время, когда он является президентом.
Е.Бунтман
―
Это все время обсуждают в США или нет? У меня просто такое ощущение, может, я не так внимательно слежу за американской повесткой. Но про импичмент почти перестали говорить.
С.Алексашенко
―
Про импичмент не говорят, это правда. Я то же самое сказал, что пока никаких оснований, на чем можно было бы строить обвинение, нет. Тем более, что для того, чтобы был импичмент, должно быть обвинение уголовного характера, поддержанное обеими палатами американского конгресса, то есть, и палатой представителей, и сенатом.Когда в Сенате большинство принадлежит республиканцам, крайне мало… Что-то совсем чрезвычайное должно случиться, чтобы республиканцы в Сенате поддержали обвинение против Трампа как президента.
Е.Бунтман
―
Республиканцы разные бывают.
С.Алексашенко
―
Очевидно, что нарушение финансирования не станет таким моментом. И все, что говорится о связях команды Трампа с русскими пока… То, что есть в общественном мнении… Я бы не стал говорить ни о вмешательстве России в выборы, ни о том, что между командой Трампа, кто выступал инициатором всех этих контактов. Все эти контакты пока не тянут ни на вмешательство России в выборы, ни на сговор команды Трампа с Россией. Поэтому я пока не вижу никой основы для обвинения, которое потянет на импичмент.
Н.Росебашвили
―
А как вы тогда прокомментируете письмо бывших сенаторов в действующий Сенат? С призывом защитить демократию, пока идет расследование спецпрокурора Мюллера. Демократии угрожают?
С.Алексашенко
―
Красивый политический ход, нужно отметить, что практически все из этих 44 сенаторов – представители демократической партии. И главный мотив – не дать прекратить расследование Мюллера.
Н.Росебашвили
―
Кто может остановить?
С.Алексашенко
―
Генеральный прокурор, который может прекратить его своим приказом. Альтернативно он может перестать выделять деньги на работу команды юристов, официально не закрывая расследования. Это не так сложно, как кажется нам.
С.Алексашенко: Российский бизнес есть бизнес. Он зарабатывает деньги. «Спасибо» ему точно не за что говорить
Е.Бунтман
―
Про США и Россию еще одна большая новость на этой неделе, я пока не очень хорошо понимаю, насколько она большая. Это – согласие Марии Бутиной, которая сейчас в глазах российского МИДа представляется главной политзаключенной в мире. Согласие Марии Бутиной сотрудничать со следствием, это какие могут быть последствия, кого она может сдать?
С.Алексашенко
―
Гипотез не очень много, они все достаточно широко известны. Обвинение в адрес Марии Бутиной по вопросу, в котором она пошла на сделку со следствием – что она выполняла функции иностранного агента, не будучи зарегистрированной. То есть, она работала в интересах правительства иностранного государства, не зарегистрировав себя в таком качестве. Видимо, прокуроры и следователи объяснили ей, что те контакты, которые она имела с нынешним зампредом ЦБ и бывшим первым зампредом Совета Федерации, с работниками российского посольства следствие трактует как получение инструкций от иностранного правительства.Видимо, они нашли какие-то банковские переводы, которые подтверждают, что Бутина получала деньги либо от российского правительства, а может просто из России… Она согласилась признать, что она была незарегистрированным иностранным агентом. А сотрудничество со следствием – это те указания, которые давал ей Торшин, про которого все знают. Плюс то, что было изначально в НРЗБ следствия, у него были встречи с теми сотрудниками российского посольства, которых американские правоохранительные органы приписывают к российским разведслужбам. Возможно, она об этом будет рассказывать честно и много.
Пока ничего другого про нее не говорят. И я не очень верю, что она является носителем какого-то большого объема информации. Но мы все это увидим.
Е.Бунтман
―
Она будет давать показания, расскажет всю свою жизнь. Еще одна соломинка на спину верблюду, и рано или поздно этот хребет сломается. Все-таки, дело важное, и кого она может сдать – это тоже пока вопрос. Почему ее до сих пор не вытащили?
С.Алексашенко
―
А как? Ну что, Рэмбо туда надо что ли послать? В Солсбери съездили два Рэмбо…
Н.Росебашвили
―
Очередной прокол тогда, получается?
С.Алексашенко
―
Ну, что значит – прокол. Нино, я пока… Если мое личное мнение, оно состоит в том, что Бутина не была никаким иностранным агентом, была таким активистом, который занимал активную позицию, живя в России, в Америке ездила и общалась. Пока в адрес Бутиной не было никаких обвинений, что она является шпионом, что она секреты выведывала.Здесь не кажется… Я бы сказал, что сейчас американское следствие в широком смысле этого слова собирает крупинки информации. Какой-то такой пазл, который состоит не то из 500, не то из 10000 кусочков. И вполне вероятно, что Мария Бутина со своими контактами, может быть, является центром всего этого пазла. А, может, это какой-то фрагмент пазла, который на саму картину никак не влияет.
Мне кажется, что Бутина со своими показаниями – это будет крупинка, может быть – несколько крупинок в этом пазле, не более того.
Н.Росебашвили
―
В продолжение российско-американских отношений вопрос такой, сегодня уже 11 декабря, как мы выяснили. А 22 ноября Трамп должен был ввести новые санкции за нарушение этого закона о нераспространении химического оружия…
С.Алексашенко
―
Во-первых, это должен был сделать не Трамп, а администрация. Никаких комментариев на этот счет нет.
Е.Бунтман
―
А версии, гипотезы?
С.Алексашенко
―
Моя личная версия состоит в том, что конгрессу сейчас явно не до того, потому что заканчивается срок…
Е.Бунтман
―
Я же говорю – забыли.
Н.Росебашвили
―
Бумажку потеряли.
С.Алексашенко
―
Им не до того. Администрация пытается найти баланс, что нужно найти соответствие с законом, не сильно испортить отношения с Путиным, продемонстрировать свою жесткость. Как в шахматах – цугцванг, любой шаг приводит к ухудшению позиции.
Н.Росебашвили
―
С чего вдруг санкции против России ухудшат чье-то положение? Мне кажется, наоборот, столько желающих…
С.Алексашенко
―
Они очевидно ухудшат и положение самого Дональда Трампа и тех людей, которые есть вокруг него, которые хотят вести с Россией переговоры о разоружении. Потому что это является предметом переговоров, это является повесткой дня. И это, на самом деле, одна из наиболее важных тем потенциальных переговоров Путина и Трампа. И очевидно, что введение любых относительно жестких санкций против России приведет к тому, что ухудшит настроение Владимира Путина и снизит шансы на достижение каких-либо договоренностей.
Е.Бунтман
―
Ну да. Франция, где победил народ в очередной раз. Мы говорили в прошлых вторник, что должен делать Макрон. Собственно, требования удовлетворены. Премьер-министр, а затем и президент сказал, что национальное согласие важнее любого финансового благосостояния. Вы с этим согласны? С этой формулой.
С.Алексашенко
―
Давайте говорить, что это не вообще национальное согласие, а национальное согласие, которое складывалось во Франции. Достаточно большая часть общества выступила с протестами агрессивными, можно сказать – с вооруженными действиями. И в этом плане, конечно, премьер-министр Франции абсолютно прав, наверное, не столь велик выигрыш от повышения налогов, которые собирались сделать, чтобы обречь страну на такое противостояние. Тем более, что экономика Франции от этого конфликта потеряла гораздо больше, чем она могла бы выиграть от повышения налогов.
Е.Бунтман
―
Как от любой забастовки.
С.Алексашенко
―
Я могу повторить только то, что я говорил в прошлой передаче. Что по большому счету это говорит о роли избирателя в политическом процессе во Франции. И Макрону, и премьер-министру, и членам правительства проходить через выборы, и они должны отдавать себе отчет, что любые их действий будут избирателем трактоваться в ту или иную сторону. Поэтому идти на конфликт накануне выборов вряд ли какому-то политику хочется.
Е.Бунтман
―
У нас осталась минута, нам надо объявить правильный ответ.
Н.Росебашвили
―
Давайте мы для начала повторим вопрос. Сергей Владимирович, вам слово.
С.Алексашенко
―
После кризиса 98-го года было возбуждено более десятка уголовных дел по причинам и виновникам. И по скольким из них я привлекался в качестве обвиняемого? Правильный ответ – ни по одному.
Н.Росебашвили
―
И у нас один победитель, мы поздравляем Татьяну, чей номер заканчивается на цифры 02-48. Полегче, пожалуйста, выбирайте вопросы, Сергей Владимирович. А то все меньше и меньше счастливых обладателей вашей книги.
Е.Бунтман
―
Там были варианты 10, 12, 7…
С.Алексашенко
―
На самом деле, следователи работали очень упорно, в разные ведомства вызывали, копали, но до обвинений дело не дошло.
Н.Росебашвили
―
Мы вас с этим поздравляем, Таню поздравляем с книжкой. Это была программа «Персонально ваш», до встречи в следующий вторник.
Е.Бунтман
―
До свидания.