Сергей Алексашенко - Персонально ваш - 2018-11-13
Е.Бунтман
―
Евгений Бунтман, Нино Росебашвили и персонально наш сегодня Сергей Алексашенко. Добрый день!
Н.Росебашвили
―
Здравствуйте, Сергей Владимирович!
С.Алексашенко
―
Здравствуйте, Евгений, здравствуйте, Нино!
Е.Бунтман
―
И мы поговорим для начала о разнообразных способах изъятия денег у населения – разнообразных, множественных и причудливых. Вот в Государственной думе глава профильного комитета по финансовому рынку рассказал, что изучает в предложении передавать в бюджет невостребованные банковские вклады россиян. Вот это что, зачем это?
С.Алексашенко
―
Насколько я понимаю, автор этого высказывания Анатолий Аксаков. Вообще-то говоря, комитет не профильный. Потому что речь идет о передаче денег в бюджет и профильный комитет – комитет по бюджету. Это депутат Макаров.
Е.Бунтман
―
А тот комитет - по финансовому рынку.
С.Алексашенко
―
А по финансовому рынку, он, в общем, другими вещами должен заниматься, по идее. Он должен следить, насколько адекватно у нас борются с манипуляцией рынок, насколько прозрачны вот эти схемы, когда одна государственная компания занимает у другого государственного банка деньги для того, чтоб расплатиться, не знаю, за продажу своих акций иностранцам. В общем, много у них там всяких разных махинаций, которыми комитет по финансовому рынку мог бы заняться.
Е.Бунтман
―
Бог с ними, с комитетами. Давайте тогда про само предложение.
С.Алексашенко
―
Суть, на самом деле, достаточно простая. Действительно, бывают такие случаи, что люди открывают вклады, вкладывают деньги в банк, потом бывают разные истории: люди умирают, люди уезжают, люди забывают о своих вкладах, особенно если он не очень большой. Знаете, у вас был вклад 1275 рублей 69 копеек. У вас 5 рублей 69 копеек или 69 копеек остались на этом счете. И вот, собственно говоря, речь об этом, что когда на протяжении 5, 10, 15… лет существует какой-то счет - иногда там остатки бывают как вот 69 копеек, а иногда и побольше – и вот что с ними делать?
Е.Бунтман
―
А почему с ними надо обязательно что-нибудь делать? Вот мы, например, из кино знаем, из книжек всевозможных: кто-кто-то забыл деньги на счете или умер, что-нибудь приключилось – а потом через 250 лет его наследники забирают миллиарды оттуда.
С.Алексашенко
―
У нас же так государство не может, правда? Во-первых, у нас миллиарды забрать невозможно, потому что, как правило, деньги в банке вы размещаете на какой-то срок, в течение которого вам начисляются проценты. После этого деньги переходят на счет так называемый до востребования, где если проценты и начисляются, то они какие-то совсем минимальные – одна десятая, одна сотая. То есть если даже через 250 лет ваши наследники попытаются забрать 69 копеек со значительными процентами, то они получал 75 копеек и вряд ли больше. Овчинка выделки не стоит.Вы правы, Евгений в том, что пока эти деньги вкладчиками не востребуются, это такой бесплатный ресурс для банков. Но ведь у нас же все для Родины, все для победы. У нас же неправильно, когда банки пользуются бесплатными ресурсами. Если что-то с возу упало, то немедленно министр финансов должен это дело подобрать. И даже если оно не упало, если оно где-то лежит на краю телеги, то министр финансов должен быстренько протянуть свою руку и подобрать.
Е.Бунтман
―
Все в дом, все в дом.
С.Алексашенко: Если что-то с возу упало, то немедленно министр финансов должен это дело подобрать
С.Алексашенко
―
Нет, не в дом – в копилку.
Н.Росебашвили
―
В кубышку, - вы говорите обычно.
С.Алексашенко
―
В кубышку, да. Я бы еще понимал, если бы, действительно, там в Министерстве финансов с деньгами было плохо: дефицит бюджета, экономика не платит налоги, какая-нибудь катастрофа экономическая. Так здесь же все хорошо. Бюджет 30% своих доходов отправляет в кубышку. Не знаю. Мне кажется, совершенно точно депутат Аксаков до мышей достал, лишь бы только показать Министерству финансов свою необходимость.Вы знаете, вполне возможно, что это такая традиционная депутатская игра, когда человеку надоело быть депутатом и ему хочется найти место в исполнительной власти.
Н.Росебашвили
―
Сергей Владимирович, а о какой сумме может идти речь – невостребованные вклады?
С.Алексашенко
―
Никто не знает, Нино. Если вы пошлете запрос, вам какой-нибудь «Сбербанк», или «Альфа-Банк» или ВТБ, может быть, и ответит на этот вопрос. Но мне кажется, что банки, вообще-то говоря, не заинтересованы в этом вопросе. И я не очень понимаю, зачем им вести этот учет денег, которые никем не востребованы на протяжении 3 лет. Ну, хорошо, 3 года… Главный же вопрос: через сколько лет мой вклад государство имеет право забрать – через год, через 20 лет, через 50 лет? Если через 50 лет – это вообще нас никого не касается. Наши все российские банки в лучшем случае возникли в конце 80-х годов, хуже - еще в 90-е годы. Никаких 50 лет еще не прошло. Дьявол в деталях, но, мне кажется, что речь идет о том, что каким-то депутатам очень хочется выслужиться перед Министерством финансов, а то их обидели: заставили принять закон, что он добровольно могут отказаться от своих пенсий.
Н.Росебашвили
―
Если отставить в сторону детали, мы, действительно, пока не знаем, какого количества лет это касается. Но по справедливости вот есть невостребованные деньги, никто за ними не приходит. А столько бед, столько проблем. Даже предлагают на благотворительные цели перечислять. Разве это плохо?
С.Алексашенко
―
Нино, а какие беды, какие проблемы, я не очень понимаю? В чем проблемы, что в банке лежат деньги?
Н.Росебашвили
―
Всюду не хватает денег, не на что покупать лекарства.
Е.Бунтман
―
Я вот говорю: изъятие денег у населения, да, конечно.
С.Алексашенко
―
Так речь идет о том, чтобы изъять деньги у тех, у кого они есть.
Н.Росебашвили
―
Никто за ними не приходит.
С.Алексашенко
―
Нино, скажите, пожалуйста, почему государство берет себе за право отбирать частную собственность? Мало ли, у меня лежит вклад в каком-то российском банке. Я туда по объективным обстоятельствам не могу прийти. Ну, хорошо, он лежит, лежит – он кому-нибудь мешает? Он никому не мешает, правда? Он есть не просит. Банк на него даже проценты не начисляет, начисляет какие-то минимальные. Почему у меня его надо отобрать? Моя собственность.
Н.Росебашвили
―
То есть это шаг против частной собственности.
С.Алексашенко
―
Даже если у вас денег не хватает… Ну, конечно. Мало ли как у меня складываются жизненные обстоятельства. Может быть, я этот вклад давным-давно кому-нибудь завещал. Я завещал своим внукам, которым сегодня 1 год или 3 месяца, и они после достижения совершеннолетия, через 18 лет придут за этим вкладом. Я вообще не очень понимаю. Это вопрос частной собственности. Эти деньги никому не мешают, они никому мозоли не натирают. Если у кого-то не хватает, депутат Аксаков может предложить повысить налоги, например. Хотя Минфин это регулярно делает. Я не очень понимаю, откуда эти инициатива.
Е.Бунтман
―
Это не от Аксакова. Аксаков, собственно, озвучил эту инициативу, рассказал, что она есть.
Н.Росебашвили
―
Решить вопрос предложили сами банкиры.
С.Бунтман
―
Банкиры, да, предложили.
С.Алексашенко: Почему государство берет за право отбирать частную собственность? Мало ли, у меня лежит вклад в банке
С.Алексашенко
―
Сильно сомневаюсь, что у банкиров есть какой-то интерес в решении этой проблемы. Вообще не понимаю. Вот, предположим, речь идет о том, что есть 100 миллиардов рублей таких денег. Это значит, что у банков есть 100 миллиардов рублей бесплатных ресурсов, на которые они не платят никаких процентов и при этом они их могут выдавать в виде кредитов и зарабатывать свои 10 или 12% годовых. То есть они на 100 миллиардов рублей зарабатывают свои 10 миллиардов рублей в год. И банкиры российские, они такие честные, говорят: «Никак не можем позволить себе зарабатывать 10 миллиардов рублей в год ровно потому, что у этих денег нет хозяев, вот хозяева 3 года за ними не приходили». Вы верите в такое поведение российских банкиров?
Н.Росебашвили
―
То есть они предлагают сами себя высечь?
С.Алексашенко
―
Ну, конечно. Я думаю, то депутат Аксаков сам инициировал это предложение и теперь его расхваливает. Ему же стыдно сказать, что «это я предлагаю». Он нашел там… подписал у кого-то. Я не очень понимаю, зачем банкиры должны такую инициативу выдвигать. Отказаться от заработанных денег, что называется, с неба свалившихся? Я таких банкиров еще не встречал.
Н.Росебашвили
―
Тогда последний уточняющий вопрос. Много наших слушателей оставили, в частности к вам обращаются, Сергей Владимирович. То есть если я умру и у меня останется вклад, то моя дочь не получит эти деньги, правильно? В случае, если будет принята эта мера.
С.Алексашенко
―
Нино, опять дьявол в деталях. Мы не знаем, какой закон и какой срок. Может получится, то если они напишут срок 3 года никто не обращался, то не то что ваши дети не получат, а вы сами можете через 3 года и 1 день прийти в банк и вам никто эти деньги не отдаст, скажет: «Спасибо, ваши деньги ушли Антону Германовичу Силуанову или Ивану Ивановичу Пупкину, который в тот момент станет министром финансов. Вполне может быть так, хотя никто Гражданского кодекса в России – завещание, наследование – не отменял.Вот депутатам почему-то очень хочется переписать эти нормы, но обязательно в пользу государства. Я почему-то не могу вспомнить ни одного решения, которое бы депутаты инициировали в интересах граждан. Почему-то если речь заходит о деньгах, то обязательно нужно деньги у граждан отобрать и отдать государству, вот не в обратную сторону.
Е.Бунтман
―
Про интересы граждан и потребителей давайте поговорим. Другая тема. Мы ее обсуждали неделю назад достаточно подробно, но я бы хотел вас попросить побыть нашим переводчиком немножко.
С.Алексашенко
―
С русского устного на устный письменный?
Е.Бунтман
―
Да. Дмитрий Сергеевич Песков вчера, когда его спросили - наш корреспондент и задал ему, собственно, этот вопрос – про регулирование цен, про бензин и так далее, сказал следующее. Я с вашего позволения целиком процитирую, а вы переведете если можно. Он ссылается на слова Путина: «Президент говорил, что все меры должны быть мерами рыночного характера. Но в то же время должны присутствовать необходимые меры регулирования рынка, которые не дадут компаниям извлекать сверхприбыли на внутреннем рынке в ущерб конечным потребителям. Президент акцентировал необходимость оставаться в рамках рыночного регулирования». Вот рыночное регулирование – это что? Есть государственное регулирования, я понимаю. Есть рыночные законы – конкуренция – это то, о чем мы говорили в прошлый раз. Я понимаю. А вот этого не понимаю.
С.Алексашенко: Путин озабочен возможным повышением цен на бензин, и считает, что это может привести к дестабилизации
С.Алексашенко
―
Из этой цитаты – там двойная цитата: вы цитируете Пескова, а он цитирует президента – я делаю два вывода. Первое: по каким-то причинам Владимир Путин сильно озабочен возможным повышением цен на бензин, и он считает, что это может привести к дестабилизации социально-политической, экономической обстановки в России. То есть это у него, действительно, вызывает тревогу. Там ни вице-премьер Козак дергается из-за этого, ни президент «Роснефти» Игорь Иванович Сечин – альтруист – хочет, чтобы народу жилось лучше. Это личное указание президента Путина разобраться с ценами на нефть.Второе: после того, как вице-премьер Козак решил, что называется, взять влаг в руки – взял лом и начал крушить эту систему, которую создал Минфин… Ведь на самом деле, мне кажется, что, вообще, главная причина в этих ценах на бензин – это то, что Минфин создал такую систему регулирования доходов нефтяников, что в ней никто разобраться не может, включая Минфин. И там никаких рыночных методов, о которых говорит президент, что можно чего-то… норматив какой-то поменять – невозможно, потому что вся система после этого ломается. И Козак понимает, что единственный инструмент – это лом, и он начал крушить. Как только Козак начал размахивать ломом, тут же все закричали, что это нерыночные методы, что это картельный сговор.
И здесь второй момент, который приходит в голову – это то, что Владимиру Путину очень не хочется быть президентом, который проводит нерыночную экономическую политику. Вот по каким-то причинам – не могу объяснить – ему хочется, чтобы все меры были рыночными. При этом это его, что называется, хотелки – то, каким он хочет быть. Но на самом деле, конечно, его совершенно не волнует, что есть картельный сговор между нефтяниками и правительством; его, конечно, не волнует, что антимонопольная служба давно, уже много лет назад закрыла глаза на то, что происходит на рынке нефтепродуктов и не пытается никоим образом развивать конкуренцию, бороться с монопольными ценами и так далее. Знаете, вот хочется быть и белым и пушистым. Владимир Путин об этом честно сказал.
Е.Бунтман
―
Я еще попробую как-то резюмировать, еще, может быть, короче. Так как я понял посыл этого сообщения в том, что Путин объявляет, что он сторонник рыночных методов, но с жадными нефтяниками, извлекающими сверхприбыль в ущерб потребителям, ничего другого сделать нельзя, кроме как дать им по голове немножко.
С.Алексашенко
―
Да, да. То есть «Я белый и пушистый, но если кто-то кое где у нас порой честно жить не хочет, то знайте, что возмездие придет».
Е.Бунтман
―
Хорошо. Мне нравится перевод. Наконец-то я его получил. Спасибо!
Н.Росебашвили
―
Высокохудожественный. Возвращаясь к этому постановлению правительства, я процитирую по РБК: «Сдерживание цен в опте, увеличение предложения должны помочь сохранить бизнес независимым АЗС». А вы в прошлом эфире говорили, что это чуть ли не картельный сговор, который должен отнять долю рынка у АЗС. Как так получается?
С.Алексашенко: Правительство, как и Путин заявляет много хотелок, при этом никаких инструментов регулирования нет
С.Алексашенко
―
Правительство так же, как и Владимир Путин заявляет очень много хотелок, при этом никаких инструментов регулирования нет. Мы этого текста соглашения не видели. Главное давление в ходе всей этой истерии, оно идет, собственно говоря, на независимые нефтезаправочные станции. Они могут быть сетью или отдельные АЗС. И собственно говоря, их, с одной стороны, жмет правительство, которое говорит, что цены на бензин повышать нельзя, с другой стороны, жмут вертикально интегрированные нефтяные компании, наши монстры, которым принадлежат нефтяные заводы, которые повышают и повышают оптовые цены. И вот этот сегмент выжимается.Соответственно, в ́той ситуации вопрос: Кому выгодно, чтобы сверху их зажимало правительство, а снизу их прижимали нефтяники. Вот удастся, что правительство направит там прокуроров, ФСБ, МВД, которые будут ездить по отдельным автозаправочным станциями и контролировать цены не бензин, не допуская их повышения, и если кто-то превысил цены, которые утвердили средними по региону, то тут же будут закрывать краники, блокировать счета – это я не сомневаюсь, что желающих покошмарить мелкий бизнес найдется. А вот поверить в то, что если вдруг какой-нибудь нефтеперерабатывающий завод, принадлежащий государственной нефтяной компании, повысит оптовые цены и начнет продавать по более высоким ценам, что после этого с госкомпанией, с ее руководителем правительство будет заниматься или к нему придет ФСБ, МВД и кто-то еще и говорит, что «ай, нехорошо ты Иван Иванович поступаешь», - вот в это верить я не очень могу.
Поэтому давайте посмотрим, что будет происходить на розничном рынке продажи нефтепродуктов, что случится через полгода, что произойдет с долей независимых нефтяников: вырастет она, уменьшится. И тогда мы поймем, в чьих интересах это делается.
Н.Росебашвили
―
Разве не в интересах конечного потребителя?
Е.Бунтман
―
Народа.
С.Алексашенко
―
В интересах потребителя у вас отбираются деньги с банковских вкладов. Нино, не забывайте.
Н.Росебашвили
―
Да, мы это уже обсудили.
С.Алексашенко
―
У нас все идет на благо населения. Не сомневайтесь, что как только речь заходит о деньгах – у нас всё идет на благо населения, конечно.
С.Бунтман
―
Но только другого, да.
С.Алексашенко
―
И мы даже знаем имя этого населения.
С.Бунтман
―
Имя и отчество даже, да.Путин еще говорил про то, что нехватка лекарств… Ну, Там сплошной какой-то «Путин, помоги!» какой-то был на прошлой неделе. И с бензином он помогает и с нехваткой лекарств просил разобраться. Ну, как спросил – попросил разобраться, извините. И проверит рост налогов, потому что профсоюзы жалуются. Всё правильно я сформулировал?
Н.Росебашвили
―
Конечно, Евгений.
С.Алексашенко: Министр финансов проводит политику вредную для российской экономики и российского населения
С.Алексашенко
―
Я не очень понимаю, что происходит сейчас в Кремле. Традиционно время после президентских выборов, вообще говоря, можно про население, про стоны, про профсоюзы забыть.
Е.Бунтман
―
Выборы следующие нескоро совсем.
С.Алексашенко
―
Конечно. Президентские выборы вообще через 5 лет, да и думские не очень скоро. Прошли президентские выборы - взяли повысили пенсионный возраст, повысили НДС, в общем, показали, как надо жить. И тут вдруг ни с того, ни сего начинаются стоны.Мне кажется, что если пытаться анализировать на то, что происходит, то это реакция на сентябрьские региональные выборы. Там, где получалась возможность, население четко и внятно говорило о том, что оно думает о Кремле, о его политике и лично о Владимире Владимировиче Путине и его ставленниках в регионах. У Кремля, как известно, много башен, и каждая пытается донести свою точку зрения. И вот одна из возможных точек зрения – что нужно больше внимания обращать на стоны, что президент должен показать себя добрым. Вот он снова должен стать добрым царем, а бояре – злые и плохие. И вот президент пытается дистанцироваться и публично говорит: «Я же знаю, смотрите, мне докладывают, что налоги растут. Давайте-ка с этим разберемся. Мне докладывают, что лекарств нету. Давайте с этим разберемся». То есть он играет роль хорошего, доброго царя, который должен снова стать своим, батюшкой для всех россиян. Вот такая гипотеза у меня в голове.
Е.Бунтман
―
Я верю в людей. Может быть, он, правда, не понимает, почему это всё происходит, что это всё, действительно, жадные олигархи всё это делают, и с ними можно разобраться?
С.Алексашенко
―
«Это» - именно что? Повышают налоги жадные олигархи? НРЗБ Силуанов…
Е.Бунтман
―
Всё, вообще…
Н.Росебашвили
―
Слушайте, у вас какой-то зуб на Антона Германовича. Что ни программа – то бухгалтер, то кассир.
С.Алексашенко
―
Нет, я просто считаю, что министр финансов проводит политику вредную для российской экономики и российского населения и об этом прямо говорю. Мы же обсуждаем, кто повышает налоги, правда? Олигархи здесь при чем?
Е.Бунтман
―
Ну, олигархи и присные их подручные…
С.Алексашенко
―
То есть вы хотите сказать, что Силуанов присный и подручные российских олигархов? Вот вы его оскорбили. Я думаю, что наоборот.
Е.Бунтман
―
Хорошо, враг олигархов. А над всем этим Владимир Путин, которые печется о народе, обещает помочь.
Н.Росебашвили
―
Вот вы сказали, что у него сейчас задача – показать, что он добрый, думающий, заботливый. Он может на деле это доказать, а не только говорить, что неплохо бы с этим разобраться, у него есть ресурсы соответствующие?
С.Алексашенко
―
Смотрите, Нино, с одной стороны, знаете как: если вы хотите накормить человека, то вы должны дать ему поесть, а если вы хотите сделать его сытым, то вы должны его научить ловить рыбу. Или дать ухи или научить ловить рыбу.Вот, в принципе, у Владимира Путина есть в распоряжении достаточно большие финансовые ресурсы в Фонде национального благосостояния, уже триллионов, наверное, под 10 рублей. И, в принципе, можно их взять и все потратить, раздать всему населению и будут все счастливы. Ну, там, не все – половину отдать своим друзьям, которые строят дороги, мосты и чего-нибудь еще, а половину поделить населению. И, в принципе, осчастливить российское население: все смогут себе чего-нибудь купить в ближайшем торговом центре. Но, в принципе, это приведет к тому, что у вас не будет этой самой кубышки и заначки на черный день, соответственно, стратегически улучшить жизнь россиян, сделать их счастливее и богаче можно за счет повышения темпов роста экономики.
Вот, собственно говоря, простой арифметический эксперимент или упражнение показывает, что если бы, начиная с 2012, года, когда Владимир Путин очередной раз пришел в Кремль, российская экономика росла на 4% в год, то сейчас российский ВВП был на 20-22% больше, чем он есть, то есть вся страна была бы богаче практически на 20%. Вот, собственно рецепт осчастливливания российского населения – это повышение роста российской экономики. И здесь, мне кажется, у Владимира Путина нет ни желания, ни возможностей, потому что повышать темпы рота, нужно менять политическую систему.
С.Алексашенко: Людям хочется верить в чудо, им хочется обогатиться немедленно. Мы воспитаны на «По щучьему велению»
Н.Росебашвили
―
То есть остается только сидеть и сокрушенно качать головой и говорить, как это…
С.Алексашенко
―
Да, и поэтому, отвечая на ваш вопрос: он очень хорошо показывает, что он добрый царь, но не пытается ничего сделать.
Е.Бунтман
―
Персонально наш сегодня Сергей Алексашенко. Мы продолжим разговор через несколько минут.НОВОСТИ
Е.Бунтман
―
Персонально наш Сергей Алексашенко. Еще раз, добрый день! И хотели поговорить про другие способы, частные способы изъятия денег у населения – про финансовые пирамиды. Нино, тебе слово.
Н.Росебашвили
―
Почему люди до сих пор в них верят. Вот сейчас история с «Кэшбери» происходит, и даже заблокировали сайты. Суммарные потери – 3 миллиарда. Почему люди ничего не помнят из истории с «МММ»? Откуда такое недоверие?
С.Алексашенко
―
Потому что людям хочется верить в чудо, в прекрасное, им хочется обогатиться быстро, немедленно. Мы с детства воспитаны на сказках «По щучьему велению». Сидишь на печи 33 года…
Н.Росебашвили
―
Мы еще деньги закапывать людям.
С.Алексашенко
―
Да, закопал денежки – 5 золотых – и выросли… зашевелятся, заколосятся и так далее. Просто, видимо, хочется немедленного, быстрого обогащения. И они готовы верить. На самом деле, это же реакция людей на рекламу. И почему, когда по телевизору показывают рекламу, на кого-то она действует, на кого-то не действует. Вот он идет в магазин и покупает то, что рекламируется, даже если ему это не очень нужно.То же самое и с пирамидами. Людям хочется обогатиться – им предлагают простой и эффективный способ. И те, кто понимает, в чем смысл ́той пирамиды, они считают, что они успеют выскочить первыми. Те, кто не понимают, просто ведутся на сладкие сказки. Это печальная история, но это, к сожалению, человеческая история. Трудно, видимо, объяснить людям, свою голову не приставишь.
Н.Росебашвили
―
А есть какой-нибудь механизм, чтобы сразу понять, что это финансовая пирамида и не дожидаться, пока 3 миллиарда рублей уйдет непонятно куда, а сразу заблокировать?
Е.Бунтман
―
Ты имеешь в виду государство.
С.Алексашенко
―
А кто должен разобраться, Нино? Вот есть ли способ, вы говорите, разобраться? А кто должен разбираться?
Е.Бунтман
―
Комитет по финансовым рынкам, например, не знаю…
С.Алексашенко
―
Это точно совершенно не его функция. По большому счету финансовая пирамида – это мошенничество. Это работа правоохранительных органов, то есть тех органов, которые должны добиваться исполнения закона, следить за исполнением закона. Соответственно, это вопрос к российской полиции, к Центральному банку, который занимается надзором за финансовыми рынками. Собственно, вот эти два ведомства…
С.Алексашенко: Выборы показали, что Трамп в 2020 году точно будет выдвигаться. Никакого вотума недоверия не было
Я считаю, что в Центральном банке совершенно точно есть профессиональные люди, которые без проблем, с первого взгляда поймут, что это пирамида. Почему они в этом случае ничего не делают, а дать возможность населению потерять 3 миллиона рублей – условно говоря, этот вопрос депутат Аксаков должен задать председателю Центрального банка. Он его не задает, потому что это неудобный вопрос для председателя Центрального банка. Зато удобно министру финансов подкинуть какую-то идею – забрать деньги у населения.
Е.Бунтман
―
При этом, наверное, надо сказать, что Центральный банк все последние годы – то, что мы видим каждый понедельник практически на лентах новостей – появляются новости о закрытии какого банка, который либо «прачечная»…
Н.Росебашвили
―
Либо «министерство культуры».
Е.Бунтман
―
…Какой-то странный банк с необеспеченными активами.
С.Алексашенко
―
Евгений, смотрите, я не хочу защищать Центробанк в том, что касается отвратительного качества банковского надзора. Я об этом сам говорил много и часто. Но с банковским надзором за конкретным банком, вообще, все-таки этот процесс немножко более сложный. Это надо с ним разбираться детально, глубоко и так далее. Мы же сейчас говорим о пирамидах. Пирамида – вещь достаточно простая. В России пирамида – вещь достаточно простая. Условно говоря, пирамида, которую выстраивал Бернард Мэдофф в Америке, он ее выстраивал много лет через сложные отчетности, финансовые инструменты и так далее. Там докопаться до существа было не очень просто, даже имея доступ к информации. Российские пирамиды достаточно примитивные и в них специалисты Центрального банка могли бы разбираться быстрее, чем это происходит на самом деле. Я вообще не уверен, что они с этим хотят разбираться.
Е.Бунтман
―
С пирамидами, наверное, завершили. Давайте, как мы обещали неделю назад нашим слушателям, и две недели назад поговорим про американские выборы. Коротко поговорим, подведем итоги некоторые. Уже немножко все забыли. Так важно все было. Тут прошла неделя почти – и всё, это ушло совсем из новостей. Давайте подведем итоги – что для вас самое важное?
С.Алексашенко
―
Для меня самое важное – ожидание, как ни странно. Потому что результат выборов в целом соответствовал тем прогнозам, на которые я не то что делал ставку - то, то я ожидал, что демократы взяли палату представителей, а республиканцы удержали сенат. Самое интересное то, что эти выборы показали, что Дональд Трамп в 2020 году, если у него все будет хорошо со здоровьем и прочее, то он точно будет выдвигаться в президенты в 2020 году. То есть никакого вотума недоверия Трампу не было, то есть население точно совершенно не готово отрицать его политики, что называется, с листа.Второе: демократы получив контроль над палатой представителей, попытаются ему усложнить жизнь максимально, начиная огромное количество расследований, вызывая на допросы, на свидетельствование в комитеты, запрашивая документы, то есть будут пытаться доказать, что Трамп нечистоплотный политик, что он нарушает ограничения, которые накладываются на американских политиков, что у него с финансовой историей не всё благополучно и так далее. То есть будут пытаться его очернить.
Но, собственно говоря, самое интересное, что через 2-3 месяца начнется реально президентская гонка, в которая сначала будут участвовать только демократы. Знаете, когда вы идете на какой-нибудь рок-концерт, вы знаете, что выступает какая-нибудь известная группа или солист, а сначала идет какая-нибудь группа, что называется, на разогреве. Вот промежуточные выборы, они на то и промежуточные, чтобы был такой разогрев перед президентскими выборами 2020 года. Они будут интересными, я не сомневаюсь в этом. Это главный вывод, который можно сделать.
Е.Бунтман
―
И очень интересные праймериз будут, конечно, у демократов.
С.Алексашенко
―
Очень интересные будут праймериз у демократов. Очень интересно будет, как будет приниматься решение о кандидатах. Потому что практика на промежуточных выборов у демократов показала, что побеждают на праймериз люди с радикальными взглядами. А вот на избирательных участках избиратель в спорных районах не готов голосовать за крайности. Ему нужны более центристские варианты. Поэтому, знаете, с одной стороны, нужно найти человека, который сможет противостоять такой медиазвезде, которой является Дональд Трамп. Но кто против него будет выдвигаться – то ли выдвигать какую-то медиазвезду, то ли выдвигать какого-то серьезного, яркого политика…
Е.Бунтман
―
Алека Болдуина…
С.Алексашенко: Для меня ситуация, когда президенты России и США встречаются, лучше, чем когда они не встречались
С.Алексашенко
―
Или там Опру Уинфри. То есть там есть и туда и сюда, куда посмотреть. В общем, на самом деле НРЗБ очень интересно, это правда.
Н.Росебашвили
―
Если можно сделаю шаг назад. Все-таки по итогам позиции республиканцев, они немножко пошатнулись. Тем не менее, Трамп называет итоги огромным успехом и очень ими доволен.
Е.Бунтман
―
Ну, в сенате же отвоевали. Видимо, он имеет в виду сенат в первую очередь.
С.Алексашенко
―
Нино, смотрите, политика в Америке… вот промежуточные выборы не подводят никакого окончательного итога. Да вообще никакие выборы не подводят никакого окончательного итога. Это все время такой длительный процесс. И я как-то говорил, что любая сторона – и демократы и республиканцы – по итогам выборов могут говорить, то они добились своего. Демократы взяли под контроль одну из палат, и они будут ставить палки в колеса, не пуская законодательные инициативы Трампа и начиная расследования против него.Республиканцы усилили свое представительство в сенате, у них будет больше голосов. Это означает, что сенат по американской системе утверждает все назначения, которые предлагает президент. То есть это очень важная функция сената. И одна из самых серьезных - это утверждение федеральных судей. То есть у республиканцев появляется возможность провести огромное количество назначений федеральных судей по всей стране. А традиционно они выдвигают людей с более консервативными взглядами.
То есть с точки зрения определения траектории движения Америки судебная система в Америке, она, действительно, задает границы, что можно, а что нельзя. И для республиканцев это огромная победа, что у них назначения в сенате будут проходить проще, они смогут сильно изменить структуру судейского корпуса в свою стороны.
Поэтому я считаю, что Трамп прав, республиканцы точно не проиграли, а с точки зрения долгосрочных перспектив республиканцы выиграли.
Е.Бунтман
―
Про Трампа и про Путина, про которого мы говорили в первой половине нашего эфира…
Н.Росебашвили
―
Если вдруг кто не понял.
Е.Бунтман
―
Да, нас упрекают, что мы пели осанну Путину… Мы, не вы – мы с Нино пели осанну. Просто таким героем Марвела представили. Встреча в Париже несостоявшаяся Путина и Трампа и, вообще, какой-то дипломатический, политический флер, который идет за этой встречей – как вы ее можете оценить? Или это всё какие-то ритуалы, мероприятия, не более того?
С.Алексашенко
―
Евгений, я часто говорю, что худой мир, он лучше доброй ссоры. И для меня ситуация, когда президенты России и США встречаются, лучше, чем ситуация, когда они не встречались.
Е.Бунтман
―
Но они не встречались в Париже – они пожали друг другу руки…
С.Алексашенко
―
Я считаю, что встречу в Париже, ее просто не успели подготовить. Потому что вспомните, Болтон приехал в Москву буквально за две недели до этого. Для того, чтобы президенты как-то о чем-то могли содержательно говорить, ну, вообще, хотя бы повестку дня… Понятно было, даже если бы эта встреча в Париже состоялась, на нее было бы отведено крайне мало времени. И представим, есть 30 или 40 минут, и просто договориться о том, какие вопросы вы будете обсуждать – это уже непросто, что должны сделать помощники.Во-вторых, очевидно, что с учетом особенностей Владимира Путина, который может опоздать и долго говорить… и Трамп тоже, кстати, любит поговорить, как-то он с этим делом за словом в карман не лезет и может говорить очень длинные речи, не совсем не Фидель Кастро, но, в общем, может долго говорить – и поэтому если бы, условно, они выделили 30-40 минут, они сели бы и стали говорить 2 часа, то они бы весь график всех мероприятий международных…
Е.Бунтман
―
Ну да, как раз Путин бы опоздал на эти 30-40 минут.
С.Алексашенко
―
Они бы там просто весь график поломали, что создало бы огромные проблемы для всех. Поэтому, мне кажется, что достаточно рациональное решение. Они объявили: О’кей, мы встретимся через две недели в другом месте, выделим побольше времени и каждый изложит свою точку зрения. Не надо ждать, что они о чем-то там договорятся, но они продолжат диалог между собой, каждый из них будет высказывать свой набор претензий, свой набор желаний.
Н.Росебашвили
―
Речь даже ни не шла о получасовой или сорокаминутной встрече. Во-первых, предполагалась встреча на ногах. А, во-вторых, коварные французы даже рассадили их за ланчем. Это была последняя надежда, что они за столом окажутся рядом и смогут побеседовать. Но нет.
С.Алексашенко
―
Нино, встреча за ланчем – это уже не встреча на ногах, правда? Это встреча в другом месте.
Н.Росебашвили
―
Как минимум, да
С.Алексашенко
―
Вспомните встречу в Хельсинки. Они там беседовали с глазу на глаз в присутствии переводчиков. А представьте себе, что сидит там такой торжественный обед, ланч, где сидят лидеры 60 стран и еще там человек 100 и Путин с Трампом всерьез при всех начинают обсуждать свои проблемы. Вы можете себе такое представить? Вот посадили бы их рядом. И чего бы они начали… вот серьезно поговорить нельзя, потому что вокруг столько ушей, что мало не покажется. А несерьезно, о чем говорить?
Н.Росебашвили
―
Но вы сами говорите, что встречаться лучше, чем не встречаться.
С.Алексашенко
―
Публичная встреча в присутствии 100 других человек – это немножко другой формат мероприятия. Я не думаю, о Трамп и Путин к этому готовы и этого хотят. Я готов предположить, что кто-то из них сам попросил: «Слушай, давай как-то по-другому сядем». Ну, потому что сидеть рядом и молчать нельзя, сидеть рядом и откровенно говорить нельзя, а трепаться о разных пустяках – тут же весь мир узнает, о чем вы разговаривали во время этого ланча. Еще хуже. Из трех решений самое плохое.
Н.Росебашвили
―
Путин опять всех переиграл. Попросил рассадить.
С.Алексашенко
―
При чем здесь Путин? Нино, я считаю, вполне рациональное решение: сесть друг против друг. С одной стороны, можно перемигиваться и какими-то короткими фразами перебрасываться, а, с другой стороны, не ставить себя в дурацкое положение.
Е.Бунтман
―
Теперь про журналистики и про политику чуть-чуть успеем поговорить. Евгения Альбац и The New Times. Евгения Марковна не скрывает, что вы тоже перечислили какие-то деньги. Почему вы это считаете важным? Деньги. Кстати, собрали почти. Чуть-чуть там осталось.
С.Алексашенко: Поддержка New Times говорит о том, что в России есть запрос на свободу слова, на независимые СМИ
С.Алексашенко
―
Да, я знаю, я очень рад, что журналу The New Times удалось добиться поддержки, и это говорит о том, что в России есть большой запрос на свободу слова, на независимые СМИ. Почему я это сделал, достаточно понятно. Я считаю, что это ценность для всего общества. Даже если в чем-то мне не нравятся трактовки журнала The New Times и в чем-то я с ним не согласен, я считаю, что это одно из самых ярких изданий на российском медиарынке. И то, что делает власть против журнала и лично против Евгении Альбац, - это борьба со свободой слова и, вообще-то говоря, уголовное преступление. Поэтому я считаю, что если у меня есть возможность ей помочь и журналу помочь, я, конечно, сделаю. Так же, как я помогаю в каких-то других проектах, потому что я считаю, что, знаете как это… ответственный гражданин Российской Федерации. Меня интересует прогресс в развитии нашей страны. И то, как я его понимаю, я пытаюсь его поддерживать.
Е.Бунтман
―
А нет риска, что это будет бесконечный совершенно поединок Сизифа и камня, и что опять потом выпишут на 250 миллиардов штраф и еще что-нибудь? Он же с потолка совершенно берется.
С.Алексашенко
―
Евгений, конечно, есть такой риск. И никто его не может снять, никто не может его отменить. Но, вы знаете, есть две опции. Первая: пытаться сопротивляться, вторая: не пытаться сопротивляться. К сожалению, ничего другого в жизни не дано. Я считаю, что если есть возможность сопротивляться, то нужно это делать, потому что то, что происходит в России, это печально, грустно, и это обидно. Наша страна достойна лучшего.
Е.Бунтман
―
Второй сегодняшний эпизод - это эпизод с Навальным на границе. Там сначала вроде посмотрели – наш коллега Алексей Нарышкин выяснил, что у Навального все-таки есть штраф – Навальный и его юристы посмотрели, выяснили, что штраф есть, но его выписали буквально позавчера.
С.Алексашенко
―
Его выписал орган, которого не существует.
С.Бунтман
―
Да-да-да. Управление по России федеральной службы судебный приставов очень забавное. Ну, так вот Навального не выпустили за границу. Ну, что это значит? Это какие-то мелкие щипки, уколы?
С.Алексашенко: Они считают, что личное присутствие Навального в Страсбурге повлияет на решение суда. Они этого боятся
С.Алексашенко
―
Евгений, я думаю, что это примерно то же самое, как мы наблюдали в истории с Петровым и Бошировым. То есть российские власти в широком смысле этого слова не понимают, как устроен современный мир. Когда Петров и Боширов поехали на такси в Шереметьево и квитанцию нужно было сдать бухгалтеру… Люди, которые должны обеспечивать прикрытие этих агентов, они не очень понимали, насколько это всё открыто, не говоря уже о прописках, машинах и так далее. Вот когда кто-то принимал решение о запрете выезда Навального в Страсбург на заседание Европейского суда по правам человека, где заявление Алексея рассматривается, то они думали, что от присутствия Алексея на этом заседании что-то изменится, что Алексей своей яркой речью, эмоциональной сможет на судей как-то повлиять – это совсем не так. Судебное заседание - вещь достаточно сухая, регламентированная. Судей, которые сидят в Страсбурге эмоцией пробить очень тяжело.И по большому счету то, что власть сделала, запретив Навальному выезд из страны на это заседание, как раз будет лишним аргументом в пользу людей, которые представляют позицию Алексея в Страсбурге, что преследование его носит политический характер: «Вот смотрите, еще один пример, совершенный прямо на наших глазах».
Е.Бунтман
―
Неужели вы всерьез думаете, что там какие-то люди во власти они искренне полагают, что Навальный повлияет на судей в Страсбурге, занесет в конверте что-нибудь?
С.Алексашенко
―
Насчет конверта – конечно, они не думают, что Алексей будет заносить деньги в конверте, но они, действительно, считают, что он личным участием в процессе может повлиять на судьбу процесса. У них такое мировоззрение. Как говорит ваш главный редактор, с верой бороться невозможно. То есть если люди в это верят, то они сами себе рисуют страхи. Это один из страхов, который сидит у них в голове. Они очень хорошо понимают, что если Навального пустить на федеральное телевидение, то на следующих выборах он получит огромное количество голосов, независимо от того, пустят его партию, зарегистрируют или не зарегистрируют. Он найдет способ показать, сколько людей за него проголосует.То же самое и здесь. Они считают, что личное присутствие Навального в Страсбурге повлияет на решение суда. Да, они этого боятся.
Е.Бунтман
―
Спасибо большое. Сергей Алексашенко сегодня был по политическим, экономическим и другим вопросам персонально наш. Мы Евгений Бунтман и Нино Росебашвили. Спасибо большое, всего доброго!