Сергей Алексашенко - Персонально ваш - 2018-10-02
Е. Бунтман
―
Добрый день! Нино Росебашвили в студии и Евгений Бунтман. И персонально наш сегодня Сергей Алексашенко. Добрый день!
Н. Росебашвили
―
Здравствуйте!
С. Алексашенко
―
Здравствуйте, Нино! Здравствуйте, Евгений!
Е. Бунтман
―
Приходится ли вам экономить в Соединенных Штатах Америки электричество? Мы сначала с личного вопроса зайдем.
С. Алексашенко
―
Да, приходится.
Е. Бунтман
―
Или следить за нормами энергопотребления.
С. Алексашенко
―
Ну, норм энергопотребления здесь нет: сколько потратил – столько и заплатил. Но вы знаете, иногда, если как-то теряешь ха этим контроль, то счет может оказаться достаточно приличным. В общем, здесь электроэнергия сама по себе, может быть, не очень недорогая (она чуть дороже, чем в России), но потом начинаются всякие накрутки, налоги, передача, хранение… В результате, счет может оказаться приличным. Поэтому, конечно, приходится контролировать, да.
Н. Росебашвили
―
И с совсем личный вопрос: сколько вы платите за электроэнергию в месяц?
С. Алексашенко
―
Я… Нино, как-то вы меня поймали. Я думаю, что это где-то порядка 200-250 долларов в месяц.
Е. Бунтман
―
Ого!
С. Алексашенко
―
Да.
Е. Бунтман
―
Это даже не в разы больше, а еще больше, чем в России.
С. Алексашенко
―
Ну, просто нужно понимать, что здесь система функционирования дома немножко по-другому устроена, потому что на электричество завязана система кондиционирования, система отопления. То есть у меня дом и отапливается, и охлаждается засчет электричества, поэтому счет за электричество может быть приличным достаточно. Если жарко и вы включаете кондиционер (если на улице 35 градусов), то, знаете, как-то дискомфортно. То же самое, если и холодно.Хотя Вашингтон находится на широте Стамбула, то есть, казалось бы, южный город, но иногда…вот то что называется здесь «сибирский экспресс», когда с Арктики дует…да, да, да, с Арктики дует холодный воздух, его никакие горы не закрывают. Поэтому может резко похолодать. А по большому счету, дома не рассчитаны на холодную температуру. Дом достаточно старый и поэтому он охлаждается быстро и нагревается легко, поэтому расходы на кондиционирование и на отопление большие.
Е. Бунтман
―
Мы, собственно, почему спрашиваем у вас вместе с Нино? Потому что в России опять пытаются повысить тарифы, вводя социальную норму энергопотребления. То есть, насколько я это понял (вы меня поправите, если я как всегда все не так понял и перепутал), есть определенный лимит энергопотребления, который даже в этом предложении выше среднего. Если, условно говоря, больше тратит потребитель этого потолка (то есть потолок такой), то там в какой-то прогрессии возрастает тариф.
Н. Росебашвили
―
А потолок этот – 300 кВт/ч на человека по новым нормам.
С. Алексашенко
―
Только не в час. Это мощность.
Н. Росебашвили
―
Да, киловатт в час.
С. Алексашенко
―
Хорошо. Смотрите, Евгений, давайте я вам сначала, прежде чем ответить на ваш вопрос, я вам задам свой вопрос. Скажите, когда вы что-то покупаете…приходите в магазин и что-то покупаете, вы настаиваете на том, чтобы продавец продавал вам в убыток, то есть продавал вам дешевле, чем это ему обходится?
Е. Бунтман
―
Ну, наверное, нет, потому то его я могу покупать, не покупать.
С. Алексашенко
―
Отлично. Правда.
Е. Бунтман
―
Нет, я понимаю. Я понимаю, о чем вы. Но, например, у нас в России нельзя отнимать единственное жилье, даже если человек этого заслужил. Понятно, что это, может быть, не совсем справедливо с точки зрения государства.
С. Алексашенко
―
Ну, с жильем можно поступить проще. Жилье можно отобрать (особенно, если оно очень дорогое) и переселить в какое-нибудь маленькое. Вот электроэнергия – это такой же товар. И, собственно говоря, сегодня российское население получает электроэнергию по ценам, по тарифам, которые ниже себестоимости. Но, в принципе, опять, тоже, наверное, можно такое допустить, если бы, например, у нас в бюджете (например, в федеральном бюджете) была такая статья – «дотации на электроэнергию». То есть энергогенерирующие компании производят электроэнергию; по тем расценкам, которые существуют, они вам ее продают.Соответственно, вам государство дотирует какую-то часть расходов. Собственно говоря, бизнес энергогенерирующих компаний был бы построен нормально, рационально. В России устроено по-другому. В России устроено так, что население получает электроэнергию по низким тарифам, а промышленные потребители – получают по высоким. То есть, условно говоря, ваша радиостанция платит за электроэнергию сполна и плюс доплачивает за то, что вы у себя дома потребляете.
То есть вы потребляете, условно говоря…я к точным цифрам сейчас не буду придираться…вы получаете электроэнергию за 70% или за 80% себестоимости, а все, что вы не доплачиваете, платит радиостанция «Эхо Москвы» или Московский дом книги, или Московский метрополитен, или Капотнинский нефтеперерабатывающий завод, или кто-то еще…или сотни компаний, которые находятся в вашем здании.
Е. Бунтман
―
Нет…я прошу прощения. Вот мы говорим про нас, про жителей, заевшихся москвичей, нас с Нино, про наши квартиры, но у нас есть какие-нибудь деревянные домики в Липецкой области, где человек выращивает капусту с картошкой летом, а зимой ее ест и этим живет. И мы говорим про то, что если не сможет деревня платить за свет, то она впадет в Каменный век.
С.Алексашенко: У людей возникает абсолютно правильный вопрос: «Как доверять государству, которое меня уже обобрало?»
С. Алексашенко
―
Давайте делить 2 вопроса. Первое: как должен быть построен бизнес? Вот бизнес может быть убыточным или не может быть убыточным? Вот бизнес убыточным быть не может, потому что если любой бизнесмен, какой бы товар он ни производил, продает себе в убыток, то он просто банкротится, - он не может существовать, он не может жить. В принципе, можно принять закон и заставить все энергогенерирующие компании продавать электроэнергию с убытком всем: и населению, и промышленным предприятиям. Только что будет дальше – никто не понимает.У нас не деревня впадет в Каменный век, а вся страна впадет в Каменный век, потому что никто не захочет производить электроэнергию, кроме как под дулом пистолета. А есть вторая часть вопроса, которую вы так… Знаете, мухи отдельно, котлеты отдельно. Вторая часть связана с тем, что большое количество населения в России не в состоянии или может оказаться не в состоянии оплачивать полностью счета за электроэнергию, или за газ, или за воду. В той же самой Америке счета за воду тоже приличны, они сопоставимы со счетами за электроэнергию.
Поэтому социальная поддержка населения – вещь необходимая. В стране, где 15%, 20 миллионов населения живет ниже прожиточного минимума, то, в общем, социальная поддержка населения – это программа большая и важная. И, соответственно… Слушайте, я вас потерял из виду. Камера передо мной ходит. Извините, я так немножко заикаюсь просто.
Е. Бунтман
―
Нет, нет, нет, мы на месте. Все хорошо. Мы тут.
С. Алексашенко
―
Отлично. Да, теперь я вас вижу. Соответственно, давайте делить эти два вопроса отдельно. Первое: как должен быть построен бизнес. Второе: как должна быть построена система социальной защиты населения или поддержки населения. То есть, если в деревне, в городе, неважно где (в Московской области, в Тюменской области, на Чукотке, в Краснодаре), если там есть большое количество населения, которое не в состоянии оплачивать счета за электроэнергию, например; или не в состоянии оплачивать медицинские услуги, еще что-то, то государство должно какую-то программу…В России так считается, что государство должно реализовывать программу социальной поддержки. Одно – одни образом, другое – другим образом. Но, просто, социальная поддержка населения не должна строиться засчет энергогенерирующих компаний. Засчет радиостанции «Эхо Москвы» не надо поддерживать работников радиостанции «Эхо Москвы», правда? Это не задача радиостанции «Эхо Москвы».
Е. Бунтман
―
Ну, не знаю.
С. Алексашенко
―
Подождите, радиостанция вам платит зарплату, правда? И, в общем, если вы каким-то образом получили в наследство дом размером 2000м², где стоит и отопление, и бассейн с морской водой, с циркуляцией воды, и еще солярий…и у вас счета за электроэнергию превышают вашу заработную плату, в общем, неразумно требовать того, чтобы радиостанция «Эхо Москвы» дотировала вам электроэнергию, правда?
Е. Бунтман
―
Разумно, да. Вы взяли крайний немножко такой вариант.
С. Алексашенко
―
Я специально, Евгений.
Е. Бунтман
―
Нет, нет, нет. Зато наглядно. Окей.
С. Алексашенко
―
Зато наглядно и понятно. Потому что есть одна проблема, и есть другая проблема. А мы как-то пытаемся все смешать, мух с котлетами перемешать и потом анализировать, что ж у нас получилось. Вот поэтому есть одна проблема: как должен быть устроен бизнес и по какой цене электроэнергия должна продаваться, должна ли тарифы на электроэнергию регулироваться, как они должны расти, как они должны определяться, - это большая, большая, большая тема. А есть вторая тема: как поддерживать население.
Е. Бунтман
―
Есть еще одна тема: это вообще культура энергопотребления. И во всяком случае авторы…понятно, что это делается не то что в целях наживы, а в целях привести хотя бы в какой-то порядок энергосистему и тарификацию электроэнергии. Но у нас же энергосбережением как-то никто серьезно не озабочен никогда, в отличие от Европы, в отличие от США. Не знаю, не то что там свет в туалете не гасить за собой, а энергосберегающие лампы, еще какое-то распределение трат электроэнергии в разное время суток (тоже разная нагрузка).
С. Алексашенко
―
Ну почему? У нас же есть во многих крупных городах и в не очень крупных.
Е. Бунтман
―
Трехфазные тарифы.
С. Алексашенко
―
Трехфазные тарифы. Я просто помню, что лет 10 назад, даже, может, чуть больше, 12 назад, какие-то мои друзья занимались программами энергосбережения для промышленных предприятий не очень крупных, когда они приходили с экспертизой, анализировали, как у них идет энергопотребление, предлагали им различные программы, как снизить энергопотребление. Просто нужно понимать, что все-таки население, хоть у нас его и много (почти 148 миллионов человек), но это не самый крупный энергопотребитель. У нас энергопотребление в промышленных масштабах гораздо больше.Москва – город не промышленности, Москва – город сервиса, услуг. И офисные помещения, которые сейчас современные – там и кондиционеры, и освещение, - они потребляют огромное количество электроэнергии. Опять, знаете, говорят: «Мы там не озабочены экономией». Тоже неправда. Потому что вольно и невольно (неважно уже, какие там мотивы) мы обновляем свою бытовую технику: покупаем новые телевизоры, покупаем новые холодильники (они объективно потребляют меньше электроэнергии). Я сильно сомневаюсь, что не выключенная лампочка в туалете разрушит энергобаланс вашей семьи.
Е. Бунтман
―
Державы.
С. Алексашенко
―
Да, державы. И опустошит ваш кошелек. Это неправда. Просто есть вещи, которые мы делаем не задумываясь, - просто так жизнь устроена. А есть вещи, о которых нужно иногда подумать и посмотреть вокруг себя. Я по своему могу сказать, что я у себя в доме практически все лампочки поменял на LED лампы с низким потреблением электроэнергии. Но вопреки всем обещаниям производителей, они, в общем, не очень долго живут.
С.Алексашенко: Правильное решение - в долгосрочной перспективе систему пенсионных накоплений нужно создавать
Е. Бунтман
―
Истинная правда.
С. Алексашенко
―
Они все пишут, что 10, 12, а то и 15 лет… Ничего подобного. В среднем, срок службы у них оказывается год. Хотя надо отдать должное, что (не знаю, может, американцы это специально делают) вот лампы накаливания, у них средний срок службы – полгода. То есть примерно 5,5 – 6,5 месяцев – и лампы накаливания выходят из строя, ее нужно менять, Не знаю, как они, специально это подстраивают…
Е. Бунтман
―
Это специально делают. Знаете, как Айфоны перестают обновляться для того, чтоб покупали новые, так и вот это.
С. Алексашенко
―
Наверное, и здесь. Мне кажется, что это такая проблема…ну, нельзя всю страну заставить заниматься электропотреблением. Действительно тарифы должны быть высокими. Мы должны понимать, что это существенный удар по нашему семейному бюджету.
Е. Бунтман
―
Хорошо, с этим разобрались. Поговорим про бедность.
Н. Росебашвили
―
Тогда да, к следующему удару по нашему бюджету. Очень интересный диалог состоялся между Голиковой и Кудриным. И Голикова таки признала, что мы не можем победить бедность. И Правительство пока хоть и борется, но указы Президента остаются невыполненными. У вас какой-нибудь совет для нашего Правительства, с чего надо начать?
С. Алексашенко
―
А Кудрин что сказал? А Кудрин сказал, что мы можем победить бедность?
Н. Росебашвили
―
Нет, Кудрин просто привел очень симпатичную статистику и сказал, что в России проживает более 19 миллионов человек, чей доход ниже прожиточного минимума.
С. Алексашенко
―
В общем, это статистика Росстата, она достаточно широко известна. Ее Росстат публикует каждый квартал, когда он публикует информацию о прожиточном минимуме и сообщает, сколько россиян живет ниже уровня прожиточного минимума. В общем, Алексей Леонидович здесь, конечно, ничего нового нам не рассказал.
Н. Росебашвили
―
Но лишний раз напомнил о проблеме.
Е. Бунтман
―
Больше 13%, да, получается?
С. Алексашенко
―
Это правда. В отдельные моменты и 15% российского населения туда попадает (где-то 20-22 миллиона человек). Вот откровение Татьяны Голиковой, что Правительство не то что не заложило денег в бюджет на борьбу с бедность, оно, вообще говоря, не очень понимает, как с этим бороться, - это очень такое красноречивое заявление. Но вы знаете, рецепт достаточно простой: масло вместо пушек. Знаете, как: у вас бюджет нерезиновый…нам уже это объяснили, что у нас очень жесткая бюджетная политика, что мы копим деньги в расчете на черный день завтра, что это самая главная бюджетная задача – накопить резервы.Можно спорить, правильно это или неправильно, в таком объеме нужно копить резервы или в другом объеме, но тем не менее бюджетная политика такая, какая есть. Дефицит мы наращивать не можем, потому что мы боимся, что если мы его увеличим на 0,5% ВВП, то после этого войдем во вкус и сделаем 1%, 2%, то есть не сдержимся. Как алкоголик, знаете: он как начал, так и не может удержаться. Вот у нас Министерство финансов считает, что если оно чуть-чуть увеличит дефицит бюджета, то сдержаться не сможет и пойдет вниз по наклонной плоскости.
А дальше – сейчас у нас очередной бюджет представлен в Государственную Думу – у вас есть выбор: у вас – такое государство, у нас – такое население, поддержать – не поддержать. Бюджет, в котором есть масло, а есть пушки. На пушки деньги есть. Вот мы выяснили, да?
Е. Бунтман
―
Да.
Н. Росебашвили
―
Вот к слову о пушках.
С. Алексашенко
―
На пушки деньги есть, достаточно денег. У нас есть деньги на пушки в Сирии, у нас есть деньги на пушки в Украине, есть деньги на танки «Армата» и на кучу всякого прочего ненужного хлама, от которого, честно говоря, наша жизнь не изменится. Как я уже говорил, дай бог эти пушки, ракеты…
Н. Росебашвили
―
Сергей Владимирович, вы меня извините, вы говорите, что жизнь наша не изменится, а буквально вчера в нашем эфире Алексей Арбатов (думаю, хорошо вам известный) подвел некоторые итоги 3-летнего пребывания и участия России в сирийском конфликте. И первый итог, который он обозначил – это то, что «Россия заявила на весь мир, что является глобальной военной державой. И это не региональная держава, а мы можем проводить крупные военные операции вдали от своих границ в тех или иных политических целях. И, опять же, заставили весь мир бояться, в том числе, например, администрацию Трампа». Чем вам не итог?
С. Алексашенко
―
Нино, это вам от этого жарко или холодно? Вам легче или тяжелее стало жить от того, что мы стали военной державой? Вот смотрите, очень грубо, на военную операцию в Сирии уходит где-то 2-2,5 миллиарда долларов в год и нас Донбасс уходит 1,5-2 миллиарда долларов в год, - вот где-то 3,5-4 миллиарда. В пересчете на рубли это получается где-то 200-250 миллиардов рублей в год. Вот это примерно то, что Правительство собирается получать от повышения пенсионного возраста. А теперь сравните. Когда нам Владимир Путин заявляет, что денег нет. На борьбу с бедностью, как говорит Татьяна Голикова, и денег нет, и мозгов нет.Они, вообще говоря, не знают как. Но я понимаю, что для того, чтобы бороться с бедностью, нужно, во-первых, чтоб экономика росла быстрее (чтоб она росла не 1,5-2% в год, а 4-4,5%). Но для этого нужно помириться со всем миром, нужно уйти из Украины, нужно отдать Донбасс Украине, добиться снятия санкций, создать благоприятный инвестиционный климат, независимый суд и так дальше, дальше, дальше. Не знаю, я уже как попугай вам про это каждый раз рассказываю, что нужно сделать. И тогда экономика будет расти быстрее, и тогда в экономике будут генерироваться доходы, и тогда постепенно проблема бедности будет решаться.
Е. Бунтман
―
Прошу прощения. Проблема ведь, получается, не в военных операциях как таковых, а в неприятии этих военных операций остальным миром. Как-то у Великобритании же получается участвовать в военных операциях.
Н. Росебашвили
―
У Соединенных Штатов получается участвовать.
Е. Бунтман
―
Ну, про Соединенные Штаты я не говорю. У Франции получается ведь участвовать в военных операциях в Африке, на Ближнем Востоке, еще где-нибудь. Как вот это удается сочетать?
С. Алексашенко
―
Евгений, смотрите. Знаете, не по Сеньке шапка называется. Экономика Франции и экономика Великобритании по своему объему больше, чем экономика России. А в процентах от ВВП и Великобритания, и Франция на оборону тратят гораздо меньше. То есть они, в принципе, тратят деньги на военные операции за пределами своих стран, но тратят их меньше в расчет на размер экономики.
Е. Бунтман
―
То есть позволить себе воевать могут все-таки страны с чуть-чуть более развитой экономикой.
С. Алексашенко
―
Нет, нет, нет. Смотрите, воевать можно, только в НАТО есть предел: 2% ВВП нужно тратить на оборону. Соответственно, и Франция, и Великобритания чуть-чуть ниже этого уровня. В России тратя на оборону примерно 3,5% ВВП. Будем считать, в 2 раза больше, чем Великобритания. Вот, соответственно, если российские военные расходы, а я не включаю сюда расходы на Росгвардию...Вообще, странное образование, да? Такая армия для борьбы с населением. Такая карательная дивизия имени генерала армии Золотова, единственная цель которого – бороться с населением. Вообще такого нигде в мире нет. Вот если все эти расходы сократить и эти деньги отправить на борьбу с бедностью, то дальше уже можно обсуждать, куда их потратить, как их потратить.
И это даже не затрагивая операцию в Сирии. Вот если мы эту операцию в Сирии уложим в тот военный бюджет, который будет в 2 раза меньше существующего – ради бога. Если выяснится, что операцию в Сирии в таком масштабе в рамках сокращенного вдвое военного бюджета провести нельзя, значит надо или выходить в Парламент и говорить: «Знаете, ребята, у нас есть такая задача стать глобальной военной силой, как сказал Алексей Арбатов; мы должны напугать президента Дональда Трампа. Поэтому давайте-ка мы срежем зарплаты…начнем с себя: вот Правительству на 10% сократим зарплаты, депутатам Госдумы, членам Совета Федерации.
Н. Росебашвили
―
Вот «Единая Россия», по-моему, отказывается от своих пенсионных поблажек всяких разных.
С. Алексашенко
―
Нет, пенсионные поблажки – это то, что они будут получать потом. Обещать снизить свой уровень через 20 лет, когда они все уйдут на пенсию, - это не то же самое, что сейчас. Начнем с того, что вот мы с себя: сократим свою зарплату сегодня на 10% и отправим в фонд военной операции в Сирии. А потом предложим населению, проведем референдум и скажем: «Давайте вместо того, чтобы строить дороги, обновлять больницы, заниматься методической подготовкой учителей в школах, вот мы давайте будем воевать в Сирии» Пусть население проголосует: пушки или масло.Тогда это будет нормальная политика. А так, мы считаем, что самое главное – напугать Трампа, ибо решение об этом принимает, видимо, Владимир Путин. Да, Алексей Арбатов радуется этому: как хорошо, что мы это сделали. Мне такая позиция не нравится.
Н. Росебашвили
―
Сергей Владимирович, вот вы говорите, что задача заключается в том, чтобы напугать Трампа…
С. Алексашенко
―
Нет, это не я сказал. Это Алексей Арбатов сказал.
Н. Росебашвили
―
Да, как бы подводя итог слову Алексея Арбатова. Но естественно же, что все эти затраты на военную операцию в Сирии так или иначе не конвертируются в международную репутацию России, с которой раньше никто не считался, а теперь раз – и нельзя закрывать глаза на российскую позицию.
С.Алексашенко: Жилье можно отобрать (особенно, если дорогое) и переселить в маленькое. Электроэнергия – такой же товар
С. Алексашенко
―
Российскую позицию в вопросе о чем?
Е. Бунтман
―
Во всем.
Н. Росебашвили
―
В каких угодно вопросах, да.
С. Алексашенко
―
Не, ну почему нельзя? Можно. Хорошо, а какая позиция у России в Сирии? Хорошо, вот пришла Россия в Сирию. И что там изменилось?
Н. Росебашвили
―
Остался Башар Асад, например.
С. Алексашенко
―
Ну, хорошо, остался Башар Асад. Замечательно. Дальше что?
Е. Бунтман
―
С турками стали тесные отношения (с членом НАТО).
С. Алексашенко
―
Настолько тесные, что президент Путин должен с Эрдоганом встречаться раз в месяц и эти тесные отношения, удушающие объятья разжимать, потому что они настолько тесные, что, по-моему, своими удушающими объятьями то турки нас, то мы их душим.
Н. Росебашвили
―
Как мне теперь представляется, любая крупная международная военная операция или всякие разные политические замыслы, - нельзя их проводить, не посоветовавшись с Россией и не спросив, насколько это устроит Россию, будет ли она что-то предпринимать в противовес. Фактор России теперь учитывается, как мне кажется.
С. Алексашенко
―
Нино, если вы посмотрите на мир вокруг нас, вот сейчас оглянетесь…
Н. Росебашвили
―
Я вижу Евгения Бунтмана.
С. Алексашенко
―
Отлично. Чуть-чуть шире посмотрите…
Н. Росебашвили
―
Сергея Алексашенко.
С. Алексашенко
―
…То вы поймете, что сейчас за исключением Сирии, наверное, нигде в мире не идет такая война. Ну вот нет боевых действий. Поэтому когда мы говорим, что нигде нельзя развязать войну, - Донбасс. Вот есть еще одна точка, где идет война. Как-то странно получается, что есть две точки в мире, где идет война, и в обеих этих точках участвует Россия.
Е. Бунтман
―
Есть еще Африка, где все больше и больше российского оружия.
С. Алексашенко
―
Евгений, там войны пока нет.
Е. Бунтман
―
Пока нет.
С. Алексашенко
―
Смотрите, получается очень странная история. Если в отношении Сирии еще можно не принять, но понять логику Владимира Путина, Кремля, что мы поддерживаем законное правительство (и этот аргумент действительно достаточно сильный), то почему мы воюем в Донбассе… Как вы говорите, нельзя развернуть ни одну военную операцию без учета мнения России… Кроме России никто не воюет, получается, да? Поэтому, да, наверное, нельзя, но никто не пробовал. Поэтому тезис такой достаточно непонятный. Никто не собирается разворачивать военные операции, а тем более против России.
Е. Бунтман
―
Сейчас прервемся на новости. Сергей Алексашенко персонально наш. И после этого вернемся к разговору.НОВОСТИ/РЕКЛАМА
Е. Бунтман
―
Персонально наш Сергей Алексашенко. А мы по-прежнему Евгений Бунтман и Нино Росебашвили. Давайте поговорим немножко про внутреннюю политику. Ну, если это можно назвать политикой… Продолжение губернаторопада: губернатор Липецкой области уходит, губернатор Кургана уходит. Это почему происходит? Это испугались результатов тех выборов или просто Липецк и Курган – это такие регионы, где давно бы пора снести губернаторов? Хотя, Нино, вот прочитай цитату.
Н. Росебашвили
―
Замечательная цитата от Олега Королева, который руководил Липецкой областью более 26 лет: «Этот исторический путь мы с вами прошли достойно. Это дает мне полное основание для вывода о том, что пора давать дорогу молодым. Моему поколению пришлось спасать Липецкую область и страну в сложные 90-е годы, и с этим мы справились успешно. Ну а впереди много свершений и новые дерзновенные планы у Липецкой области».
Е. Бунтман
―
Спасли страну и Липецкую область от 90-х годов?
С. Алексашенко
―
Я думаю, что Липецкая область выжила только потому, что случились 90-е годы. Потому что экономика Липецкой области базируется на сельском хозяйстве, которое в Советском Союзе было абсолютно убыточным, - это такая черная дыра. Я как сейчас помню, я еще маленьким был, лет 10, я смотрел…я любил смотреть телевизор, больше делать нечего особо по воскресеньям…и в передаче «Сельский час» прозвучала такая фраза, что на просушку 1 тонны зерна потрачено столько дизеля, что если продать его на мировом рынке, то можно купить 1 тонну зерна. Вот такая была… Это только на просушку зерна.
Е. Бунтман
―
После этого вы решили стать экономистом.
С. Алексашенко
―
Ну, видимо, это как-то сильно повлияло на меня, да. Понимаете, сколько лет прошло, а все еще помню эту фразу. Соответственно, Липецкая область – это сельское хозяйство и это «Новолипецкий металлургический комбинат», который в Советском Союзе производил основную часть своей продукции, которая шла на оборонные цели.И, в общем, после того, как выяснилось, что 10% ВВП, которые Советский Союз тратил на оборону (эту цифру называл Михаил Горбачев), - это практически в 3 раза больше, чем Россия тратит сегодня, чтоб мы понимали, что Боливар не выдержал двоих и рухнул. То вот если бы не было 90-х годов, то Липецкая область бы загнивала ровно так, как она загнивала в Советском Союзе, когда в магазинах было пусто, когда занимались неизвестно чем, деревня пила напропалую. Поэтому от чего и кого спасал губернатор Королев я не очень понимаю.
Е. Бунтман
―
Про губернаторов в целом вообще. Что происходит?
С. Алексашенко
―
Евгений, нормальное унитарное государство, в котором Кремль как вершина пирамиды меняет пешки просто 26 лет. Ну, правда же.
Е. Бунтман
―
Как-то их настолько массово начали менять.
С. Алексашенко
―
Евгений, ну подождите. Ну, не спешите. Вот смотрите, у нас в России 85 регионов.
Е. Бунтман
―
Так.
С. Алексашенко
―
Срок службы губернатора на должности - 5 лет. Вы делите 85 на 5, получаете 17 регионов в год…
Е. Бунтман
―
Ну не 85. В остальных назначаются, там другое чуть-чуть.
С. Алексашенко
―
Ну, минус 5. Ну, хорошо, 15-16. Где-то вот в среднем ежегодно должно 15-16. Плюс случаются какие-то эксцессы, и это число увеличивается до 22-х, как было в этом году. Но, в принципе, в среднем ежегодно 15-16 регионов должны (если арифметике следовать) проводить выборы, которые у нас в России прописаны в законодательстве. Но тем не менее Кремль считает, что политика назначения губернаторов более правильная. Как ротация… У нас же нужно новичков. Вот Корпоративный университет Сбербанка, Администрация Президента готовят…они со скалы прыгают, не знаю, еще чем они занимаются там.В общем, короче говоря, вот этих абсолютно одинаковых манекенов нужно отправлять в разные регионы. Если его прислать в регион за…сколько у нас, 60 дней на выборы отводится (а там есть еще действующий губернатор), то очевидно, что вот этот человек, приехавший из другого региона за несколько тысяч километров, несколько сотен километров, - у него нет никаких шансов достучаться до местного населения, до местной элиты и выиграть и выборы. Соответственно, Кремль уже достаточно давно, после того, как сразу начал восстанавливать выборы губернаторов (объявил с 13-го года), проводит тактику, что если принято решение…самое главное в этой фразе – принято решение…в Кремле принято решение заменить губернатора (и неважно, что явилось основанием для этого, какие причины), то действующий губернатор уходит в отставку, а на его место назначается исполняющий обязанности.
С.Алексашенко: Смотрите, воевать можно, только в НАТО есть предел: 2% ВВП нужно тратить на оборону
Е. Бунтман
―
Ну да.
С. Алексашенко
―
И вот этот исполняющий обязанности получает крепкое рукопожатие от действующего президента, президент с ним фотографируется и население области получает сигнал – вот это тот, кого поддерживает Путин. Если мы посмотрим на историю, то в 13-м – 14-м году вот такие отставки случались за 3 месяца до выборов. Вот где-то в мае обычно происходил вот это губернаторопад, и в сентябре проходили выборы. Потом стали понимать, что 3 месяца недостаточно, конфликтные регионы, - и этот срок увеличили до 6 месяцев. Потом увеличили до 8 месяцев. А сейчас, после того, что случилось в сентябре, когда вышедшее население может неожиданно голосовать за кого угодно…
Е. Бунтман
―
За тех, кому не пожимал руку Путин.
С. Алексашенко
―
Ну, вообще за кого угодно, кого Путин даже в глаза не видел и знать не знал об их существовании. Какого-то технического кандидата выдвинули, и он взял и обыграл. В общем, решили вот этим новым людям, новым исполняющим обязанности дать максимальный срок (то есть максимальный срок для подготовки к следующим выборам) – 11 месяцев. Поэтому ничего удивительного. Это такая кадровая политика Кремля. Считается, что даже если его не избрали, то этот человек имеет право управлять регионом на протяжении 11 месяцев.Вот такая у нас конструкция управления унитарным государством, которая случайным образом в Конституции… Понимаете, допустили в 93-м году ошибку: назвали страну Федерацией. Нет бы просто назвать – Россия. Безо всякой Федерации. Тогда вопросы бы не возникали. А так зачем-то вставили еще одно слово, - теперь приходится с ним мыкаться.
Е. Бунтман
―
Ну, какие-то ненужные иллюзии получаются, да.
С. Алексашенко
―
И получается, на самом деле, очень простая конструкция: Кремль назначает на кормление, на губернаторство того, кого считает нужным, и в тот момент, когда считает нужным.
Е. Бунтман
―
Еще возникла тема последних дней, она ужасно запутанная. Я пытался в ней вчера разобраться, мы с Нино сегодня пытались разобраться. И все тщетно. С накопительной частью пенсии… Вот объясните нам, эта система вообще как должна работать? Потому что какие-то вот сложные комбинации, тут надо добавить еще 6% к накопительной части пенсии, непонятно сейчас вообще, куда идут деньги, которые работодатель выплачивает. Вот сейчас вам понятно, куда они идут? Ну, кроме как в Сирию.
С. Алексашенко
―
Вот сейчас?
Е. Бунтман
―
Да.
С. Алексашенко
―
Сейчас все, что выплачивает работодатель – пенсионные взносы, – идут на выплату пенсий нынешним пенсионерам. Никаких вопросов, никаких тайн там не осталось.
Н. Росебашвили
―
А вот этот индивидуальный пенсионный капитал?
С. Алексашенко
―
Сейчас. Смотрите, Нино. Мы обсуждали какое-то время назад, большое время назад (еще до повышения пенсионного возраста). что делать с пенсионной системой. Средняя пенсия в России составляет 14 тысяч рублей. И понятно, что есть люди, которые получают существенно больше: бывшие чиновники, бывшие военные, бывшие депутаты Государственной Думы, Совета Федерации и так далее, прокурорские, следователи, КГБ, ФСБ, МВД. В общем, много есть людей, которые получают больше. Соответственно, есть люди, для которых 14 тысяч – это предел мечтаний. И очевидно, что побороть бедность в стране, где…У нас из 148 миллионов населения – 42 миллиона, по-моему, пенсионеры. То есть нужно понимать, что пенсионеры – это практически 30% населения страны. Вот если у них средняя пенсия – 14 тысяч рублей в месяц, то победить бедность невозможно. По крайней мере в будущем люди должны получать пенсию большего размера в отношении к заработной плате. Соответственно, вариантов (мы обсуждали, опять я повторюсь) не очень много. Первое: повысить налоги. Второе: уменьшить количество пенсионеров.
Третье: использовать какие-то финансовые резервы, которые страна может накопить (например, приватизация, передать акции нам «Газпрома», акции «Роснефти», акции «Роснефтегаза», ну и там много чего есть у государства в собственности). Собственно говоря, государством пошло по одному пути – выбрало повышение пенсионного возраста. Вот много говорилось о том, что законопроект о повышении пенсионного возраста прошел через Государственную Думу вообще без каких-либо расчетов и оценок, то есть там не было никакого…вообще не было понятно, какие гипотезы закладывает Правительство, на что оно рассчитывает.
Е. Бунтман
―
Ну, он политический получился.
С. Алексашенко
―
Он получился абсолютно политический.
Е. Бунтман
―
Притом что говорили, что экономически обоснован, а не политически, он получился как раз политическим, как ни парадоксально.
С. Алексашенко
―
Ну да. Если ты доверяешь Путину, то делай так, соглашайся на то, что тебе до пенсии лишних 5 или 7 лет работать. Но, собственно говоря, очевидно, что задач повышения уровня пенсии стоит. И понятно, что это нельзя добиться за 3 года, за 5 лет. Я часто повторяю эту фразу, что, вообще говоря, пенсионная реформа в настоящем смысле этого слова – это разговор о будущем, о вас. Вот о вас, Евгений; о вас, Нино. То есть как ваша пенсия будет строиться. И в этом отношении ИПК (индивидуальный пенсионный капитал) – это правильное решение. Абстрактно, я сейчас не привязываюсь к нашей реальности.
Е. Бунтман
―
В нашей реальности – украдут. Просто возьмут и заморозят.
С. Алексашенко
―
Вот, Евгений, вы просто забегаете вперед.
Е. Бунтман
―
Я думаю о будущем, да.
С. Алексашенко
―
Правильно. Вот если говорить серьезно, то понятно, что засчет тех взносов, которые платятся сегодня, и нынешним пенсионерам нельзя платить достойную пенсию, а дальше – будет еще хуже. И поэтому нужно неким образом создавать вторую опору, вторую ногу, – это и называется «накопительная пенсионная система». И многие страны идут по этому пути. Собственно говоря, Россия с 2005-го года, по-моему, пыталась запустить эту накопительную систему (она была обязательной). И она работала 10 лет удачно достаточно, потому что там деньги накапливались.Понятно, что она не дает результатов через 5 лет. Она дает через 30 лет, через 40 лет, то есть когда достаточно большой промежуток времени проходит. Но после этого в 13-м году эту накопительную пенсионную систему разрушили. И сначала Минфин сказал: «У нас просто мало денег». Потом сказал, что все это дело на Крым, но я вам верну. А потом сказал: «Вы знаете, кому я должен – тому прощаю. Возвращать ничего не буду». Фактически вот те 10 лет, которые накопительная система существовала, они отброшены назад. Более того, в 13-м году ее ликвидировали.
Соответственно, в лучшем случае в 20-м году, как нам сейчас обещают, ее запустят, но изначально норматив отчислений будет 0, то есть реально она заработает году в 25-м. То есть получается, что 13 лет Россия потеряла вот той реформы, которая начиналась в 2005-м году. Поэтому если говорить идеологически, то правильно делать так, чтоб население накапливало на свою будущую пенсию, а дальше – дьявол в деталях.
И выясняется, что в России с медианной средней зарплатой (половина населения – больше, половина населения – меньше) 25 тысяч рублей, то вот у людей, которые получают 25 тысяч рублей в месяц или меньше, у которых каждая копейка расписана, то вот их еще заставить копить на пенсию…ну, понятно, что это такое…
Н. Росебашвили
―
Но они могут отказаться от этого, насколько я понимаю.
С.Алексашенко: Понимаете, допустили в 93-м году ошибку: назвали страну Федерацией. Нет бы просто назвать – Россия
С. Алексашенко
―
Да. И обречь себя на нищету и на эти 14 тысяч рублей пенсии. А у людей, у которых зарплата выше медианной, выше средней зарплаты по стране – 43-44 тысячи рублей, наверное, сейчас по стране… вот у кого там сейчас 50-60 тысяч рублей. Я не говорю сейчас о тех, у кого зарплата 200-300 тысяч рублей в месяц, - они сами создают свои системы накопления, их это вообще ничего не касается. Но, соответственно, люди, у которых такая зарплата, у них возникает вопрос, который вы, Евгений, абсолютно правильно озвучили: «Как можно доверять государству, которое меня уже обобрало?».
Е. Бунтман
―
Ну там вопрос не так формулируется, а вопрос: «Когда украдут эти деньги?». Вот даже вопрос не «украдут или нет», а «когда это произойдет».
С. Алексашенко
―
И под каким соусом. Вот, собственно говоря, вы сами ответили на этот вопрос. Поэтому опять, мухи отдельно, котлеты отдельно. В качестве котлет: да, это правильное решение; да, в долгосрочной перспективе систему пенсионных накоплений нужно создавать. Но мухи состоят в том, что этому Правительству верить нельзя. То есть это Правительство действительно украдет и вопрос только – когда и в какой форме.То есть украдет оно так же цинично, как в 2013-м году, когда министр финансов Силуанов сказал: «Мне нужны деньги, потому что я не хочу увеличивать дефицит бюджета». Или оно украдет их таким образом, что отдаст Ковальчукам, Ротенбергам, Тимченкам, Банку «ВТБ», «Россельхозбанку», «Внешэкономбанку» и прочим госбанкам, госкорпорациям, которые эти деньги «профукают», мягко говоря.
Н. Росебашвили
―
Сергей Владимирович, но в такой ситуации, когда столько людей выступает против пенсионной реформы и уровень бедности невероятный (победить эту бедность Правительство пока тоже не может), какой смысл себя же подставлять?
С. Алексашенко
―
А кто кого подставляет?
Н. Росебашвили
―
Зачем вот эти деньги… Евгений спрашивает очень философски: «Когда их украдут?». Может не надо их красть? Зачем себе лишний раз усложнять задачи?
Е. Бунтман
―
А кто кому усложняет? Они разве усложняют как-то себе?
Н. Росебашвили
―
А как же народное недовольство?
С. Алексашенко
―
А в чем оно проявляется, Нино?
Е. Бунтман
―
Вот я недоволен – и что? Кому какое дело до этого?
Н. Росебашвили
―
Ну, это ты сидишь в наушниках и ведешь светские беседы, Евгений. А есть люди, которые могут выйти на улицу, например, или выразить свое несогласие протестным голосованием. Многое же всяких разных способов.
С. Алексашенко
―
Ну, пока власть считает, что уровень протестных настроений не настолько высок, как вам это кажется. Против повышения пенсионного возраста на самом деле вот таких вот уличных протестов…людей, которые вышли на улицу, было не очень много. Было протестное голосование в 4-х регионах из 22-х, - обращаю внимание. То есть, в общем, тоже не бог весть как много.
Е. Бунтман
―
Но не то что там красного петуха под крышу пускали…
С. Алексашенко
―
Да, да, да. Поэтому я б сказал так: выпуск пара состоялся. Ну, хорошо. Дальше? Тем более, что здесь же…ну, правильно сказано – вы же можете отказаться. Вас принудительно припишут, а дальше посмотрим, как вам удастся отказаться. Это как Олега Сенцова: принудительно дали ему российское гражданство, хотя он этого не просил, а теперь сидит в тюрьме как российский гражданин.Так же и вам, знаете, сначала припишут к этому индивидуальному пенсионному капиталу, а потом выяснится, что для того, чтобы выйти из этой системы, вам нужно собрать такое количество справок, что вы в конце концов плюнете и скажете: «Да ну бог с вами. Подавитесь вы своими 3%». И выяснится, что на самом деле это было просто очередное повышение налогов.
Е. Бунтман
―
Ну да. В общем, эту историю мы проходили в 2013-м году, только она легче как-то проходилась: сначала нас обзывали молчунами (тех, кто не хотел ничего делать), а потом просто отобрали эти деньги. Я не знаю, успеем ли мы за оставшиеся 3 минуты поговорить про судью Кавано.
Н. Росебашвили
―
Если Сергей Владимирович нам буквально по пунктам расскажет, почему назначение Верховного судьи – это так важно для Соединенных Штатов.
С. Алексашенко
―
В Америке Верховный Суд – это важнейший орган, который принимает решения о трактовке законодательства; это совмещение Конституционного Суда и совмещение Верховного Суда, - то, что существует в России. И количество судей – всего 9. В Америке система правосудия устроена так, что любой гражданин, любой штат, любая компания может судиться с кем угодно: с федеральным Правительством, судиться против принятого закона, утверждая, что он неконституционен. И в этом отношении у Верховного Суда есть полномочие трактовать законы и трактовать Конституцию. И когда у вас этих судей 9, то вы их всех знаете. У нас в Верховном Суде сегодня, если память не изменяет, 140 человек.
Е. Бунтман
―
И никто их не знает по именам даже.
С. Алексашенко
―
Их никто не знает. Знаете, как: имя вам – никто, и от вас вообще ничего не зависит. А там – 9 человек. И от позиции каждого судьи зависит расклад голосов. А назначение у них пожизненное. Бретту Кавано, если я помню правильно, 54 года, то есть он еще лет 30 посидит. Означает, что человек будет определять 30 лет позицию. И там они все живут долго и сидят в своем кресле пожизненно. Либо уходят в отставку, либо умирают, как Скалиа, который умер 1,5 года назад.
Е. Бунтман
―
У меня один вопрос короткий, у нас всего минута, и поэтому короткий ответ. То, что сейчас происходит с судьей Кавано, это против Трампа или просто важно, чтобы там был честный человек в суде?
С. Алексашенко
―
Две вещи. Первая: демократы хотят менее радикально настроенного, менее консервативно настроенного судью. Потому что Бретт Кавано, у него сильно консервативные взгляды по многим вопросам. Второе: вопрос такой философский – может ли человек, который в молодости допустил какие-то прегрешения, претендовать на позицию такого морального арбитра через 35-40 лет после того, как все это случилось; может ли человек, который 36 лет назад какую-то девушку то ли повалил, то ли не повалил на кровать, то ли он, то ли кто-то, то ли она его.
Е. Бунтман
―
В общем, был какой-то рок-н-ролл у него там.
С. Алексашенко
―
В общем, что-то такое случилось. И допустимо ли это? Эти два вопроса просто наложились один на другой, и получилась такая взрывоопасная смесь.
Е. Бунтман
―
Спасибо большое! Сергей Алексашенко персонально наш был этот час. Спасибо! Всего доброго!
Н. Росебашвили
―
Всего доброго!
С. Алексашенко
―
До свидания!