Александр Маленков - Персонально ваш - 2018-05-18
В. Варфоломеев
―
Добрый день! У микрофона Владимир Варфоломеев и Анна Трефилова. Наш сегодняшний гость — главный редактор журнала “Maxim” Александр Маленков. Александр, здравствуйте!
А. Маленков
―
Добрый день!
А. Трефилова
―
Здравствуйте!
В. Варфоломеев
―
Сегодня объявлен состав нового правительства. Президент только что подписал указы, согласно которым утверждает всех тех, кого предложил ему премьер-министр.
А. Маленков
―
Слава Богу!
В. Варфоломеев
―
Мы переживали.
А. Маленков
―
Я очень плохо спал ночью. Все думал: вдруг не утвердит?
В. Варфоломеев
―
Скажите, вот в этом новом правительстве есть какие-то люди, старые или новые, которые вас удивили, зацепили чем-то, чье присутствие или отсутствие стало для вас сюрпризом?
А. Маленков
―
Знаете, удивление — не та эмоция, с которой я часто сталкиваюсь, наблюдая за нашей российской действительностью. Там может быть возмущение, недовольство, чувство несправедливости, но не удивление. Почему-то мне кажется, удивляться уже давно нечему. Тут все граничит с каким-то равнодушием и желанием вообще этот сериал бросить.
А. Трефилова
―
То есть даже недовольства нет?
А. Маленков
―
Ну понимаете, когда совсем нет удивления, уже такое вялое, по инерции: «Ой, опять все как-то не так». Ну а что ждать, собственно? Мне кажется, интрига в политике у нас... Напомните, когда была? В 1996 году интрига была. С тех пор, по-моему, что-то как-то и не было. Так что удивляться... Наверное, для них самих там были сюрпризы — какая-то тактическая возня. Но у нас, стоящих снизу и уворачивающихся от того, что сыплется сверху, в принципе никаких удивлений быть не может.
В. Варфоломеев
―
Давайте тогда попробуем поговорить об этом в других категориях. Кто из министров, на ваш взгляд, будет наносить больше вреда подведомственной отрасли или приносить больше пользы? Вот, скажем, министр культуры Мединский...
А. Маленков
―
Это то, о чем я могу рассуждать более или менее компетентно, поскольку пресса так или иначе соприкасается с культурой. Понимаете, Мединский, как и все министры, на мой взгляд, исполняет свою функцию — в данном случае, идеологическую. Это министр идеологии, который посредством культуры — известного инструмента идеологии — несет в массы... Ну, конечно, то, что у нас есть, трудно назвать идеологией, но какие-то покушения на нее, какие-то потуги. В данном случае патриотизм.Все вы видели его книги. Все мы, конечно, их читали и видели. Бесконечная история о России, мифы о России, развеивание мифов о России. То есть человек и дома, и на работе занят своим важным делом. Конечно, Министерство культуры, которое он возглавляет и которое просит Следственный Комитет оставить деятеля культуры в тюрьме уже вопреки следствию — это, конечно, немножко парадоксально. Это уже Оруэлл, Министерство Правды. Но удивления, как назло, опять нет!
В. Варфоломеев
―
А госпожа Васильева во главе Министерства просвещения, как оно теперь будет называться?
А. Маленков
―
Все то же самое: она выполняет идеологическую задачу. Наши скромные «скрепы», которые на самом деле ведь никто не может сформулировать. Нам сказали: православие, патриотизм. И еще мне дико нравится - «традиционные ценности». Все такие: «Да, да...». Мы даже противопоставляем себя Западу, потому что у нас они есть, а у них нет. Если хоть кто-нибудь сможет мне когда-нибудь объяснить, что такое «традиционные ценности», вглубь на один уровень спуститься: что это? Вот вы можете объяснить? Вот начинаешь думать: так, ну да, традиционные... А какие? Что значит «традиционные ценности»? Семья! О, точно, семья! Черт, на Западе тоже семьи. А что еще? О, православие!
В. Варфоломеев
―
А в каком виде эти семьи были, в том числе и на Руси, несколько столетий назад, когда в жены полагалось брать девочек такого возраста, за который сейчас сажают в тюрьму надолго и всерьез.
А. Маленков
―
Даже если представить, что действительно такая крепкая, семейная, традиционная, здоровая концепция семьи есть в России, то этого мало для наполнения такого мощного понятия, как «традиционные ценности», из-за которых мы резко размежевываемся со всем миром. Это же пустышка.
А. Трефилова
―
Ну хорошо, а православие?
А. Маленков
―
Вот и все. Но это рекурсивно, замкнуто само на себя. Потому что православие — это традиция. Вот эти 2 вещи — патриотизм и традиционные ценности, которые на поверку тоже оказываются православием. Все! Там больше ничего нет, в этом понятии! Православие и семья. И вот из-за этого весь сыр-бор? Из-за этого нам запрещают ковырять в носу? Ну что это такое?Тем не менее, слава Богу, народ не углубляется. Ему сказали: «Традиционные ценности — вы их несете, и вы молодцы», они: «Да, мы молодцы». Что такое — никто не понимает, но мы их несем, и наши министры помогают нам в этом тяжелом занятии.
В. Варфоломеев
―
Когда проводится опрос «Вы несете на себе традиционные ценности?», все отвечают с готовностью: «Конечно да, несем!».
А.Маленков: Православие и семья. И вот из-за этого весь сыр-бор? Из-за этого нам запрещают ковырять в носу?
А. Маленков
―
Конечно, да. Это помните, как Савелий Крамаров в «Иван Васильевич меняет профессию»? Прилетел амулет, случайно брошенный, и он сразу приосанился, писарь. Вот и у нас так. «Вот вы ходили тут, бродили, а вы знаете, что вы носители традиционных ценностей?». Мы все так сразу приосанились: «А ведь и правда». Что это значит, не объяснили, но ведь приятно.
А. Трефилова
―
А вот скажите: часто говорят, что министры в нашей стране стиль не определяют. Определяет все президент. Вот вы, главный редактор журнала “Maxim” — кого о стиле спрашивать как не вас? Вот в целом, все-таки, стиль важен или нет?
А. Маленков
―
Стиль вы имеете в виду какой: в одежде или стиль жизни?
А. Трефилова
―
В министерстве. Стиль управления. Вот какой у этого правительства стиль?
А. Маленков
―
Нет, они все копируют, они даже часы на левой руке стали носить. Да, у нас один законодатель всего, моды. У нас, в общем, монархия — а чего такого, нормально. Есть хорошие страны с монархией. У нас тоже. Соответственно, есть строгая вертикаль. Никто не противопоставляет себя. Пирамида такая ровная-ровная и венчается президентом. Все дальше от него расползается на всех остальных, включая стиль, на мой взгляд.
В. Варфоломеев
―
Как руководитель если не предприятия, то по крайней мере...
А. Маленков
―
Коллектива.
В. Варфоломеев
―
…коллектива, не вызывает ли у вас определенного сожаления, что, скажем, у строительных компаний есть свой министр, есть даже свой вице-премьер, а у нас, у медийщиков, у тех, кто работает в медиа-бизнесе, своего профильного министра нет? Министра печати, министра массовой информации.
А. Маленков
―
Вы же понимаете: чем больше начальства, тем больше проблем. Слава Богу! Если бы я был верующим, перекрестился, что у нас нет. Нам и Роскомнадзора хватает. Так что не нужно. Он же придет, министр, и должен хотя как-то, пусть символически, но хоть как-то оправдывать занимаемую позицию. Он начнет плодить какие-нибудь нормы, законы, которые никогда почему-то ничего не разрешают, а только запрещают. Так что я очень рад, что у нас нет Министерства печати, Министерства глянцевых журналов, Министерства интернета. Это то, с чем мне приходится работать, и я очень рад, что там нет еще одной инстанции.
В. Варфоломеев
―
Это Александр Маленков, главный редактор журнала “Maxim”. Наш разговор можно не только слушать в прямом эфире радио «Эхо Москвы», но и смотреть прямо сейчас в интернете на нашем основном канале в ютьюбе.Кстати, об интернете. Своего рода круглая дата — месяц с начала попыток заблокировать в нашей стране мессенджер Телеграм. 30 дней прошло, а мессенджер, как та телега, на том же самом месте. Что это означает? Что цензура не справляется со своими функциями, это очередная победа гражданского общества, или что-то другое?
А. Маленков
―
Нет, это значит, что отсталая страна не справляется с технологиями сегодняшнего дня. Что это оказалось технически невозможно, что это слишком сложно. Что если бы во власть пробивались люди, обладающие достаточной компетенцией, возможно, они бы и могли победить это. Хотя вряд ли: интернет — слишком сложная штука. Это нужно было с самого начала, как Китай, городить Firewall. И то там при желании, в общем, его легко можно обойти. А уж сейчас, когда вся структура есть... Огородить ветер — это очень трудно.
А. Трефилова
―
Скажите, вы же программистом работали, насколько я понимаю?
А. Маленков
―
Да.
А. Трефилова
―
Вы можете мне объяснить: Дуров технически мог предоставить то, что они просили?
А. Маленков
―
Конечно.
А. Трефилова
―
Пресловутые ключи существуют?
А. Маленков
―
Мне кажется, да. При желании, храня у себя сообщения — при желании! - можно их, в общем-то, и прочитать. Понятно, что их ключи шифрования создаются между двумя конкретными адресатами. Но если они изменятся, вряд ли многие это заметят.Это все немножко темная история. Мы не знаем: может быть, это политические игры, какие-то договоренности. Я могу как обыватель судить по слухам — не знаю, есть ли смысл их транслировать с такой высокой трибуны. Поговаривают, что они давно обо всем договорились, и, в общем, непробиваемость Телеграма — это удобная для всех позиция. То есть для Дурова, понятно, это здорово. А если, например, уметь его тихо читать, а говорить: «Да-да-да, такой непробиваемый!», то это, опять же, удобно для наших силовиков. В общем, это я пересказываю слухи.
В. Варфоломеев
―
Люблю теории заговора!
А. Маленков
―
Да. Люди параноидальные уже переходят в другие мессенджеры на всякий случай.
А. Трефилова
―
В Тамтам.
А. Маленков
―
Да, конечно.
А.Маленков: Поговаривают, что они давно обо всем договорились, и непробиваемость Телеграма — удобная для всех позиция
В. Варфоломеев
―
Или сегодня мы узнали про ICQ – что его читают просто 100%.
А. Маленков
―
Я думаю, знаете что будет... Я не удивлюсь, опять же, если в какой-то момент нам скажут: «Телеграм побежден!». Так, секундочку, у меня он есть. А когда такое было, что то, что говорят, соответствует тому, что есть? Торжественно вручат кому-нибудь орден за победу над Телеграмом...
А. Трефилова
―
Покажут ключи.
А. Маленков
―
Так же было с санкциями: все равно мы при желании покупаем санкционное. В общем, это все для тех, кто еще пользуется телеграммами на «Почте России», отправляет: «тчк, зпт». Для них если скажут: «Победа над Телеграмом, ура!», они будут еще больше гордиться.
А. Трефилова
―
Но есть одна проблема. Есть люди, которые выходят на митинги в поддержку Телеграма. Они не очень укладываются в то, что вы сейчас говорите.
А. Маленков
―
Я очень много чего говорю.
А. Трефилова
―
Зачем они нужны тогда? Ходят, чего-то там протестуют.
А. Маленков
―
Это искренне, я полагаю. Это очень искренние люди, которые переживают за свободу слова.
А. Трефилова
―
Им даже разрешают переживать.
А. Маленков
―
Вообще у нас свобода митингов. Вы что, не знали? Конституцию, может быть, не читали? 31 статья.
А. Трефилова
―
Ну иногда казаки с нагайками, а так...
А. Маленков
―
Не было казаков. Доказательства есть? Все монтаж.
В. Варфоломеев
―
Гениально! Я эту фразу сегодня не слышал, но уже читал. В печатной версии, не знаю, есть?
А. Маленков
―
Есть, это мое письмо редактора.
В. Варфоломеев
―
Посмотрите в свежем номере или на сайте. Пьеса, написанная нашим сегодняшним гостем - «Разговоры с людоедом».
А. Маленков
―
Спасибо, очень приятно. Это о наболевшем. Я как-то так транслирую ощущения.
В. Варфоломеев
―
Читая, вы получите истинное удовольствие, поверьте.
А. Маленков
―
Спасибо.
В. Варфоломеев
―
По поводу митингов, кстати. Вот мы часто ругаем (и по делу) наши правоохранительные органы. То они делают не так, а в этих случаях наоборот закрывают глаза и не видят очевидного. Я сегодня хочу их похвалить. Прямо в эти минуты, пока мы здесь с вами разговариваем, несмотря на дождь и грозу, в Леонтьевском переулке перед зданием украинского посольства, работающего, как известно, вполсилы в силу известных событий, проводится несанкционированная акция, на которую собрались люди по призыву, в том числе Маргариты Симоньян, для того, чтобы выразить поддержку арестованному на Украине их коллеге Вышинскому.
А. Трефилова
―
Их там бьют?
В. Варфоломеев
―
Так вот: акция это несанкционированная. Никакой заявки, естественно, не подавалось, потому что по правилам это нужно делать за 2 недели. Вышинского арестовали всего несколько дней назад, и стихийно они это все придумали, по-моему, вчера и сразу кинули в социальных сетях призывы. И несмотря на то, что эта акция не согласована, не было там никакой заявки с уведомлением, не было обсуждения маршрута с городскими властями (это, кстати, все находится рядом с Тверской улицей — тем, кто не в Москве, объясняю: это совсем рядом, здесь в центре), я хотел бы сказать, что московская полиция и Росгвардия, которую на всякий случай подогнали туда, по свидетельству нашего корреспондента, и автозаки — они никого не избивают, никого не тащат в эти свои зарешеченные автомобили.
А. Маленков
―
Видите? Шах и мат, критики!
В. Варфоломеев
―
Это абсолютно правильно! Люди имеют право мирно собираться по тем поводам и в тех местах, где они считают необходимым. И люди из команды Маргариты Симоньян имеют на это право, и сторонники Алексея Навального имеют на это право. Я очень хотел бы, чтобы московская полиция и Росгвардия вели себя так не только 18 мая, но и 5 мая и в любые другие дни.
А. Маленков
―
Просто они извлекли уроки, и теперь-то все пойдет по-другому. Это вот первая ласточка.
В. Варфоломеев
―
И кстати казаки тоже, видимо, научены горьким опытом. Их отхлестали свои же товарищи по разным мягким местам.
А.Маленков: Украине есть чему поучиться у России. Не нравится тебе журналист —так посмотри, наверняка он что-то украл
А. Маленков
―
Да, они сели на лошадей и ускакали...
В. Варфоломеев
―
Они сегодня не пришли разгонять тех, кто выступает в защиту Вышинского.
А. Трефилова
―
А где вы это видели, простите? Вот я этого не видела, что кто-то кого-то отхлестал — только слышала. Может, там тоже монтаж?
В. Варфоломеев
―
Вы разделяете распространенный сейчас, почти всеобщий гнев по поводу ареста на Украине Вышинского, руководителя местного агентства «РИА Новости»? Тема профессиональной солидарности, я понимаю.
А. Маленков
―
Не тонко... Украине еще есть много чему поучиться у России. Не нравится тебе журналист — ну так посмотри, наверняка он что-то украл. Или, может, он наркоман. Скорее всего, педофил. И суди его спокойно за его настоящие пороки! А то, конечно, вот так вот грубо судить журналиста за его журналистскую деятельность. Надо еще многому учиться украинским силовым органам.
А. Трефилова
―
Недоработки, как говорил другой Вышинский.
А. Маленков
―
Да, недоработки. Там, по-моему, предъявляется измена Родине?
В. Варфоломеев
―
Госизмена.
А. Маленков
―
Вот я хочу отдельно сказать по поводу этого термина, который все вроде бы принимают. Что это значит? Как это в мирное время гражданский человек может изменить Родине? Он что, давал присягу? Мы что, когда получали паспорт, давали присягу? Может быть, он давал? Как это, я не понимаю.
В. Варфоломеев
―
Я в армии давал присягу, это было в 18 лет. Но это, кстати, была присяга другому государству.
А. Маленков
―
Да, у меня та же история. Я, перед тем, как сказать эту гневную речь, тоже продумал. Это тоже было другое государство. Но это армия. Гражданские люди как технически могут изменить? Это как если человек просто знаком — не то что женат на женщине, а просто они в хороших отношениях. Или, допустим, он живет на ее территории. Он не может ей изменить, если он вступит в интимную связь с другой женщиной. Изменить можно только тому, с кем у тебя какой-то очень плотный интим.
В. Варфоломеев
―
Контракт. Есть некий договор.
А. Маленков
―
Совершенно верно. У простого гражданина какой такой контракт? Может, мы что-то задним числом подписали, я не в курсе? Я паспорт почитал — там ничего нет, там, «обязан хранить, не критиковать...». Пионерскую клятву мы давали — может, она имеется в виду?
А. Трефилова
―
Слушайте, а я вам расскажу. Есть законопроект, который придумали депутаты, против пособников тех, кто вводит санкции. В частности, его назвали «закон против Владимира Кара-Мурзы-младшего». И что это? Это оно и есть — госизмена фактически, вот эта статья. Нет разве?
А. Маленков
―
Очень может быть. У меня тут, знаете, вопросов-то, может быть, больше, чем ответов. Откуда у меня вообще есть ответы? Сижу, читаю новости. За исполнение санкций?
В. Варфоломеев
―
Тем, кто помогает Западу разрабатывать санкции в отношении российских граждан и компаний.
А. Маленков
―
А им надо помогать, что ли? Они сами не справляются?
В. Варфоломеев
―
Ну вот условный Владимир Кара-Мурза-младший консультирует американский Конгресс на тему того, кто из ближайших людей Путина в чем-то завязан и так далее.
А. Маленков
―
А, понятно. Ну чем это отличается от случая с Вышинским, я не понимаю. Человек не делится государственными секретами. Он их и не знает. Он просто высказывает свое мнение в той или иной инстанции. Слушайте, либо у нас война, либо не война.
В. Варфоломеев
―
Он показывает пальцем на того, кого, возможно, следует наказать.
А. Маленков
―
Хорошо. Смотрите, это все какие-то законы военного времени: госизмена, предательство, пособничество врагу на его территории, на своей. Давайте уже объявим это войной, что мы находимся в состоянии войны, и тогда все будет логично. У нас принимаются законы военного времени в мирное время. Так можно и экспроприировать что-нибудь для нужд фронта.
В. Варфоломеев
―
По-моему, это по-тихому и происходит.
А. Маленков
―
Это очень удобно: то партнеры, то враги.
А. Трефилова
―
Кстати, по этому закону вполне мог бы пройти и Борис Немцов, между прочим. По «закону Кара-Мурзы».
В. Варфоломеев
―
Александр Маленков, главный редактор журнала “Maxim” — наш сегодняшний гость.Сегодня в Государственную Думу поступили поправки в Конституцию, разработанные чеченским парламентом. Там речь идет о том, чтобы снять существующие ограничения — 2 срока подряд для главы государства. Причем меня в этой истории рассмешило то, что сам Кремль уже сказал: «Нам не нужны эти поправки, мы не собираемся менять Конституцию, Путин будет следовать тому основному закону, который есть», и в Госдуме, и в Совете Федерации уже выступили и сказали: «Нет, мы выступаем против этой идеи», а наши чеченские товарищи все равно прислали. У меня появилось свое объяснение, почему это произошло. Наверное, потому что они отправили это еще тогда «Почтой России», не зная, какой будет реакция Москвы.
А.Маленков: У нас принимаются законы военного времени в мирное время. Можно и экспроприировать что-то для нужд фронта
А. Маленков
―
И не зная, какой будет президент! Вы плохо думаете о «Почте России».
В. Варфоломеев
―
Как вы относитесь к этой инициативе?
А. Маленков
―
Это трогательно. Я просто представляю, как они сидят: «Слушайте, нам так нравится Путин! А вы слыхали, что вот это заимствование, нетрадиционная ценность — смена власти, которую нам навязывает прогнивший Запад — тоже вроде в Конституции?». - «Да ладно!». Они смотрят — и правда, больше 2 сроков нельзя. «Что за бред, слушайте. Наверное, опечатка. Давайте все-таки пошлем, чтобы Путин был подольше, потому что нам-то хорошо при нем — при Ельцине так не было. И вот главное теперь ничего не трогать».Мне кажется, что касается Чечни и вообще восточного менталитета, если шире смотреть: все-таки демократия — это западное изобретение, западная игрушка. И истинного понимания ее смысла, основ... Конституция какая-то зачем-то, какая-то сменяемость власти — они не очень понимают, зачем это нужно. Для людей понимающих это аксиома: власть должна сменяться. Хорошая, плохая — неважно. Она обязана сменяться. Можно детям объяснить: «Дети, это делается затем, чтобы не создавать соблазнов человеку, чтобы он не слишком засиделся, не превратился в авторитарного правителя. Такое бывает, власть развращает, поэтому нужно быстренько делать ротацию». Мы все понимаем, зачем это. А они просто не понимают.
В. Варфоломеев
―
Галина Старовойтова говорила: «Политиков надо менять как подгузники, причем по той же самой причине».
А. Маленков
―
Хорошо. И где теперь ваша Старовойтова?
А. Трефилова
―
А у меня, кстати, вопрос. Как вы считаете, если власть в такой стагнации, оппозиция не в ней же, на ваш взгляд?
А. Маленков
―
Серьезная оппозиция, мне кажется, может возникнуть, грубо говоря, когда нечего будет есть. Вот это будет оппозиция. Вот горняки, стучащие касками на Горбатом мосту — вот это была оппозиция. Когда большинству живется хорошо и в холодильнике что-то есть, они не создают питательной среды для оппозиции. Это все личные инициативы каких-то неравнодушных людей. Есть такая прослойка, которая не может терпеть несправедливость — даже по отношению к другим людям. Вот они кушать даже не могут, если есть что-то несправедливое. И они становятся оппозицией даже когда, в общем, можно прийти в магазин и купить себе ужин. Серьезное народное недовольство не возникнет — серьезная оппозиция тоже.Либо должны быть политические силы. Как в Америке: республиканцы и демократы. Сегодня эти в оппозиции, завтра те. Вот они меняются.
А. Трефилова
―
У нас никто не меняется.
А. Маленков
―
У нас никто не меняется. И там, конечно, это не от народного возмущения. Это большая политика, это равновесие. У нас этого нет. Поэтому я не очень верю в нашу оппозицию. Я всячески сочувствую, но, будучи реалистом, по большому счету не верю вообще в факт ее существования и ее возможного возникновения, пока у нас все не вернется в начало 90-х по уровню жизни.
В. Варфоломеев
―
А может, как раз вот такие скептики и мешают свободолюбивым людям добиться успеха в стране?
А. Маленков
―
Ну знаете, скептики никогда особо не мешали. Чем больше скептиков, тем лучше. Если бы все были бы скептиками, жизнь была бы совсем... Намного больше мешают идеалисты, я считаю. Эмоциональные люди, у которых порывы, которые верят... И там таких большинство, между прочим, у нас. Им рассказали, что они великие — вот они и верят. Скептик бы не повелся.
А. Трефилова
―
Это про тебя сейчас было, Владимир.
В. Варфоломеев
―
Я увидел зеркало в руках нашего гостя Александра Маленкова, главного редактора журнала “Maxim”. Послушаем вместе новости, затем продолжим.НОВОСТИ.
РЕКЛАМА.
В. Варфоломеев
―
Наш сегодняшний собеседник — главный редактор журнала “Maxim” Александр Маленков. Нас можно слушать в прямом эфире радио «Эхо Москвы» и смотреть в интернете на нашем основном канале в ютьюбе.Еще немного о политике, возможно. Московская городская Дума приняла (кто бы сомневался?) закон, предложенный мэром, о том, что горожане имеют право голосовать на выборах мэра не только находясь в столице, но для них нужно создавать избирательные участки на дачах, где они находятся, куда каждое лето выезжают 3 миллиона москвичей — то есть примерно четверть городского населения. Хорошая ведь инициатива?
А. Маленков
―
В принципе, да. Даже какая-то логика в этом есть. Если бы, в общем, в этом был смысл и правда, то это было бы здорово и удобно. Это даже выглядит как удобно.
В. Варфоломеев
―
А в чем неправда?
А. Маленков
―
В том неправда, что у нас нет выборов — ни президента, ни мэра. Нет кандидатов, кандидаты утверждаются заранее. Реслинг, знаете: не борьба, а реслинг, когда все уже заранее расписано.
В. Варфоломеев
―
А если все расписано, зачем им нагонять явку таким образом?
А. Маленков
―
Потому что если не будет явки, это будет нелегитимненько как-то. Я просто всегда ставлю себя на место человека, о котором я говорю. Это хорошо работает, это нужно делать писателю — переживать за других, как говорил Жванецкий. Вот у нас выборы. Надо, чтобы было красиво — отчитаться перед начальством. Давайте чтобы явка была не меньше, чем столько-то. И это все пошло вниз по инстанциям, и это уже не обсуждается, это некая константа. Отсюда она возникает, и, соответственно, все подчиненные на нее работают.
В. Варфоломеев
―
Просто каждый регион ищет свой путь решения этой задачи. Кто-то устраивает лотереи — машины и чуть ли не квартиры разыгрывает на избирательных участках. А кто-то эти самые избирательные участки довозит до отдаленных уголков Подмосковья.
А. Маленков
―
У нас вообще ритуальная страна. Сейчас во многом деятельность ритуальная. И чем масштабнее ритуалы обслуживают эту вертикаль, те активнее они проводятся. Выборы — ритуальное мероприятие, и вокруг него происходят все эти обряды: с урнами, красиво, масштабно. Религиозная, в общем, страна.
В. Варфоломеев
―
Вот только крестных ходов с урнами не хватает.
А. Маленков
―
Ну как, я думаю, все эти митинги за власть, которые бывают, заменяют крестный ход.
А.Маленков: Когда многим живется хорошо и в холодильнике что-то есть, они не создают питательной среды для оппозиции
А. Трефилова
―
А чем тогда выборы отличаются от шоу-бизнеса?
А. Маленков
―
Ну, в шоу-бизнесе все-таки есть интрига. Выборы — это спектакль. Он может больше понравиться зрителям, меньше, но вообще когда ты сам участвуешь, тебе, как правило, нравится. Мы все играли в детских спектаклях — нам априори спектакль нравился. А когда мы со стороны смотрим... Вот, поэтому люди участвуют в этом. Ну, праздник. Ходынка.
В. Варфоломеев
―
Кстати, о шоу-бизнесе. Журнал “Maxim” освещает конкурс «Евровидение», следит за ним?
А. Маленков
―
Нет. Во-первых, это мужской журнал, а конкурс «Евровидение» - это все-таки, я считаю, немножко более такая женская тема. Потом, он выродился в какую-то фабрику: там нет ярких представителей, все это политизировано до невозможности, а от этого скучно смотреть. Каждый год... Музыкальную олимпиаду надо проводить раз в 4 года — тогда да. Это как Чемпионат мира по хоккею: каждый год — не успеваешь соскучиться по нему. Евровидение — помните, какой был ажиотаж, когда были первые участия, события, интриги? Артисты все одни и те же, наши — все одни и те же. Ладно бы открывали какие-то новые лица.
В. Варфоломеев
―
А в этом году буквально одна и та же — та, которую предложили в прошлом году. Ее же номинировали и в этом. И в Португалии она совершенно позорным образом провалилась.
А. Маленков
―
Мы все пытаемся как-то в меру своего грубоватого понимания надавить на политкорректность. То бабушек пошлем, то девушку в инвалидном кресле. Слишком «уши торчат», понимаете? Слишком очевидно, что мы пытаемся скорее растрогать зрителей. И главное, на Евровидении это иногда работает. Когда трансвестита награждали...
В. Варфоломеев
―
А в этот раз выяснились удивительные вещи. Сегодня сама Юлия Самойлова в интервью одному из ютьюб-каналов рассказала, что Первый телевизионный канал, представлявший Россию в этом году, оказывается, не сильно ей помогал. Концертное платье ей пришлось готовить самой. Это вовсе не делали продюсеры, или кто-то должен был ей покупать, шить, обеспечивать. Более того: по словам одного из ее коллег, Первый канал должен был ей купить специальную инвалидную коляску для номера, но отказался это сделать. Вот этого я совсем не понимаю. Как такое возможно? Они же ее продвигали! Они же хотели, чтобы она хотя бы выступила в финале.
А. Маленков
―
Ну может быть купили, но как-то подукрали немножко коляску. Знаете, у нас всегда благие намерения — а потом как-то «ой, не смогла». Что-то разворовали, что-то как-то недоглядели, разводим руками: ну, так вышло. Как Селифан у Гоголя. «Что ж ты, сволочь, не запряг бричку в 7 утра?» - а он и сам удивлен, как это так вышло.
А. Трефилова
―
По поводу «разворовали». Говорят, что не воровали, все отлично. А продолжая шоу-бизнес: вот это шоу вокруг открытия Крымского моста — оно зачем? Ну мост, ну большой...
А. Маленков
―
У нас в последние годы происходит некий идеологический серфинг. Вбрасываются одна за одной не очень сильные сами по себе, но в достаточной частоте идеи, чтобы поддерживать уровень патриотизма. Вы прекрасно знаете: спасение Крыма, великая победа, Олимпиада в Сочи, Чемпионат Мира по футболу, сейчас вот Крымский мост. Этих дровишек хватает ненадолго: когда на месяц, когда на полгода, когда на год. Но они точно мимо не пройдут. Если можно вбросить в костер патриотизма какое-то топливо...
А. Трефилова
―
Ну я бы поняла, если бы это было предвыборное. А сейчас-то чего?
А. Маленков
―
Ну не успели к выборам. Ну все равно! Вы что, не гордитесь? Я горжусь. Мой мост, я строил, для моей земли.
В. Варфоломеев
―
В эти дни мне пришлось смотреть много телевизионных репортажей. Там корреспондентов государственных каналов, которые устраивали прямое включение с Крымского моста, на большой скорости проезжая по нему в открытых машинах и так далее, чуть не разрывало изнутри от этой самой гордости, о которой вы говорите.
А. Маленков
―
Ну слушайте, мост — это хорошо. Любое строительство, кроме тюрем — это хорошо. Созидание — это хорошо. Это лучше, чем разрушение. Мост — вещь полезная. Мы все отдыхали в Крыму. Туда было неудобно ехать. Сейчас стало удобно. Оставив в покое геополитику, на уровне людей, имеющих родственников, друзей в Крыму, просто любящих Крым людей — это здорово, что есть мост. Хорошо, что технологически оказалось, что его можно построить.Я волнуюсь за шторма. Там была критика, почему так долго не строили. Потому что там зыбкая почва и такая погода, что построить, конечно, можно, а вот что будет дальше — вопрос.
В. Варфоломеев
―
Чтобы его не унесло.
А. Маленков
―
Да. Я не буду злорадствовать и очень желаю мосту (я люблю мосты вообще) здоровья и счастья. Это коммуникация, это здорово — но вот пока что надо все-таки подождать, как он будет стоять, чтобы праздновать победу.
А. Трефилова
―
А вот по поводу «подождать» еще один вопрос. Вы же и сценарист?
А. Маленков
―
Да.
А. Трефилова
―
И вот мы только что говорили про вашу замечательную пьесу. А вот Россия-2024 какая будет, на ваш взгляд?
А. Маленков
―
Вы бы заранее прислали вопрос, я бы ночью волновался не о кабинете министров...
А.Маленков: У нас вообще ритуальная страна. Выборы — ритуальное мероприятие
А. Трефилова
―
Ну вкратце. Может, такая же. У нас же правительство то же...
А. Маленков
―
Конечно, я думаю, за пару-тройку лет опять всплывет вопрос наследника. В общем, есть, я думаю, ряд сценариев, которые и эксперты прогнозируют. Ну будет какая-то спокойная передача власти какому-то условному «Медведеву», например, или не дай Бог «Патрушеву» - ну, кому-то, в общем, такому же. Либо она случайно не пройдет гладко и какой-нибудь «Черный лебедь», как сейчас говорят, приплывет, нечто совершенно неожиданное.Термоядерный синтез, знаете, через 2 года уже запустят установку. А человечество к этому шло уже давно. Это значит бесконечный источник безопасной дешевой энергии. Это может перевернуть вообще всю политику, все эти энергетические супердержавы. Ну, условно говоря. Сейчас все так быстро меняется, что чем более далекий период ты загадываешь, тем больше погрешность, превышающая уже и 50%, и 70%. Поэтому никто точно, самый умный Нострадамус сейчас ничего вам не скажет про 2024 год. И я не буду пытаться. Честно говоря, в этом и надежда, что мы не знаем. А значит, может быть, произойдет что-то и приличное.
В. Варфоломеев
―
Аня, у меня есть знакомая гадалка. После эфира могу поделиться контактами.Как вам с профессиональной точки зрения шутка — не шутка вот этого американского журналиста о том, что Крымский мост, дескать, надо разбомбить?
А. Маленков
―
Ну я вообще против деструкции. Конечно, может, он имеет в виду, как с Библией: вот «он принес в жертву своих детей» - какой ужас! Нет-нет, это метафора, вы же понимаете. Так и здесь. Может быть, это была метафора. Может быть, он имел в виду эту связь России с Крымом: надо разорвать, чтобы вернуть Крым Украине. Если это так, то это, может быть, имеет право на существование. Но еще раз говорю: я люблю дома, мосты, железные дороги, сооружения — любое созидание. Поэтому мост — это хорошо, и взрывать его не надо.
В. Варфоломеев
―
Насколько адекватна в этой связи реакция российских следственных органов, которые возбудили уже 2 уголовных дела против американского издания и его руководителей, и автора той статьи?
А. Маленков
―
Ну если это была не метафора, и они трактовали это как реальный призыв, то, в общем, в Уголовном Кодексе, наверное, есть статья за подстрекательство к взрывам и терроризму. Наверное, формально они правы.
В. Варфоломеев
―
То есть получается что? Я пытаюсь понять границы, которые размываются между государствами, между разными суверенностями. То есть американцы при желании могли бы возбудить уголовное дело против российского государственного телеведущего, который говорил о необходимости превратить Америку в радиоактивный пепел?
А. Маленков
―
Да, абсолютно. Но давайте представим, что — Бог с ней, с другой страной — внутри страны такое звучит.
В. Варфоломеев
―
Внутри понятно. Есть российский гражданин, это предлагающий, есть российские правоохранительные органы, на это реагирующие. А тут за океаном, в другой стране человек что-то написал или сказал, и против него на другом конце планеты возбуждают дело.
А. Маленков
―
Конечно, это показуха, но в общем и целом, если он въедет сюда, возможно, его постигнет кара. Мы все понимаем, что это как контрсанкции: сейчас мы как перестанем пармезан покупать, тут-то Запад и подкосит. Это из той же серии. Заявление, скорее, сделано для внутреннего потребления. Конечно, это немножко смешно. Если в Северной Корее вас сейчас заочно приговорят, то вряд ли вы будете сильно переживать. Хотя я бы переживал. Все равно неприятно: вдруг ночью корейцы придут, украдут меня и увезут к себе в Корею.
В. Варфоломеев
―
Теперь о том, каково нашим, или бывшим нашим, живется за границей. Сергей Скрипаль выписан из британской больницы. Его, естественно, по-прежнему не показывают, и нашим дипломатам в том числе. Сегодня посол России, выступая в Лондоне, сказал: «Ну, ребята, да что вы? Наша страна вообще не считает Скрипаля...» - напомню: он тут сидел и был помилован.
А. Маленков
―
Как волк и 7 козлят: «Ваша матушка пришла, молока принесла».
В. Варфоломеев
―
«Мы не считаем его предателем». Означает ли это, что Скрипалю можно не бояться наших и выходить из тени?
А. Маленков
―
Ну уж кто-кто, а Скрипаль... Напомните, он же ФСБ?
В. Варфоломеев
―
ГРУшник.
А. Маленков
―
ГРУ, да. ...знает все эти ухваточки как никто. Народ подрасслабился. К сожалению, у нас память народная недолговечна. Я просто хочу напомнить, что мы в прошлом году праздновали не только 100-летний юбилей революции, но и 100 лет того, как НКВД, ЧК — вот эта организация управляет этой страной, Россией. Как бы она ни называлась. Может, строй сменился, название сменилось, но суть не меняется. И у народа в голове были правила обращения с этой организацией в худшие годы. Всем известные тюремные правила: не верь, не бойся, не проси. Нельзя верить ничему, что исходит сверху. Бояться тоже не надо. А просить, как мы видели на примере людей, которые берут гранты на создание спектаклей, например, тоже именно по этой причине не надо.Так вот конечно верить сейчас заявлениям, что он не предатель и «приезжай, приезжай скорее» - мы все помним эти сюжеты. Эмигранты и первой волны, и второй, как вас ждут дома... Помните, у Довлатова было. Они боялись, «ну если тебя все-таки прижучат, ты пришли фотку с папиросой» - он прислал с 2 пачками «Беломора».
Так что верить точно не надо ничему. Можешь там выискивать какие-то трактовки, какие-то намеки между строк, но всерьез верить... Скорее даже наоборот: первый принцип — если говорят «перебоя с хлебом не будет», всем все понятно, что будет.
В. Варфоломеев
―
«Дефолта не будет», говорил президент России.
А. Маленков
―
Да, «Россия выйдет в пятерку крупнейших экономик» - да, конечно, не расходимся.
В. Варфоломеев
―
Что вы видите за решением Следственного Комитета освободить Алексея Малобродского?
А. Маленков
―
Ну все-таки это тот случай, когда общественное мнение все-таки возымело действие. Он и сам уже давно собирался это сделать. Ну действительно, нет такой опасности от него, чтобы его содержать в изоляции.
В. Варфоломеев
―
Можно подумать, 5 месяцев назад была такая опасность. В этом смысле ничего же не изменилось.
А. Маленков
―
Вот это такая проверочка и прощупывание властями народа: как далеко они могут зайти, когда можно перегнуть палку, когда нельзя, когда начинается народное возмущение. Я уверен, там стоит какой-то счетчик замера возмущения в прессе. Замигала красная лампочка: вот досюда нельзя, здесь уже слишком перегнули палку — отпускаем. В 1937 году, конечно, не отпустили бы. Сейчас вот идет проверка на прочность.
В. Варфоломеев
―
Вы не переоцениваете силу этого самого общественного мнения и проявленного ими недовольства? Другие говорят, что просто идет давняя подковерная борьба между СК и Прокуратурой. И если Прокуратура говорит «Пусть сидит», значит, СК намерен добиваться просто назло, реализуя свои цели...
А. Маленков
―
Общественное мнение в любом случае было бы аргументом на этих весах. Я не переоцениваю его, потому что, в общем, когда речь идет о судьбе одного человека, в России это никогда никого особо не волнует. Ну человеком больше, человеком меньше... Нарожают еще театральных менеджеров.
А. Трефилова
―
Ну а Серебренников как сидел под домашним арестом, так и сидит. И никакое общественное мнение не помогает.
А. Маленков
―
Когда какие-то серьезные вещи, типа изменения государственных границ — вот тут общественное мнение мало кого бы взволновало, его бы поприжали. То есть размениваться на каждого какого-то даже не политического заключенного, а какую-то пешку в игре, думаю, органам особо не тот случай. Могут и отпустить. Слегка.
В. Варфоломеев
―
Александр Маленков, главный редактор мужского журнала “Maxim”, как он сам подчеркнул. И в этой связи: какие аспекты или, может быть, какой-то один аспект грядущего Чемпионата мира по футболу вам, вашему журналу и вашим читателям наиболее интересен? Девушки, которые приедут поддерживать команды?
А. Маленков
―
Скорее мужчины, болельщики приедут, и наши девушки будут их поддерживать. Меня вот это волнует. Знаете же: в Аргентине выпустили памятку для болельщиков, как обращаться с российскими девушками. Очень трогательная была новость. Там совсем с азов. Значит, старайтесь мыться, хорошо пахнуть, выглядеть аккуратно... Вот такое чувство, что и Аргентина мне уже нравиться начинает как страна, если надо мужчинам такие вещи объяснять! Так что это будет такой фестиваль дружбы народов, и, возможно, потом будут фестивальные плоды.Ну, футбол — это всегда праздник, но никто уже не ждет от российской сборной в этот раз никаких подвигов. Просто мы любим все это дело. Для мужчин раз в 2 года Чемпионат мира, Чемпионат Европы — это радость, праздник. Что такого? Это хорошо. Вчера вот с хоккеем не вышло, к сожалению. С футболом тоже не выйдет. Но знаете, болельщиков судят не когда их команда побеждает, а за преданность: когда команда не побеждает, а они все равно болеют. Вот это настоящие болельщики! Так что мы будем болеть.
А.Маленков: Судьбе одного человека в России никогда никого не волнует. Нарожают еще театральных менеджеров
А. Трефилова
―
Это про нас про всех на самом деле, ты чувствуешь?
А. Маленков
―
Да, вот в спорте я себя чувствую патриотом.
В. Варфоломеев
―
Не в спорте, а в другой сфере моя команда почему-то всегда проигрывает.
А. Маленков
―
Но мы не устаем надеяться.
В. Варфоломеев
―
Не перестаем. Как же без этого — мы же настоящие фанаты, настоящие болельщики.Спасибо большое! Главный редактор журнала“Maxim” Александр Маленков был сегодня гостем, активным участником и основным выступающим в программе «Персонально ваш».
А. Маленков
―
Спасибо!
В. Варфоломеев
―
Провели программу Анна Трефилова и Владимир Варфоломеев. Всего доброго!
А. Трефилова
―
Счастливо!