Сергей Алексашенко - Персонально ваш - 2018-05-01
Я.Широков
―
Сегодня вторник, в студии Яков Широков и Татьяна Фельгенгауэр, добрый день.
Т.Фельгенгауэр
―
Добрый день.
Я.Широков
―
И традиционно нашим экспертом сегодня выступает Сергей Алексашенко, он с нами по Скайпу из США, добрый день, Сергей.
С.Алексашенко
―
Здравствуйте, Яков, здравствуйте, Таня.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну что, давайте тогда начнем с наших любимых заголовков и новостей, которые, как мне кажется, призваны в основном нас всех запутать. Минимальный размер оплаты труда сравнялся с прожиточным минимумом. Сергей Владимирович, скажите, здесь опять какими-то цифрами жонглируют и понятиями? Чтобы мы думали, что все хорошо? Или как?
С.Алексашенко
―
А почему вообще вы над этим вопросом задумались? Вот что поменялось в нашей жизни?
Т.Фельгенгауэр
―
Потому что нас постоянно уверяют, как все хорошо, что жить стало лучше, жить стало веселее, давайте будем ориентироваться непонятно на что. И вообще, бедность мы почти победили.
С.Алексашенко
―
Давайте так. Несомненно, повышение минимального размера оплаты труда – это шаг к борьбе с бедностью. То есть, любое повышение, даже на один рубль. Это некий стандарт, который создается в стране, что меньше этого нельзя платить. Другое дело, что этот стандарт в России задан на очень низком уровне. И на протяжении многих-многих лет правительство, оно как бы жонглировало двумя понятиями. Одно – минимальный размер оплаты труда, другое – прожиточный минимум. И вот прожиточный минимум – это то, без чего вообще нельзя прожить. И считалось, что это – чуть ли не физиологическая граница.К этому показателю вообще свои отдельные претензии, потому что, если посмотреть на его динамику, то видно, что, хотя инфляция растет, временами этот показатель снижался. То есть, получалось так, что цены растут, а прожиточный минимум падает, то есть, величина прожиточного минимума, то есть, прожить можно на меньшее количество денег, что само по себе удивительно.
Я.Широков
―
А от чего, кстати, это зависит?
С.Алексашенко
―
Росстат формировал время от времени такую корзину, прожиточный минимум. И вот как-то он её так хитро считал…
Я.Широков
―
То есть, что-то выкидывали, и поэтому снижалась стоимость?
С.Алексашенко
―
Какие-то у него там статистические хитрости, которые ему позволяли говорить, что инфляция растет, а прожиточный минимум снижается. Я думаю, что они там не убирали сезонность. То есть, вот у нас в принципе, когда там большое количество овощей и фруктов приходит осенью, когда они дешевеют, то они резко снижают… То есть, инфляция приходит в ноль, а прожиточный минимум, видимо, там совсем ничего, кроме картошки и не числится.Собственно говоря, правительство утверждало, что есть прожиточный минимум физиологический, и на меньшее количество денег прожить нельзя. Но, в то же время, соглашалось с тем, что зарплату можно платить ниже прожиточного минимума. То есть, вот какой-то такой… И понятно, что большое количество бюджетников, людей с низкими доходами, у них зарплаты примерно в размер оплаты труда, у них строится вся тарифная сетка, исходя из этого показателя.
И, собственно говоря, правительство упрекали в том, что оно придерживается такой политики двойных стандартов. Собственно говоря, можно говорить о том, что теперь эти вещи сравнялись. И что такой, ну, опять, два статистических показателя превратились в один. Да, это – шаг к борьбе с бедностью. Только надо понимать, что это очень маленький шаг.
Т.Фельгенгауэр
―
насколько вообще все вот эти цифры – МРОТ, прожиточный минимум, насколько они вообще связаны с реальной российской жизнью? Потому что мы же прекрасно понимаем, что, условно, в Петропавловске-Камчатском и в городе Ярославле нужны разные суммы, чтобы выжить.
С.Алексашенко
―
Татьяна, у нас, на самом деле, прожиточный минимум рассчитывается по регионам, по каждому региону отдельно. И, собственно говоря, там учитываются все региональные, северные и прочие коэффициенты удаленности. И поэтому в Петропавловске-Камчатском и в Ярославле прожиточный минимум находится на разных уровнях, так же, как в южных и северный районах он тоже находится на разном уровне. Это все учитывается. Нужно хорошо понимать, что Россия – страна неоднородная, в общем, собственно говоря, все страны неодинаковы. И все люди разные. И в России есть не очень большое количество богатых людей и очень большое количество бедных людей.
С.Алексашенко: Получалось так, что цены растут, а прожиточный минимум падает
И понятно, что для людей с доходами, существенно выше средних, давайте так говорить, для той трети населения России, у которой вообще есть какие-то сбережения, проблема ни прожиточного минимума, ни МРОТа вообще никакой роли не играет. Ну, знаете, человеку, получающему 100 000 рублей в месяц, 200 000 рублей в месяц, не говорю уже – 100 000 долларов в месяц. В общем, собственно говоря, составляет там МРОТ 90% от прожиточного минимума… Ну, прожиточный минимум сейчас около 10 000 рублей плюс-минус сколько-то.
Ну, какая разница, МРОТ – 10 000 рублей или 9 900? Человека с доходами несколько тысяч долларов в месяц это никак не касается. Но в России есть большое количество бедного населения, у которых зарплата действительно сильно привязана к минимальному размеру оплаты труда. Она может быть с коэффициентом 1,5, 2. И, в общем, у людей от этого действительно зависит жизнь. Поэтому есть, знаете, такая Россия и такая Россия. Есть люди, для кого этот показатель вообще никакого значения не имеет, а есть люди, для кого это – важный показатель, за которым они следят больше, чем мы следим за ценой на нефть или за курсом доллара.
Я.Широков
―
Я, кстати, напоминаю, что наша передача транслируется как в Сетевизоре, так и на основном канале YouTube «Эха Москвы». Свои вопросы эксперту можно прислать по смс - +7-985-970-45-45, в Твиттере через аккаунт vyzvon, кстати, в чате YouTube тоже можно задавать вопросы, уже задают. И даже на сайте «Эха», там есть специальная форма для этого.В этой связи, в связи с уравниваем прожиточного минимума и МРОТ у меня такой вопрос, для казны чем это может обернуться?
С.Алексашенко
―
Для государственной казны это небольшое увеличение расходов на зарплату и, соответственно, связанные с этим социальные налоги, социальные фонды. Оно не настолько значительно, «отряд не заметил потери бойца», а казна к этому давно подготовилась. Это все заложено в федеральный бюджет, в региональные бюджеты. Собственно говоря, это было известно достаточно давно, в конце прошлого, в середине прошлого года было принято это решение. Это не стало новостью, это не стало подарком к Первому мая, это не стало подарком к инаугурации президента Путина, это, в общем, решение, принятое достаточно давно.
Т.Фельгенгауэр
―
Еще одна тема, за которой мы следим уже некоторое время, это торговые войны. Вы слышали наверняка о том, что сейчас продлен вот этот срок, когда будет ясно, что с этими пошлинами на сталь, которые США вводит для ЕС и не только. В Европе как-то очень нервничают. И я думаю, что понятно, почему. И сегодня канцлер Австрии заявил, что США и ЕС нужно долгосрочное решение для избежания вообще всех этих пошлин на сталь. Насколько США загоняет всех в угол? Кто тут будет диктовать вообще условия свои?
С.Алексашенко
―
Давайте разделим, есть знаете, когда мы говорим «Путин», мы говорим «Россия», а когда мы говорим «США», есть США, а есть президент Трамп.
Т.Фельгенгауэр
―
Так-так-так, знаете, что, президент Трамп одним своим твитом может обрушить рубль, поэтому очень сложно разделить.
С.Алексашенко
―
Но мы же не говорим, что Трамп – это и есть рубль, правда? Поэтому есть позиция США, долгие годы придерживались ее. И считалось, что договоренности, которые существуют в рамках ВТО, они устраивают Америку, что те отношения с основными торговыми партнерами – Канада, Мексика, Евросоюз, Япония, Южная Корея, что они тоже устраивают Америку экономически. И вот пришел президент Трамп, который заявил, что его лично это не устраивает, хотя даже у него в команде есть люди, которые придерживаются противоположной позиции.И здесь недавно по Вашингтону была запущена такая, обзор внешнеполитической тактики, как президент Трамп ведет международные переговоры. По-русски, у нас давно была такая фраза-термин – «наезд-откат». То есть, сначала он резко обрушивается на кого-то, обвиняет его во всех смертных грехах и грозит чуть ли не применением ядерного оружия, как это было в случае с Северной Кореей. А потом начинает потихонечку отходить назад или достигать какого-то соглашения. То есть, как это переговоры с позиции силы. Человек, который сразу все свои козыри выкладывает на стол и говорит: «Или договариваемся о компромиссе, который я считаю правильным, или я начинаю использовать свои возможности».
При этом анализ тех реальных договоренностей, которых достигает президент Трамп, он говорит, о том, что, скорее всего, у него в итоге получается примерно средне. То есть, он редко когда достигает всех своих озвученных целей, но зато – очень хороший пиар. То есть, у человека просто такая манера переговоров.
Для США и для торговых партнеров США, собственно, для всей мировой экономики ситуация с угрозой ввести на алюминий и сталь против основных торговых партнеров, конечно же, это угроза глобальной торговой войны и разрушения той современной глобальной экономики, которая построена. И этого боятся и союзники в Евросоюзе, и, собственно говоря, этого боятся в Америке, не надо скрывать. Американский бизнес, американские аналитики очень хорошо понимают, что последствия торговой войны в большой мере непредсказуемо ударят по всем, в том числе – и по США. И есть общее желание этого избежать.
Когда президент трамп объявлял о своем решении ввести пошлину на алюминий и сталь, он поставил срок в 30 дней для того, чтобы все, кто хотят, могли с ним договориться, представили свои заявки. Но вот выясняется, что 30-ти дней недостаточно. И вот вроде бы, казалось, помните, как президент Обама сказал: «Если в Сирии применить химическое оружие, будет красная черта». Вот здесь то же самое, президент Трамп сказал: «Даю 30 дней, чтобы договориться, а если не договоримся, то… дам еще 30 дней», - сказал президент Трамп и… Собственно говоря, переговоры будут продолжаться. И какой-то, я думаю, что до торговый войн не дойдет, потому что тот указ о пошлинах, который был подписан, он предусматривает право президента отменить эти пошлины для отдельных стран.
Я думаю, что, скорее всего, главные торговые партнера – Евросоюз, Канада, Мексика, Южная Корея, Япония – они из-под этих пошлин выйдут. Ну, а Россия с Китаем останутся. Причем, если с Китаем переговоры тоже ведутся, туда сегодня, по-моему, вылетает большая делегация американская во главе с министром финансов Мнучиным, вот как раз переговариваться о торговых отношениях. Я думаю, что, на самом деле. С основными экономическими центрами, экономическими партнерами Америка ведет переговоры. Возможно, она что-то выиграет. Китай заявил, что он готов рассматривать вопрос торгового дисбаланса, что он готов больше покупать американских товаров. Я думаю, будет какой-то компромисс, который Трамп выдаст за свою победу. Но до торговой войны дело не дойдет.
Я.Широков
―
А я напоминаю, что это – передача «Персонально ваш», в студии здесь, в Москве Яков Широков и Татьяна Фельгенгауэр, а с нами по Скайпу экономист Сергей Алексашенко. Тут, кстати, слушатели спрашивают про РУСАЛ. Что будет, как вы считаете, утонет-не утонет? Дадут утонуть?
С.Алексашенко
―
Я думаю, что не дадут утонуть РУСАЛу, потому что вот заявление Олега Дерипаски в конце прошлой недели, что он готов отдать контроль за своими компаниями, уйти с позиции доминирующего акционера, говорит о том, что, либо у него у самого проснулась, не знаю, как это правильно сказать, совесть…
Я.Широков
―
Инстинкт самосохранения, наверное.
С.Алексашенко
―
Это – не самосохранение, Яков, не идет речь о сохранении лично самого Олега Дерипаски. Речь идет именно о сохранении компании РУСАЛ в том виде, в котором она есть, со всеми предприятиями, работниками, которые там работают. Я думаю, что к личному состоянию Олега Дерипаски, личному образу жизни это вообще имеет очень маленькое отношение. Даже если РУСАЛ исчезнет, я думаю, что для Олега Дерипаски качество жизни существенно изменится.
С.Алексашенко: Трамп редко достигает всех своих озвученных целей, но зато – очень хороший пиар
Мне кажется, что это сигнал, а это и не скрывается, о том, что En+ и РУСАЛ направили обращение в Минфин США с просьбой обсудить возможность, что значит – Дерипаске выйти с позиции контролирующего акционера. Я думаю, что сейчас эти переговоры на уровне юристов уже ведутся. И я думаю, что сегодня с утра было заявление американского казначейства о том, что, в общем, нет желания, нет цели разрушить РУСАЛ как компанию. Но это вот такой же, знаете…
Мне почему-то кажется, вот когда вводились эти санкции против РУСАЛа и Дерипаски, в начале апреля, мне кажется, что просто не до конца были просчитаны их последствия. Наверное, никто не ожидал, что они будут настолько сильными. Вряд ли, как сказать, я не очень понимаю, почему американское казначейство должно стремиться разрушить империю Дерипаски, лишить его собственности на активы. Если это было целью, то как-то странно, что вся мощь американской политики направляется против собственности одного конкретно взятого бизнесмена. Потому что декларировались санкции как давление на Россию, давление на президента Путина с целью заставить его поменять свою политику агрессивную и так далее.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну, это не только на Владимира Путина, но и тех, на кого Владимир Путин опирается. Если хотят ослабить влияние Олега Дерипаски, то бить по его империи кажется самым логичным, нет?
С.Алексашенко
―
Ну, во-первых, я не считаю, что Олег Дерипаска – это такой основополагающий камень, фундамент, на котором стоит все влияние Владимира Путина. Конечно, Дерипаска поддерживает Путина, в этом нет никаких сомнений. Но вряд ли позиции Путина каким-то образом сильно зависят от позиций Дерипаски. Ну, продаст Дерипаска контроль над своей компанией En+. Предположим, купит у него Ротенберг. Или Ковальчук. Или Тимченко. Ну вот что после этого изменится?
Т.Фельгенгауэр
―
Которые тоже под санкциями.
С.Алексашенко
―
А они уже под санкциями, да. Или купит какой-нибудь Иванов Иван Иванович, массажист, повар, плотник на даче Путина. Совершенно неизвестный человек, очередной виолончелист Ролдугин купит эти акции компании РУСАЛ. А деньги откуда? А, ему в госбанке прокредитовали.
Т.Фельгенгауэр
―
Сергей Владимирович, знаете, ваш послушаешь и создается впечатление, что, вообще-то, санкции не имеют никакого эффекта.
С.Алексашенко
―
Татьяна, санкции эффект имеют. Мы конкретно обсуждаем попадание РУСАЛа в санкционный список, и та степень жёсткости по отношению к РУСАЛу, которая, действительно, прямо говорит, что если бы Минфин не сделал пару шагов назад, то компания РУСАЛ оказалась бы на грани остановки своего производства. Но и мировой, глобальный рынок алюминия, тогда бы продолжались серьезнейшие разрушительные процессы, потому что цены на алюминий взлетели на десятки процентов. И, собственно говоря, не было целью американских санкций и внешней политики, не было нарушение равновесия на мировом рынке алюминия.Ну, поэтому цель-то в другом. От того, что Минфин США сначала ввел санкции, а потом начал заявлять: «Да нет, мы вообще так не хотели, мы пересмотрим, срок поменяем». Ну, представляете себе позицию людей в кремле: «Вы хотели на нас надавить, ха-ха, ну, попробовали, что получили? Самим же хуже стало». И ушли назад со своими санкциями. Поэтому восприятие разное. Мне кажется, что в данном случае, знаете, как, люди, которые принимали решение, они правда не до конца понимали их последствия.
Я.Широков
―
Тот же самый, как я понимаю, «наскок-откат».
С.Алексашенко
―
«Наезд-откат», да, в какой-то мере. Только если у Трампа это осознанная стратегия или тактика, он каждый раз так поступает, то в данном случае Россия же под санкциями уже четыре года находится… Это в первый раз на моей памяти, когда вот американцы, европейцы вводят санкции, а потом начинают откатывать назад. То есть, это неожиданно для меня было, сильно неожиданно.
Я.Широков
―
Таким образом, в Кремле могут сказать: «Да ну, подождем, пока вообще все отменят».
С.Алексашенко
―
А они так и ждут, ведь позиция Кремля: «Вы вводили санкции, вы их и отменяйте, мы делать ничего не будем».
Я.Широков
―
Так, значит, отменят, получается? Они-то нас больше, получается, боятся?
С.Алексашенко
―
Мне кажется, что, если убрать последнее решение по санкциям в отношении РУСАЛа, все остальные санкции достаточно беззубые в настоящий момент с точки зрения и российской экономики, и с точки зрения глобальной экономики, они не нарушают никаких связей, не разрушают рынки. Поэтому в нынешнем состоянии санкции могут существовать десятилетиями.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну, как, они, может быть, не разрушают рынки, но то, что развитие российской экономики еще больше замедлилось, это очевидно, потому что контакты, инвестиции, партнерские отношения, банковские операции… Все теперь сомнительно.
С.Алексашенко
―
Мне кажется, во-первых, что действия Роскомнадзора нанесли российской экономике гораздо больший ущерб, чем западные санкции. Если честно говорить.
Т.Фельгенгауэр
―
Знаете, продуктовое эмбарго тоже мы ввели, а не Америка. Мы сами себя умеем наказывать, это ух!
С.Алексашенко
―
Да. Поэтому это первое. Второе, Тань, вы говорите о развитии российской экономики, замедлилось, всегда нужно понимать, что вы берете за точку отсчета. Вот если вы за точку отсчета возьмете 2015 год, когда экономика падала, 2,5%. Или даже 2016 год, когда она сократилась на 0,2%, то уже в 17-м году был рост на 1,5%. Вообще-то говоря, ситуация в российской экономике улучшилась. А если в этом году экономика вырастет на 1,6%, то это будет еще лучше.Поэтому, знаете, как, не спешите говорить, улучшилась или ухудшилась. В долгосрочной перспективе вы, конечно, правы. И вот те санкции, которые существуют, они, вроде бы, не очень заметны, не бьет кирпичом по голове. Вот РУСАЛ ударили кирпичом по голове, а оставшиеся санкции – это железный занавес, знаете, пакет, когда ограничивают количество воздуха для экономики. И она так потихонечку скукоживается. Но этот процесс очень медленный и на горизонте одного-двух-трех лет мы не видим.
Мы видим то, что мировая экономика растет на 3,5%, на 3,8% в год, а российская экономика не растет вообще. В последние 10 лет средний темп роста российской экономики 0,9%, меньше процента. Вот он, эффект санкций, мы растем в 3-4 раза медленнее, чем мировая экономика. И отстаем от всех. Вот все живут лучше, а мы живем так же.
Т.Фельгенгауэр
―
Это мы, может быть, с вами живем так же. Вот есть некоторые, которые, по-белому завидую, не буду скрывать, которые живут явно гораздо лучше, чем мы, тут в Совете Федерации обрадовали, что за 17 лет более 430 миллиардов долларов США вывели из России. Моих долларов там нет точно. Я ничего не выводила.
С.Алексашенко
―
А у вас есть долларовый счет, Тань, или счет в евро в банке? Вот если есть, то тоже выводили, это тоже попадает в эту статистику. Или даже если у вас сто долларов лежит, извините, как заначка дома в тумбочке, то это тоже вывод валюты из страны.
С.Алексашенко: Не идет речь о сохранении лично Олега Дерипаски. Речь идет именно о сохранении РУСАЛа
Т.Фельгенгауэр
―
Знаете, Сергей Владимирович, вот вы на меня стрелки-то не переводите, мои сто долларов в кошельке мало как помогут российской экономике.
С.Алексашенко
―
Нет, они являются этими 430-миллиардными. Знаете, есть ложь, большая ложь и статистика. Вот когда говорится, я более чем уверен, что, когда Совет Федерации говорит о выводе капитала из России, они берут просто позицию по платежному балансу, суммируют за 17 лет и говорят: «Вот такой».Ну, я бы начал с того, что все 17 лет, о которых говорит Совет Федерации, во главе страны стоит Владимир Владимирович Путин. И если кого-то нужно обвинять, что капитал уходит из России, то вот есть человек, который взял на себя всю ответственность, и который будет отвечать за страну еще следующие шесть лет.
Я.Широков
―
А, может быть, наоборот, может быть, враги Путина выводят деньги, чтобы спровоцировать кризис?
Т.Фельгенгауэр
―
Конечно.
С.Алексашенко
―
Сколько же у него врагов и какие они мощные, что они выводят, выводят, выводят, а он их никак найти не может. Он же мышей, по-моему, достал, всех пересажал за репосты, за ретвиты сажают. А тех, кто подрывает финансовую стабильность страны никак не трогают. Не знаю, вот поехали на «майские» праздники куда-нибудь отдыхать в Европу, в замечательный польский город Будапешт. И это то же вывод капитала, потому что вы взяли свои деньги и куда-то потратили. Поэтому, вообще, когда мы говорим о такой категории, вывод капитала, есть страны, к которым относится Россия, что нас экспорт превышает наш импорт.То есть, Россия продает товаров и услуг больше, чем покупает. И образуется то, что называется умным языком, положительное сальдо текущего баланса. А баланс, платежный баланс в любой стране, он на то и баланс, чтобы быть в итоге равным нулю. Если у вас по текущим торговым операциям плюс, то, значит, по капитальным операциям, движениям капитала должен быть минус. Или Центральный банк должен наращивать свои резервы. Вот, собственно, это – арифметика достаточно простая. И, поскольку Россия продает больше, чем покупает, у нее образовывается избыточный капитал, национальные сбережения. В стране эти сбережения не находят применения и, соответственно, эти сбережения утекают на банковские счета, в том числе, опять, я повторюсь.
С точки зрения платежного баланса размещение долларов на валютные счета в российских банках – абсолютно легальная операция, не знаю, хранить сто или тысячу долларов у себя дома – это тоже легально, ничто вам не запрещает.
Т.Фельгенгауэр
―
То есть, вы рекомендуете членам Совета Федерации пошарить по своим квартирам и посмотреть, какое количество миллиардов долларов у них там найдется?
С.Алексашенко
―
Да. Начни с себя, что называется. И пройти урок экономического ликбеза, чтобы понять, нужно вообще на эту тему беспокоиться или нет. Или к этому нужно относиться как к тому, что лето сменяет весну, а осень сменяет лето. Вот мне кажется, что степень экономической безграмотности членов Совета Федерации превышает все разумные пределы. Если они хотят кого-то обвинять, то обвинять надо Путина. Если они не хотят Путина обвинять, то Путин пусть сначала прочитает хотя бы самые примитивный учебник по макроэкономике.
Я.Широков
―
Мы сейчас на несколько минут прервемся, у нас в гостях сегодня по «Скайпу» экономист Сергей Алексашенко, в московской студии Яков Широков, Татьяна Фельгенгауэр, не переключайтесь, особенно в YouTube.НОВОСТИ
Я.Широков
―
И мы возвращаемся, в студии Яков Широков и Татьяна Фельгенгауэр, с нами по Скайпу экономист Сергей Алексашенко. Ну, вот мы говорили про вывод денег, а у нас тут еще в Великобритании, оказывается, нашли российские деньги на 47 миллиардов долларов. Это к чему готовится Великобритания?
С.Алексашенко
―
Не в Великобритании, а в великобританских офшорах, то есть, в странах, которые являются членами Содружества наций. Но это – Британские острова, Багамы и так далее по списку. Ну, да ни к чему не готовится. Владельцам этих денег готовиться к тому, что их имена станут известны. Или всех сразу или по очереди. Собственно говоря…
Я.Широков
―
А вот кстати, по поводу «известны». Н прошлой неделе Росфинмониторинг все грозил кулачком , что «мы изучили «панамское досье», «райское досье», все про всех знаем». Здесь чиновники доведут о конца, по-вашему, или так, найдут какого-нибудь козла отпущения?
С.Алексашенко
―
Яков, вы знаете, они отчитаются, что доведут, потому что у нас я не помню… Есть чиновники какие-то, я не помню, кто сейчас этим занимается в президентской администрации, которые время от времени подводят итоги этой антикоррупционной борьбы. Если почитать эти доклады, последние года три-четыре, нам постоянно говорят: «Мы проверили столько-то деклараций, нашли столько-то несоответствий, столько-то наказано, столько-то уволены…». При этом ни одной фамилии нет, вообще ни одной фамилии нет. То есть, там есть какие-то десятки или сотни человек, которые уволены, и их никто не знает. Они такие, поручики Киже, которые вроде как существуют…
Т.Фельгенгауэр
―
Кстати, по поводу деклараций и их проверки была очень любопытная история с Леонидом Слуцким, который был объектом, как раз, пристального внимания…
Я.Широков
―
Который не считает домогательства чем-то…
С.Алексашенко
―
Он был субъектом или объектом? Мне кажется, он был субъектом.
С.Алексашенко: Путин пусть сначала прочитает хотя бы самый примитивный учебник по макроэкономике
Т.Фельгенгауэр
―
Нет, он был субъектом, да, все верно. Значит, помимо того, что там в Государственной думе всячески одобрили сексуальные домогательства, там же еще, все-таки, этот комитет, который антикоррупционный и прочее, проверил декларацию. Потому что выяснилось, что Леонид Слуцкий не только домогается, но еще и в декларацию не вносит некоторую свою собственность, в частности – земельный участок. И вот какая у нас получается в Государственной думе борьба с коррупцией. Казалось бы, есть прямое доказательство, что депутат не внес в декларацию землю. Госдума отвечает: «Да ничего страшного. Действительно, не внес. Но он же в следующий раз внесет».И в этом, мне кажется, вся наша борьба с коррупцией заключается. То есть, для своих – ну, ничего, потом задекларирует. А вам вот вымышленных персонажей покажем.
С.Алексашенко
―
Ну, не обязательно вымышленных, вспомните, Гайзер, Аршавина, есть реальные персонажи, которые попадают, что называется, демонстративно их представляют публике, что мы боремся. Но это вот вопрос же о том, доведут до конца или не доведут, Росфинмониторинг исследование «панамского досье». Мы про Росфинмониторинг знаем, лет 20, наверное, существует эта контора. В принципе, я знаком с тем, как оно устроено, какие объемы информации у нее есть. Могу сказать, что там впечатляющие данные. Там, по большому счету, если дать Алексею Навальному в руки базу данных Росфинмониторинга, то он много чего нового и интересного узнает. И у нас все суды, которые занимаются вопросами коррупции, они на ближайшие лет десять будут обеспечены работой.Огромные данные, Таня, вы абсолютно правильно говорите, что это никому не нужно, потому что, хотя Кремль, надо признать, талантливо или перехватил, или попытался перехватить волны борьбы с коррупцией, он перехватил таким образом, что «имидж все, жажда – ничто». И вот пытаются всеми правдами сказать, что так борются с коррупцией. При этом, по большому счету, никакой системной борьбы не ведется. И там то, что депутат Слуцкий в данном случае выпадает из числа подозреваемых, из числа обвиняемых… Ну, да.
Значит, он свой, он сукин сын, конечно, но – свой сукин сын, поэтому наказывать его не надо. И это лишний раз говорит о том, что в России нет независимого следствия, нет независимого суда. Все подчиняется администрации президента, Кремлю. Тогда Кремль решает, кого наказывать, а кого миловать, кого награждать. Поэтому Росфинмониторинг – точно такой же орган. Знаете, «А вы читали «панамское досье»?» - спросили руководителя Росфинмониторинга. «Да, читали». «И как?». «Очень интересно». Вот и все, на этом закончился весь разговор.
Я.Широков
―
Тут журнал «National Interest» опубликовал мнение эксперта о том, что главным врагом США является государственный долг. И вообще, утверждается, что дефолт не за горами для Штатов. Это что, наши патриоты, наконец-то, дождались краха Америки?
С.Алексашенко
―
Знаете, «крах Америки» мы слышим со времен Владимира Ильича Ленина, который предсказывал, Карл Маркс говорил, что все рухнет. Кстати, на этой неделе, 5 мая, мы празднуем 200 лет со дня рождения Карла Маркса, не надо забывать.
Я.Широков
―
А мы ходим по Москве.
Т.Фельгенгауэр
―
Каждый в руки взял по томику «Капитала» и пошел.
С.Алексашенко
―
Да-да, это будет праздник в честь дня рождения Карла Маркса. И мы увидим, насколько это популярная фигура в современной российской жизни политической. И там можно ходить с портретом Карла Маркса и говорить: «Основатель нашего всего».Поэтому да, конечно, проблема американского госдолга важна. И является, наверное, одной из ключевых стратегических проблем для американской экономики. Но я бы не стал говорить, что это говорит о том, что американский… В отличие от России, роль государства в экономике минимальна. И от того, что у Америки большой госдолг, ну, американские компании пока от этого не то, чтобы очень страдают, но они живут какой-то самостоятельной жизнью.
А бюджетные проблемы Америки были хорошо известны, на них наложилось два фактора, это две войны – Ирак и Афганистан…
Я.Широков
―
Не сглазьте.
С.Алексашенко
―
Да-да. Которые обошлись в один триллион долларов. И кризис 2008-2009 годов, где на спасение экономики тоже пришлось потратить огромные деньги. И сейчас все перспективы ближайшего десятилетия выглядят достаточно печально, потому что поколение бэби-бумеров выходит на пенсию, и пенсионные обязательства американской системы не в состоянии обеспечить, активы пенсионной системы не в состоянии обеспечить выплаты по всем обязательствам. И всерьез, я думаю, что Америка стоит на границе, перед решающей проблемой, как уменьшить весь объем накопленных обязательств.Опять, хочу сказать, что это – не новая проблема, потому что, например, когда в 2009 году банкротился «Дженерал Моторс», то там пенсионные обязательства компании были резко уменьшены. То есть, в принципе, это уже проходили на уровне отдельных корпораций, соответственно, это Америке предстоит пройти на уровне страны. Так или иначе, я думаю, эта проблема будет решена, тем более, что сейчас ПРС начал так медленно, но последовательно повышать ставку. И вот-вот примет очередное решение, потому что инфляция превысила его целевые ориентиры, 2%. И стоимость обслуживания госдолга будет потихонечку возрастать, это будет толкать американских законодателей к поиску какого-то решения.
Поэтому, проблема существует, она более чем серьезная для американского бюджета, но это – проблема бюджета, а не экономики.
С.Алексашенко: Стоимость обслуживания госдолга будет возрастать, это будет толкать к поиску решения
Т.Фельгенгауэр
―
А как же вот этот вечный аргумент, который мы слышим каждый раз, когда обсуждается экономика России, экономика США, что у них, что у нас… Вот всегда в ответ прозвучит фраза: «Да вы видели их долг? Да это же ужас! О чем мы вообще говорим!».
С.Алексашенко
―
Мы знаем, что здесь негров линчевали, правда?
Т.Фельгенгауэр
―
Нам рассказывают об этом периодически, да.
Я.Широков
―
Полвека назад, да.
С.Алексашенко
―
А крепостное право в России отменили раньше, чем в Америке отменили рабство. Мы это тоже знаем. Но при этом надо помнить, что американская экономика растет на 2,5% в год, а российская на 1,5%. Вот почему-то американская экономика при всех ее проблемах растет быстрее, почему-то именно американская экономика, а не российская является технологическим лидером и там плодит технологические новации, практически все, тянет за собой весь мир, распространяя разумное, доброе, вечное.А Россия вот как-то дальше своей нефтегазовой зависимости, унизительной нефтесырьевой зависимости, никак от нее уйти не может. Уходит, уходит, уходит. Три триллиона долларов получили от роста цен на нефть, а все еще никак от сырьевой зависимости уйти не можем. В общем, только и делается, что правительство глушит все эти самые несырьевые сектора, ту самую цифровую экономику, которой, как говорят, полгода назад заболел Владимир Путин. Видимо, вот как-то мы неправильно поняли слова его пресс-секретаря…
Т.Фельгенгауэр
―
Его вылечили.
С.Алексашенко
―
Нет, мне кажется, что болезнь, в фигуральном смысле, внимание пристальное к цифровой экономике, оно оказалось не вниманием президента, ратующего за процветание экономики страны, а вниманием офицера КГБ. То есть, он увидел в цифровой экономике некие угрозы. И вот принял соответствующие решения, правильные решения. И он нам показал, что его внимание, оно совершенно в другом выражается. Лучше бы он не обращал на нее внимания, зря люди типа Германа Грефа рассказывают ему про интернет, про блокчейн, там еще что-нибудь можно будет запретить.
Т.Фельгенгауэр
―
С Телеграмом только никак не получается.
С.Алексашенко
―
Поэтому, конечно, мы можем про Америку много чего плохого говорить. И, знаете, у кого жемчуг мелкий, у кого – щи пустые. Конечно, в Америке огромное количество проблем, американцы, американские эксперты и политики знают о них не меньше, а, может быть, даже и больше, чем знаем о них мы. Но, в отличие от России, американцы пытаются решать свои проблемы. Какие-то лучше, какие-то хуже, какие-то успешно, какие-то – менее успешно.Но то, что страна движется вперед, то, что она решает многие проблемы успешно. И те проблемы, которые были острейшими 10-20-30 лет назад, сегодня исчезли, это тоже правда. Поэтому мне кажется, что, если учиться у американцев… Критиковать легко кого угодно. Хлебом не корми, дай кого-нибудь покритиковать. И найти недостатков в Америке можно выше крыши. Мне кажется, что у Америки нужно учиться умению решать проблемы, как американская система, американское государство решает те проблемы, которые перед ней стоят.
Я.Широков
―
Я напоминаю, что это программа «Персонально ваш», здесь в студии Яков Широков и Татьяна Фельгенгауэр, с нами по Скайпу экономист Сергей Алексашенко. А вот тут просят про Армению немного спросить. А вообще, в Штатах за событиями в Армении следят?
С.Алексашенко
―
Следят, но не могу сказать, что это на первых страницах газет. Конечно, в Лос-Анджелесе это является одной из важных тем, потому что очень большая армянская диаспора.
Я.Широков
―
Сестры Кардашьян чего стоят.
С.Алексашенко
―
А в целом, ну, сообщения о том, что премьер-министра свергли в результате массового протеста – да. Но объяснять все эти тонкости, объяснять, кто такой Никол Пашинян, как он сейчас формирует коалицию… Таких деталей, как это происходит в России, нет. Потому что это считается, что кто бы не пришел в Армении к власти, это вряд ли изменит внешнеполитический курс Армении. И не приведет к изменению расклада сил в этом регионе. Поэтому, как это, цыплят по осени считают. И оценка нового премьер-министра, кто бы им не стал, будет осуществляться не на основании его слов, а но основании его дел.
Я.Широков
―
Кстати, Соединенные Штаты за кого больше в регионе болеют? За Азербайджан, Армению или Турцию? Турция, понятно, союзник по НАТО. Но все-таки?
С.Алексашенко
―
Яков, я не знаю. Мне кажется, что американцы пытаются строить свои отдельные отношения с каждой из этих трех стран, еще про Грузию не забывайте, там еще и Иран рядышком. Мне кажется, что интерес Америки в Закавказье, в советском Закавказье – Азербайджан, Армения, Грузия, он состоит в том, чтобы там не было войны, потому что ситуация вокруг Нагорного Карабаха – это замороженный конфликт, который может взорваться в любой момент.Второе. Американцы стоят за восстановление территориальной целостности Грузии. И постоянно это выдвигают в качестве цели своей политики, что там Южная Осетия и Абхазия должны стать частью Грузии. И, в принципе, за то, чтобы эти страны как-то двигались в сторону такого прозападного, проевропейского.
При этом нужна политическая стабильность, экономическая стабильность, потому что там Азербайджан как поставщик энергоресурсов на мировой рынок. Теоретически Каспийское море вообще транс… Там через среднеазиатское, Закавказье, маршрут для газопровода, нефтепровод, потенциально очень привлекательно. То есть, стратегически регион очень важен. И цель американской политики – чтобы там была стабильность. Поэтому кому они отдают предпочтение? Никому. Важно, чтобы там был мир.
Т.Фельгенгауэр
―
Хорошо. Тогда расскажите, давайте в Россию вернемся. Вы просто обмолвились по поводу совершенно невозможных доходов от сырьевой отрасли. Но я тогда не очень понимаю, почему компания Роснефть, которая сейчас то частная, то государственная, в зависимости от того, как ей удобно, все время просит о какой-то помощи? Куда деньги деваются все?
С.Алексашенко: Госкомпании, Роснефть не является исключением, плохо управляются – это не секрет
С.Алексашенко
―
А у нас только компания Роснефть просит о помощи?
Т.Фельгенгауэр
―
Нет, ну сейчас мы уже всем будем помогать.
С.Алексашенко
―
У нас все государственные компании просят о помощи. У них бизнес большинства государственных компаний состоит в том, чтобы просить о помощи…
Т.Фельгенгауэр
―
У нас не все такие большие как Роснефть просто.
С.Алексашенко
―
Просто мы не про всех знаем, не на всех обращаем внимание. Если не полениться, а прочитать закон о федеральном бюджете на очередной год, на 18-й, 17-й, 16-й и так далее, там огромное количество госкомпаний, компаний с участием государства, которые получают те или иные бенефиты от государства. Просто Роснефть очень большая, и для нее выделение одного миллиарда рублей из бюджета вообще ничего не поменяет. А вот поменять какой-нибудь норматив, какую-нибудь пошлину, уменьшить то, что может дать Роснефти десятки или сотни миллиардов, здесь, конечно, мы про Роснефть сразу узнаем. И мы хорошо понимаем, что лоббистские возможности Игоря Сечина, они, наверное, самые большие в российском обществе.Единственное, чего он не может – он не может победить Газпром и не может добиться доступа к газовой трубе, к экспорту газа.
Т.Фельгенгауэр
―
Мы в обиду Газпром не дадим, Сергей Владимирович.
С.Алексашенко
―
Да, я понимаю. Вы – ставленник Газпрома, выкормыш Газпрома, вы там сидите у него на содержании. Вы правой рукой берете у Газпрома, левой – у Госдепа.
Т.Фельгенгауэр
―
А это надо уметь так устроиться!
С.Алексашенко
―
Да, что называется одним местом на двух стульях сразу сидеть.
Т.Фельгенгауэр
―
Я могу даже сказать, каким.
С.Алексашенко
―
Да. Юлий Ким про это уже все сказал. И, соответственно, вот да, если… А почему, собственно говоря, вы пытаетесь обвинять Роснефть? Если можно просить, а тебе дают? Вот ты перестаёшь просить, когда тебе точно не дают. Ты раз попросил, тебе не дали, два попросил – не дали. «Слушай, перестань».
Т.Фельгенгауэр
―
Подождите, Сергей Владимирович, не надо. Мы говорим про бизнес. Значит, бизнес предполагает некую работающую модель, желательно – успешную. Сырьевая отрасль предполагает довольно успешное ведение бизнеса. Поэтому вот это вот «просить – дают», оно, мне кажется, не очень уместно.
С.Алексашенко
―
Татьяна, смотрите, не бывает успешных отраслей. Нельзя сказать, что вот такая-то отрасль – она успешна. И любой, кто входит в эту отрасль, обречен на удачу. В одной и той же отрасли могут быть удачные компании и неудачные компании. Отрасль может быть сырьевая, иметь огромные доходы и быть убыточной компанией. И наоборот, может быть самая убыточная, загнивающая отрасль, и там появляются быстрорастущие компании, которые успешно генерят доходы для акционеров, для собственников.Это не вопрос отрасли. То, что государственные компании, Роснефть не является исключением, плохо управляются – это не секрет. Ну потому что государство как собственник, как главный акционер этих компаний, оно устранилось от управления, назначает послушный, лояльный совет директоров, которые в жизни своей управляются менеджментов. Или боятся менеджменту противоречить. А дальше, если, фактически восстанавливается в той или форме госдиректора, красные директора после Советского Союза, которые собственниками не являются, но распоряжаются активами свои предприятий, своих компаний как своими собственными.
Я.Широков
―
Сергей, мы на этом вынуждены закругляться. Но мы продолжим, надеюсь, с этого момента, если будет возможность. Это были Яков Широков, Татьяна Фельгенгауэр, с нами сегодня был экономист Сергей Алексашенко, ну а запись передачи можно посмотреть на основном канале «Эха Москвы».
Т.Фельгенгауэр
―
Спасибо!