Сергей Бунтман - Персонально ваш - 2018-04-21
К.Ларина
―
Добрый день! Здесь, в студии ведущая программы Ксения Ларина. А ваш сегодняшний персонально ваш - это Сергей Бунтман.
С.Бунтман
―
А что ты так иронично улыбаешься?
К.Ларина
―
Привет, Сергей Александрович!
С.Бунтман
―
Да, добрый день!
К.Ларина
―
Всё работает, все средства связи, все средства коммуникации. Дорогие друзья, мы вас везде ждем, и на канале YouTub. Пожалуйста, там чат работает, я его вижу. Можете присылать ваши сообщения, вопросы. Не только друг с другом общаться, но и все-таки предлагать какие-то темы для обсуждения. Есть, естественно, СМС: +7 985 970 45 45, аккаунт vyzvon в Твиттере. И, конечно, есть ваши вопросы, которые пришли к нам на сайт, и ВКонтакте, по-моему, еще собираются.
С.Бунтман
―
В Фейсбуке.
К.Ларина
―
В Фейсбуке всё есть.Сережа, я думаю, будет правильно, если мы все-таки скажем несколько слов в память о замечательной актрисе Нине Дорошиной, абсолютной звезде театра «Современник», которая сегодня ушла из жизни. Тут напомнили в новостях: конечно, главная роль ее жизни, стала визитной карточкой. Стоит напомнить, что она эту роль чуть не 20 лет, по-моему, играла в театре сначала, потом уже ее пригласил Владимир Меньшов.
С.Бунтман
―
Да, всё очень жалко. И всегда мы говорим, что вот тот год… скорей бы этот поганый год кончился, потому что там все уходят; этот год начался скорей бы он ушел… поганый. Все годы такие, когда мы теряем кого-то, они все плохие. И всё это очень больно и всё это очень грустно, когда мы теряем. Обрывается всё просто. Вот кто бы ни умер из известных людей, из менее известных…
С.Бунтман: Поймай Телеграм – это прекрасная вещь
К.Ларина
―
Даже если уже и жизнь большую прожили, всё равно…
С.Бунтман
―
Ну и что? А кто запрещает прожить долгую жизнь и что, потом не жалеть человека?
К.Ларина
―
Так соболезнования всем: театру «Современник», близким Нины Михайловны. Светлая ей память! Актриса была замечательная.«Где Веник?». В смысле Венедиктов.
С.Бунтман
―
Где надо. Я хочу поставить себе приложение «Найди главного редактора».
К.Ларина
―
Квест.
С.Бунтман
―
Нет, именно… Я уже давно говорю об этом, что нужно разработать приложение и просто по карте, не знаю чего… мира…
К.Ларина
―
Тогда вот тебе первая тема. Еще одно приложение: «Поймай Телеграм».
С.Бунтман
―
Поймай Телеграм – это прекрасная вещь! Мы здесь в преддверии 16 апреля обложились все – знающие, незнающие – VPN , прокси и всякими прочими ссылками, которыми нас – спасибо большое! – знающие люди снабжали. Но оказалось, что этого ничего не нужно. Там покрутился немножко, замедлился… Пришло предупреждение от Дурова: Главное – не сносите у себя, не перезагружайте снова, не пытайтесь переустановить у себя Телеграм. Спокойно себе общайтесь.Мы только обменивались в наших служебных чатах: «Работает?» - «Работает. А у тебя работает?» - «Работает» - «А у меня работает – ха-ха! – я за границей». – «Ну, тогда молчи». Всё работает.
Это упоительная история. Как же она мне нравится, эта история. Эта история изумительного идиотизма, уже перезрелого. Уже падать должен, шмякаться просто с разливанием сока. Это идиотизм… От тебя я узнал, что «Каспаров» открылся у нас…
К.Ларина
―
Я сказала Сереже, что «Каспаров. ру», открылся и «Грани».
С.Бунтман
―
Да-да. «Каспаров» открылся, «Грани» открылись. Всё открылось. Всё здесь замечательно. Всё ходит, всё вредоносное якобы, что запрещал Роскомнадзор.Я счастлив, что они так обмишурились, что они так… обделались. Это очень приятно. Вот вы знаете, пустячок, а приятно, что могут они существовать в своем… в лучшем случае в середине XX века, они не могут в наше время существовать. Они могут что-то сделать. Они могут пересажать, они могут… ура! – изобретению электричества, которое им нужно только для электрошокеров, чтобы ими пытать. Не могут, просто не умеют… Как говорил покойный Олег Павлович в фильме «Неоконченная пьеса…», как он говорил: «Чумазый не может!..»
К.Ларина
―
Играть.
С.Бунтман
―
Вот чумазый не может. И это прекрасно, что они не могут. Я рад, я счастлив. Пустячок, а принято.
К.Ларина
―
А если они так помучаются, помучаются – и вообще всё отключат?
С.Бунтман
―
Всё отключат, они себя отключат, они свет отключат…
К.Ларина
―
Рубильник опустят…
С.Бунтман
―
А где этот рубильник?
К.Ларина
―
Ну, где-то есть рубильник, наверное. Они тоже так думают: Где рубильник?
С.Бунтман
―
Они не знают. Они думают: а вот китайцы смогли. Там, действительно, миллионы китайцев сидели сначала и вручную всё это запрещали. Потом они сделали дивный интернет. Вот Сережа вчера Пархоменко об этом говорил, по-моему. Он всё сказал.
С.Бунтман: «Каспаров» открылся, «Грани» открылись. Всё открылось
Что китайцы? Мы думаем, что китайцы – это вот «сидит под балдахином китаец Цу-Кин-Цын и молвит мандаринам: «Я главным мандарин»? Ничего подобного. Китай – это в своем роде очень развитая страна. Ну, что я тебе говорю? У тебя сын – китаец. То есть китаист. Это совершенно другая страна. Она пошла совершенно другим путем. Она впитывает в себя… У нее свои сложности, свои идиотизмы тоже. Сейчас думают, что Си Цзиньпин будет сидеть там до скончания веков, всё, что ему даст, не знаю, какой бог все года, и будет он сидеть главой китайского государства. Но это с целью еще какой-то. Это обозначено еще многими вещами в китайской истории, хотя и вызывает протесты.
А у нас – давайте мы обезьянничать будем, давайте мы будем делать.. Это как та ракета крылатая. «Вот нате, русские друзья, - говорит Башар Асада, - на тебе крылатую ракету «Томагавк», и ты из нее сделай свою крылатую ракету». Это какое-то издевательство совершенно. Давайте изучайте.
К.Ларина
―
Мы с тобой уже перешли от Телеграма к крылатым ракетам. Но, тем не менее, я тебя хочу вернуть немножечко назад к этой теме, потому что здесь наши слушатели спрашивают: «Как вы думаете, Сергей, теперь и Фейсбук попробуют прикрыть?»
С.Бунтман
―
Захотят – попробуют. Хотя, может быть, против Фейсбука нет такой озлобленности. Здесь еще этот Дуров, который не захотел чекистам отдать ключи и говорит, что якобы не знает, что это за ключи и как их отдают. Не хочет отдать. И вот давайте мы всей силой своих органов всевозможных будем это дело сносить и запрещать. Ну, пусть пытаются.Вообще, на самом деле, что мы можем делать? Мы можем все время говорить об идиотизме законов, судебных решений, учреждений, чего угодно. Мы можем говорить об этом, предупреждать, размышлять, пытаться предупредить, возбуждать какое-то мнение. Когда они решают свою глупость очередную сделать и подлость, они это начнут делать.
И вот для меня прекрасное состоит в том, что они как раз здесь обмишурились. Хорошо, пускай. Давайте только не будем делать чужую работу и, например, сейчас паниковать, что скоро запретят Фейсбук, а потом еще что-нибудь. Давайте по-другому. Давайте знать, как мы будем общаться. Вот сейчас бы они грохнули Телеграм – вот чтобы мы делали? Вот получилось бы у них?
К.Ларина
―
Я так понимаю, что не получилось бы, что Павел Дуров подготовился к этому событию.
С.Бунтман
―
Да, хорошо. Потому что этого не может быть никогда. Хорошо, ну подготовился и подготовился так, как неведомо всем этим товарищам. Хорошо, он это сделал. Если бы вдруг отключили, что бы мы с вами делали? Нашли бы какой-нибудь другой способ.
К.Ларина
―
Конечно.
С.Бунтман
―
Мы что, тут же бы в свои диванные армии, изолированные в укрепленном районе не дальше столовой или кухни…
К.Ларина
―
Кстати, прости, в Телеграме пишут, что отслеживается появления появление в якобы в закрытом уже, заблокированном по суду мессенджере… Отметились все члены правительства.
С.Бунтман
―
Да нет, это было, да… Что депутаты говорят: «А чего это? Не запрещено». Сами депутаты говорят. У них там брал интервью, они говорят: «А чего? Не запрещено. Правильно, - кстати, говорят, - Надо же, юридически грамотные люди».
К.Ларина
―
А вот Михаил Александрович Федотов и его Совет по правам человек объявили о том, что они уходят из Телеграма, поскольку они законопослушные граждане.
С.Бунтман
―
Я бы хотел услышать Михаила Александровича Федотова и его трактовку этого закона. Я не уверен, что Михаил Александрович мне позвонит сейчас. Он любит слушать. И правильно. Мы дружим, в хороших дружеских отношениях. Но я не знаю. Я бы не стал делать чужую работу. И, конечно, Михаил Александрович может сказать, что в решении суда есть то-то и то-то. Но решение принято о блокировке. А он не блокированный, и я в нем пишу. И меня это никак абсолютно не раздражает. Там было написано, что гражданам России запрещено пользоваться Телеграмом?
С.Бунтман: Не будем делать чужую работу и сейчас паниковать, что скоро запретят Фейсбук
К.Ларина
―
Нет, не было.
С.Бунтман
―
Не было. Вот и всё. Простой сказ. Не надо делать чужую работу опять же.
К.Ларина
―
Пойдем дальше. Следующая тема, она, наверное, большая. Если мы не успеем ее закончить до середины часа, то продолжим. Это, конечно, трактовка исторических взаимоотношений России и Англии.
С.Бунтман
―
Это очень короткая тема.
К.Ларина
―
Короткая?
С.Бунтман
―
Садитесь, два! Это короткая тема. В школе вот так было: «Садитесь, два! На экзамены придешь осенью».
К.Ларина
―
Это ты Захаровой говоришь?
С.Бунтман
―
Да. У нас была девочка одна, с которой было очень трудно. Эта история тоже была про этот остров замечательный, о котором Мария Захарова говорила. Девочка эта подходила в 10 классе к карте Европы. Измученная учительница истории ей говорила: «Ну, покажи Францию». Она долго приникала к карте, и, в конце концов, прочитавши, она показывала Францию. «Покажи Англию», - не глядя уже на карту и на доску, говорила Валерия Ивановна, наша учительница. И тут произошло странное, она не смогла показать, потому что злые люди написали там: «Великобритания», представляешь? Специально, чтобы посадить девочку.Я считаю, что вот эти ошметки анекдотов, от серьезной до совершенно трешевой литературы про убийство Павла англичанами... Там был фактор заинтересованности Англии, чтобы не пошел с Наполеоном Павел Петрович. Мне даже смешно всерьез рассуждать…
К.Ларина
―
Но какое-то участие было?
С.Бунтман
―
Нет, ну там были и консультации и так далее, но чтобы они задушили Павла… Да, вот это англичане, я вижу… «в лентах и звездах, вином и злобой упоенны, идут убийцы потаенны, на лицах дерзость, в сердце страх. Это смехотворно. А с Распутиным – так это вообще. А что Распутин-то? Что Распутин Англии? Это он что хотел?
К.Ларина
―
«В чем Захарова не права, объясните, Сергей, конкретно».
С.Бунтман
―
Конкретно?
К.Ларина
―
Спрашивает Павел.
С.Бунтман
―
Павел? Читайте книжки, Павел в отличие от Захаровой. А я вам напишу отдельно. Не про Захарову. Я вам напишу штуку – это рубрика в «Дилетанте». Я вам напишу… пирожные Распутина. Про убийство Распутина написано столько!.. И она весь этот треш, потому что каждый Павел… Простите меня, Павел, может быть, вы самый въедливый и самый умный, но идиотка Захарова просто, у нее просто все признаки идиотизма, государственного идиотизма… Это болезнь такая, которая от Лаврова… который человек необычайных качеств, болельщик «Спартака» замечательный совершенно. Раньше у него было больше хороших качеств еще: он курил, даже в ООН, что меня к нему располагало невероятно.
С.Бунтман: Это вот абсолютно блатная истерика: «Вы сами… Волки позорные!..»
Вон она говорит лишь бы сказать. И придумала здесь… Завтра у французов кого-нибудь хлопнет Российская Федерация, как это бывало, как Игнатий Рейс, или сопрет кого-нибудь вроде генерала Миллера, будет своих агентов вроде Саблина, вроде бывших эмигрантов… Мексика. Про Мексику, что скажет, когда мы там снова убьем Троцкого? Вот что скажет, в чем они виноваты? Французы – я могу подсказать. Французы свергли законного нашего государя Ивана Антоновича. И французы посадили Елизавету Петровну. Вот, чтобы записала себе Мария Захарова.
К.Ларина
―
Я думала, Эдмонд Дантес.
С.Бунтман
―
Дантес! Они убили Пушкина. Молодец, Ксюша! Всё. Прекрасно! И дальше можно много чего говорить. Убийство Павла - это сложнейшая история. и мне просто не хочется ее… Я Павла изучал всю свою сознательную жизнь. Мне всегда его было жалко, хотя он был человек неприятный.
К.Ларина
―
Почему я сказала Эдмонд? Его Эдмонд Дантес?..
С.Бунтман
―
Эдмонд Дантес – это граф Монтекристо.
К.Ларина
―
А этого как звали?
С.Бунтман
―
Нет, смотри, там история была другая. Вот у Дантеса Геккерна, который. Он застрелил Пушкина, а потом, от него во Франции, когда он стал Эдмондом Дантесом, избавились и посадили в замок Иф. Вот это очень хорошая история. Чего говорить серьезно?С.Бунтман: Я даже могу сказать: Распутина убил Оскар Уайльд.
Потому что об убийстве Павла написаны книги. Написаны книги о Павле изумительные совершенно. Разбирается вся история участия дипломатов, неучастие дипломатов в оспаривании Павловской политики. И то, что он поворачивался тогда к Наполеону, это было не смертельно – в самый последний год свое жизни. И убили-то его не за это.
Распутин, который не был прогерманским человеком. Это из того же самого треша, которым пользуется Мария Захарова. И я даже думаю, что Мария Захарова, на самом деле, в быту где-нибудь, в нормальной жизни, она, может быть, и знает, как был убит Распутин, она, может быть, знает, как государя нашего Павла Петровича убили в Михайловском замке, она, может быть, и читала умные книги. Но как только открывается… Знаешь, как один государственный деятель прекрасно здесь рассказывал в ельцинские времена? Прекрасно мы с ним беседуем до эфире великолепно, умно. Входит в студию и говорит: «Кровавый антинародный режим…». Тут же, совершенно, понимаешь? Может быть, у нее органчик включается, когда она начинает говорить.
К.Ларина
―
Ну, послушай, мы же знаем, что это не ее личное мнение, Марии Захаровой. Долгими кабинетными ночами выстраивается стратегия…
С.Бунтман
―
Да ладно! Что ты думаешь, ей кто-то пишет стратегии?
К.Ларина
―
Нет, они же тоже все говорят, они договариваются, что говорить.
С.Бунтман
―
Есть талант. Вот свой талант был у ныне покойного Чуркина в его выступлениях. И мы думали, что Чуркин – это все-таки орк то орк, но бывший эльф. Потому что орки, они бывшие эльфы.
К.Ларина
―
Я даже не знаю, про что ты говоришь. Эльфы – это которые вот в «Дюймовочке»?
С.Бунтман
―
Сама ты Дюймовочка! Девочка без детства: не читала Толкина. Так вот, а этот Небенся уже искусственно сделанный из каких-то глинистых пород, как фильме у Питера Джексона встающий из неизвестных глубин. Это уже такой «из глубин воззвах…».
К.Ларина
―
А Шевченко сказал, что Распутина убили гомосексуалисты.
С.Бунтман
―
Ну, точно. Англичане гомосексуалисты. Оскар Уайльд. Я даже могу сказать: Распутина убил Оскар Уайльд.
К.Ларина
―
Как и Пушкина.
С.Бунтман
―
Ну, конечно. Это и барон Геккерн, и тот Геккерн, конечно, да, естественно… Вообще, много недоработок у Захаровой, очень много недоделок. Так что надо тщательней. И пусть придет осенью пересдавать.
К.Ларина
―
Жорж Дантес - правильно. Спасибо большое!
С.Бунтман
―
Наверное, еще и грузин. Он наполовину грузин был.
К.Ларина
―
Мы сейчас будем новости слушать, потом будем комментировать новости.НОВОСТИ
К.Ларина
―
Возвращаемся в программу «Персонально ваш». А на ваши и мои вопросы отвечает Сергей Бунтман. Напомню, что чат в YouTube, как и сам канал работают для вас. СМС: +7 985 970 45 45,Но, прежде чем перейти к новой теме, хочу вас обрадовать. Сергей Александрович, вспомнил, кто убил Распутина.
С.Бунтман
―
Распутина убили татары.
К.Ларина
―
А что начинается? Англичанам можно… Это как евреи и велосипедисты: «А почему велосипедисты». Юсупов? Юсупов. А еще у него сомнительное… ну, Сумароков понятно. Эльстон… Кто такой Эльстон? Вот я не знаю.
К.Ларина
―
Национальная принадлежность?
С.Бунтман
―
Да. Дальше. Павла убили, если понадобиться, немцы. Потом там много польских корней найти. Вот когда профессор Зубов совсем станет неугодный, его можно обвинить в убийстве Павла, потому что там Зубовы были, еще ко всему. Зубовы – это те Зубовы, которые клевещут на Россию – те, которые убили нашего Павла.
К.Ларина
―
Ты подсказывай, подсказывай. Всё пригодится им. Всё записывают сейчас сидят.
С.Бунтман
―
Да, я у довольствием все это увижу в каких-нибудь выступлениях, когда понадобиться. У нас же было, вообще, в 2005 году… У нас по рассказам всевозможных обозревателей, аналитиков и историков получалось в голове человека, который не очень рассуждает, могло сложиться впечатление, что подлая Польша напала на Германию и Советский Союз 1 сентября и стала воевать, но ей не повезло, что она воевала на два фронта. Вот напала 1 сентября на Германию, а 17-го на Советский Союз 39-го года. Тоже могло сложиться.Мне это напоминает очень, знаешь, чье поведение? Поведение Промокашки. Ты помнишь Промокашку?
К.Ларина
―
«Волки позорные!»?
С.Бунтман
―
Да, вот когда Горбатый… «А-а?!» - и начинается: «А на черной скамье, на скамье подсудимых…». Вот это вот абсолютно блатная истерика: «Вы сами… Волки позорные!..» и так далее, и начинается.
К.Ларина
―
Конечно, Сережа, именно тебя спрашивают, просят прокомментировать события в Ереване, в Армении. Кому, как не тебе.
С.Бунтман
―
Там сложная обстановка. И очень хорошо вчера подробно всю подоплеку в своем замечательном стиле, когда раскладывание всего по полочкам, в нашем эфире Сергей Пархоменко всё рассказал. Я, например, по ключевому для себя и самому главному вопрос – карабахскому – я никогда не высказываюсь публично, потому что здесь я не будут объективен.
К.Ларина
―
Здесь личное.
С.Бунтман
―
Мне тяжело быть… хотя я внутренне считаю, что я абсолютно прав и что объективная реальность, она такая и есть, я здесь воздерживаюсь, потому что я не могу ввязаться в полемику, это слишком будет обидно .
К.Ларина
―
Здесь есть вопрос, который пришел на сайт. Я, например, не очень хорошо помню подоплеку, откуда взялась эта тема. Я сейчас прочту: «Сергей Александрович, не могли бы вы как зам главного редактора прокомментировать слова Алексея Венедиктова студентам Высшей школы экономики об этике?» Дальше цитата Венедиктова: «Я верующего сотрудника не пошлю освещать антирелигиозную акцию». Это было сказано в свете того, что в феврале 14-го года в Киев с аккредитацией «Эха» наведывался Алексей Голубев, наш корреспондент. Его отношение к Майдану общеизвестно, и оно сродни отношению верующего к антирелигиозной акции».
С.Бунтман
―
Можно я процитирую Пархоменко?
К.Ларина
―
Это Валерий спрашивает из Киева.
С.Бунтман
―
Валерий из Киева, я вам сейчас всё объясню. Во-первых, как была сказана эта фраза Алексеем Венедиктовым. Я специально ее нашел и специально нашел контекст во встрече в Высшей школе экономики. Я очень рад, кстати говоря, что Венедиктов пошел «В точку» в Высшую школу экономики… И многие вопросы по предыдущей встрече…
К.Ларина
―
Это было недавно?
С.Бунтман
―
Да, да. Про встречу с Песковым очень много разъяснил. В том числе, когда говорили об этике, он сказал так – что такое этика: «У каждого есть свои обоснования этики. Есть, например, воспитание…». И дальше. В каком контексте он сказал, что не пошлет верующего человека на антирелигиозные выступления. Он не пошлет, потому что это ему будет неприятно, он так воспитан, если очень религиозный человек вот в том смысле, в котором - я не люблю это слово, но в котором православные любят говорить – воцерковленный человек».Точно так же я не буду комментировать, потому что для меня слишком близко, мне неприятно слушать аргументы, например, противоположной стороны по Карабаху. Но, смотрите, здесь другое. Я во всяком случае, человек, конфессионально принадлежащий христианству. Я человек верующий. Я пойду на антирелигиозный… потому что меня там ничего оскорбляет. И как репортер я отчитаюсь. Я пойду, например.
С.Бунтман: Бывают случаи, когда именно надо выявить стрелочника,
Когда посылали наших корреспондентов, и это был замечательный последний и очень профессиональный выезд наших корреспондентов в Крым, потом и в Киев, раньше, чем февраль еще, у нас постоянно, начиная с декабря, там были корреспонденты. Алексей Голубев, который потом и до этого всячески высказывался и по поводу Майдана и украинской революции и много чего. Посмотрите, послушайте, перечитайте, какие корреспонденты… находящийся под обстрелом, в очень тяжелой обстановке со своими взглядами, которые там мало кого интересовали, потому что он был репортер… Кстати, Венедиктов очень много говорил о разных журналистских профессиях, и что под общим словом «журналист» скрывается очень много разных функций. Так вот свои функции репортера, который передает только то, что видит, которые не делает далеко идущих выводов ни из чего ни в чью сторону, который находится в опасности, когда в опасности находились все на Майдане, - вот эти репортажи были блестящи. Он ни на миллиметр не отошел от своей профессиональной функции, от функции репортера, который говорит то, что видит и не говорит того, чего не видит и того, чего не знает. Мне кажется, это был замечательный пример.
И Алексей Венедиктов говорил несколько не о том. Вот, например, есть конфликт интересов. Когда покойный Анатолий Суренович, наш музыкальный критик работал в литературной части Большого театра одно время, - помнишь, такое время? – мы договорились, и он сам, в общем, за это было, что ни одной рецензии на спектакли Большого театра он не сделает…
К.Ларина
―
Но это не так страшно. Мне кажется, то, что ты привел себя в пример, что ты не можешь комментировать события в Ереване, поскольку это для тебя слишком личная вещь, и это субъективно. Как журналист ты хочешь объективно…
С.Бунтман
―
А восприниматься будет еще субъективнее.
К.Ларина
―
Мне кажется, с рецензией это всё…
С.Бунтман
―
Не-не-не! Ты зря… Ты театральный человек и воспринимаешь вот это… Это, может быть, искажение истины, потому что тогда была несколько иная ситуация. Было гораздо больше объективного и хорошего подхода ко всему: к книгам, к кино, к литературе. И там была очень важная коллизия профессиональная. Скажет хорошо – Ага! Это он хвалит свое болото. Скажет плохо – А это интриги внутри Большого театра. Понимаешь, Большой театр здесь слепок был с того, чего мы придерживались всегда: и в политике чего мы придерживались. Черкизов стал там… младшим министром, и он просто вообще не выступал, потому что он бы государственный чиновник в свое время.
К.Ларина
―
А как аналитика, вообще, может быть объективной? Она субъективна по своей природе. Когда ты говоришь про репортаж – это да. Здесь я согласна.
С.Бунтман
―
Вот смотри, во Франции сейчас сделали закон о морали, о том, что родственники не могут делать в государственных учреждениях. Вот после всех этих историй с Франсуа Фийоном и прочим. Мы же можем предположить, что жена или зять, или внучатый племянник кого-нибудь из политиков будет замечательно работать в государственном учреждении, ничего не воровать, не получать фиктивную зарплату, быть замечательным, прекрасным просто… Есть же династии и в дипломатии и государственных тоже учреждениях. Но нельзя, потому что определение конфликта интересов.
К.Ларина
―
Это другое все-таки.
С.Бунтман
―
Это очень важно. Это другое, но это важная совершенно этическая штуковина – конфликт интересов.
К.Ларина
―
Я понимаю. Мы начали на эту тему говорить… Боже мой, сколько можно вспомнить примеров, которые у меня вызывают вопросы. Допустим, когда был конфликт с Грузией военный, что говорил Владимир Путин на каком-то обсуждении, кого ему цитировали Бориса Акунина – что он сказал?
С.Бунтман
―
Чхартишвили, да.
К.Ларина
―
Что он этнический грузин, поэтому у него особый взгляд по этому поводу. И это было сказано с очень нехорошей интонацией. Ты это помнишь прекрасно.
С.Бунтман
―
Понимаете, в чем дело. Я считаю, что Григорий Шалвович был абсолютно прав, когда выступил.
К.Ларина
―
Конечно, имел на это право.
С.Бунтман
―
А прав. И будь что… вот я вам скажу… не то что я примазываюсь, а то что я обязательно скажу. У меня настолько изучена история Карабаха…
К.Ларина
―
Матчасть.
С.Бунтман
―
Матчасть. И то, чем занимались мои предки там и как они отстаивали позицию в 21-м году и так далее. Я это знаю досконально. И мало кто из неспециалистов знает это досконально. У меня есть аргументировать. Но попросту я не буду в это лезть. А надо будет – буду. Не дай бог случись что – буду. И влезу. И пусть кто угодно вплоть до президента России говорит: «А, какая…понятно, у него там… как маму зовут? Ясно всё…». Вот так и будет. В данном случае пусть говорят. Если пойдет пьянка, то пускай говорят. Но есть такие изначальные позиции, которые, как мне кажется, надо соблюдать.
К.Ларина
―
Следующий вопрос касается уже Кемерово, по поводу кемеровского пожарного: «Когда они прибывают на место, в рации должна прозвучать ориентировка и ситуационная схема здания, то есть куда им надо в первую очередь двигаться и разворачивать средства пожаротушения. Если этого не было, и тем более, ему кто-то из персонала подсказал маршрут, винить его не в чем. Как вы считаете?» - спрашивает Вадим. Я напомню, пока это единственный подозреваемый, который задержан, я так понимаю.
С.Бунтман
―
Нет, не единственный. Руководство…
К.Ларина
―
Нет, руководство да, я знаю. Из пожарных служб.
С.Бунтман
―
Это очень тяжелая история. И в данном случае у меня есть моя референтная группа и моральная референтная группа. Это, например, Ира Воробьева. Ирина Воробьева этим занимается и сейчас этим занимается профессионально, и она очень хорошо знает ситуацию. И я вполне разделяю ее удрученность этой ситуации.Здесь в данном случае пожарный, как мы знаем, упрощая ситуацию, он пошел за работником, а не пошел за посетителями, которые говорили, что там есть люди. Он оказался в очень тяжелой ситуации, потому что за свои 20 лет службы он видел очень много паникующих людей. И единственное спасения для пожарных – да, конечно, инициатива, конечно, там много чего по обстоятельствам действовать, но действовать строго по приоритетам, которые у него в инструкции… Да, в инструкции говорится: сначала спасать, потом ликвидировать очаги поражения. Но здесь идет: «Он ему сказал, а он за ним пошел… А он ему сказал, там горит – и он пошел…». В смысле там из охраны как раз торгово-развлекательного центра.
Мне кажется, что делать сейчас уголовно ответственным… и что это оказался ключевой эпизод для очень многих – мне кажется, надо пятьсот раз подумать.
И я очень хорошо понимаю, что в таких ситуациях абсолютно объяснимо, а, с другой стороны, очень опасная вещь – это праведный гнев. И здесь, когда праведный гнев, очень часто он идет против того, кто близко стоит, кто виден для тебя и достижим. И если это еще становится удобной моделью для поведения судебных, следственных органов… Вот хорошо, нашли. Вот пожарник. Давайте пожарного мы сейчас и…
К.Ларина
―
Стрелочника.
С.Бунтман
―
Да-да-да. Ну, бывают случаи, когда именно надо выявить стрелочника, как катастрофа в метро, я помню, там именно стрелочник был виноват. Но здесь поднимать бурю гнева именно против этого человека, мне кажется, это очень опасно и очень опрометчиво. Поэтому я разделяю совершенно то, что мне подробно рассказывала внимательно занимающаяся этим делом Ирина Воробьева, очень честный человек, кстати говоря. Никаких у нее нет синдромов солидарности с кем она вместе работает, то есть априорно. Если она работает с пожарными, значит, она в любом случае будет пожарных… Вы не видели, как всех от МЧС во всех своих проявлениях до МВД, с которыми вместе занимались поисками, например, - Ирана Воробьева – как она всех честила и строила. Но в данном случае я очень ей доверяю, и потом я специально почитал всё, что с этим было связано. Мне кажется, здесь есть очень большой элемент огульного обвинения.
К.Ларина
―
Неожиданный вопрос: «Уважаемый Сергей Александрович, - спрашивает Игорь, - а в чем разница иновещания при СССР и работой Симоньян?». То есть чем Иновещания отличается от Russia Today?
С.Бунтман
―
Понимаете, в чем дело. Иновещание да, это примерно то же. Но в чем отличается… вот то, что создано на твоих глазах от того ,что было устоявшейся и, я бы сказал, во многом разложившейся системой. Иновещание была такая устоявшаяся, уже совсем не бодрая, например, в конце, в 80-е годы, когда я там работал, система. И там был замечательный повод, что… ну я уж не говорю, с середины 80-х годов, а даже в начале 80-х годов была замечательная… и ты должна помнить замечательную такую фразу: «А по-французски так не говорится», - когда чушь и полный идиотизм можно перевести в нейтральную, удобоваримую форму на иностранный язык.Здесь меня удручает в RT то, что это сейчас уже, когда есть куча всевозможных… тебе даже не надо как-то пристраиваться и скрываться, чтобы там штаты… хоть какую-то работу, хоть диктора, хоть попугая… А вот этот энтузиазм, с которым и эта уверенность, и эта выдумка, с которой сейчас… и использование современнейших средств сейчас – этого уже нельзя делать. И, понимаете, однажды вкусив вот такую…и получив полное представление о пропагандистской машине советской со всеми уловками, которые… тогда ведь казалось, что это будет всегда… И тому иновещанию, на котором мы были, было уже не менее 50 лет тогда. А вот это создать заново… поэтому и все мерзости, которые создает нынешняя власть, они мне еще гаже, чем советские для меня.
К.Ларина
―
Почему?
С.Бунтман
―
Потому что тогда очень многое было по инерции и уже тронутое короедом очень сильно. И там возможно было что-то делать толковое и параллельно как-то с этим работать. И когда тебе приходят… ты подрабатываешь, халтуришь на озвучках и тебе вдруг… появляется озвучить или перевести фильм Киры Муратовой или фильм Марины Голдовской «Власть Соловецкая», когда это пришло, - это за все страдания, называется, за все страдания моральные, которые был несколько лет до этого.А это здесь, на наших глазах снова водружаются те же грабли и бьется себе по лбу этими же граблями. И когда ты возвращаешься не в лексику даже 70-х, 80-х, а хуже – ты возвращаешься в 30-е, ты возвращаешься вот в это. Уже такого истерикоподобного тона, как сейчас, что у Небензя, что у Захаровой – я уж не говорю про всех малограмотных депутатов и прочих общественных деятелей – такой крикотни не было со сталинских времен. Это уже даже не то… не мирная архаичное такая 80-х убогих годов иновещания. Это создать своими руками или способствовать к этому новому… не присоединиться к существующему даже путем моральных каких-то уступок, а создать это, создать современно, ярко. Вот это, мне кажется, основная разница.
К.Ларина
―
Про записочку Министерства культуры спрашивают: «Чем вы объясняете такой странный жест – требование Министерства культуры посадить, держать под замком всех фигурантов «театрального дела»?»
С.Бунтман
―
Это полное отсутствие критериев каких бы то ни было: моральных, критических, профессиональных критериев».
К.Ларина
―
Было такое в истории?
С.Бунтман
―
Да, конечно же. Нет, ну, простите, а как Комитет по делам искусств принимал участие, когда перед тем, как посадили Мейерхольда, закрыл театр Комитет по делам искусств при Совете народных комиссаров. Издавал-то все Комитет по делам искусств.А здесь я даже не уверен, что его даже просят это делать. Мне кажется, это уже раз взят тон, раз ты берешь это имперско-корпоративно-сталинский тон, то ты в нем и будешь уже плясать теперь - и петь и плясать в этом тоне, в той тональности.
И министерство Мединского, которое абсолютно лишено каких-либо соображений о действительности, о совести… Как могут быть соображения о совести у человека, который считает научной свою собственную ерунду и вообще не имеет понятия о том, что такое наука, что такое честность? И это правильно, что расшарили. И каждый приличный человек расшарил этот документ. Конечно, с подписью сошки какой-то, представитель какой-то… Я понимаю, что это… будут сейчас кричать: «Да, понимаете, в таком процессе…есть такая форма принятая, что вот здесь ходатайство… потерпевшая сторона…» и так далее. Но, простите, мозги-то в этой прачечной надо включать иногда. Мозги, хотя бы мозги чуть-чуть. Я уже не говорю о совести, о чем-то ее – мозги надо включать. Но мозги не включают. Там это понятие вообще отсутствует, мне кажется. Это не мозги, это рефлексы, это такие примитивные рефлексы, которые связаны с выживанием, с проворачиванием чего-то… какие-то программы, это туда пошло, это сюда пошло, этот здесь… Эта деятельность… Вот думает ли енот, который стирает, о чистоте, о гигиене, о чем-то? Дедушка Дуров его научил так делать…
К.Ларина
―
Дедушка Дурова!
С.Бунтман: Министерство Мединского, которое абсолютно лишено каких-либо соображений о действительности
С.Бунтман
―
И вот они как еноты стирают, стирают… А для чего стирают, непонятно.
К.Ларина
―
Могу воспользоваться служебным положением и проанонсировать завтрашнюю программу «Культурный шок». Завтра у нас в 2 часа после новостей будут адвокаты Кирилла Серебреникова Дмитрий Харитонов, и адвокат Алексея Малобродского Ксения Карпинская.
С.Бунтман
―
Можно я тоже воспользуюсь. Буквально две секунды служебным положением и скажу, что 25-го у нас «Дилетантские чтения» в Историческом музее. Про «Пираты и право» будем говорить с Алексеем Кузнецовым. Приходите, покупайте билеты. В 19 часов, 25 числа.
К.Ларина
―
Спасибо! Сергей Бунтман, Ксения Ларина.