Александр Маленков - Персонально ваш - 2018-04-02
02.04.2018
С. Крючков
―
15 часов и почти 7 минут в Москве. С нами сегодня главный редактор журнала «Maxim» Александр Маленков. Приветствуем вас.
А. Маленков
―
Добрый день!
С. Крючков
―
Проведут передачу Андрей Ежов и Станислав Крючков. Идет трансляция в Ютюбе на основном канале «Эха». Вы можете нас не только слушать, но и смотреть там, присоединяясь к чату и пользуясь всеми традиционными средствами связи.
А. Ежов
―
Да, традиционными средствами связи. Само собой, напомню их. Это номер для сообщений +7 985 970 45 45, Твиттер-аккаунт @vyzvon и форма «Задать вопрос» на сайте «Эха Москвы». Ждем ваших вопросов, собственно говоря, реплик и комментариев. Александр, у нас чрезвычайно насыщенная событиями выдалась минувшая неделя.
А. Маленков
―
Ох, да уж!
А. Ежов
―
И весьма печальными в основном. Вчера губернатор Кемеровской области Аман Тулеев подал-таки прошение об отставке после трагедии в торговом центре «Зимняя вишня». А в Подмосковье, между тем, у нас здесь под боком, продолжаются так называемые «мусорные» протесты. Вот в Волоколамске вчера в том числе звучали призывы к отставке губернатора Воробьева местного. На это требование протестующих как отреагирует Кремль, по-вашему? Сложит полномочия? Попросит об этом Воробьев?
А. Маленков
―
Ну нет, конечно. Это будет уже 2 подряд, это будет уже не Кремль. Я немножко приятно удивлен ситуацией с Тулеевым, потому что на моей памяти по инициативе снизу, чтоб, знаете, как это принято, и кто-то подал в отставку, не вынеся позора, сделал харакири – это все не наши сюжеты. И вдруг… Я даже не поверил своим глазам. Сверился, не 1-е ли это апреля. То есть хочется верить, что именно причинно-следственная связь такая – народный протест. Начальник уходит в отставку, потому что он не обеспечил и, в общем, не считает себя достойным. По факту, я думаю, конечно, это инициатива была сверху и, может быть, всего лишь эта трагедия была поводом, чтобы сильно засидевшегося чиновника как-то уже отправить на пенсию. Но вот если представить, что эта схема работает, что вот сейчас начнут оценивать наших чиновников не только по лояльности, потому что до сих пор, по-моему, это было единственное качество, по которому назначали на любые посты.То есть зона ответственности чисто символическая. Хоть там вообще трава не расти, хоть огнем все гори… И мы видели этот диалог. Вообще, я хочу сказать, что у меня было две шоковых реакции на это все. Естественно, как у любого человека, это шок от трагедии самой. Но не меньший у меня лично вызвал шок реакция наших деятелей - это и Тулеева, и Мизулиной – потому что это по шкале возмущения, в принципе, сопоставимое с трагичностью пожара. Это ж надо такое сказать и ляпнуть. Я вообще сейчас много могу развивать, у меня ход мысли есть.
А. Ежов
―
Я понимаю, да.
А. Маленков
―
У нас есть пара часов?
А. Ежов
―
У нас есть меньше часа, увы. Но, тем не менее, если тех же чиновников, допустим, рассматривать реакцию. С Мизулиной не знаю, но Тулеев вроде когда-то, судя по вот этим архивным видео, которые стали появляться в том числе в социальных сетях, в принципе, разговаривать-то с людьми умел и мог.
А. Маленков
―
Вы знаете, Путин тоже умел, в общем, кое-что в 2000-м году. Если вы, может быть, помните, он даже производил впечатление такого взвешенного, современного политика, который сейчас продолжит предыдущие успехи и выведет…
А. Ежов
―
Это на контрасте с Борисом Николаевичем был все-таки, скорее.
А. Маленков
―
Он все-таки продолжал немножко в его русле. В общем, это небо и земля. Это нормально для политика. Политик, в принципе, существует только сегодня. То, что он говорил вчера… Вот у меня в журналах такая же история. У тебя на обложке самый главный герой вообще всех времен сегодня, в этом месяце. В следующем месяце будет еще один. Все забыто, что было перед этим. Для политики это нормально – каждую неделю менять мнение. Слава богу, национальная и, вообще, народная амнезия, даже не только у нас, она свойственна массам. Никто ничего не помнит. Ты говоришь: «Подождите, он же вчера говорил полностью противоположное». Все такие: «Да... Главное – что он сейчас говорит».
А.Маленков: Разбор этой движухи, домогательства –такая роскошь, которую Россия себе еще не сможет позволить лет 10
Поэтому каким бы ни был Тулеев раньше, никакой роли это не играет. Суть в том, что сейчас он абсолютно опозорился и сказал такое, что это просто стыд и позор. Вообще, я хотел сказать, что вот эти ребята, наши политики, настолько расслабились, настолько поверили в собственную исключительность, что вообще перестали заботиться, перестали бояться подходить к микрофону. Это люди, не умеющие говорить. И сказать им нечего. Еще раз, не по этому принципу они туда попали – не по принципу интеллектуальности, не по принципу какого-то накала мыслительной деятельности, а только по принципу лояльности. Но вот они поверили, что они могут говорить. И когда их подпускают к микрофону – это волосы становятся дыбом, просто, что они несут, понимаете. Это позорище. Реакция на трагедию всем показала. То, что Тулеев начал извиняться перед Путиным, Мизулина сформулировала… Напоминаю, это должно войти в анналы просто и высечено быть, отлито в граните, что пожар – это удар в спину Путина. Вообще, что в этих головах там происходит? Какая система координат адская?
А. Ежов
―
Ну и там будущий губернатор, в общем, вчера назначенный врио тоже отметился.
С. Крючков
―
Тоже бэкграунд определенный имеет.
А. Ежов
―
«Пиар на трагедии» и все такое.
А. Маленков
―
Да. Ну вот у него широкий диапазон реакций. И, при этом, встал на колени. Это как-то было трогательно.
С. Крючков
―
Ну, преклонил колено.
А. Ежов
―
Главный редактор журнала «Maxim» у нас в гостях, Александр Маленков. Смотрите, в случае с Кемерово произошел-таки сбой многолетней системы. Ну мы читали, об этом политологи говорили: «Путин под давлением решений не принимает. На встречные требования толпы не идет». Собственно говоря, вы полагаете, что с тем же Воробьевым, с которого мы начали, вот здесь точно отставки не будет?
А. Маленков
―
Нет. Люди тогда поймут, что от них что-то зависит.
А. Ежов
―
Ага.
А. Маленков
―
Сейчас это все-таки, я думаю, совпадение и просто он надоел, простым языком выражаясь.
А. Ежов
―
Нашли удобный повод.
А. Маленков
―
Да. Нет, они своих по-прежнему, я думаю, не выдают. И я уверен, что с Воробьевым, к сожалению…
С. Крючков
―
Ни что же не предрекает, что это «мусорный» протест угаснет. За Волоколамском там и Коломна подтянулась, и Клин, и так дальше, и так дальше.
А. Маленков
―
Прекрасно. Но при чем тут отставка? В нашей системе ценностей никак катастрофы и проблемы у нас не ведут ни к каким отставкам. Значит, это те же люди продолжают как-то решать, как-то маневрировать, что-то объяснять. И мне кажется, ему ничего не грозит. Это проблема, которую он решает. И он как-то будет ее решать. По идее, не он же вроде как виноват, да? Не он же глав по мусоркам… Уволят кого-то другого, да. Так просто бросить и показать, что да, нашли виноватого. Их там может быть десятки посторонних людей, которые будут виноваты, но никак не начальство.
А. Ежов
―
В Волоколамске уже уволили главу района…
А. Маленков
―
Чего вы еще хотите?
А. Ежов
―
А теперь жители требуют увольнения вот этого назначенного варяга. Так что, тут непонятно.
А. Маленков
―
Что-то много хотят жители. Им же уже уволили. Не чаще раза в месяц, я думаю, надо кого-то.
С. Крючков
―
То есть вы полагаете, что критическая масса негатива в адрес местных властей, губернаторских, подмосковных властей, никак не перерастет в негатив в отношении Кремля? То есть этого шанса мы не имеем в принципе?
А. Маленков
―
Если они сейчас выходят – все равно, с шариками с беленькими – они дают понять, по-моему, что им нужно решить проблему. Вообще, у нас же не бывает революций снизу. У нас есть снизу только бунт. Вот сейчас даже мы смотрим «Евроньюс», там написано – «Бунт в Подмосковье». Правильно назвали. Это бунт. У бунта, как правило, нет внятной программы и требований. Просто не хотят, чтоб было как раньше. Они не вникают в причины… Бунт чем отличается от революции? Бунт – абсолютно эмоциональный порыв. Это потеря инстинкта самосохранения ради выживания. То есть ты идешь уже на какие-то риски, то, что ты раньше боялся выходить, тебе нечего терять. Революция – это все-таки некая попытка смены одной системы на другую. Так что, люди бунтуют против конкретной ситуации. Я не думаю, что у них так далеко и конструктивно направлена мысль, что они предложат какую-то другую систему. Ну с бунтами всегда в России умели как-то разбираться, диапазон широк.
А. Ежов
―
Просто удивительно, что люди не видят за своими проблемами, такими местными, по сути, локальными, не видят условного Кремля, не понимаю, кто систему эту выстроил. Я не понимаю, почему так происходит. Для меня это неочевидно.
А.Маленков: Я бы не рискнул большой бизнес затевать в России. Хорошо, что я ничего не понимаю в бизнесе
А. Маленков
―
Давайте подумаем вместе. Это что, единичный случай?
А. Ежов
―
В том-то и дело.
А. Маленков
―
У нас инфраструктура износилась. Все более-менее привыкли, что есть стихийные бедствия, что есть техногенные катастрофы, экологические катастрофы. Это вроде как норма жизни. Если бы у нас все отлично работало и вот тут дало бы сбой – это могло бы навести людей на мысль о том, что вот здесь в конкретном случае эти чиновники недостаточно хороши. Но у нас же как в старом анекдоте в советском. Помните, «что же у вас яма красными флажками не огорожена? Вы, когда в страну въезжали, видели один большой красный флажок? Ну и все». Вот у нас по-прежнему, в принципе, флаг трехцветный, а по функции он по-прежнему красный, то есть он предупреждает, что Россия – территория повышенной опасности. «Мы вас предупредили – дальше вертитесь, как хотите».И мы живем, понимая это. Мы с вами. Мы знаем, что, в общем, скорее всего, мы ночью можем провалиться в люк канализации. Никого мы этим, главное дело, не удивим. И все эти катастрофы, к сожалению, и пожар, и мусорные свалки – это все просто свидетельство некого уровня, скажем, культуры обращения с проблемами, с экологией, с катастрофами в России на сегодняшний день.
С. Крючков
―
Но, а понимание того, что вот этот уровень таков и, тем не менее, с экранов телевидения на нас льется риторика про вставание с колен и так дальше, и так дальше. Вот не войдет ли это в диссонанс на определенном этапе, на ваш взгляд? Не последует ли за этим какая-то реакция?
А. Маленков
―
Вот, смотрите, вот оно вошло в диссонанс в Подмосковье и люди вышли. Уже люди, не живущие в Подмосковье, для них это большая дистанция. Им интересно здесь и сейчас. Конечно, люди всегда удивляются, как этот парень, извините, у которого вся семья погибла. Мы ж знаем, что он пропутинский абсолютно, мы все заглянули в его аккаунты, все эти шуточки. И что страна его не защитила. Он удивлен. Но уже жители не Кемерово, а других городов, не особо удивлены. Им объяснили, нашли виноватых, частный случай. Не выстраивается обобщение. Я боюсь, к сожалению, друзья мои, что таких катастроф будет все больше и больше, потому что разговоры об изношенности инфраструктуры велись уже давно и говорили, что ресурс остался на 5 лет, на 3 года.И вот где-то в ближайшем будущем вот все еще относительно хоть как-то работавшее инфраструктурное наследие Советского Союза уже окончательно придет в негодность вместе с нормами строительства, которые не выполняются по старой традиции. И, в общем, знаете, а кони все скачут и скачут, а избы горят и горят.
А. Ежов
―
Просто, история что с пожаром в Кемерове, что со свалками, она, скорее, не инфраструктурная. Она следует, мне кажется, из какого-то общего бардака.
А. Маленков
―
Инфраструктуру можно понимать шире как вообще систему.
А. Ежов
―
Не в части изношенности я имею в виду.
А. Маленков
―
Да, да. Но это изношенность правил, изношенность системы. Может быть это советская инфраструктурная система, которая была рассчитана на определенный объем мусора. Наверное, нормативы там есть. Но при таком населении и, вообще, прогресс движется вперед, наверное, в мировом масштабе уже совершенно другие принципы решения мусорной проблемы, которые до нас не дошли. Соответственно, это вот такая моральная изношенность. И дальше будет хуже я боюсь.
С. Крючков
―
Вот такая вот логика принятия решений. Вы говорите, Путин не поддается давлению. И, собственно говоря, повторяют это раз за разом. Приговор руководителю карельского «Мемориала» Юрию Дмитрию будет вынесен 5-го апреля. Вы следили за этим делом? И позволит ли себе власть из-за неслыханного внимания к этому процессу отнестись к делу серьезно, то есть не позвонку, что называется, решить вопрос, а вот согласно фактам и экспертизам, наличествующим в материалах?
А. Маленков
―
Это которого обвиняют в педофилии?
С. Крючков
―
Да, да, да. Ну там фотографии приемной дочери.
А. Маленков
―
Фотографии приемной дочери, да. У нас много было процессов над персоналиями. Даже над Навальным и братом Навального. И это всегда какие-т компромиссные варианты. Там нет однозначно такой вот репрессии, что вот ни за что, ни про что 15 лет лагерей, как раньше.
С. Крючков
―
Но, тем не менее, прокурор 9 лет там просит.
А. Маленков
―
То это условные сроки, какие-то обжалования, как-то потихоньку, так вроде ни туда, ни сюда. Вообще, я заметил, что есть такой принцип сейчас решения проблем, не то, что так забалтывание, но искусственное переусложнение, добавление массы факторов, которые превращают их из однозначных в какое-то темное дело. Дело темное. А есть еще такой аспект, еще такой аспект и ты понимаешь, что что-то уже ничего непонятно и даже как-то перестаешь хотеть об этом думать, потому что не влезает в мозги. То есть делание из черных и белых, грубо говоря, событий серые совсем такие, еще в крапинку. То есть мутные, путаные. И вот эти все, и скандалы международные, если вспомнить, все идут по этому пути. Что в начале предъявляются некие обвинения, потом начинают возникать, плодиться версии, версии, версии.И ты как обыватель понимаешь, что тебе что-то уже сложно и скучно думать и про Боинг, и про допинг, и про отравление нервно-паралитическим газом. И вроде есть 55 версий. И чтобы мнение свое получить, нужно их все изучить. И думаешь – да ну его на фиг, что-то сложно все, мутная история. Так вот, я думаю, из любого уголовного дела можно сделать мутную историю настолько, что к ней просто народ потеряет интерес.
А. Ежов
―
Главный редактор журнала «Maxim» Александр Маленков в прямом эфире «Эха Москвы» в программе «Персонально ваш». Слушать нас вы может не только по радио, но и смотреть на Ютюб-канале «Эхо Москвы», увидеть все, что происходит в этой студии. Присоединяйтесь, как это сделали уже больше полутора тысяч человек. Рядом с окошком трансляции есть чат, за сообщениями в котором мы внимательно следим. Ну и можете писать по-прежнему свои сообщения на номер +7 985 970 45 45, пользоваться Твиттер-аккаунтом @vyzvon, формой на сайте «Эха Москвы». Мы тут минут 5 назад говорили о России как территории повышенной опасности. Я думаю, что об этой повышенной опасности сейчас как никто другой знает официальный Лондон. История как раз с отравлением Скрипалей обрастает какими-то фантасмагорическими подробностями.
А. Маленков
―
Я об этом и говорю.
С. Крючков
―
Вентиляция в BMW, да? Дверная ручка.
А. Ежов
―
Да. Что теперь в гречке боевая химия могла находиться.
А. Маленков
―
Ну там тоже газета «Sun», 1-е апреля. Никто вроде всерьез не воспринимает.
А. Ежов
―
Это «Times», по-моему.
А. Маленков
―
Нет, это «Sun».
А. Ежов
―
«Sun»?
А. Маленков
―
Да. Если верить вашим конкурентам, какой-то другой радиостанции. Впрочем, это то, о чем я говорю. С каждой новой версией значимость основной падает. И оно превращается в нечто заурядное. То есть мы, вообще, живем и понимаем, что мир непостижим уже давно. Мы не понимаем, как он устроен. Мы так выхватываем какие-то отдельные, локальные, понятные нам вещи, верим авторитетам. И когда тебе один авторитет говорит: «Было так. Вот, значит, корова упала с моста». Ты говоришь: «Ага. Ребята, корова упала с моста». А потом приходят 10 человек и говорят: «Это не совсем мост, понимаете. Это как бы конструкция специальная. И вот, знаете, гравитация в этом месте – переменная величина. Потом, когда мы говорим… Что значит «корова»? Корова, это не совсем корова. Это, может быть, был муляж коровы». И, в общем, ты понимаешь – да ну, я не буду думать про эту корову. И, в общем, одно дело – «А! Страшная катастрофа. Корова погибла». А другое дело, что вообще непонятно кто погиб.
А. Ежов
―
Но, тем не менее, да, на фоне всех этих противоречий вполне реальные вещи происходят, высылка дипломатов. Как вы думаете, отношения России и коллективного Запада, который сейчас продолжает высылать дипломатов на фоне этого скандала и взаимные обвинения вот эти, которые мы слышим… Наши отношения окончательно в штопор вошли? Выхода из этого в ближайшее время не видно? Потому что, судя по всему, это серьезно.
А.Маленков: В любом проекте есть дань богам: 50% своровано и 50% людей посажены, совершенно неэффективны, но так надо
А. Маленков
―
По моим ощущениям, мы, наш бронепоезд идет по рельсам изоляционизма, мы закукливаемся. Вот я жду, когда нам расскажут - «Знаете, а Северная Корея, в принципе, интересное…
А. Ежов
―
Опыт.
А. Маленков
―
Да.
А. Ежов
―
Да и место красивое, чего уж там.
А. Маленков
―
В начале будут такие сдержанные формулировки, что давайте поинтересуемся, давайте не предвзято отнесемся. И потом нам идею чучхе, может быть, уже преподнесут, как-то красиво назвав. Но, по сути, нам ее, скажут – «Вот она». Наконец-то, возникнет хоть какая-то национальная идея. О чем был вопрос?
А. Ежов
―
Вопрос был, собственно говоря, о том, штопор окончательный или нет.
С. Крючков
―
Перспективы окончательные каковы для нас?
А. Маленков
―
А, да. Я не вижу каких-то без смены лиц, хоть с той стороны, хоть с этой, перезагрузок. Там какие-то вялые разговоры были, по-моему, Трамп, кто-то подавал голос: «Может быть, мы все-таки перезагрузим…».
С. Крючков
―
Слушайте, но мы здесь достаточно монолитны, а Запад-то коллективный весьма разношерстен в том числе и в версиях, которые предлагают – это Европа, и Лондон, и США.
А. Маленков
―
Знаете, с их точки зрения, одна мутная история, другая мутная история, третья (мы понимаем, о чем речь), четвертая, пятая. Ни по одной доказательства нет, а ощущение остается. И, в общем, трудно их винить за то, что они тоже - знаете, да не будем мы разбираться; с той стороны какая-то жуткая, неприятная все время опасность, которую вроде доказать невозможно, давайте лучше мы прикроем, чтобы не дуло, вот все дверки; опустить немножко железный занавес, а то дует.
С. Крючков
―
А в этой связи вот мы в своем тотальном отрицании всего и вся не выглядим ли на этом фоне более такими монолитными и последовательными? «Нет, ничего не было. Все».
А. Маленков
―
Знаете, вот с точки зрения обывателей западных, до меня доносится опыт, я сам встречал, удивительно много простых людей, ну каких-то, не журналистов, кто встречается – «Вот молодцы, - говорят, - вот у вас Путин молодец». В смысле? Ну и вот они начинают объяснять, что они тоже устали, то есть у них есть ощущение, что ими манипулируют, что там какая-то олигархия ими правит, что они пешки в грязной игре. А тут хоть кто-то, противостоящий их системе, им автоматически симпатичен. Они тут не жили, у них красных флажков вокруг страны нет. Им кажется, что это здорово, просто потому, что это по-другому. А там привыкли мнение общественности учитывать, В любом демократическом обществе всегда есть плюрализм, разность мнений, которую надо учитывать. Поэтому Запад никогда не будет монолитен, но только, если мы не скинем атомную бомбу.Да и то найдутся люди, которые – «Знаете, а, может быть, правда? А, может, в этом был смысл?». В этом отличие, скажем, тоталитарного мышления от демократического, что тоталитарное всегда оно одно, простое и общее. А демократическое – всегда много разных и противоречащих. И действительно на практике сейчас получается, что это работает как-то даже удивительно.
А. Ежов
―
Тут наш посол в Великобритании Яковенко вчера в интервью сказал, что Россия-таки заставит Лондон вернуться в правовое поле, сотрудничать в расследовании дела. Ну и вообще всячески давить на Британию. Так и было сказано.
А. Маленков
―
Да нет, следующий ход, правильно, потому что «они нам испортили пробы допинга, они отравили нам Скрипаля, они нарочно заслали нам Боинг и убийство Немцова мы Западу не простим».
А. Ежов
―
Это все понятно, да. Россия в кольце врагов. Но по факту, какие…
А. Маленков
―
Нет, прост очень удобно, в принципе, в какой-то момент вообще так перевернуть картину, что «да это вы сами все сделали». То есть в начале «не мы», отрицать. А потом – «Знаете, мы тут исследовали и поняли – это вы сделали нарочно».
С. Крючков
―
Слушайте, а если вот эта логика изоляционизма окончательно возобладает, то, собственно, и не будет того контрагента, на которого можно пенять. «Мы с вами не входим в соприкосновение». И все.
А. Маленков
―
Но они же будут проникать сквозь наш железный занавес. Они ж всегда только этого и ждут, чтоб захватить наши ресурсы.
А. Ежов
―
Диверсия.
А. Маленков
―
Да. И сам занавес унести на переплавку. Поэтому нет. Чем меньше мы будем напрямую знать врага в лицо, тем проще из него делать кого-угодно.
С. Крючков
―
Тем ближе чучхе для нас.
А. Ежов
―
А вот заявление конкретное посла о том, что мы будем давить на Великобританию и так далее, это блеф или у нас какие-то реальные способы и инструменты есть это самого давления?
А. Маленков
―
Я думаю, это риторика. Если хоть кто-нибудь задастся целью, вообще, проследить за реальностью заявлений, что за ними последовало, наших вождей, того же Путина, если мы начнем вспоминать все эти программы, начиная, знаете, от Перестройки, программа «500 дней», до удвоения ВВП. То, о чем я говорил. Никто не помнит. Поэтому сейчас слова вообще подменили дело. Сейчас, когда министр иностранных дел заявляет, что мы будем что-то делать, мы как бы уже считаем, что, в принципе, это уже и сделано. И пошли дальше. Такая амнезия – то, что вчера ничего не было, наступает завтра, мы забыли, что было вчера. Я вот так вот книжки покупаю. Я вот куплю книжку и не читаю ее. Мне кажется, что, когда я ее покупаю, что я ее почти же уже прочитал. То есть что-то простое сделать намного проще. Сказать проще, чем сделать. И, в общем, народ уже не требует исполнения.
А. Ежов
―
Хорошее начало – половина дела.
А. Маленков
―
Да.
С. Крючков
―
То есть, строго говоря, над значением возобладает то, что является означивающим фактически. Скажите, власти получат дополнительные возможности для блокировки сайтов в интернете? Сегодня в Госдуму внесли законопроект об информации, порочащей честь и достоинство.
А. Маленков
―
Интересно. У них до сих пор было мало инструментов, да?
С. Крючков
―
Мало.
А. Маленков
―
Законы у нас принимаются отдельные каждый раз. У нас законы давно стали символическими акциями, потому что либо их никто не соблюдает, либо закон, когда хотят что-то сделать, в принципе, им и не нужен. И это чистая уже символика. Нет, я жду, когда начнут уже за посты в Фейсбуке, конечно, ловить, а не только Вконтакте. Я вообще поражаюсь людей, которые сидят Вконтакте. Все же знают, что это Фейсбук. То есть любой чих – все, сразу куда надо доходит. Зачем там? Ну переходи ты в другие соцсети. Там ведь можно.
А. Ежов
―
Это мы с вами знаем. Я думаю, большая часть пользователей этой самой социальной сетью…
А. Маленков
―
В этом и проблема. Большая часть пользователей всегда чем-то недостаточно хороши.
А. Ежов
―
Это программа «Персонально ваш» в прямом эфире «Эха Москвы». У нас сегодня в гостях главный редактор журнала «Maxim» Александр Маленков. Вы можете присоединиться к нашей дискуссии, отправив сообщение со своим вопросом, репликой или комментарием на номер +7 985 970 45 45, воспользовавшись Твиттер-аккаунтом @vyzvon, формой на сайте «Эха Москвы». Ну и нас можно, естественно, можно не только слушать, а смотреть еще на Ютюб-канале «Эха». Присоединяйтесь. Увидите все, что происходит в этой студии. Мы тут покажем все, что скрыто. Сейчас краткие Новости. Через 5 минут вернемся.НОВОСТИ/РЕКЛАМА
С. Крючков: 15
―
35, с нами главред журнала «Maxim» Александр Маленков. Мы тут в предыдущей части говорили об активности в Государственной Думе по поводу, скажем так, защиты чести и достоинства.
А. Ежов
―
Да, на фоне трагедии в Кемерове, в общем, забыли фамилию такую как Слуцкий. Но сегодня нам напомнили. И картонного депутата даже принесли. Его тут прокатили в автозаке до ОВД «Тверской», насколько я помню.
А.Маленков: Думаю, инициатива была сверху, и трагедия была поводом, чтобы засидевшегося чиновника отправить на пенсию
С. Крючков
―
Вместе с активистской Аленой Поповой. Вот эта история, она утихает или как-то, как показывает практика, не вполне?
А. Маленков
―
Очень для меня парадоксальная история, я сейчас удержусь, чтобы как-то не обидеть ее инициаторов, потому что мне кажется, разбор вот этой всей движухи, домогательства – это такая роскошь, которую Россия себе еще не сможет позволить, я не знаю, лет 10. Это, понимаете, как будто у нас мы едем на телеге, на одном колесе по направлению к пропасти или на машине, которая уже горит наполовину, а кто-то из пассажиров жалуется, что у него стеклоподъемник барахлит. Ну, конечно, это проблема – стеклоподъемник – но она несопоставимая. И Слуцкому, в принципе, список прегрешений такой, что, если б я был, допустим, верующим человеком и верил в ад и рай, я бы сказал, что в аду для него просто vip-апартаменты. Да как и для всех депутатов, господи, мы же понимаем. Но в этом списке, вот, что он кого-то там за что-то потрогал на столько не на первом месте должно стоять. То есть эти ребята спокойно смотрели, когда они голосовали за закон про сирот, значит, спокойно, когда в нарушение международных норм произошло долгожданное присоединение Крыма.Это все как бы нормально. А вот то, что он потрогал… Это то же самое, проблема. Когда это тебя касается. Взрослый человек, гражданственность – это когда ты озабочен не только проблемой вот своего ближнего круга, а вообще ты понимаешь, что что-то в системе не то и надо протестовать. И где были эти журналисты, когда речь шла не о приставании к журналисткам, а о действительно острых, страшных, катастрофических вещах. Значит, бойкот Думе мы тогда не объявили почему-то, а теперь объявляем. С другой стороны, конечно, это тоже проблема и я рад любой движухе в этом направлении, любому хоть какому-нибудь противовесу вот такому молчанию ягнят. Поэтому ладно, хорошо, пусть хоть так. Хорошо. Приставания. Я тоже против.
А. Ежов
―
Вот эта акция журналистской солидарности - бойкот Слуцкого, освещение деятельности Думы – она вообще как-то тронет этих людей и Слуцкого в частности, Комиссию, этих чудесных женщин и мужчин, которые фактически оправдали?
А. Маленков
―
Вы знаете, все так нагнеталось.
А. Ежов
―
Вот и я о чем.
А. Маленков
―
Да. Но, видите, тут повестка дня сбилась у нас пожаром, другим пожаром, или что там в Подмосковье, горит или просто газ. В общем, немножко вы чувствуете, да? Замялась тема. Так что, если бы не произошло этих трагических событий, то, может, там все это и раскрутилось бы до какой-то серьезной реакции. Может, там кого-то понизили, переназначили, перевели из Совета Федерации в Думу, а из Думы в Общественный совет при совете. Ну какие-то символические реакции. А сейчас вроде как-то уже не до того. Просто это злая ирония судьбы, да? Вот вам две проблемы в поле общественного внимания – приставания и пожар в торговом центре. Если их взвесить и как-то первая проблема несколько меркнет.
С. Крючков
―
Тем не менее, пожары, как и многое другое в нашей стране забывается. А вот история с приставанием, может быть, заставит задуматься властьпридержащих об институте репутации в конечно счете?
А. Маленков
―
Да, я думаю, для них это огромный сюрприз. Для них всегда сюрприз, когда проблемы и судьба, жизнь одного человека как-то всерьез влияет на других, потому что цена жизни настолько низка, что плюс-минус человек. Ну когда уже там статистика, жертвы, то – да. А один… И, вдруг. Он же даже не убил эту журналистку, слушайте. Об чем шум-то? А ведь мог бы, мог бы. Наверное. Если бы посчитал нужным. Так нет, даже насилия не было. Они сейчас, я думаю, очень удивляются такой реакции и, может быть, они начнут, особенно после нашей реакции на реакцию Мизулиной, может, они начнут думать, вообще, перед тем, как говорить, что-то делать. Хотя бы какой-то божий стыд появится. Может, задумаются, что какая-то реакция будет, может, не все божья роса-то. Может быть, и надо задумываться. Может, хотя бы нанять заново кого они повыгоняли своих пресс-атташе, кто им речи пишет. Потому что лезут к микрофону совершенно уже даже, мне кажется, не думая.
А. Ежов
―
Судя по заявлениям той же Мизулиной, которую мы упоминали в прошлом часе, она, конечно, в верхней палате находится…
С. Крючков
―
Без атташе обошлось.
А. Ежов
―
Там да, обошлось без атташе.
А. Маленков
―
Нет, она же потом – «Ой, вырвали из контекста».
А. Ежов
―
Она в прокуратуру, ни больше, ни меньше, пошла жаловаться.
А. Маленков
―
Да. И Песков тоже сейчас что-то брякнул не подумав. Ну ребята, на вашем месте нельзя брякать не подумав, тем более, когда сейчас уже везде средства записи и фиксации вашего бряканья. И вот с Рыбкой история тоже. Все! Никакой анонимности больше нет. Придется напрягаться, придется думать, что говоришь.
А. Ежов
―
Главный редактор журнала «Maxim» Александра Маленков в прямом эфире «Эхо Москвы». И на Ютюб-канале «Эха» также идет трансляция. Тут позавчера арестовали, как говорят, весьма близкого к людям из правительства Медведева бизнесмена Зиявудина Магомедова, его брата. Эта история, как вам кажется, скорее, про бизнес или все же про политику? Потому что там политологи сразу начали строить какие-то вероятные версии.
А. Маленков
―
Мне вообще очень лестно, что мне задают вопросы по такому широкому кругу тем. Я даже начинаю верить, что я что-то знаю и разбираюсь.
А. Ежов
―
Знали бы вы, что еще слушатели пишут, тут какие вопросы вам задают.
А. Маленков
―
Я эту фамилию не слышал до. Я просто могу сказать, что, в принципе, каждый раз, когда крупный бизнесмен подвергается каким-то преследованиям, естественно, инвестиционный климат и бизнес-климат холодают сразу на 10 градусов. То есть постоянно гласные и открытые… Ну это вообще у нас все время, вот мы говорим одно, а подразумеваем другое. Говорят, что да, вот бизнес давайте поддерживать. Бизнес – это на словах. На деле – все время говорят, не надо вообще лезть в бизнес, не надо быть богатым, не пытайся заработать. А мы-то считываем по факту вот эти послания. Поэтому сейчас же в народном сознании: если ты богатый – скоро будешь в тюрьме. Значит, заработал. Украл, выпил, в тюрьму. Открыл бизнес, заработал, в тюрьму. Открыл бизнес, заработал, в тюрьму. Значит, если еще нет, то просто еще не настало время.
С. Крючков
―
То есть, по вашим ощущениям, это давление на крупного бизнесмена, а не на человека, близкого к Медведеву условному, Дворковичу.
А. Маленков
―
Слушайте, я не готов. Я не владею ситуацией. Я просто говорю, как это выглядит со моей стороны, что, если ты достаточно преуспел, то в какой-то момент ты должен это дело отнести куда-то. Знаете, как в школе. Значит, сделал поделку и отнес учителю. Молодец, пятерка. Иди делай следующую.
С. Крючков
―
За 18 лет эта логика оказалась усвоена не всеми, видимо.
А. Маленков
―
Люди, к сожалению, азартные. Люди хотят чего-то добиваться, самореализовываться. И, если кто-то почему-то не уехал еще туда, где можно безнаказанно самореализовываться и вот почему-то испытывает сентиментальное чувство к родине, то им показано, чем это кончится. Я бы не рискнул большой бизнес затевать в России. Хорошо, что я ничего не понимаю в бизнесе.
А.Маленков: Инфраструктура износилась. Привыкли, что есть стихийные бедствия, техногенные и экологические катастрофы
С. Крючков
―
О чувствах, которые испытывают к малой родине. В Екатеринбурге сегодня акция против отмены прямых выборов мэра. Жители не хотят, чтобы главу города назначала местная Дума. На ваш взгляд, выборность органов местного самоуправления – это что такое, последний рубеж вот для уральцев в данном случае, или это уже давно бутафорский институт и просто вот этот потенциально возможный протест кто-то, не дай бог, может, хочет использовать?
А. Ежов
―
Ой.
А. Маленков
―
Нет, ну его хотят использовать. Тут хорошая вещь сама по себе. Вполне на нее может подсесть кто-то. И враг какой-то может использовать. Нет, то, что люди стали выходить… Тоже, это сейчас немножко неконтролируемый процесс, который меня радует, потому что одни, глядя на других, понимают – а что, вроде, смотрите, что-то не расстреляли демонстрацию, странно; люди вышли и вернулись домой; значит, и мы можем. И вот такая сейчас бунтарская волна может… Потому что люди устали везде в разных местах от разных вещей. Другое дело, как будут власти реагировать, то есть в какую сторону качнется. То есть будет какое-то «кровавое воскресенье» или начнут всерьез относиться к переговорам. И то, и то страшно.Нужно людей держать все время где-то посерединке. Им нельзя, чтоб они голодали, и нельзя, чтоб они объедались. Вот потому что от голода бунты. А когда слишком сыты – свободного времени много возникает и начинают думать. Думать не надо. Поэтому их все время нужно держать в какой-то промежуточной фазе. Вот, спасибо, что живой. Но все-таки живой. Так же и здесь. Как-то надо, окей, чтобы люди выходили куда-то, но не в отчаянье. Поэтому, я думаю, их будут как-то так гасить. Но почему-то после выборов, вообще, такое ощущение, к сожалению, я думаю, просто совпало, все вот эти катастрофы, но ощущение какое-то, вдруг, жизни, странно сказать. Какое-то брожение умов сейчас возникло. Прям интересно посмотреть.
А. Ежов
―
В истории вот этой с требованием сохранить выборы мэра в Екатеринбурге меня удивила реакция мэра другого города, Анатолий Локоть, это Новосибирск, он коммунист. И он внезапно тут выступил на стороне вот этих вот самых демонстрантов.
А. Маленков
―
Обычно коммунисты так выступают перед выборами строго.
А. Ежов
―
Вас это не удивляет?
А. Маленков
―
Да он в календарь забыл посмотреть. Выборы две недели как прошли. Все, все, молчи уже. Еще 6 лет помалкивай. Вот тебе сказали – есть 3 месяца перед выборами, когда ты можешь против властей бунтовать.
А. Ежов
―
Некому подсказать, наверное, было.
А. Маленков
―
Это перепутал. Из отпуска приехал.
С. Крючков
―
Давайте движение дальше на восток нашей страны предпримем. Первый в истории «Почты России» запуск беспилотника тут закончился фатальной какой-то неудачей. Аппарат вместе с грузом потерпел крушение.
А. Ежов
―
Выпустил недопустимый маневр.
А. Маленков
―
Да. Недопустимый, был закрыт. Знаете, я поскольку инженер, технарь и программист в прошлом, то на любые такие вещи я с сочувствием реагирую на разработчиков. Это бывает, ребята. При все желании позлорадствовать и поглумиться над «Почтой России». Блин, люди стараются. Хорошо, что такое было.
С. Крючков
―
Просто кроме того, что вы технарь, вы же еще медийщик. Они же сопровождение какое, пиар устроили.
А. Маленков
―
Ну да. Просто надо уже раз и навсегда договориться – в любом нашем проекте, такая есть дань богам. То есть там 50%, наверное, своровано денег. И там 50% людей посажены сверху, совершенно неэффективны, но так надо. Но какой-то остается стержень эффективности. И все-таки там люди работали и пытались. Ну бывает технический сбой всегда. Вот понятно, что то, о чем я говорил, это накрутило стоимость этого беспилотника до каких-то страшных миллионов рублей.
А. Ежов
―
Миллион 200 тысяч рублей.
А. Маленков
―
Вот тут уже прошла информация, что любой из беспилотников «Амазона» стоит не дороже 500 долларов. Понятно, что у нас самое дорогое, потому что же ведь у нас и бензин самый дорогой, и комплектующие самые дорогие. Но я бы все равно… Я не могу тут вот так, честно вам скажу, улюлюкать и приплясывать, и хихикать, потому что ну не повезло ребятам. Старались, но что-то вот… Сложная вещь, вообще.
А. Ежов
―
Техника техникой, понятно. Но вот просто сбой, по моим ощущениям, вот у «Почты России», причем, разного рода, не только технического, случается чаще, чем у других.
А. Маленков
―
Хорошо. Давайте к изношенности моральной и технической всей системы. Это, конечно, наверное, тоже самое. Это некие запинки ржавые. Вот у нас такой довольно ржавый общий механизм у страны, если мы такую метафору возьмем, что это такой бронепоезд, что он уже подоржавел и вместо того, чтобы менять его, менять целые агрегаты, мы поливаем его маслом в виде денег. И это вот такое же прямое следствие. Скорее всего, там как-то не дошли деньги, не тех людей наняли, недостаточно хотели к праздникам успеть. Ну как у нас, кампанейщина, аврал. Недоработали. Ну я надеюсь, что все у них будет хорошо. И хор будет сейчас критически большой. Я вот для разнообразия присоединюсь к поддержке инженерам, которые над эти работают.
А. Ежов
―
Один из слушателей в чате Ютюба, где нас можно смотреть, на канале «Эхо Москвы» предлагает радоваться тому, что запустили не ядерную боеголовку…
А. Маленков
―
Конечно, правильно. Все-таки пытаются. Я, вообще, считаю, что наука и прогресс – это единственный источник каких-то положительных новостей, какого-то оптимизма. И, когда мне становится грустно и тоскливо от обычных новостей, я кликаю в раздел наука и там сердце радуется.
С. Крючков
―
Пока беспилотник «Почты России» там падает, «SpaceX» отправил на МКС гарпун для сборки мусора. То есть частное партнерство в данном случае как-то себя оправдывает в большей степени, нежели в случае «Почты России». И компания как она называется, «Рудрон 3М».
А. Ежов
―
Ну вот эти вот инноваторы, да.
А. Маленков
―
Я, вообще, надеюсь, что в мире науки и бизнеса меньше границ вообще, меньше предвзятости и больше солидарности этих людей. И там не падает такая уж большая тень действий наших властей на наших соотечественников. Если он толковый инженер или ученый, пусть он у нас живет и представляет страну, я уверен, что там нет этого тыкания пальцем. И даже в советское время, мы помним, что наука была немножко так в стороне от политики. И к нам приезжали все флаги в гости. И мы ездили на все международные конференции, сотрудничество на передовом рубеже физики, все эти ускорители – это всегда были международные проекты и они есть сейчас. Сейчас термоядерный синтез, я знаю, в Европе абсолютно международный проект, в котором Россия очень мощно участвует. И, если это произойдет, это будет такой прорыв, вообще, такое достижение цивилизации.
А. Ежов
―
По поводу ученых тут был официальный отчет РАН, по-моему, что какими-то страшными темпами уезжают наши умы и, в общем, там разводят руками, в Академии наук, и говорят, что сделать ничего могут. Действительно, сложно?
А. Маленков
―
Я вот общался, да, с учеными. У нас сейчас в журнале «Maxim» постоянная рубрика – «Мозг месяца». И я сам ее веду и встречаюсь с учеными. Опять же, система толком не работает, инфраструктура изношена, в ее рамках вы не можете точечно, понимаете, вы не можете поднять какой-нибудь космос, не имея всей структуры, начиная с обрабатывающей промышленности, производящей, химической, всего. Вы не можете точечно вырастить… Даже вот софт еще может быть. Программирование – все-таки изолированная такая наука. Но там, где физические какие-то объекты есть, должна вся индустрия работать. Либо, чтобы была свобода закупок. То есть в мировом масштабе вы собираете со всего мира комплектующие. А условий нет, кругом, опять же, изоляция, зарплаты невысокие. Ну естественно народ валит туда, где лучше. Вот у меня одна надежда. Уже кончились все победы. Уже воспели, я не знаю, гандбольный матч с Эфиопией в 1965 году как великую победу, выжали все, спорт закончился.
А.Маленков: Законы давно стали символическими акциями, их никто не соблюдает или, когда хотят что-то, он не нужен
А. Ежов
―
У нас еще Чемпионат мира.
А. Маленков
―
Вот. Я говорю, сейчас спорт закончится, Чемпионат мира, тема спорта закончена. Значит, всех космонавтов поименно вспомнили, все войны вспомнили. Чем гордиться дальше будем? Чем-то надо. У меня такая вот есть надежда, что, может быть, мы как-то наукой начнем гордиться. Вот было бы здорово. Ну чем-то же надо, да? Герои кончаются уже, последние. И вот тогда, может быть. Медведев же пытался «Сколково», вот это все запустить, как-то дело отчасти даже пошло. Если хотя бы компромиссно, как-то, но все-таки сделать опять модным науку, ученых, интеллектуальные достижения. Потому что у нас прекрасный народ в этом смысле, у нас масса талантливых ученых, людей. Сделать их героями и вот попытаться, что Россия – великая научная держава. Вот было бы хорошо, ребята, тогда.
С. Крючков
―
На уровне таких мечтаний пока что.
А. Маленков
―
Не, а куда-то и надо двигаться. Хорошо, предложите. Поставьте себя, как вы это делаете несколько раз в день, на место Путина. Я всегда так делаю. Что? Чего дальше-то?
С. Крючков
―
Ой, не дай бог.
А. Маленков
―
Какие дрова кидать в идеологическую топку за отсутствием в принципе внятной какой-либо программы? Понятно, что основная задача – сохранение власти. Но должно выглядеть, что какая-то повестка дня.
С. Крючков
―
То есть из чувства самосохранения что ли?
А. Маленков
―
Конечно. Нам подбрасываются такие симулякры идеологии, такие коротенькие. В советское время была одна большая – коммунизм. 70 лет, было очень удобно. Сейчас у нас нет такой идеи. Любая серьезная идея развития требует смены всех институтов, поэтому сейчас в повестке дня такая идеология такая быстропортящаяся, на полгода так. Юбилей Великой Победы. Вся страна, значит, полгода живет, работает как раньше на коммунистический строй, на идею Великой Победы. Олимпиада. Раз там. Крым. Бах. Пожалуйста, полгода все радуются Крыму. Кончилось. Надо что-то завоевать опять или, в принципе, с кем-то, каких-то новых врагов уже. В общем, что-то будет новенькое сейчас после выборов.
А. Ежов
―
В обсуждения глобальных вопросов прямо под конец программы мы перешли с главным редактором журнала «Maxim» Александром Маленковым. Тут Таня нам пишет: «Будем гордиться Ослябий и Пересветом». Ну не хотелось бы, Таня. Но, тем не менее, посмотрим. Спасибо большое, что были с нами, что нас смотрели и слушали. Если вдруг не с самого начала поймали нашу чудесную программу, можно все это пересмотреть на Ютюбе, переслушать, перечитать на сайте «Эха Москвы». Спасибо. Это Стас Крючков и Андрей Ежов. Мы вернемся к вам через 10 с небольшим минут в «Дневном развороте», где обсудим много всего.