Александр Маленков - Персонально ваш - 2018-02-09
09.02.2018
В. Варфоломеев
―
Наш сегодняшний гость — главный редактор журнала “Maxim” Александр Маленков. Александр, здравствуйте!
А. Маленков
―
Здравствуйте, добрый день!
О. Бычкова
―
Добрый день!
В. Варфоломеев
―
На сайте вашего журнала опубликовано в последние сутки несколько статей, касающихся расследования про Дерипаску и Приходько. На ваш взгляд, для прессы это важная тема, или просто прикольно, повышает рейтинг?
А. Маленков
―
Одно другое не исключает. Мы, конечно, сугубо в погоне за рейтингом. Я не думаю, что наши несчастные редакторы, которые выдают по 50 публикаций в день, в силах отличать, там, Дерипаску от Приходько, от Рыбки, от Шнура, от Веры Брежневой. Для них это всё «о, фамилия в интернете — пишем!». У нас же не аналитический, а развлекательно-новостной стиль... Копипейст-журналистика, к сожалению. Сейчас все вынуждены в этом жанре работать. Но если вдруг выяснилось, что мы — одни из немногих, кто действительно осмелился писать на эту тему — я буду гордиться этим.
О. Бычкова
―
Нечаянно, так получилось — по факту просто.
А. Маленков
―
Просто теперь все сайты, которые пишут о каких-то событиях, вынуждены писать и об этом тоже. Только и всего. А это — обсуждается, да, это попало в зону общественного интереса. И я еще как раз сегодня думал, что стенания Алексея Навального о том, что «СМИ мало об этом пишут» - в принципе, какая разница? Это уже не так важно. Человек пребывает в таком насыщенном информационном поле наедине со своим телефоном: СМИ это пишут или его сосед, или вражеские сайты — совершенно без разницы. Человек уже знает об этом, и СМИ могут договориться (эти 10 главных СМИ) ничего об этом не писать, что совершенно не изменит информационную картину пользователя. Он все равно обо всем узнает.
А.Маленков: Навальный совершенно правильно волнуется, что все уделяют такое внимание девушке с идентификатором «Рыбка»
В. Варфоломеев
―
Если у вас есть вопросы к нашему гостю — присылайте их. Номер смс +7-985-970-45-45, в твиттере аккаунт vyzvon. Кроме того, наш эфир можно не только слушать в прямом эфире радио «Эхо Москвы», но и смотреть прямо сейчас на основном ютьюб-канале нашей радиостанции.
О. Бычкова
―
Там тоже есть чат, куда можно писать свои вопросы и соображения для Александра Маленкова.
В. Варфоломеев
―
На ваш взгляд, Александр: есть ли что-то действительно общественно-важное в факте или предположении, что вице-премьер российского правительства мог проводить время, переговоры или отдыхать (в том числе в компании девушек) на яхте одного из богатейших людей мира.
А. Маленков
―
Мне кажется, здесь есть 2 темы. Навальный совершенно правильно волнуется, что все уделяют такое пристальное внимание персонажу-девушке с идентификатором «Рыбка», и что она девушка легкого поведения, и как это весело и интересно. Подождите, а как же коррупция, как же взятка? Вы не понимаете? - Никто не понимает, Алексей. Никто не понимает. Более того: всем очень весело. В народном сознании это — то, что и должны делать олигархи, а равно чиновники (массовое сознание очень плохо их различает между собой). В общем, какие-то начальники. Они и должны на яхтах отдыхать с русалками. Это то, для чего они и становились олигархами. Это то, для чего становятся рок-звездами. И все, конечно: Ну правильно, а что такого?
О. Бычкова
―
Это то, что написано у них в трудовом контракте.
А. Маленков
―
Фактически. Поэтому конечно поднять волну народного возмущения очень трудно. Волну народного одобрения — и даже какого-то удовлетворения: всё стоит на своих местах! Олигархи на яхтах с девушками — прекрасно! О чем они там говорили — никого не волнует. Понимаете, это все равно что в детском саду застукали воспитателей курящих во время «тихого часа» за крылечком. «Чего не спите, идите спать!» - а они курят. Ну правильно, они же взрослые. Вот это расслоение нашего общества на «взрослых» и народ, который, в общем, «дети». Которому разрешают, запрещают, и который явно не имеет морального права оценивать взрослых. Эта ситуация у нас есть, сохраняется, и, в общем, всё нормально у нас в королевстве.
В. Варфоломеев
―
Алексей Навальный в этом своем фильме произносит, в частности, такую фразу — как бы пробрасывает ее: «Ой, как бы мы тут не устроили новый Уотергейт». Возможен ли, на ваш взгляд, большой скандал с серьезными политическими последствиями после обнародования такой информации?
А. Маленков
―
Понимаете, у нас нет понятия «репутация» в России в принципе. Это надо, не знаю, объяснять, памятки раздавать... Им можно всё! Потому что они взрослые. Они могут себя дискредитировать, но это очень надо постараться. Кстати, когда был случай с собачкой — когда Рогозин топил собаку — тут прямо послышалось что-то искреннее. Потому что дети такого взрослым не прощают. Все махинации, все эти скучные серьезные вещи человек не может охватить. Наш простой человек не может охватить своим разумом сумму больше 50 тысяч рублей. Поэтому украл он там 500 миллионов или 500 миллиардов — это всех оставит равнодушными. Но если он, например, собаку чуть не утопил — вот тут мы все его осудим. Поэтому нет, у нас невозможен никакой Уотергейт. Это же репутационный скандал, правильно? Какой-то компромат. У нас невозможно скомпрометировать чиновника высокого ранга, потому что компромат — в глазах людей. Людям все равно.
В. Варфоломеев
―
То есть, занимаясь антикоррупционными расследованиями, Алексей Навальный выбрал неверный угол атаки?
А. Маленков
―
Мне он представляется в виде героя «Полета над гнездом кукушки», МакМерфи, который пытался вырвать ванну и выбить ею окно. У него ничего не получается, но он хотя бы попытался. Вот для таких вещей он, конечно, выбрал не ту палату, не ту раковину. И все на него так смотрят, как в том фильме. Но в общем его порыв очень благороден. Должен быть человек, который «хотя бы попытался». Пусть он пытается.
В. Варфоломеев
―
А есть какая-то тема, которая могла бы «зацепить» народ и, в широком понимании, избирателей в значительной их массе.
А. Маленков
―
Что-то очень простое и понятное. Обижать детей, например. Если Путин не поцеловал мальчика в живот, а съел его — вот тут народ продолжил бы, смог бы на себя спроецировать какое-то сочувствие и переживание. Потому что как только речь идет о цифрах, люди сразу скучнеют, глаза у них круглеют. Им настолько на эти цифры, на какие-то миллионы... Абсолютно всё равно. Если вдруг мы выясним, что обижали, там, детей, сирот, животных, котят. Если вдруг выяснится, что верховное руководство не такое спортивное и героическое, не такое мужественное. Какой-нибудь гомосексуальный скандал очень бы пошел на пользу.
О. Бычкова
―
Кстати, вот это да, это стопудово.
А. Маленков
―
Да, вот этого народ бы не понял.
О. Бычкова
―
Да, у нас тут патриархальная страна, мы тут всяких вольностей ваших гейропских не любим.
В. Варфоломеев
―
Если бы на той самой яхте не было бы девушек...
О. Бычкова
―
А вот можно я про девушек спрошу у главного редактора журнала “Maxim”?
А. Маленков
―
Конечно!
О. Бычкова
―
Вот я, честно говоря — и ты, Володя, тоже так думаешь, судя по твоему фейсбуку — не одобряю такого пренебрежительного отношения ко всяческим Рыбкам, скажем условно. К девушкам, которые, например, работают в эскортах. Не то чтобы я одобряла такое поведение, такой образ жизни и такую профессию. Но мне кажется, они же все люди, в конце концов.
А. Маленков
―
Безусловно.
А.Маленков: У нас нет понятия «репутация» в России в принципе
О. Бычкова
―
Что это такое? Собачку им жалко, а девушку начинают пинать ногами.
А. Маленков
―
У нас — конечно. А вы не заметили, что у нас животных жальче, чем людей? Вот эти все активисты, защитники животных. Искреннее возмущение в сети — просто волны, шторма идут. Ребята, посмотрите, что делается в Чечне с правозащитниками! У нас пытки там и сям — вам это всё равно. Потому что животным легче и понятнее сочувствовать. Если ты, например, волнуешься о судьбе какого-нибудь заключенного, который докладывает, что его пытали — непонятно, что тебе с этим делать, куда с этим идти. Ну вот ты волнуешься — ну и сиди! А тут — собака, Боже! Это абсолют. Причинять зло животным — это абсолютное зло. А вот с людьми надо разбираться: а вдруг он этого заслуживает? Собаки и кошки никогда не заслуживают плохого отношения. И дети, в общем, тоже где-то там же рядом. Хотя их не так жалко.
О. Бычкова
―
Дети иногда орут в самолетах, мы это осуждаем.
А. Маленков
―
Поэтому, как ни странно, тема защиты животных звучит громче, чем тема защиты людей. Что касается девушек «с пониженной социальной ответственностью», к которым, вы говорите, есть некое пренебрежение — поскольку она человек, к ней уже проявили подозрительное отношение. Что вы хотите? Все знают, что это за девушки, это их работа, и к ним относятся как к подрядчикам таким.
В. Варфоломеев
―
И их слова априори у многих вызывают недоверие. И тут, видимо, некоторые путают первую древнейшую профессию и вторую.
А. Маленков
―
Ну вот, кстати, упоминание обвинения в изнасиловании может немножко всколыхнуть — тут народ просыпается. Это сейчас тема горячая. Вот в случае с Дианой Шурыгиной нам даже был дан знак, кого считать правым и неправым в таких спорных ситуациях. Поэтому ее бы могли начать жалеть, если бы это дошло до суда.
В. Варфоломеев
―
И если бы она не отказалась бы сегодня от своих слов и не заявила, что «вчера это была шутка, которую вы-то, друзья, не поняли 95%».
А. Маленков
―
Ну, это, конечно, праздник для всех ироничных наблюдателей со стороны. Что там творится? Можно действительно представить, какие там за эту ночь были переговоры...
О. Бычкова
―
Ни о чем.
А. Маленков
―
...и как это все неуклюже выглядит. В общем, на самом деле это праздник для всех нас. Это современные технологии: человек может заявить — любой человек, в принципе — заявить на весь мир за одну секунду, ни у кого не спрашиваясь. Раньше доступ к трибуне был затруднен, это нужно было заслужить. Теперь благодаря технологиям он есть у каждого, и вот это здорово.
В. Варфоломеев
―
Главный редактор журнала “Maxim” Александр Маленков — наш сегодняшний гость.
О. Бычкова
―
И напомним еще раз, что все это можно услышать по радио и увидеть в трансляции на ютьюб-канале «Эха Москвы» и в Сетевизоре. А скажите, пожалуйста, что вообще сегодня современному приличному человеку — может быть, более осведомленному, чем мы здесь — известно про всю эту индустрию эскорт-услуг? Это девушки из Бобруйска? Это девушки из российской глубинки? Это девушки откуда? Что мы знаем об этом?
В. Варфоломеев
―
«Эскорт-услуги» - это, вообще, эвфемизм такой? Или же действительно серьезная отрасль, которую необязательно ассоциировать с тем, о чем многие думают?
А. Маленков
―
Приятно, что вы считаете меня экспертом хоть в каком-то вопросе.
О. Бычкова
―
Но нам надо у кого-то об этом спросить. Друг у друга — не работает в данном случае.
В. Варфоломеев
―
Мы пробовали.
А. Маленков
―
Ну, что мне рассказывали «взрослые», большие главные редакторы об этом деле? Что индустрия, конечно, есть. Она стихийная, что тоже, конечно, очень смешно, потому что у нас все это как бы еще запрещено, все еще есть, по-моему, какая-то статья в Уголовном Кодексе за проституцию. И она существует на разных уровнях, эта индустрия. Конечно, сейчас все реже увидишь девушек у дороги, но все же иногда они попадаются. Сейчас всё ушло в интернет. Вы не представляете — мне рассказывали «взрослые» редакторы: есть такие сайты, где прямо есть рейтинги, отзывы, отклики, рейтинги тех, кто пишет отзывы. То есть, всё очень серьезно, педантично. Поскольку потребители таких услуг, в основном, мужчины, они подходят системно.
В. Варфоломеев
―
Такой почти сексуальный Uber.
А. Маленков
―
Ну да. Есть сайты, и там по десяткам параметров разложены те, кто предоставляет эти услуги, идут оценки. В общем, всем это очень удобно. Ну, приложения пока еще нет — ни AppleStore, ни GooglePlay пока еще не доросли до понимания реальных нужд населения.
В. Варфоломеев
―
Не настолько продвинутые компании.
А. Маленков
―
Они очень пуританские компании. Даже приложение журнала “Maxim”, просто как журнал, имело свои сложности в том, чтобы добраться до этих площадок. В общем, отвечая на ваш вопрос: индустрия есть, на самый разный кошелек, самый разный уровень. И, собственно, всегда была. И она тоже растет и развивается — сейчас в основном в сторону цифровых технологий. Вопрос был: есть она или нет? Или какой был вопрос?
В. Варфоломеев
―
Насколько мощная, насколько серьезная это индустрия?
А. Маленков
―
Индустрия ровно такая, какая отвечает на спрос. Она делает предложение — никто не уходит обиженным, я вас уверяю. У меня на этаже была квартира, почему-то с большой железной дверью. И все время у подъезда топтались мужчины очень застенчивого вида. И когда я подходил, они делали вид, что идут мимо. Вот это была типичная ячейка, и там у них шла бурная жизнь. Все было очень хорошо организовано.
А.Маленков: Эскорт-индустрия ровно такая, какая отвечает на спрос. Она делает предложение — никто не уходит обиженным
В. Варфоломеев
―
Лишь бы не ячейка «Аль-Каиды»*.
А. Маленков
―
Да, это точно. Уж точно такие вещи больше добра приносят.
В. Варфоломеев
―
У некоторых зрителей вызвали определенные вопросы какие-то части фильма Алексея Навального. И в этой связи, может быть, завершая секс-тему, девушка из эскорта и проститутка — это, в принципе-то, одно и то же?
А. Маленков
―
Ну по сути да. Я думаю, проституция — это подмножество эскорта, выражаясь математическими терминами. Эскорт — это как гейша.
В. Варфоломеев
―
С ней можно в театр сходить. Она выглядит, она умеет красиво сидеть.НРЗБ
О. Бычкова
―
Разговаривать, наверное, умеет.
А. Маленков
―
Классический эскорт — сам термин — это сопровождение. Я думаю, некоторые девушки могут просто осуществлять роль спутницы. То есть, пойти посидеть в ресторане. Я знаю таких бизнесменов. Нанимали, потому что у них нет времени на настоящие знакомства. А так, чтобы совсем одному не ходить... И дальше там возможны варианты, в том числе интим.
В. Варфоломеев
―
Александр Маленков, журнал “Maxim” — наш сегодняшний гость.
А. Маленков
―
Эксперт по интиму.
В. Варфоломеев
―
Несколько минут назад вы вкратце затронули эту тему, я хотел бы ее развить. Да, действительно, сейчас, благодаря в том числе и современным коммуникациям, и какой-то солидарности — половой или профессиональной...
А. Маленков
―
Гендерной.
В. Варфоломеев
―
...многие люди могут выступить и моментально кого-то обвинить, например, в харрасменте. Это обвинение разлетается, и у человека рушится репутация, часто карьера — моментально. До решения суда, до официального следствия, до предъявления обвинения на уровне прокуратуры или следственного комитета. Мы видим, как это случилось в последнее время в Америке.
А. Маленков
―
Да, вы тоже заметили.
О. Бычкова
―
Володя, не только карьера. И жизнь тоже. Только что была история про художника из Израиля, который покончил с собой, потому что некая девушка обвинила его в том, что когда он работал в школе, а ей было 16 лет, он там что-то такое сделал. Не нужно решения суда. Не нужно следствия. Не нужно ничего. Человек идет — и...
В. Варфоломеев
―
На нем поставили крест.
О. Бычкова
―
Да. Может быть, он это сделал. Может быть, он этого не делал. Это уже никого абсолютно не волнует.
В. Варфоломеев
―
Кто-то считает это правильным. Другие возмущаются, вспоминают презумпцию невиновности и прочие благоглупости. А вот теперь мы эту американскую историю переносим на нашу почву. Кто-то сказал, что там с девушками развлекался вице-премьер правительства России. И что, теперь сразу надо его за это подвергать остракизму? Расправа? Навальный вчера в своем фильме говорит: «Увольняйте Приходько из вице-премьеров».
А. Маленков
―
Не из-за девушек.
В. Варфоломеев
―
Ну там, конечно, еще коррупционный вопрос.
А. Маленков
―
Да, за девушек у нас бы никто... Еще раз к вопросу присутствия понятия «репутация» в России. Поскольку оно отсутствует, разрушать нечего. И любое такое обвинение у нас — подтверждайте, идите в суд. То есть, никто ничего плохого о нем не подумает. У нас дико шовинистическое общество. «Она сама пошла. Она что, не знала, куда идет?» - вот это всё. Вот если будет доказано изнасилование... Да и то мы знаем примеры, когда, в общем-то, люди с такой репутацией — было оно или нет? - продолжают занимать высокие посты. Я считаю, что это даже хорошо. Потому что в Америке, на мой взгляд... Я уже проводил аналогию: вот, Владимир, нам с вами, мужчинам, рассуждать о харрасменте — все равно что немцам рассуждать о Холокосте. Не мы должны это делать, не немцы. Англичане пусть рассуждают, французы: были перегибы, не были, сколько было, все ли немцы виноваты? Вот, Ольга, женщины должны здесь свое слово говорить. Я не чувствую за собой морального права судить, но на мой взгляд, сейчас идет «охота на ведьм». Началась в Голливуде — а Голливуд славится этим делом, они умеют охотиться на ведьм. Конечно, здравый смысл во время охоты на ведьм всегда теряется. И сейчас мужики сидят, поджав хвост, боясь всего. Потому что делал ты, не делал — априори жертва всегда права. Даже самообъявленная жертва. Конечно, юриспруденция, суды — это всегда очень тонкий момент. Всегда есть равноценные адвокат и прокурор. Нужно выслушать все стороны, потому что точно так же и жертва прекрасно может «перегибать палку».
О. Бычкова
―
Оказаться не жертвой.
В. Варфоломеев
―
Но в этой ситуации общество, очевидно, глохнет на одно ухо.
О. Бычкова
―
А почему? Это что такое — новое пуританство? А дальше маятник пойдет в другую сторону и будет новая «сексуальная революция». Как это объяснить?
А. Маленков
―
Я считаю, что это, в общем, очередная ступенька феминизма. Некие гиперкомпенсации за имевшее место угнетение женщин или некое подавление их прав. Сейчас это гиперкомпенсация, перебор. Маятник в другую сторону. В принципе, мы видим ту же картину с расизмом — с обратным расизмом, что называется. Теперь если слово «черный» уже нельзя употреблять, то и белый человек не может про себя сказать, что он белый, потому что в этом чудится какой-то расизм. Десятки черных радиостанций, но никому и в голову не придет открыть белую радиостанцию в Америке. В принципе, сейчас идет некое угнетение большинства. Меньшинство сейчас, грубо говоря, мстит большинству за прошлые обиды. И вот женщины, которые жили рядом с нами, в нашем обществе, были где-то под рукой, мы их видели в своих квартирах, в транспорте, оказывается, все эти годы были угнетены и недовольны. И теперь они нам предъявляют это. И мужчинам остается ждать, когда оно пройдет. У женщин, слава Богу, оно проходит.
А.Маленков: Проституция — это подмножество эскорта, выражаясь математическими терминами. Эскорт — это как гейша
В. Варфоломеев
―
Александр Маленков, главный редактор журнала “Maxim” — сегодня гость программы «Персонально ваш» на «Эхе». Слушатели «Эха» не дают нам соскочить с этой темы. И здесь интересный поворот. Тут кто-то напоминает, что ваш журнал в свое время делал обложку с Анной Чапман. А НРЗБ спрашивает: «Возьмете Рыбку на обложку?»
А. Маленков
―
Хороший вопрос.
В. Варфоломеев
―
Хорошая идея, может быть, даже. Подсказана.
О. Бычкова
―
А ответ какой?
А. Маленков
―
Знаете, Анна Чапман все-таки не несла на себе какой-то однозначной негативной печати. Противоречивая фигура...
О. Бычкова
―
В смысле, у нее была еще какая-то другая характеристика?
А. Маленков
―
Ну как. Она, с одной стороны, наша разведчица. С другой стороны, оклеветанная. С третьей, успешный бизнесмен и девушка, которая сделала сама себя. В общем, какой-то такой сложный персонаж.
В. Варфоломеев
―
Мы ее любили не только за это.
А. Маленков
―
Да, и она красивая девушка. Для журнала “Maxim” красивая девушка — более-менее достаточный пропуск на обложку. Ну, и известная. Я и Поклонской предлагал...
О. Бычкова
―
Расскажите!
В. Варфоломеев
―
Она отказалась?
А. Маленков
―
Ну, мы не напрямую общались. Естественно.
О. Бычкова
―
А вы хотели Поклонскую на обложке в каком формате?
А. Маленков
―
У нас девушки в одном формате: красивые девушки. Без привязки к их профессиональной деятельности. Нет, она бы не была властной госпожой, опережая ваш вопрос: не с плеткой, не в фуражке. Она начала, если вы помните, как вот эта Няша, популярная в Японии. Она было просто прокурором. До «Матильды» это была просто удивительно красивая большеглазая девушка, которая сидит в форме и что-то серьезно говорит. И это был такой феномен, такое явление, всех очень разволновавшее — в совершенно невинном, хорошем смысле слова. Все были поражены ее внешностью и контрастом ее внешности и ее позиции. Потом она всё испортила, выказав себя совершенно сумасшедшей, что несексуально. В общем, сейчас про нее, конечно, подзабыли. Сейчас она становится уже комическим персонажем, что тоже несексуально.
О. Бычкова
―
Сейчас уже всё, такой обложки мы не делаем.
А. Маленков
―
Рыбка... Понимаете, мужчин, с которыми ты явно была в добровольной сексуальной связи, по прошествии времени обвинять в изнасиловании — это прямо очень не круто. В мужской системе ценностей это худшее, что может сделать женщина. Женщине можно простить почти всё — только потому, что она женщина. Это, может быть, звучит очень по-сексистски, как мне недавно объяснили. Это такой джентльменский кодекс. Но такое! Самое дорогое, что ты ей доверил, самое прекрасное, что может быть между двумя людьми, потом вывернуть наизнанку.
В. Варфоломеев
―
То есть, вы считаете, что мужская аудитория вашего журнала не поняла бы такое решение?
А. Маленков
―
Если она будет настаивать, что было изнасилование...
О. Бычкова
―
Нет, она уже не настаивает. Она уже сказала, что это был троллинг.
А. Маленков
―
Вот если это подзабудется, если она не будет ведьмой в сознании мужчин... Потому что девушка, которая через 3 года (тем более, не побоимся этого слова, проститутка) вдруг решает, что ее изнасиловали в разгар рабочего дня — ну конечно, это ведьма какая-то. Соответственно, это несексуально. Соответственно, она вряд ли попадет на обложку журнала “Maxim”. Если она будет ассоциироваться просто с красивой девушкой с активной жизненной позицией — почему бы нет?
В. Варфоломеев
―
Вы считаете, что качественные СМИ могут давать слово проституткам? Не политическим, а обычным.
А. Маленков
―
Что это у вас тут, на радиостанции, смотрите, шовинист засел? Что они, не люди, что ли? Конечно! Политическим можно, а им...
В. Варфоломеев
―
Проститутам тоже. Тогда все будут в равном положении. Александр Маленков, главный редактор мужского журнала “Maxim” — наш сегодняшний гость. Вместе сейчас послушаем новости, а затем продолжим наш разговор на другие темы — если вы, друзья, позволите нам.НОВОСТИ.
В. Варфоломеев
―
15 часов 35 минут. Сегодня гость радио «Эха Москвы» - главный редактор журнала “Maxim” Александр Маленков. В этой студии Владимир Варфоломеев и Ольга Бычкова. В те самые минуты, пока мы здесь с вами, Александр, беседуем, в южнокорейском Пхенчхане идет торжественная церемония открытия Зимних Олимпийских игр. Я ничего не знаю о ваших спортивных пристрастиях, поэтому, может быть, сами расскажете. На фоне всех этих допинговых политических скандалов, склок и дрязг не уменьшилось ли у вас желание наблюдать за трансляциями из Южной Кореи?
А. Маленков
―
Ну, боление за спорт — это немножко такая детская, мальчуковая тема. «Наши» против «ненаших» - неважно, происходит это внутри города, страны или мира. И конечно, когда «наших» меньше — и интереса меньше. То есть, эмоциональная часть, конечно, пострадала. Рациональная часть меня вообще мне говорит, что это бред. Весь спорт — это какая-то чушь, какой-то цирк. Почему-то взрослые люди кидаются предметами, куда-то бегут. Поэтому я лично — спокойно. Вряд ли буду смотреть Олимпиаду. Мне, собственно, и негде — у меня телевизора нет уже лет 15.
О. Бычкова
―
Зато там много девушек, подходящих для обложек.
А. Маленков
―
Знаете, спортсменки не очень хорошо продают обложки.
О. Бычкова
―
Да?
А. Маленков
―
Да, есть четкая табель о рангах. Лучше всего актрисы, потом певицы, потом спортсменки. Нет, допустим, на втором месте телеведущие. В общем, кого персонально знают, кого показывают по телевизору, кто говорит. А спортсменки — это, в общем, абстрактные девушки. И они очень скоропортящиеся: сегодня она звезда, а на следующей Олимпиаде ее уже нет, она уже ветеран. 16 лет — всё, на пенсии. Их не успеваешь полюбить. Поэтому я немножко подзарекся ставить. Ну да, Шарапова — вот ее мы уже знаем: она что-то говорит, она есть и есть.
А.Маленков: Очень трогательно, что мы намухлевали, а теперь удивляемся, что в ответ тоже получаем
О. Бычкова
―
Анна Курникова когда-то.
А. Маленков
―
3 раза была Курникова на обложках, всё хорошо, продавала обложки неплохо. Но таких единицы, суперзвезд. А «второй эшелон»... Ну вот Липницкая — где она, что она? Выстрелила в 2014 году — маленькая, вся жизнь впереди, родилась новая звезда. Всё — как родилась, так и сдулась. К сожалению.
В. Варфоломеев
―
Вернемся к Олимпиаде. Сейчас Государственная Дума, оказывается, готовит проект специального заявления по поводу Олимпиады и недопуска части наших спортсменов на эти игры. Вот тут цитируют тезисы из этого будущего заявления. Госдума считает несправедливым решение международного арбитража, которое «подтверждает дискриминационный курс Международного Олимпийского комитета. Всё это может рассматриваться как форма санкций против спорта в Российской Федерации». Я хотел по этому поводу вспомнить, что «кто-то там лает, а караван идет», но не буду, потому что караван-то уже ушел. Поезд тю-тю! Олимпиада идет, а мы в значительной части остались за бортом. И мне кажется, что там — не только на южнокорейском стадионе, но и в целом в мире — абсолютно пофигу, что тут будет принимать Государственная Дума, какие тексты, что станет говорить пресс-секретарь президента. Это сейчас малоактуально и мало кому интересно.
А. Маленков
―
Это внутрь транслируют. Естественно, что снаружи мы все менее и менее кому-либо интересны. А Государственная Дума и власть заняты, в общем, продолжая мою метафору с детским садом, объяснением мира населению — детям. Нам рассказывают, как к чему относиться. Вот новое событие — тут же какой-то пресс-релиз: это плохо, дети. Понятно, всё, расходимся. А вот это — хорошо. И кстати, ложь парадоксальным образом уже настолько замыкается сама на себя, что становится правдой. Что это санкции по отношению к России — таки да, ребята, это таки санкции. Естественно! Вы столько сделали для того, чтобы к нам относились с недоверием во всех областях, что, в общем, тут явно уже да... Они тоже люди. Им тоже уже просто не хочется с нами иметь дело любым способом.
В. Варфоломеев
―
Александр, простите, а вы, как серьезный и взрослый человек, признаете, что существует если не международный антироссийский заговор в спорте, то, по крайней мере, тенденция такого рода?
А. Маленков
―
Это не заговор. Конечно, всегда большой соблазн всё назвать заговорами. Даже когда один человек что-то решил, он сам с собой устроил заговор. Но я допускаю, что там сидят живые люди, которые напуганы вот этими массовыми допинговыми злоупотреблениями. И они любыми способами, в том числе довольно несправедливыми, пытаются от России отмежеваться. И поскольку там более сложная и чуть более работающая бюрократическая система, там начинается конфликт инстанций: Международный Олимпийский комитет оправдывает, какой-то трибунал не оправдывает. В общем, нас явно оттуда выдавливают, а уж поделом или нет — надо смотреть. Очень трогательно, что мы намухлевали, а теперь удивляемся, что в ответ тоже получаем. Требовать справедливости, когда ты сам мошенник, довольно странно — но это зато как-то по-нашему.
В. Варфоломеев
―
Вот есть одна вещь, которую я, признаюсь, не понимаю. На прошлой неделе в Москве и других городах проходили митинги в поддержку российских олимпийцев. Там изначально была путаница с темой: хотели приурочить к 75-летию победы в Сталинградской битве, в итоге сделали почти всё про Олимпиаду.
А. Маленков
―
Чтоб 2 раза не вставать, да. Для прекрасных дам.
О. Бычкова
―
Чтобы даже 3 раза не вставать. Там еще был какой-то замес очень сложный.
В. Варфоломеев
―
Так вот совершенно непонятно: митинги за наших спортсменов, которых вроде бы любит вся страна. По крайней мере, по телевизору показывают. И правда: мои многие знакомые действительно переживают за спортсменов, считают, что нас сознательно гнобят, и намерены смотреть Олимпиаду. Но на эти митинги чуть ли не в каждом городе людей сгоняли — бюджетников, студентов и школьников. Как так? У нас что, люди не хотят теперь добровольно выйти даже в поддержку наших прекрасных атлетов?
А. Маленков
―
Вы знаете, я тоже много что люблю. Вот я люблю, например, пиццу «4 сыра». Но если мне в рабочее время скажут: «Давай-ка пойдем на митинг за пиццу «4 сыра»», я буду сопротивляться. Может быть, даже физически. Потому что масштаб любви не всегда достаточен для того, чтобы тратить время на прокламацию этого дела. А митинги и заявления — это последнее, что у нас осталось. У нас вся деятельность, все дела заменены словами: простыми заявлениями и громкими с трибуны, то есть, в режиме интерактива. Лозунг «давайте за что-то». Такой советский, немножко, подход. Ну, мы все похлопали, согласились — вроде дело сделали. Всё, пошли дальше отдыхать. Нет бы там комиссия, расследование, выделить бюджет на какую-нибудь антидопинговую программу — настоящую, чтобы она работала. На детские спортивные школы.... В общем, дела какие-нибудь делать. А зачем, когда можно сказать: «Мы за всё хорошее, против всего плохого!». Ура — сделали дело. У нас всё слишком заменено словами. Слова вообще переоценены.
А.Маленков: Наши выборы — это скорее реслинг, чем спорт
О. Бычкова
―
А почему вот так странно строят отношения? Я помню, например, даже в нашем детстве действительно пытались высечь искру какого-то чувства по отношению, не знаю, к вождю, к каким-нибудь еще патриотическим сюжетам и фигурам. Реально пытались это всё заложить в головы. Это было, конечно, всё совершенно глупо.
А. Маленков
―
Пытались, на мой взгляд, плохо — если мы об одном и том же детстве говорим. Вряд ли вы, Ольга, застали «культ личности».
О. Бычкова
―
Да, чего не было, того не было. Но сейчас как-то даже и не заморачиваются, чтобы «по любви». Просто либо за деньги, либо по приказу.
А. Маленков
―
Мое глубокое убеждение, что советская система в плане тоталитарности, некой «красоты зла» и профессиональности зла была намного лучше, чем теперешняя система, которую я считаю злом, но очень бездарным. Все-таки сейчас идет абсолютно отрицательный отбор. Наверх, в приниматели решений попадают только по критериям верноподданничества, пассивности и наличия на них компромата, как мне видится — не с очень большой высоты, с равнины. В советское время все-таки, помимо, конечно, формальной подходящести под условия (членство в партии), какие-то таланты, личные данные тоже играли роль. Поэтому это было как-то эффективнее и чуть талантливее. Сейчас от всего, что исходит сверху, прежде всего впереди идет такой густой аромат бездарности, глупости и тоски: «вот даже это они не умеют делать...» Я конечный потребитель той пропаганды — я был ребенком в советское время... Никто не воспринимал это всерьез. Бесконечные анекдоты про Брежнева. Даже на детском уровне была сплошная ирония и показуха. Все знали: эти галстуки, все зевали и ржали над этим. И учителя прекрасно всё понимали. Это были 80-е годы, начало — мое детство. Думаю, конечно, в 30-е, в 50-е всё было серьезнее. В общем, серьезность влияния пропаганды на умы идет по нисходящей.
В. Варфоломеев
―
Александр Маленков, главный редактор журнала “Maxim” — сегодняшний гость «Эха Москвы». Аудитории вашего мужского журнала интересны грядущие выборы?
А. Маленков
―
Как ни странно, да. Аудитория нашего журнала — это, в основном, мужчины более-менее средних лет, это не то чтобы какое-то юношество. Наконец-то меня спросили про журнал “Maxim”.
В. Варфоломеев
―
Я спросил, Александр, про выборы.
А. Маленков
―
Нет, там было «аудитория вашего журнала». Наш журнал покрывает ровно те же темы и в тех же пропорциях, что существуют в мужской голове. Мне говорят: «Как это — у вас журнал с голыми девушками на обложке, а вы пишете про выборы». Я говорю: «Ну как? Вот мужчина, у него тестостерон, ему нравятся женщины. Но он же при этом думает и про выборы, и про экономику, и про кино. Это всё уживается в мужской голове — почему это не может уживаться в одном мужском журнале? Да, интересно, у нас сейчас выходит предвыборная статья с комментариями серьезных аналитиков. Ваших же гостей: у нас там и Соловей, и Алексашенко дают комментарии про выборы. Плюс у нас выходит постер — шуточный, естественно - «Выборы в Вестеросе», по мотивам «Игры престолов», где все кандидаты уподоблены героям.
В. Варфоломеев
―
Я правильно понимаю, что вы, например, как главный редактор, как избиратель, серьезно относитесь к мартовским выборам?
А. Маленков
―
Это всё разные люди. Как редактор я отношусь, поскольку это часть моей работы, это новостной повод, мне надо как-то откликнуться. Кто второй — как избиратель? Нет, как избиратель я отношусь несерьезно, потому что это все сплошной цирк.
В. Варфоломеев
―
Но вам же есть 18 лет, я думаю.
А. Маленков
―
Да, есть.
В. Варфоломеев
―
Почему несерьезно?
А. Маленков
―
Давайте проговорим эти вещи, если кому-то еще непонятно. От голосов избирателей, я считаю, мало что зависит в этот раз, потому что один кандидат сам продумал и полностью написал сценарий этих выборов, выбрал себе соперников. В общем, это некое шоу. Знаете, реслинг. Вот есть бокс, а есть реслинг. Выглядит так же, реслинг даже страшнее: они там с какими-то гривами, с обнаженными торсами, страшно друг друга мутузят. И со стороны может показаться, что это настоящая борьба, единоборство. Но это шоу, где люди заранее договорились, прописали сценарий, и известно на несколько месяцев вперед, кто кого победит. Так вот мое глубоко личное мнение, сугубо индивидуальное, я никому его не навязываю, конечно, его никто не разделяет, но мне кажется, что наши выборы — это скорее реслинг, чем спорт. Потому что настоящие выборы — это должно быть настоящее единоборство, где неизвестно, кто победит.
О. Бычкова
―
А вам кто-нибудь симпатичен из этих 8-ми?
А. Маленков
―
Ну, мне Ксюша Собчак очень симпатична, потому что она, в общем, говорит очень здравые вещи. В жизни всё немножко сложнее, чем кажется. «Вот, ее попросил Путин, она будет таким спарринг-партнером, оттянет на себя голоса сочувствующих Навальному, но она не Навальный, она ненастоящая» - мы можем гадать. Отчасти, я думаю, это правда. Отчасти она в это верит, и действительно переживает, и хочет как лучше, и хотя бы пользуется этим шансом, чтобы что-то сказать людям, что-то изменить в головах. Тут всё вместе. В общем, если уж говорить об эмоциях (вы спросили, кто симпатичен, а симпатия — это эмоция), то она мне очень симпатична.
В. Варфоломеев
―
В связи с выборами и составом кандидатов некоторые острословы вспоминают старый советский фильм «Семь стариков и одна девушка».
А. Маленков
―
Да, так и есть. Там комически, конечно: Явлинский и Жириновский в избирательном бюллетене в 2018 году — это так же смешно, как, я не знаю, Кобзон на «Новогоднем огоньке». Сколько можно?
В. Варфоломеев
―
Александр, а предсказуемость — это единственное, что вас смущает? Вот недавно, неделю или две назад, были выборы в Финляндии. И всем было понятно, и рейтинги показывали, что действующий президент победит. И так и случилось. У него рейтинг был около 70%. Несмотря на это, финны все равно шли на выборы и отдавали свой голос. Почему у нас не поступить так же?
А. Маленков
―
Потому что у нас — я сейчас скажу удивительную вещь — я сам удивился, когда ее понял: за всю историю Руси, России, Империи, Советского Союза ни разу не было свободных выборов. Ни разу! Понимаете, у нас вообще нет традиции массовых, свободных, прямых выборов. Никто не понимает, что это, как это работает. Это абсолютный ритуал.
А.Маленков: За всю историю Руси, России, Империи, Советского Союза ни разу не было свободных выборов
О. Бычкова
―
Подождите: президента не было. Но парламент-то выбирали в 90-е годы. НРЗБ
А. Маленков
―
Да, это было. Но верховного лидера...
О. Бычкова
―
А «да-да-нет-да» - это разве не напряженная история?
А. Маленков
―
Ну скажем, выборов, прошедших до конца. Была в 1996 году некая интрига: Ельцин и Зюганов. Но и то, вы знаете, ходят слухи, что большинство-таки было за Зюганова. Я сейчас на уровне слухов, я не утверждаю. И к этому никто не был готов, во главе с самим именинником. И в итоге опять подмухлевали, и победил Ельцин. То есть, до конца не дошло. Этот казус можно обсуждать: было или не было... Это слухи.
О. Бычкова
―
Это слухи, которые ничем не доказаны, но понятно, что там была, например, адская пропаганда, агитация и битва всеми возможными средствами, но не было всей этой фальсификации, которую мы наблюдаем сейчас. Все равно это другая история, я хочу сказать.
А. Маленков
―
Давайте я так скажу: никогда не было выборах, при которых кандидаты имели бы равный доступ к средствам агитации, чтобы процедура выборов прошла честно, без фальсификации, и потом результаты этих честных выборов были бы признаны, и обошлось бы без каких-то посадок, без попыток переворотов. Нормальных, человеческих, спокойных выборов не было ни разу. У финнов, я думаю, традиция получше. Поэтому для них это частный случай. Для нас это — очередное несостоявшееся... К этому надо приучаться. Даже когда у нас вдруг, я надеюсь, будут действительно свободные прямые выборы вождя, их должно пройти штук 10, чтобы как-то в сознании людей эта схема заработала. То, что сейчас происходит — это многолетний, многовековой ритуал.
В. Варфоломеев
―
А до того, как это случится, мы будем дальше счастливо жить при президенте Путине.
А. Маленков
―
Видимо, да. А что? Мы уже сколько живем? 18 лет — дольше, чем при Брежневе. Нам не привыкать — значит, будем жить. Я всегда говорю, что, конечно, надо волноваться и переживать за справедливость в обществе, но про себя не надо забывать. У всех у нас перед глазами есть все эти люди, которые ни о чём другом... Они встают с мыслью о «кровавом режиме», ложатся с этой мыслью, весь день ходят подавленные. Ну слушайте: у нас никогда не было ничего другого. И ничего,жили как-то. Пушкин вот тоже жил, страдал — и ничего: писал стихи, тем не менее, как-то радовался жизни. Поэтому давайте все-таки разделять наши тревоги о судьбах Отечества и нашу личную жизнь. Как-то по графику: час потревожился...
В. Варфоломеев
―
Не предаете ли вы сейчас тем самым светлые идеалы свободы?
А. Маленков
―
Я их не предаю, там, час в день — например, когда я волнуюсь о несправедливости общества. Потом я начинаю жить своей жизнью.
О. Бычкова
―
А вам не обидно, например, что Илон Маск запускает эту всю красоту, которую он запускает? И это произошло именно потому, что он жил в обществе, где существует конкуренция. А экономическая, научная, финансовая, бизнес и прочая конкуренция невозможна без политической. Это мы понимаем.
А. Маленков
―
Вы знаете, я сейчас скажу тоже немного парадоксальную вещь — недавно допёр. Мне не обидно. Потому что я не чувствую, что Илон Маск «не мой», что он какой-то чужой, заграничный. Я как себя мыслю: мы — земляне. Ну, как-то нас так поделили, сяк поделили, но, в общем-то, наша популяция — мы с ним по одну сторону. И вообще, обижаться, «обидно за державу», или гордиться — не надо. Не надо обижаться за державу и не надо гордиться. Гордость — очень плохое чувство, это уже понятно. Оно всегда объединяет одних против других. Гордись самим собой! Тебе будет обидно за себя, а не за страну. Оставьте страну в покое, это условность.
В. Варфоломеев
―
Некоторые говорят: «Крым наш!», а наш сегодняшний гость сказал: «Илон Маск — наш!». Александр Маленков, главный редактор журнала “Maxim”, был сегодня в прямом эфире радио «Эхо Москвы». Большое вам спасибо, Александр! «Дневной разворот» вели Ольга Бычкова и Владимир Варфоломеев. Счастливо!* деятельность организации запрещена на территории РФ