Александр Маленков - Персонально ваш - 2017-11-14
Е.Канакова
―
15 часов и 5 минут в Москве, начинается программа «Персонально ваш». Здесь с вами Яков Широков.
Я.Широков
―
Добрый день.
Е.Канакова
―
Я Екатерина Канакова. И сегодня у нас в студии персонально ваш главный редактор журнала «Maxim» Александр Маленков. Здравствуйте.
А.Маленков
―
Здравствуйте, добрый день.
Я.Широков
―
Буквально только что... Миллиметр буквально, если кто у нас трансляцию YouTube видит. То вот сейчас Александр как раз...
А.Маленков
―
Да, я сказал «Добрый день», садясь.
Я.Широков
―
Да. Ну, первый и главный вопрос, касающийся сегодняшних и, кстати, завтрашних новостей – закон, законопроект об иностранных агентах в России. Вот, скажите (сразу в лоб), учитывая, что ваш журнал, все-таки, иностранный, вы готовы к регистрации иностранным агентом?
А.Маленков
―
Нет, конечно, я не готов. Но наш журнал не иностранный. Это многие СМИ, известные вам, с латинскими буквами в названия – на самом деле, это русские издания, которые всего лишь выходят по лицензии. И они там не более иностранные, чем Макдональдс, например.То есть мы платим деньги туда, в штаб-квартиру, которая придумала бренд, концепцию и распродает ее, и... Ну, скажем, такая аналогия. Есть, допустим, сериал заграничный, там например, «Как я встретил вашу маму», да? Есть его русский перевод. И это будет по-прежнему заграничный сериал, просто в русском переводе.
А есть российская адаптация, которую, например, телеканал СТС делал (так и не доделал, кстати) с русскими актерами. Он просто купил права. И это будет русский сериал уже, никакого особого отношения не имеющий к оригиналу. Так же и все издания, которые вы знаете на рынке, журналы там «Maxim», «Vogue», GQ. Это всё российские издания. Поэтому я думаю, нас это не коснется.
Я.Широков
―
Да, но мы просто читали сегодня не столько сам закон, сколько его пояснения устами депутатов. Там очень всё, конечно, запутано для нас, вот, для нашего мозга.
А.Маленков
―
Ой, я вас уверяю вас, для них всех тоже это всё очень запутано.
Я.Широков
―
А вы думаете, что это не они пишут?
А.Маленков
―
Я думаю, степень хаоса (всегда я эту мысль провожу) очень велика, и законы, как известно, очень сырые, не проработанные, тем более принимаемые с такой скоростью. Поэтому правоприменительная практика поможет нам всем разобраться в нюансах, чем отличается лицензионное издание от заграничного.
Я.Широков
―
Ой, я так боюсь этой правоприменительной практики. У нас в стране это всё...
Е.Канакова
―
Как мы в курсе, никто ни от чего не застрахован. Чем запутаннее законы, не яснее, тем опаснее.
А.Маленков
―
Ну, это очень удобно. Там принимается некий более-менее абстрактный, красиво звучащий набор предложений, а потом говорят «Ну а теперь, вот, разбирайтесь». И все начинают ломать голову, суды, истцы, ответчики. Вот, рождается истина в таких дискуссиях. И сами законотворцы понимают через какое-то время, собственно, какой закон они приняли. Зачем им самим разбираться? Потом жизнь подскажет.
Я.Широков
―
Ну, смотрите. Главная, пожалуй, мысль в этом законе, которая меня зацепила, это то, что иностранным агентом могут признать любое СМИ, даже зарегистрированное в России, которое получает деньги от зарубежных компаний.
А.Маленков
―
Нет, это тонкость.
Я.Широков
―
«Maxim» же получает?
А.Маленков
―
Нет, мы наоборот.
Я.Широков
―
От рекламы.
А.Маленков
―
Да, давайте разбираться. Первый канал получает, допустим, рекламу шампуня, который принадлежит, допустим, как и все шампуни компании Юнилевер, международной корпорации. Значит, что? Получается, Первый канал – иностранный агент. Потому что вся реклама, в конце концов, уходит корнями... Сейчас же почти нету национальных каких-то, всё это глобальные корпорации. Почти все они так или иначе мировые заграничные. Точно вся реклама оседает в карманах, ну, огромная ее часть неких абстрактных дядей Сэмов. То есть, наверное, крымские вина, может быть. И то тут надо покопаться.
Е.Канакова
―
Ну, то есть никто не застрахован, и Первый канал в том числе.
А.Маленков
―
Ну, это очень удобно как обычно. Это такой, очередной инструмент воздействия на всех. То есть ежели что, все под колпаком.
Я.Широков
―
Ну, мы понимаем, что Первый канал вряд ли. К нему вряд ли придут и скажут «Ребята, вот, вы получаете иностранные деньги. Давайте-ка мы вам тут введем». Но, например, журнал «Maxim»... Ведь, «Maxim» - я его, увы, давно не читал, но просто...
А.Маленков
―
Увы.
Е.Канакова
―
Как же так, Яков?
Я.Широков
―
Когда читал несколько лет назад, он позволял себе определенные политические публикации.
А.Маленков
―
И сейчас позволяет.
Я.Широков
―
Вот. Вот это главное. То есть придут и скажут «Ребят, а вы, все-таки, политические публикации...»
А.Маленков
―
Знаете, есть уже столько поводов, вернее, столько инструментов условно каких-то законных прийти и закрыть, что было бы желание. А уже сейчас невозможно не нарушать закон о рекламе, невозможно не нарушать закон о СМИ. Как обычно российские законы неисполнимы, то есть жестокие, что компенсируется необязательностью их исполнения. Но если вдруг кто-то захочет, облегчит ему жизнь, там, закрыть то или иное издание и вообще, шире если говорить, скажем, разобраться с неким оппонентом с помощью законов, это любой. Просто это еще одна карта на руках тех, кто, в принципе, если захочет, то сможет там кого-то закрыть.
А.Маленков: Степень хаоса очень велика, и законы, как известно, очень сырые
Е.Канакова
―
Вопрос теперь, Александр, о самоцензуре. Например, если к вам придут и скажут «А вы можете, вот?.. Мы вас не будем трогать, если не будут присутствовать в ваших журналах какие-то политические тексты».
А.Маленков
―
Смотрите, самоцензура – очень хорошее слово, мне очень нравится, потому что у нас... Вот, вы сказали «Вы себе позволяете». Да, мы позволяли. Никто нам ничего не говорит. Самоцензуры больше, чем цензуры. Самоцензура страшнее, чем цензура. На всякий случай все боятся всего. Возможно, такая задача ставилась наверху и она выполнена, что все теперь боятся, но практика показывает, ну, за исключением каких-то особо острых тем... Мы все понимаем, какую границу переходить нельзя. Но все здравомыслящие люди, никто не будет шутить и писать о Кадырове из таких, ну, непрофильных, если это не «Новая газета». Никто не будет лично шутить и позволять себе о Путине персонально. Вот. Более-менее всё остальное можно.
Я.Широков
―
Ну, о церкви еще и о Патриархе некоторые не пишут.
А.Маленков
―
Нет, можно. Можно и шутить, и писать. Это не настолько. Ты можешь навлечь на себя конкретный гнев каких-то религиозных фанатиков или даже церкви, и даже быть преданным анафеме (о чем я давно мечтаю), но... Да, у нас был же слоган «Навстречу анафеме» даже в журнале какое-то время.
Я.Широков
―
А почему?
А.Маленков
―
Ну, потому что у нас остро атеистическая позиция. Официальная церковь не знает об этом, но я нахожусь в мощной борьбе ежедневной с ней, и жалко она не в курсе.
Е.Канакова
―
А есть какой-то список, простите, тем или лиц, о которых вы точно никогда не будете писать? Ну, про церковь мы уже более-менее поняли.
А.Маленков
―
Ну, Путин и Кадыров.
Е.Канакова
―
И всё? А остальное?..
А.Маленков
―
Можно.
Е.Канакова
―
Затрагивать?
А.Маленков
―
Нет, конечно, может прилететь потом. Вот. Но первый раз – это устно, скорее всего. Но это всех касается, все понимают, да?Ну, даже Кадыров – это скорее не сверху, а сбоку прилетит, то есть от него придут люди, ты вдруг поймешь, что был не прав.
Я.Широков
―
Придется извиняться на камеру.
А.Маленков
―
Придется извиняться. Ну, кому это надо? Вот.
Я.Широков
―
А вот, кстати, насчет религиозных организаций и фанатиков. Мне кажется, летняя история, когда там и угрозы поступали, и какой-то совершенно безумный человек въехал в кинотеатр в Екатеринбурге – это всё тоже показывает, что люди тоже перестали шутить, ну, перестали шутить угрозами?
А.Маленков
―
Ну, это отдельно взятый... Я не знаю, чем там с ним кончилось. Я думаю, он был пойман, признан и обезврежен. Вот. То есть взволнованные граждане воспринимают какие-то сигналы. Ну, вот, чего далеко ходить, да? Вот в этих святых стенах «Эха Москвы» не так давно. Вот.
Е.Канакова
―
Да.
А.Маленков
―
Он понял. Ему пришло сообщение из космоса. Вот. Это подпитывается информационным полем. То есть если говорят, что «Вот, плохо-плохо-плохо, оскорбление чувств верующих, вот, фильм «Матильда» оскорбил», значит, неадекватные граждане вдруг понимают, что, собственно, миссия спасения мира от оскорбления чувств верующих лежит персонально на нем. И он берет, значит там, топор или дуршлаг (я не знаю, чем они воюют) и идет. Вот. И, конечно, в этом смысле рискуют люди, там, журналисты. Но они больше рискуют пострадать от отдельно взятых сумасшедших, чем от системы.В общем, я к тому, что не надо демонизировать ситуацию, как-то усугублять. В принципе, можно говорить очень о многом. Более-менее, там, ну, лучше, чем при Советском Союзе, скажем, ситуация сейчас. Ну, мы же сейчас говорим, нас слушают и ничего.
Е.Канакова
―
Кстати о системе. Мне хочется узнать, вы как Навальный против Путина или вы как Собчак против всех?
А.Маленков
―
Нет, я скорее против Путина, я скорее за Навального. Я очень, знаете, в последнее время не люблю... Я понял, сформулировал для себя. Вот это такая позиция вообще такая постмодернистская: «Давайте всё обсмеем, и наша совесть будет чиста». Всегда найти в чем-то хорошем какой-то изъян, похихикать и, вроде как, вот она моя позиция... Очень многие за нее спрятались. Я сам за ней очень долго прятался. Такая абсолютно, вот, нигилистическая, немножко циничная и очень облегчающая совесть позиция: «Ну, сейчас такое время, ну, все сволочи, все идиоты, все воры. И чего из них выбирать?»Вот это не совсем правильно. Нужно что-то, чтобы была какая-то точка отсчета позитива. То есть о’кей, всё остальное может быть негативным, но нужно выбрать, ну, скажем, если ты считаешь, что всё плохо, наилучшее из плохого. Поставить тут вот ноль, что вот это хорошо, а дальше уже отсчитывать, что всё остальное хуже, и как-то бороться за хорошее, а не только всё время смеяться и шутить, что вот... Ну, многие так.
И там, и там везде хватает идиотов, да и те, и те друг друга стоят. Вот, наши светочи культуры, Шнур вот, например, всё время. И главное, это так всегда остро и смешно получается, они говорят так «Да, это вот борьба двух креативных группировок, – как сказал Шнур, – вот, кто друг друга перещеголяет в безумстве, значит, оппозиция и государство. Ха-ха-ха. А я такой над схваткой». Вот, это неправильно.
Я.Широков
―
А вот выдвижение других кандидатов? Уже там Гордон, сегодня мы ждем Полонского, который уже, казалось, что он пойдет, а сейчас он пресс-конференцию должен дать. Это вообще зачем?
А.Маленков
―
Так, секундочку. По Конституции любой гражданин имеет право выдвигаться, избираться и быть избранным. Что «зачем?» Человек захотел, пожалуйста. Прекрасно, когда редкий случай, когда Конституция работает. Человек имеет право выдвинуться, ну а другое дело, захотим мы за него голосовать, не захотим.
Я.Широков
―
Но ему еще надо собрать подписи.
А.Маленков
―
Вот, пусть собирает. У нас, все-таки, пока официально-то не сословное общество, у нас не то, что таки люди могут, такие не могут. У нас все равны перед Конституцией – что Полонский, что Поклонская, что Путин. Все. И что Собчак. И чем больше кандидатов, тем лучше, я считаю.
Е.Канакова
―
То есть лучше количество, а не качество?
А.Маленков
―
Да нет, это естественный отбор. Чем больше количество, тем в итоге лучше будет качество. Поэтому вот этот заранее какой-то фейсконтроль – я считаю, он не нужен, что типа «А кто ты такой, чтобы выдвигаться в президенты?» Народ рассудит. Соберет подписи – молодец, победит – молодец.Я сейчас про формальную сторону. На практике, я думаю, конечно, всё немножко будет не так. Но каждый раз, когда срабатывает закон, когда срабатывает Конституция, я очень радуюсь. Потому что, вот, она для того и писана, и хоть на что-то можно опереться. Так что я за любые выдвижения. Что такого?
Я.Широков
―
Ну, мне кажется, просто вот эта карнавализация какая-то. Приходят люди, которые уже превращают всё в какое-то шоу. И на этом фоне шоу та же деятельность Навального, вроде, серьезные вещи, которые он говорит, начинают смотреться как, ну вот, хиханьки-хаханьки.
А.Маленков
―
Ну, давайте вспомним, да? Карнавализация. Вот, например, был такой замечательный президент Рональд Рейган в США.
Я.Широков
―
Актер, да?
А.Маленков: А уже сейчас невозможно не нарушать закон о рекламе, невозможно не нарушать закон о СМИ
А.Маленков
―
Да. Когда он выдвигался... Ну, когда он закончил актерскую карьеру, пришел в политику, все очень смеялись и тоже, наверное, думали «До чего довели страну! При Рузвельте такого не было».
Я.Широков
―
Но он перед этим был же губернатором Калифорнии долгое время.
А.Маленков
―
Ну, я думаю, когда он шел на губернатора Калифорнии, никто не воспринимал всерьез. И когда сказали, что Конан-варвар будет губернатором Калифорнии, который и двух слов по-английски когда-то не мог связать, то же самое.Политики – их не делают где-то на небесах, это нормальные здравомыслящие люди, которые в какой-то момент начинают этим заниматься. Занимался культурой – стал бизнесом, кончил бизнесом – пошел в политику, закончил политику – пошел в благотворительность. Это любой человек может стать хорошим политиком и, в общем, может, кухарка и не может управлять государством каждая, но каждая десятая вполне может.
Е.Канакова
―
Александр, вот, хотела у вас ваше мнение узнать по поводу людей, которые поддерживают Навального, и людей, которые поддерживают Собчак. Это одни и те же люди или нет?
А.Маленков
―
Ну, я думаю, это примерно одни и те же люди, и Ксения, вроде бы, сказала, что если Навального допустят до выборов, она снимет свою кандидатуру.
Я.Широков
―
А глава ее штаба говорит, что нет, не хочет этого.
А.Маленков
―
Ну, изначально заявление было, оно мне понравилось. И это, опять же, нормально, что есть, скажем, такие смежные кандидаты, ориентированные на один и тот же электорат. И шансы у них, ну, я думаю, примерно похожи. Я не думаю, что это опять искать вот эти сложные причины, что это такой кандидат для отвлечения электората Навального от Навального.
Е.Канакова
―
Ну, не для отвлечения, но так или иначе отвлечет, потому что если они будут конкурентами, то всё равно придется...
А.Маленков
―
Вам не смешно, вот, сейчас самой, да? Конкуренты, кандидаты, отвлечет. И Путин так, двигает этими фигурами по этой шахматной доске, вытирает пот, значит, со лба.
Е.Канакова
―
Ну, он не протирает пот, но они между собой в любом случае.
А.Маленков
―
Ну, волнуется.
Е.Канакова
―
Если они идут на одно и то же дело, то так или иначе они конкуренты.
А.Маленков
―
Да нет, там вообще может быть отличный ход. Но это часто бывает и на американских выборах: как бы, выбывшие по ходу дела популярные кандидаты (и у нас это было) переходят, как бы, в лагерь своего оппонента по сегменту, и, допустим, если Собчак его сделает там премьер-министром, скажет, что он вольется в ее команду, вот это будет ход и такая уже звучала мысль.
Е.Канакова
―
Вопрос, согласится ли Навальный, если он отказывается выдвигать свою жену взамен своей кандидатуры? Поступало такое предложение: если Навальному не разрешат, то можно его жене. Это же не запрещено? Он сказал «Нет, я буду сам». И неужели вы думаете, что он пойдет на компромиссы с Собчак после такого? Он слишком гордый.
А.Маленков
―
Ну, он политик, он всё время заявляет о себе, что он политик. Должен уметь маневрировать и идти на компромиссы, на коалиции. Это нормальная политическая деятельность. И это был бы ход, кстати, это был бы хороший комплект (Собчак и Навальный). Не знаю, мне нравится.
Я.Широков
―
Просят вас кратко и точно сформулировать, в чем вы видите разницу между Навальным и Собчак?
А.Маленков
―
Хороший вопрос, особенно кратко. Не, совсем кратко, то ни в чем. Навскидку. Не политолог. Для меня это люди, разделяющие примерно одни и те же ценности. Больше, конечно, мы слышим от них такие, скажем, не созидательные, а скорее такие, разрушительные пока посылки, что, вот, вначале нужно... Что плохо, да? Вот этого убрать, вот это плохо-плохо-плохо-плохо. Я с этим согласен, например. А там, где начинается уже конструктивная часть «А как быть?», там пока что реже мы и с той, и с другой стороны слышим. Пока они говорят то, чего не должно быть. Мы все понимаем, не должно быть коррупции. Да. Там, не должно быть авторитаризма. Да. Ну, базовые вещи. Ну, что свобода слова, вот эти все...
Я.Широков
―
За всё хорошее, против всего плохого.
А.Маленков
―
Да. Так что, в общем, конечно, большой разницы, вот, обыватель вряд ли увидит.
Я.Широков
―
Так и Владимир Путин же выйдет и скажет «Я тоже за всё хорошее, против всего плохого». Вот, за кого тогда голосовать?
А.Маленков
―
Ну, кто ему верит-то, я вас умоляю?
Я.Широков
―
86%.
А.Маленков
―
О’кей, да. Ну, я думаю, мы вещаем на другие проценты. Я имею в виду здравомыслящих людей, кто верит. Потому что, там, ходили все эти цитаты, там, раз в полгода, значит, объявляется нечто, какая-то программа, там, удвоения ВВП. Ну, мы все помним эти мемы, да? И потом про них вообще никто не забывает. У народа память, ну, просто как у бабочки, там, например, на неделю помнится, что было, а потом уже воспринимается новая информация, никто не помнит, что было до этого, кто чего обещал.У нас даже нету этого вот... Предвыборные обещания и как их реализуют, никому не интересно. Чего он там наобещал? Хоть раз эти пенсионеры получили обещанные, там, что им там обещают? Повышение пенсий, еду. Все такие в это играют: «Да, да!»
Как бы, обещание – оно у нас заменяет, как бы, событие. Пообещали, вроде как, еду. Ты уже, вроде, сыт. Ну и всё. А чего там, когда он придет к власти, уже все: «Ну да. Это ж была предвыборная программа», - говорят люди, обыватели, те, которые голосовали. «Что уж? Понятно, что он не будет ее выполнять. Всё будет нормально».
Е.Канакова
―
Вот, вы сказали, что навальный – это политик. А Собчак – это политик?
А.Маленков
―
Ну, как? Значит, если человек заявляет о своих политических амбициях... Знаете, это как фотограф. Купил фотоаппарат – значит, ты фотограф. Сказал, что ты политик, значит, ты политик.
Я.Широков
―
Так, а если купил, например, нож или оружие, то значит убийца, получается?
А.Маленков
―
Нет, тут надо подкрепить это действием. Знаете, так легко стать убийцей не получится – надо поработать вначале, что-то сделать.
Я.Широков
―
Так, это мы не призываем. Не призываем. Хорошо. Теперь по поводу того, что в продолжение политики и скандалов. Вот, скажите, тема харрасмента, которая всплыла в последнее время.
А.Маленков
―
О, хорошая тема, да.
Я.Широков
―
Да.
А.Маленков
―
Я прямо ехал и думал о ней, да.
Я.Широков
―
Вот это что такое? Вот, что это за осеннее обострение? Всех и во всем обвинять начали.
А.Маленков
―
Ну, смотрите, сейчас, как бы, во всем мире уже в последние десятки лет идет, ну скажем так, такая либеральная такая калибровка вообще ценностей человеческих, дальнейший отход от средневековой дичи в сторону порядка. Вот. В рамках борьбы за порядок всегда страдают свободы. Значит, вынимаются там отдельные куски несправедливости, которые были в истории, на свет божий и все их последствия, значит, еще раз прорабатываются, проживаются. Как это было с расизмом, с феминизмом (это и есть, да?). Вдруг все понимали, что всё, что было до этого, несправедливо. Не просто там женщины не имели права голоса, а вообще поведение в обществе, вообще предрассудки, что, в общем, позитивная тенденция движения там к идеальному справедливому миру.Но каждый раз это в виде маятника. То есть там копилось-копилось-копилось и отпустило. И начинаются перегибы. То есть помноженные на, вот, вообще там тренд политкорректности и пуританства англосаксонского это дает несколько искаженную картину о том, что хорошо, что плохо, на мой взгляд. Вот. И сейчас типичный перекос маятника в другую сторону, то есть когда начинает страдать здравый смысл.
Кампанейщина не только у нас. Голливуд вообще известен. Была там, знаете, охота на ведьм, была в 50-х годах, сейчас, значит, ведьмы наносят ответный удар. Ведьмы вспоминают о (я так это сформулирую) нормальном сексуальном поведении людей между собой. И вдруг выясняется, что это не нормально, что, видимо, ритуалы сексуальные, которые у нас были, все надо переосмыслять.
А.Маленков: Никто нам ничего не говорит. Самоцензуры больше, чем цензуры. Самоцензура страшнее, чем цензура.
Причем, все уже поняли, как плохо. Нельзя, значит, видимо, тактильный контакт осуществлять без нотариально заверенного разрешения, нельзя говорить на эти темы. А как себя вести... Ну, сексуальное поведение – неотъемлемая часть любого взрослого человека с нормальным гормональным уровнем, он как-то должен себя сексуально проявлять, как-то вести себя по отношению к представительницам противоположного или в редких интересных случаях своего пола. Вот.
Как тогда себя вести, никто не говорит. То есть получается, что любое поползновение уже можно трактовать. Причем, даже если в тот момент было всё хорошо, через 20 лет вспомнилось и предъявляется.
В общем, я считаю, это перегиб, несправедливость, и мне лично очень жалко и товарища Вайнштейна (не то, чтобы я с ним был близко знаком), и даже Кевина Спейси.
Е.Канакова
―
А репутацию, как вы думаете, можно восстановить после такого?
А.Маленков
―
Сейчас – нет. Репутация относится к месту и ко времени. Вот сейчас, сегодня и сейчас в Голливуде их репутация абсолютно загублена. И спешат присоединиться... Вот, я не люблю это слово «травля» - сейчас его по делу и без дела. ...ну, вот, именно к травле все остальные.Вчера читал, вот там агентство прислало интервью Джорджа Клуни на эту тему. А известный, в общем, ходок-то тоже. Думаю, вот, что он скажет? Всё же его дружки.
И там прямо в первых строках, значит, «Преступник должен быть наказан», то есть такая презумпция виновности. При том, что его преступление в более-менее открытом, может быть, наглом, да?
Это всё этические моменты. Не может быть преступлением наглость, не может быть преступлением дурной вкус, не может быть пошлость, да? Это всё может быть вот такими этическими категориями обвинено, но это он не преступник. И девушки шли добровольно. Это большая тема, и сейчас может быть шквал возражений и звонков. Они добровольно шли на это, их никто не заставлял. Надо четко отделять: насилие, не насилие. Там, где насилие, там начинается преступление. Там, где насилия не было физического, а, видишь ли, он ей пообещал роль, а она вынуждена была... Ну и что? Это ее выбор. Не было вопроса жизни и смерти.
Браки по расчету, проституция – прекрасная вещь, легализованная во многих странах. Давайте сейчас все проститутки скажут «А вообще постойте-ка, меня ж принудили к этому. Мне ж деньги пообещали. А я и забыла, дура!» Ну и что это будет?
В общем, пока что бред и сумбур, ничего однозначного здесь нету, надо разбираться.
Я.Широков
―
Немножко тоже вопросов хочется почитать. Кстати, напомню, что можно присылать по SMS +7 985 970-45-45 или в Twitter’е на аккаунт @vyzvon свои вопросы. Стас спрашивает: «Как вы считаете, останется ли Алексей Навальный в политике после марта 2018 года, после президентских выборов?»
А.Маленков
―
Ну, я думаю, вообще его пребывание где-либо (в политике, не в политике, на воле, не на воле, в этом мире), к сожалению, решается нашими замечательными руководителями. И, в общем, по одному щелку пальцев (это касается каждого из нас) его не будет, там, ни в политике, ни на свободе. Пока так. Пока, вот, как-то так.То есть понятно, что он нужен, он некий противовес, он некий символ оппозиции, который для приличия надо держать. Вот, они слышали где-то, что вообще это, как бы, круто и модно, когда у тебя в государстве есть оппозиция. Ну вот давайте он будет. Так они пытаются контролировать, но это не ему решать, к сожалению.
Е.Канакова
―
То есть они осознанно его держат или они?.. Я почему-то думала, что они просто не знают, как с ним бороться уже. Они его сажать пробовали, уже не допускать до выборов пробовали.
Я.Широков
―
Ну, есть теория заговора, что это вообще одна из башен.
А.Маленков
―
Ну, это-то может быть. Но знаете, с Немцовым тоже не знали, как бороться, и мы все знаем, чем кончилось. В общем, если очень захотеть, можно в космос улететь.
А.Маленков: Прекрасно, когда редкий случай, когда Конституция работает. Человек имеет право выдвинуться
Я.Широков
―
Я напоминаю, что это программа «Персонально ваш», сегодня персонально ваш Александр Маленков, главный редактор журнала «Maxim». А я просто хочу сказать, что мы сейчас прервемся через некоторое время на новости и рекламу, но перед этим хотелось бы, чтобы вы немножко подумали вот над этой историей. Скандал и конфликт вокруг театра Сатирикон и Константина Райкина с Владимиром Мединским, министром культуры. Что это больше? Какой точки зрения придерживаетесь? Действительно ли это попытка отстоять свободу слова в театре или какой-то банальный экономический спор между Министерством культуры?
А.Маленков
―
Обещаю подумать.
Я.Широков
―
Вот, И мы сейчас прервемся на новости и рекламу, и вернемся через несколько минут.НОВОСТИ
Е.Канакова
―
15 часов 35 минут в Москве, продолжается программа «Персонально ваш». Здесь, я напоминаю, Яков Широков и я, Екатерина Канакова. И сегодня персонально ваш главный редактор журнала «Maxim» Александр Маленков, и продолжаем говорить о дуэли Райкин против Мединского.
Я.Широков
―
Ну, скорее да, роль артиста в современном обществе и государстве. Вот, что это такое? Это какие-то свои разборки или, все-таки, он пытается отстоять право артиста на высказывание?
А.Маленков
―
Я думаю, сейчас всем режиссерам, руководителям театров очень сейчас тревожно приходится, судя по тому, что, вроде бы, у нас почти все театры или все театры так или иначе находятся на госсубсидиях. Вот этот показательный пример дает понять, что, в общем, если денежки брал, значит, в любой момент могут отчитаться попросить, и там уже будет не...Это была такая байка не байка про Шевчука в 90-е годы, как ему фанаты, бандиты подарили, значит там, белый Мерседес. Он сам это рассказывал. И он так взял по наивности «Ну, спасибо». Только, вот... «Юрий, ваше творчество, да? Вот, мы уважаем». А потом начинались звонки среди ночи: «Юра, это вот мы, которые... Приезжай к нам, слушай, спой пару песен». И как-то неудобно отказаться раз, два. Потом он понял, что уже ему не нужен Мерседес.
Здесь то же самое: ты один раз взял, вот, всё, ты уже, как бы, вечный должник и масштабы твоего долга могут быть несоразмерны ни деньгам, ни здравому смыслу. Так что понятно, что люди тревожатся. Очень трогательно смотреть на тревогу доверенных лиц Путина, вот этих больших режиссеров, которые подписывали всяческие письма. А теперь вдруг оказалось, что это никакая не гарантия и, в общем, в любой момент за тобой могут прийти.
Ну, какой вывод? Не надо брать деньги, видимо, никакие. Вот, я уверен, что независимые кинематографисты, коммерческие кинематографисты меньше волнуются. Писатели меньше волнуются. музыканты меньше волнуются. Театральным деятелям приходится тревожно сейчас. Давайте за ними понаблюдаем.
Е.Канакова
―
То есть взял деньги у государства, заключил сделку с дьяволом фактически.
А.Маленков
―
Да, безусловно! Ну и вообще это немножко, возвращаясь к началу нашего разговора, еще один инструмент контроля, например, такой. То есть ты даешь деньги, типа, от лица государства. Правда, деньги налогоплательщиков, но не важно. Там тот, кто считает себя государством, дает деньги: «Пожалуйста, вот это на культуру» - «Да, конечно! Даже, может быть, по этому поводу мы теперь вас поддержим и письма все подпишем». А потом оказывается, что да, душу-то незаметно забрали.
Е.Канакова
―
Купили без твоего ведома.
Я.Широков
―
Ну, мы теперь видим на примере дела Седьмой студии, что взял деньги у государства – ты уже на крючке в любом случае.
А.Маленков
―
Да, безусловно. Ну, то есть дело найдется. Деньги просто так не дают, это, оказывается, было там целевое расходование, нецелевое расходование средств государственных, растрата, хищение. Столько интересных слов в Уголовном кодексе рядом со словом «деньги» можно поставить, что после этого, мне кажется, никто не захочет их уже даже брать.
Я.Широков
―
А если не взять деньги, тогда спектакля может не быть.
А.Маленков
―
А вот так вот, да. Выбирай.
Я.Широков
―
Что делать?
Е.Канакова
―
Спонсорскую поддержку искать?
А.Маленков
―
Ничего. Да, искать спонсорскую поддержку, какие-то... Ну, тяжело приходится. Вообще я не завидую творцам, которым для самовыражения нужна куча народу и денег. Вот, например, я немножко писатель. Мне никто не нужен: я сел, написал. Мне для этого ничего не нужно. Немножко электричества в батарейке компьютера, всё.
Я.Широков
―
Ну, пока вы пишете, всё равно надо платить коммуналку, надо куда-то ездить иногда.
А.Маленков
―
Да, поэтому я еще работаю журналистом, например. А, вот, режиссер – ну, хоть тресни. Вот, ему всё равно нужен там десяток-другой людей, чтобы самовыражаться.
Е.Канакова
―
Невыгодная профессия.
А.Маленков
―
К разговору о музах, о жанрах, да. Это такой, немножко не политический разговор. Ну вот там, художнику, который маслом пишет, никто не нужен. А вот там, например, дирижеру нужен оркестр.
А.Маленков: Может, кухарка и не может управлять государством каждая, но каждая десятая вполне может
Я.Широков
―
Ну, художнику, который пишет маслом, нужна, все-таки, выставочная галерея, чтобы показать.
А.Маленков
―
Нет, он может... Понимаете, если хорошо что-то делаешь, ты делаешь-делаешь-делаешь, а потом к тебе приходят и говорят «Ой, ты молодец, мы тебя берем в галерею, на фестиваль, в издательство. В общем, отдавай свой продукт». Я к тому, что...
Я.Широков
―
Мне кажется, сейчас это не работает. Сейчас надо всё равно кому-то пробиваться-пробиваться-пробиваться.
А.Маленков
―
Нет, предрассудки, нет-нет. Вот мой друг Александр Цыпкин, писатель. Писал посты в Facebook, просто писал. Сейчас уже его издают. Просто само издательство к нему пришло и говорит «Давай мы тебя издадим».Да нет, это всё отговорки для лентяев.
Я.Широков
―
Но у вас нет такого какого-то рецепта тем режиссерам, кто пытается сейчас заниматься свободным творчеством и не зависеть от государства?
А.Маленков
―
Есть. Значит, это должно быть либо коммерческое творчество (не зависеть от государства), либо искать меценатов, спонсоров, не связанных с государством, либо самовыражаться за пределами государства, либо, может быть, изобрести машину времени и переехать в более благоприятную эпоху для этих дел. Ну, не знаю. В России трудно такую эпоху было найти, наверное.
Е.Канакова
―
Хочу поговорить немного о патриотизме. Был опубликован ролик, где депутат Госдумы Анна Кувычко вместе с маленькими детьми исполняла песню о Владимире Путине. Не буду цитировать слова этой песни...
Я.Широков
―
Не, ну все обсуждают, что дети готовы умереть за дядю Вову.
Е.Канакова
―
Да, дети готовы умереть за дядю Вову.
А.Маленков
―
Ну, слушайте, мы тоже в детстве советском постоянно пели такие песни. И я даже представлял, когда мы в пионерлагере шли на линейку утром и играла из динамиков «Ленин такой молодой», я прям представлял, что, вот, война, мы идем, и сейчас все погибнем за правое дело, и я преисполнялся просто жутким энтузиазмом, было очень круто.
Я.Широков
―
Не знаю, я просто тоже помню, застал советское детство, но я не помню, чтобы мы вот именно пели прямо умереть готовы.
А.Маленков
―
Слушайте, всё, что детство, это так легко потом изживается. Это нам вколачивали...Я расскажу, как это было. С детского сада нам вколачивали в голову про Ленина, что он самый лучший, он занимал место Иисуса Христа, в общем, в нашем сознании. Ну, есть такая вакансия всегда. Вот. Это не мешало нам ни рассказывать про него анекдоты, ни про его лысину, ни про Наденьку, ни про... И точно так же и с Брежневыми всеми.
Ну, и более того, чем больше тебе это вколачивают, тем больше у тебя отторжение было. И все самые главные, там, ученые, атеисты, там, прошлого – все заканчивали католические школы, как правило. Все самые главные хулиганы, все маркизы Де Сады, все они получали религиозное воспитание. Не надо бояться, что детям расскажут и заставят петь про Путина, и что они готовы умереть.
Е.Канакова
―
А границы у патриотизма есть или нет, на ваш взгляд?
Я.Широков
―
Когда это превращается в пошлость.
А.Маленков
―
Ну, не знаю, что вы точно имеете в виду. Но всегда граница всего, на мой взгляд, это здравый смысл, да? И он такой, интуитивно-понятный, да? Есть эстетические границы, но они у всех разные. То, что вам кажется пошлостью, а ребятам – ничего, нормально, поют, рифмуют.Знаете, некоторые, вот, у кого день рождение в коллективе, выходят: «Я написал стихотворение. С днем рождения поздравляю, счастья-радости желаю». И 8 человек из 10-ти хлопают, и им нормально, им эстетически вот эта граница не перейдена. А кто-то готов застрелиться в этот момент, его корежит от пошлятины.
Я.Широков
―
Ну, хорошо, давайте проще. А, вот, если ваш ребенок споет такую песню, вы что ему скажете?
А.Маленков
―
Ну, я объясню, что есть такое чувство юмора, оно спасает всегда от всего. И в жизни надо притворяться, к сожалению, много. Да. И изображать. И, вот, есть такие правила игры, то приходится им соответствовать.Я воспитан в двойной, в тройной морали, когда в школе было одно, во дворе второе, дома третье. И ничего, знаете, нормально. Мой психиатр считает, что я в отличной форме.
Я.Широков
―
Ну, то есть подобные случаи, если человек в нормальном состоянии умственном и физическом, они просто прививают его вот от такой глупости? Ну, скажем так, от каких-то глупых поступков?
А.Маленков
―
Ну, скорее да. Надо понимать, что еще вы даете ребенку кроме этого, да? И если, в принципе, примитивное воспитание и развитие, то даже без песен про Путина он вырастет примитивным и очень податливым на любую пропаганду человеком.
Е.Канакова
―
Хорошо, если речь заводить не только о песнях, а о школе, где пытаются вправить мозг детям, рассказывая, что не надо выходить на митинги, не нужно поддерживать Навального.
А.Маленков
―
Это к вопросу авторитета школы в головах детей, который, я считаю, традиционно очень низок. И если тебе сказали в школе чего-то не делать, то, значит, скорее всего, это очень круто и надо это делать. Вот. Так что они работают сейчас, я думаю, на Навального.
Я.Широков
―
Это как раньше было «Я своему сыну перепечатываю «Войну и мир» на машинке. Пусть читает как в самиздате», да?
А.Маленков
―
Да, да, конечно. Всё, что запрещенное, это самое манящее. Так бы он и не пошел. А раз нельзя, давайте посмотрим.
Я.Широков
―
И еще о патриотизме. Вот, мы слышали про новости Министерства обороны и скриншотах из игры в качестве доказательств. Вот, что, вот это что такое? Это просто глупость каких-то лаборантов, которые взяли из?..
А.Маленков
―
Да. Ну, поскольку идет у нас уже лет 15 отрицательный отбор на все государственные позиции, люди выбираются не по интеллектуальным качествам и талантам, а по, скажем там, степени конформизма, верноподданничества и умения там правильно дружить и правильно говорить, то естественно, глупость тут начинает давать плоды. Ну, ее очень трудно спрятать. Она долго маскируется, а потом нет-нет да и вылезет. И кто-то, видимо там, в желании отметиться, кто-то сказал «Слушайте, соберите какие-нибудь доказательства. Давайте, поищите. Что вы тут сидите, дармоеды?» Все такие побежали-побежали... И это называется, знаете, «Ой, а это фотография из интернета такая, абстрактная». Очень часто: «А я взял в интернете», - в виде такого оправдания очень часто. Авторские права, дискуссии на эту тему происходят: «А я не знал, я взял...»Вот, нашли фотку. «Слушайте, похоже?» - «Похоже» - «Да вот же американцы» - и взяли из интернета. А это был скриншот игры. Некрасиво получилось.
А.Маленков: Как бы, обещание – оно у нас заменяет событие. Пообещали, вроде как, еду. Ты уже, вроде, сыт
Ну, компетентность сейчас, уровень компетентности, я считаю, беспрецедентно низок сейчас в России на, как бы, постах, подразумевающих компетентность. Вот сейчас такое время дилетантства, к сожалению.
Я.Широков
―
Ну, я просто напомню, что был же уже скандал, когда Владимиру Путину показывали не тот ролик и не с теми комментариями. Он его демонстрировал Оливеру Стоуну, и всё, вроде, обошлось, мы не слышали ни о каких громких разборках и отставках в Минобороны. Вот сейчас это тоже так, получается, сойдет на нет?
А.Маленков
―
Ну а где других-то таких идиотов найти хороших, да? Ну, подумаешь. Правда сейчас вообще... Ну, знаете, эпоха постправды. Сейчас, в общем, правда не важна. Сегодня сказали, обозвали черное белым, а потом сказали «Ну, может, оно и серое. А, может, белое это черное. Вообще сложный вопрос. А, вот, давайте про «Матильду» лучше поспорим».А памятник Калашникову, где всё переврали?
Я.Широков
―
Ну, там, правда, только Шмайссера же выпилили.
А.Маленков
―
Да. И текст там был совершенно написанный посторонним, левым человеком. То есть там формулировки, которые за создание беспрецедентного типа вооружения. Там даже самые патриотичные оружейники говорят: «Так нельзя говорить, там не может быть тип вооружений беспрецедентным. Тип вооружения – это там индустрия его развивает в международном смысле. Авиация, там, тип вооружений. А это всего лишь образец вооружения».В общем, это было написано тем же человеком, который выдал скриншот игры за документальную фотографию. Вот это такая порода сейчас сидит людей и работает, можно сказать.
Е.Канакова
―
Я хотела просто уточнить. Вы считаете, что там работают дураки, или они просто держат нас за дураков? Это вот немного разные вещи.
А.Маленков
―
Нет, я думаю, там работают. Сейчас очень много идиотов, если вы не заметили, вокруг. Вы еще молодая девушка, да. С годами это чувство, к сожалению, будет усугубляться. То есть у меня возрастное накладывается на этот исторический момент. Потому что, вот я говорю, отрицательный отбор происходит.И... Ну да, там некомпетентные люди сидят, и им даже не приходит в голову, что это кто-то будет оценивать умнее их, потому что, ну... Знаете, умные люди понимают, что есть много людей умнее их. Глупые люди, как правило, считают, что они более-менее такие же как все. и вряд ли есть кто-то умнее. Поэтому им не приходит в голову, что кто-то может взять и проверить фотографии, не говоря уже, что есть технические способы сверки фотографий с примитивного поиска по фотографиям в поисковике. Вот.
Он свое дело сделал, посмотрел на часы: «Шесть. Я пошел домой. Отработал».
Ну, нет, я не думаю, что они нас... Идиотами других... Ну, в общем, сложный вопрос с идиотами.
Я.Широков
―
Хорошо. Тогда еще один вопрос, уже касающийся частично иностранных агентов. Вот, сегодня в Совете Федерации сказали, что создадут специальную табличку, доску позора для граждан, ведущих деятельность, приводящую к антироссийским законам и санкциям. Вот это та самая травля уже на государственном уровне?
А.Маленков
―
Да, я много тут рассуждал об интеллектуальном уровне. Можно мне поподробнее, значит, еще раз? Табличка, которая что?
Я.Широков
―
Глава Комиссии Совета Федерации по защите госсуверенитета Андрей Климов заявил о создании доски позора для граждан, ведущих деятельность, приводящую к антироссийским законам и санкциям.
А.Маленков
―
Вот-вот, стоп-стоп. Значит, есть некая деятельность, приводящая?..
Я.Широков
―
К антироссийским законам и санкциям.
А.Маленков
―
Это знаете, это же было у Довлатова: «Дадим суровый отпор борцам с капитализмом». Там вышла на демонстрацию... Там отрицание отрицания.К антироссийским санкциям приводит присоединение Крыма. Это вот этих людей имеет в виду?
Я.Широков
―
Я боюсь, что нет. Я боюсь, что это тех диссидентов и политиков, кто выступает на Западе.
А.Маленков
―
А! То есть те, кто призывает к санкциям? То есть это к западным людям относится?
Я.Широков
―
Конечно, конечно.
А.Маленков
―
А! Ну, хорошая вещь. Чего? Доска позора.Не, у нас вся деятельность ведется вокруг символики, если вы не заметили. Никто ничего не делает, идет борьба за символы, против символов. То есть мы запретим изображать свастику, таким образом победим фашизм, например, да?
Я.Широков
―
Ну, мы уже назапрещались до того, что у нас возбуждают дела по 282 за то, что фотографию публикуешь.
А.Маленков
―
Да. Или, например, мы запретим матом ругаться, и мат исчезнет. Мы запрещаем говорить о явлении, чтобы его побороть, да? Таким образом мы создадим доску, и санкции, вроде как, отступят. Ну, вроде, поработали. Еще и, небось, доска будет довольно дорогая.
Е.Канакова
―
Врага надо знать в лицо.
Я.Широков
―
Не опасна ли вот такая доска? Потому что мы все понимаем, 2 года назад мы видели яркий пример, к чему приводит, скажем так, выступления и критика на государственном уровне в отношении одного конкретного человека. Я имею в виду, что Борис Немцов, которого убили, и против которого на государственном уровне высказывалась критика. Такая доска не опасна ли? Появятся конкретные фамилии.
А.Маленков
―
Ну, конечно, опасна, да. Конечно, конечно. И какой-нибудь сумасшедший... То есть это может быть сумасшедший, о котором мы говорили, это может быть там, опять же, желающий выслужиться, и, может быть, там уже в эти дебри трудно лезть, наверняка, но, может быть, и всерьез какой-нибудь порыв убрать какого-нибудь врага.В общем, нет. Конечно, это опасно и это, как бы, и грустно, и смешно, что такие сюрреалистические явления в итоге могут повлиять на жизнь и смерть, например. Ну, это почти искусство (вот такие вещи), это уже креатив. А Оскар Уайльд считал, что искусство главнее жизни, и это жизнь подражает искусству. Таким образом когда выдумываются враги, выдумываются какие-то доски, ну, просто чтобы символизировать деятельность, а потом кто-то из-за этого погибает, это вот тот самый случай, когда жизнь подражает искусству. Вот такая вот у меня немножко сложная концепция.
Е.Канакова
―
Философская.
А.Маленков
―
Философская.
Я.Широков
―
Ну, кстати, мысль была интересная про действия тех, кто привел к антироссийским санкциям, про тех, кто способствовал присоединению Крыма. Это была интересная мысль.
А.Маленков
―
Нет, тот, кто их накладывает, или тот, кто к ним привел? Потому что привели к санкциям действия как минимум россиян. Вот. Санкции породили американцы, да? Поэтому против кого это?
Я.Широков
―
Ну, вот, я боюсь, что мы увидим в скором времени.
А.Маленков
―
Я думаю, это просто еще одна инициатива, которая не будет реализована, потому что там каждый день есть дежурный депутат, который должен... «А ты сегодня какую песенку приготовил?» Он говорит «А я придумал, вот, тоже за всё хорошее, против всего плохого, всех врагов России, например, перечеркнуть во всех учебниках красным крестиком» - «Молодец, садись. Сегодня свободен». И это никогда не будет ничего реализовано, но он, как бы, отработал.
Е.Канакова
―
Норма по инициативам.
А.Маленков
―
Да.
Я.Широков
―
А еще Кремль, вроде бы как, по данным Рейтер предписала ведущим российским госкомпаниям присылать новости, которые представляют руководство страны в выгодном свете, позитивные новости. Вот, хочется у вас спросить, вот, в вашем журнале «Maxim» чего больше, позитивных новостей или, все-таки, негативных?
А.Маленков
―
Ну, я вам как человек скажу, что, конечно, хочется позитивных новостей. Ну, вот, просто это такой... Я уже чувствую, что это какой-то яд, от которого я завишу. Я с утра просыпаюсь, залезаю в телефон, и получаю свою дозу яда, вот этого негатива новостей. И уже даже я его жду не жду, но иногда хочется чего-то хорошего. Поэтому, ну, в принципе, то есть критика критикой, да, правда правдой, не нужно замалчивать, но иногда, ну, прямо душа просит: «Ну что это? Хорошее-то что-то было за сегодня?» И у нас что-то происходит хорошее. Я уверен. Трудно, чтобы совсем всё было плохо.Поэтому... А уж чего говорить на официальном уровне, когда им нужно транслировать. Я думаю, это самый дефицитный жанр сейчас (положительные новости). И этот ресурс бы имел успех... Вот, я даже думал такое запустить. Вот, точно только хорошие новости из России, правдивые. Они будут. Меньше, но они будут. Я бы его читал. Поэтому пусть уже хоть мы о них знать будем, чуть легче жить.
Я.Широков
―
А вы считаете, мы мало их знаем?
А.Маленков
―
Положительных новостей очень мало мы знаем.
Я.Широков
―
И на этой фразе (надеюсь, что это не будет лейтмотивом) мы завершаем нашу программу «Персонально ваш». Сегодня персонально ваш, персонально наш был Александр Маленков, главный редактор журнала «Maxim». Ну что же? Давайте ждать позитивных новостей. Всего хорошего.