Сергей Бунтман - Персонально ваш - 2017-10-14
К.Ларина
―
14 часов, 5 минут. И мы продолжаем наш эфир уже в рамках передачи «Персонально ваш». Ведущая – Ксения Ларина…
С.Бунтман
―
Ведомый – Сергей Бунтман. Можно я начну…
К.Ларина
―
С футбола?
С.Бунтман
―
Да. Конечно, с футбола! У нас будет футбол, потом у нас будет театр, ну, как всегда – всё, что мы любим.
К.Ларина
―
Давай.
С.Бунтман
―
Так вот, не о футболе. О Дмитрии Быкове. Потому что 23-го числа будут новые «Дилетантские чтения», и, на мой взгляд, важнейшая из тем, которую можно не то что придумать, а разобрать в рамках «Дилетантских чтений» к 100-летию революции, это «Блок и революция». Вот для нас для всех, кто с детства любил Блока, трепетал всегда, это одна из самых больных тем.
К.Ларина
―
А когда, еще раз скажи?
С.Бунтман – 23
―
го числа…
К.Ларина
―
23 ноября… ой, октября.
С.Бунтман
―
Октября. Спешите жить, Ксения Ларина. Ну, куда ж ты спешишь?! Жизнь прекрасна. 23 октября в 19 часов, в самом здании Исторического музея, вход №1. Но до этого нужно – есть ссылки, можно на нашем сайте diletant.media – заказать себе билеты. Вот так я всех приглашаю. Я с нетерпением жду этой встречи, потому что есть, то услышать, есть о чем поговорить.
К.Ларина
―
А я хочу напомнить тех, кто нас слушает по радио и по интернету, номер для СМС: +7 985 970 45 45. Тем, кто нас смотрит на YouTube – тоже можно напомнить, что там есть чат, и вы тоже можете оставлять свои комментарии или вопросы Сергею Бунтману.
С.Бунтман: Будут ли высылать Феруза? Нельзя на закланье высылать человека. Здесь всё коротко и ясно, на мой взгляд
А начать хочу с того, о чем я вообще еще ничего не знаю. Вот сейчас Сережа нам всё расскажет. Это как раз продолжение, наконец-то, истории хулиганских выпадов в адрес Юлии Латыниной…
С.Бунтман
―
Ты нежно называешь хулиганскими выходками… Это у тебя родительское собрание просто: вот так вот, давайте нежно и педагогично…
К.Ларина
―
Я боюсь лишнее слово сказать.
С.Бунтман
―
Да, это хулиганили. Получены результаты экспертизы. Потому что официальная экспертиза, которую следственные органы проводят, и поэтому нет еще никакого заключения – ни умозаключения, ни юридического заключения не делают. Процессуального решения тоже нет.Как пишет переславший мне результаты этой экспертизы Сергей Соколов из «Новой газеты» - все подробности, кстати, там и будут – задачи экспертизы были: установить химический состав образца, который взяли, вот той дряни, которую распыляли, распространяли каким-то образом у Юли Латыниной дома. Так вот образец содержит следующие химические соединения: диметилформамид и высокомолекулярные фталаты.
К.Ларина
―
А что это.
С.Бунтман
―
Это вот к тем, кто понимает, те знают. Степень опасности для жизни человека высока. Потому что, действительно, вы можете знать, сколько было на кубический метр – 10 миллиграмм это было, это серьезная штуковина. На что воздействует - воздействует на почки, на печень, на ДНК. Вот проблемы с эндокринной системой, с астмой. И дальше всевозможные вещи, о которых даже не хочется говорить, и даже не хочется предполагать, а хочется только надеяться, что и Юля и в особенности члены ее семьи – мама и папа, и все кто рядом, и, между прочим, и соседи, – что они не особенно отравились этой вещью.
К.Ларина
―
То есть это то самое, как они определяли – какой-то дрянью – вот эта дрянь обрела конкретные формы, конкретное содержание.
С.Бунтман
―
Да эта дрянь обрела фамилию, имя, отчество химические и научные. Какое средство может устранить опасные свойства – здесь есть. При нанесении объекта исследования на какую либо поверхность, как долго оно держится – вот это очень важно. Вот сокращенно жуткая эта штука ДМФА обладает низкой летучестью, в 1,5-2 раза более низкой, чем у воды, однако улетучивается с поверхности в течение нескольких суток. Обнаруженные в исследовательском образце фталаты являются веществами с более низкой летучестью и способны длительное время находиться на поверхности. Так что здесь еще и хуже, то есть долго воздействует и не улетучивается.Дорогие друзья, особенно те, кто понимает в химии, понимает в этих веществах, пожалуйста, обратитесь к первоисточнику и к подробному изложению этой экспертизы, которая вот-вот должна, очень скоро, даже сегодня появиться на сайте «Новой газеты» и, естественно, в самой «Новой газете». Большое спасибо Дмитрию Муратову, который просто не отпускает клешни, я бы сказал, с горла всей этой истории.
К.Ларина
―
Вопрос тогда следующий: есть ли в связи с этим шанс, что мы узнаем имена и фамилии авторов этого преступления, и этого и других преступлений, связанных с нападением на Юлию Латынину?
С.Бунтман
―
Ты, понимаешь, в чем дело, этого не сделаешь самостийно, самопально и колхозно. Экспертиза, если она будет доведена до конца, та экспертиза, которую проводят сейчас следственные органы, если она покажет то же самое, - а в принципе, из честности она должна показать то же самое - здесь у меня есть и фамилия специалиста, есть и печать, то есть это все ответственными людьми сделано, - если это так будет, то можно будет каким-то образом разобрать. Уже вступают в силу наши знания, полученные от маленького, столь любимого вами с Петровской, экрана…
К.Ларина
―
Нашего «голубого друга».
С.Бунтман
―
Вашего «голубого друга». Он теперь стал еще хуже - со времен цветного телевидения он стал «радужный». Так вот, друзья мои, если это все сойдется и если принципиально будет, так как существовала и, кто его знает, может быть, существует до сих пор опасность для здоровья и жизни существует, - этих людей надо найти. Это не просто взяли абы что и нахулиганили. Это было, - в отличие, конечно, от, извините, ушатов дерьма, которым поливали в физическом смысле этого слова, извините, Юлю, - это вещь специальная, которую, в общем, далеко не везде найдешь.
К.Ларина
―
Не купишь ее в военторге.
С.Бунтман
―
Не купишь ее в военторге. Я помню даже, когда нам гораздо более жидкую, я бы сказал, и гораздо менее опасную штуку, родственную всем этим делам, нам выдавали в колхозе для того, чтобы мы от комаров спасались, но при этом эта штуковина шариковую ручку плавила как нечего делать.Но все равно это средство, которое нельзя было никогда купить. А если ты это покупаешь, то ты покупаешь специально. Это можно было где-то свистнуть или где-то получить, вы уж простите меня.
Конечно, во времена интернета находится всё, что угодно, но это значит, что если именно это средство, надо было хотеть именно такого эффекта.
К.Ларина
―
Ну, конечно. Потом, надо было все это найти, значит, люди где-то заказывали.
С.Бунтман
―
А не просто какую-то вонючку распространить.
К.Ларина
―
Раз уж мы с этого начали, давай мы сразу перейдем к еще одному сюжету, связанному с радиостанцией «Эхо Москвы», потому что про это есть вопросы у наших слушателей.
С.Бунтман
―
Да, но вопросы общего характера.
К.Ларина
―
Просят, чтобы ты прокомментировал этот странный сюжет, который был показан на канале «Россия-24» под условным названием «Эхо Москвы» попалось на сотрудничестве с западными НКО.
С.Бунтман
―
Сначала еще довольно давно вытащили одну строчку из какого-то отчета, который никакого отношения не имел: «…а также способствовали… развитию СМИ в России» - и дальше перечисление. Эта строчка не имела никакого материального содержания, что было признано всеми, включая Роскомнадзор…
К.Ларина
―
Это было когда?
С.Бунтман
―
Господи… поросло определенным быльем. В этом году, уже, знаешь, прошла весна, настало лето…
К.Ларина
―
Этому сюжету предшествовал – мы это обсуждали, и я знаю, Алексей это уже обсуждал – слив, который опубликовал Life News, связанный с какими-то материальным проблемами на радиостанции «Эхо Москвы».
С.Бунтман
―
Теперь спасибо Life News. Я могу только повторить, что мы знаем, что есть определенные материальные проблемы. Мы знаем, как нам был поставлен генеральный директор в свое время. Потом отставлен, когда была война с ныне покойным Лесиным. Когда она снова пришла по настоянию ни «Газпром Медиа», ни каких-то других акционеров, а по настоянию, которое шло из администрации президента просто-напросто. И что поставлено это именно на то, чтобы нас финансово грохнуть.И произошла намеренная путаница в понимании, что такое редакция, что такое акционерное общество, как эти деньги и куда тратятся, почему у нас минус, как вообще у нас зарабатывает радиостанция последние вот четыре с небольшим перерывом года.
У нас был чудесный один перерыв небольшой, когда мы стали бурно восстанавливаться. У нас появился другой генеральный директор. Была такая интермедия, знаете. И бурно всё пошло как-то, все стало фельтикультяписто, засияло, загремело, заиграло. Что при Юрии Юрьевиче Федутинове, когда мы замечательно зарабатывали. Это вот такая намеренная история длящаяся. Я тоже маленький акционер, маленький…
К.Ларина
―
Я тоже маленький.
С.Бунтман
―
Ты тоже. Мы с тобой маленькие акционеры. Вот есть акционер немножко побольше – Алексей Алексеевич Венедиктов. Но все мы миноритарные акционеры и мы не можем ничего получить – никаких бюджетов ни на этот год, ни на 16 год еще не могли получить. Мы не знаем, как это строится, мы не знаем, какие деньги и куда вбухиваются. Мы знаем только то, что в редакцию они не вбухиваются. Там сверх необходимого минимума, который как тришкин кафтан мы все время сшиваем, перешиваем, перелицовываем. Так что очень интересно получается, но все равно… Так что здесь понятна тенденция.
С.Бунтман: Крым на «двухстах»- вколачивание в голову обладания Крымом как законного, непреходящего: как так и был
К.Ларина
―
Но этот-то наезд политический, скорее – то, что связано с этим сюжетом, видео?
С.Бунтман
―
А тот, ты считаешь, культурный, да, не политический?
К.Ларина
―
Тот как бы, он не политический – экономический, финансовый.
С.Бунтман
―
Да-да-да. Я помню совершенно чудесное определение, когда «спор хозяйствующих субъектов»… это замечательно.
К.Ларина
―
Ну, так и что это все значит, расскажи?
С.Бунтман
―
Прямой команды фас нет. А что это значит?
К.Ларина
―
Предупреждение?
С.Бунтман
―
Да нет, это значит ровно, что и всегда, что и последнее время: тягучая, вонючая, как вот та самая жидкость, которая на почки воздействует, на печень воздействует – тяжелая, вонючая блокада.
К.Ларина
―
На всякий случай.
С.Бунтман
―
Не знаю, на какой случай. Я не буду делать чужую работу, кстати говоря, не буду заниматься мотивировками, которые они… Другое дело – показать глупость, отбиться, показать, что они противоречат даже самим себе и интересам акционеров – показать это. Это ради бога, а вот заниматься тем, «а что это они? А если мы то-то сделаем?..» Мы ни на секунду не меняем ничего…
К.Ларина
―
Но они и не просят.
С.Бунтман
―
Ну, не просят, и не надо. Не просят – тем более.
К.Ларина
―
Они обращают внимание общества – что это за гнездо такое, язва на народном теле?
С.Бунтман
―
Вот одному обществу на это не надо обращать внимание, оно и так знает, что мы «Эхо мацы и Госдепа». Они все это и так прекрасно знают, даже не послушав ничего. А другие люди прекрасно знают, что это не так. Третьи люди вообще прекрасно знают, что есть на самом деле, и что мы делаем.Понимаете, они тоже обтесывают кол на голове. Флаг вам в руки, кол вам в руки. У нас тоже есть свой кол, и который мы будем обтесывать очень долго на каждой голове и говорить то, что считаем нужным и то, что есть на самом деле в наших новостях, комментариях и так, как это полагается делать журналистам. Но, самое главное - превентивно не пугаться. А то, знаете, Ксения Ларина, в ваших сферах интересов полно людей, которые сразу поднимают лапки. Их еще не пугнули – они уже говорят: «Ой-ёй-ёй!»
К.Ларина
―
Это в какой сфере?
С.Бунтман
―
В сфере высокого искусства, Ксения Ларина, полно этого, к сожалению.
К.Ларина
―
Да, это правда.
С.Бунтман
―
В нашей общей журналистской сфере тоже этого полно. Нет, ребята, действительно…
К.Ларина
―
Не сдавайте друг друга, братва! Не сдавайте друг друга!
С.Бунтман
―
Живи каждый день как последний и когда-нибудь не ошибешься. Вот это всё ясно.
К.Ларина
―
Тут неожиданный вопрос пришел. Давай я тебе задам. Мы его на запланировали, но он хороший.
С.Бунтман – А
―
а, незапланированный вопрос?
К.Ларина
―
Незапланированный.
С.Бунтман
―
«Прямая линия» со мной… несогласованный вопрос – ты что!?
К.Ларина
―
Из Пензы: «Чем объяснить тот факт, что российская либеральная общественность молчит про срывание российских флагов с российских дипломатических миссий?»
С.Бунтман
―
Я не знаю, что думает российская либеральная общественность, к которой я никак не принадлежу, ни одним боком просто вообще…
К.Ларина
―
Ну, одним-то принадлежишь.
С.Бунтман
―
Ни мизинцем левой ноги. Ну, потому что я не знаю, что такое общественность, что такое либеральная общественность, и что вы имеете в виду. Я могу сказать только то, что мы приводили это, приводили факты, что сняты были флаги, что существуют дикие совершенно и жесточайшие споры относительно дипломатической собственности и дипломатической принадлежности…
К.Ларина
―
А они там что, срывали и топтали? Сжигали, срывали, топтали.
С.Бунтман
―
… Срывали, глумились и так далее. Было у нас заявление посла, заявление Захаровой, заявление всех, кого надо. Чего вы еще хотите?
К.Ларина
―
Хотят, чтобы ты осудил американскую военщину. А как же.
С.Бунтман
―
Для этого я должен стать матерью и женщиной. Иначе на других условиях я не должен. Я мужчина и отец, поэтому я не буду никого осуждать сейчас.
К.Ларина
―
К вопросу об осуждении. Следующая тема, тоже важная. Вчера она пришла, и вчера первые комментарии поступили. Это инициатива одно из депутатов Государственной думы - забыла как фамилия его – ввести уголовную ответственность с 12 лет.
С.Бунтман
―
Я тоже фамилии не помню. Ответственность с 12 лет – это прекрасная совершенно вещь. Это уже было. Всё это было, было, было… вспоминаем Блока всё того же, вышеупомянутого.
К.Ларина
―
Лучше другого вспомнить человека, Иосифа Виссарионовича Сталина.
С.Бунтман
―
Я еще другого писателя вспомню, который нам проявил всю сущность того постановления, которое было принято в 1935 году, которое вводило всю полноту уголовной ответственности, приводило ряд преступлений - кстати говоря, обратите внимание, что здесь тоже говориться, что это за особо тяжкие преступления – сексуального характера, террористического и так далее. При нашем законе об экстремизме и терроризме и обо всем можно пришпилить всё ко всему.И, как справедливо говорил товарищ Сталин в беседе с французским писателем Роменом Ролланом, откуда всё и подтвердилось, и мы тогда выиграли процесс у ныне покойного внука Иосифа Виссарионовича, то «это мера больше педагогическая, - говорил товарищ Сталин, - вы же, конечно, понимаете, что мы не будем расстреливать». Потому что там вплоть до высшей меры были введены поправки в Уголовный кодекс. Это педагогическая мера. Я согласен тоже с товарищем Сталиным, что эта мера педагогическая. Она не введена. Я очень сомневаюсь, что это будет введено, просто крайне сомневаюсь.
К.Ларина
―
А почему ты сомневаешься?
С.Бунтман
―
Я сомневаюсь в этом, вот сомневаюсь, сомнения меня берут.
К.Ларина
―
По-моему, они очень убедительно там всё это изложили, что типа в наше смутное, тревожное время, когда кругом одни террористы и насильники…
С.Бунтман
―
Да всё понятно. Ты знаешь, за очень скромную плату я тебе такое обоснование напишу, хоть десять штук. И ты можешь написать и все мы. Референты наши могут написать.
К.Ларина
―
А если примут, это что? Как мы это квалифицируем – что это такое? Это какая мера: профилактическая, педагогическая?
С.Бунтман
―
Вот в понимании товарища Сталина это педагогическая мера.
К.Ларина
―
Для взрослых, прежде всего, педагогическая, да?
С.Бунтман
―
Для всех педагогическая мера. Естественно, тут не нужно быть глубочайшим пессимистом или катастрофистом, чтобы сказать, что это, конечно, не совпадение с тем, что ребята молодые, школьники принимают участие в общественных движениях.
К.Ларина
―
И в митингах.
С.Бунтман: Самое главное, что коллега Мединского министр Васильева говорила, что в его диссертации нет плагиата
С.Бунтман
―
В митингах, в общественном движении, в прогулках, переписываются. И самое страшное, наверное, для товарищей – самое страшное, что ребята выходят из виртуала в реал с этим. То есть у них эта стенка, когда люди, вольготно себя чувствующие, как многие из вас, дорогие друзья, те, особенно которые пишут рьяные посты – это чувствуется прекрасно в интернете, - а стоит им показаться на белый свет, так они начинают щуриться, как в фильме «Суррогаты», когда все суррогаты испортились, и вышли, и вот так смотрят: «Господи, что это? Мы это не видели». Годами лежали там с датчиками на голове. А ребята эти выходят.
Как было самое страшное для советского социалистического лагеря – это когда прогрессивная интеллигенция вдруг столковалась с рабочим классом. Это произошло в Польше в 80-м году. Это вот самый страшный сценарий марксистский был, который они же сами и проповедовали. Так же здесь. Ребята вышли в реальную жизнь. Извините меня - расхлебывайте. Я не думаю, что примут, но для меня это такой показатель спорадического страха, эти реакции во все стороны. То, что они делают, то, что они пытаются здесь закрыть, тут прикрыть.
К.Ларина
―
Это же понятно, что в данном случае, когда мы говорим об этом законопроекте, об этой инициативе, - это не приказ «главнокомандующего», не приказ президента. Наверное, это очередное желание угодить, угадать.
С.Бунтман
―
Вы знаете, я не знаю, что такое либеральная общественность, а я знаю, что такое Либерально-демократическая партия. Из ее недр очень часто выходят такие штуки. Это такая партия во главе с ее руководителем – что у других на уме, у нее на языке очень часто.
К.Ларина
―
А у кого, у других на уме – у ФСБ?
С.Бунтман
―
У ФСБ…
К.Ларина
―
Или у «папы».
С.Бунтман
―
У чьего папы?
К.Ларина
―
У главного папы.
С.Бунтман
―
У нашего папы? У меня есть один папа – папа Франциск называется. И мой родной папа Александр Давыдович.
К.Ларина
―
Ну, хорошо. Я имею в виду самого главного «смотрящего по стране». Может быть, у него такие есть мысли. Хотя мы знаем, что наш президент любит детей.
С.Бунтман
―
Любит детей, это мы все знаем. Он любит детей, он любит то, любит сё…
К.Ларина
―
Собак.
С.Бунтман
―
Это уже теперь такая конструкция… Вы почитайте дивную книжку, которая называется с подзаголовком: «Самодержавие и бюрократия в эпоху модерна». Позавчера была передача. Кирилл Соловьев написал.
К.Ларина
―
Как называется?
С.Бунтман
―
Называется «Хозяин земли русской?» Это новая серия, которая у Ирины Прохоровой теперь выходит: Что такое Россия. По разным эпохам. Вот посмотрите, насколько всё это зависит от государя. И вот те самые очаровательные резолюции, которые Алеша Венедиктов опубликовал – резолюции о том, что надо помочь Европейскому университету в Санкт-Петербурге, они говорят о многом. Это целый клубок интересов всех. И они задергались. И они всё время дергаются. Чем старше становятся, тем больше дергаются.
К.Ларина
―
Очень просят отобрать у тебя карандаш, а то в Санкт-Петербурге слышал, как он шуршит.
С.Бунтман
―
А вы знаете, я прекратил рисовать во время эфира. Здесь вот я подчеркнул одно имя, к которому я хотел бы обратиться. Дело в том, что коллегия - и Александр Архангельский, и Дмитрий Быков, и многие другие - здесь выступили с видеообращением в поддержку Али Феруза, журналиста.20-го числа будет разбираться его дело. И будут ли его высылать назад в эту ужасную страну, потому что мы ничего другого ожидать, кроме как его ждет ужасная судьба, мы не можем. На закланье высылать человека, не преступника, не совершавшего ни геноцида… и то бы мы подумали, притом, что мы члены Совета Европы до сих пор, - мы подумали, высылать ли преступника туда, где есть смертная казнь за подобные преступления. А то, что его ждет тюрьма, мучения, пытки и издевательства, мы это должны знать. И, пожалуйста, можете считать эту краткую, сумбурную речь видеообращением, которое поддерживает всех коллег.
К.Ларина
―
Я слышала, что мама его тоже очень просила, просто в отчаянии полном пребывает, в состоянии полного отчаяния. На самом деле, действительно, речь идет только о выдачи гражданства, паспорта и всё, больше ничего.
С.Бунтман
―
Принятие решения: позволить ему уехать в третью страну, прежде всего. Если Россия не хочет держать у себя – он нарушил все, что можно в нашем миграционном законодательстве, предположим, это так, давайте не будем даже нюансов разбирать – третья страна, всё, больше ничего. Нельзя на закланье высылать человека. Здесь всё очень коротко и очень ясно, на мой взгляд.Ну что, прервемся?
К.Ларина
―
Да, мы слушаем новости, потом продолжим программу «Персонально ваш». И я напомню, что Сергей Бунтман сегодня отвечает на ваши вопросы. Не забывайте их присылать в чат на YouTube и на СМС-ленту.НОВОСТИ
К.Ларина
―
Возвращаемся в программу «Персонально ваш». Сергей Бунтман отвечает на ваши вопросы. Я не могу пройти мимо этой новости, которую мы сейчас услышали, когда Александр Ткачев, министр сельского хозяйства перепутал Индонезию и Южную Корею, заявил на правительственном заседании, что в Индонезию отправляется свинина российская. Владимир Путин заметил, что Индонезия – это мусульманская страна, свинину там не едят. И что сказал Ткачев? «Да какая разница? Будут есть», - сказал он.
С.Бунтман: Как ни дико это звучит, решение по Мединскому будет принято не в экспертном сообществе, а будет в ведомстве
С.Бунтман
―
«Не будут», - сказал президент России и закрыл лицо руками.
К.Ларина
―
Это какая-то пьеса уже.
С.Бунтман
―
Уходит. Занавес.
К.Ларина
―
Уходит.
С.Бунтман
―
Это замечательная сцена. Тут всё вспоминается, что Леонид Ильич принял болгарского посла за… и имел с ним беседу. Это чудесно. Отчет у Козьмы Пруткова, когда «после бланманже и суфле-вертю, когда господин полковник и отец Герасим пустились в присядку…». Нет, это здорово!
К.Ларина
―
Но тут примечательна сама реакция человека: он не извинился, он не сказал: «Ой, извините, я перепутал».
С.Бунтман
―
Да ладно, чего там, господи!
К.Ларина
―
«Какая разница? Одно слово – румын». Помнишь, как в фильме Балабанова «Брат»? - «Он болгарин». – «Да какая разница?»
С.Бунтман
―
Какая разница, действительно. У нас какая разница – на двухтысячной купюре у нас Сахалин полуостров.
К.Ларина
―
Как это Сахалин? А Крым?
С.Бунтман
―
Это 200 рублей. Ты не путай.
К.Ларина
―
А там Владивосток – были тысячи – и Сахалин.
С.Бунтман
―
И там карта Дальнего Востока. И Сахалин там полуостров, просто смыкается.
К.Ларина
―
Ну, как тебе новость про деньги? Ты же любишь новые картинки.
С.Бунтман
―
Это не новость. Нет. Мы любим новые монеты, в особенности моя семья некоторым образом нумизматическая, вроде Евгения Сергеевича.
К.Ларина
―
Ну, а Крым на «двухстах» - это что?
С.Бунтман
―
Что ты хочешь? Что ты хочешь после 14-го года?
К.Ларина
―
Там Севастополь, по-моему, да?
С.Бунтман
―
Ну, Севастополь. Там не Крым, там Севастополь, что создает еще определенный компромисс. Я не знаю, я на это смотрю как на детали того, что происходит просто. Это внедрение, вколачивание в голову обладания Крымом постоянное как естественного, как законного, как непреходящего: как так и было.
К.Ларина
―
Как сказал пресс-секретарь, не обсуждается, не дискутируется вообще эта тема.
С.Бунтман
―
Ну, если не дискутируется вообще, то чего вы так настаиваете тогда?
К.Ларина
―
Кстати, если про Крым, вот Северная Корея признала Крым российским.
С.Бунтман
―
Да Северная Корея тебе признает всё что угодно.
К.Ларина
―
А вот феномен чешского президента, мне кажется, стоит отдельно обсудить. Это человек с большой биографией. Что это за человек? Я помню, впервые о нем услышала, когда было замечательное видео – я не знаю, может быть, ты видел, - когда он на каком-то мероприятии, причем на мероприятии с участием деятелей чешской церкви был пьяный в хлам и еле-еле стоял на ногах. Тогда мы впервые узнали этого президента.
С.Бунтман
―
Ну, и чего? У нас Борис Николаевич тоже любил… Это как раз я бы сказал, такая человеческая черта. Ну ладно, ну что?
К.Ларина
―
Но все же это европейская страна. Считай, что они, по сути, признали Крым нашим.
С.Бунтман
―
Нет, они не признали, потому что у них президент – это не то, что у нас или, прости господи, у Северной Кореи. Потому что чехи как избрали, так его и не изберут потом. Чтобы признать, должны пройти чешский парламент, они должны пройти всё.
К.Ларина
―
Но он любит Путина, в принципе, давно.
С.Бунтман
―
У него такое… называется, альтернативная реальность, альтернативные факты у него, у президента Земана. Ну вот, что ж с ним делать. И в Европе он не получает никакого одобрения. Вот такой президент, как мы любим. Мы любим таких. Чтобы Марин, наша подруга, была президентом Франции. Мы очень бы хотели, чтобы какая-нибудь «Альтернатива для Германии» вдруг выпрыгнула в канцлеры. Даже, я думаю, радовало бы российское начальство, если в Австрии чёрт знает кого избрали президентом. Причем учесть, что в Австрии очень плохо с памятью о нацизме. Они как-то от рождения освобождены, они признаны жертвами. С одной стороны, они ликвидируют домик Гитлера, что правильно делают - пусть меня расстреляют, но они правильно делают…
К.Ларина
―
А как они его… в смысле сносят?
С.Бунтман
―
Сносят, да. Он перешел в государственную собственность, и они его сносят сейчас к чертовой бабушки.
К.Ларина
―
А там что было до этого, музей?
С.Бунтман
―
Частные владения. Нет, музея не было никогда, но был сам факт его существования. Не знаю, спорно, но так, эмоционально я поддерживаю. Если спросить меня, а как, если что решить, может быть, я задумался, начал бы всякие вплоть до манихейских уловок, так и сяк, вот как же мы…
К.Ларина
―
Это история.
С.Бунтман
―
Ну да, да. Всё начинается… это история. Здесь бы начались всякие рудименты отношений к науке как к науке, нельзя запретить знание, нельзя запретить историю, нельзя отменить прошлое и всякое проще. Но есть такие факты, которые, может быть, даже не требуют размышления.
К.Ларина
―
Про историю, вернее, про историка – про Мединского…
С.Бунтман
―
Историк – это историк. Вот давайте договоримся…
К.Ларина
―
Историки, эксперты ваковские написали очередное заявление, в котором настаивают…
С.Бунтман
―
Они написали открытое письмо, потому что после того, как было экспертное время выражено, было наговорено много всякой чуши.
К.Ларина
―
Он насколько передергивает в своих ответах. Он все время отвечает, что «у меня плагиата нет». А его никто в плагиате не обвиняет.
С.Бунтман
―
Самое главное, это коллега Мединского министр Васильева и тоже доктор, она говорила, что там нет плагиата, но здесь, извините меня, мнение… разнообразие, которое нам нужно». Она не знает, о чем говорит. В том числе, она упоминает два положительных отзыва двух советов.Не было положительных отзывов советов, о чем говорят эксперты в своем письме – не было и в Белгородском университете, ни в МГУ не было. Потому что в МГУ распустили диссертационный совет до того, как там разбирали… и по существу ничего не разбирали. Точно так же, по существу не разбирал и белгородский.
К.Ларина
―
Тут, кстати, достойные фамилии. Вы можете ознакомиться с этим письмом, оно опубликовано на сайте газеты «Троицкий вариант». Очень сильное письмо. Я могу процитировать только самый финал, чтобы люди понимали, что главное: «Рекомендация Экспертного совета лишить В.Р. Мединского ученой степени доктора исторических наук вызвана отнюдь не несогласием с его «видением истории» или с его «патриотической позицией». Мы глубоко убеждены в том, что неквалифицированная, непрофессиональная работа дискредитирует отечественную науку и тем самым может считаться антипатриотическим явлением».
С.Бунтман: Если мы страна, где отрицается одна из важных наук, делается флюгерам, то что нужно национальным интересам
С.Бунтман
―
Что не полемический, я бы сказал, задор авторов этого открытого письма, а это медицинский факт, как говорил Остап Бендер, совершенно медицинский факт, что такие вещи абсолютно антипатриотичны.
Если у нас обосновывается разницей мнений и тем, что у него нет плагиата – ребята, если бы Владимир Ростиславович, чем он не грешит, списал, - а, может быть, в чем-то другом у него были какие-то грехи, там цитирования без кавычек, - но если он списал толковую историческую диссертацию, значит, он с ней, по меньшей мере не согласен или не знаком был бы. То тут это антинаучные вещи – то, что он говорит – антинаучные.
То есть что там обнаружил Мединский? Незнание предмета, незнание первоисточников, пренебрежение первоисточниками, доверие любому переводу, который есть с языков, и избирательное отношение к переводу, когда он даже глупый, безобразный перевод принимает за истину и выставляет как аргумент в своих так называемых изысканиях.
Это тенденциозная работа, как и обозначено в самом начале. Это пренебрежение к фактам, к источниками и так далее. Что обнаруживает в нем или злостное нежелание принадлежать к исторической науке или видение исторической науки как поля для беспредметной и бессмысленной антинаучной полемики, чему он и предавался. Он сколь угодно может предаваться в своих бесконечных книгах. Пожалуйста, ради бога!
Я вам скажу такую вещь. Я тут говорю бог знает что и про историю и так далее, часто бываю тенденциозен. Я в это не лезу. Я не историк по образованию. Мне как дилетанту хочется найти самые верные документы. Я беру, трясу каждого из своих знакомых историков и друзей своих. Я беру за лацканы и начина трясти, откуда это, что это… Потому что мне, непрофессионалу интересно. Но я никогда не полезу.
К.Ларина
―
«Дилетантские чтения» 23 октября в Историческом музее. «Блок и революция».
С.Бунтман
―
Да, Дмитрий Быков.Про Ольгу Васильеву. Очень важно. Как ни странно, как ни дико это звучит, окончательное решение по поводу Мединского будет принято не в экспертном сообществе, а будет принято в ведомстве.
К.Ларина
―
Мой вопрос: а рецензенты и те, кто, собственно, принимал эту диссертацию, они должны нести какую-то ответственность? Эти люди известны?
С.Бунтман
―
Известны. Там целая история. Там масса была неспециалистов. Там хитро было сделано. Там были специалисты, например, по советской истории.
К.Ларина
―
Понятно.
С.Бунтман
―
А речь идет об истории Московского царства, именно «иностранцы о России, XVI, XVII век».
К.Ларина
―
Консилиум из друзей.
С.Бунтман
―
Ну, друзей, не друзей… Я не обвиняю Владимира Ростиславовича в нежной дружбе с сомнительными людьми…
К.Ларина
―
Но ведь кто-то же сказал после этого: «Супер! Отлично! Вы - доктор исторических наук»ю
С.Бунтман
―
Диссертация эта прошла. Вот так вот. Каким образом? Это вот так вот прошло. Это тоже позорный факт. Может быть, он свидетельствует о состоянии нашего научного сообщества тогда, где подмахиваются такие вещи. Причем, я думаю, что заметили и по деятельности «Диссернета» и по многим другим направлениям, что общественные науки страдают, как всегда, первыми. Конечно, можно дойти до такой ереси, как было, и с биологией и, тем более, в советские времена, но как-то там это не наблюдается.
К.Ларина
―
И про генетику, «продажную девку…».
С.Бунтман
―
Да, но в физике это не наблюдается. Идеология ушла, и там уже этого не наблюдается, абсолютно никак. Экономика, такая никому не известная наука как политология и несчастная история, которая – уже миллион раз было доказано – это наука. Во всяком случае, она имеет свою методику, свои правила и свое отношение к факту.
К.Ларина
―
Почему все-таки так важно довести это решение до конца, произвести эту процедуру лишения научного звания, ученой степени?
С.Бунтман
―
Это дискредитирует наук…
К.Ларина
―
Но он же не один такой, Сережа.
С.Бунтман
―
А это не значит, что других не надо. В данном случае выявлено. И человек защищает, отрицая саму науку. Если мы страна, в которой отрицается одна из важнейших наук как таковая, и делается она флюгерам – то, что нужно национальным интересам, как говорит доктор Мединский, - то это дискредитирует страну. Мы перестаем быть нормальной страной. Можно сказать: то ненормально, здесь ненормально… Простите меня, вот этот «вохровец» под названием экспертный совет поставлен вот здесь. Эксперт – это человек, у которого взорвется мозг, если он не скажет то, что есть на самом деле. Эксперты отстаивают и свою профессию, свою науку, и отстаивают, простите за пафос, страну. Не может такого быть. Он может быть чудеснейшим министром, замечательным министром, талантливейшим мастером слова и дела, чего угодно, но он не историк, простите меня.
К.Ларина
―
Ну, ладно, что ты прощения просишь? Это он должен каяться.
С.Бунтман
―
Что угодно может быть, кто угодно, но не доктор исторических наук. Всё. Ребята, это конкретная вещь, и за это надо биться до конца. Если бы это был человек которого я нежно люблю… Был у нас, кстати говоря, с неправильной диссертацией наш ученик с Алексеевичем, с которым мы дружим замечательно. Он был достаточно высокопоставленным чиновником в Московском правительстве. Определили, что у него диссертация полна заимствований и так далее, сделана левой ногой где-то там, в отсутствии так называемого автора.Он встал, сказал: «Да, есть грех. Снимаю с себя всё это дело». Мы им гордимся. И бегаем и гордимся с Венедиктовым. Вот, чем мы занимаемся, и очень этим довольны.
Так что был бы какой-нибудь друг, который бы искажал историю так, как нам, по идее, должно нравиться, для этой самой либеральной общественности – есть такие люди, например, исключенные из Вольного исторического общества, не буду говорить, есть такие люди, которые передергивают в угоду своему левому пальцу, и пускай их рассуждения, по идее, нам должны быть приятны, потому что они там о сталинизме, об истории Советского Союза – мне не нужно вранье про Сталина достаточно. Мне не нужно вранье про то, что мне отвратительно. Так что и здесь бы я стоял до конца.
К.Ларина
―
Тогда вопрос, который наши слушатели тоже задают: «Объясните, почему книги историков-сталинистов сегодня самые востребованные? Их, действительно, читают?»
С.Бунтман
―
Да, их, действительно, читают.
К.Ларина
―
Ты вот зайди напротив. Там первая линия – это Стариков, это тот же Мединский, там еще можно называть парочку имен, не хочу их называть.
С.Бунтман
―
Ксюша, я всегда туда иду с мачете. У меня в руках мачете, чтобы пробраться к книжке, которая мне нужна или выявить ее там, мне приходится – виртуально, чтобы никто ничего не подумал, а то сейчас похолодел Дом книги – я пробиваюсь туда. Ну и что?
К.Ларина
―
Я хочу тебе сказать: это всё реально, это не маркетинговых ход. Никто в этим не виноват из книжных торговцев. Потому что я в «Книжном казино», у меня каждую неделю рейтинг книжных продаж – там всегда какой-нибудь Стариков присутствует условных – обязательно. Очень любят такую литературу наши граждане. Почему?
С.Бунтман
―
Потому что стадо всегда это любит. Великую историю про барана, который вел тебя на бойню. Про доброго мясника. Вот стадо очень любит это. Если один сказал: «Бе-е-е!» и все остальные говорят: «Бе-е-е!» Вот это очень любят.
С.Бунтман: Эксперт – это человек, у которого взорвется мозг, если он не скажет то, что есть на самом деле
К.Ларина
―
А сколько должно пройти времени, чтобы стадо перестало быть стадом?
С.Бунтман
―
Нисколько. Это не время должно пройти. Это должно пройти материально… «Мы уже извинились, - называется у нас всегда, - мы уже каялись». А чего это мы каялись. Это называется: здоровались уже. Это нужно делать каждый год, каждый подчеркивать. Потому что, например, как христиане - помним уже, что случилось в Гефсиманском саду, читали, тысячу раз говорили – каждый раз вспоминают, что там произошло и в чем, собственно, дело. Точно так же люди должны вспоминать, и начальство должно вспоминать и предлагать вспоминать, что у нас было, где у нас был ужас, а не только, где была героика.Вот, кстати говоря, тот же самый Путин, было такое время, говорил на каждом углу: «Нет, сталинизма не будет, сталинизм – это ужасно… Пакт Риббентропа-Молотова – аморальное соглашение».
К.Ларина
―
Он это говорил.
С.Бунтман
―
Говорил, потом устал. Потом среда заела, потом началось… Чего нам говорить про Катынь, да про пакт Риббентропа-Молотова, если Польша себя так плохо, как нам кажется, ведет? Вот это напоминание, вот это нужно говорить постоянно, вспоминать конкретно.Вот простую вещь Алексеевич сделал перед каким-то из наших «Персонально ваш»: «Вот-вот, - показывает, - я тут посчитал процент уничтоженного населения, своего населения». Даже брал до войны только и там и здесь, в Германии и в Советском Союзе. Процент уничтоженного своего населения, граждан. Ну, и получилось очень любопытно. Вот это на каждому углу. Вот это надо понимать, что мы в этом согласны.
Они говорят о скрепах, о единстве, о том, что цементировать… «Ох, не надо нам то… Ох, не надо нам сё… Это будет вносить раздоры». Почему-то совершенно, когда убийцу называют убийцей, когда вещи называют вещи своих именами – ой, это внесет раскол в общество! А это вы вносите постоянный раскол.
Треш всегда будет околоисторический, псевдоистоический. Господи, сколько я этих штук видел в разных странах. Сразу после 11 сентября вышла книжка Тьерри Мейссан.– есть такой главный конспиролог всего человечества, когда написал: «Ужасающий обман! 11 сентября…». Я читаю – боже мой, господи, что он пишет там!
К.Ларина
―
Что они сами себя взорвали?
С.Бунтман
―
Ну, конечно, сами себя… Это правый переворот, это заговор и так далее. Но, во-первых, это не имеет форму диссертации. Терроризм всегда будет. Всегда будут читать Фоменко с Носовским. Меньше стали, кстати. Всегда будут читать вот этих самых «Кто убил Сталина?»… «великий Берия, который…».
К.Ларина
―
И «где библиотека Ивана Грозного?» рея
С.Бунтман
―
Это вместе с этим, да.
К.Ларина
―
У меня последний, наверное, вопрос по поводу опять же немцовского мемориала. Уже невыносимо за этим наблюдать. Вот к вопросу о расколе. Мне кажется, то уже сейчас понятно всем, что если все-таки поставить эту табличку, где будет написано, что здесь был убит Борис Немцов…
С.Бунтман
―
Что значит, понятно всем?
К.Ларина
―
Ну, снять этот раскол, снять его. Потому что это уже какая-то война, которая не имеет конца. Рядом с мемориалом вторая уже параллельная история с этим домом на Ордынке и с этими двумя или сколько их там… хулиганами…
С.Бунтман
―
Скорпион укусил лягушку, которая его перевозила через речку. Почему? Потому что характер такой.
К.Ларина
―
Почему не закончить?
С.Бунтман
―
Потому что характер такой. Нет – и всё! А идиотские всевозможные объяснения: «Мы не можем поставить мемориальную доску и даже не можем поставить знак, потому что не прошло 10 лет». Знаешь, где улица Андрея Карлова?
К.Ларина
―
Нет.
С.Бунтман
―
Я ничего не имею против, кстати говоря, что вот этот кусочек маленький – там, где было легендарное кафе «Хрустальное», там «Русский фарфор» и так далее. Вот стык Дорогомиловки и Кутузовского проспекта – это называется улица Андрея Карлова, которого убили в Турции. Да. Ради бога. Очень хорошо.
К.Ларина
―
Тут другая аналогия напрашивается, про которую мы тоже говорили, это такой же народный мемориал на месте убийства Буданова. Никто его не трогает и не запрещает. Он есть.
С.Бунтман
―
Называется всё это – не вносить раскол. Не трогают, чтобы не вносить раскол. Не трогают это, а здесь вы не делайте, чтобы не вносить раскол… Это всё хитрое абсолютно… это завязывание узлом соплей просто, как очень любил изъясняться – раньше любил, сейчас как-то перестал – президент Российской Федерации. Я тоже говорю… И вот эти размазанные сопли по поводу, действительно, уничтожение мемориала, где убийство Сергея Александровича было, великого князя на Сенатской площади в Кремле восстановили. Молодцы! Слава богу. Следующий шаг – сделайте табличку маленькую Борису Немцову. Не устану повторять. Вот проверьте: я это повторяю каждый раз, как заходит вопрос.
К.Ларина
―
Спасибо! Сергей Бунтман. Программа «Персонально ваш». 23 октября «Дилетантские чтения» в Историческом музее. «Блок и революция». Дмитрий Быков, Сергей Бунтман.
С.Бунтман
―
Ура!