Алексей Венедиктов - Персонально ваш - 2017-10-06
К.Ларина
―
15 часов, 6 минут. Здесь продолжается дневной «Разворот». Ведущие этого эфира – Ксения Ларина…
М.Наки
―
И Майкл Наки.
К.Ларина
―
А сегодня с вами, дорогие друзья, персонально ваш будет Алексей Венедиктов. Вот наш сюрприз!
А.Венедиктов
―
Буду.
К.Ларина
―
Здравствуйте, Алексей Алексеевич!
А.Венедиктов
―
Добрый день!
К.Ларина
―
Напоминаем нашим слушателям средства связи: +7 985 970 45 45 – это для ваших вопросов; кроме этого канал YouTube «Эхо Москвы» тоже существует, и там тоже есть свой чат, можно туда писать, и они тоже могут что-нибудь показать тебе, Алексей!
А.Венедиктов
―
Я не вижу, Ксюша. Я же гость, у меня нет компьютера. Могу только язык показывать…
К.Ларина
―
Ну что, давайте пойдем по следам горячим. Вот мы час назад разговаривали с Тимуром Валеевым. Как раз подводили итоги, если можно так сказать, вчерашнего, тяжелейшего для «Открытой России» дня. Вот, на твой взгляд наблюдателя, чем вызвана эта серия обысков такая массовая?
А.Венедиктов
―
Смотрите, по тому формату, по которому она проводится, - это, безусловно, запугивание. Это не содержательная, а демонстративная история. Наши органы, когда надо, работают профессионально и тихо; когда надо взять каких-то террористов или ультрарадикалов – всё происходит тихо, и только в суде мы их обнаруживаем.
А.Венедиктов: Сильно нагревается атмосфера в условиях митингов, которые проводил или будет проводить Навальный
Здесь же все это публично в сопровождении камер одного из телеканалов, то есть это намеренно публично. Это испугать… не этих людей – этих людей, которые работают в «Открытой России», уже не испугать, потому что они знали, на что подписывались: они подписывались на фамилию Ходорковский, - а испугать тех, кто мог бы прийти к ним, мог бы работать с ними.
Я три дня назад говорил с Владимиром Кара-Мурзой-младшим. Он мне рассказывал, как строятся штабы «Открытой России», просвещение, и самое главное – юридическая помощь, юридическое сопровождение по всей России. Наверное, эта неподконтрольность нервирует власть – она решила продемонстрировать, что «ребята, не надо: видите, что мы с вами сможем сделать».
Я думаю, я представляю себе, что это для демонстрации.
К.Ларина
―
Для устрашения.
А.Венедиктов
―
Ну да, демонстрация. Можно сказать пафосно, акт устрашения. А можно сказать непафосно – просто испугать.
М.Наки
―
А почему сейчас?
А.Венедиктов
―
Потому что, во-первых, очень сильно нагревается атмосфера в условиях массовых митингов, которые проводил или будет проводить Алексей Навальный. То есть власть с изумлением обнаружила, что это не сотни, а тысячи людей в каких-то городах, которые очень далеко от Москвы. Навальный же воспринимался абсолютно московским политиком – 2-е место на выборах, 27% - а по России его знает… вот сегодня, по-моему, ВЦИОМ опубликовал таблицу доверия: Путину доверяет, если мне не изменяет память, 52%, а Навальному 0,7%. Поэтому эти 0,7% как-то власть успокаивали.И вдруг эти 0,7 превращаются в конкретных людей, которые, несмотря на то, что всех их снимают, фотографируют, переписывают, всех их файлят, все ложится в их школы, университеты, местные отделения МВД, ФСБ, - они приходят, они не боятся. И это «не боятся» от какого-нибудь города, где 700 человек официально до какого-нибудь Омска, Новосибирска, Владивостока, где 7, 8… 10 тысяч…
Это так же, как с молодежью они пропустили. Это непонятный феномен – надо сейчас эту температуру понизить. Как понизить температуру? Как умеем, так и понижаем. Вместо того, чтобы дать таблетки - градусник берем и в холодную воду сначала. То есть забираем, их сажаем в холодную, извините, Навального или других лидеров протеста – авось не придут. Вот его не выпустили в Нижний - и пришло вместо тысяч 700 или 800 человек хороводы водить. Ну вот, значит, эффективно.
И то же самое, ведь «Единая Россия» - это партнеры, грубо говоря, Навального, там одни и те же люди часто бывают. Поэтому, я думаю, этот элемент силового, я повторюсь, демонстративного запугивания: в 6-30 утра кладут человека по делу ЮКОСа на пол, сверху садится омоновец, а этому человеку, когда было дело ЮКОСа, было там сколько… 7 лет?
М.Наки
―
В 8-м классе он был.
А.Венедиктов
―
Ну, вот всё понятно. Чем больше абсурда, тем больше страха, потому что, абсурд – когда ты не знаешь, по какой статье за тобой придут, понимаешь? Поэтому это такая демонстрация и одновременно, я добавлю… сколько там… 15 обысков, 17 обысков?..
М.Наки
―
Да еще на квартире родителей.
А.Венедиктов
―
На квартирах родителей, да. И родители должны своим детям сказать: «Ты меня это… подставил…». По-моему, все очевидно. Даже не знаю, у кого могут быть сомнения.
К.Ларина
―
Есть еще один такой момент: чтобы не портить настроение праздничное 7 числа юбиляру…
А.Венедиктов
―
Абсолютно, считаю, неверной трактовкой. 7-е число… портить настроение… Это, правда, питерский митинг, который запланировал Навальный. И он делает это демонстративно, он это делает в городе Путина, куда Путин каждый день рождения (не знаю, как в этот раз) ездит, собирает друзей. И новостная лента будет такая: официальные канал показывали бы и говорили бы о Путине, фильмы… а все остальное – это был бы митинг Навального: либо его разогнали, либо много людей пришло. Питер – город в этом смысле сопротивляющийся, мы видим, по Исаакию. Поэтому это, конечно, точка…На 20 дней закрыли, значит, это устрашение плюс 7-е. Но то, что там сегодня происходит с Волковым вчера, сегодня с Навальным, конечно, здесь Путин не придумал. А вот 7-го - это да. Вот на 7-е его как бы посадить… Ну, так они придумали другое. Это, конечно, гениально. Я аплодирую мэрии Санкт-Петербурга: просто закрыли Марсово поле на реконструкцию.
М.Наки
―
Ну, не в первый раз такая…
А.Венедиктов
―
Нет, ну город можно закрыть, страну можно закрыть. Чего там – Марсово поле закрыли?
К.Ларина
―
Но люди же выйдут, мы же это понимаем? Это проявится…
А.Венедиктов
―
Нет, подожди. Я никогда не говорю про будущее. Я всегда говорю про то, что я знаю. Что значит, люди выйдут? Сколько людей, куда выйдут? Как будет действовать полиция?
К.Ларина
―
Их будут ждать.
А.Венедиктов
―
Сегодня это бессмысленно. Если мне не изменяет память, наши корреспонденты питерские говорили, что мэрия запросила порядка, чуть ли, не сотню автобусов, автозаков вот этих… не помню цифру. Ну да, их будут ждать.
М.Наки
―
Готовятся.
К.Ларина
―
А здесь, в Москве, на Тверской?
А.Венедиктов
―
Я не знаю. Я тебе не шаман же. Бубен дай – я буду бегать…
К.Ларина
―
Татьяна спрашивает. Твое отношение к тому, что Алексей призывал, несмотря на то, что он сам закрывается на 20 суток, все равно выйти 7-го числа?
А.Венедиктов
―
Не вижу никакого конституционного нарушения закона. Я говорил с юристами, говорил с юристами правительственными, которые обслуживают правительство. Он говорят: «Ты же понимаешь, это политическое решение». С точки зрения юридической, то, что было в Нижнем Новгороде, нельзя отозвать согласие. Вот в законе нет процедуры. Поэтому в этом смысле юридически чисто.Но это риски. И каждый человек, который выходит, это риски… Но подобное же случилось 12 июня, когда он призвал и сам пошел – его взяли в подъезде, а народ все равно шел. Это риски, надо признать. Но взрослые люди, во всяком случае, должны эти риски осознавать.
А.Венедиктов: Это новый фактор, что люди, несмотря на риски, тысячами приходят – риски попасть в досье, в списки
Я поэтому и говорю, что это новый фактор, что люди, несмотря на риски, тысячами приходят – риски файлиться, риски попасть в досье, риски попасть в списки.
М.Наки
―
Стало известно, что остается без изменений арест Алексея Навального.
А.Венедиктов
―
Это не новость, это не удивление, да.
М.Наки
―
Могли отпустить, на 4 часа удержать, потом в чем-то обвинить, как вчера с Волковым было.
А.Венедиктов
―
...между московским и нижегородским судом по вопросам юрисдикции. Там чего-то кто-то кого-то наказывал…
К.Ларина
―
То есть это не тот случай, когда берем или не берем?
А.Венедиктов
―
Кто берет? Кто звездочку на погон за правильное решение получит? Сообщи новость людям.
М.Наки
―
Решение остается в силе.
К.Ларина
―
Какого суда?
М.Наки
―
Мосгорсуда.
А.Венедиктов
―
То есть апелляции прошли. Навальный до 22 остается задержанным, арестованным, посаженным на 20 суток – вот новость.
М.Наки
―
Если не про будущее – про прошлое. Ведь его уже на 30 суток закрывали – помогает ли эта стратегия?
А.Венедиктов
―
Смотрите, это же вопрос, как считают те, кто закрывает, не как мы считаем. Мы видим, что после того, как его «закрывали» – такое блатное слово – его сажали, арестовывали после 26 марта, 12 июня, мы видим, что люди все равно продолжают приходить, и их все больше и больше. И в этом смысле, видимо, эта стратегия порочна. Но те, кто эту стратегию ведут – вот спроси меня, сидел бы я там, - да, нужно изолировать Навального на время этих митингов, потому что мы видим, что в Нижнем Новгороде не тысячи пришли, а сотни пришли. Это большая история.
К.Ларина
―
Что народ появился?
А.Венедиктов
―
Народ приходит на митинги. Это большая история. Я просто теперь про будущее. Вы любите болтать. Так я тоже сболтну, пожалуй, сейчас.
К.Ларина
―
Спрогнозируй.
А.Венедиктов
―
Сболтну. Что когда будет регистрация в президенты, и когда Навальный подаст на регистрацию и в тот день, когда ему будет отказано, он тоже за неправильный переход улицы получит 20 или 15 суток, и тогда эти митинги против того, что его не зарегистрировали, они тоже будут на порядок меньше. Вот это такая технология. Я просто считаю, что это политическая технология. К сожалению, наша судебная система, часть, как, мне кажется вот этой административной истории, она как отдел администрации президента работает.
К.Ларина
―
Не найдут ли власти повод…
А.Венедиктов
―
Найдут.
К.Ларина
―
... для того, чтобы в принципе запретить любые проявления гражданской активности?
А.Венедиктов
―
Я не понимаю слова «гражданская активность», извини, ради бога. Потому что гражданская активность – это разное. Чулпан Хаматова – это гражданская активность…
К.Ларина
―
Выход на улицы, акции, демонстрации…
А.Венедиктов
―
Да, и мы видим, как, сейчас, во-первых, трактуют, а, во-вторых, мы знаем, что какие-то наши депутаты вносят поправки в закон о митингах. Чего-то такое есть. Ну, конечно, найдут. Ну, что ты задаешь вопросы…
К.Ларина
―
Риторические?
А.Венедиктов
―
Риторические.
К.Ларина
―
Но это же все один к одному: все эти акции, которые были Навального, вчерашняя попытка - или когда это было? – провести согласованную и уже традиционную ежегодную акцию памяти Анны Политковской…
А.Венедиктов
―
Но, разрешили, по-моему.
К.Ларина
―
Разрешили, но это всё было с таким боем. Шишлов вмешался, уполномоченный…
А.Венедиктов
―
Политическая деятельность или гражданская активность, она должна идти без боя. Существует чиновничий класс, для которого, вообще, хорошо бы работать на кладбище.Я тебе приведу пример. Любимая шутка. Когда я пришел в школу работать – сколько мне было… 21-22 года – меня отдали под надзор в августе еще 70-летней учительнице, которая водила меня по школе, говорила: «Лешечка, смотри, какая у нас здесь мозаика, какой здесь кабинет физики замечательный. Знаешь, какой у нас коллектив! А вот эта наша медкомната, посмотри… Еще бы дети не приходили…». Это была шутка. Но вот чиновники на это не шутят. «Еще бы дети не приходили». Вот всё бы хорошо было. Вот кладбище – это идеальное место.
К.Ларина
―
На кладбище тоже стреляют.
А.Венедиктов
―
Но не те, кто лежит.
М.Наки
―
Как политику Алексею Навальному с этой стратегий бороться?
А.Венедиктов
―
Это кто-то должен заработать очень большие деньги, чтобы дать ему такой совет про эффективность. Он борется так, как он считает правильным. Мы эту его борьбу освещаем, и его ошибки, как кажется, тоже освещаем. Пока то, что он делает с митингами, мне кажется, что, с точки зрения его, это абсолютно безошибочно.Власть боится его называть, но должна с ним взаимодействовать. Извините, я говорю, слово «взаимодействовать», потому что посадка – это взаимодействие, потому что это суд - это публичная история. Он в судах публично заявляет позицию, это расходится - не только на митингах, но и в судах – это все файлится, передается, твитится и так далее. Поэтому он это пытается делать и делает.
К.Ларина
―
Давайте перейдем к международному…
А.Венедиктов
―
Может быть, вопросы какие-то по этому?.. Чтобы не прыгать, давайте это отработаем, если есть какие-то вопросы.
К.Ларина
―
Я по этому не вижу. Может, Майкл видит. Ты же понимаешь, что до начала программы вопросы приходили другому человеку…
А.Венедиктов
―
А я тоже могу…
А.Венедиктов: Миротворцы – это такая вата, в которую внутрь можно напихать, хотите - гвозди, а хотите - мёду
К.Ларина
―
Но, тем не менее, вопросы есть по актуальным событиям. «Алексей Алексеевич, - спрашивает Сергей, - мы теперь по закону официально агрессоры и оккупанты на Донбассе? Путь в миротворцы теперь России закрыт?» Имеется в виду этот самый закон о реинтеграции Донбасса.
А.Венедиктов
―
Во-первых, закон, я так понимаю, еще не принят.
М.Наки
―
Это проект, первое чтение.
А.Венедиктов
―
Во-вторых, вся элита Украины – я имею в виду те, кто принимает закон – депутаты считают Россию агрессором, и ничего нового нет. И закон другого государства… ну, он какой-то будет, и его будем обсуждать, но то, что другое государство считает нас агрессором – оно так считает.
М.Наки
―
Но вопрос: это, вообще, важно – принятие его Украиной?
А.Венедиктов
―
Это важно для украинской позиции. Это совершенно неважно, на мой взгляд, для международной истории, потому что так и так Россия не могла бы иметь миротворцев, так и вопрос-то не стоял, и его даже Владимир Владимирович, насколько я знаю, не ставил, чтобы российские миротворцы там были.Я вообще говорил, что миротворцы должны быть из Судана и Белоруссии. Понятно, что Путин будет настаивать, чтобы из сопредельных стран тоже были миротворцы, прежде всего, конечно, белорусские, насколько я знаю, но про российских миротворцев там не было сказано, вы меня, конечно, извините, если говорить о миротворцах ООН.
Вообще, это ООН будет решать. Но Россия как участник конфликта, которая подписывала много чего, выступала от имени сепаратистов – это очевидно… Ну, это очевидно. Я не знаю, можно, конечно, в это поиграться, но, мне кажется, это бессмысленная, Сергей, игра.
Я вам повторяю, что главный вопрос не в миротворцах и их мандате… Украинцы какой сделали пируэт: они предлагают теперь, отойдя от Минских соглашений практически, чтобы миротворцы взяли под контроль границу, миротворцы ОБСЕ даже, а не Украине: «Не передавайте нам границу – передайте границу ОБСЕ российско-украинскую». Она 500 километров, по-моему.
То есть там идет какая-то работа. Я сейчас скажу страшную тайну, а, может быть, она уже и не тайна, что, скорей всего, в воскресенье – это у нас послезавтра – представитель США, представитель Трампа по урегулированию Волкер и Владислав Сурков встретятся где-то в Европе, куда пускают Суркова, поскольку он под санкциями. И предыдущая их встреча была, по-моему, в августе в Минске. И они должны уже прийти с планом – вот что миротворцы: люди, количество, вооружение, мандат, территория и так далее.
Это же во многом технологический вопрос. При этом на это должна пойти Украина – согласие получить, - как ни печально вам это слышать, но должно дать согласие руководство ДНР, ЛНР, иначе их там будут «мочить». Это, конечно, страны Минского соглашения, то есть: Россия, Франция и Германия, - Украина, я уже сказал – и плюс США, которые, в общем, сидят на этом плане. То есть там работы - непочатый край.
Очень тонкий вопрос, потому что все помнят, что с истории обстрела российских миротворцев в Грузии началось вторжение, скажем так, российских войск в Южную Осетию – под предлогом. И там, действительно, погибли наши миротворцы. Мы помним, что наши миротворцы до сих пор не уходят из Приднестровья, они там на законном основании, потому что тогда правительство приглашало и так далее.
То есть они боятся, что миротворцы станут третьей силой, которая не даст Украине восстановить контроль над Донбассом. И это, конечно, такая история…
Мне один посол европейской страны рассказал одну историю, очень поучительную, на самом деле. Он сказал: «Понимаешь, когда мы принимали в НАТО и Евросоюз страны Прибалтики и Польшу, и Болгарию, и Румынию, они приходили к нам, в НАТО и говорили: «Вы Россию бойтесь, Россия – чудовищная!» А это было время «обжималок»: му-му-му, «заглянул в глаза…», «Разрядка-2», то-сё, пятое-десятое… И мы думали, что они просто травмированы советским режимом, травмированы началом Второй мировой войны, 39-м, 40-м годом, травмированы советской историей, когда они были сателлитами – там Болгария, Румыния, - а оказалось, - говорит мне этот человек, - что они были правы». Это ныне действующий дипломат говорит: «Они были правы, что они боялись России. Поэтому мы теперь пересмотрели в Евросоюзе и в НАТО свою стратегию - и перешли к сдерживанию России (не в военном смысле), а к сдерживанию вообще. То есть мы понимаем угрозу».
Поэтому миротворцы – это такая вата, в которую внутрь можно напихать, хотите - гвозди, а хотите - мёду. И кто чего будет туда напихивать, а будет видна только вата – повязка. А в повязку можно что угодно напихать. Поэтому они и опасаются.
Украинцы так же действуют, как когда-то прибалты и поляки, и румыны, и болгары. Украинцы сейчас повторяю то, что говорили тогда.
М.Наки
―
Вот Таня спрашивает: «А зачем Украине эти области? И предполагает этот проект, что формальные обязательства по Донбассу признанием их оккупированной территорией, с себя снимают власти Украины?»
А.Венедиктов
―
Я не понял вопрос Тани, зачем области… Ну, а зачем России, я не знаю, Чечня или Липецкая область, или Дальний Восток?
К.Ларина
―
А зачем?
А.Венедиктов
―
Ну вот, зачем? Зачем России Москва?
К.Ларина
―
Мы тут живем
А.Венедиктов
―
Я понимаю. Слушайте, дурацкие вопросы. Это территория международно признанная такого-то государства – Украины. И что значит, зачем?
М.Наки
―
Вот этот проект, он снимает с них обязательство о том, что они оккупированные территории мы вообще не при делах?
А.Венедиктов
―
Там проблема вот в чем. Я читал очень любопытные дебаты, которые идут в Раде. Вот будут выборы на Украине. Понятно, что на этих территориях голосовать, организовать голосование на президентских выборах или выборах в Раду, невозможно. Там не действуют партии, понимаете, да? Вопрос: надо ли дать право тем украинским гражданам, которые – а не все там живут – на территории ДНР и ЛНР, выезжать за пределы и голосовать там - надо или не надо.И вторая история: 1,2 миллиона перемещенных лиц, беженцев, как хотите называйте - им надо давать? А они все украинские граждане. Все говорят: «Это наши граждане, украинцы, украинские подданные». Им надо дать право голосовать? И там развернулась дискуссия: дать или не дать? Как не дать? Они украинские граждане. А у них там нет украинских медиа, украинских партий – как им давать? А тогда это сегрегация по месту жительства. Вот вам серьезнейший вопрос.
А.Венедиктов: Человека больного, с диабетом второго типа, держали в СИЗО ровно для того, чтобы заставить сотрудничать
А те люди, которые уехали в Россию? 800 тысяч уехало их Луганска и Донецка, из них 250 тысяч получили российское гражданство. О’кей, выкинули. Осталось полмиллиона. Они украинские граждане. Между прочим, в Москве действует временный поверенный в делах Украины. Я тут с ним познакомился. Оказывается, есть замещающий посла человек, и посольство работает. Обычно там организуют голосование. А тут, как быть? И эти вопросы не технические – они политические. Там идет настоящая драчка по этому поводу.
Этот закон это регулирует, в конечном итоге, мы не знаем – это первое чтение – будет он регулировать или не будет.
К.Ларина
―
Но статус определяется территорий: оккупированные.
А.Венедиктов
―
Это Украина или не Украина?
М.Наки
―
Украина, но временно оккупированная.
А.Венедиктов
―
Можно сказать, меня земля вообще не волнует…
К.Ларина
―
Вопрос… Подожди, Крым Украина тоже считает временно оккупированной территорией.
А.Венедиктов
―
Секундочку. Граждане Украины имеют право голоса во время всенародных выборов президента?
К.Ларина
―
Конечно, должны.
А.Венедиктов
―
А нет!
М.Наки
―
А, как голосовать на оккупированной территории?
А.Венедиктов
―
А вот, выезжать… А если они будут выезжать? 150 тысяч выедет и проголосует за того, за кого надо… как скажет им российская пропаганда.
К.Ларина
―
Как финансировать временно оккупированную территорию?
А.Венедиктов
―
Так я говорю, это всё должно быть в законе. Но я, честно говоря, всегда считал, что это внутреннее дело Украины, поэтому как они разберутся, так пусть разберутся со своими гражданами. А свои граждане пусть разбираются с Украиной.И это еще раз доказывает, что - люди не любят, когда я говорю: война… хорошо - гражданское противостояние там есть. Если вы боитесь 2 миллионов избирателей, которые остались на территории ДНР и ЛНР… вы решите, это ваши полноценные граждане или нет?
У вас люди в СИЗО голосуют. На Украине люди голосуют в СИЗО… И у нас тоже, кстати. А эти не могут. Это как? То есть, на самом деле, это их решение. Там нет хорошего решения. Любое решение не улучшает ситуацию. Но и выборы будут проходить, а выборы же не отменишь. То есть неважно, как они называют эти территории – это вопрос слов, - а важно, какие последствия этот закон для людей, которые живут на этих территориях ДНР и ЛНР и для крымчан – какие последствия для них? Это будет поражение в правах только потому, что они там живут, а не потому, что они взяли другой паспорт, или нет? Это дело внутриукраинское, как Каталония – внутриспанское, как говорит Владимир Владимирович, с чем я и солидарен.
К.Ларина
―
Но там же паспорта, извини меня, ДНР и ЛНР – это, вообще, непризнанные территории.
А.Венедиктов
―
Правильно. Но у них есть украинские паспорта?
К.Ларина
―
Украинские, видимо, есть.
А.Венедиктов
―
Ну, и тогда?..
М.Наки
―
Да, люди с двумя гражданствами могут голосовать – это я вам точно говорю.
А.Венедиктов
―
Мы этого не знаем. Украинские законы мы не знаем совершенно, я, во всяком случае.Я всегда говорю, что эта ситуация мне начинает напоминать Карабах: она сгнивает. Все пытаются чего-то делать, договориться. Если встреча Суркова и Волкера пройдет на Балканах – ой, чуть не называл… - тады ой, тогда может, что-то и сдвинется. Но, в принципе, без Украины и без России – не надо тут выпендриваться – там не сдвинется ничего. На самом деле, должны встретиться Путин и Порошенко.
К.Ларина
―
А с вами встречается Алексей Венедиктов. И мы сейчас слушаем новости, а потом продолжаем программу «Персонально ваш».НОВОСТИ
К.Ларина
―
Возвращаемся в программу «Персонально ваш». Здесь – Алексей Венедиктов, Майкл Наки и Ксения Ларина. И все мы ведем передачу во имя Алексея Алексеевича!Нашим слушателям вновь напомню номер СМС: +7 985 970 45 45. Вновь новости у нас из всяких камер заключения. Вот то, что прозвучало в новостях по воду просьбы перевода Нины Масляевой по домашней арест. Но это ходатайство, что важный момент, не адвокатов, а ходатайство следствия. Это значит, что это будет решение в их пользу, безусловно.
А.Венедиктов
―
Ты знаешь, не всегда ходатайство удовлетворяется. Но я бы поддержал Следственный комитет, потому что когда ее брали под стражу, у нее был, действительно, огромный букет болезней, собственно, чем и воспользовались следователи. И этого человека больного с диабетом второго типа и много чего еще держали в СИЗО ровно для того, как я понимаю, чтобы заставить ее сотрудничать.
К.Ларина
―
Что было успешно достигнуто.
А.Венедиктов
―
Но, тем не менее, вне зависимости ни от чего, такая мера пресечения не просто излишня, избыточна по отношению к людям с таким букетом болезней, по таким статьям обвинения, она избыточна – ну, хорошо, Следственный комитет по своим причинам, неважно, по каким… мне кажется, что этот акт надо поддерживать. А что, ждать, пока она умрет, что ли?
К.Ларина
―
Да нет, конечно. Просто мы же считываем всегда, когда происходят такие сюжеты… Это же не просто так… акт милосердия, мы же это понимаем…
А.Венедиктов
―
Она дала показания, дочери дали показания.
К.Ларина
―
Значит, больше ничего от нее не надо. Она выполнила всё, что от нее требовалось.
А.Венедиктов
―
Это твои выводы, имеешь право.
М.Наки
―
А вы с этими выводами согласны?
А.Венедиктов
―
Я думаю, что это близко к смыслу. Я думаю, что Нина Масляева рассказала все, что она знала и от нее хотели, и ее сажают под домашний арест, как и Кирилла Серебренникова. Одинаковая мера пресечения…
К.Ларина
―
Алексей Малобродский у нас сидит в 4 месяца в СИЗО.
А.Венедиктов
―
Да. Значит, пусть в Следственном комитете пусть задумаются над тем, чтобы всех людей этого странного дела перевести под домашний арест.
К.Ларина
―
Ну вот, теперь по поводу Министерства культуры. Здесь, конечно, много по этому поводу вопросов…
А.Венедиктов
―
Что хотят?
К.Ларина
―
Потому что телеграм-канал Алексея Венедиктова стал источником каких-то страшных, чудовищных новостей…
М.Наки
―
Да. Алексей Алексеевич завел СМИ новое отдельное. Мы немножко ревнуем, тем не менее, в этом СМИ…
А.Венедиктов
―
Я могу читать по ролям служебные записки первого замминистра заму министра по ролям…
А.Венедиктов: Надеюсь, Путину доложат эту историю еще раз. Уже с тремя резолюциями по поводу Европейского университета
К.Ларина
―
Там никто ему не мешает!
М.Наки
―
Так что же там за такое таинственное письмо, где многие деятели культуры ненадежные, неблагонадежные?..
А.Венедиктов
―
Список нецелесообразно цитировать все-таки. Смотрите, должен состояться международный форум культуры в Санкт-Петербурге в октябре, по-моему. И, как я понимаю, оргкомитет направил в Министерство культуры список тех, кого он хотел бы пригласить и список тех мероприятий, которые должны проходить под эгидой одновременно с этим форумом культуры. И одновременно стал рассылать предложения, не дожидаясь ответа, потому что ну, люди опытные, понимают: рутина – что там, Министерство культуры будет вычеркивать, что ли?
К.Ларина
―
Тем более, у них нет таких полномочий – вычеркивать.
А.Венедиктов
―
Можно высказать мое мнение?
К.Ларина
―
Ну, я спрашиваю: у них есть полномочия вычеркивать или зачеркивать?
А.Венедиктов
―
Там же рекомендательные… Мы же читали эти письма.
К.Ларина
―
Да.
А.Венедиктов
―
И вдруг ни с того ни сего пошло несколько писем, которые шли внутри министерства, поэтому нехрен говорить, что там нет исходящих и входящих. Это письмо первого зама в ответ на служебную записку зама, от господина одного господину другому, где сказано, что «считаем нецелесообразным приглашение таких-то людей…».Еще раз: некоторые приглашения уже состоялись, а некоторые еще нет, то есть это процесс. И дальше – объяснения, почему. Значит, на каждого подготовлено некое досье – приложение-2 смотри, что называется – это касается и деятелей кино и деятелей театра отдельно и еще каких-то деятелей…
К.Ларина
―
В том числе, профессоров Европейского университета.
А.Венедиктов
―
Да, разных университетов – назовем это так.
К.Ларина
―
Иностранных гостей.
А.Венедиктов
―
Да, иностранных гостей. Нецелесообразно – и дальше такой подробный отбор. Ну, собственно, вот…
К.Ларина
―
А критерии какие отбора?
А.Венедиктов
―
Слушай, я над этим не работал. Критерий – те, кто разрушает скрепы. Не надо скрепы разрушать. Но этот бред весь читать невозможно. Это огромная папка… Если вы думаете, что на два листочка – таки нет, что называется. И я вчера опубликовал одну страницу. Значит, одно письмо первого зама – Аристархова, соответственно, страничку тех, кого не рекомендуют, и, например, что предъявляется Акунину, чтобы было понятно.Дальше как-то всё понеслось, потому что мне начали звонить разные люди из разных мест, не только из Министерства культуры – из министерства, из администрации, из Белого дома – и стали говорить: «Где ты взял?» Я говорю: где я взял, там уже нет. Я журналист, я источники не раскрываю. Я сертифицирую, что это видел не один человек – разные люди.
После чего мне позвонили мои товарищи и сказали: «Все будет в порядке. Не расстраивайся и не расстраивай важных людей в государстве». После чего мы получили опровержение Министерства культуры. Ну, хорошо, опровергли, потому что это их внутренняя переписка…
К.Ларина
―
Они не опровергли…
А.Венедиктов
―
Они отвергли обвинения. Они удивились бумагам. Вообще, удивился я, на самом деле. Я даже написал: «Этого не может быть. Это бред какой-то…».Этим делом, как я понимаю, занимается человек, который до недавнего времени возглавлял Институт имени Лихачева как эксперт, его группа. Зовут его Арсений Миронов. Я называю в эфире это имя, - который готовил эти справки, как я понимаю. Человек, вхожий в администрацию президента, человек, близкий к Константину Малофееву небезызвестному, написавший даже в свое время роман, где вывел своего друга Константина Малофеева как былинного богатыря Мстислава…
К.Ларина
―
Он не первый раз принимает участие в таких исследованиях, скажем так.
А.Венедиктов
―
Да. Человек, который претендует на то, чтобы занять пост ректора Института культуры, и который будет руководить подготовкой квалифицированных кадров в культуре.Ну и всё. Я это, значит, всё сделал. Там всё это опровергли или, вернее, отказались, или, вернее, удивились – по-разному - отвергли… Отвергаем!.. Да, они отвергают.
К.Ларина
―
Отверженные...
А.Венедиктов
―
Сегодня я еще добрался до списка мероприятий, которые рекомендовано признать нецелесообразными – разных спектаклей, действий… Я и его опубликовал – пусть еще раз отвергнут. Будем наблюдать. Если эта публикация заставила их шевелиться и отменять свои… и говорить о том, что этого не существовало, этого никто не видел – не было, не было… эники-бэники… Ну, хорошо, не было – хороший будет форум. Будем наблюдать.
М.Наки
―
На ваш взгляд, то, что вы увидели и опубликовали, это свидетельствует о том…
А.Венедиктов
―
Подождите, я не понимаю, если это кого-то удивило…
М.Наки
―
Что в Министерстве культуры в этой парадигме думают? То есть это свидетельство того, что там творится?
А.Венедиктов
―
Там три части Министерства культуры. Есть часть Министерства культуры, которая сидит – Перумов… вот они сидят...
К.Ларина
―
Сколько они там, 5 предлагают? Прокурор предложил 5 лет.
А.Венедиктов: Я задерживаю иногда публикации. Это инсайд. Инсайд – это не слив. Вот слив никто не проверяет
А.Венедиктов
―
Ну… сидит за кражу и коррупцию. Есть часть Министерства культуры, которая спит и видит, как сменить Мединского, потому что он недостаточно мракобесен: вот Матильде дал… Это очень важно. Есть часть Министерства культуры, есть нормальные люди, которые говорят: «Во что же мы превращаемся-то?! И вообще, цензурный орган, - говорят они мне, - это Роскомнадзор, а не мы. Чего вы нам вешаете?»И сейчас там люди, которые внутри Министерства культуры увидели эти бумаги - замы там некоторые – они со словами «Да вашкин-ешкин кот!» побежали чуть не в кулачки драться: Вы чего делаете-то!» И поэтому было принято решение, что не было ничего. Кто видел? Вот они, ручонки-то – чистые! Хорошо! Я за – пусть ручонки будут чистые, пусть идут мероприятия, пусть приедут гости, пусть Сокуров ведет секцию, пусть Плахов ведет секцию, пусть никто не уйдет обиженным. Вот.
Так хорошо, если бы моя публикация вызывала такой резонанс. Мне же не из Министерства культуры люди звонят, а из мест других… на горке-то повыше. Но первый вопрос был: «Ты чё? Откуда взял?» Я же еще, кроме того, что в телеграм-канале, еще персонально рассылочку сделал. Пока они мой телеграм-канал ночью… Помнишь, как президент Путин говорил по поводу, когда он на нас наехал: «Я пошел ложиться спать, включил «Эхо Москвы» - тут такое…».
К.Ларина
―
В этих документах, там тоже, кстати, «Эхо Москвы» упоминается в качестве доказательства.
А.Венедиктов
―
Слушай, «Эхо Москвы» всюду упоминается. Да, и это мы продемонстрировали, что мы следим за культурой, мы следим за тем, что происходит вокруг культуры. И, конечно, я повторяю, что если бы этих людей вычеркнули из формы, я бы, например, как главный редактор не аккредитовывал корреспондента на этот форум. Зачем? Такой обрезанный, урезанный форм… А тут, глядишь – и корреспондента пошлю освещать. Заодно проверят, всё ли вышло в соответствии с бумагами. Или, вернее, соответствие бумагам, которых не было. Это очень важно: бумаг этих не было, как нам объясняют. А, нет, не так: «Никто не видел, кроме Венедиктова, этих бумаг». Ни тот, кто подписал, ни тот, кто получил - никто не видел. Ну, хорошо, ребята. Для того и работают журналисты. Вот вы знаете больше, чем замминистра культуры. Хорошо.
К.Ларина
―
Ты там, кстати, еще кое-что опубликовал. Давайте полистаем телеграм-канал Алексея Венедиктова. По поводу Европейского университета.
А.Венедиктов
―
Это, на самом деле, заслуга Жени Альбац, надо признаться, журнала The New Times. Ты знаешь, я это всё знал, но в одном месте… Оказывается, три года подряд – 15-й, 16-й, 17-й – президенту Путину наблюдательный совет писал письма в защиту Европейского университета в Санкт-Петербурге. И эти письма Женя Альбац выложила, а я выложил у себя с резолюциями Путина. Все три резолюции… Там первая: «Рассмотрите и поддержите» - Ливанову, Полтавченко, Фурсенко. 15-й год: Ливанов – министр образования, Фурсенко – помощник… Полтавченко…Второе в 16-м году Пиотровский подписал. Просто: «Поддержите. В.Путин».
Третье – 17-й год, июнь, по-моему. Пиотровский, Кудрин подписали, Полтавченко. «Поддержите». Да пошел ты!.. Вот три резолюции. Я опубликовал в Телеграме. Все документы с резолюциями как оно есть. И чего? Ты кто такой, президент, получается? Ты кто такой? «Поддержите…». Это не просто так… Первое: «Рассмотрите и поддержите», но остальные-то: «Поддержите». Вот я уже рассмотрел, вы чего?
Но у нас правовое государство. Не дело вмешиваться в имущественные вопросы. А там же все по имущественному вопросу в основном. Ну, сейчас по лицензии…
К.Ларина
―
Это не политическая история?
А.Венедиктов
―
Не, они писали аккуратно. Ну, президент что, по политической истории?..
К.Ларина
―
Нет, конечно. Я у тебя спрашиваю сейчас: это политическая история?
А.Венедиктов
―
Конечно, это политическая. Ты меня спрашиваешь? Ничего не бывает чистенького. Это есть и политическая история, это есть и борьба за имущество, потому что, безусловно, здание вкусное и место вкусное. И мы увидим, кто будет бенефициарий всей этой истории, и увидим, кто всё это провоцирует. На сегодняшний день публично всячески проталкивают, что это Медведев делает, потому что, мол, здание стоит рядом с его каким-то зданием…
М.Наки
―
Ну, получается, тот, кто будет этим бенефициаром, именно он игнорирует письма Путина?
А.Венедиктов
―
Не-не… Во-первых, не письма, а резолюции. Во-вторых, я думаю, что там как бы… «Да ладно, чего там? Я уже говорил и с президентом…». Сейчас же лицензию отнял кто? Рособрнадзор, под Васильевой который. Ну так, чего? Что вы хотите, чтобы Васильева, наш нынешний министр образования, который абсолютно, во-первых, ничего не понимает в образовании XXI века, во-вторых, ищет скрепы всюду - и какой-то Европейский университет? А скрепы? Они, небось, скрепы франкских легенд или викингов подтягивают – а нужны былинные скрепы.
К.Ларина
―
Кстати, в продолжение истории с Минкультом – то же самое…
А.Венедиктов
―
Да, но мы говорим сейчас все-таки про образование. И поэтому очевидно было, что, возможно, она с кем-то договорилась повыше. Но я думаю, что на следующей и встрече с президентом и на пресс-конференции найдутся и журналисты и те, кто зададут ему просто вопрос: «Слушайте, это ваши резолюции. Это не писк оппозиции, это не крик Трампа с Тиллерсоном – это ваша резолюция «Поддержите». Она императивна».Извините, но это уже не Полтавченко, это уже Рособрнадзор. Но было же поручение… Это все воспринимается как поручение. Я вас уверяю, что любая резолюция Путина воспринимается как поручение. И что?..
Удивительная история! Вот она удивительная. И я пока не могу комментировать в понимании того, что я не знаю реакции Путина на это. Но, я надеюсь, что ему доложат эту историю сейчас еще раз. Уже с тремя резолюциями по поводу Европейского университета. Напомнят. Есть же люди. Тот же Кудрин пойдет. Да и те люди, которые обязаны докладывать публикации в телеграм-каналах Владимиру Владимировичу.
К.Ларина
―
Как называется телеграм-канал Венедиктова? – заинтересовались наши слушатели.
А.Венедиктов
―
Я уж не знаю, как он называется. Я кнопку жму – и он у меня в руках.
К.Ларина
―
Поищите.
М.Наки
―
Вбейте в поисковике – он вам сразу выдаст. Не переживайте.
А.Венедиктов
―
То есть я там публикую, я уже говорил в интервью, либо инсайд, который я проверяю – я ведь не могу просто так взять – либо это люди, которые знают, что меня обмануть нельзя, иначе разорву просто или публично скажу, что это они; либо проверяю. Поэтому я задерживаю иногда публикации. Это инсайд. Инсайд – это не слив. Вот слив никто не проверяет.Вот говорил, это та история, которая случилась с Ксенией Собчак и «Ведомостями», на которой я пособачился с Кудрявцевым, которому я сказал: «Да, вам слили, я понимаю. Но чтобы это превратить в инсайд, вы должны были хотя бы сделать звонок Ксении. Это же «Ведомости», это не какая-то желтая газетенка, не «Экспресс-газета»… Вы даже не позвонили Ксении. Вы, великие «Ведомости». И он признал, что был косяк. Но важно признавать. Вот это слив.
А.Венедиктов: Чиновник - он всегда выживает независимо от того, как у него меняется начальник
А инсайд – когда ты получаешь то, что тебе дают, понятно, что тобой манипулируют, это понятно. Понятно, что тебе дают, чтобы ты публиковал – и все тебе доверились. Но ты проверяешь тогда. И я проверяю тогда. Или я доверяю тем людям, которые меня ни разу не подводили, либо я проверяю.
Вот это я публикую в телеграм-канале, либо я там публикую свои конструкции. Но тогда я говорю: Ребята, на основе моего опыта и обрывков информации… Вот это уже конструкция, это уже не факты. Это может быть так, может, сяк. Но документ, он для меня документ. Это документы были, еще с резолюцией Путина. Что, я буду скрывать, что ли? Стирать ластиком резолюцию Путина?
К.Ларина
―
И писать свою!
А.Венедиктов
―
А я видел публикацию этих писем без резолюции Путина. Ребята, вы чего, ластиком их стерли? Ну, зачем это делаете? Да, ставить свою… Ну, сейчас скажут, что этого не было, что Венедиктов подписал… Сейчас найдутся такие.
К.Ларина
―
И все списки ты составлял.
А.Венедиктов
―
И списки… Ну, списки я люблю Минкульта… Я бы поработал, конечно, с Владимиром Ростиславовичем, пожелаем ему здоровья…
К.Ларина
―
Здесь как раз однозначно все наши слушатели воспринимают эту историю, что Мединского снимают. Не зря появились эти документы для всеобщего обозрения.
А.Венедиктов
―
Не знаю. Там как раз назначенный к Мединскому Аристархов…
К.Ларина
―
Но это его команда, это Мединского команда.
А.Венедиктов
―
Это не совсем так. Если вспомним историю прихода – не совсем так. Но история же не в этом. Чиновник, он всегда выживает независимо от того, как у него меняется начальник. Придет какая-нибудь Елена Ямпольская – и тот же Аристархов будет сидеть вот так вот…
К.Ларина
―
И будет служить Ямпольской.
А.Венедиктов
―
Да, абсолютно. Не-не, еще раз повторяю: здоровья ему. Ему еще диссертацию рассматривать. Там 20 октября, по-моему. Чтобы он был крепок, здоров, весел, и пришел бы к нам, а не только к лизунам придворным, я имею в виду Владимира Соловьева. Пришел бы к нам – тут бы ему вопросы задали. Вот к Майклу пусть придет, если он нам с тобой, Ксения не доверяет…
М.Наки
―
С удовольствием мы с ним пообщаемся.
К.Ларина
―
Нет, я предлагаю лучше в A-Team.
А.Венедиктов
―
Нет, в A-Team – это другое. Пусть он пройдет всё: «Разбор полета»…
М.Наки
―
А когда он пройдет, может быть, и до «Дифирамба» дело дойдет.
К.Ларина
―
Ну, это когда в отставке…
А.Венедиктов
―
Когда A-Team пройдет.
К.Ларина
―
Мы должны заканчивать уже. Мы объявим. Здесь спрашивают про «Без посредников».
А.Венедиктов
―
Завтра не будет «Чувствительно», потому что не будет Иры Воробьевой и Светланы Сорокиной. Зато Ира Воробьева будет через несколько минут… Мы открываем новую программу, я ее все время называю «Распальцовка», но они говорят «На пальца́х», то есть «На пальцах» - научная программа с Андреем Коняевым и сайтом N+1. Лучший сайт по науке, безусловно. Давайте проверим, как это идет. Это вот как «Наука в фокусе». Мы долго искали замену. А я завтра в «Без посредников» буду в 17, ну, и, наверное, как всегда в «Персонально ваш» в 14.
К.Ларина
―
Подожди. Завтра «Без посредников»?
А.Венедиктов
―
В воскресенье. Там, где «Чувствительно».
К.Ларина
―
А «Чувствительно» когда – завтра?
М.Наки
―
В общем, следите за анонсами на сайте «Эхо Москвы».
А.Венедиктов
―
Главный редактор не знает.
М.Наки
―
На этом, наверное, всё. Эфир вел Майкл Наки…
К.Ларина
―
А помогала ему Ксения Ларина…
А.Венедиктов
―
Тьфу на вас! – как говорит Алишер Бурханович.