Олег Сысуев - Персонально ваш - 2017-08-17
17.08.2017
А.Позняков
―
15 часов 7 минут в российской столице, в студии «Эха Москвы» Инесса Землер и Андрей Позняков. И персонально ваш сегодня Олег Сысуев. Здравствуйте.
О.Сысуев
―
Добрый день.
И.Землер
―
Здравствуйте. 17-е августа сегодня, Олег Николаевич. С годовщиной.
О.Сысуев
―
Да, спасибо. И вас так же.
И.Землер
―
И вам спасибо. Ну, смотрите. 17-го августа 1998 года что произошло, то произошло. Какие минусы мы получили от этого события? Ну, дефолт и все остальные радости, объявленные правительством, вашим правительством мы более или менее помним. Были ли какие-то плюсы от этого решения, которые сказались в краткосрочной и в долгосрочной перспективах?
О.Сысуев
―
Мне кажется, плюс был, потому что была возможность тянуть кота за хвост, обманывать, делать хорошую мину при плохой игре, я думаю, какое-то время. Тут сразу же мы шлепнулись, так сказать, ровно туда, откуда уже никто не стучал, как известно. И буквально, если вы помните, за 3 недели до этого события Борис Николаевич говорил о том, что крепче рубля нет, дефолта не будет, что он будет 6 рублей и так далее, и так далее.Безусловно, плюс был, что за одну ночь фактически всем всё стало ясно. И если вы помните, именно с того момента начался тот сказочный рост, который, собственно, и в дальнейшем продолжался до той поры, когда нефть была до 120 долларов за баррель. Вот.
И мне кажется, что важно, что была сказана правда. Важно, что ее никто не скрывал. Безусловно, это было тяжелое с точки зрения и экономики, и репутации решение. Но тем не менее, это такой пример честного, правдивого поведения.
И.Землер
―
Смотрите, ваше правительство после объявления этого честного и правдивого решения просуществовало еще неделю. Вот эту неделю вы пытались что-то сделать или понимали, что, в общем-то, уже бесполезно что-то делать?
О.Сысуев
―
Нет, ничего никто не пытался делать. Вот. Я думаю (не думаю, а помню), что представители денежных властей, ответственные за это, они встречались со всякого рода инвесторами, с западными финансовыми институтами для того, чтобы объяснять позицию и так далее, и так далее. Вот. Мы же, кто за это не отвечал, мы, собственно, вели переговоры о дальнейшем трудоустройстве и принимали или отклоняли всякого рода предложения о дальнейшей судьбе. Вот.
А.Позняков
―
Неужели, ни разу не пожалели о дефолте?
О.Сысуев
―
А вы знаете, тут, в общем-то... А что значит «пожалели»? Чему быть, того не миновать, да? Тут, в общем, как бы, невозможно предположить, что могло быть по-другому. Наверное, могло быть и по-другому, еще раз повторяю, но это «по-другому» продолжалось бы болезненно еще 2-3 месяца, может быть, да? Всё равно это всё случилось бы. Либо мы вернулись бы в Советский Союз, напечатали деньги и вернулись к 67-ми копейкам за доллар, что тоже, в общем, теоретически могло быть. И недалек, так сказать, тот день (тоже в августе, я напоминаю), когда это, собственно, пытались делать, только, правда, в 1991 году. Вот. У нас август как обычно богат на всякого рода события.
О.Сысуев: Похоже, факт того, что Улюкаев взял сумку с деньгами и она оказалась в багажнике его машины, установлен
И.Землер
―
И у меня еще один исторический вопрос. А почему после этого никто из вас сам не подал в отставку? Почему дожидались решения?
О.Сысуев
―
Честно говоря, не успели. (все смеются) Если даже кто-то и думал об этом, то не успели, потому что это было настолько очевидно, что правительство уйдет в отставку во главе с премьер-министром, что просто никаких вопросов по этому поводу, иллюзий ни у кого не возникало. И выскакивать впереди, и пытаться, так сказать, стартануть раньше, чем это было объявлено президентом, было, по крайней мере, смешно.
И.Землер
―
Каждому харакири свое время.
О.Сысуев
―
Да.
А.Позняков
―
Давайте перейдем к делу Улюкаева. Несколько очень хороших вопросов на сайте было. Вот, Олег Бокарев спрашивает: «Улюкаев с самого начала как-то резко себя повел: настаивает на своей невиновности, обвиняет Сечина и органы. Правильная эта позиция? Вы лично считаете Улюкаева виновным?»
О.Сысуев
―
Я лично считаю, что похоже, факт того, что Улюкаев взял сумку с деньгами и она оказалась в багажнике его машины, он установлен. Да? Я так считаю.
А.Позняков
―
То есть серьезно министр экономики берет какую-то сумку с деньгами?
О.Сысуев
―
Да, и причем едет в офис, так сказать, одной из компаний. Может, она крупная, а, может быть, и нет. Но едет в офис одной из компаний в рабочее время. И, так сказать, сумка с деньгами оказывается у него в машине.
А.Позняков
―
Он же министр экономики, простите. Это как-то несерьезно звучит.
О.Сысуев
―
Ну, это наша реальность.
И.Землер
―
А он знал, что в этой сумке деньги?
О.Сысуев
―
Вот этого я не могу сказать, «знал». Но думаю, что он предполагал, что это какой-то значительный сувенир, так скажем, как мне представляется. Вот. Я думаю, что... Все отмечают нынешнюю его браваду и смелость. Улюкаев весьма неглупый человек. Думаю, что этими же качествами обладают его адвокаты. Это просто линия защиты. Вот. Они приняли решение, что так будет правильней с точки зрения результата, на который они рассчитывают в ходе судебного разбирательства.
И.Землер
―
Ну и в продолжение тоже на сайт пришел вопрос от человека под ником Котик: «Можно ли сказать, что власть или те, кто всё это затеял с Улюкаевым, не ожидали от него той реакции, которая есть сейчас? Что он ничего не признает, а даже пойдет в атаку?»
О.Сысуев
―
Вы знаете, я далек от мысли, что была специально разыграна какая-то хитроумная комбинация, что заманить Улюкаева как представителя, так сказать, реформаторского крыла, бывшего соратника и коллегу Егора Гайдара, и таким образом его очернить, опорочить и посадить в тюрьму. Я далек от этой мысли, да? По многим причинам, в том числе по тем, которые являются моими убеждениями-ощущениями из-за знания, так сказать, и Улюкаева, и жизни вокруг всего этого. Вот, я далек от этой мысли. Я думаю, что тривиально просто, видимо, произошел какой-то конфликт у них с руководителем Роснефти. Видимо, был повод для того, чтобы рассчитывать на то, что он эту провокацию проглотит. Да. Во-первых, он мог не ездить туда, в эту Роснефть. Во-вторых, он мог не брать эту чертову сумку (я не знаю, чего там было), чемодан, так сказать, и так далее. Но был расчет на то, что эта провокация будет успешной. Да, действительно, это была провокация. Но провокация – она легла на благодатную почву, по-моему.
А.Позняков
―
А поделитесь своим опытом. Министры вообще часто ездят вот так вот в компании, пусть даже с серьезным государственным участием и серьезные крупные компании, выносят оттуда какие-то большие чемоданы не понятно с чем или понятно с чем?
О.Сысуев
―
Ну, министры часто, я думаю, что и в наше время ездили в большие компании, особенно в регионах для того, чтобы ознакомиться с тем, чем занимаются эти компании. Не скрою, что и в наше время были всякого рода сувениры. Я не знаю там, если ты бывал на авиационном производстве, тебе дарили модель самолета. Если ты бывал на подводной лодке, тебе дарили модель подводной лодки. И у меня, по-моему, парочка подводных лодок есть.
И.Землер
―
В натуральную величину?
О.Сысуев
―
Нет, модели. (смеется) 2-3 подводных лодки. Либо какие-то тарелки, так сказать, с изображением городов и весей, и так далее, и так далее. Конечно, они ездят, и есть подобного рода практика. И в то время, когда я работал, не было четкого описания правил, по которым официальные лица могут брать тот или иной сувенир, и как они с ним должны, так сказать, обращаться. Сейчас такие правила есть, по-моему, всё досконально расписано, какой стоимости. Если он превышает определенную стоимость, то куда его сдавать. Если неизвестно, какой он стоимости, то, видимо, там есть процесс оценки этого сувенира.
И.Землер
―
Не принимать.
О.Сысуев
―
Всё это описано. Но здесь, как мне кажется, ведь, понимаете, там не было совещания в Роснефти. Я думаю, что это правда, что он приехал по приглашению Сечина, который знал, что там будет происходить, и так далее.
И.Землер
―
И лично отдал эту сумку.
О.Сысуев
―
Да.
А.Позняков
―
Чего вы ожидаете от допроса Игоря Сечина? Вообще верите ли вы, что Сечин придет в суд?
О.Сысуев
―
Ну, что значит «верите»? Если он является законопослушным гражданином и если он считает, что зло должно быть изобличено, он должен прийти. Он должен прийти. И мне кажется, что... Я, вот, слышал комментарии на этот счет руководителя пресс-службы господина Леонтьева, что он говорил «Вот, не знаю, совпадет ли график господина Сечина. Он долго может не совпадать». Но мне кажется, что в порядке вещей, как мне кажется, считать, что он должен как гражданин прийти и дать свидетельские показания.
А.Позняков
―
А имеет ли смысл ждать каких-то открытий от этого похода в суд?
О.Сысуев
―
Нет, никаких открытий не будет.
А.Позняков
―
Почему?
О.Сысуев: Мне кажется, что закроют заседание, когда придет Игорь Сечин, не допустят туда прессу
О.Сысуев
―
Я думаю, что всё, что на сегодняшний момент нам известно, я думаю, что в какой-то интерпретации, но канва останется та же самая, никаких новостей ждать не приходится.
А.Позняков
―
А это проблема в том, что Улюкаев не может задать никаких острых вопросов? Или дело в том, что просто суд не позволит?
О.Сысуев
―
Я думаю, что тренд (а тренд – великая вещь, да?) таков, что в данном случае вопрос о том, кто является правым, а кто виноватым, он решен. И суд это хорошо знает. И само судебное разбирательство будет абсолютно формальным. И мне кажется, что сделают всё – закроют заседание, когда придет Игорь Иванович, не допустят туда прессу. Такое может быть по решению судьи, да?
И.Землер
―
Может, да.
О.Сысуев
―
И наверняка такое состоится. Вот. И мы узнаем только то, что узнаем.
А.Позняков
―
49% россиян считают преследование Улюкаева показательной акцией – это данные ВЦИОМ. Вы согласны?
О.Сысуев
―
Нет. Я не согласен.
А.Позняков
―
То есть это не показательная акция?
О.Сысуев
―
С точки зрения показательной чего? Я же... Извините, пожалуйста, но я, так сказать, всё это... У меня происходит отсылка к тому, что он является представителем реформаторского крыла и так далее, да? Что это показательная акция с точки зрения...
И.Землер
―
Нет, там мотивировка была такая, что, в принципе, воруют все, но, вот, взяли одного и его показательно судят, вот, чтобы все понимали, что у нас идет борьба.
О.Сысуев
―
Ну, нет-нет. Я еще раз, я далек от того, что в действиях нынешней власти и правоохранителей есть какая-либо выстроенная, понятная система кроме той, что есть узкая группа людей неприкасаемых, особо лояльных, особо влиятельных (она очень маленькая), которая не подвержена действиям закона и суда. А остальные все, в общем, в более-менее равной степени подвержены. И в этом смысле, как мне кажется, Улюкаев ничем от других не отличается. Не отличается от губернатора, там не знаю, Южного Сахалина, не отличается от губернатора Коми и не отличается от других официальных лиц, которые были. Я не знаю. Ну, в данном случае, наверное, он не отличается от Никиты.
А.Позняков
―
У него есть покровители, которые могут как-то помочь ему смягчить судьбу?
О.Сысуев
―
Ну, у него очень много коллег, которые с ним работали, в том числе и находящихся сейчас на высоких постах. Вот. Я знаю, что за него сильно переживал Анатолий Борисович Чубайс, потому что они вместе работали, много других людей, с которыми он работал в Центральном банке в 90-е годы и так далее. Но мне кажется, они сейчас бессильны. Сейчас всесильны у нас представители правоохранительных органов.
И.Землер
―
Ну вот смотрите, у нас был случай с Сергеем Сторчаком. Его начальник в то время, когда Сторчака арестовали, Алексей Кудрин ни на секунду не оставил своего подчиненного, своего, я не знаю, может быть, друга. Он боролся за него всеми силами, и в итоге, как нам ни показалось это странным, поборол эту систему практически. У Улюкаева есть такой человек, который может за него? Вот, мы сейчас не слышим никого, кто бы за него так выступал как Кудрин выступал за Сторчака.
О.Сысуев
―
Нет, во-первых, Сторчак не брал никаких сумок. И насколько я помню, там было подозрение на покушение на взятку, да? Там не было никаких денег наличных, там не было никаких сумок, там не было подстроенной операции. Там было расследование, которое, в общем, могло повернуться в одну сторону, а могло повернуться в другую. И поэтому мне кажется, что на этом основывался и Алексей Леонидович, и, как говорится, честь ему и хвала, что он защищал с открытым забралом своего подчиненного.Но давайте обратим внимание, что с тех пор прошло сколько?
И.Землер
―
Много.
О.Сысуев
―
Время сильно изменилось. Сильно изменилось. Оно меняется стремительно. Стремительно меняется.
А.Позняков
―
Вас послушать, можно резюмировать это фразой «Сам виноват».
О.Сысуев
―
В какой-то степени да. В какой-то степени да, как мне кажется.
И.Землер
―
Означает ли это, что человек, который хочет сохранить свою законопослушность и свое имя, если он сейчас находится где-то во властных структурах, должен оттуда просто уйти?
О.Сысуев
―
Ну, когда-то я сам так поступил, да? Вот. Я тогда тоже читал вопрос, и там последний, по-моему, вопрос был: «Ожидает ли вас судьба Улюкаева?» Слава богу, уже почти 20 лет как не ожидает, я не чиновник, чему очень рад.Мне кажется, это вопрос выбора. Но если мы обратим внимание на декларации, которые публикуются высших должностных лиц, посмотрим их биографию (некоторых высших должностных лиц)... Ну, скажем, тот же Улюкаев, да? У него арестовали там кучу чего, да? Вот, он никогда не работал в бизнесе. Никогда. Я думаю, что для таких людей, конечно, существуют риски большие. Да? Конечно, существуют большие риски.
А.Позняков
―
Давайте про декларации. Алексей Навальный и его Фонд борьбы с коррупцией выступили с очередным громким расследованием. Публикация посвящена сыну Пескова Николаю Чоулзу, сыну от прежнего брака. И главная претензия, к которой сводится вся эта публикация, то, что Чоулз нигде не работает, но покупает квартиры на Рублевке, Range Rover’ы, Феррари, Теслы, часы, путешествия, целыми днями скачет на лошадях. И дальше цитирую: «Мы знаем, как эта профессия называется – сын папы-коррупционера».Вот такое внимание и претензия к уровню дохода сына пресс-секретаря, который, в общем-то, в медийном пространстве никак не фигурирует, это оправданно?
О.Сысуев
―
Я думаю, что мы не можем задавать подобного рода вопрос, оправданно это или нет, по отношению к политику Навальному, который, собственно, занимается публичной деятельностью, да? Вот, для него это в полной мере оправданно, если иметь в виду цели, которые он заявляет. Он заявляет целью стать максимально популярным, участвовать в выборах и по возможности достичь максимального результата.
И.Землер
―
Забавно, что среди перечисленных вами целей не фигурирует борьба с коррупцией как таковая.
О.Сысуев
―
Нет, я не считаю, что для него это цель №1. Цель №1 для него – это завоевание власти, безусловно, как и для любого политика. Вот. И он этого не скрывает, кстати. Он не скрывает.И борьба с коррупцией, безусловно, ему интересна. Я убежден в том, что он считает, что это зло, с которым хочет бороться. Но в данном случае это надо рассматривать как инструмент, который позволит ему, возможно, достичь главной цели.
О.Сысуев: Я не считаю, что борьба с коррупцией для Навального – это цель №1
И.Землер
―
Тогда мы возвращаемся к вопросу, который задал Андрей. Я немножко переформулирую: насколько допустимо использование непубличных родственников публичных людей для реализации вот этой цели?
О.Сысуев
―
Как показывает цивилизованная практика, которая у нас, к сожалению, пока не прививается, и мы считаем, так сказать, что она неприемлема для нас, да? Если человек занимает высокую позицию в сфере оплачиваемой налогоплательщиком и несет ответственность в том числе за принятие решений, сильно влияющих на судьбу налогоплательщиков, он должен быть абсолютно прозрачен. Вот, абсолютно прозрачен. И тут, мне кажется...Ну, должны быть, конечно, границы, то есть мы не имеем права заглядывать в замочную скважину. Но всё, что касается публичного действия, это всё допустимо, чтобы публика об этом знала. И вот такая участь у высокопоставленных лиц. Если ты хочешь идти в эту воду, ты должен иметь в виду, что ты будешь разобран на атомы и тебя будут разглядывать со всех сторон.
А.Позняков
―
А как должны реагировать правоохранительные органы на подобные публикации, заявления, выступления?
О.Сысуев
―
Вы знаете, у нас есть такая система, что когда какой-то публикуют материал, в конце пишут: «Прошу считать данную публикацию заявлением в правоохранительные органы». Вот, мне кажется, что правоохранительные органы должны действовать, исходя из формальных заявлений, которые к ним поступают. Вот. Либо исходя из стратегии, которую они разрабатывают в борьбе с коррупцией в том числе. Но думаю, что подобного рода вещи (я точно не знал этой публикации, не знал и не читал этого), наверное, должны для начала быть предметом разбирательства. У нас же существует институт такой в Администрации президента, который, по-моему, глава Администрации возглавляет, Совет по борьбе с коррупцией, что-то такое, да? Я помню, что Сергей Борисович Иванов возглавлял этот совет и отчитывался регулярно. Думаю, что он перешел, как полагается, новому главе Администрации. Вот такой орган, мне кажется, мог бы и заинтересоваться этим, и каким-то образом отреагировать.
А.Позняков
―
То есть проверить, все-таки, должны правоохранительные и властные структуры эту информацию?
О.Сысуев
―
Они должны обратить на это внимание, вот так бы я сказал. Должны обратить внимание на это.
А.Позняков
―
Но обратить внимание можно по-разному. Ну, вот, заметили, он чего-то написал. О’кей, ладно, хорошо, проехали, дальше пошли. Обратить можно внимание по-другому – взять и выяснить, действительно ли у него есть такое вот имущество или он фигурирует с таким имуществом.
О.Сысуев
―
Ну, давайте остановимся в той позиции, что, как вы говорите... Я еще раз повторяю, я не знаю этого факта. Там, сын пресс-секретаря – он обыкновенный не чиновник, гражданин, да? Он, видимо, априори (и здесь мы должны презумпцию применить) законопослушный, так сказать, и так далее. Если там указаны факты нарушения им законодательства, наверное, это должно стать предметом внимания правоохранительных органов.
А.Позняков
―
А если не указано, то есть если неизвестно, как заработал, то всё, как бы, можно игнорировать?
О.Сысуев
―
Да, да. Знаете, это тоже, так сказать, Бродского судили за тунеядство. Вот. Он тоже формально ничем не занимался.
И.Землер
―
Ну да.
А.Позняков
―
Понятно. Спасибо большое. Мы сейчас прервемся на 5 минут – у нас будут краткие новости и реклама. Инесса Землер, Андрей Позняков и Олег Сысуев персонально ваш сегодня. Через 5 минут вернемся к вам.НОВОСТИ
И.Землер: 15
―
35 в Москве, Андрей Позняков, Инесса Землер и в нашей студии Олег Сысуев, бывший вице-премьер правительства. Еще раз здравствуйте.
О.Сысуев
―
Здравствуйте.
А.Позняков
―
Здравствуйте, да. Новости настигают нас. Про «Альфа-Капитал» новость наши слушатели слышали, наверное, сейчас в выпуске. Центробанк просит ФАС проверить компанию из-за письма, которое вызвало большой резонанс, - в письме оценивалась деятельность «БИН-Банка», «Промсвязьбанка», «МКБ» и «Открытия». И как вы оцениваете вообще всю эту ситуацию?
О.Сысуев
―
Ну, надо иметь в виду, что я являюсь членом Совета директоров компании «Альфа-Капитал». И это важное замечание, мне кажется, да?
А.Позняков
―
Конечно. Поэтому к вам вопрос напрямую. Как можете даже оправдаться, может быть, так?
О.Сысуев
―
Компания в данном случае, как мне кажется, всё написала в официальном пресс-релизе, впрочем, как и «Альфа-Банк», потому что естественным образом нас считают практически одной организацией («Альфа-Банк» и «Альфа-Капитал»), хотя это организации совершенно разные, автономные. Но они, конечно же, принадлежат одним и тем же акционерам, что уж там говорить.И в данном случае все публикации, которые были, и все констатации на этот счет после этого случая, они содержат в себе одно существенное заблуждение. Заблуждение заключается в том, что там говорится о том, что это мнение компании «Альфа-Капитал». Вот это совсем не так.
И.Землер
―
Но очевидно, письмо было разослано как-то таким образом, что создавалось впечатление, что оно от имени компании, а не от имени этого отдельно взятого аналитика.
О.Сысуев
―
Ну, там, действительно, он использовал термин «мы». Вот. И сейчас по этому поводу там проводится у нас тоже служебное расследование. И расследование на тему соответствия этого инструкциям, которые у нас существуют внутренние, либо нет. Но уверяю вас, что это мнение отдельного аналитика, который работает с клиентами, который должен, в принципе, защищать деньги клиентов от рисков, и в его обязанности в том числе входят действия, которые бы не приносили ущерб клиентам, да?Безусловно, мы приветствуем, что подобного рода расследование будет и что ФАС официально будет расследовать этот случай, потому что мы не хотим, чтобы вопрос о том, был ли элемент недобросовестной конкуренции или нет, он был подвешен. Мы хотим, чтобы на этот счет был очень четкий, точный ответ официального органа, вот, в данном случае Федеральной антимонопольной службы.
И.Землер
―
Скажите, а в «Альфа-Капитале» есть какая-то инструкция, какой-то порядок рассылки подобных предупреждений на предмет согласования с какими-то смежными департаментами? Или каждый аналитик, который работает с «Альфа-Капиталом», может сделать самостоятельно это, взяв на себя всю ответственность?
О.Сысуев
―
Ну, скажем так, что сам факт этого письма – он не тривиален, это не является обыденной практикой нашей. Конечно, подобного рода специалисты общаются с клиентами, и уж там они по телефону звонят, встречаются, обсуждают много. Чего уж они там говорят, я не знаю, да? Они много чего говорят. Но здесь это было положено на бумагу, и мы посчитали как компания, что это ошибка и что, в общем, констатация там расходится с тем мнением, которое есть от имени компании на этот счет.
О.Сысуев: В «Альфа-Капитале» приветствуют, что ФАС официально будет расследовать этот случай
А.Позняков
―
Вы говорите, не тривиальное событие, и, с другой стороны, говорите, что это ошибка. Это могло быть злонамеренно?
О.Сысуев
―
Нет, ни в коем случае, ни в коем случае. Сотрудник – уверяю вас, он добросовестный молодой человек. Ну, может быть, очень лихой.
А.Позняков
―
Скажите, пожалуйста, вот, вопрос, который из этого вытекает, вывод, который напрашивается. Получается, что аналитик должен молчать в тряпочку, если он приходит к выводу о том, что какие-то банки находятся в тяжелом положении, просто чтобы не спровоцировать вот такой же скандал? Как быть с аналитикой?
И.Землер
―
Я бы сказала не «какие-то», а крупные, все-таки, банки, банки из первых 15-ти и в том числе системообразующие.
О.Сысуев
―
Ну, безусловно, нам кажется (мы еще будем разбираться, еще раз повторяю), что подобного рода констатации в общении с клиентом, когда там дан прогноз в этом письме, что произойдет осенью, куда и чего, и как, конечно же, должен быть вынесен для обсуждения на уровень топ-менеджмента, и там должно быть решено, следует ли подобного рода вещи класть на бумагу. Потому что если это написано пером, как известно, то это будет иметь широкий резонанс.
А.Позняков
―
То есть молчать, все-таки?
О.Сысуев
―
Не молчать – возможно, так сказать, какие-то другие способы были. Пригласить клиентов, сказать, что у нас есть такие данные, у нас есть другие данные. Вчера, например, вышли данные по этим банкам весьма и весьма привлекательные.
И.Землер
―
Вот, почему они вчера вышли такие привлекательные, если мы знаем, что банковский рынок от слухов страдает не меньше, чем нефтяной рынок?
О.Сысуев
―
Ну да.
И.Землер
―
Вот, как так получилось, что после такой, вот, взрывной информации рынок, в принципе, не отреагировал на это и сами банки, ну, по крайней мере, по тем данным, которые есть сейчас, не пострадали, в том числе репутационно?
О.Сысуев
―
Ну и замечательно. Мне кажется, что это говорит о зрелости в какой-то степени рынка. И я вам скажу так, что какие бы письма ни писали, рынок знает всё. Рынок знает всё. Но другое дело, что есть бумага, на бумагу надо, так сказать, заносить только вещи, в которых ты уверен и которые являются, так сказать, безусловно верными.
А.Позняков
―
Так я, все-таки, не понял. Выступление одного аналитика известного или от имени компании способно навредить банку или не способно?
О.Сысуев
―
Ну, какой он известный? Рядовой аналитик. Конечно, как мы увидели, так сказать, такой сыр-бор поднялся. Способно. А вспомните, так сказать, у нас же тоже был аналитик в «Альфа-Банке», который писал заключения, связанные с внешнеэкономической политикой Российской Федерации. Это, правда, было достаточно давно, лет 8 назад – тоже из-за него нам попадало по шее.Связано это, в общем, еще и с тем, что основная ценность, которая продекларирована и записана на скрижалях «Альфа-Банка», что свобода является главной ценностью человека. Вот, они наши...
И.Землер
―
Свобода аналитика превыше?..
О.Сысуев
―
...почувствовали себя слишком свободными, да, в общении. Надо, видимо, так сказать, посмотреть на это внимательно.
А.Позняков
―
Но уже есть предложения. Вот, председатель думского Комитета по финансовым рынкам Анатолий Аксаков предлагает внести изменения в закон, которые регулировали бы манипулирование рынком, предоставление инсайдерской информации. Как вам кажется, необходимо ли это прописать?
О.Сысуев: В существующих условиях веса и репутации в западном мире Шредеру это не прибавит
О.Сысуев
―
Обязательно, точно надо инсайдерскую информацию, так сказать, прописать. И, конечно же, нельзя манипулировать рынками. Но в данном случае это никакая не инсайдерская информация – это информация аутсайдерская. Вот. Потому что человек-то не работает в этих компаниях, он просо выдал на-гора свои предположения.Ну, много ли предположений? У нас вон много бегает людей, которые что-то предполагают. Но это, еще раз повторяю, это не мнение компании, это не мнение ни банка, ни «Альфа-Капитала», это мнение отдельного сотрудника. Не высокопоставленного, кстати.
А.Позняков
―
А «Альфа-Капитал» готов понести какое-то наказание за такое мнение сотрудника? Это было бы справедливо?
О.Сысуев
―
Если произошло нарушение существующих положений, инструкций, постановлений и законов, то, конечно же, компания должна понести наказание, впрочем как и отдельные специалисты. Конечно. Конечно. Если такое было. Но уверяю вас, такого не было, ничего не было нарушено.
И.Землер
―
Означает ли это, что решение по этому конкретному специалисту «Альфа-Капитал» будет принимать после того, как свои выводы сделают Центробанк и Федеральная антимонопольная служба?
О.Сысуев
―
Да, да. Вчера он уже сходил, насколько я знаю, в Центральный банк. Там была очень такая, подробная, но доброжелательная беседа, где он ответил на все вопросы. В его адрес претензий на этой беседе, насколько я знаю, не было высказано. Вот. Такого, формального характера, что «Ты нарушил это, ты нарушил это». Вот.Ну, будем ждать. И мы заинтересованы в том, чтобы Федеральная антимонопольная служба провела это расследование и была поставлена точка. Мы уверены...
И.Землер
―
И определила, что это было.
О.Сысуев
―
Да. И мы уверены в том, что это будет полезно, в том числе для рынка и для нас.
А.Позняков
―
Меня как потребителя и распространителя информации очень волнует вот такой вопрос: а вообще на вашем опыте банковские и финансовые аналитики часто врут или заблуждаются?
И.Землер
―
Или ошибаются.
О.Сысуев
―
Солидные банки (а мы себя считаем солидным финансовым институтом) – они всячески пестуют независимость аналитиков. Вот. И они рассылают подписчикам своим свой анализ, свои бюллетени насчет профессионального своего интереса по отраслям, по рынкам и так далее, и так далее. И репутация здесь ценится очень и очень дорого. Если ты один раз был заподозрен в какой-то неточности, один раз был заподозрен в каком-то заказе, там, либо манипулировании (не дай бог), то уже никто тебе не поверит и ты просто будешь не нужен как аналитик никому.
А.Позняков
―
То есть если мнение Васи Пупкина кто-то опубликовал (аналитика Васи Пупкина) по какому-то серьезному вопросу, то ему можно, скорее всего, доверять?
О.Сысуев
―
Если он работает в солидной компании. В такой как «Альфа-Банк» или «Альфа-Капитал».
А.Позняков
―
Понятно. У нас группа депутатов от «Единой России» (у нас, в России) внесла в Госдуму законопроект о создании специального социального счета закрытого для судебных приставов. Говорят, что существует серьезная проблема. Дело в том, что, ведь, нельзя же самую последнюю рубашку отобрать и социальные средства изымать у людей. А их изымают, потому что они лежат на счетах вместе с остальными деньгами. И вот предполагается создание вот такого специального социального счета. Это правильно? Это необходимо? Это вообще поможет?
И.Землер
―
Чтобы приставы, забирая там какое-то имущество в счет оплаты долгов, хотя бы что-то оставили человеку на жизнь?
О.Сысуев
―
Если это будет что-то, я, честно говоря, не представляю, как это будет оцениваться. Если это будет оцениваться, так сказать, ну, в объемах минимальной корзины, ну, это не будет иметь никакого значения. Мы знаем, какого объема у нас минимальная корзина и чего она стоит. Вот. Либо в объеме прожиточного минимума, например, да? Это же прожиточный? Прожиточный. Не проумирательный, а прожиточный минимум. Следовательно, на эти деньги можно жить (хотя, это не так). Наверное, они будут основываться и брать за основу, там, величину прожиточного минимума.
А.Позняков
―
А технически это реально выделить какие-то счета, которые были бы закрыты для судебных приставов, куда поступали бы пособия по утрате кормильцев, материнский капитал?
О.Сысуев
―
Конечно, конечно, конечно. Конечно. Конечно. Если закон будет, почему нет? Вы же говорите про закон, да?
А.Позняков
―
Конечно.
О.Сысуев: Действия нашей власти продиктованы не экономическими условиями, а условиями социальной стабильности
И.Землер
―
Да, пока законопроект. Но он поскольку внесен группой депутатов от «Единой России»...
О.Сысуев
―
У нас наши депутаты всё могут, как показывает история.
И.Землер
―
Приставы, как показывает история, тоже могут многое.
А.Позняков
―
Да, вопрос: можно ли это реализовать, то, что могут наши депутаты.У нас еще одна история. Шредер в Роснефти. Отказывается уходить. После уплаты налогов в России будет получать 350 тысяч долларов. И вызвало большой скандал (недавно это обсуждалось в Германии). Вот сейчас появился его ответ. Предполагают, что может быть использован как прикрытие для международных проектов, которые попадают под санкции.
Вот эта история – она бросает тень лично на Шредера и на деятельность Роснефти?
О.Сысуев
―
Думаю, что это никак не бросает тень на Роснефть. Думаю, что невозможно учить правилам сохранения, создания репутации бывшего канцлера великой страны, да? У меня просто есть ощущение как обывателя, что в существующих условиях веса и репутации в западном мире, на западных рынках, в западном истеблишменте Шредеру это не прибавит. Есть ощущения такие.
И.Землер
―
А зачем это нужно и Шредеру с одной стороны, и Роснефти с другой стороны?
О.Сысуев
―
Трудно сказать. Формально это, все-таки, канцлер бывший, да?
И.Землер
―
Ну, формально – да.
О.Сысуев
―
И должен обладать серьезным весом. И по всем внешним параметрам это приобретение для российской компании. Кто у нас еще из бывших глав государств входит в какие-то Советы директоров? Я что-то не помню.
И.Землер
―
Или мог бы войти, но получил обвинение у себя на родине.
А.Позняков
―
А вы уверены, что он способен помочь в вопросах преодоления санкций?
О.Сысуев
―
Сомневаюсь. Сомневаюсь. В этом я сомневаюсь.
А.Позняков
―
Владимир Путин потребовал рассмотреть возможность обнуления НДС на авиаперевозки. Вообще такой подход (отмена налогов для снижения цен) – это решает проблему доступности?
И.Землер
―
Да, предполагается, что тем самым снизятся цены на внутреннее авиасообщение.
О.Сысуев
―
Да. Это, действительно, так. Говорю это почему? Потому что мы тоже были собственниками, наш холдинг имел непродолжительное время в собственности компанию-лоукостер. И мы как раз, в общем-то, боролись за то, чтобы НДС отменить, за то, чтобы самолеты определенной вместимости разрешили закупать и так далее, и так далее. Да, это всё может привести к снижению стоимости.
И.Землер
―
Насколько экономически обоснована отмена НДС ради снижения цен на авиабилеты? За авиабилеты-то платят люди, а НДС-то получает государство.
О.Сысуев
―
Ну да. Но вы знаете, подобного рода регулирование... Я вот не хочу однозначно сказать, что оно невозможно в наших условиях. Страна – посмотрите, какая огромная, да? И естественно, либо мы должны переселять людей из тех районов, куда кроме как самолетом трудно долететь, как поется в одной замечательной песне. Либо, все-таки, создавать условия для того, чтобы они там, ну, как-то перемещались. И я, в общем, несмотря на всю мою рыночную направленность, я готов поддержать эти меры.
И.Землер
―
А в таком случае НДС – это единственный способ? Или есть еще какие-то способы снижения?
О.Сысуев
―
Дотирование. Дотирование этих перевозок, что, собственно, как мне кажется, делалось и делается. Делалось и делается в некоторых случаях.
А.Позняков
―
Если следовать этой логике, то, может быть, стоило тогда избавить от налогов и автомобильную промышленность?
О.Сысуев
―
Но мы же с вами знаем, какие преференции создавались и существуют сейчас для российского производителя, для российского автопрома. Это целый комплекс мер. И говорить о том, чтоб это сделать, неправильно. Это уже действует. Я думаю, что если бы этого не было, у нас давно бы исчез бы с лица Земли такой город как Тольятти, например.
А.Позняков
―
Ну, вот, АвтоВАЗу еще 440 миллионов обещают выделить на поддержку кадров. Это не избаловывает компанию?
О.Сысуев
―
Это, конечно, компанию избаловывает. Но имейте в виду, что большинство действий нашей власти – оно продиктовано не экономическими условиями, а условиями социально-политической стабильности. Вот. И наша власть не может допустить того, чтобы огромный город остался без перспектив с точки зрения рабочих мест, с точки зрения заработной платы, с точки зрения занятости.
О.Сысуев: Кто сидел на Горбатом мосту? Шахтеры. Власть не хочет, чтобы автомобилестроители сидели на Горбатом мосту
И.Землер
―
Это звучит примерно как «Власти проще откупиться от этого города, чем создать условия для его развития помимо вот этого вот одного единственного предприятия».
О.Сысуев
―
Ну, в данном случае это самое простое решение, я согласен, да. Это самое простое решение. Другие решения гораздо более сложные, и с точки зрения политического результата рискованные. Потому что быстро это не делается. Так же, как, собственно, с шахтами происходило. Помните?
И.Землер
―
Да, помним.
О.Сысуев
―
Реструктуризация отрасли всей горнодобывающей, так сказать. И там закрывалась масса шахт. Кто у нас стал источником выступлений за отставку президента Ельцина? Шахтеры. Кто сидел на Горбатом мосту? Шахтеры. Власть не хочет, чтобы автомобилестроители сидели на Горбатом мосту.
А.Позняков
―
С промышленниками осторожнее.
И.Землер
―
На этой ноте мы пока закончим на сегодняшний день. Олег Сысуев был в программе «Персонально ваш». Андрей Позняков, Инесса Землер вернемся сюда после новостей.