Сергей Смирнов - Персонально ваш - 2017-08-01
Е.Канакова
―
15 часов и 7 минут в Москве. Начинается программа «Персонально ваш». Здесь с вами – Яков Широков…
Я.Широков
―
Здравствуйте!
Е.Канакова
―
И я, Екатерина Канакова. И сегодня персонально ваш главный редактор «Медиазоны» Сергей Смирнов. Здравствуйте!
С.Смирнов
―
Здравствуйте!
Я.Широков
―
Интернет-издания «Медиазоны», надо пояснить еще, если кто из слушателей вдруг не знает.
Е.Канакова
―
Но, я думаю, все в курсе, что там с ГТА, по крайней мере, по нашим новостям.
Я.Широков
―
Да. По крайней мере, я думаю, что уже многие слышат, что там происходит в Мособлсуде. Мы продолжаем следить, потому что, судя по всему, разворачивается история.Сережа, первый вопрос сразу: насколько, вообще, такой случай в истории современного российского правосудия выбивается из рамок?
С.Смирнов
―
Ну, конечно, выбивается. Я вообще не могу припомнить такую стрельбу, причем мы видим точно раненых и, вероятно, погибших. Абсолютно уникальная ситуация. Мало того, суд же областной, это все-таки не какой-то даже районный, а более высокий суд…
Я.Широков
―
Я просто напомню, он находится по пути в Красногорск, возле Павшинской Поймы. Это огромное современное здание, где все оборудовано для того, чтобы обеспечить судебный процесс.
Е.Канакова
―
Значит, не всё. Раз началась такая стрельба, видимо, не все.
Я.Широков
―
Если дело ГТА такое громкое дело, как, получается, могла быть организована охрана, что кто-то из конвоиров сумел отдать так оружие?
С.Смирнов
―
Не могу сказать, как это было, но, скажем так: если они напали, - а, видимо, действительно, они напали, - могу сказать, что не были готовы. Возможно, к ним относились с недостаточной степенью внимания. И вообще, эта «банда ГТА» – это такое расхожее название. Очень много мифов вокруг него. Это дело, с одной стороны, в центре внимание, с другой стороны, на суд почти никто не ходит, никто его не комментирует. Такое странное дело, хотя им очень много эпизодов вменяли. И вообще, от таких людей можно было ожидать чего-то похожего.
Я.Широков
―
Я напомню, «банда ГТА» – это как раз история с подозреваемыми, преимущественно уроженцами Средней Азии, которые, по версии следствия, убивали одиноких водителей ночью в Подмосковье…
С.Смирнов
―
Подкладывали шипы – было еще такое.
Я.Широков
―
Да, несколько лет назад это была громкая история, когда чуть ли не каждую неделю происходили нападения.А вот «Медиазона» наверняка же следила. Что в этом деле необычного?
С.Смирнов: Мы же понимаем, для чего ввели реестр блогеров. Чтобы занести туда Навального. Других вариантов не было
С.Смирнов
―
Ой, на самом деле, очень много мифов изначально сложилось о деле, потому что все считают, что да, вот нападали только на автомобилистов и клали шипы. На самом деле в деле много эпизодов, которые отнюдь не с шипами и отнюдь не со стрельбой по автомобилистам. У них много эпизодов убийств, никак не связанных с нападениями на дороге. Шипы они, вообще, использовали только три раза – подкладывали шипы, чтобы машина наехала на шипы, и их остановили.Первые эпизоды им вменяются аж за 2012 год. Они нападали, причем не совсем понятно, зачем они это делали. Поэтому, помните, была версия «Исламское государство»*. «Банда ГТА»… Почему? Потому что когда мы слышали обвинительного заключение, в обвинительном заключении говорили о том, что они захватили планшет за 20 тысяч рублей, отобрали солнцезащитные очки - какая-то мелочь вот совсем. У них из всех самых крупных вещей… они там отобрали только один раз автомобиль… один раз дорогой, один раз не очень дорогой. Но это не те деньги, из-за которых банда могла бы собираться, - там их было много – 10 человек, - и нападать. Довольно странно. Не очень, скажем, это было выгодное дело, хотя в суде прокуратура доказывала именно корыстный мотив – это главное.
Е.Канакова
―
Раз вы говорите, что на суды никто не ходил, почему такая лояльная обстановка вокруг этой банды сложилась? То есть, как мы видим, что и о безопасности-то особо никто не думал и не задумывался.
С.Смирнов
―
Я думаю, что, на самом деле, задумывались. Но как бывает: да, можно долго задумываться, но оказаться неготовым в какой-то момент. Ну, там заседания идут каждый день или каждую неделю. Этих обвиняемых довольно много. Где-то недосмотрели.Судя по тому, что происходит, я допускаю, что они это делали совместно: пять человек совместно напали на охранников. Ну, похоже на то, потому что все-таки, если бы один человек напал, вряд ли бы у него так получилось. Мы знаем по стрельбе, что кто-то выхватил оружие. Я вижу, ранены там какие-то посторонние люди, и была такая перестрелка именно взаимная. Ну, оказались не готовы.
На самом деле, как бы там ни было, такие случаи все-таки бывают. Не надо думать, что только в России такое возможно. Я уверен, что возможны вполне в любой другой стране такие инциденты. Это говорит о том, что бдительность нельзя, конечно, ослабевать.
Я боюсь, к чему приведет это дело. Я боюсь, досмотры в суд гораздо жестче станут, хотя, мне кажется, и даже я уверен, что это не та ситуация, когда кто-то пришел и принес оружие. У них был план, вероятно, возможно они долго его разрабатывали по нападению.
Я читал дело – там просто масса историй. Причем там, знаете, такое насилие, не совсем мотивированное: нападения и убийства даже толком не мотивированные. Люди приехали на машине и решили кого-то ограбить или убить.
Е.Канакова
―
Просто так, без причины.
С.Смирнов
―
Да, без причины.
Я.Широков
―
Это их показания самих?
С.Смирнов
―
Это пишут следователи. Они еще мало чего говорят. На самом деле, у них ни одного адвоката нет. У них адвокаты все государственные, то есть они даже особо не защищаются.
Я.Широков
―
И это, кстати, говорит о том, что дело закончится приговором и крупными сроками.
С.Смирнов
―
В этом вообще никаких сомнений нет. Да они особо и не защищаются. При том, что, на самом деле, когда разбираешь дело, там не у всех одинакова вина: у кого-то много эпизодов, у кого-то несколько. С делом надо, конечно, внимательно разбираться. Но они не работают ни с адвокатами, ни с кем. Это очень большая проблема. И так получилось, что даже мы устали ходить на этот суд, потому что монотонные заседания, много обвиняемых, у всех одно и то же, масса эпизодов. Ты проведешь весь день в Московском областном суде - и ничего не напишешь. И, конечно, нельзя отправлять людей постоянно на заседания, которые ничем не заканчиваются.
Я.Широков
―
А вот вопрос: сейчас, в какой стадии, вообще, дело находится?
С.Смирнов
―
Не могу сказать, в какой сейчас стадии находится дело. Честно скажу, не знаю. Сломались – и перестали ходить.
Е.Канакова
―
А вот отсутствие адвокатов о чем-то говорит? Если, например, даже был бы адвокат, не уверена, что срок бы они получили меньший. Вот наличие адвоката важно в вашем деле?
С.Смирнов
―
Смотрите, я со свой стороны скажу. Для нас очень важно было наличие адвокатов, чтобы кто-то комментировал дело. Мы даже не видели материалов дела. У нас не было комментариев адвоката защиты. Знаете, как у нас получилось: что в суд ходили, и всё, что слушали в суде, то мы и пишем. Проблема же в чем? Даже у адвоката ничего не спросить. Они государственные: пришли – ушли.
Я.Широков
―
И государственные все склоняют обычно к признанию.
С.Смирнов
―
Конечно, к признанию, ко всему прочему. А почему не брали – причины разные. Там же реально очень много эпизодов. Может быть, подумали, что бесполезно, смысл тогда тратить деньги… непонятно.
Е.Канакова
―
И все такие бездумные вещи.
С.Смирнов
―
И вы знаете, классический пример, когда начинаешь сомневаться в том, тех или не тех взяли – обычный вариант – мы, сколько ходили, не совсем поняли. Очень много эпизодов и много, кто участвовал, и частично они сознались. Похоже, что действительно во всем этом участвовали, только степень может быть разная.
С.Смирнов: Сначала «банда ГТА» появилась по игре… А тут параллели с делом чистильщиков, пиплхейт. Идеология ненависти
Я.Широков
―
Из Петербурга нам пишут: «Был еще случай, когда сделали пистолет из хлеба, разоружили конвой, неожиданно пригрозив этим оружием». По-моему, это что-то было в советское время. Я такого в наше время в последние годы не припоминаю. Я припоминаю, что в каком-то краевом суде или городском суде в регионах было такое, что просто вырывались и сбежали.
С.Смирнов
―
Нет, сбежали – бывало. Побегов уж точно было много. И нападения были в регионах, но чтобы была перестрелка с ранеными и убитыми, я, честно говоря, так сразу и не помню.
Е.Канакова
―
По вашему мнению, что будет после, когда вся эта ситуация немного утихнет – что дальше?
С.Смирнов
―
Я лично уверен, что, конечно, меры безопасности ужесточатся в суде, потому что, знаете: «Какая разница, кто виноват, кто не виноват? Раз у вас в суде бардак, значит…». Из этого дела будет точно сделан вывод, что «у вас все неправильно и плохо», а значит, очень ужесточатся меры безопасности, причем ко всем. Я лично уверен. И досмотр ужесточится, и, конечно, вероятно, содержание заключенных. Оно и так бывает жестким – станет еще жестче по отношению к ним.
Я.Широков
―
А вот, кстати, насчет содержания заключенных. Очень многие рассказывают о том, как возят на суд. Это прямо целые часы и чуть ли не с утра пораньше. Вот как это происходит?
С.Смирнов
―
Всех собирают рано утром…
Я.Широков – В 6
―
7?
Я.Широков
―
А то и раньше. Просто начинают забирать и везти в суд. Потому что заезжают в разные изоляторы, всех собирают, кого нужно привести. Закладываются по времени пробки, все такое… Суд обычно к 9. Если начинается первое заседание у кого-то в 9, судье там надо быть, допустим, в 8. Чтобы быть в суде в 8, надо по этим пробкам обычно до этих центральных судов доехать. А еще надо собрать всех по изоляторам.Если суд не начинается, всех просто держат в конвойном помещении. Да, это абсолютно ужасные условия. И, кстати говоря, так же и обратно везут, такая же проблема. У кого-то суд заканчивается в 8 вечера. Пока всех спустят вниз, пока всех опять соберут – и человек проводит практически все время в суде в довольно некомфортных условиях, без нормального питания. Это большая сложность.
Я, кстати, думаю, что после этого случая все еще более ужесточится.
Е.Канакова
―
У меня вопрос: если произошла такая ситуация, то это значит, что «банде ГТА» абсолютно все равно, какой срок они получат. Ведь, как мы знаем, наоборот, подсудимые пытаются меньший срок получить. А этим самым они ужесточают ситуацию.
С.Смирнов
―
Я думаю, им всем там грозит близко к пожизненному заключению…
Е.Канакова
―
Поэтому абсолютно все равно.
С.Смирнов
―
У них очень много эпизодов. Им было все равно. И, конечно, тут вопрос к охране и ко всем, что они не учли… Но тут еще такой момент. Знаете, когда у вас 20 лет ничего не происходит в суде…
Я.Широков
―
Все расслабляются.
С.Смирнов
―
То есть можно как угодно серьезно относиться, все равно, когда у тебя нет эпизодов, когда никто из знакомых не рассказывает ни про какие угрозы, ни про какую стрельбу – ну, ты не сможешь быть на сто процентов всегда мобилизован. Я не стал бы сразу всех обвинять, потому что это просто такая логическая ситуация.
Я.Широков
―
Я тут добавлю. Последние данные из Мособлсуда: трое убитых, напавших, двое задержаны. Еще двое – конвойный и пристав – получили ранения, их вроде бы сейчас уже доставили в больницы. А всего в деле ГТА, по-моему, 9 человек.
С.Смирнов
―
9 человек, и лидер убит еще был, да.
Я.Широков
―
То есть, получается, еще треть фигурантов этого дела, сейчас убрали, что называется, из процесса.
С.Смирнов
―
Да, да.
Я.Широков
―
А вот, кстати, насчет охраны. Ведь не только приставы, ведь иногда и спецназ ФСИН сопровождает.
С.Смирнов
―
Да, абсолютно верно.
Я.Широков
―
И они же вооружены – по-моему, я видел на деле Ходорковского – вплоть до автоматического оружия.
С.Смирнов
―
Конечно. А, мне кажется, что здесь не очень важно, кто сопровождает, кто охраняет. Там все склонны, к сожалению, к тому, чтобы расслабиться.
Я.Широков
―
Это я просто помню по делу Ходорковского, когда услышал, как пристав уронил автомат с грохотом.
Е.Канакова
―
Но все равно, знаешь, не каждый день такие ситуации случаются, как мы знаем – вообще, очень редко. И вообще, конечно дикость – вся эта ситуация…
Я.Широков
―
Я сейчас добавлю… Просто из Свердловской области слушатель Макар пишет: «Убивали, потому что русские для них - враги». А вот, действительно, почему в этом деле нет 282-й? Ведь, получается, это была бы более жесткая статья для них.
С.Смирнов
―
Нет. Нет никаких оснований так считать. Мне кажется, судя даже по всему, у них не было конкретных планов по национальности и всему прочему…
Я.Широков
―
Но говорили же про ИГИЛ.
С.Смирнов
―
Кстати, никакого ИГИЛа в деле нет.
Я.Широков
―
Вот именно. Это удивительно.
С.Смирнов
―
А я объясню, почему так вышло. Потому что всем непонятен был мотив. Ну, странно, что люди нападают и отнимают солнцезащитные очки за 800 рублей, правда же? Или планшет, или мобильный телефон «Нокиа».
Е.Канакова
―
То есть отсутствие мотива усложняет дело?
С.Смирнов
―
Усложняет. Потому что, скажем так, что мотив с телефоном, с солнечными очками кажется странным. И все начали предположения. Сначала «банда ГТА» появилась, то по мотивам игры… А тут мы имеем дело с какой-то группой, не совсем даже понятно с какой. Я бы, может быть, провел параллели с делом чистильщиков, не чистильщиков, но какой-то пиплхейт такой. Идеология просто ненависти. И когда люди поняли, что они начали нападать, начали убивать, и им ничего не бывает, - это вполне себе могло быть заразительным. Мог ли быть там ИГИЛ? Формально, наверное, мог, но никаких признаков этого нет, и в деле этого нет. Может быть, следователям просто сложно доказывать.
Я.Широков – А
―
а, всё упирается в возможность.
С.Смирнов
―
Может быть. Но так просто проще доказать. Там абсолютно понятые убийства, разбой, грабежи. Это очевидно.
Я.Широков
―
Но все равно они себе, получается, себе на серьезные сроки уже…
С.Смирнов
―
Я думаю, к пожизненному там всё близко. А уж после нападения, я думаю, понятно, какая будет реакция.
Я.Широков
―
Новые эпизоды будут, новые суды.
С.Смирнов
―
Нет, тот, кто сегодня нападал - тут, вообще, сомнений нет, что будет пожизненное для всех.
Я.Широков
―
Хорошо. Переходим к еще одной теме. У нас продолжается история с судьей Хахалевой. Сегодня интересная версия была у Павла Чикова в Телеграме о том, что дело Хахалевой, вот этот скандал связан как раз с попыткой освобождения – ну, уже это не выход, это досрочный выход из тюрьмы криминального авторитета Пецо.Это, напомню, в Казани сегодня освобождают Пецо, который в недавно показанной в интернете видеозаписи давнишней говорил, что он живет в квартире, купленной Еленой Хахалевой. И вот это всё якобы такая приветочка Хахалевой от правоохранительных органов.
Это, действительно, похоже на правду или это какая-то такая схема?
С.Смирнов
―
Трудно тут сказать, кто прав, кто нет. Я скорее не согласен с Чиковым (обычно согласен, а тут не согласен), потому что мне-то кажется, что воры в законе, и вот эта история с ворами в законе с судьей Хахалевой, она не была главной причиной, но стала одной из частей вот этой долгой и очень жесткой пиар-войны.
Е.Канакова
―
Это то есть заодно ко всему прочему?
С.Смирнов
―
Да, заодно. Это мощный удар по судейскому корпусу и по судьям Краснодарского края – прямо такой наотмашь. Сначала была свадьба на 2 миллиона, а теперь еще и воры в законе.
Я.Широков
―
А кому это выгодно.
С.Смирнов
―
Я, на самом деле, уже об этом писал. Там довольно просто просматривается конфликт. Конфликт достаточно простой в Краснодарском крае. Есть группа судейских. Там муж - рейдер у судьи и, вообще, судьи, которые определяют, кому отдавать землю и кому нет. И была крупная промышленно-торговая группа, тоже заинтересованная в землях и дико недовольная несправедливым распределением. В том числе, кстати, они спорили наследство Цапка. Там вот, что на кону стояло – наследство Цапка.И вот эта группа, Вторая промышленная группа, они, кстати говоря, долго пытались прицепиться к судьям. Надо понимать, что эта сегодняшняя история – это не первый заход на судей. Вы знаете, что Андрей Караулов еще в 2015 году обещал мощное разоблачение коррупции в Краснодарском суде и сделал много крупный анонсов таких, но ничего не снял.
Я.Широков
―
Но не подфартило.
С.Смирнов
―
Не подфартило. Это первая попытка такая была. Потом была война компроматов на сайтах, которые мы обычно не читаем, где размещалово всякое появляется. Но там прямо война была двух вот этих групп! Они очень хорошо просматривается. Если ты захочешь это увидеть, ты это увидишь, в принципе, проблем никаких нет.И вот новая волна началась с адвоката Жорина, с его свадьбы. Но свадьба Жорина была четким ответом – это прямо очень четко просматривается – на то что та группировка начала размещать на сайтах и на YouTube материалы, что лидер этого концерна, он сыграл гей-свадьбу в Барселоне и спонсор барселонского гей-парада. Вот если ты это посмотришь – ты поймешь: там такая война компромата мощная друг на друга идет! Причем, мне очень нравится, что эти пиарщики живут не в 2017 году, а году в 94-м…
Я.Широков
―
Да. Когда разбрасывали листовки от имени гей-сообщества за Явлинского.
С.Смирнов
―
Именно, именно! И там где и как – разобрать очень трудно: то ли тут криминальный авторитет ключевую роль играет… Я, кстати, не очень в это верю. Почему – потому что он никуда не денется из России, его из России вышлют. И вряд ли он настолько ключевая фигура здесь…
Я.Широков
―
Пецо вот этот?
С.Смирнов
―
Если уж у нас Шакро-молодой ничего уже особо не сможет решить и сделать, которого называют лидером криминального мира, по сравнению с судейскими – точно ничего не может сделать. Потому что все начинать из-за криминального авторитета именно сейчас – да никто из силовиков не будет это делать.
Е.Канакова
―
Вот вы сказали, что Пецо – это уже не первый заход, и мы уже услышали это, о не последний ли?
С.Смирнов
―
Нет, не последний. Я уверен, что все будет продолжено. Краснодарские… держатся. Мы же не читаем с вами прессу, в которой они размещаются, а там судейские так активно отбиваются. Например, в «Российской газете» и прочих изданиях местных. Там такие компроматы на конкурентов выходят постоянно.
Я.Широков
―
То есть пока еще не ясно, чья взяла.
С.Смирнов
―
Нет, ничего не ясно. И мало того, я думаю, что еще начало. Будут еще обмениваться ударами. Конечно, мы смотрим с интересом за всем этим.
Я.Широков
―
Всплывают такие хорошие скелеты в шкафу.
С.Смирнов
―
Это очень хорошая история. Могу только приветствовать. Просто надо к этому критически относиться.
Я.Широков
―
А про диплом спрашивают. Что все-таки с дипломом у Хахалевой?
С.Смирнов
―
Непонятно, что с дипломом у Хахалевой. То есть, есть опять же две версии - что с дипломом. Да бог его знает, что с дипломом. Видим, что она могла каким-то образом что-то сфальсифицировать? Допускаем. Допускаем, что ее оппоненты пытаются таким образом скомпрометировать? И это допускаем.
Я.Широков
―
То есть, получается, нет возможности проверить…
С.Смирнов
―
Это же всегда две версии и очень четко… Она же говорила, почему у нее нет формально этих дипломов.
Я.Широков
―
А почему? Еще раз.
С.Смирнов
―
Ой, ну она же говорила, что там что-то было утеряно, что-то еще…
Я.Широков
―
Да, было даже выложено с фотографией заявление об утрате этих дипломов, причем в один день.
С.Смирнов
―
Абсолютно по формальным признакам. Но это мы, с одной стороны, говорим, что у нее все сфальсифицировано. Но есть другая сторона. В конце концов, судей и всех прочих очень жестко обычно и тщательно проверяют. Причем проверяет и ФСБ и администрация президента.
Я.Широков
―
Судей все-таки проверяют.
С.Смирнов
―
Конечно. Допустить, что без опыта работы, без всего она там прошла – это как-то должно было взывать большие проблемы у тех проверяющих.
Я.Широков
―
Сразу напрашивается вопрос, что если они проверяют, то как они пропустили эти фотографии с Пецо и прочими?
С.Смирнов
―
Тоже возникает хороший вопрос. Ну, как пропустили? Может быть, их и не было очень долгое время – как вариант.
Е.Канакова
―
И вопрос: В этой войне с чьей стороны был нанесен самый сильный удар?
С.Смирнов
―
Со стороны Жорина. Свадьба 2 миллиона. Все до сих пор вспоминают.
Е.Канакова
―
Это самый сильный…
С.Смирнов
―
Я думаю, да.
Е.Канакова
―
И дальше, какие бы шаги не предпринимались…
С.Смирнов
―
Сейчас мы еще посмотрим, посмотрим. Там очень любопытно. Мне еще очень нравится, там есть, например, в этом противостоянии 86-летняя пенсионерка, которая пишет огромные послания…
Я.Широков
―
И которые грамотно составлены.
С.Смирнов
―
Грамотно составленные послания и размещает 86-летняя пенсионерка их, например, на правах рекламы в «Коммерсанте» на 20 тысяч знаков.
Я.Широков
―
В федеральном «Коммерсанте»
С.Смирнов
―
В федеральном «Коммерсанте» на 20 тысяч знаков.
Я.Широков
―
Это стоит недешево.
С.Смирнов
―
Понятно? А она, кстати, мочит судейских. А оппоненты говорят, что как раз Жорин ее адвокат.
Я.Широков
―
Я напоминаю, что это программа «Персонально ваш». Сегодня персонально ваш главный редактор «Медиазоны» Сергей Смирнов. И у нас можно задавать вопросы по +7 985 970 45 45 или интернете. Аккаунт vyzvon в ТвиттереИ еще один вопрос, возвращаясь к предыдущей теме. Ирина из Москвы: «Все-таки кто, по-вашему, убитые: уголовники или нормальные люди?»
С.Смирнов
―
Нет, похоже, что это…
Я.Широков
―
Ну, не уголовники, а реально виновные.
С.Смирнов
―
Да, я практически уверен. Там по одному или, может быть, по двум есть вопросы в их степени участия. Но особых сомнений в том, что они нападали, мне кажется, нет. Была бы слишком грандиозная мистификация со стороны следственных органов. Просто не очень верится.
Е.Канакова
―
Еще один миф такой со стороны «банды ГТА»
Я.Широков
―
Слушатель Игорь пытается поправить, что четыре убитых. Да, было, что 4, но по последним данным 3 убитых и 2 тяжело раненных из тех фигурантов дела. Вот сейчас я просто открываю ленту и слежу. Это я продолжаю историю с Мосгорсудом.И, кстати, по поводу Хахалевой и по поводу эти фотографий. А может быть такое, что они знали, про эти фотографии – те, кто проверял, - но оставили, чтобы крючочек, чтобы держать ее на этом крючке.
С.Смирнов
―
Абсолютно. Тоже такой вариант можно рассматривать. Чтобы нужные решения принимались. И это тоже не исключается. Тут много… Тут такой сад разделяющихся дорожек. Тут мы вообще, где начинаются какие-то возможности, мы даже не понимаем. Вот этот острый конфликт – возникают сомнения буквально по каждому эпизоду, вот в каждом моменте. Могли? Могли знать и оставить. Могли не знать. Всё что угодно можно.
Е.Канакова
―
А доказать каждый эпизод…
С.Смирнов
―
Крайне трудно, особенно на фоне такой пиар-войны. Давайте сейчас представим независимую проверку. Кому мы поручим независимую проверку в этой ситуации? Я не очень себе представляю. С одной стороны, судьи – отдельная ветвь власти.
Я.Широков
―
НРЗБ кто, кстати, с кем там, в Краснодаре.
С.Смирнов
―
Непонятно. Там тоже ведь интересно с ФСБ. ФСБ очень долгое время в Краснодарском крае была единственной силой, которая была против губернатора Ткачева. И у них там был серьезный конфликт. И в крае об этом говорили, что единственный, кто не подчиняется губернатору Ткачеву, - это местное ФСБ. Кончилось это тем, что двух человек – и эфэсбэшника отправили в другое место и Ткачева.
Я.Широков
―
Забрали в Москву.
С.Смирнов
―
Да. Вот так вот разделилось все. Судьи же – конечно, понятно, что у них есть связи с властью. Да, хочу подчеркнуть, чем занимался нынешний губернатор Краснодарского края 10 лет в администрации Ткачева? Земельными вопросами, то есть департамент имущественных отношений.
Я.Широков
―
То есть напрямую связано с судьями.
С.Смирнов
―
Конечно, с распрямлением земель. Конечно, это острый, больной большой вопрос. И тут надо всех тотально проверять на эти схемы.
Е.Канакова
―
И раз мы выяснили, что проверять нельзя, то, получается, дальнейшая война - это будет просто война компроматов: кто на кого больше нароет.
С.Смирнов
―
Да, я уверен, что этим закончится. Но мы ждем какого-то политического решения. Просто есть надежда, что из этой ситуации получится какое-то политическое решение по поводу судей, по поводу их неприкасаемости, по поводу их странных решений. Нужно политическое решение, типа вот давайте судей проверим на все эти вещи? И начнется кампания классическая в нашей стране.
Я.Широков
―
Мы вернемся к разговору о судебной системе через несколько минут после новостей. А я напоминаю, что программа «Персонально ваш». И сегодня персонально ваш Сергей Смирнов, главный редактор интернет-издания «Медиазона».НОВОСТИ
С.Смирнов: Некому проводить проверки сегодня. Нужно политическое решение, что тут что-то неладно и надо что-то делать
Е.Канакова
―
15 часов и 35 минут в Москве. Продолжается программа «Персонально ваш». Здесь – Яков Широков и я, Екатерина Канакова. И я напоминаю, что сегодня персонально ваш главный редактор интернет-издания «Медиазона» Сергей Смирнов. Продолжаем говорить про события в Краснодаре.
Я.Широков
―
Да, про войну компроматов между судейскими и местной компанией. В вообще, что-то уже интересное, помимо Хахалевой, свадьбы и каких-то других подробностей вокруг нее, что-то еще всплыло в ходе этой войны?
С.Смирнов
―
Вообще, мне кажется, всплыла, по крайней мере, необходимость проведения тотальной проверки решений краснодарских судов как таковых по землям как минимум. Это достаточно важный момент. Я просто не помню, чтобы публично так активно все это обсуждали.Мне чем не нравится, мне не нравится, что акцент был всегда на эту свадьбу, а не на спорные и сомнительные решения судов. Я думаю, что это один из главных вариантов… наконец стали публично очень долго и активно, в том числе, на «Первом канале» обсуждать то, что судьи у нас, оказывается, в сомнительной категории находятся. Это любопытный момент.
Е.Канакова
―
Вы говорили, что проверки проводить некому. Вот какого тогда политического решения нам можно ожидать, если некому проводить проверки?
С.Смирнов
―
Некому проводить проверки именно в сегодняшний момент. Я хочу сказать так: если Владимир Путин сегодня вечером скажет: «Так, а что это у вас в судах непорядок? Ну-ка быстренько разберитесь и отчитайтесь о проверке и в Краснодаре, да и вообще, по всей стране», - поверьте, завтра проверяющие будут стоять в очереди перед судом; судьи займут очередь для дачи показаний в СК и в ФСБ. В этом сомнений никаких нет. Нужно политическое решение, что тут что-то неладное и, возможно, надо что-то с этим делать и что-то менять.
Я.Широков
―
А сигнала хватит или нужно, чтобы прямым текстом было сказано?
С.Смирнов
―
Я думаю, что нужно, чтобы прямым текстом, потому что судьи очень такая, тяжелая категория. Вот я не помню, чтобы с судьями как-то публично обсуждались вопросы явно коррупционной связи и явно сомнительные решения на таком уровне, - такого, по-моему, не было.Поэтому многие, кстати, восприняли, что сейчас начнется судебная реформа. Сейчас мы тут что-нибудь у вас судьями устроим…
Е.Канакова
―
А с этого эпизода, кстати, может начаться судебная реформа, или это слишком мало?
С.Смирнов
―
Вы знаете, хотелось бы верить, что начнется какое-то движение по поводу судей, потому что, я думаю, что они сами понимают, что с судьями все не очень хорошо. Мы же знаем процент принятия решений, как они принимаются, и ни для кого это не секрет, в том числе, я уверен, и в администрации президента и в других структурах, которые принимают решения, но в администрации президента, прежде всего, если говорить выше – в Совбезе.Вспомните, какие вещи были последнее время, помимо Краснодарского суда. Было это решение в Москве по поводу инвалида 18-килограмового…
Я.Широков
―
Да, Мамаева.
С.Смирнов
―
В чем решение было? Что судья вообще ничего не учел, не посмотрел – взял и впарил срок.
Я.Широков
―
Но там ссылались на то, что эта болезнь якобы не фигурирует в списке ФСИН.
С.Смирнов
―
Правильно, но, тем не менее, его же выпустили. Я хочу сказать так: если после решения суда, который отправил их в СИЗО, потом вмешивается прокуратура - и его выпускают. Поверьте это повод для огромной внутренней отчетности и внутреннего скандала, который мы с вами не видим. Но если происходит такая вещь, то повод для больших внутренних разборок.
Е.Канакова
―
А вы думаете, что Путин будет перед выборами устраивать такие реформы судебные? Ему это нужно сейчас?
С.Смирнов
―
А это же не реформа. Тут достаточно проверок и наказаний нескольких судей и отчета… Я не знаю, какая у них внутренняя социология и все прочее, но я думаю, что уровень недовольства судьями и судами достаточно высок, особенно… ладно, что нельзя достучаться; проблема в том, что вообще никаким образом это не регулируется. Вообще нет индивидуального подхода по каким-то делам. Я думаю, в каких-то регионах, возможно, есть, но в большинстве - вообще нет.Слушайте, в прошлом году оправдано 38 человек из 110 тысяч, обвиняемых по статье о наркотиках – 38 человек. Ну, это как говорит о чем? Раз человек в суде – вообще ничего нельзя сделать.
Я.Широков
―
Мы видим в Апшеронске эту историю, с убитым, которого признали виновным – человеком без головы. Вот «Медиазона» занималась ведь этим делом. Там что конкретно?..
С.Смирнов
―
Тоже Краснодарский край, хочу напомнить, тот самый.
Я.Широков
―
Да, получается какая-то аномальная зона. Вот в этой истории, что самое главное, что возмущает-то?
С.Смирнов
―
На самом деле, даже не возмущает меня особо приговор сам по себе. Потому что, знаете, вот есть материал, в суд пришли – судья там рассматривает по материалам дела. Возмущает сама ситуация. Понятно же, что все не так, как говорят органы следствия. Но, поскольку есть очень важное для России понятие корпоративной солидарности силовиков, которые решают все. Полицейский, скорей всего, замешан в убийстве этого человека, с очень высокой долей вероятности. По крайней мере, 7 раз возбуждалось дело об убийстве – 7 раз закрывалось, этого человека без головы…
Я.Широков
―
Которого признали теперь виновным в нападении на полицейского.
С.Смирнов
―
Которого признали в разбое, да. Там даже просто по фабуле обвинения все понятно. Он поехал выбивать зарплату в день рождения одного из полицейских, которую они ему были должны. Приехал. Что у них там случилось, неясно, но следствие уверяет, что он в совершенном безумии ворвался в дом родителей одного из полицейских, замахнулся топором – и сам себя зарубил! Я вполне серьезно. Они как-то ему препятствовали, но он чуть не замотался в колесо – сам себя убил. Серьезно, именно так и написано. Его судят за разбой.
Е.Канакова
―
Самого себя.
С.Смирнов
―
То есть, понятно, что нужна какая-то проверка, но тут полицейские, с одной стороны, понимаете – корпоративная солидарность включается. Там же, как получается? Полицейские общаются со следователями, следователи общаются с судами…
Я.Широков
―
И с прокурорами.
С.Смирнов
―
И с прокурорами. У нах там одна группа. Хорошо, когда в регионе существует противостояние. Это прямо положительный момент. В качестве такого региона могу называть Татарстан. Там просто битва идет последнее время, не всем заметная, о прямо битва.
Я.Широков
―
МВД?
С.Смирнов
―
Там интересно. Там СК плюс ФСБ последнее время против МВД и судов.
Я.Широков
―
И в чем это проявляется?
С.Смирнов
―
А проявляется… Недавно, например, задержали группу высокопоставленных полицейских, в том числе, главу отдела по организованной преступности Набережных Челнов.
Я.Широков
―
О, это жесткий город.
С.Смирнов
―
Жесткий город. Жесткая полиция… Набережных Челнах, что это такое. И обвинения были такие, как: 285-я – злоупотребления, 288-я – превышения и вымогательство. Очень жесткие обвинения. Его приводят в суд, и суд говорит: «Нет, недостаточно – домой». Даже не домашний арест, а просто выпускают. Он приезжает домой, его берут опера эфэсбэшные, еще раз привозят в суд. За ночь добавляют новый эпизод уже по обвинению на офис адвокатов. И все равно суд дает только домашний арест.Никаких сомнений о том, что было бы в Москве, нет. Мало того, до этого был другой эпизод. В 2013 году была громкая история противостояниям местного СК и местного МВД. И там было дело ОБНОНа. Через два года вмешался Бастрыкин, чтобы дело рассматривалось не в Казани, а в Москве; лично писал письма и требовал. Вот классическое противостояние СК плюс ФСБ…
А почему? Потому что МВД в Казани, в Татарстане достаточно сильное традиционно. Там высокопоставленные люди им всегда помогали. И судьи с ними связаны. Видите, противостояние – значит, есть какое-то движение.
Е.Канакова
―
А самый беспредельный регион по плану судебной системы, вы считаете, какой: Краснодар, как мы выяснили или?..
С.Смирнов
―
Нет. Я уверен, что рядом с Краснодаром можно поставить еще массу регионов, просто огромное количество. Куча непрозрачных регионов с непрозрачными судами. Мы, к сожалению, это мало знаем, но правду найти очень сложно во многих регионах.Кстати говоря, спрашивали, что еще интересно в деле Краснодара? Интересно то самое сращивание: следователь – муж судейской дочки. А вы представляете, как это на практике происходит? Следователь ведет дело…
Я.Широков
―
Какой-нибудь земельный спор.
С.Смирнов
―
А можно и уголовку. Какая разница? Она же могла все дела рассматривать. Но просто, как это выходит? Он ведет какое-то дело, может быть, о мошенничестве с землей. Дело передается в суд. Оно доходит до суда. Вот у него обвинение. Первый суд. Потом дело уходит в областной суд, и это дело рассматривает та самая судья. Ну такое может быть? Мы только может разводить руками.А я вам хочу сказать, что я знаю несколько регионов, где абсолютно такая же система: взрослые люди, старшее поколение работают в судах, в том числе, в областном суде, а младшее поколение работает либо прокурорами, либо в Следственном комитете. И получается, что какие разные ветви власти, если у вас родственники, с одной стороны, дело расследуют, а, с другой стороны, потом выносят приговор и какое-то решение по апелляции. О чем, вообще, может идти речь?
Я.Широков
―
Мне хочется спросить в этой связи все-таки более близкую тему. Вот эта история с нападением на журналистов на границе Ингушетии и Чечни. Что сейчас известно, вообще?
С.Смирнов
―
Ничего сейчас неизвестно. Мы знаем, что формально следствие то приостанавливалось, то не приостанавливалось. Но по факту никаких следственных действий нет – это мы довольно четко и ясно понимаем. Более того, мы ясно понимаем круг лиц, которых можно проверять. Хотелось бы получить ответ от Евкурова, который много раз на YouTube намекал, что он знает нападавших, но ничего не уточняет. Всё. Довольно как обычно. Не могу сказать, что там никакой надежды, что это будет расследовано опять же без какого-то политического решения, у нас нет.
Е.Канакова
―
То есть вся надежда только на одного человека.
С.Смирнов
―
А у нас выстроена стала система таким образом, что какие-то другие решения уже вообще никак не принимаются. Это, кстати, говорит о кризисе. Кстати, Чиков вчера тоже прекрасно написал в Телеграме по поводу школьных парт и Калмыкии.
Я.Широков
―
Родителей заставляли покупать школьные парты.
С.Смирнов
―
И в это вмешивается Путин, притом, что между Путиным и родителями в Калмыкии 10 надзирающих органов, которые могли бы эту ситуацию изменить.
Я.Широков
―
Но никто не шевелится.
С.Смирнов: Я боюсь, досмотры в суд жестче станут, хотя, это не та ситуация, когда кто-то пришел и принес оружие
С.Смирнов
―
Да, никто не шевелится. Наверное, никто не может ее изменить. Почему? Потому что они друг с другом общаются… Смотрите, как это происходит. Я объясню. РОНО должно контролировать, но РОНО связано с руководством школы, значит, РОНО нейтрализовано. Потом, в хороших школах учатся дети силовиков, которые могли бы на эту ситуацию повлиять. Понятно, как это дальше происходит. До самого верха всё.
Я.Широков
―
Хочется спросить еще про тему извинения Воронежских властей и про историю задержания двух чеченских девушек в Воронеже. Вот в этой истории, по-моему, прекрасно продемонстрировано, кто может переломить ситуацию в силовых органах.
С.Смирнов
―
Да, это правда. Это даже показывает, действительно, кто может оказать влияние. Да, это надо воспринимать как данность. Вот именно на таком уровне...
Я.Широков
―
Один губернатор фактически перед другим губернатором извиняется за действия тех людей, которые ему не подчинены.
С.Смирнов
―
Да, так вот выходит. Такая странная система в России реальной политики, как у нас происходит. Да, именно так все.
Е.Канакова
―
То есть смириться остается с этим и никак на это повлиять нельзя, кроме опять-таки политического решения одного человека.
С.Смирнов
―
Что значит, смириться? Мы должны просто зафиксировать, что это такая данность.
Е.Канакова
―
Так есть. Всё! Сидим, молчим. Ждем.
С.Смирнов
―
Сидим, молчим – это, конечно, не очень правильно…
Е.Канакова
―
Но, что делать?
С.Смирнов
―
Ну как? Мы же все равно в публичном пространстве об этом говорим. Просто мы должны понимать, что ситуация именно такова на данный момент.
Е.Канакова
―
То есть каждую ситуацию выносить…
С.Смирнов
―
Максимально, да. А знаете такое момент: чем шире резонанс, тем больше вероятность принятия какого-то политического решения. Массу примеров можно называть. Начну с самого простого. Помните дело о шпионаже? Светлану Давыдову?
Я.Широков
―
Закрыли после резонанса.
С.Смирнов
―
Абсолютно. Куча дел таких есть, и их не закрыли. То есть вопрос в резонансе. Это чудовищно понимать, но надо понимать, как это все работает.
Е.Канакова
―
Но опять же среди всех подобных дел подвергается только общественной огласке какой-то минимальный процент. Вам кажется, среди всех дел, сколько процентов предаются такой максимальной огласке?
С.Смирнов
―
Минимальное, безусловно, количество. Есть очень много вопросов, есть очень много сомнений во многих делах. Но, а что делать? Все дела ты не предашь огласке. И поэтому, кстати говоря, я думаю, что сама несправедливость этой системы и судебной системы правоохранительный органов, в принципе, власть должна беспокоить. Им же не очень это нравится.Тут же такой момент. Если помните, когда выпускали Чудновец… вот эта история с Чудновец и прочее, – это же преследовало еще и вполне себе прагматические причины такого решения. Даже объясню, как: «Ну, вы там головой-то думайте перед тем, как свои палки зарабатывать на любом уровне для своих отчетов. Вы головой-то думайте, да и вообще, вы там регионах немножко разбирайтесь иногда». Они же не могут всех проконтролировать вообще. Нужны, конечно, какие-то прецеденты. И они пытаются с какими-то совершенно чудовищными вещами делать прецеденты.
С Мамаевым прецедент. Ну, вы там головой думайте, кого вы сажаете!
Я.Широков
―
Это мы может, считать такой якобы знак, но пока не видим, чтобы кому-то по шапке дали за это. И Чудновец, по-моему, тоже.
С.Смирнов
―
Поверьте, я уверен, что по шапке им внутри дали, правда, другое дело, что это не всплывает публично. А сама эта суть внутренних разборок, внутренних извинений, я уверен, что внутренних очень серьезных проблем: лишение премий, снятие должностей. Мы просто этого ничего не видим, потому что они жутко закрыты. Хотя я знаю, что любое оправдание или разваленное дело где-то еще приводит к очень большим внутренним разбирательствам: Кто не прав, кто виноват? Как допустили? Всё это есть, они все это любят делать. Но это любят делать…
Е.Канакова
―
Втихую.
С.Смирнов
―
Абсолютно точно.
Я.Широков
―
Не могу не просить про эту историю с сергиево-посадским учителем Александром Демахиным, которого уволили после того, как он решил пойти на выборы от «Яблока». Тебя как бывшего учителя хочу спросить, вообще, допустимо ли участие педагога в какой-то политической деятельности?
С.Смирнов
―
Лично мое мнение: по Конституции, вероятно, допустимо. Если говорить обо мне, когда я был учителем, я считал, что этого делать не надо. Момент такой. Мне кажется, увольнять за участие в политической деятельность, не продлять контракт – это, конечно, неправильно. С другой стороны, тут же каждый выбирает для себя и каждый делает для себя такие выводы. Мне это казалось не совсем корректным. Понятно, что тут же можно возразить: А какое количество учителей принимает участие в этой политической деятельности, так или иначе? Мы же понимаем, как собираются всякие митинги поддержек…
Я.Широков
―
Да даже те же выборы: вбросы и…
С.Смирнов
―
Безусловно. Но мы же говорим о чистой ситуации. Мне казалось, что учитель, если говорить обо мне, не должен этим заниматься.
Я.Широков
―
Но ты же не предлагал ученикам какую-то отдельную политическую платформу.
С.Смирнов
―
Конечно, не предлагал.
Я.Широков
―
То есть ты предлагал в плюралистическом…
С.Смирнов
―
Конечно. А это и есть задача учителя – показать разные категории. Это абсолютно нормально – разговаривать о политике, обо всем. Просто надо показывать все точки зрения, нравятся они тебе или не нравятся. Вообще идеальный вариант. Я был учителем истории, поэтому мне было делать проще. Все-таки есть разные версии на те или иные события, и надо стараться это делать.Но все равно это выглядит плохо. Ну, нельзя выгонять за это из школы.
С.Смирнов: Куча регионов с непрозрачными судами. Мы, к сожалению, мало знаем, правду найти сложно во многих регионах
Я.Широков
―
Но, кстати, ты был еще учителем – ты собрал митинг за поддержку «2x2».
С.Смирнов
―
Это была все-таки аполитическая история.
Я.Широков
―
Но это была история о борьбе с цензурой, я бы так сказал.
С.Смирнов
―
Кстати, я не думаю, что это была чистая борьба с цензурой. Если помните, там оппоненты были протестанты, которые очень хотели закрыть. То есть там такая была ситуация… Все-таки это не государственная была цензура.
Я.Широков
―
Вот этот реестр блогеров убрали. Что-то все ликуют, а, мне кажется, это просто, что называется, ослабили на одну цепь, но отодвинули подальше миску.
С.Смирнов
―
Вообще ни на что не ослабили. Это просто он не заработал и все. Просто лень им заниматься. У них есть другие механизмы. Абсолютно пустая новость. Просто смешная. Все любят смеяться: «Ой, как вы долго о нем кричали!» Но мы же понимаем, для чего ввели реестр блогеров. Реестр блогеров ввели для того, чтобы занести туда Навального. Других вариантов вообще не было.Все же решения понятны и очень четко практичны. Не надо думать, что там сидят люди, которые придумыват какой-то бред. Нет. Просто это все выглядит, что мы принимаем законы под одного человека: мы принимаем закон о реестре блогеров под Навального; мы принимаем законы об иностранном финансировании СМИ под газету «Ведомости» и так далее.
То есть мы эти вещи принимаем, потом оказывается: «Ой, это не работает – зачем нам? У нас там против Навального уже другие механизмы. Зачем нам держать этот реестр блогеров, чего-то заполнять?» Куча чиновников заменяется чушью какой-то. Понимаете, если есть реестр блогеров, надо за него отчитываться.
Я.Широков
―
Можно даже было попилить.
С.Смирнов
―
Ну, попилить… Людей-то не хватает, чтобы они занимались какой-то ерундой. У нас сколько блокировок сайтов, в конце концов.
Е.Канакова
―
В общем, подводных камней не искать.
С.Смирнов
―
Вообще никаких подводных камней нет. Просто ненужную вещь убрали.
Я.Широков
―
«Медиазона» по-прежнему заменяем слово «самоубийство» словом «Роскомндазор»?
С.Смирнов
―
Да, да, мы заменяем слово «самоубийство» «Роскомнадзором». Потому что мы долгое время его не заменяли, а потом нам, с нашей точки зрения, совершенно необоснованно пришло предупреждение из Роскомнадзора, что мы неправильно его применили, хотя мы уверены, что мы применили его правильно, и чтобы не рисковать какими-то возможным санкциями, блокировками и прочим, пишем именно так, потому что мы считаем, что это довольно глупая инициатива…Причем у нас же там не только роскомнадзоровское… Знаете, я уверен, что в Роскомнадзоре сидят и злятся: «Почему мы? Потому что у нас есть «Роспотребнадзор», которому это все не нравится. Почему мы крайние? Почему они не про них пишут?» Ну, потому что они вносят предупреждения, а не «Роспотребнадзор, который находит нарушения.
Тут огромное количество непонятных бюрократических структур, которые занимаются каким-то бюрократическими отчетами. Дико раздражает!
Е.Канакова
―
На этой ноте мы завершаем программу «Персонально ваш». С вами был главный редактор интернет-издания «Медиазона» Сергей Смирнов. Ну, а мы с Яковом вернемся после новостей и рекламы.*
организация запрещена в России