Александр Невзоров - Персонально ваш - 2016-12-21
А.Нарышкин
―
Всем здравствуйте! В эфире «Эхо Москвы» «Персонально ваш». Алексей Соломин и Алексей Нарышкин здесь, в Москве. Мы с вами будем в ближайшие два часа. А этот предстоящий час Александр Невзоров, публицист, на своем месте в Санкт-Петербурге. Арсений Веснин, наш коллега рядом с ним. Приветствуем вас!
А.Соломин
―
Добрый день!
А.Невзоров
―
Добрый день, привет, привет.
А.Соломин
―
Сорока нашептала, что вас наградили, не то что наградили – денежную премию вам вряд ли дали, если только тугриками какими-нибудь нарисованными – вас сделали, обозначили царем чуть ли не русофобии.
А.Невзоров
―
Я слышал об этом. Насколько я знаю, авторы это - Проханов, Прилепин и какой-то телеканал…
А.Веснин
―
«Царьград».
А.Невзоров
―
«Царьград» подсказывает мне Арсений. Забавные, конечно, ребята. Но, как всегда сказывается некоторая неинформированность. Я все-таки в цари русофобов произвел бы в первую очередь Петра I. Мы помним, как он изощренно издевался над чувствами верующих, наряжая карликов в поповские облачения, заставляя их совокупляться на ассамблеях; как он совал во рты боярам, которым он отрубал бороды, трубки; как он издевался над всем, что было в тот момент свято и важно для того пещерного населения, которое он возглавил.
А.Веснин
―
Всепьянейший совет.
А.Невзоров
―
Я думаю, что он больше подходит, скажем так, для этого титула.
А.Соломин
―
Обижаете, потому что Петр I император, не принижайте его заслуги. Он император. А у вас… вы и середнячок такой. Вы не князь, то есть чувствуется, что за вами целое царство, но и не император, не империя. Вот не знаю, кого они хотели этим обидеть.
А.Невзоров
―
Я думаю, вы ко мне попусту придираетесь, потому что и эти места уже тоже заняты. Не забывайте, что Россия – это не только попы, свечки, вши и солдафоны, это еще и Петр Яковлевич Чаадаев, это еще и Вера Засулич, это и великолепные, блистательные мыслители, такие, как Добролюбов, Писарев, Чернышевский. Это целая плеяда людей, которые все по идее годятся для того, чтобы быть означенными отмаркированными как русофобы, но они-то на самом деле и составляют реальную главную ценность российской культуры, некую ее уникальность и уникальность ее и политической и социальной, и научной мысли.Тогда в русофобы записывайте Сеченова, которого требовали попы сослать на Соловки на покаяние за его книгу «Рефлексы головного мозга», а тираж запретить и уничтожить. Тогда давайте всех, кто в этой стране полагал, что свобода, право и развитие приоритетны, давайте запишем, по крайней мере, если не в цари русофобов, то, по крайней мере, в рядовые. Дело в том, что просто Проханов и Прилепин почему-то решили, что Россия - это они. Это глупейшая, величайшая ошибка.
А.Веснин
―
А кто, на самом деле Россия?
А.Невзоров
―
Мне трудно судить. Вы задаете такие объемные вопросы, которые требуют, по крайней мере полуторачасовой лекции по этому поводу конкретно. Но для меня Россия – это, скорее, Вера Засулич, Чаадаев, Петр I…
А.Веснин
―
Но тогда вам льстит все-таки это наименование, признайтесь.
А.Невзоров
―
Как оно мне может льстить, когда на этот титул есть более достойные претенденты.
А.Веснин
―
Но вы сами только что себя поставили…
А.Невзоров
―
Я всего-навсего робкий последователь – скажем так.
А.Веснин
―
Но вы называли исторических персонажей, а вы как раз-таки современник…
А.Невзоров
―
Я, во-первых, уже тоже исторический персонаж. Посмотрите, сколько мне лет.
А.Веснин
―
Хорошо, а у вас, может быть, будет все-таки, если вас царем нарекли, какое-то царское решение относительно того, что делать с вашими подданными, видимо, которые употребляют различные настойки, - боярышник, например – и которые умирают.
А.Невзоров
―
А я вообще в этом не вижу никакой трагедии, потому что в этом случае боярышник выступил как инструмент естественного отбора. И если уже персонаж, что называется, докатился до боярышника, то, поверьте, потеря невелика. Я бы предлагал вообще всем желающим этот боярышник выделять в необходимых количествах. Это средства для смазывания ног или для ванны?
А.Нарышкин
―
Это какой-то лосьон. Это тот, от которого гибнут люди в больших количествах.
А.Веснин
―
Лосьон для ванны это называется косметический.
А.Невзоров: Проханов и Прилепин почему-то решили, что Россия - это они. Это глупейшая, величайшая ошибка
А.Невзоров
―
Но, вообще, надо сказать, что как-то мельчают и ветшают алкоголики. Синяки что-то как-то не радуют меня, потому что в мое время, когда мы снимали «Секунды», они пили какие-то экстрагенты биоактивные. Просто асфальт прожигало, он начинал плавиться и дымиться. Разрушался гранитный петербуржский поребрик. Но они пили, срыгивали и шли дальше на поиски спиртного. То есть в мое время алкоголики советские все-таки были значительно крепче.
А.Соломин
―
Но и водка стоила дешевле все-таки тогда и доступнее была немного.
А.Невзоров
―
Нет, она не была доступнее. Поймите тогда вот эти синячѝны, которые употребляли все эти настойки, которые большими партиями закупали в аптеках все, что только можно было спиртосодержащее найти, они ведь тоже это делали не от хорошей жизни, не оттого, что они предпочитали эти экстрагенты нормальной водке.
А.Нарышкин
―
Вы, Александр Глебович, такую, страшную, на самом деле, вещь говорите, то есть вы выступаете за такое самоощущение нации, при этом вы даже как бы не предлагаете вариант, что государство, может быть, даже сам Невзоров пойдут навстречу каким-то образом этим людям, кроме того, чтобы предлагать отраву, и попытаются их вернуть к нормальной жизни. То есть, если человек катится вниз по лестнице – ну, и пусть сдохнет. Такая логика, что ли?
А.Невзоров
―
Вы очень сильно угрубили то, что я говорю, но, по сути дела, примерно такая логика. Мне некогда заниматься синяками, и я не думаю, что это должно вообще меня с какой бы то ни было стороны беспокоить.
А.Нарышкин
―
По той же логике наркоманы, которые колются или что-то нюхают, пусть они тоже колются вусмерть.
А.Невзоров
―
Я вот тоже всегда поражался Ройзману с его страстью. Всегда ему объяснял, что это пустое занятие, пустое дело, что все равно наркоман найдет себе какой-нибудь кайф, найдет себе возможность оглушиться, что бы с ним не делали. Поэтому там, собственно говоря, бороться-то не за что.
А.Веснин
―
То есть государство, в принципе, не виновато, современное российское государство, в том, что у нас люди пьют вот этот лосьон и умирают?
А.Невзоров
―
Это редкий случай, когда, наверное, государство обвинить невозможно, притом, что очень бы хотелось его всегда во всем обвинять. Но не вижу, честно говоря, никакой связи.
А.Веснин
―
А о ком, вообще, государство должно тогда заботиться? Кого должно спасать?
А.Невзоров
―
А я не убежден, что оно должно вообще кого-то спасать, потому что как только вы на него навешиваете обязанность спасать, вы ему тем самым даете права определять, кто может быть спасенным, а кто нет. А вот это глубочайшая ошибка. Вот тут вы раздуваете роль государства, и через какое-то время получаете государство-идол, государство – сакральное явление, государство – структура, которая имеет право чем-то распоряжаться. Хотя место государства, на самом деле, довольно скромное должно быть. И чем меньше оно сует во все свой нос, тем лучше.
А.Веснин
―
А зачем тогда государство нужно?
А.Невзоров
―
Оно нужно, чтобы с нас с вами собрать денежки и на эти денежки отрегулировать движение троллейбусов, трамваем, приход водопроводчиков…
А.Веснин
―
То есть все-таки зачем-то нужно.
А.Невзоров
―
Нет, они нужны исключительно как некая администрация, но эта администрация должна знать свое место. В России попытка сакрализировать власть, попытка видеть во власти, в этой толпе абсолютно примитивных, абсолютно невежественных людей, которые вообще не должны были бы быть допущены для решения каких-то важных вопросов, - видим вот эту вот попадью, которую назначили в омбудсмены по делам ребенка. Мы видим, до какой степени беспомощна и примитивна ее реакция на все знаковые события, на все, что происходит с детьми в России, абсолютно непрофессиональна и абсолютно глупа, и, тем не менее, человек, что называется, при чине.И хотя тоже посмотрите, какая избирательность. Здесь тоже моя любимая тема. Тут прелестная история в Добрянке Пермской области, где какая-то тетка, наглотавшись религиозной пропаганды, решила пойти в монастырь. Ну, пошла бы и пошла, это, в принципе, никого не волнует. Но при этом, уходя в монастырь, она просто бросила двух детей: одного ребенка пяти лет, другого ребенка восьми лет. Не то что вот бросила теоретически, а вот просто бросила, забыла об их существовании – о двух своих дочерях, или там, по-моему, дочь и сын. И вот эта попадья… хотя это, согласитесь, ярчайший случай и сложнейший случай, когда тут требовалось бы что-то – вот тут попадья скромно и тихо молчит, и нигде об этом…
А.Нарышкин
―
Вы уверены, что она знает об этой истории? Если бы она знала, наверняка бы не прошла мимо. Другое вопрос, что ее не спрашивают об этом.
А.Невзоров
―
Дорогие мои Леши, это то, о чем она, вообще, знать обязана. Ей деньги платят за то, чтобы она знала о всех проблемах, которые происходят с детьми.
А.Нарышкин
―
Хорошо, что мы говорим об этой истории, вы говорите об этой истории, и возможно, она отреагирует.
А.Невзоров: Боярышник выступил как инструмент естественного отбора. Если персонаж докатился до него, потеря невелика
А.Невзоров
―
Ну, подождите, мне же тоже не настоятельница монастыря сообщила об этой проблеме и не дети мне рассказали. Если о ней знаю я, то уполномоченный чиновник должен знать, тем более. Мы просто говорим о профнепригодности, избирательности всей этой толпы так называемых управленцев. Ведь, когда я говорю, ребята, чем прекрасно ежегодное чтение Послания президента – тем, что все проблемы России собираются и рассаживаются в аккуратном порядке для того, чтобы послушать Путина.
А.Соломин
―
Срочное сообщение: Путин присвоил послу России в Анкаре Карлову звание Герой России. Указ опубликован на сайте Кремля вот буквально то что.
А.Невзоров
―
Ну, очень щедро, конечно.
А.Нарышкин
―
Ну, что значит, щедро.
А.Невзоров
―
Ну, очень щедро, потому что здесь непонятно, в чем заключается героизм. И эти все награды после безобразий на Донбассе и в Крыму и так достаточно сильно девальвированы, но какое-то, как я понимаю, у населения почтение к этим звездам надо было поддерживать, а вот так давать их человеку, которые, в общем, да, опал в крайне неприятную ситуацию, но которые не проявил при этом никакого личного героизма, с моей точки зрения, не очень понятно. Тут, скорее, все равно от всей этой ситуации, я думаю, больше всего выиграли террористы. Потому что они получили некую икону. Как вы знаете, во время этого покушения были сделаны фотографии. Это наиболее интересный момент из всего. И они получили, наконец, ту икону терроризма, которой так не хватало. Потому что там не бомж, мне омерзительный уголовник, ни в наколках, ни в чалме с обезьяним оскалом, а там весьма и весьма себе, скажем, продвинутый молодой человек в приличном костюмчике, не Givenchy, конечно, но что-то похожее.И его ненависть к России, его ненависть, оформленная и в поступок и в слова, и то, что этот момент запечатлен, конечно, это серьезный урон всем тем, кто с терроризмом собирается бороться. Вот это наиболее интересно. Потому что, вы же понимаете, что здесь мощно сработала пресса. Вот никогда вы не сдавали тестовые задания для фоторепортеров, нет, для фотожурналистов?
А.Нарышкин
―
Нет, не доводилось.
А.Невзоров
―
Ну, хорошо. Давайте представим себе, что я вам сейчас дают такое задание. Смотрите, вы сейчас видите гигантский лесной пожар, огромный и страшный. И, предположим, где-то на краешке этого лесного пожара ползет, скажем так, Рогозин, спасаясь. Но вы видите с вертолета, что в каком-то месте пых лесного пожара расширился и сейчас пойдет скоростная огневая волна. Вопрос: Какой объектив - широкофокусный или длиннофокусный вы возьмете в руки?
А.Веснин
―
Ну, отвечайте, Александр Глебович, я думаю, что вы знаете.
А.Невзоров
―
Это уже дело вкуса. Вопрос только в том, что фотограф, он сработал блистательно, но сработал, к сожалению, на поэтизацию, героизацию терроризма. Но, вообще, надо сказать, что если страна хочет быть великой державой, то она должна понимать, что мертвые послы – это украшение пейзажа всякой великой державы.
А.Веснин
―
А какие последствия?
А.Невзоров
―
Да не думаю, что будут какие-то последствия.
А.Веснин
―
Никаких политических?..
А.Невзоров
―
Я полагаю, что нет, потому что здесь, действительно, просто сказалось то отвращение, та ненависть, которую, к сожалению, вызывает ваша Россия последнее время.
А.Веснин
―
И ваша тоже.
А.Невзоров
―
И ведь мы же видим, что и нью-йоркские газеты и лондонские газеты, они тоже вышли все со статьями, где в адрес посла, который, в общем, как рассказывают, был симпатичным и неплохим человеком, нет никаких теплых слов. И, увы, видят в этом некую закономерность, и увы, не только не сочувствуют, но и как-то ухитряются по этому поводу похихикивать. Что называется, задумайтесь.
А.Соломин
―
Мне кажется, что вы совершенно недооцениваете работу конкретных послов. Потому что ведь фактически эти люди в период серьезных отношений с той страной, в которой он присутствует, являются фактически заложниками. И то, что они работают в этих условиях, в общем-то, героические лавры им точно присваивает. Помните посла в Ливии, который был убит? Там шла война, и при этом американский посол все равно работал, все равно присутствовал там, просил охрану.
А.Невзоров
―
Замечательно, но это всего-навсего исполнение служебных обязанностей.
А.Соломин
―
Но пойдите найдите такого человека, который согласится в таких условиях остаться в стране. С Турцией у нас очень непростые отношения были, а Карлов был как раз послом, прошедшим через весь этот период.
А.Невзоров: Мне жутко интересно, почему Россия, глотнувшая свободы, с такой легкостью вернулась в состояние рабства
А.Невзоров
―
Так, а я ничего не имею против Карлова. Вы меня пытаетесь записать чуть ли не во враги или в злорадцы, но у меня нет ни вражеских, ни злорадных чувств. Я просто, честно говоря, не вижу никакой его особой роли и никакого его особого подвига.
А.Нарышкин
―
В общем, Путину надо более тщательно относиться к раздаче наград.
А.Невзоров
―
Путин, как видите, он на эту тему всегда избыточно щедр.
А.Веснин
―
А то, что Путин даже перенес из-за убийства посла пресс-конференцию, которая должна была состояться завтра - она состоится в пятницу - это достойный знак уважения или тоже перебор?
А.Невзоров
―
А я не знаю. Я вообще не знаю, какое значение имеют эти конференции. Поймите, вот вы все…
А.Соломин
―
Мы не аккредитованы.
А.Невзоров
―
А мне не интересно. …слово «Путин» произносите с каким-то благоговением. Я уже говорил, что Путин для меня не начальник. Я не госслужащий. Я свободный человек в этой стране.
А.Веснин
―
То есть пресс-конференция вас вообще не интересует?
А.Невзоров
―
Меня, честно говоря, мало интересует.
А.Веснин
―
То есть она не имеет никакого значения, смысла – все эти вопросы, общение с журналистами?
А.Невзоров
―
Нет, возможно, как бы усугубление определенно рода гадости, потому что те сигналы, которые дает Путин, они воспринимаются общественностью, тем страшным количеством процентов, - которые есть и, по-моему, то ли прикидываются, то ли, действительно, ненавидят свободу, право, развитие - эти проценты порой воспринимают слова Путина весьма и весьма превратно.Хотя как сказать. Вот Путин выступал и не жалел риторических способностей для того, чтобы объяснить множеству тупых людей по поводу того, что не надо громить выставки и крушить картины, и срывать спектакли. Но спустя некоторое время, опять всплыл красавчик Милонов уже в качестве депутата Государственной думы и объявил, что они открывают, если я не ошибаюсь… я даже выписал…
А.Веснин
―
Комитет общественной нравственности.
А.Невзоров
―
Да, комитет общественной нравственности, который будет следить за всем, что происходит в медийном поле. Но, может быть, просто у этих ребят ишурия или анурия – ну, моча кончилась. Это бывает по разным причинам. Ну, там камешки, а, может быть, всякая атония мышечной стенки, пузыря… Может быть, когда они поднакопят мочу, они снова начнут плескаться и перестанут основывать комитеты.
А.Нарышкин
―
Всю вот эту физиологию любимую вашу перечислили… К Путину хочу вас вернуть. Я так понял, что вам просто неинтересен формат пресс-конференции. А если представить, что вы с Путиным едите в «Сапсане»…
А.Соломин
―
Случайно встретились в бизнес-классе.
А.Нарышкин
―
Да, прямо сидите рядом, у вас нет никакой охраны, никто вам не мешает. Неужели вы будете молча ехать? О чем говорить вам с Путиным? Путин вас знает, вы его знаете. Так молча будете ехать.
А.Невзоров
―
Путин в любом случае одна из любопытнейших загадок этого времени. Потому что в отличие от тех, кому все понятно, мне до сих пор жутко любопытно установить хотя бы примерную истину, является ли он водителем всей этой жуткой машины, или он просто держится за баранку, а машина едет сама, подчиняясь вектору своего жуткого исторического пути, который когда был намечен еще в 19-м веке. Конечно, мне это жутко интересно.
А.Веснин
―
А как бы вы это выяснить попытались?
А.Нарышкин
―
В глаза бы посмотрели пристально?
А.Невзоров
―
Нет-нет.
А.Веснин
―
Препарировали бы?
А.Невзоров
―
Препарация здесь ничего не подскажет…
А.Веснин
―
Вы любите просто это.
А.Невзоров
―
Нет, я просто не то что люблю, я просто знаю, что некоторые окончательные вопросы можно решить только с помощью препарации или НРЗБ, или тому подобных мероприятий, в любом случае invitro. Но здесь вопрос опять-таки слишком объемный. Вы даете слишком мало времени в эфире «Эхо Москвы», чтобы мы с вами лезли в такую глубокую методологию выяснения.Почему я до сих пор здесь, почему я у вас на эфире «Эхо Москвы»? Не только потому, что я наемник и пират, но еще мне, конечно, жутко интересно понять и добиться хотя бы какого-то внятного и связного ответа, что же это с этой страной такое происходит, почему она, глотнувшая свободы, снова с такой легкостью вернулась в состояние рабства и ненависти к свободе?
А.Нарышкин
―
То есть как только Александр Невзоров получит ответы на свои вопросы, он из страны уедет, правильно я понимаю? Потому что страна станет скучной.
А.Невзоров
―
Я пока, честно говоря, не вижу даже контура, даже проблеска ответа. Многие есть любопытные вещи, многие есть непонятные вещи. В отличие от всех тех, кто говорит, что ему все ясно и понятно, мне многие вещи неясны, и я, что называется нахожусь в процессе исследования. Сколько времени оно займет, не знаю.
А.Соломин
―
Вы интересное сравнение сделали с Путиным, как водителем этой огромной машины. Но, мне кажется, что пресс-конференция – это как раз один из способов ручного управления этой машиной. И то, что скажет Путин на этой конференции, то запишут и намотают на свои усы все чиновники всех рангов и всех сословий и будут поступать ровно так, как он скажет.
А.Невзоров
―
Я думаю, что пресс-конференция достаточно ритуальное действие, где все роли прописаны и расписаны, и где мы видим не подлинное лицо, а увидим ту самую маску, которую всегда демонстрируют прессе. Это не самое интересное зрелище.
А.Веснин
―
А у вас все-таки есть какой-то вопрос Путину?
А.Невзоров
―
У меня множество вопросов, но давайте мы пойдем дальше по нашим темам. У нас их еще, черт возьми, немало. Я вот вижу, что продолжается травля бедного фильма «Матильда». Это уже превратилось почти в национальную идею. И уже, по-моему, какой-то общественной совет при Минкульте сказал, что если там будут обнаружены следы оскорбления чувств верующих, то фильм, скорей всего, не выйдет в прокат, что, в общем, звучит странно, поскольку государство у нас светской, как прописано в Конституции, о которой мы еще сегодня поговорим. А светское – это не значит, атеистическое, но это значит, в общем, безрелигиозное.И непонятно, почему те люди, которые интересуются половыми похождениями Николая Кровавого, убийцы 17 тысяч кошек, не имеют возможность посмотреть на то, как он осуществлял свои, скажем так, желания с балериной Матильдой Кшесинской, которую, как известно, пользовали еще все великие князья.
Я подозреваю, что с этим фильмом случилась роковая ошибка, но это ошибка кастинга…
А.Невзоров: Все выходки в отношении памятников мне кажутся абсолютно безобидным, бессмысленным, но забавным бредом
А.Соломин
―
Мы сейчас сделаем короткую паузу.
А.Невзоров
―
Режиссеру Учителю надо было быть точнее, надо было приглашать на роль Кшесинской Поклонскую.
А.Соломин
―
Сейчас новости, реклама и продолжим потом разговор.НОВОСТИ
А.Нарышкин
―
Продолжается программа «Персонально ваш». Александр Невзоров, публицист в эфире «Эхо Москвы» из Санкт-Петербурга. Там же – наш коллега Арсений Веснин. Здесь, в московской студии – Алексей Нарышкин, Алексей Соломин. Александр Глебович, помогите мне разобраться. Знаете, в чем проблема. Вот сегодня коммунисты – Зюганов и прочие товарищи – пришли снова на Красную площадь и решили отмечать день рождения Сталина. У них ритуал всегда довольно привычный: гвоздики кладут… что там, бюст по-моему? – и портреты кто-то несет. И появился персонаж, не скажу, ваш любимый, но хорошо известный – Дмитрий Энтео. Вы просто вспомнили про погромы на выставках.
А.Невзоров
―
Цорионов, да.
А.Нарышкин
―
Так вот Цорионов устроил там некую свою акцию протеста. Как он сам рассказывает, швырнул в бюст цветы и спокойно сказал: «Гори в аду, палач русского народа, убийца моих родных, моих святых, моих любимых поэтов!». Ну, Цорионова и его подругу задержали. Вот в этом конкретном конфликте вы с кем?
А.Невзоров
―
Во-первых, Цорионов мог бы кинуть в бюстик чем-нибудь более увесистым, чем цветы.
А.Нарышкин
―
Естественно, несколько лет сразу, да?
А.Невзоров
―
То, что это очень живой мальчишка, то, что в нем очень много хорошего, несмотря на его сегодняшнее состояние резкой «православнутости», я говорил всегда. И, как вы помните, мне вы обязаны тем, что по земле ходит Энтео, потому что я не принял его условий, не принял его предложения о том, что он выпивает при мне соляную кислоту – по-моему, стакан 200 грамм или серную, а лучше, конечно, карборановая, в смеси с плавиковой.
А.Нарышкин
―
Спасибо вам, Александр Глебович…
А.Невзоров
―
Да.
А.Веснин
―
А он хотел доказать, что Господь спасет?
А.Невзоров
―
Да-да. Я сразу предложил вместо какого-то яда выпить либо гексафторид серы, либо плавиковую, либо карбоновую, а можно все вместе.
А.Веснин
―
…Настойку боярышника.
А.Невзоров
―
Настойку боярышника – это долго. А карборановая просто пролилась бы насквозь сразу, и здесь бы не помогли все ангелы рая, даже если бы они слетелись и обмахивали его крыльями. Он интересный парень. Очень неглупый, очень живой. И мы еще посмотрим, куда его заведет его поиск. Его реакция на Сталина – это, в общем, реакция живая и здоровая.
А.Веснин
―
То есть вы сейчас с православными…
А.Невзоров
―
Нет, я не с православными, я в данном случае с живым человеком, который решился сказать на могиле омерзительного тирана, которому эта страна обязана всеми бедами, случившимися с ней, начиная где-то с 30-х годов и всеми бедами, которые еще с ней произойдут. Он, конечно, молодец.
А.Невзоров: Я с презрением отношусь к процедуре так называемых выборов и считаю, что пришло время мировых правительств
А.Нарышкин
―
Можно таким образом другим, неактивистам выражать свой протест против Сталина и такой, может быть, какой-то никуда не уходящей сталинизации, которая есть в мозгах?
А.Невзоров
―
Я думаю, что пусть каждый решает сам за себя. Я никого ни к чему не хочу призывать и никому ничего не хочу запрещать. К тому же все выходки в отношении памятников мне лично кажутся абсолютно безобидным, бессмысленным, но и забавным бредом.
А.Соломин
―
Кажется ли вам забавным бредом или, может быть, чем-то, действительно, содержательным то, что российская партия «Единая Россия» подписала соглашение о взаимодействии и сотрудничестве с крайне правой Австрийской партией свободы, которую когда-то основали самые настоящие нацисты, которые не стеснялись себя так называть?
А.Невзоров
―
Вы знаете. «Единая Россия» до такой степени – вот мы тут уже много говорили об интеллекте и о том, что является в человеке определяющим – это настолько деинтеллектуализированная группа лиц, это настолько позорная, с моей точки зрения, именно по степи своей серости, беспробудной серости явление, что всерьез обсуждать эту «Единую Россию» - это все-таки абсолютно моветон в эфире свободного радио «Эхо Москвы».
А.Соломин
―
То есть я правильно понимаю, нельзя сравнивать это с теми вещами, с тем соглашением с Германией просто потому, что объект для сравнения ничтожен, с вашей точки зрения?
А.Невзоров
―
Ничтожный объект, и наверняка они не разобрались. Потом они опять будут извиняться, потом они опять будут рассказывать, что их поняли не так и им хочется вымыть руки. Мы уже знаем все это.
А.Веснин
―
Ну, перед кем они будут извиняться? Рамзан Кадыров вряд ли на это обидится.
А.Невзоров
―
Я думаю, что они могут начать извиняться, во-первых, друг перед другом. Во-вторых, они могут, как всегда, сдрейфить от внимания прессы и начать извиняться перед прессой. Не забывайте, это же, в общем, такие носители серых костюмов с тройными, четверными складчатыми загривками, которые очень пугливы.
А.Веснин
―
Я хотел как раз об одном таком, а, может быть, не таком персонаже вас спросить. Есть мурманский губернатор Марина Ковтун, такая девушка. Она тут недавно повысила себе зарплату в очередной раз на 10%, и она у нее практически 300 или 400 тысяч у нее в месяц официально составляет. А когда ее спросили: «Вот вы повышаете зарплату, а пенсию не растут у нас в регионе, и вы ничего не делаете, чтобы поднять», - она сказала: «Ну, что же, мир всегда бывает несправедлив».
А.Невзоров
―
Красиво, красиво! На самом деле хотя бы что-то живое услышать от чиновника, а к тому же искреннее… Я думаю, что, может быть, она приняла боярышник перед этим, что подвигло ее… Такая сыворотка правды на определенном этапе, особенно если это жидкость для ног или для ванны. На чиновника вообще испивание жидкости для ног может подействовать самым неожиданным образом.
А.Веснин
―
В общем, все нормально. Сказала – выпили за ее здоровье и забыли.
А.Невзоров
―
Ну, сказала и сказала. Что вы предлагаете мне с ней делать?
А.Веснин
―
Как-то осудить.
А.Невзоров
―
Да я вообще никого не хочу осуждать. Меня забавляет этот чудовищный театр, который происходит у меня перед глазами. И я ищу мучительно закономерности, которые заставляют двигаться так или иначе действующие в нем фигурки.
А.Веснин
―
А какая тогда закономерность сделала так, что в Боголюбово все-таки отказались от строительства завода по производству презервативов.
А.Невзоров
―
Понимаете, для меня тоже эта история интересная. Потому что они ведь ухитрились победить – православные, те, которые запирались ночью в подвалах, рвали на себе рубища и молились своим богам и богиням, они ухитрились победить до того момента, когда Святейший Синод и руководство православной церкви высказала свое мнение о презервативах. Ведь мы же до сих пор не знаем, что думает, на самом деле, РПЦ на эту тему и не знаем, до какой степени устройство такой вещи в Боголюбово то что называется греховным с точки зрения верующих.Вы же представьте себе, вопрос поднят и не решен. Сейчас 82% населения России замерло с ненатянутыми…, и они оглядываются в сторону Москвы и ждут пасторского слова – что ж на самом деле, до какой степени это допустимо или недопустимо?
А.Веснин
―
И как вы думаете, будет слово сказано.
А.Невзоров
―
Но почему-то молчит РПЦ, молчит.
А.Соломин
―
Один мой, кстати, знакомый православный, очень хорошо известный аудитории «Эхо Москвы» говорит, что РПЦ как раз очень спокойно относится к презервативам в отличие от католиков.
А.Невзоров
―
Ну, тогда, значит, непонятно, ради чего лились слезы и возносились страстные песнопения в Боголюбово. Просто надо было изначально освятить всю эту стройку - мы знаем, что аппетитики у попов растут год от года – и спокойно присвоим им даже какое-то благочестивое название, этой продукции.
А.Невзоров: России вообще президент не нужен, что это излишняя фигура
А.Веснин
―
Я знаю, что у вас обычно рубрика «Поповедение» есть. Я, конечно, гость, здесь редкий просто, поэтому не хотел…
А.Невзоров
―
У нас, действительно, есть рубрика. Сегодня по православному календарю, если не ошибаюсь, некто Амвросий Медиоланский. Это очень любопытный персонаж, которые сделал церковную карьеру за 7 дней. Но, чем он интересен нам – тем, что если мы сейчас акцентируемся на Амвросии Медиоланском, вы увидите, что все первые века христианства – это такой Петербург 90-х, это такие сплошные преступные группировки христианские, которые друг друга ненавидят и все друг друга уничтожают. Причем все на равных правах, и все заявляют о том, что у них – истина. Там были донатисты, ариане, там были манихейцы, которые не были чистыми христианами, но с примесью христиан. То есть была настолько мощная, жесткая, кровавая и страшная конкурентная борьба с изгнанием из храмов, с сожжением так называемых святынь.И вот как раз Амвросий Медиоланский очень знаковая фигура. А среди русских святых крайне любопытный, по-моему, сегодня персонаж – это Нил Столбенский. Это человек, который в течение очень долгого времени ничего не ел, кроме желудей. Вот желуди – и всё тут. Естественно, у него возник сильный галлюцинаторный синдром, и этот сильный галлюцинаторный синдром стал являть ему бесов, причем не каких-нибудь бесов, а бесов в обтягивающих чуть ли не звездно-полосатых штанах. И, как вы думаете, куда именно Нил Столбенский должен был под воздействием таких явлений направиться?
А.Веснин
―
В Москву.
А.Невзоров
―
Нет, он должен был направиться на остров Селигер. И он туда направился и основал там скит, которые позже разросся в очень похожее по содержанию движение «Наши». Но местная публика настолько его любила, что несколько раз поджигала лес вокруг его кельи в надежде, что этот благочестивец погибнет в дыму. А потом обмотала его избушку канатами и тросами и попыталась скинуть в озеро. Но не тут-то было. В общем, отделался он довольно легко.
А.Веснин
―
Ну, Александр Глебович, Нилова пустынь - это все-таки красивое место, красивый монастырь. Может быть, совсем неплохо, что он туда отправился и основал там свою обитель?
А.Невзоров
―
Если вы руководствуетесь эстетическими соображениями, то поверьте, это ваше личное дело, и, может быть, некоторые недостатки художественного вкуса.
А.Соломин
―
Эстетически вам приятен Алексей Навальный, выдвинувший себя в кандидаты в президенты, вот как кандидат в президенты именно?
А.Невзоров
―
Как кандидат в президенты? Вы знаете, я в отличие от вас, вероятно, и вообще от очень многих людей, я не испытываю потребности ни в каких начальниках, в том числе, в президентах. И если находится кто-то, кто говорит, что он хотел бы быть начальником над всеми в этой стране, у меня это никакой симпатии не вызывает.К тому же вы знаете, что я с нескрываемым презрением отношусь к процедуре так называемых выборов и давно считаю, что пришло время мировых правительств. Очень было бы хорошо, если бы ныне здравствующие действующие Нобелевские лауреаты просто назначали бы в каждую страну наиболее достойного, с их точки зрения, персонажа, который бы мог осуществлять там административные функции.
А.Веснин
―
А если бы они не смогли договориться, Александр Глебович?
А.Невзоров
―
Вы знаете, эти люди всегда смогут договориться, потому что эти люди понимают многовариантность мира и понимают взаимосвязь действий и противодействий и всего остального.
А.Нарышкин
―
Но вы хоть и не Нобелевский лауреат, но вы бы кого рекомендовали для России назначить?
А.Невзоров
―
А я бы никого не рекомендовал…
А.Нарышкин
―
Вы с себя ответственность снимаете. Вы сначала описываете механизм, а потом говорите: «Я никого не буду…». Давайте примерьте на себя… что там, колпак дают, во эту медальку…
А.Невзоров
―
Послушайте, я не Нобелевский лауреат, во-первых, то есть моя совесть чиста. Во-вторых, я считаю, что России вообще президент не нужен, что это излишняя фигура. Более того, это крайне опасная фигура. Именно на этой фигуре начинает кристаллизироваться эта жуть святости, эта жуть сакральности, жуть власти, которая в России всегда имела и будет иметь, и имеет одну и ту же природу, неизменяемо со времен еще древних московских князей. И что если будет такая фигура, то на эту фигуру все равно слетятся и сползутся и вокруг нее сконцентрируются вот эти все…
А.Веснин
―
Так может, тогда нужен такой президент, который своим усилием воли превратит этот пост президента не в такой значимый?
А.Невзоров
―
Друг мой Арсений, вы, вообще, у нас глубокий лирик – мечтайте. Я не думаю, что кто-нибудь, оказавшись на этом месте, окажется и сможет быть сильнее того вектора России, который она наглядно демонстрирует. Я голосовать не пойдут ни за кого.
А.Соломин
―
Это известно. Правильно ли я понимаю, что Владимира Путина Владимиром Путиным сделала его президентская должность, а не то, какой он сам по себе человек?
А.Невзоров
―
Я полагаю, что да. Как вы знаете, я абсолютно не предполагаю наличия так называемой роли личности в истории и понимаю, что любой персонаж детерминирован средой и обстоятельствами.
А.Невзоров: Конституция – это документ, которые не имеет ни малейшего отношения к сегодняшней действительности
А.Веснин
―
То есть, если Навальный станет президентом, он станет Путиным?
А.Невзоров
―
Я не знаю, станет он Путиным, станет он Сталиным, станет он каким-нибудь Александром II…
А.Нарышкин
―
Гитлером.
А.Невзоров
―
Да нет, для Гитлера сейчас, скажем так, не время. И человечество все-таки не прошло еще полный круг ошибок для того, чтобы вернуться к ошибкам, хорошо забытым. Эти ошибки типа такого примитивного, тупого нацизма… Хотя, вы видите, у нас ходят коммунисты возлагать цветы Сталину, хотя ясно, что сталинизм ничего не был лучше гитлеризма, а был, пожалуй еще и гаже и крови и гноя, и отчаяния на нем еще побольше, чем на гитлеризме.
А.Соломин
―
А Конституция наша…
А.Невзоров
―
Конституция - замечательная вещь. Тут был день Конституции. Как я понимаю, он никем не был замечен, никого не заинтересовал. Кто-то лицемерно всхлипывал по поводу того, что публика не знает Конституцию. Но в данном случае я на стороне публики и полагаю, что а зачем, собственно говоря, ее знать? Зачем знать то, что не имеет никакого реального смысла в этой жизни?Не забывайте, что Конституцией России кто только не подтирался. Сейчас она омерзительно остро пахнет поповскими задницами, потому что попы подтираются этой Конституцией как только хотят, – и внедряясь в школу, и захватывая все большее количество собственности, и ведя себя уже до такой степени бесцеремонно, что даже братки 90-х, поверьте мне, меркнут. Спросите про Конституцию у Ильдара Дадина, спросите про Конституции у Кунгурова, спросите у всех тех сегодняшних политзэков, которые сегодня оказались в местах лишения свободы, оказались изломанными, униженными и посаженными, несмотря на то, что Конституция гарантировала им совершенно обратное.
Конституция – это документ, которые не имеет ни малейшего отношения к сегодняшней действительности. И будет полным дураком тот, кто рассчитывает, что если его действия не осуждаются Конституцией, то они и непреступны.
А.Веснин
―
Но Конституция может быть символом – символом надежды, символом перемен.
А.Невзоров
―
Она и есть… Вы знаете, у меня есть множество моих симпатичных друзей и в той или иной степени дорогих мне людей. Когда у меня выходят какие-то очень специальные книжки, связанные с физиологией, то я всегда стремлюсь заказать книжку, чтобы обложка была настоящей, а серединка была бы из пенополистирола, чтобы ее можно было подарить, чтобы она имела полную внешность книжки, но чтобы никто никогда не был обязан это читать, чтобы я не ставил своих друзей в неловкое положение, заставляя их читать то, что им сложновато.Я думаю, что Конституция в России должна выглядеть примерно так же, поскольку она не имеет никакого влияния на жизнь и никакого не оказывает воздействия на пусть и очень маленький, но очень чувствительные мозги чиновников, то, наверное, ее стоит издавать именно в таком виде.
А.Нарышкин
―
У нас минут остается. Если можно коротко. С Варварой Карауловой, студенткой, у которой завтра будет приговор – что делать?
А.Невзоров
―
Совершенно неинтересная для меня история. Я не гинеколог, ребята.
А.Нарышкин
―
Ну, вам неинтересно, зато интересно всем…
А.Невзоров
―
Разбираться в каких-то влагалищных терзаниях девицы…
А.Нарышкин
―
Почему? Нет, она хотела в ИГИЛ вступить, как нам прокуратура говорит.
А.Невзоров
―
Она говорит, что…
А.Нарышкин
―
Или вы допускаете, что это была любовь? Она говорит, что была любовь.
А.Невзоров
―
Я не знаю, любовь, не любовь… Вообще, человек, который находится на скамье подсудимых и судорожно ищет способ не просидеть несколько десятков или просто лет, наверное, может говорить все что угодно. Я плохо разбираюсь в девицах и плохо разбираюсь в их истинных помышлениях. К тому же опять-таки этот тот случай, который надо рассматривать строго invitro, на стекле – смотреть, что в действительности, побуждало эту юную красавицу к ее побуждениям.
А.Невзоров
―
Отпустить или «пятерочку» дать, как прокуроры просят?
А.Невзоров
―
Я бы, знаете, как всегда, отпустил бы всех вообще. Но меня на эту тему спрашивать не надо. От меня ничего хорошего вы не услышите. Я бы отпустил всех и всегда.
А.Нарышкин
―
Спасибо. Александр Невзоров в программе «Персонально ваш». Мы с Соломиным вернемся через десять мину в эфир «Эхо Москвы».