Сергей Алексашенко - Персонально ваш - 2016-11-22
Е.Канакова
―
15 часов, 5 минут в Москве. Начинается программа «Персонально ваш. Здесь - Яков Широков…
Я.Широков
―
Добрый день!
Е.Канакова
―
И я, Екатерина Канакова. И сегодня персонально ваш экономист Сергей Алексашенко. Здравствуйте, Сергей Владимирович!
С.Алексашенко
―
Добрый день, Екатерина. Здравствуйте, Яков.
Я.Широков
―
Сергей, первый вопрос, собственно, по последней новости: Ну, и сколько же у нас в России таких полковников Захарченко-то может быть?
С.Алексашенко
―
Я думаю, что, конечно, много очень их быть не может. Потому что полковник Захарченко – явление уникальное и исключительное. Но, я думаю, что сотни полторы-две запросто может найтись.
Е.Канакова
―
Это не много?
С.Алексашенко
―
Почему много? У нас 83 региона, в каждом регионе по одному и еще столько же в центральном аппарате МВД. Вот, собственно, вам 170 и получается. Почему, собственно, нет? Что в этом удивительного? Плюс такие же полковники, подполковники в ФСБ, где-нибудь еще… Почему нет? И, собственно, 150-200 – это же не очень много.
Е.Канакова
―
Главное, не количество полковников, а суммы, которые у них найдут.
С.Алексашенко
―
Это следующий вопрос: сколько таких полковников у нас найдут. Боюсь, что полковник Захарченко – то такое исключение.
Я.Широков
―
Почему?
С.Алексашенко
―
Знаете, как Остап Бендер попал под лошадь. Случайно бывают всякие события такие. Вот неудачно сложились обстоятельства, легли карты не в его пользу и попал под раздачу, что называется. У нас нет объективной информации, материалы следствия засекречены и, видимо, дело останется засекреченным всю оставшуюся жизнь, то есть мы правды с вами так и не узнаем. Маловероятно, что это личные деньги полковника Захарченко, то есть вот лично. Как-то плохо представляется, на чем он мог, даже если предположить, что он брал взятки или крышевал бизнес, или занимался рэкетирством, в общем, как-то уж очень много…
Е.Канакова
―
То есть найденный миллиард – это не его личные деньги?
С.Алексашенко: Нет точной информации, материалы следствия засекречены. Маловероятно, что это личные деньги Захарченко
С.Алексашенко
―
Я думаю, что как минимум какой-то группы людей. Конечно, наши доблестные спецслужбы, которые, судя по всему, развернули сейчас настоящую борьбу не на жизнь, а на смерть между собой, они не заинтересованы, чтобы мы с вами знали правду. Они не заинтересованы, чтобы вытряхивать грязное белье на всеобщее обозрение, чтобы мы начинали разбираться, как что устроено, откуда деньги приходят. Они заинтересованы в том, чтобы дело полковника Захарченко осталось уникальным, единственным, чтобы обе стороны показали (3 стороны, не знаю, сколько их там найдется) свои силы, карты, козыри, показала, на кого она может воздействовать – ну, такой информационный повод, чтобы растормошить это болото.
Я.Широков
―
Тогда кто и зачем сливает-то про эти миллиарды?
С.Алексашенко
―
Яков, информацию сливают обе стороны. Если предположить, что ведут борьбу две стороны – МВД и ФСБ – каждая сторона заинтересована в том, чтобы слить информацию. Причем опять мы с вами не до конца понимаем, информация правдивая или не правдивая. То есть вот это миллиард по делу полковника Захарченков, но он вроде как не на его счетах, вроде как счета не его и не его семьи. Значит, возникает кто-то еще, значит, возникает какая-то группа людей, которым эти деньги принадлежат.И в СМИ, в том числе, через радио «Эхо Москвы», через нашу с вами беседу одна из сторон пытается создать какую-то такую картину, что «вот смотрите, был миллиард, а вот еще миллиард, а еще вам вот это покажем…». Соответственно, противная сторона начинает какие-то другие действии, вполне, может быть, даже не связанные с делом полковника Захарченко. Но вот новость сегодняшнего дня, что тот самый адвокат, которые защищает полковника Захарченко, будет защищать министра Улюкаева. Может быть, это совпадение.
Я.Широков
―
Там, по-моему, Максименко.
С.Алексашенко
―
Извините, Максименко, да. То есть бывают в жизни случайные совпадения. Вот как-то они складываются, что похоже, что идет такая…, знаете, стенка на стенку, что называется, и каждая сторона использует свои аргументы, пытается воздействовать на общественное мнение.
Е.Канакова
―
То есть если Захарченко – это такое исключение из правил, что его дело придается огласке, есть ли вероятность того, что у других таких полковников тоже изъяты деньги, но они огласке просто не подвергались?
С.Алексашенко
―
Очень даже может быть. Просто мы должны понимать, что дело полковника Захарченко разворачивается в Москве, где внимание СМИ и возможности СМИ к доступу, в том числе, к материалам оперативных работа, чуть ли не с выездом на место обыска гораздо шире, чем в регионах. Мы можем предположить, что в другом регионе есть точно такое же дело с суммой, предположим, в 10 раз меньше. Но там не ни канала Life, нет такого количества журналистов, местные силовики все это дело засекретили с самого начала и не хотят, чтобы об этом кто-то знал.
Я.Широков
―
Но над Захарченко же наверняка кто-то стоит, кто-то же знал про все его эти дела?
С.Алексашенко
―
И что? Ну, наверное. Про все, я думаю, не знал никто, кроме него самого, но наверняка у не был какой-то… начальник - нехорошо сказать, но какой-то…
Я.Широков
―
Покровитель
С.Алексашенко
―
Покровитель, назовем мягко.
Е.Канакова
―
Группа разработки, как говоря.
С.Алексашенко
―
Если идет война двух мафиозных кланов и босс знает дела своего подчиненного, он же не всегда может ему обеспечить стопроцентную защиту, правда? И далеко не всегда он готов идти, что называется, воевать с боссом соседнего клана для того, чтобы защищать своего подчиненного. У них более сложные расклады. У них таких полковников Захарченко у каждого может быть десятка полтора-два, и они могут договариваться сдать его как расходный материал, как пешку в игре, попытавшись немножко защитить позицию, но, вообще, защищая какие-то другие поляны, другие интересы.Собственно, про борьбы мафиози написано много и много фильмов. Можно посмотреть, как это устроено. Точно совершенно это не повод для того, чтобы начинать лобовое столкновение. В принципе, ни мафиози, ни спецслужбы не заинтересованы начинать такое открытое столкновение по поводу, подумаешь, какого-то полковника. Ну, подумаешь 230 миллионов долларов – ерунда, переживем!
Е.Канакова
―
Десятка полтора-два, а вы говорите, по одному.
Я.Широков
―
Наверняка же те, кто решил, что «бог с ним, полковником – сдадим его», наверняка же им жалко этих миллиардов рублей, которые вместе с полковником могут пропасть.
С.Алексашенко
―
Яков, давайте поделим: одно дело - им жалко полковника, - ну, наверное жалко, и своих не сдают и его будут защищать, я думаю, не надо за него беспокоиться: его будут защищать всеми возможными способами; а другое дело – куда денутся эти миллиарды? Они же вещественное доказательство. Они же там в суде. Глядишь, будут на складе лежать. Потом там - потоп, пожар. Потом усушка, утруска: куда-нибудь исчезнут.
Я.Широков
―
Вы, прямо, сюжет фильма «Зеленый фургон» пересказываете. Помните, да? – «Прошу выдать во временное пользование».
С.Алексашенко
―
Да. То есть это же другой вопрос, куда денутся эти деньги. А потом, опять если уж мы пошли про фильмы: «Бери-бери. Я себе еще потом нарисую». Понятно, что эти 230 миллионов, они не последние, этот миллиард тоже не последний. Если есть машина – нехорошее слово – по производству и по добыче этих миллиардов, она же продолжает работать. Ну, хорошо, ну потеряли. Бывает же в бизнесе потери. Не всегда они приятные, но они случаются. Значит, дальше заработаем, на другой полянке.
Я.Широков
―
А вообще, кстати, известны объемы теневой экономики в России, сейчас, по крайней мере?
С.Алексашенко
―
Яков, смотрите, надо делить термины. Есть теневая экономика, а есть криминальная экономика. И вот теневая экономика – это бизнесмены, которые занимаются легальными видами бизнеса, но при этом не платят налоги и не сдают свои отчетности в органы статистики, которых официальная статистика не видит. По оценкам Росстата, может быть, чуть больше в экономике России находится в таком теневом секторе.А вторая часть – это криминальная экономика. Это действия, связанные с нарушением закона: торговля наркотиками, проституция, оружие, рэкет, которым, похоже, занимаются, хищение средств из банков – вот эту часть, конечно, никто не знает. Мы можем только… Вот посмотрите, Центральный банк отозвал пару сотен лицензий и, соответственно, федеральный бюджет в рамках программ санации… даже не все банки, а какие-то отобранные – уже за полтора триллиона рублей должны заплатить. То есть масштабы хищения средств из банковской системы, они вот такие. То есть мы точно понимаем, что полтора триллиона рублей оттуда уже утащили.
Я.Широков
―
Кстати, к вопросу о банке. Зачем нас опять дразнят историями с прогрессивной шкалой налога, хотя говорят, что не раньше 2018-го?
С.Алексашенко
―
Готовят общественное мнение, Яков. Ну как же? Представьте, мы сидим-сидим и 31 декабря 2018 года или 30 января вносится закон ни с того ни с сего: а давайте повысим, введем прогрессивную шкалу». Ну как? Вас надо готовить. Чтобы все вскипели, чтобы все возмутились, чтобы все выложили свои аргументы, что так нельзя. Минфин – раз, два, три, четыре… Ну и, в конце концов, как-то уже перестанут сопротивляться. Вспомните, когда произошла конфискация пенсионных накоплений в первый раз три года назад? Как кричали, что «вот, что это такое! Да как так можно!» А сейчас уже третий раз подряд – «Ну и хорошо, ну и ладно, ну и заберите…».
Е.Канакова
―
А какой смысл вызывать тогда это возмущение, если налог все равно будет?
Я.Широков
―
Пар надо выпустить.
С.Алексашенко
―
Пар выпустить. Екатерина, снизить давление, потому что повышение подоходного налога – это давление, скажем, на высокообеспеченные слои российского население, примерно те в значительной мере, которые составляли основу протестов 11-12 годов. Вот те люди, которые стояли на Болотной, на Сахарова, они будут платить повышенные ставки налога.
Я.Широков
―
Мне кажется, что сейчас как-то особо пара-то нету, я не вижу. Вот сегодня была новость – и тишина.
Е.Канакова
―
Ну да, привыкли все уже, поэтому…
С.Алексашенко
―
Яков, привыкли. Потом, подумаешь, Минфин говорит-говорит, но сейчас же ничего не делает. Типа посидим, подождем.
Я.Широков
―
«Ходишь в школу, ходишь, а потом – бац – вторая смена!»
С.Алексашенко: Свобода,не ограниченная людьми в Кремле,Белом доме,позволяет экономике находить равновесие,устойчивость
С.Алексашенко
―
Бац! – вторая смена. Да. Нет, Минфин, смотрите, он же всякие варианты пробрасывает. Силуанов говорит: «А вот мы еще фискальную девальвацию проведем: снизим ставки страховых взносов, повысим НДС». То есть он разные варианты изменения налоговой системы… Информационный шум: «А мы можем это, мы можем то…». Помните, где-то у нас в начале века, по-моему, когда стало понятно, что у бюджета совсем плохие дела, Минфин выпустил целый набор предложений повысить чуть ли не все налоги вообще: «Вот давайте повысим все налоги вообще». И все, включая правительство, испугались, закричали: «Да нет, что вы! Как так можно? Это же нельзя. Президент же обещал…». Минфин сказал: «Отлично! Не хотите повышать налоги – тогда заморозим расходы». Всё – оп-па! – и согласились.Поэтому у Минфина же своя игра. Минфин вот выбрал линию поведения, что дефицит – это зло, его нужно сокращать. А сокращать дефицит можно либо повышением налогов, либо сокращением или замораживанием расходов. И я думаю, что вот эти два инструмента Минфин достаточно успешно и активно использует. Он то с одной стороны попугает, то с другой стороны попугает. И в общем, пока как-то удерживает ситуацию. Ему почти удается проводить свою линию, по крайней мере дефицит не растет.
Е.Канакова
―
Все равно немного непонятно. Если все уже привыкли, то о каком выпускании пара может идти речь, если уже это вошло в привычку?
С.Алексашенко
―
Пар – это вещь, которая воспроизводится постоянно, правда?
Е.Канакова
―
Но привычка тоже остается, Сергей Владимирович.
С.Алексашенко
―
Да, просто, знаете, как Минфин сейчас бы сказал: «Мы сейчас повысим ставку до 35%». Все кричат, кричат… Минфин возьмет в 18-м году в бюджете примет не 35% а 22%. Все: «А-а, ну ладно, 22 - стерпим». Это же такой, длинный вопрос. А потом скажут: «Вы знаете, мы будем повышать подоходный налог, значит, мы деньги оставим в регионах, потому что подоходных налог идет в региональный бюджет, а не в федеральный бюджет. А тогда там больше денег потратят на образование». И будут как-то говорить, что «мы должны повышать расходы на социальную сферу, мы должны заботиться о наших учителях и врачах; вы что, против этого?» Вот так, знаете: попугать попугал – потом провел.
Я.Широков
―
Слушайте, меня просто удивляет, что каждый раз срабатывает этот старый добрый принцип: Плохо – заведи козу, а потом выгони ее на улицу – станет легче. Постоянно срабатывает, я вот смотрю.
С.Алексашенко
―
Да, конечно. А почему?.. Человеческая природа, она же не меняется. Собственно говоря, и в Древней Греции и в Древнем Риме все было то же самое, и в Китае древнем. Да, человеческая природа, она одинаковая. Сначала нужно напугать как следует, потом отступить наполовину – и все уже рады.
Е.Канакова
―
Сергей Владимирович, здесь советник президента Сергей Глазьев приравнял состояние экономики к инфаркту миокарда. Вы согласны с этим?
Я.Широков
―
Инсульт и паралич.
Е.Канакова
―
Ну да, медицина. Мы же заботимся о врачах.
С.Алексашенко
―
Смотрите. И да и нет. Как всегда у экономистов: с одной стороны, с другой стороны… С одной стороны, нельзя не согласиться с Сергеем Глазьевым в том, что российская экономика явно нездоровая, она больная. Вся мировая экономика растет, цены на нефть точно не снижаются, а с начала года они даже выросли. Добывающая отрасль в российской экономике продолжает рост, военно-промышленный комплекс пока еще растет. А экономика расти не хочет, причем расти она не хочет с 2013 года. То есть давно все началось, еще до снижения цены на нефть, до украинских санкций. И все те действия, которые правительство предпринимает, они как-то экономику… Хорошо, она стала падать, вроде как легла на дно и в от так в конвульсиях медленно стучится. Не знаю, дальше можно, наверное, врачей приглашать, специалистов медицинских и спрашивать, инфаркт или как-то по-другому можно назвать. То есть явно она больна. И явно экономика не здорова.Другое дело, дальше анализ Сергея Глазьева, он говорит: «Вообще говоря, все это дело случилось два года назад в ноябре-декабре 14-го года, когда Центральный банк отпустил курс рубля». Вообще-то говоря, я думаю, что любая экономика, большая экономическая система после сильных шоков, даже если согласиться, что переход к плавающему курсу рубля – это было сильным шоком, то за два года она должна восстанавливаться и уже должна начать расти. То есть одного этого шока недостаточно.
Но я считаю, что когда Центральный банк вводил эту меру два года назад, там были тактические ошибки и неудачи, в том числе, публичных заявлений, опоздания с действиями, но, тем не менее, переход к плавающему курсу рубля – это объективно правильное решение. Его нужно было принимать еще после кризиса 98-года, и там оно, собственно говоря, работало, там был плавающий курс, просто его потом опять стали регулировать. Потому что устойчивость российской экономики, ее способность находить равновесие, она опирается на свободные цены. Мы можем много критиковать российскую экономику, но она рыночная в том плане, что равновесие в экономике достигается за счет движения цен, в том числе, за счет движения цен валюты, в том числе за счет движения курса рубля. И вот эта свобода, не ограниченная административными решениями, людьми, сидящими в Кремле, в Белом доме, на Неглинной улице, она позволяет экономике находить равновесие и быть более устойчивой.
Ведь посмотрите, у нас в 14-м, 15-м году падение цен на нефть было в 2 с лишним раза, да еще и санкции ввели, а экономика, вообще говоря, снизилась всего на 5%. То есть она приспособилась к новым условиям именно за счет свободы движения цен и курса рубля. И поэтому падение экономики было существенно меньше, чем в 98-м году и в 2008 году, когда цены на нефть падали, когда были финансовые кризисы. Поэтому, я считаю, что это решение освободить курс рубля, оно было правильным медицинским решением. То есть провели правильное хирургическое вмешательство или медикаментозное вмешательство. Другое дело, что это болезнь не вылечило. То есть дали больному кислородную подушку и он стал дышать – я бы сказал так. Вот переход к плавающему курсу рубля – это кислородная подушка для больного. Но, вообще говоря, болезнь в другом состоит. Она явно не связана с тем, что курс рубля… Вот смотрите, последний год он у нас в достаточно свободном режиме ходит, плавает. И ничего, все уже забыли обращать внимание, что происходит на валютной бирже, разговоры с бизнесменами: а зачем рубль опять укрепляется? Вообще никто уже не говорит, что рубль опять ослаб, все говорят, почему он опять укрепляется?
Поэтому, мне кажется, что оценка Глазьева, что инфаркт миокарда – возможно, с точностью до медицинского диагноза, что экономика больная, но причина болезни находится в совершенно другой области, а не в курсообразовании.
С.Алексашенко: Транстихоокеанское партнерство, видимо, отложено на несколько лет, а, может быть, и навсегда
Я.Широков
―
А я напоминаю, что это программа «Персонально ваш» с экономистом Сергеем Алексашенко. И свои вопросы можно присылать к нам, телефон для sms: +7 (985) 970 45 45, или аккаунт vyzvon в Твиттере.Хорошо, с болезнью экономики вроде понятно. Что сейчас ей нужно? Ей нужно хирургическое вмешательство или нужен некоторый покой?
С.Алексашенко
―
Сейчас нашей экономике нужны – сейчас мы возвращаемся к теме, о которой я много раз говорил: нам сейчас все равно, кто у нас сейчас министр экономики, министр финансов, председатель Центрального банка и что они собираются делать – российской экономике нужны политические реформы. Известный лозунг американской революции: «No taxation without representation» - «Нет налогообложения без представительства». Вот у нас есть бизнес, который должен обеспечивать экономический рост. То есть экономический рост за исключением стран абсолютно советской плановой экономики, где все делалось по плану, он обеспечивается за счет активности бизнеса, за счет желания расширяться, за счет инвестиций, за счет желания зарабатывать больше.
Я.Широков
―
То есть капельница такая нужна.
С.Алексашенко
―
Подождите. Сейчас до инструментария я договорюсь чуть попозже, что мы будем делать. И вот у бизнесменов должно быть политическое представительство. Они должны иметь возможность защищать свои интересы. Для того, чтобы защищать свою собственность, чтобы защищать свои инвестиции, для того, чтобы в бюджете тратились деньги на те программы, создавались условия в тех секторах, которые быстро растут, создавались более успешные условия работы. Это все называется политические реформы с политической конкуренцией, с верховенством права. Вот как это называть? Я не знаю.Но для начала нужно выключить подачу угарного газа в палату, где лежит наш больной. Вы зря смеетесь. Для любого бизнеса защита прав собственности – это базовый принцип. Как можно вкладываться в развитие, если ты не понимаешь, это достанется тебе, твоим детям, или твоему соседу полковнику Захарченко? Вот полковник Захарченко – это угарный газ, которым наполняется палата, где лежит наш больной. Вот для начала нужно прекратить подачу угарного газа. Мы же дали кислородную подушку, правда? Теперь давайте прекратим подачу угарного газа в эту палату. Потом начнем все-таки больному давать не только хлеб, воду и капусту в воде и воду без капусты, но и какое-нибудь более полноценное питание. Скажем, вот ты имеешь право поесть и даже если у нас нет денег в государственной больнице, твои родные могут принести нормальную еду.
Я.Широков
―
Инвестиции.
С.Алексашенко
―
Да, инвестиции какие-нибудь, чтобы у тебя в организме какие-то силы начали трудиться. И при этом мы будем следить, чтобы охранник в медицинской палате у тебя эту еду не воровал. Понимаете, это даже не капельница, это вещь, которая с медициной, наверное, никак не связано, это связано с общими условиями существования нашего больного.
Е.Канакова
―
Сергей, слушательница в соцсетях задает вам вопрос: «Нужны ли России с ее мощью и огромными ресурсами союзники кроме тех, кого она сама в союзники выбрала?»
С.Алексашенко – У
―
у… Хороший вопрос: нужны ли стране союзники и союзницы? Мне кажется, что нужны. Мне кажется, что любой стране нужны союзники и союзницы для того, чтобы голос твой был услышан. Но международные отношения, вообще говоря, они достаточно широкие, замыкаются не только на переговорах о ядерном разоружении.Вот получение чемпионата мира 2018 года или Олимпийский игр в Сочи – это такое политическое решение, где России нужны были союзники, пусть они временные, конъектурные, пусть их каким-то образом простимулировали, чтобы они за Россию проголосовали; пусть там была какая-то договоренность с Катаром, чтобы он получил следующий чемпионат мира, но, в принципе, это же тоже построение отношений союзнических с тем, чтобы можно было добиваться общих целей, которые привлекательны для обеих сторон. Поэтому, конечно, нужны.
И как всегда, в любых отношениях, и человеческих и международных, нельзя проводить политику: «Мы согласны на компромисс, но только на наших условиях». Всегда нужно учитывать интересы других сторон и пытаться договариваться как можно более широко и как можно с большим количеством участников. Поэтому, конечно нужны союзники. Как большая страна Россия могла бы выбирать себе союзников сама. У России есть огромный потенциал, не только «твердая сила», не только за счет поставок вооружения и посылки наших авианесущих крейсеров или посылания ракет средней дальности куда-нибудь там в Сирию. У России огромный потенциал культурный, научный, образовательный. Вообще-то, эту мягкую силу Россия могла бы использовать гораздо полнее, гораздо эффективнее, тогда глядишь, и союзников было бы побольше.
Я.Широков
―
Хотел бы спросить, вы за что – чтобы России больше смотрела на Запад или на Восток?
С.Алексашенко
―
Слушайте, у нас две головы на гербе: и на Запад и на Восток. Я считаю, что мы и на Юг должны смотреть. На Север – там тяжело. Северный Полюс, там мало кто живет. Я считаю, что союзники у нас могут быть со всех сторон. Почему вы считаете, что Индия или Китай не могут быть нашими союзниками? Вот Корея, Монголия или Япония? Да нет, конечно, Россия должна иметь хорошие отношения со всеми соседями. Ведь в этом устойчивость страны политическая, экономическая – что с соседями хорошие отношения, и тогда с соседними странами у тебя гораздо больший объем экономической активности. У тебя экономика становится более устойчивой и более эффективной. Поэтому нужно смотреть во все сторону, дружить со всеми.
Я.Широков
―
Я напоминаю, что это программа «Персонально ваш». И сегодня персонально ваш, персонально наш экономист Сергей Алексашенко. Буквально через несколько минут мы вернемся к обсуждению важных новостных событий сегодняшнего дня и прочих тем. А сейчас, через несколько секунд – новости и рекламаНОВОСТИ
Е.Канакова
―
15 часов, 35 минут в Москве. Продолжается программа «Персонально ваш». Здесь – Яков Широков и Екатерина Конакова. И сегодня персонально ваш экономист Сергей Алексашенко.
Я.Широков
―
И раз заговорили о министре экономического развития, у меня вопрос такой: Чем страшна должность министра экономического развития, если, как пишет «Коммерсант», ни один из кандидатов не соглашается на нее сейчас?
С.Алексашенко
―
Яков, я не думаю, что должность министра страшна. Должность министра очень хлопотна и беспокойна. У нас министерство экономики, оно как лоскутное одеяло, отвечает за 1200 разных проблем, и огромное количество головной боли, и при этом очень маленькое количество ресурсов в распоряжении. Это с одной стороны. То есть человек, который становится министром экономики, он должен погрузиться в абсолютно колоссальное количество разногласий, споров, дискуссий. И это должна быть сильная фигура для того, чтобы понять все проблемы, которым занимается министерство.Соответственно, тот краткий набор кандидатов, который был озвучен в газетах – это, в общем, люди, которые профессионально могли бы с этим справиться. Но для них это такое должностное понижение. Собственно говоря, поэтому люди же, они в хорошем плане карьеристы, всем же хочется карьерного роста. И поэтому брать на себя гораздо большие хлопоты по должности, чем у тебя есть сегодня и при этом идти вниз по карьерной лестнице, люди не хотят. Они говорят: «Ну, слушайте, вы мне тогда давайте вице-премьера».
С другой стороны, нужно сказать, что весь тот набор, который фигурирует, это чиновники. Но если это правда, если этот список и есть тот шорт-лист, который в Кремле или в Белом доме на столе у начальства фигурирует, то это выглядит достаточно плохо и печально. Это значит, что никакого притока свежей крови в бюрократические структуры не планируется. То есть хотят, перетасовав карты… знаете, как потеряли одну карту, остальные перетасовали и пытаются играть с тем же самым набором, чуть-чуть по другому дорисовав его карты. Это не самая правильная кадровая политика. И понятно, что, я считаю, что в стране, где живет 145 миллионов человек точно совершенно можно найти какого-то человека, который не является сегодня чиновником для того, чтобы он стал министром экономики.
С.Алексашенко: Устроить досрочные выборы в Америке Путину не удастся, а в России – должны быть внятные основания
Е.Канакова
―
Сергей Владимирович, мне интересно, по-вашему, кто бы мог занять этот пост, кого вы были бы рады видеть на этом посту?
С.Алексашенко
―
Я был бы рад видеть человека, который имеет практический опыт управления крупным частным бизнесом, человека, который не задействован ни в каких криминальных коррупционных историях, человек, который умеет внятно излагать свои мысль – кто ясно мыслит, ясно излагает – и человек достаточно молодой, амбициозный, который хочет сделать стране лучше.
Я.Широков
―
А конкретные примеры можете привести?
С.Алексашенко
―
Екатерина, можно я не буду подводить людей, которых я хорошо знаю.
Е.Канакова
―
Хорошо.
С.Алексашенко
―
Просто я буду называть фамилии людей – у них потому будут возникать неприятности. Зачем им и мне это нужно.
Я.Широков
―
Ой, как же это грустно, что приходится вот так вот…
С.Алексашенко
―
Яков, вот такая жизнь.
Я.Широков
―
Ладно. Давайте лучше про Америку поговорим любимую.
Е.Канакова
―
Сменили тему мягко мы с Яковом.
Я.Широков
―
Давайте лучше поговорим о том, что прошел саммит АТЭС и о том, что говорил Трамп. У меня вопрос такой: Ну что, у нас Транстихоокеанское партнерство закончилось?
С.Алексашенко
―
Закончилось, не успев начаться. Скорее всего, да. В том виде в каком Транстихоокеанское партнерство было подписано, оно, видимо, как минимум отложено на несколько лет, а, может быть, и навсегда. Но, я думаю, что развитие экономических отношений в зоне Тихого океана, оно будет продолжаться, значит, с другим немножко вектором. Ведь страны Тихоокеанского бассейна, у них есть несколько важных моментов. Первое – это страны, которые многие из них очень быстро растут. Это те самые «азиатские тигры», которые опираются, можно говорить, на китайскую модель, на большое количество достаточно квалифицированной и дешевой рабочей силы; которые привлекательны с точки зрения притока иностранного капитала для создания новых рабочих мест.Плюс они все – Тихоокеанский бассейн – они все находятся на побережье, у них у всех есть выход к водным артериям, а водные перевозки по морю, по океану они самые дешевые. Что называется, сам Бог велел развивать экономические связи и кооперационные поставки.
Транстихоокеанское партнерство ТПП, изначально были лидером США, Австралия, Новая Зеландия, и это партнерство строилось без участия Китая. То есть США хотели договориться об условиях работы этого нового торгового объединения без Китая, а потом уже пригласить Китай на тех условиях, которые были зафиксированы. Это не нравилось Китаю, но Китай достаточно сдержанно на это реагировал. Он, видимо, хорошо понимает, что рано или поздно его пригласят к участию в этой организации. Теперь, когда, возможно, ТПП перестанет существовать в том виде, я думаю, что центром торговых интеграционных процессов станет как раз Китай. И если Китай сможет сформулировать свою какую-то внятную торговую стратегию экономического сотрудничества в Тихоокеанском бассейне, я думаю, что у нового такого экономического объединения будет гораздо больше шансов. И как, собственно, получилось с этими китайскими банками, которые создавал Китай: выработают условия, а потом все будут к нему присоединяться. И, собственно говоря, заявление избранного президента Трампа о том, что «Мы разрушим ТПП» означает, что через 4 года он же или следующий американский президент встанет в очередь и будет проситься в то торговое объединение, которое успеет создать Китай за это время.
Я.Широков
―
Так вот, кому требовалось избрание Трампа больше, чем России, да, получается?
С.Алексашенко
―
Да, конечно. Слушайте Китай, вообще, просто стоит в стороне от этих схваток, формально или визуально никак не участвует. Обезьяна, сидящая на дереве, смотрит, как дерутся тигр с драконом; она потом придет и соберет весь урожай. Поэтому Китай четко понимает, что его интересы лежат как в раз в сфере расширения экономического сотрудничества, расширения рынка сбыта своих товаров, расширения свободы движения капиталов, рабочей силы, услуг. И Китай четко стоит за интеграцию, потому что все «китайское чудо» экономическое построена на глобализации, на интеграции. Поэтому было бы странно, чтобы Китай стоял против этого процесса.
Я.Широков
―
Так, может, Китай стоит и за хакерскими атаками, а не мы?
С.Алексашенко
―
Китай стоит за какими-то хакерскими атаками. Помните, был так скандал с атакой на Сони. И на самом деле указ президента Обамы на введение санкций, которые спонсируют хакерские атаки, он был принят в ответ на как раз то, что делали организации ассоциированные с Китаем. Другое дело, что никакие санкции пока не введены, но основа для этих санкций существует.Да, конечно, Китай точно так же участвует в хакерских атаках. Но последнее время, скажем, в американской прессе гораздо меньше разговоров об этом, гораздо меньше фактов и доказательств того, что хакерские атаки стимулируются Китаем.
Е.Канакова
―
Сергей Владимирович, наш слушатель задает вопрос: «Если Трамп резко изменит риторику – а это не исключено, – то может так случиться, что Путину придется организовывать досрочные выборы, то есть реализовать очередную операцию «Преемник»?»
Я.Широков
―
Во как!
Е.Канакова
―
Да.
С.Алексашенко
―
Досрочные выборы Трампа?
Я.Широков
―
Наверное!
С.Алексашенко
―
Я не очень понимаю логику. Мне кажется, что президент Трамп, он будет заниматься проблемами Америки, американской экономики, американской политики. Президент Путин будет заниматься проблемами России, своего президентства и российской экономики. Устроить досрочные выборы в Америке, очевидно, президенту Путину не удастся, а устраивать досрочные выборы в России – для этого должны быть какие-то внятные основания. Ведь по закону президент, который уходит в отставку в России досрочно, он не имеет права участвовать в следующих президентских выборах.
Я.Широков
―
Можно и поменять.
С.Алексашенко: Мало поменяется в экономической ситуации: вектор движения, экономической политики Путина прослеживаются
С.Алексашенко
―
Слушайте, не успеете. Пока вы будете менять… Слишком очевидно будет, что это делается под себя, и президент Путин много раз говорил, что он Конституцию под себя менять не будет. Там 6 лет для него установил президент Медведев, шестилетний срок. Поэтому я как-то плохо верю… И опять – а зачем? Вот зачем президенту Путину сокращать свой срок президентства на года? Даже если сейчас начать предвыборную кампанию, то раньше марта 17-го года выборы устроить не удастся. А смысл, в чем? У него что, как-то протесты растут? У него есть малейшие шансы проигрывать выборы в марте 18-го года? Таких шансов нет вообще.
Я.Широков
―
А, мне кажется, такая подушка безопасности. Вот сейчас посадить кого-нибудь временно посидеть в Кремле…
Е.Канакова
―
Преемника.
Я.Широков
―
Да. Пока ситуация в экономике такая нестабильная. Провести его руками все реформы – потом вернуться.
С.Алексашенко
―
Яков, мне кажется, что вы плохо понимаете мотивацию и психологические устремления президента Путина. Вот он лидер страны уже 17 лет. И за эти 17 лет Россия столкнулась с разными ситуациями. Была в хороших ситуациях в начале 2000-х годов и экономики и политически. Была в непростых ситуациях. Сейчас идет такая не скажу экзистенциальная борьба здесь а выживания, но такая, напряженная борьба с нашим политическим оппонентом США.
Я.Широков
―
В которой пришел к власти наш друг.
С.Алексашенко
―
Стоп-стоп-стоп! Это мы думали, что пришел друг. Тоже мне, хорош друг… как это… Сэм Брук, обошел меня на круг. Так что это надо еще посмотреть, будет ли Трамп нашим другом. И пока те назначения, которые объявил Трамп, они, в общем, не сильно в пользу России. С другой стороны, надо подождать, потому что это явно не те люди… Уровень политики с Россией там второй-третий уровень назначений. Сейчас речь идет о заполнении первого уровня. И какая будет реально российская политика, говорить сейчас невозможно.Вот вы предлагаете президенту Путину в разгар это, что называется, дикой международной, сложнейшей шахматной партии, обострении отношений к геополитическим противником отойти в сторону и посмотреть, подождать, доверить это кому-то еще. Нет, слушайте, это невозможно. Как можно отдать штурвал корабля, самолета, который вот-вот сваливается в штопор или уже свалился или там идет, лавирует «Титаник» среди айсбергов и уже айсберг потрогал своим бортом – и в этот момент отдать кому-то другому? Ну, невозможно.
Я.Широков
―
Я просто предположил по своей логике.
С.Алексашенко
―
А я пытаюсь объяснить, что, с моей точки зрения, у президента Путина совершенно другая логика. Ну, как это он возьмет и отдаст ответственность за страну в такой тяжелой ситуации кому-то другому? Конечно, он будет сам рулить. Он должен сам, своими руками вывести страну из одного кризиса, в другой перевести.
Е.Канакова
―
Сергей Владимирович, тут опять слушатели интересуются, в каком направлении будет разбираться экономическая ситуация после выборов главы государства у нас.
С.Алексашенко
―
В какой стране?
Е.Канакова
―
У нас, у нас. Или все будет так же, как и сейчас?
С.Алексашенко
―
Я думаю, что мало что поменяется в экономической ситуации ровно потому, что вектор движения, вектор экономической политики у президента Путина достаточно четко прослеживаются. Ведь, если взять его предвыборную статью 12-го года об экономических вопросах, там же все правильно написано. Там верховенство права, там диверсификация экономики, там расширение международного сотрудничества. Там приватизация. Там снижение фискального давления. Там прекращение кошмарения бизнеса, структурные реформы. Там все написано правильно.Другое дело, что в жизни политика президента Путина идет в другую сторону. Доля госсектора растет. Самые привлекательные и не очень привлекательные компании национализируются в пользу государства. Суды становятся все более послушными и принимают все более одиозные решения. Вместо международного сотрудничества у нас импортозамещение и самоизоляция и контрсанкции. Я предпочитаю верить слова, а не делам. Вот вектор экономической политики, он направлен в сторону создания изолированной экономики. Это не означает, что она обречена на развал, на провал. Да нет, она так и может существовать, пока российская экономика производит нефть, газ, металлы, зерно. На это и живет. Слава богу, есть достаточно устойчиво растущее сельское хозяйство, есть своя промышленность, есть огромная бюджетная сфера, которая все это перераспределяет. Вот такая экономика будет существовать, все менее и менее привлекательная для иностранного капитала, менее эффективная.
Поэтому в моем понимании, эффективность российской экономики за 17 лет уверенно снижается. Почему президент Путин должен поменять свою экономическую политику, пойдя на очередной срок – какой он там уже будет: 4-й или 5-й? – ну, я не понимаю. 4-й срок, 5-й срок у власти.
Я.Широков
―
Слушайте, я тут уже минут десять читаю новости. Прекрасная новость, я считаю, я не могу ее не зачитать вслух. Смотрите, сейчас Владимир Путин выступает на форуме «Действие» Общероссийского народного фронта. И вот, в частности, он сказал, - это молнируют РИА «Новости» - это, оказывается, деньги-то от реализации активов ЮКОСа пошли на переселение людей из аварийного жилья, строительства инфраструктуры и создание «Роснано». Только я не понимаю, зачем он, спустя столько лет, об этом сказал.
С.Алексашенко
―
На самом деле, с одной стороны, деньги не пахнут. И я часто говорю, когда у вас в кошельке лежат зарплата и премия, то в какой-то момент вы перестаете делить одно от другого. С другой стороны, это правда – то, что сейчас сказал Владимир Путин. Это было объявлено тогда еще, когда деньги от ЮКОСа пришли – что они направлены на фонд капитализации жилищно-коммунального хозяйства, на капитализацию фонда и, частично, на создание «Роснано». Только, правда, не очень понимаю – вспомнить, что мы не просто отобрали деньги у ЮКОСа, мы их направили на хорошие цели.
Я.Широков
―
Забрали у богатых – пустили бедным.
С.Алексашенко
―
Но, собственно говоря, никто же не говорил, что президент Путин забрал эти деньги себе, правда? Понятно, что существенная часть денег досталась бюджета. А остальная часть активов ЮКОСа, разница между тем, что досталось бюджету и реально что было в ЮКОСе, досталось «Газпрому» и «Роснефти».
Я.Широков
―
Кстати, и насчет простого люда еще один вопрос от слушателей: «Вообще, сейчас время удачное – открывать свое предприятие малого бизнеса?»
С.Алексашенко
―
Для простого люда… Вы знаете, экономика, субъект такой, что он постоянно растет и постоянно нужен приток свежей крови. И возможности для бизнеса существует всегда. И все опросы, которые известны…, есть в России большое количество компаний и малых и средних, которые быстро растут. То есть если у вас есть желание создавать свой бизнес, если вы понимаете свои конкурентные преимущества, если уверены в своих силах, конечно, имеет смысл создавать. Что бы мы ни говорили, ведь уровень неэффективности российской экономики настолько высокий, что возможность заработка огромная. То есть риски, которые существуют, они перекрываются нормой дохода. И если вы не боитесь рисков и хорошо понимаете, на чем вы хотите заработать, да, конечно, можно создавать. Только надо быть всегда готовым к тому, что к вам может кто-нибудь прийти и попросить поделиться.
Е.Канакова
―
Сергей Владимирович, опять вопрос от слушателя: «В какой валюте держать деньги?» - традиционный уже. Надеемся, что что-то изменилось вот просто…
С.Алексашенко
―
Ничего не изменилось. Традиционный ответ. Если у вас вопрос сбережений долгосрочных, поделите на две, если вы хотите, или три части и забудьте об этом вопросе на ближайшие 5 лет.
С.Алексашенко: Калифорнии не удастся отделиться. Возможность референдума никем не рассматривается как экстремизм
Я.Широков
―
Краткий вопрос: Вы верите, что Калифорнии, например, удастся отделиться от Штатов, как они сегодня пишут – российские газеты?
С.Алексашенко
―
Я не верю, что Калифорнии удастся отделиться. Просто сама возможность проведения такого референдума ведь никем же не рассматривается как экстремизм, посягание на территориальную целостность, интересы государства. Ну, хотят люди провести референдум – пусть проводят. Есть процедура. И никто в Белом доме на это дело не реагирует: ни президента Обама, не избранный президент Трамп. Имеют право. На то она и демократия. Поэтому я думаю, что референдум имеет большую вероятность состояться. Голосование, скорей всего, будет отрицательным, если он состоится. Мне кажется, что жители Калифорнии очень хорошо понимают, что они слишком тесно связаны с американской экономикой и пользуются огромными преимуществами, будучи частью большой страны.
Я.Широков
―
Спасибо огромное. Я напоминаю, что это был экономист Сергей Алексашенко. Программа «Персонально ваш». И традиционным лейтмотивом дня мы выбрали новость про то, как омскому чиновнику стало плохо на обсуждении областного бюджета на следующий год. Будьте здоровы и всего хорошего! С Екатериной мы услышимся через несколько минут.